АБУ РЕЙХАН БИРУНИ

ИНДИЯ

КИТАБ ТАРИХ АЛ-ХИНД

(КНИГА ИСТОРИИ ИНДИИ)

ГЛАВА V — О СОСТОЯНИИ ДУШ И ИХ СТРАНСТВИЯХ В МИРЕ ПОСРЕДСТВОМ ПЕРЕСЕЛЕНИЯ ИЗ ОДНОГО ТЕЛА В ДРУГОЕ

Подобно тому, как искреннее признание единства бога есть символ веры, по которому узнают мусульман, как учение о Троице есть признак христианства и празднование субботы есть признак иудейской религии, точно так же переселение душ есть отличительная примета индийской веры ¹. Поэтому тот, кто не признает этого, не является представителем индийской веры и не причисляется к ней. Индийцы утверждают:

Душа, поскольку она не совершенна разумом, не охватывает всего, что ей надлежит познать, /25/ полностью и сразу, без затраты времени, и вынуждена исследовать отдельные создания и испытать [все] возможности бытия; хотя их количество не безгранично, но и ограниченное число их громадно, и душе, чтобы обозреть это многообразие, требуется весьма значительное время. Поэтому душа накапливает знание только путем непосредственного созерцания индивидуумов и ви дов и их последовательно сменяющихся действий и состояний, пока не приобретет опыта относительно каждого из них и не обретет через это новое знание. Однако эти действия различны вследствие различия [первичных] сил. К тому же мир не оставлен свободно без управления, он — на поводу и ведом к определенной цели. И поэтому нетленные души странствуют в бренных телах в соответствии с разнообразием их деяний, будь они хорошие или дурные, с тем чтобы при странствовании в [мире] воздаяния ² они обращали внимание на добро и жаждали получить его как можно больше, а при странствии в мире наказания обращали бы внимание на дурное и отвратительное и стремились отдалиться от них как можно дальше.

Странствие совершается от низшей ступени к высшей, а не наоборот, хотя оба пути могут показаться возможными. Различие низших и высших ступеней зависит от различия деяний, которое [89] объясняется разнообразием темпераментов и их количественным и качественным соотношением при смешении.

Это переселение продолжается до тех пор, пока душа и материя полностью не достигнут цели; низшая ступень состоит в исчезновении имеющейся у материи формы или возвращении вновь той формы, которая окажется [особо] желанной. Высшая цель заключается в том, чтобы душа перестала стремиться к познанию того, что неведомо ей; чтобы она убедилась в благородстве своей сущности и независимости ее существования от чего бы то ни было; [чтобы она убедилась] в своей способности обходиться без материи. [Она достигает этого,] после того как узнает о низкой сущности материи и непостоянстве ее форм, о том, что она дает чувственному восприятию, и узнает все, что рассказывают о доставляемых ею удовольствиях. Тогда душа отворачи вается от материи; порываются связующие узы, и союз разрушается. Наступает разрыв и отделение, душа возвращается в свое лоно, достигнув блаженства от знания столько, сколько кунжут производит зерен и цветов, при этом не расставаясь впоследствии со своим маслом. Разумное существо, разум и познаваемый разумом предмет соединяются и превращаются в одно ³.

Теперь нам следует привести ясные высказывания из их книг по этому вопросу и параллельно с ними — сходные высказывания прочих народов по нему.

Васудева говорит Арджуне, подстрекая его к сражению в то время, когда они стоят между двумя [враждующими] войсками: «Если ты веришь в предопределение, то знай, что ни они, ни мы не смертны, мы не исчезнем безвозвратно, так как души бессмертны и неизменны. Они странствуют в телах, пока человек переходит от детства к юности и возмужалости, затем к старости, за которой наступает смерть тела. Затем душа снова возвращается» ⁴.

Далее он говорит ему: «Как может вспоминать о смерти и убийстве тот, кто знает, что душа вечна в своем существовании, не была ни рождена и не придет к гибели и исчезновению; /26/ что, напротив, она стойка и неизменна, ни меч не может ее рассечь, ни огонь сжечь, ни вода поглотить, ни ветер иссушить? Она переселяется из своего тела, когда оно стареет, в другое, подобно тому как тело, когда изнашивается платье, меняет его на другое. Так что же ты печалишься о душе, которая никогда не погибнет? Если бы она была смертна, тебе бы лучше не печалиться о том, что будет утрачено, не будет существовать и не вернется [вновь]. Если же ты на тело обращаешь больше внимания, чем на душу, и сожалеешь о его смертности, то все рожденное умрет и все мертвое вернется [к другой жизни]. Тебе же нет дела ни до [90] жизни, ни до смерти. Обе они во власти бога, от кого все деяния исходят и к кому они возвращаются» ⁵.

В ходе разговора Арджуна сказал ему: «Как осмелился ты сражаться таким образом против Брахмы, который предшествовал миру и явился раньше рода человеческого, тогда как ты теперь находишь ся среди нас, будучи одним из людей, чье время рождения и возраст известны?»

Васудева отвечал ему: «Что касается продолжительности бытия во времени, то и я и ты обладаем ею в равной с ним степени. Сколько раз жили мы вместе так, что я знал сроки тех жизней и скрывал их от тебя! Всякий раз, когда я хотел принести добро, я одевал на себя тело, так как невозможно находиться среди людей, не приняв облика человеческого» ⁶.

Рассказывают об одном царе, имя которого я позабыл, будто завещал он своему народу, чтобы после его смерти останки его сожгли в таком месте, где никогда ни один умерший не был сожжен. Люди искали такое место, но это оказалось для них очень трудным, пока не нашли они одну скалу, которая выдавалась из вод морских. Они думали, что достигли желаемого. Тогда Васудева сказал им: «Этот царь был сожжен на той самой скале много-много раз. Но вы делайте, что вам угодно, ведь этот царь хотел только преподать вам урок и теперь его желание исполнилось» ⁷.

Васудева говорит: «Тот, кто надеется на спасение и старается избавиться от бренного мира, но чье сердце не подчиняется этому его желанию, получит за свои старания воздаяние в тех мирах, где получают воздаяние. Однако он не может достичь желаемого [полностью] вследствие своего недостатка, а потому вернется в мир [снова] и будет удостоен того, чтобы принять облик существа, которому предназначено предаваться благочестию. Божественное внушение помогает ему постепенно подняться в этом облике к тому, что он желал еще в первой своей оболочке. Его сердце начинает повиноваться ему и постепенно очищается в различных оболочках, пока оно не достигает спасения путем все новых и новых рождений, следующих одно за другим» ⁸.

Васудева говорит далее: «Если душа освобождается от материи, она бывает знающей. Но когда она одета в материю, она бывает незнающей из-за мутности материи. Она думает, что является деятельным началом и что [все] деяния в мире уготованы ей. Поэтому [крепко] держится за эти деяния и приобретает благодаря им отпечаток чувственного. Когда же душа расстается с телом, следы чувственных элементов остаются в ней, полностью не отделяются от нее, так как она томится желанием мира чувств и возвращается к нему. Поскольку душа [91] в этих состояниях претерпевает прямо противоположные изменения она подчиняется необходимым требованиям трех первичных сил. Что же остается душе делать, если она еще не подготовлена, а крылья ее отрезаны» ⁹.

Васудева говорит также: «Самый достойный человек тот, кто обладает знанием /27/ и совершенством, ибо он любит бога и бог любит его. Сколько раз умирал он и рождался, тогда как в течение сроков своей жизни он неустанно трудится, стремясь к совершенству, пока не достигает его» ¹⁰.

Маркандея говорит в «Вишну-дхарме» ¹¹, рассказывая о духовных существах: «Брахма, Карттикея — сын Махадевы, Лакшми, которая извлекла приятную пищу из моря, и Дакша, которого бил Махадева, Умадеви, жена Махадевы, — все они [находятся] в середине этой кальпы и были такими же многократно» ¹².

Варахамихира говорит о влияниях комет и о бедствиях, которые постигают людей при появлении комет, вынуждают [их] покидать свои жилища худыми от истощения, стонущими от горя, ведя своих детей, взяв их за руки, и украдкой разговаривая друг с другом: «Мы наказаны за грехи наших царей»; на что другие отвечают: «Нет, это возмездие за то, что мы заслужили в первом существовании, до того как мы вошли в эти тела» ¹³.

Мани был изгнан из Ираншахра ¹⁴ и вступил тогда в землю индийцев и, взяв от них учение о переселении душ, перенес в свою веру. Он говорит в «Книге тайн» ¹⁵: «Когда апостолы узнали, что души не умирают и что при своих странствиях они принимают подобие любой оболочки, которую они надевают, и любого животного, в которое они воплощаются, и подобие любой формы, внутри которой они бывают помещенье — спросили они Мессию об уделе тех душ, которые не приняли истины и не узнали корня своего бытия. На это он ответил: “Любая слабая душа, которая не приняла надлежащей ей истины, погибнет и не будет ей блаженства"». Под «гибелью» души Мани разумел ее наказание, а не полное исчезновение, так как он говорил также: «Приверженцы Бардесаны ¹⁶ думают, что жизнедеятельная душа возвышается и очищается в человеческом теле; но они не ведают, что тело враждебно [относится к] душе и препятствует ей возвышаться и что пребывание в теле для души равносильно заключению и болезненному мучению. Если бы этот человеческий облик был истинным бытием, создатель не дозволил бы, чтобы он изнашивался и чтобы в нем зарождалась порча, и не вынудил бы его продолжать род посредством введения спермы в матку».

А в книге «Патанджала» сказано: «Душа, опутанная нитями невежества, которые свидетельствуют о ее скованном состоянии, [92] напоминает рис в шелухе. Пока он находится в шелухе, он сохраняет готовность произрастать и созревать, переходя от одного состояния к другому, рождаясь и порождая. Но когда с него снимают шелуху, его превращения прекращаются и он остается в одном и том же состоя нии. Что касается вознаграждения [души], то оно зависит от различных видов созданий, через которые душа проходит в своем странствии, от длительности или краткости [их] жизненного срока и от размеров [их] счастья, его недостаточности или обилия».

Ученик спрашивает: «Каково состояние духа, когда он оказывается перед выбором достижения воздаяния или совершения преступлен ний, а затем запутывается среди нового вида рожденных существ ради получения блага или возмездия?»

Учитель отвечает: «Он странствует сообразно тому, что он до этого совершил /28/ и заслужил, пребывая то в благополучии, то в несчастье, переходя от страдания к наслаждению».

Ученик спрашивает: «А если человек совершил такие деяния, что за них ему следует вознаграждение в другой оболочке, чем та, в которой он их совершал, и если между этими двумя его состояниями прошел большой промежуток времени и дело его забыто?»

Учитель отвечает: «Действие нераздельно присуще духу, так как оно исходит от него, а тело есть его орудие. В связанных с духом ве» щах ничто не может быть забыто, так как они выходят за пределы времени, с которым необходимо связаны представления о близости или отдаленности в смысле длительности. Действие, будучи нераздельно связанным с духом, приспосабливает нрав и природу последнего к со стоянию, схожему с тем, к которому ему предстоит перейти. Душа в своей чистоте знает это, помнит его и не забывает, но только свет души, пока она соединена с телом, обволакивается его мутностью, подобно тому как человек помнит о чем-нибудь, что он знает, но затем забывает либо из-за постигшего его сумасшествия, либо из-за одолевшего его недуга, либо из-за овладевшего им опьянения. Разве ты не видишь, как дети и подростки радуются, когда им желают долгой жизни, и печалятся, когда им желают скорой смерти? Какой бы могло иметь для них смысл то или другое, если бы они раньше не отведали сладости жизни и не познали горечи смерти в прежних круговращениях, в которых очи странствовали ради достижения вознаграждения?» ¹⁷.

Греки были согласны с индийцами в этой вере. Сократ говорит в книге «Федон»: «В сказаниях древних нам напоминают, что души уходят отсюда в Аид, затем опять возвращаются сюда, что живые происходят от мертвых и [все] вещи происходят от своих противоположностей. Поэтому умершие находятся среди живых, а наши души пребывают в Аиде. Душа каждого человека радуется или печалится из-за [93] какой-нибудь вещи и считает эту вещь своей. Подобное реагирование [крепко] связывает ее с телом, пригвождает ее к нему и придает ей телесную форму. Душа, которая не была чистой, не может отправиться в Аид; напротив, она выходит из тела, полная телесных свойств, и быстро перемещается в другое тело, в котором она как будто сохраняется и укрепляется. Поэтому нет ей доли в бытии вместе с единой, чистой, божественной сущностью» ¹⁸.

Он говорит также: «Если душа существует самостоятельно, то все наше знание есть не что иное, как воспоминание о приобретенном в прошлом знании, так как наши души находились в каком-то месте, прежде чем принять этот человеческий облик. Когда люди видят какую-нибудь вещь, которую они привыкли употреблять с детства, их впечатления [снова] овладевают ими; кимвал, например, напоминает им мальчика, который ударял по нему, которого они уже забыли. Забывание — это исчезновение знания, а знание — это воспоминание о том, что душа знала до ее прихода в тело» ¹⁹.

Прокл говорит: «Способность вспоминать и забывать присуща разумной душе. Вполне очевидно, что она не переставала существовать. Отсюда с необходимостью следует, что она всегда /29/ познавала и забывала; она была знающей, когда покидала тело, и забывала, когда соединялась с телом. Действительно, когда она существует отдельно от тела, она относится к области разума и потому знающа, а когда она соединена с телом, она спускается из области разума, и к ней приходит забвение, так как над ней берет верх какая-нибудь сила» ²⁰.

В этом же направлении следуют те суфии, которые утверждают, что «этот мир есть спящая душа, а иной мир — бодрствующая душа», и в то же время полагают возможным пребывание бога в некоторых местах, как например на небе, в эмпиреях или на троне. Другие суфии допускают возможность его нахождения во всем мире, в животных, деревьях и неживой природе и называют это «всеобщим проявлением [бога]». Когда они допускают такое представление о боге, учение о пребывании души [в различных существах] при переселении для них не покажется опасным.

Комментарии

1. Учение о переселении душ, сущность которого ал-Бируни излагает далее в соответствии с традиционными воззрениями индийцев (опираясь, по-видимому, в основном на литературу санкхьи и на «Бхагавадгиту»), действительно, является наиболее характерной общей чертой древнеиндийских религиозных и философских систем (исключение составляют Веды, где это учение еще не появляется, и школа чарваков — материалистов, его отвергающих). Гау полагает, что учение о переселении душ восходит к характерным для религий многих примитивных народностей верованиям о переселении души после смерти в деревья и животных (Gough, The Philosophy of the Upanishads, p. 24-25). Впоследствии эти представления осложняются идеей о посмертном воздаянии за добрые и злые дела; развивается учение о карме (R. Garbe, S. 176-177).

2. В индийской философии это понятие (мир воздаяния и странствование в этом мире) выражается термином samsara.

3. Изложение aл-Биpуни более всего приближается к воззрениям санкхьи. Однако определение сущности нирваны или мокши (т. е. освобождения души) в последней фразе показывает влияние идей веданты.

4. Очевидно, неточный перевод следующих строф: «Ибо не было времени, когда бы я не существовал, равно как и ты и эти владыки народов земли, и в будущем все мы не прекратим существовать. Как воплощенный в этом теле [проходит через] юность, зрелость и старость, так получает он иное тело; стойкий не смущается этим» (Бхагавадгита, II, 12-13) или какого-либо иного варианта этих строф.

5. Приводим русский перевод соответствующих этой цитате строф «Бхагавадгнты»: «Кто думает, что он убивает, или кто полагает, что он может быть убитым, оба они не знают: он не убивает и не может быть убитым. Он никогда не рождается и не умирает; не возникая, он и в будущем не возникнет; нерожденный, постоянный, бесконечный, он, древний, не убивается, когда убивается тело. Тот, кто знает Неуничтожимого, Пребывающего, Нерожденного, Непреходящего, как такой человек, Партха, будет когда-либо заставлять убивать, как будет кого-либо убивать? Как, покинув старые одежды, человек берет новые, другие, так, покинув старые тела, входит Воплощенный в другие, новые. Ибо его не рассекают мечи, не опаляет пламя и не увлажняет его вода, не иссушает ветер... Но если бы ты и считал его постоянно рождающимся, постоянно умирающим, то и тогда, о мощный, не должен ты сокрушаться о нем. Для рожденного неизбежна смерть, для умершего неизбежно рождение; поэтому о неотвратимом ты не должен сокрушаться» (II, 19-23, 26-27). «Он», «Неуничтожимый», «Воплощенный» (enad, avinacin, dehin) и т. д. — обозначения бессмертной души в «Гите».

6. В «Бхагавадгите» в начале IV главы Васудева, отождествляющий себя с высшим божеством, сообщает Арджуне, что некогда он поведал свое учение — йогу — Вивасванту (Солнцу), который в свою очередь передал это учение своим потомкам, царствующим мудрецам Солнечной династии. Арджуна не понимает, как мог Васудева поведать йогу древнему богу Солнца, и спрашивает: «Позднее родился ты, ранее родился Вивасвапт; как же мне понять, что ты п начале возвестил [ее]? — Шри-Бхагаван сказал: — Много у меня прошлых рождений, у тебя также, Арджуна; я знаю их все, ты же не знаешь своих, Парантапа... Всякий раз, как происходит ослабление дхармы (веры, закона. — В. Э.), о Бхарата, и процветание беззакония, тогда я себя создаю» (Бхагавадгита, IV, 4-5, 7).

7. В тексте «Бхагав адгиты» эта притча отсутствует.

8. В «Бхагавадгите» Арджуна спрашивает: «Не отрешенный но полный веры.., не достигший успеха в йоге, каким путем, о Кришна, он идет?» — яд, что Васудева отвечает: «...Ни здесь, ни в том [мире] нет гибели для такого, ибо добродетельный никогда не идет, сын мой, дурным путем. Достигнув миров праведников, прожив там бесчисленные годы, в чистом счастливом доме рождается отпавший от йоги. Или в семье мудрых йогинов рождается он... Там он получает [достигнутое] в прежних воплощениях единение мудрости и вновь стремится к совершенству... Даже желающий познать йогу преодолевает слово Брахмы. Но йогин, покоривший свой манас, очищенный от грехов, многими рождениями достигший совершенства, тогда идет Высочайшим путем» (Бхагавадгита, VI, 37, 40-45).

9. Эта цитата представляется расширенным толкованием следующей строфы: «Все действия всегда совершаются гунами природы, но введенный в заблуждение самостью (ахамкара) думает так: Я есмь совершающий» (Бхагавадгита, III, 27).

10. См. в «Бхагавадгите»: «Из них (почитающих бога. — В. Э.) мудрый выделяется как постоянно преданный, чтущий Единого; дорог я мудрому чрезвычайно, и он дорог мне... После многих рождений мудрый достигает меня...» (VII, 17, 19). Очевидно, цитата ал-Бируни относится именно к этим строфам, а не к указанным в комментарии Захау XII, 14-20, весьма далеким по содержанию от приведенной в «Индии» выдержки. Мы видим, что почти все цитаты из «Бхагавадгиты» в начале V главы «Индии» находят более или менее точное соответствие в известном нам тексте оригинала; тем более удивительно, что Захау в своем комментарии мог идентифицировать только одну из них (из четвертой главы), находя в остальных лишь соответствие с «общим направлением идей» «Гиты» (см. Sachau, India, transl., II, p. 275).

11. Захау не был известен санскритский оригинал произведения, цитируемого ал-Бируни под названием «Вишну-дхарма» (Visnu-dharma, бшн дхрм), однако он предположил, что эта книга идентична «Вишну-дхармоттара-пуране» (Visnu-dhar- mottara-Purana), упоминаемой Кольбруком в его «Essays», (II, р. 348). Кроме того, Захау верно отметил, что цитаты из этой книги в «Индии» излагают, в частности, некоторые доктрины вишнуитской секты бхагаватов (Sachau, India, transl., II, p. 276). Позднее Бюлер установил, что наряду с «Вишну-дхармоттара-пураной», действительно являющейся памятником литературы бхагаватов, ал-Бируни использовал также другую, одноименную книгу (описание рукописи этой книги дано А. Вебером в его каталоге рукописей Берлинской королевской библиотеки; A. Weber, Verzeichniss der Sanskrit und Prakrit Handschriften, Berlin, 1886, Bd., 2, Abth. I, S. 338-341), ошибочно смешав оба произведения (см. G. Buehler, IA, XIX, 1890, p. 382).

12. Точного соответствия этой цитате нет в оригинале «Вишну-дхармоттары», хотя в нескольких местах этого памятника упоминаются некоторые божества, о которых говорится, что они появлялись и исчезали многократно по воле Вишну (см. G. Вuehlеr, Ibid., р. 402). Карттикея (Kartikeya, картикив), сын Махадевы (Mahaedeva, мхадив — Шива, бог-разрушитель индуистской троицы, к которой относятся также Брахма — Brahman, брахм — бог-созидатель и Вишну — бог-хранитель), в индийской мифологии — бог войны. Лакшми (Laksmi, лкшми) — богиня счастья и красоты; согласно мифам, Лакшми не «произвела приятную пищу из моря», но сама родилась из пены океана, когда его пахтали боги и демоны, чтобы получить из него «амриту» — нектар (см. Рамаяна, I, 45 и другие памятники). Захау указывает, что ал-Бируни ошибочно принял Лакшми за мужское божество, спутав ее имя с именем Лакшманы (Laksmana), брата Рамы (Sachau, India, transl., II, p. 276). Дакша (Daksa, дкш), божество, олицетворявшее в индийской мифологии творческую силу. Во многих памятниках древнеиндийской литературы приводится легенда о «жертвоприношении Дакши». Дакша не пригласил на это жертвоприношение Шиву (Махадеву). Оскорбленный Шива в великой ярости прервал обряд, напал на его участников и, согласно некоторым версиям, обезглавил Дакшу. Умадеви (Umadevt, умадив) — одно из имен Дурги, супруги Шивы. Кальпа (kalpa, клп), так называемые «сутки Брахмы», составляющие 4 320 млн. лет. По воззрениям индийцев, в конце каждой кальпы вселенная уничтожается, чтобы вновь быть созданной в начале следующей. Маркандея (Markandeya, маркидив) — мифический мудрец. В «Вишну-дхармоттаре» повествование ведется от лица Маркандеи, раскрывающего тайны мироздания царю Ваджре.

13. «Изнуренные голодом, даже мудрые забывают [тогда] о законе и добродетели, [ведя] за руки исхудалых детей, уходят в чужие страны, охваченные отчаяньем. Ограбленные разбойниками, истощенные, [идут], тяжело вздыхая и смежив веки, добрые люди, и взоры их застилают слезы, исторгнутые горем. Тощих и жалких, мучит их и свой царь и неприятель. [Одни] объявляют [причиной] бедствий деяния своего царя, другие — карму» (Брихат-самхита, III, 13-15).

14. Под Йраншахром мусульманские писатели понимали либо всю Сасанидскую империю, либо Нишапур с прилегающей областью. Здесь это географическое название употреблено, видимо, в широком значении, так как рождение и начало деятельности Мани обычно связывают с Месопотамией.

15. «Книга тайн» (Китаб ал-асрар) упоминается в числе сочинений Мани также и у Ибн ан-Надима (cм. Fluegel, Mani, S. 72, 102; ал-Фихрист, стр. 336).

16. Ибн Дайсан арабских и Бардесапа или Вардесана христианских авторов (154-222) — гностик, современник и идейный противник Мани. Имя его образовалось от названия речки Дайсан в Месопотамии (Fluegel, Mani, 160-161; В. Райт, Краткий очерк истории сирийской литературы, перевод с английского К. А. Тураевой под ред. и с дополнениями П. К. Коковцева, СПб., 1902, стр. 21-22).

17. Проблемы, рассматриваемые в этом отрывке из «Книги Патанджали», не затрагиваются ни в «Йогасутре», ни в комментарии Вьясы. Утверждение о том, что «действие нераздельно присуще духу» само по себе противоречит основным принципам санкхья-йоги; очевидно, имеется в виду то положение, что материя (тело) действует лишь в присутствии духа (см. выше, прим. 6 и 7 к гл. IV),

18. «Федон» Платона цитируется в «Индии» многократно; часто эти цитаты текстуально близки к оригиналу, иногда значительно отдаляются от него, а иногда и вовсе не имеют параллелей, но всюду первоначальная форма диалога заменяется простым повествованием: по всей видимости, aл-Биpуни пользовался каким-нибудь комментарием на «Федон», в котором авторский текст четко не отделялся от слов комментатора. По предположению Захау, таким произведением мог быть комментарий Прокла. Первая половина цитаты соответствует § 70 С из «Федона»:

«Поведем наше рассуждение: находятся ли, или не находятся в Преисподней души умерших людей, таким путем. Существует одно древнее предание, какое только я помню, будто души, прибыв туда отсюда, затем снова возвращаются и рождаются от смерти к жизни. Если это так, если люди, после смерти, снова рождаются к жизни, это может значить только то, что наши души находятся там, [в Преисподней]». (Творения Платона, I, стр. 141; греческий текст см. Sachau, India transl., II, p. 277),

Вторая половина цитаты, начиная со слов «Душа каждого человека...», не имеет соответствия в оригинале и взята, вероятно, из комментария.

19. Другая цитата составляется из двух отрывков: § 72 Е — «...учение для нас есть не что иное, как воспоминание. Если так, то отсюда неизбежно следует, что то, что мы в данный момент вспоминаем, мы когда-то в прежнее время изучили. А это было бы невозможно, если бы наша душа не существовала где-нибудь прежде, чем она появилась в своем человеческом виде»; § 73 «А разве тебе неизвестно, что переживают влюбленные, когда увидят лиру, плащ, либо что-нибудь иное, чем обыкновенно пользуется предмет их страсти? Они, узнав лиру, воспринимают в своих мыслях образ того, кому эта лира принадлежит. Вот это-то и есть воспоминание». (Творения Платона, I, стр. 145; греческий текст см.: Sachau, India, transl., II, p. 278).

20. Как основательно предположил Захау, обе встречающиеся в «Индии» цитаты, вводимые словами «Прокл говорит» без указания цитируемого произведения, взяты из какого-то комментария Прокла к «Тимею» Платона, сильно отличающегося от сохранившегося и изданного комментария Прокла. Далее Захау предполагает, что произведение, цитаты из которого вводятся словами «Прокл говорит», и произведение, называемое у ал-Бируни «Тимей», идентичны; отсюда вытекает, что либо Прокл осуществил два разных издания «Тимея» с комментарием, либо произведение, которым пользовался aл-Биpуни, ему не принадлежало, а только приписывалось (см. Sаchau, India, transl., II, p. 278-279).

Цитированные здесь слова могут относиться к § 44 ABC из «Тимея»: «Пели [при этом] какие-нибудь ощущения, приносясь и приражаясь извне, увлекут, во всем ее объеме, и душу, они, хотя и состоят в подчинении, получают тогда вид господствующих; и душа, это первое время, когда она находится в узах смертного тела, в силу всех тех впечатлений, бывает вначале неразумною... А кто, напротив, пренебрежет им, тот пройдет хромая свой жизненный путь и отправляется опять в преисподнюю несовершенным и безуспешным...» (Платон, Сочинения, VI, стр. 414; греческий текст см.: Sachau, India, transl., II, p. 278).