Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

РЕГИНОН ПРЮМСКИЙ

ХРОНИКА

CHRONICA

14. Время Карла III Толстого и распадение Карловой монархии. 887 г.

(в 907 г.).

Начиная с 877 г., когда умер Карл II Лысый, и в течение последующих десяти лет, до 887 г., открывается необыкновенная смертность между членами фамилии Карловингов; так что в 884 г., от многочисленного потомства трех сыновей Лудовика Благочестивого, Лотаря І, Лудовика Немецкого и Карла II Лысого, остался в живых один младший сын Лудовика Немецкого, Карл III Толстый, соединивший Германию и Италию, и младший внук Карла II Лысого, Карломан, при котором норманны, прибившие из Дании, под предводительством конунгов Готфрида и Сигфрида, еще в 882 г. обращенные в христианство и поселенные Карлом III в Фрисландии, напали на Францию и взяли с Карломана 12 тысяч фунтов серебра. В 884 г., Карломан был убит на охоте вепрем, и так как норманны вследствие того требовали новой дани и угрожали нападением, то глава французской аристократии аббат Гуго, герцог Анжу (см. выше на стр. 203), предложил и эту последнюю часть Карловой монархии Карлу III Толстому. Таким образом, Карл III соединил в 884 г. всю монархию в одно целое, как единственный законный представитель фамилии Карловингов. Он имел своим соперником только одного Гуго, сына Лотаря и Вальдрады, потомство которых было навсегда лишено наследства еще при папе Николай I (см. выше ст. 12); а так как его сестра Гизела была замужем за Готфридом, конунгом норманнов, то потому он и основал план своего восстания на этом родстве, и был главным виновником тех ужасных вторжений норманнов, которые обозначили собою правление Карла III и привели монархию Карла Великого к окончательному распадению. Потому наш автор хроники и начинает историю правления Карла III изложением попытки Гуго возвратить при помощи норманнов утраченное им наследство, Лотарингию.

В год воплощены господня 885. Гуго, имея в виду возмутиться против императора (т. е. Карда III Толстого), посылает тайно к Готфриду в Фрисландию, так как он был с ним в родстве чрез сестру, на которой женился Готфрид, и предлагает ему отправить кого нибудь на родину (т. е. в Данию), собрать там сильное войско со всех сторон, и помочь ему всеми силами возвратить отцовское королевство (т. е. Лотарингию, которую по смерти Лотаря, в 870 г. — см. выше на стр. 207 — разделили между собою Лудовик Немецкий и Карл II Лысый, не признав прав его сына Гуго). В случай же, если его помощью и усердием он будет иметь успех, то он обещает Готфрифу половину своего королевства в награду. Упоенный такими лестными обещаниями, как какою нибудь отравой, Готфрид ищет предлога и случая на благовидном основании нарушить данную клятву в верности императору. Он посылает к нему Герольфа и Гардольфа, графов Фрисландии, с извещением, что если он желает, чтобы [219] Готфрид продолжал быть верным и защищал порученные ему границы империи от нападения своих соотечественников, то в таком случае пусть он ему подарить гг. Конфлуент (Кобленц), Андренак (Андернах) и Синцику (Зинциг на реке Ар; первые же два города на Рейне), вместе с другими королевскими поместьями, назначенными для употребления императора, по обилию своих виноградников; ибо, продолжал Готфрид, страна, которою он наделен от щедрот императора (т. е. Фрисландия), не дает никакого вина. Готфрид при этом имел в виду, если он получит желаемое, то в таком случае введет норманнов в самое сердце империи и потом поступит по обстоятельствам если же ему будет отказано, то он, как бы оскорбленный отказом, будет иметь лучшую причину, за недостатком справедливой, поссориться и произвести восстание. Император, заметив такое коварство и их общий заговор, совещался с Гейнрихом, человеком большого ума (мы знаем о нем только то, что он был предводитель австразийской армии), каким образом освободиться бы от врага, которого он поместил в отдаленных пределах империи; так как ты страны, по многочисленности своих рек и непроходимых болот, вовсе недоступны для войска, то было решено погубить его лучше хитростью, нежели открытою силою. Карл (III) отпустил послов, не дав им определенного ответа, и позволил возвратиться к Готфриду с уверением, что собственные его послы дадут ему обстоятельное объяснение, к удовольствию их обоих, но он должен сохранять по прежнему верность. За тем Карл отправляет к Готфриду Гейнриха и вместе с ним, для лучшего прикрытия обмана 1, Виллиберта, достопочтенного епископа г. Кельна. Гейнрих дает своим людям секретное приказание идти по Саксонии не сомкнутою массою, но по одиночке, и собраться в определенный день на определенном месте, как он с ними условился; сам же он с немногими спутниками явился в Кельн, взял с собою упомянутого епископа и немедленно отправился в Батавию (что у древних называлось insula Batavorum и в то время составляло часть герц. Фрисландии). Едва Готфрид узнал о их прибытии, как вышел к ним на встречу при местечке Гериспике (н. Heenven), где разделяются Рейн и Ваал, выходя из общего русла, и, расходясь на большое пространство, омывают своими волнами провинции Батавии. На этот-то остров и прибыли епископ вместе с графом, выслушали Готфрида во всем, и на многое отвечали от имени императора. Между тем солнце склонилось к [220] западу; прекратив беседу, они оставили остров и разошлись по домам с тем, чтобы завтра снова сойтись. Гейнрих предложил епископу отозвать с острова Гизелу, жену Готфрида, и постараться уговорить ее на следующее утро к миру, а сам он хотел будто-бы переговорить с Готфридом о деле графа Эверарда, у которого он силою отнял его владения. За тем он подговорил Эверарда явиться среди их с жалобою на несправедливость Готфрида, и если этот дикарь и варвар вздумает оскорбить его дерзким словом, то немедленно обнажит меч и со всего размаху ударит по голове, а люди Гейнриха добьют его, прежде нежели он успеет подняться с земли. Действительно, Готфрид умер, после того как сначала нанес ему удар Эверард, а за ним прокололи его насквозь спутники Гейнриха; все остальные норманны, находившееся на острове, были также изрублены. Несколько дней спустя по совету того же Гейнриха, Гуго был заманен обещаниями на мызу Гундольф (н. Gondreville, блзь г. Тула) и захвачен в плен; по приказанию императора, Гейнрих выколол ему глаза и наказал бесчестьем всех его приверженцев. После того, его сослали в монастырь св. Галла (н. Сангаллен, в Швейцарии), в Алеманнии, а оттуда препроводили на его родину; в последнее же время, при короле Свентибольде 2, он был моею рукою пострижен в монастире Пруме, где я, не смотря на свое ничтожество, был тогда стражем (т. е. аббатом) паствы господней, и где несколько лет спустя он умер и был погребен.

Под 886 г., автор хроники рассказывает о вторжении норманнов в Лотарингию, очевидно вследствие сделанного уже прежде приглашения со стороны Гуго и для отмщения смерти Готфрида; в этом году они ограничились тем, что утвердились в г. Ловоне (н. Loewen, в Голландии), лежавшем на границе Лотарингии и Нейстрии, откуда на следующий год сделали морской набег, вошли в устье Сены и осадили Париж, защищаемый графом парижским Одо; эта знаменитая осада Парижа была одним из важнейших событий конца IX века и решила участь как новейшей Франции, так и Карловингов: Карл III потерял все три короны, а защитник Парижа Одо, родоначальник Капетингов, положил начало новому государству и новой династии.

В год в. г. 887. Норманны оставили г. Ловон (н. Loewen), вторглись в р. Сену, остановились при Париже, раскинули свой лагерь и обложили городъ 3; рано весною император посылает против них герцога Гейнриха с войском, но он не имеет успеха, потому что, как [221] говорят, норманны были в числе 30 тысяч человек, и все отличные воины. Осенью, прежде нежели были сжаты поля, тот же Гейнрих с армиею обоих государств (т. е. Австразии и Нейстрии) идет к Парижу, и, расставив кругом и около свои полки, сам, в сопровождении небольшой свиты, подходит ближе, осматривает укрепления, расположение местности и ищет более удобного места, на котором его войско могло бы схватиться с неприятелем, без большой потери для себя. Норманны же с своей стороны, услышав о приближении неприятеля, окопали лагерь рвом, в один фут шириною и три фута глубины, и прикрыли его ветвями и соломою, а для себя оставили несколько мест для перехода. Часть же этих разбойников, спрятанных по дороге, увидев приближение Гейнриха, выскочила из засады, вызывала его на бой и раздражала бранью. Гейнрих не мог перенести, при своем самолюбии, такого поругания, напал на них и, когда его конь попал в тот ров, он полетел вместе с ним; враги поспешно подбежали к нему, прикололи его к земле, прежде нежели он успел подняться, выставили его бездыханного в виду всего войска, отобрали оружие и овладели частью его вооружения. Когда полки Карла III произвели нападение, им едва удалось отбить его тело, которое и было отправлено в Суассон, где и погребли его в церкви св. Медарда. Вследствие потери предводителя войско возвратилось домой.

В это же время умер аббат Гуго (см. о нем выше, стр. 203 и 218) в Орлеане; это был человек большого ума и обладал огромною властью; его похоронили в монастыре св. Германа в Аутисиодоре (н. St. Germain d’Auxerre). Его же герцогство (т. е. Анжу), которым он владел и управлял со славою, император передал Одо, сыну Роберта (см. выше, стр. 203), а Одо в то время был графом Парижа и вместе с Гоццелином, епископом того же города, защищал всеми силами Париж противу беспрерывных аттак осаждавших его норманнов.

В эти дни отошел от мира упомянутый епископ Гоццелин, именно вследствие бедствий той осады, а на его место император поставил Гаширика.

За тем император лично посетил Галлию, подошел к Парижу с бесчисленным войском, разбил лагерь в виду неприятеля, но не совершил ничего, что было бы достойно императорского величия. Он уступил норманнам на разграбление области и страны, лежащия по ту сторону Сены, потому что жители их не оказывали ему повиновения 4, [222] а сам удалился и пошел прямо в Аквитанию. Но прежде того Карл прогнал от себя с позором Лиудварда, епископа города Верчелли, которым он весьма дорожил, и который был его единственным советником в общественных делах; император обвинял его в беззаконной и тайной связи с королевою. Нисколько дней спустя он призвал свою жену Рикарду — так называлась императрица — по этому же самому делу в собрание чинов, и, удивительное дело, она объявила всенародно, что, не смотря на свое 10-летнее замужество, она остается и до сих пор девственницею… Гордясь тем, она предложила мужу, если он хочет, доказать то божьим судом, или посредством поединка, или раскаленным железом: была же она богобоязненная женщина. Когда утвердили ее развод, она удалилась на службу Богу в монастырь, построенный ею на собственных землях (Анделау, в Эльзасе, где она была причислена к лику святых).

После этих событий Карл начал обнаруживать телесные и душевные недуги. В ноябре месяце, в день кончины св. Мартина (11 ноября), он прибыл в Трибурию (н. Требур, на правом берегу Рейна, нисколько выше Майнца), и созвал там государственные чины. Когда вельможи империи увидели, что его оставили не только физические силы, но и рассудок, они вручили, по собственному побуждению, управление империею Арнульфу, сыну Карломана (Карломан был брат Карла III Толстого, и Арнульф был его побочный сын, которому он дал в управление Каринтию); вследствие такого внезапного заговора, все отложились от императора, так что через три дня не осталось при нем почти никого, кто мог бы исполнять обыкновенные обязанности, предписываемые человеколюбием. Даже стол и напитки доставлялись ему на счет Лиудберта, епископа (майнцского). Это было событие, достойное глубоких размышлений, и поразительное для всякого, кто наблюдает за превратностью человеческой судьбы. В самом деле, прежде благоприятное стечение обстоятельств соединило во власти Карла столь многия и столь великие королевства, без всякого труда, без поту и без тяжелой борьбы, так что после Карла Великого не было ни одного франкского короля, который мог бы сравниться с ним в величии, могуществ и богатств; и вдруг теперь несчастный рок отнимает у него позорным образом все, что дало ему счастие, и что, благоприятствуемый обстоятельствами, он достославно соединил; как будто судьба желала на нем показать непрочность всего человеческого. Обратившись из императора в нищего, Карл послал к Арнульфу слезно просить, так как он в своем отчаянном положении думает не об императорском сане, а о ежедневном пропитании, дать ему столько средств, сколько необходимо для настоящей жизни; вместе с тем он отправил своего сына Бернарда, прижитого им с наложницею, предложить Арнульфу подарки и уверить его в своем повиновении. Жалко было [223] видеть, как богатейший император лишился не только утехи счастия, но даже терпел недостаток в удовлетворении последних потребностей. Король Арнульф дал ему для содержания несколько поместий в Алеманнии, а сам, устроив счастливо дела франков, возвратился в Баварию.

В этом же году умер Витгар, епископ Аугсбурга, а Адальбер, муж знатного происхождения, великой души и ума, получил его престол и наследовал ему в епископском звании 5.

В год в. г. 888. Император Карл, Третий этого Имени и достоинства, почил 12 января и был погребен в монастыре Аугеа (н. Reichenau, на Боденском озере). Он был государь христолюбивый, богобоязненный, всем сердцем следовал заповедям божиим, беспрекословно повиновался церковным определениям, был щедр на милостыню, не пропускал молитв и пения псалмов, неутомимо служил Богу, всю свою надежду возлагал на божественное провидение, которое наградило его таким счастием, что он успел соединить, в самое короткое время, без всякой борьбы и сопротивления, все земли франков, которые были приобретены его предками после многих кровопролитий. Если же в конце своей жизни он был лишен всех своих достоинств и всего имущества, то это, мы полагаем, было только испытанием, назначенным не только для назидания, но — что гораздо более — для примера: действительно, он переносил свое несчастие с большим терпением, воздавая Творцу хвалу, как в счастии, так и в несчастии, и за то он или уже получил венец жизни вечной, которым Бог наделяет всех угодных себе, или без сомнения получит.

После смерти Карла, государства, повиновавшиеся его слову, разложились на части, как бы не имея для себя общего законного наследника, и не обратились к своему естественному повелителю (т. е. Арнульфу), но каждая часть избрала из среды себя собственного короля. Это обстоятельство вызвало великие войны, не потому чтобы франкам не доставало таких князей, которые не имели бы довольно благородства, храбрости и мудрости для управления всеми королевствами, но именно потому, что равенство их рода, достоинства и силы вызывало соперничество; никто не превосходил других на столько, чтобы подчинить остальных своей власти. Франция произвела бы отличных правителей из среды себя, если бы судьба не вложила им оружия в руки для соперничества в силе, к обоюдной их погибели.

Таким образом, одна часть итальянского народа поставила своим [224] королем Беренгария, сына Эверарда, владевшего герцогством Фороюланским (от главн. города Forum Julii, ныне Cividale del Friuli, близь Удино), а другая часть избрала Видо (или Гвидо), сына Ламберта герцога Сполетанского (и. Сполетто). Из этого междоусобия возникла для обеих сторон великая потеря и великое пролитие человеческой крови, а, по виражению Господа, всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет» (Мате. 12. -25), Наконец, Видо остался победителем и изгнал Беренгария из государства. Изгнанный Беренгарий обратился к Арнульфу и просил у него помощи против врага. Как поступил Арнульф и как два раза прошелся с войском по Италии, об этом будет рассказано в свое время, (см. ниже, ст. 23).

Между тем собрались народы Галлии и, с согласия Арнульфа, единодушно избрали королем герцога Одо, сына Роберта, о котором мы недавно упоминали (см. выше, под годом 887, на стр. 25), деятельного человека, который пред всемидругими отличился красотою, ростом, большою физическою силою и мудростью; он правил мужественно и показал себя неутомимым защитником противу опустошений норманнов.

В тоже время Рудольф, сын Конрада (женатого на сестре Эрмингарды, дочери Лудовика II Итальянского, бывшей замужем за Бозоном, королем нижней Бургундии; сам же Конрад был брат Юдифи, жены Карла Лысого), племянник аббата Гуго, о котором мы упоминали выше (см. под годом 887, на стр. 221), овладел страною между Юрою и Пеннинскими Альпами, возложил на свою голову корону в церкви св. Маврикие (и. St. Maurice, в кантоне Ваатланд), и провозгласил себя королем (это королевство называлось Верхнею Бургундиею, в отличие от Нижней, где был королем Бозо (см. выше, примечание 1, на стр. 221). За тем он разослал послов по всей Лотарингии и убеждениями склонил сердца епископов и знатных в свою пользу. Когда был извещен о том Арнульф, он бросился на него, и Рудольф бежал теснинами, ища в горах спасения своей жизни; Арнульф равно как и сын его Свентибольд преследовали его всю жизнь, но не могли ничего сделать, потому что, как мы заметили выше, при непроходимости страны, по которой могли бродить одни козы, сомкнутые массы войск должны были держаться в отдалении.

В том же году, норманны, осаждавшие Париж, сделали удивительное дело инеслыханное, не только в наши времена, но даже ив самые древния. Убедившись, что нельзя взять город силою, они начали употреблять все хитрости, чтобы, оставив город в стороне, перевести флот и все войско в Сену выше Парижа, и потом по реке Ионне, без всякого препятствия, вторгнуться в бургундские страны. Но так как жители города не допускали подняться вверх по реке, то норманны вытащили корабли на берег, проволокли их шагов 2000 по суше, [225] и, избегнув таким образом опасности, снова спустили их в реку; после краткого плавания, они оставили Сену, поспешно вошли в Ионну и расположились при г. Сеноне (н. Sens). Там они разбили свой лагерь, осаждая город шесть месяцев, и опустошили Бургундию огнем и мечем. Но так как жители оказали им сильное сопротивление, при помощи божией, то они и не могли овладеть городом, хотя в поте лица употребляли все средства и все свое искусство. Во время действий осады, Эверард, духовный владыко этого города, человек святой и полный мудрости, разрешился от земных уз и отошел в небесное отечество; на его же место был поставлен Вальтер, племянник Вальтера епископа Орлеанского; но он во многом уступал своему предшественнику и по своим нравам, и по своей религиозности, и по знанию философии.

Аббат Регино.

Хроника — 885-888 г.


См. о Peгинo и ею сочинениях выше, в примечании к ст. 12., на стр. 208.


Комментарии

1. Эти меры последних Карловингов против конунгов норманнских напоминают собою меры древней римской империи против конунгов варварских, и посольство Карда III было совершенною копиею посольства Феодосия II к Аттиле; см. выше том I, стр. 293.

2. Свентибольд был сын короля Арнульфа, побочного сына Карломана, брата Карла III Толстого (см. о нем ниже, стат. 23), и правил Лотарингиею между 896 и 899 гг., когда жил наш автор.

3. Наш автор рассказывает из всей осады Парижа только эпизод, касавшийся одного из ему знакомых лиц; но обстоятельное описание осады Парижа оставил нам очевидец ее Аббо, см. ниже, стат. 17.

4. Области, лежавшие по ту сторону верхних течений Севы, составляли древнюю Бургундии. Там, еще вскоре по смерти Карла Лысого, в 878 г., восстал против Карла III граф Прованса Бозо, женатый на Эрмингарде, дочери Лудовика II Итальянского (старшего сына Лотаря I), и провозгласил себя королем Бургундии: это было первое независимое государство на развалинах империи Карла Великого, которым началось ее распадение.

5. Весьма важная заметка со стороны автора, потому что она дает возможность определить время составления хроники: автор писал свою хронику для Адальбера, который, как известно, умер в 909 г., следовательно хроника могла быть окончена не позже 906 года.

(пер. М. М. Стасюлевича)
Текст воспроизведен по изданию: История средних веков в ее писателях и исследованиях новейших ученых. Том II. СПб. 1864

© текст - Стасюлевич М. М. 1864
© сетевая версия - Тhietmar. 2013
© OCR - Станкевич К. 2013
© дизайн - Войтехович А. 2001