-

ЗАПИСКИ ГЕРЦОГА ЛИРИИ. — Герцог Лирия, сын Маршала Бервикка, занимал место Испанского Посланника при Российском Дворе, во время царствования Императора Петра II и Императрицы Анны Иоанновны, и пользовался отличною милостию Императора, пожаловавшего ему Орден Андрея Первозванного. Возвратившись в отечество, он описал пребывание свое в России, Двор и тогдашние обстоятельства, равно как и все действовавшие в эту эпоху лица. Эти Записки еще не изданы по сие время, но существуют в рукописи, и мы встретили в Немецких газетах краткий из них отрывок, в коем Герцог характеризует Императорскую Фамилию и ближайших ко Двору особ. — Автор уверяет, что он был беспристрастен в своих суждениях.

«Император Петр II-й (говорит Автор Записок), который, как известно, окончил жизнь в самой ранней юности на 17 году, был высок ростом, притом прекрасно сложен. На лице его видна была кроткая задумчивость, но в чертах лица и в сильном сложении выказывалось истинное величие. Юность его препятствует произнести решительное суждение о его характере, в котором однако виден был зародыш важности, решительности и, может быть, [390] излишней строгости. Он был весьма щедр и благосклонен к приближенным к нему особам; но не забывал своего высокого сана и не вдавался в слишком короткие связи. Ум его быстро схватывал все, что занимало его, и он отличался осмотрительностию и осторожностию в своих суждениях, любил народ свой с энтузиазмом, а потому мало ценил иностранцев. Вероятно, в последствии он был бы одним из величайших Монархов, когда бы время и опыт изгладили некоторые недостатки и ошибки его воспитания.

«Анна, дочь Царя Иоанна, старшего брата Петра I-го, была замужем за Герцогом Курляндским и вступила на Престол Русский уже вдовою. Она была высокого роста, смуглолица, и имела мужественную физиономию. Обхождение ее было весьма приятно, внимательно и ласково. При чрезвычайной щедрости она отличалась любовию к пышности, и Двор ее превосходил великолепием все прочие Дворы Европейские. Она строго наблюдает за исполнением своих повелений и получает подробные донесения из всех частей своего обширного Государства. Услуг, ей оказанных, не забывает, но вместе с тем хорошо помнит оскорбления и неприятности, ей наносимые. Вообще же это истинная Императрица, достойная долголетнего царствования!

«Великая Княжна Наталия была украшена отличнейшими свойствами. Недостаток красоты она заменяла добродетелью, и хорошее образование делало обхождение ее весьма приятным. Все приемы ее были ловки и приятны, и кроткий характер ее высказывался в каждом слове. Она свободно владела Французским и Немецким языками, любила чтение и покровительствовала иностранцев. Все вообще ее любили и воссылали к небу теплые молитвы о сохранении ее жизни; но Бог, [391] по премудрости своей, признал за лучшее отозвать ее в горния селения, куда последовала она на пятнадцатом году жизни в 3 день Октября 1728 года, после продолжительной болезни. Смерть ее оплакана была Русскими и иностранцами, знатными и бедными.

«Принцесса Елисавета, дочь Петра I-го и Императрицы Екатерины I-й, бесспорно есть одна из прекраснейших женщин, подобной коей я никогда не встречал. Нежный цвет лица, пламенные глаза, прекрасные руки, белая шея, гибкий стан ее и совершенная пропорциональность всех частей очаровывают каждого, кто только ее знает. Она очень живого характера, танцует и ездит верхом превосходно; в обхождении ее много ума, и заметно, что она славу предпочитает всему.

«Герцогиня Мекленбургская, сестра Императрицы Анны, весьма живого характера, так что в разговоре беспрестанно переходит от одного предмета к другому и откровенно высказывает все, что ей приходит в голову. Она очень не высокого роста.

«Вторая сестра Императрицы, Княжна Прасковья не отличается особенными способностями и красотою. Она слабого сложения и худощава.

«Князь Алексий, Долгорукий, воспитатель Императора Петра II, ненавидит всех иностранцев. Он весьма предан древним обычаям и привержен ко Двору; честолюбие его внушило ему мысль возвести дочь свою на Императорский престол посредством бракосочетания ее с молодым Императором. Ранняя смерть Петра II разрушила этот план, и Императрица Анна осудила его на ссылку в Сибирь со всем семейством.

«Сын упомянутого Князя Алексея, Князь Иван Алексеевич Долгорукий, имел доброе сердце, и один [392] пользовался нежнейшею любовию и дружеством молодого Императора, который старался ему во всем следовать. — Князь Иван был чужд всякого коварства и платил Государю равною любовию и уважением. Однако в нем заметен был недостаток высшего образования, и потому он не много успевал в своих предприятиях и вообще не отличался большою деятельностию. Он желал многое произвести, но никогда не умел понять предмет надлежащим образом и довести его до окончания.

«Князь Василии Лукич Долгорукий был человек умный, отличившийся в посольствах при Дворах Шведском, Датском, Польском и Французском. Он знал много языков и был хорошим Дипломатом, с коим приятно можно было провести время. К слабым сторонам его характера принадлежало корыстолюбие, которое было в нем столь сильно, что Императрица Анна принуждена была наконец наказать его ссылкою на пустынный остров Белого Моря.

«Должно еще упомянуть о двух Долгоруких. Первый из них Фельдмаршал — умный, честный; и добрый человек, ненавидевший притворство и часто доводивший искренность до излишества. Он мог быть хорошим другом и приятелем, но по причине физических своих болезней был очень раздражителен, не любил иностранцев и всегда старался им противодействовать. Словом, это был человек, приносивший честь своему Отечеству. Другой — Князь Михаил Долгорукий, человек недальнего ума и самый низкий скряга.

«Достопочтенный старик, Великий Канцлер Граф Головкин, с образованностию соединял благоразумие и предусмотрительность. Сердце его исполнено было любви к Отечеству, и хотя он был привязан к старине, но не отвергал и нововведений, как скоро усматривал в них что либо полезное. Он не [393] льстил своим Государям, и в самых затруднительных обстоятельствах умел сохранить их уважение своею честностию и беспристрастием.

«Великий Адмирал Граф Апраксин отличился важными заслугами еще при Петре I-м, с коим он находился в родственной связи: ибо родная сестра его была супругою Царя Феодора, старшего брата сего Государя. Он был храбрый, предприимчивый и одаренный многими способностями человек, но, не бывав никогда за границею, не любил нововведений, переносимых в Русскую землю Петром I-м, и тщательно настаивал о восстановлении древних форм. В делах политических он был вовсе несведущ.

«Но одним из замечательнейших людей этого времени был Вице-Канцлер Барон Остерманн, сын Вестфальского деревенского Пастора. Еще в юности переселился он в Россию, надеясь получить в ней какое либо место; тщательно и основательно изучил Русский язык, и был употребляем в делах некоторыми из высших государственных чиновников. Петр I-й, узнав о его сведениях в иностранных языках, занимал его различными переводами. Меншиков покровительствовал сему иностранцу и доставил ему Дворянское достоинство и наконец звание Вице-Канцлера; по его же настоянию, Остерманн, по смерти Екатерины I-й, получил должность Воспитателя и Наставника Императора Петра II; но это место в последствии занято было Князем Алексеем Долгоруким. Остерманн был способный и чрезвычайно деятельный Министр, принесший России много пользы. Он был скуп, но не корыстолюбив, что обыкновенно бывает в таких характерах. Он в высочайшей степени обладал искусством притворяться и с такою ловкостию умел придать лоск истины самой явной лжи, что с чрезвычайною [394] легкостию проводил самых хитрых своих противников. Несколько раз он был близок к падению, но с помощию своей хитрости всегда умел выпутаться и восторжествовать над своими неприятелями.

«Старик Князь Дмитрий Голицын, Член Государственного Совета, покачивая головою всегда повторял: «К чему служат все эти новые учреждения? За чем нам не жить так, как жили наши деды? Они были умнее нас и не призывали к себе иностранцев, чтоб действовать по их законам». Впрочем он был довольно сведущий человек, но чрезвычайно злопамятен.

«Другой Князь Голицын — Фельдмаршал, человек отличного ума и истинно честных и благородных правил, был весьма опытен в Военном Искусстве, оказал личную храбрость и за то пользовался особенною любовию солдат. В правилах своих он был непоколебим, не любил иностранцев, но если видел в них истинные достоинства, то благородно отдавал им полную справедливость. В обществе он был весьма любезен и пользовался отличным уважением Петра I; такое же внимание оказывал ему и весь Двор,

«Фельдмаршал Сапега, родом Поляк, кроме храбрости, не отличался никакими достоинствами. Мне кажется, сколько я знаю о нем, он мало разумел высшее Воинское Искусство, был вспыльчив, горяч, и не пренебрегал никакими средствами к достижению своих целей.

«Фельдмаршал Брюс, рожденный в Москве от Шотландских родителей, был прекрасный человек, с большими способностями, и весьма любил Россию. Петр I-й уважал его, и он заслужил всеобщее почтение и любовь своею неукоризненною жизнию. [395]

«Князь Черкасский, при хорошем уме и образовании отличался бескорыстием, благородством характера и любовию к иностранцам. Он мог бы сделать гораздо более, если бы ему не препятствовала робость его и нерешительность.

«Курляндец Граф Бирон, любимец и Каммергер Императрицы Анны, человек весьма приятный, образованный, услужливый и ревностный к славе своей Государыни. В обхождении он весьма любезен, одарен приятною наружностию, которая однако делает его тщеславным. Ему недостает глубокомыслия и основательного познания людей, а потому он допускает других руководствовать себя и столь же охотно принимает дурные советы, как и добрые.

«Полковник третьего (Измайловского) полка Гвардии, Граф Левенпольде старший, родом Лифляндец, человек с большими способностями, хитрый, храбрый и предприимчивый, весьма предан Императрице, и пользуется особенною Ее доверенностию. Русские однако его не любят за покровительство, оказываемое им иностранцам. Он весьма скуп, корыстолюбив и предан игре; впрочем человек весьма благоразумный, пригодный на всякое дело. Брат его, Граф Левенпольде младший, Гофмаршал Императрицы Анны, обладаем безграничным честолюбием и тщеславием. Эгоизм руководствует всеми его поступками, и для него нет ничего невозможного, если дело идет о достижении какой-либо предположенной им цели. Он одарен умом и привлекательною наружностию, ловок в обхождении, расточителен, и умеет придать сколь возможно больший блеск празднествам придворным.

«Генерал Вейсбах — добрый, не дальний Немец, почитающий себя великим военачальником, хотя о его храбрости и воинских способностях имеют весьма низкое мнение. [396]

«Другой Немец, Генерал Бон — служака и но своей части весьма опытный солдат, отличался чрезвычайною скромностию и всегда опасался каким либо случаем навлечь на себя негодование своего Двора, а потому принимался за дело с крайнею осторожностию, и со всеми обходился холодно и недоверчиво. При хорошем уме, он был груб и горд с своими подчиненными.

«Этот последний порок разделял с ним Граф Миних, также Немец, Генерал от Артиллерии, знаток высшего Воинского Искусства и отличный Инженер. К посторонним он был внимателен и вежлив, казался другом каждому, но на деле не был ни чьим.

«Генерал Лесси, Ирландец, обладал обширными познаниями, был искусный военачальник и отличался истинною честностию, за что уважаем и любим был всеми.

«Генерал от Артиллерии Гюнтер, Немецкий уроженец, был не без познаний и пользовался за то особенным уважением в России. В обращении с своими друзьями он казался доверчивым и искренним, хотя мог бы быть осторожнее по случаю многих, несправедливо претерпенным им огорчений.

«Истинно благородным человеком был Матюшкин, Генерал от Артиллерии, с отличием служивший своему Отечеству.

«Поляк, Граф Ягужанский, Генерал от Кавалерии и Обер-Шталмейстер, был незнатного происхождения. В молодости он поселился в России, принял Греческое Вероисповедание и приобрел расположение Петра I, которое он сохранил во все время жизни сего Монарха. Хотя Ягужинский и не был отличным знатоком Военного Искусства, однако обладал многими способностями, с коими соединял [397] чрезвычайную смелость и решительность. Его обвиняли в коварстве; но я, зная его весьма коротко, не могу в этом согласиться. Он был верным другом и открыто шел против своих неприятелей. Будучи неограниченно предан своему Государю, он с настойчивостию исполнял все его предприятия; но ему случалось не редко делать необдуманные поступки в таких случаях, когда он опасался, чтоб какое либо дело не помрачило его славы. Это был один из благороднейших вельмож, коими должна гордиться Россия.

«Генерал Чернышев был человек умный и храбрый, но притом не отличался прямодушием и не любил иностранцев.

«Князь Юсупов, Татарского происхождения, не без уважения служил Генералом. О храбрости его свидетельствовали многочисленные раны, его покрывавшие. Он был предан своему Государю, покровительствовал иностранцев и шел всегда прямым путем.

«К числу людей, отличавшихся большим умом и сведениями, должно отнести Обер-Церемониймейстера Барона д’Абисбаля, родом Швейцарца. С удивительною памятью соединял он благоразумие и был весьма приятен в обхождении. Будучи искренним другом людям ему преданным, он однако искусно оказывал холодность тем, в искренности коих сомневался; с людьми истинно благородными и откровенными с ним он платил такою же откровенностию и участием, был вполне предан своему Государю и пользовался всеобщим уважением. Он чуждался эгоизма, и я никогда не слыхал, чтоб он что нибудь говорил дурное о других; короче, это был благороднейший человек в полном значении этого слова».

Мы видим, что Автор как-то нерешителен в своих мнениях: может быть он думал напечатать [398] свои Записки и не хотел резкими суждениями огорчить лиц, коими был обласкан и с коими по необходимости должен был находиться в связях; вероятно также, что это сочинение написано им в первые годы царствования Императрицы Анны, когда многие лица только что начинали свои путь. Последнее кажется более вероятным потому в особенности, что Герцог ни слова не упоминает о Волынском. — Во всяком случае эти Записки обещают большую занимательность.

Текст воспроизведен по изданию: Записки герцога Лирии // Журнал министерства народного просвещения, № 5. 1836