Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

Процедура криолиполиза

Недорогая процедура криолиполиза на аппарате Cristal в клинике "Esthetic Clinic".

www.moscow-beauty.com

ЭНЕЙ СИЛЬВИЙ ПИККОЛОМИНИ

БОГЕМСКАЯ ИСТОРИЯ

HISTORIA BOHEMICA

Из числа хроник, освещающих историю Чехии и написанных за ее пределами, особое значение имеет «Богемская история» Энея Сильвия Пикколомини, итальянского гуманиста, публициста, поэта, историка и географа. Он родился в 1405 г. в Корсиньяно (ныне Пьенца) около Сиены и получил образование в Сиенском университете. Молодой гуманист зачитывался произведениями Цицерона, Тита Ливия и писал эротические стихи, подражая римским поэтам. Свою церковно-политическую карьеру Эней Сильвий начал в 1432 г., когда на Базельском соборе исполнял функции секретаря трех епископов и трех кардиналов, проявив при этом большие дипломатические способности, которые использовал затем при дворе германского императора. В 40 лет, отказавшись от мирской жизни, он принял священнический сан и поступил на службу к папе Евгению IV, [243] который рукоположил его епископом Сиены, а затем удостоил его кардинальского сана. В августе 1458 г. Эней Сильвий был избран папой и принял имя Пия II. Умер он в 1464 г. Еще со времен Базельского собора, где он присутствовал при выступлениях гуситских послов во главе с Прокопом Голым, Эней Сильвий интересовался чешской историей, изучал чешские хроники. В 1451 г. Эней был послан императором на сейм в Бенешове, где встречался с таборитами. Свои впечатления о поездке он изложил в письмах к друзьям. Кроме того, он делал дневниковые записи и собирал документы о событиях чешской истории. Весной 1458 г., уже будучи кардиналом, Эней Сильвий завершил свою «Богемскую историю», которая была написана великолепным слогом на прекрасном латинском языке. Мы представляем здесь отрывок из этого сочинения, повествующий о легендарном периоде чешской истории. Эней Сильвий не ограничивается простым пересказом событий древней истории, но критически осмысливает имевшиеся в его распоряжении исторические документы и выражает скептическое отношение к легендарным свидетельствам традиционных чешских хроник. Перевод осуществлен И. В. Кривушиным и И. А. Мальцевой по изданию: Aeneae Sylvii Historia Bohemica. Basel, 1532.


Глава I

О местоположении страны Богемии; о ее реках и городах, а также о нравах богемцев

Богемия расположена в варварской земле за Дунаем, является частью Германии и почти вся открыта ветрам Аквилона 1. Областью, расположенной к востоку от нее, владеют моравы и племя силезцев; [областью] к северу [от нее] – силезцы и саксонцы, которых называют также миснийцами 2 и тюрингами. На западе [она граничит] с Пфальцем и страной баваров. Областью южнее владеют бавары и австрийцы, которые живут на обоих берегах Дуная. [Таким образом], с Богемией соседствуют только немецкие земли. Длина и ширина страны почти одинаковы; они образуют форму круга, диаметр [244] которого можно преодолеть налегке за три дня пути. Все покрывает лес, который древние называли Герцинским и о котором упоминали как греческие, так и латинские писатели. Все реки, которые орошают страну, впадают в Альбу 3. Беря начало в горах, она разделяет Богемию и Моравию, течет почти посередине страны сначала на запад, а затем поворачивает на север, где покидает эту землю через горные ущелья, круто прорезая лощины, устремляется в Саксонию, деля ее на две части, и несется в океан, будучи отделена от реки Рейн широкими равнинами. Многие говорят, что в старину [Альба] была границей между Германией и Сарматией 4. Однако ныне ею является река Одер, которая разделяет Силезию и которая, огибая Германию, течет между Альбой и Вислой, рекой прутенов 5. Другие реки, о которых рассказывают богемцы, это Орлице 6, что означает «орел»; Эгра 7, называемая по имени города 8, который она омывает, берущая начало в Пфальце и впадающая в Альбу у Литомерицы 9. Но всех превосходит Мултавия 10, которая течет через Прагу, главный город королевства, и увлекает за собой [воды] Сазаны 11, Лужмиция 12, Мисы 13 и Альбы. Города королевства, заслуживающие упоминания, это Прага, достославное место пребывания короля и епископа, не меньшая по размерам и не менее известная, чем этрусская Флоренция, и разделенная на три части, каждой из которых дано название – Малая Прага, Старая и Новая. Малая находится на левом берегу реки Мултавии и примыкает к холму, где расположены королевская резиденция и знаменитый кафедральный собор Св. Витта. Старая Прага раскинулась в долине и вся украшена прекрасными строениями, среди которых особое восхищение вызывают дворец, торговая [245] площадь, великолепная курия и университет императора Карла. Она соединена с Малой Прагой каменным мостом с двадцатью четырьмя арками. Новый город отделен от старого глубоким рвом, по которому может легко течь река, и с обеих сторон укреплен стеной. Это крупный город, простирающийся вплоть до холмов, один из которых называют [холмом] Св. Карла, другой [холмом] Св. Катарины, а третий Вышеградом; он выстроен в виде дуги; в нем есть университет, чьим главой считают и королевского канцлера, и государя. Литемеш 14, еще один, помимо Праги, епископский город в Богемии, [расположен] по соседству с Моравией. Не меньшей известностью обладает и Кутма 15, где добывали серебро из неистощимой жилы; однако в наше время она почти выбрана и истощена, а в самих серебряных рудниках скопилась дождевая вода. Следует также обратить внимание на пышно украшенный и укрепленный Будвиций 16, который называют еще Слагенвердий. Кроме того, [упомянем] Луну 17 и оба Брода – Чешский 18 и Немецкий 19; Будинг, поселение Литомериц, который называют приданым для королев, Грежий 20, Мост, также Новый Дом 21, или Нойбург, Погибраций 22, памятная долгой осадой Пелжма 23, город Жажиор 24 и, если произнести по-чешски, Иглария 25, через которую проходит путь в Моравию; и, наконец, твердыня и убежище еретиков Табор, укрепление, воздвигнутое еще на нашей памяти в труднодоступном месте на руинах другого поселения 26 и удостоившееся звания города от императора Сигизмунда. Это очень холодный край, богатый рыбой, крупным рабочим скотом, а также дичью и лесными зверьми, который дает большой урожай пшеницы. [246] [Там] вместо вина употребляют сикеру; [местные жители] называют ее пивом, как если бы ее делали из зерен. Земля во всем королевстве отличнейшая. Виноградники посажены на холмах вокруг Жажиора и возле Литомерица. Вино, которое [здесь] производят, терпкое; более состоятельные [богемцы] употребляют [вино], ввозимое из Австрии и Венгрии. Это племя говорит на том же языке, что и далматы. Относительно [языка] они до сегодняшнего дня сохраняют старый обычай: в храмах народу проповедуют на немецком языке, а на кладбищах, где собираются мирские пресвитеры, или монахи, владеющие земельной собственностью, – на богемском. Только нищенствующие [проповедники] осмеливались наставлять простых людей на том языке, на каком они желали. Данный факт явно указывает на то, что страна прежде была немецкой, а затем [ее] постепенно заселили богемцы. Это можно подкрепить свидетельством Страбона, у которого в седьмом комментарии вы найдете такие слова: «Сеноны 27, племя свевов 28, как я уже сказал выше, живут частью внутри, частью вне леса по соседству с гетами 29. Само племя свевов очень многочисленно, ведь оно распространилось от Рейна до реки Альбы; часть их до сих пор опустошает земли за Альбой; это эмондоры и ланкосарги 30». Так [говорит] Страбон. Весь простой народ королевства любит выпить, склонен к чревоугодию, суеверен и жаден до новшеств. Всякий раз, когда трактирщики выставляют на продажу критское вино, ты найдешь в немалом количестве тех, которые, поклявшись, не выйдут из винного погреба до тех пор, пока бочка не будет опустошена. Так же они поступают с отборными винами Италии. Те, кто немного выделяются и занимают срединное положение между народом и знатью, наглы, хитры, переменчивы нравом, быстры на язык, жадны до грабежа, и их ничто не может насытить. Знать, жаждущая славы, опытна в войне, презирает опасности и крепко держит слово; однако ее алчность трудно [247] удовлетворить. Если оценивать народ в целом, то он отнюдь не привержен к религии. Однако тебе хорошо известно, что в любом племени каков правитель, таков и народ. О том, каким образом и откуда это племя пришло в Германию, уже прежде написал беспристрастный и превосходнейший отец, кардинал Доменико Фирмский, весьма благосклонный к твоему сиятельству. Здесь я охотно повторю [из его сочинения] то, что вполне соответствует истории, которую мы излагаем.

Глава II

О происхождении племени богемцев

Богемцы, как и другие смертные, желая утвердить насколько возможно древнее свое происхождение, называют себя потомками славян. Между тем славяне были среди тех, кто после всемирного потопа оказались виновниками сооружения позорнейшей вавилонской башни; когда же все языки перемешались, славяне, т. е. «словоохотливые», взяли себе собственный язык. Затем они покинули Сеннарскую равнину и, направившись из Азии в Европу, заняли земли, которые ныне населяют булгары, сербы, далматы, кроаты 31 и боснийцы. Еще не прочел я автора, рассказывающего о происхождении своего древнего племени, которому можно было бы доверять, за исключением евреев, первых среди всех смертных. Многие из весьма знатных германцев утверждают, что они произошли от римлян, римляне же думают, что [они] ведут свое славнейшее происхождение от тевкров 32. Франки, которые на самом деле германцы, заявляли, что в них течет кровь троянцев. Изрядно также и тщеславие британцев, которые утверждают, что некий Брут, отправленный [сюда] в изгнание, дал начало их роду. А богемцы, значительно более древние, открыто объявляют, что происходят от самой башни, когда произошло смешение [языков]. Впрочем они не говорят, кто тогда были их предводителями, кто обладал королевской властью, население какой земли они изгнали, под чьим началом, с какими опасностями в Европе они столкнулись и в какое время. Они утверждают, что когда по всей земле смешались языки, они уже были [248] славянами. Пустая похвальба, достойная осмеяния! Так что, если кто желает подражать богемцам, стремясь [вывести] знатность рода из самой древности, ему стоит только приписать себе происхождение уже не от вавилонской башни, а от Ноева ковчега, от самого рая с его радостями, от первых прародителей и от чрева Евы, откуда вышли все. Мы пройдем мимо столь безумного вздора. Все цари, написал Платон, вышли из рабов, а все рабы из царей. Только доблесть рождает подлинное благородство. Есть много истинного и заслуживающего упоминания из того, что рассказывают о богемцах и что торопится описать перо, когда этот вздор отброшен.

Глава III

О Чехе, первом правителе Богемии

Род богемцев основал Чех из Кроации, происходивший от совершенно безвестных родителей; после того как в доме [у него] произошло убийство, он, избегая суда и наказания, прибыл в страну, ныне носящую имя Богемии, и поселился на горе под названием Чежип 33, которое на латынь переводится «Сторожевая»; ведь эта гора возвышается в середине равнины, созерцая главные реки, орошающие Богемию – Альбу, Мултавию и Эгру. Сообщают, что земля эта была невозделанной, вся в лесах и кустарниках, более пригодная для зверей, чем для человека. Мы этому верим; ведь древние германцы, жившие на этих землях, вели пастушеский образ жизни и пренебрегали возделыванием земли, по обычаю кочевников получая пропитание за счет скотоводства; они шли со своими стадами туда, куда их влекли судьба или собственное решение, увозя свой скарб на телегах. Но мы не согласны с рассказами богемцев, которые утверждают, что Чех и вся его семья – брат и родственники сопровождали его при бегстве – жили, [питаясь] только желудями и лесными плодами; ведь к тому времени уже забыли об употреблении желудей [в пищу]. Я не могу поверить, что после потопа у людей была такая пища. Мне кажется более убедительным, что Чех встретил [там] немногочисленных поселенцев, питавшихся молоком и дичью, [249] которых научил пахать землю, сеять пшеницу, жать ее и питаться хлебом; таким образом, он приучил невежественных и почти диких людей вести более цивилизованный образ жизни. У меня нет также весомого основания [считать], что тогда все было общим и что как мужчины, так и женщины ходили обнаженными. Ведь климат той страны недостаточно мягкий для того, чтобы он мог позволить ходить обнаженным человеку, явившемуся из Далмации, где было в обычае носить одежду. Если, конечно, кто-нибудь не приведет в доказательство адамитов, свидетельствуя, что они в наше время появились у богемцев, наслаждались общностью имущества и наготой, но вскоре были уничтожены. У Чеха был брат по имени Лех, его соратник в бедности и в изгнании. После того как он обнаружил, что германцы богаты землями и быками, он, отправившись на восток, осел на большой равнине и по этому месту дал [той земле] имя Полонии; ведь равнина на языке славян называется «поле». Его наследники вскоре чрезвычайно размножились, и люди того племени заполонили Русь, Померанию и Казувию. То же случилось и с родом Чеха; богемцы, т. е. «божественные», «появившиеся чудесным образом», заняли не только названную по их [имени] область, но также Моравию и Лузацию, после того как прежние жители были изгнаны. Пока жил Чех, ничего случайного и беспорядочного не происходило, и его власти подчинялись беспрекословно. После же его смерти каждый стал притязать на первенство, и потому страна, управляемая только мнением большинства, без вождя и без твердо установленного закона, надолго погрузилась в раздоры. Наконец, когда сильнейшие подавили слабых, было найдено средство покончить с многолетней неразберихой – назначить правителя, который, защищая всех, управлял бы и слабыми и сильными по одному и тому же закону.

Глава IV

О Кроке, втором правителе богемцев

Был в то время у богемцев муж по имени Крок, известный справедливостью и по этой причине [пользовавшийся] большим уважением у простых людей. Они выбирают его себе в предводители и вверяют ему верховную власть. Его доброта была столь велика, что [250] жители той страны почитали его как отца, ведь он правил не ради своего удовольствия, но чтобы принести пользу и мир стране, и удерживал необузданный народ в спокойствии не столько властью, сколько милосердием. Он построил у Штемны крепость, которую назвал по своему имени Краковия 34. Умирая, оставил он трех дочерей – Брелу, сведущую в лекарственных травах, которая возвела замок Брел; Терву, или Тервицию, птицегадательницу и предсказательницу; третья, Либуша, хотя по возрасту и уступала [сестрам], тем не менее превосходила [их] в знании дел божественных и человеческих.

Глава V

О Либуше, дочери Крока, которая долгие годы правила Богемией

Либуша, жившая, словно одна из Сивилл 35, после смерти отца, так как народ выказал ей благоволение, многие годы правила страной. И прежде чем была построена Прага, она укрепила замок Вышеград. Ее правление было угодно равно и патрициям, и плебсу. Но позже, не совершив никакой жестокости, никакого тиранического поступка или оплошности, а лишь вынеся справедливое решение, она утратила благосклонность народа. [Однажды] в ее присутствии двое знатных мужей спорили по поводу владения землей. Было вынесено решение по правде и справедливости, и сильнейший проигрывает слабейшему. Тот, словно противозаконно сильнейшему терпеть поражение в суде, заявляет, обратившись к народу, что позорно и недостойно столь многочисленному народу, столь высокородной знати и столь великому государству подчиняться произволу женщины. Когда его речь воспламенила многих, они стали осуждать женское правление, ссылаясь при этом на обычаи соседних племен, и требовать мужа, который бы правил ими. Либуша, после того как установилась тишина, говорит, что поняла желание народа и не обманет его; для подданных, а не для себя удержала она власть после смерти отца; и приказывает [собравшимся] прийти на следующий день. Они повиновались, ушли и [на следующий день] вернулись назад. [251]

Глава VI

О Примиславе 36, третьем правителе богемцев

Когда Либуша увидела, что на собрание пришло множество народу, она сказала: «Я правила вами, богемцы, вплоть до сегодняшнего дня кротко и милосердно, как свойственно женщинам, ни у кого не отняла что-либо ему принадлежащее и никому не причинила вреда; у вас была мать, а не госпожа. И вам мое правление стало обременительным, и вы изгоняете вместе со мной закон человеколюбия; ничто долго не нравится человеку; народы скорее желают благочестивого и справедливого правителя, чем выносят его. Итак, да будете вы свободны от моего суда; я дам мужа, чтобы управлял вами и по своему произволу судил бы ваши жизни. Идите, оседлайте моего белого коня, отведите его в широкое поле и там, вольного и без узды, отпустите, следуя за ним, куда бы он ни шел. Конь будет бежать довольно долго, пока не остановится перед мужем, обедающим за железным столом. Мне он станет супругом, вам – правителем». Речь [Либуши] понравилась собравшимся. Отпущенный [на волю] конь пробежал десять тысяч шагов. Наконец, у реки Биела 37 он остановился перед пахарем по имени Примислав. Следовавшие [за ним] знатные люди и простолюдины, увидев, что остановившийся конь ластится к пахарю, подошли поближе и сказали: «Здравствуй, добрый муж, которого боги дали нам в правители. Распряги быков, и, сев на коня, поезжай с нами; Либуша просит тебя себе в мужья, а Богемия – в правители». Многие признаются, что не знают, как обрабатывать землю, пасти стадо, управлять кораблем, ткать, шить и строить, но никто не говорит, что от природы ему отказано [в умении] управлять городами, быть королем и повелевать племенами и народами, что совсем не просто; впрочем многие либо из лености, либо из любви к покою отказываются от предложенной царской власти. Примислав, как бы ни был он неотесан, принял вестников радушно и ответил, что исполнит то, о чем его просят; столь велика у смертных жажда царствовать; никто не считает себя недостойным царской власти. Рассказывают, что распряженные быки – ведь любая [252] древняя история сказочна – поднялись в воздух и скрылись в глубочайшей пещере разверзнувшейся скалы, после чего их никогда больше не видели; стрекало 38 же, которым погоняли быков, воткнутое в землю, тотчас покрылось листьями и выпустило три ветви орехового дерева, из которых две сразу же высохли, а третья разрослась в высокое дерево той же породы. Я не рискну утверждать, что это правда. Эти [басни] следует искать у их изобретателей. Однако среди королевских привилегий я нашел указы Карла, четвертого императора римлян, отца блаженной памяти [императора] Сигизмунда, в которых эти [рассказы] излагаются как подлинные. Жителям деревни, где, как полагают, это произошло, пожалованы вольности; им определено платить в качестве налога лишь малую меру орехов того дерева 39. Но мне и Карл не внушает доверия; ведь короли обычно легковерны и считают истиной все, что добавляет славы их роду. Примислав, выслушав посланцев, перевернул сошник, положил на него хлеб и сыр и стал есть, словно перед дальней дорогой. Этот факт укрепил души богемцев, ибо они признали в сошнике железный стол, о котором прорицала Либуша. Пораженные, они окружают его во время трапезы, а когда он завершает ее, сажают на коня и приказывают поторопиться. При этом они спрашивают, что означает покрывшееся листвой стрекало и отчего две ветви так скоро высохли. Он, словно зная науку предсказания, говорит, что у него родятся трое сыновей, из которых двоим суждено умереть преждевременной смертью, а третий принесет превосходные плоды; и что если бы вся земля пострадала от засухи до его призвания, то его род по мужской линии правил бы вечно, но так как его призвание произошло прежде этого бедствия, то надежда на это утрачена. На вопрос, зачем же он везет с собой деревянные башмаки, он ответил – чтобы хранить их в крепости Вышеград и чтобы [его] потомки видели их, дабы все они знали, что первый из богемцев, получивший власть, был призван с поля, и что не следует чванится тому, кто поднялся на престол из такого низкого сословия. Эти башмаки, издавна с [253] благоговением хранимые богемцами 40, во время коронационной процессии священники вышеградского храма несут перед королями. Когда Примислав прибыл в Вышеград, он был встречен с великой радостью и почестями простым народом и соединился браком с Либушей. Долго не медля, он обнес город Прагу валом и стеной. Когда же спорили о его названии, Либуша велела спросить у первого встречного мастера, что он делает, и по первому его слову дать имя городу. Спрошенный мастер [оказался] плотником. Он сказал, что делает порог, который по-богемски называют «праха». Так было дано имя городу. Но потомки, исказив название, произносят «Прага». Затем были составлены законы, которыми богемцы долгое время пользовались, и страна, наслаждаясь миром и покоем, разбогатела. Либуша же воздвигла недалеко от реки Альбы замок Либуш, который стал для нее местом упокоения. Государство, которым Примислав при жизни супруги управлял благодаря ее великой мудрости, после ее смерти перешло [под власть] его одного; могущество женщин, которые, пока была жива [Либуша], могли многое, исчезло.


Комментарии

1. Аквилон – бог северного ветра, северный ветер.

2. Т. е. мейсенцами.

3. Альба – совр. Эльба (нем.) или Лаба (чеш.).

4. Сарматия – обширная область восточной Европы между Вислой и Волгой.

5. Т. е. пруссов.

6. Приток Лабы, впадающий в нее у Градец-Кралове.

7. Совр. Огржа.

8. Город Эгер (совр. Хеб).

9. Совр. Литомержице.

10. Совр. Влтава.

11. Совр. Сазава.

12. Совр. Лужнице.

13. Совр. Бероунка.

14. Совр. Литомышль.

15. Совр. Кутна-Гора к востоку от Праги.

16. Совр. Ческа-Будеевице на Влтаве в южной Чехии.

17. Совр. Лоуни на Огрже в северо-западной Чехии.

18. Совр. Чески-Брод к востоку от Праги.

19. Совр. Гавличкув-Брод на Сазаве у границы с Моравией.

20. Совр. Гораждевице на Отаве в южной Чехии.

21. Совр. Йиндржихув-Градец на юго-востоке Чехии.

22. Совр. Подебрад на Лабе к востоку от Праги.

23. Совр. Пльзень в юго-западной Чехии.

24. Совр. Жатец на Огрже в северо-западной Чехии.

25. Совр. Йиглава на одноименной реке в западной Моравии.

26. На месте древнего города Котнов.

27. Сеноны – крупное кельтское племя, обитавшее в Галлии между Луарой и Марной. В данном случае, однако, имеются в виду не сеноны, а семноны, германское племя, жившее в междуречье Эльбы и Одера.

28. Свевы – собирательное название ряда племен в центральной и северо-восточной Германии.

29. Речь идет о гуттонах (готах), обитавших в низовьях Вислы.

30. Т. е. гермундуры и лангобарды, германские племена, обитавшие в междуречье Везера и Эльбы.

31. Т. е. хорваты.

32. Т. е. троянцев.

33. Гора Ржип, расположенная в северо-восточной части Чехии между реками Огржа и Лаба.

34. Совр. Краков.

35. Сивилла – в античной мифологии пророчица, в экстазе предрекающая будущее.

36. Т. е. о Пржемысле, легендарном основателе чешской княжеской династии Пржемысловичей.

37. Совр. Билина, приток Лабы.

38. Стрекало – остроконечная палка.

39. Чешский король Отакар I наделил жителей поселения Стадице, из которого по преданию произошел род Пржемысловичей, особыми привилегиями. Эти привилегии неоднократно подтверждались последующими королями (Карлом IV, Сигизмундом, Подебрадом и др.).

40. Первый чешский король Вратислав II (1061–1092 гг.), стремясь придать исторический характер легенде о Пржемысле, выставил в зале княжеского дворца в Вышеграде на всеобщее обозрение «лапти Пржемысла».

(пер. И. В. Кривушина и И. А. Мальцевой)
Текст воспроизведен по изданию: Эней Сильвий Пикколомини. Богемская история // Формы исторического сознания от поздней античности до эпохи Возрождения (Исследования и тексты). Сборник научных трудов памяти Клавдии Дмитриевны Авдеевой. Иваново. Ивановский государственный университет. 2000

© текст - Кривушин И. В., Мальцева И. А. 2000
© сетевая версия - Тhietmar. 2012
© OCR - Гутовский Р. 2012
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Ивановский государственный университет. 2000