Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

ШЕРЕФ-АД-ДИН ЙЕЗДИ

КНИГА ПОБЕД

ЗАФАР-НАМЭ

XI

ИЗ "КНИГИ ПОБЕД" ШЕРЕФ-АД-ДИНА ЙЕЗДИ

Шереф-ад-дин Али Йезди, родом из города Йезда, находился при дворе Шахруха (807-850 = 1405-1447) и его сына Ибрахим-султана (был правителем Фарса с 818 = 1415 г., умер в 838 = 1435 г.). После смерти Шахруха Шереф-ад-дин поселился в Тафте, около Йезда, где и умер в 858 (= 1454) г. "Книга побед" — "Зафар-намэ", — законченная в 828 (= 1424/25) г., в Ширазе была, по словам Шереф-ад-дина, первоначально составлена Ибрахим-султаном при помощи секретарей и затем обработана в чрезвычайна высоком и цветистом стиле Шереф-ад-дином; весьма вероятно, однако, что роль Ибрахим-султана в составлении "Зафар-намэ" сильно преувеличена Шереф-ад-дином. Источниками "Зафар-намэ" явились: 1) "Зафар-намэ" Низам-ад-дина Шами, план сочинения которого был полностью принят Шереф-ад-дином; 2) описания и дневники отдельных походов, использованные и Низам-ад-дином; Шереф-ад-дин, однако, заимствовал из них многие детали, опущенные его предшественником; 3) стихотворная хроника, составленная уйгурскими писцами Тимура на тюркском языке уйгурским письмом и, повидимому, называвшаяся "Тарих-и-хана"; 4) устные сообщения современников и участников походов Тимура. Труд Шереф-ад-дина является самым полным сводом данных по истории Тимура, однако эти данные излагаются с большой долей тенденциозности; в частности, нередко поражения Тимура превращены в победы. Теми же Ибрахим-султаном и Шереф-ад-дином было начато в 822 (= 1419) г. и закончено не ранее 831 (= 1427/28) г. введение к "Зафар-намэ", имеющее особое название "Тарих-и-джехангир". Оно посвящено истории Чингиз-хана и его потомков и обычно именуется "Предисловием" — "Мукаддамэ" — к "Зафар-намэ"; странным образом это предисловие отсутствует почти во всех наиболее старых рукописях последнего. Источниками этого введения является, прежде всего, сочинение Рашид-ад-дина (повидимому, уже в редакции Хафиз-и-Абру), а затем, вероятно. уйгурские записи по истории членов рода Чингиз-хана; список ханов заимствован у Низам-ад-дина, но несколько дополнен. Кроме литературы, указанной на стр. 105, см.: Rieu, Catalogue, 173. — Storey, II, 2, pp. 283-287. — Настоящий перевод выполнен по калькуттскому изданию: The Zafarnamah by Maulana Sharfuddin 'Ali of Jazd. Edited by Mawlawi M. Ilahdad, 2 vols, Calcutta, 1885-1888 (Bibliotheca Indica). Главы о первом походе Тимура в Дешт-и-Кипчак переведены по изданию Шармуа: Expedition de Timour-i-Lenk oil Tamerlan contre Toqtamiche... en 793 on 1391... par M. Charmoy. Memoires de l'Academie Imp. des Sciences de St.-Petersbourg, 6-e serie, T. III, St. Petersbourg-, 1836, 172-243.

Для проверки текста использованы рукописи Государственной Публичной библиотеки им. M. E. Салтыкова-Щедрина, перс. нов. серия № 234 (ниже — С; датирована 888 = 1483 г.) и перс. нов. серия № 59 (ниже — D; датирована 1024 = 1615 г.; привлекалась местами). Текст извлечений из "Мукаддамэ" (оно не вошло в вышеуказанное издание) дан по рукописи ИВ АН 393 (ранее № 568, ниже — А), Государственной Публичной библиотеки Dorn 292 (ниже — В; 938 = 1531/32 г.) и указанной выше рукописи (перс. нов. серия № 59; ниже — D). Разночтения касаются по преимуществу собственных имен, причем там, [145] где рукописи (особенно С, очень исправная и обильно огласованная) дают лучшие чтения и огласовки, мы приводим их в примечаниях. В примечаниях же помещены нами некоторые отрывки из "Матла ac-са'дейн" Абд-ар-раззака Самарканди (ниже обозначены "Абд") и из "Анонима Искендера" (ниже — АИ). Текст извлечений из "Предисловия", см. стр. 248-250.


Имена тех из рода Чингиз-хана, которые царствовали в Дешт-и-Кипчаке. Всех царей из рода Чингиз-хана, правивших в Дешт-и-Кипчаке до сего времени, 32. 1) Джучи, которому по приказу отца принадлежали области Хорезм, Дешт-и-Хазар, Булгар, аланы и те пределы; между ним, Чагадаем и Угедаем постоянно была вражда. Он умер шестью месяцами раньше Чингиз-хана. 2) Бату, 1 сын Джучи, которого Угедай-каан, с сыном своим Гуюком, с Менгу, сыном Тули, с Булганом, 2 Бури и Байдаром, сыновьями Чагадая и с большим войском отправил в область, находившуюся под властью его отца. Всей этой областью до (земли) асов, русских, черкесов, до Крыма, Азака 3 и Булгара они овладели через некоторое время, после многих битв. К городу М.к.с., куда вследствие множества леса (даже) ветру трудно было пробраться, царевичи, срубив со всех сторон деревья, проложили дорогу такой ширины, что на ней могли двигаться 4 встречные телеги. Они осадили город и после взятия (его) отдали приказание об общем избиении и сказали, чтобы у убитых отрезали правое ухо и представляли его. Было насчитано 270 000 (ушей). Когда настала весна и они управились с делами улуса кипчаков и аланов, то они с огромным войском двинулись на покорение (земли) келаров и башгирдов, жители которой были христиане, и страна которых прилегает к (владениям) франков. Гордясь своей многочисленностью и своим могуществом и узнав о движении войска Бату, они (эти народы) также занялись снаряжением войска, выставив 400 000 искусных в военном деле всадников, считавших бегство за стыд, и выступили (с ними) навстречу (монголам). Бату выслал вперед, в виде авангарда, брата своего Саканака 4 с 2000 человек (приказав), чтобы он разведал их численность и известил о положении (их) дела. Через неделю он (Саканак) вернулся и сообщил, что их вдвое больше войска монгольского и что они все люди боевые. Когда войска приблизились друг к другу, Бату приказал мусульманам собраться и заняться молитвой, а сам пошел на один холм, целые сутки ни с кем не говорил ни слова, усердно молился, плакал и просил (бога) о победе. На другой день занялись боем. Между ними находилась большая река. Ночью он (Бату) послал (сказать) войску, чтобы оно перешло через реку. Бату лично вступил в (самое) сражение и произвел несколько нападений сряду. Увидев превосходство сил, армия неприятельская двинулась с места, 5 а то войско, которое (ночью) перебралось через реку, напало на них с тыла. Саканак и все войско разом произвели атаку, бросились на царский шатер и палатки их, мечами разрубили канаты и опрокинули их. Вследствие этого неприятельское войско упало духом и обратилось в бегство, а войско Бату перебило всех их. Области те также подпали под власть (монголов). После этого Бату по повелению Угедай-каана посадили на престол в Дешт-и-Кипчаке. Город Сарай построил Бату. [146] Он умер в 654 г. (= 30 I 1256 — 18 I 1257), соответствующем году дракона. 3) Берке-хан, брат его. 4) Саин-хан. 5) Йису-Мунке. 6 6) Токта-хан. 7) Узбек-хан. 8) Джанибек-хан, который, вступив на престол ханский и приведя в порядок улус, с большим войском двинулся через Дербенд к Тебризу. В то время на престоле иранском не было царя из рода Чингиз-хана, престол же тебризский держал Ашреф, (сын) Тимурташа, сына Чупана сулдуза. Когда он (Джанибек) пришел в Тебриз, Ашреф не был в силах сопротивляться и бежал в Нахичеван. Его схватили, привели в Тебриз и предали смерти. Он (Джанибек) был царь (правоверный) мусульманин и прекрасного нрава. При проходе войска его, не смотря на многочисленность (его), жителям Тебриза не было причинено никакого ущерба. В пятницу он явился в мечеть Ходжи Али-шаха. Завоевав владения Азербайджана, он оставил там своего сына Бердибека с большим войском, а сам вернулся в Дешт. Прибыв же в юрт свой, он вскоре после того умер. 9) Бердибек-хан, сын Джанибек-хана, который, узнав о смерти отца, оставил Тебриз, направился в Дешт и сел на престол ханский вместо отца своего. 10) Кельдибек-хан. 11) Науруз. 12) Черкес. 13) Хызр-хан. 14) Муруд. 15) Базарчи. 16) Сасы-Бука. 17) Тузлук-Тимур, племянник Буки. 18) Мурад-ходжа, брат Тоглук-Тимура. 19) Кутлук-ходжа. 20) Урус-хан. 21) Токтакия, сый Урус-хана. 22) Тимур-Мелик, сын Урус-хана. 23) Токтамыш-хан, севший на престол Дешт-и-Кипчака при содействии Тимура, по милости и благосклонности его. 24) Тимур-Кутлук. 25) Шадибек. 26) Пулад, сын Шадибека. 27) Джелаль-ад-дин, сын Токтамыш-хана. 28) Кепек, брат Джелаль-ад-дина. 29) Керим-берди, брат Кепека. 30) Чекре. 31) Дервиш-оглан. 32) Мухаммед-хан. Продолжительность царствования их с начала 621 г. (= 24 I 1224 — 12 I 1225) до нынешнего дня, то есть до 831 г. (= 22 Х 1427 — 10 Х 1428), соответствующего году овцы, составляет 210 лег. Из них в летописи (нашей) будет рассказано об Урус-хане и о ханах, сидевших после него, так как они были современниками Тимура.

|260| Рассказ о походе Тимура в Хорезм в третий раз и о возвращении его с пути по случаю восстания Сарбуги и Адильшйха Бехрама джелаира... |264| Они, 7 обратившись в бегство, отправились в Дешт-и-Кипчак, нашли себе убежище у Урус-хана и стали слугами того двора... Адиль-шах и Сарбуга занимались службой Урус-хану, но в конце концов (у них) забилась жила злобы и бесчинства, и в то время, когда Урус-хан находился в своем летовье, они, убежав, извлекли меч предательства из ножен вероломства, сразились с Учи-бием, 8 уполномоченным хана, и, убив его, бежали оттуда, пришли в улус Джете, к Камар-ад-дину и стали возбуждать его к восстанию и смуте.

|274| Рассказ о походе Тимура против Джете в пятый раз с войском, многочисленным как звезды... В этом месте (Кочкаре) до высочайшего сведения (Тимура) довели, что Токтамыш-оглан, усомнясь в Урус-хане, обратил лицо надежды ко двору убежища мира и идет (сюда). Тимур отдал эмиру Туман-Тимур-узбеку приказание соблюсти обычай встречи и привести его с полным почетом и уважением, сам же благополучно повернул назад через Уйнагу 9 и остановился в Узгенде, [147] а оттуда, двинувшись (дальше), счастливо прибыл в Самарканд. Эмир |275| Туман-Тимур привел (туда) Токтамыш-оглана, а эмиры и сановники представили его Тимуру. Его величество, высоко оценив его приезд, не оставил без соблюдения ни одной тонкости (проявления) благородных царских качеств по части оказания ему приема и почета. По выполнении обычая (давать) пир (той) он роздал ему и его свите столько добра — золота, драгоценных камней, халатов, поясов, оружия, тканей, лошадей, верблюдов, шатров, палаток, барабанов, знамен, дружин и слуг и прочих принадлежностей великолепия и величия, — что и словами не рассказать и пером не описать. В знак же крайнего своего уважения и расположения он назвал его сыном.

Рассказ об отправлении Тимуром Токтамыш-оглана управлять Отраром и Сабраном. 10 Тимур пожаловал Токтамыш-оглану всю область Сабрана и Сыгнака. 11 Когда Токтамыш утвердился там, то сын Урус-хана, Кутлуг-Буга, повел против него огромное войско. Между ними произошло сражение и с обеих сторон выказано было много усердия. Несмотря на то, что Кутлуг-Буга был ранен стрелой и умер от этой раны, поражение выпало на долю Токтамыша. Его иль ограбили; он убежал и пришел к Тимуру. Его величество оказал ему еще больший почет и уважение, чем в первый раз, и, снабдив его всеми |276| принадлежностями могущества и царского достоинства, отправил его назад. Когда он прибыл в Сабран, то с той стороны Тохтакия, старший сын Урус-хана, с несколькими царевичами Джучиева рода, Али-бек и другие знатные эмиры, снарядив несметное войско, выступили против него (Токтамыша) для отмщения за смерть Кутлуг-Буги и подошли (к нему) ***. Когда Токтамыш-оглан, устроив свое войско, двинулся к ним навстречу и последовало сражение, то войско его было разбито и бежало. Он (сам), обратившись (также) в бегство, прибыл к берегу реки Сейхуна и, из страха за (свою) жизнь, снял (с себя) одежду и бросился в реку. Казанчи 12-бахадур, преследуя его, дошел до берега реки и стрелою ранил его в руку. Перебравшись вплавь через реку, он (Токтамыш) нагой, одинокий и раненый зашел в лес и упал на землю и хворост. Благодаря одной из необычайных случайностей Тимур (перед тем) отправил к нему Идигу 13-барласа, чтобы тот наставил его (Токтамыша), дабы он был храбр и мужествен в деле царства, дабы соблюдал осторожность в отражении врагов и приводил в порядок свою область (субе). 14 Случайно эмиру Идигу пришлось проходить ночью в том лесу. До слуха его дошел какой-то стон, и когда он (Идигу) стал доискиваться |277| (причины его), то увидел Токтамыша нагого, раненого и упавшего без чувств ***. Он тотчас же спустился к нему и, выказав ему как следует заботу и сострадание по случаю нанесенной ему раны, снабдил его из того, что было при нем, сообразно положению его (Токтамыша) [148] пищею, питьем и одеждой; насколько мог, соблюл все, что составляет долг заботливости и сердечной привязанности и отвел его к Тимуру, который в то время избрал своим местопребыванием окрестности Бухары. Узнав о положении Токтамыша, он вновь щедро одарил его всем, что подобает по царскому милосердию такого сахибкырана и вторично снабдил его как следует всеми принадлежностями величия и могущества. В это время прибыл Идигу, племенем (умак) 15 которого было мангут, 16 один из эмиров улуса Джучи, бежавший от Урус-хана. Он принес известие, что Урус-хан, собрав войска, идет в эту сторону и ищет Токтамыша. Около этого же времени прибыли также послы Урус-хана, Кепек-мангут и Тулуджан и представили послание Урус-хана, содержание которого было таково: "Токтамыш убил моего сына и, убежав, пришел в ваши владения; выдайте моего врага, если же нет, то, назначив место |278| битвы, тотчас явитесь на бой". Тимур с царским достоинством ответил: "Он (Токтамыш) нашел себе у меня убежище, я его не выдам". Что же касается боя, то все для него готово ***..

Рассказ о том, как Тимур повел войско против Урус-хана. Отослав назад послов Урус-хана, Тимур обратил высочайший помысел на снаряжение и устройство войска и оставил для управления столицею Самаркандом эмира Чаку. Собрав весь улус Чагатайский, он в конце того же |279| года дракона двинулся на Урус-хана ***. Когда, после перехода (войска) через Сейхун, степь Отрарская сделалась ставкою победоносных войск (Тимура), то с той стороны Урус-хан, собрав весь улус Джучи, остановился, дойдя до Сыг;нака, от которого до Отрара 24 фарсаха ***. (В это время) выпало столько снега и дождя, что если бы от сильного холода не замерзла вода, то со всех сторон земли потоки слились бы в океан ***. Стужа дошла до того, что у всех живых существ, говорящих и не говорящих, члены и суставы перестали двигаться. Такое положение продлилось около 3 месяцев; и хотя две огромные армии, как два безбрежных моря, расположились одна против другой» но в то |280| время никто не имел возможности двинуться. Тимур приказал Ярык-Тимуру, Хитай-бахадуру и Мухаммед-Султаншаху, который бежав от гератского князя (мелик), пришел к Тимуру, со всей поспешностью произвести ночной набег на неприятеля. Согласно приказанию они выступили в набег с 500 человек и ночью на пути столкнулись с сыном Урус-хана, Тимур-Мелик-огланом, при котором было более 3000 человек. В ту же ночь под утро завязался бой ***. Победоносное войско (Тимура), как обычно, одержав победу, обратило неприятелей в бегство и сокрушило их. От силы руки и размаха лука Ильчи-Буги Тимур-Мелик-оглан 17 был ранен стрелою в ногу, а в борьбе с действием дурного глаза эмир Ярык-Тимур и Хитай-бахадур оба были убиты. Когда победоносное войско с победой и торжеством вернулось обратно, последовал указ, которому повинуется мир, чтобы Мухаммед-Султаншах поспешил на разведку. Выполняя приказание, он захватил одного человека и привел его, а эмир Мубашшир, получивший такое же поручение, также захватил человека и привел его. По произведенному дознанию |281| стало известно, что с неприятельской стороны для разведки послали в эту сторону двух смельчаков (бахадур), имена их Улуг-Саткин [149] и Кичик-Саткин 18 с сотнею людей. В это время Ак-Тимур-бахадур и Алладад-бахадур были в городе Отраре и давали 19 войску съестные припасы (таг;ар); за городом они случайно встретились с неприятельским отрядом, пришедшим туда для разведки. С Ак-Тимур-бахадуром было не более 15 человек, но, полагаясь на пыл могущественной власти Тимура, он отважно бросился на них и, когда завязался бой, то, чтобы обмануть неприятеля, предпочел бегство и стал отступать от сражения до тех пор, пока враги, наступая, разгорячились и ряды их, выстроенные в колонну (ясал), смешались. Затем он (Ак-Тимур) извлек сжигающий гордость меч из ножен мщения, повернул обратно, бросился на них (врагов), положил (на месте) 2 человек из именитых (людей их) и совершенно разбил их. Те, кто при помощи лошадей спаслись, бросились в овраги и арыки. Кепекчи-юртчи, племянник Ак-Тимур-бахадура, убил Саткина малого, а Саткина большого Хиндушах, взяв в плен, живого привел к Тимуру. Стало известно, что Урус-хан, бежав, вернулся и вместо себя оставил Кара-Кисека. 20 Отличив Хиндушаха царскими |282| милостями и щедротами, Тимур лично отправился против неприятеля. Кара-Кисек также ушел, и так как в тех местах не оставалось ни одного человека из врагов, то он (Тимур) счастливо и благополучно вернулся с войском из этого похода, расположился в высочайшей орде своей на равнине (джульге) Кеша и простоял там 7 дней.

Рассказ о нападении Тимура на улус Урус-хана. Собираяся сразиться с Урус-ханом, Тимур счастливо и благополучно выступил в поход, сделав Токтамыш-оглана проводником (гачарчи). Двигаясь со всей поспешностью днем и ночью, он через 15 суток в понедельник утром прибыл в Джейран-камыш, (где) неприятельский иль пребывал в неведении (о движении Тимура). Ограбив их, победоносное войско захватило огромную добычу — лошадей, верблюдов, овец и пленных. Благодаря счастливой случайности, (в это время) без затраты усилий слуг Тимура умер Урус-хан и тернии его неприязни исчезли со столбовой дороги счастливой державы (Тимура). Вступивший на место его старший сын его Тохтакия также в это время пошел по стопам отца. Оказав поддержку и содействие Токтамыш-оглану, пожаловав ему царство всего Дешт-и-Кипчака и Джучиева улуса, приготовив и устроив |283| ему все принадлежности царского достоинства и могущества, он (Тимур) оставил его в этом государстве и подарил ему коня по имени Хынг-оглан... 21 сказав: "На этом коне в случае удачи догонишь врага, а в случае бегства никто тебя не догонит". Повернув затем в сторону Самарканда, он благополучно и счастливо возвратился из Дешт-и-Кипчака и в начале года змеи, 778 (= 21 V 1376 — 9 V 1377), расположился в своей столице. По возвращении Тимура из Дешта, Тимур-Мелик-оглан, сев на ханство, с огромным войском пошел на Токтамыш-хана, и после многих стычек и сражений поражение выпало на сторону Токтамыш-хана; он спасся на том коне, которого ему подарил Тимур, и после многих бед на одной лошади и один прибыл к Тимуру. Благодаря дальновидному взгляду Тимура этот знаменитый конь сделался причиною спасения этого царевича. Тимур в царственной заботливости [150] обратил внимание на улучшение положения Токтамыш-оглана и в конце |284| 778 г. (= 21 V 1376 — 9 V 1377), соответствующего году змеи, наделив как следует всеми принадлежностями царского достоинства и могущества, отправил с ним в Сыгнак (несколько) старших эмиров, как то: Туман-Тимур-узбека, сына его Бахты-ходжу, Урук-Тимура, 22 Гияс-ад-дин-тархана и Банги23-каучина, чтобы возвести его на ханство. Эмиры поспешили исполнить приказание и в упомянутом году возвели Токтамыш-оглана на ханский престол в Сыгнаке. Соблюдая обычай, они, как принято, устроили в честь его нисар.

|288| Рассказ об отправлении Токтамыш-хака Тимуром на воину с Тимур-Мелик-ханом и о победе, одержанной над ним. В первый раз, когда Токтамыш-оглан, отложившись от Урус-хана, прибегнул к защите Тимура, с ним прибыл Урук-Тимур, 24 удостоившийся милости |289| Тимура. В отсутствие его Урус-хан пожаловал (сделал суюргалем) его тысячу другому. 25 В то время когда Токтамыш был разбит Тимур-Меликом, Урук-Тимур упал в бою и остался в том месте. Его взяли и привели к Тимур-Мелику, который пощадил его жизнь и отпустил его. Через некоторое время, которое он провел среди них в бедствии, он однажды, преклонив колена перед Тимур-Мелик-ханом, просил его возвратить ему иль и людей 26 его, чтобы он служил хану (та ханра куч дехед). Тимур-Мелик просьбы его не уважил и сказал ему: "Если хочешь, оставайся, а если хочешь, ступай". Урук-Тимур в ту же зиму бежал и прибыл к Тимуру. Удостоившись в Самарканде чести целования ковра, он был почтен царской милостью и изложил (Тимуру) положение дел Тимур-Мелика, (рассказав при этом) что он днем и ночью занят питьем вина, 27 до обеда спит и будь сто нужных дел, никому нельзя исторгнуть его из сна беспечности; по этой причине у людей нет более надежды на него и весь улус Джучиев требует Токтамыш-хана. Тимур отправил человека в Сыгнак к Токтамыш-хану (сказать), чтобы тот тотчас же пошел на Тимур-Мелика. А Тимур-Мелик-хан в ту зиму зимовал в Каратале. Токтамыш-оглан, согласно приказанию, снарядив войско, двинулся на него. Когда он прибыл туда, между ними произошла великая битва и благодаря счастливой судьбе Тимура поражение |290| выпало на долю Тимур-Мелика. Токтамыш-хан, оставшись победителем, воссел на престол Дешт-и-Кипчака на место отцов и послал Урус-ходжу к Тимуру доставить известие о победе. Получению этого известия его величество очень обрадовался, несколько суток провел в наслаждениях и веселии и, чтобы сделать радость общею, приказал освободить всех заключенных и колодников, а Урус-ходжу удостоил разных милостей и почестей, подарив ему халат и пояс ***., и отослал его назад. Токтамыш-хан вернулся в Сыгнак и перезимовал там. Когда прибыла повелительница весна и повела свои войска злаков и цветов в сады и цветники, Токтамыш-хан, снарядив бесчисленное войско, двинулся в поход и покорил царство Сарайское и иль Мамака. Власть и могущество его стали развиваться, и благодаря счастливому [151] распоряжению Тимура весь улус Джучиев вошел в круг его власти и господства ***.

Рассказ о возвращении Тимура в свою столицу... В ту зиму 28 |392| Токтамыш-хан через Дербенд отправил к Тебризу огромную армию, приблизительно 9 туманов, большей частью язычников, все безжалостных и злобных, с 12 огланами Джучиева рода, во главе с Бек-Пуладом, с эмирами Иса-беком, Яглы-бием, Казанчи и другими нойонами. Пройдя Ширван, они вошли в Азербайджан и заняли окрестности Тебриза. В городе не было солидного правителя, который в случаях подобного рода мог бы что-нибудь сделать. Подданные и жители тамошние в видах охранения семей и домочадцев своих, вместе с эмиром Вели, который будучи разбит и обращен в бегство прибыл туда, и Махмудом Хальхальским укрепили края и окружности города, стали упорно отражать неприятеля, что обязательно по закону, и почти целую неделю занимались сопротивлением и стычками. Наконец, то вероломное войско силою и превосходством овладело городом. Вели и Махмуд Хальхальский бежали и отправились в область Хальхаль. Воины стали грабить и разбойничать и совершали такие насилия, бесчинства, беззакония и злодеяния, |393| какие только возможно представить себе. Сокровища и имущества, разные драгоценности (и) все, что в таком городе годами накопилось, в течение 10 дней было разметано и погибло ***. В ту же самую зиму, собрав все награбленное и забрав пленных, они ушли тою же дорогою, которою пришли...

|410| Рассказ о походе Тимура на Берду и о прибытии известия о движении дештского войска. Когда кончилась зимняя пора, когда по миру разнесся слух о выступлении армии весны и задвигалось войско зелени и трав, то в начале 789 г. (= 22 I 1387 — 10 I 1388), соответствующего году зайца, победоносное знамя могучего Тимура выступило в Берду. Одновременно с этим пронесся слух, что Токтамыш-хан, возмутившись, отправил войско через Дербенд. Дело происходило таким образом: Али-бек-гонггурат, Урук-Тимур и Ак-Буга-бахрин, которые между старшими эмирами улуса Джучи-хана отличались большим умом и здравомыслием, постоянно удерживали Токтамыш-хана словами увещания от дурных замыслов и указывали ему истинный путь. В том числе они всегда побуждали его к соблюдению прав Тимура и к следованию путем вежливости относительно слуг его величества, "ибо (говорили они) царство улуса Джучи-хана и место отцов попало в руки могущества (Токтамыша) благодаря благополучной державе и милости Тимура. Это |411| величие и возвышение — да умножатся они — вообще добыты путем благоволения и расположения его величества и различные ласки и милости, оказанные (им) при всех обстоятельствах, превышают то, что можно описать. Обязанность (твоя) состоит в том, чтобы, запечатлев в душе это обстоятельство, ты всегда старался услужить его величеству достойными услугами, не оставляя без внимания ни одной мелочи из (обязательных) условий признательности и соблюдения прав, ибо во всяком случае благодарность за благодеяние непременно служит к большему возвышению и расширению государства. Да и положению дел мира нельзя очень доверять: если однажды — не дай бог этого — у обладателя благополучия нога наткнется на камень неудач, то помощью высочайшей милости опять можно подкрепить надежду и при содействии его счастья можно исправить расстройство дел". [152] Благодаря искренности тех доброжелателей, блеск царства и владычества Токтамыш-хана с каждым днем усиливался до тех пор, пока не умерли Урук-Тимур и Ак-Буга. Несколько талба 29 мангутских, которые были близки к Токтамыш-хану, и Казанчи, убивший своего отца, нашли себе полнейший доступ к нему, а у Али-бека, из-за сближения этих негодяев (с Токтамышем), не осталось власти. Под дурным влиянием соблазнов и худых советов их Токтамыш-хан сошел с правильного пути и, покинув дорогу дружбы и расположения к Тимуру, обратился |412| к возмущению и восстанию, сделался врагом и, снарядив огромное войско, отправил его в Азербайджан. Когда довели до высочайшего сведения весть (о том), что по ту сторону реки Куры видели отряд какого-то чужого войска, Тимур отдал приказ Шейх-Али-бахадуру Ику-Тимуру, Осман-и-Аббасу и нескольким другим эмирам и воинам перейти через реку Куру и разузнать о положении дела. (При этом) он сказал: "Так как у нас с Токтамыш-ханом заключен союз и договор» то в случае, если тот отряд, который видели, принадлежит к его войску, вы не спешите сразиться с ним, не опережайте их (боем)". Когда те, согласно приказанию, двинулись, Тимур, по внушению счастья, вслед за ними отправил мирзу Мираншаха и эмира Хаджи-Сейф-ад-дина с несколькими эмирами и воинами. Когда эмиры, которые отправились ранее, перейдя через реку Куру, подошли к неприятельской армии,. то выяснилось, что это войско Токтамыш-хана. Согласно приказанию Тимура, они не пустили в ход отваги и быстроты натиска, составляющих их обыкновение и привычку, не соблюли требований благоразумия» не учли возможности боя и отступили. Неприятели, отнеся это к слабости их, осмелели и, тотчас же бросившись на них, осыпали (их) стрелами и начали бой. Те упорно стали отбиваться и завязалось жестокое |413| сражение ***. Так как эмиры этой (Тимуровой) стороны сначала не приняли в расчет возможности боя, то местом, где они стояли во время боя, был лес и вода, они не имели возможности (свободно) двигаться вперед и назад. По этой причине из них было убито около 40 человек и, против обыкновения, поражение досталось этим храбрецам, которые были лучшими (бойцами) своего времени ***. В это время мирза Мираншах со своим победоносным войском, перейдя через реку Куру, подошел (к ним). Нападая справа и слева, славные храбрецы силою счастливой руки и ударами молниеносного меча стали истреблять врагов. Так как у неприятелей нога стойкости ушла с места 30, то они обратились в бегство; победоносное войско, преследуя их, загнало их за Дербенд и многих из них взяло в плен. Этих пленных мирза Мираншах, связав, отправил ко двору Тимура. Шуриде, брат Мубашшира, был ранен в этом сражении. После того как его привезли в высочайшую орду, он явился в соседство милосердия божия 31. Когда пленных неприятельского войска привели к высочайшему |414| престолу и поставили на колени, то могущественный Тимур в силу полноты власти и величия не обратил внимания на воздаяние за их злодеяния и, взглянув (на них) взором прощения и снисхождения,, по прежнему обыкновению расспросил их о Токтамыш-хане и ласково и увещательно сказал: "Между нами права отца и сына; ради чего же он предпринял такое неблаговидное действие, без причины послал в эту сторону войско и загубил столько тысяч невинных мусульман? Ему [153] после этого необходимо остерегаться подобных непохвальных поступков» и, соблюдая договор и данное слово, не будить заснувшей смуты". Это увещание, сказанное могущественным Тимуром, соответствует преданию о пророке, (который) сказал" "Смута спит; да проклянет аллах того, кто ее разбудит!" После этой благосклонной речи милость царская изволила приказать, чтобы тех пленных освободили, наделили деньгами и платьем, чтобы им дан был проводник и чтобы их пропустили через победоносное войско и отправили в Дешт-и-Кипчак, который есть место (пребывания) их ***. Мирза Мираншах, переправившись через реку Куру, на берегу ее вернулся в высочайшую орду, которая откочевала оттуда, и победоносное знамя под охраною защиты и милости божией направилось к озеру Гокча ***.

|439| Рассказ о причине возвращения Тимура в столицу... Из Мавераннахра в 17 дней 32 прибыл посол с известием, что в той стороне поднялась пыль смуты и что Токтамыш-хан опять посыпал прахом вероломства и предательства темя своей державы и отправил в Мавераннахр огромное войско. Событие это произошло следующим образом. Когда войско дештское под начальством Бек-Ярык-оглана, Илыгмыш-оглана, Иса-бека, Саткин-бахадура и других эмиров, пройдя через Сыкнак, прибыло в Сабран и занялось осадой его, то Тимур-ходжа-и-Ак-Буга, которому вверена была охрана этого места, занялся отражением и противодействием им. Сколько ни употребляли усилий осаждающие 33 и сколько ни устроили они мужественных боев, у них (из этого) ничего не вышло. Не будучи в силах овладеть (Сабраном), они ушли оттуда и напали на другие места. Мирза Омар-шейх, находившийся в Андугане, собрав войско тех местностей, пошел отражать их, эмир Сулейманшах и эмир Аббас, также приведя в порядок войско, остававшееся в Самарканде, и оставив в Самарканде эмира Лаля, брата Тог;ай-Буги барласа и Шейх-Тимура, сына Ак-Тимур-бахадура, двинулись [154] |440| в поход и присоединились к мирзе Омар-шейху 34. Они вместе (с ним) перешли через Сейхун и на равнине Чуклюкской 35, лежащей в 5 фарсахах от Отрара к востоку, осенью того года сошлись войска обеих сторон. Вытянув свои боевые линии и устроив правое и левое крыло, они устремились друг на друга и завязалась битва ***. Пылание огней сражения и побоища продлилось до ночи. Мирза Омар-шейх, который по полноте мужества и отваги был единственным в (свое) время, как ослепительная молния и бушующий ветер бросился в центр сражения и, прорвавшись на другую (противоположную) сторону неприятельского войска, оказался далеко от своей армии. Воины, не видя его, смутились и, потерпев поражение, разбежались в разные стороны. Эмир Аббас был ранен стрелой в этом сражении, а мирза Омар-шейх, благодаря силе могучей державы, невредимо вышел из среды неприятелей, поспешил |443| в Андуган и снова собрал своих рассеявшихся воинов... 36 Эмир Сулейман-шах и эмир Аббас, а из эмиров кошунов Тимур-Таш, Берат-ходжа, Севинч-Тимур и другие, после сражения с дештским войском, происшедшего в местности Чуклюк, вернулись разбитые и занялись охраной Самарканда, отвели людей во внутрь крепостной стены и отправили Тимур-Таша в Термез, чтобы он занялся охраной его. Неприятели, прибыв, стали ходить кругом и грабить деревни, а некоторые из них двинулись на Бухару. Другой отряд войска Токтамыш-хана, пришедший через Хорезм, дойдя до Бухары, задумал овладеть ею и в видах осады ее расположился вокруг города. Внутри находились Тогай-Буга-барлас, Атылмыш-каучин и Дурбай 37-каучин. Укрепив стены и крепость, они мужественно принялись за отпор и отражение их (неприятелей). Произошло много битв, и, не будучи в силах овладеть Бухарой, неприятели по необходимости ушли оттуда, занялись опустошением областей Мавераннахра и подожгли Зенджир-Сарай. Проводником их был Султан-Махмуд 38, сын Кейхосрова Хутталани. Пройдя Карши и Хузар, они произвели набег до Койтана (?) и берега реки Аму. В это время умер эмир Аббас от удара стрелы, которою он был ранен в Чуклюкском сражении.

|444| Рассказ о возвращении Тимура в (столицу) и о предоставлении управления Фарсом и Ираком роду Музаффара. Когда известие об упомянутых происшествиях дошло в Ширазе до Тимура, он со всею поспешностью отправил эмира Осман-и-Аббаса с 30 000 всадников из именитых храбрецов через Йезд в Самарканд... |445| Тимур, решив вернуться в Самарканд, в последних числах мухаррама 790 г. (1 II — 9 II 1388 г.) двинулся в путь... Когда слух о движении победоносного знамени дошел до Мавераннахра, неприятели не смогли устоять в нем и предпочли бегство. Некоторые ушли в Хорезм, а некоторые направились в Дешт-и-Кипчак. Тимур, перейдя через Джейхун, остановился в столице — Самарканде и вслед неприятелю отправил Худадада Хусейни, Шейх-Али-бахадура, Омар-и-Табана и других эмиров, которые, [155] согласно приказанию, идя днем и ночью, преследовали их до местности Билан и, уничтожив многих из врагов мечом мщения, победоносно |446| вернулись к подножию высочайшего престола.

|447| Рассказ о походе Тимура в Хорезм в пятый раз. В год крокодила, соответствующий 790 г. (= 11 I 1383 — 30 XII 1388), Тимур, с помощью божией, двинувшись в Хорезм, остановился в местности Эгрияр. Вперед в виде авангарда он послал Кунче-оглана и Тимур-Кутлуг-оглана, отложившихся от Токтамыш-хана и укрывшихся при дворе Тимура, вместе с Шейх-Али-бахадуром и Шейх-Тимур-бахадуром. Переправившись через канал Багдадек, они послали Эйд-ходжу на разведку. Он сел на коня смелости, отправился в путь и, захватив одного из пастухов Илыкмыш-оглана, привел его. Расспросив его о положении неприятелей, его |448| отправили к Тимуру, который, разузнав от него, что делают враги, двинулся оттуда и пришел к каналу Чедрис. По благополучном отбытии его оттуда, от неприятеля прибыл беглец, сообщивший, что Илыгмыш-оглан и Сулейман Суфи, предпочтя голову престолу и жизнь дому, покинули Хорезм и убежали к Токтамыш-хану. Тимур в погоню за ними отправил мирзу Мираншаха, Мухаммед-Султан-шаха, Шемс-ад-дина Аббаса, Учкара-бахадура, Ику-Тимура и Сунджек-бахадура. Они, согласно приказанию, поспешили через Кумкент и Кыр 39, заимствовав быстроту движения у молнии, настигли неприятелей, многих из них извели мечом насилия и, победоносно вернувшись с бесчисленною добычею, прибыли в царский стан. Тимур, пробыв несколько дней в Хорезме, издал обязательный указ о том, чтобы всех жителей и обитателей города и области переселили в Самарканд и чтобы город Хорезм целиком разрушили и засеяли ячменем... |449| Когда прошло 3 года с разрушения Хорезма, в конце 793 г. (= 9 XII 1390 — 28 XI 1391), во время возвращения из похода на Дешт-и-Кипчак, он (Тимур) послал Мусаку, сына Джанги-каучина, чтобы снова привели Хорезм в культурное состояние. Он (Мусака) окружил стеной и населил квартал Каана, который Чингиз-хан во время распределения областей между детьми, вместе с Кятом и Хивой включил в улус Чагатая 40. В это наше время 41 населенный Хорезм есть этот самый квартал. [156]

|460| Рассказ о выступлении Тимура на войну против Токтамыш-хана и об одержании победы при помощи божией. |461| Так как злая судьба, которую непреложное перо начертало на челе несчастий и бедствий, привела Токтамыш-хана к тому, что он, забыв все милости и попечения Тимура, отважился на неблагодарность, то он собрал со всего улуса Джучи, доставшегося ему лишь благодаря помощи и содействию Тимура, огромное войско. Счих: "Из русских, черкесов, булгар, кипчаков, аланов, (жителей) Крыма с Кафой и Азаком, башкирдов и м.к.с. 42 собралось войско изрядно большое". С такою неподдающеюся счету армией, превосходившей число древесных листьев и дождевых капель, в конце 790 г. (= 11 I — 30 ХII 1388), соответствующего году крокодила, в начале зимы двинулся он против Тимура. Когда последний узнал об этом, то с войском самаркандским и кешским выступил из столицы, раскинул ставку в Сарардже и разослал тавачиев для сбора и вызова победоносных войск по всем странам и краям (своих) владений. Случайно стужа в этом году была до такой степени сильна, что небо постоянно натягивало на плечи (мех цвета) беличьей спинки, а земля беспрерывнонадевала (мех цвета) горностая ***. |462| В это время принесли известие, что находящийся в авангарде войска Токтамыш-хана Илыгмыш-43 оглан с огромным войском, перейдя через Ходжендскую реку, расположился близ Уджук-Зернука. Тимур тотчас же решил быстро двинуться на них. Эмиры и нойоны коленопреклоненно настаивали, что следует повременить до тех пор, пока соберутся войска из краев. Содержание 44 этих слов на пробирном камне проницательного мнения Тимура не оказалось чистопробным и, посчитав нужным устраниться от последствий (поговорки) "в откладывании (таится) несчастье", согласно указанию: "не откладывай дела с сего дня на завтра; как тебе знать, что за время будет завтра", он (Тимур) признал осуществление своего намерения верным, сильно ухватившись рукою упования за крепкий канат божией помощи, не стал дожидаться сбора войск и, несмотря на то, что по всей дороге снег лежал по грудь лошадям, с отрядом личного конвоя (хассекиян), утаптывая снег, двинулся вперед и пошел ночью 45 ***. |463| Мирза Омар-шейх из Андугана, снарядив тамошнее войско и быстро подвигаясь по берегу Ходжендской реки, присоединился к высочайшему поезду. Тимур отправил Кунче-оглана, Тимур-Кутлуг-оглана и Шейх-Али-бахадура с отрядом войск отрезать неприятелям путь бегства. На другой день, при восходе солнца, месяц победоносного знамени, взойдя на вершине холма Анбара (?), настиг неприятеля; раздался военный клич и завязался бой ***. Когда огонь сражения запылал от вихря натиска храбрецов, то из отдушины тимурова счастья стал дуть ветерок победы, и враги, показав спину поражения, обратились в бегство. Многие из них погибли под рукою и ногою смерти, объятые ужасом; некоторые, страшась огненного меча, бросились в Ходжендскую реку, и пыль их существования унес ветер тления. Тем же, которые спаслись от избиения и спешили бежать, войско, которое ушло вперед, чтобы преградить путь неприятелю, вышло навстречу и (вместе с) победоносным войском, гнавшимся (за [157] ними), окружило их, как дичь на охоте, со (всех) сторон и ударами копий и стрел, мечей и тяжелых палиц истребило их и поводья жизни |464| их передало в жестокие руки Азраила. 46 Бахшия Айди-берди 47 взяли в плен и хотели отделить голову от тела, но когда он, страшась за жизнь (свою), объявил свое имя, то его живого отвели к Тимуру, который, расспросив о положении и делах Токтамыш-хана, облек его в халат прощения, подарил одежду, почтил его царской милостью, и он был удостоен чести службы при высочайшем дворе ***. Затем, откочевав оттуда, он (Тимур) благополучно пустился в обратный путь, в месяце сафаре 791 г. (= 30 I — 27 II 1389) сделал привал в Акаре и там пробыл (некоторое время) 48. Когда вследствие наступления авангарда весны губительная армия холода обратилась в бегство и щегольские войска зелени и трав отовсюду задвигались на полях и в садах ***. со всех сторон сошлись победоносные войска. Мирза Мираншах явился ко двору его величества с войском из Хорасана и к ставке царской прибыли войска из Балха, Кундуэа, Баклана, Бадахшана, Хутталяна, Хисара и других областей и городов ***. |465| Тимур приказал, чтобы мирза Омар-шейх, эмир Хаджи-Сейф-ад-дин и Ику-Тимур отправились и из судов и плотов устроили мост на Ходжендской реке. Поспешив исполнить приказание, они отправились, в нескольких местах устроили мосты и известили Тимура. Его величество в реби I 791 г. (= 28 II — 29 III 1389), соответствующем началу года змеи, откочевав оттуда, с помощью божией, двинулся в путь. Прибыв к берегу реки, он со счастливыми сыновьями и всем славным войском по тем мостам переправился через реку и в авангард назначил Тимур-Кутлук-оглана, Сунджек-бахадура и Осман-бахадура. Выступив, согласно приказанию, они выслали вперед караул. Посланные, увидев караул неприятеля, вернулись и довели (об этом) до сведения эмиров, которые, устроив с войском засаду, не показывались неприятелю. Так как враги не видели никого и настала ночь, то они совершенно спокойно предались сну, подобно своему счастью ***. |466| Победоносное войско, благодаря бодрствующему счастию, выступило и сделало на них ночное нападение ***. Большая часть вражеского войска была перебита; остальные постепенно с сотнею страданий выбрались из этого омута, обратились в бегство и, перебравшись через реку Ардж 49, пришли к Токтамыш-хану. Войско последнего осаждало Сабран, где Чингирче, Ляд и Кушчи, обороняясь и отбиваясь, храбро сражались. Не будучи в силах овладеть Сабраном, Токтамыш-хан ограбил Ясы и расположился в тех равнинах. Когда ему дали знагь о прибытии победоносного войска Тимура, то и у царя и у войска, у всякого, кто услышал это известие, пред могуществом Тимура задрожала нога твердости и стойкости, на них напал страх и ужас, и войско, несмотря на такую многочисленность и обилие оружия и снаряжения, при одном лишь слухе, распалось, и всякий рукою нужды ухватился за полу бегства; они, немедля пустившись бежать, рассеялись и разбрелись как "саранча [158] расползшаяся" ***. |467| Узнав о бегстве неприятелей, Тимур послал эмир Хаджи-Сейф-ад-дина с обозом в Самарканд, а сам ускоренным марше] (илгар) отправился вслед за врагами. Для поимки языка он выела. вперед Ходжа-Шейх-каучина, Тублак-каучина, Каракан-бахадура, Аман шаха и Девлетшаха-джебачи с 40 отборными людьми о двуконь. В местности Сарык-узен они наткнулись на неприятельский сторожевой отряд стоявший позади (неприятеля) и, вступив с ним в горячий бой, убил] многих из них; уцелевшие от меча бежали. Когда смельчаки (бахадуры возращались обратно с победой и одолением, они в пустыне столкнулись с Кытба 50-тарханом, 51 который стоял (лагерем) со 100 семьями (ханевар) Сразившись также с ними, Шанкуль 52 (?)-бахадур силою могучей державы взял в плен Кытба-дархана, который был старшим этого племени и его с людьми и стадами и табунами силой погнали и в местности Ак-суме привели в высочайший лагерь 53. Тимур счастливо выступил из этой местности, прошел через степь по Урунг-Чакылской 54 дороге и при был в местность Билан. Выступив оттуда и пройдя через Сарык-узен и Куруджун 55, он остановился в Ал-Кушуне... |469| Тимур намеревался лично отправиться вслед Токтамыш-хану, но нойоны и эмиры, сговорившись, преклонили (перед ним) колена и языком искренности и доброжелательстве доложили (следующее): "Не признает ли его величество справедливым чтобы мы сперва отправились против Хызр-ходжи-оглана, сына Тузлук-Тимур-хана и против Ингатуры и, по заслугам накааав их, сделали так, чтобы они в другой раз не допускали на ум мысли отважиться и решиться (на такое дело), и чтобы уже по окончании этого дела мы предприняли поход против Токтамыш-хана". Тимур выслушал их слухом согласия 56.

|496| Рассказ о походе Тимура в Дешт-и-Кипчак 57.  Осенью этого же 792 г, (20 ХII 1389 — 8 ХII 1390) Тимур, решивший, привести в исполнение намерение свое вторгнуться в Дешт-и-Кипчак, бросил тень внимания на распознание состояния войска и устройство армии ***. Под охраною и с помощью божией он счастливо и благополучно выступил из Самарканда |497| и, перекинув мост через Ходжендскую реку, переправился. Зиму [159] он провел в Ташкенте, между Парсином и Чинасом. В это время разумное мнение его признало посещение славной гробницы шейха Маслахата за одно из средств к достижению целей духовных и мирских. С этой целью он направился в процветающий город Ходженд, искренно и от всей души исполнил обряды паломничества, роздал в таком виде, который подобает, милостыни 10 000 кепекских динаров людям, заслуживавшим (этого), и благополучно возвратился в Ташкент. Там здоровье его величества уклонилось от пути стойкости и (с ним) приключилась болезнь; припадки ее чрезвычайно усилились и продолжались одну сороковицу 58, так что эмиры и сановники государства были очень смущены и озабочены ***. |498| Через несколько дней, когда благословенное здоровье (его) укрепилось, и мирза Мираншах, прибыв с войском из Хорасана, удостоился счастья целования ковра, Тимур обратил внимание на устройство армии, отличил эмиров и нойонов царскими милостями и всем воинам роздал подарки (укулька) ***. |499| По приведению войска в порядок Тимур распределил по эмирам проводников; при центре, где находилось победоносное знамя, состояли в качестве вожатых (кылауз) Тимур-Кутлуг-оглан, сын Тимур-Мелик-хана, Кунче-оглан и Идигу-узбек. В четверг 12 сафара 793г. (= 19 I 1391), когда солнце находилось под восьмым градусом Водолея, высочайший поезд под охраной и помощью божией, двинулся в поход. Мирзу Пир-Мухаммед-и-Джехангира и мирзу Шахруха он (Тимур) оставил для управления государством, придав им эмира Ла'ля и эмира Мулькута. Всех жен он отослал назад за исключением великой госпожи Чульпан-Мелик-аги, дочери Хаджи-бека Джете, которая в этом великом походе удостоилась счастья быть спутницей его величества. Когда тронулось победоносное знамя, окруженное несомненной победой и всевышней помощью, эмиры — темники, тысячники и (эмиры) кошунов выступили в поход по порядку (мурчил). Когда местность Карасеман стала местом счастливого привала, то прибыли послы Токтамыш-хана. Эмиры и нойоны, поселив их в приличном помещении, оказали (им) должный почет. Вследствие снега и дождя в этом месте пробыли несколько дней. Когда весть о прибытии посланцев Токтамыш-хана дошла до благословенного слуха Тимура, он приказал привести их ***. |500| По исполнении обрядов целования земли они преподнесли 1 сокола и 9 быстрых коней, которых они привели в качестве подарка. Тимур, соблюдая обычай, (принятый) у султанов, взял сокола (себе) на руку, но по чувству царского достоинства, не обратил большого внимания. Послы почтительно и смиренно, с разными извинениями и испрашиваниями прощения, стоя на коленях, представили ему через старших эмиров послание Токтамыш-хана такого содержания: "Его величество в отношении ко мне — отец и благодетель-кормилец, так как прежние права его на мою благодарность за разные милости и благодеяния, которых он удостоил меня, таковы, что из тысячи одно, а из многих (лишь) немного можно изъяснить. Если государь по крайней милости и состраданию царскому соблаговолит простить тот дурной поступок и неуместную вражду, на которые я осмелился под влиянием несчастной судьбы и советов злобных и научающих злу людей, которых я стыжусь и раскаиваюсь, то это |501| прибавится к прежним благодеяниям и милостям. Я же, зная границы своя, после этого ни на один волос не сойду с пути повиновения и подчинения и ни одной мелочи не упущу в соблюдении условий приличия и послушания" ***. Тимур сказал: "В начале дела, когда он (Токтамыш), [160] уйдя от врагов, раненый и больной, пришел к нам, (всем) людям известно, как он был включен в число сыновей и до какой степени ему была оказана забота. Между прочим, ради него я двинул войско на Урус-хана и (из-за этого) в ту зиму погибло столько лошадей, солдат, имущества и снаряжения. Несмотря на это, я заботился об усилении и поддержке его до тех пор, пока, отделив иль его от идя Урус-хана, отдал его ему (Токтамышу) и так усилил руку его, что он утвердился в ханском достоинстве на престоле улуса Джучиева. Держава — от бога всевышнего, но причиной того был я. Постоянно я ласково и радушно звал его сыном, а он меня называл отцом. Когда же держава утвердилась за ним, и он убедился в своей силе и могуществе, то забыл долг (благодарности) за милости и благодеяния и не выполнил обязанностей сына. Когда мы, предприняв поход в землю Иранскую, были заняты покорением Фарса и Ирака, то он, вступив на путь возмущения, выслал войско опустошать окраины нашего царства. Мы не обратили внимания на это, |502| (ожидая) не раскается ли он в своем непохвальном поступке и не воздержится ли от своей неосмотрительности и наглости, но от упоения вином гордыни он до такой степени лишился сознания, что совершенно не отличает добра от зла; он вторично повел войско и выслал вперед в качестве авангарда большой отряд, который вторгся в наши владения. Мы тотчас выступили против него, и армия его, не видевши черной массы нашего войска, предпочла бегство. Теперь он узнал о нашем намерении и, чувствуя свою слабость, представляет извинения. Так как с его стороны уже неоднократно наблюдалось несоблюдение договоров, то полагаться на его слова было бы неблагоразумно, и с божьей помощью и небесной поддержкою мы выполним план, который составили и ради которого собрали войско, а там (посмотрим), какова воля творца, (сказавшего): «Вернись к ним, мы пойдем на них с войском, с которым им не совладать, и изгоним их оттуда униженными; они трусы» 59. Впрочем, если он (Токтамыш) говорит правду, что ищет мира, то пусть пришлет к нам навстречу Али-бека, чтобы мы после переговоров (джанкы) с эмирами выполнили то, что окажется нужным". По выполнении обычая (давать) пир, он одел послов в шитые золотом халаты и, назначив (им) помещение, приказал соблюсти (в отношении к ним) правила заботы и предупредительности. В среду 16 реби I (= 21 II 1391), созвав курилтай, он посоветовался с царевичами и эмирами и, взяв (с собою) послов 60 Токтамыш-хана, |503| при счастливых предзнаменованиях и благоприятном сочетании звезд со всем войском своим двинулся в путь на завоевание. Пройдя через Ясы, Карачук и Сабран 61, 3 недели делали привалы и переходы в степях и пустынях. Вследствие продолжительного похода и малого количества воды лошади обессилели и истощились. В четверг первого джумади I (= 6 IV 1391) пришли в местность Сарык-узен, где напоили животных и принесли благодарность всевышнему. По случаю половодья 62 провели там несколько дней и затем, отыскав переправу, ударили в барабан, выступили и вплавь перебрались через реку. В ту ночь 2 нукера 63 Идигу-узбека бежали и ушли в степи и пустыни к Токтамыш-хану. [161] Тимур послал в погоню за ними людей, но те не догнали их. Победоносное знамя выступило оттуда и победоносное войско шло в степи и пустыне, находя в ямах воду. В среду 21 (упомянутого) месяца (= 15 IV) они пришли к горе, известной под именем Кичик-таг, и, откочевав оттуда, через 2 ночи в пятницу остановились в местности Улук-таг. Для радостного обозрения той степи Тимур взошел на вершину горы; вся равнина сплошь зеленела. Он пробыл там тот день, (затем) вышел высокий приказ, чтобы воины принесли камней и на том месте |504| поставили высокий знак, вроде маяка 64. Искусные каменотесы начертали на нем дату тех дней, чтобы на лице времени осталась памятка. Откочевав оттуда, шли, охотясь, и, дойдя до реки Иланчук, сдглали привал, а (затем) переправившись через реку, 8 дней спустя добрались до местности Атакарагуй 65. Так как с начала благословенного похода прошло почти 4 месяца и у солдат не оставалось более съестных припасов, а по сторонам тех степей нет никакого населенного пункта на 5 и 7 месяцев (пути), то в высочайшем стане, который по своей чрезвычайной обширности, по многочисленности бойцов и храбрецов и по множеству лошадей и верблюдов был (похож на) море волнующееся и мир, наполненный шумом и криком, появилось оскудение и дороговизна, так что один баран (стоил) 100 кепекских динаров, а 1 ман хлеба большого веса, равняющийся 16 манам шар'и, дошел до 100 кепекских динаров, да и то еще нельзя было найти, Тимур изрек повеление, и эмирам-темникам, тысячникам, сотникам и десятникам объявили 66 и отобрали подписки (мучилка) в том, чтобы ни одна душа в лагере не готовила ни хлеба, ни лепешек, ни клецок, ни лапши, ни ришты (род вермишели), ни пельменей, ни чего-либо подобного, а чтобы по части вареного довольствовались ячменной похлебкой. Для предосторожности эмиры сделали пробу, и из 1 мана муки анбарного веса, равняющегося 8 манам шар'и, с примесью зелени, которую называют "мутр", вышло 60 мисок похлебки. Постановили, чтобы каждый воин довольствовался одною мискою этого, большая же часть войска и этого не получала |505| и постоянно бродила на тех равнинах и поддерживала жизнь яйцами птиц, разными животными, которых находила в этой степи, и съедобными растениями; таким образом они шли. В субботу 1 джумади II (= 6 V 1390) Тимур назначил охоту, и когда тавачии объявили эмирам правого и левого крыла, то войско отправилось на облаву. Оцепив всю ту бесконечную равнину, они согнали бесчисленное множество зверей и птиц и через 2 дня произвели травлю ***. Благодаря счастливой звезде царя, прибежища мира, войско убило столько оленей, антилоп — сайг, лосей (булен) и разной другой дичи, что несмотря на такое оскудение, которое произошло (перед тем), при столь непомерном изобилии брали жирное и оставляли тощее ***. |506| Между прочим, они в той степи нашли род антилоп, которые больше буйвола и подобных которым они никогда еще не видели. Монголы называют их кандагай, а дештцы — булен (лось). Их также было убито множество и несколько времени пища (для) воинов готовилась из мяса, добытого на охоте 67. [162]

|516| Рассказ об отправлении Тимуром мирзы Мухаммед-Султана в авангард. Почтив эмиров и военачальников наградами и милостями, Тимур пожелал отправить авангард. При этом счастливец мирза Мухаммед-Султан-бахадур коленопреклоненно стал проситься в авангард. Тимуру которому эта отвага и храбрость чрезвычайно понравились, согласился на его просьбу и, назначив его в авангарде войска, изрек слова ласки и благоволения в знак милости и внимания ***. В пятницу 7 джумади II (= 12 V 1391) по выбору искусных звездочетов и при благополучных предзнаменованиях и счастливом сочетании звезд, он выслал его вперед, |517| назначив состоять при его высоком стремени именитых старшие эмиров. О неприятелях до тех пор не получали никаких известий. Пройдя два дня пути, царевич и эмиры дошли до привала, на котором в пяти или шести местах были разведены огни, еще не совсем погасшие. Тотчас же дали знать об этом Тимуру; от него вышел приказ: из в опытных вожаков, пойти по следам и разведать, в какую сторону ушли люди, (зажегшие) те огни, и поручил им хорошенько осведомляться о положении войска, соблюдать правила предосторожности и осмотрительности и не позволять себе оплошности ***. Получив высочайшее повеление, царевич и эмиры поспешили исполнить его, и днем и ночью делали длинные переходы и шли, производя разведку. Когда они дошли до реки Тобал 68 и переправились через нее, то сторожевые посты донесли: мы видели в 70 местах огни, но сколько ни старались разведать, не нашли ничьего следа. Опять об этом довели до сведения Тимура, который, услышав в чем дело, тотчас тронулся с места и стал быстро двигаться вперед. Дойдя до реки Тобал, (он увидел, что) вследствие перехода (через нее) |518| авангарда переправа разрушена; был дан приказ, чтобы воины, набрав деревьев и хвороста, исправили переправу. Тимур, перейдя со всем победоносным войском через реку, присоединился к авангарду. Войска копытами коней своих, носящихся по свету, топтали эти степи и равнины, но нигде не оказывалось ни следа, ни вести о неприятелях, и всякий, [163] кто шел на разведку, теряясь в этой беспредельной степи, не находил признака человека. Тимур, по внушению неизменного счастья, вызвал Шейх-Давуда-туркмена и отправил его на разведки вместе с несколькими другими храбрецами. Это был человек отважный и опытный, выросший в пустыне и песках, перенесший лишения при исполнении великих дел и изведавший тепло и холод судьбы. Он отправился согласно приказу и двое суток с крайней быстротою продвигался вперед. Во вторую ночь он нашел несколько шалашей (алачук) и спрятался за холмом с другими храбрецами. Когда стало светать, из этих шалашей выехал всадник по какому-то делу; подождав, пока он проехал мимо них, они бросились вслед за ним, схватили и привели его к Тимуру, который обласкгл их и, почтив Шейх-Давуда царскими наградами, подарил ему золотой пояс к колчану и собственный халат, а того человека расспросил о делах Токтамыш-хана. Он (пленный) сказал: "Вот уже месяц, как мы вышли из иля и живем здесь, а о хане известий не имеем, но несколько дней |519| (тому назад) прибыли 10 всадников в латах. Неподалеку от нас есть лес, там они находятся, что это за люди — неизвестно". Тимур назначил Эйд-ходжу с 30 человеками отправиться, переселить людей из упомянутых юрт и привести (к нему). Эйд-ходжа, как было повелено, привел людей из юрт. Он (Тимур) приказал Кумари-ясаулу отправиться с 20 всадниками и постараться захватить и привести тех 10 человек, которые находятся в лесу. Кумари согласно приказанию двинулся в путь. Когда он дошел до них, они вступили в бой, некоторые были убиты, а некоторых, взяв в плен, привели к Тимуру. Получив от них сведения о Токтамыш-хане, откочевали и, пройдя много стоянок и переходов и переправившись через множество рек и озер, в понедельник 24 джумади II (= 29 V 1391) дошли до берега реки Яика. Проводник доложил Тимуру, что на этой реке три брода: один зовут Айгыр-яли 69, другой Бур-кичит 70, а третий, меньший из всех — Чапма-кичит 71. Но Тимур, светлый ум которого был центром лучей истины и здравомыслия, сказал, что переправляться по этим переправам не следует, потому что неприятель, может быть, устроил засаду, а что лучше нам двинуться к верховью реки и, возложив упование на бога, броситься в реку и переправиться (вплавь). В тот же час откочевали и, отправившись к верховью реки, конные |520| и пешие отовсюду устремились в реку и перебрались вплавь. В два дня все это бесчисленное войско благополучно переправилось через эту большую реку. Еще б дней совершали стоянки и переходы и пришли 200 к реке Самур 72. Сторожевые посты победоносного войска, ушедшие вперед, услышав гул голосов неприятельских, довели об этом до сведения Тимура. В это время мирза Мухаммед-Султан, поймав одного из неприятелей, привел к Тимуру. Когда его стали расспрашивать о положении (неприятельской армии), он сказал, что большая часть иля находилась здесь, но, узнав о движении войска (Тимурова), откочевала и ушла. Когда выяснилось, где неприятели, то последовал строгий указ, чтобы никто не отделялся от своей тысячи и кошуна и чтобы ночью [164] воины не зажигали огня. Затем, построив армию, стали двигаться отряд за отрядом ***. Когда окрестности реки Иик 73 сделались местом лагеря |521| его величества, Тимур в понедельник 1 реджеба (= 4 VI 1391) с рассветом, сев верхом, остановился у начала моста, приказал, чтобы сперва через мост перешел авангард и пробыл (там) до тех пор, пока весь центр войска не перебрался через мост, а на правом и левом крыле каждый бросился перед собой в воду и переправился. После того он (сам) перебрался через моет и двинулся (дальше). В это время дозоры привели схваченных ими трех человек неприятелей. Тимур допросил их о вестях, и они показали следующее: "Токтамыш-хан не знал о вашем приходе, (но) два нукера Идигу бежали из вашей орды, пришли и дали ему знать о вашем выступлении, (сообщив), что вы идете с войском, которое многочисленнее степного песку и древесных листьев. Ог этого известия у Токтамыш-хана огонь запал в душу, дым пошел из головы, он сказал: «Я соберу вдвое такое же войско», тотчас же дал знать во все стороны, собрал войско правого и левого крыла и теперь, расположившись в Кырк-куле, опять послал за войском" 74 ***. |522| Токтамыш-хан представлял себе, что Тимур, дойдя до реки Яик, переправится по ее переправам, и, выжидая удобный случай, стерег те дороги. Но Тимур, по милости божией, учел это обстоятельство и прибыл сюда, переправившись через верховья реки. Когда его проницательный ум охватил обстоятельство дела Токтамыш-хана, то он (Тимур) пробыл на этом привале до тех пор, пока собралась вся победоносная армия. Устроив правое и левое крыло, он приказал им иметь наготове туры и (окопные) щиты, размерить веревкой окружность высочайшего стана и распределить (между воинами), дабы воины окопались рвом. Сделали согласно приказанию и, приняв меры предосторожности, провели эту ночь на этой стоянке. На другой день, когда взошло солнце, они, выступив оттуда, отправились (далее) и шли, принимая на каждой стоянке таким же образом меры предосторожности. Тимур вызвал всех эмиров, от темников до сотников, снова милостиво отнесся и, обласкав всех, одарил их. почетными одеждами и роздал им и воинам соответственные (званию каждого) латы ***. |523| Во время этого похода они дошли до большой топи и болота и, с большим трудом и напряжением выбравшись из этой грязи, сделали привал. В тот день сторожевые посты прислали человека (сказать), что показались 3 кошуна неприятельской армии, а потом снова пришло известие, что вслед за ними появилась еще другая масса. Тимур благополучно сел на коня и отправился вперед, а войску приказал выстроиться в боевой порядок и двинуться, развернув правый и левый [165] фланги. В это время, схватив, привели одного из неприятелей, которого после допроса предали казни 75. (Тимур) послал Сунджек-бахадура и Аргун-шаха собрать сведения о неприятельской армии. Когда они, согласно приказанию, отправились, (оказалось, что) те, которые показались было, повернулись и ушли; сколько они (посланные) ни прилагали усиленных стараний к отысканию их, они не нашли (и) следа неприятелей. По возвращении их (посланных) Тимур назначил для такого же дела Мубашшира, приказав ему не возвращаться до тех пор, пока не узнает какую-нибудь весть о неприятеле. Мубашшир с несколькими отважными людьми отправился с крайнею поспешностью и на пути пришел в лес, где издали увидел дым. Хорошенько прислушиваясь, он услышал также шум я отрядил человека разведать в чем дело и узнать мало или много их. |524| Когда выяснилось, (что это) отряд неприятельского войска, он построил своих людей и бросился на них (неприятелей) ***. Помощь небесная, которая постоянно была спутницей судьбы сподвижников и соратников Тимура, оказала свое содействие: победоносное войско одолело врагов, 40 человек из них захватило в плен и привело их к султанскому трону. Тимур удостоил Мубашшира разных царских милостей, и отряд, бывший с ним, почтил вниманием, роздал подарки (укулька) и обласкал, а пленных расспросил о положении Токтамыш-хана. Они показали следующее: "Токтамыш-хан приказал войску через глашатаев 76 собраться в местности Кырк-куль; мы, рабы, согласно приказанию, пошли туда, но не нашли его и причины неприбытия его в назначенное место также не узнали. По этой причине мы и бродили по степям и лесам до тех пор пока нас не постигло это несчастье". Когда рассказ их был полностью изложен, |525| Тимур приказал убить их. В это время привели к его величеству раненого сына Мамака 77, который, преклонив колена, доложил следующее: "Я отправился из Сарая к хану, но не застал его в том месте, которое было условлено, о прочем сведений не имею". Тимур-завоеватель назначил на сторожевую службу Джелаля, сына эмира Хамида, с Недиле-тарханом, Мулием, Саин-Тимуром и несколькими храбрецами и дал им (такое) приказание: "Когда вы увидите черную массу войска неприятеля, то если их много, вы покажитесь им и, пустившись в бегство, отступайте назад, чтобы они обманулись и двинулись вперед. Обо всем, что случится, поспешите дать знать". Эмир Джелаль, другие эмиры и храбрецы, согласно приказанию, отправились в путь и, пройдя через топи, болота и реки, увидели черную массу неприятеля, от которого отделилось 15 человек, подошедших (к ним). С этой стороны выехал вперед [166] Саин-Тимур и, поговорив с ними, вернулся. Для донесения об этом обстоятельстве Тимуру отправили Мулия, который с быстротою молнии прибыл к султанскому трону и доложил о положении дела.

|526| Рассказ о стычке сторожевых постов и об убиении эмира Ику-Тимура. Когда упомянутое известие дошло до Тимура, то последовал высочайший указ эмиру Ику-Тимуру отправиться с храбрецами (бахадур) и доставить точные сведения о том, где находятся неприятели, и пришло ли их много или мало и во всех обстоятельствах соблюдать осторожность и осмотрительность. Именитый эмир, торопясь исполнить приказание, поспешно двинулся в путь, переправился через большое болото и две реки и присоединился к эмиру Джелалю, сыну Хамида, и к другим сторожевым отрядам. Выйдя еще вперед, он увидел отряд неприятельского войска, стоявший на вершине холма и наблюдавший, и тотчас же отправил против него несколько решительных людей и отважных рубак. Заметив их движение, неприятели, отступая, спустились с холма, а те взошли на верхушку холма на место неприятелей. С той стороны холма очи увидели 30 кошунов всадников в полном вооружении и латах, выстроившихся в овраге, готовых к бою и выжидавших удобного случая. Как только они это заметили, они там же остановились и дали знать эмиру Ику-Тимуру, который тотчас двинулся (туда), взошел на вершину холма и осмотрел неприятельское войско. Так как последних было очень много, то он не признал удобным вступить в бой, а счел за лучшее потихоньку переправиться обратно через реки, и, отправив свое войско, сам с небольшим числом людей остался позади войска. |527| Так как враги поняли, что подмога их далеко и что по дороге много рек и болот, они тотчас ринулись на эмира Ику-Тимура. Он, благодаря необыкновенной отваге и храбрости, устоял на месте, ударами пронзающих железо стрел удержал несколько кошунов и выказал такое усердие, что все победоносное войско невредимо перебралось через реки и болота. В это время стрела случайно попала в его лошадь, и он сам также был ранен. Однако, несмотря на полученную рану, он на том же раненом коне переправился через реку и когда у лошади не стало сил и она упала, ему подвели другого коня, чтобы он сел (на него). Не успел он еще сесть, как другая стрела с кольца перста неотразимой судьбы убила и эту лошадь, сделавшуюся добычею погибели. Неприятели, одолевая, толпой окружили его, но этот славный высокочтимый храбрец пеший твердо держался в крайнем пылу и мужественно не бросал отважного боя до тех пор, пока враги не убили его, не узнав ***. |528| При этом ужасном событии, когда светильнику счастья врагов приспело время погаснуть, и он (при угасании) освещал дом, погибли также Херимелик, сын Ядгара-барласа, Рамазан-ходжа и Мухаммед-арлат ***. В это время Тимур лично с небольшим войском пр: был к берегу реки; при его августейшем стремени находились эмир Хаджи-Сейф-ад-дин и эмир Джеханшах. Последовало высочайшее повеление, войско спешилось, перешло через реку и ударами камень пронзающих стрел прогнало неприятеля ***. В этом сражении Джелаль, сын Хамида, |529| исполнил обязанности хорошего слуги, бросившись с 30 человеками на противостоящие ему 3 кошуна неприятельского войска, и выказал признаки храбрости и отваги. Ударяя время от времени в барабан, он на черном коне, ржавшем громовым голосом и быстром как молния, носившем кутас 78 ужаса и страха, бросался во все стороны и [167] натягиванием лука да свистом стрел вонзал крик погибели в ухо души врагов ***. Недиле также храбро дрался, а Шахмелик, сын Токай-мергена, проявил богатырские усилия ***. Баязлд шестипалый также отдал долг мужества и храбрости, он захватил и привел 3 человек из неприятелей. Тимур, возвратившись оттуда, остановился в победном лагере и людей, стойко сражавшихся в этой ужазной битве и выполнивших долг самоотверженности, почтил и наградил разными милостями и знаками благоволения, пожаловал (им) тарханный указ и отдал приказание, чтобы ясаулы не задерживали их, не препятствовали им входить к его величеству и не взыскивали с них и детей их, пока они не совершат девяти проступков ***. |530| Родственникам эмира Ику-Тимура, удостоившегося чести умереть мученической смертью, он оказал много расположения и милостей и в том числе большим царским вниманием почтил Шахмелика, сына Калчыкая, передав ему должность (pax) и обязанности эмира Ику-Тимура и поручив ему большую печать 79 и печать парванэ. Так как прошло уже почти 6 месяцев, в течение которых победоносное знамя подвигалось на север, то они пришли в такое место, где ночью, еще до исчезновения вечерних сумерек, уже появлялись следы утреннего восхода, так что во время нахождения солнца под северным созвездием вечерний намаз в тех местах, согласно постановлению славного шариата, не обязателен. После этого Тимур благополучно выступил оттуда и, обнажив меч победы да подняв знамя счастья и успеха, остановился на одной возвышенности ***. (На другое утро) он снова двинулся дальше. Так как Токтамыш-хан не |531| останавливался до прихода войска Тимурова, а сторожевые посты неприятельской армии показывались ежедневно, но, говернув назад, уходили и, удаляясь в эту беспредельную степь, не останавливались, то Тимур, посоветовавши ь с царевичами и нойонами, приказал, чтобы мирза Омар-шейх с 20 000 всадников отправился вперед и, быстро подвигаясь настиг его (Токтамыша), дабы тот остановился по необходимости, и чтобы из эмиров вместе с ним (Омар-шейхом) отправились эмиры Сунджек, Султан-Санджар, эмир Осман, Хасан-джандар и другие. Когда они поспешили исполнить это приказание, на другой день пришло известие, что с обеих сторон сошлись авангарды. Как только Тимур узнал об этом, он построил войско и под счастливым созвездием и с победным счастьем двинулся на неприятеля ***.

(пер. В. Г. Тизенгаузена)
Текст воспроизведен по изданию: Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, том II. Извлечения из персидских сочинений, собранные В. Г. Тизенгаузеном. М.-Л. АН СССР. 1941

© текст - Тизенгаузен В. Г., Ромаскевич А. А., Волин С. Л. 1941
© сетевая версия - Тhietmar. 2002
© дизайн - Войтехович А. 2001
© АН СССР. 1941