-

РЕММАЛЬ ХОДЖА (НИДАИ-ЭФЕНДИ)

ИСТОРИЯ САХИБ-ГЕРАЙ-ХАНА

ТАРИХ-И САХИБ ГЕРАЙ ХАН

Хроника «Тарих-и Сахиб Герай хан»

В XVI веке появляется одно из ярких литературно-историографических произведений крымскотатарской классики, принадлежащее перу Нидаи-эфенди (Кайсуни-заде Мехмед Нидаи), известного под махлясом (псевдонимом) Реммаль Ходжа.

Биографические сведения о Нидаи-эфенди, к сожалению, довольно скудны. Отец литератора и ученого переехал из Куддуса (Иерусалима) в Анкару. Известно, что этот «татарский хронист» был учителем (муаллим), врачом и астрологом, советником при дворе хана Сахиба Герая. Пользовался большим авторитетом в глазах хана Сахиба Герая. Был отправлен в качестве посла к султану Сулейману I Кануни от Сахиба Герая. Принадлежал к суфийскому ордену Мевлеви (Дервиш Нидаи). [180]

Хроника «Тарих-и Сахиб Герай хан» — важный источник по истории Крыма, имеющий панегирический характер, т. е. в основе — восхваление персоны правителя (хана). Книга охватывает период ханства Сахиба Герая (1532-1551), событийная линия выстраивается вокруг правления этого хана. По словам автора, завершение произведения приходится на 960 г. х. Сюжет хроники опирается на личные свидетельства автора. В сочинении описаны военные походы Крымского ханства: в Молдавию, Черкессию. Москву, Кабарду и Астрахань. Каркас произведения — прозаический текст, имеются и поэтические вставки.

Произведение насыщено художественно-изобразительными средствами. Стоит отметить, что среди многих крымскотатарских исторических хроник художественный потенциал сочинения Реммаля Ходжа проявляется отчетливо и наиболее выразительно.

Широко известными текстами произведения являются французский (1651 г.) [Paris Bibliothеque Nationael Supplement Turc. No. 164] и санкт-петербургский списки сочинения [S. Petersburg University Oriental Manuscripts. No 488]. Имеются также четыре списка из отдела рукописей Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН.

В 1973 г. сводный текст сочинения опубликован в Анкаре Озьалпом Гокбильгином в книге «Tarih-i Sahib Giray Han» («Histoire de Sahib Giray, Khan de Crimee de 1532 a 1551»).

Вашему вниманию предлагается перевод хроники на русский язык.

Реммаль Ходжа

История о хане Сахиб Герае

Хвала Аллаху, Творцу земли и небес и его посланнику, пророку Мухаммеду Мустафа, да ниспошлет Аллах благословения и мир нашему господину Мухаммеду и его семейству! И после воздания хвалы Всевышнему и благословения пророку, этот падишах над людьми, тень Бога на земле, Сахиб Герай хан, пусть Аллах озарит лучами его могилу, пребывая в этом бренном мире, достойно царствовал. В конце он покинул этот мир мучеником (шахидом). Пусть будет поминаем! Найдя разные наставления в этих словах, получив силу духа и мудрость в сердце, извлекай выгоду. Поскольку любое изящество — это пища для ума. Слушающий этот рассказ получит для себя две пользы. Первая — знания из этой словесной сокровищницы принесут много пользы. А другая — читающий эту книгу и воздающий молитву за душу справедливого падишаха получит много наград за благие дела. Созерцай за теми, кто пребывал в этом мире и кто покинул его. Каждый в меру своих сил, прожив отведенный ему Богом срок, добиваясь своих целей, одни приходят в этот мир, а другие — уходят из него... Я обратил свой взор на эту людскую мастерскую. [181] Всевышний Аллах, сотворив человечество в этом необъятном мире, ниспослал с этим веру в Его единство. Сей мир — есть блого. Всевышний украсил голову человека венцом милости и повелел: «Милость делает человека существом высшим». Но среди них кто святой, кто пророк, кто шах, а кто нищий.

Бейт ¹:

Каждому дает по нраву,
Тем и довольствует.

Проза:

Я же с изумлением путешествовал по этому миру и прибыл в Стамбул. Увидел, как султан Сулейман-хан ², потомок рода Османа ³ (да укрепит Вечный Бог его царство и ниспошлет вечное счастье!), сел на коня, и при выходе в путь весь люд созерцал это. Я же, находясь в стороне, глядел. Увидел одного юношу рядом с падишахом, его лицо сияло словно солнце, при виде его все восторгались, ему было тридцать, на голове — венец благополучие, весь в красном, облаченный в татарское одеяние, его речи воскрешали усопших. Он шел рядом с падишахом, беседуя с ним.

Спросил я:

— Кто этот юноша?

Ответили:

— Он из великого Чингизового рода, на семьдесят втором колене от отца к дедам, хан — сын хана. Он был ханом Казанского виляета ⁴, и по своей воле отрекся от трона, и прибыл сюда с намерением совершить паломничество в священную Каабу. Его величество султан взял его с собой в немецкий поход. Там они целый месяц прочно осаждали крепость и не смогли ее взять, и только благодаря решительным действиям этого ханзаде удалось одолеть ее. С тех пор покровитель мира, хазрет ⁵ падишах, не обходился без него и дня и не мог насытиться общением с ним. Однако сейчас вместо его отца на Крымском троне пребывал его старший брат. Поскольку татарский народ не желал его правления (был недоволен его правлением), великие беи отправили письмо падишаху с просьбой, чтобы сей счастливый юноша стал ханом вместо него. При изъявлении такого желания, хазрет падишах ответил: «Крымские ханы не могут быть освобождены от власти, поскольку их отцы и прадеды были [182] падишахами, владевшими султанатом, чьи имена читались во время хутбы ⁶ и которые имели право чеканить собственные монеты. В случае же, если его брат по своей воле отречется от власти над сим виляетом, дело обстоит иначе».

Родной брат Саадет Герай хан, в конце концов, отрекся от ханства над этим виляетом. По собственной воле передал правление ему [Сахиб Гераю]. Падишах [султан] отправив вдобавок около тысячи человек из числа капы-кулу ⁷ и вручив санджак ⁸ с золотым навершием, оказав много милостей и благ, написал позолотой хаканскую ⁹ грамоту. И после султанского позволения, пожелав немедленно отправляться, начались приготовления к выходу в путь. С этой поры стали называть его славное имя — Сахиб Герай хан, сын Менгли Герая.

В то время, когда перед моими глазами предстал сей прекрасный лик, я осознал своим разумом величие его султанского титула, и мое сердце пребывало в море любви. Они вышли в путь. Слегка удивленный, я погрузился в раздумья. Пожелал я пойти с ними, и служить Им, чтобы обрести блага в двух мирах. Я весь находился в этих заботах.

Однажды капу-халкы ¹⁰, паши и беи, и все государственные лица и семьдесят два народа собрались все вместе так, что невозможно было и пройти дорогу.

Спросил я:

— Что за суматоха здесь?

В ответ сказали:

— Татарский хан, получив [султанское] позволение, отправился в путь.

Прежде чем он уехал, с намерением еще раз взглянуть на его счастливое лицо я вышел вслед за ним через ворота Эдирне-Капу ¹¹. Подобный лицом и внешностью Юсуфу ¹² и величественный как Кахраман ¹³, храбрый как Рустем ¹⁴, сильный как Нериман ¹⁵, выносливый и помогающий как Али ¹⁶, счастливый как Сулейман ¹⁷, он сел на своего прекрасного скакуна. Седло и поводья были украшены драгоценностями, он был видным [183] молодцом, облаченным золотым одеянием с ног до головы, глаза, будто бы планета Марс, лицо прекрасное как Юпитер, лучезарный, его уста (рот) напоминали чернильницу (футлярчик), зубы, словно жемчуга, с ямочкой на подбородке. Сам он подобен полной луне, а его войско — звездам, великие эмиры, большие и малые, позади и спереди, с честью и достоинством преодолели путь в один день. Оттуда было решено отправиться в Крым вместе со своим войском, устраивая пиршества, останавливаясь на привалы, трогаясь в путь.

Между тем, на сей стороне беи Крымского виляета единогласно избрали ханом Ислям-султана. Однажды пришла радостная весть о том, что великий худавендигяр ¹⁸назначил крымским ханом Сахиб Герая, дал оружие и военное снаряжение и, вручив туг ¹⁹ и санджак, отправил его в Аккерман ²⁰ с шестьюстами янычарами и около сотни воинов. К тому времени беи четырех родов Карачи ²¹ и другие принцы, ички беи прибыли к реке Озю ²². Хазрет хану сообщили о прибытии недовольных татарских беев, желавших аудиенции с ним с глазу на глаз. Великий хан приказал остановиться на привал в красивой степи, и был разбит ханский шатер, ожидались переговоры. Сам же, облачившись в одежду из шелкового кумача ²³, подаренную покровителем миров, падишахом, надел шапку из черного меха. Затем усевшись на троне, словно солнце в созвездии льва, принимал решения. Стража стояла на посту, у дверей дивана выстроились по обе стороны шестьсот стрелков, и стояли согласно рангу. К тому времени было приказано явиться на аудиенцию. Всякий, покланявшись в своей манере, приветствовал и сказал слова благословения. В тот день был уготовлен роскошный шахский пир, ели и пили, хазрет хан одарил прибывших беев особыми халатами, каждому проявив милость, высказав лестные комплименты, расположил их к себе. В конце концов, перейдя реку Озю, дойдя до обозначенного места, сколько бы ни было народа в виляете, все они пришли увидеть благословенный лик [падишаха], затем осчастливились и возрадовались. Тогда после того, как все стали гостями во дворце его отца в Салачике, сие прекрасное место он овеял славой. Одна нуги (мера веса, 200 дирхем, пол окка) масла за две акчи и одно киле ²⁴ пшеницы за шесть акче. Всеобщий люд увидел в этом вещь ценнее жизни. А Ислам-султан, который был сыном старшего брата хана, [184] прибыл и поклонился, надел особый халат, поклялся верно и преданно бороться с врагами.

Хазрет хан же назначил его калгаем в Ор-Агзы ²⁵и сказал:

— О свет моих очей и радость моего сердца! Это царство не останется вечным ни для кого. Со времен Чингисхана из наших предков приходило много падишахов и много султанов. Всеми любимые и почитаемые за справедливость и доброту, были удостоены они бесконечных милостей Всевышнего Аллаха, достигли вечного счастья. Теперь же мы, два брата, совершая справедливость и добро в этом бренном мире, достигнем желаемого. Этот трон и венец не останутся нам навечно. Так, открывая дверь справедливости и щедрости, уважая права подданных, да будет польза от их молитв, и да будет сиять свеча справедливости, словно прекрасный лик. И совершая ежегодно походы в сторону неверных, да пополнится трофеями наш край и виляет.

И со словами: «Пусть мое доброе имя будет упоминаемо вплоть до Судного дня», — сказали много подобных слов. Все присутствовавшие на диване офицеры и знатные люди, показав признательность и восхищение, воздавали молитвы и восхваления. Затем разрешил султану [Ислам-султану] отправиться в Ор-Агзы, сам же счастливо пребывал на своем троне. Однако враждующие между собой беи, посеяв смуту, причинили противостояние. Сделали хазрет хана и султана обоюдными врагами. Виляет несколько лет пребывал в состоянии безвластия, народ остался беспомощным.

Однажды ночью, отстранившись от всего остального мира, хазрет хан уединился в келье и, обратившись с молитвой к Богу, сказал:

— О султан миров! Все трудности легко решаются лишь Тобой. Что могу сделать я, Твой слабый и немощный раб? Все в мире подвластно Тебе. Ты сотворил меня из небытия. Дав мне разум и силы, сделал меня падишахом над татарским народом. Теперь же я прошу Тебя, пусть тот из нас двоих, кто достоин этого виляета, предстанет правителем его народа.

Так молвив, многократно молился.

Требование о положении Бакы-бея

На рассвете пришел гонец с радостной вестью о том, что сей герой бранного поля и богатырь времени, приверженец веры и самоотверженный последователь, сей молодец Бакы, отлучившись от Ислам-султана, прибыл к дверям Счастливой Порты ²⁶. С этой новостью в сердце появилось божественное вдохновение, так что сие дело стало большим благом. Явившись на прием, подойдя к высокому и счастливому падишаху, с [185] принятием шахского решения последовало позволение о проведении аудиенции. Беи вошли, поклонились, по привычной манере уселись на места, согнув колени. Стражники-капуджы стояли у дверей. Члены дивана засуетились. Тогда ички-беи, изъявив желание, сказали: «Бакы-бей, сын Вашего брата, отлучившись от Ислам-султана, пришел к вашим дверям, чтобы быть безупречным слугой».

Хазрет хан с улыбкой на лице и красивым голосом приказал ему явиться. Он [Бакы-бей] же вошел с несколькими мужами, и все они поклонились. Хазрет хан, обняв его, расцеловал. В ответ, позволив сесть рядом с Карачи беями, радушно приняли их. Спросили, как они поживают и справились о здоровье. Он [Бакы-бей] поклонился еще раз. Затем было подана еда для дивана, разливались напитки, распивались из кубков, на столы разносились разные кушанья. Читались молитвы, затем люди разошлись.

Хан, отстранившись в свою уединенную комнатку и пригласив туда Бакы-бея, общаясь с ним с глазу на глаз в тихом месте, сказал:

— О сердце мое! Сии беи вместе с сыном моего брата хотят объявить нас врагами и самолично провозгласить нового хана виляета. Однако все подвластно только лишь Всевышнему Аллаху. Он воздаст блага тому, кто искренне того попросит. Всё же народ виляета страдает от этой ссоры, и многие мусульмане подвергнутся жестокости. У меня в голове возникает мысль о том, что ты сможешь изменить такое положение дел в этой стране. Если ты согласишься с этой моей мыслью, то в воздаяние получишь много благ.

Он же [Бакы-бей], поклонившись, встав на колени, сняв меховую шапку с головы, исполняя услугу перед ханом, сказал:

— О мой великий и почтенный правитель! Власть там, где находится трон. Все, что прикажешь, я готов верно исполнить. Ради тебя я даже войду в охваченную пламенем комнату, готов отдать душу и голову за тебя.

Так молвив искренне, он встал с воодушевлением.

Великий хазрет хан, рассыпая перлы красноречие, приказал:

— Пусть удача всегда сопутствует тебе по жизни! Я возлагаю на тебя большие надежды. Только сумей оправдать их!

После этих слов он [хан] вынул хамаиль ²⁷ из-за пазухи и исполнил клятву в знак согласия не раскрывать никому. Затем хазрет хан продолжил: [186]

— Завтра я созываю всеобщий совет. Там, после того как я надену на тебя кафтан, попроси у меня все, что пожелаешь. Если я не дам того, ты покажи свое негодование (упрек), встань и покинь беседу. Тут же без промедления отправляйся в путь, взяв с собой несколько лошадей. Я же отправлю за тобой гонца. Ты снова явись перед Ислам-султаном и поклонись ему. Если появится возможность, убей его. Тебе будет оказано много милости. А если же он будет тебе перечить и не позволит подойти к себе, в таком случае уезжай и отправляйся к ногаям. Забудь эту сторону. По прошествии нескольких лет выполни сие дело, прийдя и внезапно напав ночью врасплох во время сна. Я же окажу тебе столько почета, сколько не оказывали своим беям падишахи, потомки Яфеса ²⁸, со времен нашего прародителя хазрета Нуха.

Сиими словами убедил его. Он же [Бакы-бей] принял сказанное и поклонился. Проведя сие совещание в уединенном месте, никому не было сообщено о нем. Затем, отослав Бакы-бея на свое место, хан отправил ему несколько бочек меда и овец. Прошла ночь, с утра шли приготовления к беседе, беи и агалар засуетились, в саду была украшена золотая беседка, бассейны, словно источник Кевсер ²⁹, были заполнены текучей водой, по центру беседки изливался фонтан, который будто бы перенесен из рая. Внутри беседки установили хаканский трон. Хазрет хан, блогословенно ступая по земле, уселся на трон, словно пророк Сулейман. Затем последовал приказ, пришли подающие воду люди с лицами, словно розы, протянув руки, оказали услугу присутствующим. Прибыли превосходные музыканты, играющие на сазе, уселись, выстроившись рядами перед ликом падишаха. Испив полных кубков, музыканты взяли в руки сазы, начали исполнять красивые мелодии. Хазрет хан, с удовольствием и радостью надев особый кафтан на Бакы-бея, осыпал его голову акче из кисетов. Проявив милость каждому согласно его положению, с полным счастья сердцем он занялся трапезой. Бакы-бей, выразив недовольство, сказав хану всяких неподобающих слов, покинул собрание и сел на лошадь. Хазрет хан взял тридцать-сорок приведенных лошадей и выехал. Хазрет хан, разгневавшись, отправил людей в погоню за ним [Бакы-беем]. Отправившиеся, не сумев достичь преследуемого, вернулись назад. На сей же стороне Бакый-бей, прибыв к Ислам-султану, известил того о делах.

Султан, не поверив услышанному, сказал:

— Не стой рядом, кто может знать, с чем ты пришел.

Так сказав, не приблизил его к себе. Он же [Бакы-бей] вышел и отправился в ногайский виляет. Оттуда прибыв к ханам Персии и [187] Хорасана ³⁰, совершив в тех вилятах множество героических подвигов со своим братом Дуй-мурзой, заслужил большой почет. В сих краях стали упоминать их славные имена и их деяния. Всё же крымские беи разделились на два лагеря, одни были на стороне Ислам-султана, а другие — на стороне хана, много времени прошло в противостоянии, в сражениях и войнах. Обе стороны ожидали удобного случая для захвата власти и трижды воевали друг против друга. В конце концов хазрет хан приказал застать их врасплох ночью и напасть, и тогда отобрали оружие ³¹ и ясак ³², а также казну. Ислам-султан своими силами чудом избежал опасности. Хазрет хан пожелал направиться в сторону Ор-Агзы. В тот день от Ислам-султана пришел человек и попросил прощения. Тот [Ислам-султан] клялся не идти против воли брата, не покушаться на его жизнь, просил пощады. Хазрет хан простил Ислам-султана и принял решение отправить его в Ор. Сам же благополучно зимовал в райском местечке на горе Бабуган. И той весной прибыв в Крым, проводил время в трапезе. Тогда однажды некий человек, взобравшись на лошадь, прибыл с хорошей вестью. Люди, встретив его, привели к порогу. Попросили его рассказать новость.

Он рассказал:

— О мой падишах! Бакы-бей со своим братом Дуй-мурзой и пятью-шестью тысячами богатырей, прибыв вчера ночью, умертвили Ислам-султана. Да еще разрушили двести-триста домов.

«Неужто это правда?», — так спросив, высадив с лошадей нескольких людей, привели к хазрет хану. Все единогласно подтвердили сказанное другими. Падишах дал распоряжение оседлать лошадей, всадники тронулись в путь. Хан вместе со всеми беями доехал до Opa. А позади не посылали погоню (къогъун). Находящиеся рядом беи, подъехав неохотно, поклонились хазрет хану. Им он [хан] сказал, что, не оставаясь перед ними в долгу, проявив благосклонное отношение, одних одарил кафтанами ³³, а других — виляетом. Каждый из них был доволен. Затем Бакы-бей, отправив людей позади, позвал их к себе.

Он [Бакы-бей] отвечал:

— Я с рождения его самый близкий брат. Всё же в конечном счете он меня не оставит в живых.

Так сказав, он отказался прийти. Затем оттуда хан, вернувшись, прибыл в Улаклы-Сарай. Построил прекрасную мечеть и медресе, назначил мюдерриса ³⁴. Затем взявшись за благоустройство Бахчисарая, облагородил сад, полный птиц, и построил посередине райское здание. Если [188] бы это увидел Шеддад ³⁵, то он бы с восторгом похвалил бы [хана]. Беседки и триумфальные арки, террасы, лужайки были полны гурий ³⁶ и гильманов ³⁷. Всюду журчала живительная вода. Со всех сторон, куда ни глянь, луга и зелень, тополя, гранат и жасмин, сияли, словно улыбка на прекрасном лике. В сем милующем глаз красивом месте создал благословенное место, которое напоминало своим видом сад Эдема. Вблизи от того дворца построил священную мечеть и прекрасное высокое место для собраний, так что отовсюду приходили люди полюбоваться им. Затем же, назначив мюдерриса, построил поблизости хамам (баню), слава о которой распространялась по всему краю, а напротив хамама возвели большие дома с чердаками. За несколько месяцев предстал большой, радующий душу город, а с двух сторон расположились торговые лавки, где шла оживленная торговля. К тому времени от падишаха Рума и великого самодержца прибыл чавуш ³⁸, который, поцеловав руку хана, вручив благословенное повеление, верно исполнил свой долг. Затем ему указали место, куда он сел. Был зачитан хукм-и шериф (благословенное повеление), из которого стало ясным извещение. Султан повелевал: «Да будет ведомо хазрет хану, что неверный, отверженный нечестивец по имени Кара Богдан ³⁹, взявшись за злодеяния, своим поведением, словно проклятый шайтан, причинил большой вред многим мусульманам. Я же изявил намерение проучить нечестивца, очистив виляет Богдан от того неверного и его близкого окружения. И по сей причине отправляйтесь туда вместе с татарским войском. Слава окутает нас после беседы с Вами. Ибо видеть Вас крайне необходимо. Конечно же, было приказано не начинать сражение, пока Вы не прибудете на место».

Хазрет хан, будучи весьма довольным, приказал быстро написать благословенный ярлык, и, составив ответ, приказав надеть кафтан на чавуша, проявил свою ханскую милость. В ответ он [хан] сказал: «На второй месяц во время покоса мы, перейдя реку Озю, будем держать путь в направлении к Аккерману. Там и обменяемся вестями. Ибо, если не прибудем до начала молотьбы (арман), войско претерпит трудности». Сказав так, он отправил чавуша. Сам же он поразмыслил: в первую очередь нужно позаботиться о состоянии дел в своем виляете, затем можно выходить в путь. Так и повелел, в каждую постройку подвезти по одной телеге камня. А те, кто живут в окрестностях гор, должны были принести [189] прутья (чубук) и колышки, и за неделю готовиться к отправлению в Ор-Агзы с месячной провизией; объявил ясак, достигли Ор за шесть дней.

В середине июля ⁴⁰ построена была крепость на высоком месте, где воздух чист, а вода сладкая. Внутри велел хан возвести священную мечеть и чифте хамам (баню с отдельными комнатами для мужчин и женщин), каждому выделив место. Начав строить дома и дворцы, так выкопали ров в Ор с двух сторон до моря, что он размером был больше пяти кулач ⁴¹, двое ворот было у каждого конца города; одно являлось входом, другое — выходом. Не оставив другого места для входа в Ор, были возведены крепости на расстоянии выстрела стрелы. Изнутри расположились пушкари и назначены места для стрелков. После того, построив четыре высокие башни по четырем углам крепости, заполнил внутри вооружением и боеприпасами. А одна башня настолько возвышалась в небо, что она даже виднелась с расстояния пути в три дня езды.

По сему, защитив виляет от нападения врагов, надеялся лишь на Аллаха. Затем он обратился к войску со словами: «За десять дней будьте готовы на реке Озю с трехмесячной провизией. Тот, кто будет перечить моей воле, лишится имущества и даже головы». Так было сообщено. Затем подготовив оружие и военное снаряжение, отправились сорок пушек зарбузан, военный провиант, телеги с продовольствием, телега для пятерых стрелков, в общем, около двух сотен телег в благословенном часу прибыли и остановились в месте Ялынъыз Агач. Сначала, разбив шатер для хазрет хана, выстроились улицы. Установив шатры для ич-огланов, всюду по сторонам расположились по рядам полевая кухня, склады провизии и другие помещения, пушкари, телеги переполнили все вокруг. Затем расположились ички-беи, разбив шатры и белые юрты. Расположились и Ширины, Барыны, Мангыты, Кыпчаки и Оглангиюн, плотно переполнив степь. Затем за три-четыре дня добрались до берега реки Озю и остановились на привал.

Подготовка войска заняла время менее десяти дней. Хазрет хан приказал, чтобы первыми переправлялись войска во главе с Барынами и Ширинами. Ибо последовало разрешение, люди из рода Ширин связали плот, каждый начал готовиться к сражению. Однако той ночью на рассвете послышались крики и возгласы войска, расположившегося внизу. Все, поднявшись с места, вооружившись и взяв в руки военное снаряжение, достигли места со скоростью молнии. Хазрет хан, выстроив цепь перед пушками зарбузан, выехал вблизи нее наружу. Прежде, чем он успел вымолвить: «Эй! Седлайте лошадей!», наступило утро. Сзади приехали другие, привели сорок-пятьдесят схваченных ногайцев. [190]

Допросив их, получили ответ:

— Аксак Али-мурза молвил: «Нас была сотня, ночью увидели пламя и подумали, что это чужие, прибыли и столкнулись с ними. Это было войско, попытка вернуться обратно была неудачной, мы попали в засаду. Их было четыреста пятьдесят человек. Убежав из Opa, мы прибыли в эту сторону. Нас схватили. Теперь мы полностью в Вашем распоряжении».

Хазрет хан сказал:

— Эти люди не знают ни дозволенного, ни запретного. Тогда, когда есть страны неверных, почему же много мусульман совершают набеги на мусульманские виляеты?

Молвив таким образом, отдал приказ. Дело пятидесяти ногайцев было решено. Затем последовало повеление. Татарское войско, перейдя реку Озю за три дня, должно выйти в путь против злонравных неверных с целью совершения газы ⁴², останавливаясь на привалы и снова трогаясь в путь, проводя трапезы. Однако же запретил всем иметь смелость двигаться впереди всего полка, перечить его повелениям или же остановиться на привал впереди. Таким величественным и твердым падишахом он был. Словом, все были беспомощны перед мощью его трона. Однажды хан, остановившись в пути, поехал на охоту. Беи со своей стороны объединились между собой, чтобы убить хана во время охоты. Определив вместо него ханом сына Саадета Герая, Ахмеда Герай-султана, намеревались самолично захватить страну. Услышав их разговор на собрании, люди известили об этом хазрет хана. Хазрет хан повернул лошадь и прибыл в свой шатер. Беи обеспокоились увиденным. Они стали сожалеть о совершенном деле. Хазрет хан погрузился в размышления о том, что сейчас стоит проучить этих заговорщиков. Однако не было такого падишахского закона, который позволял бы убить беев во время военной кампании. Коль будет угодно Всевышнему Аллаху и если смерть не постигнет его, с верой показать все, на что они способны, он не стал утруждать себя этим делом. Они [хан] снова проявили к ним прежнее отношение. Затем, отправив гонца к падишаху Рума, известили о своем прибытии. Передвигаясь в походе днем и ночью, прибыли в Аккерман, перешли реку Турлу Суву ⁴³ и остановились на привал. Вечером караульные поймали языка и привели двух неверных из беев Богдана [Молдавии]. Они пали ниц (на колени) на место всеобщей казни, а палачи стояли, обнажив мечи.

Спросили у них:

— Где бей Богдана, Петро Воевода, и сколько же у него войска? Знает ли он, что к нему идет охрана благословенного султана и татарское войско? [191]

На что последовал ответ:

— Они знали о таком положении дел. Доставили оружие в крепость, а за одной горой на обрывистом месте находилась крепость его тестя, он отправил казну туда. А число его войска начало убавляться изо дня в день. Сейчас, когда мы ступаем на земли его виляета, рядом с ним никто не останется, и сам он не будет стоять один, впоследствии убежит в сторону той крепости.

Беи сказали:

— Петро усердный неверный, будь он проклят. Ему не удастся сбежать от Вас.

Допросив пойманных языков, выведали у них всю правду. Убедили хазрет хана, хан же приказал казнить обоих. На следующий день на рассвете вышли в путь, люди виляета Богдан (Молдавии), покинув дома, каждый по одиночке, целым потоком отодвинулись по определенным причинам к обрывистым горам. Войско ступило на границу Богдана. Сметая и сжигая все на своем пути, шли вперед. Бей Богдана увидел, что рядом с ним не осталось никого. И однажды ночью он сам пропал, и никто не знал, куда он девался. На сей раз татарское войско застало виляет тихим и опустошенным. Забрали стада лошадей, отары овец и другую скотину (кара тавар), Всевышний Аллах дал столько благ сему виляету неверных, что нет им границ и конца. Однако хазрет хан не позволил брать что-либо другое, кроме провизии, и в тот день вслед за войском привезя сие в некое место, усиленно контролировал. Не оставаясь без караула ни днем, ни ночью, будучи наготове к привалам и передвижениям, прибыли в город под названием Аш-Базары. Остановившись на привал, дожидались приема у благословенного хункяра ⁴⁴. Спустя два дня блогословенный хункяр прибыл со своим войском. Татарское войско было довольным и уверенным в своем намерении. Падишах остановился перед городом Аш-Базары. Между тем хазрет хан выехал и решил остановиться в месте напротив хункяра. После наступления вечера счастливый хункяр узрел огонь, разожженный татарскими воинами. Словно бы бесчисленные звезды на небе. Проявили снисходительность большинству этого народа.

Ибо наступило утро. Агалар [господа] пришли к хазрет хану своими путями и обратились с почтением и уважением:

— О наш султан! Хазрет падишах, прибежище мира ⁴⁵, ожидает Вас. Они приказали, чтобы сегодня Вы, попросив войско, встретились с падишахом.

Хазрет хан проявил согласие и стал ожидать. Раздался между тем призыв к соединению полков. Так и сделали. Перед прибытием хункяра [192] увидели войско рода Ширин и узрели приближение ханского полка. Раздались выстрелы пушек, и состоялась радостная встреча. Затем, продвинувшись немного вперед, увидели ханский полк. Когда они понемногу рядами прибыли до места привала, там уже было выстроено тридцать рядов татар, которые суетились будто муравьиный рой. Увидев по центру знамя [санджак] с золотым навершием, узнали, что это — хазрет хан. Снова раздались выстрелы из ружей и пушек, в честь прибытия хана оказали радушный прием. Представ перед ликом благословенного хункяра, паши подошли к хазрет хану, поцеловали его руку, с почетом и уважением привели к падишаху. Хан вышел вперед, пожелал спуститься с лошади. Хазрет падишах, прибежище мира, не позволил сему. Поздоровались друг с другом за руки верхом на лошадях. Затем, не доходя до места привала, разговаривая друг с другом, приблизившись к шатру, [хан] поприветствовал хункяра и отлучился. Тогда два войска расположились напротив друг друга в прекрасной степи. Ночь прошла, рано утром состоялось собрание. В тот день хазрет хан приказал выложить и приготовить подарки. Тем временем прибыли бейлербей ⁴⁰ Румелии ⁴⁷, вместе с пятнадцатью санджак-беями ⁴⁸ и со всеми болюк-агалар ⁴⁹. [Они] вошли в шатер хазрет хана и поцеловали его руку. После испития шербета пригласили хазрет хана на диван-и хумаюн ⁵⁰. Тогда были заседланы лошади, беи были извещены о приглашении. Все собрались у дверей в ханский шатер. А триста янычар находились рядом с ханом, они же, вооружившись, все опоясались мечами. [Они] стояли наготове у дверей. Хазрет хан одел под низ кумач с золотыми и серебряными нитками, сверху же — секерлет [куртку] с узкими рукавами из алого шелка, шерстяной чекмень [кафтан], на голову надел черную шапку из соболиного меха. Так, с совершенно прекрасным ликом он сел на свою лошадь. Тогда всякий, кто видел его, говорил: «Да ниспошлет на Него благословение Аллах, самый прекрасный Творец!». Отправился [он] с почетом и уважением. Беи и агалар шли впереди, и триста янычар с ружьями на плечах, и вслед за ними — хазрет хан, с ликом как у Юсуфа, а за ним — его беи и мурзы. Прибыв в таком порядке к границе войск худавендигяра, увидели, что сколько бы ни было капу-халка, полностью в броне и военном снаряжении, сидевших на лошадях и на телегах, все они разделились на две стороны вплоть до военного стана и открыли путь по центру. Хазрет хан ехал, приветствуя обе линии. Все же татарские беи отчаялись и потеряли надежду. Ибо по краю орды стояли янычары с вооружением. Стояли по [193] бокам аж до диван-хане ⁵¹. Таким образом, схватился ногами за стремя, ибо поехал к шатру хумаюна. Пришли агалар, взяв хана за руки, помогли ему спуститься с лошади. Прибыли Аяз-паша и Лютфи-паша, и Касым-паша, и Мехмед-паша, поклонившись во весь рост, сказали слова приветствия. Затем, идя впереди, привели его [хана] к хумаюновому шатру. Татарским воинам предложили сесть у дверей диван-хане. Они уселись, тогда пришло время преподнести подарки от хазрет хана; сначала девятидевятидонные черные соболиные меха и девять рыбьих зубов, и девять голубых мехов, и девять бесподобных тонлуков (шуб) из шкуры русской лисицы, и девять тонлуков из беличьего меха, промеж которого спрятаны яйца, и девять тонлуков из шкуры пятнистых белок. Словом, согласно татарским обычаям приготовив подарки девять раз на девять, и после их радушного принятия последовало повеление позволить каждому из беев подойти и поцеловать руку. После выхода беев хазрет хан долго беседовал с падишахом земли. Тогда вышел капу-ага и при словах: «Приведите лошадь для хазрет хана», мирахур ⁵² сказали, что в конюшне хункяра нет лошади коричневой, гнедой, с ушами будто камыш, с черными копытами. Снабдив лошадь седлом с золотым чехлом и золотым стременем, украсив драгоценными камнями, привели ее к дверям шатра. После этого хазрет хан вышел наружу с пашалар. На его прекрасном как роза лике была улыбка, похожая на раскрытый цветок. Пашалар взяли его под руку, а агалар держали за его подол у стремени. Сел на лошадь. Сначала спустились с лошадей беи и агалар, которые подвели для хана лошадь. Татарские беи, войдя вслед, приветствовали с двух сторон и отошли назад. Хазрет хан зашел в свой шатер. Вскоре, спустя время, увидел, как было доставлено двести бочек меда и шесть тысяч голов овец. Прислал сие хазрет падишах, прибежище мира, сказав, что это подарки для хазрет хана, которые доставят ему довольство. Тогда хазрет хан повелел разделить меж своего войска три тысячи голов овец с бочками [кузама] меда, и велел отправить оставшиеся три тысяч голов овец с пятьюдесятью бочками меда орде благословенного падишаха, пристанища мира, для раздачи беднякам. Так и сделали.

В тот день, приняв там решение, рано утром хазрет хан по одной дороге, а падишах Рума — по другой, отправились к Сечве. Шли три дня.

На четвертый день добрались до Сечвы. Два войска встретились, осадив крепость, расположились станом на местности. На этом открытом месте до самых высей небес возвышалась изумительная крепость. Огромный город, украшенный церквями. В тот день ключи от крепости были в распоряжении хункяра. Хазрет хана известили о приглашении прогуляться по крепости. Хазрет хан прогулялся и полюбовался [194] [крепостью] вместе с падишахом Рума, и назначили беем того виляета одного из беев Богдана [Молдавии]. Хазрет хан получил позволение. Тот день был днем позволений. Благословенный падишах, пристанище мира, вместе с чавуш-баши ⁵³, капуджилар кетхудасы ⁵⁴, сорока-пятьюдесятью чавушами, учтиво извинившись, преподнес хазрет хану в двух шелковых платках одеяния по росту, и один кисет флёри ⁵⁵, два кисета османи ⁵⁶ и пятьдесят отменных кафтанов для поцеловавших руку беев. А хазрет хан же в ответ приятно одарил пришедших и сопроводил их, оказав безупречную милость. Рано утром, снова встретившись с хазрет падишахом земли, попрощались друг с другом и разошлись. Хункяр счастливо отправился в свою благословенную столицу, а хазрет хан держал путь в сторону Крымского трона.

Продолжение — в следующем номере «Крымского исторического обозрения».

Комментарии

1. Бейт (араб. «дом») — двустишие в восточной поэзии, минимальная строфическая единица тюркской и персидской поэзии.

2. Сулейман I Кануни / Великолепный (1494-1566) — десятый султан Османской империи.

3. Осман I Гази (ум. 1324) — родоначальник династии Османов, правитель бейлика в Малой Азии.

4. Виляет — земля, область, край.

5. Хазрет — почтенный, уважаемый.

6. Хутба — мусульманская проповедь.

7. Капы-кулу — дворцовая прислуга.

8. Санджак — знамя, флаг.

9. Хакан — хан, царский титул.

10. Капу-халкы — дворцовый люд, служители и обитатели дворца.

11. Эдирне (Адрианополь) — город и район на северо-западе Турции.

12. Юсуф (Иосиф) — пророк, сын пророка Якуба.

13. Кахраман — герой.

14. Рустем — герой персидского народного эпоса, персонаж «Шахнаме» Фирдоуси.

15. Нериман — богатырь, отважный.

16. Али ибн Абу Талиб — брат, зять и сподвижник пророка Мухаммеда, четвертый праведный халиф (656-661).

17. Сулейман (Соломон) — пророк, сын Давуда.

18. Худавендигяр — султан, титул великого правителя.

19. Туг — бунчук.

20. Аккерман («Белая крепость») — совр. Белгород-Днестровский, город на берегу Днестровского лимана.

21. Карачи — главные роды Крымского ханства, надзиратели, от «къарамак» — смотреть.

22. Озю — река Днепр.

23. Кумач — ярко-красная ткань.

24. Киле — мера объема, для пшеницы в 20 окка, т. е. 25 656 кг.

25. Ор-Агзы — Перекопский перешеек.

26. Порта (Оттоманская Порта, Высокая Порта) — правительство Османской империи.

27. Хамаиль (Шамаиль) — в переводе с арабского означает «качества, достоинства». С персидского — «священная картина» или «образ». Хамаиль — тексты изречений из Корана (также могут быть афоризмы, фрагменты поэтических произведений, основанные на арабской каллиграфии), выполненные масляными красками на стекле, либо на холсте, или вышивки на ткани.

28. Яфес — сын пророка Нуха (Ноя).

29. Кевсер — благословенный райский ручей.

30. Хорасан (перс. «откуда приходит солнце») — историческая область в Восточном Иране.

31. В тексте — яраг.

32. Ясак — подать, налог.

33. Одарил кафтанами — хильатлады.

34. Мюдеррис — учитель, наставник.

35. Шеддад — легендарный царь Южной Аравии, велевший возвести дворцы и разбить сады Ирем, которые, по его мнению, должны были затмить райские сады.

36. Гурия — райская дева.

37. Гильман — юноша, слуга.

38. Чавуш («гонец») — придворный слуга султанского дворца, посланник для особенных поручений.

39. Богдан — господарь Молдавии.

40. Оракь ортасында.

41. Кулач — мера длины, равная расстоянию между концами вытянутых в стороны рук, маховая сажень.

42. Газа — война, сражение.

43. Турлу Суву — река Днестр.

44. Хункяр — султан, титул правителя.

45. Алем-пенах — прибежище мира.

46. Бейлербей — бей над беями, главный бей.

47. Румелия (Рум Эли) — историческое название Балкан.

48. Санджак-бей — правитель санджака, военно-административной единицы Османской империи.

49. Болюк-ага — начальник части, подразделения.

50. Диван-и хумаюн — султанский совет.

51. Диван-хане — комната для совета.

52. Мирахур — дворцовый конюх.

53. Чавуш-баши — главный посланник для особых поручений.

54. Капуджилар кетхудасы — распорядитель над дворцовой прислугой и чинами.

55. Флёри — золотые деньги.

56. Османи — вид денег.

(пер. Р. Абдужемилева)
Текст воспроизведен по изданию: Хроника «Тарих-и Сахиб Герай хан» // Крымское историческое обозрение, № 1. 2018