-

ПОСЛАНИЕ ТАМЕРЛАНОВО К ДЕТЯМ ЕГО,

Почерпнутое из градских и военных его узаконений.

(Тамерлан родился в 1344 г. по Рождестве Христ. и жил 71 год.)

Тамерлан, сей славный победитель, описал сам на Монгольском языке не только гражданские и военные свои установления, но и самую Историю жизни своей; и оба сии сочинения оставались доселе Европе неизвестны. А как в нынешнем 1780 году И. Вит, Профессор Арабского языка, перевел первое из них на Аглинской язык и предал тиснению; то мы дабы удовлетворить некоторым образом любопытству читателей и дать понятие о правилах, которым следовал сей славный Государь, равняющийся как дарованиями, так и добродетелями своими знаменитейшим Греческим и Римским полководцам, сообщаем здесь перечень его сочинения.

«Внемлите вы, о чада мои, победители государств, внемлите вы, потомки мои, владыки мира! [378] Уповая, что при помощи бессмертного Бога, племя мое утвердится на престоле моем, собрал я изданные мною для благосостояния моих областей законы, дабы оные могли служить другим в образец; дабы дети мои, поступая по уготованному им от меня предначертанию, соблюли то царство, которое я приобрел великими опасностями войны помощию Всесильного, содействием святого Магометова Закона, и ходатайством потомков и последователей великого сего Пророка.

«Между различными правилами, коим намеревался я следовать для утверждения величества и славы моего государства, первое было распространение богопочитания и веры великого Магомета: по чему везде и всегда был я покровителем православия.

«Помощию двенадцати состояний моего народа покорил я целые царства и управлял ими. Они способствовали мне утвердить столбы моего щастия, и из них то выбирал я себе советников. Я умел утвердить власть мою строгостию и порядком, так что Емиры, [379] Визири и воины не могли искать себе вышших степеней, но всяк доволен был тем, на которой я его возводил.

«Я увеселял щедротами моими сердца Вождей и воинов; приглашал их к моим празднествам, и видел их на ратном поле не щадящих живота своего для соблюдения моей власти; сокровища мои были им отверзты; обучая их сам ратному искуству, соучаствовал я в их подвигах и трудах, дабы бремя оных облегчить; наконец же подкрепляем будучи храбростию и мужеством, дружным союзом моих Полководцев и воинов, овладел я двадцатью семью престолами.

«С той самой минуты, когда облекся я в царскую одежду, отрекся я как от приятного покоя, на ложе праздности и неги почивающего, так и от самого здравия, тихую и спокойную жизнь сопровождающего. Уже с двенадцати лет возраста моего начал я претерпевать бедствия, бороться с трудностями, помышлять о предприятиях, и побеждать [380] неприятельские ополчения. Вожди мои и воины, заобыкшие тогда к бунтам, были непокоривы: я противупоставлял им благоразумие и твердость, и подвергал часто сам себя опасностям, пока не покорил державе своей областей и государств, и не утвердил славы моего имени.

«Я чтил всегда военнослужащих как своих, так и неприятельских. Кто сохраняя к Государю своему ненарушимую верность, извлекал противу меня меч для защищения его, тот казался мне достойным всякого почтения; и естьли такой человеке предлагал мне когда свои услуги, то я уважая его достоинство, принимал его в число вернейших своих служителей. Напротив того ненавидел я как изверга всякого воина, который забыв и честь свою и должность оставлял начальника своего во время опасности и передавался на сторону неприятеля. Во время войны моей с Ханом Туктумом некоторые из главных его военачальников, забыв обязанность свою к законному Государю, желали соединиться со [381] мною и восстать противу его: но я взирал с ужасом на их вероломство, по тому что они хотели служить врагу своего Государя и быть неблагодарными к той деснице, которая их питала. Я говорил сам себе: какую верность явили они к своему Государю, и какую окажут ко мне?...

«Дела начинал я всегда по зрелом размышлении; на предприятия свои обращал все возможное внимание, и ни одного не оставлял без совершенного произведения в действо. Обещания свои хранил я свято; никогда и ни с кем не поступал сурово, и ни кого не притеснял, дабы всемогущий Господь не был мне самому строгим судиею и не обратил бы на главу мою того бремени, которым я хотел отяготить других.

«Я тщательно старался познать всех великих законодателей со времен Адамовых до времен нашего Пророка, и от времен его до времен наших. Я вникал в их узаконения, мнения и обычаи, и, по примеру самых мудрых располагал свои [382] поступки; изыскивал причины упадка государств, и избегал всех тех поступок, кои клонились к испровержению верьховной власти; ненавидел бесчеловечие и самовластие, которые опустошают землю и раждают голод и мор.

«Я вникал в состояние моих подданных; почитал занимающих первые места, своими собратиями, а прочих чадами; старался проникнуть во всех сердца и входил в тесное дружество с разными исполнителями моей власти. Во всех частях моего государства завел я общества ученых и добродетельных людей, коим препоручал уведомлять себя о поведении и состоянии войск, о расположениях и мнениях народных. Приметя же, что кто ни будь из них меня обманывает, подвергал я его наказаниям; равно и всякой жестокой или притеснительной поступок со стороны наместных моих правителей доказываем был во всей строгости правосудия. [383]

«Всех ратных людей, под знаменами моими служить желавших, хотя бы то Турки, Татара, Аравитяне, или Персы были, принимал я охотно, вождей со всякою отличностию и почтением, а рядовых с пристойным по заслуге их награждением. Добрые получали от меня милости, а злые наказания, худым их делам соответственные. Я награждал заслуги тех, кои мне были преданны, и являл к ним свои щедроты. Ежели кто быв мне прежде врагом, а после раскаявшись и смирясь просил паки о моей приязни; то я забывал вражду и привлекал его к себе щедротою своею и нелицемерным обхождением. Шар Бером, глава некоторой части народа, служа в моем войске, оставил меня при некотором опасном случае, перебежал к неприятелям и воевал против меня. Но на конец терзаясь угрызениями совести, припал паки к моим стопам в уповании на мое милосердие и смирился предо мною. Он был знатной породы, и при том храбрый и опытный воин. Я [384] отпустил ему его вину, дал ему почтенное место, и простил измену из уважения к его мужеству».

Ежели Тамерлан действительно поступал так, как пишет и как свидетельствуют достоверные писатели; то он был Государь почти беспримерный в Азиатских странах. Хотя нравы Восточных народов и происшествия его времен были такие препоны, кои по видимому долженствовали противуборствовать изяществу его дарований и добродетелей; однако между всеми делами сего победителя не можно сыскать ни одного такого, которое бы не согласно было с его правилами.

Текст воспроизведен по изданию: Послание Тамерланово к детям его, почерпнутое из градских и военных его узаконений // Академические известия, № 7. 1780