Глава 102

Далее, как то доподлинно известно, [арманьяки], носящие перевязь, каковые в то время из Парижа заправляли делами всего королевства, едва до них дошли вести о разорении города, приказали во всем Париже зажечь огни как то делается на праздник Св. Иоанна ¹, словно бы им случилось наголову разбить сарацин или иных неверных, никто же не смел ныне им возразить или воззвать к жалости сказанных арманьяков, носящих перевязь [принадлежащих к обоему полу], ибо, как вам вероятно сулчилось видеть, возле сказанных костров, зажженных в канун праздника Св. Иоанна и Св. Петра теснилось не менее четырех тысяч женщин, причем все они были из достойных семей, отличавшиеся вполне добропорядочным поведением ², и всеони без исключения надели на себя перевязь, мужчин же здесь было бесчисленное множество, они же все питали к мерзкой арманьякской банде столь глубокую привязанность, что полагали будто любой не носящий сказанной перевязи недостоин более жить. И ежели кому случилось поднять против них голос, и сведения о том доходили до их ушей, такового человека ожидал немедля тяжелый штраф или же высылка, или же долгое заключение без всякого милосердия к провинившемуся.

Комментарии

1. Горожанин смешивает два события – огни, зажженные в городе в ночь на 28 июня в честь праздника Св. Иоанна Крестителя, а заодно и в честь победы над бургундцами в Геннегау (этот праздник отличался особенной пышностью), с куда более скромными увеселениями, устроенными в мае в честь взятия Суассона. Для Горожанина важно одно – арманьяки празднуют победу над своими же соотечественниками.

2. Женщины из достойных семей (или просто «достойные женщины») во времена автора – жены представителей городского патрициата.