ЭНЕЙ СИЛЬВИЙ ПИККОЛОМИНИ

БОГЕМСКАЯ ИСТОРИЯ

HISTORIA BOHEMICA

1458

Историки — неважные политики. Например, такие даже не просто непопулярные, а прямо-таки освистанные политические деятели, как министр иностранных дел Временного правительства Павел Милюков, премьер-министр Франции Адольф Тьер, а также первый президент независимой Украины Михаил Грушевский были превосходными историками, а некоторых из них смело можно назвать классиками исторической науки или, если угодно, своего жанра. Но политическая карьера им совершенно не удалась — во всяком случае, в глазах потомков, которые только и делали, что рисовали на них карикатуры.

Не была особенно успешной и активная политическая деятельность римского папы (1458-1464) Пия II. Думается, что нет нужды убеждать кого-либо в том, что в средние века римский папа был одной из главных политических фигур Европы — особенно после взятия Константинополя турками (1453). Но история этого папы интересует нас лишь как составляющая личной биографии историка и писателя, который был любопытнейшей фигурой итальянского Возрождения.

Эней Сильвий Бартоломео был сыном обедневшего дворянина Сильвио Пикколомини и его жены Виктории. Даже в своей очевидно приукрашенной автобиографии Эней Сильвий пишет о «гнетущей бедности» собственного детства. Его мать родила 18 детей, но выжили только Бартоломео и две его сестры. Он родился в деревне Корсильяно 18 октября 1405 года. Именно эта дата указана и в Католической энциклопедии, однако не все здесь так просто. Рассказывают, что на самом деле наш герой родился 24 августа. Однако этот день астрологи считали исключительно неблагоприятным, а Цицерон говорил, что в этот день злые духи подымаются из преисподней. Поэтому восхищавшийся Цицероном Пикколомини позднее исправил дату своего рождения на такой день, когда сочетание светил было лучше некуда. Даже если этот рассказ — чистый вымысел, он отлично характеризует и самого нашего автора, и его эпоху. И историю эту полезно вспоминать при чтении его собственных сочинений.

В 1423 году Эней Сильвий Пикколомини перебрался в Сиену, где родственники устроили его в Сиенский университет. Изучая право, молодой человек увлеченно сочинял любовные стихи и пьесы, причем иногда не просто фривольного, но и откровенно непристойного содержания. Покинув Сиену, он не прекращал ни учебу, ни свои занятия литературой. В 25 лет он становится секретарем одного из епископов, а в дальнейшем был секретарем трех епископов и трех кардиналов. В 1431-1439 годах Пикколомини принимает участие в заседаниях Базельского собора, обнаружив талант дипломата, высоко оцененный сильными мира сего. Император Фридрих III делает его своим личным секретарем (1443). К тому времени собственная литературная слава Энея Сильвия была уже настолько велика, что император вручает ему венок первого поэта (1442).

Латиноязычная литература, как и любая другая, нуждается в хорошем переводе, разумеется, для тех, кто сам не владеет языком Вергилия. Но и в этом отношении Энею Сильвию везло. Перевод его новеллы «О двух влюбленных» на не самый благозвучный немецкий язык долгое время оставался одной из самых читаемых в Германии книг.

В 1435 году, выполняя дипломатическую миссию в Шотландии, наш герой босиком совершил паломничество к местным святыням. Дело было зимой, и впоследствии из-за обморожения ног он почти не мог ходить. В 1438 году он переболел чумой, но сумел вылечиться. В возрасте 40 лет Эней Сильвий принимает священнический сан и очень скоро становится епископом (1447). Вскоре папа Николай V (1447-1455) назначает его своим нунцием в Венгрии, Богемии, Моравии и Силезии (1452). Именно в эти годы будущий папа лично встречался и беседовал с чешскими гуситами. Пикколомини был блестящим оратором, что очень помогло ему в церковной карьере. Тут самое время вспомнить, что подавляющее большинство своих произведений наш автор не писал, а диктовал. В 1456 году он становится кардиналом, а в 1458 году, после довольно бурного конклава, Энея Сильвия избирают папой. Он принял имя Пий (Набожный), ибо именно так его любимый Вергилий именовал своего Энея.

Деятельность Пия II как папы оценивается неоднозначно и вряд ли ее можно назвать особенно плодотворной. В самом начале своего понтификата ему пришлось жестоко подавлять восстание в Риме (1459). Вся дальнейшая политическая деятельность папы была направлена на организацию общеевропейского крестового похода против турок с целью отвоевания Константинополя, В этом наш герой совершенно не преуспел, хотя и старался. Папа Пий II поддерживал Скандербега, основал в Ватикане противочумную лабораторию, расширил римский университет, а свою родную деревню перестроил в ренессансный город Пьенца. В 1463 году особой буллой папа отрекся от заблуждений своей молодости и просил верующих «забыть об Энее и думать о Пие».

В августе 1464 года больной папа прибыл в Анкону, где должен был собраться и откуда должен был выступить в поход флот крестоносцев. 14 августа Пий II скончался от апоплексического удара. По одним сведениям, папа умер от потрясения, узнав, что в Анкону никто не прибудет, а по другим — он об этом так и не узнал.

Эней Сильвий умер, но его произведениям суждена была долгая жизнь. В историю европейской цивилизации он навсегда вошел не как один из пап, а как один из лучших писателей Возрождения.

Он действительно был хорошим писателем, и именно с этой точки зрения следует оценивать и его исторические сочинения. Некоторые из них не просто хороши — «Богемская история», например, давно считается классикой. И все же это в первую очередь литературные произведения. Красиво не соврать — историю не рассказать. Не подозревая нашего автора в научной недобросовестности, мы почти уверены в том, что он охотно вставлял в свои сочинения красивые легенды, а некрасивую историю не стеснялся красиво подправить. Ярким примером этого служит история с датой его рождения. Но вся всемирная история примерно так и написана, и в утверждение этой традиции Эней Сильвий внес свой весомый вклад. Сочинения римского папы распространялись лучше, чем книги какого-нибудь малоизвестного автора. Они вводили в моду историческую и вообще познавательную литературу, которая в Европе в то время только зарождалась. Историко-географические труды Энея Сильвия «Европа» (1458) и «Азия» (1461) прилежно изучал Христофор Колумб.

Не будет преувеличением сказать, что церковь чрезвычайно способствовала расцвету недавно изобретенного книгопечатания. Нет указаний на то, что Пий II имел к этому прямое отношение, но атмосфера величайшего уважения к книге, поддерживаемая в Ватикане не только при его жизни, но и впоследствии, не могла не влиять на этот процесс. Впрочем, большинство сочинений самого Энея Сильвия были напечатаны только в XVI-XVII веках, на которые и пришелся пик его популярности у читателей и у тогдашних историков.

Эней Сильвий был одним из очень немногих «первых лиц» европейского средневековья, оставивших нам свою автобиографию. Она похожа на все подобные сочинения не только тем, что с наиболее выгодной стороны характеризует самого автора, но и тем, что самого интересного для историков там нет, не было и не предполагалось. Впрочем, и в этой книге можно найти немало любопытного, в частности, сведения по истории Базельского собора.

Из относительно крупных исторических сочинений Энея Сильвия следует отметить «Историю Фридриха III» (1453-1458) и «Богемскую историю» в пяти книгах, работу над которой он начал еще в 1451 году, а завершил в 1458 году. Выдающийся военный историк Ганс Дельбрюк свои собственные представления о военном искусстве гуситов в значительной степени основывал на сочинении Энея Сильвия и говорил, что «более осведомленного свидетеля, чем папа-писатель, нельзя и пожелать». Имя Яна Жижки многие европейцы XIX столетия впервые услышали от Жорж Санд, сама же она историей гуситских войн заинтересовалась с подачи Энея Сильвия. Для настоящего перевода тоже отобрана именно та часть его сочинения, которая посвящена гуситским войнам.

Описывая деяния своих современников, Эней Сильвий Пикколомини сумел не только донести до тогдашней европейской публики свои знания и впечатления, но и оставить их Европе в качестве важной части ее базового культурного наследия.


Глава XXXVIII

О Яне Жижке, вожде гуситских еретиков, смелом и победоносном воине

Как только скончался [король] Вацлав 1, опытный воин Ян Жижка родом из обедневших дворян из местечка Троцнов, с детства воспитывавшийся при королевском дворе и в очередном бою когда-то лишившийся одного глаза, заразился гуситским ядом и жаждой грабежей. Собрав толпу никчемных людей, которые разрушали уцелевшие церкви, разбивали статуи святых и образы всемогущего Бога, он напал на картезианский 2 монастырь под Прагой, захватил его и сжег, а монахам этого ордена, которые откармливались в монастыре, как свиньи, приказал убираться в другое место как людям бесполезным.

В то же время из Кутной Горы пришли в Прагу около четырех сотен пораженных гуситской заразой мужчин и женщин, [которые] расположились в предместье и досаждали коншелям 3 по поводу пищи. Опасаясь пришлых людей, городской совет сжалился и предоставил им [возможность] питаться из общей кухни. К ним присоединился и Жижка. Через плохо охранявшийся Вышеград 4 они направились к месту, называвшемуся Кржижек 5, где собралось свыше сорока тысяч еретиков, которые в силу своей многочисленности были полны отваги и готовы на любые преступления. Там многое было задумано и сделано против императора Сигизмунда, о котором знали, что он является наследником королевства 6 и ярым противником их дела.

Потом по совету Коранды 7, о котором говорилось выше, Жижка спешно отправился в Пльзень, где, как он хорошо знал, было много его приверженцев, и захватил этот город, укрепив его мощными стенами. А те, которые оставались на Кржижеке, вторглись в Вышеград.

Затем [королева] София, заботясь о том, чтобы уберечься, отправила знатных послов с письмами к Сигизмунду, обращаясь ко всем странам и прося соседей о помощи. Сигизмунд же медлил и, прежде, чем замирять чехов, предпочел сначала обратить оружие против турок, которые некогда разгромили его наголову 8. Если бы войска прибыли в Прагу немедленно, еретики не успели бы собрать свои силы и никогда не нанесли бы Германии такого поражения, как увидим позже. А пока он собирался громить турок, он потерял Чехию и не защитил Венгрию. Поэтому королева, правившая государством [вместе] с Ченком из Вартемберка 9, видя промедление в помощи, из средств королевской казны снарядила войско, обеспечила гарнизонами Пражский Град и прилегавшую к Граду Малую Страну, а на мосту через Влтаву построила деревянные башни и укрепления, чтобы еретики не могли пройти. Однако те собирались по всему королевству и возмущали народ; одних запугивали угрозами, других убеждали лестью. Все Новое Место они заполонили своими людьми и днем и ночью обсуждали, как бы захватить власть. У острова Святого Бенедикта их встретил Петр Штернберкский [10] и завязал с ними не [слишком] решительное сражение. В Праге умножился еретический сброд; шел бой за мост и обе стороны несли большие потери. В конце концов мост и нижняя часть Малой Страны перешли под контроль гуситов. Верные [христиане] укрылись в верхней части, там они развернулись и храбро возобновили бой. И немилосердно бились в течение пяти дней: как днем, так и ночью. C обеих сторон было много павших, богатые и красивые 11 дома были сожжены, а расположенная в нижней части [города] ратуша подожжена и уничтожена.

Окончена вторая книга Богемской истории

и начинается третья

Читай на здоровье

Глава XL

О постройке города Табор и о таборитских братьях

Затем Жижка согласно договору оставил Пльзень, дважды подвергся нападению верных 12 и дважды [благодаря] своей хитрости нанес им поражение, разгромив почти [наголову]. Место, где предстояло сражаться, было неприступным; враги были на конях, а все его бойцы были пешими и бой могли вести только пешими. Поэтому, как только противники соскочили с коней, Жижка приказал женщинам, которые, как обычно, следовали за его войском, чтобы разбросали по земле покрывала. Рыцари запутывались в них своими шпорами и были перебиты раньше, чем смогли высвободить ноги 13.

Потом он отправился в Усти 14, город, расположенный на берегу реки Лужницы, откуда братья Прокоп и Ольдржих 15, придерживающиеся правой веры паны этого города, изгнали немалую часть людей, поддержавших еретиков. Жижка напал на город в первую ночь поста 16, с помощью оружия захватил его, разграбил и сжег. Захватил также и соседнюю крепость, удаленную от первой на тысячу шагов и, как прежде поступал сам Ольдржих, предал его родню смерти от меча, оставив лишь одного, чтобы тот поубивал остальных.

Поскольку захваченный город не был окружен стенами, у той же реки он выбрал укрепленное самой природой место, расположенное в неполных восьми милях от Усти. Обнеся его стенами, он приказал, чтобы каждый поставил дом так, как прежде они устраивали лагерь. Этот город он назвал Табор. Его приверженцы называли себя таборитами и считались ревнителями веры, как будто были тремя апостолами, видевшими преображение Христа Спасителя на горе, от которой и приняли свое название. Хотя город строили на высоких скалах, подступы [к нему] окружили стенами и парканами 17. Около большей части города протекала река Лужница, а оставшуюся часть обтекал довольно большой быстрый ручей. Он впадал прямо в Лужницу, но поскольку всю его дельту занял стоявший на скале город, ручей вынужден был окружать его справа и слева до самой реки в конце города 18. Перешеек (оба потока, таким образом, образовывали полуостров) был шириной примерно в тридцать шагов. Там был глубокий искусственный ров и тройная каменная ограда, настолько прочная, что ее не могло пробить никакое осадное орудие. На крепостных стенах были многочисленные башни, а на входах сооружены бастионы, изобретенные самими таборитами, мастерами по осадам городов. Так Жижка первым превратил убежище еретиков в укрепленный город, а его преемники — каждый в силу своих способностей — усиливали городские укрепления. Мы описали город таким, каким его видели. В реке Лужнице находили золотые зерна размером с горошину, не требующие никакой очистки.

До сих пор табориты не воевали на конях, так как почти все они были людьми низкого [звания] и, казалось, они не так заботились о новой вере, как стремились избежать суда и тюрьмы. Первым коней таборитам предоставил Микулаш, управляющий монетным двором 19, которого Сигизмунд послал в Чехию, чтобы позаботился о сохранении веры. Он обосновался в деревне Вожице с тысячей коней, собираясь выставить их в бою против Жижки. В ночь на Великую пятницу Жижка неожиданно напал на него, захватил всех коней, украл оружие и сжег деревню. Своих бойцов он научил садиться на коней, скакать, галопировать и разворачиваться кругом. Впоследствии он уже никогда не вступал в сражение без конных отрядов. Микулаш же укрылся в замке.

Глава XLI

О еретиках-адамитах

Между тем в Чехии появилась и распространилась далее безбожная и доселе неслыханная ересь. Некий пикарт 20 из Бельгии, перебравшись через Рейн, из Германии проник в Чехию, где каким-то образом вызвал к себе доверие и вскоре привлек на свою сторону немалую толпу мужчин и женщин, приказав им ходить нагими и назвав их адамитами. Он обосновался на каком-то острове, обтекаемом рекой Лужницей, утверждая, что он сын Божий и носит имя Адам. Они вступали в беспорядочные половые связи 21, однако без разрешения Адама познать женщину не дозволялось. Но если кто-то из них распалялся вспыхнувшей страстью к какой-нибудь женщине, он брал ее за руку, приходил к вождю и говорил: «Она распаляет мой дух». На это [их] вождь отвечал: «Плодитесь, размножайтесь и заполняйте страну». Говорил также, что хотя последние люди и будут рабами, но те, которые от них родятся, будут свободными.

Сорок мужей из них ушли с острова, вошли в соседнюю деревню и мечами убили свыше двухсот деревенских жителей, которые утверждали, что они дети дьявола. Когда Жижка узнал об этом, он, хотя сам был злодеем, ужаснулся этому злодейству. Это заключено в человеческой природе: каждый сразу видит чужие ошибки, но долго не может разглядеть свои собственные злые дела; почитатель зла часто сам во всем видит зло. Он тогда выступил против них с войском, захватил остров и всех адамитов истребил мечом, оставив только двоих, чтобы услышать от них об их вере. Когда я жил в Чехии, я сам слышал об этом от виднейшего шляхтича Ольдржиха из Рожмберка 22, в заключении у которого находились мужчины и женщины этой секты. Женщины открыто утверждали, что не может быть свободен тот, кто носит повязку вокруг бедер, и они у него рожали даже в тюрьме. А когда на следующий год он приказал сжечь их вместе с мужчинами, они пошли в огонь со смехом и с пением.

Глава XLII

Как Сигизмунд вступил в Чехию, принял королевскую корону и неудачно воевал

Тем временем Сигизмунд созвал силезских князей, с готовым к бою войском вступил в Чехию и направился к Градцу 23, а затем к Кутной Горе. Великими посулами он убедил Ченка сдать ему Пражский Град и разместил там четыре тысячи конных для обороны города. Ченек, прославившись двойной изменой, возвратился домой. Пражане вызвали Жижку, который без промедления завладел городом [вместе] с таборитами. Только два пана: Гынек Крушина из Лихтенбурга и Гынек из Вальдштейна, и некоторые владетельные господа 24 встали под хоругви пражан и призвали простой люд на защиту; первым их делом было окружение замка. Это место, укрепленное самой природой, казалось, невозможно было взять ничем иным, кроме как голодом. Все подступы были перекрыты, чтобы [осажденные] никак не могли пополнить свои запасы. Но Сигизмунд расчистил путь мечом и доставил осажденным все необходимое. Вскоре после этого он получил помощь из империи и решил окружить город. В его лагере были саксонские воеводы 25 бранденбургского маркграфа 26 и его зять, австрийский герцог Альбрехт 27. Город осаждали шесть недель 28. За это время Сигизмунд принял чешскую корону 29 в митрополичьем храме [Пражского] Града. Когда проведение этого священного обряда стало целесообразным, корону на его голову возложил архиепископ Конрад, родом из Вестфалии 30, впоследствии впавший в ересь. Лишенный своего прежнего высокого достоинства, он не смог терпеть голода и нищеты своего семейства, удовольствовался более низкой должностью и превратился в скупца. Город еретиков усиленно осаждали. Между тем паны из Рожмберка и Крагера (Crageri), осадившие Табор, в бою были разбиты Микулашем из Гуси 31, которого Жижка отправил туда с частью войска, и им пришлось отказаться от осады. Еретики захватили также Градец Кралове.

Над Прагой возвышался высокий холм, который называют Витковой горой; чтобы неприятель не захватил его, Жижка разместил там гарнизон из отборных воинов. Мейсенский маркграф 32 с ними столкнулся и потерял большую часть своего войска. Мейсенцы тогда заняли вершину холма, но были оттеснены и прижаты к крутому склону, где не смогли удержаться; некоторые пали, других согнали с горы, сбросили с крутого склона и перебили 33. Сигизмунд снял осаду и отошел в Кутную Гору.

Тогда же еретики распустили слух, что в Троицыно воскресенье 34 с неба падет огонь, который сожжет все чешские города. Поэтому городские стены по большей части опустели, а люди разбрелись по полям. Но когда назначенный день миновал, эта уверенность превратилась в посмешище и почти у всех чехов сильно отбила охоту слушать россказни еретиков. Однако победило жестокое упрямство тех, кого вдохновляло стремление к грабежам, а не религиозное рвение.

Жижка побывал в Праге и по совету своих священников начал разорять все церкви, посвященные святым. Говорили также, что церкви не дозволено украшать никому, кроме самого Бога. За одно лишь нашествие в городе были разрушены многие монастыри и благоустроенные церкви. Пражане сносили это с трудом, потому что считали, что красивые здания следует сохранить. Когда возникли раздоры и мало-помалу начались беспорядки, Жижка со своими ушел, вернулся к таборитам и разрушил многие города верных 35. Среди них он опустошил Прахатице, город вышеградского пробста, и спалил в нем мужчин, женщин с детьми и младенцами и всех здешних священников, заперев их в церкви.

Глава XLIII

О еретиках-оребитах

В Чехии была и другая еретическая секта, именуемая сектой Оребитских братьев, которые сильно опустошили земли вокруг Градца и его окрестности, жители [которых] сохраняли верность римской церкви. Это была никчемная и свирепая секта, ничуть не уступавшая таборитам по своей жестокости. Именно против них папа Мартин V провозгласил крестовый поход. Однако приверженцев этой секты долгие годы не могли извести. Всякий раз, когда они захватывали наших священников, они их либо сжигали, либо морозной зимой оставляли связанными на льду. Тем, которые не удостаивались такой чести, отрезали мужские достоинства 36 и отпускали.

Пражане затем очень упорно осаждали Вышеград; когда там не осталось никакой другой пищи, [осажденные] через некоторое время вынуждены были есть мясо лошадей. Позднее было заключено соглашение, что, если Сигизмунд не придет на помощь до условленного дня, гарнизон сдаст [замок], но с условием, что, когда Сигизмунд подойдет, вышеградцы вообще не будут сражаться. Император прибыл до назначенного дня и, так как он не знал [истинного] положения дел, перед замком вступил в теснину, где осажденным легко было взять его под охрану. Но когда те сдержали данное слово, [он] был внезапно атакован пражанами, потерпел жестокое поражение и удалился без всякой пользы. Там пало четырнадцать моравских панов, множество венгров и представителей иных народов 37. Замок был сдан пражанам.

Глава XLIV

О многих битвах и победах Яна Жижки

После этого Жижка одолел пана Богуслава Швамберка, который прежде был великим гонителем еретиков, причем в его собственном хорошо укрепленном городе 38. Через несколько лет тот умер от ран в городе Рец в Австрии, когда сам вел войско еретиков 39.

На Пльзеньщине были многочисленные монастыри, славные богатством и красивыми зданиями. Пять из них Жижка выжег, а в Кладрубском монастыре, который был основательно укреплен, он разместил гарнизон. Сюда подступил Сигизмунд с войском, но, когда Жижка выступил против него, отступил в постыдном бегстве. Вскоре после этого он покинул и Чехию. Жижка двинулся к Пльзеню. Когда он потерял надежду захватить этот хорошо защищенный город, отступил оттуда и направился к Хомутову, городу отнюдь не незначительному 40. Захватив его силой, напрасно моливших о пощаде жителей вместе со священниками он запер в деревянном строении и сжег. Однако, когда он расположился лагерем у местечка, именуемого Раби 41, осаждая его всеми объединенными силами таборитов и оребитов, он был поражен стрелой, угодившей в его единственный зрячий глаз. Оттуда его отвезли в Прагу к лекарям, но, хотя он исцелился от ран и остался жив, зрение так никогда и не восстановилось. Но в том-то и дело, что ни от трудной лагерной жизни, ни от намерения воевать он не отказался. Ослепленному народу пришелся по душе слепой вождь – вещь, которая у потомков вызывала куда большее восхищение, чем [их] вера.

Затем пражане вооруженной рукой захватили Бероун 42, где был сильный гарнизон Сигизмунда, перебили взрослых обоего пола и лишь немногие остались в живых. Захватили Немецкий Брод и перебили гарнизон, а вскоре овладели Кутной Горой 43 и многими другими городами, которые сдали их жители. Но когда они подошли к городу под названием Мост, занятому мейсенцами, то повернули обратно, не осмелившись столкнуться с саксами, которые выступили им навстречу.

Потом Сигизмунд назначил курфюрстам срок: на праздник святого Варфоломея 44 с войсками вступить в Чехию с запада, а сам он с венгерским войском намеревался вторгнуться с востока. К нему присоединились архиепископ Майнцский, пфальцграф Рейнский, князья Саксонии, бранденбургские маркграфы и многие немецкие епископы. Остальные прислали свои военные отряды. [Крестоносцы] расположились лагерем у города Жатец. Хорошо укрепленный город они добыть не могли, [но] весь край был совершенно опустошен. Осада продолжалась до праздника святого Гавела (Havla) 45. Но когда в назначенное время Сигизмунд так и не появился, осада была снята. Тогда Сигизмунд собрал войско из венгров, австрийцев и мораван, на праздник Рождества Богородицы 46 вторгся в Чехию и захватил несколько городов. Кутногорцы ему сдались, но когда против него выступил Жижка, пусть и слепой, он бежал в страхе и смятении. Многие из его дворян были убиты, снаряжение потеряно. До этого он все же поджег Кутную Гору, которую табориты называли Антихристовым Городом за его серебряные рудники. Следуя за императором [на расстоянии] однодневного перехода, Жижка обогатился великой добычей, [брошенной] бегущими, а город Брод, который называли Немецким, захватил и сжег 47; потом почти четырнадцать лет он оставался без жителей. Император пересек реку Иглаву 48 по мосту. Флорентинец Пипо 49 в этом походе предводительствовал пятнадцатью тысячами всадников из Венгрии; он двигался по льду, который под тяжестью множества [рыцарей] проломился и увлек многих людей в глубину.

Жижка так возгордился этой победой, что стал все более и более свирепствовать против церквей.

Он уже не мог выносить [вида] ни статуй, ни образов святых, и считал нестерпимым, если кто-нибудь служит мессу старинным способом, облаченный в одежды священника. Поэтому между ним и панами королевства возникла еще большая неприязнь, чем прежде.

Пражские коншели не могли терпеть беззакония премонстрантского ренегата Яна 50 и вызвали его в ратушу вместе с девятью преступными приспешниками, как будто намереваясь обсудить с ними вопросы, касающиеся их общих дел. Как только они были впущены внутрь, они были сразу убиты. И [коншели], как ни в чем не бывало, отправились по домам, думая, что успокоили город. Но их слуги были недостаточно осторожны. Когда они омывали двор водой, кровь убитых по желобкам вытекла на мостовую. И когда люди ее увидели, они поняли, что произошло. Вспыхнул бунт. Вооруженные [люди] захватили ратушу и убили одиннадцать виднейших горожан, признанных зачинщиками [этого дела]. Пражский университет (Collegium Caroli) был разграблен, а прекрасная библиотека разбросана. Женщины, которые монаха Яна считали святым, взяли его голову и несколько дней с причитаниями носили ее по церквям, крича, что он был благословенным, святым и богоизбранным мужем, который умер за правду и веру своих отцов. Напротив, тех, которые подняли руку на святого и самого лучшего священника, они называли безбожниками и святотатцами, ненавидимыми Богом и людьми. В конце концов дошло до того, что голова Яна была забальзамирована и хранилась среди святых мощей.

В те времена по неосторожности выгорел город Кривоклат, в котором был небольшой гарнизон Сигизмунда, там же укрывались многие правоверные пражане с женами и детьми. Те, кто пережили пожар, отправились в Пльзень.

Потом случилось так, что некоторые чешские паны и пражская городская рада отправили своих посланцев к литовскому князю Витольду и признали его своим королем вопреки протестам Жижки и его сторонников, твердившими, что свободным людям не нужен король, а тем более такой, который живет как язычник. Витольд послал в Чехию Сигизмунда Корибута 51 с двумя тысячами конников. Пражанами он был принят с великими почестями и вскоре привел город в гораздо лучшее состояние. [Он] спокойно и дружественно относился к шляхте и ко всем, кто хотел жить в мире, а по отношению к злоумышленникам и злодеям был строгим судьей.

С его приходом решили добывать очень сильно укрепленный замок Карлштейн, расположенный на холме. Сигизмунд [Люксембург] разместил там четыре сотни бойцов в качестве гарнизона. Лагеря [осаждающих] находились в трех местах, осада длилась шесть месяцев и не прекращалась ни днем, ни ночью. Пять больших баллист непрерывно метали внутрь замка огромные валуны. Неприятеля забросали двумя тысячами бочонков, наполненных падалью и человеческими фекалиями, из-за чего осажденным стало дурно от такого запаха. У них стали шататься и совсем выпадать больные зубы. Но они мужественно держались и продолжали сражаться до самой зимы, а когда удалось тайно достать в Праге лекарство, после него и зубы перестали выпадать. Вне крепости среди скал был родник, откуда осажденные брали необходимую воду, а над ним [нависала] старая башня, прикрывавшая черпавших воду. Пражане пытались обрушить ее с помощью военных машин. Случилось, что в руки осажденных попал некий видный пражский горожанин; его привязали к верхушке башни, а для смеха вложили в руку мухобойку, чтобы камни из катапульт он отгонял бы, как мух. Предполагали также, что пражане пожалеют одного из своих сограждан. Но те, не испытывая ни малейшего сострадания, продолжали метать огромные валуны. Однако за весь день этот человек так и не попал под удар и остался жив благодаря не состраданию сограждан, а человечности врагов.

Затем в Чехию с большим войском вторгся бранденбургский маркграф Фридрих Старший 52; он хватал добычу направо и налево и вынудил пражан снять осаду [с Карлштейна]. Витольд же по требованию польского короля Владислава, на венгерских границах встретившегося с императором Сигизмундом, отозвал своего племянника Корибута из Чехии. Сигизмунд предполагал, что лишенные иноземной помощи еретики вскоре подчинятся его приказам. Но его ждало глубокое разочарование. Те, наоборот, все больше и больше наглели, в пределах королевства подчинили себе все преференции 53 католической веры, [а затем] вывели войска за пределы Чехии и опустошили соседние края 54. Жижка вступил в Австрию; когда крестьяне перевезли все стада на остров на Дунае, Жижка приказал взять некоторых телят и поросят, по небрежности оставленных в деревнях, и хлестать их на берегу реки до тех пор, пока скотина, пасущаяся на острове, не услышала их жалобное мычание и хрюканье. Животные тут же бросились за своими детенышами и переплыли на ту сторону реки. Таким способом была захвачена огромная добыча 55.

В то же время австрийскому герцогу Альбрехту, своему зятю, император Сигизмунд пожаловал Моравию, чтобы та не была без защиты, хотя многие влиятельные паны той земли уже отступились [от него и примкнули] к гуситскому безумию. Тогда же к императору пришли датский король Эрик 56 и родич португальского короля инфант Петр 57, [а также] Иаков, кардинал святого Евстахия 58, муж знаменитый и прославленный. Оба они досконально знали военное дело и умножили его армию своими отрядами и вспомогательными войсками. Они устроили лагерь у моравского города Лютенбурга 59, пораженного гуситской заразой; осада этого города продолжалась три месяца.

В Праге жил рыцарь Ян, по прозвищу Вода, достаточно состоятельный и уважаемый своими согражданами. Поскольку у него не было детей, он взял к себе сына своей сестры, по имени Прокоп, и, как приемного сына, брал его с собой во Францию, Испанию, Италию и, наконец, в Иерусалим. По возвращении он позаботился о том, чтобы тот принял священнический сан. Когда к власти пришли гуситские повстанцы, Прокоп примкнул к Жижке, а так как он был ловок, силен и не искал другого дела, то удостоился от него чести вести [в бой] первые ряды войска: рыбак рыбака видит издалека 60. Это был тот самый Прокоп, который позже за свои выдающиеся успехи 61 получил прозвище Большой. Ему доверили защиту Моравии и жителей Лютенбурга; прибыв туда с большим военным отрядом, он доставил в осажденный город припасы и сорвал осаду Сигизмунда.

Император передал мейсенским маркграфам Мост и Усти над рекой Лабой, чтобы держали эти города [своими] гарнизонами. Жижка осадил Усти вместе с пражанами. Мейсенский маркграф 62 Фридрих, отец тех, которые ныне правят страной, и его брат, ландграф Тюрингии, решили прийти на помощь осажденным с войском, которое набрали в Саксонии, Тюрингии, Мейсене и обоих Лужицах. Перед городом завязалось сражение. Исход его долго был неясен; с обеих сторон пали храбрейшие и казалось, что то одни, то другие терпят поражение или [же одерживают] победу. Но в конце концов слепое счастье поддержало слепого и склонилось на сторону еретиков. В этой битве пали бургграфы мейсенские и ютербогские 63, графы фон Гляйхен и много других дворян. Многие из них бросались на колени и напрасно молили о пощаде. В этой битве пало девять тысяч верных; Усти был захвачен и разрушен до основания 64.

Жижка возгордился этой победой; день ото дня он становился все высокомернее, разрушая те церкви, которые еще остались, и жестоко преследуя священников, которые служили мессу по обычаю предков. Он был врагом шляхты, города обкладывал тяжкой данью, а у пражан, которые противились его власти, жег деревни и имения. Поэтому пражане, опираясь на помощь панов, выступили против него. Когда он уразумел, что не может помериться с ними силой оружия, он отступил к Лабе и едва не попал там в ловушку, если бы ему не открыл проход владелец Подебрад, отец того Иржи, который правит ныне. Но и после этого он не был в безопасности. В других местах их противники подошли к мостам, по ним перешли Лабу и, догнав последние шеренги, перебили многих бегущих таборитов. В конце концов они дошли до Кутной Горы, где Жижка вступил в долину, потому что понимал, что это невыгодное для неприятеля место, где тот не сможет развернуть свои силы, и приказал расставлять хоругви. Как следует приободрив своих сподвижников, он подготовился к бою. Завязалась жестокая битва. Победоносный Жижка побил три тысячи пражан 65, остаток бросился наутек. [А Жижка] без промедления захватил Кутну Гору, которую заняли было пражане, сжег ее, а тех пражан, которые там были, велел побросать в огонь. Вскоре после этого он быстро добрался до Праги с готовым к атаке войском и, расположившись на расстоянии выстрела, начал осаду города.

В городе и в войске очень многие протестовали против этого раскола; одни обвиняли Жижку, другие пражан. В лагере назревали волнения, потому что воины заявляли, что недостойно с оружием нападать на этот город, который является столицей королевства и ничем не отличается от Жижки по вере. В короткое время могущество чехов падет, если враг узнает, что они разобщены. Очень сильно подталкивал их к войне и император Сигизмунд, видя, что они полны упрямой решимости обратить оружие друг против друга. Жижка, услышав, о чем повсюду говорят, велел всем собраться, взобрался на первую подвернувшуюся винную бочку и сказал: «Братья, не позволяйте себе обвинять человека, который вас спас, и ставить себя выше его. Еще живы победы, к которым я вас привел, и я никогда не вел вас туда, откуда вы не вернулись бы победителями. Вы стали славными и богатыми. Ради вас я потерял зрение и теперь живу во тьме. После стольких страшных сражений у меня нет ничего, кроме ничего не значащего имени. Ради вас я сражался, ради вас побеждал. Я не жалею о своих трудах и о постигшей меня слепоте, хотя и не могу уже, как прежде, заботиться о ваших делах. Я не преследую пражан ради себя самого, жертвуя вашей кровью, а не своей. Им мало поможет, если они меня убьют: я стар и слеп на оба глаза. Сражаясь вашими руками и духом, я нахожусь в опасности. Поймите, что либо вы, либо они должны погибнуть; заготовленные для меня силки жаждут удушить и вас. Надо заботиться о своих, а не о чужих. Следует устранить междоусобные смуты. Давайте добудем Прагу и истребим мятежных горожан, а то из-за нашего раскола сюда может прийти Сигизмунд. С горсткой воинов с одинаковыми убеждениями мы будем в куда большей безопасности от императора, чем если бы в военном лагере вместе с нами несли службу ненадежные пражане. Но, чтобы вы меня больше не обвиняли, я предоставляю вам свободу и развязываю руки. Хотите предложить пражанам мир — я не возражаю и не буду от этого уклоняться. Если вы решите сражаться — я готов. Если же склоняетесь к какому-то другому решению, Жижка вас тоже поддержит». И когда он договорил, воины изменили свое мнение и согласились на войну. Быстро собралась толпа с оружием; они подступили к стенам, вынудили неприятеля к схватке, завязали бой перед городскими воротами и загнали мещан обратно в город. Жижка приготовил все для осады города.

Глава XLV

О еретическом священнике Яне Рокицане

Недалеко от Пльзеня есть местечко пражского костела, именуемое Рокицаны. Из этого города в Прагу пришел парень по имени Ян, происходивший из простого рода и [находившийся] в стесненных обстоятельствах; он просил милостыню и обучался грамматике и диалектике. Когда он вырос, то стал воспитателем сына какого-то шляхтича, а поскольку был одарен и красноречив, был принят в школу для бедных и стал яковитским послушником. Позднее принял сан священника, начал проповедовать пражанам слово Божие и принял прозвище Рокицана по месту своего происхождения. Когда Жижка осаждал Прагу, он был уже известным и знаменитым мужем. С согласия мещан он вышел [из города], добрался до лагеря и помирил Жижку с горожанами.

Глава XLVI

О смерти Яна Жижки

Когда Сигизмунд понял, что может все решить только через Жижку, так как в настоящее время он единственный человек, от которого зависит положение дел в Чехии, [император] тайно попытался склонить его на свою сторону, обещая ему управление всем королевством, а также командование над войском и ежегодные значительные выплаты золотом, если тот признает его королем и присягнет ему в верности. Очень постыдным для королевского звания, унижением императорского достоинства и вечным позором христианского люда было то, что Сигизмунд, государь многих королевств, потомок императоров и сам император, признаваемый в Италии, Галлии, Германии и во всей Европе, терпит поражение от варварского народа, выступает в качестве просителя по отношению к человеку из недостаточно знатного рода, старику, слепцу, еретику и святотатцу, и способен предложить деньги и высокие должности каждому злодею, только бы только привлечь его на свою сторону. Но мудрость Божия предотвратила чуму и вырвала из христианской среды столь великое зло. Когда Жижка, уже согласившийся с предложенными условиями, направился к Сигизмунду, чтобы заключить эту сделку, то по дороге, по воле Божьей он, если верить слухам, у замка Пржибыслав заболел чумой и умер. Это отвратительное, жестокое, ужасное, безжалостное чудовище сгубил перст божий. ибо человечья рука не могла его уничтожить. Когда его, уже заболевшего, спросили, где он хочет быть похороненным после смерти, он велел, чтобы с него, мертвого, сняли кожу, тело бросили птицам и хищным зверям, а из кожи сделали бубен, чтобы воодушевлял их во время битвы, ибо, как только неприятель услышит его звук, он тут же бросится наутек 66. Табориты, всегда испытывавшие отвращение к иконам, над городскими воротами нарисовали один-единственный образ: Жижка в виде ангела, держащего в руке чашу. И в его честь ежегодно служили мессу.

Глава XLVII

О еретиках-сиротах, которые после смерти Жижки отделились от таборитов

Когда Жижка умер, войско охватила неслыханная скорбь. Воины были в смятении и роптали на судьбу, которая позволила смерти одолеть непобедимого полководца. Вскоре после этого возникли две партии. Одну из них возглавил Прокоп Большой, которого также называли Голый 67, и выше мы о нем уже упоминали. Другая партия утверждала, что невозможно найти никого, кто смог бы занять место Жижки, и выбрала нескольких человек для совместного принятия решений и военного руководства. Они называли себя сиротами. Среди них самым могущественным считался Прокоп, по прозвищу Меньшой. Так табориты разделились на два войска. Одни сохранили свое старое название, а другие, как мы уже говорили, из-за смерти вождя назвали себя сиротами. И хотя между ними были [определенные] противоречия, как только возникала внешняя угроза, они объединялись в один лагерь и защищались совместными усилиями. В городские укрепления они вступали очень редко — только, чтобы закупить необходимое. Жили же прямо в лагере, с детьми и женами. Имея великое множество возов, они использовали их, как заграждения. А когда готовились к бою, то устраивали из них два крыла, пешие укрывались внутри, а конные отряды держались поблизости за возовым укреплением. Когда им казалось, что пришло время атаковать, возничие, которые вели крылья строя, по знаку полководца постепенно стягивали возы, окружая намеченную ими часть противника. Отрезанный противник, которому не могли прийти на помощь соратники, истреблялся как мечами пехоты, так и стрелами находившихся на возах мужчин и женщин. Конница сражалась за пределами возового укрепления, а если противник прямо ее атаковал, [ряды] возов раскрывались, принимая отступающих, и оттуда [конники] оборонялись, как из города, окруженного стенами. Таким способом они добились многих побед, ибо подобный способ боя был неведом соседним народам. Широко простиравшиеся там северные поля были очень удобны для развертывания строя парами и четверками.

Они отправили два войска: одно разоряло Силезию, другое — Моравию, и оба они непрерывными нападениями угрожали соседним странам. Соседних немцев одни из них называли филистимлянами, другие — идумейцами и моавитянами, и говорили, что именно Чехия — земля обетованная. Каждый раз их войска вторгались в соседнюю землю, опустошали ее и с добычей возвращались домой прежде, чем неприятель узнавал о их прибытии.

Было еще и третье войско, которое, как мы уже говорили, называлось оребитскими братьями. Его вождем был священник Бедржих из Стражнице, родом мораванин, который постоянными набегами разорял Силезию. Он жив и поныне 68 и владеет городом под названием Колин. Христианское благочестие он презирал, поправ папские законы, публично женился, а когда его жена умерла, привел себе из Польши другую и имел с ней сына, наследника своих злодеяний.

Когда табориты вместе с сиротами осадили австрийский город Цветтль 69, они беспрерывно штурмовали крепостные стены две ночи и день. Потом, когда на помощь жителям города пришел с войском владыка этой земли Альбрехт, битва продолжалась почти четыре часа, а победа склонялась то на одну, то на другую сторону. Пали лучшие бойцы с обеих сторон. Последствия всего этого были таковы, что табориты потеряли свои возы, а Альбрехт, чей лагерь был разграблен, отступил. Как полагают, это произошло из-за недосмотра Рупрехта фон Вальдзее (Ruperti Valsensis), который тогда был предводителем войска. Вскоре после этого вернулся Прокоп Голый и стиснул в осаде Ретц, славный город в Австрии. Под его знаменами были пражане и Богуслав из Швамберка 70, о котором мы упоминали выше и который умер в этом городе, раненый стрелой. Ретц был взят, разграблен и сожжен, и многие нашли там свою смерть. Магдебургский бургграф, хозяин города, был взят в плен, увезен в Прагу и умер в тюрьме.

После этих событий чешские предводители, приглашенные императором, отправились к нему до самого Прешпорка 71. Этот город в Венгрии расположен на австрийской границе на берегу Дуная. Они не вошли в пределы городских стен, а остались в палатках напротив города. Сигизмунд вышел к ним и много говорил с ними о своем праве, желая вернуть королевство, доставшееся ему после отца и после деда. Если есть что-то, что отталкивает [от него] разумных жителей страны, то он это устранит и этим докажет чехам, что будет мирным и ласковым королем. Те же говорили, что на них напали без причины, их сограждане были сожжены на костре в Констанце, несмотря ни на какие гарантии, без [того, чтобы их] выслушать, достойные вожди были осуждены римской церковью как еретики, а на королевство был наложен унизительный интердикт. Силы чехов не настолько незначительны, чтобы они не могли защитить свою честь. Сигизмунд милостиво ответил на их жалобы и предложил общее собрание, на котором чехи могли бы заявить о своей невиновности, если они хотят прийти к какому-то решению в отношении универсальной церкви. Чехи, привыкшие побеждать с оружием в руках, не могли стерпеть словесного поражения и с неприязнью вернулись домой.

Глава XLVIII

О провозглашении папой Мартином V [крестового] похода против чешских еретиков и повстанцев и о проигранной битве с ними

Но как только папа Мартин заметил, что вооруженные еретики день ото дня усиливаются, он приказал винчестерскому кардиналу, происходившему из английского королевского рода 72, чтобы отправлялся в Германию и призвал соседние народы браться за оружие против чешской пагубы, пока она не усилилась еще больше. Император тоже был ему в помощь. Были организованы три войска. В первом воевали саксонские князья и города, которые называли поморянскими (Stagnales civitates). Другое, составленное из франконцев, вел бранденбургский маркграф 73. Во главе третьего войска был Отто, архиепископ Трирский 74, а с ним шли жители Рейнской земли. Баварцы и швабские имперские города вторглись в Чехию в трех местах. Пройдя лесом, все эти войска соединились и расположились лагерем под Стржибро (Misam). Еще до конца ночи Пржибик из Кленового, человек, столь же высоко ценимый и прославляемый еретиками, сколь и позорно жестокий и вероломный, вырвал этот город из рук верных. Было решено вернуть город прежде, чем они двинутся дальше. Но когда выяснилось, что еретики торопливо собрали войско и поспешно двинулись против них, [немцы] бежали от врага, даже не видя его, и бросились к Тахову, оставив на месте военное снаряжение и гарнизон 75. Кардинала еще не было с армией, но когда у Тахова он встретился с беглецами, то удивился, что такое множество князей и так много храбрых мужей в страхе обратились в постыдное бегство. Он призывал и настойчиво просил их, чтобы снова обратились против неприятеля, который во всех отношениях был слабее их 76. [Но так как его] усилия были напрасны, он и сам вынужден был присоединиться к позорному бегству. Едва они вошли в лес, как появились чехи и стали нападать на последних воинов. Началось беспорядочное трусливое бегство. Немцы бежали до тех пор, пока чехи не перестали их преследовать. Неприятель уничтожил военное снаряжение, захватил Тахов и бывший там военный гарнизон 77.

Затем [гуситы] опустошили Мейсен. Когда возвращались через Франконию, [им] были заплачены деньги, чтобы не разоряли бамбергские и нюрнбергские земли, и обратно войско вернулось богатым.

Как только Сигизмунд об этом узнал, он приехал в Нюрнберг и начал готовить новый сбор сил поддерживающих [его] князей. Папа Мартин послал в Германию Юлиана, кардинала Святого Ангела 78, известного своей ученостью и [хорошими] манерами, с таким посланием, чтобы чехам объявили войну, а потом чтобы [кардинал] в качестве папского представителя заседал на Базельском соборе, который должен быть созван в ближайшее время. Прибыв в немецкие земли, он сразу же отправился к Сигизмунду в Нюрнберг, куда съехались многие имперские князья. Было принято решение о новом походе в Чехию к 24 июня. Предводителем этой войны был провозглашен бранденбургский маркграф Фридрих, который будет прислушиваться к [советам] кардинала. Было определено, что он вступит в Чехию по пути, который ведет к Тепле 79. Австрийскому герцогу Альбрехту предписали провести свое войско через Моравию. В окружении кардинала были баварские герцоги Альбрехт и Кристофер, князь Фридрих Саксонский, бранденбургские княжата Ян и Альбрехт вместе с отцом, который имел верховное командование, епископы вюрцбургский, бамбергский, эйхштетский, советники имперских городов и полк швабов, которых называли [хоругвь] Святого Георгия. Помощь прислали майнцский, трирский и кельнский архиепископы, вместе с ними [прибыла] и щляхта из их земель. Их было более сорока тысяч (supra quadraginta milia) конных, пеших было меньше. Немцы рассчитывали на битву в открытом поле и на преимущественно конное сражение. Участие в походе принял и лотарингский герцог Рене 80. Но гражданская война затянулась и, так как ему пришлось осаждать видемонтского графа, он не смог исполнить своего обета, как и рейнский пфальцграф, который поспешил на помощь Видемонту и не смог выступить против чехов.

Кардинал не стал их ждать и отложил поход на начало августа. Тем временем Альбрехт выступил из Австрии и, когда понял, что к назначенному дню кардинал еще не прибыл, отступил, потому что был слабее, чем чехи. В конце концов кардинал выступил во главе многочисленного войска, выжег много деревень еретиков и сравнял с землей города, что было не только военной необходимостью, но и [обычной] жестокостью. Они убивали мужчин и женщин, стариков и детей повсюду, где бы те им не попадались. Такие погромы они устраивали на самых границах королевства, так как командиры отрядов боялись продвигаться внутрь страны.

Чехи, которые давно уже знали, что неприятель близко, собрали готовые к бою отряды и, когда встречали поселения верных, опустошали их огнем и мечом. В их числе сироты взяли и разрушили город Штильперк (Sciltiverdium), взрослые жители которого были перебиты все до единого. А в это самое время либо из-за измены в армии крестоносцев, как думало большинство, либо потому, что умы людей были охвачены паническим страхом, они начали в растерянности бегать по всему лагерю и, прежде чем какой-либо неприятель [и впрямь] попался им на глаза, началось весьма постыдное бегство. Юлиан дивился, откуда взялся такой страх и что заставляет бежать столь огромную армию. Он обходил вождей, призывая их взяться за оружие, построиться и ожидать неприятеля с отвагой в сердце. Но никто не хотел воевать ни ради славы королевства, ни ради овладения страной, [не желал сражаться] за жизнь, за веру, за славу Христову, за спасение души. Для немцев было особым позором, что их дворяне, чье мужество и храбрость славят на весь мир — дескать, лучше умереть, чем уступить врагу — бежали от боя, чего до сих пор не наблюдалось. Те, которые уступают неприятелю в поле, не могут чувствовать себя в безопасности и в укреплении, ибо мужа защищает оружие, а не стены. Те, кто не защищают свою свободу мечом, вскоре погибнут от вражеского оружия или же будут терпеть рабство, горшее, чем смерть. Но напрасно воодушевлять тех, чей стыд побежден страхом. В спешке они взяли знамена, как будто в войске не было никакого командира, никто в растерянности не ждал приказов, не прислушивался к другим, многие даже побросали свое оружие, будто неприятель гнался за ними по пятам, и обратились в поспешное бегство. К ним невольно присоединился и кардинал 81.

Вскоре появился неприятель, благодаря страху противника набравшийся храбрости и усилившийся всяким [брошенным] военным снаряжением, с которым трудно было бы выбраться из леса, а также огромной добычей.

Когда Альбрехт узнал, что кардинал вторгся в Чехию, то с быстро собранным в Австрии войском снова выступил против еретиков и начал осаду укрепленного города Преров 82. Но когда он узнал о бегстве кардинала, то оказался от своего намерения и с готовым к бою войском двинулся в Моравию, которая ему еще не подчинилась, и огнем и мечом уничтожил свыше пятисот деревень, захватил и стер с лица земли много городов и перебил огромное множество людей. Так он подчинил этот народ, который уступил ему и обещал покорность с тем условием, что в отношении веры он должен будет подчиниться решению Базельского собора.

Глава LI

О победе верных чехов, поражении и смерти Прокопа и других еретиков

Затем случилось так, что табориты и сироты начали враждебно относиться к Мейнхарду 83 и другим панам и рассматривать их действия как подозрительные и якобы по указаниям [Базельского] собора. И это не было их собственным домыслом. Паны часто встречались друг с другом, признавали свои ошибки, жаловались, что совсем обнищали, поскольку сами отказались от королевской власти, однако терпели иго Прокопа. Он правил и распоряжался в этой земле по своей воле, собирал подати, облагал налогами, собирал войско и водил его, куда пожелает, захватывал, грабил и убивал, не терпя никого, кто противился его намерениям. Как знатные, так и незнатные были его слугами. Выросло целое поколение чехов, которым приходилось постоянно жить в [военном] лагере, проводить лето и зиму под открытым небом, лежать на жесткой земле, каждую минуту быть готовым схватить оружие и немедленно сражаться либо дома, либо за границей, и либо вести войну, либо испытывать страх перед войной. Нужно было сбросить последнее иго жестокого тирана и не допустить, чтобы те, кто вооруженной рукой побеждал другие народы, были рабами Прокопа.

Верные [христиане] решили созвать сейм шляхты и горожан и на нем объединить усилия, чтобы исправить положение дел в стране. На сейме 84 Мейнхард сказал, что преуспевает то королевство, в котором у людей нет времени ни на праздность, ни на войны с врагами. У чехов до сих пор нет мира, королевство сотрясают непрерывные бедствия и оно скоро погибнет, если помощь не придет. Поля лежат невозделанными, люди и стада постепенно гибнут. Происходит это потому, что все находится во власти одного человека, который принимает все решения, не советуясь со шляхтой и с городами. Для него выгодна война, потому что, если наступит мир, его власть немедленно рухнет. Надо выбрать вождем одного из шляхтичей, предоставить ему власть на один год и придать ему некоторых мужей, чтобы он советовался с ними и правил страной и при мире и во время войны. А чтобы не случилось, что эти паны присвоят себе власть, посоветовал избирать вождей из мелкой шляхты. Решили так, как предлагал Мейнхард, и сейм это утвердил. Народным вождем (dux gentis) стал Алеш Ризенбургский, пан из древнего, но захудалого рода, которого провозгласили капитаном (capitaneum). Все остальные знаки отличия (maiestatis insignia) предложили Мейнхарду.

Когда Прокоп об этом узнал, он вывел в поле таборитов и сирот, расположился лагерем у города Пльзень 85, где жили верные [христиане], и в течение XI месяцев донимал их непрерывной осадой и частыми атаками. Горожане, терпевшие страшную нужду и умиравшие от голода, отправили послов на Базельский собор и умоляли не допустить, чтобы город верных перешел в руки еретиков. [Святые] отцы (patres), не имевшие доступа к государственным средствам, из частных пожертвований послали Мейнхарду восемь тысяч дукатов, чтобы собрал войско и помог осажденным.

В то время сироты владели той частью Праги, которая называлась Нове Място, и держали там гарнизон. В их общине был священник Волк (Vlk), злейший враг Рокицаны, настраивавший против него названных людей. Рокицана жил в Старом Мясте у церкви Девы Марии перед Тыном и то и дело высказывался против Волка позорящими уничижительными словами. Взаимная ненависть разрослась настолько, что сироты перекрыли доступ из Старого Мяста в Новое, поставив деревянную башню в несколько этажей, чтобы из нее угрожать обстрелом жителям соседнего города. Воспользовавшись этим случаем, Алеш созвал шляхту и заявил, что его правительству ничего не платят, потому что табориты и сироты его презирают. Но королевство скоро погибнет, если никто не будет слушаться правительства. Он предложил панам посоветоваться, и все они сошлись на том, что с теми отрядами, которые собрал Мейнхард, следует идти на Прагу. Без промедления они вторглись в Старе Място и велели убрать выстроенные деревянные башни и всем подчиниться Алешу. Но сироты не признавали правителем того, кого знать не знали ни они сами, ни табориты. В городе произошла смута и дошло до сражения. Когда Волк увидел, что его приверженцы уступают, а многие уже пали, он стал искать спасения в бегстве. Башни были разрушены, а весь город перешел в руки Алеша 86.

Когда об этом узнали жители Пльзеня, он высмеяли Прокопа со стен и предложили ему оказать помощь своим горожанам, а их [город] оставить в покое. Мол, бессмысленны действия того, кто не может защитить своих, но угрожает чужим. Если он не снимет осаду добровольно, то скоро придут паны, которые сделают это против его воли.

Прокоп предположил, что это фальшивые новости, [предназначенные для того, чтобы] успокоить горожан и ободрить осажденных. Но когда он получил достоверное известие о пражских событиях, он немедленно отказался от осады и, полный гнева, собирался двинуть все войско на Прагу. Во время похода с ним встретились посредники и начали переговоры о мире со шляхтой. Они твердили, что нельзя терпеть отсутствия единства в королевстве, надо добиваться гражданского мира, что не может быть ни согласия без силы, ни силы без согласия. Непобедима мощь того народа, который оружие в руках совмещает с разумом. Разногласия же можно урегулировать таким образом, что вожди обеих сторон изберут одинаковое число мужей, чье решение и будет определять условия мира. Прокоп их выслушал и ответил, что приступит к обсуждению мира на таких условиях: он вернет Нове Място, разрушенные укрепления будут восстановлены, а Пльзень приведен в такое состояние, которое было перед снятием осады, и чтобы никакие припасы им не подвозили. Когда паны поняли, что вообще ничего нельзя сделать, а Прокоп грозит им захватами, битвами и убийствами, они решили сражаться, ибо добиться мира иначе не удавалось. Итак, они покинули город, как ясно видим, не без колебаний, и выступили навстречу противнику.

Они дошли до места между Чешским Бродом и Коуржимом на просторных полях на расстоянии 4500 шагов 87 от Праги. Здесь они составили воз к возу, крича и ругая друг друга. Прокоп решил не начинать бой, пока этого не потребуют обстоятельства. Он предполагал двинуться прямо к Праге и не сомневался, что Нове Място откроет ему ворота. Но когда панская кавалерия обошла стену из возов и нашла какую-то ее часть случайно открытой, она сразу ворвалась, произведя большое кровопролитие.

Противник, ошеломленный неожиданным погромом, не знал, что делать. Во всем лагере возникла неразбериха, усиливавшаяся необычностью ситуации. Прежде им никогда еще не приходилось видеть вторжения кавалерии внутрь возового укрепления. Пеших всюду убивали, стену возового укрепления открыли с другой стороны, и началось бегство. Спасающихся бегством атаковала и избивала шляхта. Когда Прокоп понял, что не сможет удержать своих воинов, от страха не слушавших его приказов, он бросился в самую гущу врагов с отрядом, собранным им из самых сильных и преданных ему людей, и какое-то время сдерживал атаку неприятеля. Он перебил много врагов и едва не вырвал у противника победу. Но, окруженный множеством всадников, он был не столько побежден, сколько раздавлен их [численным] превосходством и пронзен копьем, брошенным вслепую. Точно так же и другой Прокоп, которого, как мы уже говорили, называли Меньшой, доблестно бился в той же толпе и погиб. Таков был конец двух этих опаснейших и упорнейших чудовищ. Вот так злодейское и доселе непобедимое войско таборитов и сирот было поражено и уничтожено 88.

Неизвестно, кто убил Прокопа Голого, однако этот достойной награды поступок приписывал себе Костка, о котором упоминалось выше и который был тогда в рядах шляхты. Главным героем этой победы считают Мейнхарда, после него наибольшую храбрость проявил Пташек. Но Чапек, который командовал таборитский конницей, очень искусный воин, некогда учинивший большие опустошения в Пруссии, когда по призыву польского короля вел победоносное войско до самого Гданьска и к Балтийскому морю, с помощью бегства ускользнул с поля боя и с большей частью кавалерии ушел в Колин.

Поскольку после окончания битвы было много тысяч пленных, Мейнхард выслушал советы виднейших мужей и решил перебить этих наихудших людей, которые воспитывались при оружии, все время проводили на военном положении и по нему же судили. Они не привыкли жить по закону, потому что погрязли в грабежах, убийствах и в блуде. Пока они существуют, королевство не сможет успокоиться. Но опасаясь, как бы не погубить невинных, которые пришли на бой, согнанные с полей, он приказал глашатаям объявить, что битва не окончена, пока прячется Чапек, что необходимо занять Колин и смирить оружием весь соседний люд, опустошающий королевство. Для этого потребуются отважные мужи и опытные воины — такие, которые сражались под командованием обоих Прокопов. Им будет выплачиваться жалованье из общей казны — до тех пор, пока королевство не успокоится. Поэтому все те, кто хотел бы служить в войске за плату, будут доставлены в ближайшие большие сараи (horrea). А мужи, не принимавшие участия [в боях], необученные и неискушенные в военном деле, могут вернуться на свои поля и к своим жилищам.

В сараи с дощатыми крышами, каких много в чешских деревнях, вошли многие тысячи таборитов и сирот. [Это были] смуглые люди, загорелые и обветренные, на вид отвратительные и страшные, до этого жившие в таборе вокруг костра; люди с орлиным взором, нечесаными волосами, длинными бородами, могучими фигурами; косматые люди с такой жесткой кожей, что казалось, что меч отскочит от нее, как от панциря. Ворота были немедленно закрыты, сараи подожжены, и вся эта нечисть сожжена. Ужасный и мерзкий день, когда совершившие столько преступлений наконец-то заплатили за свое презрение к истинной вере.

Конец третьей книги Богемской истории


Комментарии

1. Чешский король (1378-1419) Вацлав IV умер 16 августа 1419 года. Обязанности регентши взял на себя его вдова, королева София.

2. Картезианцы — монашеский орден, основанный Бруно Кёльнским в 1084 году в Шартрезе (Cartusia) близ Гренобля. Орден был утвержден папой Иннокентием II в 1140 году.

3. Коншелями или консулами в Чехии называли членов городского совета, которых немцы именовали ратманами.

4. Вышеград — древняя крепость на холме над Влтавой к югу от центра Праги.

5. Гора Кржижек (Krize) находилась недалеко от Праги и была местом сбора повстанцев.

6. Сигизмунд Люксембург (1368-1437) — младший брат Вацлава IV (1361-1419). У них были разные матери. Именно Сигизмунд должен был унаследовать чешскую корону, но чехи категорически отказывались признавать своим королем убийцу Яна Гуса. В описываемое время Сигизмунд был венгерским и германским королем, но официально еще не был императором.

7. Вацлав Коранда (1390-1453) — чешский священник и выдающийся гуситский проповедник, один из главных идеологов учения таборитов.

8. Имеется в виду катастрофическая для христиан битва под Никополем 25 сентября 1396 года.

9. Ченек из Вартембека – наивысший бургграф Чехии (1414-1420). Изначально бургграф Пражского града был лишь начальником гарнизона, но потом обладатели этой должности сосредоточили в своих руках большие полномочия, а сама должность со временем стала соответствовать званию первого министра, назначаемого лично королем.

10. Чешский магнат Петр из Штернберка ездил на Констанцский собор (1414), участвовал в битвах при Судомерже и Бенешове и погиб под Вышеградом в 1420 году.

11. В оригинале: magnificae domus, что можно перевести и как дома богатеев.

12. В оригинале: fidelibus. Автор постоянно употребляет это слово для обозначения истинных христиан, которых он таким образом противопоставляет гуситским еретикам (haereticus), то есть неверным христианам. По смыслу это точно соответствует мусульманскому понятию правоверный, то есть правильно верующий. В дальнейшем этот термин Эней Сильвий использовал для обозначения умеренных гуситов («чашников»).

13. Здесь описывается битва при Судомерже 25 марта 1420 года, очень хорошо показанная в чешском фильме «Ян Жижка» (1955).

14. В Чехии было как минимум три города с названием Усти. Упомянутый Энеем Сильвием Усти находился на реке Лужнице выше Табора. Однако кое-какие подробности штурма указывают скорее на замок Пршибенице, захваченный таборитами 13 ноября 1420 года. Он был расположен на том же расстоянии от Табора, что и Усти, но ниже Табора по течению реки Лужницы. Впрочем, вполне вероятно, что таборитам удалось захватить как Пршибенице, так и Усти.

15. Ольдржих II из Рожмберка (1403-1462) — сын наивысшего бургграфа Чехии (1396-1398) Индржиха III из Рожмберка, «некоронованный король» Южной Чехии. В юности поддерживал умеренных гуситов, но в 1420 году принял сторону Сигизмунда и стал одним из злейших врагов таборитов. Впоследствии в борьбе за чешский престол оказался основным соперником Иржи из Подебрад. См.: Рубцов Б.Т. Подвиги таборитов. М.,1961. Стр. 51-54.

16. Рождественский пост в 1420 году начинался 15 ноября. Смотри примечание 14.

17. В оригинале: muro et antemurali. По-чешски parkan — забор, изгородь.

18. См.: Ревзин Г. Ян Жижка. М., 1952. Стр.163.

19. В оригинале: magister monetae.

20. Пикарт — испорченное бегард. Голландское слово beggaert означет «нищий». Бегарды были духовно близки бегинкам, пропагандировали идеалы раннего христианства и представляли из себя религиозную общину, родственную вальденсам. Это движение возникло на юге Франции в XII-XIII столетиях, причем вальденсов в средние века путали с альбигойцами (катарами). Вальденсы существуют и в настоящее время, а последняя бегинка умерла в 2013 году.

21. В оригинале: Connubia eis promiscua fuere.

22. Смотри примечание 15.

23. Градец Кралове (Кениггрец) — город в Чехии у слияния рек Лабы и Орлице. Впервые упомянут в 955 году, а при Отакаре I Пржемысле, основавшем там замок, получил статус города (1225).

24. В оригинале: nobiles.

25. В оригинале: Saxoniae duces marchionesque Brandeburgenses. Чехи перевели это как саксонские воеводы, а перед словами бранденбургский маркграф поставили запятую, отсутствующую в латинском оригинале. Отметим, что саксами или саксонцами обычно называли всех немцев.

26. Маркграфом Бранденбурга (1415-1440) и курфюрстом империи тогда был Фридрих I Гогенцоллерн (1371-1440), который принял участие в крестовом походе Сигизмунда, хотя и не одобрял его политику в отношении гуситов.

27. Дочь Сигизмунда Елизавета была замужем за герцогом Австрии (1404-1439) Альбрехтом V, будущим королем Чехии, Венгрии (1437-1439) и Германии (1438-1439). Однако этот брак состоялся 28 сентября 1421 года, то есть на год позже описываемых событий (лето 1420 года).

28. Со второй половины июня до конца июля 1420 года. Жижка вступил в Прагу 20 мая, основные силы Сигизмунда подступили к Праге 28 июня, а битва на Витковой горе произошла 14 июля.

29. Сигизмунд короновался 28 июля, то есть уже после поражения его войск на Витковой горе. Почти сразу после этого (30 июня) он снял осаду и отступил в Кутную Гору, увозя с собой чешскую корону.

30. Конрад из Фехты (1370-1431) был пражским архиепископом в 1413-1421 годах.

31. Микулаш из Гуси (1370-1420) — один из основателей Табора и первый из четырех таборитских гетманов. Ян Жижка считался вторым гетманом Табора и только после смерти Микулаша стал первым. Упомянутое сражение и деблокада Табора произошли 30 июня 1420 года.

32. Мейсенскими маркграфами c 1407 года были Фридрих IV Сварливый (1370-1428) и его младший брат и соправитель Вильгельм II Богатый (1371-1425). Главным союзником Сигизмунда был Фридрих, но в походе на Прагу участвовали оба брата. Роль мейсенских войск в императорской армии была настолько определяющей, что сами гуситы едва ли не всех немецких крестоносцев называли мейсенцами.

33. Битва на Витковой горе отлично показана в чешском фильме «Против всех» (1957) — заключительной части гуситской кинотрилогии режиссера Отакара Вавры.

34. 19 мая 1420 года.

35. Смотри примечание 12.

36. В оригинале: desectis virilibus.

37. Битва под Вышеградом произошла 1 ноября 1420 года. Жижки тогда уже не было в Праге, и гуситами командовал Микулаш из Гуси.

38. Замок Красиков к северу от Стржибра.

39. Слава Жижки как гуситского полководца началась с битвы при Некмирже (декабрь 1419 года), когда он разбил отряд, высланный против гуситов королевой Софией. Этим войском командовал Богуслав Швамберк. В начале 1421 года Жижка в очередной раз одолел Швамберка и захватил его в плен. Впоследствии Богуслав перешел на сторону гуситов, сам стал таборитским гетманом и погиб в 1425 году.

40. Хомутов был захвачен 16 марта 1421 года.

41. Осада замка Раби присходила в начале июля 1421 года.

42. В оригинале: Veronam. Бероун – город на реке Бероунка, самом большом притоке Влтавы. Расположен в 30 км к юго-западу от Праги.

43. Бои за Кутну Гору начались еще 21 декабря 1421 года, а 7 января 1422 года войска Сигизмунда оставили город.

44. 24 августа.

45. Святой Гавел или Галл Ирландский (550-640) — миссионер, сподвижник святого Колумбана. Католики отмечают день его памяти 16 октября.

46. 8 сентября.

47. Немецкий Брод был захвачен 10 января и разрушен Жижкой 13 января 1422 года.

48. Иглава (Iglaviam) — река на границе Чехии и Моравии. Немецкий Брод стоит на реке Сазава.

49. Итальянский кондотьер Пипо Спано, уроженец Флоренции, находился на службе у венгерского короля Сигизмунда.

50. Ян Желивский (1380-1422) — чешский проповедник, бывший монах монастыря премонстрантов в Желиве. Главный организатор и руководитель гуситского восстания в Праге 30 июля 1419 года. Предательски убит 9 марта 1422 года.

51. Сигизмунд Корибутович (1395-1435) — сын Дмитрия-Корибута и внук Ольгерда. Участник битвы при Грюнвальде (1410), князь новгород-северский (1418-1422). С 1418 года поддерживал гуситов, которые предложили чешскую корону сначала Ягайло, потом Витовту. В 1422 году Витовт направил Сигизмунда Корибутовича в Чехию в качестве своего наместника и правителя страны. 16 мая 1422 года тот вступил в Прагу. Жижка сначала принял его враждебно, потом они помирились.

52. Смотри примечание 26.

53. В оригинале: fines catholicae fidei cultoribus. Преференция — предпочтение, предоставляемые кому-то особые условия.

54. Так называемый «венгерский поход» Жижки состоялся осенью 1423 года. См.: Ревзин Г. Ян Жижка. М., 1952. Стр. 356-358.

55. Этот рассказ Энея Сильвия Алоиз Ирасек охотно вставил в свои «Старинные чешские сказания».

56. Датский король (1396-1439) Эрик VII Померанский.

57. Инфант Педру (1392-1449), герцог Коимбры, сын тогдашнего португальского короля (1385-1433) Жуана Доброго.

58. В оригинале: Iacobi, cardinalis sancti Eustachii. Имеется в виду кардинал Бранда Кастильони (1350-1443), которого Эней Сильвий должен был знать лично, как и кардинала Чезарини.

59. Город Бржецлав в 50 км к юго-востоку от Брно.

60. В оригинале: malus malo aptissimus (плохое тянется к плохому).

61. В оригинале: ob res fortiter gestas.

62. Смотри примечание 32.

63. В оригинале: Chirporgenses. Ютербог (Juterbog) — город в земле Бранденбург.

64. Здесь наш автор очень сильно забежал вперед. Битва под Усти, одно из самых кровопролитных сражений в истории гуситских войн, состоялась 16 июня 1426 года. Но Ян Жижка к тому времени уже умер, и таборитами командовал Прокоп Большой.

65. Речь идет об одной из самых известных побед Яна Жижки над численно превосходящими силами противника — битве под Малешовым, состоявшейся 7 июня 1424 года.

66. Этот рассказ Энея Сильвия приводит и Жорж Санд. См.: Жорж Занд. Ян Жижка. СПб, 1902. Стр. 103.

67. Слово Holy по-чешски означает бритый. Это прозвище Прокопа Большого (1380-1434) многие чешские историки толкуют так, что брил он не бороду, а голову. Именно так Прокопа изображали и чешские художники — в виде рослого бритоголового человека с окладистой бородой. Иногда прозвище так и переводят: Прокоп Лысый.

68. Эней Сильвий закончил свою книгу в 1458 году, а Бедржих из Стражнице умер в 1459 году.

69. Осада Цветтля началась 12 марта 1426 года.

70. Смотри примечание 39.

71. Прешпорк (Posonium) — Братислава.

72. Епископом Винчестерским (1404-1447) был кардинал (1426) Генри Бофорт (1375-1447), сын Джона Гонта и брат английского короля (1399-1413) Генриха IV. В 1427 году папа сделал его своим легатом в Германии, Венгрии и Богемии. Проповедовал крестовый поход против гуситов, участвовал в нем, потом бежал из-под Тахова.

73. Смотри примечание 26.

74. Отто фон Цигенхайм — архиепископ Трирский (1418-1430).

75. Битва под Таховым или битва под Мисой (Стржибро) состоялась 4 августа 1427 года. До собственно сражения дело так и не дошло — крестоносцы бежали.

76. Хроники сообщают о стотысячном (!) войске крестоносцев. Между тем непосредственный участник событий, рыцарь Генрих Штоффель, прямо из лагеря посылает совету города Ульма донесение, что немецкое войско очень невелико. Гарнизон упорно сопротивлявшегося Стржибро насчитывал всего 200 человек. Вряд ли немцев было более 10-15 тысяч. Выступившее из Рокицан войско таборитов, сирот и пражан достигало 16 тысяч человек, в том числе 1500 конных.

77. Тахов был взят 14 августа.

78. Юлиан Чезарини (1398-1444) — кардинал (1426), председатель Базельского собора (1431), папский легат в Венгрии (1442). Погиб в ходе битвы под Варной (1444).

79. Тепла — город в Чехии к югу от Карловых Вар.

80. Рене I Добрый (1409-1480) — герцог Лотарингии (1431-1451), сын титулярного неаполитанского короля (1389-1399) Людовика II Анжуйского.

81. Битва у Домажлице, которую немцы чаще называют битвой при Таусе, состоялась 14 августа 1431 года. Это было крупнейшее столкновение за всю историю гуситских войн, хотя реальное соотношение сил противников было примерно таким же, как и в 1427 году под Таховым. Смотри примечание 76.

82. Преров (Пшеров) — город в Моравии на реке Бегве к юго-востоку от Оломоуца.

83. Мейнхард из Индржихова Градца — чешский феодал, представитель умеренных гуситов.

84. Имеется в виду так называемый Пльзеньский ландфрид, состоявшийся в июне 1433 года.

85. Прокоп подступил к Пльзеню в июле 1433 года.

86. Прага была захвачена в ночь с 5 на 6 мая 1434 года. См.: Рубцов Б. Т. Подвиги таборитов. М., 1961. Стр. 121.

87. В латинском оригинале: IIII milibusc et quingentis passibus a Praga distantem, Латинское слово passus означает даже не просто шаг, а пара шагов, то есть около 1,5 м. Таким образом, речь идет о расстоянии около 6,5 км. Расстояние от Праги до Липан по прямой около 40 км, по дороге может быть и 65 км. Эней Сильвий где-то потерял ноль, то есть ошибся на порядок.

88. Битва при Липанах состоялась 30 мая 1434 года.

Текст переведен по изданиям: Aeneae Silvii Historia Bohemica / Enea Silvio Piccolomini. Historie Ceska. Praha. 1998

© сетевая версия - Тhietmar. 2021-2022
© перевод с лат., чешск. - Игнатьев А. 2021-2022
© дизайн - Войтехович А. 2001