СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

АБУЛЬ-ГАЗИ

РОДОСЛОВНОЕ ДРЕВО ТЮРКОВ

Во имя Бога милостивого, милосердого.

Воздав хвалу безначальному и бесконечному Богу, который не имеет себе общника, который словом «да будет» дал бытие семи небесам и семи землям, составляющим осьмнацать тысяч миров; благословив пророка Мохаммеда избранного, любимца Божие, посланника ко всем сынам человеческим и к гениям, наделенного четырьмя дарами, благочестием, пророчеством, достоинством быть истолкователем веры и быть печатию пророков, - сочинитель сей книги Абульгази Багадур хан, сын Араб-Мохаммед-хана, потомок Чингиза, Харезмиец, говорит: писатели на персидском и тюркском языке изложили историю предков, родственников и потомков Чингиз-хана, царствовавших в разных державах, указали время рождения и смерти их, хорошие и худые дела их, так что многие из ученых посвятили по книге многим из таковых государей, и в течение годов, как скоро являлся тот или другой государь из потомков Чингиз-хановых, являлся ученый-историк; с мыслию, что он напишет лучше прежнего писателя, составлял летопись этого государя и посвящал ему свое произведение. Таким образом о некоторых династиях держав, основанных потомками Чингиз-хана, есть по десяти летописей, о других по двадцати, о иных по тридцати летописей. В настоящее время у меня убогого под рукою есть осьмнадцать свитков, в которых заключаются [2] исторические рассказы о потомках Чингиз-хановых, властвовавших в Иране и Туране. Но так как по недостатку покровительства со стороны наших предков и родственников и по причине невежства народа Харезмского не было писано исторических сочинений о властителях нашего дома, с того времени, как предки Абдуллах-хана отделились от наших предков, и до нашей поры, то я всеми мерами старался поручить кому нибудь составить такую историю; но не нашедши человека способного к этому, я отнес к себе пословицу Тюркского народа «сирота сам себя повивает» и решился сам составить летопись своей династии. От Адама до настоящего времени, хотя написано столько летописей, что число их один только Бог знает, но ни один государь, ни один эмир, ни один умный правитель сам не писал о себе истории: так если я взялся за дело, за которое не брался никто из нашего дома, по своему равнодушию к такому труду, никто из жителей Харезма, по своей неспособности к нему, то не подумайте, что, при такой крайности, мною сказано что либо ложное, или я хотел скрыть свои ошибки. Меня убогого Всевышний Господь, по своей милости, наделил многим, именно, он даровал мне три рода знаний: первый – предводительствовать войском, издавать законы, знать судопроизводство, выступать в походы с конницею и с пехотою, вести войну при многочисленном войске и при малом войске, вести переговоры с друзьями и врагами; второй – уметь составлять всех форм стихотворные сочинения: месневи, касиды, газели, мюктааты, рубаи, знать языки арабский, персидский, тюркский; третий – знать мелочные и важные события в истории государей, бывших в Арабистане, Иране, Туране и Монголии, их имена, время их жизни и государственные их дела. Конечно была бы ложь, если бы я сказал, что ни в Иране, ни в Индостане не найдется человека, искусного, как я смиренный, в изобретении и составлении поэтических произведений; [3] но в настоящее время и между мусульманами, и между неверными в странах и государствах, которые я видел или о которых слышал, нет отличного в знании военном; правда, земля пространна: неудивительно, если есть в странах, о которых я не слышал. И так, не оставляя своего намерения я, в тысяча семьдесят четвертом году (1663, 4 – по Р.Х.) начал писать эту книгу, назвал ее Родословным древом Тюрков и расположил в девяти главах:

Глава первая.

От Адама до Монгол-хана.

Глава вторая.

От Монгол-хана до Чингиз-хана.

Глава третия.

История Чингиз-хана от рождения до смерти его.

Глава четвертая.

История Огдай-хана, третьего сына Чингиз-ханова; его детей и потомков, детей Чингиз-хановых, царствовавших в юрте Монгольском.

Глава пятая.

История Джагатай-хана, второго сына Чингиз-ханова, и его потомков, царствовавших в Мавераннагре и Кашгаре.

Глава шестая.

История Тули-хана, младшего сына Чингиз-ханова, и детей его, держаствовавших в государстве Иранском. [4]

Глава седьмая.

История детей Джучи-хана, старшего сына Чингиз-ханова, царствовавших в Дешти-Кипчаке.

Глава осьмая.

История детей Шибан-хана, сына Джучи-ханова, бывших ханами в Мавераннагре, Крыме, у Казаков и в Туране.

Глава девятая.

История детей Шибан-хановых, царствовавших в державе Харезмской.

Эти девять глав пришлись в чудное соответствие содержанию сочинения, так как мудрецы говорят: выше девяти ничего не бывает; девять есть предел всего существующего. [5]

Глава первая

Сотворение Адама – мир ему – Господом Всевышним.

Всевышний Господь, когда захотел сотворить Адама, сказал Гавриилу – мир ему -: принеси персти с лица земли. Когда ангел пришел на землю и стал брать персти, тогда земля мимическим языком спросила его: что ты делаешь? Гавриил пересказал ей ход дела. Земля, заклиная его Богом Всевышним, говорила: «не бери от меня; потому что в последующее время из сынов Адамовых, после того как они размножатся, одни будут неверующими в Бога, другие непокорными Ему, одни будут жестокосердыми, другие грешниками; за то Всевышний Господь накажет их; а у меня не станет силы перенести гнев и наказание Бога Всевышнего». Гавриил не взял персти, возвратился к Богу Всевышнему, пересказал ему слова земли. После сего Бог послал Михаила – мир ему; - но и он возвратился и пересказал те же самые слова. Потом Он послал Исрафила – мир ему, - и этот возвратился и сказал, что он слышал тоже. Напоследок Бог послал Азраила – мир ему; - земля и его стала с заклинаниями удерживать; но Азраил сказал: «повеление Бога выше твоего прошения и заклинания», и взял персти с того места земли, на котором в нынешнее время стоит Кааба. За это Бог [6] поручил Азраилу вынимать души у людей. После того Всевышний Господь всемогущим своим словом из персти сделал тесто, составил образ человека и положил его между Меккой и Таифом; это продолжалось тридцать девять дней. В сороковой день Бог дал ему душу. О том, что Иблис (Диавол, арабское слово от греческого *** ) не поклонился Адаму, что Адам ходил в рай и возвратился оттуда в здешний мир, мне к чему пересказывать? Оно всякому яснее луны и светлее солнца.

Адам, прожив в сем мире тысячу лет, перешел в тот мир. Слово Адам арабское слово. Арабы поверхность земли называют адим; Азраил не взял персти из внутренности земли, а взял ее с поверхности ее, потому и дано ему имя Адам. Прозвание ему Сафи-улла («чистосердечно преданный Богу»). У Адама, когда он умер, было детей сорок тысяч. Умирая, он поставил на своем месте сына своего, Сифа.

Посла Адама Всевышний Господь поставил пророком Сифа. Он, прожив девятьсот двенадцать лет, перешел в чертоги райские. Имя Сиф значит дар Божий, потому прозвание ему Гибят-улла. Он также, при своей смерти, на свое место посадил сына Эноса.

Энос, выполняя закон своего деда Адама, прожил в здешнем жилище девятьсот двенадцать лет и перешел в другое жилище. Имя Энос значит правдивый, потому его называют Садик. При своей смерти, он поставил на свое место сына Каинана, дав ему много советов и приказаний.

Каинан восемьсот сорок лет ходил путем отца своего и, оставив на своем месте сына Малелеила, перешел к Богу.

При Малелеиле размножились сыны человеческие. Малелеил основал город в стране Вавилонской и назвал [7] его Сус. Он научил строить дома и заводить селения. Прежде него не строили домов, но жили в горных пещерах и в лощинах; он людям дал совет, чтоб они расселялись по земле, и везде, где найдут удобную землю, сеяли хлеб и заводили селения; народ так и поступал. Малелеил, прожив в сем мире, девятьсот двадцать лет, перешел в другой мир. При смерти своей, он посадил на свое место сына своего Иареда.

Иаред, прожив девятьсот шестьдесят лет, поставил на свое место сына Эноха и ушел в след за отцем своим.

Имя Энох есть сирийское слово. Арабы познания в вере, в философии и врачебном искусстве выражают словом дарс, потому они называют его Идрис («много сведующий»). Всевышний Господь поставил его для современников пророком: восемьдесят два года совершая должность пророческую, он призывал людей на путь правый. После того Азраил, по повелению Божию, пришел и, посадив Идриса – мир ему – на свои крылья, перенес его в рай: с того дня и до настоящего времени он находится в раю.

По переходе Идриса в рай, сын его Мафусал заступил место отца и посвятил себя делам правосудия. Лета жизни его не известны. По прошествии многих дет, он поставил на свое место сына Ламеха и перешел к вечной жизни.

Ламех также много лет жил в здешнем мире, но число лет жизни его не известно; он, при смерти своей, поставил на свое место сына своего Ноя.

Когда Ною исполнилось двести пятьдесят лет, тогда Всевышний Бог избрал его в пророки и послал к современному ему народу: семьсот лет он склонял людей к принятию мусульманства; только восемьдесят человек, мужчин и женщин, уверовало. В продолжение семисот лет, он, приходя к людям миролюбцам, говорил: веруйте в [8] Бога; но кроме тех восмидесяти человек никто не уверовал. Сильно вознегодовав на людей неверующих, Ной молился Богу о погибели их. Архангел Гавриил явился ему и сказал: Всевышний Господь принял твою молитву, он восхотел в такое-то время потопить водою всех людей, живущих на лице земли. Бог повелел построить ковчег и научил как построить его. Пророк Ной вместе с теми, которые уверовали ему, построил ковчег. После того из земли выступила вода, с неба полился дождь. Пророк Ной взял по паре от всякого рода птиц крылатых и зверей, ходящих на ногах, и вместе с уверовавшими вошел в ковчег; а все одушевленное на лице земли потонуло в воде. Напоследок земля, по повелению Всевышнего Бога, приняла в себя воду; ковчег остановился на горе Джуди, в стране Сирийской, вблизи города Мосула. В ковчег вошли они в первый день месяца Реджеба, а в десятый день месяца Мохаррема, по прошествии шести месяцев и десяти дней, вышли из ковчега. Они жили при подошве горы. Все они сделались больны: пророк Ной и жены его, три сына и три невестки были здоровы, а прочие люди отошли к милосердию Божию.

Потом пророк Ной разослал по земле трех сынов своих, каждого в свою сторону: сына Хама послал в Индостан; сына Сима послал в землю Иран; сына Иафета послал в северную страну, и всем им сказал: кроме вас троих не осталось никого из потомков Адама; потому вы трое займете три страны света; когда размножатся ваши семейства, то каждый из вас заселяй свою землю.

Некоторые называют Иафета пророком, а другие говорят, что он не был пророк. Иафет, по распоряжению отца своего (с горы Джуди) перешел на берега Идиля и Яика, жил там двести пятьдсят лет и помер. У него было восемь сынов и потомство его многочисленно. Вот имена сынов его: Тюрк, Хазар, Саклаб, Рус, Минг, [9] Чин, Кеймари, Тарих. Иафет, поставив на своем месте старшего сына Тюрка, сказал прочим сыновьям: Тюрка вы признайте государем и повинуйтесь ему.

Тюрка по преимуществу звали Иафетовичем. Он был человек образованный и умный. После отца своего, когда он обозревал земли, одна из них ему очень понравилась и он в ней поселился: эту землю называют ныне Иссиг-кюль. Он выдумал строить увеселительные жилища. Некоторые из обычаев, существующие в Тюркском племени, хранятся с его времени. У Тюрка было четыре сына: первый Тутук, второй Хакяль, третий Берсаджар, четвертый Амлак. Тюрк, при смерти своей, поставив государем Тутука, сам отправился в далекий путь.

Тутук был прекрасный государь, умный и богатый; ввел многие уставы в жизнь Тюрков. Он бы современником Кейумурсу, первому государю персидскому. В один день он отправился на охоту и поймал дикую козу; когда, изжарив ее, ел, из руки у него упал кусок на землю; когда поднял его и стал есть, во рту почувствовал что-то приятное на вкус; а это произошло от того, что на месте, где приготовлялась пища, была соль. Таким образом Тутук стал солить пищу и от него началось употребление соли. Прожив двести сорок лет, поставил на свое место своего сына Ильча-хана и ушел в город, из которого, как говорят, никто не возвращается, кто ни пойдет в него.

Ильча-хан царствовал много лет; попивши и поживши, он ушел за отцем своим, передав, при смерти, свое место сыну Диб-бакуй-хану.

Диб-бакуй, в имени которого слово либо значит нижнее место, бакуй-старшина народный, также был государем много лет: видел улыбку друзей, видел слезы врагов, и после веселого и многолетнего царствования, оставил свое место сыну Киюк-хану и ушел в город, из которого никто не возвращается, кто ни пойдет в него. [10]

Киюк-хан, вступив на престол отцовский, несколько лет совершал дела правосудия, и, поставив в своей державе своего сына, Аланчу-хана, отправился в страну, куда идут все люди.

Аланча-хан много лет правил государством. О времени Ноя – мир ему! – до времени этого Аланчи-хана все потомки Иафета были мусульмане; при Аланче юрт улучшился, народ сделался богаче; но к ним идет пословица Узбекова: собака, если разжиреет, кусает своего хозяина. Когда у кого умирал любимый кто либо, то сын, или дочь, или брат делал похожую на него статую, и, поставив ее в своем доме, говорил: это такой-то из наших ближних; оказывая к нему любовь, первую часть от кушанья клали перед статуей, целовали ее, натирали мазями лицо, глаза и кланялись ей. Из таковых потерявшихся действий возникло идолопоклонство.

У Аланчи-хана было два сына, близнеца: старшему имя было Татар, младшему Монгол. Аланча-хан, когда состарился, разделил свои владения своим сыновьям. Оба брата провели жизнь свою в благополучии и счастии, не делая друг другу худого. Если Бог благоволит, то мы сначала будем говорить о Татаре, а потом скажем о Монголе.

Татар-хан и семь преемников, царствовавших после него.

Татар-хан, царствовав много лет, умер. Его сын, Бука-хан, заступив место отца, царствовал много лет и умер. После него Илиндча-хан занял место отца, и, несколько лет правил народом, скончался. Его сын Атли-хан, сделавшись после отца государем, несколько лет прожив в удовольствии и утехах, ушел в след за отцем своим. Потом сын его Атсиз-хан, заместив отца, несколько лет провел в войнах с врагами и на [11] охоте за зверями и ушел вслед за своим отцем. Потом сын его Орда-хан, сделавшись государем, в продолжение нескольких лет вино и кумыз пил, из китайской комки себе одежду кроил, и чрез глубокие воды смерти отправился в след за отцем своим. После него воцарился его сын Байду-хан, и несколько лет самодержавствовал.

С того времени как Монгол и Татар были государями, до времени Байду, не было вражды между сими народами. Потомки Монгол-хана царствовали в своем народе; потомки же Татар-хана царствовали в своем народе. Байду был неразсудительный, легкомысленный юноша: он вступил в вражду с преемниками Монгол-хановыми, и начал делать набеги на их владения, но тогда пришла смерть, схватила его за ворота и увлекла в след за отцем его.

После того заступил место отца Сююнч-хан; при Сююнуч-хане между монгольским и татарским народами возгорелся огонь вражды столь сильной, что, если бы вылили на него воду реки Аму, он не погас бы. Монголы всегда оставались победителями. Если Бог благоволит, мы, после истории Монголов, перескажем о делах Сююнуч-хана.

Глава вторая.

Монгол-хан и его преемники до Чингиз-хана.

Корень слова Монгол есть суть мунг-ул. Народ, уклоняясь от точного выговора, со временем стал произносить Монгол. Слово мунг, известно всем Тюркам, значит печальный; ул значит угрюмый, поэтому Монгол значит: печальный – угрюмый. В этом племени девять человек были царями: первый из [12] них Монгол-хан, последний Ил-хан. Шараф-эд-дин Езди в ведении к Зафар-наме говорит: в народе Тюркском есть обычай всякое дело приводить к числу девять; это употребление числа девяти произошло от девяти Монгольских ханов; также в начале книги сказано было: Всевышний Бог все сотворенное устроил по чинам: выше девяти он не сотворил никакого чина. Монгол-хан царствовал много лет; у него было четыре сына: первый Кара-хан, второй Уз-хан, третий Кюз-хан, четвертый Гюр-хан. Монгол-хан, поставив на свое место старшего из своих детей Кара-хана, оставил здешнюю жизнь.

Кара-хан.

После своего отца он царствовал над всем народом. Лето он жил по горам Эр-Таг и Гер-таг, которые ныне зовутся Улуг-таг и Кичик-таг; а когда наступает зима, он проводил время в Кара-куме и на берегу реки Сыр. При Кара-хане подданные его сделались столь нечестивы, что между ними не было ни одного мусульманина.

Рождение Угуз-хана.

У старшей жены Кара-хановой родился сын, которого красота превосходила красоту луны и солнца. Трое суток он не брал груди матери; в каждую ночь дитя, являясь в сне матери своей, говорило: матушка! будь покорною Богу (мусульманкою); если ты не сделаешься мусульманкою, то я не буду кормиться твоею грудью и умру. Мать не противилась сыну и уверовала в единого Бога. После того дитя кормилось грудью матери. Мать его никому не сказывала о своем сновидении и о том, что сделалась мусульманкою; она таила это потому, что Тюркский народ, со времени Иафета до Аланча-хана бывший мусульманами, с того времени, [13] как Аланча-хан сделался государем, разбогатев, стал рабом богатства, забыл Бога и был нечестивым. При Кара-хане он так ожесточился в нечестии, что сын, как скоро узнавал, что его отец сделался верующим, убивал отца своего; и отец убивал сына, когда узнавал, что он сделался мусульманином. В это время у Монголов был обычай сыну не давать имени, доколе ему не исполнится года. Кара-хан, когда его сыну прошел год, предложил народу угощение доения и сделал большой пир. Во время пира дитя принесли в собрание; Кара-хан сказал бекам: этому сыну нашему исполнился год: так какое имя дадите ему? Беки не успели еще ответить, как дитя выговорило: мне имя Угуз.

Одногодний ребенок в собранье вбежал,
Ясно, языком промолвив, сказал:
«Знайте, мне имя: Угуз-царь знаменитый.
«Верно то знайте все вы, чины имениты!»

Все бывшие на пиру, и большие и малые, услышав это слово ребенка, дивились и говорили: дитя само себе нарекло имя, лучше этого имени может ли быть? Назвали его Угуз и говорили: никогда не слышал и не видел, чтобы однолетнее дитя так говорило, и, гадая о его судьбе, предсказали, что он будет долголетен, очень богат, что ладонь у него будет ровна, что рукав его будет широк.

Когда Угуз начал говорить, то бегая непрестанно произносил: Аллах! Аллах! Всякий, кто слышал это, говорил: он дитя, не умея владеть языком, не смыслит, что говорит, потому что слово Аллах есть арабское, а из Монголов ни один отец не слышал арабского языка. Всевышний господь создал его любимцем, и свое имя положил ему в сердце и на язык. Когда Угуз пришел в юношеский возраст, Кара-хан сосватал за него дочь брата своего Гюр-хана. Угуз наедине сказал [14] девице: исповедуй Бога, который сотворил мир, тебя, нас, которому имя Аллах! делай только то, что он повелел. Но как невеста не согласилась на это, то он тотчас встал и лег на особом месте. По ночам не ложась с невестою, он днем не говорил с нею. Чрез несколько времени сказали Кара-хану: ваш сын не любит свою жену; не любя ее, он со дня женитьбы не ложится с нею в одном месте. Кара-хан, услышав это, сосватал за него дочь другого брата Кюз-хана. Угуз-хан и этой девице также предложил принять веру, но и она не согласилась; а потому и с нею вместе он не ложился. Прошло несколько лет после этих происшествий. Угуз-хан часто выезжал на охоту; однажды он на берегу реки увидел несколько девиц, которые мыли белье; между ними была также дочь Уз-хана, брата отца его: он поопасся послать к ней человека для переговора с нею, дабы тем не открылась тайна, а потому сам, отозвав ее в сторону, говорил ей, заклиная ее хранить тайну: «отец мой брал за меня двух девиц; я не любил их потому, что я мусульманин, а они обе неверные, и когда я каждой из них говорил: будь мусульманкою! Они не соглашались; если ты сделаешься мусульманкою, то я тебя возьму за себя». Девица отвечала: «в какой вере ты будешь, в той буду и я». После того Угуз-хан переговорил с отцем своим и Кара-хан, сделав большой пир, взял дочь Уз-ханову за Угуз-хана. Она сделалась мусульманкою и Угуз-хан очень любил ее.

После этого прошло много лет. В один день Угуз-хан отправился в удаленное место на охоту; Кара-хан созвал к себе своих родственников и невесток, предложил им явства и в продолжение беседы спросил у своей жены: какая тому причина, что Угуз после взятую жену любит, а прежние две жены ему постылы? Жена его отвечала: не знаю; сами невестки лучше знают это. Когда хан спросил о том невесток, тогда старшая из них [15] сказала: сын ваш мусульманин; нам обеим он советовал быть мусульманками, но мы не согласились; а младшая ваша невестка мусульманка, за то сын ваш очень ее любит. Кара-хан. Когда услышал эти слова, то призвал к себе беков своих, и, посоветовавшись с ними, решил Угуза схватить на охоте и убить, и послал человека по своим владениям с приказом, чтобы скорее люди собирались, ибо он выедет на охоту. Младшая жена Угуз-хана, узнав этот умысел Кара-хана, отправила человека к Угуз-хану. Как скоро пересказано было все Угуз-хану, он также отправил к народу человека с словами: «отец мой собирает войско для того, чтобы убить меня; кто держится меня, пусть идет ко мне; кто держится отца моего, пусть пристает к нему». Многие из народа пошли к Кара-хану; не много людей пришли к Угуз-хану. У братьев кара-хановых было много сынов; никто не предполагал, что они отстанут от Кара-хана, но все они перешли к Угуз-хану. Угуз-хан назвал их Уйгурами. Слово уйгур принадлежит тюркскому языку: оно, как всем известно, значит союзник. Так говорят: молоко сселось, сют уйюди: когда молоко сделалось айраном, тогда части его отделены одна от другой; но когда сседаются уйюган сливки, или сметана, тогда части его между собою соединяются. Подобным образом говорят: я в молитве присоединился к имаму, имамга уйюдим; т.е. когда имам садится, то садится и молящийся с ним; если тот встает, то и этот встает: а это не есть ли союз? Когда они пришли к Угуз-хану и крепко схватились обеими руками за полы одежды его, Угуз-хан назвал их Уйгурами, т.е. союзниками, приверженцами. Угуз-хан и Кара-хан вывели свои полки и сразились между собою. Всевышний Господь даровал победу Угуз-хану; Кара-хан обратился в бегство. В битве Кара-хану в голову вонзилась стрела; но не знали, кто ее пустил; Кара-хан от этой раны умер, а Угуз-хан вступил на престол отца. [16]

Ханствование Угуз-хана.

Угуз-хан пригласил всех своих подданных к мусульманству: тем, которые сделались мусульманами, он покровительствовал, а преследовал тех, которые не принимали мусульманства; отцев он придавал смерти, а детей их делал рабами. В то время много было владений кроме тех, которые зависели от Кара-хана. В каждом большом владении был особый государь: ему подчинены были малые области; области Кара-хана, исповедывавшие мусульманство, присоединились к Угуз-хану, а небывшие мусульманскими, отошли к другим ханам.

Угуз-хан каждый год вел войны с живущими в юрте монгольском и оставался победителем. Напоследок все их взял; некоторые из них, спасая себя бегством, подчинились хану татарскому. Татары то время жили близ Джурджита. Джурджит есть большой юрт; городов и селений в нем много; он находится на северной стороне Китая, который Индийцы и Таджики называют Чин. Угуз сделал нападение на Татар; хан их с многочисленным войском вступил в битву с ней, но Угуз одержал верх и истребил его войско.

Войску Угуз-хана досталась столь великая добыча, что всей нельзя было навьючить на лошадей, их не достало для этого. В войске был один хороший, прекрасный человек, он придумал сделать телегу (арбу); по образцу ее все сделали телеги, и, наложив на них добычу, повезли домой. Телегу назвали канг: прежде не было слова этого, как не было и самой телеги. Ее назвали канг потому, что когда на ней ехали, то она производила скрип: канг, канг, а изобрателя ее назвали Кангли. Весь народ Кангли от этого человека происходил.

В продолжение семидесяти двух лет Угуз-хан вел войны с татарами, хотя Монголы и Татары были одной [17] кости. На семьдесят третьем году он всех их подчинил своей воле и сделал мусульманами.

После того он завоевал Китай, завоевал Джурджит и также Тангут, который Таджики называют Тибет. После того он покорил Кара-Китай, который также большой юрт: жители его так же как и Индусы, черного цвета.

Между Индостаном и Китаем, по берегу Океана, на зимнем востоке или на юго-востоке летнем от Тангута, на той стороне Китая, на берегу моря, в цепи больших гор, было много народов. Государя этой страны звали Ит-берак. Угуз-хан против него выступил в поход со своею конницею; произошла битва; Ит-берак-хан победил, Угуз обратился в бегство. По эту сторону того места, где происходила битва, протекали две большие реки; между сими реками, остановившись на несколько дней, он собрал остатки рассеянного войска.

У великих государей, когда они отправляются в далекий путь, есть обычай брать с собою своих жен; таким же образом отправлялись и некоторые нукеры. При Угуз-хане был княжь, который также отправился на войну с женою. В битве он пал, а жена его спаслась и, вслед за ханом, пришла в его стан между двумя реками. Она была беременна; ей настала пора родить, а как время было холодное и дома, куда бы ей приютиться, не было, то она родила сына в дереве, у которого внутренность сгнила. Когда об этом донесли хану, он сказал: его отец в битве пал при мне; о это не беда! взял к себе этого мальчика и назвал его Кипчак. На старинном тюркском языке дуплистое дерево называли кипчак; а так как это дитя родилось в дупле дерева, то его назвали Кипчак. В нынешнее время дуплистое дерево называют чабчак: простолюдины, по неповоротливости языка своего, вместо буквы к произносят в сем слове ч и вместо кипчак говорят чапчак. Хан при себе воспитал этого [18] мальчика. Когда он достиг юношеских лет, народы Урус, Авлак, Маджар, Башкурд возмутились; хан, поручив Кипчаку много народа и нукеров, послал его в эту страну, на берега рек Дона и Итиля. Дон и Итиль имена двум большим рекам. Триста лет он царствовал в этой стране. Все народонаселение Кипчакское произошло от него. Со времени Угуз-хана до Чингиз-хана на берегах трех рек, Дона, Итиля и Яика, не было другого народа кроме Кипчакского. Около четырех тысяч лет они жили в сих странах: потому сии страну зовут Дешти-кипчак.

Угуз-хан, по прошествии семи лет после того, как был разбит Берак-ханом, опять предпринял поход против Берак-хана, в битве разбил его и велел его умертвить; завладевши юртом его, он, не тревожа мусульман, избил тех, которые не веровали в Бога, взяв в плен детей их и обратно прибыл домой.

Поход Угуз-хана в Туран и Индостан.

Угуз-хан, собрав войско в областях Монгольской и Татарской, выступил к Телашу и Сираму. Цари Ташкендский, Самаркандский и Бухарский, выставивши войско, не могли с ним ратовать, искали себе защиты в больших городах и надежных крепостях. Угуз-хан сам осадил Сирам и Ташкенд и взял их, а к Туркестану и Андеджану послал сынов своих, они в шесть месяцев Туркестан и Андеджан подчинили власти отца. Угуз-хан над всеми оными областями поставил даругу и пошел к Самарканду. Завоевав Самарканд и поставив над ним даругу, выступил к Бухаре. По взятии Бухары, отправился к Балху; завоевав Балх, пошел на область Гур. Была зима, время было самое холодное; в горах Гура выпал большой снег и войско отказывалось итти, но Угуз-хан, [19] дав приказ, чтобы никто не отставал от него, шел далее и взял Гур.

С началом года, когда наступила весна, он сделал счет войску: нескольких человек не доставало. При распросе о них, никто о них не знал; чрез несколько дней эти люди пришли служить хану. Когда он спросил их о их состоянии, они отвечали: «нас несколько человек следовало за войском, но в горах, когда в одну ночь выпал глубокий снег, мы не могли итти и на этом месте остановились; наши кони, верблюды все издохли; по наступлении весны, мы пешком пришли сюда». Хан сказал: «эти люди пусть называются Карлык». Народ Карлык происходит от их рода.

Выступив отсюда, он взял Кабул и Газнин, и пошел на Кашмир. В то время государем Кашмира был Ягма. Неприступные горы и большие реки покрывают Кашмир; Ягма, в надежде на неприступность местности, вздумал сопротивляться Угуз-хану. Целый год были между ними битвы; с обоих сторон пало много людей. Наконец Угуз-хан взял Кашмир и велел убить Ягму; войско его все было истреблено. Пробыв там несколько времени, он чрез Бедехшан возвратился в Самарканд, а отселе отправился в Монголию и прибыл восвояси.

Поход Угуз-хана в Иран (Персию), Сирию и Египет.

Пробыв на месте один год, Угуз-хан во второй год велел своим подданным готовиться к походу в Иран (Персию) и к военным трудам на несколько лет. На следующий год он выступил и прибыл в город Телаш.

Позади ханского войска были оставлены люди для того, чтобы собрать всех усталых, голодных, сбившихся с дороги, потерпевших какую либо утрату. Эти люди привели [20] к хану одного семейного человека, отставшего от войска. Хан спросил его: почему ты отстал? он отвечал: по недостатку у меня вьючного скота я шел за войском; жена моя была беременна и родила; у матери от голода не было молока для кормления ребенка. На берегу реки я увидел, что шакал поймал фазана; я палкою бросил в шакала; шакал убежал, оставив фазана: я взял эту птицу, изжарил и ею кормил жену мою. Оставленные вами люди нашли меня и сюда представили. Хан, дав этому бедняку лошадь, хлеба и другие потребные вещи, уволил его от похода, сказав: кал ач! «оставайся, голодный»! – От его рода произошел народ Кал Ач; в нынешнее время его называют Халадж. Из этого народа многие живут в Мавераннагре, среди племен Аймак; их много в Хорасане и Ираке.

Чрез Телаш Угуз-хан пришел в Самарканд и Бухару. Переправясь через реку Аму, вступил в Хорасан. В то время в юрте Иранском не было хорошего государя; Кейумурс умер, а Гушенга еще не возвели на царство. Это время Арабы называют «Мюлюк-у-т-таваиф», удельные царьки, т.е. в каждом народе был свой начальник; а Тюрки называют это время «правлением черных ханов», т.е. в каждом семействе простолюдин был ханом, а потому в каждом доме был свой хан. В таком состоянии в это время был юрт Иранский. Угуз-хан завладел Хорасаном; вышед из него, он занял Ирак-аджем Ирак-араб, Адзербайджан, Армению, Сирию до Египта. Он подчинил себе все оные государства, некоторые из них смирив оружием, другие договорами склонив к подданству.

Угуз-хан, находясь в Сирии, одному из своих слуг тайно дал золотой лук и три золотые стрелы и сказал: поди, в пустыне на востоке, в таком месте, где не ступала нога человеческая, зарой лук в землю, один [21] конец его выставив наружу, а стрелы отнеси на западную сторону и положи их так же, как положен лук. Этот человек сделал так по царскому повелению. По прошествии одного года после сего события, он призвал к себе трех старших сынов своих, Кюна, Айя и Юлдуза, и сказал им: «я теперь нахожусь в чужом юрте, дел у меня много, отправиться на охоту я не могу; но я слышал, что на восточной стороне в такой-то пустыне много дичи: вы с своими нукерами отправьтесь, поохотившись, возвращайтесь!» После того он призвал трех меньших своих сынов, Кюка, Тага и Тингиза, и, сказав им тоже, что говорил старшим им братьям, послал их в западную сторону. Чрез несколько дней три старшие его сына принесли пред хана много дичи и вместе золотой лук, а три младших сына принесли к хану много пойманных зверей и вместе три золотые стрелы. Вдобавок к мясу пойманных зверей приказав изготовить разных кушаний, он созвал на пир народ; гадал о найденных луке и стрелах и обратно отдал их детям. Три старшие сына его, переломив лук, разделили его между собою; а каждый из трех младших сынов его взял по стреле. Проживши много лет в завоеванных странах, Угуз-хан уничтожил врагов, облаготворил друзей, и во всех областях, которых голова Сирам, а ноги Египет, поставив правителей, возвратился в свой юрт.

Пир, данный Угуз-ханом.

Угуз-хан, радуясь что он с своими детьми и народом совершил поход здраво и благополучно, сделал приготовления к большим пирам. Для того велел построить дворец, обложил золотом концы всех дерев украсил их рубинами, яхонтами, изумрудами, бирюзою и жемчугом. В описании этого здания заключаются стихи: [22]

Дом воздвигнул из злата Великий Властитель
Дом, красотою равный небесным чертогам.

К пиру он велел заколоть девятьсот лошадей и девять тысяч овец; велел сделать из сафьяна девяносто девять сосудов; девять из них велел наполнить вином, а девяносто кумызом, и созвал всех своих нукеров.

Угуз-хан шести сыновьям своим, дав умные советы и сделав мудрые наставления, роздал области, города, села и стада. Это высказано в следующих стихах:

Угуз на пиру показал свою щедрость
Любовь изъявил он к шести сыновьям,
За то, что они, помогая отцу,
И храбрость и ум в делах показали,
Усердно ему помогали
И в битвах делили труды.

После того он роздал своим нукерам города, области, селения соразмерно заслуг каждого, оказанной в управлении, в военных походах. А сыновьям своим сказал: «вы, тои старшие брата, нашли золотой лук и, изломав его, разделили между собою: пусть ваше имя будет Бузук. Ваши дети и потомство будут называться также Бузук от сего дня и до кончины мира. Три младшие сына, нашедшие три золотые стрелы, пусть называются Уч-Ук. Потомкам, от них происшедшим, будет имя Уч-Ук, отныне и до кончины мира. Находка вами лука и стрел совершилась не по человеческому устроению, но по Божию. Прежде нас умершие люди царя уподобляли луку, а себя стрелам, потому что из натянутого лука в которую сторону пущена будет стрела, туда она и летит. После моей смерти на престол мой должен воссесть Кюн-хан. После него из рода Бузука кто будет способен к царствованию, того народ пусть и ставит царем; до скончания века лучший из Бузуков да избирается в цари. Прочие [23] из них путь садятся при хане на правой стороне; а Уч-Учки пусть садятся на левой стороне, до скончания мира усердно служа первым». – Угуз-хан, царствовав сто шестьдесят лет, отошел к милосердию Божию.

Царствование Кюн-хана, старшего сына Угуз-ханова.

В поколении Уйгуров, как его назвал Угуз-хан, у одного белобородого старца был сын по имени Иркил-ходжа: он был везирем и поверенным Угуз-хана, во все время его царствования, человек умный, рассудительный и все знающий. Кюн-хан также его поставил везирем и до своей смерти поступал по его советам. Иркил-ходжа жил очень долго. Однажды, когда хан был один, он сказал ему: отец твой в продолжение ста шестидесяти лет, в зной летний не сидел в тени шатра, в холод зимний не скрывался в дому, но мечем завоевал много государств и оставил их вам шестерым. Если вы шестеро и все ваши дети будете жить согласно между собою, то на долгие лета и многие дни владения ваши не отойдут от власти вашей. Но если вы не будете согласны между собою, то от вас отойдут и приобретенные вами и родовые владения, погибнет и недвижимое и движимое владение. Кюн-хан сказал: вы отцу моему всегда были советником; теперь вы какое дело ни одобрите мне, оставшемуся без отца, я его исполню. Иркил-ходжа сказал: после Угуз-хана осталось много государств, городов, областей, недвижимого и движимого имения; а у вас шести братьев по четыре сына, и всех двадцать четыре царевича. Опасаюсь, чтобы, при множестве лиц царского дома (я не разумею здесь вас шестерых), не рушилось взаимное ваше согласие из мирских выгод. [24]

Злато, именье, одежда, стада
Пусть отмечаются знаком у вас:
Будет у каждого свой знак – тамга.
Эти тамги заменят имена и прозванья.
Всякий, по ним зная долю свою,
Руку удержит от похищенья чужого.
Каждый, кто род свой от вас поведет,
Пусть поступает по силе устава сего.
Выслушав слово Иркиля-ходжи,
Кюн одобрил совет разумного старца

Кюн-хан, благосклонно приняв совет Иркил-ходжи, созвал большой курултай. Когда собрались на него все, и сановники и простолюдины, он роздал царевичам оставшееся после Угуз-хана богатство, владения, области, движимое и недвижимое имение, соответственно праву каждого из царевичей – большим по большой доле, меньшим по меньшей доле. Эти двадцать четыре сына были от законных жен, но кроме их были сыновья от наложниц: он также им дал части соответственно их достоинству.

После того он велел убрать золотой дом, который выстроен был по повелению Угуза: велел поставить на правой стороне шесть белых шатров, и на левой стороне шесть белых шатров; также велел поставить на правой стороне дерево в сорок саженей, и к вершине его прикрепили золотой значек, и на левой стороне велел поставить дерево в сорок саженей, к вершине которого прикрепили серебряный значек. Потом, по ханскому распоряжению, Бузуковичи с своими нукерами, скача на конях, стреляли в серебряные значки и попадавшим в цель он давал большие награды. Кюн-хан, подражая отцу своему, велел заколоть девятьсот коней и девять тысяч [25] овец, налить вина в девять сафьянных сосудов и в девяносто сафьянных сосудов кумыса. Сорок суток пировали и веселились.

Имена сынов и внуков Угуз-хановых.

У Угуз-хана было шесть сынов: старшему из них имя Кюн-хан, второму Ай-хан, третьему Юлдуз-хан, четвертому Кюк-хан, пятому Таг-хан, шестому Тингиз-хан. У каждого из них было по четыре сына: одни из них родились от законных жен, другие от наложниц; их здесь мы перескажем.

У Кюн-хана четыре сына: первый Калы, второй Баят, третий Алка-уйлы, четвертый Кара-уйлы.

У Ай-хана четыре сына: первый Язир, второй Ябир, третий Дудурга, чертвертый Дукер.

У Юлдуз-хана четыре сына: первый Ушар, второй Курнук, третий Бегдали, четвертый Каркин.

У Кюк-хана четыре сына: первый Баяндур, второй Бачина, третий Джаулдур, четвертый Чени.

У Таг-хана четыре сына: первый Салур, второй Аймур, третий Алаюн-атлы (Ала-юнтли), четвертый Узгар.

У Тингиз-хана четыре сына: первый Икдур, второй Бекдуз, третий Ава, четвертый Кынык.

У каждого из шести сынов Угуз-хановых было еще, сверх поименованных, по четыре сына, рожденных от наложниц; вот имена их, только неизвестно, кто из них чей был сын: Кене, Кюне, Турбатлы, Герайлы, Султанлы, Оклы, Кюкли, Сючлы, Герасанлы, Юрунчи, Джамчи, Турумчи, Кой, Сюклы, которого в нынешнее время называют Сюрхи, Кюрчик, Сяварчик, Карачик, Кузгурт, Киргиз, Тавкин, Лала, Мурда, Шуй, Саир.

Значение имен двадцати четырех внуков Угуз-хановых: Колы значит крепкий; Баят значит счастливый; [26] Алка-уйлы значит приятный; Кара-уйлы значит жителя на всяком месте, где только будет жить; Язир значит господин народов; Ябир значит низлагающий все встречающееся; Дудурга значит завоеватель и хранитель владения; Дукер значит круглый; Ушар значит быстро делающий; Кунук значит старший; Бекдаи значит обильный благами; Кыркын значит деятельный; Баяндур значит счастливый; Бачина значит старательный; Джаулдур значит знаменитый; Чени значит герой; Салур значит имеющий меч; Аймур значит величайший богач; Алаюн-атлы значит имеющий пегого коня; Узгир – совершатель прекрасных дел; Икдур значит великий; Бекдуз значит услужливый; Ава значит высокостепнный; Кынык значит славный.

Кюн-хан царствовал семьдесят лет; отходя к милосердому Богу, он возвел на свое место своего брата Ай-хана.

Царствование Ай-хана

Ай-хан был человек прекрасный, умный, твердый, образованный; он, руководствуясь советами своего отца и старшего брата, в продолжение многих лет шел путем, который был проложен отцем его и наконец отошел к милосердию Божию.

Юлдуз-хан

Он был также прекрасный государь, но мы наверно не знаем, в каком родственном отношении был он к Ай-хану: внук ли или побочный брат ему. У Ай-хана был младший брат, по имени Юлдуз, но не этот хан: кто бы он ни был, только он был из рода Угуз-ханова. Царствовав несколько лет, он назначил на престол после себя своего сына Менгли и потом умер. [27]

Менгли-хан

Менгли-хан был также прекрасный государь; он несколько лет ел также мясо, пил кумыз, ходил в одежде из белых горностаев и черных соболей; обнимал прекрасных как луна и солнце; ездил на рысаках, бегучих как ртуть, быстрых как ветер, летал, куда влекло сердце его, и ушел в другой мир, посадив на своем месте сына Тингиз-хана.

Тингиз-хан

Тингиз-хан также много лет царствовал; он жил долго; состарившись, поручил царство сыну своему Иль-хану и, несколько лет послужив Богу, умер.

(Взаимная вражда Монголов и Татар)

Иль-хан

Иль-хан был государем Монгольского народа. Прежде мы говорили, что девятым ханом Татарским был Сююнуч-хан: Иль-хан и Сююнуч-хан были современники. Между ними происходили непрестанные битвы и грабительские набеги. Иль-хан оставался победителем, потому Сююнуч-хан, отправив посла, с большими подарками, к Киргизскому хану и обещав еще большие впоследствии, склонил его к союзу с собою. Страны Татар были многолюдны; жителей в них было более, нежели во всех Монгольских поколениях, но как один род непрестанно с другими вел междуусобные войны, то Монголы их преодолевали; в Тюркских волостях не было ни одной, где бы не раздавался голос Монгола, куда не доставала бы рука его, потому все волости стонали от Монгольских притеснений. Сююнч-хан, подружившись с Киргизским ханом, разослал [28] по всем волостям послов с приказанием, чтобы на помощь ему народ в такой-то день собрался на известном месте, дабы отомстить Монголам за зло, ими сделанное. Жители означенных стран, собравшись в одно место, пошли на Монголов. Монголы, собрав в одно место свои кибитки и имение, окопали кибитки рвом. Сююнуч-хан напал на них и, в продолжение десяти дней, выступал в битвы с ними, но каждый день Монголы одолевали. В один день ханы и беки под начальством Сююнуч-хана, в потаенном месте составил общий совет и говорили: сколько мы не ухитряемся против Монголов, но дела наши идут худо. Поэтому на следующее утро они привели в исполнение следующую придуманную хитрость: войско их, как бы ослабленное битвами, обратилось в бегство, бросило тяжести и худшее имение, и стало удаляться; Монголы, не зная, что их выманивают в битву, пустились их преследовать и настигли их; Татары, увидевши Монголов, воротились, стали в боевой порядок, сразились, победили и совершенно истребили Монголов. Как кибитки Монголов были все собраны в одно место, то Татары захватили их со всем богатством, так что ничего не было спасено: все большие из пленников избиты мечом, а молодые сделаны рабами; каждый взял по одному пленнику; из Монголов не осталось ни человека, а оставшиеся в живых исправляли должность прислужников, и к какой волости принадлежал его господин, по оной и тот стал называться: одним словом, в мире не осталось ни одного Монгола.

Переход Кыяна и Нюгуза в Эркене-кон и основание там юрта

Когда Сююнуч истребил Монголов, дети Иль-хана, которых было много, все погибли в битвах. У Иль-хана был младший сын по имени Кыян, в тот год он его [29] женил; у младшего брата Иль-ханова был сын, по имени Нюгуз, одних лет с Кыяном, также в том году женился. Оба они попали в руки людей из одного коша. По прошествии десяти дней, ночью они оба с своими женами сели на коней и бежали и приехали в юрт. По прибытии в юрт, они нашли в нем более, нежели четвертую часть разного скота, и советуясь, между собою, говорили: если мы войдем в сношение с жителями, то они на всех четырех сторонах будут нам врагами; если мы, не выходя никуда, останемся в своем юрте, то нам нельзя будет не встретиться с кем-нибудь, на дороге ли, на месте ли; так лучше того и другого сделаем, если в горах отыщем себе такое место, куда никому нет дороги. И так они, взявши свой скот, пошли в горы; среди горных утесов пробираясь по дороге, пробитой горными баранами, пробились на гору и стали на верхнем уступе ее. Осмотревшись хорошенько вокруг себя, они увидели, что туда не было другой дороги кроме той, по которой пришли они: дорога эта была такова, что верблюд или конь с большим трудом мог проходить по ней, и, при одном неверном шаге, мог пасть и разбиться. Посреди же гор была беспредельная площадь, где текли реки и ручьи, было много разных плодовых дерев, разнообразные виды трав. Поселившись в этой земле, они воздали благодарение Богу. Зимою они питались мясом стад своих, весною пили молоко их, из кож их делали одежду. Это место назвали они Эркене-кон. Эркене значит горная цепь, а кон значит острый. В горах был снег.

У обоих их было много детей и большие семейства: у Кыяна было больше детей, у Нюгуза меньше. Кыянов род назвали Кыят; Нюгузов род носил два имени: некоторые из них называли Нюгуз, других Дурлигин. Кыян значит поток, который с силою стремится из горы вниз. Иль-ханов сын был человек сильный, быстрый, [30] потому его назвали Кыяном. Кыят есть множественное число слова Кыян. Дети этих двух человек много лет жили в Эркене-коне; ладонь их расширилась, бока их раздались: каждое семейство сделалось особливым аймаком и носило имя своего родоначальника; если Бог позволит, мы будем говорить о всех их. Аймак значит кость; тюркского народа люди, спрашивая кого нибудь, говорят: из какого ты аймака? т.е. какой ты кости (рода)?

Более четырехсот лет жили они в Эркене-коне, стада скота их так размножились, что им стало тесно. Потому они, собравшись в одном месте, сели и советовались между собою. Тут они говорили: от отцев наших мы слышали, что вне Эркене-кона есть обширные земли и хорошие сельбища, которые прежде были нашим юртами; Татары, с другими поколениями, истребив наши роды, завладели нашими юртами. Слава Богу, в настоящее время наши головы не таковы, чтобы нам, боясь врагов, прятаться в горах. Поищем дороги из-среды горы и перейдем отсюда: кто захочет быть другом нашим, с тем и мы будем в ладу, а с врагами будем бороться. Все они, считая эти слова разумными, стали искать дороги для выхода, но не находили ее. Тут один кузнец сказал: в таком-то месте есть железная руда: гора изменится в долину, если в ней растопить железо. Они пошли, осмотрели место и согласились на умное мнение кузнеца. На плечах наносили дров и углей и на широте горы положили слой дров и слой угольев, завалили ими вершину горы, и уступы боков ее, и скаты ее, и, сделав из кож семьдесят мехов, на семидесяти местах поставили их и стали сильно дуть. Когда всемогуществом Божиим огонь возгорелся, гора расплавилась и растекла, открылась дорога такая, что мог пройти навьюченный верблюд. Несколько дней и ночей они выбирались из гор. С этого времени у Монголов вошло в обычай праздновать этот день и класть в огонь кусок [31] железа и его раскаливать. Прежде хан, взяв клещами железо, кладет его на наковальню, ударяет по нему молотком, и потом князья его. Этот день много почитают как день в который они, вышедши из теснины, возвратились в юрт праотцовский. В то время государем Монголов был Бурте-чино, из рода Кыянова, из поколения Курлас. Он во все области разослал послов с известием о выходе своем из Эркене кона. Некоторые из них явились к ним дружелюбными, другие враждебными. Татары стали с ними во враждебные отношения. Оба эти народа, Татары и Монголы составили ополчения и вступили в битву; Монголы, одержав победу над Татарами, взрослых из них истребили мечем, малолетних сделали рабами. Так чрез четыреста пятьдесят лет Монголы отомстили за кровь свою и за имение свое и стали жить в юрте прадедов. Из Тюркских поколений, живущих на сих местах, не было ни одного многочисленнее и многолюднее Татар; Монголы, возвратившись из Эркене-кона, поразили Татар и, занявши отцовские земли, стали господствовать во всех Татарских областях. Татары некоторых областей, отдавшись под защиту Монголов, хотя не омонголились, но, соединившись с Монголами, сами себя называли также Монголами.

Перечень Тюркских и Монгольских поколений

Историю Монгольских и Тюркских поколений, их происхождение, имена и прозвания описал Ходжа-Рашид Казвини. Он говорит: «из династии государей рода Чингиз-ханова, царствовавших в Иране, первый принял мохаммеданскую веру Газан – да будет над ним милость Божие! – сына Аргуна – сына Абака-хана, сына Гулагу-хана, сына Тулы-хана, сына Чингизханова. Сделавшись государем и избрав себе место в подножие трона, он призвал меня пред лице своей благосклонности [32] и сделал везирем, вручив мне управлением всем Иранским царством. По прошествии одного года, он в одно время призвал меня к себе и сказал: «Слава Богу, мы сделались мусульманином!»Со времени прибытия сюда из Монголии моего деда, Гулагу-хана, прошло два или три года; Монголы, которые после нас родятся, забудут язык, слова, земли, области, поколения свои и не будут знать. Племен в Монголии много, некоторые из них от Монгольской кости, некоторые не Монголы. Все это ты узнай и опиши». Когда он дал это повеление, я сказал: одному одно дело сделать можно, но вы возлагаете на меня большой труд. Хан сказал: кроме тебя никто не может исполнить это дело. У нас есть книги, написанные на монгольском языке: есть люди, помнящие происшествия, которые не описаны».Поэтому ко мне представили до шести человек из Монголов, знающих древний монгольский язык. При хане был также высший сановник, бек, по имени Булад, прозывавшийся Чингисанг. «Лучше тебя, сказал ему, в настоящее время никто не знает первоначальных событий в Монгольском племени; также ты знаешь Монгольский язык и читаешь книги на оном», и хан дал повеление, чтобы Булад Чинсанг Бегадир был начальником этого комитета. Тогда был семьсот второй год хиджры (1302 Р.Х.). Написав летопись, я назвал ее «Историческим сборником». Это историю теперь предо мною убогим. Кроме ее, у меня под рукою семнадцать исторических сочинений о Чингизе, о которых я говорил еще в начале моего сочинения; по ним я составляю это сочинение. Так называемые писцы, люди с небольшим образованием и смыслом, составляя рукописи этих книг (в продолжение трехсот семидесяти двух годов после Рашид-эд-дина, было написано наверно до двадцати или тридцати экземпляров его творения), в каждой новой рукописи исказили многие слова; во всякой летописи третью часть или половину испортили. [33] В летописях наименование гор, рек, мест, имена лиц на Монгольском и Тюркском языке; писцы, переписывавшие те сочинения, будучи Персиянами или Таджиками, не знали ни Монгольского, ни Тюркского языка. Какого-нибудь Таджика если дней десять учить выговаривать имена Монгольские, он не выучится, то как он напишет их? Меня убогого Всевышний Господь в такой мере наделил знанием языков Тюркского и Персидского, их наречий и терминов с условными значениями, что в нынешнее время между Тюрками и Таджиками не найдется человека, которому бы дано было столько, сколько мне; сверх того, по некоторым делам, я отправлялся к Калмыкам, прожил там год, хорошо изучил язык, обычаи и технические слова Монгольские. Эту летопись я изложил на Тюркском языке, дабы ее знали все, хорошие и плохие из людей. Притом по тюркски я так излагал, что и пятилетний ребенок может понимать меня; чтобы быть ясным, я не примешивал слов из наречия Тюркско-Джагатайского, из языков Персидского и Арабского. У меня на сердце есть желание изложить эту книгу на Персидском языке, если позволит это Бог и не придет за мной ангел смерти. Но обратимся к историческому рассказу, от которого я уклонился, говоря так много о себе, и во-первых перескажем то, что знаем о племенах не-Монгольских; потом, если Бог благоизволит, будем говорить о Монголах.

Тюркские поколения.

В истории об Угуз-хане мы сказали, что в земле Тюркского племени находится пять поколений, носящее общее имя Тюрков: Уйгуры, Кангли, Кипчак, Кал-ач, Карлык.

Дети Угуза, не отделяясь от Тюркманов, занимали Мавераннагер и Хорасан. [34]

Кипчаки

Кипчаки жили между реками Доном, Волгою и Яиком.

Кангли.

Кангли жили вместе с Тюркманами; перешедши в область Тюркманов, они поселились на берегах Иссык-кюля, Джулы и Телаша, здесь жили много лет. Один из государей Ургенча, Тукуш-хан взял за себя дочь одного Канглийского вельможи, которой имя было Тюркян. От нее родился Султан-Мохаммед, харезмский шах. Султан-Мохаммед был великий государь. Владения его простирались с одной стороны до Индостана, с другой до Андеджана и Туркестана, на третьей стороне до Арабистана, на четвертой до Рума; столицею его был Ургенч. Из Канглийского народа все, бывшие в близком родстве с его супругою, переходили на службу Султана. Принимали мусульманскую веру и получали должности. Старший родной брат государыни Тюркяни, по имени Хаммар-тегин, перешел на службу Султану, сделался мусульманином: Султан дал ему должность Даруги в Ургенче. Сын младшего брата Тюркянина отца, Инальчик, перешед к Султану, принял мусульманство, и Султан пожаловал ему область Туркестанскую, где он и был правителем. С этого дня, говорил ему Султан, тебя никто не должен звать Инальчиком; но да зовут Гаир-ханом. Когда из Канглиев один прекрасный человек, по имени Кюк, пришел к Султану, он, назвав его Кюк-ханом, отдал ему Бухару. Всех Канглиев, перешедших к Султан-Мохаммеду, харезмскому шаху, и сделавшихся слугами его, было до шестидесяти тысяч. В Джуде и Телаше осталось их также до десяти тысяч семейств. Чингиз-Хан, во время нашествия на Телаш, всех живших там Канглиев захватил и [35] истребил все юрты. Канглиев ныне уже нет, как и народа того, который составлял царство Харезмское. Скитавшиеся в этом царстве Канглии, в последующее время, соединились между собою и представляют в себе остаток преждебывшего поколения.

Поколение Карлык

Карлыки, основавши свое жительство в высоких горах Монголии, занимались земледелием; у них было также и скотоводство; поставив одного лучшего из среды себя человека государем себе, по смерти его они опять избирали кого-нибудь. Их было не много: в лучшее время их считалось до двух тысяч семейств. Около четырех тысяч лет они жили в этом обиталище, до того времени, как Чингиз-хан, сделавшись государем Монголии и подчинив себе власти другие народы, послал к Карлыкам Барлас Кублая Нойяна с требованием покорности ему. В то время государем Карлыкским был Арслан-хан. Он вместе с Кублай Нойяном отправился к Чингиз-хану с большими дарами, в главе которых ставил свою дочь. Представясь хану он поклялся до своей смерти преклонять свою выю к служению хану, который также одну из дочерей своего семейства выдал за него и, обещав ему свою защиту и покровительство, позволил ему возвратиться в свою землю. Тут Чингиз-хан, обративши взор к своим бекам, сказал: «ему ли называться Арслан-Ханом? Отныне должно называть его Арслан-Сирак». Монголы на своем языке Сираком называют Таджика.

Поколение Уйгур

Слово уйгур значит союзник. Так говорят: молоко сселось, сют уйди; когда молоко сделалось айраном, то [36] части его отделены одна от другой; когда же сседаются, уйюган, сливки, сметана, то части его не отделяются одна от другой: потому уйди тоже значит, что пристал один к другому, соединился, был в союзе. Также говорят: в молитве я присоединился к имаму, имамга уйдым, т.е. когда имам садится, то и совершающий с ним молитву садится; когда он встает, то и этот встает: потому это есть союз между ними.

Сказывают, что в Монголии есть две горы, весьма высокие, которые тянутся от востока к западу; одна из них зовется Тукрату-Бузлук, другая Ускунлук-Тикрам. Между сими двумя горами, в западной стороне Монголии, еще лежит гора Кут-таг. Среди этих гор протекает в одном месте десять рек; в другом девять – все они большие реки. На этих реках были жилища древних Уйгуров; жившие на десяти реках назывались Ун-Уйгур; жившие при девяти реках звали Тукуз-Уйгур. У них было много городов, деревень и пахотных земель: их всех было сто двадцать волостей. Но как они не избирали себе государя чтобы подчиняться его велениям, то пришли в расстроенное состояние. Однажды все они, составив сейм, на общем совете постановили: «Нас две отдельные области; пусть каждая выберет себе начальника. Кто не будет повиноваться его слову, у того пусть он отберет имение и накажет его смертью». Посему Ун-Уйгуры поставили в своей волости начальником Мингу-таия, дав ему титул Иль-илтырь; Тукуз-Уйгуры избрали для своей волости своего начальника, назвав его Кюль-иркин. Дети их были правителями около ста лет. С тог времени Уйгура, который был правителем, называл Иль-ильтыром; а того, который был правителем у Тукуз-Уйгуров, Кюль-Иркином: так они называли своих правителей в продолжение многих лет, а после всякого начальника называли Иди-кутом. Значение слова иди всякому известно: [37] оно значит пустил, дал, как говорят: отпусти нитку; ип ий; корова молока не держит, сыгир иди. А словом кут тюркские народы называют жизнь, счастие; они говорят кому-либо: конь твой или одежда твоя да послужит к счастию твоему, к жизни твоей – «кутлы булсын». Если ее хозяин не будет жив, то как она послужит к его благополучию? Так иди-кут значит посылающий жизнь всему народу. Около трехсот лет Уйгуры жили в оном месте; после того они пришли в расстройство, будучи уводимы в плен и в рабство. Некоторые из них остались на месте жительства; другие перешли на берега Иртыша, разделившись здесь на три общины. Одна из этих общин пришла к городу Биш-балыку и, занявшись земледелием, составила здесь хорошо устроенную державу; другая, разводя коней и овец, вела кочевую и частию оседлую жизнь вблизи Биш-балыка; третья община, при верховье Иртыша, не занимаясь ни сколько скотоводством, ловила рыбу, бобров, соболей, куниц, белок, употребляя их мясо в пищу, а шкуры на одежду себе; хороших нарядов, шелковых, бумажных, они не видали на своем веку. У них матери, кляня своих дочерей, говорили: угодить бы тебе за пастуха, у которого лошади и овцы! станешь есть мясо, пить кумыз – злые дни выпадут на твою головушку! При Чингиз-хане у них Иди-кутом был Баурчик: он, чрез посла к Чингиз-хану, изъявил ему свою покорность и каждый год отправлял к нему дары. Когда Чингиз-хан был в походе на Мавераннагер, Иди-кут Баурчик выступил к нему с своим войском, и, соединившись с ним на дороге, оказал ему большую услугу. Между Уйгурами много было знающих Тюркский язык и грамоту, хорошо разумеющих должности дефтердарей и счетную часть в диванах. При внуках Чингиз-хановых в Мавераннагре, Хорасане и Ираке, все чиновники диванов и дефтердари были из Уйгуров. В областях Китая дети Чингиз-хана ставили [38] в диваны и в дефтердарей также Уйгуров. Огдай-хан, заступивший места отца своего Чингиз-хана, поручил управление Хорасаном, Мазандераном и Гиляном Уйгуру, который назывался Кюргюз. Он был хороший знаток счетного дела: управлял сбором доходов в тех трех областях, он в каждый год исправно отсылал их к Огдай-хану.

Поколение Текрин.

Текринов называют также Мекринами. Их владения, близкие к земле Уйгуров, лежат посреди гор. Не должно смешивать этого племени с Монгольским и Уйгурским: они особый народ. Во время Чингиз-хана их было тысяча семейств. Хан отправил к ним посла сказать: «Бог дал мне великую державу, на четырех странах все народы мне покорны, а ты что делаешь?» В то время правителем Текринов был Ченаныч; у него была дочь красавица, по имени Букяй. Отправясь к хану с дарами, в которых самым лучшим была дочь его, он явился пред него с изъявлением своей покорности. Хан с своей стороны одарил его и, угостив его, отпустил назад. Хан, взяв за себя эту девицу, любил ее больше всех жен. По смерти Чингиза, сын его Огдай-каан взял ее себе и также любил больше всех своих жен.

Поколения Киргиз и Кемкечут.

У Угуз-хана был внук по имени Киргиз: Киргизы происходят от него; но в наше время очень не много людей из этого рода. Монголы и другие племена, истребив Киргизов, в огне и воде, вступили в землю их и, оставшись тут жить, приняли имя Киргизов. Они сами знают, из какого они рода. Киргиз и Кемкечут называются две области, близкие одна к другой: на двух сторонах их текут [39] две большие реки, одна называется Селенга, другая Айхара-Муран; эти две области называются Абир и Сибир. Близ них жилища Киргизские. Киргизы своего правителя называют Инал; это слово у них тоже, что у Монголов (каан) и Таджиков падшах. В Чингиз-ханово время правителем их был Урус-инал. Чингиз-хан, отправив к Киргизам Бурю посланником, требовал, чтобы они ему покорились. Урус-инал, радушно угостив посла, сам не пошел к хану, но отправил с ним хороших людей с большими дарами в изъявление своего подданства. Из даров самым лучшим был белый кречет с красными ногами, носом и глазами.