СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

КЯТИБ ЧЕЛЕБИ

ФЕЗЛЕКЕ

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ

ИЗВЛЕЧЕНИЯ ИЗ РАЗДЕЛА «НАЧАЛО [ВОЗНИКНОВЕНИЕ] МЯТЕЖА НА ГРАНИЦЕ ИРАНА», т. 1-2.

(ПЕРЕВОД)

ПОХОД В СТОРОНУ РЕВАНА ¹⁵⁵

(Фезлеке, том I)

Когда наступило 20-е джумада-ул-аввал (27 октября 1603 г.), воины ислама [османов] собрались в Нахичевани. Затем стало известно и о предстоящем прибытии [в стан иранцев] самого заблудшего (В рук. ***.) шаха [Аббаса], а вскоре был установлен и факт его приезда-Явился также из стана разгромленных войск злодей по имени Демирджи-оглу. Когда противник открыл сильный огонь [по крепости] и уже не осталось возможности противостоять ему, [османы взяли] той ночью все из вооружения и снаряжения, что было под силу, и [к восходу солнца] на путях сошлись все большие и малые. В это же время все жители крепости — дети н владетельные люди, рафызиты и еретики, разжигая огонь вражды и объединившись на основе хитрости и вероломства, заявили: «Неразумно отказываться от защиты крепости до нападения. Если все мы, находящиеся здесь, вооружимся мечами во имя защиты августейшего достоинства [султана], то сможем противостоять как армии, так и военачальникам» (В рук. ***.).

Рано утром, когда везир делал смотр войск, жители крепости закрыли ворота. Несмотря на все усилия, везирям и военачальникам не удалось собрать [жителей] и вывести их [из крепости]. Наконец, после того, как [османы] приняли все меры [108] и увеличили свою численность вспомогательными отрядами, пустились ранним утром в путь вместе с войсками, направляющимися [из Тебриза] в Ревам, и достигли в течение суток крепости [Реван]. Вступив в нее, они начали собирать силы для сопротивления.

СТРОИТЕЛЬСТВО НОВЫХ СТЕН РЕВАНА

Нападения шаха на города Нахичевань и Реван продолжали повторяться. (В рук. ***.) Когда вельможи и народ Ревана услышали, что войска Нахичевани не могут оставаться в своих крепостях и намерены укрепиться в крепости Реван, то, учитывая, что площадь, занимаемая крепостью, недостаточно вместительна [для войска], решили, не разрушая мусульманских домов, расположенных вблизи южной стены крепости, оставить их пустующими на месте и вокруг них построить высокие стены. По этому поводу, в соответствии с мнением одного из деятельных мютеферриков Стамбула по имени Хюсейн-ага, они пришли к соглашению и приступили к уточнениям [плана строительства]. А он, будучи ограниченного ума, своими действиями и поступками вверг войска в очень тяжкие испытания и несчастия. Было известно, что в прошлом высокопоставленный сердар ¹⁵⁶ с помощью бесчисленных воинов закончил строительство старых стен в течение 30-40 дней. И вот теперь он (Хюсейн-ага) также хотел завершить [строительство] одной стены в течение 15-20 дней с двумя-тремястами человек.

6-го дня этого месяца джумада-ул-аввал, 1012 (13 октября 1603), с вышеупомянутой стороны, в южном, восточном и западном направлениях, длиной в 500 локтей, он приступил к строительству стены. К моменту прибытия везира, благодаря огромным усилиям, в течение 15 дней они завершили [109] половине работы. Он же [везир], также убежденный в правоте этого дела, поддержал его, и на оставшиеся работы были распределены слуги, невольники н воины, которые ради сохранения жизни прилагали все усилия, и, благодаря Аллаху, до приезда злополучного шаха, успели завершить начатое дело.

ПРИБЫТИЕ ПОСЛАНЦА МАХМУДА

24-го упомянутого месяца (1 ноября 1603 г.) Кюрекчи баши Махмуд-ага, посланный к шаху для расследования положения, вернулся в город Реван с письмом от шаха. Из содержания этого зловещего письма стало известно, что все его [шаха]намерения целиком являются никчемной и бессмысленной выдумкой, побуждающей к нарушению договора, и не связаны с возникшими обстоятельствами, полностью изменившими обстановку. Бесконечно длинно [шах] расхваливал свое величие и превозносил свои победы. Запугивая и угрожая, он сообщал о том, что с бесчисленным войском совершил стремительный поход и захватил Тебриз. Далее он объявлял, что направляется завоевать Нахичевань и захватить Реван. Он заявлял, что, согласно поступающим от знатных, люден письмам, население Нахичевани сдаст крепость и будет просить о пощаде и что после нетрудного сражения крепость Реван будет завоевана. Далее он сообщал, что после завоевания Азербайджана, являющегося его наследственным владением (В изд. ***.), будут взяты Гянджа и Ширван, и что в том же году он намеревается зимовать в Карабаге.

[Шах] бросался пустыми словами: «Реайя и войска, находящиеся в этой области, пусть не внушают себе и не надеются на помощь [османского] падишаха, ибо мы до предела усовершенствовали [110] нашу мощь против османов». Забыв об унижении и угнетении жителей Тебриза, шах продолжал лживо уверять: «Будут приняты меры, чтобы ничье имущество не подвергалось изъятию, чтобы мусульмане н их семьи не притеснялись, чтобы никому не чинились препятствия из-за верования или национальной принадлежности и чтобы все реайя стали соучастниками военной добычи».

Когда стало ясно, что он ловкостью и обманом старается остаться на пути угнетения, сердар и войско, внешне не проявляя никакого возмущения, намеревались надлежащим образом вступить в бой и дать сражение. Они заделали все изъяны новой стены. Везир отправил подлинник шахского письма в Стамбул и сообщил о состоянии текущих дел. Затем он срочно направил письма соседним вилайетам. Он жаловался на угрозу нападения со стороны противника и просил помощи у (В изд. ***.) сивасского сердара Нух-паши. Некоторые промолчали, и некоторые прислали глупые ответы с неторопливыми гонцами и обещали очень мало.

ЗАВОЕВАНИЕ ШАХОМ ГОРОДА НАХИЧЕВАНЬ

|212| После покорения Тебриза шах на несколько |81б| дней раскинул палатки в селе, называемом Джулха, и поручил правителю Ардебиля, Зюлфекар-хану, поспешить со всем своим войском в Нахичевань до отъезда везира и других (В рук. ***.). С уходом [османского] войска еретики с готовностью прибыли в Нахичевань (В рук. ***.) и в течение половины дня врывались в дома суннитов и грабили все, что находили, проявляя жестокость, и причиняли большой ущерб райятам. ¹⁵⁷ С прибытием армии и с нею врагов религии рафызиты города в одеждах еретиков встречали предводителя-рафызита Зюлфекар-хана; [111] чествовали его приезд, приглашали на жительство. Но в тот же день люди крепости, вопреки рафызитам, приветствовали [противника] оружием и пушками. В эту же ночь [люди крепости] проявили храбрость и, когда [рафызиты] созвали вблизи крепости на базаре заговорщическое собрание, они внезапно напали, ранили и убили некоторых из них. В течение ночи около 300 рафызитов, сынов порочных матерей, напали на 40 воинов и вышли, чтобы присоединиться к войскам шаха. Они (рафызиты) передавали следующее:

«У нас нет больше сил. При всех обстоятельствах для нас важно и необходимо сдать крепость и тем самым спасти себя и избавиться от сражения и уничтожения».

Будучи вынужденными открыть ворота крепости, эти еретики довольно успешно достигли своей цели. 40 воинов до прибытия шаха оставались в заключении. На третий день неожиданно было сообщено о приезде шаха в город Нахичевань. Рафызиты города (В рук. ***.) встретили шаха с почестями и достоинством, под ноги его лошади они разостлали атлас и парчу, отдавая земные поклоны следам ее копыт. Этот мошенник, услышав о бегстве везира, не удовлетворился покорностью реайи и после всех церемоний уничтожил их. Войска [османов], оставшись без помощи, ничего не могли предпринять. Был дан приказ о наказании тех, кто укрыл имущество османов. Каждый из них был взят под стражу рафызитов, а с их семьями могли делать все, что хотели. Во время дележа добычи появились недовольные и разгорелся спор. Рафызиты и те [люди], кто без сопротивления сдал крепость, были приведены Зюлфекар-ханом к месту пребывания шаха, где тех, которые приняли религию [рафызитов], шах помиловал, а группу османов подверг пыткам и уничтожению. Войска противника в течение нескольких дней ходили из дома [112] в дом, совершая насилия и требуя имущество османов. (В изд. ***.) Они подвергли [османов] мучительным пыткам и совершили много зла и унижений, проявляя жестокость даже в домах еретиков. Как мусульмане, так и неверные подверглись угнетению; бедствия достигли крайнего предела. Их повелитель приказал публично осквернить соборную мечеть паши, чтобы таким безнравственным поступком унизить людей, принадлежащих к истинной вере.

ПРИБЫТИЕ ШАХА ИРАНА В PEBAНT

II джумада-ул-ахира 1012 г. х. (17 ноября 1603 г.) была суббота. Утром с южной стороны Ревана появились флаги кызылбашей. (В рук. ***.) Эти шайки злых дьяволов расположились на равнине Ревана. Основной состав войска иранцев едва достигал 5-6 тысяч. Часть из них представляла собой 3 тысячи разбойников [из племен], известных под названием Туленги и Гёк Толак; другая часть — группу зловредных курдов вместе с ничтожным Курдом Гази и братьями его Кучи-беем и Сейфеддином Кюрк Капамалы (покрытый шкурой); третья часть представляла собой полк злосчастного курда по имени Мирпашаоглу шейх Хайдар, который перед тем получил эмирство; следующую группу составляли люди Алаеддин-бея, получившего за покорение Нахичевани и Капанистана [Капан] высокое звание падишахского наиба, и правителя Маку, Мустафы-бея; следующая часть — полки презренного курда Зейнал-бея, еще — полк Алашкердского бея, ничтожного, по имени Кылыч-бей, и, наконец, полк давнишнего изменника, бея санджака Баркешад-Фарухзара. В центре войска находился пышный тент шаха, на верхушке которого был изображен знак огнедышащего свирепого змея. И появилась многочисленная кавалерия на верблюдах и [113] лошадях, нагоняя страх пустым шумом, поднимаемым флейтистами.

Одновременно злодеи-рафызиты рассчитывали, что если они приступят к сражению вблизи крепости, то осажденные, пораженные пышностью [окружения] шаха и [напуганные] пустым шумом, смешаются и, очутившись в безвыходном положении, потерпят поражение и сдадутся. Однако у воинов-османов сохранился разум и, рассудив трезво, что весь этот пустой шум и мишура похожи на барабанный [бой], они поняли, безосновательность этих угроз и запугиваний. Не обращая внимания на запугивания, грохот барабанов, войска достойно встретили их дальнобойными пушками. Это отвратительное сборище разбило палатку презренного шаха на вершине [горы], известной под названием «Муханнет тепеси» [Гора бедствия], а его войско расположилось у ее подножья вокруг палатки.

ПЕРВОЕ СРАЖЕНИЕ ПОД СТЕНОЙ РЕВАНА

|215| По приказу шаха одно подразделение еретиков |82б| двинулось вперед, к крепости. Когда они напали на людей крепости и открыли стрельбу, несколько богатырей из войска ислама вышли из Нахичеванских ворот, и обе стороны выявили свою мощь в горячей битве. Вначале один храбрец, по имени Кылыдж врезался в группу противника. В это время его лошадь поскользнулась и упала, тогда группа еретиков напала на него и убила ударом меча. По воле божьей он скончался трагической смертью. Тогда опытные мудрецы высказали опасение, что кончина героя предзнаменование победы противника, и характер сражения неожиданно изменился. Все старания отборных воинов выйти из сражения победителями оказались напрасными. Одним желанием не изменишь ход сражения. Другие подразделения во время этого смятения не проявили слабости, и самоуверенные еретики попали под удары пушек. Когда они (пушки) начали стрелять [114] из крепости, некоторые (иранцы) погибли, а другие получили раны.

ВТОРОЕ СРАЖЕНИЕ

|215| На следующий день было 12 число |83а| упомянутого месяца (18 ноября 1603 г.). Двести храбрых кавалеристов из войска ислама вышли через упомянутые задние ворота крепости и направились в местность под названием Гёк Губенд, а позади их сто пехотинцев остались в засаде. На заре предприимчивый везир пришел к упомянутым воротам и дал приказ выступить отборным храбрецам. В это время, когда флаги войск [османов] развернулись в маленькой крепости ¹⁵⁸, враг тоже продвинулся к полю сражения, и авангард обеих сторон вступил в бой. Многочисленное войско [османов], проявив на поле сражения чудеса храбрости, без потерь возвратилось в крепость. Кроме того, когда враг приблизился к сидящим в засаде, они напали на них сзади и показали силу своих рук, уничтожив |216| около ста человек. В этот день из числа знатных еретиков пал в бою старый ага шаха [Аббаса], кто-то из храбрецов, разгоряченный боем, схватил его корону, осыпанную драгоценными камнями, кто-то — султан [короны]. Были изрублены и те, кто стремился увезти его труп. Его сторонники, опозоренные, возвратились в свой лагерь. Шах был огорчен, узнав о его смерти, и по крайней благодарности души [он] вместе с войском скорбел и поспешно переместился в другое место. Шах разбил палатку в северной части крепости, далеко от ударов пушек, и его люди воздвигли стену вокруг [палатки], вроде плотины, для защиты от нападения войска ислама. [Шах], подумав, что уже находится в надежном месте, начал готовиться к атаке. А люди крепости закрыли ворота, считая себя достаточно обеспеченными силой и мощью. [115]

ТРЕТЬЕ СРАЖЕНИЕ

17 упомянутого месяца (23 ноября 1603 г.), в пятницу, шах развернул флаги и пошел в сторону крепости. И когда все еретики гордо двинулись в сторону крепости, люди крепости опять проявили стойкость и мужество. Как и раньше, 400-500 смелых пехотинцев и кавалеристов, выйдя из упомянутых Нахичевачских ворот, открыли огонь. Благодаря всевышнему, в этот день опять ветер победы дул в пользу суннитов. [Эти храбрецы] отступили в сторону крепости, преследуемые кызылбашами. Когда преследователи приблизились к засаде, гази напали на них и открыли огонь. Они уничтожили много грязных еретиков. Их судьбу разделил также находившийся в группе противника эмир Хаким — разбойник Шейх Хайдар, который был широко известен среди рафызитов и являлся командующим отряда, состоящего из сброда курдов. И на этот раз со стороны противника погибло около двухсот, а с другой стороны — 6-7 человек. Итак, враг веры отступил, понеся весьма тяжелое поражение.

ПРИБЫТИЕ БАХШИ, ВЕСТНИКА ШАХА

Увидев, что нападение войска не оказало воздействия на защитников крепости, хитроумный противник склонился к мысли добиться успеха хитростью и лукавством: послав путаное письмо, полное угроз и обещаний, [шах] стремился завоевать доверие и сердца войск льстивыми словами.

До этого Шериф-паша написал и направил письма начальнику мухафиза Эрзурумского вилайета Хасану-паше и другим пашам соседних вилайетов, в которых, чтобы сломить противника, указывал дорогу войскам, идущим на помощь, и всеми способами [старался] разведать силы и слабые места противника. Он писал также, что с помощью аллаха, в случае прибытия обещанного войска, воины крепости легко добьются победы. Во время окружения [это письмо] было послано с ловким [116] [вестником] Мехмедом Чавушем. Жители [крепости] — рафызиты, обязавшиеся служить шаху, погнались за упомянутым Чавушем и схватили его. Когда было обнаружено письмо, находившееся при нем, подлый шах стал насмехаться и написал: «Молодец, правильные меры и проницательные мысли. Оставьте эти подлые замыслы, которые в ближайшее время невозможно осуществить. Все люди вилайета оказывают послушание моему счастливому порогу, свидетельством чему служит доставленное мне упомянутое письмо. Отныне отправлять письма вам не удастся. У вас нет другого выхода для спасения, кроме сдачи крепости».

Это угрожающего содержания письмо [шах] послал с гонцом из чтецов корана по имени Бахши Халифа.

Так как упомянутый человек сообщил у ворот крепости, что он является гонцом, его привели к везиру. Когда везир и воины узнали содержание этого глупого [письма], то выгнали гонца за ворота крепости с оскорбительным ответом. Но когда этот нечестивый гонец прибыл во вражеский диван, он нахально заявил: «На то письмо, которое мне дали, ввиду того, что оно не было подтверждено печатью кого-либо из мужей дивана и не содержало августейшего знака, не ответили. Так что если на сей раз пойдет кто-нибудь из дивана, то воля шаха будет исполнена добром».

ПРИБЫТИЕ ВЕСТНИКА БАХШИ В КРЕПОСТЬ

|217| Как только шах узнал об упомянутом вестнике, |83б| он немедленно сочинил письмо в котором были приведены стихи из корана, хадисов и добрые пожелания (В рук. вместо *** написано ***.), и еще было много угроз и запугиваний. Он заверил это письмо печатями своего везира Хатим-бея, Бустама-аги, опоры своего государства и начальника его охраны Аллах Кули-аги и с упомянутым выше гонцом отправил [осажденным]. Затем упомянутый [гонец] доставил это письмо везиру. Прочитав [письмо], везир понял, что [117] посланное с бесчестным гонцом известие составлено с тайными намерениями и преследует цель обольстить многословными пустыми и ложными обещаниями. Везир и воины сказали:

«Замысел шаха открыть ворога крепости в битве оказался недостижимым для его бесславных вояк. Л его намерение осуществить это путем лукавства и хитростью несбыточно. Пусть он достигнет пели в храбром сражении, а не угрозами. Да обрушатся камни на голову шаха кызылбашей! До тех пор, пока мы не дадим хорошего боя презренным еретикам и пока не слетят головы противника и наши, желание и намерение шаха не исполнится. И пока в честь августейшего падишаха на месте крепости Реван не вырастут холмы из голов гнусных еретиков, покорение крепости невозможно».

И посте того, как они выгнали незадачливого вестника, некоторые из воинов, разъярившись, напали на войско шаха. И так как полученная ими весть была полна страшных угроз, то засверкали их кинжалы. Молла Бахши, вместо надежды на получение поддержки от коварного шаха, явился к нему с повинной. В силу необходимости и испугавшись того, что произошло, и уже ни на что не рассчитывая, он предлагал молчать, так как знал, что в дни междуцарствия самым надежным является уединение в михрабе. ¹⁵⁹

Затем шах решил завоевать крепость длительной осадой, т. е. вести перестрелку и временами производить вылазки. Об этом будет рассказано далее.

УПОМИНАНИЕ О СОВЕЩАНИИ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ДЕЯТЕЛЕЙ В СТАМБУЛЕ

|218| Из писем и заявлений Саатджи Хасан-паши ¹⁶⁰, |84а| высланного ранее из столицы в Трапезунд для охраны Эрзурума, и от бейлербея Ревана Шериф-паши в столице стало известно, что иранский шах нарушил договор ¹⁶¹ и вторгся в пределы Османской империи. В Стамбуле видели также некоторые из [118] писем и обращений [шаха] к населению вилайета, в которых было сказано, что никому не предлагается изменить своей религии, каждый может остаться при своей вере, находясь в подданстве [Ирана]. Шейх ул-ислам, везиры и другие вельможи собрались для совещания во дворце каймакама Касым-паши. После совещания о положении дел сообщили Высокой Порте Мехмед-хану (1595-1603). Сердарам и правителям соседних вилайетов был дан указ поспешить на помощь. Саатджи Хасан-паша назначил сердаром бейлербея Эрзурума Ахмел-пашу и направил гонца к беям тех областей с указанием поспешить на помощь Тебризу.

НЕКОТОРЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА СРАЖЕНИЯ ЗА РЕВАН МЕЖДУ ЗАЩИТНИКАМИ [КРЕПОСТИ] И РАФЫЗИТАМИ (В рук. ***.)

|226| Сначала шах Аббас осадил крепость Реван. |87б| После неоднократных переговоров его посланник, отправленный в крепость, был убит. Тогда шах, оставаясь около месяца в обители крепости и убедившись, что осажденные не просят о пощаде, лишился даже желания к охоте. 10 реджеба (15 декабря 1603 г.) был 30-й день осады (В рук. ***.), шах позвал к себе двоих из тех, кто прежде, когда после захвата Тебриза и Нахичевани было намерение направиться на завоевание Гянджи и Ширвана, утверждал, что население воспротивится движению на Карабаг и Ширван, и подстрекал направиться на Реван. говоря, что захватить ее будет легко. Это были злосчастный Якуб, по прозвищу Халифа, и невежественный человек из займов по имени Халифе-заде Газан. Шах обратился к ним со следующим порицанием: «Прежде вы послужили причиной нашего приезда сюда, а теперь объясните, в чем причина задержки взятия крепости Реван?» Они ответили: «Мы старались изо всех сил и разрушили подземный канал. Так что они остались [119] только с проточной водой. Однако [крепость] можно полностью лишить воды, если перерезать русло реки Зангу, протекающей внутри крепости». Этим грязным делом оба разбойника хотели осуществить желание шаха. На следующий день открыли огонь в сторону крепости, и вместе со многими бунтовщиками [шах] направил Зюлфекар-хана в сторону крепости Гёзджи, но защитники крепости ничем себя не выявили.

СРАЖЕНИЕ ПОД СТЕНАМИ [РЕВАН]

|227| 15 раджаба (20 декабря 1603 г.) была пятница. |87б| Этот отвратительный сброд считал названный день для себя счастливым, и свои подлые дела всегда откладывал на этот день. И на этот раз, когда Зюльфекар-хан и главарь разбойников, известный под именем Аюкардаш, возглавляя 32 соратника шаха, вместе со своими воинами кызылбашами напали на крепость, из большой крепости пришла помощь, и [османы] оказали упорное сопротивление противнику. Когда около трех тысяч иранцев и трехсот отчаянных с штурмом приступили к осаде крепости, пехотинцы выстроились на стенах крепости, и румские храбрецы смело начали сражение. Некоторые из презренных еретиков остались на месте. В это время один отряд предпринял наступление. но силы, пришедшие на помощь из большой крепости, обрушились на них, как весенний поток. Тогда кровожадный главарь Аюкардаш бросился на крепость во главе трех тысяч сабель.

И снова, как прежде, наступление еретиков было разбито. И опять, несмотря на многочисленность воинов и мощь [иранцев], они стали отходить пол [ударами] оружия и пушек. Одна десятая часть из них — кавалеристы. Во время наступления по воле божьей один из газиев упал, так как его лошадь споткнулась о камень, а еще один полководец получил рану, и это послужило причиной отступления для всех. Остальные толпой последовали [120] за ними подобно тому, как осел следует за ослом. В соответствии с изречением: «Сколько раз немногочисленные стали победоносными» — все становится ясно, как день. 8 этот день действительно группа кызылбашей, потерпев поражение, отступила на свои [исходные] позиции. Но во время наступления они заметили, что сообщение между крепостями происходит легко, поэтому ночью между двумя крепостями в трех-четырех местах появились воины и преградили дорогу к воротам большой крепости, откуда приходила помощь. Кроме того, они разрушили около крепости плотину реки Зангу, на которой стояла мельница населения крепости. Пострадали также жители, [прибывшие] из Нахичевана. Несколько разбойников-янычаров, подчинившихся шаху, [еще раньше] знали народ крепости и дороги к ней. Темной ночью, когда мельник не принял мер предосторожности, [кызылбаши] зашли на мельницу и разрушили ее, а также мост находившийся на упомянутой реке. Следующей ночью они устроили в окрестности большой крепости многочисленные укрытия и окопы.

ВЫСТУПЛЕНИЕ ВОЙСКА [ОСМАНОВ] ПРОТИВ ИРАНЦЕВ

|228| 18 раджаба (23 декабря 1603 г,) везир и воины, |88а| чтобы опередить нападение противника, намеревались принять меры и напасть первыми на его окопы. В связи с этим Чолак Хюсейн-ага, из вельможей Ревана. стал командиром 500 храбрецов, которые проявили желание выступить против неприятеля. Однако враг, узнав об этом, оказался готовым к сопротивлению. Везир открыл халебские ворота и повел войско на один из окопов [противника], находившихся в той стороне. Но наступавшие не проявили мужества в сражении и с позором повернули назад. Однако их сердар, будучи доблестным богатырем, как лев, внезапно (В рук. ***.) ринулся вперед с [121] султанским знаменем на один из окопов. Противник бросился в рассыпную. Но так как около пего не оказалось сторонников, то многочисленные воины кызылбашей вернулись и обрушились на него. Этот доблестный храбрец, стреляя, отступал до конца окопа, где было установлено развернутое знамя. Наконец, в пылу сражения получив рану, [начал] отступать в сторону крепости. Поспешно бросаясь от одного окопа к другому, он попал в тяжелое положение и не мог двигаться. В это время Кулак Шейх-заде, подобным же образом отступая в одиночку, попал в этот же окоп и стал соратником Чолака Хюсейна. Группа противника старалась взять их. Но один смелый и храбрый слуга Хюсейн-аги, оставаясь верным, спас его. И его друг [Кулак Шейх-заде] с большим трудом пробрался в крепость.

В этот день несколько человек, подчинившихся начальнику [Чолак Хюсейну], испытали страх и нашли горькую смерть. После этого умелый и добродушный везир решил не выводить воинов и закрыл ворота крепости, чтобы сопротивляться из-за укрытия.

Если бы к [османам] пришел на помощь полк в 4-5 тысячи человек, то все закончилось бы успешно. Осажденные, чтобы изменять ход событий, отправили письмо к правительству с просьбой о помощи. Но тщетно. Некоторые меры, принятые ими, не могли [устранить] опасность.

Зимой, после шумных [выступлений], большая часть противника зимовала в домах сел и в пещере горы. Шах оставался со своим небольшим, около 1500 человек, войском. Если бы в крепость пришла помощь, то захватить главу еретиков было бы легко. Нераспорядительность бывшего сердара, везира Хасан-паши, причинила большой ущерб империи. [122]

Двустишие:

Меры невежественного везира
причинили ущерб Османской империи.

Если на поле сражения командование не проявляет необходимой тактики и мастерства и не укрепляет свою мощь, то создается тяжелое положение.

[ОСАЖДЕННЫЕ] ОТКАЗЫВАЮТСЯ ОТ ЗАЩИТЫ КРЕПОСТИ

|229| Войска противников подвели свои окопы к |88б| укреплению крепости. 22 раджаба (27 декабря 1603 г.) был 12-й день осады крепости. ¹⁶² Обстоятельства были неблагоприятными. Некий из среды [осажденных], находившийся в авангарде, по причине развала порядка у янычарского кетхуды Хамзы распространял панические слухи. Он говорил: «Если осада продолжится таким образом еще несколько дней, то запасы пшеницы на складе и воды в резервуаре истощатся, и мы все равно будем вынуждены сдать крепость противнику. Если [противник] сделает несколько пушечных выстрелов, то башня крепости рухнет. Эта крепость рыхлая и непрочная. Не лучше ли нам перейти в большую крепость?».

Посоветовавшись и рассмотрев состояние дел, руководство и подчиненные составили гороскоп, определивший соотношение звезд и положение созвездий. И когда среди них не осталось никакого сомнения, в одну из темных ночей все, как один, вышли из крепости. Когда они подошли к одному из окопов, иранцы сразу подумали, что на них совершен ночной набег, и тут же разбежались. А так как вышедшие из осажденной крепости достигли края вражеских окопов и подошли к берегу реки Зангу, хотя у них была возможность вступить в сражение, бросившись в реку, переправились на другой берег. Воины [иранцев], узнав о бегстве из крепости, повернули назад и начали проследовать [123] их. Они стреляли наугад, и во время переправы 12 человек погибло. От стрелы противника получил рану сердар Хамза, а кетхуда войска Мехмед стал жертвой меча. Остальные 230 воинов, ворвавшись ночью в большую крепость, вызвали панику среди ее вельмож, опасавшихся, что увеличение [войска], осаждающего большую крепость, станет причиной ее покорения. Но опытные [люди] успокоили их, заверяя: «[По пути] к крепости имеются горы и холмы, какое же может произойти сражение в таких условиях, когда нужно еще преодолеть их?».

Шах остался недоволен этим благополучным известием, потому что воины [османов] остались невредимыми. Кроме того, многочисленность войска [в большой крепости] не очень устраивала его. На следующий день шах был в хорошем расположении духа и проявил желание начать приступ. Для этого было подготовлено все необходимое. В течение нескольких дней иранцы перетаскивали пушки: из [малой] крепости и устанавливали их против большой. Когда прошла неделя, шах, увидев, что малая крепость не имеет для него значения, приказал разрушить ее. Но на случай, если в окопах опять вспыхнет огонь сражения, выход к реке Зангу был оставлен свободным.

РЫТЬЕ ТРАНШЕЙ ОКОЛО КРЕПОСТИ

|239| Многоопытный командующий [крепостью], устроив |89а| совет по этому поводу, сказал: «Ясно, что противник намерен устроить длительную осаду крепости. И с этой стороны доступ к воде небудет закрыт».

Хотя почва крепости была скалистой, тем не менее вырытые в двадцати местах колодцы полностью удовлетворяли потребности населения города в воде. Со своей стороны иранцы заставили реайю рыть траншеи в окрестностях крепости. До конца рамадана реайя выкопали много окопов, и однажды ночью грянул бой. Силы мусульман [124] ослабели, как говорится в стихе: «Крик бедного о помощи не вызывает удивления, ведь говорят, что не каждый, кто находится под куполом [мечети], счастлив».

Они в конце концов испытали всю горечь и тяжесть [этой битвы].

А в это время один из прежних сорока нахичеванских суннитов Али-ага, сын Эвреноса, которому было приказано [шахом] сбрить бороду, отказался повиноваться. Тогда ему обещали почетную корону и пояс. Однако он снова отказался принять [как подарок] шахскую корону и одежды, и тогда его заключили под надзор Курда Гази.

|231| [Осажденные войска], увидев, что их гонцы в большинстве случаев были задержаны и посажены в тюрьму, направили в Эрзурум одного из отчаянных добровольцев, известного под именем Кафасындан Табы, надеясь получить помощь л поддержку от пограничного войска. Однако противник, осведомленный об этом, задержал его. Тогда он обратился с просьбой о покровительстве и о том, чтобы его провели в крепость как гонца c. посланием. Добродушный командующий хорошо отнесся к упомянутому и с гонцом послал письмо, где ему было поставлено условие найти средство для возвращения Али-яги.

[Шах] надел на Али-агу почетный халат и в качестве посредника направил в крепость, чтобы он или угрозой принудил население крепости к повиновению, или уговорил их просить о пощаде. Сей храбрец, избавившись от этого упрямого ненавистного притеснителя, обрел свободу. День его приезда [в Реван] был последний день поста Шабана. Он ободрил осажденных заявив, что главы еретиков заняты кутежами и что сила их войска ослабела.

ДОСТАВКА ВОЛЫ В КРЕПОСТЬ

|231| Настал первый день рамадана (3 февраля |89б| 1604 г.), в этот день рамадана жажда не мучила [осажденных] ¹⁶³. Прекратилось поступление воды из [125] Ревана. К этому времени противник закончил рытье окопов, вследствие чего просачивание воды из долины прекратилось, и бурдюки опустели. Пользоваться из резервуара стало невозможно, особенно страдали животные.

Командующий и армяне пришли к одному решению: тайно от глаз противника [пользоваться] водой из реки Зангу. В 4-ю ночь рамадана (6 февраля) опытные воины [вышли] к местности, изобилующей водой, и с бурдюками, полными воды, явились обратно. На следующий день жажда в крепости была утолена. Узнав об этом, глава еретиков разгневался на воинов за их недостаточную бдительность.

Большинство из его пушек, которые он привел из Тебрнза. были с кольцами и стреляли [снарядами] в 10 кийе весом. Затем на ту сторону он добавил еще две пушки, стреляющие снарядами по 6 кийе. Противник начал бить из пушек одновременно по людям и воротам, находящимся с той стороны (В изд. ***.). И действительно, крепость была построена не очень прочно, так как под ударами пушек стена разрушилась. Но частичное разрушение не помешало вылазкам за водой к реке.

РЫТЬЕ ОКОПОВ ВНУТРИ КРЕПОСТИ

|231| Так злосчастный противник старался притеснять |89б| осажденных недостатком воды. День за днем он продвигался вперед вместе со своими боеприпасами, чтобы внезапно напасть на крепость. Для устранения [опасности] внутри крепости везир и воины решили рыть окопы — длинные и широкие в 1500 локтей. В течение нескольких дней они завершили это дело и в разных местах связали в виде квадратов [завалы] из бревен. Чтобы загородить разрушенные места [крепости], они собрали у населения паласы и войлок. Население ничего не жалело для [126] этого дела. Однако строение крепости было слабое, и старания населения спасти ее не увенчались успехом.

ВЫСТУПЛЕНИЕ ОСАЖДЕННЫХ ПРОТИВ ОТРЯДА ИРАНЦЕВ

|232| Жители крепости, оставаясь без помощи, |89б| отчаялись и поневоле вступали в бой или рано утром, или темной ночью. Одновременно противник совершал ночные набеги, а иногда обращался с письмами или направлял гонцов: но напрасно, он ничего не достиг и в конце его боевой дух был сломлен. В конце 10-го рамадана (В рук. ***.) (12 февраля 1604 г.) несколько храбрецов, выйдя из крепости, напали на один окоп. Как молния, сверкали их кинжалы, и многие [из врагов] были уничтожены. В этот страшный (В рук. ***.) день у тебризского Али-паши сломался позолоченный кинжал, подарок злосчастного шаха (В рук. ***.). Другие храбрецы закололи десяток предводителей бунтовщиков (В рук. ***.) и ранили около двадцати презренных воинов. Даже сам шах был потрясем всем случившимся.

НАКАЗАНИЕ ПРЕДАТЕЛЕЙ ГОСУДАРСТВА, СОВЕРШЕННОЕ ВЕЗИРЕМ

Во время соблюдения поста многие ночи прошли в длительных сражениях. Около двухсот-трехсот храбрецов с кетхудой и везиром Османом-агой день и ночь бились и возвращались обратно в крепость. Наконец, когда нападение противника начало периодически повторяться, некоторые из среды населения крепости во время совершения [127] намаза-байрама открыли с враждебным намерением халебские ворота. Узнав, что таким подлым путем противник хочет покорить крепость, командующий усилил охрану ее стен.

В одну из темных ночей со стороны противника был услышан звук, похожий на лай собаки и, как ответ на него, со стороны крепости раздался внятный звук, похожий на пение птицы. Охрана, догадавшись, что услышанные ею звуки являются переговорами на языке животных, сообщила везиру. После проверки выяснилось, что противнику отвечал человек, говорящий на ненавистном языке еретиков, по имени Джан Будак. И хотя он когда-то имел звание алай-бея и приобрел славу, это уже не помогло ему. С ним многие были взяты под арест. В этом преступлении оказался также виновен один из приближенных, заим по имени Джафар. На следующий день противник переоделся в новые одежды. Осажденные ранним утром уже заметили, что возникло движение. Но шах смутился, увидя, что желание его найти ворота открытыми в определенном месте не исполнилось. В этот день, как и в другие дни, [осажденные] наблюдали движение [в стане] противника. Умелый кади, внося в реестр заговор этих несчастных, нашел необходимым наказать их смертной казнью, и они были по справедливости наказаны. Вместе с ними был казнен трубач Сулейман, обвиняемый в соучастии. Он в последний раз проиграл на своей трубе. В группе мятежников был также поставленный тимариотским дефтердаром злосчастный человек, известный под именем «Султан Мустафа». Он сгорел от собственного страха и, стараясь разжечь огонь смуты, под предлогом требования жалования воинам, хотел обвинить везира. Так как бывший правитель эйялета Хызыр-паша-заде Мехмед занял должность вали, то сам [Султан Мустафа] кетхуда и все подозреваемые были убиты. Но когда он предъявил требование выдачи жалования мятежникам упомянутому паше [Осману-аге], тот, будучи умным и [128] опытным, понял, что обострение этого дела не принесет ничего хорошего и уведомил везира. И так как было доказано, что во время затишия он подстрекал к мятежу и разногласиям, что по шариату каралось смертью, то [Султан Мустафа] тоже подвергся казни.

ПРИБЫТИЕ ВЕСТНИКА

|233| Вследствие постоянных стычек положение |90а| осажденных ухудшилось, и их терпение перешло нее границы.

На восьмой день праздника разговения ¹⁶⁴ (4 марта 1604 г.) темной ночью появился гонец с доброй вестью от войска. Он, преодолев реку Занг, прибыл с письмом эрзурумского вали Саатджи Хасан-паши, который уверял в письме, что приняты действенные меры и в столицу направлено прошение о разрешении ему поспешить на помощь со своими 40 000 воинами. И теперь он в качестве сердара ждет благоприятного момента, чтобы, по воле аллаха, при удобном случае выступить в путь. Таким образом, он утешал находящихся в бедственном положепии ложными невыполнимыми обещаниями, что до его приезда в самые ближайшие дни прибудет на помощь [бейлербей] Сивасского вилайета везир Ахмед-паша. Такое же по смыслу и содержанию письмо пришло и от Ахмед-паши. Он писал о своем намерении прибыть после священного рамадана в месяце сафар. Вестник для утешения осажденных подтвердил, что в ближайшие дни [вспомогательные отряды] прибудут на побережье реки Аракса (В рук. ***.) [в местность] Хорасан-и Баба Меркедин. В письмах обоих командующих было написано также, что по воле божьей звезда султана Мехмед-хана (1595-1604) затмилась и на престол счастья вступил султан Ахмед-хан. 10-го шавваля (14 марта 1604 г.) была прочитана хутба на имя султана Ахмед-хана (1604-1617). [129]

ПРИБЫТИЕ ГОНЦА ОТ ШАХА

|234| В надежде на помощь прошло еще несколько |90б| дней. Прошел также и назначенный срок. Воины покрылись пылью, но кольчуги их сверкали. Осажденные находились в глубоком унынии, переживая все трудности войны. Однажды, в 4-й день Зу-л-каде (5 апреля 1604 г.) один из неверных райятов сказал: «Откройте ворота, и я скажу вам время нападения противника». Когда его впустили внутрь, он заявил паше, что является гонцом от вельмож-еретиков и что его цель — помирить людей крепости с шахом. Он выразил лицемерное сочувствие в следующих словах: «Ежедневно из окрестностей вливается поток воинов в лагерь шаха. Даже правитель Гагура сын Симона Гурген со своими подчиненными присоединился к шаху. Прибыл и правитель Зекама — неверный бродяга по имени Александр, так что их великое множество, и победа над крепостью уже предопределена. Уже завершена отливка трех видов пушек, стреляющих [ядрами весом] в 72, 44 и 24 кийе. Завтра рано утром начнут стрелять из всех пушек. Крепость обречена. Самое подходящее обратиться к великодушию шаха, пасть к его ногам и просить о пощаде. И, бог даст, уцелеют люди и имущество. В случае необходимости могу быть посредником и дать вам золожников».

Везир и воины ответили: «Сказанные слова не имеют смысла». Они обругали и избили вестника. А принесенные связки заготовленных яблок и груш бросили за стены крепости и, бросив ему в догонку «дурак», прекратили переговоры.

ЗАЩИТА КРЕПОСТИ. БОЛЬШИЕ ПУШКИ [ВРАГА]

|235| Перед тем умелый командующий, чтобы |91а| закрыть брешь на восточной стороне стены крепости, заставил устроить прочную подпорку изнутри. Так как брешь снаружи крепости была замечена [130] противником, то в тот день [везир] приказал поставить одну большую пушку, стреляющую ядрами весом в один кантар, и, кроме этого, две пушки, стреляющие [ядрами весом] в 6 кийе, которые в течение дня и ночи беспрерывно обстреливая крепость, выпустили 225 ядер. Построенная везиром новая крепость стала непреодолимым препятствием для противника, так что и с пушками [они] не могли пробиться через брешь.

15-го числа упомянутого месяца (16 апреля 1604 г.) пушку, стреляющую ядрами по 72 кийе, [шах] переправил на восточную сторону старой крепости. В результате двухгодичного договора защита крепости была ослаблена, и на ее стены обрушился губительный огонь из мощной пушки, похожей на купол бани и тяжелой как булава. От каждого удара [в стене] оставались повреждения [размером] в 20-30 локтей. Население крепости затыкало брешь тысячами паласов и войлоком, у войска не осталось более сил для сопротивления. Они потеряли надежду на помощь и надеялись только на поддержку аллаха. Прошло еще несколько дней, и по причине слабости [обороняющихся] день за днем опасность усиливалась.

ПОДЖОГ КРЕПОСТИ ПРОТИВНИКА

|236| Воины [противника] расположились по всей |91а| возвышенности, находящейся в той стороне отбитой у османов и укрепленной ими крепости, которая была обращена к кыбле, в густых зарослях тростника.

Один храбрец подготовил стрелы с серой и нефтью и во время порыва ветра пустил несколько штук в сторону противника, однако не попал в цель. Наконец, один гази по имени Хызыр выпустил свою стрелу, и она попала прямо в цель, так что их желание исполнилось, и сам Бехрам на небе одобрил эту удачу.

Тростник загорелся и через ворота крепости [131] стали вырываться языки пламени. Находившиеся внутри погибли во имя своего шаха. Так было полностью уничтожено это сборище.

И еще [противником] была сооружена из земли высокая башня, с которой совершались набеги на крепость. Снова тот же гази, вдохновляемый внушением, бросил фугас из глубокого окопа, вырытого внутри крепости. И вот земляная башня медленно осела и, подобно богатствам Каруна ¹⁶⁵, была поглощена землей.

ПРОТИВНИК ВЕДЕТ ПОДКОП [ПОД КРЕПОСТЬ]

|236| Когда группа кызылбашей с четырех сторон |91а| взяла крепость под огонь, то спокойствие нарушилось, и положение осажденных ухудшилось. Двадцать — тридцать залпов достигли цели. Однако со стороны осажденных было ошибкой оставлять дома еретиков вблизи окопов противника, потому что благодаря им противник завоевал крепость.

Накануне зу-л-хидже был праздничный день и срок прибытия обещанного войска. Но [осажденные] потеряли надежду на помощь.

На второй день праздника около двухсот храбрецов, совершив вылазку из крепости, напали на один окоп противника с разных сторон. Благодаря богу, противник впал в панику и обратился в бегство, а их командующий стал добычей меча: некоторых увели в плен, других, около двадцати еретиков, убили. Еще до этого осажденные, совершив однажды вылазку, возвратились целыми и невредимыми.

ЗАВОЕВАНИЕ НОВОЙ КРЕПОСТИ ПРОТИВНИКОМ ¹⁶⁶

|236| В месяце зу-л-хидже (мае) османские войска |91б| день и ночь принимали меры [предосторожности] и все время оставались на стенах. Однако удары больших пушек достигали цели. Был обстрелян центр крепости, в результате чего одна башня была [132] полностью разрушена. За этим последовала атака, так что поражение стало очевидным и спасение оказалось невозможным.

В конце месяца противник наступал много раз, но осажденные храбро сопротивлялись. Примерно на 60-й день [осады] храбрецы вырыла окопы во многих местах новой крепости и, совершая частые вылазки, вступили в рукопашный бой. Обе стороны ослабели. Даже шах, наблюдая бой, сказал; «Молодцы, тысячу раз молодцы!» и одобрил их глубокую преданность делу защиты чести споен страны.

Действительно войско [османов] не унывало, однако счастье им не улыбалось, и приложенные усилия пропали даром. Так как осада длилась слишком долго и нападения противника учащались, то изменники, находившиеся в [крепости], проявили вероломство: отреклись от ислама и приняли [религию] рафызитов.

Каждый день изменники-вельможи группами переходили на сторону противника. Этот наглый хитроумный [шах] задаривал их, надевал на них традиционную корону и опоясывал мечом.

Воины были обмануты. Итак, войско противника начало наступление. Темной ночью 28 зу-л-хидже (29 мая 1604 г.) войско противника при поддержке сильного огня из пушек с резким мерзким воплем, издаваемым флейтистами, двинулось на новую крепость. В течение мрачной ночи противник прорвался через башни в ворота.

Двустишие:

«Как будто мало было бед
у пострадавших, беды продолжались».

Часть осажденных обуял страх. Защитники крепости прекратили сопротивление. Однако остальные воины, взывая к помощи бога, проявили чудеса храбрости, мужественно сражались до конца. В этот страшный день пали двадцать человек из командующих пехотой и командующий войском [133] черкесов Ибрагим-ага. Так что подразделение черкесов, около 300 человек, погибло в горячем бою, а их пепел был развеян ветром.

В этот страшный час около 15-20 воинов были связаны и взяты в плен.

Звезда счастья войск и славных вельмож закатилась и поражение стало очевидным. Часть войска нашла укрытие в старой крепости. Противник занял крепость. Везир и командующий, хотя и потерпели неудачу, вновь предприняли необходимые меры. Они послали вестника в Эрзурум и со скорбью уведомили о сдаче новой крепости, прося неотложной помощи в течение ближайших нескольких дней. Но обращение и крик терпевших бедствия не достигли пели.

ЗАВОЕВАНИЕ ШАХОМ ОСНОВНОЙ КРЕПОСТИ И ПРОЩЕНИЕ ОСАЖДЕННЫХ

Так как противник узнал о слабости осаждения пых и был уверен, что одним броском завоюет крепость, то, натравив собак (т. е. кызылбашсй. — А. П.), в конце зу-л-хиджа (мае) темной ночью под гнусный визг флейт напал на укрепления крепости и приложил все усилия для ее завоевания. Однако равнина перед [крепостью] была узкой, и движение войск по ней затруднялось, поэтому, вопреки их воле, они бились у самых ворот крепости и неоднократно отступали.

Проклятые захватили наружную стену. Этой же ночью они открыли огонь по слабо защищенной стене ¹⁶⁷. Затем после подкопа они вторглись в крепость и начали поджигать дома. Меры, предпринятые в течение десяти дней, ничего не дали в решающем сражении. В начале осады число войск было 5-6 тысяч человек (В изд. ***.). Осада длилась почти 7 месяцев ¹⁶⁸. За это время около 1500 человек были убиты в сражениях, а 500 человек утонуло. Больше [134] половины войска постепенно перешло на сторону противника. Таким образом, от всего войска осталось только 500 человек. Эта небольшая группа прилагала все усилия и сопротивлялась многочисленным негодяям. Поэтому [противник] восхищался и удивлялся столь долгой обороне защитников.

Благодаря численному перевесу противник добился победы и завоевал крепость. Однако 10 мухаррама. (11 июня 1604 г.) для противника имело особое значение, поэтому он избегал в этот день применять наказания в отношении населения.

По настоянию осажденных везир обратился в своем письме с убедительной просьбой о пощаде жизни людей.

ИЗОБРАЖЕНИЕ ШАХСКОГО МЕДЖЛИСА

|238| Затем, благодарение [богу], люди, спасенные |92а| из крепости, прибыли по приказу [шаха] в логовище заблуждавшихся. II дня мухаррама (12 июня 1604 г.) они были готовы [к встрече]. Сочинитель сказания кади Нахичевана Джеррах-заде, находившийся в осаде, (В изд. ***.) рассказывает:

«Наблюдая внимательно, я увидел, что люди и приближенные [шаха] расположились посредине равнины, известной под именем «Аладжик эви».

Диваном шаху служила грязная и местами прожженная палатка. Осажденные двинулись мимо, где стояли 3-4 навеса на столбах. Под навесом были разостланы ковры. До появления шаха там уже сидели вельможи-еретики с длинными усами и с еретическими коронами на бритых головах. Вдруг появился шах. Его лицо было лишено красоты. Его бурка из грубой шерсти и сабля не имели никаких украшений и золота. Шах встал точно в центре дивана, а несчастные пленные должны были целовать подол его платья. [135]

Везир и воины около часа стояли против шаха, сложив руки на груди, послушные и смирные. Шах все это время не оказывал никакого почтения везиру и не обращал внимания на других. Он обращался только к двум своим прихвостням, стоящим около него, через них задавал вопросы и получал ответы. Затем он ушел в упомянутую палатку, куда были приглашены также его командующие. Внутри не было сидений или подушек. Шах сел на предназначенное место в углу, просто на ковер. Слева от себя он усадил сына Левенд-хана — Александра, а справа — сына Симона ¹⁶⁹ бродягу Гургена. Рядом с [Гургеном] сидели бейлербей Тебриза Али-паша. Курд Гази и другие. А ниже Александр-хана — Шериф-паша и другие командующие. И, чтобы унизить суннитов, люди шаха с нарочитой поучительностью читали специально для везира [Шериф-паши] некоторые длинные отрывки и главы из книг. После этих многословий они выговаривали упомянутому Джеррах-заде следующими словами:

«Почему ты, будучи смышленным человеком, не проявил послушания и уклонился от истинного пути?»

Джеррах-заде ответил: «Те, которые находятся на службе у исламского падишаха, обязаны проявлять любовь и преданность ему. И те, которые противодействуют вельможам, достойны порицания. Мы считаем предпочтительным не проявлять непокорность перед нашими правителями».

Шах отнесся одобрительно к ответу Джеррах-заде. и поскольку этот ответ был истинно в духе заветного шариата, то в этом же меджлисе Джеррах-заде получил приказ о помиловании.

Затем шах обратился к улемам, которые раньше попали в плен, и сказал: «Это вы дали ферман, что убийство одного кызылбаша равносильно убийству 70 неверных, не так ли?».

В связи с этим он дал приказ оскопить их, вырвать у некоторых сердца, а остальных предать мучительной казни. [136]

Все эти разговоры и события, происходившие в этом меджлисе, [Джеррах-заде] с одной стороны, с отчаянием и страхом, а с другой — в почтительных выражениях доносил августейшему падишаху [в Стамбул].

Упомянутый Джеррах-заде вместе с женщинами и мужчинами, числом в 500 человек, отправился в хорошо укрепленный Каре, откуда в следующем году прибыл в Стамбул. Все эти события Джеррах-заде описал в одной книге и представил падишаху. До этого места [мы] делали выборки и кратко излагали эту книгу.

УПОМИНАНИЕ О ДРУГИХ СОБЫТИЯХ В РЕВАНЕ В 1013 г. (1604-5)

|242| После того, как шах одержал победу, он |93б| одарил Шериф-пашу вакфом «Имам Риза». Упомянутый прибыл в назначенное место и до конца своей жизни оставался в Мешхеде. Остальным осажденным шах дал льготы, и сказал: «Кто хочет, пусть станет моим подданным». Других, числом в 300 — 400 человек, во главе с Хыдыр-пашаоглу Мехмед-пашой, отправил с семьями в Каре. Он сжег и сровнял с землей крепость Реван. В это время, по причине смерти эрзурумского бейлербея сердара Саатджи Хасан-паши, войско было распущено.

ГОД 1025 (1616). ДВИЖЕНИЕ ВЕЛИКОГО ВЕЗИРА К РЕВАНУ

|374| С наступлением весны [войско османов] |148а| двинулось из халебской зимней стоянки и в первым день раби ул-ахира (19 апреля 1616 г.) раскинуло палатки на равнине Гёк-Мейдан. Капу-кулу, находившимся на зимней стоянке, был дан приказ двинуться в сторону Эрзурума. 7-го дня упомянутого месяца (25 апреля) бейлербей Марата, Халеба и Бираджика направился в Эрзурум. Потом, когда [137] сердар [Мехмед-паша] перешел из летовки Гексун на равнину Акшак, румелийский бейлербей Дауд-паша вместе с эйялетским войском прибыл и присоединился к нему. [Дауд-паша] из Стамбула привез также казну. В начале джумада ул-аввала (здесь май) прибыли в Эрзурум, где из крепости были взяты 7 пушек: две колонборн, а пять стреляющих [ядрами] в 14 кийе. [Пушки] были погружены на тележки и обеспечены боеприпасами. По закону боеприпасы были розданы капу-кулу. Прибыли и были приведены в боевую готовность также воины эйялетов Анатолии, Карамапа и Сиваса.

Бейлербею Диярбакыра Дилавер-иаше и бейлербею Рева на Текели Мехмед-паше был приказ двинуться на Реван. Был приказ также бейлербею Багдада Мустафа-паше собрать курдских воинов Мосула, воинов Сеид-хана и других и вместе с двумя бёлюками азабов напасть на Нихавенд. Затем [османское войско] двинулось и в конце упомянутого месяца прибыло в Каре.

ПЕРЕСТРОЙКА КРЕПОСТИ КАРС

|375| Крепость Карс была уже разрушена хитроумным |148а| шахом, однако османцы считали целесообразным восстановить крепость Карса и поместить туда войско. Для этой цели в распоряжение бейлербеев были выделены воины, которые за одну неделю восстановили крепость. Люди вербовались из бёлюков, и после того как для защиты [крепости] были назначены воины и установлены пушки, войско двинулось вперед. В середине джумада ул-ахира (июнь) прибыли на равнину Ревана. Ночью, после того как были вырыты окопы, окружили крепость.

Заранее крепость была прочно укреплена Эмир Гюна-ханом и заполнена воинами и боеприпасами. Шах Аббас вместе со своим войском находился в Нахичевани.

На [фланге] румелийского войска расставили [138] четыре пушки, на янычарском — две и напротив ворот две пушки, но все старания оказались безрезультатными. Было решено [копать] землю и толкать кучи [к крепости], однако выкопанная днем земля исчезала ночью, потому что [осажденные] втаскивали ее внутрь крепости. Кроме того, [осажденные] утащили также оставшиеся в окопах мешки и тряпки. Наконец, воины ислама приложили все усилия и [с помощью] пушек вырыли ямы, и началось наступление на крепость со всех сторон. Стрелки из Мазандарана, укрывшись за зубчатым верхом стен крепости, горячо сражались. Многие нал п. Янычарский ага Муслу-ага став жертвой этого сражения, а Тюркче Билмез получил рану, и войско было вынуждено отступить.

ВОЙНА ТЕКЕЛИ [МЕХМЕД-ПАШИ]

Когда ванский бейлербей Текели Мехмед-паша находился на страже, [узнал], что четыре хана вместе с несколькими тысячами кызылбашей набирают конные отряды «ат огланы». Упомянутый Мехмед-паша сидел в засаде, в ущелье, и когда [кызылбаши] подъехали, внезапно напав на них и, разбив их с помощью аллаха, привез с собой в стан султанского войска около тысячи [отрубленных] голов и 500 языков. После этого Текели-паша приобрел большую известность.

По ночам для устрашения шаха [Текели Мехмед-паша] на холмах демонстрировал парад. А кызылбаши в ответ на это бросались на окопы и не раз вступали в сражение. От ударов пушек разрушились зубцы [крепостной стены] и башня, крепостная стена дала трещины в некоторых местах. [Иранцы] со страхом наблюдали, как противник подбирается к крепости.

Тогда кызылбаши попросили 4 дня срока, чтобы обратиться к шаху относительно сдачи крепости. Четыре дня пушки молчали, но [войско османов] было обмануто из-за коварства этих мошенников. После того как [осажденные] предприняли [139] меры и закрыли трещины [стен], пушки снова начали обстрел, и бой и осада продолжались 44 дня. [Османы] начали делать подкопы, но безрезультатно. Ядра пушек и порох кончились. Поскольку завершился славный касым (8 ноября 1616 г.) и наступила зима, воины пали духом. Начался голод, [османы] были вынуждены повернуть пушки, снять осаду и направиться в сторону Рума. Когда вопрос об отходе был решен, им пришлось выразить желание заключить мир. Они возобновили заключенный ранее Насух-пашой договор ¹⁷⁰, по которому иранцы должны были отправить половину положенных подарков и шелка. Заранее считая завоевание крепости делом решенным, они расходовали прибывшую казну и продовольствие. Таким образом. иранцы сдались на милость и вышли из крепости, и все они (иранцы и османы) занялись довольно оживленной торговлей.

Пушки уже были отправлены в Каре, а на праздник рамадана двинулись и войска. Суровой зимой при переходе пастбища Соганлу по пути следования войска оставались бесчисленные трупы воинов. Каре обеспечил войска продовольствием, и они отправились в Эрзурум, где подразделению капу-кулу было выдано жалованье, а для зимовки войска направились в Амасью. Сердар и янычары остались в Эрзуруме.

СМЕЩЕНИЕ МЕХМЕД-ПАШИ И СЕРДАРА ХАЛИЛ-ПАШИ

|376| Как только необыкновенное известие пришло |148а| в Стамбул, было требование сместить Мехмед-пашу, обвиняя его в том, что тот с таким войском и богатой казной не сумел завоевать такую земляную крепость, как Реван, и тем унизил честь падишаха... [140]

НАПАДЕНИЕ РАФЫЗИТОВ НА КРЕПОСТЬ ВАН И ИЗГНАНИЕ ГАЗИЕВ В 1043 г.

(1633-1634)

(Фезлеке, том II)

|153| После того как войско кызылбашей собралось |225а| в Тебризе, хан над ханами Тухта-хан с многочисленным войском выступил против Вана. В конце мухаррама (начало июня 1633 г.) Муртаза-паша с войсками Диярбакыра вышел из Мардина и направился в ту сторону. Эрзурумскому бейлербею Халил-паше был отправлен приказ о назначении его сердаром, и велено чтобы тот с войсками эйялетов Карамана, Марата и Сиваса двинулся вперед через Эрзурум.

В раби ул-аввал (ноябрь 1633 г.) войско кызылбашей, прибыв, осадило Ван и захватило пристань. В первый день раби ул-ахира (6 октября 1633 г.) Халил-паша и Муртаза-паша встретились, и оба войска собрались в одном месте. Число воинов составляло всего 30 000. В субботу 10 дня упомянутого месяца (15 октября 1633 г.) они прибыли в Ван. Иранцы, узнав об этом за два дня, вышли из окопов и расположили свои полки со стороны Кускун Кирана, спиной к горам. Когда прибыло войско ислама, началось горячее сражение, продолжавшееся до вечера. [Османы] не прекратили боя с наступлением ночи и дважды с факелами совершали вылазки и вынудили рафызитов откатиться назад. Побежденные воины возвратились в свои палатки. На следующий день иранцы оставили свои позиции. [Халил-паша и Муртаза-паша] заняли окрестности Вана. Однако [141] из-за должности сердара в отношениях Халила-паши и Муртазы-паши наступило охлаждение (В рук. ***.). Положение Муртаза-паши было незавидным. Но потом, когда в походе он оказался рядом с падишахом, прибежищем мира, то осуществил свое заветное желание. После нескольких дневных переходов в Ване воинам раздали продовольствие и распустили их. Новый сердар выехал из Вана и прибыл в Диярбакыр. По дороге он встретился с полком кызылбашей Хасан-аги и, убив его близ Кызылкёя, зашел в город, закрыл за собой ворота. Глашатаи известили о прибытии фермана и о наказании мошенников-сипахиев Гюрджю Юсуфа Хаджи Муслуи Шахбендероглу Мехмеда Челеби. Были приглашены кади и вельможи города. Вечером Гюрджю Юсуф был пойман и казнен. Затем ночью поймали и казнили также Хаджи Муслу и Шахбендероглу.

ПОХОД ПАДИШАХА ИСЛАМА [МУРАДА IV] НА РЕВАН

|164| Султан-завоеватель после прибытия из Эдирне |229а| [в Стамбул] распорядился провести подготовку, чтобы весной направиться на восток. В первый день раджаба (21 декабря 1634 г.) впереди арсенала водрузили туги. Байрам-паша остался на защите столицы, Муртаза-паша был назначен каймакамом похода. Были направлены вестники к румелийским и анатолийским войскам, а по закону везир Кенан-паша, Муса-паша, Капудан-паша, шейх ул-ислам и кадиаскери (В рук. ***.) были назначены в поход. 7 дня рамадана (25 февраля 1635 г.) Джанибек Гирай, будучи в составе командующих по хода, был заменен Инаетом Гираем, сыном гази Гирая, и был приказ, чтобы он по суше выступил в [142] доход (В рук. ***.). Везиру Мехмед-паше вручили анатолийский эйялет.

14 дня рамадана (2 марта 1635 г.) августейшая палатка была раскинута в Ускюдаре. 21 дня (9 марта 1635 г.) его величество падишах благополучно и с подобающей пышностью прибыл в Ускюдар. Здесь секбанбаши Мустафа-ага, янычарский ага и Муслах эддин-ага получили должность секбанбаши и были назначены охранять Стамбул. Румелийский бейлербей Мустафа-паша со своим эйялетским войском прибыл к августейшей армии. 9 дня шаввала (29 марта 1635 г.) они благополучно двинулись. Улемы и вельможи провожали их до Малтепе. На пятой стоянке они должны были прибыть в Изникмид.

ГОД 1045 (1635-36). ПРИБЫТИЕ ПАДИШАХА ИСЛАМА НА ГРАНИЦУ ЭРЗУРУМА

|169| В первый день мухаррама (18 июня 1635 г.) |231б| великий везир остановился недалеко от Байбурта. Был приказ, агам раздать [янычарам] ячмень, киле которого стоило двадцать [акче], а муки — тридцать. После того как каждому воину дали 5 киле ячменя, два киле муки, на следующий день войско, легко нагруженное, вышло навстречу его величеству падишаху. Был приказ: собраться в палатке второго везира Силахдар-паши, на равнине Сунур.

На третий день мухаррама (20 июня 1635 г.) в местность Сыдак прибыли Капудан, Джанбулад-заде и Шахин-ага, которые были приглашены в палатку Силахдар-паши. После пира они приветствовали падишаха целованием руки. На следующий день [султан Мурад IV] прибыл в Байбурт, а восьмого числа (25 июня) выступил в Эрзурум. 16 мухаррама (4 июля), когда его величество падишах прибыл в Илиджу, прибыл также великий везир со своими воинами. После того как его величество [143] проводили [в его резиденцию], перед августейшей палаткой поставили трон, перед которым, по обычаю, проходили с полками аги оджаков дивана, бёлюков и все сипахи и янычары вместе с прибывшими мирмиранами.

Главнокомандующий [сердар], прибыв к назначенному месту, спустился с лошади и взяв знамя, подаренное посланником аллаха, поднес его падишаху. Его величество падишах сделал 4-5 шагов навстречу, пронес знамя несколько шагов, а затем вручил его пажу. Великий везир поцеловал ноги его величества падишаха, пал ниц и пробыл в такой позе столько, сколько времени требовалось, чтобы сварить одно яйцо, потом встал и, надев одну меховую и одну простую шубу, отдал приветствие и ушел в свою палатку.

К прибытию падишаха ислама везиры, кадиаскеры, другие мютеферрики, чашенгиры и вельможи вышли навстречу и на расстоянии часа пути встретили его величество и сопровождали его до августейшей палатки. На следующий день было 17 мухаррама (5 июля 1635 г.). Его величество пади шах по обычаю с большой свитой вышел из палатки. По обеим сторонам дороги бейлербеи, капу-кулу стояли строем для приветствия его величества падишаха. По обеим сторонам дороги на расстоянии почти двух часов езды стояли воины алты-бёлюков. Бейлербеи, не найдя себе места, образовали еще один ряд. На расстоянии одного перехода до Эрзурума по обе стороны стояли сипахи, янычары и тимариоты. Такой пышной встречи, таких почестей не оказывали [султану] давным давно.

Хотя автор 10 лет пробыл в походах с османским войском, однако такого множества людей в одной местности не видел.

ПОХОД ПАДИШАХА ИСЛАМА В СТОРОНУ РЕВАНА

|170| 24 дня святого Мухаррама (12 июня 1635 г.) |232а| часть обоза была оставлена в Эрзуруме и для охраны его был послан Хасан-паша, повышенный в [144] должности и назначенный силахдаром па стоянке Мамахатун.

Заранее были отправлены 25 пушек Балемез и туги. На следующий день, выйдя из Эрзурума, направились в сторону Ревана. В первый день сафара (18 июля 1635 г.) остановились в окрестности Карса. Бейлербей Шейхиджан-паша и бейлербей Чылдыра Сафер-паша встретили [султана] на дороге. После того как осмотрел Каре, его величество вернулся в свою палатку. Войско сделало остановку на два дня. Бейлербеям было дано распоряжение собрать 4000 ветвей для корзин и 2000 колов. На следующий день, хотя это было не так необходимо, перешли реку Каре и расположились на той стороне. Во время следующего перехода Отакджибаши Дамад Рухбаки написал дерзкое письмо [иранцам]. 5-го сафара (22 июля 1635 г.) прибыв на [перевал] «Мисханегечит», разбили палатку его величеству падишаху. Перед палаткой падишаха стояли конные везиры, кадиаскеры, мютеферрики, чауши, а за ними, образуя огромную окружность, — воины «белюк-халки». За ними стояли бейлербей Румели и Анатолии. Остальные палатки разбили напротив тента, на высоком холме. Кругом был слышен бой барабанов. На следующий день из Курила (Грузия. — А. П.) прибыли дань и подарки. Было срезано большое количество жердей, чтобы в Учкилисе сплести плетни. 10-сафара (27 июля 1635 г.) [османское войско] расположилось в окрестности, вблизи посевов Ревана, и было дано распоряжение кормить [животных]. На следующий день прибыли в Гёк Гюнбед. Когда султан со свитой совершил осмотр войск в окрестности крепости, по его группе начали бить пушечными ядрами [из крепости]. Однако, благодаря аллаху, никто не пострадал. Реку Зангу перешли вброд. Палатка, падишаха была раскинута далеко от крепости. Но его величество приказал приблизить ее к крепости. На следующий день августейшая палатка была раскинута на холме, известном под названием «Хюнкяр-тепеси». А палатки везиров и других [145] вельмож были раскинуты в удобных местах. Воинам раздали кирки, лопаты, порох, фитили, и в ту же ночь последовал ферман об укреплении янычар в окопах. В четверг, 12 сафара (29 июля 1635 г.), лунной ночью вокруг крепости зажгли факелы, и в три часа [ночи] воины пошли в наступление. В бою было ранено несколько сотен янычар. Его величество падишах одарил каждого 30-40 курушами на мазь. Раны некоторых воинов лекари вскрыли в присутствии султана и приняли меры лечения. К утру окопы были вырыты, и все воины укрепились в них.

ОСАДА РЕВАНА

|171| Обстрел крепости начался с вершины «Гёзджи |232б| тепеси» с одного из флангов Хюсейн-паши и халебского бейлербея Ахмед-паши. Были разрушены дворец Эмир Гюна-оглу и высокие дома. Крепость Реван равна приблизительно Ески Сараю ¹⁷¹, так что пушечные ядра перелетали за крепость. Когда прибыло несколько пушек, то против ворот поставили 6 из них, и [начальниками] были назначены великий везир и бейлербей Румелийского эйялета. Везирский кедхуда Капуджиев Али-ага пал жертвой во время обстрела палаток [османов].

13-го (30 июля 1635 г.) янычары с анатолийским (В изд. ***.) [войском] заняли окопы в направлении старой [крепости] Ревана, где установили еще 6 пушек. 14-го (1 августа 1635 г.) охрана берегов реки в северной части крепости была поручена бейлербею Эрзурума Ахмед-паше и бейлербею Чылдыра Сефер-паше. Здесь установили еще 3 пушки. По другую сторону расположилось войско Румелии, дальше от них — великий везир, затем янычарский ага и Зуграджи-баши Бекташ-ага вместе с 6-7 тысячами янычар. На следующий день они [146] (Зуграджи-баши и Бекташ-ага) расположились за окопами янычарского аги. Их место заняли Кючук Ахмед-паша и несколько других бейлербеев. По ту сторону земляной крепости стоял везир Мустафа-паша с войсками эйялетов Сиваса, Марата и Аданы, кроме них, четыре подразделения «бёлюк халкы» и «ат огланы». 16-го дня (3 августа 1635 г.) Шамс Пашазаде со своими тремя агами для охоты зашел в сад, находящийся на фланге Капудан-паши. Однако во время засады они заснули. Кызылбаши, выйдя из крепости, обезглавили троих из них и го ловы принесли в крепость. 19-го (6 августа) сердар перешел реку [Зангу] и захватил мост в ущелье, находящемся по ту сторону «Гёзджи тепеси». Они приняли решение перегородить реку, чтобы предотвратить доставку воды в крепость. На следующим день бейлербей Халеба и все свободные бейлербеи были назначены на эту позицию. Они расположились там со своими палатками.

Потом [постепенно], меняя три [линии] окопов, дошли до края рва, откуда обрушили на крепость град ядер. В течение одной недели башни и стены крепости под непрекращавшимися днем и ночью ударами пушек попадали в ров. Особенно пострадала стена на стороне янычарского аги и румелийского [войска]. Однажды иранцы, намереваясь совершить вылазку, напали на окопы румелийского войска. Но гази ислама встретили их в полной готовности и вынудили без сопротивления бежать в крепость. Однажды один из пушкарей вскарабкался на башню [крепости] и сорвал флаг кызылбашей. По просьбе воинов ему дали звание «сипахи». В другой раз один храбрец по имени Шейхзаде Ибрагим-ага, находившийся на личной службе у султана, разбил копьем ворота крепости и возвратился невредимым. Ему воздали высокие почести.

Хотя противник прилагал усилия и закрывал корзинами и мешками образовавшиеся в стенах трещины, однако, увидев бесчисленных воинов по [147] ту сторону, понял, что дальнейшее сопротивление бессмысленно, а когда узнал, что уже отдан приказ о наступлении, пришел в замешательство, и на следующий день, 21-го сафара (8 августа), около полудня один юзбаши по имени Тюркмен Хызыр-бей, и один мошенник, и еще житель крепости вышли с просьбой о помиловании и просили о встрече с мусульманским шейхом. Они пришли к сердару, который одобрил примирение. Было написано письмо от имени шейха и вечером направлено [в крепость] с одним из прибывших.

ЗАВОЕВАНИЕ КРЕПОСТИ РЕВАН

|173| 22-го дня сафара (9 августа 1635 г.) был |233а| понедельник. Кетхуда Мурад вышел из крепости и [объявил] о сдаче Ревана. Было решено, чтобы хан Эмир Гюна-оглу Тахмасб Кули вышел. Со стороны его высочества султана был подписан договор и направлен с одним своим человеком, а кетхуда Мурад остался там. На следующий день полки сипахиев [вышли] из палаток и выстроились у ворот крепости. Упомянутый хан, выйдя из рядов, подошел к султану, поцеловал его стремя и [сообщил] о сдаче крепости. Таким образом он заслужил благоволение султана. Через день его просьба о поступлении на службу к [султану] была исполнена. После того как его одарили почетным халатом, кинжалом, султаном, подзолоченным поясом и многими подарками, янычары вошли в крепость.

Ночью 5-6 тысяч стрелков противника вышли [из крепости] под командованием Мир Феттаха-оглу, прежнего защитника [крепости] Реван. По разрешению султана они увезли с собой столько оружия и имущества, сколько могли взять, — и пешно и конно направились в Ардебиль...

По обычаю при завоевании крепостей было принято забирать оружие. Однако на этот раз [этот обычай] не был исполнен. Иранцы, уходя вооруженными, угоняли с собой лошадей, [148] встречающихся на дороге. Когда [османцы] узнали об этом, то правитель Эрзурума Кючюк Ахмед-паша и бейлербей Карамана Мехмед-паша вместе со своими войсками эйялетов пустились в преследование. Увидев погоню, стрелки [иранцев] укрепились в труднопроходимых и скалистых местах и приготовились к бою. Кючюк Ахмед-паша и 15 человек были ранены, а Ризван-бей из Енишехира убит; тогда после этого они возвратились. В пятницу Бешир-ага и кетхуда капуджиев направились в Стамбул с доброй вестью.

Для празднования по поводу взятия [крепости] перед [султанской] палаткой был установлен тент его высочества. Под тентом расставили скамьи. Шейх-ул-ислам, великий везир Муртаза-паша, Кенан-паша, вали Румелии Мустафа-паша, бейлербей Анатолии Мехмед-паша, Муса-паша, капудан Хюсейн-паша, халебский бейлербей везир Мехмед-паша, Нишанджи Мустафа-паша, румелийские и анатолийские кадиаскеры, кадии Шабаи-эфенди, баш дефтердар Ибрагим-эфенди и анатолийский дефтердар (В рук. ***.) Богджа-заде Махмуд-эфенди составили диван. Появился его. величество падишах. Вечером палатка открылась. Было оглашено приглашение к целованию руки падишаха. Сначала поздравляли величественные муллы, дальше — высокопоставленные везиры, румелийские эмиры, дефтердар и кетхуда дефтердара, беи полков и другие бейлербей, аги оджака и бёлюка, и беи, оставленные от должностей, и все вельможи и воины. Под литавры праздновалась победа османов и поражение иранцев. После целования рук некоторое время шло совещание. Потом Муртаза-паша был приглашен в палатку, где ему был дан султанский указ на должность мухафиза Ревана. В пятницу его величество падишах исполнил молитву в мечети крепости и со славой возвратился во дворец, а рядом с его стременем шел пешком Эмир [149] Гюна-оглу. До вечера падишах совершал прогулку, а потом со свитой возвратился в шатер.

ВОССТАНОВЛЕНИЕ КРЕПОСТИ И НАЗНАЧЕНИЕ СТРАЖИ

|174| 27-го сафара (14 августа 1635 г.) предприняли |235в| восстановление разрушенных мест крепости. Для выравнивания траншей были отобраны пленники. Вместе с главным зодчим прибыли сюда и остальные. Было сделано, по образцу шахматной доски, деление [земли] всего в 19280 локтей, 8800 локтей было сдано румелийским и халебским воинам и 8560 локтей янычарам, а воинам Эрзурума, Карамана и Карса — 1920 локтей.

После завершения этих дел в качестве стражи [Ревана] были назначены янычары и другие воины, всего 12 тысяч человек. На их жалование оставили сумму в 400 кисе, достаточное количество боеприпасов и все пушки балемез.

6-го дня раби ул-аввала (21 августа) перед отъездом Муртаза-паша прошел со своими воинами перед падишахом.

Правителю Ревана Эмиру Гюна-оглу дали халебский эйялет, переменив предварительно его имя на Юсуф-пашу, и направили через Эрзурум в Халеб. Его кетхуде Мураду дали эйялет Тараблус. Эмир Гюна-оглу убил в Кешишхане, что на расстоянии одного перехода от Эрзинджана, мертвецки пьяного [кетхуду Мурада], обвинив его в сдаче Ревана.

ЗАВОЕВАНИЕ ИРАНСКИМ ШАХОМ КРЕПОСТИ РЕВАН

|179| В первый день раджаба (12 декабря 1635 г.) |235в| письмо бейлербея Вана Дилавер-паши прибыло к сердару.

Сообщалось, что шах, прибыв в Тебриз, собрал своих воинов и доставил четыре пушки из Исфагана с намерением напасть на крепость Реван. [150]

Великий везир сообщил об этом в столицу 14-го раджаба (25 декабря 1635 г.), во вторник, хитроумный шах вместе с Рустем-пашой прибыл в Реван и осадил его. 4-го ша'бана (14 января) великий везир направил приказ правителям вилайетов Анатолия, Караман, Сивас, Мараш, Халеб, Шам, Тараблус, Эрзурум, Каре, Чылдыр собраться в Эрзуруме. Кызылбашским ханам было дано распоряжение прислать прутья [для корзин] в счет годовой дани. Привезли также еще две пушки из Тифлиса.

17-го шабана (27 января 1636 г.) великий везир вышел из Диярбакыра и направился в Эрзурум. Из Эрзурума прибыло письмо, в котором сообщалось об осаде крепости Кагзымана. 27-го ша'бана (8 февраля 1636 г.) везир с легко нагруженным войском спешно направился из Ортахана в Эрзурум. 19-го рамадана (27 февраля) вместе с группой в 15-20 человек через Харпут, Бертек, Чмшгезек и Кемах [везир] прибыл в Эрзурум. 20-го (28 февраля) прибыл также сивасский бейлербей Ибрагим-паша с 15 людьми и присоединился к везиру. 12 шаввала (21 марта) великий везир вышел из Эрзурума и прибыл в Хасанкале. Здесь, кроме правителей Сиваса и Трабзона, никого не было. С ними были аги сипахиев, силахдаров и кетхуда янычаров. Из числа воинов Эрзурума, назначенных в помощь, по дороге в Хасанкале 9 человек замерзли от сильного мороза, а у многих были отморожены руки и ноги. Было начало марта. В Эрзурум с группами до 20 человек прибыли также паши Карамана и Анатолии.

А шах для усиления в Салмасте позиции Ушар-хана послал ему в помощь Келб Али-хана, Абдал-хана и Газибейоглу Дилсиз Султана вместе с 5-6 тысячами кызылбашей, а также полководцев Мезида, Лачина, Авлуса, Шереф-хана и еще двух направил к Баязету. Положение младшего брата Рустем-хана [шах] укрепил 4000 кызылбашей.

В Стамбуле должность янычарского аги дали [151] Шахин-аге. Падишах, прибежище мира, прилагал все усилия, чтобы войско поспело на помощь. В Пармаккапу состоялось сражение, в котором погибло несколько воинов. Воины-преследователи направились в окрестности, но из-за суровой зимы никому не удалось напасть на след [противника].

22-го шаввала (31 марта 1636 г.) перед отъездом правители Анатолии и Сиваса прибыли к великому везиру для совещания. Было решено всем направиться в Каре, а там будет ясно, как поступить.

На следующий день вечером из Ревана прибыли 2 человека, которые принесли письмо от кетхуды Муртаза-паши Зульфекара. В письме он сообщал о слабости крепости Реван и просил о помощи. Он прислал также решение Муртаза-паши. 26-го шаввала (6 апреля) бейлербей Анатолии Гюрджи Мехмед-паша заранее направился в Каре. Тому, кто первым войдет в крепость, был обещен «бёлюк» и по 100 куруш [деньгами]. 29-го (9 апреля) правитель Карамана совершил смотр войскам и отбыл. Между тем 24-го шаввала (4 апреля), во вторник, войско, потеряв надежду, сдало крепость. В первый день Зу-л-каде (7 апреля), когда эта страшная весть дошла до сердара, правители Диярбакыра и Вана, правитель Тифлиса Абдал-хан прибыли в Хасапкале и встретились с везиром. Снег замел дороги. Вышеупомянутые были отправлены на защиту Ревана. Были отправлены также воины из других крепостей. 6-го (13 апреля) был послан янычарский ага. 9-го (16 апреля) весть о сдаче Ревана достигла Стамбула.

Если бы Муртаза-паша, выполнив правильный совет государственных людей, остался бы в Эрзуруме или Карее, а его кетхуда Зулфекар-ага был бы назначен на защиту Ревана, то при нападении шаха Муртаза-паша имел бы возможность пойти к нему на помощь с многочисленными воинами. Пожалуй, тогда желание султана исполнилось бы Однако великий везир с умыслом уклонился от [152] исполнения серьезного совета, и поэтому создалось такое положение. 13-го (20 апреля) рейс Бекир-эфенди и его кетхуда Мехмед вместе с несколькими агами привезли гроб Муртаза-паши.

Хитроумный шах после взятия Ревана задержал Зулфекар-кетхуду, Сюндюк-пашу, Мему-пашу и некоторых остальных бейлербеев, а других отпустил. Великий везир возвратился в Эрзурум, а правители Халеба и Диярбакыра остались в Хасанкале.

Его величество падишах [Мурад IV] решил, что это произошло по божественному предопределению. Однако, как выяснилось, было приложено немало усилий.

[Султан Мурад IV] отправил [великому везиру] августейший указ, в котором распорядился не беспокоиться и продолжать службу.

ЭТО КОПИЯ ВЫСОЧАЙШЕГО УКАЗА

|11,206| Благодарение богу всемогущему владыке. По |256б| прибытии моего августейшего указа, да будет известно. Прислав одного из своих людей Халифе Максут, [ты] проявил намерение заключить мир. Причиной задержки на некоторое время твоего посланника была наша занятость. Теперь мы завершили наши дела.

Если ты стремишься в настоящее время заключить с нами мир, то передай обратно нашему бейлербею те области, которые со времен моих великих предков находились под моей властью. Пусть мои доблестные и победоносные войска займут их. Как и прежде, ты должен будешь год за годом отправлять нам дары и подношения. Если ты не исполнишь этого, то я уже принял решение, перезимовав в этих границах, весной вместе с подобным морю войском вступить в эти края и области. Если ты мужчина, то выходи на поле сражения. Желающий быть предводителем не должен скрываться за занавеской. И тот, кто боится коня, [153] напрасно садится на него и опоясывается мечом. Если ты не будешь платить назначенную дань п будешь противиться, да разрешится дело истинным путем. Написано в месяце рамадан в 1048 году (1638-39). (В изд. ***.)

КОПИЯ МИРНОГО ДОГОВОРА И ЕГО УСЛОВИЯ

|11,216| Джессан, Бедре, Меделджейн, Дертенг, Дерне |25б| и до местности, носящей имя Сермил, и пространство, находящееся между Меделджейном и Дертенгом; и племена Зия-ед-дина и Харуна, принадлежащие аширету Джаф, и села, находящиеся в западной части крепости Зенджира, а также горы, находящиеся у крепости Залим, близ Шехризула (В рук. ***.), и окрестности упомянутой крепости до ущелья Шехризула; крепость Кызылджа и все, находящееся в подчинении [у вышеуказанных], должно принадлежать владыке.

Кроме вышеуказанных: крепости и местности, имущество и земля, горы и холмы, входящие в пределы Ахалциха, Карса, Вана, Шехризула, Багдада и Басры, должны быть отрезаны от владении шаха. И пусть он не касается и не нападает на них.

И горы между Меделджейном и Дертенгом и еще Пире и Зердуги, который называется также Дердубад, (В рук. ***.) и крепости, леса, деревни, со всеми подлежащими им [землями] и подданными, находящиеся в восточной части от крепости Зенджир, должны быть отобраны у шаха.

Доходы в местностях, находящиеся в [этих] пределах, должны принадлежать султану. И крепость Зенджир, расположенная на вершине горы, и Котур и Маку, находящиеся в пределах Вана, и крепости Магазирад, в стороне Карса, пусть будут разрушены обеими сторонами и пусть этим кончится все дело.

Комментарии

155. Курдское название крепости Ереван, заимствованное турками.

156. Имеется в виду бейлербей Еревана — везир Мехмед Шериф-паша.

157. Аналогичный рассказ имеется в истории Аракела Даврижеци. Сравнение показывает, что османские власти в Нахичевани решили до прибытия иранского войска разграбить окрестные селения, а потом скрыться в крепость Ереван. Однако османы не смогли полностью осуществить свои намерения, так как шах Аббас, узнав об их намерениях, назначил командиром войск Чраг султана и отправил его в сторону Нахичевана (см. А. Даврижеци, История, стр. 21).

158. Название ворот небольшой крепости Гёзджи-кала «Наблюдательная крепость». «В это время в системе укреплений Еревана насчитывалось три отдельные крепости, из которых главной была та, которую в 1583 г. построил Фархад-паша и которая звалась «старой крепостью». Эта крепость имела прочные стены и была окружена глубокими рвами. Второй была небольшая крепость на холме, расположенном к юго-востоку от старой крепости, на правом берегу реки Раздан (Зангу), которая звалась «Гезджи-кала». Третью крепость (расположенную очень близко к старой крепости, к югу от нее) построили войска, отступившие из Нахичевани; они не успели окружить ее стеной и вырыть вокруг ров» (см. А. Д. Папазян, Персидские указы..., т. 2, стр. 245).

159. Направление к Каабе, куда мусульмане обращаются лицом во время молитвы.

160. Саатджи Хасан-паша (умер в 1604 г.) был одним из сердаров, направленных для подавления восстания джелалиев. Последние годы своей жизни он был бейлербеем Эрзурума (см. «Фезлеке».. т. I, стр. 255).

161. Имеется в виду мирный договор между Турцией и Ираном, заключенный в Стамбуле 21 марта 1590 г.

162. Должно быть: сороковой день осады крепости, так как осада началась 17 ноября 1603 г.

163. Эта фраза употребляется и переносном смысле Рамадан — девятый месяц арабского лунного года, во время которого мусульмане соблюдают пост.

164. Разговение — прекращение поста рамадана (1-го шаввала).

165. Библейский Карун был, по легенде, богачом, которого за его неправедность поглотила земля (см. Л. Е. Бертельс, Наси-и Хосров н нсмаилизм, Л., 1959, стр. 209).

166. Имеется в виду крепость, расположенная к югу от «Старой крепости», которую построили войска, отступившие из Нахичевани,

167. Крепость Ереван была сооружена на леном берегу реки Раздан, на скалистом плоскогорье. Западная сторона крепости была ущельем — руслом реки Раздан глубиной в 15 сажень, а остальные три стены крепости были окружены двумя рядами стен, расстояние между которыми было 17-20 сажень. Вокруг крепостной стены были вырыты глубокие рвы (хандак), заполненные водой (см. Ервант Шахазиз, Старый Ереван, Ереван, 1931, стр. 179 (па арм. яз.).

168. Аракел Даврижеци пишет, что осада Еревана длилась 9 месяцев (Л. Даврижеци, История, стр. 33). И. Печеви упоминает что она длилась 9 месяцев и 10 дней (см. «Тарих-и Печеви», т. 2, стр. 260).

169. Симон, Свимон I (1558-1600) — грузинский царь.

170. Имеется в виду мирный договор, заключенный в 1612 г. в Стамбуле между Ираном и Турцией.

171. Имеется в виду дворец, построенный в Стамбуле султаном Мехмед Фатихом (1451-1481).