СТАТИСТИЧЕСКИЙ ВЗГЛЯД НА БУХАРИЮ.

(Из книги: Путешествие в Бухарию, полковника барона Мейендорфа.)

Двор. — Духовенство. — Власти Государственного управления и власти судебные. — Отрасли Государственного управления. — Устройство военных сил. — Внешние сношения.

В Бухарии, никто из Министров на исправляет должности, соответствен ной сану Турецкого Великого Визиря, хотя Куш-Беги имеет действительно весьма обширную власть. Все дела непосредственно докладываются Хану, что объяснить можно малосложностию [162] правления и необширностию Ханства. Титул Аталика, пожалованный Ханом своему тестю, независимому Гиссарскому Хану, напоминает звание Великого Визиря; титул сей должно почитать первейшим в Ханстве, и тот, кто удостоен оного, становится членом Ханского роду.

Вторая степень есть Предводителя войск; титул его Дад-Хаг или Перваначи; он должен присутствовать на больших торжествах.

Третья степень — главы Духовенства или Шеик-Уль-Ислам; он не считается в числе придворных особ.

Звание Инака значительно и заключает в себе должность Тайного Советника. Дестарганчи исправляет обязанности Дад-Хага, Церемониймейстера и Каммергера.

Потом следуют: Куш-Беги — придворный вельможа и Государственный чиновник; Мир-Ахор-Баши — главный Конюший; Мир Ахор-Конюший; два раздавателя милостыни; Кази-Аскер или Кази-орду, Войсковые Судья, которого Хан видит часто и который живет во дворце; Астролог; Хранитель Ханской казны; Ясаул-Баши, и двести Ясаулов или [163] полицейских офицеров, курьеров и исполнителей Ханских поведений; наконец два отряда гвардии: один, именуемый Маграм, состоящий из 220 человек офицерских чинов, в роде Европейских Пажей, а другой из 500 человек солдат, называемый Касабардар.

Хан в гареме своём имеет около 200 наложниц, которых однако не стерегут эвнухи. Сии последние не пользуются ни малейшим значением в Бухарии; их только двое при Хане, и тех, или по приличию, или по ревности, он удалил из своего гарема. Хан, как усердный Магометанин, имеет только четырех жен; к двум из них он весьма привязан: одна дочь Хана Гиссарского, а другая дочь Ходжи Самаркандского. Третья жена Хана есть дочь Земана, Шаха Авганистанского, свергнутого братом с престола. Сия последняя, лишившись любви своего супруга и оставленная им, томится в уединении гарема.

Бухарский Двор не блистает великолепием. При оном соблюдаются обряды, принятые у Восточных Государей, что мы видели во время торжественного нашего представления. Высокие [164] цилиндрические собольи шапки и различного рода чалмы, известные под именем муджевез, урф и хорасани, в употреблении при Бухарском Дворе, также как и при Цареградском. Хан, строгий соблюдатель церемонияла во время торжественного приема, весьма прост в частной жизни. Когда бывало он встречал нас на улице, то заводил с нами речь; в частных свиданиях с Г. Негри разговаривал с ним весьма фамилиярно. Раз в неделю отправляется он на моленье в монастырь Боговудин; он ездит туда верхом, в сопровождении небольшого числа телохранителей, имея впереди Ясаулов, которые своими белыми палками очищают ему дорогу.

Все, повстречавшиеся с Ханом., останавливаются, произнося: селам-алейкум, чему предшествующий Хану чиновник отвечает за него.

В Пятницу, Хан ездит молиться в мечеть, отстоящую от его Сераля на пятьдесят шагов. Он только один на коне, а вельможи следуют за ним пешком. При выходе его из дворцовых ворот, телохранители, выстроившиеся в ряд, падают ниц и произносят приветствие, на которое отвечает [165] один из чиновников Ханской свиты. Сей обряд имеет нечто торжественное. Хан, выходя из мечети, опять садится на лошадь с пособием Мир-ахор-Баши, который приподнимает его, держа под руку.

В Бухаре много удивляются, что Таджик (Народонаселение Бухарии состоит из двух главных поколений: Узбеков, поколения первенствующего, и Таджиков, поколения покоренного.) играет важную ролю при дворе. Он находится в звании Дестраганчи; умел приобрести милость Хана посредством привязанности, которую, как говорят, поселил в нем с самых молодых лет и пользуется доверием его почти наравне с Куш-Беги. Эти два соперника так искусно умеют соблюдать взаимные выгоды, как бы самые образованные царедворцы. Двор Бухарский, подобно многим другим, есть всегдашнее поприще происков и порчи нравов.

В Бухаре, под именем Дивана, существует род Государственного Совета. Заседания оного происходят только по повелению Хана, который всегда сам [166] председательствует в оном. Никакая должность не дает права присутствовать в сем Совете; сам Хан назначает особ в заседания, в которых собирается от 5 до 20 человек. Совет рассматривает дела самые важные. Первейшие сановники обыкновенно приглашаются к заседаниям; мнение духовных членов имеет в Совете весьма большой вес, ибо оное вообще основывается на тексте какого либо священного постановления.

Бухарское духовенство составляет чиноначалие, коего главою Шеик-Уль-Ислам: он один раздает духовные звания; к нему обращаются в важных тяжбах для получения решения, сообразного с законами. Второе духовное достоинство именуется Алам, третье — Муфти, потом следуют Дана-Муллы или ученые священнослужители, наконец Ахуны или простые священнослужители. Звание Муллы, или духовного лица, дается каждому, кто только умеет грамоте.

Турецкие Султаны, обязанные Улемам за титул Калифов, были вынуждены даровать им, в виде воздаяния, весьма обширную власть. В Бухарии не было подобных обстоятельств, и [167] тамошнее духовенство не достигло той степени могущества. Едва минуло четверть столетия, как Бухарское духовенство было, так сказать, преследуемо Ханом, который исключительно покровительствовал войску. Нынешний Хан, будучи весьма набожен, следует совершению противоположным правилам; он расточает духовенству милости и умножил до того число священнослужителей, что в одной столице полагается их более двух тысяч. Он покровительствует им во всяком случае. Хотя военное состояние всегда более уважается, нежели духовное, потому, что Узбеки, господствующее в народе поколение, более воинственны, нежели набожны; однако таковое мнение может измениться, если будут царствовать еще несколько Ханов, столь набожных и миролюбивых, каков нынешний Эмир Гайдер: тогда Правительство утратит свое, могущество, ибо вверить власть духовенству, имеющему сильное влияние на дух суеверного и невежественного народа. При том заметить должно, что законоведцы и духовные составляют сословие, совершенно отдельное от прочих общественных званий. [168] Первенствующие чины духовенства имеют большую власть, но знатные особы никогда не вступают в духовный сан.

Все города, несколько позначительнее, имеют Кази или Судью; в малых городках находятся Рейсы или Полицейские приставы. Отправление судопроизводства весьма поспешно; стороны сами излагают свою тяжбу; показание двух свидетелей достаточно для доказательства и направления совести Кази или Рейса.

Судья столицы носит титул Кази-и-Калан, или Великий Судья, что однако не дает ему начальства над прочими Судьями. Он пользуется особенным уважением, ибо, пребывая в главном городе и находясь при особе Хана, решает нередко важные тяжбы. Он имеет в своем ведении двух Муфтиев, которые собирают пошлины за приложение печати; сия печать прикладывается вместо подписи, и достаточна для скрепления приговора. Кази других больших Городов имеют при себе также по одному Муфти, которые им подчинены, но значение коих почти ничтожно. Кази-и-Калан отправляет иногда тяжущихся к Аламу, или для утверждения своего [169] приговора, или с намерением доставить прибыль сему духовному Судье.

Жалобы на решение Кази могут поступать к одному Хану; но в Бухарии, как и в других странах, есть средства уклоняться самого ясного приговора. Кази, под тем видом, что приложенная печать Муфти подделана, вновь рассматривает дело, уже решенное, и таким образом умножает свои приходы.

Здесь нет обыкновения сменять Судей по прошествии полутора-годового срока, что постановлено законами во всех других Музульманских краях, где опасаются, чтобы влияние их не могло соделаться вредным для Правительства.

Легко постигнуть, что в стране, где лихоимство столь обыкновенно, как в Бухарии, Рейсы, коим предоставлено право налагать денежные пени, пользуются сим преимуществом в полной мере, чтобы сделать должности свои самыми доходными.

В бытность мою в Бухаре, жид, продавший одному из наших Казаков водку, был по приказанию Рейса посажен в тюрьму. Рейс велел семейству Еврея [170] уплатить себе полтораста телл (Телла, золотая монета, составляющая около 16 руб. на ассигнации.) пени, а преступник сверх того получил шестьдесят палочных ударов. Наказание чрезвычайно жестокое; ибо палки довольно толсты, а удары даются по спине и по брюху. Семьдесят пять ударов равняются смертной казни. Другое, гораздо жесточайшее наказание, состоит в заключении преступника с завязанными руками и ногами в комнату, наполненную особого рода мухами, кусающими весьма больно. Сия казнь заменяет пытку; в три дня человек умирает.

Устройство военных сил, управление финансов и источники Ханских доходов в Бухарии тесно соединены между собою. Страна сия почитается как бы собственностию завоевателя, который старается извлечь из нее самую большую прибыль, подчиняясь только уставам веры, и принося необходимые жертвы для содержания войск. Это почти система откупная или система ленная, в силу которой были раздаваемы земли соразмерно военным заслугам. [171]

Бухарский Хан значительную часть доходов получает из удельных своих имений. Содержание военных сил есть главный предмет его издержек; ибо Хан имеет войска наемные, как в Турции; ленные же владельцы составляют ополчение, при случае, всенародного воззвания к оружию.

Необходимость подразделить удельные и казенные имения и ввести устройство в Государственное управление была причиною раздробления Бухарии на сорок округов или туменов, из коих обширнейшие суть: Бухарский, Самаркандский, Сиавудинский и Кара-кульский, а самые малые: Чалакский и Нуратагский. — Начальник или Правитель тумена именуется Гаким, и вместо жалованья, пользуется доходом с своей аренды. Самаркандский округ приносит дохода по откупу 300,000 батманов (Батман равняется 8 пудам.) пшеницы и 500,000 тонг (Тонга, серебрянная монета, ценою в 76 коп. медью.) деньгами: Сиавудинский 1,000,000 батманов пшеницы и 100,000 тонг; Кара-кульский 25,000 телл: а Чалакский и Нуратагский по 4,000 батманов пшеницы и [172] 20,000 тонг, каждый порознь. Таковой доход с имений может простираться до 10 миллионов рублей, из коих казна не получает половины; ибо Гакимы производят из сей суммы жалованье своим чиновникам и войскам, квартирующим в округе. Есть округи, где Гакимы издерживают более, нежели сколько получают с имений; например, округ Уратупский и другие пограничные, в которых находятся значительные гарнизоны.

Доходы с казенных имений собираются Правителями округов; они или отдают землю с публичного торга на откуп, или получают две пятых доли со всей жатвы. Последний способ извлекать прибыток из земли, предполагает большую рачительность со стороны Гакима. Он отряжает к содержателям земель или арендаторам, во время молотьбы хлеба, чиновников, имеющих обязанность вымерять хлеб и получать узаконенную долю. Подчиненные Гакима суть: Ясаулы, Диван-беги и Мурзы. Первые, будучи полицейского ведомства, суть исполнители приказаний, равно как и Диван-беги. Мигтеры употребляются только при сборе податей. [173] Мурзы суть письмоводители. Звание Диван-бега весьма обыкновенно в Бухарии и гораздо маловажнее, нежели означает сие наименование. Должность Гакимов в большом уважении: они прямо сносятся с Ханом и стараются снискать его дружбу или милость, посредством даров, состоящих именно в сарачинском пшене, лошадях и даже в деньгах.

Правительство не собирает никакой пошлины за вывоз товаров; за ввоз оных налагает подать, самую умеренную (См. стр. 230, в подлинном сочинении.). Предположив ввозимых товаров на 15 миллионов, сбор пошлины будет простираться до 400,000 рублей, которые назначаются на содержание учебных заведений и духовенства.

Кроме сбора за ввоз, взыскиваются по два с половиною процента при продаже неочищенных пошлиною товаров. Сверх того взимается пошлина за некоторые местные произведения, как то: за плоды сухие и сваренные в манне; за овечьи шкуры и кожи. Сложность сей пошлины может составить 15 т. рублей. [174]

Куш-Беги есть Главноначальствующий над сборами пошлин за ввоз товаров и над акцизом. При значительном числе чиновников, находящихся в его ведении, должность сия представляет ему множество случаев обогатиться и дает ему особенное влияние на торговлю и на внешние сношения Бухарии.

Бухарцы, по установлению Корана, обязаны платить десятинную подать или зекат и ухр (zekat et ouchr), для пособия неимущим. Бугхарец, получая триста тонг дохода, вносить десятую долю оного деньгами или хлебом; из сорока овец отдает одну, из ста две, из трех сот четыре, из четырех сот шесть и так далее. Кочующие Туркменцы, признающие над собою власть Хана Бухарского платят таковую дань скотом.

Четыре лесные участка (дачи) близ Иойши, пять близ Чарджу, столько же близ Гирки и четыре близ Укарзума при переправе чрез реку Аму отдаются казною на откуп, и приносят несколько тысяч рублей дохода.

Соображая сложность сих доходов с суммою, употребляемою Ханом на содержание Двора и войска, должно [175] заключать, что роспись собственных его расходов не может превышать миллиона рублей; и даже, судя по недостатку пышности в образе его жизни, я полагаю, что издержки его не простираются столь далеко.

Управление финансов находится совершенно в руках Куш-Беги и самого Хана; оно столь же малосложно, как и прочие отрасли Государственного управления.

Военные силы заключаются в одной коннице, состоящей или из земского вооружения, или из войска, состоящего на жалованье. Сие последнее простирается до 25-т. человек, и находится всегда на военной ноге. Войско земское, в числе по крайней мере 60-т. человек, собирается только во время всеобщего вооружения. И так Хан в состоянии выслать за пределы от 12 до 13,000 войска; остальное защищает пограничные города, особливо Уратупу, Джизанг, Самарканд, Каракуль и Карши, которые имеют необходимость в самых сильных гарнизонах.

В бытность нашу в Бухаре, Хан содержал в поле двенадцать тысяч войска, против одного Начальника [176] Узбеков, который овладел городом Балком, находившимся под покровительством Хана. Вскоре после нашего отъезда, Хивинцы учинили набег и ограбили Джарджу. Из сего видно, что Бухария, хотя гораздо могущественнее окружающих ее владений, но не умеет внушить к себе уважения, по малодушию ли Хана, или по воинственному духу своих соседей.

Бухарские солдаты именуются Сипаги или Кара-аламаны; получают 6 телл жалованья, шеллу на сено, пять батманов джугари и столько же пшеницы. Касабардары получают двойную плату.

Военные чины суть следующие: Даг-Баши десятник; Чур-Агаси унтер офицер; Юз-баши сотник; Чуран-баши Порутчик; Пансад-баши пятисотный командир; Туксабай полковой командир; Курган-беги бригадный Генерал; Дад-Хаг командир многих полков или дивизионный Генерал; Перваначи Главнокомандующий или Фельдмаршал.

Все офицеры, или военачальники, имеют звание Серкедег и получают жалованье отчасти деньгами, отчасти хлебом. Отряд Пансад-Баши, [177] состоящий из 500 человек, имеет для отличия небольшое знамя, называемое Байрак. При Мин-баши находится большое знамя, именуемое туг, которое бывает одно в полку, составленном обыкновенно из тысячи человек. Сии Мин-баши пользуются большим уважением; они въезжают на коне в ворота Сераля, чрез которые подчиненные их должны проходить пешком. Одежда на них шелковая, украшенная большими золотыми цветами; чепраки их обыкновенно алого сукна с пышными золотыми пальмами, шитыми в Кашемире; лошади их отменной красоты, Сипаги вооружены ружьями, предлинными пиками и кривыми саблями, наподобие Персидских; некоторые из них носят короткие кольчуги, железные шлемы и круглые щиты, обтянутые буйволовою кожею. Артиллерия состоит из десятка Персидских пушек, из коих три или четыре только с лафетами; в сих последних нет гвоздя железного, и хотя каждый на трех колесах, но двигается с большею трудностию; одним словом, артиллерия не приносит чести! дарованиям Топчи-баши или начальника оной, который есть старый Русской солдат. [178]

Хан ежегодно осматривает часть своих войск близ Боговодина. Смотр продолжается около двух недель и состоит в простой перекличке. Главная сила войска заключается в Узбеках, народе воинственном и всегда готовом к битве. Узбеки ведут войну без всякого порядка, в роде партизанов, и имеют отличных лошадей. Сначала храбрейшие воины выезжают вперед, на подобие наших фланкеров; возникают отдельные сшибки; потом следуют общие атаки и сильные напоры конницы. Сражения оканчиваются весьма скоро, ибо быстрые лошади с удивительною легкостью уносят побежденных. Походы, происходя в странах бедных, без всяких запасов, если не оканчиваются в три недели, то кажутся слишком продолжительными сим ордам, коих войны суть не что иное, как набеги.

Внешние сношения.

Бухария не ищет союза соседственных Ханств, коих она не опасается, и в коих не имеет никакой надобности. Нынешнее политическое состояние Средней Азии может быть сравнено с состоянием Европы до шестнадцатого [179] столетия, когда обыкновение содержат непременных Послов при иностранных Дворах было еще неизвестно, и когда возникавшее просвещение не размножило еще взаимных потребностей и сношений народов.

Из числа владений, сопредельных Бухарии, Ханство Хивинское тревожит ее более прочих; ибо кочующие племена, зависящие от оного, производят частые грабежи, и сам Хивинский Хан алчен к богатствам, предприимчив и воинствен.

Целые столетия, беспрерывная почти вражда существует между сими двумя странами. Хива была многократно покоряема, и всегда успевала восстановлять свою свободу. Лет десять тому назад, Эмир-Гайдер завоевал оную; но суеверный сей Государь, сообразуясь с Кораном, который воспрещает Мусульманам несправедливо удерживать принадлежность своих собратий, возвратил Хиве ее независимость. В недавнем еще времени, расхищение Хивинцами нескольких караванов произвело раздор между обоими Ханствами. Узбеки горят нетерпением омыть сие [180] оскорбление в крови своих врагов; но Эмир-ель-Муменин говорит им, что разрушить Хиву значило бы отнять член у собственного тела, и, помышляя столь же мало о славе военной, сколько о благоденствии подданных, пребывает в бездействии от беспечности и суеверия.

Хан Коханский, находясь в родстве с Хивинским, следует отчасти внушениям сего последнего, однако соблюдает совершенное согласие с Бухариею; к чему побуждают его взаимные выгоды по торговле и превосходство Бухарского Ханства.

Если Хан Бухарский имеет что либо сообщить одному из соседних Ханов, то обыкновенно отправляет с депешами купца.

Гиссарский Хан есть вернейший союзник зятя своего, Хана Шерсабеского. Страна Гиссарская заключена в средине Бухарии, и по положению своему, легко наводняется; сие средство обороны достаточно против нападения Узбекских войск, и для отвращения всякого набега. Кроме того, все сии мелкие области сохраняют свою независимость.

Хотя Бухария находится в торговле с Персиею, Авганистаном, Мидиею, [181] Кашемиром, Кашгаром и малым Тибетом; но политические ее сношения с сими странами почти ничтожны, в царствование нынешнего Хана. В течение двадцатилетнего царствования, он ограничил сообщения свои с Кашгаром отправлением к Начальнику сего города письма с несколькими подарками. Он не заключал никакого союза с Персидским Шахом, которого, как полагать должно, ненавидит, и по различию двух сект, и потому, что недовольные его подданные находят убежище в Персии, и наконец потому, что Персы, презирая Бухарцев, более 30,000 оных содержат в самой жестокой неволе.

Бухарский Хан, ревностнейший Магометанин Суннитского исповедания, ежегодно отправляет в Константинополь к Оттоманскому Пади-Шаху, как представителю и наследнику Калифов, денежную, весьма значительную сумму, и уверения в уважении, дружестве и преданности. Султан отвечал ему в 1818 году посольством, препроводив притом несколько духовных книг. Эмир-ель-Муменин принял Посла с величайшими почестями. Около полувека, не проходит года, чтобы [182] Российскому Правительству не случалось давать какого либо ответа Бухарским Дипломатам. Это обыкновенно Бухарские купцы, которые, будучи побуждаемы своими выгодами, соединенными с выгодами первого их Министра, являются испрашивать кредитивных грамот и звания посланцев. Под сею эгидою, они беспошлинно ввозят товары в Бухарию, и притом узнают страну, соделавшуюся для них важным источником богатства.

Политические сношения Бухарии вообще малочисленны, по причине беспечности Хана. Он вовсе не заботится о делах Государственных, лишь бы его доходы были неприкосновенны.

В заключение сей статьи присовокупляю, что отличительные черты полуварварского Правления Бухарии суть суеверие, некоторая воинственность духа и алчность, проистекающая от, влияния сей страны на малые Ханства, окружающие.

С франц. А. Каменской.

Текст воспроизведен по изданию: Статистический взгляд на Бухарию // Северный архив, Часть 23. № 19-20. 1826

© текст - Каменский А. 1826
© сетевая версия - Тhietmar. 2019
© OCR - Иванов А. 2019
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Северный архив. 1826