-

ЖАН ФРУАССАР

ХРОНИКИ АНГЛИИ, ФРАНЦИИ, ИСПАНИИ И СОСЕДНИХ СТРАН

ОТ КОНЦА ПРАВЛЕНИЯ ЭДУАРДА II ДО КОРОНАЦИИ ГЕНРИХА IV

Глава 147

Кончина графа Фландрского. Описание церемонии его похорон.

По окончании конференции французские сеньоры вернулись во Францию, а английские в Кале. Герцог Бретонский вернулся в свое герцогство, а граф Фландрский в Сен-Омер. Вскоре после этого, он так тяжело разболелся, что в итоге умер ¹. Было приказано, что он должен быть похоронен в церкви Святого Петра в Лилле. Граф ушел из жизни в 20-й день января, года 1383 ², и его тело было доставлено в Лос, аббатство около Лилля. Туда также было привезено из графства Ретель и тело его супруги графини, которая умерла там пятью годами ранее. Оттуда ее перевезли в Лилль, где намеревались похоронить вместе с супругом в церкви Святого Петра ³.

Теперь я расскажу об устройстве этой церемонии и о том, как она проходила, и опишу порядок похоронной процессии графа и графини Фландрских, чьи тела были доставлены в Лос, аббатство около Лилля. Когда похоронная процессия была на походе к Лиллю, то у ворот Инвалидов ее встретило великое множество сеньоров из Франции, Фландрии, Эно и Брабанта, которые приехали туда накануне похорон, и они провезли тело графа через весь город в церковь Святого Петра. Все они, также как и сопровождавшие их оруженосцы, были в полном вооружении, словно собрались на войну.

Ближе всех к телу графа находился мессир Жан де Алуен, по бокам которого шли Энгерран де Вольми (Enguerrand de Volemie) и Роже де л`Эспьер (Roger de l’Espierre). За ними шли сеньор де ла Марк вместе с Жаном де л`Эспьером и сеньором Созе де Фретеном (Sausee de Fretin). Затем — сеньор де Мови (de Mauvis) вместе Жоффруа де Нойе (de Noille) и Анри де ла Вакри (de la Vacquerie). Вот имена тех, кому было предписано быть в голове процессии: ближе к телу шел мессир Пьер де Бейюф (de Bailleuf) в сопровождении Гуйо де Ломпре (Guyot de Lompre) и Жан-Луи, сеньора Ламбертикура (Lamberticourt). Впереди мессира Пьера де Бейюфа шел мессир Сойе де Ганд (Sohier de Gand) в сопровождении Югара де Киньена (Hugart de Quinghen) и Мишеля де ла Карри (de la Quarrie). Спереди от мессира Сойе де Ганда шел мессир Жан де Мулен в сопровождении Жана де Киньена и Обкуэна ле Маршаля (Haubequin le Mareschal). Затем следовали лица, сопровождавшие похоронные дроги: во-первых, мессир Франсуа де Азуркерк (de Hasurquerque), а впереди него мессир Гуссэн ле Соваж (Goussain le Sauvage); мессир Ланселот де ла Персонн (Lancelot de la Personne) шел перед мессиром Гуссэном, а мессир Жан де ла Элль (de la Helle) перед Ланселотом де ла Персонном. Следом, вместе со своим эскортом шли те, кто везли похоронные дроги: мессир Матье де Юньере (de Hunieres) и впереди него мессир Жан де Элле (de Helles), сеньор де Аво (des Aveaux); перед упомянутым сеньором Аво — мессир Сьершлар де ла Барр (Cierchelart de la Barre), и мессир Жан де Пари впереди мессира Сьершлара. Вот имена тех баронов, которые помогали нести тело графа через город Лилль от ворот Инвалидов к церкви Святого Петра: во-первых, справа был Жан де Вьенн, адмирал Франции, а слева сеньор де Гистель; мессир Валеран де Равеналь справа и кастелян де Дискеньен (Disquenieu) слева; сеньор д`Эстурнэ (d’Estournay) справа и мессир Ансель де Сален (Ansel de Salins) слева.

Вот бароны, которые помогали нести тело графини Фландской от ворот Святого Ладра (St. Ladre) к церкви Святого Петра: сеньор де Сюлли справа и сеньор де Шатийон слева, маршал Бургундии мессир Ги де Понтайер (Guy de Pontalliers) справа и мессир Ги де Гистель слева, далее — мессир Анри дю Куан (du Coing) справа и кастелян Фюрна слева.

Теперь я должен рассказать об организации дня похорон, которые состоялись в церкви Святого Петра, назвать имена присутствовавших там персон, так же как и имена оруженосцев, которые держали щиты в течение всей мессы и до сбора пожертвований. Во-первых, там был сам герцог Бургундский, и первый щит несли перед ним, и щит этот держали сеньор де Равеналь, сеньор де ла Гунёс (Gouneuse), Лабкен де ла Кутр (Labequin de la Coutre) и Жан де Понтайер, брат маршала Бургундии.

Второй щит держали перед монсеньором Жаном Артуа, графом д`О и перед сеньором Филиппом де Бар. А держали их Валеран де ла Саль и Лескло д`Энкен (Lesclaus d’Annequin). Затем следовали граф да ла Марш и сеньор Филипп д`Артуа, а щит держали Гийон де Ламбер (Gillon de Labert) и Робен де Флориньи (Robin de Florigny). Далее — мессир Робер де Намюр со своим племянником мессиром Гийомом Намюрским, а щит держали Шо Бернар (Chaux Bernard) и Жерар де Стерней (Girard de Sternaille).

Вот перечень щитов похоронной процессии: сеньор д`Энгиен и с ним мессир Жан де Намюр, щит несли Айлар де Понте (Aillart de Ponthees) и Анри де Муси (de Moucy). Затем мессир Эн де Шатийон (Esne de Chatillon) и сеньор Фер, щиты несли Жан де Алуэн и Эдуард де Кастрон (Edward de Castron). Затем сеньор д`Анкуан (d’Ancoing) и сеньор де Гистель, а щитоносцами были Тристан де Ландре (Tristan de Landres) и Жан дю Бер (du Bert). Далее сеньор де Морьене (de Moriennes) и сеньор де Сюлли, щит несли Фресинью (Fresingue) and Дама де Бюси (Damas de Bucy).

Затем шли те, кто должны были представлять боевых коней графа. Первыми были монсеньор де Шатийон и мессир Симон де Лалэн, байлиф Эно. Эти сеньоры были пешими, а кони были в броне и расшитых попонах. Со вторым конем были мессир Валеран де Равеналь и кастелян Диксмюнде. С третьим — мессир Юг де Мелюн (Melun) и сеньор д`Оси (d’Aucy). С четвертым — сеньор де Бурнель (de Burnel) и сеньор де Брюмо (de Brumeu). Затем шли те, кто должен был представлять ездовых коней. С первым были мессир Анри д`Анкуан и мессир Жерар де Гистель, со вторым сеньор де Монтиньи и сеньор де Разеньен (de Rasenghien), с третьим — сеньор де ла Орад (de la Haurade) и кастелян Фюрна, а с четвертым — сеньор де Согмелле (de Saugmelles) и мессир Ровлан де ла Клик (Rowland de la Clicque).

Затем шли те, кто должны был представлять боевые мечи графа: первый нес монсеньор адмирал Франции, второй — сеньор де Рари (Rary), третий — маршал Бургундии, а сеньор де Сен-Пи — четвертый. Вот имена тех, кто представлял мечи для эскорта: мессир Гийом де Понтье нес первый, мессир Гийом де ла Тремуй второй, кастелян Ипра третий, и мессир Юг де Аркур четвертый. Затем шли те, кто несли боевые шлемы графа: первый нес сеньор де Майи (Mailly), второй — мессир Гийом де Орне (de Hornes) и мессир Ансель де Сален (Ansel de Salins), третий — мессир Жан Доппем (Doppem) и кастелян Сен-Омера, и четвертый — мессир Юга де Гистель и ле Галуа д`Онуа (le Galois d’Aunoy). Шлемы в эскорте несли и представляли следующим образом: первый несли мессир Жосс де Алуен и мессир Оливье де Гюффи (de Guffy), второй — сеньор д`Избобек (d’Ysebobecque) и сеньор де Лалэн ⁴, четвертый — мессир Тристан дю Буа и мессир Жан де Жюмон. Затем шли те, кто представляли боевые знамена: первое представлял сеньор де Листренай (de Listrenaille), второе мессир Леонсель д`Эреннье (Leoncel d’Airainnies), третье Жиль де ла Гунёс (Giles de la Gouneuse) и четвертое — мессир Жан де Луизолонь (de Luisolom). Знамена эскорта шли в следующем порядке: с первым был мессир Оренжуа де де Рели (Orengois de Rely), с третьим ⁵ мессир Жан де Дискенью (de Disqueniue) и с четвертым — мессир Вилэне де ла Клик (Vilaines de la Clicque).

Вот те, кто предали земле тело графа Фландрского после окончания службы: адмирал Франции мессир Жан де Вьенн, сеньор де Гистель, мессир Валеран де Равеналь, кастелян Диксмюмде, сеньор де Рэй (de Ray) и мессир Ансель де Сален (Ansel de Salins). Вот те, кто предали земле тело графини, супруги графа: мессир де ла Тремуй, сеньор де Шатийон, сенешаль Бургундии, сеньор Жерар de Гистель, мессир Анри д`Антуан (d’Antoing) и кастелян Фюрна.

Следует отметить, что все те, кто вечером с процессией вошли в церковь Святого Петра в Лилле, оставались там вместе с телом до утренней мессы, так же как и те рыцари, что были в доспехах, и те, что несли знамена, и те оруженосцы, что вели коней. Так же там находилось еще около 400 человек, все — облаченные в черное. Им было предписано принести тела графа и графини Фландрских через город Лилль в церковь Святого Петра, и каждый их них нес в руке факел. Эти 400 человек держали свои факелы в церкви утром во время мессы. Все они были служащими из главных городов или из дома графа.

Мессу служил архиепископ Реймский, ему помогали епископы Парижа, Турне, Камбре и Арраса, а также 5 аббатов. Во время отпевания в церкви горело 700 или около того свечей, и каждая свеча весила 1 фунт. На катафалке было 5 знамен: в центре знамя Фландрии, справа Артуа, слева внизу Булони, четвертым было знамя Невера и пятым — Ретеля. Катафалк был украшен справа щитом с гербом Фландрии, и 26 свечами, такими же, как и свечи в церкви. Со стороны герцога и герцогини Бургундской не присутствовало ни одной дамы или дамзели, за исключением супруги губернатора Лилля.

Был приготовлен величественный обед, и каждого рыцаря и оруженосца радушно принимали в день и в ночь похорон, и все черные одежды, что они носили, были им подарены. После этой церемонии все они разъехались по своим домам.

Несмотря на перемирие, которое было заключено между Францией и Англией и их союзниками, герцог Бургундский поставил в гарнизонах и в городах Фландрии рыцарей и оруженосцев, поскольку их кто-то должен был защищать. Затем герцог Бургундский вернулся во Францию, но мадам герцогиня пробыла в Артуа еще длительное время.

Глава 148

Графы Нортумберленд и Ноттингем собирают отряд для набега в Шотландию. Из Франции посланы гонцы, чтобы сообщить о перемирии, заключенном между Францией и Англией.

Вы уже слышали о том, как французские сеньоры, участвовавшие в конференции в Болинже, при своем отъезде, взяли на себя обязательство уведомить шотландцев и шотландского короля о перемирии между ними и англичанами, чтобы этим предотвратить какое-либо недопонимание между двумя странами. Однако, сказать по правде, французский совет не приложил всех усилий чтобы это сделать. Ведь они должны были сразу же послать гонца с известием о перемирии, а они этого не сделали. Я не знаю, как это случилось, кроме того, что это произошло из-за герцога Бургундского, который был очень занят делами из-за смерти своего тестя, графа Фландрского и принимал участие в церемонии его похорон, как вы о том только что услышали. Кроме того, он не мог себе представить, что англичане будут поступать так, как они поступили. Ведь вскоре после Пасхи графы Нортумберленд и Ноттингем, вместе с баронами Нортумберленда, собрали отряд численностью около 2-х тысяч копий и 6-ти тысяч лучников, с которым они прошли через Бервик и Роксбург и вторглись в Шотландию.

Они сожгли все земли графа Дугласа и лорда Линдси и не оставили ничего нетронутым до самого Эдинбурга. Шотландские бароны этого не ожидали и очень близко к сердцу приняли это дело, говоря, что отомстят за это настолько, насколько это будет в их силах. Они добавили, что англичане обязались находиться с ними в мире, согласно тем сообщениям, что поступали о перемирии, но этого они наверняка не знают, поскольку в действительности им об этом до сих пор не сообщили, а сами они хорошо знают, что не вступали ни в какой договор с англичанами. Таким образом, началась война, и шотландцы вначале от нее пострадали, что их очень раздосадовало. Вскоре сведения об этом попали и за границу. Во Фландрии, в частности, в Слиесе, от приплывших из Шотландии купцов, стало известно, что англичане вторглись в эту страну, и что король Роберт и его бароны собрали многочисленное войско, чтобы с ними сразиться. Еще во Франции стало известно, что англичане предприняли поход, и французы между собой говорили, что следствием этого должна быть большая битва.

Услышав эти известия, герцоги Беррийский, Бургундский и королевский совет сказали, что было глупостью не уведомлять шотландцев о перемирии, в соответствии со своим обещанием. Тогда королем, его дядьями и его советом было приказано, что один очень умный рыцарь, мессир Эмар де Массе (Hemart de Masse), должен отправиться в Шотландию, и что он должен быть экипирован подобающим образом. А вместе с ним должен ехать мессир Пьер де Фламель (Flamel). Было также приказано, что их должен сопровождать сержант из королевской стражи, шотландец по происхождению по имени Жанкен Шампенуа (Janequin Champenois), так как он знал страну и понимал ее язык. Пока эти послы делали приготовления к путешествию, а англичане опустошали Шотландию, об этом говорили повсюду. Несколько французских воинов, которые избрали своим местопребыванием Слиес и которые не знали где им продолжать свою службу, раз теперь между Францией и Англией установилось перемирие, решили отправиться в Шотландию. Они слушали новости о войне между Шотландией и Англией, и в Слиесе говорили, что очень скоро начнутся военные действия. Эти воины — мессир Жоффруа де Шарни, мессир Жан де Плесси (de Plaissy), мессир Юг де Булонь (de Boulon), мессир Сэнж де Вийер (Sainge de Villiers), мессир Гарнье де Либурн (Garnier de Libourne), мессир Гарнье де Гузанжен (Garnier de Gussangin), мессир Оден де Мотен (Odin de Motin), мессир Робер де Кампиньен (de Campignene), Жан де Монфор, Жан де Алюэн, Жан де Мелле (de Mellez), Мишель де ла Барр, Гийом Гобар (Gobart) узнали об этом с удовольствием. Всего их было около 30 латников — рыцарей и оруженосцев.

Они рассудили промеж себя, что раз не знают, куда предложить свои услуги, то для того чтобы добыть себе славы, наймут судно и отправятся искать приключений в Шотландию. Этому решению они и последовали и, погрузившись на судно со всем своим вооружением и багажом, отплыли из Слиеса, как только дождались благоприятного ветра. Из-за опасностей моря и длительности путешествия, своих коней они оставили на берегу. Кроме того, моряки, что их везли, знали, что они не смогут выгрузиться вместе со всеми припасами в Эдинбурге, Данбаре или в каком другом пригодном порту, из-за английского флота, который, с целью снабжения, следовал за английской армией и являлся хозяином всех бухт.

Примерно в это же время в Англию прибыли французские послы, которые были очень хорошо приняты королем и его дядями. В первый день они немного промедлили, поскольку знали, что в Шотландии идет война. Но узнав, что их люди уже завершили свой поход, они поспешили встретить французских послов, мессира Эмара де Массе и других, и для их пущей безопасности приказали королевским герольдам сопровождать их через всю Англию и следить, чтобы все города и замки открывали перед ними свои ворота. Когда это было устроено, послы отправились в путь, чтобы выполнить свое посольство. Вышедшие из Слиеса французские рыцари держались берегов Голландии и Англии и, избежав встречи с английским флотов, безопасно прибыли в маленький шотландский морской порт под названием Монтрес (Monstres) ⁶. Узнав, что пассажирами судна были французы, приехавшие сюда в поисках воинских подвигов, жившие в этом городке шотландцы, встретили их очень дружелюбно и снабдили всем необходимым насколько только это было в их силах. Когда эти рыцари и оруженосцы отдохнули в течение двух дней и раздобыли достаточно сведений, то сели на лошадок и поехали в Данди (Dundee) и оттуда, как могли, продолжили свое путь, пока не добрались до прекрасного города Перта. Через него протекает река Тей (Tay), там есть хороший морской порт, откуда можно добраться до любого места на земле. Приехав в Перт они узнали, что англичане уже ушли и, что шотландский король и шотландские нобли собрались на парламент в Эдинбурге. Получив эти сведения, они решили послать в Эдинбург мессиров Гарнье де Гусанжена (Garnier de Cuissangin) и Мишеля де ла Барра (de la Barre), чтобы те встретились с королем и ноблями и узнали бы, могут ли они быть задействованы в войне и подтвердить свою добрую волю хотя бы самим фактом того, что они приехали в Шотландию из Фландрии. Мессир Жоффруа де Шарни и остальные воины должны были оставаться в Перте до тех пор, пока не узнают о том, как были приняты эти посланники.

Как они решили, так и сделали. Посланцы выехали из Перта и приехали в Эдинбург, где тогда находился король. Там находился также граф Дуглас по имени Джеймс, так как мессир Уильям, отец этого графа, недавно умер. Там также были графы Морей и Оркней, лорды де Верси, Сатерленд, Линдси, со своими шестью братьями, которые все были рыцарями. Эти шотландцы очень радушно приняли французских рыцарей. Мессир Гарнье объяснил королю и его баронам намерения своих товарищей, и рассказал о причинах, по которым они приехали в Эдинбург. В это же время приехали и французские послы, мессир Эмар де Массе, мессир Пьер де Фламель и Жанкен Шампенуа вместе с копией договора о перемирии, заключенном между королями Франции и Англии. Но шотландцы не имели никакого намерения их принимать, притворно говоря, что они прибыли слишком поздно, и что они не будут принимать во внимание это перемирие, поскольку англичане только что вели в их стране жестокую войну. Король Роберт делал все, что мог, чтобы принять перемирие, говоря, что по правде, раз они о нем уведомлены, то и не могут иметь никаких отговорок, чтобы его отвергнуть. Это привело к разногласиям между королем и рыцарями его страны.

Граф Дуглас, граф Морей, дети Линдси и такие шотландские рыцари и оруженосцы, которые хотели войны, провели тайную встречу в церкви Святого Жиля в Эдинбурге, куда они пожелали пригласить французских рыцарей, мессира Гарнье и Мишеля де ла Барра. Шотландские бароны сказали, что они заключат договор с их товарищами, и что вскоре они услышат от них добрые вести, но что все это должно храниться в тайне. С этим они вернули в Перт и рассказали обо всем что видели и слышали.

Глава 149

Шотландские бароны и рыцари, вместе с несколькими французскими рыцарями, без ведома шотландского короля, предпринимают поход в Англию. Шотландский король посылает герольда, чтобы принести свои извинения королю Англии.

Мессир Жоффруа де Шарни и другие рыцари и оруженосцы очень обрадовались при этих известиях. Покинув Перт, они продолжили свой путь до Эдинбурга. Они не подали ни малейшего намека относительно своих ожиданий и пробыли там 12 дней, пока граф Дуглас не передал им тайное приглашение придти к нему на встречу. Вместе с ним он прислал и своих коней, чтобы отвезти их в свой замок Далкейт. На следующее утро он доставил их туда, где шотландские бароны и рыцари собирали своих людей. В течение 3 дней их собралось более 15 тысяч всадников, все вооруженные согласно обычаям своей страны. Когда все оказались в сборе, то они заявили, что совершат набег и отомстят англичанам за тот ущерб, что от них понесли.

Они начали поход, и пройдя по лесам на своей стороне, вторглись в Нортумберленд, на земли лорда Перси. Эти земли они разграбили и сожгли. Затем они двинулись дальше, а потом повернули назад и, пройдя через владения графа Ноттингема и лорда Моубри, причинили большой урон этим землям. Роксбург они обошли стороной, так как он был слишком большой добычей для них, и в замке находилось много людей. Все они вернулись домой, не понеся никаких потерь, поскольку англичане незадолго до этого распустили свои отряды и не смогли их собрать вновь, чтобы противостоять шотландцам. Поэтому они вынуждены были стерпеть это оскорбление, точно так же как перед этим они поступили с шотландцами. Шотландский король мог легко оправдаться по поводу этого набега, так как его держали в полном неведении, как относительно сбора воинов, так и относительно самого похода. Этого похода хотела страна, а ему незачем об этом было знать. Но, подозревая, что он об этом все-таки знал и, принимая во внимание, что между двумя странами не было других договоров, кроме одного соглашения о перемирии, шотландские бароны не могли для него же сделать лучше, чем держать его в неведении.

Несмотря на то, что шотландские бароны вместе с французскими рыцарями, вторглись в Англию, мессир Эмар де Массе и мессир Пьер де Фламель продолжали жить в Эдинбурге около короля Роберта. Они позволили шотландцам поступать так, как они хотят, чтобы нельзя было сказать и чтобы англичане не могли заподозрить, что это из-за их вины или вины их соотечественников, приехавших вместе с ними, были нарушены договора, что были заключены в Болинже ноблями и советами Франции, Англии и Кастилии. Шотландский король и французские послы, каждый со своим собственным поручением, отправили в Англию герольда, которого тщательно проинструктировали о том, что ему говорить. Когда герольд прибыл в Англию, то нашел всю страну в движении и жаждущую возобновления войны, и уже собиравшуюся в поход на Шотландию. Однако герцог Ланкастер и граф Кембридж очень хотели в этом году отплыть в Португалию и Кастилию с большим отрядом латников и лучников, под командованием одного из них или обоих сразу. Ведь по правам своих жен, они считали себя наследниками всей Кастилии и хотели возобновить войну между королем Португалии и королем Кастилии. Король Фернандо умер, и португальцы короновали его брата бастарда, дона Жуана, мужа доблестного, который хотел войны с испанцами, но при условии поддержки из Англии. Об этом герцог Ланкастер был хорошо осведомлен, но скрывал свое знание так, как только мог, и через своих друзей прилагал все усилия тому, чтобы помешать любому сбору войск на войну с Шотландией. Говорили, что шотландский король отказался санкционировать войну, которую хотели французские и шотландские рыцари, и что недавний набег состоялся без его ведома.

Шотландский герольд хорошо знал свои обязанности, когда предстал перед королем Англии и его дядьями. Он пал на колени и, в качестве герольда шотландского короля, спросил, может ли он передать свое послание. Король и английские нобли дали свое позволение. Тогда он объяснил, почему он отдельно был послан от короля и от французских послов. Он извинился за них, говоря, что шотландский король милостиво принял посольство из Франции и, соглашаясь с договорами, которые заключил французский король, подтвердил перемирие, и что он приказал, настолько строго, насколько только мог, сделать то же самое и своим вассалам. Но защитники шотландской границы со стороны земель лорда Перси и графа Ноттингема, такие как граф Дуглас, его дядя граф Мар, сэр Арчибальд, сэр Рейм (Rame), сэр Питер, сэр Уильям и сэр Томас Дугласы, все братья Линдси и Рамсей, а также сэр Уильям Сетон, не присутствовали на парламенте, где был согласован этот договор. И этот договор они не приняли, так как сказали, что их землям был нанесен такой урон, что для них и для их друзей нельзя не отомстить за это при первой возможности. Эти лорды, которых я только что назвал, собрали свои войска для вторжения в Англию, но они никак не упоминали об этом в разговорах с королем или его слугами, поскольку хорошо знали, что король на это не согласиться. «Однако по всей Шотландии они объявили, что англичане первыми начали военные действия, что Вы, милорды, и сами хорошо знаете, что перемирие было заключено за морем, и что сразу по Вашему возвращению из Кале, Вы должны были бы дать нам о нем знать. Они также говорят, что французские послы, когда проезжали через Англию, были задержаны, чтобы не смогли приехать к нам так быстро, как должны были бы это сделать, и что Вы слишком долго задержали их здесь своим гостеприимством. По этим причинам, между Шотландией и Англией и случилось это недоразумение, вызванное теми, кто это долго планировал, и это бросает тень на все большое дело. Но мой уважаемый и суверенный сеньор, король Шотландии, и послы от короля Франции, которые сейчас находятся при нем, находят себе оправдание в том, что они совершенно не знали о последнем походе в Англию шотландских баронов и рыцарей. Поэтому, чтобы загладить вину и поставить дело на должную основу, мне приказано сказать, что если Вы согласитесь следовать договорам, заключенным за морем, благодаря благоразумию и мудрости советников французского короля и ваших собственных, и согласитесь с тем, чтобы считать начало перемирия с того времени, когда на него согласился мой уважаемый и суверенный сеньор, король Шотландии, то, из уважения к королю Франции и его совету, шотландский король и его совет, как от имени короля, так и от имени его вассалов, подтвердят его и поклянутся соблюдать его и придерживаться. И не угодно ли будет Вам дать мне свой ответ по этому поводу».

Король Англии и его дядья внимательно отнеслись к словам герольда, пока тот говорил, и охотно его выслушали. Герцог Ланкастер сказал ему, что действительно, он должен будет получить ответ. Они приказали ему оставаться в Лондоне, где ему была дана аудиенция, и дожидаться ответа от английского короля.

Глава 150

В Шотландии провозглашено перемирие, заключенное между французами, англичанами и их союзниками. Из-за своего усердия, возвращающиеся из Шотландии французские рыцари, оказываются в большой опасности.

Совет согласовывал ответ в течение двух дней. Его составил камергер короля сэр Саймон Барли, и благодаря этому, утихли все споры. Сказать по правде, английские лорды, которые присутствовали на конференции в Болинже, поступили не самым честным образом, когда согласились отдать приказ о походе своих людей в Шотландию и сжечь эту страну, уже зная, что вскоре будет заключено перемирие. Наилучшее оправдание, что они смогли придумать, заключалось в том, что именно французы, а не они должны были сообщить шотландцам о перемирии. Герольду было сказано, что его приняли во имя Бога, и что английский король, его дядья и его совет намереваются поддерживать и соблюдать то, в чем они поклялись и скрепили печатью, и что они никоим образом не нарушают перемирие, но, напротив, будут его сохранять для тех, кто больше всего был в это дело вовлечен, и кто больше всех пострадал. Герольд попросил, чтобы все это было изложено письменно, чтобы он смог бы с большей готовностью в это поверить. Они дали ему богатые дары и в таком количестве, что он был очень доволен и премного благодарил короля и его ноблей. Оставив Лондон, он отправился в путь и ехал, пока не добрался до Шотландии, где его ждали французские послы, чтобы узнать ответ. Они очень хотели узнать, как поведут себя англичане. Когда они увидели в привезенных, скрепленных печатями письмах, ответ короля и его дядей, то они были полностью удовлетворены и очень этому обрадовались. Так на этот год было продлено перемирие между Англией и Шотландией, и для большей гарантии, о нем было широко объявлено в обоих королевствах.

Французские послы через Англию вернулись в свою страну без всяких происшествий и рассказали французскому королю и его дядям о том, что они сделали и о том противодействии, с которым они столкнулись. Короче, они дали отчет обо всем, о чем вы только что услышали. Когда мессир Жоффруа де Шарни и французские рыцари из его отряда нашли, что между Шотландией и Англией должно быть установдено перемирие, они распрощались с шотландскими баронами, а особенно с графами Дугласом и Мореем, которые выказали им много любезностей. Эти шотландские бароны, также как и некоторые другие рыцари, говорили им шутя: «Судари, вы видели условия и обычаи нашей страны, но вы не видели всей ее силы и могущества. Знайте, что Шотландия — это страна, которая из всего мира больше всех наводит страха на англичан. Ведь, как вы видели, мы можем вторгаться в Англию тогда, когда нам будет угодно, без какой бы то ни было опасности со стороны моря. Если нас будет еще больше, то мы сможем нанести англичанам еще больший урон, чем смогли нанести сейчас. Поэтому, будьте так добры, когда будете во Франции, расскажите об этом вашим рыцарям и оруженосцам, которые должно быть жаждут славы, и пусть они приезжают сюда в поисках подвигов. Мы можем уверить вас, что если у нас будет тысяча копий из Франции, то вместе со здешним добрым народом, мы нанесем Англии такой удар, о котором будут вспоминать еще 40 лет спустя. Будьте добры вспомнить об этом, когда окажитесь по ту сторону моря».

Французские рыцари отвечали, что не преминут так и сделать, поскольку это не та вещь, о которой можно забыть. С этим они и взошли на борт судна, на котором намеревались добраться до Слиеса. Но когда они вышли в море, то подул противный ветер, и они были вынуждены пристать к берегу в зеландском порту под названием Ла-Вирилль (la Virille) ⁷. Когда они высадились на берег, то решили, что оказались уже в безопасности, но в этом им пришлось разочароваться. Недавно этот берег навестили нормандцы и, как говорили, причинили зеландцам много вреда. Поэтому эти рыцари и оруженосцы оказались в великой опасности. В городе их выдал другой язык, и после этого их судно было захвачено, а их сундуки были взломаны. Оттуда было вытащено все их оружие, а сами они оказались под угрозой быть убитыми.

В это время в этом городе находился оруженосец графа Блуасского по имени Якоб. Он был разумным человеком, который и помог им во всех вещах. Он поговорил с главными людьми города, и говорил с таким добрым результатом, что им была возвращено часть их багажа. Он намеревался спасти их от гибели, зная, что местные жители очень сильно настроены против них и хотят напасть на них в море, о чем уже дали знать в соседние города, и что у них есть достаточно сил, чтобы так и сделать. Он оказал французам большую любезность и, испытывая к ним симпатию, объяснил, насколько сильно эта страна раздражена против них, но обещал, что ради уважения к своему сеньору и французскому королевству, он это нейтрализует. Они тепло его благодарили за столь добрые намерения. Хорошо, но что же сделал Якоб? Он отправился к хозяину судна и нанял его, чтобы он доставил его и весь отряд туда, куда они захотят, сказав при этом, что его намерением является идти в Дордрехт. Когда судовладелец на это согласился, то он и его товарищи сели на борт и вначале поплыли к Дордрехту, но когда Якоб увидел, что пора менять их курс, то сказал морякам: «Теперь, слушайте, что я говорю. Я нанял за деньги это судно, чтобы оно доставило меня туда, куда мне будет угодно. Поэтому поворачивайте и держите курс на Стругьен (Strueghene) ⁸. Я хочу отправиться туда». Матросы отказались это делать, говоря, что они хотят добраться только до Дордрехта. «Слушайтесь меня, — ответил Якоб, — делайте то, что я вам приказываю, если не хотите, чтобы вас предали смерти». Матросы не отважились на это дать какой-нибудь ответ, поскольку сила была не на их стороне. Поэтому они повернули рулевое колесо и поставили паруса, чтобы плыть к городу Эстримое (Estrimohee), в котором они ничего не опасались, поскольку он принадлежал графу Блуа. Отдохнув, они уехали оттуда и вернулись в свою страну через Брабант и Эно, благодаря Якоба за то доброе дело, что он сделал.

Когда мессир Жоффруа де Шарни, мессир Жан де Плесси и другие рыцари и оруженосцы, что были в Шотландии, вернулись во Францию, то у них спросили, что нового в той стране. Они рассказали обо всем, что видели и слышали от шотландских баронов и рыцарей. Адмирал Франции мессир Жан де Вьенн, также как и другие французские бароны, беседовал на этот счет с мессиром Жоффруа де Шарни и он был удивлен, узнав о том, что французы могут легко вторгнуться в Англию через Шотландию. Мессир Эмар де Массе продолжил этот разговор и добавил, что шотландцы никак не могут любить англичан, и шотландским советом ему прямо поручено об этом сказать, чтобы об этом знали французский король и его дядья. Французы сразу же решили, как только истечет срок перемирия, послать в Шотландию сильную армию, чтобы с ее помощью опустошить Англию. Это дело планировалось герцогами Беррийским и Бургундским, которые в то время правили королевством, как им вздумается, а также коннетаблем Франции. Но все это было строгим секретом.

Глава 151

Сеньор Дестурнэй (Destournay) собирает войско, чтобы отбить Ауденарде. Он захватывает город с помощью хитрости.

Вы уже слышали о том, как, с помощью лестниц, Франсуа Атремен взял город Ауденарде, в то время, пока между Бергом и Бурбуром шли переговоры о перемирии, и это очень сильно удивило Турне и другие близлежащие города. В течение всего этого времени гарнизон Ауденарде опустошал страну и нанес много вреда землям Турне. Оказалось захваченным все состояние сеньора Дестурнея. Во время празднования рождества гентцы собрали его ренты и обязательные поставки дичи со всех подвластных ему городов для своих собственных нужд, что ему и его друзьям было крайне неприятно. Поэтому он заявил, что какое бы перемирие или передышку не заключали бы с фламандцами короли Франции и Англии, сам он не будет никак принимать это во внимание, но постарается нанести гентцам столько вреда, сколько будет в состоянии причинить, за то, что они до такой степени его стеснили, что он стал бедным человеком.

Сеньор Дестурней все свои усилия обратил на то, чтобы отбить Ауденарде и, благодаря дружбе с несколькими рыцарями и оруженосцами из Франции, Фландрии и Эно, помогавшими в этом деле, ему удалось добиться своей цели. Когда он послал за этими друзьями, то часть из них еще ничего не знала о таких его планах. В поход они выступили 17-го мая 1384 года, поскольку через своих шпионов сеньор Десторней узнал, что Франсуа Атремен уехал в Гент, положившись на заключенное с французами перемирие. Поступая так, он совершил ошибку и не уделил должного внимания охране Ауденарде, как я об этом сейчас расскажу. Сеньор Дестурней устроил сильную засаду, в которой было 400 рыцарей, оруженосцев и добрых латников, которых он упросил помочь ему. Поставил он ее в лесу Ларт (Lart) около ворот Ауденарде. Среди этих воинов были мессир Жан де Мулен, мессир Жак де ла Тремуй, мессир Жильбер и мессир Жан Каклен (Cacquelan), мессир Ролан де л`Эспьер (l’Espierre), мессир Бланшар де Калон (Blanchart de Calonne) и сеньор д`Эстрипуй (d`Estripouille), который был там посвящен в рыцари.

Теперь я расскажу о самой хитрости и о том, как ею были обмануты воины из гарнизона Ауденарде. Они нагрузили две телеги провизией, и посадили туда под видом возчиков четырех твердых и решительных людей. Одеты они были одеты в серую холщовую одежду, но под ней у них было оружие. Эти возчики подъехали на телегах к воротам Ауденарде и дали знать страже, что привезли провизию из Эно для снабжения этого города. Стражники, не думая ни о чем, поскольку все было правильно, приподняли опускную решетку и позволили им пройти на мост. Возчики вынули крепления, что прикрепляли сбруи к оглоблям их коней и сбросили в ров. На это стражники им закричали: «Почему вы не едете?» и, взяв под уздцы коней, повели их вперед. Таким образом, телеги были оставлены на мосту, поскольку, как я сказал, сбруи были не закреплены. Тогда стражники обнаружили, что их обманули и предали и вступили в бой с возчиками. Те умело защищались, так как под холстиной у них были доспехи, а сами они были люди испытанной храбрости. Убив двоих стражников, они получили подмогу, поскольку сеньор Дестурней со своими людьми находился недалеко от них. Стражники бежали в город, крича «Измена, измена!», но прежде чем горожане успели проснуться, в город уже вошли воины и убивали всех, кто пытался защищаться, а когда они добрались до площади, то закричали «Победа!». Так был захвачен Ауденарде. Из гентцев было убито или утоплено целых триста человек. В городе были найдены большие деньги, принадлежавшие Франсуа Атремену, насколько я слышал, 15 тысяч ливров.

Повсюду быстро распространились известия о том, что Ауденарде был взят во время перемирия. Это больше всего разозлило гентцев, так как они его строго соблюдали. Они устроили собрание на этот счет и решили послать протест герцогу Бургундскому по поводу захвата Ауденарде во время перемирия, говоря, что если он не вернет им его назад, то они будут считать перемирие разорванным. Но герцог извинился за себя, заявив, что он никоим образом не принимал участия в этом деле, и да поможет ему Бог, но он ничего не знал об этом предприятии сеньора Дестурнея. Он добавил, что охотно ему напишет, что он и сделал, и приказал ему отдать назад Ауденарде, поскольку это бесчестно для него самого и неприемлемо для герцога, чтобы какие-либо города, замки или укрепленные места захватывались бы во время перемирия.

Сеньор Дестурней ознакомился с письмами герцога и сказал в ответ, что гарнизон Ауденарде всегда вел войну на его землях, было перемирие или нет, и захватывал его добро, что он никогда не согласится на перемирие с гентцами, что он завоевал Ауденарде в честной войне, и что он удержит его в качестве своей собственности до тех пор, пока Фландрия и Гент не будут полностью воссоединены, поскольку остальная его собственность в этой войне погибла. Дела так и остались в таком состоянии, поскольку лучшего ничего нельзя было сделать.

Франсуа Атремена сильно порицали за то, что он не смог лучше защитить этот город, и особенно, сеньор де Арзель. Он был разозлен на Франсуа до такой степени, что произнес высокие слова, добавив, что все, что он делал в отношении Ауденарде, он всегда делал, исполняя верно свой долг по отношению к Генту. Это вызвало ответные слова, и с обеих сторон были высказаны обвинения. Вскоре после этого сеньор де Арзель был убит, и некоторые говорили, что инициаторами этого убийства были Франсуа Атремен и Пьер дю Буа. Около этого времени гентцы обратились с просьбой к английскому королю, чтобы тот прислал им в качестве губернатора какого-нибудь доблестного мужа, и такого, кто был бы кровно связан с короной. Выполняя эту просьбу, король послал в Гент одного из своих рыцарей, мужа доблестного и достаточно разумного, чтобы тот мог управлять городом. Его звали сэр Джон Бурчер (Bourchier) ⁹, и он в течение более чем полутора лет оставался губернатором Гента.

Глава 152

Герцог Анжуйский умирает в замке около Неаполя. Для того, чтобы вступить во владение Провансом, его вдове советуют обратиться к папе.

Вы уже слышали о том, как герцог Анжуйский, который именовал себя королем Сицилии и Иерусалима, отправился в Апулию и Калабрию и завоевал всю страну до самого Неаполя. Но неаполитанцы никогда не обращались на его сторону и продолжали поддерживать сеньора Карла Дураццо, которого они всегда и поддерживали. Герцог Анжуйский пробыл в этом походе уже целых три года. Поэтому вы можете себе представить, что его затраты были очень велики, ведь какой бы богатой не была казна, но воины всегда осушат ее до дна. Тот, кто хочет, чтобы ему служили, обязан хорошо им платить, если хочет добиться от них хоть какого-нибудь толка. Определенно, это должно было стоить герцогу неисчислимых денег, но глубже всего утопили его казну граф Савойский и савойцы. Однако и этот граф, и большое число его рыцарей умерли в этом походе, что ослабило силу герцога Анжуйского в людях. Именно по этой причине он послал во Францию умолять о помощи своих братьев, герцогов Беррийского и Бургундского, которые не обманули его ожидания, но ответили, что поддержат его людьми и деньгами. Эти два герцога обсудили, кто бы мог быть подходящей кандидатурой для этой экспедиции. После зрелого размышления, все взвесив, они решили, что не могут выбрать никого лучше, чем славный сеньора де Куси и сеньор д`Энгиен, граф Конверсано ¹⁰, чей графский дом находился в Апулии.

Когда французский король и его дядья попросили этих двух сеньоров заняться этим делом, то те охотно согласились, так это было для них большой честью. Они сразу же начали подготовку к походу и отправились в путь так скоро, как только смогли. Но когда во главе своего прекрасного войска они прибыли в Авиньон и были заняты делами своего отряда и прочими повседневными заботами, были получены определенные известия о том, что герцог Анжуйский скончался в своем замке около Неаполя ¹¹. Узнав об этом, сеньор де Куси дальше не пошел, считая, что поход закончен, но сеньор Конверсано продолжил путешествие, поскольку ему надо было устроить много вещей в собственной стране, в Апулии и в Конверсано. Вскоре эти сведения стали известны французскому королю и его дядьям, которые как могли переживали смерть сицилийского короля.

Когда жившая с Анжере мадам Анжуйская узнала о смерти своего сеньора, то, как вы можете себе представить, она была сильно поражена. Ее двоюродный брат, живший в Блуа граф Юг де Блуа, получив это известие, выехал к ней в Анжер со всей своей свитой, и пробыл там долгое время, утешая ее и давая наилучшие советы, какие только мог. Оттуда королева (ведь она именовала себя королевой Неаполя, Сицилии, Апулии, Калабрии и Иерусалима) приехала во Францию, чтобы повидаться с королем и герцогами Беррийским и Бургундским и просить у них совета и утешения. Ее сопровождали два ее сына, Луи и Карл. Герцоги посоветовали мадам отправиться в Авиньон и просить папу устроить дело так, чтобы она могла вступить во владение Провансом, который является вассалом Сицилии. Королева последовала этому совету и начала готовиться к поездке, везя с собой своего старшего сына Луи, которого повсюду по пути называли королем, так как он был наследником своего отца. Но эти дела так быстро не закончились, как я о том еще расскажу.

Глава 153

Во Франции ведутся приготовления для возобновления войны с Англией. Герцогиня Брабантская преуспевает в деле заключения брака между детьми Бургундии и Эно.

В течение зимы французы много занимались подготовкой своих войск, чтобы послать их в Шотландию, но перемирие между французами и англичанами и их союзниками было продлено от дня Святого Михаила до конца первого дня мая. Однако они продолжали свои приготовления на суше и на море, так как французский совет намеревался энергично вести войну этим летом, и адмирал Франции должен был отплыть в Шотландию с 2 тысячами копий, рыцарей и оруженосцев. С другой стороны, герцогу Бурбону и графу де ла Маршу было приказано отправиться в Лангедок, Лимузен и Овернь с 2 тысячами воинов, чтобы отвоевать у англичан и мародеров несколько удерживаемых ими замков, от которых стране было много вреда. В Пикардии и Эно было заказано изготовить огромное число боевых топоров для экспедиции в Шотландию, а в Артуа, Лилле, Дуае и Турне были заготовлены большие запасы сухарей и всяких других припасов. Они были находились наготове на складах вдоль побережья, от Арфлера до Слиеса. Главной гаванью являлся Слиес, туда стекалось все оружие и снаряжение для погрузки на корабли.

Герцогиня Брабантская ¹², вдова герцога Богемии Венцеслава, со смертью которого она потеряла спутника и большую часть средств, была охваченная своим великим горем и жила вместе со своими приближенными в Брюсселе. Она очень страдала от тех волнений, что происходили во Фландрии, и если бы у нее была такая возможность, то она самым разумным образом положила бы им конец. Ведь она ежедневно слышала о том, как гентцы укрепляются в своем союзе с Англией, которая обещала им огромную поддержку. Она также видела, что ее племянник и племянница Бургундские, которые по праву являлись ее наследниками и находились в числе величайших государей мира, как благодаря своим собственным владениям, так и тому, что им должно было достаться, находятся в большом затруднении из-за этих смут в Генте. Она знала, что у регента Эно герцога Альберта есть два прекрасных сына и две красивые дочери, и никто из них еще не состоял в браке. Она также слышала, что герцог Ланкастер очень жаждет заключить брак своей дочери Филиппы, которую ему родила его первая жена леди Бланка, со старшим сыном герцога Альберта, который по праву являлся наследником стран Эно, Голландии и Зеландии.

Эта мадам предвидела, что если состоится такой альянс между Эно и Англией, то французы будут сильно обижены, и прекрасная страна Эно будет опустошаться либо тайно, либо открыто, всеми теми, кто будет проходить через нее, туда и сюда, по дороге из Францию во Фландрию. Вдобавок к этому, граничившие с морем голландцы и зеландцы, различными путями помогали гентцам, о чем были информированы герцог Бургундский и его совет. За это она не любила сильнее герцога Альберта, но и не могла никак его в этом обвинить, поскольку, что касается голландцев и зеландцев, то фландрская война их никак не касалась, и он не мог, даже если бы и захотел, запретить их свободную торговлю друг с другом.

Рассмотрев все эти вещи и те опасные последствия, которые могли от этого произойти, добрая мадам, решила привести герцога Бургундского и герцога Альберта к доброму согласию и предложила себя в качестве гаранта всех договоров. Она также решила уговорить герцога Бургундского проявить гентцам свою милость. Клерки и гонцы сразу же приступили к работе, и она так хорошо организовала дела, что в Камбре была назначена встреча двух герцогов. Они оба, а также и их советы, на это согласились, хотя никто из них и не знал ни предмета этой встречи, ни о чем будет договор. На эту конференцию, которую определили провести в Камбре в 12-й день наступившего января, прибыли оба герцога вместе со своими советами. Туда также приехала и герцогиня Брабантская. Она и была душой всего дела. Сперва она обратилась к герцогу Бургундскому, сказав, что: «он является величайшим государем на земле и имеет прекрасных детей. Однако она была бы еще более счастлива, если бы они приобрели новое положение по сравнению с тем, в каком находятся сейчас, причем так, чтобы это еще больше увеличило бы их благосостояние. И на сегодняшний день она не может видеть и не может указать для этого никакого другого места лучше, чем Эно, Голландия и Зеландия, которые, если они объединятся вместе в одну страну, будут внушать великий страх и тревогу всем врагам». Поскольку, «дорогой племянник», добавила она, обращаясь к герцогу Бургундскому, «я точно знаю, что герцог Ланкастер, который столь могущественен в Англии, чрезвычайно желает для своей дочери в качестве супруга моего племянника Гийома де Эно. Но я определенно хочу, чтобы такая добрая фортуна досталась бы Вашим детям, а не англичанам». «Моя дорогая тетя, — ответил герцог Бургундский, — я возвращаю вам свои благодарности и, в знак того, что я доверяю вам, я позволю вам соединить мою дочь Маргариту с юношей из Эно». После такого доброго успеха она сразу же стала вести переговоры об этом браке. Герцог Альберт, для которого это предложение было в новинку, ответил очень учтиво, но сказал, что у него при себе нет того, с кем бы он хотел посоветоваться на этот счет. «И от кого же вы хотите совета? — спросила герцогиня, — ведь это ваш вопрос, как правильно поступать и сохранить вашу страну в мире». «От своей жены, — ответил герцог, — ведь без нее я ничего не могу сделать. Она больше интересуется моими детьми, нежели я сам, и кроме того, дорогая тетя, будет лучше, чтобы это рассмотрели знатные люди моей страны». Герцогиня ответила: «Хорошо, да будет Божья воля». Она решила, что это лучшее, что она может сделать сейчас — дать им расстаться в хорошем расположении духа. Еще она высказала пожелание, чтобы они позволили вновь собрать их вместе в этом же городе во время Великого поста, и что они должны будут привести с собой герцогиню Бургундскую и мадам де Эно, вместе со своими советами.

Во всем этом мадам действовала, соблюдая такую тайну, что лишь очень немногие лица знали что-нибудь об этом деле и о том, зачем созывалась эта встреча. В таком положении два герцога покинули Камбре. Герцог Бургундский поехал в город Аррас, где находилась его жена, а герцог Альберт вернулся к своей герцогине в Голландию. Герцогиня Брабантская вернулась в свою страну и продолжала писать обеим сторонам, но тайно. У нее были огромные трудности, чтобы привести их и их жен в Камбре и она много над этим потрудилась, так как очень страстно желала, чтобы этот брак состоялся, чтобы подтвердить единство и дружбу Фландрии, Брабанта и Эно. Герцогиня вела дело так хорошо, что обе стороны со своими советниками приехали на встречу с ней в Камбре. Там демонстрировалась великая роскошь, так как каждый хотел превзойти другого. Там присутствовали герцогиня Маргарита Бургундская и герцогиня Маргарита де Эно, и последняя была очень активна в этом деле. Она говорила, что раз они хотят женить ее сына на Маргарите Бургундской, то и Жан Бургундский должен жениться на ее дочери, для того, чтобы узы взаимной привязанности укрепились бы еще больше.

Это было очень против намерений герцога Бургундского, который не хотел выдавать своих детей за членов одной и той же семьи. Он полагал, что достаточно будет того, что его дочь выйдет за наследника Эно, и не давал согласия на брак своего сына, оправдываясь его юным возрастом. Герцог хотел женить его на Екатерине Французской, сестре своего племянника, короля Франции. Поэтому эти договора и вся конференция оказались под угрозой срыва, так как герцогиня Баварская объявила, что браки ее детей не состоятся, если они не будут заключены в один и тот же день, и такого решения она и держалась, несмотря на все предпринятые уговоры. Герцогиня Брабантская приложила очень много трудов, ходя от одного к другому, и не давая сорваться соглашениям. В конце концов, она преуспела, побудив герцога и герцогиню Бургундских еще раз должным образом рассмотреть это дело. Стороны пришли к согласию, что будут заключены браки между детьми герцога Бургундского и детьми герцога Альберта.

Это дела задержались еще на 4 или 5 дней из-за помехи, обнаруженной советом герцога Бургундского. Советники заявили, что у герцога Альберта есть только временные права на Эно, поскольку еще был жив его старший брат Гийом, хотя тот и лежал в Кенуа, будучи тяжело больным. Но ведь мог выжить и пережить своего брата, и если так случиться, то очевидно, что править Эно будут другие его братья, а дети герцога Альберта будут оттуда выдворены. Это обстоятельство задержало заключение браков на короткое время, которое было потрачено на доказательство того, что у герцога Альберта нет других братьев, кроме Гийома, и что графство Эно должно быть унаследовано именно им, а затем и его детьми. Когда все это было прояснено, то уже не было никаких задержек, но были заключены и скреплены клятвами брачные договора о том, что Гийом де Эно берет в жены Маргариту Бургундскую, а Жан Бургундский — Маргариту де Эно. Все они должны были вернуться в Камбре для проведения свадебных церемоний на 8-й день после Пасхи 1385 года.

Глава 154

Король и нобли Франции и Эно привозят в Камбре огромное количество припасов. Герцог Ланкастер отправляет послов к графу Эно. Свадьбы детей Бургундии и Эно.

Дела пребывали в таком состоянии, когда они покинули Камбре. Герцог Бургундский вернулся к французскому королю, а его герцогиня в Аррас. Герцог Альберт и его герцогиня поехали в Кенуа в Эно, а герцогиня Брабантская в свою страну. Плотники и каменщики и все виды рабочих стали немедленно готовить особняки в городе Камбре. Туда также было приказано ехать поставщикам различных товаров, чтобы заготовить большие количества провизии. Было объявлено, что каждая мелочь должна быть доставлена туда до 8-го дня после Пасхи. Когда об этом услышал французский король, то сказал, что он должен лично присутствовать при бракосочетании своих кузенов и приказал своему метрдотелю заготовить там столько провизии, сколько подобает королю. Дворец епископа предназначался для герцога Бургундского, и был уже для него подготовлен. Но стало необходимым передать его королю, и туда были посланы рабочие, чтобы украсить его с королевской роскошью, какую он и явил в тот день. Ведь не было на памяти людей на протяжении, по крайней мере, двухсот лет, празднества, которое сопровождалось бы такими грандиозными приготовлениями. Знатные люди, ради того, чтобы выказать наибольшую помпезность и величественность, не считалась с тратами, как будто бы на нее пролился золотой дождь, и каждый старался затмить другого.

Сведения об этих браках и о том, как герцог Бургундский и герцог Альберт намереваются соединить своих детей, были доставлены в Англию. Герцог Ланкастер (который питал надежду, что Гийом Энюэрский выберет его дочь, по крайней мере, он давал это понять) от этих новостей стал задумчивым и печальным. Для того, чтобы лучше во всем этом увериться, он распорядился отправить рыцарей и оруженосцев его дома в качестве послов в Гент, с поручением переговорить на этот счет с герцогом Альбертом. Когда они приехали в Гент, то застали там лорда Бурчера, Франсуа Атремена и Пьера дю Буа, которые радушно принимали их у себя в течение 2 или 3 дней. Затем они выехали из города и отправились в Монс, в Эно, а оттуда — в Кенуа, где жил герцог Альберт, и увиделись с ним. Из уважения к герцогу Ланкастеру, герцог, герцогиня и их дети встретили англичан очень вежливо. Герцог, также как и сеньор де Гувинжен (Gouvingen), приняли их очень хорошо.

Мастер сырой шерсти всей Англии, который был одним из посланников, передал свои верительные грамоты и начал говорить первым. Он настоятельно рекомендовал герцога Ланкастера его кузену герцогу Альберту, а затем начал говорить о предметах, ради которых был послан. Как мне сообщали, среди прочего, он спросил герцога, не входит ли в его намерения добиваться союза своих детей с детьми герцога Бургундского. Эти слова вызвали небольшое раздражение герцога, который ответил: «Да, мессир, клянусь честью, я это сделаю. А почему вы спрашиваете?» «Монсеньор, — сказал тот, — я упомянул об этом, поскольку мой сеньор, герцог Ланкастер, послал меня сюда в надежде, что его дочь леди Филиппа может стать женой вашего сына монсеньора Гийома». На это герцог Альберт сказал: «Друзья мои, скажите моему кузену, что когда он выдает замуж или женит своих детей, то я никак в это не вмешиваюсь. Поэтому и ему нет нужды беспокоиться относительно меня, ни о том, как я буду женить их, на ком, и когда». Это был единственный ответ, который англичане получили от герцога Альберта. После обеда мастер шерсти и его спутники распрощались с герцогом и поехали в Валансьен, где остановились на ночь. Утром они вернулись в Гент. Больше о них я ничего не знаю, но полагаю, что они вернулись в Англию.

Временем приезда в Камбре французского короля, герцогов Бургундского и Бурбонского, герцога Альберта со своей герцогиней, герцогинь Бургундской и Брабантской, мессира Гийома и мессира Жана де Немура была назначена Пасха. Король остановился во дворце епископа, а все сеньоры и дамы жили в своих собственных особняках. Вы можете легко себе представить, что раз там находились король Франции и такое множество его ноблей, то там же был и цвет его рыцарства. Король приехал в Камбре в понедельник во время обеда. Все нобли и дамы, которые его опередили, вышли из города его встречать, и с таким эскортом, под звуки множества труб и пение менестрелей, он проследовал во дворец. В понедельник, в присутствии короля и его ноблей были подписаны брачные контракты. Сеньор Гийом должен был отныне и впредь владеть графством Остревант (Ostrevant) ¹³, а его жена мадам Маргарита должна была получить земли и замок Арк (Arque) ¹⁴, что в Брабанте. Кроме того, герцог Бургундский давал своей дочери 100 тысяч ливров. Так было распределено приданное.

Во вторник в час высокой мессы, в кафедральной церкви Богоматери в Камбре, состоялось венчание, которое прошло с большой торжественностью. Провел его епископ Камбре по имени Жан, родом он был из Брюсселя. Затем во дворце состоялся великолепный обед, на который было приглашено множество великих ноблей. Новобрачные сидели за одном столом с королем Франции. Несколько главных сеньоров несли службу королю и его гостям верхом на огромных боевых конях. Коннетабль и адмирал Франции сидели за столом. Мессир Ги де ла Тремуй и мессир Гийом де Немур несли службу вместе с другими великими баронами Франции. За 500 лет в Камбре не было видано столь величественного и славного торжества, как того, о котором я рассказываю.

После этого знатного и великолепного обеда огромное множество сеньоров и рыцарей облачились в доспехи и приготовились к турниру. Он состоялся на рыночной площади, и в нем участвовало 40 рыцарей. Король Франции сразился с рыцарем из Эно по имени мессир Никола д`Эспинуа (d’Espinoit). Этот турнир был прекрасен. Схватки проходили очень хорошо и длились значительное время. Приз завоевал юный рыцарь по имени мессир Жан Дестренн (Destrenne) из местности около Бомона, что в Эно. Этот рыцарь сражался ради удовольствия сеньоров и дам, и в качестве приза получил пряжку из драгоценных камней, которую со своей груди сняла герцогиня Бургундская. А вручили ее ему адмирал Франции и мессир Ги де ла Тремуй. Эти празднества и увеселения продолжались до пятницы, когда после обеда все распрощались с королем, и король, сеньоры и дамы уехали из Камбре. Герцогиня Бургундская увезла с собой в Аррас свою невестку Маргариту Эно. Мадам д`Эно увезла мадам Маргариту Бургундскую в Кенуа. Так закончились все эти дела.

Глава 155

Герцог Беррийский обручает свою дочь с сыном графа де Блуа. Герцог Бурбонский и граф де ла Марш объявляют призыв на военную службу для похода в Лимузен.

Около этого времени был заключен брачный договор между Луи де Блуа, сыном графа Ги де Блуа, и мадам Марией Беррийской, дочерью герцога Беррийского. Граф де Блуа привез свою графиню и своего сына, с доброй свитой из сеньоров и дам, в Бурж в Берри, где его ожидали герцог и герцогиня. Они приняли графа и его свиту самым великолепным образом. Там же были решены все предметы, касающиеся этого брака, и архиепископ Буржский обручил их в присутствии большой группы знати обеих полов. Брак в то время еще не был окончательно заключен, поскольку оба новобрачных были еще слишком юными, но все контракты и соглашения для будущего их исполнения были подписаны в присутствии нескольких великих баронов и рыцарей. Во время заключения этого брака состоялись большие торжественные обеды и ужины с танцами и песнями, после чего граф и графиня вернулись со своим сынов в Блуа. Юная дама осталась со своей матерью герцогиней в прекрасном замке в Берри под названием Меэн-сюр-Йивр (Mehun sur Yvre) ¹⁵.

В это время герцог Беррийский выехал в сторону Оверни, Лангедока и Авиньона, чтобы нанести визит папе Клименту. Ранее было обговорено, что герцог Бурбонский и граф дела Марш должны будут вторгнуться в Лимузен с 2 тысячами латников, чтобы освободить графство от грабивших его английских мародеров, так как те все еще удерживали несколько замков в Пуату и Сентоже. Их гарнизоны принесли много зла, и после всех жалоб на них, герцог Беррийский жаждал отомстить. Поэтому он упросил заняться этим делом своего кузена герцога Бурбонского, чтобы тот не покидал Пуату и Сентожа пока не возьмет замок Вертюй (Vertueil), поскольку именно от гарнизона этого замка страна терпела больше всего. Герцог Бурбонский принял командование и, призвав в поход своих вассалов, приказал собраться им в Мулене (Moulins), что в Бурбонэ, в первый день июня. Оттуда они двинулись по направлению к Лимузену, и по дороге к ним присоединилось еще несколько отрядов. В это время у герцога Бурбонского в качестве оруженосца состоял один любезный дворянин по имени Жан Счастливое Копье (Bonne Lance) ¹⁶, который был мастером и капитаном его воинов. Из всего цвета его рыцарей и оруженосцев, этот оруженосец, определенно, был самым достойным.

Граф де ла Марш, который был напарником герцога Бурбонского, готовился к этому походу в городе Туре.

Глава 156

Адмирал Франции мессир Жан де Вьенн отплывает в Шотландию, чтобы после истечения срока перемирия вести войну против англичан.

В это время те воины, что были назначены сопровождать в Шотландию адмирала Франции мессира Жана де Вьенна, съехались в Слиес во Фландрии. Под его командованием должно было находиться 1000 копий, рыцарей и оруженосцев, и я полагаю, что столько их и было. Ведь так велик был пыл желающих отличиться, что некоторые отправились с адмиралом, хотя и не были призваны в поход.

В Слиесе был подготовлен флот, и было запасено в изобилии множество добрых припасов. Они погрузили на суда доспехи, достаточные для облачения с головы до ног 12 сотен латников. Эти доспехи были привезены из замка Бот, что около Парижа, и прежде принадлежали парижанам, которые сложили их там по королевскому приказу. С адмиралом был множество превосходных воинов, цвет рыцарства. В намерения адмирала входило доставить это оружие шотландским рыцарям и оруженосцам, чтобы они лучше преуспели в своем предприятии, поскольку мессир Жоффруа де Шарни и другие рыцари, вернувшиеся оттуда в прошлом году, рассказали королю, что шотландцы вооружены очень бедно.

Теперь я назову тех французских сеньоров, что отправились в Шотландию. Во-первых, мессир Жан де Вьенн, адмирал Франции, затем, граф де Гран-пре, сеньоры де Верденей (de Verdenay), де Сен-Круа, сеньор де Монбюри, мессир Жоффруа де Шарни, мессир Гийом де Вьенн, мессир Жак де Вьенн, сеньор д`Эспэньи (D’Espaigny), мессир Жерар де Бурбон, сеньор де Эц (Hetz), мессир Флоримон де Кисси (de Quissy), мессир Валеран де Рейневаль, сеньор де Босанж (de Beausang), сеньор де Вэнбрэн (de Wainbrain), сеньор де Риноль (de Rinolle), барон д`Йюри (d’Yury), сеньор де Куси, мессир Персеваль д`Амёаль (d’Ameual), сеньор де Ферьере (Ferrieres), сеньор де Фонтэне (de Fontaines), мессир Браке де Бракмон (Bracquet de Braquemont), сеньор де Грандкур (de Grandcourt), сеньор де Ландон, бретонец, мессир Ги ла Персонн (la Personne), мессир Гийом де Курро (de Courroux), мессир Жан де Анжер (de Hangiers), мессир Бери де Винслен (de Vinselin), кузен великого магистра Пруссии, и еще множество других добрых рыцарей, которых я не могу перечислись. Всего была тысяча копий, рыцарей и оруженосцев, не считая арбалетчиков и крепких варлетов.

Им сопутствовал благоприятный ветер, и путешествие прошло хорошо, поскольку погода была прекрасной, как обычно бывает в мае месяце. Срок перемирия между французами и англичанами, гентцами и фламандцами и всеми остальными истек срок перемирия. Как казалось, войну ждали все, и те рыцари и оруженосцы, которые поехали в Шотландию, благородно ее хотели, поскольку, как они говорили, с помощью шотландцев они совершат добрый поход и поведут успешную войну против Англии. Однако, англичане, получили сообщение об этом походе и очень сильно подозревали, против кого он направлен.

Глава 157

Гентские мародеры, по прозвищу «откормленные свиньи», совершают множество бесчинств. Франсуа Атремен наносит поражение французским войскам около Ардембурга.

Сеньор Бурчер, который управлял Гентом по приказу английского короля, и капитаны народа Франсуа Атремен, Пьер дю Буа и Пьер ле Нюйте тщательно готовились к войне, зная, что она должна возобновиться. Во время перемирия они были очень сильно заняты тем, что укрепляли город Гент, а также замок Гавр и другие места, находящиеся под их контролем, а также заготавливали продовольствие.

В это время существовали шайки бродяг, которые нашли убежище в лесу ла-Респай (la Respaille). Там они укрепились в одном доме, столько крепком, что его нельзя было взять. В своих набегах они доходили до Алоста, Грамона и других городов Фландрии, опустошая все, и не зная, как жить иначе, нежели грабежом. Они грабили всех, кто встречался у них на пути. Эти «свиньи» из ла-Респая — леса, который расположен между Ренье (Regnais), Грамоном, Ангьеном и Лизине (Lysines), были предметом всеобщих разговоров. Они совершили множество бесчинств в округе Ата (Ath) и на землях Флобержа, Лизине и Ангьена. Всех этих мародеров поддерживал Гент. При поощрении Гента они совершали множество убийств и грабежей. Они вторглись в Эно, где вытаскивали людей из постелей и доставляли в свой форт, и там они собирали за них выкупы. Так они вели войну против всего человечества. Кастелян Ата сеньор де Бодри и де ла Морт несколько раз охотился на них, но никак не мог поймать, поскольку они очень хорошо знали способы, которыми можно спастись. Они внушали такой ужас всем людям на границах Эно и Брабанта, что никто не смел там ездить, ни по дорогам, ни по пересеченной местности.

В виду возобновления войны герцог Бургундский усилил людьми и припасами гарнизоны в своих городах и замках во Фландрии. Сеньор де Гистель был командующим в Брюгге, а мессир Жан де Жюмон в Куртре. Сеньором Слиеса в это время был мессир Гийом де Немур, мессир Рожер де Гистель управлял Даммом, а мессир Пьер де ла Сипль (Sieple) — Ипром. По приказу герцога Бургундского воины были размещены во всех приграничных городах Фландрии. Мессир Ги де Понтальер (de Pontarleir), маршал Бургундии, в это время находился с гарнизоном в городе Ардембурге. Вместе с ним там были: мессир Раффлар Фландрский (Rafflart de Flandres), мессир Жан де Жюмон, мессир Анри дю Куанг (du Coing), сеньор де Монтиньи в Остреванте, сеньор де Лонгваль (de Longueval), мессир Жан де Бернек (Bernect), мессир Пьер де Байоль (Bailleul), Белль-Фуррьер (Belle-Fourriere), Фелиппо Ганэй (Phelippot Ganey), Рауллен де ла Фоли (Raoullin de la Folie) и другие воины, общим числом 200 человек. Они решили между собой совершить набег в область Четырех Местечек и разграбить эту страну, поскольку именно оттуда доставлялось в Гент много продовольствия. В соответствии с этим, они определили день для этого предприятия, вооружились и выступили в поход.

В тот же день, на который назначили этот поход французы, из Гента вышло около 200 полных решимости людей под командованием Франсуа Атремена. Случайно они обнаружили, что оказались в деревне посреди французов. Когда они рассмотрели друг друга, то увидели, что бой неизбежен. Французы сразу спешились и, сжав свои копья, двинулись на врага. Гентцы, которых было больше, сделали тоже самое. Начался очень ожесточенный бой. Гентцы попытались пробиться из окружения, и из-за этого понесли урон, и в том месте бой был самым ожесточенным. Было совершено множество воинских подвигов, и многие оказались на земле. Наибольшую доблесть там проявил мессир Раффлар Фландрский. Французские рыцари и оруженосцы сражались с гентцами со всей решимостью, как им и в самом деле надлежало делать, ибо пощады не оказывалось никому. В конце концов, поле боя осталось за гентцами, имевшими численный перевес, и французы были вынуждены вскочить на своих коней, а не то они были бы убиты, ведь их противники слишком превосходили их числом. К большому сожалению, в этом бою погибли мессир Жан де Бернек, мессир Пьер де Байоль, Белль-Фуррьер, Фелиппо Ганэй, Рауллен де ла Фоли и многие другие. Остальные были вынуждены бежать в Ардембург, а не то они непременно бы погибли.

После этого события, виконт де Мо был послан со всеми своими людьми в Ардембург, чтобы восстановить и усилить его гарнизон. У него с собой было несколько рыцарей и оруженосцев, которые были добрыми и решительными воинами. В это время великим байлифом Фландрии был мессир Жан де Жюмон, и так было на протяжении и двух предшествующих лет. Его очень боялись по всей стране за его великую доблесть и за те деяния, что он совершал. Всякий раз, как он захватывал какого-нибудь гентца, то он либо предавал его смерти, либо выкалывал глаза, или отрубал руки, уши или ноги, и в таком состоянии отпускал прочь, чтобы они служили примером для своих сограждан. Он так прославился по всей Фландрии за свое безжалостное правосудие и жестокость по отношению к гентцам, что во всей стране никто не говорил ни о ком, кроме него.

Глава 158

Герцогиню Анжуйскую побуждают выказать притязания на владение Провансом. Галеаццо Висконти, граф де Верту, приказывает заключить в тюрьму своего дядю Бернабо.

Так повсюду в мире царила смута, как между королями Франции и Англии, так и между кастильским королем Хуаном и королем Португальским, так как война там тоже возобновилась.

Мадам Анжуйская, у которой оставался титул королевы Неаполитанский и Иерусалимской, отправилась в Авиньон, где жил папа, и стала оттуда управлять своим государством, вместе со своим сыном Людовиком. Он именовал себя королем Сицилии, которую завоевал его отец. Намерением королевы было вести войну против провансальцев, если они не признают ее своим сюзереном, а себя самих — ее подданными. Мессир Бернар де ла Салль, уже вторгся в Прованс и объявил войну от ее имени. В это время в Авиньоне находился также и сеньор де Куси, по причине того, что оставался в течение 15 недель прикованным к постели, после того, как сильно ушиб ногу во время конной прогулки. По выздоровлении, он часто навещал королеву и сильно ее утешал, насколько был способен это сделать. Она ожидала герцога Беррийского, который находился на пути в Авиньон для переговоров с папой на предмет того, как бы ей помочь.

Французский король и его дяди послали в Прованс маршала Франции сеньора Луи де Сансерра, вместе с 5 сотнями латников, для того, чтобы вести войну с провансальцами, если они не покоряться королеве. Некоторые из них покорились, но не все. Город Марсель и большая часть страны ее признали, но города Экс и Тараскон, а также некоторые местные рыцари, отказывались признать ее притязания на графство Прованс до тех пор, пока она не будет законно признана королевой, а ее сын — королем, в Апулии, Калабрии, Неаполе и Сицилии. Они говорили, что когда она мирно овладеет всем перечисленным, то тогда и весь Прованс сделает то же самое, и будет ей повиноваться. В тех далеких местах войну от ее имени против сеньора Карла Дураццо вели граф де Конверсано и его сын, мессир Жан де Люксембург. Мессир Жан де Бюэй (Bueil) оставался вместе с королевой в Авиньоне в качестве ее советника.

В это время в Ломбардии произошло другое удивительное событие, которое стало предметов всеобщих разговоров. Граф де Верту (Vertus), которого звали Джан-Галеаццо Висконти ¹⁷, и его дядя были самыми великими персонами во всей Ломбардии. Мессир Галеаццо и мессир Бернабо были братьями и мирно царствовали и управляли этой страной. Один из этих сеньоров владел 9 городами, а другой — 10. Город Милан находился под их управлением попеременно — каждый правил там по 1 году. Когда отец графа Верту, мессир Галеаццо, умер, то привязанность дяди к своему племяннику сильно ослабла, и мессир Джан-Галеаццо подозревал, что раз теперь его отец мертв, то дядя Бернабо может захватить его владения и поступить таким же образом, как его отец, мессир Галеаццо, и дядя Бернабо поступили со своим братом Маттео, которого они убили. Граф де Верту был очень подозрительным и явно показывал, что имеет страхи по этому поводу. Однако, своими делами и захватом в плен своего дяди он показал, что из них двоих он является более хитрым. Теперь я расскажу об обстоятельствах этого дела.

Мессир Бернабо сильно угнетал ту часть Ломбардии, сеньором которой он являлся, и облагал налогом своих вассалов 2 или 3 раза в году, забирая половину или треть их доходов. Но никто не осмеливался роптать против него. Мессир Джан-Галеаццо, граф де Верту, для того, чтобы приобрести популярность и заслужить похвалу, не взимал в своих владениях никаких налогов, но жил лишь на ренты. Такому образу действий он следовал в течение 5 лет после смерти своего отца, и это завоевало ему такую сильную любовь всех ломбардцев, что они хвалили его и жили счастливо под его властью. И напротив, они тайком ругали мессира Бернабо, который не оставлял им ничего. Граф де Верту который составил план и действовал в соответствии с ним, так как имел подозрения по поводу своего дяди и, как кое-кто говорил, тот явно подтвердил эти подозрения. Он тайком созвал у себя тех друзей, на которых мог более всего положиться. Некоторым из них он поведал свой план, но не всем, так как опасался, что он может быть раскрыт. В назначенный день сеньор Бернабо совершал прогулку из одного замка в другой. В это время его племянник устроил три засады на дороге, по которой должен был проезжать мессир Бернабо, так что тот наверняка должен был попасть хотя бы в одну из них. Он приказал, чтобы его взяли в плен, и никоим образом не убивали, если только тот не станет защищаться слишком упорно.

Так, мессир Бернабо и ехал из одного города в другой, не подозревая ни о каком зле, и никак не думая о своем племяннике, но полагал себя в совершенной безопасности, а в итоге попал в одну из засад. Люди, засевшие в засаде, немедленно устремились к нему на всем скаку и с копьями наперевес. У мессира Бернабо был немецкий рыцарь, который вскричал: «Монсеньор, спасайтесь! Я вижу людей дурной наружности, которые направляются к Вам, и я узнаю в них людей Вашего племянника, мессира Галеаццо». Мессир Бернабо ответил, что «он не знает никакого места, куда бы он мог спастись, если они злоумышляют против него, и что он не осознает, что делал что-либо против своего племянника и, что могло бы заставить его бежать». Люди из засадного отряда продолжали приближаться к мессиру Бернабо. Тогда немецкий рыцарь, который был человеком чести и рыцарем-телохранителем мессира Бернабо и носил перед ним его меч, видя как они направляются к его господину, не медля, извлек этот меч из ножен и дал его в руки мессиру Бернабо (а его уже разглядели те, кто подъехал поближе). Затем этот рыцарь извлек из ножен и свой собственный меч и встал перед своим господином. От этого, однако, не было никакой пользы, так как и он, и сеньор Бернабо, были немедленно окружены. Рыцарь был убит под предлогом того, что он первым стал защищаться, и из-за его смерти мессир Галеаццо позже был сильно недоволен.

Мессир Бернабо был взят в плен без всякого сопротивления ни со стороны его самого, ни со стороны его приближенных. Его доставили в замок, где находился его племянник, который этому очень обрадовался. В этот же день новым сеньором Милана были арестованы и заключены в тюрьму жена и дети мессира Бернабо, которые еще не были женаты. Теперь он овладел всеми сеньориями, замками, городами и местечками, которые мессир Бернабо держал в Ломбардии. Тот умер вскоре после этого события, но я не знаю по какой причине, хотя и полагаю, что из-за кровотечения на шее, поскольку в Ломбардии обычно делать такое кровотечение, когда хотят ускорить чью-либо смерть ¹⁸. Новости об этом быстро распространились повсюду. Некоторые радовались этому, другие огорчались. Ведь мессир Бернабо совершил к этому времени столько жестоких поступков и притом без всякой причины, что по нему горевали лишь немногие, говоря, что он сам это хорошо заслужил. Таков был конец мессира Бернабо Висконти, который был самым могущественным властителем в Ломбардии.

Комментарии

1. Некоторые источники утверждают, что он был ранен кинжалом герцогом Беррийским за то, что настаивал, чтобы тот принес ему оммаж за графство Булонь, которым тот владел по правам своей жены. — Изд.

2. То есть, по-современному, 1384 г. — прим. пер.

3. Граф Фландрский оставил только одного законнорожденного ребенка — Маргариту Фландрскую, его единственную наследницу. Но у него было 11 незаконнорожденных детей, старшим из которых был упоминавшийся выше Луи, по прозвищу Аз Фландрский. Происхождение этого титула неясно. — Изд.

4. Третий шлем ни в одном из моих изданий не упоминается — Изд.

5. Про вторые не упоминается

6. Мистер Мак-Ферсон в своих великолепных «Географических иллюстрациях шотландской истории» переводит это название как Мелроуз, но я думаю, что это должно быть ошибка, поскольку Фруассар пишет, что это был «маленький порт». Из последующего изложения следует, что это должен быть маленький порт около Данбара, и я полагаю, что это мог быть Монтроз.

7. Видимо, Брилле.

8. Видимо, Гертруйденберг (Gertruydenbergh).

9. Лорд Бурчер Эссекский.

10. Конверсано — город в неаполитанских владениях, около Бари.

11. Он умер в Бизелии (Biselia), около Бари, 20 или 21 сентября 1384 г.

12. Жанна Брабантская, вдова Венцеля Богемского, графа Люксембургского. Она была дочерью Жана III Брабантского. Ее сестра Маргарита — жена Людовика II Фландрского, то есть жена герц Бургундского — ее племянница. — прим.пер.

13. Графство Остревант или остров Сен-Аманд (St. Amand). Ранее это было частью графства Валансьен. Оно расположено на границах Фландрии и Артуа.

14. Видимо, Ат (Ath)

15. В 4 лье от Буржа

16. Я полагаю, что это воинское прозвище, поскольку в описании жизни герцога этот человек не встречается.

17. Джан-Галеаццо Висконти, граф Верту, наследовал своему отцу Галеаццо в качестве правителя половины Ломбардии в 1378. — Изд.

18. Бернабо был схвачен своим племянником 6 мая, а умер 18 декабря 1385 года — Изд.

Текст переведен по изданию: Froissart, J., Chronicles of England, France, Spain and the adjoining countries: from the latter part of the reign of Edward II to the coronation of Henry IV, Translated from the French, with variations and additions, from many celebrated MSS by Thomas Johnes, Esq. New York: Leavitt & Allen, 1857