БУЗУРГ ИБН ШАХРИЯР

КНИГА О ЧУДЕСАХ ИНДИИ

КИТАБ 'АДЖА'ИБ АЛ-ХИНД

Из истории торговых связей халифата в X в.

За последние десятилетия в нашей науке постепенно обрисовывается новая страница из культурной истории халифата, рисующая экономическую и политическую жизнь средневекового ислама. Нам известно уже несколько крупных фигур финансистов и администраторов, иногда встречавшихся и раньше, но не привлекавших специального внимания.

В новом свете предстали теперь перед нами любопытные фигуры «банкиров» эпохи ал-Муктадира (295-320 / 908- 932), 1 — того периода, который если и не был периодом наибольшей финансовой мощи халифата, то во всяком случае являлся периодом наибольшего размаха финансовых операций, захватывавших с одинаковой легкостью и Поволжье, и восточный берег Африки, и Дальний Восток. Есть все основания предполагать, что крупные фигуры деятелей, связанных со столицей, известны теперь в науке; 2 однако с такой же уверенностью можно думать, что количество более мелких купцов, особенно ведших свои операции в провинции, было неисчислимо. Для освещения их деятельности драгоценный материал дают не столько исторические труды, сколько разнообразные произведения по «адабу», часто беллетристического характера, которые обыкновенно остаются вне кругозора историка. С одним из таких колоритных рассказов я хочу познакомить читателя в дополнение к известным уже материалам.

Этот рассказ извлечен мною из известного сборника географических рассказов «Чудеса Индии» ( Аджи’ иб ал-Хинд), составленного Бузургом ибн ‘Шахрийаром, капитаном, родом [46] из Рам Хурмуза в персидском Хузистане. Сложился сборник около 953 г. и содержит рассказы моряков главным образом за первую половину X в. 3 Его выдающееся литературное достоинство не уступает лучшим местам «Путешествий Синдбада»; как культурно-исторический памятник он привлечен в науке далеко еще не в полной мере. 4 Своего непосредственного источника в данном случае Бузург не называет; возможно, что он сам в какой-то части был очевидцем этой истории. 5

___________________________________________

«К числу редкостных повествований про морских купцов и тех, кто ездил по морю и разбогател на нем, принадлежит и то, что рассказывают про Исхака, сына еврея. Был это человек, который работал с маклерами в Омане. 6 Случилась у него с другим человеком из евреев вражда, и он убежал из Омана в земли индийские, а было с ним около двухсот динаров, 7 и больше ничем он не владел. Он провел в отсутствии около тридцати лет, и никаких вестей о нем не было ведомо. Когда же наступил трехсотый год, он приехал в Оман. И вот рассказывал мне не один из наших братьев моряков, что он приехал в Оман из Китая на своем собственном корабле и все, что на нем было, принадлежало ему. Он дал Ахмеду ибн Хилалю, властителю Омана, за корабль оптом, чтобы не подсчитывать, что было на нем, и не брать десятины, миллион дирхемов 8 с лишком. Ахмеду ибн Мервану он продал за один раз сто тысяч мискалей 9 превосходного мускуса, а тот думал, что с ним нет больше этого количества. Тому же Ахмеду ибн Мервану он продал другой раз дорогих материй на сорок [47] тысяч динаров, а какому-то другому человеку другой раз на двадцать тысяч динаров. Ахмед ибн Мерван просил его снизить, и тот сбавил на каждый мискаль дирхем серебром; скидка составила сто тысяч дирхемов.

Были с ним диковинки из тех, что попадаются у купцов. Имя его облетело по стране, и стали завидовать ему люди. Какой-то дурной человек потребовал чего-то у него, но он ему не дал. Тогда он отправился в Багдад, — а Абу-л-Хасан, ‘Али ибн Мухаммед ибн ал-Фурат был везиром, — и донес ему на еврея, но тот не обратил на это внимания. Тогда он проник к одному злому человеку из приближенных ал-Муктадира и, притворившись другом еврея, рассказал, что вот человек выехал из Омана, ничего с собой не имея, а вернулся с кораблем, на котором мускусу на миллион динаров, шелковых одежд и фарфору на столько же, самоцветов и редкостных камней на столько же, а удивительных диковинок Китая и не счесть. Он старик, и у него нет детей, Ахмед ибн Хилаль взял у него товаров на пятьсот тысяч динаров. Известие довели до ал-Муктадира, тот счел это важным и сейчас же отправил своего черного прислужника 10 по имени ал-Фулфуль с тридцатью гулямами 11 в Оман. Он написал Ахмеду ибн Хилалю приказ отправить этого еврея с прислужником и посланцем С своей стороны. Когда же прислужник прибыл в Оман, и Ахмед ибн Хилаль прочитал письмо, он приказал арестовать еврея, но назначил себе с него взятку с тем, что будет его защищать за большие деньги. Потом он подослал к купцам дать понять, какие дурные последствия будет иметь отправка еврея для них и для всех иностранцев или туземцев, ведущих торговлю: это вызовет посягательства против них, позволит вмешиваться в их дела, возбудит жадность бедняков и злых людей. Рынки были закрыты, и написаны заявления, засвидетельствованные иностранцами и туземцами, о том, что если этот еврей будет отправлен, суда перестанут заходить в Оман, купцы разбегутся, а люди начнут предостерегать друг друга, чтобы никто не направлялся к какому-нибудь берегу Ирака: человек состоятельный не имеет там гарантий для своего имущества. Между тем, это — страны, [48] где крупные купцы и люди с достатком из разных краев; они спокойно поселились здесь благодаря справедливости эмира правоверных и справедливости его эмира. Он действовал хорошо, охранял купцов, сдерживал посягающих на них и злодеев.

Они возмутились против Ахмеда ибн Хилаля, стали кричать на него и препираться с ним, так что сам прислужник, этот «Фулфуль» 12 со своими товарищами заблагорассудил уйти, мечтая о собственном спасении. Ахмед ибн Хила ль написал сообщение о том, что произошло, что души купцов возмутились; они подвели корабли и стали опять выносить привезенные товары, чтобы погрузить их обратно. У купцов, живших постоянно в городе, закипело раздражение в груди; они начали говорить: «Если мы и останемся, то средства нашего существования и пропитания будут отрезаны с прекращением захода судов к нам: это ведь город, все пропитание жителей которого от моря. Если это произойдет с меньшим среди нас, то с большим случится еще худшее. Султаны — огонь; куда бы он ни повернул, сожжет. Не в мочь нам все это; уйти от него лучше».

Прислужник со своими взял от еврея около двух тысяч динаров и ушел. Душа еврея озлобилась, он стал ликвидировать дела и собирать деньги, построил корабль и отправился в Китай со всем имуществом, так что не оставил в Омане и дирхема. Когда он оказался в Сарбузе, 13 правитель Сарбузы домогался от него взятки в двадцать тысяч динаров, чтобы позволить пройти в Китай и не чинить ему препятствий. Он не дал ему ничего; тогда правитель подослал к нему ночью убийцу, захватил корабль и все его имущество. Пробыл он в Омане три года.

Рассказывал мне, кто видел его в Омане в день Михраджана, 14 как он поднес Ахмеду ибн Хилалю китайскую черную вазу с блестящей крышкой из золота. Тот спросил: «Что в этой вазе?». Еврей ответил: «Маринад, 15 который я приготовил для тебя в Китае»... Ахмед удивился этому и сказал: «Маринад готовят в Китае, а с той поры прошло два года — как он уцелеет?». Он снял крышку и открыл вазу; в ней была золотая рыба с глазами [49] из яхонта, а вазу со всеми промежутками он наполнил превосходным мускусом. Оказалось, что цена содержимого в вазе пятьдесят тысяч динаров.

Этот еврей, между прочим, рассказывал: “Я отправился в страну, которую называют Лубин, из китайских областей. Дорога туда идет среди гор и по высоким горам, а товары переносятся на козах, потому что подъем на горы точно лестница; на нее могут взбираться только козы. Я нашел в этой стране большого царя, который обладал могуществом, величием и высоким саном. Я вошел к нему, когда он сидел на троне из золота, инкрустированном яхонтами; на нем были украшения, как у женщин. Жена была рядом с ним, и на ней еще больше украшений, чем на нем, а на шее ожерелья из золота и смарагдов, цены которых не определить и подобных которым нет ни у одного царя на западе или востоке. У изголовья его находилось около пятисот девушек разных цветов, на которых были всякие сорта шелка и украшений. Я его приветствовал. Он мне сказал: «О араб! Видел ли ты лучше этого.?». Он разумел одно из инкрустированных ожерелий. Я сказал: «Да!». «Как это?», спросил он. Я ответил: «Со мной есть “единственная” жемчужина, которую я купил за большие, деньги, и направился с нею, о царь, к тебе». Тогда его жена сказала ему: «У тебя что-то оставалось, а вот теперь пришла к тебе “единственная”; верни же мне это». Оба они сказали мне: «Поторопись принести ее нам сейчас же». «Ради нее я и пришел, — ответил я, — и сегодня вечером приду с ней к вам». «Нет, — сказал он, — сейчас же, сейчас», — и очень радовался и веселился”.

Еврей рассказывал: “А у меня было десять. Я поспешил к месту, где остановился, взял девять и растолок их камнем, так что превратил точно в муку, и закопал их в земле. Одну я взял; завернул ее в платок, а потом обернул его несколько раз и положил ее в ящик, закрыл и перевязал; а потом понес и направился к царю. Я все открывал и разворачивал, а он подвигался ко мне; жена его, стоя, торопила меня, пока я не извлек желанное? Он тотчас же пал ниц перед жемчужиной, жена его тоже сделала земной поклон, и оба дали мне за нее возмещение очень дорогой цены”».

Основной интерес представляет по существу первый большой рассказ; два следующих появляются только как дополнительная иллюстрация всяких диковинок, которые бывали в руках купца Исхака еврея. Если на первый рассказ смотреть только как на литературную новеллу, то и в таком случае [50] значение его несомненно; однако, благодаря упоминанию некоторых лиц, есть возможность значительно подкрепить его историчность. Дата устанавливается с достаточной определенностью: Исхак возвращается в Оман около 300 г. хиджры и проводит в нем около трех лет. Эти цифры нужно принимать, конечно, с некоторым округлением; во всяком случае можно считать, что забастовка купцов имела место не раньше 303 г. История косвенно связывается с известным везиром ал-Муктадира Ибн ал-Фуратом (241-312 / 855-924); он был восстановлен вторично в должности в 304/917 г. и пробыл в ней до 306/918 г. 16 Таким образом события развертывались, вероятно, в этот небольшой промежуток двух лет. Принимавший в них такое своеобразное участие Ахмед ибн Хилаль — фигура историческая. В «Чудесах Индии» он появляется еще дважды — под 300-м и 306-м годами с титулом «эмира» Омана, 17 в противоположность нашему рассказу, где он называется «сахиб», Ахмед ибн Хилаль был, повидимому, любителем всяких диковинок и в 300/912 г. ездил на берег с войском посмотреть выкинутую морем чудовищную рыбу, через челюсть которой мог проехать всадник. 18 В 306/918 г. он будто бы послал в подарок ал-Муктадиру в клетке диковинного черного муравья величиной с кошку. Муравей, правда, не доехал до Багдада и издох по дороге, но его набальзамировали, и халиф с багдадцами мог полюбоваться им в столице. 19 Подарки Ахмеда ибн Хилаля, вероятно, вообще производили эффект; даже ‘Ариб, испанский продолжатель ат-Табарй, за год раньше, в 305/917 г., отмечает целую серию его подношений халифу, где были «разные сорта благовоний, копья и всякие заморские диковинки, среди которых черная китайская птица, которая говорила яснее, чем попугай, и по-хиндийски и по-персидски; были там и черные газели». 20

___________________________________________

Интересно, что у того же ‘Ариба нашел упоминание и второй герой этой истории — слуга Фулфуль: он был захвачен в плен карматами во время известного нападения их на багдадский караван паломников в 312/925 г., когда, повидимому, входил в состав его вооруженной охраны. 21 Без особого труда идентифицируются и географические названия, связанные [51] с торговыми предприятиями Исхака. Сарбуза, где он кончил свои дни, 22 точнее Срибуза, как показал Ферран, соответствует Палембангу на Суматре, где фактически находился центр торговых операций с Китаем. 23 Страна Лубин еще издателем «Чудес Индии» Ван-дер-Литом была вполне основательно сопоставлена с Бутаном в восточном Тибете. 24 Об этом говорит и местное название «Лола» — житель Бутана, и то обстоятельство, что тяжести там фактически перевозились на козлах и что там добывалось много мускусу, который, как мы видели, играл такую важную роль в торговле Исхака.

Купец Исхак был, конечно, одним из многих и разделил судьбу десятков своих собратий. Однако инцидент, происшедший с ним в Омане и вызвавший своеобразное возмущение купцов, представляет довольно любопытный случай, параллели к которому редко встречаются у арабских историков. Он показывает, насколько сильна в эту эпоху была торговая колония в Омане: даже правительственные агенты, посланные со специальным поручением, вынуждены были, правда за взятку, отказаться от его выполнения и позаботиться о своем собственном спасении. Показывает он и двойную роль, которую играли представители местной власти: им было очень невыгодно лишиться функции посредников в добывании доходов, и они естественно всячески стремились, хотя бы и прикровенными действиями, парализовать непосредственное вмешательство центра в какие бы то ни было дела провинции. Еще раз на этом примере мы можем убедиться, какую выдающуюся роль в данную эпоху играл Оман в международной торговле восточного мира. Со всех точек зрения приведенный рассказ «Чудес Индии» обогащает интересной деталью всю картину культурной жизни халифата в этот период.


Комментарии

1. См. Jews in the Economic and, Political Life of Mediaeval Islam by Walter I. Fischel, London, 1937 (Royal Asiatic Society Monographs, vol. XXII).

2. Ук. соч., стр. 1-44.

3. С. Brockelmann. Geschichte der arabischen Litteratur, I. Suppl, Bd., Leiden, 1937, S. 409-410, № 12a.

4. Несколько лет назад я опубликовал из него перевод другого рассказа, относящегося к той же эпохе. См. Изв. Гос. географ. общ., № 5, 1937, стр. 749-753.

5. Перевод даю по известному изданию «Livre des merveilles de l’Inde par le Capitaine Bozorg fils de Chahriyar de Ramhormoz. Texte arabe publie... par P. A. Van der Lith» (Leiden, 1883-1886, p. 107-113). Краткое изложение этого рассказа приводит Carra de Vaux, Les penseurs de l’Islam, II, Paris, 1921, p. 62-63; в русском переводе: Бернар Kappa де Во. Арабские географы. Пер. с франц. Ольги Крауш. Ленинград, 1941, стр. 26.

6. Известная область на аравийском берегу Персидского залива. Центром ее в эту эпоху был город Сохар.

7. Динар — золотая монета весом 4,25 грамма, около 20 франкоз по курсу до 1914 г.

8. Дирхем — серебряная монета весом около 2.97 грамма, приблизительно франк по курсу до 1914 г.

9. Мискаль — мера веса около 4,25 грамму.

10. В тексте стоит «хадим», что обыкновенно переводится «евнух», но в другом источнике, как увидим, он называется «фата», что скорее соответствует понятию раб вообще.

11. Частое название участников военных отрядов из купленных рабов.

12. Первый раз в тексте он назван ал-Фулфуль, второй — просто Фулфуль.

13. В тексте и французском переводе стоит Сарира, но см. ниже.

14. Осенний праздник, сопровождавшийся обязательными подарками властям со стороны населения.

15. Сикбадж — кушанье вроде рагу из мяса с уксусом.

16. См.: Zettersteen. Encyclopedie de l'Islam, т. II, стр. 401; Е. de Zambaur, Manuel de genealogie et de chronologie pour l’histoire de l’Islam, Hanovre, 1927, № 12, p. 12.

17. Van der Lith, ук. соч,, p. 14, 65.

18. Там же, стр. 14.

19. Там же, стр. 65.

20. Arib Tabari continuator, quem edidit... M. J. de Goeje, Lugduni Bat., 1897, 68. 5-7.

21. Там же, 119, 7.

22. Van der Lith, ук. соч., стр. 218, 247-253.

23. G. Ferrand. Relations de voyages et textes geographiques arabes, persans et turks relatifs a l'Extreme-Orient du VIII-е au XVIII-e siecles, II, Paris, 1914, p. 733 (index).

24. Van der Lith, ук. соч., стр. 222-223.

(пер. И. Ю. Крачковского)
Текст воспроизведен по изданию: Из истории торговых связей халифата в X в. // История и филология стран Востока. (Ученые записки ЛГУ, № 128, Серия востоковедческих наук, Вып. 3). Л. ЛГУ. 1952

© текст - Крачковский И. Ю. 1952
© сетевая версия - Тhietmar. 2017
© OCR - Halgar Fenrirrson. 2017
© дизайн - Войтехович А. 2001
© ЛГУ. 1952

Мы приносим свою благодарность
Halgar Fenrirrson за помощь в получении текста.