Мела Махмуд Баязиди и его первый перевод «Шараф-наме» Шараф-хана Бидлиси на курдский язык

Труд выдающегося курдского историка Шараф-хана Бидлиси «Шараф-наме» — единственный пока известный памятник, освещающий историю курдов и Курдистана, а также историю сопредельных стран позднего средневековья. Он был написан на персидском языке в конце XVI в. и давно уже признан ученым миром как ценный историко-культурный источник не только курдов, но и народов Ближнего Востока. Сочинение Шараф-хана переведено на турецкий, французский, арабский, русский языки, отдельные главы опубликованы в переводе на немецкий язык ¹. В 1972 г. «Шараф-наме» было издано на южном диалекте курдского языка (сорани) ².

Благодаря работе талантливого ученого-курдоведа М. Б. Руденко ³ стало известно, что в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки хранится перевод сочинения Шараф-хана Бидлиси на северный диалект курдского языка (курманджи), выполненный в середине XIX в. видным ученым и общественным деятелем Мела Махмудом Баязиди под названием «Таварих-и кадим-и Курдистан» ⁴.

Как явствует из предисловия к переводу, инициатором его создания был видный русский ученый-востоковед А. Д. Жаба. В предисловии Мела Махмуд Баязиди писал: «Книга Шараф-хана встречается очень редко, и во всем Курдистане находятся два-три списка. По поручению господина Жабы я перевел ее с персидского на язык курманджи» ⁵. И далее он сообщает, что перевод был им осуществлен в 1275 г.х. (1858-59 г.).

Имена А. Д. Жабы и Мела Махмуда Баязиди, неразрывно связанные между собой, навсегда вошли в историю курдоведения.

Август (Александр) Дементьевич Жаба (1801-1894) — один из корифеев российского курдоведения — с 1830 г. работал на дипломатической службе на Востоке. В мае 1856 г. он был назначен консулом в Эрзерум. Именно в это время академик Б. А. Дорн в Петербурге предложил А. Жабе заняться собиранием и изучением материалов на диалекте курманджи. В этот период курдоведение в России только зарождалось и носило описательный характер. Однако наряду с накоплением описательной литературы и сведений о курдах предпринимались попытки научного освещения отдельных вопросов курдского языка, литературы, истории.

А. Жаба отличался большой эрудицией, говорил и писал на многих западных и восточных языках, в совершенстве владел турецким, арабским, персидским. [99] Продолжительное пребывание в Курдистане дало А. Жабе возможность основательно изучить язык и быт курдов. Весь свой досуг он проводил в поисках и изучении материалов по литературе, языку, истории курдского народа и не прекращал своей деятельности в этой области до конца жизни ⁶.

Большую, неоценимую помощь оказал А. Жабе мулла и ученый Мела Махмуд Баязиди.

По сведениям А. Жабы, Мела Махмуд Баязиди, курд по национальности, родился в 1797 г. в городе Баязиде (Турция). Свои первые изыскания он сделал в своем родном городе, а позднее — в Тебризе. В детстве он изучал Коран, литературу на арабском, персидском и турецком языках. После поездки в Персию и Курдистан он возвратился в Баязид, где стал главой школы и сразу же приобрел известность среди своих соотечественников. С падением Пахлул-паши, последнего отпрыска из правящего племени курдов в Баязиде, он обосновался в Эрзеруме. Свое пребывание в Эрзеруме Мела Махмуд начал с профессии учителя. Совершив паломничество в священные мусульманские города, он стал именоваться Хаджи и снискал большое уважение среди мусульманского духовенства. Следует отметить, что Мела Махмуд Баязиди пользовался авторитетом среди государственных представителей Османской Турции. Несколько раз он был уполномочен султанскими правителями вести переговоры с руководителями курдских восстаний в районах Бохтана и Хаккари. Так, в 1846 г. мушир Хафиз-паша возложил на него военную миссию вести переговоры со знаменитым Бадр-хан-беком, поднявшим восстание в Джезире против Порты. Год спустя по приказу Камил-паши, тогдашнего правителя Эрзерума, он был направлен к Нуралла-беку, главе курдов Хаккари, который также поднял восстание против османского правительства. И вновь цель его миссии была вести переговоры с Нуралла-беком о прекращении восстания.

По сведениям А. Жабы, Мела Махмуду Баязиди было поручено встретить и сопровождать брата Бадр-хан-бека Хан-Махмуда, когда последний прибыл в Эрзерум. «Этого могущественного господина знали не только курды, но и османское правительство проявляло к нему большой интерес. В продолжение его путешествия в Эрзерум ему были оказаны всевозможные почести» ⁷.

Есть основания предполагать, что Мела Махмуд Баязиди имел тайные связи с руководителями курдских восстаний. Вероятно, он старался выполнять правительственные поручения не в интересах османской Турции, а в пользу восставших курдов. В статье, посвященной восстанию Бадр-хан-бека (1846-1848), в газете «Курдистан» (1898 г., № 13) сообщается: Султан Маджит отправил Мела Махмуда Баязиди из Стамбула в Джезире к Бадр-хан-беку, чтобы вести переговоры с ним о прекращении восстания и привезти Бадр-хан-бека в Стамбул. Мела Махмуд издавна был знаком с Бадр-хан-беком. Когда он прибыл в Джезире, то сообщил Осман-паше — командующему османскими войсками, что отправляется к Бадр-хан-беку, чтобы уговорить его прекратить восстание в Курдистане, и просил Осман-пашу не нападать на Джезире до тех пор, пока не вернется с ответом от Бадр-хан-бека. Тогда же он показал Осман-паше фирман Садр-Азима Рашид-паши. Об этом имеются сведения в книге султанских указов. Осман-паша хотел вступить в сражение с Бадр-хан-беком и ознаменовать свое нападение на Джезире большой победой. Сперва он не позволил Мела Махмуду идти к Бадр-хан-беку и задержал его, но потом отпустил. Не ожидая ответа от Бадр-хан-бека, Осман-паша напал на Джезире. И когда он встретил организованное сопротивление восставших курдов против его войск, то решил, что Мела Махмуд выдал секрет о готовившемся на них нападении. Мела Баязиди принес ответ [100] от Бадр-хан-бека и выразил свой протест Осман-паше в связи с его нападением на Джезире. Тогда Осман-паша арестовал его и в сопровождении конвоя отправил в Стамбул. В письме, адресованном главе османской Турции, он писал: «Этот человек — союзник Бадр-хан-бека, он изменник государства». Мела Махмуд был сослан в Ван ⁸.

О пребывании Мела Баязиди в Ване А. Жаба сообщает следующее: «Спустя некоторое время Хан-Махмуд восстал в Хавадже — месте своей резиденции, расположенной в десяти часах от Вана, предоставленной ему османским правительством» ⁹. Тогда власти Турции стали подозревать Мела Махмуда в том, что он замешан в этом восстании. Они схватили его, бросили в тюрьму и отпустили лишь через 15 дней. Мела Махмуд пользовался большим авторитетом, что не позволило подвергнуть его более суровому наказанию. Тем не менее доверие официальных кругов, по-видимому, было утрачено, и в судьбе Мела Баязиди начались превратности.

Далее А. Жаба отмечает, что в течение русско-турецкой войны (1853-1856) Мела Махмуд потерял брата. В период поражения Турции дела его сыновей, занимавшихся коммерцией, пришли в упадок. «Бедный Махмуд не может больше терпеть нужду и думает о возвращении в Курдистан после моего отъезда из Эрзерума», — пишет А. Жаба ¹⁰. В этот тяжелый для Махмуда Баязиди период А. Жаба обратился к нему за помощью.

«Среди писателей Эрзерума Мела Махмуд единственный, пожалуй, взявшийся за редакцию персидских произведений и за их перевод на турецкий и курдский языки. После 1856 г., — сообщает А. Жаба, — он стал моим учителем, осведомителем и сотрудником в изучении языка, истории и культуры курдского народа» ¹¹.

Так, выполняя поручение академика Б. А. Дорна, А. Д. Жаба приступил в Эрзеруме к собиранию рукописных материалов на курдском языке и его изучению. С помощью образованных курдов, и в особенности Мела Махмуда Баязиди, ставшего его ярым помощником, он приобретает сравнительно большое количество курдских рукописей и присылает их в Петербург в Академию наук ¹². Мела Махмуд становится переписчиком, переводчиком и автором некоторых сочинений. Уже в конце 1856 г. А. Жаба доставляет в Петербург ряд рукописей, в их числе были переписанный Мела Махмудом перевод турецких пословиц на курдский язык и перевод персидских сказок.

Среди рукописей, принадлежавших перу Мела Баязиди, были труды по истории, этнографии, фольклору, языку курдского народа. В 1858-1859 гг. он переписал арабско-персидско-курдскую грамматику Али Теремахи, автора конца XVI — начала XVII в., и снабдил ее своим предисловием (автографом), в котором привел биографические данные об Али Теремахи, упомянул других курдских ученых и авторов грамматик, дал сведения о школьном образовании и культурной жизни Курдистана, представляющие определенную ценность.

В это же время, в 1858-1859 гг., Мела Баязиди по предложению А. Жабы написал интересное сочинение «Нравы и обычаи курдов», повествующее о приметах и поверьях, об устройстве жилища, о национальных играх и музыке, о видах ремесла и основных занятиях курдов. В этом сочинении автор отразил свое представление о нравах и обычаях курдов. Рукопись в 1963 г. была опубликована М. Б. Руденко ¹³. [101]

Мела Махмуд — переписчик и один из трех авторов «Курдско-французского разговорника (Курдские диалоги)», составленного как пособие для изучена курдского языка ¹⁴.

Интересна судьба этой рукописи, завершенной в 1275 г.х. (1858-59 г.) Она не значилась в коллекции курдских рукописей санкт-петербургских собраний, но из письма

A. Жабы акад. Б. А. Дорну в марте 1876 г. следует, что он собирался прислать ее в Петербург. По-видимому, что-то помешало А. Жабе осуществить это намерение. Сравнительно недавно, несколько лет тому назад, эта рукопись курдских диалогов была обнаружена в архиве СПбФ ИВ РАН при разборе фонда В. Ф. Минорского ¹⁵.

Личность А. Жабы, его успешная научная деятельность на благо развития курдоведения не могли не вызвать интереса ученых. В. Ф. Минорский оставил следующую запись на титульном листе рукописи разговорника: «Какой почтенный человек: не погряз в мелочах консульского бытия, а с просвещенным интересом изучал жизнь народа, чье будущее в те времена было еще менее разгадано, чем теперь». В 1913 г.

B. Ф. Минорский, находясь в Константинополе и узнав, что бумаги ученого остались у его семьи в Смирне, обратился к российскому консулу в этом городе с просьбой разыскать оставшийся архив А. Жабы. Консул обратился к сыну А. Д. Жабы, и, как пишет В. Ф. Минорский: «Семья охотно прислала мне всю кипу бумаг, но многие из рукописей оказались уже напечатанными в изданиях Академии наук. Мне так и не удалось узнать, имеется ли копия настоящей рукописи в Академии» ¹⁶.

Уникальная рукопись «Курдские диалоги» была подарена В. Ф. Минорским СПбФ ИВ РАН в мае 1952 г.

Более 3000 диалогов (476 с. рукописи) охватывают некоторые стороны жизни и быта курдов Турции середины XIX в. В них содержатся сведения о нравах, обрядах, обычаях, правилах этикета, в том виде как это понимали авторы разговорника. В текстах, построенных в форме беседы двух курдов, приводятся конкретные исторические факты (например, о русско-турецкой войне 1853-1856 гг.), сведения о курдских племенах, их численности, территориальном расселении. В одном из разделов диалогов под названием «О знании языков» прослеживаются биографические данные из жизни Мела Махмуда.

В предисловии к завершенному в 1880 г. переводу диалогов на французский язык А. Жаба сообщал, что намеревается написать биографию своего верного помощника Мела Махмуда Баязиди. Возможно, русский консул и выполнил свое обещание, на что у него были все основания, однако рукопись, к сожалению, пока не обнаружена.

Первые сведения о классической курдской литературе А. Жаба получил у Мела Махмуда Баязиди и с его помощью составил первые французско-курдский ¹⁷ и курдско-французский словари ¹⁸, а также словарь курдских диалектов хаккари-раванди ¹⁹. Между тем, как отмечал А. Жаба, Мела Махмуд Баязиди в большинстве случаев не подписывал свои сочинения или сделанные им копии и переводы своим именем, чтобы не навлечь на себя недовольство мусульманского духовенства, которое, несомненно, осудило бы мусульманина, да еще вдобавок муллу, составлявшего свои сочинения и делавшего переводы по заказу и просьбе иноверца ²⁰. Некоторые из переписанных [102] им рукописей Мела Махмуд Баязиди подписывал именами Факир Махмуд Эфенди и Хаджа Махмуд Эфенди.

Выйдя в отставку в конце 1866 г. и поселившись в Смирне, А. Жаба полностью отдается сбору материалов по истории, этнографии, литературе, языку курдов. «Я занимаюсь новыми изысканиями в языке и курдской литературе и отделываю перевод одной исторической книги с курдского, являющейся продолжением истории Шараф-хана», — сообщает он в письме в Петербург от 30 марта 1867 г. ²¹.

С этим же письмом в Императорскую Академию наук был доставлен из Смирны французский перевод введения (50 с.) ²² к «Новой истории Курдистана», выполненный А. Жабой. «Наконец, — сообщает он в письме, — эта "История" была написана в 1275 г.х. (1858-59 г.) в одном экземпляре, которым я обладаю и который предполагаю перевести тотчас же, как закончу две части моего словаря» ²³.

Во «Введении», присланном А. Жабой, не встречается имя продолжателя Шараф-хана. Однако в письме А. Жаба сообщает, что «История курдов» в 1000 с. составлена по его повторной просьбе и за большое вознаграждение Мела Махмудом Баязиди ²⁴. Этот труд, задуманный как продолжение «Шараф-наме», Мела Махмуд назвал «Таварих-и джадид-н Курдистан».

А. Жаба не прислал в Петербург курдский оригинал, с которого был сделан французский перевод «Введения», он также не сообщил, на основании каких источников была написана «Новая история Курдистана» ²⁵. В начале «Введения» Мела Махмуд упоминает о Шараф-хане, рассказывает легенду о происхождении курдов, об их характере и наклонностях, образе жизни, об их диалектах, географическом расселении курдских племен. Затем он возвращается к «Шараф-наме» и его автору, упоминает о сделанном в Бидлисе турецком переводе этого сочинения, существующем, по его словам, только в двух или трех экземплярах.

За «Введением» следовал список правителей Курдистана с 1785-86 по 1857-58 г. Этот список правителей и эмиров, а также оглавление сочинения, состоящего из 11 глав, по которому можно судить о содержании труда Мела Махмуда Баязиди, А. Жаба приводит в письме к Б. А. Дорну от 13 июня 1867 г. ²⁶.

В сочинении описаны события, происходившие во всех курдских регионах за почти столетний период их истории с 1785-86 по 1857-58 г. По свидетельству А. Жабы, автор обращается и к более отдаленным временам вплоть до эпохи Шараф-хана Бидлиси. Мела Махмуд описывает события, произошедшие в Эрзерумской области, в Муше и Бидлисе, в округе Махмуди, в Ванской области, в Хаккари, Равандузе, Бахдинане, Силиване, в Карсе, Азербайджане, в Хойе, Тебризе, Ереване, Урмии, Мараге и Маку.

Остается неизвестной судьба сочинения «Тарих-и джадид-и Курдистан». Возможно, незавершенный перевод и рукопись остались в архиве А. Жабы в Смирне.

А. Жаба вместе с Мела Махмудом Баязиди собрал единственную по своей полноте коллекцию курдских рукописей (более 50, не считая словарей) по литературе, фольклору, истории, этнографии, языку курдов. Будучи в отставке и, по-видимому, испытывая материальные затруднения, А. Жаба в сентябре 1868 г. обращается с письмом в Императорскую публичную библиотеку с просьбой приобрести коллекцию курдских [103] рукописей ²⁷. Дирекция библиотеки поручает П. И. Лерху, Б. А. Дорну и В. В. Вельяминову-Зернову ознакомиться с коллекцией и сообщить свое мнение, а также определить ее стоимость. В конце 1868 г. собрание рукописей было приобретено ²⁸. Коллекция А. Жабы 90 лет не имела печатных описаний (имеется лишь упоминание П. И. Лерха в Отчете Императорской публичной библиотеки за 1868 г.) ²⁹. В 1957 г. М. Б. Руденко опубликовала в трудах Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина описание коллекции курдских рукописей А. Жабы, а в 1961 г. вышла ее работа «Описание курдских рукописей ленинградских собраний» ³⁰.

Самую обширную часть коллекции составляют рукописи произведений крупнейших средневековых курдских поэтов, таких, как Факи Тейран, Мела Бате, Мела Джезири, рукописи шедевра курдской поэзии «Мам и Зин» выдающегося поэта XVII в. Ахмеда Хани и т. д.

Собрание, созданное во многом усилиями и стараниями Мела Махмуда Баязиди, содержит ряд уникальных рукописей произведений таких поэтов, как Харис Битлиси, Селим ибн Слемен, Дурфишани, Рамадани, Мурад-хан Баязиди. Благодаря этой коллекции стало известно о существовании литературных версий широкораспространенных курдских сказаний «Лейли и Меджнун», «Юсуф и Зелиха», «Замбильфрош». Выдающийся курдский ученый Бадр-хан, ознакомившись с каталогом рукописей, в письме, адресованном М. Б. Руденко, отмечал, что он сам впервые узнал о многих до тех пор неизвестных ему литературных памятниках. И в этом большая неоспоримая заслуга принадлежит Мела Махмуду Баязиди.

Как указывалось выше, свои первые изыскания Мела Махмуд Баязиди сделал в своем родном городе, а позднее — в Тебризе. Какие были эти изыскания, сказать трудно. Несомненно, он занимался изучением истории и культуры своего народа еще до знакомства с А. Жабой. Можно с уверенностью полагать, что ко времени знакомства с русским консулом он уже хорошо изучил этнографию, фольклор и историю курдов. Его блестящие знания помогли ему быть не только прекрасным осведомителем и помощником А. Жабы в сборе и приобретении курдских рукописей различного характера, но и самому написать на курдском языке ряд интересных работ по истории, этнографии, языку курдского народа.

В наиболее плодотворный период своей деятельности, в 1858-1859 гг., когда Мела Махмуду было уже 60 лет, он осуществляет перевод труда Шараф-хана Бидлиси «Шараф-наме», представляющий большой научный интерес. Это был первый, пока единственный памятник по средневековой истории на курдском языке. Хранящаяся в Российской национальной библиотеке рукопись является автографом Мела Баязиди, и язык курдского перевода труда Шараф-хана Бидлиси отражает особенности норм классической курдской литературы на северном диалекте (курманджи). В этом отношении издание перевода, выполненного Мела Махмудом, имело особое практическое и историческое значение. Учитывая эти обстоятельства, а также и то, что в последние десятилетия у курдов, в частности у интеллигенции — носителей курманджи, возросла потребность изучать историю своего народа на родном языке, петербургские курдоведы в 1986 г. осуществили факсимильное издание этой рукописи ³¹, сделав ее достоянием широкого круга курдских читателей. [104]

Рукопись перевода «Шараф-наме» Мела Махмуда Баязиди содержит 257 страниц, на каждой по 13 строк. Переводу предшествует предисловие переводчика и оглавление рукописи, не всегда совпадающее с разделами в тексте.

При подготовке к факсимильному изданию автографа перевода Мела Махмуда Баязиди он был сличен с известным изданием труда Шараф-хана Бидлиси, осуществленным В. В. Вельяминовым-Зерновым ³², в основу которого была положена рукопись из РНБ — копия автографа «Шараф-наме», датированная 1598 г. ³³.

При сличении обнаружено значительное число разночтений, касающихся собственных имен, географических и этнических названий, дат, пропуски ряда мест и даже глав; в рукописи наличествует, однако, большой отрывок (на полутора страницах), отсутствующий в издании В. В. Вельяминова-Зернова, а также некоторые другие небольшие дополнения.

Эти разночтения, сокращения, пропуски, исправления, дополнения в курдском переводе можно объяснить двояко. Во-первых, в распоряжении Мела Махмуда, несомненно, была другая рукопись сочинения Шараф-хана Бидлиси, отличная от рукописи, положенной в основу издания В. В. Вельяминова-Зернова; во-вторых, Махмуд Баязиди в переводе стремился отразить свое собственное понимание и толкование текста.

Остановимся на наиболее характерных отличиях перевода Мела Махмуда Баязиди в сопоставлении с персидским текстом «Шараф-наме» (издание В. В. Вельяминова-Зернова).

Прежде всего Мела Махмуд Баязиди значительно сократил свой перевод за счет изъятия всей вычурности, пышности, витиеватости стиля Шараф-хана Бидлиси. Мела Махмуд везде сократил начало глав и лишь в единичных случаях оставил в переводе высокий, изысканный стиль автора: «Воссел на ковер духовного руководства» (с. 85, 3-я стк. св.) ³⁴; «Не успел он испить и одного глотка вина из чаши правления» (с. 90, 3-я стк. св.) и т. п.

Можно выделить несколько видов сокращений, сделанных Мела Махмудом Баязиди:

1) некоторые из них не влияют на содержание и правильно, не искажая, передают текст «Шараф-наме». По-видимому, для переводчика важно было передать суть содержания творения Шараф-хана, упростив язык оригинала, сделать памятник понятным и доступным простому курдскому читателю;

2) при сокращении Махмуд Баязиди иногда опускает собственные имена, географические, этнические названия, исторические факты, что бывает важно для понимания текста. Можно предположить, что в распоряжении Мела Махмуда была сокращенная рукопись «Шараф-наме»;

3) значительная часть сокращений, предпринятая Мела Махмудом Баязиди, придает переводу сжатость, строгость, лаконизм, однако в некоторой степени лишает текст художественности, красочности, образности, присущей сочинению Шараф-хана Бидлиси.

Сокращены описание пиршества (с. 229), текст грамоты (с. 215), описание празднества (с. 72), трагических событий (с. 223) и т. д.

В переводе Мела Махмуда Баязиди обнаруживается довольно много пропусков по сравнению с персидским оригиналом Шараф-хана Бидлиси. Везде опущены изречения из Корана и стихи, обычно служащие у Шараф-хана подведением итогов [105] сказанному выше, и лишь в одном случае (с. 68, 3-я стк. св.) Баязиди приводит бейт. Опущены главы о султанах Египта и Сирии, называемых Айюбидами (с. 34), о правителях Хаккари (с. 92), о городе Джезире (с. 47), легенда о названии крепости Хизан и об основателе города Хизан (с. 107), о названии крепости Дарзини (с. 125), большой отрывок о курдах Атака (с. 129), о правителях Терджила (с. 131), о правителях Бане (с. 181), о названии Бидлис (с. 187), об основании города Бидлиса (с. 187), о строительстве Бидлиса (с. 189), характеристика Маулана Мухаммада Ширанши (с. 194), о слове «рожки» (с. 202), описание приготовления к битве (с. 220), описание пиршества у Шараф-хана (с. 241), описание пира по случаю женитьбы сына Шараф-хана (с. 244), опущено начало указа (с. 241) и начало главы о Шамсаддине — сыне Шараф-хана (с. 246).

В рукописи встречаются незначительные добавления историко-этнографического характера, отсутствующие в персидском тексте. Например, добавляется характеристика племени рожки (с. 202), поясняются местонахождение могилы шейха Ади (с. 7), происхождение названия города Шахризур (с. 35, 5-я стк. св.), дополняется характеристика правителя (с. 96, 2-я стк. св.) и т. д. Однако самое интересное и значительное дополнение представляет собой отрывок на полутора страницах рукописи (с. 204, 5-я стк. св. — 205, 6-я стк. сн.) — о дарвише Махмуде Каладжири, превосходном поэте, прекрасно знавшем персидскую и турецкую поэзию, который был назначен управляющим правительственной библиотеки. Падишахским диваном ему на время в качестве удела был пожалован санджак Бидлис. Повествуется о его дальнейшей судьбе, о Касым-ага б. Хусейн-ага — правителе племени рожки.

Этот же отрывок имеется в переводе «Шараф-наме» на турецкий язык ³⁵, выполненном Мехмедом Амином Бозарсланом с арабского перевода Мухаммад-Али Айни (1958 г.), в котором добавлены также три главы, опущенные как в персидском тексте, изданном В. В. Вельяминовым-Зерновым, так и в курдском переводе Мела Махмуда Баязиди (в третьем разделе второй части: глава 7. Об эмирах [племени] зарза; глава 8. Об эмирах [племени] истуни; глава 9. Об эмирах [племени] дасни). Расхождения наблюдаются в датах и цифрах. По-видимому, это обстоятельство можно иногда объяснить описками, допущенными Махмудом Баязиди при написании своего перевода, но чаще, как уже отмечалось, тем, что в его распоряжении была другая рукопись «Шараф-наме». Количество налогов, подарков, получаемых правителями, численность населения, войск, даты почти везде переданы цифрами. Опускаются названия месяцев. В персидском тексте все численные обозначения и даты даются арабскими словами. Случается, Мела Махмуд Баязиди опускает даты.

В основном переводчик придерживается арабо-персидской терминологии, встречающейся у Шараф-хана Бидлиси. Некоторые персидские, арабские, турецкие термины Махмуд Баязиди стремится заменить словами, понятными курдскому читателю: *** — курд. *** — курд. ***.

Иногда Махмуд Баязиди опускает термины или же заменяет другими — опять-таки персидскими или турецкими: *** — курд. ***. Некоторые термины Махмуд Баязиди переводит описательно: *** «мулазимы» — курд. *** «люди Амир-хана».

Интересно, что *** (единица измерения пути, равная 6 км) везде переводится как *** «час». По-видимому, это отражает обычай у курдов измерять путь количеством времени, потраченным на его прохождение. [106]

Не буду останавливаться на других, более мелких отличиях. В целом первый перевод на курдский язык, выполненный Мела Махмудом Баязиди, верно передает текст персидского подлинника и, несмотря на отмеченные выше пропуски, сокращения текста, представляет большую научную ценность, а язык Махмуда Баязиди отражает наиболее интересные черты, свойственные языку классической курдской литературы, возникшей на северном диалекте.

К переводу исторического источника Шараф-хана Мела Баязиди шел долго и последовательно. Он высоко ценил труд Шараф-хана. «Действительно, Курдистан обязан своей историей перу этого человека, преисполненного знаний и достоинства, самого выдающегося человека своего столетия» ³⁶, — писал он. Свой труд «Таварих-и джадид-и Курдистан» Мела Махмуд задумал как продолжение сочинения Шараф-хана, и в нем он неоднократно обращался к этому выдающемуся памятнику. Так, через четверть тысячелетия прослеживается преемственность идей Шараф-хана, воплощенных в труде Махмуда Баязиди. Перевод на курдский язык сочинения Шараф-хана Бидлиси, а также другие работы, выполненные Мела Махмудом Баязиди, должны послужить источниками для исследования наследия этого видного курдского ученого XIX в.

Список сокращений

АВ СПбФ ИВ РАН — Архив востоковедов Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения Российской академии наук

АРНБ — Архив Российской национальной библиотеки (Санкт-Петербург)

ПП и ПИКНВ — Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. М., Л.

ППВ — Письменные памятники Востока

СПбФ ИВ РАН — Санкт-Петербургский филиал Института востоковедения Российской академии наук

СПбФА РАН — Санкт-Петербургский филиал Архива Российской академии наук

(Мусаэлян Жакелина Суреновна — к.ф.н., ст. н.с. Сектора Среднего Востока СПбФ ИВ РАН.)

Комментарии

1. Шараф-хан Бидлиси. Шараф-наме. Пер., предисл., примеч., и прил. Е. И. Васильевой. М., 1967. С. 20, 23.

2. ***.

3. Руденко М. Б. Описание курдских рукописей ленинградских собраний. М., 1961.

4. Там же. С. 115.

5. Мела Махмуд Байазиди. Таварих-и кадим-и Курдистан («Древняя история Курдистана»). Т. 1. Перевод «Шараф-наме» Шараф-хана Бидлиси с персидского языка на курдский язык (курманджи). Изд. текста, предисл., указ., оглавл. К. К. Курдоева и Ж. С. Мусаэлян. М., 1986 (ППВ, LXI). С. I.

6. Мусаэлян Ж. С. А. Д. Жаба и курдоведение // ПП и ПИКНВ. М., 1991. XXIV/III. С. 83-99.

7. Jaba A. Recueil de notices et recits kourdes. SPb., 1860. С. IX.

8. Курдистан (газ.). 1898. № 13. С. 3-4 (на курд. яз.).

9. Jaba A. Recueil de notices et recits kourdes. С. IX.

10. Там же. С. X.

11. Там же. С. IX-X.

12. Лерх П. И. Исследования об иранских курдах и их предках северных халдеях. Кн. II. СПб., 1857. С. IV-V.

13. Мела Махмуд Баязиди. Нравы и обычаи курдов. Пер., предисл. и примем. М. Б. Руденко. М., 1963.

14. Мусаэлян Ж. С. Новая рукопись А. Д. Жабы как источник по изучению курдской культуры // Петербургское востоковедение. СПб., 1995. Вып. 7. С. 493-512.

15. АВ СПбФ ИВ РАН, разряд III, оп. I, ед. хр. 86.

16. Там же.

17. СПбФА РАН, ф. 776 А. Д. Жабы, оп. 4, № 7-10.

18. Jaba A. Dictionnaire kurde-francais. SPb., 1879.

19. Руденко М. Б. Описание курдских рукописей. С. 108.

20. Там же. С. 114.

21. СПбФА РАН, ф. 776, оп. 2, № 90: 12.

22. СПбФА РАН, ф. 2, оп. 1 — (1865), № 20: 52-101.

23. СПбФА РАН, ф. 776, оп. 4, № 10: 2.

24. Там же.

25. Васильева Е. И. Неизвестное сочинение по истории Курдистана // ПП и ПИКНВ. Л., 1967. III. С. 8-10; она же. Книга по истории Курдистана, которая остается ненайденной // ПП и ПИКНВ. М., 1991. XXIV/III. С. 33-59.

26. СПбФА РАН, ф. 776, оп. 4, № 10: 2.

27. АРНБ, ф. 1. 1868 г. Дело № 16 о приобретении у действительного Статского Советника Жабы коллекции курдских рукописей.

28. Мусаэлян Ж. С. История коллекции курдских рукописей ГПБ // ПП и ПИКНВ. М., 1990. XXIII. С. 63-70.

29. Отчет Императорской публичной библиотеки за 1868 г. СПб., 1869. С. 159-167.

30. Руденко М. Б. Коллекция А. Жаба (курдские рукописи) // Труды Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. Т. 2. Л., 1957. С. 165-184; она же. Описание курдских рукописей.

31. Мела Махмуд Байазиди. Таварих-и кадим-и Курдистан.

32. Scheref-nameh, ou Histoire des Kourdes par Scheref prince de Bidlis, publiee pour premiere fois, traduite et annotee par V. Veliaminof-Zemof. Texte persan. T. I. SPb., 1860.

33. Шараф-хан Бидлиси. Шараф-наме. С. 20.

34. Указана страница рукописи Мела Махмуда Баязиди.

35. Seref-Han. Serefname. Kurt Tarihi. Arapcadan ceviren Mehmet Emin Bozarslan. Istanbul, 1975. C 465.

36. СПбФА РАН, ф. 2, оп. I — (1865), № 20. C. 52.

Текст воспроизведен по изданию: Агван Доржиев. Занимательные заметки: Описание путешествия вокруг света (Автобиография) // Письменные памятники Востока, № 1 (1). 2004