Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

ВВЕДЕНИЕ

Использование византийских источников в России для изучения отечественной истории имеет давнюю археографическую традицию, истоки которой уходят в средневековье 1. В силу этого закономерным представляется тот факт, что публикация, аналогичная византийской части издаваемой серии «Древнейшие источники по истории народов СССР», была осуществлена в нашей стране сравнительно рано: в 70-х годах XVIII в. увидело свет первое в России издание фрагментов сочинений византийских историков, содержащих сведения о народах древности и средневековья 2, «Известия» И. Штриттера содержат источники за весь, более чем тысячелетний, период существования Византии: от Константина Великого (306-337) до захвата Константинополя турками в 1453г. Византийские авторы (только историки) использовались Штриттером в публикации «Парижского корпуса», издававшегося с 1645 по 1711 г., и «Венецианского корпуса» 1729-1733 гг., являющегося в основном перепечаткой парижского издания.

Тематику своего издания Штриттер определял следующим образом: это прежде всего история вытеснения одних народов другими, история заселения Дунайских областей, а также судьбы народов, живших когда-то на нашей территории 3. Тем самым организующим принципом издания становится история того или иного европейского народа. Что же касается географических рамок «Известий», то они очерчены Штриттером очень широко: собрать не только то, «что принадлежит близко к Российской истории, но и собрать также известия о других, особливо переселявшихся, и в прочем еще мало известных народах, наипаче тех, кои при реке Дунае, около Черного моря, Кавказских гор [6] и Хвалынского моря, простираясь к северу, следственно в соседстве России, обитали» 4.

В соответствии с поставленными задачами Штриттер посвящает каждую часть издания определенной группе народов: часть I (хотя на титульном листе и значится, что она включает фрагменты, касающиеся истории готов, вандалов, гепидов, герулов, гуннов и аваров) содержит сведения о славянах с конца V в. до 1222 г.; в части II собран материал по истории готов, вандалов, гепидов, герулов, гуннов и аваров, причем среди гуннов издатель, вслед за византийскими авторами, различает собственно гуннов, гуннов-эфталитов, сабиров, утипуров, кутригуров, кидаритов, акатиров; часть III составляют фрагменты о россах и варягах; часть IV – о болгарах, влахах, хазарах, куманах, узах, печенегах, венграх и татарах.

Распределение материала в «Известиях» Штриттера едва ли удовлетворит современного исследователя. Оно затрудняет изучение истории отдельных регионов как процесса взаимодействия различных этнических групп, государств и государственных образований, а также этапов их развития. Вместе с тем принципы изданий Штриттера не оправдываются: так как фрагменты сочинений одних и тех же авторов (в зависимости от того, о каком народе в них идет речь) помещаются в разных частях, то это мешает целостному восприятию источников, и без того осложняемому фрагментарностью издания.

Переводы Штриттера сделаны с латинского перевода греческого оригинала; впрочем, Штриттер сверял русский перевод с греческим текстом. Издатель не всегда точно передает текст источника, иногда ограничиваясь пересказом содержания. Правда, это сделано в применении к тем фрагментам, в которых речь идет о кочевых народах; тексты о славянах, россах, варягах даны в переводе.

В «Известиях» Штриттера имеется краткий комментарий, но он дается нерегулярно и, разумеется, устарел. Однако в частях о славянах, россах и варягах комментарий более обстоятельный. Иногда в комментарии приводится текст оригинала.

Параллельно с работой над «Известиями» Штриттер готовил аналогичное издание источников, но в латинских переводах и с латинским комментарием. Хотя принципы публикации совпадают, второе издание тем не менее не является лишь латинской копией первого. Оно гораздо обширнее за счет использования латинских переводов, а не пересказов, как в русском издании. Объем «Memoriae» Штриттера увеличился и в результате привлечения новых фрагментов. Так, в томе I появляются материалы о лангобардах; в первой части тома II наряду со славянами фигурируют сербы, хорваты, захлумы, а во второй части того же тома – поляки, прусы, литовцы, пермяки; целиком из новых [7] фрагментов состоит том IV, посвященный сообщениям о народах, обитавших между Черным и Каспийским морями, – лазах, абасгах, апсилийцах, сванах, грузинах, аланах и др. Благодаря латинскому языку перевода и комментария «Memoriae» Штриттера стали доступны европейскому исследователю, а издание в целом превратилось в публикацию источников, важную для истории народов не только Руси, но и Центральной и Юго-Западной Европы, коль скоро его географические рамки расширились.

С конца XIX в. и до наших дней осуществляются публикации сборников фрагментов сочинений византийских авторов. Посвященное истории Кавказа издание К. Гана наряду с античными источниками включает отрывки ряда византийских нарративных памятников V-VI вв. 6: «Историй» Зосимы, Стефана Византийца, Приска Панийского, «Перипл Понта Эвксинского». В целом "Известия" Гана – подборка, далеко не исчерпывающая, фрагментов сочинений древних авторов в переводе на русский язык без попытки прокомментировать сообщения о народах Кавказа.

В. В. Латышев предполагал продолжить издание античных авторов 7 публикацией византийских источников (в отрывках), но не успел осуществить своего намерения. В архиве Латышева сохранились переводы фрагментов сочинений около 15 византийских авторов, но были опубликованы лишь отрывки из трактатов Константина Багрянородного (913-959) «О фемах», «Об управлении империей», «О церемониях» 8. В отличие от предшествующих изданий перевод текстов Константина сопровожден подробным комментарием, но, к сожалению, и этот комментарий устарел, особенно после выхода в свет новых, обстоятельно комментированных, изданий трактатов «Об управлении империей» и «О фемах» 9.

Попытка собрать воедино сведения греко-римских и византийских источников о славянах была предпринята А. В. Мишулиным 10. Однако публикация Мишулина ограничена этнически и хронологически (VIII веком, а не VII веком, как указано в заглавии), не говоря уже об [8] от-сутствии комментария и ошибках старых переводов, хотя и правленных О. П. Кондратьевым 11. Частично фрагменты сочинений византийских авторов, содержащие сведения о проникновении славян на территорию Византии, о Северном Причерноморье и византино-русских отношениях, опубликованы в сборнике документов по социально-экономической истории империи 12. Отрывки, иллюстрирующие историю восточных, южных и западных славян, историю взаимоотношений Руси и Византии, приводятся в учебных хрестоматиях 13. Но ни одно из этих изданий не ставило перед собой задачи исчерпывающего сбора материала по отечественной истории и его комментирования.

Особо следует выделить переводы сочинений византийских авторов на русский язык за последние три-четыре десятилетия. Из них надо прежде всего упомянуть переводы столь важных для изучения истории Европейского региона СССР трудов Прокопия 14, патриарха Никифора 15, Агафия 16. Ряд существенных для историка переводов дан в рамках серии "Памятники средневековой истории народов Центральной и Восточной Европы" Все эти издания (неравноценные по качеству перевода и обстоятельности комментария), разумеется, расширяют источниковедческую базу исследований по отечественной истории, но они, [9] конечно, не могут восполнить собой отсутствие исчерпывающей публикации источников по истории народов нашей страны в средневековье.

Частично "Известия" Штриттера повторяются на современном археографическом уровне выходящей на грузинском языке с середины 30-х годов и по сей день публикацией С. Каухчишвили 18, которая, впрочем, касаясь сравнительно небольшого географического ареала, рассчитана лишь на кавказоведов.

Поскольку ряд народов Центральной и Юго-Восточной Европы впервые появляется на исторической арене в пределах Европейского региона СССР, болгарские, венгерские, польские, румынские и югославские публикации источников учитывают фрагменты, имеющие прямое отношение к нашей серии, и являются в этом смысле ее предшественницами. Работа над созданием публикаций собраний византийских источников по истории народов Центральной и Юго-Восточной Европы начинается с 20-х годов нашего века. Первоначально эти попытки ограничивались публикациями с узкими хронологическими, региональными и этническими рамками 19.

С середины же 50-х годов появляются первые выпуски многотомных болгарского 20, югославского 21, а позже и румынского 22 [10] издании византийских источников. Если болгарское издание представляет собой параллельную публикацию греческого оригинала и болгарского перевода, предваряемую введением и справочной статьей об авторе, то югославское – не дает греческого текста. Что касается комментария, то в болгарском собрании фрагментов он ограничивается, как правило, ссылками на специальную литературу, в отличие от комментария, сопровождающего перевод в публикации Сербской Академии наук, в котором, наряду с возможными толкованиями текста оригинала, параллелями к нему из других источников, в том числе иноязычных, приводятся обширные исторические пояснения с учетом существующих в научной литературе точек зрения на изучаемый вопрос.

Завершая археографический обзор, констатируем, что, несмотря на появление отдельных публикаций фрагментов византийских нарративных памятников, переводов сочинений ряда византийских авторов, за два столетия, прошедшие с момента выхода в свет «Известий» Штриттера, его издание не было повторено на более высоком археографическом и историографическом уровне. В силу этого подготовка византийской части нашей серии остается самостоятельной исследовательской задачей.

Восьмое – начало девятого столетия – один из важнейших и вместе с тем сложнейших периодов в истории Византии, что объясняется как существом происходивших в это время перемен, так и состоянием источниковедческой базы. При всей скудости источников для этого периода, видимо, все же можно говорить об упадке крупного землевладения в результате почти непрекращающихся войн в Малой Азии и на Балканах.

На этот же период приходится экономический спад городской жизни, проявившийся в запустении многих городов, аграризации тех центров, которые продолжили свое существование. В конце VIII – середине IX в. в городах сокращается денежное обращение; в течение VIII в. уменьшается размах как кредитных операций, так и торговли. Византийский город становится прежде всего административно-фискальным центром.

Экономические перемены не повлекли за собой, однако, коренных преобразований в государственном устройстве. Византия сохраняла сильный государственный аппарат, унаследованный ею от Римской империи. Правда, с VII в. наблюдаются тенденции к децентрализации (ослабление налогового гнета, централизации финансового управления, строгой регламентации внешней торговли, наконец, переход к фемному строю), но они не возобладали: слишком высока была роль Константинополя как центра империи, с которым не могли соперничать провинциальные центры, да и землевладельческая верхушка не была еще сильна настолько, чтобы осуществлять свое господство в деревне без помощи государственного аппарата. Именно в VIII в. [11] происходит укрепление императорской власти и, в частности, власти императора над церковью; централизуется финансовое ведомство и усиливается податной гнет, разукрупняются фемы, тяготевшие к самостоятельности.

Что касается политической истории империи, то можно говорить о некоторой стабилизации положения Византии с начала VIII в. Если за три десятилетия до 717 г. на византийском престоле сменилось 7 императоров, то за последующие 85 лет у власти было лишь 5 василевсов, причем одной династии. Это, разумеется, не означает отсутствия выступлений против Льва III (717-741) и Константина V (741-775): в 717-719 гг. стратиг Сицилии Сергий провозглашает императором Тиверия, в 719 г. Никита Ксилинит пытался вернуть на константинопольский престол свергнутого Анастасия II (713-715), в 727 г. фемы Элладиков и Островов попытались свергнуть Льва III, наконец, в 742-743 гг. узурпатор Артавасд тщетно стремился захватить власть. Но ни одно из этих выступлений не увенчалось успехом.

Внутриполитическая деятельность первых императоров сирийской династии (Льва III и Константина V) была направлена на упрочение центральной власти. Этому служили издание в 726 г. законодательного сборника «Эклога», ужесточение налогового гнета (в частности, введение новых налогов), дробление крупных фем (между 710-732 гг. была разделена морская фема Карависиан, около 741 г. из восточной части фемы Анатолик образовалась Фракисийская фема, после восстания Артавасда Константин V вычленил из восточной части фемы Опсикион фему Вукеллариев).

Те же тенденции прослеживаются и в церковной политике Льва III и Константина V. Родоначальник сирийской династии, Лев III, если судить по посланию папы Григория II (715-731), стремился сочетать в себе императора и священника, что конкретно проявилось в иконоборчестве императора. Отразившее в себе (в плане догматики) христологические споры иконоборчество (вопрос о возможности изображения божества) было возглавлено императором: в 726 г. иконоборчество провозглашается императорской политикой, в 730 г. на силенциуме, созванном Львом III, осуждается иконопочитание, в 754 г., уже при преемнике Льва III – Константине V, в Халкидоне проводится иконоборческий собор.

Внешнеполитическое положение империи к началу VIII в., отмеченное наступлением Арабского халифата в Малой Азии, было сложным. Арабские войска под предводительством Масламы захватили Сарды, Пергам, а 15 августа 717 г. уже подступили к Константинополю. Хотя армия Масламы потерпела поражение и спустя год осада была снята, арабские вторжения на территорию империи не прекратились (в 726 г. Маслама захватывает Кесарию Каппадокийскую), так что ситуация в Малой Азии требовала к себе самого пристального внимания. Надо отдать должное полководческому таланту первых императоров-иконоборцев: не говоря уже об успешном отражении арабского натиска на столицу, в 740 г. Лев III и Константин V одерживают блестящую победу над арабами у Акроина, в 746 г. Константин V захватывает [12] Германикию в подвластной арабам Сирии, в 747 г. уничтожает арабский флот у Кипра, в 751-752 гг. разрушает Мелитину (в Месопотамии) и Феодосиуполь (в Армении). В 777-780 гг. три удачных похода на арабов совершает Лев IV (775-780).

В целом успех империи в византино-арабских войнах явился не только результатом внутриполитической стабилизации при Льве III и Константине V, но и итогом внешней политики империи на Кавказе. Здесь прежде всего следует вспомнить о дипломатической миссии Льва III (до его воцарения) к аланам и, конечно, о поддержке Византии Хазарским каганатом. Несмотря на столкновение византийских и хазарских интересов в Крыму в начале VIII в., отношения между Византией и Хазарией на протяжении VIII в. были дружественными и близкими: в 729г. в Хазарию из Константинополя было направлено посольство, а в 732 г. союзные отношения закрепляются женитьбой Константина V на дочери хагана; хазарское вторжение на Кавказ в 730 г., вероятно, помогло империи вернуть Абхазию и удержать Лазику. Контакты с хазарами не ограничивались совместными военными действиями. Важную роль Хазария играла и в византийской торговле; снабжая империю золотом с Урала и шелком из Китая, хазары восполняли тем самым потерю Византией Египта и Сирии, находившихся под властью арабов. Византия стремилась и к идеологическому сближению с Хазарским каганатом. Массовое бегство иконопочитателей из центров, где их преследовали, на периферию империи (в частности, в Крым) способствовало распространению христианства в Северном Причерноморье, в том числе и среди хазар, чему, в свою очередь, способствовали и попытки иконоборческого правительства Константинополя внедрить христианство в Хазарии 23.

Слабее были позиции Византии на Западе, где центробежным тенденциям способствовали стремление папской курии к самостоятельности и проникновение франков в Италию. Переход к иконоборчеству вызвал отрицательную реакцию Рима: папа Григорий II задержал выплату налогов Константинополю с итальянских владений империи; византийская администрация заменяется местной; происходит восстание, в ходе которого погибает византийский экзарх Равенны Павел. В 751 г. с потерей Равенны для империи прекратил свое существование Равеннский экзархат. Победа Карла I (768-814) над Ломбардским королевством в 774 г. положила конец византийскому господству в Северной Италии.

Не меньшую угрозу, чем Арабский халифат на востоке, представляло на Балканах Первое Болгарское царство. Хотя начиная с 716 г. болгары были союзниками империи, все же Византия не переставала видеть в них потенциальных противников. В 755 г. Константин V [13] приступает к строительству крепостей на фракийской границе империи, что было расценено болгарским ханом Кормисошем как нарушение мирного договора и привело к походу болгар на Константинополь. Натиск болгар был на этот раз отражен, но в 759 г. Константин V потерпел поражение в битве с Кормисошем у Берегавы. Впрочем, видимо, последующие военные успехи Константина V не в последнюю очередь повлияли на смену правящей династии в Болгарском царстве в 761 г. Во всяком случае, 30 июня 763 г. Константин V одержал у Анхиала решающую победу над болгарами под предводительством Телерига. Спустя десятилетие (в 773 г.) Телериг заключает мир с Византией.

После смерти Константина V завершается период сравнительно устойчивого положения империи, длившийся почти 60 лет. Участились попытки захвата власти претендентами на константинопольский престол: брат Льва IV, кесарь Никифор, дважды пытался (в 777 и 780 гг.) взять власть в свои руки; в 781 г. восстает стратиг Сицилии Элпидий, бежавший после подавления восстания к арабам, которые и провозгласили его императором ромеев в 782 г.; в 790 г. Константин VI (780-797) отстраняет от управления империей свою мать императрицу Ирину, но уже через два года возвращает ей прежнее положение; в 792 г. кесарь Никифор в союзе со своими четырьмя братьями безуспешно пытается свергнуть Константина VI; в 797 г. Ирина ослепляет Константина VI и становится единоличной правительницей; в 797-799 гг. не увенчалась успехом попытка младших сыновей Константина V, опиравшихся на поддержку славян, утвердиться на константинопольском престоле; в 803 г. было подавлено выступление Вардана Турка, а в 812 г. – очередное выступление сыновей Константина V.

Успехи Льва III и Константина V в войнах с арабами сменились серией поражений в правление их преемников: в 782 г. Харун ар-Рашид (786-809), разгромив византийское войско, доходит до Хрисополя, т.е. практически до берегов Босфора. За трехлетний мир империя выплачивает халифату 70 тысяч номисм. По истечении этого срока (в 786-788 гг.) арабы укрепляют Таре, наносят поражение Константину VI (в 791 г.) и вторгаются в Каппадокию, Галатию и Эфес (в 797-798 гг.). Империя вновь «покупает» мир, что, впрочем, не помешало в 806 г. вторжению Харун ар-Рашида в Малую Азию, захвату Гераклеи, Тианы, нападению на Кипр. И лишь в 808 г. был заключен мир (до 829 г.) при условии ежегодной выплаты Византией дани в размере 30 (по арабским источникам 50) тысяч номисм.

Не менее сокрушительными были и те поражения, которые империя претерпела в войнах с Первым Болгарским царством: оба похода Константина VI (в 791 и 792 гг.) на Болгарию не принесли успеха, как и походы Никифора I (802-811) в 807 и 808 гг., последняя болгарская экспедиция которого в 811 г. завершилась разгромом византийской армии и гибелью самого императора. В 812 г. болгарский хан Крум захватывает Девельт и Месемврию; попытавшийся остановить натиск болгар император Михаил I (811-813) был разбит у Версиникии (под Адрианополем) в 813 г., после чего болгары подступили к стенам Константинополя. [14]

Безрезультатными оказались устремления императрицы Ирины наладить отношения с Западом. Наметившееся сближение (помолвка в 781 г. Константина VI с дочерью Карла I) так и не состоялось (помолвка была расторгнута). Неудачным был и альянс Византии с ломбардским принцем Адальгизом: в 788 г., как раз ко времени истечения срока действия мирного договора с арабами, Ирина посылает войско в Италию, чтобы восстановить Адальгиза на престоле. Экспедиция закончилась провалом, а спустя десять лет (в 798 г.) к Карлу I переходят Истрия и Беневент. 25 декабря 800 г. папа Лев III (795-816) провозглашает Карла I императором. Неосуществленным остался и другой проект – брак Ирины и Карла I. В 810 г. Византия теряет Венецию, Либурнию и владения на Далматинском побережье, впрочем, возвращенные империи при Михаиле I, после того как он признал за Карлом I титул императора.

В итоге к началу IX в. внутри-и внешнеполитическое положение Византийской империи оказывается таким же сложным и неустойчивым, каким оно было в начале VIII столетия.

Пожалуй, нет в византийской истории периода столь бедного источниками, как иконоборческий. Причиной тому общий культурный спад, переживаемый империей в VIII в. Упадок городской жизни, постоянные войны на западе и востоке истощали не только материальные, но и духовные ресурсы византийского общества, что приводит к ослаблению творческой активности в Византии VII-VIII вв. Сказалось также и последовательное уничтожение иконоборческой литературы после восстановления иконопочитания, приведшее к оскудению источниковедческой базы. До нас не дошло практически ни одного акта. Плохо представлена правовая литература: кроме «Эклоги», изданной в 726 г., известны «Земледельческий закон», «Родосский морской закон» и «Военный закон», но их датировка (VII-VIII вв.) неопределенна. Императорские грамоты известны, как правило, по пересказам в нарративных источниках; не сохранились акты иконоборческих соборов. Бедна и историческая литература, представленная лишь «Хронографией» Феофана и «Бревиарием» патриарха Никифора. Предположительно к этому периоду можно отнести и анонимное «Сокращение Трехчастной истории Феодора Чтеца» (VI в.), датировка которого колеблется между VII и VIII вв. Церковная публицистика VIII – начала IX в. содержит по преимуществу полемику с иконоборцами. Признававшийся ранее византинистами расцвет агиографической литературы в VIII в. приходится в действительности на более позднее время. В связи с этим особенно важно изучение единственного источника, освещающего разные стороны исторической действительности на протяжении всего VIII и начала IX в. – «Хронографии» Феофана Исповедника. Существенно также и использование «Бревиария» Никифора как источника, близкого «Хронографии», но ограниченного сравнительно узкими хронологическими рамками (610-769 гг.). [15]

Собранные в книге отрывки «Хронографии» освещают в силу всемирно-исторического характера используемого памятника события четырех с половиной столетий: с 326 по 776 г. Таким образом, для большей части описываемых событий Феофан, родившийся около 760 г., не был современником. Соответственно возникает вопрос о достоверности сообщаемого хронистом, отделенным от времени, с которого он начал свое повествование, более чем пятью веками. Однако сомнения в надежности «Хронографии» и, в частности, ее компилятивной части не должны быть преувеличенными. Сопоставление труда хрониста начала IX в. с использованными им источниками показывает, что Феофан, как правило, не искажал их фактологической основы. Последнее, разумеется, не означает отсутствия ошибок, неточностей, изменений оценок в компилятивной части «Хронографии». Но, во-первых, все это выявляется при сопоставлении компиляции с источниками, а, во-вторых, прослеживаемые отклонения редко затрагивают сущность повествования. Вместе с тем обращение к источникам «Хронографии» помогает выделить, наряду с известными, и те из них, которые не сохранились до нашего времени. В результате можно говорить, несмотря на большой хронологический разброс, о надежности «Хронографии» как исторического источника, хотя вопрос о достоверности сообщаемого приходится решать в каждом конкретном случае с учетом отношения Феофана к источнику, тенденциозности хрониста, его осведомленности и ряда других факторов.

Пестра не только хронология, но и этногеография фрагментов. Феофан касается истории сарматов, готов, гуннов, славян, болгар, азанов, хазар. При этом по-прежнему существенной проблемой остается важный для источниковедения в целом вопрос об этнонимике. Подобно другим византийским авторам, Феофан зачастую употребляет архаизированные наименования народов, что затрудняет понимание текстов. В частности, это касается таких этнонимов, как скифы, сарматы и особенно гунны. При анализе этнонимики в каждом отдельном случае, к сожалению, далеко не всегда удается с определенностью установить, какой народ подразумевается. Дело, видимо, не ограничивалось лишь традиционной архаизацией этнонимики, по крайней мере в «Хронографии» Феофана, где встречается также и модернизация названий народов при переработке хронистом оригиналов.

География отрывков как «Хронографии», так и «Бревиария» охватывает практически весь юг Европейского региона СССР: низовья Дуная и области к северу от них, Крым, Приазовье, Северный Кавказ. В ряде случаев в книгу включены отрывки, повествующие о событиях, происходивших за пределами, очерченными выше (например, нападения славян на столицу Византии, аварославянская осада Константинополя в 626 г.), коль скоро в них принимали участие народы, обитавшие к. моменту вторжения на территории Европейского региона СССР. Трудности нередко возникают при локализации событий, что вызвано отчасти фрагментарностью наших знаний о географии Северного Причерноморья в средние века (в первую очередь топонимики), а отчасти неопределенностью географических представлений византийских авторов. [16]

Основная часть отрывков касается политической истории: войн Византии с окружающим ее варварским миром, посольств варваров в Константинополь и переговоров с ними, союзов империи, ее политики на северопричерноморской периферии. Значительно беднее представлена социально-экономическая история: редки отрывки, освещающие торговые сношения Византии, немногочисленны фрагменты, проясняющие историю административного устройства городов Северного Причерноморья. Ряд сюжетов представляет собой экскурсы в историю того или иного народа (например, готов, болгар). Несколько отрывков содержат сведения геофизического порядка.

В настоящей книге из разночтений к греческому тексту даются лишь те, которые изменяют смысл повествования или сохраняют различные формы имен собственных, топонимов, этнонимов и т.п. Поскольку публикуются фрагменты, в переводе дается пересказ содержания частей, предшествующих фрагменту и следующих за ним (как правило, в рамках рассказа о событиях года). Переводу фрагмента предпослана дата, даже если датировка описываемых событий сомнительна. Датировка обосновывается в комментарии.

Комментарий в целом ориентирован на толкование неясных мест «Хронографии» и «Бревиария» (как в плане понимания греческого текста, так и в смысле раскрытия исторических реалий, исторического значения событий, о которых идет речь), по возможности при широком сравнении сочинений Феофана и Никифора с другими источниками и современной историографией. Комментарий к компилятивной части «Хронографии» представляет собой в основном результат сопоставления компиляции с источниками. Развернутый комментарий приводится там, где компилятор отступает от текста источника.

Считаю приятным долгом поблагодарить сотрудников сектора истории древнейших государств на территории СССР Института истории СССР АН СССР за постоянные помощь и поддержку в работе. Не могу не выразить благодарности администрации фонда им. А. Гумбольдта (Бонн), стипендиатом которого автор этих строк был в 1976 и 1978 гг.: предоставленная фондом возможность использовать библиотеки западногерманских исторических институтов (прежде всего Института византиноведения и новогреческой филологии при Мюнхенском университете) существенно способствовала подготовке книги.


Комментарии

1. В коллективной статье «Итоги и задачи изучения древнейших государств нашей страны» нами дан лишь суммарный обзор археографической традиции византийской части серии (История СССР, 1974, № 2, с. 90-91).

2. Известия византийских историков, объясняющие российскую историю древних времен и переселения народов; собраны и хронологическим порядком расположены Иваном Штриттером. СПб., 1771-1775, ч. I-IV.

3. Там же.ч. I, Предисловие, с. 17-18.

4. Там же, с. 15-16.

5. Stutters J. G. Memoriae populorum olim ad Danubium, Pontum Euxinum, paludem Maeotidem, Caucasum, mare Caspium et inde magis ad septem-triones incolentium ex scriptoribus historiae Byzantinae erutae et diges-tae. Petropoli, 1771-1779, I-IV.

6. Ган К. Известия древних греческих и римских писателей о Кавказе, ч. 1. – СМОМПК, вып. IV (1884), с. 1-248; ч. 2. – СМОМПК, вып. IX (1890), с. 1-215.

7. Латышев В. В. Известия древних писателей, греческих и латинских, о Скифии и Кавказе. СПб., 1893-1906, т.I-II.

8. Константин Багрянородный. «О фемах», «Об управлении империей», «О церемониях» / Пер. В. В. Латышева. – ИГАИМК. М. – Л., 1934, вып. 91.

9. Constantine Porphyrogenitus. De Administrando Imperio /Greek text ed. by Gy. Moravcsik. Engl. transl. by R. Jenkins. Washington, 1967; Constantino Porfirogenito. De Thematibus/ Introduzione, testo critico, commento a cura di A. Pertusi. Citta del Vaticano, 1952.

10. Мишулин А. В. Древние славяне в отрывках греко-римских и византийских писателей по VII в. н.э. – ВДИ, 1941, № 1, с. 230-284.

11. Так, например,"пурпурные хеландии" императора Константина V превращаются в "русские суда" (там же, с. 280).

12. Сборник документов по социально-экономической истории Византии / Под ред. Е. А. Косминского. М., 1951.

13. Хрестоматия по истории средних веков / Под ред. С. Д. Сказкина. М., 1961-1963, т .I-III ; Греков H. A. Памятники государственности и права на территории Украинской ССР. Первое тысячелетие нашей эры. Одесса, 1964.

14. Прокопий Кесарийский. Тайная история / Пер. С. П. Кондратьева.-ВДИ, 1938, № 4, с. 273-356; Прокопий Кесарийский. О постройках / Пер. С. П. Кондратьева. – Там же, 1939, № 4, с. 203-298; Прокопий из Кесарии. Война с готами / Пер. С. П. Кондратьева. Вступительная статья З. В. Удальцовой. М., 1950.

15. Никифора патриарха константинопольского Краткая история со времени после царствования Маврикия / Пер. Е. Э. Липшиц.-ВВ, III (1950), с. 349-387.

16. Агафий. О царствовании Юстиниана / Перевод, статья и примечания М. В. Левченко. М., 1953.

17. Феофилакт Симокатта. История / Пер. С. П. Кондратьева, примечания К. А. Осиповой. М., 1957; Византийская книга эпарха / Вступительная статья, перевод, комментарий М. Я. Сюзюмова. М., 1962; Анна Комнина. Алексиада / Вступительная статья, перевод, комментарий Я. Н. Любарского. М., 1965; Советы и рассказы Кекавмена / Подготовка текста, введение, перевод и комментарий Г. Г. Литаврина. М., 1972. В серии "Памятники исторической мысли" была издана "Хронография" Михаила Пселла – Михаил Пселл. Хронография / Перевод, статья и примечания Я. Н.Любарского. М., 1978.

18. Georgica / Ed. S. Kauchtschischvili. Tiflis, 1934-1970, v. I-VII.

19. Сербское издание (Станojeвић С., Норовић В. Одабрани извори за српску историjу. Београд, 1921) вобрало в себя лишь источники VI-X вв.; работа А. Коллауца (Kollautz А. Quellenbuch zur Geschichte der Awaren. Prague, 1944) содержит фрагменты только об аварах; книга румынского исследователя Г. Попа-Лисаню (Popa-Lisseanu G. Dacia in autorii clasici. Bucuresti, 1944, II. Autorii greci si bizantini) касается истории Дакии; к такому же типу изданий относится и коллективная болгарская публикация (Кацаров Г., Дечев Д., Бешевлиев В. Извори за старата история и география на Тракия и Македония. София, 1949); в 30-40-е годы издается корпус источников по истории Венгрии VIII-XIII вв. (Gombos A. Catalogus fontium historiae Hungaricae aevo ducum et regum ex stirpe Arpad descendentium ab anno Christi DCCC usque ad annum MCCCI. Budapest, 1937-1943, v. I-IV); истории славян посвящены польские издания фрагментов (Plezia M. Najstarsze swiadectwa о Slowianach. Poznan, 1947; Idem. Greckie i lacinskie zrodla do najstarszych dziejow Slowian. Poznan – Krakow, 1952; Labuda G. Materialy zrodlowe do historii Polski epoki feudalnej. Warszawa, 1954, t. I. Slowianszczyzna pierwotna; Serejski M. H. Upadek Cezarstwa Rzymskiego i poczatki feudalizmu na Zachodzie i w Bizancjum. Warszawa, 1954.

20. Гръцки извори за българската история. София, 1954-1974, т. I-IX.

21. Византиски извори за историjу народа Jугославиjе. Београд, 1955-1966, т. I-III.

22. Fontes Historiae Dacoromanae. Bucuresti, 1970; v. II, Scriptores: 2. Ab anno CCC usque ad annum M. Bucuresti, 1975; v. III, Scriptores Byzantini saec. XI-XIV. Подобно болгарскому изданию, румынский свод источников лишен обстоятельного комментария.

23. В VIII в. религиозная ситуация в Хазарии была сложнее, чем, скажем в IX в., когда иудаизм широко распространился: столетием раньше наряду с распространением христианства и проникновением иудаизма хазары (после поражения от арабов в 737 г.) были вынуждены ненадолго принять мусульманство.

Текст воспроизведен по изданию: Византийские исторические сочинения: "Хронография" Феофана, "Бревиарий" Никифора". М. Наука. 1980

© текст - Чичуров И. С. 1980
© сетевая версия - Strori. 2013
© OCR - Андреев-Попович И. 2013
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Наука. 1980