СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ГЕОРГ ФОН-ГЕЛЬБИНГ

РУССКИЕ ИЗБРАННИКИ И СЛУЧАЙНЫЕ ЛЮДИ В XVIII-М ВЕКЕ ¹

RUSSISCHE GUENSTLINGE

LXXXIX. ПЕТР ЗАВАДОВСКИЙ.

Петр Завадовский был сын русского священника на Украйне. Заботливостью своего отца он получил еще в ранней молодости порядочное образование, особенно в латинском языке, истории и философии.

Отец привез его в Петербург, в дом своего земляка, генерал-фельдмаршала графа Разумовского. Здесь же находился и молодой Безбородко, с которым Петр Завадовский свел дружбу, поддерживавшуюся в течении всей их жизни. В доме боярина, оба эти юные украйнца были не более, как слугами. Он научил их калиграфии и рекомендовал их генерал-фельдмаршалу графу Румянцеву, который обещал пристроить их.

Завадовский поступил сперва в военную службу и так отличился в турецкую войну, что получил даже георгиевский орден; потом он перешол в канцелярию генерал-фельдмаршала графа Румянцева и вышел оттуда, что было тогда в России очень легко, в военный штат с чином подполковника.

Когда императрица прибыла в 1775 году в Москву, Завадовский был еще в канцелярии графа Румянцева. Государыня просила фельдмаршала представить ей несколько людей, которые могли бы [36] быть ее кабинет-секретарями. Румянцев рекомендовал ей Завадовского и Безбородко. Обоими он был чрезвычайно доволен. Они также были весьма ему преданы, и только повеление императрицы и то обстоятельство, что они делали этим свою карьеру, могло побудить их покинуть его.

Завадовский пользовался, с первой же минуты, большим вниманием, чем Безбородко, и было замечено, что государыня особенно благоволила к нему. Но она вела себя при этом очень осторожно. Завадовский и Безбородко всегда получали награды, повышения и подарки одновременно, один не раньше и не больше, чем другой. Эта осмотрительность была необходима, чтоб не оскорбить всесильного Потемкина.

В ноябре 1776 г. Завадовский переехал во дворец, в те именно комнаты, которые занимал Потемкин. В то время новый любимец, хотя и был еще кабинет-секретарем, имел уже чин генерал-маиора. У него не было таланта, чтоб долго удержаться, и он сам послужил поводом к своему падению, которое, быть может, могло бы быть еще отсрочено, благодаря милости императрицы и его собственному великодушию. Именно, он, как сторонник Орловых и графа Румянцева, хотел свергнуть Потемкина, который превосходил его умом и могуществом и который своим в то время всесильным деспотизмом, в 1777 году, скоро уволил его в отпуск от двора, опасаясь, что он есть только орудие других.

Завадовский, однако, вскоре опять явился ко двору и, считаясь ученым человеком, был вскоре же определен к делам. Потемкин, вовсе не бывший мстительным, не препятствовал этому. Екатерина II тем более была рада этому, что действительно вполне доверяла Завадовскому. Было время, в 1780-х годах, когда, по внушению своих лучших друзей, один только Завадовский осмеливался делать в совете возражения императрице на ее заявления. Она все выслушивала от него и часто выражала ему за это свою благодарность. Можно поэтому уже догадываться, как императрица повысила бы его мало-по-малу в чинах, так как уже в 1780-х годах он был, как мы видели, членом совета государыни. Между тем, его влияние не всегда оставалось одинаковым и когда падало значение его друзей, Воронцова и Безбородко, понижалось и его влияние. Однако, из всех избранников этой императрицы он один, кроме Потемкина, и по удалении из дворца императрицы, остался в столице, всегда посещал двор и даже заведывал важными делами. В этом положении оставался он до смерти императрицы и был осыпаем знаками ее милости, почетными должностями и подарками. [37]

Павел I продолжал с Завадовским дружеские отношения своей матери, утвердил его во всех должностях и оказывал ему равным образом знаки своего благоволения.

Александр I следовал примеру своих августейших предков и Завадовский живет, вероятно, и теперь еще при дворе этого государя, почтенный его доверием и милостью.

В 1799 году он был граф, действительный тайный советник, сенатор, директор и начальник банка, кавалер орденов Андрея, Александра Невского, Белаго Орла и Станислава, командор первой степени ордена св. Владимира и кавалер военного ордена св. Георгия четвертой степени.

Завадовский не обладал блестящим умом, но имел много здравого смысла и имел к тому же очень хорошую особенность — он не считал себя умнее, чем был. Он был очень силен в русском языке и мог изготовлять широковещательные манифесты и указы. Некоторые познания и обладание латинским языком дали ему славу ученого. Вследствие этого ему была поручена, вместе с великим и почтенным Эпинусом, главная дирекция при учреждении нормальных школ. Он был, впрочем, непритязательный, ровный и спокойный человек. В 1790-х годах ему ставили в укор, что он начал бражничать и, поэтому, стал менее пригоден для дела. В молодости он был очень красив и в его глазах даже в старости видно было много живости и любезности.

Он имел детей от своей жены, рожденной графини Апраксиной, которая была очень красивая женщина.

Прим. переводчика. Петр Васильевич Завадовский, 1733-1812 П. С. З., № 15, 121, 15, 507, 16, 507, 17, 701, 18, 333, 18, 885, 18, 960, 18, 997, 19, 904; А. Г. С. 1., ч. 1. 657; ч. II, 496, 536, 591; Бумаги Екатерины II (Сборник, XXVII, 227, 260, 351, 404; XLII, 232, 277); Финансовые документы (Сборник, ХХVIIІ, 417;; Месяцеслов на 1786 г., 10; Письма Завадовского (Воронцов, XII, 1, 316; XXIV, 142; XXVI, 9, 25; Архив 1876, III, 34); Записка Завадовского о правах и преимуществах сената (Чтения, 1864, I, 100); Письма Безбородко (Сборник, XXVI, 238, 246, 247, 256, 276, 282, 371, 372, 485, 499; XXIX, 532; «Русск. Старина» 1873, VIII, 888); Бумаги Репнина (Сборник, XVI, 403); Письма Гримма (Сборник, ХXXIII, 256); Воронцов, V, 185, 230, 238, 277; VIII, 16, 126, 267; IX, 31; X, 73; ХИ, 388; XIII, 7, 82, 123, 197, 282, 372, 396; XIV, 46; XVI, 136; ХVII, 594; XX, 7, 68; XXVII, 6, 26, 127, 139; Письмо Разумовского (Архив, 1873,0467); Письмо Державина (Библиогр Зап., III, 520); Письма Завадовскому (Архив, 1867, 1263; 1876, III, 31); Дипломат. документы (Сборник, XIX, 520); Храповицкий. 163, 251, 499; Гарновский, XV, 16, 25, 259, 477, 692; XVI, III; Державин, 529, 567, 655, 664, 761, [38] 777; Щербатов; 678, Ильинский, 414, 419: Segur, I, 412; Masson, 105; Castera, II, 157, 176, 309, 312, 453; Russie, 300, 301, 304, 305, 327, 328, 376; Рассказы о старине (Архив, 1868, 1075); Из бумаг Мельгунова (Осмнад. век., I, 362); Петр Завадовский (Архив, 1865, 402); Гр. Завадовский(Русса. Старина, IV, 390; V, 245; VII, 491; VIII, 739; X, 781; XI, 54); Мартынов, Очерк биографии Завадовского (Сын Отечества, 1831, XIX); Лонгинов, Заметка (Библ. Зап., II, 641); Казадаев, Биография Завадовского (Воронцов, XII, XV); Вейдемейер, Двор, I, 184; Бантыш-К., Списки, 233; Соч. Державина, изд. Грота, IX, 668; Григорович, Канцлер Безбородко (Сборник, XXVI, 214); Записки кн. Голицына (Архив, 1874, 1, 326); Долгоруков, II, 182, 320; Карабанов-Долгорукий, 118, 196; Карнович, Богатства частных людей, 318; Herrmann, VII, 635; Russica, II, 692; Саитов, 51. — В. Б.

ХС. АЛЕКСАНДР БЕЗБОРОДКО I.

Когда знаешь великие таланты человека, очерк жизни которого мы хотим представить, то миришься с государыней, в течение своего долгого царствования поставившей множество выскочек на важные места государственного управления, во главе своего войска, при дворе, словом, вблизи и вдали своей священной особы, на всех ступенях трона, с низшей до самой высшей, и бывшей столь несчастливою, что она всегда ошибалась. Но дань уважения, платимую этому человеку, мы увеличили бы еще, еслиб он приложил более стараний к развитию своих способностей.

Мы должны оставить нерешенным вопрос о том, чей был сын Александр Безбородко — мелкого ли украинского дворянина, или же, как говорят другие, украинского крестьянина, торговца местным рогатым скотом.

Он получил обыкновенное школьное образование и еще в юных летах был привезен в Петербург, в дом генерал-фельдмаршала графа Разумовского. Здесь он встретил молодого Завадовского, с которым оставался с этого момента всегда дружен. Они также сходились в дружбе, как расходились в способностях. По доброте фельдмаршала, Безбородко изучил науки и языки, в некоторых отраслях до совершенства.

Граф Кирилл Разумовский рекомендовал его и Завадовского генерал-фельдмаршалу графу Румянцеву, который определил их [39] обоих в свою канцелярию, а особенно Безбородко употреблял с большою пользою в важных делах и при разработке вопросов. Здесь, где Безбородко имел уже значительные доходы, он употреблял часть их, а равно и время, свободное от занятий, на то, чтоб чрезвычайно увеличить свои познания по внутренним и внешним делам. Равным образом и в науках, особенно же во французской и немецкой литературе, сделал он тогда значительные успехи. Он научился совершенно правильно говорить на обоих языках.

Таким образом, Румянцев имел право рекомендовать его императрице, которая, в 1775 году, нуждалась в двух кабинет-секретарях. На этом месте Безбородко, своею ловкостью, сделался совершенно необходимым человеком для императрицы. Она решительно не могла отказаться от его помощи, и в 1781 году он все еще был кабинет-секретарем. Ни один из государственных министров не мог представить ей такого ясного доклада, как Безбородко, даже по самым запутанным делам и по всевозможным отраслям государственного управления. Одною из выдающихся его способностей было его полное владение русским языком. Когда императрица приказывала ему набросать указ, письмо или что либо подобное — он отправлялся в соседнюю комнату и, чрез самое короткое время, возвращался и приносил проект, составленный так точно, так изящно, что не оставалось желать ничего лучшего.

В 1781 году он стал генерал-маиором, т. е. это значило в то время, что он получил в гражданской службе ранг генерал-маиора и принят в совет. С этим оканчивается его прилежание. Хотя ему поручали теперь, более еще чем прежде, самые важные государственные дела, и ничего без него не делалось, но уже не так легко, как прежде, его можно было заставить взяться за подробную министерскую работу по делам еще более важным. У него залеживались все дела подобного рода и, ради собственного спокойствия, он часто вовсе не отвечал даже на письма, которые ему писали особы царствующих домов. От него можно было добиться только советов, которые он щедро раздавал. Императрица, конечно, поступила бы гораздо лучше, если бы во всех своих действиях руководилась Безбородко, который во всем совете был, после Александра Воронцова, бесспорно, самый умный и самый образованный человек. Но ни при одном дворе не менялись так часто партийные влияния, как при тогдашнем правительстве России. Какой нибудь избранник, отставной фаворит и т. под. затемняли или проясняли политический горизонт и определяли кто должен подняться или пасть относительно милости императрицы. Безбородко испытывал ту же [40] участь. Воронцов, Завадовский и он всегда держались вместе. Когда же они чувствовали себя слишком слабыми во мнении императрицы, тогда они придерживались придворных дам, Вяземского, Потемкина, избранника, наследника, смотря по нужде. При помощи Зубова, коварное тщеславие и корысть Маркова одержали, наконец, верх над этими тремя лицами: Воронцов был удален, Завадовский только терпим, Безбородко вытеснен. Так как императрица никоим образом не могла довольствоваться ограниченным Остерманом, то Безбородко, как второй член иностранного департамента, принял портфель иностранных дел. Зубов и Марков с неудовольствием видели этот портфель в его руках, но не имели приличного повода отнять его у Безбородко. Он сам, однако, дал им этот повод. По смерти князя Потемкина, всегда старавшегося продлить турецкую войну, необходимо было, по желанию императрицы, заключить мир. Затруднение было лишь в том, чтоб найти человека, который мог бы вести мирные переговоры. Безбородко заметил это, и отчасти из добродушия и из рвения к славе императрицы, отчасти также из тщеславия, желая доставить мир империи, он предложил императрице свою готовность принять на себя ведение переговоров по ее приказанию. Но чтоб быть уверенным в счастливом исходе своего предложения, он поставил условием, чтоб на время его отсутствия портфель иностранных дел был отдан Зубову. Этого только и хотели: предложение Безбородко, обсуженное императрицей с Зубовым и чрез него с Марковым, было принято. Безбородко получил повеление заключить во что бы то ни стало мир, так как кассы истощены и продолжать войну невозможно. При этом он должен тщательно скрывать крайнее желание мира, относиться к османам высокомерно и вместе с тем выказать себя великодушным. Этот посредник отправился. Прибыв на место, он выказал роскошь царствующего восточного сибарита и заключил тот мир, который мы все знаем. Но прежде еще того, в самом, однако, конце переговоров, он сказал турецким комиссарам, что у него есть еще одно условие, без которого он никоим образом не может подписать мира. Турки испугались, пожелали узнать это условие и пришли в отчаяние, узнав, что Безбородко, от имени императрицы требует чудовищную сумму денег, 12 миллионов пиастров, и заявляет, что без исполнения этого условия должны немедленно начаться враждебные действия. Турки были в ужасном положении. Мир им был крайне необходим, но добыть денег было невозможно. Сперва они противились и говорили, что, при таком условии, война должна продолжаться. [41] Безбородко оказался бы в страшном затруднении, если-б его поймали на слове. К счастью, этого не случилось. Напротив, комиссары начали торговаться не о сумме, так как сумма не была уменьшена, но о времени уплаты, и Безбородко сдался на их уверение, что деньги будут уплачены в короткие сроки. Османы написали долговые обязательства и принесли их. Безбородко взял эти росписки в руки, прочел, разорвал на части, бросил на пол, и с гордостью и презрением, сказал: «Моя государыня не нуждается в ваших деньгах». Этот поступок страшно понравился императрице и, вероятно, увеличил награды, которые получил Безбородко и которые были чрезвычайны: он получил очень обширное имение, по всей России обнародованную благодарность и очень большую и дорогую масличную ветвь из брильянтов.

Впрочем, по возвращении, он был весьма чувствительно оскорблен, когда императрица сказала ему, что Зубов сохранит портфель иностранного департамента. Безбородко с грустью увидел теперь, что все его значение пало, и с достоинством удалился. Он жил в Петербурге, предаваясь наслаждениям всякого рода, относился ко всем делам с легкостью в полном смысле слова и наезжал в Москву, чтоб навестить своих друзей, недовольных правительством. Впрочем, он крепко примкнул к наследнику и последствия доказали, что он поступил очень умно. Безбородко первый уведомил великого князя о безнадежном положении его матери.

Когда Екатерина умерла, Безбородко был немецкий имперский граф, действительный тайный советник, член верховного совета, обергофмейстер императорского придворного штата, генерал-почт-директор и кавалер русских орденов. Он держал свой дом на княжескую ногу и его доходы простирались далеко за 100 000 р.

Павел I наградил привязанность, выказанную ему Безбородко, неограниченнейшим доверием. Граф же Безбородко никогда не колебался в верности своему государю и всегда давал ему самые мудрые советы. В жизни императора было заметно, что он следовал этим советам. Величайшие (ошибки) в царствование Павла приходятся на время после смерти Безбородко. Чтоб удержать навсегда свое значение у государя, Безбородко соединился с Кутайсовым, камердинером императора, имевшим громадное влияние на своего государя. Этот человек, убежденный, что им руководит муж более умный, чем он, говорил и делал лишь то, что предлагал ему Безбородко.

Впрочем, в это царствование Безбородко показал, что он [42] вполне придворный человек. Его готовность льстить капризам императора доходила до преувеличения. Когда Павел I приехал в Москву на коронацию, он остановился во дворце Безбородко, самом обширном и самом роскошном во всей Москве. Однажды он стоял с императором у окна, из которого виден был великолепный сад. Государь, смотревший на все с солдатской точки зрения, сказал, что тут мог бы быть прекрасный экзерцир-плац. Это было высказано без всякой задней мысли; когда же император на другое утро проснулся и подошел к окну, он увидал, что сад обращен в плац для обучения солдат. При помощи солдат, Безбородко в одну ночь вырыл все деревья и кусты! Такая угодливость заслуживала больших наград и мы увидим, что Павел не остался в долгу.

Но Безбородко не долго пользовался своим великим состоянием; водяная, последствие его невоздержной жизни, прекратила его дни в апреле 1799 года, когда ему было с небольшим 50 лет.

Он был тогда русский имперский князь с титулом светлейшего, носил портрет императора Павла I, имел чин генерал-фельдмаршала, был великим канцлером империи, действительным тайным советником, сенатором, генерал-почтдиректором всей империи, кавалером орденов Андрея, Александра Невского и Анны, большего креста (странное сопоставление) мальтийского ордена св. Иоанна Иерусалимского, русского изобретения, и большего креста ордена Владимира первой степени.

Весьма просвещенный ум, всегда верное суждение и редкое присутствие духа поднимают князя Безбородко до гения. Его знание языков, быстрота его работы и его политические взгляды были бесподобны, по крайней мере для той сцены, на которой он стоял. Прекрасными чертами его характера были добросердечие, не знавшее злопамятства, и благодарность за благодеяния, оказанные ему в юности. Никогда Зубов и Марков не чувствовали его мести и никогда он не забывал, что сделали для него Разумовский и Румянцев. Эти добродетели, в той обширной и высокой сфере, в которой находился Безбородко, могли бы сделать гораздо более еще добра, еслиб они не парализовались часто его недостатками. Он предавался всяческому сладострастию и когда заходила речь о работе, его лень была беспримерна. Из этих двух недостатков вытекал третий, несравненно более вредный — он почти никогда не держал своего слова. Он всегда всем обещал, никогда и не думал об исполнении своих обещаний, так как он, конечно, часто был и не в состоянии сделать то, чего от него просили. Его дом был [43] полон просителей. Часто он не хотел отпустить их без утешения, иногда же ловко выходил из затруднения. Когда вся улица была запружена каретами, привезшими лиц, ожидавших его в приемной, он украдкой, через задний ход, закутанный в плащ, ускользал из своего дома и оставлял всех просителей, которые тоже расходились по домам, заметив, что солнце уже не появится в этот день. В молодых годах Безбородко был очень красив и говорят, что он нравился многим дамам, даже высокопоставленным. В обхождении он был весел, остроумен и поучителен.

Известная щедрость обоих государей, при которых служил Безбородко, заставляет уже, ожидать, что его состояние было громадно. В год смерти доходы его были значительно более 200 000 рублей. Он владел 49 000 крестьян. Его движимое имущество, кроме картинной галлереи, быть может, одной из самых больших и дорогих, бывших когда либо у частного лица, и трудно оценимой, определяли в четыре миллиона рублей. Большая часть его имений были на Украйне и в Подолии, но значительно более прелестные владения имел он в Петербурге и Москве. Его дворец в Петербурге, и другой, на Выборгской стороне, в саду, были внутри так великолепны, что едва ли что либо подобное можно видеть в этом роде где либо еще; но эти дворцы — ничтожество перед его московским дворцом, казавшимся настоящим замком фей. Покажется, конечно, невероятным, что Безбородко, при таком большом состоянии, мог оставить на миллион рублей долгов, но это буквально верно.

Примеч. переводчика. Александр Андреевич Безбородко, 1747-1799. П. С. З. № 16,744, 17,708, 17,721, 17,724, 17,736, 17,929, 18,014, 18,137, 18,176, 18,209, 18,326, 18,331, 18,592, 18,594, 18,779, 18,796, 18,855, 19,554; А. Г. С. I, ч. 1, 149, 261, 459, 893; ч. 2, 2, 4, 5 sqq.; Бумаги Екатерины II (Сборник, XXIII, 148, 194. 490; XXVII, 227, 270, 356, 481; LVII, 1, 221, 243, 410); Финанс. документы (Сборник, ХХVIII, 269, 400); Письма Безбородко (Сборник, XVI, 57, 149, 206, 288, 318; XXVI, 235, 337, 370, 395, 445, 470, 507, 526; XXIX, 513, 530, 637, 652; Чтения, 1863, III, 185; Архив, 1869, 210; 1871, 234; Воронцов, XI, 286; XIIІ, 3); Записки Безбородко (Сборник, XXVI, 339, 385, 444, 466, 514, 528; XXIX, 513, 547, 640, 656); Доклад о государств. доходах (Сборник, 1, 297); Воронцов, IV, 403; V, 237, 274; VIIІ, 42, 46, 49, 59, 66, 74, 92, 106, 113, 127, 166, 175, 205; IX, 231, 416; X, 45; XII, 218; 221, 223; XIII, 426; XIV, 100, 107, 108, 109, 203, 262, 472, 478, 493; ХVІII, 60; XXII, 33; Письмо о кончине Безбородко («Русская Старина», 1883, XXXIX, 625); Письма Гримма (Сборник, XXIII, 181, 218); Храповицкий, [44] 4, 7, 15, 41, 241, 377, 431, 432, 446; Гарновский, XV, 16, 246, 262, 479; XVI, 19; Энгельгардт, 58, 137; Державин, 597, 625, 631, 648; Записки Комаровского (Осмнадц. век, I, 342, 349); Пикар, 151; Segur, I, 418, 420; II, 143; Russie, 345, 356, 360; Архив, 1872, I, 770; Castera, II, 161, 243, 273, 301, 305, 313, 334, 401, 425; Masson, 142, 143, 293; Карабанов, V, 677, 771: Рассказы о старине (Архив, 1868, 1876); Отвыв Завадовского (Архив., 1883, II, 126); Отзыв де-Парело (Архив, 1875, II, 118; Сборник, XXVI, 319); Дмитриев, 40; Александр Безбородко (Архив, 1865, 409); Жизнь канцлера Безбородко, Спб., 1805; Князь Безбородко («Р. Ст.», III, 47; IV, 308, 571; VI, 406; VIII, 732, 887; X, 45, 772; XI, 241); Лазаревский, Очерки малороссийских фамилий (Архив, 1775, I, 311); Григорович, Канцлер кн. Безбородко (Архив, 1874; Сборник, XXVI, XXIX); Вейдемейер, Двор, I, 184; II, 148; Терещенко, I, 17, 11, 166; Бантыш-R., Словарь, 1, 102; Списки, 126, 231; Долгоруков, II, 176, 319; Карабанов-Долгоруков, 110, 114, 126, 195, 199; Карнович, Богатства частных людей, 340, 362; Карнович, Государственный человек екатерининских времен (Истор. Вести., 1882, XII, 326); Соч. Державина, изд. Грота, IX, 618; Корф, Жизнь гр. М. М. Сперанского, Спб., 1861, 378; Трачевский, Союз князей (Вести. Евр., 1876, III, 296); Reimers, II, 354; Hermann, VН, 396, 410, 535, 591, 593, 601, 625, 634, 637, 650; Саитов, 15. — В. Б.

ХСІ. БЕЗБОРОДКО II.

Этот Безбородко был младшим братом министра. О нем нам известно только, что он начал свою карьеру в военной службе, которую вскоре оставил и поступил в гражданскую. Он был одновременно с братом возведен немецким императором в графское достоинство.

В 1799 году он был действительным тайным советником, сенатором по 3-му департаменту и кавалером ордена св. Александра Невского.

Он был единственным наследником всего состояния своего брата.

Насколько нам известно, он был женат ² и продолжил свой род ³. [45]

Примеч. переводч. Илья Андреевич Безбородко, 1756-1815. П. С. З., № 17,606; Виже-Лебрен, 402; Кушелев-Безбородко, Лицей князя Безбородко, Спб., 1859; Лавровский, История нежинского института (Известия института, III, 1); Бантыш-К., Списки, 330; Барабанов-Долгоруков, 199; Карнович, Богатства частных людей, 344 [см. примеч. под № 90]. — В. Б.

ХСII. ЛАЗАРЕВ.

Лазарев, мелкий армянский торговец, имел уже небольшое состояние, когда начал торговать в Петербурге.

Он имел счастие познакомиться в Петербурге с государственными людьми, которые могли помочь ему в торговле кредитом казны. Это были: в начале — Орловы, в последующие-же времена — Потемкин, Вяземский ⁴, Александр Воронцов и Безбородко. Эти господа входили с Лазаревым в общие предприятия, в которых можно было только выиграть, но не проиграть. Так, они приняли поставку медных денег из Екатеринбурга ⁵ в столицы и провинции империи, высылку которых прежде задерживали, пользуясь медью с большою выгодою, и причиняя тем повсюду недостаток в этих металлических знаках — обстоятельство, которого императрица никогда не испытывала.

При участии этого же Лазарева был привезен в Петербург огромный брильянт. Он стоял во главе этого дела, и извлек из него наибольшую выгоду, так как выговорил себе условие, по которому получал ежегодно, пока был жив, пенсию в 4 000 рублей. С его стороны было очень умно поставить такое условие; но с другой стороны было очень дурно, что на такое условие согласились.

При помощи своих покровителей в России, он стал статским [45] советником, а чрез графа Кобенцля ⁶, посла немецкого императора, немецким имперским графом.

Он умер в 1801 году и оставил 12 мильонов рублей.

Его хвалят за некоторые качества. Памятником его благотворительности или тщеславия служит построенная им на Невском проспекте, в Петербурге, армянская церковь, составляющая еще и теперь украшение столицы.

Он имел сына, которому с большими денежными пожертвованиями доставил место адъютанта при князе Потемкине — шаг, при помощи которого сын легко мог добиться высших должностей. Этот сын умер, в 1790-х годах, от оспы.

Нам неизвестно, кто наследовал большое состояние Лазарева.

Примеч. переводчика. Иван Лазаревич Лазарев, 1733-1801. А. Г. С., I, ч. 2, 19, 81, 578; Финанс. документы (Сборник, XXVIII, 368); Воронцов, XIII, 440; Храповицкий, 281; Державин, 863; Masson, 285, 428; Болотов. IV, 329, 1, 284; Неизданные сочин. Щербатова (Библиогр. Зап., II, 429); Сумароков, Черты Екатерины В. (Архив, 1870, 2084); Reimers, I, 258; О большом императорском алмазе (Архив, 1866, 644); Заметка Лонгинова (Архив, 1863, 452); Карнович, Богатства частных людей, 305, 363. — В. Б.

(Продолжение следует).

Комментарии

1. См. «Русскую Старину» изд. 1886 г., т. L, апрель, стр. 1-180; т. LІ, июль, стр. 1-20.; т. LIІ, октябрь, стр 1-24; изд. 1887 г., т. LIII, стр. 299-328; март, стр. 533-550.

2. На Анне Ивановне Ширяй (1766-1824). — В. Б.

3. Сын графа Ильи Андреевича, граф Андрей Ильич, умер холостым; из двух дочерей, старшая, Любовь Ильинишна, была за графом Григорием Григорьевичем Кушелевым, а старший сын ее, граф Александр Григорьевич, принял, в 1816 году, имя и герб Безбородко и первый стал именоваться графом Кушелевым-Безбородко. — В. Б.

4. Князь Вяземский был для финансов самым полезным, конечно, человеком, какого когда либо имела Россия. Панин всегда дурно отзывался о нем, но он был неправ. Для императрицы Вяземский был, быть может, полезнее его. Он умер в 1790-х годах, совершенно ослабев умственно, и был вовсе не так богат, как предполагали.

5. Екатеринбург, заложенный Петром I, есть склад медной монеты. Из пуда меди, стоющей казне менее 5 рублей, чеканится более 16 рублей медной монеты.

6. Граф Кобенцль был под конец австрийским государственным министром, но потерял это место после аустерлицкой битвы.