СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

МУИД АД-ДИН АСФИЗАРИ

РАЙСКИЕ САДЫ КАСАТЕЛЬНО ОПИСАНИЯ ГОРОДА ГЕРАТА

РОУЗАТ АЛ-ДЖАНАТ ФИОУСАФЕ МЕДИНЭ ХЕРАТ

ИЗ ИСТОРИИ МЕРВА: ПО ДАННЫМ «РОУЗАТ АЛ-ДЖАНАТ» АСФИЗАРИ

Мерв по праву считается одним из культурных центров древнего и средневекового Востока. Различные стороны социально-экономической жизни города освещены в ряде работ [1; 14; 19]. Нами история Мерва рассматривается по данным «Роузат ал-джанат фиоусафе мединэ Херат» («Райские сады касательно описания города Герата») Муин ад дина Мухаммеда Замчи Асфизари [2; 3].

Изучением данных «Роузат ал-джанат» занимались русские и советские ученые. Труд Асфизари был использован В. А. Жуковским для разработки истории Мерва в XV в. Выдержки из этого произведения были опубликованы им в русском переводе в замечательном исследовании «Древности Закаспийского края. Развалины Старого Мерва» [8]. [17] В.А. Жуковский приводит свой перевод двух отрывков оригинального текста, выполненный на высоком профессиональном уровне [8, с. 71-72]. По мнению В. В. Бартольда, указанная работа, отличающаяся несомненными достоинствами, должна была бы вызвать целую серию подобных трудов, однако этого, к сожалению, не произошло [5, с. 115-116]. А. А. Семенов в статье «Некоторые данные по экономике империи Султана Хусейна Мирзы» приводит сведения об экономике Мерва и его округи (Мургаб, Меручак) во второй половине XV в. [18]. Данными Асфизари по социально-экономической истории Мерва пользовался Н. Махмудов в книге «Земледелие и аграрные отношения в Средней Азии в XIV-XV веках» [13]. И все-таки, на наш взгляд, данные «Роузат ал-джанат», касающиеся истории Мерва, использованы недостаточно.

Подробное историко-географическое описание Хорасана дано в первых главах труда. Будучи придворным историографом, автор «Роузат ал-джанат» был, безусловно, ограничен в своих возможностях. Соблюдая экономические и политические интересы придворной служилой аристократии, он не мог оставаться беспристрастным в освещении исторических событий. Используя произведения своих предшественников, Асфизари не всегда критически отбирал и проверял факты.

Оценивая степень достоверности исторической информации, надо помнить об общественно-политической обстановке, в которой создавалось то или иное произведение. Труд Асфизари был написан при дворе последнего крупного тимуридского правителя на Среднем Востоке султана Хусейна Байкара (1470-1506). Султан Хусейн вёл жизнь феодального авантюриста, чему в значительной мере способствовала обстановка феодальной раздробленности и усобиц в Хорасане в середине XV в.

Мерв сыграл заметную роль в его судьбе. Именно в этом городе начал Хусейн Байкара свою политическую карьеру при дворе мервского эмира Мирзы Санджара (1454-1457). Женившись на дочери эмира, он попытался захватить власть в городе во время отсутствия своего покровителя [12, с. 535-536]. Попытка эта закончилась неудачей. Вынужденный бежать и скрываться, Хусейн Байкара долгие годы вёл жизнь «князя без казны», занимаясь в основном грабежом, используя случайно подвернувшиеся средства [12, с. 537-541].

Став правителем Герата и всего Хорасана, он уделял немало внимания развитию города и округи [8, с. 71], хотя, быть может, и с вполне определенной целью. Ведь с округи, хозяйство которой процветает, всегда можно было получить больше доходов, чем с области разоренной и оскудевшей.

Конкретно-историческая обстановка повлияла на идеологическую направленность произведения Асфизари, в котором апология деяний султана Хусейна занимает не последнее место.

Мнения исследователей при оценке значения его труда разошлись. И. П. Петрушевский считал, что ему придают большее значение, чем он того заслуживает [16, с. 333]. А. А. Ромаскевич полагал, что сочинение Асфизари содержит «ценные исторические сведения» [17, с. 41].

Учитывая различные мнения востоковедов, мы вряд ли погрешим против истины, утверждая, что «Роузат ал-джанат» представляет некоторую ценность для изучения истории Хорасана в средние века. Наиболее полезными и информативно насыщенными являются, конечно же, начальные главы, дающие историку интересный материал.

Сведения по ранней истории Мерва даются в «Роузат ал-джанат» без хронологической последовательности, скупо и выборочно. Автор при этом оговаривается, что их освещение не является целью его книги, которая посвящена истории Герата [2, с. 180].

Одним из главных «достоинств» Хорасана является, по мнению [18] Асфизари, мирное принятие ислама большинством его городов, к которым относился и Мерв. Только Нишапур оказал сопротивление и был захвачен арабами в 30-х г. х. (650 г.) [2, с. 92-93; 3, с. 378-379]. Это сообщение подтверждают Белазури [12, с. 67] и Табари [12, с. 98].

Мерв сыграл важную роль в династической борьбе удельных принцев сельджукидского дома. После смерти Маликшаха в 1492 г. в управлении страной, раньше имевшем много порядка и достоинств, произошло расстройство [3, с. 285]. Асфизари упоминает о восстании малика Арслана Аргуна, после победы которого над своим братом Алп-Арсланом, «земля Мерва перешла под его руку» [3, с. 390]. Он сообщает и о смерти Арслана Аргуна в 1096 г., который был убит одним из его слуг [3, с. 390].

Впоследствии, когда держава сельджукидов распалась на удельные владения, Мервом стал управлять султан Санджар, враждовавший с другим принцем — Бахрамшахом, престол которого находился в Исфахане. В связи с этим Асфизари пишет, что некто Джувейни, человек мудрый и ученый, входивший в число приближенных Бахрамшаха, был отправлен в Мерв с мирными предложениями от своего господина [3, с. 285].

В основном же, описывая историю города предыдущих эпох, автор «Роузат ал-джанат» концентрирует внимание читателя на трёх основных событиях: Мерв в годы правления Абу Муслима; взятие и разрушение города монголами; строительство и расцвет его при султане Санджаре сельджукидском.

Еще В. А. Жуковский отметил, что «имя хорасанского героя Абу-Муслима чаще всего встречается в ранних преданиях Среднего Востока, а в описаниях последующих всё выдающееся в Мерве за определенный промежуток времени приписывается сельджукидам» [8, с. 27].

У Асфизари читаем: «Отсюда вышел Абу Муслим, разгромивший чужеземцев, имя которого Абдурахман ибн Абу Муслим. В 129 г. х. (747 г.) он провозгласил здесь основы своего учения» [2, с. 175]. Не останавливаясь подробно на борьбе восставших армий Абу Муслима с войсками арабского наместника Насра, Асфизари сообщает, что после того, как Абу Муслим утвердился в Хорасане, он построил в Мерве соборную мечеть, а по обеим сторонам от нее — базары [2, с. 176], что подтверждается также сообщением Истахри [12, с. 172].

Описывая в аллегорической форме благосостояние и процветание края в годы правления Абу Муслима, ставшего наместником Хорасана (750-755 гг.), автор приводит интересное предание о том, что однажды, будучи в Герате, Абу Муслим спросил у одного из стариков:

— Сколько тебе лет? Тот ответил: «Шесть лет».

— Как же такое может быть, ведь ты же старый человек?

— О, эмир, жизнь — это то, что мы проводим в покое и безопасности, а во время твоего правления мы защищены от гнёта и насилия, и это не более как шесть лет. То же время, которое мы провели под властью баниумидов, жизнью не считаем

Тем не менее 27-летний Абу Муслим, власть и влияние которого в халифате возрастали с каждым годом, был убит в 137 г. х. (755 г.) Мансуром, вторым аббасидским халифом, наследовавшим власть после смерти своего брата Абдуллы Саффаха в 136 г. х. (754 г.). Не спасли его ни прежние заслуги перед домом новоявленных владык мусульманского мира, ни подавление опасного для Мансура восстания Абдуллы ибн Али в 137 г. х. (754-755 гг.) [2, с. 176-177].

Описывая взятие Мерва монголами, Асфизари следует в основном традиции, изложенной в «Тарих- и джехангуша» Джувейни [12, с. 491-492], которая считается в наши дни основным первоисточником по истории монгольских завоеваний, но которая, однако, не была его единственным источником, чем и объясняются отдельные немаловажные для нас расхождения. [19]

Вот как изложены события у Асфизари:

«Подойдя к городу, войска Тули-хана в течение шести дней осматривали городские укрепления и оценивали их надёжность. На седьмой день монголы начали штурм. С каждой стороны пошло на приступ по 10 тыс. человек. Городской ров был ими засыпан битым кирпичом, деревьями, землёй и мусором, так что пехота и конница свободно подошли к самой цитадели» [2, с. 178]. Численный перевес, хотя и незначительный, был на стороне мервцев, которые в первое время вели себя достойно и мужественно, совершали вылазки из городских ворот, в одной из которых им удалось уничтожить около тысячи монгольских воинов [2, с. 178]. Руководил обороной города Муджир ал-Мульк, назначенный, по словам автора, султаном Джелал ад-дином хорезмшахом в 1222 г. [2, с. 177] после того, по-видимому, как город был без сопротивления сдан монголам его прежним правителем Беха ал-Мульком, так как Асфизари не упоминает здесь ни о Беха ал-Мульке, ни о прежнем хорезмшахе Мухаммеде.

Убедившись в доблести и отваге защитников города, Тули-хан бросился в битву, сражаясь среди своих воинов. Вскоре ему удалось переломить ход сражения, бросив на мервцев свирепую монгольскую конницу, которая внесла опустошение в их ряды [2, с. 178]. Уйдя за городские укрепления, жители города продолжали обороняться ещё в течение 22 дней, причём всё время велись активные военные действия, но затем они потеряли присутствие духа. Отчаявшись в победе, Муджир ал-Мульк в надежде на пощаду и снисхождение послал к Тули-хану посольство в составе мервского имама Джелал ад-дина и десяти факихов [2, с. 178]. Это посольство было обласкано монгольским ханом и вернулось в город с богатыми дарами и щедрыми посулами. Обманутый Муджир ал-Мульк на следующий день сам отправился в монгольский лагерь в сопровождении 10 спутников, где все они были задержаны, а горожане прекратили сопротивление [2, с. 178].

Получив список 400 богатейших горожан, монголы пытками заставляли их отдавать деньги и драгоценности. Всего было заплачено в качестве выкупа 400 тыс. динаров, но это уже не могло спасти жителей города от последующих несчастий. Описывая дальше страшные картины разорения и опустошения города, автор сообщает, что Муджир ал-Мульк и все его спутники были убиты, десять тысяч жителей посажены в тюрьмы, денег, драгоценностей было награблено столько, «что были выжаты из земли все соки её» [2, с. 178-179]. После этого Тули-хан издал ферман, согласно которому город Мерв должен быть разрушен до основания, а всё его население истреблено, что и было исполнено с поразительной жестокостью. Согласно преданию, каждый из монгольских воинов убил по 210 мирных жителей. Сохранили жизнь только 40 ремесленникам: кузнецам, лучникам, оружейникам, то есть именно тем, которые могли работать для армии [2, с. 179]. Затем армия Тули-хана ушла на юг, в сторону Нишапура. Но несколько дней спустя последовал указ: 2000 всадникам вернуться в город и уничтожить тех, кому удалось скрыться при первом побоище. Посланные вернулись и предали мучительной смерти ещё около 10 000 человек [2, с. 179].

Описав так подробно сообщения Асфизари, мы хотели обратить внимание на сходства, которые очевидны, и различия, которые не так заметны, со сведениями Ата Малика Джувейни. Так, Асфизари утверждает, что Муджир ал-Мульк возглавил оборону города не из тщеславия и желания стать независимым правителем, а по поручению Джелал ад-дина, возглавившего борьбу с монголами после смерти своего отца — хорезмшаха Мухаммеда [2, с. 177]. Это не противоречит исторической логике. Собирая остатки хорезмских армий и рассчитывая на успех в борьбе, мятежный принц должен был попытаться организовать сопротивление врагу везде, где это представлялось возможным.

Естественно предположить, что новый хорезмшах знал, что монголы в 1220 г. не разрушили город, ограничившись формальным подчинением их власти со стороны визиря города Беха ал-Мулька и местной знати [12, с. 489]. Правдоподобно и то, что правителем был назначен именно Муджир ал-Мульк, исполнявший уже раньше должность хакима Мерва и потому хорошо знавший город, его возможности, сильные и слабые стороны и пользовавшийся, по-видимому, авторитетом среди народа, чем можно объяснить его быстрый и абсолютно ненасильственный приход к власти в городе [12, с. 489].

Джувейни и Асфизари называют также различные сроки осады города. По «Тарих-и джехангуша» она продолжалась 8 дней [12, с. 491-492] (вернее, на 8-й день Мерв был взят). По данным Асфизари, осада длилась не менее 29 дней, и только на 30-й день город был захвачен [2, с. 178]. Причём стычки защитников города с осаждавшими продолжались не менее 22 дней. Вероятно, второе свидетельство более [20] убедительное, так как нелегко предположить, чтобы укрепленная крепость с большим гарнизоном и энергичным военачальником во главе сдалась уже на следующий день после первого штурма. Разумеется, это лишь точка зрения автора, но заметим, что монголы не имели обыкновения разрушать дотла те города, которые не оказывали им серьезного сопротивления, ограничиваясь, как правило, взятием выкупа и сменой местной администрации.

Наказание было тем сильнее, чем значительнее и упорнее было сопротивление. Убедительное тому подтверждение — взятие и разрушение Ургенча войсками Чингисхана. Мерв же был буквально стёрт с лица земли; пострадала ирригационная сеть на Мургабе, были подорваны экономические, основы традиционных методов ведения хозяйства в мургабском оазисе [6, с. 63; 9, с. 294-295].

На протяжении XIII-XIV столетий население оазиса оказалось в исключительно неблагоприятных условиях существования на границе двух монгольских государств: Чагатайского и Хулагуидского. Во время часто возникавших военных столкновений земли эти выполняли роль буферных зон. Не возникало никаких объективных предпосылок для социально-экономического и политического возрождения Мерва, да и всего Северного Хорасана. И все-таки процесс залечивания ран шел, по-видимому, быстро. В оазисе в XIII в. сохранялась хозяйственная и торговая деятельность, хотя и развивалась она в неблагоприятных условиях, ибо население подвергалось непрестанным грабежам со стороны монгольских военных отрядов [12, с. 493].

У Асфизари находим сообщение о том, что в 619 г. х. (1222-1223 гг.) монгольский военачальник Ярджи со своими людьми отправился из Герата в сторону Мерва и Абиверда, чтобы раздобыть там немного зерна и ячменя. Некоторое время спустя, он встретил около Мерва торговый караван и отобрал у купцов несколько харваров зерна [3, с. 68]. Здесь же находим сообщение, что спустя ещё несколько лет группа гератских айяранов отправила в Мерв большую партию греческих ремесленных товаров и египетских тканей, чтобы обменять их на зерно [3, с. 68-69].

В годы борьбы за «тимурово наследство», а затем в период феодальных усобиц середины XV в., город становится яблоком раздора для различных кандидатов на самостоятельное правление. Абул Касиму Бабуру, правившему в Хорасане в 1447-1456 гг., пришлось подавлять восстание мервского эмира Ибрахима Этку Тимура [3, с. 189]. Здесь дважды останавливался в период своей борьбы за Хорасан «государь Мавераннахра» Абу Сайд, о чем упоминает также Абдураззак Самарканди [8, с. 69]. В конце месяца раби ул ахер 868 г. х. (январь 1464 г.), читаем мы в «Роузат ал-джанат», с зимовки в районе Герата он двинулся с сторону Мерва, оставив наместником в Герате Нуруддина Султана Мухаммеда Мирзу, и зиму провел в Мерве [3, с. 266]. Спустя некоторое время Абу Сайд снова вернулся в Мерв. Вошёл он в город 18-го раби уссани 871 г. х. (29 ноября 1466 г.). В том же году в Мерв прибыл к Абу Сайду из Самарканда знаменитый Ходжа Насреддин Убейдулла (Ходжа Ахрар). Абу Сайд, пишет Асфизари, принял его со всеми почестями и ничего при этом не упустил [3, с. 277-278] (то есть были соблюдены все детали праздничной церемонии встречи почётного гостя).

Экономическое состояние Северного Хорасана во второй половине XV в. описано в «Роузат ал-джанат» наиболее подробно. По словам автора, важнейшими производителями сельскохозяйственной продукции в это время было население Мургаба и Меручака, жившее южнее Мерва. «Мургаб и Меручак тоже приносят немало доходов велайяту Хорасан. Население Герата получает отсюда немало доходов, а именно: зерновые, кунжут, крупный и мелкий рогатый скот и некоторые другие продукты сельского хозяйства, в особенности рис, которого там очень [21] много» [2, с. 172]. В Мерве находился центр выращивания зерновых культур, дававших высокие урожаи. «Один ман зерна, посеянный в этой земле, даёт урожай в сто манов и посев очень лёгок. Необходимо только, чтобы зёрна были покрыты землей, чтобы их не съело животное» [2, с. 174]. Автор упоминает о многочисленных сельских поселениях в округе Мерва, называя, однако, только два из них: Маджан и Талхатан [2, с. 174]. В. В. Бартольд установил, что в домонгольский период Мерв пересекался с севера на юг каналом Маджан, на котором Абу Муслим, по данным Истахри, построил соборную мечеть [5, с. 123]. Можно предположить, что он получил своё наименование по местечку Маджан, находившемуся в южной части сельджукидского города, где находились и городские ворота (ворота у головы Маджана). По-видимому, в тимуридский период селение продолжало существовать на прежнем месте.

Неподалёку от селения Талхатан произошло в 1457 г. сражение между отрядами мирзы Санджара и Султан Хусейна, закончившееся поражением войск последнего [8, с. 70].

А. А. Семёнов, сообщая о производстве риса в державе Султан Хусейна, приводит отрывок из сочинения Асфизари: «По белизне, чистоте и прозрачности не имел себе равного рис местности Кульбар, который весь без исключения был первосортным» [18, с. 77]. Такой же перевод этого отрывка даётся в работе Н. Махмудова [13, с. 23].

На наш взгляд, перевод соответствующего места из Асфизари должен звучать так: «[рис Мургаба и Меручака] ...который своей белизной, чистотой, свежестью и прозрачностью превосходит рис из местечка Гольбар. Поэтому весь хорасанский велайят получает рис оттуда» [2, с. 172]. В комментариях к оригинальному тексту издатель приходит к аналогичному выводу, указывая при этом, что рис из Мерва был также лучше, чем рис из Гольбара [2, с. 172]. Это мнение косвенно подтверждается в записках Клавихо, располагавшего обширной информацией о состоянии сельскохозяйственного производства в империи Тимура [10, с. 327].

Наряду с производством земледельческой продукции возрастает значение животноводства. В результате общего социально-экономического упадка, постигшего Среднюю Азию и Иран после монгольского нашествия, начиная с 20-х годов XIII столетия и в первой половине XIV в. повсюду, в том числе и в Северном Хорасане, повышается роль животноводческой продукции и в общем объёме сельскохозяйственного производства. Пришлые монгольские племена, получившие затем в Средней Азии имя чагатаев [4, с. 9], то есть потомков Чагатай-хана (арлат, джалаир, барлас и др.), продолжали вести кочевой или полукочевой образ жизни, лишь постепенно, да и то неохотно, переходя к оседлости. Многочисленные кочевья чагатайских племён размещались в начале XV в. в верховьях Мургаба [10, с. 214].

После частичного восстановления ирригационной сети и путей сообщения при Тимуре и Шахрухе вновь возрастает значение земледелия, которое в основном было поливным [12, с. 525]. Однако скотоводство не утратило своей роли, поскольку и во второй половине XV в. крупный и мелкий рогатый скот из области Мерва составлял значительную часть доходов гератского двора [2, с. 172].

Не менее важной культурой был хлопок. «Таких высоких урожаев зерновых и хлопка, как здесь [в Мерве], больше нигде не выращивают. Поэтому гератцы получают значительную часть пищевых продуктов и тканей из местных урожаев зерна и хлопка», — утверждает Асфизари [2, с. 173]. Посевов в Мерве «без конца и без края» [2, с. 173]. По причине хорошей охоты и мягкой зимы здесь часто зимуют правители Хорасана [2, с. 173-174].

Выращивались в Мерве также и знаменитые дыни. Во времена Султан Хусейна Мирзы эти дыни очень ценились в Хорасане. Вот что пишет по этому поводу автор «Роузат ал-джанат»: «В той земле [22] выращивают много дынь, сладких и нежных. Во время зимы, когда здесь стоит большое войско, [букв, крупные военачальники], один харвар дынь стоит два теньгаче и меньше. Дыни до такой степени хороши и приятны, что ...государь и некоторые вельможи Герата велят привозить дыни из Мерва, расстояние от которого до Герата 60 фарсахов» [2,1 с. 174].

В средние века Хорасан считался одной из важнейших областей Среднего Востока. В зависимости от политической конъюнктуры и социально-экономических условий центр его находился то в Нишапуре (IX-X вв.), то в Мерве (XI-XII вв.), то в Герате (XIII-XV вв.).'' В периоды феодальной раздробленности и смут локальных политических центров было несколько, об этом свидетельствуют письменные источники [12, с. 534].

В XV в. главным городом региона был Герат. «Лучший город Хорасана — Герат, а худший — Седжестан», читаем мы в «Роузат ал-джанат» [2, с. 95]. Хорасан в целом оставался важным центром экономики и культуры Среднего Востока [7, с. 230]. «На всей земле нет территории более обширной и просторной и нигде нет построек более значительных, чем в Хорасане. Ведь, когда во времена халифа Мамуна измеряли Рум, то не получили и трети территории Хорасана» [2, с. 92].

В годы правления Хусейна Байкары в окрестностях Мерва проводились ирригационные работы. В результате этого были возвращены к жизни обширные пространства пустынных и залежных земель, «так что на местах солончаковых и каменистых не осталось точки, которая не была бы превращена в поля и сады. Сколько бы в пустыне не было мертвых, бесплодных земель, все они были вызваны к жизни проведением каналов и водопроводов. Между прочим, от Мургаба до Мерва Шахиджана было 30 фарсахов бесплодной пустыни, а от Серахса до Мерва — 25 фарсахов. Эти полосы были засеяны и заселены, так что слились в одну» [3, с. 68].

Трудно судить об эффективности мероприятий гератского правительства, но имеются и другие подтверждения его деятельности по подъему сельского хозяйства в окрестностях Мерва. Н. Махмудов на основании изучения сборника копий документов «Тарассул» Абдаллаха Марварида сообщает об орошении пустующих земель в окрестностях Мерва [13, с. 13]. В недатированном указе говорится о том, что местное население освобождается от налогов и государственных повинностей сроком на 1 год, если оно возьмётся за возделывание заброшенных участков. Из указа следует, что наличие пустующих земель в Северном Хорасане, с точки зрения центрального правительства, было явление негативным, и оно согласно было идти на временные уступки населению чтобы вернуть себе их посевную площадь.

К середине XV в. жизнь в Мерве сосредоточивалась уже в тимуридском городе. Средневековый сельджукидский Мерв лежал к тому времени в руинах, а по свидетельству С. Б. Луниной, местами был превращен даже в городскую свалку, куда свозилась бракованная керамическая продукция [11, с. 145].

Значительный урон городу нанесло сокращение транзитной торговли в результате походов Тимура, обусловивших разрушение и упадок хорезмских городов, особенно Ургенча. Произошло перемещение торговых путей в районы Балха и Герата. Торговля стала ориентироваться на юг и восток, значение Мерва как транзитного перевалочного пункт; упало. Хотя Асфизари и указывает на наличие здесь хороших товаров и продовольствия [2, с. 173], однако ничего не сообщает о собственно и посреднической торговле.

Восточная письменная традиция утверждает, что после монгольского разгрома Мерв в течение длительного времени лежал в развалинах и был восстановлен только в начале XV столетия при Тимуре, а затем при Шахрухе [12, с. 525, 530]. Советские археологи доказали, что [23] версия эта не соответствует исторической истине, город сильно пострадал, но не был уничтожен полностью [15, с. 331].

Но на Востоке во времена Асфизари традиция была широко известна, Автор «Роузат ал-джанат» был знаком с произведениями Хафизи Абру и других авторов, писавших о восстановлении Мерва. Тем более удивительно, что в качестве основного героя-восстановителя Мерва, он называет мирзу Санджара — правнука Тимура, внука Омар-шейха, тестя правящего государя Султан Хусейна Байкары. Быть может, именно последнее обстоятельство и заключает разгадку столь поразительного «невежества». Создавая историю правления Султан Хусейна, он пытается не только правителя, но и всех его родственников представить в самом благоприятном свете. При этом эмир мирза Санджар, владевший городом на правах союргала в 1454 — 1457 гг., представлен основателем нового Мерва, возродившим к жизни древний город.

«Другим знаменитым и крупным городом велайята Хорасан является Мерв Шахиджан, который был столицей жизнелюбивого падишаха султана Санджара сельджукидского. Состоит он из двух городов. Старый Мерв построил вышеупомянутый султан Санджар и, хотя город этот сейчас разрушен, здесь находится купол надгробия его, которое является одним из грандиознейших сооружений вселенной и обладает такой крепостью и прочностью, что разрушения обходят его стороной.

Второй, новый Мерв построил ныне покойный государь мирза Санджар.... Город этот велик и просторен, и богат. Посевов и продуктов здесь очень много. Река Мургаб здесь кончается. В округе Мерва много селений и пригородов» [2, с. 173].

В приведенном отрывке вызывает интерес не столько упоминание о двух городищах (в действительности в то время существовали уже городища, относящиеся к разным эпохам: Гяур-кала, Султан-кала и Абдулла-хан-кала), сколько о знаменитом мавзолее султана Санджара, избежавшем печальной судьбы Мерва времен сельджукидов и хорезмшахов. Этот мавзолей, сохранившийся до наших дней, — один из замечательных .архитектурных памятников народов Востока. Он создан зодчим из Серахса Мухаммедом ибн Атсызом.

Вряд ли в XV в. Султан-кала, городище сельджукидского Мерва, находилось в таком же состоянии, как в наши дни. Процесс разрушения продолжался долгое время. К сожалению, он не всегда являлся результатом воздействия естественных сил природы, но нередко был и делом рук человеческих (см. отчёт В. А. Жуковского о командировке в Мерв и материалы по Мургабскому государеву имению) (ЦГИА СССР (Ленинград), ф. 515, оп. 44, д. 39б). Из слов Асфизари можно понять, что при его жизни мавзолей султана Санджара был наиболее выдающейся достопримечательностью Старого Мерва, находясь к тому времени уже за чертой города.

В. В. Бартольд высказал мнение о том, что имя Шахруха, проводившего работы по восстановлению хозяйства мервского оазиса в начале XV в., было забыто уже через несколько десятков лет в результате войн и потрясений, последовавших вскоре после его смерти в 1447 г. [6, с. 66]. Нам представляется более вероятным другое объяснение, впрочем чисто теоретическое. В годы правления Султан Хусейна вполне вероятно восхваление его уже покойного тестя мирзы Санджара, а тем самым как бы и косвенное возвеличивание правящего государя. Прием этот абсолютно не противоречит исторической традиции эпохи создания «Роузат ал-джанат» как литературной, так и политической. С другой стороны, нельзя отрицать и того, что мирза Санджар много строил в Мерве в годы своего правления, так как по данным, полученным советскими археологами, именно к этому периоду относится строительство дополнительных городских стен вокруг ранее уже заселенных кварталов города, укрепление старых стен, возведение общественных зданий и ирригационных сооружений [15, с. 535-536]. Правда, темпы строительства были медленными, что свидетельствует о недостаточных материальных и финансовых возможностях государства [15, с. 532]» [24]

Выяснение конкретных датировок строительства отдельных зданий тимуридского города — это вопрос будущего, дать на него аргументированный ответ смогут, по-видимому, только археологи.

Итак, труд Асфизари — классическое позднесредневековое историко-географическое произведение со свойственными ему достоинствами и недостатками. Подобные сочинения позволяют сделать вывод о том, что в XV в. наблюдались подъем хозяйственно-экономической жизни в Северном Хорасане, возрастание роли земледелия как традиционной основы экономики. Поливное земледелие стало возможным после восстановления ирригационной сети на Мургабе и централизации государственной власти в Хорасане. К этому времени относится подъём экономики в главном городе региона — Мерве, что подтверждается нарративными источниками (Хафизи Абру, Абдураззак Самарканди) и археологическими данными.

Мерв остаётся центром выращивания зерновых культур, риса, хлопка, кунжута, дынь. Выращивание риса заслуживает особого упоминания, так как эта культура требует усиленного полива, и возделывание его в Южном Туркменистане невозможно без надёжной, стабильно функционирующей ирригационной сети, что, на наш взгляд, служит косвенной характеристикой достижений земледелия во второй половине XV в. По мнению А. А. Семенова, «как бы предвзято не относиться к некоторым сведениям, сообщаемым Асфизари... мы не можем не остановиться на одном бесспорном факте — население, в течение 40 лет не подвергавшееся ужасам разных войн и нашествию жестоких иноземных врагов, несомненно, в какой-то мере экономически окрепло и расширило площадь посевных земель» [19, с. 82].

Асфизари сообщает также сведения по ранней истории Мерва, которые могут служить дополнением к восстановлению картин исторического прошлого города.

ЛИТЕРАТУРА

1. Абдураззак Самарканди. Матла ас саадайн ва маджма ал бахрайн. — Лахор, 1368 (1949). Т. I, II.

2. Асфизари. Роузат ал-джанат. Техран, 1959. — Т. 1.

3. Асфизари. Роузат ал-джанат. Техран, 1960. — Т. 2.

4. Бартольд В. В. История культурной жизни Туркестана. — Л, 1927.

5. Бартольд В. В. К истории Мерва.// Зап. вост. отд. рус. археол. о-ва. — Т. XIX. — Вып. I-III. Спб, 1909.

6. Бартольд В. В. К истории орошения Туркестана. — Спб, 1914.

7. Бартольд В. В. Мир Али Шир и политическая жизнь. Соч. — Т. II, — Ч. 2. — М., 1968.

8. Жуковский В. А. Древности Закаспийского края. Развалины Старого Мерва. — Спб., 1894.

9. История Туркменской ССР. — Ашхабад, 1957. — Т. 1, кн. 1.

10. Клавихо Р. Г. Жизнь и деяния великого Тамерлана. Дневник путешествия ко двору Тимура в 1403-1406 // С6. отд. рус. языка и словесности. — Спб. 1881. — Т. 28.

11. Лунина С. Б. Археолого-стратиграфическое изучение городища Султан-кала, его обводов и западной части пригорода //Тр. ЮТАКЭ, — Ашхабад, 1969. — Т. 14.

12. Материалы по истории туркмен и Туркмении. — М.-Л., 1939. — Т. 1.

13. Махмудов Н. Земледелие и аграрные отношения в Средней Азии в XIV-XV веках. — Душанбе, 1891.

14. Мирхонд. Роузат ас сафа. — Лукноу, 1891.

15. Обельченко О. В. Городища Старого Мерва Абдулла-хаи-кала и Бай- рам-Али-хан-кала в свете работ ЮТАКЭ 1950 г. // Тр. ЮТАКЭ. — Ашхабад, 1963. — Т. 13.

16. Петрушевский И. П. Труд Сейфи как источник по истории Восточного Хорасана // Тр. ЮТАКЭ. — Ашхабад, 1955. — Т. 5.

17. Ромаскевич А. А. Персидские документальные источники по истории туркмен и Туркмении в X-XV вв. // Материалы по истории туркмен и Туркмении. — М.-Л., 1939. — Т. 1.

18. Семенов А. А. Некоторые данные по экономике империи Султан Хусейна Мирзы // Изв. Отд. общ. наук АН Тадж. ССР. — 1953. — № 4.

19. Хафизи Абру. Пандж рисолаи таърихи. — Прага, 1938.