Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

ГЕОРГ ФОН-ГЕЛЬБИНГ

РУССКИЕ ИЗБРАННИКИ И СЛУЧАЙНЫЕ ЛЮДИ В XVIII-М ВЕКЕ

RUSSISCHE GUENSTLINGE

Составил

Геворг фон-Гельбиг,

секретарь саксонского посольства при дворе Екатерины II,

1797-1796

В начале 1809 года, в Тюбингене, появилась небольшая книжка, на немецком языке, посвященная различным личностям, игравшим более или менее видную роль в русской жизни прошлого века. Не смотря на заманчивое заглавие — Русские избранники (Russische Guenstlinge) — способное, казалось, привлечь внимание публики, книжка не имела успеха. В тот год внимание Европы было поглощено военным шумом первого французского императора; России тоже было не до книжек: турецкая и шведская войны были в полном разгаре — Торнео был уже взят графом Шуваловым, при Журжеве турки были уже разбиты, но еще далеко было до мира, как к этим двум театрам войны присоединился третий — была объявлена война Австрии и князь Сергей Голицын вступил в Галичину. К этим общим причинам присоединились, быть может, и частные: книжка вышла без имени автора и не могла, следовательно, внушать к себе особое доверие; из 110-ти биографий, заключающихся в книжке, только меньшая часть посвящена русским людям, большая же касается иностранцев, искавших счастия при русском дворе; наконец, в настоящее даже время, в конце XIX столетия, иностранные книги подвергаются в России особой цензуре, интересуют очень немногих и читаются мало — велик-ли же спрос на них был в начале столетия? Как-бы ни было, но книжка не имела успеха: она не была переведена ни на один чужестранный язык, кроме шведского 1, и ни автор, ни издатель не дожили до второго ее издания, которое появилось лишь 75 лет спустя, в 1883 году.

В 1853 году, профессор иенского университета Эрнст Герман, в своей «Истории государства Российского», впервые обратил [4] внимание на тюбингенскую книжку. «Эта книжка — говорит он — очень полезна для русской истории XVIII века. На экземпляре, хранящемся в королевской библиотеке в Дрездене, на корешке переплета, вытеснено имя ее автора — vonHelbig».

Георг Адольф Вильгельм фон-Гельбиг прибыл в Россию в 1787 году 2, провел восемь лет преимущественно в Петербурге, имел обширный круг знакомых и лично был известен императрице Екатерине II, как секретарь саксонского посольства. Недавно изданы депеши Гельбига из Петербурга к саксонскому министру графу Лоссу в Дрезден, из которых легко усмотреть, что Гельбиг исполнял возлагавшиеся на него обязанности весьма добросовестно и саксонское правительство было им вполне довольно. Он первый известил о мире, заключенном непосредственно между Россией и Швецией, между тем как в Европе все были убеждены, что «мир не иначе может быть свершен, как при посредничестве трех союзных дворов» 3. В Дрездене, придавали большую цену сообщениям Гельбига, чему, вероятно, способствовало отчасти и неудовольствие русской императрицы на секретаря саксонского посольства. Екатерина II вообще не любила секретарей посольств. «Между нами будь сказано — писала она по поводу секретаря французского посольства Рюльера, автора «Histoire sur la revolution de Russie en l’annee 1762» — я каждый день вижу, как секретари посольства готовы скорее лгать, чем сознаться в своем неведении». Но после «секретаря» Рюльера, Екатерина более всего не любила Гельбига. «Вы восторгаетесь моим 33-х летним царствованием — писала она Гримму — между тем как ничтожный секретарь саксонского двора, давно уже находящийся в Петербурге, по фамилии Гельбиг, говорит и пишет о моем царствовании все дурное, что только можно себе представить; он даже останавливает на улице прохожих и говорит им в этом духе. Это истый враг русского имени и меня лично. Раз двадцать я уже извещала саксонский двор, чтоб его убрали отсюда; но саксонский двор находит, повидимому, его сообщения прелестными, так как не отзывает его; ну, если и после последней попытки, сделанной мною по этому поводу, его не уберут отсюда, я прикажу посадить его в кибитку и вывезть заграницу, потому что этот негодяй слишком дерзок. Если можете, [5] помогите мне отделаться от этой особы, столь ненавидящей меня». Восемь месяцев спустя, в мае 1796 года, Екатерина пишет тому же лицу: «Большое вам спасибо за ваше письмо графу Лоссу — оно имело полный успех, так как негодяй Гельбиг был немедленно отозван» 4.

Такой отзыв Екатерины II придает особенное значение сообщениям и взглядам Гельбига, тем более, что до настоящего времени известен только один, крайне ничтожный, факт, вызвавший неудовольствие Екатерины. Факт этот записан в «Дневнике» Храповицкого под 7 октября 1789 года:

_________________________________

«В перлюстрации саксонского посланника: секретарь Гельбиг 5 (16) октября к Стутергейму в Дрезден сообщает, будто ее величество сказала о Сакене: que c’etait un excellent ministre, un homme sage et rempli de probite. Неправда, я никогда не говорила. Он мой подданный, а служил иностранному двору» 5.

_________________________________

Саксонское правительство, действительно, находило сообщения «негодяя» Гельбига «прелестными»; только уступая неоднократным требованиям русской императрицы, оно отозвало, наконец, Гельбига из Петербурга, но лишь затем, чтоб назначить его секретарем посольства при прусском короле. Сообщения Гельбига и из Берлина были, очевидно, не менее «прелестны», так как он вскоре был сделан советником посольства и умер, 14 ноября 1813 года, саксонским резидентом в вольном городе Данциге.

Дипломатические сообщения Гельбига не были обнародованы при жизни Екатерины; они были известны ей только из перлюстрации — источника крайне ненадежного, даже опасного. Сама же Екатерина составляла бумаги в известном смысле и отправляла их «почтой через Берлин», когда желала ввести прусского короля в заблуждение. Из сочинений же Гельбига ни одно не могло быть известно Екатерине, так как все они изданы после ее смерти. Между тем, из журнальной статьи о Потемкине 6, императрица могла бы убедиться, что Гельбиг вовсе не был «врагом русского имени», а из биографии императора Петра III, что относительно ее лично он был скорее другом, чем врагом. Самым важным и единственным, впрочем, обвинением против Гельбига сама же Екатерина выставляет то обстоятельство, что он был любимцем прусского посланника графа Герца (ce Helbig etait im grand favorit du comte Goertz) — [6] обвинение, служащее лучшим оправданием для секретаря саксонского посольства.

Относительно добросовестности Гельбига, как саксонского чиновника, свидетельство графа Лосса, его начальника, является вполне достаточным. Сама Екатерина говорит, что она раз двадцать (vingt fois) требовала удаления Гельбига, и граф Лосс имел же основание двадцать раз удерживать Гельбига на его посту. Предлагаемый читателям труд служит лучшим доказательством добросовестности Гельбига, как писателя.

Проверяя сообщения Гельбига по тем источникам, которыми он пользовался, легко убедиться в точности и даже осторожности, с которыми он собирал свои сведения. Так, он почти дословно заимствует из «Записок» Манштейна и верно передает его рассказ не только тогда, когда называет его, как, например, в жизнеописании Бирона, но и когда умалчивает об источнике, как, например, в биографиях Шубина, Грюнштейна, Лестока и др. Он пользовался оффициальными донесениями саксонского посланника Пецольда, как, например, при описании казни Остермана 7; в рассказе же о доносе Бергера на Лопухину с точностию выписывает целые фразы из донесения 8. Так, сообщая речь Лопухиной, как главный пункт, послуживший к ее обвинению, он осторожно перефразирует официальное донесение, не позволяя себе ни малейшего изменения:

_________________________________

Донесение Пецольда: Den Grafen von Loewenwolde ihres unveraenderten Andenken zu versicheren und dabei, dass er nicht verzagen, sondern allemal auf bessere Zeiten hoffen solle anzufuegen.

Пересказ Гельбига: Den Grafen Loewenwolde ihres bestaendigen Andenkens versichern, und ihn in ihrem Namen bitten, er moechte ja nicht verzagen, sondern auf bessere Zeiten hoffen.

_________________________________

Самый же важный, наиболее для нас драгоценный, источник Гельбига заключается в устных рассказах современников. Он застал еще в живых, познакомился и часто расспрашивал лиц, живших и действовавших при императрице Анне, даже при Екатерине I и Петре I 9. Без труда Гельбига эти драгоценные сведения современников, эти живые устные сообщения совершенно пропали бы для нас. Он относился к ним, впрочем, критически, и [7] весьма добросовестно проверял и очищал эти устные сообщения. Так, например, в жизнеописании Шкурина, изданном в 1809 году, не помещены уже слова императора, отправлявшегося на знаменитый пожар, приведенные в «Биографии Петра Третьего», изданной годом раньше. В тех же случаях, когда не было возможности проверить противоречия устных сообщений, Гельбиг добросовестно приводит оба противоречивые отзыва. В сообщениях этого рода Гельбиг блистательно выдержал недавно довольно требовательное испытание: указы Петра ІII, впервые напечатанные в 1877 году, в «Русской Старине», вполне подтвердили сообщения Гельбига 10.

Само собою, однако, разумеется, что, записывая устные сказания современников, Гельбиг должен был приводить иногда и неверные сведения: он записывал верно, но ему сообщали неверно — одним просто изменяла память, другие окрашивали рассказ личными впечатлениями, третьи, быть может, умышленно извращали факты, по честолюбивым или иным видам.

Имеют ли, однако, для нас какое либо значение «Биографии» Гельбига, составленные почти сто лет назад? Именно для нас, когда издается такая масса драгоценного исторического материала — официальных бумаг, писем тех лиц биографии которых писал Гельбиг, и записок современных им деятелей?

Об этом не может быть двух мнений. Мы, действительно, много издаем, но, к сожалению, все еще очень мало знаем.

У всех свежо еще в памяти ученое единоборство из-за голландского рисунка, на котором изображен не то Петр Великий, не то посольский карла 11. Два такие бесспорно компетентные судьи в данном случае, как г. Стасов и г. Васильчиков, так и не решили горячего спора — им не удалось отличить величественного Петра от потешного карлы. Значительно успешнее окончилась назидательная беседа Лонгинова с кн. Оболенским о роде Чернышевых 12 — она окончилась сознанием Лонгинова, что он «неоднократно недоумевал, а Бантыш-Каменский и кн. Долгоруков делали ошибочные показания о Чернышевых». [8]

Нам ли, неумеющим отличить карла от Петра и путающим Чернышевых, пренебрегать указаниями Гельбига? Однако, мы пренебрегали.

В России книжка Гельбига «Russische Guenstlinge» долгое время была совершенно неизвестна. Еще в 1863 году, г. Бартенев, составляя «Каталог книг, собранных А. Д. Чертковым», сообщал вкратце содержание этой «редкой» книги 13. Вскоре затем в наших исторических журналах, преимущественно же в «Русском Архиве» и в «Русской Старине», стали появляться переводы целых биографий и выдержек из них. Наконец, в настоящее время, благодаря второму изданию книги Гельбига, сделавшему ее более или менее общедоступною, сведениями секретаря саксонского посольства при дворе Екатерины II пользуются все, занимающиеся русской историей ХУІН века.

Немецкое заглавие книги — Russische Guenstlinge — передается на русскомъ[языке довольно различно: одни переводят его выражением «случайные люди», другие видят в них «фаворитов», некоторые — временщиков. Ни одно из этих наименований не оправдывается, однако, содержанием книги. Такие, например, личности, как генералы Вейде и Михельсон, камергеры Гендряков и Ефимовский, священник Дубянский, армянин Лазарев, писатель Радищев, не были ни случайными людьми, ни фаворитами, ни временщиками, а таких значительное большинство в книге Гельбига.

Люди, бывшие «в случае», все наперечет. Нельзя, конечно, сказать, чтоб их было немного в прошлом столетии; но несомненно, что значительное большинство лиц, упоминаемых Гельбигом, не было «в случае». Сверх того, о некоторых личностях, действительно бывших «в случае», Гельбиг вовсе не упоминает.

— «Знаете-ли вы, что такое фаворит?» спросил Петр В. одного иностранного посла.

— Человек, отвечал посол, пользующийся в полной мере милостью своего государя и, следовательно, вполне счастливый.

— «Нет, сказал Петр, вы ошибаетесь, мой друг. Фаворит уподобляется рогам быка: они грозны, мощны на вид, но внутри, ведь, пусты, надуты воздухом» 14.

Такие фавориты тоже встречаются в книге Гельбига, но их очень немного. Ни Шафиров или Олсуфьев, ни Рибас или Аш, ни Сиверс, ни Елагин, ни Теплов, ни Марков, ни Безбородко, [9] ни десятки других лиц, описанных Гельбигом, не были фаворитами и головы их не были пусты.

Немного в книге Гельбига и временщиков; меньше даже, чем случайных людей. Меншиков, Остерман, Бирон, Орлов, Потемкин, Зубов — шесть счетом, далеко неодинаковой пробы. Шесть временщиков — слишком много для одного столетия, но они не составляют н 6% общего числа биографий, составленных Гельбигом.

Сообразно содержанию этих 110-ти биографий, немецкое заглавие книги «Russische Guenstlinge» вернее всего передается на русском языке выражением «Русские избранники». Под это наименование подойдут все лица, упоминаемые Гельбигом, не исключая даже отверженного Страхова. Франц Лефорт и Анна Крамер, Бирон и Фик, Разумовский и Возжинский, князь Орлов и барон Фридрихс, Рибас, Кутайсов — все они «избранники», по той или другой причине обратившие на себя внимание, а не избранники, конечно, в смысле «соли русской земли»; иные же обязаны своим возвышением простой случайности и потому к приведенному нами заглавию возможно присоединить и это слово, но не в смысле, конечно людей, бывших «в случае». Таким образом издаваемый ныне труд Гельбига можно назвать: «Русские избранники и случайные люди».

Почему Гельбиг избрал для своего труда именно эти, а не другие лица? Почему в его книге мы не встречаем ни умного иностранца Виниуса и зоркого прибыльщика Курбатова, ни кокуйского патриарха Зотова и «кесаря» Ромодановского, ни барона Корфа, ни Бутурлина, ни Румянцева, ни одного из Долгоруких, Шереметевых, Паниных, Воронцовых, ни других лиц, оставивших заметный след в нашей истории прошлого века? Об этом автор говорит в своем «Предъуведомлении». Нам остается довольствоваться тем, что он нам дал, не требуя от автора более того, что он мог дать.

Сообщения Гельбига представляют в настоящее время весьма ценный исторический матерьял. В этом смысле книга его получает для нас большое значение; но такое ее значение обусловливает также и наше отношение к ней. Мы должны сохранить цельность впечатления, производимого его биографиями, и в то же время представить возможно полный матерьял для критической их оценки. В этих видах мы передаем дословно очерки Гельбига и указываем, в примечаниях, все источники и пособия, которые подтверждают, дополняют, видоизменяют или опровергают положения и взгляды Гельбига. В примечаниях первое место отведено оффициальным бумагам — указам, рескриптам, манифестам и т. п. [10] свидетельствам, предлагающим несомненные биографические и хронологические данные; на втором месте помещены сочинения самих тех лиц, которым посвящен очерк — их письма, доклады, записки и т. п., наиболее верные выразители их идей и взглядов; затем указываются отзывы современников — мемуары, дневники, записки; наконец, приводятся мнения новейших исследователей, причем, по возможности, сообщается и литература вопроса. Все эти указания сделаны по 1884 год включительно.

Предлагаемый исторический матерьял извлечен из отметок, делавшихся в течении многих лет, из весьма разнообразных изданий. Приспособив его, согласно труду Гельбига, к биографиям отдельных лиц, мы, как для упрощения, так и для избежания повторений, нашли необходимым, во-первых, исключить указания, встречавшиеся уже в труде, ранее упомянутом, и, во-вторых, представить следующий список изданий, наиболее часто упоминаемых:

А. Г. С. — Архив государственного совета.
Архив — Русский Архив, изд. г. Бартеневым, в Москве.
Бантыш-К. — Бантыш-Каменский. Словарь достопамятных людей русской земли, 4 ч. Москва. 1836; Списки кавалеров четырех российских орденов. Москва. 1814.
Бассевич — Записки графа Бассевича (Архив, 1865).
Верх — Жизнеописание первых российских адмиралов, 4 ч. Спб. 1881.
Беседа — Русская Беседа, изд. в Москве, 1856-1862.
Болотов — Жизнь и приключения Андрея Болотова, 4 т. Спб. 1870.
Бумаги Петра В. — Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом, 2 т. Москва. 1872.
Buesching — Magazin fuer Historie und Geographie. 23 Bde. Hamburg, 1767-93.
Weber — Das veraenderte Russland. 2 Bde. Leipzig, 1744.
Вейдемейер — Обзор происшествий в России, 3 ч. Спб., 1832; Двор и замечательные люди в России во второй половине ХVIII столетия, 2 ч. Спб. 1846.
Внгель — Воспоминания Ф. Ф. Вигеля.
Виже-Лебрен — Воспоминания (Россия, 1876, III),
Villebois — Memoires secrets du sieur de Villebois. Bruxelles, 1853.
Winckelmann — Bibliotheca Livoniae historica. Berlin, 1878.
Воронцов — Архив князя Воронцова, 30 т. Москва.
Вяземский — Собрание сочинений П. А. Вяземского, 9 т. Спб.
Гарновский — Записки Михаила Гарновского (Старина, 1876, XV).
Castera — Vie de Catherine II. La-Haye. 2 т. 1797.
Catherine — Memoires de l’impoeratrice Catherine II. Londres. 1859.
Clausen — Grosse und gute Handlungen russischer Regenten, Feldherrn, Staatsbeamten und Anderer. Berlin. 1802.
Данилов — Записки артиллерии маиора елизаветинских времен М. В. Данилова. (Архив, 1883, II).
Державин — Записки Г. Р. Державина (Сочинения Державина, изд. Грота, т. VI, Спб., 1871). [11]
Дмитриев — Мелочи из запаса моей памяти. Москва. 1869.
Добрынин — Жизнь Гавриила Добрынина (Старина, 1871, IV).
Долгоруков — Российская родословная книга, 4 ч. Спб. 1854.
Евгений — Словарь русских светских писателей. Москва. 1845.
Энгельгардт — Записки Л. Н. Энгельгардта. Москва. 1867.
Зиновьев — Жури, путешествия В. Н. Зиновьева (Старина, 1878, XXIII).
Herrmann — Geschichte des rassischen Staates. 6 Bde. Leipzig.
Иванов — Опыт биографий генерал-прокуроров и министров юстиции. Спб. 1864.
Ильинский — Записки Н. С. Ильинского (Архив, 1879, III).
Казанова — Записки венецианца Казановы (Старина, 1874, IX).
Карабанов — Статс-дамы и фрейлины русского двора в ХVШ стол. (Старина 1870, II); Рассказы (Старина, 1871, IV).
Карабанов-Долгоруков — Списки замечательных лиц русских (Чтения, I860. I).
Кашпирев — Памятники новой русской истории. 3 т., Спб. 1871.
Кокс — Путешествие Уильяма Бокса (Старина, 1877, XVIII).
Манштейн — Заниски о России. Спб. 1875.
Masson — Memoires secrets sur la Russie, ed. Bariere. Paris. 1863.
Нащокин — Записки В. А. Нащокина (Архив, 1883, II).
Пикар — Письма к князю Куракину (Старина, 1870, I; 1878, XXII).
Позье — Записки придворного брильянтщика (Старина, 1870, I).
П. С. З. — Полное собрание законов.
Reimers — Petersburg am Ende seines ersten Jahrhunderts. 2 Bde. Petersburg. 1805.
Рондо — Письма леди и Записки резидента. Спб. 1874.
Russica — Ecrits sur la Russia en langues erangeres. Petersbourg. 1873.
Россия — Древняя и Новая Россия, изд. Грацианским. Спб.
Rulhiere — Histoire de l’anarchie du Pologne. 4 vis. Paris. 1807.
Russie — La cour de la Russie il у a cent ans. Berlin. 1858.
Саитов — Петербургский Некрополь. Москва. 1883.
Сборник — Сборник русского исторического общества. Спб.
Soegur — Memoires, souvenirs et anecdotes par le comte do Segur, ed. Barriere, 2 vis. Paris. 1859.
Семевский — Русская родословная книга, изд. М. И. Семевского. Спб. 1873.
Соловьев — История России с древнейших времен. Москва, 29 т.
Старина — Русская Старина, изд. М. И. Семевсвим. Спб. Изд. 1870-1885 гг.
Терещенко — Опыт обозрения жизни сановников, управлявших иностранными делами в России, 3 ч. Спб.
Тьебо — Записки академика Тьебо (Старина, 1878, ХХIIІ).
Устрялов — История царствования Петра Великого, 6 т. Спб. 1858. Хвостов — Записки В. С. Хвостова (Архив, 1870, 551).
Храповицкий — Дневник А. В. Храповицкого. Спб. 1874.
Чтения — Чтения в обществе истории и древностей российских. Москва
Шаховской — Записки кн. Я. П. Шаховского. Спб. 1872.
Шетарди — Маркиз де-ла-Шетарди в России. Пекарского. Спб. 1862.
Щербатов — Записки кн. М. М. Щербатова о повреждении нравов в России (Старина, 1870, II). [12]

В оригинальной, свойственной тону времени, форме, с нравоучительными тенденциями и моральными максимами, Гельбиг знакомит нас с пестрым обществом, толпившимся у трона всероссийских государей от первого русского императора до последней императрицы России. Перед нами нарождаются, живут, действуют и умирают «птенцы» Петра и «орлы» Екатерины, рядом с конюхами Анны и певчими Елизаветы до лакея в ливрее, преображенного в графа Кутайсова. Тут и литовские крестьянки, переименованные в графинь Ефимовских или Гендриковых, и курляндские конюхи, ставшие герцогами Биронами, и истопники Тепловы или Шкурины, и кучера Возжинские; тут швейцарец Лефорт и еврей Шафиров, армянин Лазарев и неаполитанец Рибас, француз Лесток, поляк Понятовский и немцы, немцы без конца — Остерманы и Сиверсы, Минихи и Левенвольды, Михельсоны, Аши, Бергеры; и тут, рядом, рука об руку с ними, Румянцевы-Задунайские и Суворовы-Италийские, Шереметевы и Голицыны, князья Вяземские, Трубецкие и Волконские, графы Бутурлины, Панины, Чернышевы, которых заслоняют Орловы, Потемкины, Зубовы. Эта пестрая толпа царедворцев проходит перед нами уже не в конюшенных поддевках, не в лакейских ливреях, а в бархатных епанчах и шитых золотом камзолах, с алмазными тресиламн и изумрудными аграфами, обвешанная всевозможными звездами от польского Белого Орла до русского Андрея Первозванного, пожалованная разнообразными титулами от немецкого барона до римского князя. Это разношерстное общество 110-ти фамилий представляло, однако, одну общую всем его представителям черту — оно выросло и воспиталось не по «Домострою», который все старались забыть, а по «Юности честному зерцалу», прилежное изучение которого стало уже необходимостью.

Ближе сживаясь, по книге Гельбига, с этими деятелями прошлого века, видишь, что в этих головах, придавленных напудренными париками, зарождались и созревали грандиозные планы, потрясавшие всю Европу, что кружевные камзолы не мешали мозолистым рукам строить города, созидать флоты, двигать промышленность и торговлю. Вспомним, что ими, этими деятелями XVIII века, присоединены к России Остзейский край, Финляндия, Литва и Белоруссия — вся пограничная черта с Западною Европою, куда были устремлены их взгляды и пожелания, где усматривали они тот великий светоч, при помощи которого они совлекали с себя ветхого человека и приобщались общечеловеческим идеалам. Великие люди творили великие дела и завещали нам шествовать по указанному ими пути, следы которого сохранены, между прочим, и Гельбигом. — В. В.

1885 г.


Комментарии

1. Rysska Gunstlingar, Stockholm. 1821.

2. Ich bin fuenfundzwanzig Jahre nach jener fuerchterlichen Catastrophe des J. 1762 nach Russland gekommen. Helbig, Biographie Peter d. Dritten, III.

3. Архив князя Воронцова, XXVI, 423.

4. Сборник русского исторического общества, XXIII, 651, 674.

5. Изд. Барсукова, Спб., 1874, стр. 312.

6. Potemkin der Taurier в «Minerva» за 1798, I, 27.

7. Id., VI, 490.

8. Сборник русск. истор. общества, VI, 404.

9. Ich habe noch verschiedene Personen aus der Zeit der Kaiserinn Anna, ja sogar noch aus der Regierung Peters I und Catharina I gekannt und oft gesprochen. Helbig, Biogr. Peter des Dritten, Vorrede, III.

10. «Русская Старина», XX, 176.

11. Стасов, Портрет Петра В. в Голландии (Древняя и Новая Россия, 1876, Ш, 177). Васильчиков, Заметка о новом портрете Петра В. (Id., 1877, I, 325). Стасов, Ответ г. Васильчикову (Id. 326). Васильчиков, Псевдопортрет Петра В. (Русский Архив, 1877, II, 95).

12. Письма Екатерины П, с примеч. Лонгинова (Русский Архив 1863, 405). Исторические замечания кн. Оболенского (Id., 1865, 989). Заметка о Чернышевых, Лонгинова (Id., 1004).

13. См. также Сборник русск. истор. общества, XXIII, 651, прим.

14. Weber, Das veraenderte Russland, II, 22.

(пер. В. А. Бильбасова)
Текст воспроизведен по изданию: Русские избранники и случайные люди. Составил Георг фон-Гельбиг, секретарь саксонского посольства при дворе Екатерины II, 1787-1796 // Русская старина, № 4. 1886

© текст - Бильбасов В. А. 1886
© сетевая версия - Strori. 2018
© OCR - Андреев-Попович И. 2018
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Русская старина. 1886