Глава 68
Далее в первый день июля тысяча IIIIc и XIII года сказанный прево, взятый из дворца, протащен был на салазках вплоть до улицы Омери или около того 1, где затем посажен был на доску, [положенную поперек] повозки, с крестом в руках, одетый в черный клетчатый упеланд, подбитый куньим мехом, в белых шоссах и черных сафьяновых башмаках, и в таковом виде доставлен на Парижский Крытый Рынок, где ему отрубили голову и затем вздернули на три фута выше остальных. Также по всей справедливости следует заметить, что будучи положен на салазки и вплоть до самой смерти он все смеялся, как был привычен вести себя во времена своего величия, отчего большинство [зрителей] уверилось что он совершенно лишился рассудка, ибо все, провожавшие его взглядом, горько плакали, и никто не дерзнет утверждать чья-то иная смерть сопровождалась столь обильными слезами, он же один смеялся ило верил до конца, что народ спасет его от смерти. Однако, он по собственной воле решился предать город в руки врага, без сомнения поступил бы так, останься он в живых, и далее своими руками убить множество людей без всякой пощады, а также ограбить добрых обитателей доброго города Парижа, каковые питали к нему лишь преданность, и исполняли все что он приказывал, сколь то было в их силах. Посему он весьма возгордился, ибо власть его простиралась столь широко, что ее хватило бы на шесть или даже восемь графских или рыцарских сыновей 2. Ибо он был во-первых, прево Парижа и кроме того, великим кравчим, мэтром вод и лесов, генеральным капитаном Парижа, Шербурга и Монтаржи, великим сокольничим 3, а также имел множество иных должностей, по каковой причине весьма возгордился и потерял всякий разум, за что и был приведен судьбой к столь бесславному концу. Когда же он понял наконец, что смерти ему не избежать, он опустился на колени перед палачом, и поцеловал серебряный образ, каковой палач носил на груди, и весьма смиренным образом простил ему собственную смерть, после чего обратился к присутствующим сеньорам с просьбой дабы вина его была объявлена не ранее чем голова его слетит с плеч, {каковая милость была ему дарована.
Комментарии
1. Колетта Бон уточняет - до улицы Сен-Дени.
2. Точнее сыновей "рыцарей-баннеретов", имевших право на поле боя разворачивать собственное знамя.
3. Автор ошибается - великим сокольничим дез Эссар не был.