СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

РИМСКИЕ АННАЛЫ

ANNALES ROMANI

Введение.

Я выписал их из кодекса Ватиканской библиотеки № 1984 mbr. in fol., где они записаны разными руками XI и XII вв. на листах 201, 202, 194, 195 и 200. Римские авторы, как очевидцы того, о чём повествовали, являются весьма ценным источником по событиям, зависимым от партийных пристрастий и которые к тому же обсуждались только приверженцами Григория VII и его партии; они открывают многое, до сих пор покрытое пеленой мрака, и, менее враждебные к императору, признают, что деньги в глазах их сограждан имели огромное значение и были куда сильнее и императора, и папы. Легко догадаться, что именно по этой причине ни Бароний, ни другие защитники церкви, которые хорошо знали оригинальный кодекс, не взяли на себя труд по его изданию. Я же, стремясь к одной лишь истине, видя, что неожиданно наткнулся на достойных упоминания события, решил их выписать и приобщить к нашей коллекции. Итак, этот текст, зачастую выцветший от долгого времени и впоследствии вновь наведённый другими чернилами, я выписал, насколько можно тщательнее, и, поскольку его всюду наносили на страницы там, где было свободное место, я расположил его так, как это требовалось, сообразуясь с разными почерками и хронологическим порядком.

РИМСКИЕ АННАЛЫ

В 1046 году ¹ от воплощения Господнего, в 13-й индикт, когда в городе Риме правил папа Бенедикт IХ ², в 12-й год и … месяц его правления, в городе Риме возникла серьёзная распря, так что все, собравшись воедино, пришли и свергли его с престола. Затем, в этом же году, на праздник святой Цецилии ³, солнце примерно на три часа покрылось мраком. И вышло, что когда понтифика свергли с престола, между римлянами и жителями Трастевере ⁴ возникла серьёзная распря, так что римляне, собравшись все разом, отправились осаждать Трастевере в седьмой день месяца января ⁵, и произошла крупная битва между римлянами и жителями Трастевере. И римляне были обращены в бегство из-за графов, которые пришли по нагорью, а именно, Герард ⁶, сын Райнерия, и вокруг него – множество рыцарей, которые были верны названному понтифику, подошли к воротам Сассии ⁷. Там они сшиблись все разом, и из-за многочисленной толпы было задавлено более ста человек – больших и малых; на третий день произошло сильное землетрясение, так что церкви огласил звон колоколов. Тогда все римляне, собравшись воедино, избрали себе понтификом Иоанна, епископа Сабинского, которому дали имя Сильвестр ⁸; он занимал папский престол 49 дней; затем, свергнув его, они восстановили на престоле понтифика Бенедикта. Тогда названный Бенедикт, не вынося [дерзости] римского народа, 1 мая письменно отрёкся от этой своей папской должности в пользу Иоанна, архипресвитера [церкви] святого Иоанна у Латинских ворот, своего крестного отца ⁹; ему дали имя Григорий ¹⁰, и он занимал папский престол один год и восемь месяцев без одиннадцати дней.

Генрих ¹¹, по милости Божьей непобедимейший цезарь, услышав слухи о неслыханной борьбе, с огромной силой и несметным войском отправился в Италию. Когда он прибыл в город под названием Сутри ¹², то призвал к себе римское духовенством вместе с понтификом Григорием. И вот, он решил провести в святой Сутрийской церкви замечательный собор. Канонически и по праву осудив как Иоанна, епископа Сабинского, которому дали имя Сильвестр, так и архипресвитера Иоанна, которому дали имя Григорий, и названного понтифика Бенедикта, он предал их вечной анафеме, на основании канонов показав [правильность] этого святым и благочестивым епископам. И вот, он пришёл в город Рим со столь многочисленным воинством, что город не мог даже вместить столь огромного войска. Генрих, по милосердию Божьему благочестивый и добрый король, собрав множество римского народа в базилике святого Петра, князя апостолов, вместе с епископами, аббатами и всем римским духовенством провёл святой и славный собор и в канун Рождества Господнего поставил во главе святой римской церкви замечательного, святого и доброго понтифика, по имени Климент ¹³. А в день Рождества Господа нашего Иисуса Христа ¹⁴ вышеназванный король был коронован своим святым и добрым понтификом, и весь город Рим преисполнился великой радости, и святая римская церковь ликовала и гордилась, что отсюда по милосердию Божьему удалена столь великая ересь. Итак, светлейший государь, узнав желание всех римлян, когда те сообщили ему, как императору, всеобщее желание, возложил себе на голову венец, которым римляне издревле короновали патрициев; и они уступили ему право назначения понтификов и их епископов, имеющих регалии, дабы благой понтифик никем не посвящался, если король не введёт его прежде в должность вместе с римлянами и благочестивыми отцами и, как святой папа Адриан и прочие понтифики утвердили это выдачей грамоты, так и этот выдачей грамоты узаконил, утвердил и передал патрициат и прочее, как сказано выше, во власть короля Генриха, который присутствовал здесь лично, и будущих королей.

Итак, Климент, верховный понтифик, после того как король вернулся в свой королевский дворец, занимал кафедру святого апостольского престола 9 месяцев и 16 дней; оставив земное [царство], он устремился к царствию небесному.

Тогда римский народ, собравшись воедино, отправил к королю Генриху послов с письмами, прося и заклиная его, как слуги господина и как сыновья отца, чтобы он направил к ним скромного, доброго и украшенного добрыми нравами пастыря для святой римской церкви и всего мира. И вот, прежний понтифик Бенедикт, находившийся в городе, что зовётся Тускул ¹⁵, узнав о подобных событиях, расколол римский народ посредством алчности ¹⁶ и таким образом вновь захватил кафедру святого апостольского престола. Когда послы римлян прибыли к королю, тот с великими почестями принял их в своём дворце и одарил богатыми подарками. Итак, собрав огромное множество епископов, аббатов, графов, маркграфов и прочих князей, он, согласно декретам святых отцов, избрал достойного Бога и всего народа понтифика.

Послы римлян, отправившись прежде понтифика Дамаса ¹⁷, вернулись в Рим. А предобрейший понтифик двинулся в направлении Италии [вслед за ними]. Когда же он прибыл к маркграфу Бонифацию ¹⁸, при содействии которого вышеназванный понтифик Бенедикт заполучил папский престол, тот хитро обратился к нему с такими речами: «Я не могу отправиться в Рим вместе с тобой, так как римляне вернули [прежнего] папу, и он вновь получил власть, которую имел ранее, и примирил всех с собой. Поэтому я не могу прийти; кроме того, я уже стар». Услышав это, блаженный понтифик вернулся из путешествия, которое начал, и обо всём рассказал императору. Узнав об этом, король понял его ¹⁹ хитрость и лукавство и обрушился на него в письме с такими словами: «Знай же наперёд, ты, который вернул на папский престол канонически низложенного папу и из-за желания мзды презрел нашу власть, что если ты не исправишься, то скоро я сам заставлю тебя исправиться против твоей воли (ибо близок уже мой приход), и дам римскому народу достойного Бога пастыря». Итак, Бонифаций, видя, что ни в чём не преуспел, через своего посла сверг Бенедикта с престола и вместе с папой Дамасом пришёл в Рим. И римский народ с горячим желанием набожно его принял, и он был посвящён в верховные понтифики в [храме] блаженнейшего апостола Петра в 17-й день месяца июля ²⁰, в первый индикт. Папа Дамас прожил в должности епископа 23 дня и таким образом скончался; и императором и прочими князьями королевства на римский престол был возведён Лев ²¹.

Лев Великий, родом немец, пребывал в должности 5 лет, 1 месяц и 6 дней, [после чего] епископство было вакантным 11 месяцев. Этот Лев отправился в заальпийские земли к императору Генриху II ²² и стал просить его, чтобы он ради любви к блаженному Петру спустился в Апулию и избавил её обитателей от ига агарян ²³. И тот, хотя не пришёл лично, но направил своих князей с большим немецким войском и в то же время с родичем названного понтифика. Как только названный понтифик вернулся в Рим, он тут же отправился с этим войском в Апулию ²⁴ и вместе с ним латинские графы – Аскари и прочие. Вскоре завязалась весьма тяжёлая и ожесточённая битва. Но латинские графы тайно оставили названного понтифика и вернулись по домам. Понтифик был разбит и укрылся в Чивитате ²⁵. А из немецкого войска почти все были перебиты в этой битве. Впрочем, многие были убиты и со стороны агарян. После этого все агарянские князья обратились к скорби; с глубокими стонами и печалью пришли они к уже названному недавно достопочтенному понтифику и, бросившись к его стопам, молили о прощении и милосердии. И они дошли с ним до самых пределов Кампании, и таким образом отпустили его. Понтифик же, пребывая в сильнейшей тревоге, впал от тяжких стонов, скорби и печали в недуг; наконец, его положенные на лошадей носилки вместе с теми из его воинов, кто уцелел, с великой скорбью и печалью вернулись в Рим; спустя малое время он отошёл в базилике святого Петра ²⁶ к вечному царствию ²⁷, разрешив их ²⁸ от анафемы.

Тогда римский народ собрался воедино, и они отправили к императору послов, прося как слуги господина, чтобы им предоставили благочестивого пастыря для святой римской церкви. Итак, собрав множество клириков и мирян, он ²⁹ избрал достойного Бога понтифика и вместе с римскими послами отправил его в Рим. Все римляне обрадовались его прибытию и, посвятив его в римские епископы, дали ему имя Виктор ³⁰. Названный Виктор, родом баварец, пребывал в должности 2 года, 3 месяца, 27 дней, [после чего] епископство было вакантным 9 дней. Он отправился к вышеназванному императору по той же причине, что и его предшественник, а именно, чтобы изгнать агарян, так как не мог выносить вопли народа той земли. Но он ничего не добился, так как застал императора лежавшим на смертном одре. Наконец, тот поручил ему своего сына Генриха ³¹, ещё ребёнка, и умер у него на руках ³². Тогда названный понтифик посредством процедуры введения в должность передал названному мальчику Генриху королевство и начал было идти в Рим, но по дороге ушёл из этой жизни ³³.

Ему наследовал Стефан ³⁴; он был канцлером Льва и Виктора и родным братом великого герцога Готфрида ³⁵; он носил имя Фридрих. Названный Стефан, вернувшись с большими сокровищами из Константинополя, где был послом, застал упомянутого Виктора умершим, и римляне избрали его папой. Но все сокровища, которые он привёз из Константинополя, римляне силой у него отняли; охваченный из-за этого гневом, он ушёл из Рима и отправился сообщить об этом своему вышеупомянутому брату. Тогда римляне, поражённые страхом, направили следом за ним Брацута из Трастевере по имени С..., который, как говорят, дал ему в пути яд, и тот умер ³⁶.

После смерти названного понтифика верные императора – клирики и миряне – отправили к императору Генриху архидьякона Гильдебранда ³⁷, чтобы святой римской церкви дали благочестивого правителя и доброго понтифика. А тот, отправившись в путь, прибыл во Флоренцию, где умер вышеупомянутый понтифик Стефан. Что много говорить? После того как он поговорил с епископом названного города ³⁸, то обещал ему, что если тот захочет отправиться с ним в Рим, он рукоположит его в римские епископы. А тот, услышав это, поверил ему и согласился с его словами и его волей.

Затем они с 500 рыцарями и большими деньгами отправились в Рим. Тогда верные императора, услышав об этом, разгневались и избрали понтификом Бенедикта ³⁹, епископа Веллетри, из района Санта-Мария Маджоре ⁴⁰. Тот, правда, отказывался, но его вопреки его желанию, волей-неволей, рукоположили в римские понтифики, и после раздачи денег ему принесла клятву верности большая часть римского народа, а вместе с ней и графы, которые жили вокруг Города, а именно, Герард, сын Райнерия, граф Галерии, Альберик, граф Тускуланский, и сыновья Кресценция из Монтичелли. Тогда Гильдебранд, услышав об этом, сделал небольшую остановку в пути и послал денег графу из Бенедикто-Кристиано ⁴¹ и прочим, которые были с ним в сговоре. И римский народ разделился, и они стали яростно сражаться между собой. Тогда жители Трастевере отправили к названному архидьякону Гильдебранду послов, чтобы он поскорее явился со своим избранником в Трастевере; что и было сделано. Затем он через Трастевере пришёл на остров Ликаонию; и римский мир разделился таким образом, что в городе ежедневно происходили схватки и убийства. Тогда, наконец, и графы разделились, и одни примкнули к одной стороне, другие – к другой. Затем Гильдебранд со своим избранным понтификом и со своими сообщниками отняли должность префекта у Петра, мужа из района святого Ангела ⁴², и поставили префектом Иоанна Тиниоза из Трастевере. Наконец, те, кто был на стороне понтифика Бенедикта, были побеждены, так что названный понтифик, уйдя из Латеранской патриархии, отправился в замок Пассарано ⁴³ к Регу ⁴⁴, который был сыном префекта Кресценция. Затем названный архидьякон Гильдебранд вместе со своим избранным понтификом отправились в Латеранскую патриархию и, рукоположив его в римские понтифики, дали ему имя Николай и раздали деньги. Многие из римского народа принесли ему клятву верности; понтифик Николай также лично ходил по городу и заставлял верных понтифика Бенедикта против их воли приносить ему клятву верности; поэтому многие из них присягнули левой рукой, говоря так: «Поскольку правой рукой мы присягали на верность нашему господину папе Бенедикту, то тебе даём левую руку». Затем названный понтифик Бенедикт, скрыто и тайно выйдя ночью из замка Пассарано, отправился в Галерию к графу Герарду, сыну Райнерия. Тогда по приказу понтифика Николая архидьякон Гильдебранд отправился в Апулию к Ричарду ⁴⁵, графу агарян, и, сделав его князем, заключил с ним союз, и тот принёс римской церкви и названному понтифику Николаю клятву верности, так как прежде, во время папы Льва, был врагом и неверным. Затем названный князь послал трёх своих графов с упомянутым архидьяконом и с 300 агарянскими рыцарями в Рим на помощь понтифику Николаю. Тогда названный Николай отправился с ними и с римским войском, которое присягнуло ему на верность, к Галерии для осады её и взятия. Они начали штурмовать крепости, которые были вокруг неё, захватывать их, грабить и сжигать; там многие погибли от стрел с обеих сторон. Но с Галерией, поскольку она была сильно укреплена, они ничего не могли поделать; в конце концов, все они вернулись по домам, а агаряне возвратились в Апулию. Но во время жатвы названные агаряне вновь пришли в Рим к упомянутому понтифику Николаю; и понтифик со своими верными из числа римлян и с названными агарянами опять отправился осаждать Галерию. Тогда названный граф ⁴⁶, испугавшись осады со стороны римлянами, раскаялся в том, что принял названного понтифика Бенедикта. А тот, когда узнал о подобном, поднялся на стены Галерии и начал клеймить и клясть римский народ, говоря следующее: «Вы избрали меня понтификом против воли и вопреки моему желанию; дайте мне гарантии безопасности и я откажусь быть вашим понтификом». И тридцать мужей из римской знати клятвенно гарантировали ему сохранность жизни и здоровья, а также то, что его не схватят и он сможет без опаски жить в городе со всем своим имуществом. И названный понтифик Николай вернулся со своим войском в Рим; а упомянутый понтифик Бенедикт снял с себя папское облачение и возвратился в Рим, в свой дом у церкви Санта-Мария Маджоре, где проживала его мать, и пробыл там 30 дней.

Но затем архидьякон Гильдебранд силой захватил его и увёл с собой в базилику Константиниану, в церкви Спасителя, где был созван собор перед лицом понтифика Николая. Когда же названный Бенедикт предстал перед понтификом Николаем, тот перед алтарём названной церкви сорвал с него священнические одежды, а в руки ему, стоявшему голым посреди собрания, вложил грамоту, где были записаны все преступления и грехи, которые совершают беззаконные люди. Он отказался читать, поскольку не хотел обвинять себя в этих преступлениях, не имевших к нему никакого отношения, но волей-неволей прочитал её со стонами и плачем, будучи вынужден. Там же его мать стояла, рыдая и охая, с распущенными волосами и обнажённой грудью; она и его близкие били себя в грудь и раздирали свои лица ногтями. После этого названный архидьякон закричал: «Услышьте, римские граждане, деяния вашего понтифика, которого вы избрали!». Затем он приказал ему облачиться в свои одежды и, как понтифику, одеть на себя все папские наряды, и тогда его низложили. После этого ему дали в качестве приюта церковь блаженной Агнесы, дабы он жалким образом там жил. И лишили его всех богослужебных прав, так что он даже в пресвитерий не смел входить для воздания Богу хвалы и проведения службы. Но спустя малое время Суппо, архипресвитер церкви святого Анастасия, который был духовным отцом названного понтифика Николая, просил его проявить милость к этому несчастному. Тогда тот восстановил его вплоть до чтения посланий. В другой раз он просил его из-за скудости места, и тот восстановил его вплоть до чтения Евангелия. Но ни до чего более, в том числе до служения мессы, он не пожелал его восстанавливать из-за многих верных, которые у того были как в городе, так и вне его. И он прожил вплоть до понтификата названного Гильдебранда, который принял имя Григорий, и тогда умер. После же его смерти названный архипресвитер Суппо отправился к понтифику Григорию и, сообщив ему о его смерти, спросил, по какому обряду его следует хоронить; ведь тот, ещё пока был жив, оставил римскому духовенству большие деньги. [Григорий] же затрепетал и сказал, чтобы его похоронили по папскому обряду и с папскими почестями; и стал плакать и говорить: «Некстати я его некогда увидел, так как впал в тяжкий грех». И было сделано так, как он велел; и тот был с почестями погребён в той же базилике блаженной Агнесы, и там предстало всё римское духовенство.

А после смерти названного Николая ⁴⁷ римляне отправили послов к королю Генриху, который был тогда ребёнком, чтобы он дал святой римской церкви благочестивого правителя. Услышав об этом, Гильдебранд, который был тогда архидьяконом, тут же отправился в Милан и привёл Ансельма, который был тогда архиепископом названного города. И ему дали имя Александр ⁴⁸. А король послал с сильным отрядом Кадала ⁴⁹, епископа Пармы. Тогда те, кто был на стороне Александра, начали сражаться с графом Пеппо и другими графами, которые стояли на стороне Кадала и тех римлян, что были верны названному королю. Из-за этого возникла сильнейшая распря в самом городе Риме. Ченцио, сын префекта Стефана, со своими братьями, а также братья Ченцио и Роман, сыновья Барунция, Белиццо, сын Тито из Каро, и Ченцио, сын Кресценция из Нитты, стояли на стороне Кадала, так как были верны императору. А Лев из Бенедикто-Кристиано вместе с названным архидьяконом Гильдебрандом поддерживали Александра. Наконец, когда на Нероновом лугу произошла битва, те, кто держал сторону Александра, были побеждены и обращены в бегство, и многие пали и оказались в плену; а многие погибли в реке. И они ⁵⁰ захватили город Леонину с базиликой блаженного Петра. Но, поскольку настала ночь, он ⁵¹ остался там этой ночью; они тогда же могли посвятить его в понтифики, если бы не их неразумие, поскольку они сперва хотели провозгласить его в церкви блаженного Петра «в Веригах». Затем Гильдебранд вместе со Львом всю ночь раздавали по городу деньги; а когда настало утро, те не смогли пройти к названной базилике. Из-за этого в городе произошли многочисленные схватки и убийства. Тогда Александр пришёл в монастырь на Капитолии, а Кадал – в башню Ченцио, сына префекта Стефана, которая стоит на мосту блаженного Петра. В то время названный Ченцио владел замком святого Ангела. В городе ежедневно происходили битвы вплоть до района Кампителли ⁵². Затем, когда деньги иссякли, графы вернулись по домам, а Кадал возвратился в Парму. Собрав деньги, он вернулся в Рим, но ему ничего не удалось, и он опять ушёл в Парму и там умер.

В 1111 году от воплощения Господнего, 5 февраля, в 4-й индикт, во времена господина папы Пасхалия II ⁵³, в 12-й год его правления, Генрих ⁵⁴, король Германии, пришёл с большим войском в Тоскану и, после того как в Рим к портику святого Петра [им] были отправлены послы и проведено совещание с Петром Львом и иными послами господина папы Пасхалия, господин папа отправил к нему в Сутри своих послов, чтобы положить конец ссоре и тяжбе, которая со времени блаженной памяти папы Григория VII возникла между королём и римскими понтификами по поводу инвеституры. О том, каков был её конец, будет сказано в последующем. А вот соглашение, которое было заключено между ними:

«В день своей коронации король в присутствии духовенства и народа письменно отречётся от всякой инвеституры на все церкви в пользу господина папы. После того, как господин папа поступит с регалиями так, как записано в другой грамоте, он клятвенно подтвердит, что никогда более не посягнёт на инвеституру, оставит церкви свободными вместе с теми пожертвованиями и владениями, которые явным образом не принадлежали короне, и разрешит людей от клятв, которые были даны против епископов. Он возвратит и пожалует патримонии и владения святого Петра, как то было сделано Карлом, Людовиком, Генрихом и другими императорами, и будет помогать удерживать их, по мере своих возможностей. Он не будет ни делом, ни словом содействовать тому, чтобы господин папа лишился должности римского папы, жизни или здоровья, либо был злонамеренно схвачен им или подосланным им лицом, и ни самому папе, ни его верным, которые дали ему гарантии безопасности за него, то есть Петру Льву с его сыновьями, ни их имуществу, ни прочим, о которых он даст знать королю, не причинят намеренно ущерба; и, если кто-то причинит ему или им что-то дурное, король честно их защитит. Ради обеспечения мер безопасности король даст господину папе в качестве посредников тех князей, которых тот потребует; то есть Фридриха ⁵⁵, сына своей сестры, маркграфа Энгельберта, маркграфа Дипольда, графа Германа, Фридриха ⁵⁶, пфальцграфа Саксонского, Беренгария из Баварии, графа Готфрида, Фридриха Сакса, канцлера Адальберта ⁵⁷, Куно, брата Беренгария, Сигебота из Баварии, Генриха ⁵⁸, герцога Каринтии, Бертольда ⁵⁹, сына герцога Бертольда. Они под присягой гарантируют господину папе безопасность его жизни, здоровья, папской должности и то, что его не захватят; и, если король не исполнит всего вышеописанного, они со своими должностями перейдут к господину папе и к римской церкви. Ради обеспечения безопасности король в ближайший четверг даст господину папе заложников и без опаски отправит на остров во власть господина папы герцога Фридриха, своего племянника, Бруно ⁶⁰, епископа Шпейерского, Конрада, племянника графа Германа, и [его] сына, Генриха, брата графа Фридриха. И тот, если получит заложников, то возвратит их в день его коронации, когда [король] перейдёт через мост; а если он вдруг не будет коронован, или не перейдёт через мост, то [папа] всё равно возвратит их возле замка святого Ангела. Послам же, которых к нему пришлёт господин папа, он гарантирует безопасность как со стороны себя, так и со стороны своих людей по дороге туда и обратно. И, если им причинят ущерб без его ведома, то он честно поможет его возместить.

Я, канцлер Адальберт. Я, граф Герман. Я, граф Фридрих. Я, граф Готфрид. Я, Фолькмар. Клянусь вам, что господин король принесёт соответствующую клятву в ближайший четверг, и заставит поклясться князей и дать заложников, как записано в согласительной грамоте; и исполнит это таким образом в отношении господина папы без коварства и злого умысла, если и господин папа в ближайшее воскресенье исполнит в отношении короля то, что записано в другой согласительной грамоте. Да поможет мне таким образом Бог».

Другая грамота выглядит таким образом:

«Если король исполнит в отношении господина папы то, что записано в другой согласительной грамоте, то господин папа прикажет епископам, которые будут присутствовать в день его коронации, отдать королю и короне регалии, которые принадлежали короне во времена Карла, Людовика, Генриха и прочих его предшественников, и письменно заверит своей властью и под угрозой анафемы, что никто из них, нынешних и будущих, и никто из их преемников не будет вступаться и посягать на эти регалии, то есть на города, герцогства, марки, графства, на право чеканить монету, взимать пошлины и рыночные сборы, на коронные фогтства, на права сотников и дворы, которые явным образом принадлежали короне, с их принадлежностями, рыцарями и замками королевства. И он не будет более беспокоить короля и корону по этому поводу, и под угрозой анафемы письменно подтвердит, чтобы и его преемники не посмеют причинять подобное беспокойство. Он радушно и почтительно примет короля, сознательно и без отговорок коронует его по обычаю его предшественников и при поддержке своей должности будет содействовать ему в удержании престола. Если господин папа не исполнит этого в отношении короля, то я, Пётр Лев, со всей своей силой перейду на сторону господина короля; заложников же, если они не сбегут, мы возвратим на следующий день после коронации короля. Если же папа откажется его короновать, то мы всё равно их возвратим. В воскресенье, когда господин король приобщится к крестному ходу, то ради безопасности короля, чтобы он мог без опаски пройти через замок и мост, я лично или через моего посланника дам заложников – моего сына Грациана и сына Огвицо, [ещё одного] моего сына, либо сына моей сестры, если смогу его заполучить и если король не откажется от этого.

Я, Пётр Лев, клянусь вам, что господин папа в ближайшее воскресенье исполнит в отношении короля, если только не рассорится с ним, то, что записано в другой согласительной грамоте, если господин король исполнит в отношении папы то, что записано в иной согласительной грамоте. Сделано 4 февраля в атрии святого Петра, в церкви Пресвятой Марии, что зовётся in Turri».

После этого господин папа отправил своих послов в Сутри, и король поклялся перед ними в таких словах:

«Я, король Генрих, с этого часа и впредь не буду ни делом, ни словом содействовать тому, чтобы господин папа Пасхалий II лишился должности римского папы, жизни или здоровья, либо был злонамеренно схвачен мною или подосланным лицом, и ни самому папе, ни его верным, которые поручились или поручатся мне за него, то есть Петру Льву с его сыновьями и Вальфреду, ни их имуществу, ни прочим, о которых господин папа даст мне знать, не причинят намеренно ущерба; и, если кто-то причинит господину папе или им что-то дурное, то я честно их защищу. Послам же, которых ко мне пришлёт господин папа, я гарантирую безопасность и со стороны себя, и со стороны моих людей по дороге туда и обратно и, если им без моего ведома причинят ущерб, то я честно помогу его исправить. Таким образом я без коварства и злого умысла исполню всё это в отношении господина папы, если господин папа в ближайшее воскресенье исполнит в отношении меня то, что записано в согласительной грамоте. Да [поможет] мне Бог».

После этого князья также поклялись следующим образом:

«Я, герцог Фридрих, я, маркграф Энгельберт, я, граф Герман, я, маркграф Дипольд, я, Фридрих, пфальцграф Саксонии, я, Беренгарий, граф из Баварии, я, граф Готфрид, я, Фридрих Сакс, я, Куно, брат Беренгария, я, Сигебот из Баварии, я, Генрих, герцог Каринтии, я, Бертольд, сын герцога Бертольда, я, канцлер Адальберт, не буду ни делом, ни словом содействовать тому, чтобы господин папа Пасхалий II лишился должности римского папы, жизни или здоровья, либо был злонамеренно схвачен. И, если король не сдержит той клятвы и не исполнит того, что записано в согласительной грамоте, я со своей должностью перейду к господину папе и к римской церкви; и я без коварства и злого умысла исполню это в отношении господина папы, если господин папа в ближайшее воскресенье исполнит в отношении нашего господина короля то, что записано в согласительной грамоте. Сделано в Сутри, в замке, 9 февраля».

После этого 11 февраля, то есть в субботу перед пятидесятидневным постом, король подошёл к Риму. На другой день господин папа послал навстречу ему к горе Радости, которая зовётся также Монтемало ⁶¹, знаменосцев с хоругвями, скриниариев, судей и конюших. Также огромное множество народа вышло ему навстречу с [пальмовыми] ветвями. И он, согласно обычаю прежних императоров, принёс римскому народу две присяги: одну – перед небольшим мостом, другую – перед воротами портика.

Перед воротами он с песнопениями был встречен евреями, а в воротах – греками. Там по приказу понтифика собралось всё духовенство римского града. И, когда он сошёл с коня, они с хвалебными гимнами проводили его до ступеней [церкви] святого Петра.

Там, когда он поднялся на вершину лестницы, оказался господин папа с многими епископами, кардиналами пресвитерами, дьяконами, иподьяконами и прочими служителями схолы певчих. Когда король бросился к его ногам, то после поцелуя ног поднялся, чтобы поцеловать лицо. И они трижды обнялись и трижды поцеловали друг друга. Держа понтифика за правую руку, он тут же при огромном народном ликовании и криках дошёл до Серебряных ворот. Там он сделал по книге императорское исповедание и был провозглашён понтификом императором; и понтифик вновь его поцеловал. И епископ Лабиканский тут же совершил над ним первую молитву, как то указано в обряде.

После входа в базилику, когда он подошёл к rota porphyretica ⁶², им обоим поставили кресла, и они сели. Понтифик потребовал отказа от инвеституры и прочего, что было записано в согласительной грамоте, и сам приготовился исполнить то, что было записано в другой согласительной грамоте. А тот вместе со своими епископами и князьями отошёл в сторону возле ризницы; и они долго обсуждали там то, что им было угодно. В этом обсуждении приняли участие три лангобардских епископа – Бернард из Пармы, Бон Старший из Реджо и Альдо из Пьяченцы. Когда прошло больше часа, понтифик, послав гонцов, потребовал исполнения условий названного соглашения. Тогда заальпийские епископы бросились понтифику в ноги и поднялись, чтобы поцеловать его лицо. Но спустя малое время доверенные лица стали понемногу раскрывать перед королём свои хитрости, говоря, что те условия, что записаны, нельзя утвердить властью и правосудием. Им в качестве возражения привели евангельское и апостольское предписание, что следует, мол, отдавать кесарево кесарю ⁶³ и никакой воин Божий не должен связывать себя делами житейскими ⁶⁴, так как прибегающий к оружию, согласно блаженному Амвросию, должен быть отрешён от епископской должности; но, хотя им приводили эти и другие апостольские и канонические главы, те оставались в своей хитрости и упорстве.

Когда день уже клонился к вечеру, братьям предложили короновать короля в этот же день, а обсуждение прочего отложить на следующую неделю. Но те и этому воспротивились. Между тем, понтифик, префект и все, кто был вместе с ним, были взяты под стражу вооружёнными рыцарями. И они, наконец, с трудом поднялись к алтарю святого Петра для служения мессы, с трудом смогли найти хлеб, вино и воду для совершения святого причастия. После мессы понтифик вынужден был сойти с кафедры и сел с братьями внизу, перед гробницей святого Петра. Там вооружённые воины охраняли его до самой тёмной ночи. Затем его вместе с братьями отвели на постоялый двор за пределами церковного атрия.

Вместе с ним было захвачено огромное множество дьяконов, нотариев и мирян. Те же, кто вырвался, одни были ограблены, другие – жестоко избиты. И вот, во всём Городе произошло внезапное замешательство, [его охватили] гнев и печаль.

На следующий день римляне начали ожесточённую битву против немцев, так что почти что изгнали их из портика. В этой битве с обеих сторон пали очень многие, но куда больше павших было со стороны немцев. Поэтому их поразил такой страх, что они на всём протяжении последующих двух дней не выпускали из рук оружия ни днём, ни ночью. Затем, когда римляне объявили, что на третий день намерены сразиться с ними лицом к лицу, те той же ночью бежали из портика в таком страхе, что бросили на постоялых дворах не только поклажу, но и многих своих товарищей.

Затем, пройдя до подножия горы Соракте, они перешли через русло Тибра возле монастыря святого Андрея и, выйдя через область сабинов к Луканскому мосту ⁶⁵, напали на дальние пределы города Рима. Между тем, волочили, связав верёвками, некоторых из клириков и мирян. Понтифика вместе с двумя епископами, а именно, Сабинским и Портоским, и четырьмя кардиналами держали под стражей в крепости Трибуко (Trebicum), а прочих кардиналов – в Корколле (Corcodilum) ⁶⁶. Итак, хотя король ежедневно опустошал поля римлян и искушал их души хитрыми посулами и деньгами, Бог внушил народу такую твёрдость, что с ними не удавалось примириться без освобождения папы и кардиналов. И он разрывался посреди этого между разными решениями. Но, сознавая совершённое преступление, он не рассчитывал более на то, что сможет чувствовать себя в безопасности со стороны папы. Наконец, по зрелому размышлению он согласился с тем, чтобы отпустить на волю всех, кого захватил, лишь бы добиться для себя у папы гарантий безопасности на будущее время. И весьма упорно старался добиться этого то через своих князей, то через клириков, то через мирян, то через римских горожан. Однако, господин папа предпочитал скорее отдать жизнь, чем согласиться на инвеституру епископств и аббатств, хотя тот и уверял, что посредством этой инвеституры он жалует не церкви и не какие-то должности, но одни лишь регалии. Понтифику говорили о бедствиях пленников, что они, мол, лишившись жён и детей, изгнаны из домов и отчизны и закованы в тяжкие кандалы. Говорили об опустошении римской церкви, которая лишилась почти всех кардиналов. Говорили об ужаснейшей опасности раскола, который грозил почти всей латинской церкви. Наконец, подавленный несчастьями сыновей, он, сокрушаясь [и издавая] вздохи и тяжкие стоны, разразился слезами и сказал: «Я вынужден ради спасения церкви и мира претерпеть и допустить то, с чем никогда бы не согласился ради моей жизни».

Ибо епископы и кардиналы, которые находились в плену, просили его дать эти гарантии безопасности. Ведь иначе, мол, он никак не сможет добиться ни отпуска пленных, ни мира для церкви, насколько то зависело от них самих. Итак, когда Альберт, граф Бьяндрате, и прочие сторонники короля не позволили предписать клятвам условия, понтифик сказал: «Поскольку вы не позволяете записать условия, я прибегну к словам». И, повернувшись к королю всем телом, он сказал: «Мы даём эту клятву для того, чтобы вы исполнили и соблюли то, что обещали». И король вместе со всеми своими людьми весьма радостно и охотно с этим согласился. Итак, на Маммейском мосту ⁶⁷, который разделял римлян и немцев ⁶⁸, ими ⁶⁹ была дана со слов папы такая клятва:

«Господин папа Пасхалий не будет беспокоить господина короля Генриха и его королевство ни за причинённые ему и его людям обиды в отношении личности и имущества, ни по поводу инвеституры епископств и аббатств, не воздаст за это дело заслуженным злом ни ему, ни какой-либо иной особе и никогда не предаст особу короля анафеме. Господин папа не откажется короновать его, как то указано в обряде. И будет добросовестно помогать ему удерживать королевскую и императорскую власть при помощи своей должности. Всё это господин папа исполнит в отношении настоящего господина короля Генриха без коварства и злого умысла. Да [поможет] мне Бог».

А тот, в свою очередь, поклялся в таких словах: «Я, король Генрих, в ближайшую среду или четверг отпущу господина папу, епископов и кардиналов, а также всех пленных, которые были схвачены вместе с ним или вместо него, и заложников; позволю без опаски привести их в ворота городе Трастевере; не буду более их захватывать или позволять захватывать и как лично, так и через моих людей буду соблюдать мир и спокойствие в отношении тех, кто пребывает в верности господину папе Пасхалию, и народа города Рима, Трастевере и Острова в плане как личности, так и имущества, если и они будут соблюдать в отношении меня мир. Я буду честно поддерживать господина папу Пасхалия, дабы он спокойно и без опаски занимал папскую должность; возвращу римской церкви патримонии и владения, которые я отнял; по обычаю моих предшественников буду добросовестно помогать в отвоевании и удержании земли, которой он должен владеть по праву; и буду повиноваться господину папе Пасхалию без ущерба для чести моей королевской и императорской короны, как и католические императоры повиновались католическим римским понтификам. Всё это я буду соблюдать добросовестно, без коварства и злого умысла. Да [поможет] мне Бог».

После этого Фридрих, архиепископ Кёльнский, Гебхард Тридентский, Бурхард Мюнстерский, Бруно Шпейерский, канцлер Адальберт, граф Герман, пфальцграф Фридрих, Альберт, граф Бьяндрате, Фридрих Сакс, граф Беренгарий, Фридрих, граф Фрайзинга, маркграф Бонифаций и граф Гварнерий, Готфрид из Швабии, положив на Евангелие текст этой клятвы, поклялись по приказу короля так, как было записано в этом тексте:

«Всё это король Генрих исполнит в отношении господина папы Пасхалия без коварства и злого умысла. Да [поможет] мне Бог. Сделано 11 апреля, во вторник после отдания Пасхи, в 9-й индикт».

Оставалась ещё та часть требования, исторгнутого силой, [которая заключалась в том], что королю лично должны были написать привилегию о разрешении инвеституры. Ни он сам, ни его приверженцы не допустили, чтобы её написание было отложено до прибытия в Рим, где была оставлена печать понтифика. Итак, на другой день, на том поле, что зовётся «Семь братьев», в то время как снимались с лагеря, её продиктовали, а когда, перейдя через реку Тибр возле Соляного моста, расположились лагерем у восьмой [мили], вызванный из Рима скриниарий составил в ночной темноте её текст. И понтифик, хотя и неохотно, но подписал там эту грамоту.

Король получил там эту грамоту, но затем, прибыв в церковь святого Петра, он после получения короны отдал её в руки понтифика и вновь принял её из его рук не только против его воли, но и против всякого обыкновения.

Короновали же этого короля, заперев все ворота города Рима, дабы к нему не подошёл никто из горожан. После получения короны и окончания торжественного богослужения он тут же ушёл в лагерь в поле. И тогда понтифик, свободно выйдя, наконец, в Город вместе с епископами и кардиналами, был встречен таким множеством народа, идущим навстречу и славящим Бога, что лишь под вечер с трудом смог добраться до постоялого двора. Произошло же это 13 апреля, в четверг после отдания Пасхи.

Всё это мы правдиво описали так, как испытали сами, видели собственными глазами и слышали собственными ушами.

В 17-й год ⁷⁰ понтификата папы Пасхалия II, в 9-й индикт, во 2-й день месяца апреля, умер префект Пётр. В его ⁷¹ времена, поскольку он не хотел уступать должность префекта Петру, сыну уже почившего и одноимённого ему префекта Петра, в городе Риме произошли сильнейший заговор и смута. И все графы, которые жили в районе всех частей города Рима, приняли участие в заговоре с обеих сторон, а именно, со стороны понтифика и со стороны префекта. Из-за этого произошли многочисленные схватки, убийства и сильнейший мор. Башни были до основания разрушены, дома снесены, церкви разграблены, а клирики захвачены в плен. Затем, наконец, те, кто был на стороне понтифика, потерпели поражение. Сам понтифик, поражённый страхом, скрылся бегством и спасся из Латеранского дворца, остановившись на эту ночь близ монастыря Кливо ди Скауро, в его укреплении, которое зовётся Септизоний (Sedem Solis). На рассвете, выйдя из Города, он отправился к городу Альбано, а затем удалился в Кампанию. Впоследствии же префект и консулы отправили послов к императору Генриху IV, чтобы он пришёл в Рим. А тот, когда услышал подобное, очень обрадовался; ничуть не медля, он с огромным войском отправился к Риму. Как только раздали деньги, большая часть римского народа принесла ему клятву верности. Войдя в Рим, он [был принят] с немалыми почестями и славословиями и в день святой Троицы ⁷² короновал королеву, а затем посредством орла ⁷³ утвердил префектуру за недавно названным префектом. После этого король тут же отбыл в Галлию. Что много говорить? Названный понтифик пробыл за пределами города два года без трёх месяцев; тем не менее, бои против Петра Льва, так как он был верен названному понтифику, ежедневно происходили между базиликой святого Петра и замком святого Ангела, между Капитолием и берегом. Затем верные названному понтифику мужи, в том числе графы, то есть Пётр Колонна и Райнальд Синибальдо, тайно призвали его обратно; но в городе он оставаться не посмел. Поспешно отправившись через Трастевере в замок святого Ангела, он начал при помощи баллист, осадных машин и пращников бороться против базилики святого Петра, поскольку её удерживал префект с консулами и так как мятежные настроения сошли уже на нет, и римляне были не в том настроении, в каком находились прежде. Но на восьмой день после своего возвращения ⁷⁴ названный понтифик умер по суду Божьему близ замка святого Ангела, в доме возле Медных ворот, и был погребён в базилике Константиниане, так как консулы не позволили похоронить его в базилике святого Петра.

В его времена духовенство и народ, которые стояли на стороне понтифика Климента, избрали и посвятили в городе Риме трёх понтификов. Во-первых, они в ночное время тайно избрали в базилике святого Петра и, посвятив, возвели на престол епископа [церкви] святой Руфины ⁷⁵, но тот не посмел оставаться в городе; уйдя из этого города с намерением отправиться к королю, он был схвачен верными понтифика Пасхалия, и те отправили его к последнему в Рим; а тот не медля отправил его в Апулию, в монастырь святой Троицы, что расположен в Каве; и тот стал там монахом. Другим был епископ Сабинский ⁷⁶; его избрали в базилике апостолов. Когда об этом стало известно по городу, народ сбежался и началась смута. Среди людей были верные понтифика Пасхалия. Те же, кто был противником понтифика, были поражены страхом и отправились со своим избранником в базилику святого Марцелла к Иоанну, сыну Оттолина, который его поддерживал. Там был и кардинал Роман, который содействовал его партии. Но большинство из них избили и ограбили клирики, которые за ним гнались. Что же далее? Названный понтифик дал денег Иоанну, сыну Оттолина, и тот, обманув [избранника], отдал его в их власть. Те же, кто был на стороне понтифика, тут же его схватили, сорвали ему с шеи паллий, постыдно выволокли из названной церкви, посадили на лошадь задом наперёд и поспешно отправили его в Латеран, где находился понтифик. И тот приказал заточить его в башне. Спустя малое время он отправил его в Апулию, в монастырь святого Лаврентия, что расположен в Аверсе. И тот стал там монахом. Третьим был Магинульф, архипресвитер [церкви] святого Ангела. Ему дали имя Сильвестр ⁷⁷. Из-за этого возник крупный заговор и волнение среди рыцарей и простолюдинов, и те клирики и миряне, которые были противниками названного понтифика, избрали его в базилике Пресвятой Марии, что зовётся Ротонда. Главные из тех, кто принял участие в этом заговоре, были: наследники Стефана, сына Отто, а именно, Стефан по прозвищу Норманн, вместе со своими братьями; Николай, сын Ченцио Баронция, и его сын Пётр; Роман, сын Романа Баронция, со своими братьями и племянниками; Генрих из [церкви] святого Евстафия со своими сыновьями; Бериццо из [церкви] Пресвятой Марии в Аквиро, со своим братом Стефаном, их сыновья и многие другие. Они отправили послов к маркграфу Гварнерию ⁷⁸, который стоял на стороне короля Генриха, дабы тот спешно пришёл к ним на помощь. И тот ничуть не промедлил и поспешно отправился в Рим вместе с некоторыми из немецких рыцарей. Понтифик, как только об этом услышал, тут же ушёл из Латеранской патриархии и удалился на остров Ликаонию в церковь святого Иоанна. Все участники заговора тут же объединились и вместе с названными маркграфом Гварнерием и Магинульфом отправились в Латеранскую патриархию. Там они посвятили его в римские понтифики. Верные понтифика, рыцари и простолюдины, как только услышали об этом, тут же отправились с префектом Петром к Латерану, в курию, перед церковью святого Георгия; когда с ними завязалась битва, очень многие погибли и были ранены с обеих сторон; наконец, те, кто стоял на стороне понтифика, были разбиты и бежали, обратив тыл. И те преследовали их по всем дорогам, а именно, по большой дороге ⁷⁹, которая ведёт к [церкви] святого Климента; названный маркграф со своими людьми и с римскими простолюдинами гнали их вплоть до храма Ромула ⁸⁰ перед домом судьи Матильды; Стефан Норманн вместе с прочими, которые жили возле церкви святых Марцеллина и Петра, преследовали их до арки Aure ⁸¹ и по дороге, которая ведёт к [церкви] святого Стефана на Целийском холме ⁸², и гнали их до Септизония (ad Sedem solis). Затем, вернувшись к своему понтифику, они разошлись по домам. Между ними произошла также другая битва – в Большом цирке, и те, кто стоял на стороне Пасхалия, были разбиты и обратили тыл; те же преследовали их вплоть до Триумфальной арки и по другой дороге сверху – до Септизония. Многие из них пали: одни – раненые, другие – убитые, третьи – поверженные и разгромленные вместе с префектом Петром. В той битве пало убитыми и ранеными более 60 лучших рыцарей. Когда же у названного Магинульфа закончились деньги, все заговорщики его покинули. Спустя малое время названный маркграф Гварнерий увёл его с собой в Озимо. Но, пока они выступили, названный Магинульф некоторое время пробыл с несколькими рыцарями в городе Тибуре, а затем отправился в Озимо и находился там до прихода короля. А король, после того как положил конец [ссоре] с названным понтификом Пасхалием, низложил его на Нероновом лугу; поскольку этот Магинульф был тогда в лагере. После этого названный маркграф, побуждаемый добрым чувством и не желая оставлять его в такой нужде, увёл [Магинульфа] с собой и тот пробыл у него до тех пор, пока не ушёл из жизни.

Пасхалий, родом из Равенны, из местечка под названием Галлиата, сын Кресценция, пробыл в должности 18 лет, 5 месяцев, 6 дней. Он умер в канун святых Винцентия и Анастасия ⁸³, в ночное время. После этого епископство было вакантным два дня. А на третий день, в канун обращения святого апостола Павла ⁸⁴, был избран Геласий ⁸⁵. Он был первым из дьяконом и заместителем Фридриха, канцлера и архиепископа Кёльнского. Он исправлял папскую должность как понтифик и пробыл в Латеранской патриархии вплоть до пятницы перед сорокадневным постом ⁸⁶. Консулы же отправили послов к императору, который был тогда занят осадой Вероны, и в письмах сообщили ему обо всём, что случилось. Тот, ничуть не медля, поспешно отправился в Рим с немногими рыцарями, в пятницу перед сорокадневным постом отправил к консулам гонцов, чтобы те вышли ему навстречу, и в субботу перед постом ⁸⁷ вступил в портик святого Петра. Как только избранный понтифик узнал о его приходе, он тут же ушёл из Латеранской патриархии и прибыл в район святого Ангела, в церковь Пресвятой Марии, что расположена на реке Тибре, где находились его верные, и пробыл там всю субботу. А король отправил к нему послов, дабы положить конец ссоре. Но тот, услышав об этом, сел ночью на корабль и вместе с епископами, кардиналами и дьяконами отбыл к себе на родину – в Гаэту. Император же, когда услышал о подобном, посоветовался со своими верными и отправился в базилику святого Петра, чтобы найти решение о том, что делать. Те же советовали ему поставить понтифика. Тогда избрали Маврикия ⁸⁸, испанского архиепископа из города Браги, и посвятили его в римские епископы в пятницу «четырёх времён», которые есть в месяце марте. Ему дали имя Григорий. А на другой день, то есть в субботу, в пресвитеры был рукоположен названный Геласий; в воскресенье же его посвятили в папы. Спустя малое время он, уйдя оттуда ⁸⁹, отправился в Беневент. Там герцог и все князья агарян ⁹⁰ принесли ему клятву верности и он пробыл там до праздника апостолов ⁹¹, после чего вернулся в Рим. Но в Латеранской патриархии он остановиться не посмел, так как её удерживали верные короля и его понтифика. Он остановился на берегу, у наследников Стефана, сына Отто, в церкви Пресвятой Марии Secundicherio. На другой день, который был отданием праздника апостолов Петра и Павла ⁹², он отправился в базилику святого Павла и отслужил там мессу. А другой понтифик, то есть Григорий, которого римляне называют Бурдином, отслужил мессу в базилике святого Петра. Спустя малое время названный Григорий ушёл в город Сутри, а базилику святого Петра оставил охранять своим верным. *Те же, не верные, но изменники его и императора, не долго упорствовали в данной ими клятве верности и обеспечения безопасности названной базилики святого Петра, но, получив деньги, передали её Петру Льву, который был верным папы Каликста ⁹³, со всеми её укреплениями. Впоследствии же понтифик Каликст раздал в этом городе деньги, и ему принесли клятву верности многие рыцари и простолюдины; спустя малое время он с большим войском отправился к городу Сутри, где находился названный Григорий, которого звали Бурдин. На восьмой день этой осады жители Сутри отдали его во власть папы Каликста и римлян. После того как он оказался в их власти, те сорвали с него его одежды, облачили в две вывернутые наизнанку овчины и, посадив на верблюда, который возил кухонные принадлежности понтифика Каликста, отправились таким образом обратно в Рим. Так он был избит и осмеян. Затем его посадили на самую дрянную ключу, и со многими оскорблениями и под крики народа отправили через Трастевере в Септизоний, и там заковали в кандалы. Вытащив его оттуда спустя малое время, его отправили в замок Пассарано. Но и оттуда его впоследствии вытащили, и сослали в Апулию в монастырь святой Троицы. С момента своего рукоположения и до дня, когда его схватили, он пробыл в должности понтифика три года и два месяца без двух дней* ⁹⁴. А названный Геласий сел после этого на корабль и отбыл в город Пизу, а оттуда отправился во Францию. Там он и ушёл из жизни.

Геласий, родом гаэтанец, сын конъюла Иоанна, пребывал в должности один год, четыре дня. Он умер на праздник Агнесы второй ⁹⁵, во Франции, в клюнийском монастыре святого Петра; там же его с почестями похоронили 29 января, после чего епископство было вакантным 6 дней. На Очищение Пресвятой Марии ⁹⁶ был избран Каликст, архиепископ Вьеннский.