СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ЛАОНИК ХАЛКОКОНДИЛ

ИСТОРИЯ

(из книги VIII)

ПРЕДИСЛОВИЕ

Период окончательного наступления турок на Византию, взятие Константинополя, гибель последних полусамостоятельных княжеств на территории бывшей империи, завоевание Пелопоннеса и островов Эгейского моря — все эти события в большей или меньшей степени затронуты в трудах византийских историков XV в. Среди них одно из самых выдающихся. мест принадлежит Лаонику Халкокондилу.

Это особое место объясняется прежде всего тем, что только Халкокондил сумел осознать свою тему не как описание отдельных катастроф, неудач и страданий, а как историю гибели народа, гибели страны.

Уже первые строки вступления к «Истории» Халкокондила показывают, что автор хорошо понимал все значение событий, свидетелем и летописцем которых он был. Свою книгу Халкокондил начинает словами:

«В этой истории записано то, что видел и слышал в своей жизни Лаоник Афинянин... Он хотел, чтобы все это стало достоянием потомков, считая,. что то, о чем он пишет, не менее значительно, чем другие выдающиеся события, когда-либо происшедшие на земле» ¹. Этими словами автор как бы указывает на связь между его трудом и трудом Фукидида ². Эта связь не может быть сведена к умышленному подражанию, к заимствованию или архаизации, свойственной Лаонику. Это — уместное использование манеры: письма Фукидида: это своеобразный эпиграф ко всему труду. Как Фукидид сознавал всю важность Пелопоннесской войны, затронувшей столько народов и оказавшей величайшее влияние на эллинов и варваров, так и Халкокондил понимал значение происходящих на его глазах столкновений, потрясших жизнь целого ряда народов. Фукидид и Халкокондил, уроженцы Афин, оба писали об исключительных событиях. И оба это понимали. Поэтому с полным правом Халкокондил мог подчеркнуть в первых же строках связь, существующую между его трудом и трудом Фукидида. Сознание такой связи показывает, как серьезно подошел Халкокондил к своей задаче.

Халкокондил дает в своей истории крайне широкий охват событий эпохи. В этом отношении он значительно превзошел остальных византийских историков XV в. Он рассказывает о народах и странах, так или иначе захваченных нашествием турок, рассказывает и о тех народах, которые этого нашествия непосредственно не испытали. Он упоминает множество событий, множество лиц. Поэтому нельзя рассматривать «Историю» Халкокондила только как источник по истории турок. Наступление турок нельзя рассматривать изолированно. Турки прошли не по пустыне: они встретили на своем пути народы юго-востока Европы, и эти народы оказали им стойкое сопротивление. Для нас работа Халкокондила важна прежде всего потому, что она дает возможность ознакомиться с историей сопротивления турецкому нашествию, с историей борьбы славян, албанцев и венгров против турок. [432]

Халкокондил стоит на стыке двух общественных формаций, и в его .произведении мы можем проследить некоторые черты нового мировоззрения, присущего выдающимся писателям XV в. Это мировоззрение, родственное итальянскому гуманизму, сказывается и в географических описаниях, и в обилии описываемых стран, и в характере вставных рассказов, напоминающих новеллы, и в наличии такой главы, как глава о Тамерлане ³. Необходимо еще отметить и интерес писателя к вопросам естествознания. Он говорит о проблеме движения, о причинах приливов и отливов, — факт, приобретающий особое значение накануне открытия Ньютоном закона всемирного тяготения.

Халкокондил был не только историком, он был и крупным филологом. Это отчетливо видно в его труде. Он говорит не только о происхождении или расселении того или другого народа, он не забывает сказать и о языке этого народа. Особо останавливается он на языках славянских народов, всегда подчеркивая близость отдельных славянских языков между собой.

О Халкокондиле, как о выдающемся филологе, говорит и его первый биограф, греческий врач Антоний Калосинас, писавший в Толедо в 1580 г. ⁴ Не претендуя в этом кратком введении на окончательное разрешение сложной проблемы о социальных корнях византийского Возрождения XIV-XV вв., мы считаем, однако, необходимым искать эти корни в тех изменениях общественных отношений на территории империи, которые имели место в византийском городе и в византийской деревне и изучение которых еще только начинается в работах советских ученых.

Мировоззрение византийских авторов XV в. отчетливо проявляется в отношении того или иного автора к туркам и способу борьбы с ними. Отношение Дуки и Франдзи было резко отрицательным, причем Дука ждал помощи с Запада, а Франдзи стоял на ортодоксальных позициях. В отличие от них Критовул откровенно перешел на сторону турок. Халкокондил, подобно Дуке и Франдзи, к туркам относился отрицательно. Для него турки — это люди, погубившие его страну. Его оценка турок не выливается в форму жалоб или возмущения, на что Халкокондил вообще чрезвычайно скуп. Его отрицательная оценка турок выражена в том, как он рисует поступки и речи самих турок. Он осуждает Турухана, который подстрекал пелопоннесских греков против албанцев, поддерживал раздор, выгодный туркам. Он рассказывает, как Мехмед II не столько приказывает, сколько просит своих янычар взять Константинополь, но горе им, если они не выполнят его просьбу. По мнению Халкокондила, держава турок растет и возвышается ценою гибели других народов. Говорит Халкокондил и об организации армии турок, говорит он об их финансах, отражая в этом ясное сознание беспомощности греков, оставшихся в критическую минуту без средств, без людей, в полной зависимости от помощи Запада. Характерной чертой мировоззрения Халкокондила является его вера в лучшее будущее своей страны, когда греки, надеется он (I, 4. 17), объединятся вокруг властителя-грека и будут управляться по своим законам.

Биографические сведения о Лаонике Халкокондиле очень скудны. По существу они ограничиваются только тем, что он сам говорит о себе. [433]

Прежде всего мы узнаем, что Лаоник родился в Афинах. Как известно, в первой половине XV в. в Афинах продолжали править флорентийцы Аччийоли, При Антонио Аччийолн (ум. в 1435 г.) город, бывший в полном запустении в XIII в., переживал известный расцвет, что было обусловлено прежде всего торговыми связями Аччийоли с итальянскими городами, в первую очередь с Флоренцией. Кроме того, сам Антонио, мать и жена которого были гречанки, поддерживал греческий элемент в Афинах, что не могло не способствовать усилению города.

Семья Халкокондила принадлежала к числу знатных афинских семей. Историк прямо называет своего отца ameinwn (V, 320, 20) и рассказывает о той роли, которую играл в Афинах его отец во время столкновений 1435 г. после смерти Антонио. Семья — genoV, как ее называет Халкокондил, судя по ее поведению в 1435 г., была одной из наиболее влиятельных семей в Афинах. Из этой же семьи происходил и первый издатель Гомера знаменитый Димитрий Халкокондил.

Года своего рождения Лаоник не называет точно. Вот что он говорит об атом: «Когда я родился, я застал эллинов и царя эллинов лишёнными земли, отнятой у них сначала племенами фракийскими, а затем другими племенами. Оставалась лишь маленькая держава, а именно Византии и побережье ниже его до Гераклеи, а выше, по Эвксинскому понту, — до Месемврии. Пелопоннес же принадлежал ему весь, за исключением трех или четырех городов-венецианцев. Кроме того, венецианцам принадлежали Лемнос, Имброс и острова Эгейского моря» (I, 8. 14). На основании того, что в числе владений Византии не упомянута Фессалоника, можно заключить, что Халкокондил родился во всяком случае после 1423 г., т. е. после продажи Фессалоники Венеции ⁵. На основании того, что Пелопоннес (за исключением венецианских городов) находился уже весь в руках греков, рождение Халкокондила относят ко времени не раньше 1429 или даже 1432 г., в зависимости от того, что считать завершением перехода Пелопоннеса к грекам — переход ли владений Малатесты к Константину или владений Цаккарии к Фоме.

Второе свидетельство биографического характера касается отца историка. Лаоник рассказывает (V, 320. 17), что после смерти Антонио Аччийоли в Афинах произошел ряд столкновений между итальянцами и группировкой, в которую, среди прочих, вошли отец историка и вдова Антонио — Мария Мелиссина. Столкновение окончилось победой итальянской стороны, удалением Марии, изгнанием семьи Халкокондилов. Отец же Лаоника, обратившийся за помощью к султану, был им посажен в тюрьму, откуда ему удалось бежать в Пелопоннес. В Афины он, вероятно, уже не вернулся.

Последнее свидетельство биографического характера связано с посольством греков к Мурату, после постройки стены на Истме в 1446 г. (V, 343. 9).

Этим послом был Халкокондил афинянин. Посольство закончилось неудачей, и посол был брошен в тюрьму. Но мы не можем сказать, был ли это сам историк, его отец или другой член этой многочисленной семьи.

Есть основание считать, что Лаоник умер в самом конце XV в. Труд его остался неоконченным.

Халкокондил писал свою «Историю» во второй половине XV в. Она распадается на 10 книг. Бегло затрагивая события самого конца XIII и всего XIV в., Лаоник подробно останавливается на истории XV столетия. [434]

Работа внезапно обрывается на изложении хода турецко-венецианской войны.

Источники Халкокондила трудно установить. Он передавал то, что видел сам. Он расспрашивал людей, словам которых доверял (I, 4. 7). Он стремился наилучшим образом подобрать свой материал и самым тщательным образом его проверить, о чем он говорит неоднократно. Пользовался он и свидетельствами итальянцев и турок. Вероятно, в известной мере он знал иностранные языки. Нет сомнения, что он пользовался и письменными источниками, — быть может теми же, которыми пользовался и Франдзи. Насколько удачно использовал Лаоник свои источники и какие именно — это может выясниться лишь после специального исследования,

Стиль Лаоника близок к стилю Франдзи. Лаоник любит отступления. Но эти отступления не случайны: они обусловлены прежде всего прагматическим методом изложения. Общего хода изложения они не нарушают. К этим отступлениям относятся географические описания отдельных стран, вставные новеллы, рассмотрение научных проблем. Очень часто Лаоник вводит в повествование речи своих героев, следуя примеру Фукидида и других античных авторов. Стиль его страдает от некоторого количества повторений. Самым же большим недостатком его работы является полное отсутствие хронологических данных. Поэтому восстанавливать последовательность событий приходится, опираясь на хронологию других современных Халкокондилу авторов.

Язык Халкокондила — искусственный литературный язык его эпохи. Язык этот однообразен, и от этого сильно страдает яркость изложения. Лаоник однотипно строит фразу, повторяет одни и те же обороты, одни и те же слова. У него много отклонений от норм классического языка. Хотя Лаоник был хорошим филологом, но, по-видимому, ему не удавалось проникнуться самым характером греческого языка. В целом же его изложение исключительно спокойно, без громких, трескучих слов или фраз, рассчитанных на то, чтобы произвести впечатление.

«История» Лаоника Халкокондила дошла во многих списках. Самые ранние из них относятся уже к XV в. Это свидетельствует о том, что интерес к писателю возник очень рано. Очевидно, автор был лицом известным, а спрос на его труд — большим. Датировка рукописей и оценка их по степени их научной ценности сделаны исследователем рукописного наследия Халкокондила Е. Дарко. В настоящее время имеется более двадцати списков, из которых Mediceus-Lawentianus и Parisinus были сделаны еще в XV в., Aschburnham, Vaticanus-Palatinus и Bodleianus стоят на грани XV и XVI вв., а все остальные относятся уже к XVI в. Среди рукописей надо особо выделить Aschburnham, Vaticanus-Ottofconiensis. Эти рукописи содержат одни и те же выдержки из труда Халкокондила, а именно только то, что относится непосредственно к Афинам. По разночтениям и заметкам на полях они настолько отличаются от всех других рукописей, что, по мнению Е. Дарко, ⁶ несомненно восходят к совершенно другому архитипу. Наличие таких выборочных рукописей заставляет предполагать специально»-местный интерес, проявленный в данном случае к Афинам.

«История» Халкокондила издавалась неоднократно. Первое издание — J. В. Ваumbach. Historiae Byzantinae Scriplores. Genevae. 1615. Затем она. вошла в состав Парижского и Венецианского корпусов, а в 1843 г. была издана в Corpns Scriptorum Historiae [435] Byzantinae (по этому изданию даны все ссылки и сделан перевод). Она переиздана также в томе 159 «Патрологии» Ж. П. Миня (PG, t. 159). Критическое издание вышло в Будапеште в 1922-1927 гг. под редакцией Е. Дарко. Первый латинский перевод выполнил еще до выхода греческого текста Сом. Clauserus в 1556 г. Французских переводов было несколько: Blaise de Viginere (Paris, 1577) и ряд других Роскошное издание дал Artus Thomas в 1620 г. Перевод Е. de Mezeray относится к 1660 г. На немецком языке имеются отдельные отрывки (описания стран) у K. Dieterich. Byzantinigche Quellen zur Laеnder-und Voеlkerkunde, I, II. Leipzig,-1912. Отрывки на венгерском языке в «Хрестоматии по венгерской истории» Madyar-oеrtenelmi olvasоkoеnyv. 1905, Все полные переводы, в том числе и латинский, с современной точки зрения неудовлетворительны. В них допущены небрежности, пропуски, произвольные вставки переводчиков.

Литература о Лаонике Халкокондиле не велика. В русской литературе специальных работ о нем нет. Обычно о нем упоминают лишь как об источнике для изучения событии 1453 г., высказывая самые общие замечания. (См. П. Д. Погодин. Обзор источников по истории осады и взятия Византии турками в 1453 г. ЖМНП, 264 (1899), август, стр. 222-223.) Ср. также W. Miller. The last Athenian Historian: Laonicos Cnalkokondyles: JHS,42,1922; Е. Darkо. Neue Beitraege zur Biographie des Laonikos Chalkokondyles, BZ, 27, 1927; его же. Neuere Angaben zur Biographie des Laonikos Chalkokondyles. II-e Congres Internationale des etudes byzantines. Belgrad, 1929. A. A. Vasiliev. La Guerre de Cent Ans et Jeanne d'Arc dans la tradition byzantine. Byz. 3, 1926; A. Nimet. Die tuerkische Prosographie bei Laonikos Chalkokondyles. Hamburg, 1933.

Мы печатаем перевод отрывка VIII книги «Истории» Халкокондила. который содержит описание осады и взятия Константинополя турками. Сам Лаоник не был свидетелем осады. Ход военных действии и положение осажденных он описывает менее подробно, нежели Франдзи или Дука. Однако исключительная строгость подхода к своей задаче и стремление Лаоника к тщательной проверке сообщаемых сведений заставляет внимательно отнестись и к его описанию осады. Отрывок написан в характерной для Халкокондила спокойной манере. Под этим спокойным тоном скрывается и презрение к недальновидности и беспомощности императорской власти, и полное безразличие к судьбе самого Константина. Под тем же спокойным тоном скрывается уважение к погибшим при защите города грекам, не захотевшим видеть, как говорит Лаоник, своих близких рабами, а родину — порабощенной (VIII, 397. 21).

Комментарии

1. Laonicis Chalcocondylae Alheniensis Historiarum libri decem. Corpus Script. Hist. Byz., I, 3, 1. Bonnae. 1843.

2. Вступление Фукидида начинается словами: «Фукидид-афинянин написал историю войны между пелопоннесцами и афинянами... Эта война будет войной важной и самой достопримечательной из всех предшествующих» (Тhuс. I, 1).

3. Итальянские гуманисты считали, что хорошему писателю современность дает много ценного материала для исторического сочинения. По их мнению, история Тамерлана представляет не меньше-интереса, чем история Александра Македонского. Poggius. De Variet. fort., liber I, 34. Те же мысли, и опять-таки с указанием на Тамерлана, в Benedict; Aecoli. Dialogus de praestantia virorum sui aevi, ed. Galetti, p. III.

4. Antiniou tou Kalosuna iatrou jusikou prosimion kai eiV ton bion tou Cakkokondulon. Cм. Hopf. Chroniques Greco-Romaines inedites ou peu connues. Berlin, 1873.

5. Ср. Е. Darkо. Zum Leben des Laonikos Chalkokondyles. BZ, 24 (1923-1924).

6. Е. Darko. Laonici Chalcocondylae historiarum demonstrationes, vol. I-II. Budapest, 1922-1927.