МИЛЛЕР Г. Ф.
Известии о новейших кораблеплаваниях по Ледовитому и Камчатскому морю с 1742 года, то есть по окончании второй Камчатской экспедиции. Часть из истории государствования великия императрицы Екатерины Вторыя 1
I. Введение
Учиненныя великими Российскими государями по 1742-й год изыскания неизвестных земель по Восточному океану и испытания возможности кораблеплавания по Ледовитому морю известны уже чрез изданные прежде в печать о том описания («Собрание Российских историй», том 3; «Ежемесячный сочинения» 1758 году; «Путешествия и открытия, учиненныя россиянами вдоль берегов Ледовитаго моря на Восточном океане, как около Японии, так и Америки», в Амстердаме 1766-го года, в 8-ю долю листа.). 2 Полученная товарищами капитана-командора Беринга на одном из новонайденных островов прибыль скоро побудила партикулярных людей предпринимать равномерныя путешествия, и сие происходило с таким успехом, что отправляемые почти ежегодно из Охоцка и Камчатки корабли возвращались обыкновенно с множеством дорогих мехов, кои в Китае расходятся с великою прибылью. Недостаток же при сем был тот, что оныя кораблеплавания совершались без показания искусных штурманов, почему и прошло более дватцати лет, что не имели о новонайденных местах ни обстоятельных известий, ниже верных карт 3. Сей недостаток инако исправлен быть не мог, как единым токмо милостивым попечением великия императрицы Екатерины. Казалось, что сие происходило от незнания, а может статься и по той причине, что простирающейся к востоку ряд новонайденных островов выходил у сих людей на ландкартах к норд-осту. Удивительно! Каким образом продолжались на некоторых печатных картах столь важные погрешности еще в 1774-м году, когда уже о сем давно имели лучшия сведения? 4
Дальнейшия испытания по Ледовитому морю совсем пресеклись со времени второй Камчатской экспедиции, и оныя испытания пришли бы [128] почти в забвение, естли бы не подала новую к разговору о сем причину произшедшая между двумя мужами зависть с того времени, как вышло из печати описание прежних кораблеплаваний 5. Приводимыя одним из них доказательства во остережение от дальнейших испытаний произвели в другом такую только вероятность, каковая согласовалась со взятыми прежде сего мерами, когда надеялись пройти вдоль сибирских берегов. Но когда б от города Архангельского и из Колы, взяв путь прямо на Шпицберген, постарались открыть старой Гренланд и вдоль восточных гренландских берегов приближились бы к полюсу столь близко, сколько б возможно было, то, по мнению сего мужа, весьма бы вероятно было, чтоб нашли краткой и не совсем неспособной путь чрез Ледовитое море в Восточный океан 6. Доказательства мнения сего хотели было уже утверждать Бааренс и Воод (славные люди между мореплавателями) 7, но потом последней из них оныя отвергнул. Без собственнаго испытания нельзя почесть невозможным сего предложения. Польза для географии и честь отечества придали оному предложению новое уважение. Дело сие дошло до самаго престола и принято в разсуждение от великой императрицы и величайшей споспешницы наук, яко обильнейшаго источника вечной славы России 8.
Россия не для того желает иметь кораблеплавание по Ледовитому морю, для чего другия державы онаго желают. Ей не нужно ни плавание к северу для споспешествования своея торговли, ни ближайшая дорога в Китай, Японию и Восточную Индию. В Китай имеет она открытую и способную сухим путем дорогу, не сопряженную ни с какою опасностию; по оной можно с довольною точностию считать время, во сколько туда прибудут и оттуда возвратятся. Главнейшие товары, отпускаемые в Китай, суть сибирския мехи, которые продаются с прибылью по большой части еще на границе. Она имеет кораблеплавание в острова Восточнаго океана и могла бы распространить оное также в Японию и Индию, естли б не было там препятствий, которых и чрез северное плавание отвратить невозможно. Статься может, что было бы сие полезно, когда б между отдаленными Российскими провинциями произвело оное мореплавание удобнейшее того сообщение, какое производят ныне речной судовой ход. Сколь же сие малонадежно, оное видно из опытов в городе Мангазее, который город в перьвые годы по своем выстроении снабжаем был хлебом по морю от города Архангельского. Опасность, безнадежность и дороговизна показали скоро другия средства и путь к привозу и зделали оныя употребительными. А хотя две великия Российския императрицы и возобновляли старания голландцов и агличан, чтоб кораблеплавание по Ледовитому морю зделать возможным, но сие учинено не в том намерении, чтобы приобресть от того великия выгоды в торговле своего государства, а еще и того менее, когда бы сей путь найден был, употреблять оный токмо в свою собственную пользу, исключая другия державы. [129]
Однакож был такой человек («Записки и примечания географическия и критическия о положении в Азии и Америке северных земель», Г*** (Энгель). В Лаузане, 1765 года, в 4° листа. Оная книга переведена также и на немецкой язык и от издателя дополнена прибавлениями.), которой имел столь развратный мысли, будто бы Российское правительство истинныя обстоятельства учиненных во время второй Камчатской экспедиции вдоль Ледовитаго моря изысканий оставило для себя, яко некую тайну, дабы не могли другие народы получить чрез то случай к новым кораблеплаваниям, и будто издатель оных известий о Российских кораблеплаваниях и новых обретениях, желая от правительства заслужить благодарность, искал против лучшаго знания и совести тут затруднений, где никаких не находится, дабы чрез то отвратить других страхом от сего путешествия; на ландкарте новых изысканий протянута Сибирь с Чюкотскою землею около тритцати градусов и более к востоку, дабы чрез прибавление дороги умножить другим народам затруднении в кораблеплавании. Подлинно странныя и дерзкия мысли зделавшагося от одного в комнате чтения ученым, которой, возмечтав о возможности севернаго путешествия вооружается на тех, кои токмо стороною дают знать нечто такое, что не ласкательствует его надежде. Господин Энгель ненавидит Россию за то, что она не нашла того, что он столь твердо вперил себе в голову. Россия желала чрез сии кораблеплавания подать людям некоторую помощь для всеобщей пользы, она желала разпространить знание нашего земнаго шара и за то поносится корыстолюбивою и издающею собственныя свои ландкарты перепорченныя. Не доволен будучи своими несправедливыми обвинениями, издал он в печать вместе с своею книгою и сочиненную по своим правилам ландкарту о северо-восточной Сибири, на которой самопроизвольно ограничил сию часть Российскаго государства так, как ему выгоднее показалось, напротив же того, землю от Америки протянул к западу на такое разстояние, чтобы между обеими никакого пустаго места не осталось.
Таковые вымыслы, которые никому понравиться не могут, опровергать или показать только оных неосновательность за нужно не разсудилось 9. Когда бы не было намерения описывать кораблеплаваний по самой истинне, то для чего б было их и описывать? Можно бы и все оставить в молчании. Для отвращения других народов от кораблеплавания по Ледовитому морю не может сие быть побудительною причиною, ибо все, зделав сами опыты, от дальнейших покушений давно отказались. Скоряе бы сочли за полезное препятствовать кораблеплаванию к новонайденным в Восточном океане островам, нежели по берегам Ледовитаго моря. Ибо хотя к сему последнему и нашлися ревнители из других народов, то, однакож, иностранные мореплаватели без помощи россиян подлинно не много бы преуспели, да и со всею помощию, какую бы им только подать можно было, сама бы натура принудила их возвратиться так, как и их предшественников. В разсуждении ж оных островов опасаться нечего. [130] Они уже зделались благоприобретенною собственностию Российской короны; ни которой из них известен никогда не был какой-либо европейской державе, и каждой из них с самаго почти его сыскания платит подать Российской империи. Весьма дальное разстояние от неизвестных земель различает дальнейшия оных земель острова от дальнейших гишпанских владений в Калифорнии. Гишпанцы, по публичным ведомостям, высылают корабли искать от Калифорнии к северу новых земель. Они могли б коснуться и до отдаленнейших России принадлежащих островов. Достойно б было примечания, когда бы две находящиеся в Старом Свете нации, будучи одна от другой в дальном разстоянии, зделались в Новом Свете соседями, отправляли б между собою торговлю и заключали бы торговые договоры.
Издатель оных известий о кораблеплаваниях в новооткрытых местах стал бы, может быть, защищать себя против господина Энгеля, которой обвиняет его умышленною несправедливостию и ласкательством, чрез что будто бы желает он притти в любовь у правительства и споспешествовать своему благополучию. Но сие почел он тем более не нужным, потому что он известен свету не яко ласкатель и не таким, которой любит выдумки или и сам их пишет. Почитающий себя одного разумным думает, что другой, коему, однакож, приписывает он несколько разума, надеялся сыскать свое щастие само себе противоречущею и явною несправедливостию.
Кто знает сочинителя, тот знает, что он за всевысочайшую милость великой монархини благодарить обязан своей верности в порученных ему делах, своему прилежанию и собранным им о России сведениям.
Сказали бы и сие, что исправность карты о новых обретениях 10 не останется, однакож без защищения, ибо истинна и неправда состоят не в нашей воле, тем паче, что правда найдет себе защиту у каждаго, кто оную узнает, а особливо у тех, которые имеют в том надобность и более способности опровергать возражения. Тут должно признаться, что и подумать не можно, чтоб господина Энгеля неосновательныя нарекания могли произвести какое-либо предосуждение истинне у таких людей, которыя разсуждать в состоянии. Знающему истории земных и морских карт не безъизвестно, что сочиненная около 1754-го года и с описанием морских путешествий в 1758-м году изданная в свет карта о новых обретениях не первая, на которой Сибирь, Камчатка и Чукотская земля представлена простирающеюся до 205-го градуса долготы, щитая от острова Ферро. Сие разширение находилося уже и на карте перваго путешествия капитана Беринга, следовательно, с 1728-го года, которую карту г. Данвиль приобщил к Китайскому атласу П. дю Гальда 11. Она имела тогда свое основание на операциях и наблюдениях, учиненных капитаном Берингом во время путешествия от Тобольска до Камчатки, а вдоль камчатских, корякских и чукотских берегов была она образцом в его кораблеплавании, во время котораго имел он сии берега в безпрестанном виду. [131] Статской советник Кирилов 12 взял с согласия господина Делилля из Беринговой карты градусы долготы для своей Российской генеральной карты, изданной в 1734-м году, который следовал уже и виттенбергской профессор господин Газиус при сочинении своей генеральной карты, что все происходило тогда, когда еще не помышляли ни о каких описаниях морских путешествий и новых обретений, которых еще и зделано не было. Однакож при всем том разширение Сибири до 205-го градуса долготы господин Энгель приписывает политическим осторожностям Российскаго правительства по случаю второй Камчатской экспедиции и обнародованным в 1758-м году о том известиям.
Ежели разсудить еще, что учиненныя во время второй Камчатской экспедиции в Якуцке, Охоцке, Большерецком остроге и в Петропавловской гавани точныя астрономическия наблюдения долготы сих мест сходствуют все с преждеописанным положением и пространством, то тем более удивляться должно, каким образом господин Энгель, которому должны быть известны сии наблюдения отчасти из «Описания о морских путешествиях», а отчасти из «Комментариев Санкт-Петербургской Академии наук», мог попасть на сию неудачную мысль, чтоб издать в свет свои тщетные возражении и выставить на позорище свету самаго себя, как такого человека, которой думает не о истинне, но об утверждении своих собственных мыслей.
И для того не делает чести некоему французскому географу («Письмо г. Роберта де Вогонди к господину *** о систематической карте северных земель в Азии и Америке». Париж, 1768 года, в четверть листа; состоит из однаго печатнаго листа и карты.), что он, поверя господину Энгелю и дав ему некоторым образом одобрение, подражал ему хотя не во всем, однако до половины в разсуждении положения границ сибирских и Чукотской земли. Напротив того, другой французской географ заслуживает себе честь за правду, ибо он, сравнивая петербургскую карту с картами господ Энгеля 13 и Вогонди 14 и основываясь по большой части на астрономических наблюдениях, согласился с первою. По благоприятному обыкновению Парижская Академия наук подает всегда в сомнительных случаях свое решение. Когда же она удостоила прежде своим одобрением господина Вогонди, то тем менее могла отказать в оном господину Бюашу 15, увидев его доказательства.
Не видно, чтоб и ныне, да и при переменившихся мерах большее было вероятие к удачливому кораблеплаванию по Ледовитому морю, нежели в прежния времена. Но естли бы таковое предприятие, возможность котораго оспоривать не можно, возимело успех, то произошла бы из того неописанная польза для наук и, следовательно, для всей отправляющей [132] коммерцию Европы. Великая Екатерина вознамерилась снарядить в городе Архангельском два корабля для путешествия к северному полюсу ради искания свободнаго проезда чрез Ледовитое море в Восточной океан. И в то же самое время должны были два корабля вытти из Охоцка или Камчатки и назначить описать, а потом представить на исправной карте точное положение и состояние новонайденных в помянутом море островов со времени Берингова путешествия 16. Обе экспедиции надлежало снабдить искусными и отважными начальниками, довольным числом корабельных служителей и всеми нужными снарядами и съестными припасами. И когда пойдет дело по желанию, то должно им было соединиться в Камчатском море, потом отправлять порученное им дело совокупными силами, и, наконец, архангелогородские корабли для большаго уверения найденнаго проезда должны были возвратиться по Ледовитому морю в город Архангельской.
О сем путешествии по Ледовитому морю никогда ничего точнаго и подлиннаго известно не было, несмотря на то, что оное учинено в глазах всего света. Оно имело такой вид, по которому не можно было угадать намерения сего похода. О новонайденных островах хотя и изданы в печать известии, но оные никак за достаточныя, а отчасти и за справедливые почесться не могут. Известие, находящееся в «Петербургском географическом календаре» на 1774-й год есть самое неисправное 17, напечатанное же в Германии («Новые известии о новообретенных островах на море между Азиею и Америкою, сочиненныя из сообщенных документов и выписок И.Л.С.***». В Лейпциге, 1776 года, в 8°.), котораго сочинитель ни себя, ниже того, откуда брал он свои повествования, не объявил, безспорно лучше, однако много недостаточно. Содержание ж здесь предлагаемых повествований составлять будут одни только подлинные письма или копии, императорские указы, инструкции, репорты, дневныя записки и морские карты, которые все сообщены из государственной Адмиралтейской коллегии. Великая императрица изволила сама иметь о том попечение, и несравненный исполнитель императорских повелений граф Чернышев (Адмиралтейской коллегии вице-президент) по известному его рачению старался доставлять сочинителю все касающиеся до сего сведения, дабы издать в свет неизвестную, однако справедливую историю 18. Множество собранных известий заставляет зделать оную токмо экстрактом, наипаче потому, что намерены не при одних токмо кораблеплаваниях, предприятых по всевысочайшему повелению оставаться, но вносить все то, что со времени второй экспедиции в Охоцке, Камчатке и при изыскании островов происходило, и не оставляя без описания никакого путешествия, ни открытия, учиненнаго с намерением или не нарочно случившагося, сообщить любопытному читателю и другия, для географии примечания достойные обстоятельства отдаленных мест. [133] Определенные в Сибири от государственного правительства начальники (Генерал-порутчик, орденов святаго Александра и святыя Анны кавалер и тобольской губернатор Денис Иванович Чичерин, генерал-порутчик, ордена святыя Анны кавалер и бывшей иркутской губернатор Адам Иванович Бриль, бывшей в Охоцке главной командир господин полковник Плениснер, двое братьев Тимофей и Василей Шмалевы, оба капитаны при Охотской команде. Они имеют совершеннейшее сведение о отдаленнейших местах, а похвальное их поведение и здравое разсуждение делают их способными заступать командирския места, каковую должность они уже иногда и отправляли. Старшей из сих двух братьев в 1770-м году прислан был в Петербург с одним жителем Алеутского острова, котораго имел он щастие представить ея императорскому величеству. На возвратном пути жил он некоторое время с тем островским обитателем по всевысочайшему повелению у меня в Москве, дабы я имел случай узнать от них полезныя сведения. Достойный внимания пример, сколь далеко простирается милосердное попечение о науках, оказывающей чрезвычайную к оным склонность государыни! Вследствие сего господин Шмалев по возвращении своем в Охоцк прислал ко мне великое множество обстоятельных и весьма важных известий, описаний и ландкарт. А брат его побужден был чрез то такую же ревностию к оказанию равных публике услуг.) подкрепили сочинителя достаточными сведениями и документами 19. Ибо благополучие наших времен в том состоит, что, когда только известна воля нашей к благоденствию России рожденной великой монархини, то каждой верной сын отечества для произведения в действо клонящихся всегда к пользе намерений старается и без особливаго повеления по возможности оному с своей стороны споспешествовать.
Мы начинаем повествование наше кораблеплаваниями по Ледовитому морю. Оные прежде начались и продолжались очень недолго. Напротив того, кораблеплавание в острова требовало гораздо более времени, описание ж оных в разсуждении связи его с прочими предлагаемыми здесь известиями от оных отделить не можно.
II. Кораблеплавании по Ледовитому морю
Ея императорского величества всевысочайшей собственноручной указ, данной Адмиралтейской коллегии 1764-го года маия 14 дня, был основанием и наставлением к учинению опытов для сыскания проезда чрез Ледовитое море. В нем находилось обстоятельное предписание всего того, что во время путешествия и для приуготовления онаго делать должно. Достойны удивления остроумныя в оном распоряжения, обещающая награду, милость, щедрота и на все простирающееся попечение истинной матери отечества. Перезимование как в Шпицбергене, так и в Новой земле выезжающим от города Архангельскаго, Колы и Мезени для тюленьей и китовой ловли охотникам совсем не новое (Есть описание, напечатанное на российском, немецком и французском языках о шестилетнем пребывании некоторых российских матрозов на восточных шпицбергенских берегах, которое сочинено в Петербурге и в городе Архангельском по изустному сих людей объявлению, но их не надлежало бы назвать матрозами, ибо они были архангелогородские крестьяне, которые выходили по обыкновению своему на китовую и тюленью ловлю. Их отнесло бурею к восточным шпицбергенским берегам, к которым ныне уже не ходят, там потеряли они свое судно и принуждены были, яко оставленные от всех людей, жить в неизвестном месте до тех пор, пока прибыл туда же по случаю один корабль и освободил их из сего бедственнаго уединения 20.). [134] Они собственным своим опытом давно доказали, что люди крепкаго сложения тела могут без опасности выдержать тамошней климат. Но милосердная государыня соизволила доставить более способности нашим мореплавателям, естли б они иногда принуждены были перезимовать в Шпицбергене; она желала сколько возможно облегчить тамошнее их пребывание.
Морской порутчик Михайло Немтинов на одной пинке и с ним пять подпорутчиков на трех гукерах и двух галиотах отправлены были немедленно от города Архангельскаго в Шпицберген с готовым лесом на построение там десяти небольших домиков, одной бани и однаго анбара для поклажи надобностей, також с довольным числом провианта и других нужных припасов, чтобы того же самаго лета построить оное строение. Лес взят был из купленных готовых домов. Плотники, пешники и материалы все были в запасе. Архангелогородские крестьяне, бывающие многократно на сем острове, взяты были туда ж для показания берегов, заливов и гаваней, куда они обыкновенно пристают во время ловли и зимования.
Агличане утверждают, что Шпицберген прежде всех найден в 1553-м году отважными их мореплавателями и назван Новым Гренландом. Имя Шпицберген ввели голландцы, которые около 1595 года в перьвой раз туда приехали, и сие имя стало теперь у всех общее. У Российских китоловов были пред сим в употреблении имя Грумант, а откуда и с котораго времени оное взято, того неизвестно. На западной стороне сего острова есть под 77-м градусом полюсной высоты немалой залив, которой известен агличанам под именем Бельзунд, а голландцам под именем Клокбай (оба значат Колокольной залив). В сем месте и от онаго до гренландских берегов бывает обыкновенно китовая ловля всех упражняющихся в оной народов. А голландцы имеют на Клокбае в двух разных местах жилища, где они пребывают во время ловли. А как архангелогородские крестьяне таковую же ловлю производят, и когда они запоздают, то зимуют на небольшом острову Колокольного залива, где есть хорошая гавань. И, таким образом, думать надобно, что наимянования Клокбай услышали они от голландцов и превратили оное ошибкою в Кламбай, или Кламбайская губа. Другой залив при сих берегах называют они Пуховою губою, может быть, для того, что на оном гаги имеют свои гнезды в великом множестве, из которых собирается гагачей пух, а к северу или к югу от Клокбая, или же в самом Клокбае оной находится, того известными поныне описаниями утвердить не можно.
Немтинов, приготовясь к выходу, стоял уже 25-го июня с своею небольшею эскадрою на рейде пред устьем реки Двины. Противные ветры [135] удержали сего до 6-го июля, когда он в путь отправился. Кроме одного гукера, которой стал теч и принужден был итти к лапландским берегам, прибыли все 5-го августа в Клокбай благополучно, выбрали для зимованья место при въезде с правой стороны в залив; в несколько дней поставлены были домы, баня и анбар для провианта и все выгружено. Домов было только пять и состояли каждой из одного покоя и сеней. Ибо на три дома лес погружен был на потекшем гукере, а на два недоставало лесу, которой употреблен для сеней и кровель. Немтинову в Шпицбергене зимовать не надлежало, он имел повеление по исправлении порученной ему комиссии возвратиться со всеми судами в город Архангельской и оставить там одного подпорутчика с небольшим числом людей. Он оставил там подпорутчика Моисея Рындина с шестнатцатью человеками и, отправясь в путь 21-го августа, прибыл на рейду пред устьем реки Двины 22-го сентября один, а прочие суда отстали от него при Берен-эйланде во время бури и тумана, однакож после и те пришли. Должно приписать поспешному строению домов, что кровли не тверды были для дождя и снегу, ибо в первую еще зиму испортилось много провианта. Немтинов принужден был для того ехать в 1766-м году вторично в Клокбай с свежими припасами, а как он за льдом в гавань войти не мог, то в сие время та экспедиция тем и кончилась.
В 1765-м году отправлена была летом для учинения перьваго испытания главная экспедиция, состоявшая в трех новопостроенных в городе Архангельском кораблях. Один корабль был длиною в девяносто футов, а прочие два каждой в семьдесят два фута. Для построения оных из лиственницы с надлежащим старанием, и сообразуясь тому месту, куда оные назначены, прислан был из Петербурга в город Архангельской в маие месяце 1764-го года аглинской корабельный местер Ламбе Ямес. Помянутые корабли в сентябре месяце отведены были в Колу и должны были зимовать в Катерин-гавани, которую великая императрица Екатерина II в заливе реки Колы указала зделать. В честь трех капитанов, предводительству коих сии корабли препоручены были, названы оные их именами. Все трое в разсуждении их способности и верной службы были люди отборные. Они пошли добровольно, будучи поощряемы честолюбием и усердием к отечеству. Перьвой был капитан перьваго ранга Василей Чичагов, второй — капитан втораго ранга Никифор Панов, а третей — капитан-порутчик Василей Бабаев. И так по их прозваньям названы и корабли: «Чичагов», «Панов» и «Бабаев». Каждому в помощь дано было по одному корабельному порутчику (оные назывались Петр Болноволоков, Федор Озеров и Петр Поярков). Для большаго еще поощрения капитанов, чтоб они не оставляли ничего возможнаго при сем путешествии и не страшились бы никакой опасности, но тем мужественнее преодолевали бы все трудности, соизволила всемилостивейшая государыня пожаловать каждому по одному чину. Итак, Чичагов произведен капитаном бригадирскаго, Панов — капитаном перьваго и Бабаев — [136] капитаном втораго рангов. Но сие объявить им не прежде, как они действительно в путь отправятся. Второе повышение чинов долженствовало последовать в то время, когда они по окончании путешествия чрез Ледовитое море прибудут в Камчатское, а третие, когда по вторичном учинении такого же путешествия чрез Ледовитое море и чрез город Архангельской благополучно и с хорошими известиями возвратятся в Санкт-Петербург. Сие было содержание полученнаго Чичаговым запечатаннаго императорского указа, которой повелено ему разпечатать по вступлении в путь при острове Килдуине. Равным же образом всемилостивейшая государыня повелела всем, на кораблях находящимся, пока они в сем путешествии пробудут, производить двойное жалованье, не изключая и тех, кои находятся на транспортных судах. Естьли бы кто и в дороге умер, в таком случае вдовы и сироты должны были пользоваться жалованьем умерших. Архангелогородским жителям и крестьянам, принятым в службу для сего путешествия, надлежало производить договоренную с ними плату вдвое. И, таким образом, из всех тех, которые имели при сем путешествии участие, не было никого, кто бы не находил при том довольной себе прибыли и не предпринимал бы сего с радостным духом. Для исправления нужных при сем путешествии росходов назначено и ассигновано было от ея императорскаго величества дватцать тысячь рублей.
Зимою по последнему пути в 1765-м году отправились главнокомандующие кораблями в город Архангельской и Колу, также отправлены туда из Петербурга многие служители и снаряды. 4-го марта дана была капитану Чичагову от Адмиралтейской коллегии инструкция. Оная весьма обстоятельна и наполнена поучениями, и состоит больше из советов, нежели повелений, предостовляет главнокомандующему поступать по большой части по собственному благоразсуждению. Она в разсуждении своей важности заслуживает приобщена быть в конце сего известия. Панову и Бабаеву даны были также из Адмиралтейской коллегии со оной копии равнаго содержания, не для того, чтобы они чрез то изключены были из повелений Чичагова, но с тем намерением, дабы каждой, ежели они иногда один от другаго отстанут, знал, по чему имеет он поступать и чтоб Чичагову не иметь труда в даче каждому от себя копии.
Сколь скоро корабельной ход в Коле зделался свободным, то корабли к выходу в море были уже в готовности. Оные все три были о двух мачтах, в случае же нужды зделаны были способными итти и на гребле. На Чичаговом корабле было семьдесят четыре человека, а у Панова и Бабаева по сороку по осьми человек у каждаго. В том числе были также архангелогородские тарасовщики — люди, получившие имя от слова «тарассы» (то есть большие льдины, плавающие в море), которые умеют искуство не допускать их своими бограми до корабля или удобно проводить корабль между оными льдинами. Помянутые корабли снабдены были на шесть месяцов съестными припасами, привезенными в Колу от города Архангельскаго. На них находились пушки, не для того, чтобы [137] с кем-нибудь поступать неприятельски, но в случае нужды для их собственной обороны. У Чичагова было шестьнатцать, а у Панова и Бабаева по десяти пушек. Они имели при себе также малинькие мортиры такого сорту, какие употребляются при фейерверках для брасания луст-кугелей, коими должны они, будучи в дальном разстоянии, давать друг другу сигналы, потому что бросание оных не токмо слышать, но и свет выходящих из них и по воздуху разсыпающихся огневых звезд далеко видеть можно. Притом было и такое намерение, чтобы сим произвесть в незнающих народах подобострастие и удивление.
По общему счислению 9-го маия 1765-го года в восемь часов вечера выехали «Чичагов» и другие два корабля из Катерин-гавани при тихой погоде на веслах и скоро потом вышли на открытое море, где мог действовать парусами легкой западной ветер. По корабельному счислению, было сие 10-го маия, ибо по оному день начинается с половины прошедшаго дня или с двенатцати часов и щитается до полудни, или до двенатцати часов следующего дня, и тогда уже начнется дневное счисление вновь. Во всех науках и художествах употребляют обыкновенно принятыя в оных слова и имена, почему и здесь следовать будем принятому мореплавателями обыкновению, ибо сие повествование основано на исправной выписке из веденной на корабле «Чичагове» дневной записки, от которой и в малейшем отступать за несправедливо почитается. Обстоятельства же, не принадлежащие к сему делу, или такия, кои намерению здесь предлагаемаго описания, то есть, чтобы можно было узнать и разсуждать о следствии сего кораблеплавания, ничего не споспешествуют, я изключаю, и оныя обходить и сокращать почитаю за позволительно; к сему причисляю я особливо означение силы ветров, в чем не согласны мореплаватели с испытателями натуры, которые также ветер и погоду описывают. Когда при метеорологических наблюдениях для означения ветров употребляют числа 1, 2, 3, 4, из которых «1» значит тихой и «4» сильной ветер или бурю, а «2» и «3» — посредственные ветры, то и мореплаватели употребляют имена парусов, кои при сих ветрах с пользою подняты и употреблены быть могут. Оные имена приняты на Российском языке с голландскаго, но при употреблении несколько переменены или испорчены. Оставить ли здесь обыкновенные нынешние Российские наимяновании, или поставить прямо с голландского языка? Естьли написать те или другие, то будет разуметь оные токмо знающей сие искуство. В разсуждении чего, и поелику наше повествование будут читать всякие люди, то, кажется, не должно употреблять никакого, многим читателям неизвестнаго наимянования, но везде, сколько возможно, выражать оныя вразумительно.
Как скоро Чичагов достиг такого разстояния, где мог пользоваться ветром, то, подняв все паруса, прибыл поутру в пять часов на остров Килдуин. Тут созвал он на свой корабль начальников и офицеров с прочих кораблей, распечатал при них отпущенной с ним запечатанной указ, приказал прочитать инструкцию и вручил сам Панову и Бабаеву, данные [138] ему с оной копии. Каждой был восхищен оказанною милостию благоденствующей императрицы. А как великая монархиня соизволила тем доказать, сколь велико было ея желание достижения щастливаго успеха в сем путешествии, то соединили все свои желания с сим намерением, и каждой с усердием обещался, елико возможно, способствовать сему предприятию.
Килдуин лежит в некотором разстоянии, однакож в виду от устья реки Колы. По учиненным от Академии наук астрономическим наблюдениям высота полюса щитается там до 69°22', а городок Кола, или Кольской острог лежит по таковым же примечаниям под 50°38'45'' долготы (щитая от острова Ферро) и под 68°52'30'' широты. И как наши мореплаватели не имели тут более никакого дела, то учредили они свой курс еще того же утра при умеренном ветре к...(Пропуск в тексте. — Ред.) вдоль лапландских берегов. Искали склонения компаса, однако не нашли.
На другой день около полудня, то есть 11-го маия, щитали они себя под 70°42' полюсной высоты.
12-го числа был прежней курс, около полудни показался мыс Норд Кип при норвежских берегах; мрачность, высота солнечная около полуночи была 1°30' склонение компаса 2°00' к западу, широта 71°24'.
13-го числа при тихом ветре тот же курс. Полуночная высота солнца 2° 14', склонение компаса 3°00'. В шестом часу поутру приказал Чичагов дать сигнал начальникам прочих кораблей, чтоб они приехали к нему на корабль для условия между собою, в каком исчислении принимать склонение компаса, и постановлено было румба к западу. С осьмаго часу держали на NWZN 21. Норд Кип был в SW 30°00' по счислению в семи немецких милях. Около полудня широта 71°47', долгота 46°44'.
14-го числа при ветре NО был прежний курс. В девять часов поутру при сильном ветре шол дождь. В полдень широта 72°50', а долгота 42°49'. Дан был сигнал прочим кораблям итти к ветру. Они держали на NZO.
15-го числа ветер был SO, облачно, а иногда туманно. До десяти часов вечера тот же курс, потом держали на NNW. В половине одиннатцатаго часа просияло солнце. Высота солнечная около полуночи 4°40'. Тут приметили склонение компаса 6°00' к западу. Пополуночи были переменные ветры между S и О и между S и W. В первом часу пополуночи была небольшая гололедица, а потом дождь. В полдень щитали 74°10' широты и 40°24' долготы.
16-го числа попеременно легкие ветры. Воздух стал весьма холоден, выпало несколько снегу, а иногда был густой туман. В первом часу пополуночи видели при мрачной погоде Берен-эйланд к WSW, разстоянием почти за четыре с половиною немецких миль. Дно достали на пятидесяти трех саженях. По корабельному же исчислению Берен-эйланд должен был [139] щитаться к WZW разстоянием за 6¾ миль, но сие различие приписано было морскому течению, от котораго корабли сбились с своего курса к NNW. Показался весьма светлый воздух, означающей, что там должно быть много льду, да и проносило иногда льдины мимо кораблей. С шести часов утра был густой туман, коим закрыло остров, да и других кораблей 24 часа не видно было. Здесь ни долгота, ни широта не примечена. Сочиненные же на разных кораблях во время их путешествия карты означают долготу 35°, а южные от Берен-эйланда берега под 74°45' широты, ибо они представляют сию землю четыреугольною и величиною от S к N не более четырех немецких миль. Агличане уверяют, что они первые нашли как Берен-эйланд, так и Шпицберген, и назвали оной Херри исль. Сие может быть и справедливо, но ныне у агличан в употреблении наимянование голландское.
17-го числа противной ветер от NW принудил лавировать. Небо светлооблачное и солнечное сияние, воздух холодной. Глубина была тритцать семь сажень, а грунт песчанной с раковинами. В 11-м часу маловетрие. Грунт достали на 46 саженях, причем примечено, что корабли отошли на пол-узла к SW. Солнечная высота около полуночи 5°52', склонение компаса — половина румба к W. В 3-м часу поутру был легкой ветер от NW и шел небольшой снег, котораго хлопья походили на звезду. В пятом часу туманно, но в шестом часу опять прочистилось. В полдень приметили высоту солнца 37°32', склонение компаса было половина румба к W. Лед редкой, но против того много гагар, чаек и других морских птиц. Под именем гагар разумеются те птицы, которых голландские мореплаватели «ломмен» называют. Они меньше российских и сибирских гагар, но в прочем имеют с ними великое сходство.
18-го числа противной ветер до полуночи, а потом можно было опять итти к NW. Воздух холодной, великой снег и туман. В десятом часу пополуночи просияло солнце, в двенатцатом часу стал ветер сильнее.
19-го числа в четвертом часу пополудни сильной ветер с нахождением шквалов от NW. Пасмурная погода с снегом, холодной воздух и туман. К NW виден был в небольшом отдалении лед. В десятом часу утра зделалась штиль.
20-го числа при малом ветре холодной воздух, иногда снег, курс был к W. Следующаго полудня щитали они себя под 74°23' широты и 34°48' долготы.
21-го числа ветер стал сильняе. В половине третьяго часа пополуночи видели лед к NО. Ветер утих, и иногда сияло солнце. В двенатцатом часу были от середины острова (здесь, кажется, идет речь еще о Берен-эйланде) под 47°00' к NO разстоянием почти на две мили (щитаются всегда немецкие).
22-го числа сильной западной ветер, облачно, туманно, иногда солнечное сияние, волны великие. Чтоб не подойти очень блиско к [140] показавшемуся около NW льду, лавировали между S и W до NW. В полдень щитали широту 74°44'.
23-го числа ветер стал сильняе с нахождением шквалов, был снег и град, воздух холодной, а иногда шел дождь. Волны были столь велики, что на «Чичаговом» корабле с «Панова», которой от него был на одну версту, в то время, когда оной опускался в волнах, не видно было вымпела. Убрали большие паруса и лежали на дрейфе. Во втором часу пополуночи дал Чичагов сигнал, чтоб поворотили на другой галс и искали позади острова прикрытия от ветру. Но когда они подошли блиско к острову, то за множеством льда не могли пройти и для того принуждены были стоять на открытом море. Около полудни видели остров к NO 30°00' разстоянием почти в трех милях.
24-го числа сильной ветер от NW с нахождением шквалов и великие волны, мрачная погода и снег. Корабли по данному сигналу поворотились на левой галс. В третьем часу пополуночи стал ветер тише. В полдень щитали 74°29' широты.
25-го числа легкой NW ветер. Пасмурная погода, воздух холодной. Лавировали между NW и SW. В полдень 74°З1' широты.
26-го числа маловетрия. Парусы, ослабшие от сильнаго ветру, были натянуты. В половине пятого часу начал дуть из NO легкой ветер. Курс был к NW. В полдень щитали широты 74°35', долготы 32°18'.
27-го числа ветер был сильнее с нахождением шквалов. Иногда солнечное сияние и по большой части снег. С одиннатцатаго часу шел мокрой и густой снег два часа.
28-го числа ветер NW. Пасмурная погода, снег и холодной воздух. В 6-м часу дан был прочим двум кораблям сигнал, чтоб приехали с репортами, в какой щитают они себя широте. Панов щитал 75°07', а Бабаев 75°08'. Ту же широту щитал и Чичагов. Большаго сходства желать было не можно.
29-го числа сильной ветер от N. Пасмурная погода, иногда снег, а иногда солнечное сияние. Курс был между N и W. В шестом часу дан сигнал поворотить на правой галс, что и учинено. Около полуночи стал ветер утихать, с осьмаго до двенатцатаго часу маловетрие. По примечанию полуденной солнечной высоты оказалось 75°07' широты.
30-го числа тихой ветер между S и W. Курс был на NNW. Светлые облака, солнечное сияние, высота солнца около полуночи 8°20', от чего выходила широта 75°23', склонение компаса — один с четвертью румб. С полуночи весьма тихой ветер от NO, а иногда и совсем штиль. В девятом часу стал ветер сильняе.
31-го числа посредственной ветер с NO. Курс на NW, снег и иногда солнечное сияние. В полдень можно было приметить солнечную высоту, которая была 37°20', что составило 75°54' широты. Компас показывал в полдень NZW¼ к W (то есть, как и прежде, один с четвертью румб склонения). [141]
Июнь
1-го числа легкой ветер с NO. Мрачная погода, снег, а иногда солнечное сияние. Лавировали между NW и NO. В четвертом часу видно было к О много льду. По наблюдению полуденной солнечной высоты оказывалась прежняя широта 75°54', склонение компаса один с четвертью румб.
2-го числа попеременно легкие ветры между N и О, также между S и О и между S и W. Пасмурная погода, иногда снег, а иногда солнечное сияние. К О разстоянием в пяти верстах виден был густой лед, простирающейся от N к S, от котораго большие и малые льдины проносило мимо кораблей. Лавировали к О и между N и О, а пополуночи между N и W. Широта по наблюдению солнечной высоты была 76°14'.
3-го числа тихой ветер между N и О. Пасмурная погода, иногда солнечное сияние, воздух холодной. Лавировали между N и W и между S и О. К О виден был лед, из котораго мимо проносило льдины разной величины. Широта в полдень 76°26'.
4-го числа попеременно слабые ветры между NO и NW, облачно и между тем солнечное сияние. Лавировали между NW и NO. К О видели густой лед на великом пространстве, а к NW менее. Многие большие и малые льдины несло мимо кораблей.
5-го числа тихой ветер между SW. Туманно, холодной воздух, иногда солнечное сияние. Курс был между N и О. В N видели лед, которой к О и к W столь далеко разпространился, что и конца ему не видно было. До семи часов утра шли между N и О, но лед принудил их поворотить к S. Зделалось маловетрие, и тогда поворотились на веслах к W, потому что там казалось менее льду. Но и там льдом также окружены были. В полдень была широта 77°09'.
6-го числа маловетрие, облачно и пасмурно, иногда снег. В шестом часу стал ветер сильнее. Держали в ту сторону, где менее было льду и по большой части к W и NW, а с двенатцатаго часу к SW.
7-го числа легкой ветер между SO, облачно, воздух холодной. Правили между льдом к SW. Во втором часу пополудни вышли изо льду на чистой фарватер. Чтоб удалиться ото льда держали к W. В десятом часу покушались опять ехать к N, но чрез два часа увидели пред собою и по правую сторону море, покрытое множеством льда. Потом в половине девятаго часа шли к SW. В то время нашел туман, в котором увидели в десятом часу пред собою опять множество льду. Они оставили его вправе, и когда поворотили к О, то щитали себя под 78°08' широты.
8-го числа ветер SO, облачно, туманно, воздух холодной, иногда снег. Курс был на SW, потому что в сей стороне не видно было никакого льду. Все прочие места наполнены были льдом, и льдины шли мимо кораблей. В половине седьмаго часа видели трехмачтовый корабль в S, но не можно было узнать, какой он был нации. Во втором часу пополуночи опять выяснело, и тогда увидели еще такой же корабль и на том же месте. В полдень была широта 77°57' [142]
9-го числа маловетрие, облачно, туманно и холодной воздух. Лед виден был как от N к О, так и от N к W. С полуночи попеременно легкие ветры, курс был между S и W и к W. В двенатцатом часу видели с марса к N густой лед, котораго в других сторонах за туманом видеть было неможно. В полдень широта 77°49'.
10-го числа попеременно легкие ветры между N и О. Курс был к W и NW, лед видели в NO. В одиннатцатом часу имели пред собою густой лед, которому конца не видно было. К N и от N к W и WSW оной представлял не иное что, как великую бухту, или залив. От седьмаго часа до перваго проносило много льду большими и малыми льдинами. В пятом часу поутру ветер стал сильняе, облачно, воздух холодной, на горизонте туман. Курс был к SW, а к SO плавал лед. Иностранной трехмачтовой корабль проехал мимо без флага, выпалили из одной пушки, чтоб показал он свой флаг, что и учинено, оной был гамбургской. После чего и корабельщик приехал к Чичагову на корабль и сказывал: «6-го апреля нов[ого] шт[иля] выехал он из Исланда для ловли морских тюленей. Он ездил пятнатцать лет сряду за сею ловлею и никогда далее к норду не бывал, и не видывал Гренланда, к которому за льдом и подъехать не можно. Корабль его, хотя и обшит четырьмя обшивками, однакож поврежден. Около 24-го июня возвращаются они с ловли обыкновенно в свои домы. В сем году лед не столь силен, как в прочие годы, почему и ловля не так удачна». Наши мореплаватели щитали тогда 77°34' широты и 21°41' долготы.
11-го числа при умеренном, но противном ветре, облачное небо, холодной воздух и на горизонте туман. Лежали на дрейфе, окружены были со всех сторон льдом. Только к SW казался проезд чистой. Держали к SZW. В то время проехали мимо к SW две аглинские пинки. В половине седьмаго увидели лед в W. Поворотили на левой галс и шли между N и О, однакож более к О. Там нашли опять пред собою лед и для того держали к SO. В седьмом часу пополуночи взяли курс на О и не встречали никакого льду. В полдень по исчислению 77°31' широты и 24°29' долготы.
12-го числа ветер и погода равны с прошедшим днем, а притом шел иногда снег и светило солнце. Курс продолжали к О. В 12-м часу ночи виден был лед, которой простирался от N к О, а дабы удалиться от онаго, держали к ОSО. В сии сутки имели почти безпрестанно пред собою и по обеим сторонам несколько льду, которой принудил переменять часто курс между О и S, а главное управление было к О. В полдень широта 77°27'.
13-го числа посредственной ветер от NW, холодной воздух, иногда снег и туман с сыростью, безпрестанная мрачность. Переменной курс между S и О и между N и О, смотря по тому, где море чисто было ото льда. Когда же в шестом часу пополуночи увидели лед как пред собою, так и по обеим сторонам, то поворотили к W, где хотя также лед и был, однакож не столь много. Пополуночи сияло иногда солнце. Широта в полдень по наблюдению солнечной высоты 76°48'. [143]
14-го числа прежней ветер от NW, пасмурная погода и холодной воздух. Курс был между N и О. Подошли ко льду, которой простирался от N через О до SO, и для того держали между N и W. После десяти часов нашел густой туман. Мимо проносило льдины разной величины, туман прочистился после полуночи. Тогда с марса не видно было льду, как только к N, да и то в дальнем разстоянии. В шестом часу стал ветер сильняе, иногда опять туманно. В полдень по исчислению 77°07' широты и 28°13' долготы.
15-го числа N ветер с нахождением шквалов, тонкие облака, иногда солнечное сияние и туман, воздух холодной, волны не столь велики, каких от сильнаго ветру ожидать должно было. Из чего заключили, что в N надлежало быть много льду. Курс между N и W и между N и О. В четвертом часу по прохождении тумана увидели вокруг себя местами льдины. Около полуночи показалось к S белое полукружие наподобие радуги, только на малом пространстве и без других цветов. В 4-м часу видели к NZO иностранной корабль, но по причине дальнаго разстояния не можно было узнать, какой он был нации. В полдень по исчислению широты 77°02'.
16-го числа ветер между N и W, облачно, иногда солнечное сияние и туман. Курс между N и О. После двух часов подошли ко льду, состоящему в трех грядах, из которых две соединялись малыми льдинами, а третья гряда отделилась. Первые две гряды простирались разстоянием на пять верст, за которыми видно было чистое море. Пробирались между разнесенными по разным местам льдинами и около четвертаго часу не видали пред собою с марса никакого льду. В четвертом часу пополуночи приметили в OZS землю, которая, однакож, в тумане скоро после того от глаз скрылась. Предосторожность не дозволяла приближаться к берегам. Лежали на дрейфе, бросали и достали о дно на 70 саженях. Когда туман прочистился, то пошли ближе к земле. Наконец, оказалось, что они находились пред Клокбаем. Все три корабля вошли в залив благополучно.
Я не нахожу в дневной записке причины и намерения, для чего наши мореплаватели не пошли так, как думать можно было, от Берен-эйланда прямо в Клокбай, чтоб взять с собою более провианта и потом бы предприять главное путешествие, не возвращаясь назад в Клокбай для перезимования, разве токмо в весьма нужном случае. Взятаго ими на три месяца из Колы с собою провианта для сего путешествия было не довольно. Дорога в Клокбай и положение сего залива были им известны по данным для сего путешествия Немтиновой дневной записке и карте. Однакож при всем том не шли они в Клокбай, хотя противные ветры, о которых и в дневной записке не показано, им в том и не препятствовали. Может статься, что описанное по сие время кораблеплавание от Шпицбергена к западу было, как из Чичагова намерения видно, ни что иное, как токмо приуготовление к достижению главнаго предмета сего путешествия? Может и быть, и то, что сие происходило единственно в том намерении, чтоб [144] изследовать состояние моря между Шпицбергеном и Гренландом, котораго северо-восточные берега предписано ему было в инструкции наперед сыскать и потом вдоль оных продолжать путь к северу и востоку? Но сие подлинно, что предложение итти вдоль гренландских берегов не весьма основательно. Гренланд известен европейцам с одной только южной стороны, простирающейся от 60° широты к полярному циркулю до Исланда. С десятаго столетия поселились там чрез Исланд норвежцы. Размножение сего народа пресеклось. Северная часть Гренланда, то есть та, которая простирается за Исланд и закрыта с незапамятных времен с восточной стороны везде большими неподвижными и неприступными ледяными горами, почему обыкновенная китовая ловля и бывает по большой части на западной стороне Гренланда в Страс-Дависе или в дальном разстоянии от восточных берегов, то есть вблизи от Шпицбергена. Чичагову должно быть все сие известно; как то и ледяные горы, закрывающие Гренланд, подтверждаются (10-го июня) гамбургским корабельщиком. Но видно, что он по силе данной ему инструкции считал себе за должность удостовериться о сем собственным своим опытом. Естьли он думал, что сею дорогою возвратится скоряе, нежели зделалось, и тогда еще будет иметь довольно времени для главного путешествия, то для чего ж не изъяснился он о сем в дневной записке? Почему и кажется, что пришли в Клокбай будто не с намерением, но совсем нечаянно. Однакож здесь следуют выписке из его дневной записки, а не самой дневной записке. Ниже сего видно будет, что господину Чичагову искать Клокбая с самаго начала возпрепятствовал лед. Так-то ходят в темноте с своими разсуждениями при недостаточных известиях. Я возвращусь опять к дневной записке.
17-го числа по причине стоячаго льда не можно было дойти заливом до жилища, за год пред тем Немтиновым построеннаго, и для того принуждены были за семь верст от онаго стать на якоре, где нашли иловатый грунт на пятидесяти пяти саженях. Во втором часу пополуночи прибыл подпорутчик Рындин с репортом, что все состоит благополучно, и хотя некоторые из его подкомандующих зимою и хворали, однакож никто не умер.
С 18-го по 26-е июня пробыли в Клокбае для взятья с собою еще на три месяца провианту. Чичагов предвидел, что ему больше не надобно будет. Дальной перевоз по льду был труден и медлителен. Сверх того принуждены были защищать корабли от льдин, которые, отламывая от стоячего льду, несло в море.
26-го числа были в готовности вступить в дальнейшее к N путешествие, однако частию тишина и частию легкой ветер от N и W препятствовали кораблям итти в море. Великое множество льду, которой безпрестанно несло с моря в залив, могло бы причинить вред, когда бы не имели предъосторожности отводить оной шестами и баграми от кораблей. В таком состоянии находились наши мореплаватели семь дней, чем корабельные служители весьма утомлены были. [145]
Июль
3-го числа, хотя и дул попеременно легкой ветер от NW и SW, однакож не хотел Чичагов долее пробыть в сем месте. Он дал сигнал в третьем часу пополуночи, чтоб подняли якори. Солнце сияло при несколько облачном небе, но берега закрыты были туманом. А как ветер был мал, то шли на веслах, пробираясь сквозь наносимые безпрестанно льдины.
4-го, 5-го и 6-го чисел ветер был не сильнее прежняго, а при том еще часто противной. Лавировали между плавающим льдом. Густые туманы препятствовали далеко пред собою видеть.
7-го числа при довольно сильном ветре S не без труда и опасности пробирались к W между льдом, так что чем далее шли, тем больше онаго было. Причем в разсуждении теснаго прохода и безпрестаннаго тумана корабли были не без повреждения. Наружная обшивка в разных местах от льдин протерлась, которую после починивали. По щастию, море по причине много плавающаго льда не могло волноваться. В девятом часу вечера вышли изо льду на чистой фарватер, в которое время и туман прошел. Тогда увидели пред собою от SW к N одну гряду возвышающихся непроходимых ледяных гор, которые, однакож, в N имели свой конец. Чего ради держали при способном для них S ветре к N, где встречались им только одинакие льдины, которые в их пути никакого помешательства не делали. В то время зделалась на море великая зыбь, отчего корабли ход свой потеряли. В N видели два иностранные корабля, которых за дальним разстоянием узнать было не можно. В одиннатцатом часу пред полуночью взял Чичагов по силе своей инструкции курс к W, на румб к N, то есть WZN (точка, по которой советовано искать гренландских берегов), ибо он следовал исправленному компасу, котораго склонение принято было на полтора румба. Море было ото льду чисто, облачно, пасмурно и воздух холодной. После полуночи ветер стал сильняе, нашел густой туман и поднялись великие волны.
8-го числа тот же ветер, пасмурно, туманно и сырая погода. Курс продолжался прежней. После полуночи ветер стал тише. В полдень щитали себя под 77°41' широты.
9-го числа нарочито сильный ветер между S и W с густым туманом, и курс прежней. После полуночи ветер несколько поутих. В 8-м часу подошли к густому и непроходимому льду и для того поворотили к N, где, по-видимому, был конец онаго льда. После того нашел густой туман. Опасаясь, чтоб не зайти в лед, убрали все паруса и отдались волнам на волю. Как скоро туман несколько прошел, то продолжали они свой курс к N и тут зашли опять в густой лед, которой до половины окружал их, наподобие бухты, или залива. Противной ветер препятствовал им вытти из онаго. Лавировали в густом тумане. В двенатцатом часу бросали лот и на сте девяносте саженях совсем не достали грунта.
10-го числа прежней ветер между S и W, только легкой. Мрачно, [146] погода сырая, по большой части туман и холодный воздух, снасти от сырости и холоду обмерзали.
11-го и 12-го чисел переменные, однакож по большой части легкие ветры между S и W и между S и О. Мрачность и безпрестанной туман. Однакож иногда просиявало солнце, лавировали к ветру с осторожностию, чтоб не зайти в лед, которой, однакож, в тумане не всегда видеть можно было. Туман был столь велик, что с одного корабля не видали другаго. Однажды «Чичагов» и «Панов» столь блиско сошлись, что Панов спросил, какие Чичагов прибавил паруса, на что ему без переговорной трубы внятно ответствовано было. А чтоб в такой темноте не столкнуться вместе, то часто били в барабан, звонили в колокола, палили из пушек и для повороту давали пушечные сигналы. Иногда был один только шум отплескивания воды, который напоминал им удаляться от находящагося в близости льда.
13-го числа прежние ветры. В осьмом часу пополуночи великой дождь, от котораго туман прошел. В то время льду нигде видно не было. Шли опять к N. В десятом часу зделался паки такой густой туман, что других кораблей, которые находились разстоянием только на четверть версты, видеть было не можно.
14-го числа нарочито сильной ветер между SO и NO, погода мрачная, густой и сырой туман. Со снастей безпрестанная капель. В пятом часу пополудни слышали на передней части корабля отплескивание воды, из чего заключили, что весьма блиско находится лед. Тотчас дан был сигнал к повороту. После того шли между N и О. Туман прошел в осьмом часу. В то время по левую сторону увидели густой лед, которой походил на холмы и простирался от N к SW. В половине десятаго часа нашел опять туман. Видимой прежде лед пропал из виду. Чрез час после того плыла мимо большая льдина, и туман проходить начал. Тогда увидели грядою густой лед от NOZN мимо N до SW, от чего услышали отплескивание воды. Поворотили на другой галс и шли между S и О. В третьем часу пополуночи стал ветер сильнее, которой принудил убавить парусы. Видели трех около корабля летающих маленьких птичек, подобных тем, какие бывают в Шпицбергене и называются подорожники. Из сего сначала заключили было, что, может быть, находятся в близости гренландские берега, но вспомнили, что видали таковых птичек на пути к Шпицбергену, которые прилетали с земли в то время, когда находились от оной разстоянием не менее десяти немецких миль. Сия мысль уничтожила тут прежнее чаяние, потому что птицы дорогою могли отдыхать на льду и, следовательно, весьма легко отлететь на такое разстояние.
15-го числа легкой ветер между S и О и между N и О. Мрачная погода, дождь, иногда туман, воздух холодной. В седьмом часу, когда прошел туман, не видно было с марса льду ни в которой стороне, а к ONO видели чрезвычайно светлой воздух, означающей, что там должен быть лед. После полуночи также льду не видно было, и для того держали к N. [147]
16-го числа сильной NW ветер и высоко поднимающиеся волны, облачно, весьма холодной воздух, иногда солнечное сияние. Льду не видно. Курс был к N и несколько к западу. В полночь приметили солнечной высоты 7°38', из чего найдена широта 78°15'. В четвертом часу пополуночи нашел со стороны ветра густой туман, в котором не можно было видеть других кораблей. В седьмом часу стал туман меньше. Тогда увидели пред собою густой лед, простирающейся в левую сторону к WNW, а в правую к NZO. Сей лед скоро после того закрыт был густым туманом, что побудило поворотиться назад и держать курс свой между S и О. А как скоро в двенатцатом часу туман прошел, то пошли опять к N.
17-го числа переменной ветер от W и SW, которой иногда почти в маловетрие превращался. Мрачная погода по большой части, то большой, то малой туман, воздух весьма холодной, все снасти обледенели. Когда поправляли парусы, то падал лед с канатов на палубу. Курс был к N и часто несколько к востоку, потому что в левой стороне видели лед; когда же оной закрыт был густым туманом и к нему несколько приближились, то услышали шум отплескивания воды.
18-го числа легкие ветры между S и О и между N и О. Курс был между S и О. Как скоро туман прошел, то увидели пред собою и по обеим сторонам лед, а во время туману слышали отплескивание воды. Большие и малые льдины проносило мимо кораблей. Было очень холодно, и канаты опять обледенели. Чтоб не разойтись в разные стороны во время тумана, даваны были из пушек сигналы. Сей день приметили на море течение между NO и SW, в час одна италианская миля. В полдень по исчислению были под 79°08' широты.
19-го числа почти неприметной ветер между S и О. Пасмурная погода, иногда дождь, иногда сильной туман. В редких местах льдины поодиночке. Холодной воздух и с снастей капель. В осьмом часу туман прошел, и льду не видно было. Однакож между N и W и между N и О видели чрезвычайно светлой воздух, какой обыкновенно над льдом бывает. Курс был между S и W. По исчислению находились тогда под 78°55' широты. После того ветер стал сильняе.
20-го числа сильной ветер между S и О. По причине опасности от льду, которой был под ветром, убрали несколько парусы. Притом были нарочито великие волны и густой туман, в котором другие корабли пропали из виду. Палили часто из пушек, чтоб проведать, в каком разстоянии которой корабль находится. С одного ответствовали, а с другаго пальбы не слышно было. Курс держали между N и О, а чтоб в тумане не удариться лед, поворотили на левой галс и правили между S и W. В то время увидели сквозь туман, что корабль «Бабаев» следовал за «Чичаговым», а «Панова» не видно было. По причине жестокаго ветру не слышно было пушечных выстрелов, и для того при повороте не дали и сигналу. В полдень туман прошел, но ни льду, ни «Панова» не видно было.
21-го числа нарочито сильной ветер между S и W и немалые волны. Пасмурная погода, на горизонте мрачность, воздух холодной, иногда [148] тонкой туман. Во втором часу пополудни шли между S и О для сыскания отдалившагося корабля. В 3-м часу прочистилось на горизонте. Тогда оказался к NNO лед, которой в половине четвертаго часа закрыт был туманом. В одиннатцатом часу увидели «Панова» под ветром, подняли флаг и выпалили из одной пушки, на что и он ответствовал. Они опять сошлись вместе, быв один от другаго в разлучении дватцать восемь часов. В то время увидели обыкновенной признак множества льду: отменно светлой воздух между N и W и между N и О. Того ради положили приближаться к Шпицбергенской земле; ежели там не встретят никакого льду, то итти опять к N до тех пор, пока возможно будет. По прошествии двенатцати часов увидели землю, которую по причине мрачной погоды нельзя было узнать. Однакож думали, что то Форланд (долгой и уской остров на западной стороне от Шпицбергена), потому что щитали себя под 79°13' широты.
22-го числа сильной ветер между S и W и высокие волны. Мрачная погода, дождь, часто туман и холодной воздух. Курс был к О. Иногда без парусов лежали на дрейфе. А чтоб в тумане не сесть на мель, пробовали глубину, однако на сте девяносте саженях не достали дна. Когда же иногда туман проходил, то смотрели с марса и не приметили нигде льду. В седьмом часу по утру показалась опять в мрачности земля и потом паки скрылась. Часто бросали лот и находили грунт — жидкой ил — на шестидесяти осьми, шестидесяти пяти и шестидесяти трех саженях; когда же усматривали землю, то приближались к оной.
23-го числа сильной ветер между S и W и высокие волны, облачно с перерывным солнечным сиянием, великая стужа, по берегам пасмурно и мрачно. Курс был между N и О к земле, пред которою лежал небольшой остров. Вошли в малой залив глубиною тринатцать сажень. Поворотили от земли назад. В осьмом часу по причине сильнаго ветру, и чтоб лучше можно было узнать землю, убрали большие паруса и в одиннатцатом часу достали каменистой грунт на сорока осьми саженях глубины; поутру во втором часу — крепкую землю на семидесяти двух саженях глубины. Чрезвычайно чистой воздух к NO и О, как уже часто описывано. В девятом часу поутру стал ветер потише, тогда прибавили пять парусов и пошли к W. В четвертом часу был западной конец Шпицбергена от «Чичагова» к SW 22°00', разстоянием почти в трех немецких милях. В седьмом часу увидели лед, котораго конец казался в N и NNO. В девятом часу стал ветер сильняе. Густой и толстой лед простирался от NW к OZN. Самой курс покрыт был льдом, и для того переменили оной и пошли к SO. В двенатцатом часу нашел туман. Лот показывал на шестидесяти двух саженях грунт — ракушку, в полдень широта 80°26'.
24-го числа сильной ветер с нахождением шквалов и большие волны, облачно, на горизонте мрачность, холодной воздух, иногда солнечное сияние. В двенатцатом часу лед видели в W. Во все сии сутки лавировали между S и W и между S и О. В полдень 80°21' широты. [149]
25-го числа тот же ветер от S и большие волны. Весьма холодной воздух, на горизонте густая мрачность и иногда туман, также и снег. В половине третьего часа стал ветер тише и переменной между S и W. Шли между S и O, N и W и S и W. В шестом часу во время тумана выпалили из одной пушки, на что ответствовали с обеих кораблей. В третьем часу пополуночи видели лед к WNW, в пятом часу стал ветер сильнее, мрачная погода и накрапывал дождь. В половине шестаго часа опять прочистилось. Тогда показался густой лед, которой простирался к NNO и к W, а к SW видели на воздухе чрезвычайную светлость. В девятом часу маловетрие, в десятом легкой ветер между N и О, иногда солнечное сияние. Шпицберген увидели в SOZS, разстоянием почти в семи милях, а лед, которой прежде видели, пропал в исходе двенатцатаго часа во время снегу из виду. По примечанию широта 80°11'.
26-го числа посредственной ветер между N и W, мрачная погода со снегом и между тем солнечное сияние. Курс был к W. В седьмом часу принесло кусок дерева, которой, поймав, признали за сосновой. Ветер стал несколько побольше, погода мрачная с дождем, а иногда и снег. За мрачною погодою льду было не видно. Пред самою полуночью нашел туман со стороны ветра. В первом часу чрезвычайно светлой воздух к NO и от N к SW. В третьем часу увидели с марса лед к W. Ветер усилился около шестаго часу. Однакож в сии сутки больших волн не было, из чего заключили, что к N лежит много льду. В полдень широта 79°37'.
27-го числа легкой ветер между N и W, облачно, весьма холодной воздух и накрапывал дождь. От перваго до седьмаго часа видели к NO, NW и между S и W чрезвычайно светлой воздух, а с марса видели лед к W и WNW. Курс был между S и W. В осьмом часу маловетрие и солнечное сияние. В то время увидели вершины Шпицбергенских гор, над туманом возвышающияся. Льду нигде не видно. Бросали лот и на двухстах саженях не достали дна. Морское течение было к OZN, в час четверть италианской мили. В полночь приметили высоты солнца 6°00', склонение компаса полтора румба. После полуночи ветер был малой, облачно, весьма холодно, так что все снасти обледенели. Потом нашел опять туман, и для того палили из пушек, били в барабаны и звонили в колокола. Когда же туман опять иногда проходил, то казался в правой стороне между N и W прежней светлой воздух над льдом. В полдень 79°10' широты.
28-го числа тихой ветер между N и W, светлые облака, на горизонте мрачность, солнечное сияние, воздух холодной. В четвертом часу с марса льду было не видно, также и в осьмом часу, и для того правили на W. В одиннатцатом часу имели пред собою и к S опять лед. Около четвертаго часу пополуночи пронесло несколько льдин мимо кораблей. Они держали между S и О, в десятом часу был лед в WZN, держали к WSW и после одиннатцати часов к W. В полдень по исчислению 78°30' широты. [150]
29-го числа посредственной ветер между N и О, облачно, воздух холодной, на горизонте мрачно. В перьвом часу пополудни видели лед к WZN и до О. В половине шестаго часа стал ветер силен и для того зарифили марсели, однакож больших волн не было. Из сего заключили, что на ветру должно быть много льду. Держали курс к W, мимо проносило большие льдины и к SSW видели чрезвычайно светлой воздух. В одиннатцатом часу поворотилися ото льду назад, легли на дрейфе, и начальники с других двух кораблей со своими офицерами приехали по сигналу на командирской корабль, где советовали, что далее делать. Единогласное мнение у всех состояло в том, чтоб возвратиться в свою гавань для следующих причин. В Гренланд дойди воспрепятствовал лед, также и проезду к северу за множеством густаго льда не нашли; август месяц приближался; по состоянию тамошняго места, поелику ехали безпрестанно между льдом и от холоду, мокроты, снегу и туману, сносили много безпокойства, должно страшиться великой опасности; в поздное время года не можно ничего инаго ожидать, как еще несноснейшей погоды. А как не остается ни малейшей надежды по причине случившихся непреодолимых трудностей достигнуть искомаго предмета, то напрасно будет оставаться долее в сих местах. Вследствие чего и вступили они в возвратной путь; в первом часу пополуночи и при сильном ветре взяли курс между S и О, будучи в то время провождаемы снегом и градом. В полдень щитали они себя под 78°06' широты.
30-го числа сильной N и NO ветер, облачно с переменным солнечным сиянием, холодной воздух, иногда снег и дождь. Курс был между S и О. В одиннатцатом часу пополуночи видели они Шпицберген между N и О. В полдень были под 76°32' широты.
31-го числа сильной N ветер, облачно, иногда солнечное сияние, холодной воздух. Курс был между S и О, видели южной конец Шпицбергена, где шли сквозь редкий лед, в осьмом часу показался в ОNO густой лед, в десятом часу поутру нашел туман и ветер стал сильнее. После того шел великой снег. В полдень по исчислению было 75°53' широты.
Август
1-го числа сильной ветер между N и О, великой мокрой снег. В седьмом часу стал ветер сильняе с большими волнами, мрачная погода, воздух весьма холодной. Курс был между S и О. Во втором часу пополуночи стал ветер тише. В SOZS увидели Берен-эйланд. Широта в полдень была 74°32'.
2-го числа тот же сильной ветер между N и О и большие волны, которые плескали чрез борт, облачно, холодной воздух. В шестом часу потеряли из виду Берен-эйланд к NWZN, ветер стал сильняе. В десятом часу увидели в первой раз захождение солнца в NW в полурумбе к W. С 9-го часу утра до полудни шел снег, широта 73°13'.
3-го числа прежней же ветер с большими волнами, облачно, иногда [151] солнечное сияние, воздух стал теплее. В двенатцатом часу увидели они лапландские берега.
С 4-го числа и до 6-го августа ехали в виду лапландских берегов между S и O.
6-го числа в седьмом часу пополуночи стали на якоре под островом Килдуином.
Здесь окончилось сие путешествие, из котораго капитан Чичагов 20-го августа возвратился в город Архангельской и о произшествиях онаго послал 22-го августа в Петербург в Адмиралтейскую коллегию краткой репорт. Он изъяснил в оном, что по учиненному им самим и прочими мореплавателями опыту северной поход за непроходимым льдом совсем невозможен. Однакож предъявленныя им доказательства против его чаяния за благо не приняты. Всемилостивейшая государыня, будучи по своему нежному чувствованию благосклонна к тем подданным, которых верность и усердие к службе никогда сумнительны не были, при поднесении ея величеству, о сем репорта, хотя и соизволила довольна быть сим первым опытом, приписав неисполнение ея воли сопряженным с оным трудностям, однакож ея величество не хотела быть судиею в таком деле, которое судить должны адмиралы, но всемилостивейше предоставила оное на разсмотрение просвещенным и искусным мужам, в коллегии присудствующим, что они за справедливо и как для государства, так и для подданных за полезно признают. Вследствие сего и послан был из Адмиралтейской коллегии капитану Чичагову 13-го сентября указ следующаго содержания: Коллегия, разсматривая подробно все обстоятельства сего путешествия с их последствиями, находит, что несколько поспешили зделать из оных заключение о всеконечной к совершению намерения невозможности. По силе данной мореплавателям инструкции надлежало бы им от Клокбая взять свой курс к W на Гренланд, но вместо того пошли они прямо к Норду. (Сие разномыслие произошло от того, что в полученном кратком репорте не было упомянуто о первом походе к W, не заходя в Клокбай, как то в дневной записке описано.) Естьли бы они то учинили и в случае последуемаго от льду препятствия держали бы курс свой несколько к югу, то, может статься, достигли бы до Гренланда и могли бы продолжать плавание к северу в виду гренландских берегов до тех пор, пока бы принудила их совершенная невозможность возвратиться назад. В таком случае, хотя бы желаннаго успеха сего путешествия и не достигли, то нашли бы, однакож, может быть, новые и неведомые гренландские берега. Важнейшим почитается то, что мореплаватели, кажется, весьма рано стали помышлять о возвратном пути, не будучи принуждены к тому совершенною нуждою или опасностию. Корабли находились еще в хорошем состоянии, иностранные корабельщики ходили по морю еще и по возвращении их назад, больных у них не было никого, чего на таком маловремянном путешествии и ожидать было не можно. В море бывает иногда меньше льду в раннее время года, нежели в позжее. И сие [152] доказывается особливо путешествием подпорутчика Ярыгина (из команды капитана-порутчика Немтинова), которой 14-го сентября прошлаго года был под 78°00' полюсной высоты, не имея никаких от льду препятствий, а они 29-го июля вступили уже в возвратной путь, из чего совершенной невозможности сего путешествия заключить и нельзя. Кажеться, что весьма великое опасение нечаяннаго бедствия побудило их к столь скорому возвращению, ибо Шпицберген, Норвегия, Лапландия, а в необходимо нужном случае и Гренланд для них убежищем служить могли. Им надлежало продолжать свое путешествие по крайней мере до сентября месяца, поелику известно, что тамошнее море часто в октябре, а иногда и совсем не мерзнет. При всем том коллегия неисполнение сего предприятия им в вину не приписывает, но, будучи удостоверена о их известной ревности и старании, думает более, что принудили их возвратиться назад существенная невозможность и непреодолимыя препятствия. Чичагову приехать немедленно в Петербург и привести с собою все дневные записки и карты, а команду поручить первому по нем.
В то ж самое время его сиятельство граф Иван Григорьевич Чернышев, яко вице-президент Адмиралтейской коллегии по случаю препоручения ему от ея императорского величества сей экспедиции в особливое попечение, писал к господину Чичагову следующее письмо: «Я не могу описать вам того неудовольствия, которое чувствовал при чтении посланнаго от вас в коллегию рапорта о возвратном вашем в город Архангельской прибытии. Вы можете сие узнать, когда вспомните, какое я при отправлении вашем имел участие и сожаление мое о вашем отсудствии, чему вы сами быв свидетелем, можете засвидетельствовать и другим. Оставалося мне одно то в утешение, что таковой жребий пал по собственному желанию на таких людей, которые не токмо благоразумием, знанием, но и безпредельною ревностию соответствуют важности поручаемой вам экспедиции, предприятой к славе государствования ея величества нашей всемилостивейшей императрицы, к чести российскаго флота, сопряженной с славою и пользою отечества. И хотя по любви моей к вам обрадован я много был получением о вас известия, но, правду сказать, не из того места я его ожидал, а думал, что буде и действительно невозможно, вам путь свой продолжить до желаемаго места, то хотя по последней мере приобретет Россия сколько-нибудь чести и славы открытием по сие число неизвестных каких берегов или островов. Но все оное было как во сне, ибо не токмо и того мы не получили, но ниже были целою приуготовленною и великих денег стоющею экспедициею так далеко, или по последней мере столь долгое время в Северном море, чтоб о непреодолимости сего прохода не только Европу, отворенными глазами смотрящую, но ниже самих себя уверить возможно было. Не причтите, мой государь, сию откровенность моего мнения к оказанию неудовольствия, но припишите к искренности моего к вам почтения и любви, которое нудит меня открыть свои мысли. Возможно ли удержаться [153] и вам не сказать, что прискорбность моя еще более умножилась, увидя вас самих уверенных о невозможности сего прохода, как то вы, кажется, в конце вашего репорта знать дать хотите, чего, однакож, мы не токмо не ожидали, но из обстоятельств усмотреть не можем. Сверх сего вы знали, мой государь, какое разположение здесь зделано было еще в ваше пребывание для случая принужденнаго вашего возвращения в первую компанию, чтоб то было не токмо не к городу Архангельскому, но ниже к Колу, а на Шпицберген, то есть в Клокбайскую пристань, где, хотя и не очень хорошее, однакож нарочитое зимовье построено и провиантом пренаполненное. Пускай половинное число онаго от худой покладки и пропало, но нынешним летом привезенный такому повреждению не мог быть подвержен, о чем вы при отправлении вашем отсюда уверены были. И буде бы оттудова сюда хотя не нынешнею осенью, но будущею весною чрез нарочно присланное к нам судно дали знать о чаемой вами невозможности, тогда б мы, может быть, изъискали какой-нибудь способ прикрыть падающей на Российских мореплавателей неизбежной стыд о малотерпеливости их бытия в неизвестных водах и приказали бы вам возвратиться в здешния порты или какой-нибудь другой вояж зделать, дабы тем неудачливое предприятие прикрыть и тем избавиться от насмешки, которая неминуемо последовать должна. Паки повторяю истинность уверения моего, что все сие к вам пишу не от уменьшения моей к вам любви и почтения, которое всегда к вам иметь буду. Заслуживаете вы то, конечно, от всех, кто вас знать удовольствие имеет. И не так бы мне чувствительна была вся оная перьвая неудача, буде бы не показалось мне, как то и выше сказал, что вы сами о успехе отчаяваться начинаете, какова заключения, кажется, из столь малаго опыта зделать еще невозможно, а особливо вам, котораго благородная твердость известна, ибо вы сие путешествие с таким непоколебимым и геройским духом предпринимали и, не имев еще время зделать то, чего мы от терпеливости вашей ожидали и безсумнительно ожидаем, а такое заключение делать начинаете. Уверены будучи, что вы, хотя и возвратились, но от невозможности предпринятого окончить в нынешнюю компанию, а что все исправя и приуготовясь, в будущую, конечно, зделать не преминете. А как время к тому довольное, того для таковая последовала коллежская и резолюция. Ваше же здесь бытие не токмо много к тому способствовать может, но и уверить вас о нелицемерном моем почтении и любви, с которыми навсегда пребуду».
И таким образом зделано определение, чтоб, не довольствуясь тем, что учинено, зделать еще распоряжение ко вторичному путешествию. Вследствие чего помянутые три корабля «Чичагов», «Панов» и «Бабаев» отправлены были осенью того ж года из города Архангельскаго назад в Колу. Капитан Чичагов приехал в Петербург в октябре месяце 1765 года и привез с собою дневныя записки, как свою, так и других двух кораблей, также сочиненныя на кораблях карты. Господин вице-адмирал Алексей Иванович Нагаев разсматривал оныя и апробовал. После чего с ведома и [154] воли ея императорскаго величества последовало генваря 18 дня 1766 года в Адмиралтейской коллегии следующее определение: «Коллегия признавает, что господин Чичагов и протчие с ним бывшие капитаны кораблей по известной им ревности и усердию не упустили ничего к достижению желаемаго намерения, поколику состояние времяни и встретившияся препятствии дозволяли, однакож коллегия сего единаго опыта к точному заключению о совершенной невозможности почитает недостаточным, приемля за основательныя к тому причины следующие: Из похода на Шпицберген прошлаго 1764 года капитан Немтинова оказывается, что того лета льдов не столько великое количество, видимо, было, так что он свободно в Клокбай входил, а напротив того, из записных книг господина Чичагова видно, что во время его путешествия тамошние места льдом были наполнены. Почему вероятно, что или от состояния ветров, или по разности времян, от течений, а может быть, и от разности стужи одним летом льдов больше, а другим меньше бывает. И, таким образом, хорошей успех таковых чрезвычайных предприятий большею частию иногда от удачи зависит. Следственно, неоднократные опыты к тому потребны, ибо может быть, что возпрепятствовавшия минувшаго лета трудности впредь не столь непреодолимы будут. Ибо самое главное препятствие — льды, — будучи наносные, может быть, по состоянию ветров или течений дадут свободной путь в желаемое место, а особливо, ежели, сколько можно, довольное время и нужное терпение к ожиданию и изъисканию того употреблены будут. И для того, дабы в столь славном и полезном предприятии ничего не оставить и чрез то испытать онаго возможность или по крайней мере о совершенной невозможности быть уверенным, того ради Адмиралтейская коллегия приказала следующее: Сию экспедицию нынешняго 1766 года возобновить, поруча оную ему ж, господину Чичагову, на прежнем основании. Почему и прежняя инструкция в своей силе остается. А как положенные в оной предписании учинены больше для сведения и примечания, нежели для определительнаго наставления, каковое во всех подобных сему делах инако как наугад дать не можно, а в прочем дается тем начальникам совершенная свобода избирать полезное, то и ныне то ж самое не токмо подтвердить, но власть господина Чичагова разпространить и более, полагался во всем на его известные и уже опытами доказанные ревностное усердие, благоразумие, искуство и патриотической дух, чтоб он в предприятии сем поступал и в желаемой путь располагал свое плавание, как время и обстоятельства потребуют и дозволят, а искуство и неустрашимость духа наставят. Одним словом, все препоручить его благоразсуждению, ибо как самое намерение и конец сего опыта, так и происходящая от того не токмо для России, но и для целой Европы слава и польза ему известны, как и то, что собственно ему послужит сие изобретение не инако как к безсмертному имени, что толь трудное и поныне от всех европейских в мореплавании упражняющихся народов тщетно предприемлемое дело произведено им в действо, или по крайней мере свет уверится, что оное совершенно невозможно. По [155] окончании своего плавания имеет он свободу возвратиться к своим портам, куда тогдашния его обстоятельства и состояние годоваго времени ему дозволить могут. А дабы ни в чем, что для сего путешествия нужно, недостатка не было, того ради Архангелогородской канторе над портом в то же время предписано по требованиям господина капитана Чичагова во всем удовольствовать».
III. Второе путешествие по Ледовитому морю
С таковым повелением возвратился Чичагов из Петербурга в город Архангельской и 19-го маия 1766 года выступил из Колы во второй поход на своем корабле, имея при себе и два прежние. Веденная на корабле «Чичагове» дневная записка, сочиненная о сем путешествии карта и посланной в Адмиралтейскую коллегию по возвращении в город Архангельской Чичагова рапорт содержат в себе следующия известия.
По выступлении их 19-го мая ввечеру из Катерин-гавани в залив реки Колы имели они в первом часу пополуночи в виду остров Килдуин. Подняли на корабли свои шлюбки, прибавили парусов и при сильном западном ветре начали свое путешествие. В одиннатцатом часу пред полуднем устье реки Колы по причине бывшаго на берегах тумана от глаз скрылось.
20-го числа сильной ветер из WNW, облачно с просиянием солнца, воздух холодной. А чтоб не отнесло к О, то держали в третьем часу пополудни к SSW. И, таким образом, пришли под прикрытие лапландских берегов. В шестом часу стал ветер утихать, в седьмом часу достали каменистой грунт на пятидесяти пяти саженях. После полуночи стал ветер больше. Погода мрачная. В двенатцатом часу маловетрие и нарочито великие волны.
21-го числа маловетрие, несколько облачно с солнечным сиянием. В пятом часу ветер между S и О. Курс был для удаления от земли к N. В седьмом часу стал ветер сильняе. В половине десятаго часу потеряли из виду в SSO остров Килдуин, убрали некоторые паруса, дабы другие корабли догнать могли. В двенатцатом часу при SO ветре был курс к NW. Облачно с просиянием солнца, воздух холодной, а на земле туманно. В седьмом часу увидели Вагдгауз. По учиненному в полдень наблюдению, солнечной высоты оказалось 70°18' широты, склонение компаса — четверть румба западное.
22-го числа ветер между S и О. По данному сигналу собрались вместе начальники кораблей и уговорились взять курс к Берен-эйланду, а склонение компаса употреблять четверть румба западное. Потом прибавили парусов и держали к NNW. В половине осьмаго часу пропал из виду Вагдгауз в SO на 15°00'. В четвертом часу пополуночи увидели Капгорн в [156] SW под 62°00' разстоянием почти в трех милях. Ветер был между N и О, а курс между S и О. В двенатцатом часу Капгорн видели в SW под 39°00'.
23-го числа лавировали со полудни к NW при довольно сильном ветре между N и W. Мрачная погода, холодной воздух, к О видели три корабля, но не могли узнать их за дальним разстоянием. Во втором часу шел небольшой снег, вскоре потом усилился ветер, которой после полуночи опять утих. Погода мрачная, иногда дождь и снег. В двенатцатом часу был Капгорн в S.
24-го числа ветер между N и W. Нарочито великие волны еще от прежняго ветру. Мрачная погода, иногда небольшой дождь. В половине втораго часа находили шквалы, которые и продолжались около четверти часа. Ветер был то сильняе, то тише, лавировали к ветру. В полдень щитали себя разстоянием от Берен-эйланда еще в семидесяти немецких милях, а Берен-эйланд в NW под 84°00'.
25-го числа ветер и погода прежние. В одиннатцатом часу ветер северной, потом между N и О. Курс был к NW. В третьем часу пополуночи стал ветер сильнее. В полдень по наблюдению 71°75' полюсной высоты, склонение компаса было четверть румба западное.
26-го числа ветер между S и О, облачно с перерывным солнечным сиянием. В пятом часу стал ветер сильнее. Курс был на NW. После полуночи великое волнение, холодной воздух, от втораго до двенатцатого часа шел иногда снег. В полдень по изчислению широта 73°46', долгота 30°51'.
27-го числа ветер между S и О, нарочито большие волны, мрачно, облачно, воздух холодной и иногда снег. Курс был к NW. В шестом часу дан сигнал, чтоб держались ближе к ветру, курс был на NWZN. В седьмом часу капитан Панов дал сигнал, что он увидел землю, которую в то же время увидели также и с других кораблей. Ето был Берен-эйланд в N½О. Для сего переменили курс и держали к земле на N. В первом часу пополуночи выбросили лот на дватцать три сажени, грунт — мелкой камень, ракушка и песок. Во втором часу увидели лед между N и W. Остров был в тумане. В десятом часу дан сигнал начальникам прочих кораблей, чтоб они приехали для переговору. И понеже никакого наблюдения делать было не можно, то положено употреблять склонение компаса, так, как и в прошедшем году, половина румба западное. В двенатцатом часу остров был в SO под 72°00' разстоянием в пяти милях.
28-го числа ветер OSO, облачная погода, холодной воздух. В первом часу пропал из виду остров к SO в 70°00'. Во втором часу проносило мимо мелкой лед, а как оной был от N½O, то держали курс на О. В W льду было не видно. В половине шестаго часа держали на NWZN до перваго часа пополуночи. С марса ни в которой стороне льду не видали. В четвертом часу был чрезвычайно светлой воздух от N до О, каковой обыкновенно ото льду бывает. В полдень по счислению 75°51' широты и 29°43' долготы. [157]
29-го числа ветер от SSO, облачно с просиянием солнца. Курс на NWZN, льду не видно. В полночь стал ветер сильнее. Мрачная погода, на горизонте густой туман. В третьем часу прилетел куличок и сел на корабль. Из того заключили, что в близости находится либо земля, или лед. По изчислению ж были от Зюйд-капа на Шпицбергене разстоянием около осьмнатцати миль. В осьмом часу держали к N. В десятом часу спрашивали чрез сигнал у других кораблей, на какой широте и долготе щитал себя каждой начальник и какое употреблял он склонение компаса. Панов объявил 76°30' широты и 26°45' долготы, а Бабаев 75°30' широты и 22°00' долготы. Склонение имели все на один румб западное. В сии сутки смотрели каждые полчаса с марса и не видали льду нигде. В полдень находились по счислению под 77°03' широты и 25°29' долготы. Видели много летающих морских малиньких птичек, подобных тем, которых Российские рыбаки порхачами называют.
30-го числа ветер SO, великое волнение, пасмурная погода, на горизонте туманно, воздух холодной, иногда снег. Курс был на NOZO. В осьмом часу весьма густой снег, так что не можно было видеть других кораблей, хотя оные и очень блиско были. Мимо проносило одинакие льдины. А чтоб не зайти в лед, то правили на SSW. В девятом часу, когда снег стал меньше, увидели густой лед между S и О и между N и О. Далее по причине мрачности было не видно. В двенатцатом часу правили на ONO. В третьем часу пополуночи проносило льдины мимо кораблей, в три часа увидели густой лед на великом пространстве, которой простирался от N чрез О до S. Во все сии сутки лавировали. Остерегались только, чтоб не зайти в лед, да и от онаго не весьма б удалиться по причине мрачной погоды и по большой части идущаго снегу. В полдень щитали себя под 77°23' широты и 26°40' долготы.
31-го числа легкой ветер от S и немалая на море зыбь, облачно и мрачно. Курс был к W. Видели малых белоголовых китов. Лед был к N и SO. В пятом часу штиль, которою пользуясь, испытывали морское течение и приметили оное в седьмом часу на четверть италианской мили к OSO. После полуночи стал ветер несколько усиливаться. По наблюдению нашли 77°05' широты, склонение компаса — полтора румба западное. По счислению же должна быть широта 77°28', а долгота 26°41'. От Клокбая двенатцать немецких миль.
Июнь
1-го числа легкой N ветер, ясная погода и солнечное сияние. Лед виден был грядою от N¼W до SOZO, а за оным вода. Сочли за нужно искать землю, дабы исправить корабельное счисление. И для того следовали за ветром, обошли лед и держали на О. Во втором часу пополуночи нашел густой туман, которой чрез час после того миновался. Когда стало совсем чисто, то показался лед от NWZN до SZO, которой принудил [158] поворотиться назад. Пошли между N и W. Ветер стал сильнее, мрачная погода с перерывным солнечным сиянием, воздух холодной, волны не так велики, каковых по мере ветра ожидать должно было. Из чего заключили, что к N надобно быть в близости льду. Лавировали целые сутки к ветру, остерегаясь льду. В полдень по счислению широта 77°19', долгота 27°04'.
2-го числа ветер между N и W, облачно, на горизонте густая мрачность, весьма холодной воздух. Лавировали к ветру в близости льда. После полуночи шел иногда снег. В одиннатцатом часу небольшой туман. В полдень по счислению широта 77°17', долгота 26°32'.
3-го числа ветер от W, малые волны, туманно, воздух холодной и иногда снег. Лавировали, имея в виду лед. В пятом часу пополуночи не видно было льду нигде. В осьмом часу поворотились к N. В двенатцатом часу широта 77°08', а долгота по счислению...(Пропуск в тексте. – Ред.)
4-го числа небольшой ветерок между N и W, пасмурная погода, холодной воздух.. После того стал ветер сильняе и переменялся то между N и W, то между N и О. Иногда шел снег. В четвертом часу видели лед в NO, а после того и между N и W. В осьмом часу нашел густой и сыроватой туман, также шел снег. Лавировали, имея в виду лед, котораго иногда от туману и снегу не видно было. После полуночи сияло иногда солнце. В полдень по счислению широты 77°17', долготы 25°00'.
5-го числа легкой ветер от N, облачно с просиянием солнца, холодной воздух, канаты обледенели, иногда снег и туман. Между N и О и между S и О видели лед, которой закрылся туманом и снегом. Курс был между N и W, а после полуночи к NO. В двенатцатом часу находились по счислению под 77°31' широты и 25°15' долготы.
6-го числа легкой ветер от N, иногда снег с просиянием солнца. Курс был между NW. После перьваго часу подошли ко льду, которой простирался от ONO до SWZS. И как при последнем конце онаго можно было пройти, то, пользуясь сим, там и прошли и держали N. В двенатцатом часу вышли на чистое море, не видя пред собою более льду. Прочие корабли туда ж следовали. В пятом часу пополуночи штиль. В девятом часу бросили лот и на трехстах саженях не достали дна. Делали наблюдения полуденной солнечной высоты и по наблюдению оказалось широты 77°30' склонение компаса — полтора румба западное. Долготу щитали 23°21'.
7-го числа маловетрие с просиянием солнца, воздух потеплее прежняго. В первом часу течение моря полагали на четверть узла к N. В 6-м часу легкой ветер от SW, на горизонте густая мрачность. Курс был к N. В девятом часу стал воздух холоднее. В десятом часу видели с марса лед от NOZN до N, в одиннатцатом часу шел снег. Многими толпами плавали тюлени. В полночь стал ветер сильнее и переменялся между S и W. Когда они подошли поближе ко льду, то показалось, что оной подвигался к W. [159]
Сие побудило их держать курс к W. В третьем часу прилетел на корабль маленькой куличок, что показывало недалекое разстояние от земли, но, может быть, он и на льду отдыхал. В девятом часу ветер стал сильнее, облачно, пасмурно, снег и холодной воздух. В NO увидели трехмачтовой корабль, которой при пасмурной погоде скоро пропал из вида. По причине оной погоды лавировали для предосторожности от льда. В полдень были они по счислению под 77°50' широты и 22°36' долготы.
8-го числа ветер от S и немалое волнение. Из сего заключили, что в близости никакого льду к S нет. Облачно и погода мрачная, холодной воздух, по большой части шел снег. В четвертом часу с марса не видно было льду ни с которой стороны. Курс был между S и W. В шестом часу стал ветер сильнее, в десятом часу нашел густой и сырой туман, от котораго других двух кораблей видеть не можно было, хотя они находились разстоянием не далее как «Панов» на одну версту в SSO, а «Бабаев» только на полверсты в ONO. В одиннатцатом часу выпалили из одной пушки для знаку, чтоб они приближились, на что с одного корабля ответствовали, а с другаго никакого выстрела слышно не было. И для того убавили парусов. Когда же туман в двенатцатом часу несколько миновался, то увидели оба корабля. В пятом часу приметили, что волны не так были велики, каким от столь сильнаго ветру быть надлежало, из чего заключили, что блиско есть лед. В осьмом часу увидели оной пред собою от W до SW. При том была погода пасмурная, и для того переменили курс и пошли между S и О. В десятом часу стал ветер тише, продолжалась мрачная погода, и выпало много снегу. Когда же снег в двенатцатом часу перестал, то смотрели с марса во все места и не видали нигде льду. В то время щитали широты 77°40' и долготы 20°08'.
9-го числа ветер от S, облачно с просиянием солнца, на горизонте густая мрачность, холодной воздух и по большой части снег. Курс был к W, льду не видно. Как скоро около двенатцатаго часу прочистилось, то увидели в W лед, которой тотчас потеряли из виду. В первом часу пополуночи поднялся небольшой туман, сквозь которой во втором часу видели к NW лед. И для того поворотили на правой галс, а как ветер переменился к W, то держали на S. По прошествии тумана увидели в четвертом часу густой непроходимой лед от NZW до SSW, а за оным воду и два промышленичьи корабля, которых за дальным разстоянием не можно было узнать, какой оные нации. После того показались еще три корабля, из коих один шел к нам, во ожидании котораго в половине двенатцатаго часу легли на дрейфе и выставили флаг. Тотчас показал свой флаг и иностранной корабль, по которому узнали, что он голландской. Послали шлюбку, чтоб привести на корабль корабельщика и разспросить об обстоятельствах его кораблеплавания. В двенатцатом часу были по счислению по 77°28' широты и 19°53' долготы.
10-го числа ветер WZW, пасмурная погода, холодной воздух, иногда снег. Во втором часу привезли с иностранного корабля корабельщика, котораго объявление имеет описано быть ниже с прочими таковыми ж. По [160] учинении сего приказали корабельщика отвести опять на его корабль. Прибавили парусов и держали к S. За мрачною погодою льду было не видно, но едва только выяснело в половине шестаго часу, то показался к SW и к N густой лед. Держали на NWZN, а чтоб разсмотреть в близости лед, убрали паруса и легли на дрейфе. В осьмом часу увидели лед грядою, которая начиналась в S и простиралась чрез W до NZO, а за оным была чистая вода. Скоро после того нашел сырой туман, и как в то же время было нарочито холодно, то обледенели все снасти. В половине девятаго часу прошли мимо видимаго в близости льда. По причине туману легли на дрейфе, но движение корабля было между N и О. Сие продолжалось до девятаго часа пополуночи по причине бывшаго так долго тумана. Все канаты от стужи совсем окрепли. В двенатцатом часу за густым туманом льду не видали, однакож проносило мимо большие льдины, для чего и поворотили на правый галс и легли на дрейфе. В то время было по счислению широты 77°41', долготы 20°22'.
11-го числа ветер между S и W и со стороны ветра волнение, облачно, густой и сырой туман, холодной воздух, все канаты обледенели. Движение корабля было между S и О. В начале двенатцатаго часа туман несколько прошел. Тогда увидели густой лед сомкнувшимися одна с другою грядами, из которых конец одной простирался до WSW, а другой до NWZN. Когда же подошли ближе ко льду, то приметили, что лед и до N простирается. И для того поворотили опять на другой галс и легли на дрейфе. То же самое учинили и прочие корабли, из которых один на два кабельтау (веревка мерою сто дватцать сажень), а другой на один в разстоянии находились. Во все сие время видели безпрестанно толпами тюленей. В четвертом часу поутру прошел мимо иностранной двухмачтовой корабль. В полдень по изчислению было широты 77°47', долготы 21°00'.
12-го числа сильной ветер N и небольшое волнение, густой туман, холодной воздух, канаты замерзли. В третьем часу стал ветер утихать, просияло солнце. Переменной курс, однакож по большой части северной. Остерегались льду, которой часто скрывался в тумане. В шестом часу туман несколько прочистился, и тогда увидели в NW лед, простирающейся с одной стороны до NOZN, а с другой до W, которой вскоре скрылся в тумане. В седьмом часу, когда подошли к нему ближе, то показался оной к N не в весьма великом множестве, а за льдом видели чистое море. В дали же усмотрена чрезвычайная в воздухе светлость, какая обыкновенно бывает от льду. Все три корабля пробрались сквозь редкой лед. За ними следовало рыбачье судно. В осьмом часу увидели еще один трехмачтовой иностранной корабль. В сие время видели перед собою лед около NW, WS до ONO, а от NO до NW. Была чрезвычайная в воздухе светлость, следовательно, со всех сторон окружены они были льдом. В десятом часу проехал мимо в дальном разстоянии трехмачтовой иностранной корабль. В одиннатцатом часу оба иностранные корабля в тумане пропали из виду к ONO. От седьмаго до двенатцатаго часу плыли большие и малые льдины. В двенатцатом часу стало несколько потеплее. [161] Лед отставал от снастей и падал на палубу корабля. В третьем часу пополуночи видели в О один флейт, которой за туманом и снегом опять скоро из виду пропал. В пятом часу зделался ветер так силен, что принуждены были убавить парусов. Во все сии сутки был по большой части туман, а иногда и снег. Курс переменяли, сообразуясь возможности прохода между льдом. В двенатцатом часу находились по счислению под 77°48' широты и 19°54' долготы.
13-го числа сильной ветер между S и W, облачно с просиянием солнца, холодной воздух. Часто был такой густой туман, что палили из пушек, били в барабаны и звонили в колокола, дабы корабли не удалялись один от другаго. Лавировали между льдом для избежания проносимых мимо больших и малых льдин. В полночь стал ветер тише, туман же продолжался густой. По счислению были под 77°40' широты и 18°37' долготы.
14-го числа ветер прежней, пасмурная погода, на горизонте весьма густая мрачность, холодной воздух, густой туман, которой не успел еще во втором часу пополудни прочиститься, как появился грядою высокой густой лед, котораго один конец простирался до NOZO, а другой чрез N и W до SZO, но скоро опять закрылся туманом. Чего ради легли на дрейфе, а движение корабля было между N и О. В четвертом часу бросали лот и на трехстах саженях не достали дна. В сии сутки шли по большой части на парусах и подвигались несколько к N и иногда ложились на дрейфе и шли сквозь редкой лед. После полуночи тихой ветер между S и О. Пасмурная погода, иногда дождь. В двенатцатом часу по счислению широта 78°00', долгота 19°29'.
15-го числа ветер между N и W, облачно, на горизонте весьма густая мрачность, холодной воздух. Курс переменной, однакож по большой части на N. Мимо несло большие и малые льдины, кои часто закрыты были туманом. С пятого часу лавировали, применяясь положению льда. В двенатцатом часу прилетела малинькая земная птичка, похожая на чижика, о которой думали, что она залетела из Гренланда, потому что в Шпицбергене таких птиц не видывали. (Кто же нас уверит, что такие есть в Гренланде?) Для сей причины старались подвигаться лавированием к W, не откроется ли, может быть, за льдом земля. После полуночи легкой ветер между S и О, пасмурная погода, иногда дождь. В двенатцатом часу щитали широты 78°15', долготы 18°08'. Разстояние от Клокбая сорок две немецких миль.
16-го числа легкой ветер между N и W, пасмурная погода, на горизонте туман, воздух холодной. Лавировали к W. В пятом часу подошли ко льду, чего ради легли на дрейфе и бросили лот, однакож на двухстах пятидесяти саженях не достали дна. Сколько можно было вокруг себя видеть с марса, то ни с которой стороны земли не усмотрено. Далее к W по причине льда итти не могли. Между тем переменился ветер и зделался после полуночи западной и южной. Погода пасмурная, густой туман, холодной воздух, от чего канаты все обледенели и парусы заиндевели. Иногда шел также и [162] снег. В половине двенатцатаго часу дан был сигнал, чтобы начальники прочих кораблей приехали на корабль к главнокомандующему. В полдень сияло солнце. Тогда по наблюдению назначили широту 78°03', которая по счислению была 78°01', долготы 19°46', склонение компаса — полтора румба западное.
17-го числа ветер между S и W стал сильнее. Чего ради убавили парусов, облачно и туманно, мороз, от котораго все снасти обледенели. Начальники всех трех кораблей решились итти к Шпицбергенской земле, чтобы проведать, в каком разстоянии находились они от сих берегов, по причине той, что пункт, на котором они себя щитали, в разсуждении безпрестанного между льдом проезда, был для них сумнителен. По учинении сего условия возвратились другие два начальника во втором часу на свои корабли. Тотчас после того увидели идущей мимо к NO голландской флейт. В половине третьяго часу прибавили опять парусов и держали на OZS. После осьми часов ветер еще усилился, и волнение стало больше. Из сего заключили, что к S нет на море льду. Потом нашел сырой туман, после полуночи ветер и погода была прежнея. В полдень по счислению было 77°33' широты и 27°08' долготы.
18-го числа посредственной ветер от S, потом между S и О, мрачная погода и часто великой туман, чего ради палили из пушек, чтоб не разтеряться. Курс был между N и О до девяти часов. Тогда поворотили на другой галс и держали на S и SW. В шестом часу пополуночи увидели землю, которыя вид заставил почесть оную за южной конец Форланда (продолговатой остров на западной стороне Шпицбергена), но оная земля опять скоро в тумане скрылась. В девятом часу видели иностранной корабль о трех мачтах. В полдень была широта по счислению 77°39', долгота 26°54'.
19-го числа ветер стоял между S и О и после дул от О, мрачная погода и туман. В третьем часу, когда туман прошел, имели пред собою землю, держали между N и О. В то же самое время видели иностранной двухмачтовой корабль. После четырех часов стал ветер тише. Поворотились к S. После полуночи штиль, а иногда небольшой ветер. В одиннатцатом часу, опасаясь, чтоб в тумане не сесть на мель, выпалили из одной пушки, однакож с земли никакого эха не слышно было. Чаятельно, потому, что оная находилась в дальном разстоянии. Бросали лот и нашли глинистой грунт на сте тритцати пяти саженях. Находились тогда на южном конце Форланда.
20-го числа штиль, а притом великая на море зыбь. На берегах и по горизонту мрачно. У берегов в разных местах туман, воздух был теплее, накрапывал дождь. На сте десяти саженях достали иловатой грунт с мелкими каменьями. В шестом часу видели иностранной корабль в W, в третьем часу пополуночи еще два иностранные корабля в NWZN, однакож в таком дальном разстоянии, что не можно было узнать, какой оные нации. В пятом часу сырой туман с снегом, в одиннатцатом часу небольшой ветер, в начале двенатцатаго часу туман прошел. Тогда [163] просияло солнце, и в полдень делали наблюдение, по которому назначена широта 78°03', склонение компаса — полтора румба западное.
21-го числа нарочито сильной ветер от N и немалое волнение, облачно и на горизонте туманно. По притчине ветру разсудили зайти в Клокбай, но как берега по большей части закрыты были туманом и не могли точно приметить знакомых на оном мест, следовательно, и прямаго курса на Клокбай взять было нельзя. Почему и шли вдоль берега к S. А как ветер становился сильнее, то опасались, чтоб не пройти мимо Клокбайской въезд, чего ради большую часть парусов убрали, и корабли под нижними парусами легли на дрейфе. В половине перваго часу пополуночи прибавили опять парусов и держали к земле на OZN. Ветер был сильной, облачно с просиянием солнца и снег, воздух холодной, в половине втораго часу увидели землю, которую, однакож, за темнотою не можно было узнать. В пятом часу приметили залив, о котором думали, что то Клокбай. Прибавили парусов и держали к ветру на ONO. В шестом часу ветер утих. Они и в самом деле были при въезде в Клокбай, в чем уверились в осьмом часу по некоторым приметам, и, таким образом, вошли в сей залив, достали на сорока семи саженях грунт — глину и стали на якоре. По причине стоячаго льду не могли они подойти ближе к зимовью, как за пять верст. А находящимся в оном зимовье дано было знать о прибытии пушечным выстрелом.
22-го числа. Во время пребывания их на сем месте нет нужды описывать ветер и погоду, но сие достойно примечания, что было так холодно, что во время бывшей тогда штили море покрылось льдом толщиною в четверть дюйма. Течение по полу-и по четверти узла. Мимо кораблей проносило большие льдины, отломившияся от стоячаго льду. А как по данному прошедшаго дня сигналу никто из зимовья на корабли не бывал, то послали туда капитана-порутчика Борноволокова осведомиться о состоянии оставшихся там людей. В четвертом часу возвратился он с уведомлением, что капитана-порутчика Рындина не застал: он поехал с четырьмя матрозами на некоторой остров тамошняго залива ловить и стрелять птиц, а в зимовье остались корабельный комисар и один матрос. В прошлую зиму умерло там восемь человек. Рындин назначил посредством квадранта широту сего места 77°06', а склонение компаса — 15 [румбов] западное.
23-го числа пришел в залив с моря один голландской флейт и стал на якоре.
24-го числа порутчик Рындин, приехав, репортовал, что он ездил на лежащие недалеко от берегов к S острова стрелять диких уток, гаги называемых, которые из всей тамошней дичины наилучшие. Он привез их с собою до ста и сказывал, что, хотя довольно есть таких и в Клокбае, но они очень дики, так что нельзя к ним близко подойти. Прошедшею зимою почти каждой в зимовье был болен, а особливо те, которые мало имели движения. Он и сам был болен, однакож всегда перемогался, чтоб не [164] слечь. Российские промышленники, которые имеют свое зимовье в 30 верстах, чинили им вспоможение.
25-го числа плыла из залива мимо кораблей большая льдина, которую с великим трудом удерживали шлюбками. Она была толщиной три сажени на поверхности воды и семь сажень в воде.
26-го числа капитан-порутчик Борноволоков послан был в Зимовье к Российским промышленникам для осведомления о их состоянии.
27-го числа Борноволоков возвратился назад и рассказывал. Он нашел двенатцать человек, живущих в одной избе. Штурман их называется Василей Бурков, они из Даниловой пустоши. Зимою ловили моржей, песцов, медведей и оленей и питались последних мясом. Их судно повредилось при въезде в залив, которой по причине мелей не совсем безопасен.
28-го числа. День возшествия на престол ея императорскаго величества. Празднован был на кораблях торжественным образом. Чичагов выпалил из девяти, а Панов и Бабаев каждой из семи пушек. Корабельщик голландского корабля, (о котором 23-го числа упомянуто) приехал к ним на корабль и рассказывал о своем путешествии.
29-го числа снялись с якорей, чтоб итти на море, но противной ветер при выходе возпрепятствовал. То же последовало и с голландским флейтом.
30-го числа возвратились на то же место, где прежде на якорях стояли, и голландской флейт стал неподалеку от Российских кораблей. О тех десяти днях, в которые они здесь простояли, можно вообще сказать: ветры часто переменялись, была по большой части пасмурная и дождливая погода, а морское течение было не всегда с одной стороны. Обыкновенно примечено оное к N и S на половину или на четверть мили (италиянской) в один час. Когда приносило большие льдины, то при помощи шлюбок не допускали их до кораблей, и когда оные подходили ближе, то отводили их от кораблей в сторону баграми. Корабли от них вреда не имели. Отламывающиеся льдины от стоящаго в заливе льду были не очень толсты, опасались только тех больших льдин, которые приносило с часто упоминаемых находящихся в море ледовитых гор, от коих отламывались иногда такие льдины, какая была июня 25-го числа.
Июль
1-го числа был сильной ветер, но переменной между S и W, облачно с просиянием солнца, иногда дождь. В первом часу пополуночи снялись с якорей и пошли в море.
2-го числа иногда не было совсем ветру, а когда и был, то между N и W. После полуночи оной усилился, чего ради употребляли только нижние парусы. По причине пасмурной погоды земли видеть не могли, иногда шел снег.
3-го числа продолжался беспрестанно тот же сильной ветер между N и W, облачно и шел снег, на море великое волнение. От противнаго и [165] сильнаго ветру не могли держать желаемаго курса, правили между S и W. В полдень были по примечанию под 76°31' широты.
4-го числа сильной NW ветер и большие волны еще не умалились, пасмурная погода и по большой части снег. Курс был между N и О. Пополуночи в девятом часу опять выяснело. Видели Шпицбергенскую землю в SO. В то время ветер так утих, что можно было употреблять верхние парусы. В полдень видели солнце и по наблюдению нашли 76°55' широты.
5-го числа посредственной ветер и небольшое волнение, иногда просияние солнца. В четыре часа видели землю и, поворотя, пошли между S и W. В двенатцать часов южной конец берегов в OSO разстоянием за семь миль.
6-го числа тот же самой ветер между S и W. Курс был на WNW. В шестом часу убавили парусов и нашел туман. После полуночи ветер легкой. В полдень широта по счислению 77°06', долгота 21°53'.
7-го числа ветер между N и W. Курс между N и О. Пасмурная погода и туман. После полуночи ветер дул от N, курс был между N и О. В двенатцатом часу широта по счислению 77°23', долгота 20°53'.
8-го числа небольшой ветер между S и W, облачно и густая мрачность, воздух холодной. Курс был между N и W. В четвертом часу видели лед в SW, а в прочем нигде, да и сей в тумане скрылся. Как скоро туман в двенадцатом часу прошел, то увидели лед в N и NW, а после полуночи показалось много льду к W, к которому подошли, чтоб его в близости разсмотреть, от чего едва не подвергли себя великой опасности, ибо около пятаго часу заехали в ледовитой залив, из котораго с трудом вышли назад к S лавированием. По щастию, ветер был не силен, так что можно было употреблять все паруса. В двенатцатом часу было широты 77°48', долготы 18°53'. Как то, так и другое по счислению, потом нашел туман.
9-го числа сильной ветер между S и W, пасмурная погода, воздух холодной, иногда туман. К О и между N и W виден был лед. Курс между N и О. В первом часу пополуночи убавили парусов для поджидания прочих кораблей. После того был курс между N и W. В пятом часу имели пред собою лед, однакож не во множестве. На одной грядке сомкнувшагося льду появилось много тюленей. В осьмом часу нашел густой туман, за которым ничего видеть не могли, и для того, собрав все паруса, принуждены были лечь на дрейфе. Мимо проносило льдины, только редко. Поворотили на другой галс и щитали в полдень широты 78°19', долготы 20°25'.
10-го числа ветер между S и W и густой туман, которой воспрепятствовал итти на парусах. Окружены были часто одинакими льдинами, от которых принуждены защищаться. Движение корабля было к О и между N и О. После полуночи тихой ветер, течение моря к SOZO четверть италианской мили в час. В полдень по исчислению широта 78°22', долгота 21°51'. [166]
11-го числа малой ветер и густой туман. Лежали на дрейфе. В третьем часу штиль. К SW слышали три раза удар, подобной грому, которой на сей высоте необычаен, и для того приписали сие отделению больших льдин. Курс был во все сутки по большой части к W. Видели китов. В полдень по исчислению было широты 78°23' и долготы 21°39'.
12-го числа ветер между S и W и пасмурная погода. В половине втораго часу видели к W лед, а потом к N и между N и О. Шли к О и во время туману легли на дрейфе. В десятом часу, когда туман уменьшился, имели к N в великом пространстве пред собою лед, от котораго удалялись лавированием. В полдень были по исчислению под 78°18' широты и 25°58' долготы.
13-го числа ветер между N и W, пасмурная погода, иногда туман и снег, воздух холодной, канаты замерзли. Держали неподалеку ото льду по большей части между N и О и пробирались промеж одинаких льдин, чтоб остаться на предложенном курсе. Пополуночи в пятом часу видели разных родов редких птиц и множество лежащих на льду тюленей и морских зайцов. В седьмом часу прошел туман, видели Шпицберген, но скоро после того опять оной в тумане скрылся. В полдень была по счислению широта 78°58', долгота 24°50'.
14-го числа ветер между N и W, мрачная погода и по местам туман. Курс был между N и О, часто между одинакими льдинами. В осьмом часу видели землю, однакож в мрачности. Бросили лот и на сте саженях не достали дна. После полуночи стал воздух теплее. Наблюдали в осьмом часу морское течение и нашли оное четверть италиянской мили на NNO. Во все сии сутки за малым ветром то шли, то стояли на одном месте между одинакими льдинами. В двенатцатом часу широта по счислению 79° и долгота 24°57'.
15-го числа небольшой ветер между S и W и потом тихая погода, мрачность и часто туман. Движение корабля к О между одинакими льдинами. Бросали лот до двухсот сажень и дна не достали. В полдень широта по счислению 79°14', долгота 25°05'.
16-го числа малой ветер между S и О, иногда штиль. Движение корабля было к О, часто туман. В двенатцатом часу пополуночи туман прошел. Тогда увидели северной конец Шпицбергена в ONO. Бросали лот и на сте саженях не достали дна. В S видели четырнатцать иностранных кораблей, которые, казалось, что удалялися в разные места от наших Российских кораблей. Желали получить от них известия. Один из них шел к нам, а мы также шли ему навстречу и убавляли несколько парусов, чтоб он нас мог достичь. Другие два корабля, между тем, пока мы опустя парусы стояли на одном месте, шли к W и О. Мы выслали шлюбку и выпалили из одной пушки для знаку, чтоб иностранной корабль остановился и показал свой флаг. Он поднял флаг голландской и остановился. В двенатцатом часу делали наблюдение солнечной высоты, по которому нашли широты 79°50', долготы 27°34'. [167]
17-го числа ветер между N и О, часто было туманно. Лавировали к О. В двенатцатом часу по исчислению широта 80°19', долгота 28°21'.
18-го числа сильной ветер между N и О. Волны не столь велики были, каковых в разсуждении сильнаго ветру ожидать можно было. Туманно с просиянием солнца, воздух холодной, так что обледенели канаты. Курс был к N. В половине третьяго часу появился сквозь туман в близости густой лед, и тотчас дан был сигнал к повороту на другой галс. В шестом часу, как скоро прошел туман, увидели в SОZО два трехмачтовые рыбачьи судна, которые лежали в дрейфе, и еще три судна таких же видели в WSW. В одиннатцатом часу бросали лот и достали на сороке саженях грунт-мелкой камень. При повороте на другой галс пеленговали западной конец земли Шпицбергенской к SW 45°00', восточной же к SO под 48°00', а оттуда имели в виду к N густой лед и одинакие льдины от N до WSW. Делали наблюдения широты и нашли оную 80°12', склонение компаса 19. После полуночи подняли парусы и держали на N за тем, что там не видно было льду. При сильном ветре проходили между многими большими и малыми льдинами, а притом был чувствительный мороз. В третьем часу видели густой лед грядою, которой простирался от WSW чрез N и О до S, и следовательно, препятствовал так, что не можно было продолжать пути далее к N. Между тем, пока узнали глубину, собрали парусы, на сте саженях нашли грунт-песок и мелкие камни. Потом шли к SW. Нашел туман, которой в десятом часу прочистился так, что просияло солнце. Тогда стал воздух несколько потеплее. По созыве начальников прочих кораблей положено: ради непреодолимых препятствий, затрудняющих назначенное путешествие, возвратиться назад, что и учинено под 80°00' полюсной высоты.
19-го числа штиль, светлая погода и солнечное сияние. Движение судна было на SSW. В седьмом часу легкой ветер между N и W. В десятом часу бросали лот и [на] двухстах саженях не достали дна. Землю имели в виду, такоже видели идущих к S шесть иностранных кораблей. На один из них послана была шлюбка для разведывания.
С 20-го по 30-е число разполагали остальной путь так, чтоб сперва зайти в Клокбай. Тамошние припасы надобно было пересмотреть, хорошие от испорченных отобрать, и оные, так равно и находящихся в Клокбае людей, отвести назад в город Архангельской. Все сие учинено только по причине тихаго и притом противнаго ветру. Несколько продолжительно ехали по большой части в виду земли. Иногда слышали удары, подобные грому, но сие сочли за отламывание больших льдин от ледовитых гор.
30-го числа пришли пред Клокбай и застали там трехмачтовой иностранной корабль.
31-го числа вошли в залив, стали на якоре и дали знать порутчику Рындину о своем прибытии. Поутру в девять часов приехал он с своим рапортом. Бывшие при нем люди находились благополучно.
Тут пробыли они до седьмаго августа, в которое время упражнялись в разбирании и нагружении годных съестных припасов и прочих снарядов. [168]
Мерили также одну гору, которой перпендикулярную высоту нашли триста шестнатцать сажень, щитая сажень по шести футов. Сверх того примечали ежедневно, что большие льдины отделялись от ледяных гор.
Оставя в Клокбае повредившейся провиант, три жилые избы, или дома, один сарай и баню, снялись 7-го августа с якорей, но при выходе удерживаемы были многочисленными навстречу им плывущими большими льдинами и в предостережении себя от оных имели много труда.
Наконец, 8-го августа вышли в море. Имели часто противные и сильные ветры и 10-го сентября возвратились в город Архангельской.
При сочиненном из дневной записки, веденной на корабле «Чичагове», экстракте, из котораго все вышеозначенное выписано, приложены следующия объявления иностранных корабельщиков, кои разпрашиваны были на корабле «Чичагове».
Они все-голландские корабельщики, которых имена, также имена кораблей и хозяев, хотя и означены, но оные почти неизвестные, почему здесь, как они ни к какому доказательству не служат, и выпускаются.
От 10-го июня корабельщик объявил, что он пошел в море из Амстердама 13-го апреля новаго штиля на своем трехмачтовом галиоте. Он ходит для промыслу китов и ныне третию компанию. Гренланда никогда не видал за льдами и выше 77°00' широты не бывал, склонение компаса употреблял он на полтора румба западное. Морское течение бывает, как он слыхал от других, по большой части на NO и SW. Для китоваго промысла ходит туда ежегодно до ста кораблей. За двенатцать почти лет пред сим много голландских судов затерло льдом на северном конце Шпицбергена, из которых только два спаслись. Каждой почти год пропадает один или два корабля. Как он далеко от Шпицбергена находится, того не знает за тем, что его корабельное счисление в безпорядке.
23-го июня пришедшей из Амстердама в Клокбай флейт в пути с третьяго на десять апреля. Корабельщик для промыслу китов ходит дватцать два года, а корабельщиком девятой год. Отец его промышляет тритцать лет и ныне здесь, на другом флейте. В нынешнем году не поймал еще ни одного кита. Десять лет тому назад видел он издали чрез лед Гренланд, однако не далее как под 75°00' полюсной высоты. Под 78° надеются быть проливу в Страс-Дависе, потому что там нашли в одном месте гарпунен с клеймом такова корабельщика, которой обыкновенно для промыслу ходит только в Шпицбергенское море. Думают также, что киты проходят под лед. Много лет тому назад, как он был под 81° широты, а далее не бывал, но слыхал, что корабли бывали под 83-м и чрез лед видели землю. В дватцатидвухлетнее время его промысла поймал он с двести пятьдесят китов. Здесь пропадают часто корабли между льдом, а люди спасаются в то время на других судах. Он употребляет склонение компаса два румба западное. Но когда ему сказано было, что мы употребляли полтора румба, то и он на то согласился. [169]
16-го июля. Корабельщик одного флейта пошел из Амстердама апреля 17-го дня, промышляет в тамошнем море одиннатцать лет. В нынешнем году промыслил три кита с половиною идет обратно в Амстердам. Спрашивали его о Норд-Остерланде и Гренланде, но он их никогда не видал.
19-го июля у севернова конца Шпицбергена сошлись с пятью голландскими флейтами, из которых с одной привезли корабельщика, которой объявил: он ходит два месяца около льдов, 24-го июня был под 80 градусом широты и стоял на якоре в трех губах. Корабельщиком два, а всего в здешнем море ходит дватцать три года. Во время нынешней его компании первой лед встретился ему под 72-м градусом. Прежде сего видели его родственники Гренланд в 74-м градусе широты, а он никогда не видал. Льду ныне здесь пред прежним больше. За шестьдесят лет пред сим можно было весь Шпицберген кругом обходить, а ныне нет никого, кто бы видел Норд-Остерланд. В прошедшем году видели они нас, когда мы лежали в крепкой ветер на дрейфе у севернова конца Шпицбергена. Он же и семь других промышлеников стояли тогда в губе на якоре и думали, что мы пропадем, потому при крепком зюйдовом ветре несло нас ко льдам. Они опасались нас, не для разбою ли мы вышли, ибо таких кораблей в тамошнем море никогда не видали. В 1758 году пропало во льдах у севернова конца Шпицбергена пятнатцать голландских кораблей. В нынешнем году раздавлен между льдом один аглинской китолов. В 1746-м году пропало во льду дватцать таких же судов разных нацей, а люди спаслись по большой части помощию других судов. По причине неописанного множества китов не хотел никто оставить ловли, хотя и видели себя окруженными льдом. Он слышал, что корабли доходили до 82° широты. Он сам, по своему исчислению, в нынешем году был под 81-м градусом, а как мы в то время находились от него не в далеком разстоянии, то теперь признавает он свою ошибку. А в прочем согласны были и других корабельщиков показания. Один из них, которой бывал прежде в Петербурге, Риге и Ревеле и умел несколько по-российски, присовокупил к сему: нынешние промыслы против прежних гораздо скуднее. Многие корабли возвратились ни с чем назад. По сему морю ходит он 33 года. Другой расказывал: его отец ездил для китоваго промысла тритцать лет и на восточной стороне Шпицбергена доходил до 77 градуса, однако кругом Шпицбергена за льдом обойти не мог. Первой же утверждал при сем, что он почти за двадцать лет пред сим был в проливе между Норд-Остерландом и Шпицбергеном, куда ныне за препятствием льдом никто пройти не может. О положении гренландского стоячаго льда сказывали все, что оной простирается от SW к NO и, наконец, соединился с Шпицбергеном.
Я пропускаю здесь термометрическия наблюдения, учиненныя на Чичаговом корабле во время последняго путешествия двумя реомюровыми, спиртом наполненными, термометрами. Оные не согласны, и ни которой не показывает ни высокого градуса стужи, ниже теплоты. Они [170] обыкновенно держатся поблизости пункта замерзания и по большой части выше, нежели ниже онаго. Когда в дневной записке 18-го июля упоминается о чувствительном морозе, то один термометр показывал половину градуса выше, а другой два градуса с половиною ниже точки замерзания. Из сего инаго заключить нечего, как что термометры не весьма изправны были.
Письмо, которое господин Чичагов приобщает к своей дневной записке или, может быть, подал после в Адмиралтейскую коллегию для большаго объяснения и своего собственнаго оправдания, содержит в себе еще разные достойные примечания известии.
«Я оставляю,-говорит он,-на разсуждение всех знающих мореплавателей, что значит путешествие в неизвестном море и в столь непостоянном и необитаемом климате, о котором, хотя и есть, но токмо малые и недостаточные известии, причиняющие не иное что, как страх и ужас и угрожающие погибелью мореплавателям. В сем случае каждой признаться должен, что сколь бы кто великого духа ни был, однакож в мыслях своих спокоен быть не может. Правда, хотя и делает честь человеку пренебрегать своею жизнию для пользы отечества, но когда он представит себе все удобовозможные опасности, которые предусмотрены быть не могут, то может ему притти на мысль и то, что он будет жертвовать своею жизнию, не зная заподлинно, что его имя чрез то прославится. Скоряе должен он ожидать злословия, якобы он от неразумия и неосторожности в исполнении предпринятого намерения виною состоит. Сие последнее я уже испытал, когда мы в прошлом, 1765 году по нашему счислению, пришед пред Клокбай, нашли там разпрастранившейся на большое разстояние лед. Нам неизвестно было, что оной иногда позволяет свободно проходить в тот залив, где было зимовье. Но мы, желая увидеть землю, осмелились пуститься между одинакими льдинами в том намерении, что, ежели нам не можно будет таким образом войти в залив, то возвратиться бы тою же дорогою назад. Скоро после того зашли мы в густой и непроходимой лед, поворотили назад и шли двенатцать часов, держа то в ту, то в другую сторону между льдом, да и то еще при способном ветре до тех пор, пока мы отовсюду льдом окружены были. С великою опасностию вышли мы на чистое море. Но естьли бы хотя один только час имели противной ветер или бурю, то принуждены были все погибнуть.
Наконец, по долговремянном туда и сюда плавании достигли мы до Клокбайского залива (ибо между тем отнесло лед в другую сторону) и стояли там восемь дней на якоре. Вдруг принесло с моря великое множество льду, так что оной покрыл весь залив и был столь толст, что по оному могли итти на берег. Тогда опасались мы ежеминутно, что наши корабли раздавит льдом. Однакож оставалась та надежда, что люди могли бы спастись по льду на берег. Естьли бы сие с нами последовало, то бы поверенное мне дело еще при начинании своем окончилось. Для предупреждения таковых случаев употребляема была всегда всевозможная предосторожность по опытам морской науки, однакож, естьли бы [171] случилось какое несчастие, то и сие не вселило бы обо мне хорошаго мнения, а особливо в тех, кои иначе думали о сем путешествии, нежели тот, которой первое учинил о сем предложение. Отягченные такими предразсуждениями мысли причиняли бы единственно только всегдашнее беспокойствие, когда об токмо ревность к службе не подкрепляла надежду каким-нибудь образом преодолеть затруднения. Главное мое попечение состояло в том, чтобы наши три корабля никогда один от другаго не отделялись, дабы оные всегда и во всяких случаях друг другу подавать помощь были в состоянии. Сему способствовали сигналы, посредством которых я с прочими начальниками взаимно разговаривать мог. Употребленное при сем старание и произшедшая от того польза оказались чрез наше двухлетнее кораблеплавание, ибо мы, хотя и имели по большой части туман, снег и пасмурную погоду, однакож всегда были вместе. Сие служило каждому сильным ободрением, особливо тогда, когда находились близ опасности или, как то часто случалось, между льдом. В то время утешался всегда один корабль присудствием другаго, и сие вспомошествовало нам с надежнейшим успехом продолжать путешествие по учиненному нами плану до предписанного места.
Китоловы ходят на промысел таким же образом. Не видно никогда или чрезвычайно редко, чтоб такое судно ходило одно, оно имеет всегда в близости своих сотоварищей. У них есть сверх того еще и другие хорошие учреждении. Они обшиты спереди четырьмя обшивками, однакож при всем том повсягодно несколько их пропадает. Они имеют также пред нашими и ту выгоду, что не нагружены баластом, а находится в них один только провиант и несколько бочек свежей воды, и для того в случае несчатия не могут скоро потонуть таковыя корабли, а притом и времени довольно спасти людей на шлюбках и ялботах, которых они на каждом корабле имеют по шести и до восьми. И на оных довольно места не только для спасения людей, но и провианта.
Напротив же того, наши корабли были построены для способнаго плавания в открытом море и в каждом нагружено баласту по семи тысячь пуд, не считая мачт и снастей. Ежели такой груз с сильным движением ударится обо что-нибудь крепкое, например, об большую льдину, то корабль, обшитый только двумя не весьма толстыми досками, столь сильнаго удара выдержать не может. Когда же корабль повредится, то по одному своему собственному грузу должен потонуть. Тут нет никакого средства ко спасению, хотя бы и времени к тому было довольно, потому что при сих кораблях недостаток в мелких судах. При каждом из наших кораблей было не больше одной шлюбки о шести веслах и одного малинькаго ботика, на которых невозможно б было спасти семьдесят человек и несколько провианта. Говорят: может быть, что та же самая причина несчастия, то есть лед, мог бы также способствовать ко спасению, но сие столько же малонадежно. Редко можно найти лед такого положения, чтобы и при самой тихой погоде льзя было перевести на оной припасы из кораблей. Каждая льдина от плескания воды имеет вокруг себя такую [172] форму, что оная книзу чрезвычайно отлога, и для того невозможно подойти в шлюбке к той части льда, которая сверх воды, не будучи прежде удерживаем тою, которая в воде и на несколько сажень отлого идет в глубину. При таковых обстоятельствах нет надежды спасти на льду свою жизнь, почему я с крайным прилежанием старался отходить от льдов и смотреть наперед, чтобы мы иногда при мрачной погоде не могли к оному блиско подойти.
В разсуждении сего нет ничего опаснее, как весьма часто поднимающейся туман, которой по большой части был так густ, что в самой полдень ни на дватцать сажень в разстоянии от себя видеть не можно было. Для сего мы часто собирали все парусы и лежали на дрейфе. Примечали, не слышно ли с которой-нибудь стороны шуму отплескивания об лед воды, которой был тем больше и слышнее, чем ближе подходили ко льду и чем обширнее оной распространялся. Сие средство во время тумана, кажется, весьма полезно, напротив того, когда мы лавировали по ветру, которой дул чрез лед и от воды не было никакого шуму, то палили мы обыкновенно из пушек и примечали, в которой стороне отзывалось. Буде случалось сие на чистом море, то не слыхали никакого отзыву, когда же лед или земли находились в блиском разстоянии, то узнавали тотчас чрез раздающееся по воздуху эхо, в которой стороне и на сколь великом пространстве лед или земля находятся, почему и брали так свои меры. Однакож при сильном ветре таковые примечании не всегда были справедливы, ибо по причине происходящаго от ветру и волн шуму никакого эха не отдавалось, потому что и на самом корабле не могли слышать приказов, которые хотя и громким голосом отдаваемы были. Тогда ничего более не оставалось, как полагаться на милосердное Божие провидение и показывать неустрашимость духа, принимая притом на себя веселый и постоянный вид, дабы подчиненные не лишились своея бодрости. Надлежало быть всегда готовым, чтоб либо удерживать, или умножать корабельной ход, давать для повороту на ту или на другую сторону и во всяких случаях сигналы, каковые для наставления и предосторожности прочих кораблей по условию назначены были. Но как все сие зависит от попечения главнокомандующаго, то требуется к сему неусыпное старание и соединенная с искуством осторожность, дабы в скорых и нечаянных случаях ни ошибки не зделать, ниже притти в безпорядок, от чего бы неминуемое несчастие могло возпоследовать.
Таковая опасность случилась во время последняго нашего путешествия, как мы 18-го июля находились под 80°00' широты на северном конце Шпицбергена. При сильном ветре и в тумане подошли мы ко льду и были уже оным окружены, то едва имели еще столько времени, чтоб поворотить на другой галс и дать другим кораблям сигнал. При повороте объехали мы около одной (большой) льдины преужасной величины, от которой удалились и вышли на чистой фарватер не без опасности. Все сии приключении, сколько ни страшны они мореплавателям, однакож при тамошних обстоятельствах для китовых промышленников не столько [173] опасны, потому что они имеют некоторые выгоды, которых мы, идучи к назначенному нам месту, лишаться принуждены, ибо, хотя они и по тому же морю плавают, однакож имеют достаточное сведение о тамошних местах из учиненных во многие годы опытов. Они примечают способное для ловли время, им никакое место особливо не назначено, они ходят для промыслу везде, где только найдут к тому способ, и не обязаны подвергать себя какой-либо опасности, а особливо во время тумана или бури, ибо они в то время стоят в каком-нибудь заливе острова Шпицбергена или ездят в открытом море. Мы же, напротив того, старались поступать по учиненному нам предписанию и преодолевать встречающияся нам затруднения, дабы достигнуть желаемаго предмета сего путешествия. Мы не дерзали удаляться от того места, где находились, ибо чрез сие могли бы потерять то время, которое нам в пользу употребить надлежало. По сей причине мы часто более отваживались, нежели было надобно. Когда мы подходили ко льду, то ложились на дрейфе между одинакими льдинами в полыньях, а особливо в то время, когда от туману в даль видеть не могли. Все сие переносили мы с трудом, терпением и безпокойством.
Итак, хотя мы за непреодолимыми препятствиями назначеннаго предмета нашего путешествия достигнуть и не могли, то, однакож, как кажется, невозможность онаго доказана довольными и весьма точными испытаниями, так что в разсуждении сего никакого сумнения не осталось, что самое подтверждают и полученныя от иностранных корабельщиков сведения, по которым известно, что лед, начинаясь от гренландских берегов, состоит в том же положении, как мы нашли оной во время двухлетняго нашего путешествия. Буде кто, как сказывают, к норду и весту землю и видел, то никто, однакож, на оной не бывал, почему и не можно почесть сего за доказанную истинну. Ибо легко может мореплаватель ошибиться, приняв за землю облака, потому что оные с нею иногда весьма сходны разве делал он точные наблюдения на все при том случающияся обстоятельства.
Со мною самим на сем последнем путешествии встретился такой же пример, когда мы шестаго на десять июня были под 78°15' широты и 18°19' долготы. Поднимающиеся к весту облака сочли мы за землю и оставались в сем сумнении до тех пор, пока облака отделились от горизонта и разошлись. Также кажется невероятно, чтоб кто-нибудь был к норду далее восемьдесят перваго градуса, по крайней мере, не в наши времена. По объявлению всех корабельщиков, льду противу прежних времен умножилось, и ныне никто на восточную сторону Шпицбергена не ходит, где, однакож, за шестьдесят лет пред сим была обыкновенная китовая ловля. Один из корабельщиков думал, что он в нынешнем лете был под восемьдесят первым градусом или еще и далее в то самое время, когда мы неподалеку от него находились, что могли мы оспорить истинною, ибо осьмаго на десять июля по точному наблюдению наша дольнейшая широта 80°30', а он таковаго наблюдения не делал, почему и имели мы в том пред ним преимущество. Из сего можно заключить, что [174] не все такие известии за справедливый принимать должно. Что касается до льда, то можно ожидать в тамошнем море скорее умножения, нежели уменьшения онаго, когда только приняты будут в разсуждении следующия доказательства. Во всех заливах Шпицбергена мерзнет вода зимою и бывает лед, хотя не толстой, которой от летней теплоты и мокрой погоды, а особливо от дождя делается трухл, разбивается волнами и плывет в море. От сего происходит великое множество наноснаго льду, которой в маие и июне месяцах встречается между Шпицбергеном и между льдов гренландских берегов. Чем позже летом, тем менее сего льду видно бывает. В конце июля месяца очищается море совсем от онаго в самых тех местах, где прежде между льдом проходили. Может быть, что оной раздробляется сильными ветрами и волнением. От ледовитых гор, которых в тамошнем море великое множество, отделяются часто большие льдины, да и мы в Клокбае видели, что от двух гор отвалились чрезвычайно большие льдины, которые лежали на дне глубиною от восьми до девяти сажень. Можно ли себе представить, чтоб такие толстые льдины не только в одно лето, но и во многие годы от небольшой теплоты солнца разстаяли? И, таким образом, число оных должно ежегодно прибавляться, а не убывать. Их относит течением к стоящему неподвижно пред Гренландом льду, пред которым они останавливаются и заграждают к оному проход. А как от столь ужасных льдин проход между Шпицбергеном и Гренландом становится от времени до времени теснее, то со временем может также воспоследовать и то, что голландцы лишатся своего китоваго промысла.
Сверх того примечено, что тамошней воздух тем, кои к тому не привыкли, а иногда и туман, вреден. Кто же часто ходит по тамошнему морю, тот никакого от того вреда в своем здоровье не чувствует, в чем уверили нас собственным своим опытом голландские корабельщики, да и сами мы в том удостоверены, ибо во время перьваго путешествия многие из нас занемогали головною болезнию, теснотою в груди и колотьем в спине. Напротив того, при втором путешествии имели мы гораздо менее больных, потому что люди к тамошнему воздуху привычку зделали. Однакож несколько помогло сему и то, что мы старались находящихся на наших кораблях людей содержать всегда в безпрестанном движении, ибо, когда не случалось на кораблях никакой работы, то мы затевали такие игры, для которых потребно было сильное движение тела. Матросы увидели сами от того пользу и не оставляли прежде своих игр, пока не вспотеют. Притом же часто курили мы под палубою и в каютах порохом и мозжевельником, от чего было мало больных, да и не всегда воздух в тамошних места, когда поудалишься от земли и льда, не весьма холоден, а между льдом оной холоднее, так что среди самаго лета канаты леденели. Напротив же того, мореплаватели имеют в тамошнем месте и следующия выгоды. Четыре месяца бывают такие дни, в которые солнце никогда не заходит. Хотя оное по причине долговременнаго тумана и мало видят, однакож всегда остается надежда, что туман скоро прочистится и [175] просияет солнце. Ежели сие случится, хотя на короткое время, то чувствуют от того немалое утешение, чего в других местах в ночное время иметь не можно. Ежели стужа, а особливо между льдом, находящихся на кораблях людей несколько и беспокоит, то оная приносит, однако, ту пользу, что корабельная провизия и свежая вода не портятся. Свежее мясо могли употреблять для пищи более четырех недель, в которое оное нимало не портилось. Когда бывает недостаток в свежей воде, то разтаивают лед, буде же нет дров, то можно утолять жажду льдом».
Здесь оканчивается письмо господина Чичагова, которое он вместо прибавления приобщил к своей дневной записке для большаго изъяснения и своего собственнаго оправдания. Примечания его справедливы, только, может быть, недостаточны для некоторых любопытных читателей, имеющих малое сведение о натуральном положении северных мест. Для такого по морю путешествия должен начальник либо сам быть испытатель натуры, или иметь такого человека беспрестанно при себе. О ужасных ледовитых горах и стоячем льде, яко о главнейших препятствиях мореплавания, сказано очень мало, а о великих бурях, громе, северных сияниях, приливе и отливе и совсем ничего. Разве наши мореплаватели во время двух путешествий, по крайней мере до некоторой широты, ничего такого не наблюдали?
Еще достоин примечания присланной господином Чичаговым в Адмиралтейскую коллегию по возвращении его к городу Архангельскому от 15-го сентября 1766-го года репорт следующаго содержания: «В силу даннаго мне из государственной Адмиралтейств-коллегии ея императорскаго величества указа пошел я в море с тремя вверенными мне кораблями 19-го маия из Катерин-гавани. 21-то маия пришли мы к Берен-эйланду, где, увидя лед, держали потом наш курс на Шпицберген. 30-го маия, пришед к 77°23' широты и 26°31' долготы, за льдами к земле приближиться не могли. Однакож продолжали наше путешествие далее, склоняясь больше к западу, и всегда на виду льдов, которые были у нас в правой стороне к северу. Когда же по нашему корабельному счислению отошли мы, шитая по правому компасу, дватцать одну милю на WZN, то увидели пред собою гренландской лед, которой признать можно было по чрезвычайной его толстоте и непрерывной обширности, а особливо по его положению. Ибо мы шли тогда более между N и О. 16-го июня находились мы по счислению под 78°18' широты и 17°53' долготы. Однакож, идучи с 30-го маия всегда между льдом, имели причину сумневаться в верности нашего корабельного изчисления. Сие побудило нас взять курс к осту, и 18-го числа увидели мы Форланд, где была штиль по 20-е число, в который день делали наблюдение, по коему находились под 78°03' широты. Потом при случившемся северном ветре пошли мы в Клокбай. 21-го числа вошли в сей залив, однако за препятствием льда к зимовью подойти не могли и стали за пять верст от онаго на якоре. В зимовье были порутчик Рындин, комисар и пять человек рядовых. Прочие же померли. Запасшись здесь на место издержанного новым провиантом и свежею [176] водою, вышли мы 29-го числа опять в море, но крепкой северной ветер, продолжавшейся до 6-го июля, не допустил нас совсем употреблять парусов и волнами принесло (здрейфовало) нас к Зюйд-капу. По перемене ветра перешли мы открытым морем, не видав нигде льду, тритцать шесть миль к западу и, по нашему счислению, под 77°48' широты и 18°53' долготы 8-го июля увидели густой лед на немалой обширности, котораго положение было от NO к SW. В паралель онаго льда и имея его всегда в виду, пришли 16-го числа к северному концу Шпицбергена под 79°45' широты и 27°09' долготы, где нашли около дватцати голландских китовых промышленников, и некоторых из них спрашивали о обстоятельствах их кораблеплавания. Они объявили, что идут обратно в Амстердам. 17-го и 18-го чисел лавировали мы выше севернаго конца Шпицбергена между редким льдом до 80°30' широты, имея всегда в виду густой лед, и, наконец, усмотрели, что оной примыкался к Шпицбергенской земле. Во все сие время нашего плавания ни Гренланда, ниже других чаемых к северу лежащих земель нами не примечено. Из случившихся с нами обстоятельств должны мы заключать, что северной проход за великими льдами невозможен, потому что сей лед положением простирается по линее от SW к NO и, наконец, оборачиваясь около севернова конца Шпицбергена, соединяется с землею, как то мы видели собственными своими глазами. По объявлениям корабельщиков, оной лед начинается еще от семидесяти двух градусов, а, впрочем, что они объявляют, оное во всем с нашим осмотром сходно. Когда же лед лишил нас надежды к дальнейшему продолжению нашего пути, то с согласия начальников прочих кораблей положил я возвратиться назад. 30-го июля пришли мы против Клокбая, где застали капитана-порутчика Немтинова с его судном, на котором он привез в зимовье свежие припасы. Мы вошли в залив и лежали пред зимовьем на якоре до тех пор, пока, разобрав, нагрузили опять в корабли годной еще провиант, а негодной, також и строение, оставили там, и, взяв с собой порутчика Рындина и находившихся при нем служителей, пошли мы 7-го августа опять в море и 8-го сентября прибыли благополучно пред Барре (рейда пред устьем реки Двины), а 10-го сентября к городу Архангельскому. Карта нашего плавания сочиняется. В прочем ожидаю я от государственной Адмиралтейской коллегии повеления».
Сим окончились кораблеплавания по Ледовитому морю. Ея императорское величество соизволила пожаловать всем при том бывшим как офицерам, так и рядовым годовое жалованье, в чем имели участие также вдовы и сироты, после умерших на сем путешествии оставшияся. Кто же не хотел долее остаться в службе или просил о увольнении на год, тем зделано по их желаниям. Господин Чичагов после того, будучи в архипелагских компаниях, дошел до вице-адмиральского чина.
С того времяни, когда сие в России произходило, таковая же ревность поощрила агличан делать открытия около севернаго полюса и побудила их снарядить для сего свои собственные корабли. Им неизвестно было [177] ничего о неудачливых покушениях наших Российских мореплавателей. Они взяли повод к сим предприятиям из древних известий аглинских мореплавателей бывших близко севернаго полюса, а собрать оные известии принял особливо на себя труд некоторой господин Баррингтон 22, чрез котораго оные предложены сперва Королевскому обществу наук, а сим Адмиралтейству и, наконец, от Адмиралтейства представлены королю с тем, дабы повелено было сие испытание зделать на королевском иждивении. Между собранными прежних времен известиями находились такие, в которых объявляли, что корабли подходили под 84 и 88 градусы, а под 82 и 83 весьма многие. Но то были известия и изустныя объявления корабельщиков, у которых недоставало ни точных наблюдений, ни дневных записок, кои прежде, может статься, и были, но после того разтеряны или, яко ненужные, брошены. Что же потом учинено, оное хотя и можно почесть за нечто большее, нежели зделали наши мореплаватели, но в самом деле выходит все одно. В доказательство чего описывается здесь вкратце учиненное в 1773-м году славным и весьма искусным мореплавателем капитаном-командором Фипсом путешествие.
Список бывшим, по объявлению господина Баррингтона, гораздо далее осмидесятаго градуса полюсной высоты мореплавателям мог лехко иметь в Англии то действие, коего ожидал сей патриот, ибо он и после того не оставил утверждать возможность севернаго путешествия. Граф Сандвич, первой лорд в Адмиралтействе, склонил короля дать повеление к вооружению для сего путешествия двух кораблей со всем тем, что для онаго потребно. Уверены были, что, ежели может быть какой успех в сем путешествии, то способность и ревность капитана Фипса, сына лорда Мулграва, много к тому способствовать будет. Фипс вызвался добровольно к сему путешествию и выбрал к себе в помощники на другой корабль капитана Лютвидта, которые оба имели дозволение назначивать себе прочих офицеров, и Фипс признался после, что он нашел их таковыми, как об них думал. Сие путешествие было в июне и в июле месяцах 1773-го года на кораблях «Рацегорсе» и «Каркасе», которые нарочно зделаны были способными для сего предприятия по примеру гренландских судов. Изданные в печать два описания, одно большое («Путешествие к северному полюсу, предприятое по повелению его величества в 1773 году Константином Джоном Фипсом», издано в Лондоне в 1774 году в четверть листа.) и одно малое («Дневная записка путешествия, предприятого по повелению его ныне владеющаго королевскаго величества для открытий к северному полюсу почтенными командором Фипсом и капитаном Лютвиджем на его величества военных шлюбках «Рацегорсе» и «Каркасе», к чему присовокуплено уведомление о разных предприятиях для открытия северо-восточнаго пути к Китаю и Японии», издано в Лондоне 1774 году в осьмую долю листа. К обеим сим книгам приобщены карты сего путешествия, которые также к изъяснению нашего повествования служить могут.), подают нам обстоятельное сведение о всем, что агличане учинили и нашли 23.
Признаться должно, что сии корабли больше, нежели наши, снабдены были вспомогательными средствами-орудиями для учинения [178] астрономических и физических наблюдений. Господину Фипсу должно и ту честь отдать, что он ходил несколько подалее к норду и осту, нежели господин Чичагов, ибо его самая отдаленнейшая широта была 80°40' и долгота к осту (щитая от Лондона) 20°, то есть от острова Ферро 40°, а имянно до так называемых Семи островов, простирающейся от SW к NO и примыкающейся Шпицбергену. На Семи островах лед заградил агличанам так, как и нашим, путь к дальнейшему плаванию. Некоторые советователи думали, что, когда бы покусились ехать к северу по восточной стороне Шпицбергена, то есть между Шпицбергеном и Новою землею, то нашли бы там малое ото льда сопротивление, каковое мнение утверждает и швейцарской профессор, котораго ненавистныя разсуждения о Российских открытиях описаны выше. Но сколь же слабы те причины, на которых сие мнение основывается 24.
Фипсу не назначено было продолжать далее своего путешествия, как только, чтоб подошел он к северному полюсу столь близко, сколько ему возможно будет. Хотя бы он дошел и до полюса, то не должен был чрез оной переезжать, но по той же самой дороге, по которой туда ехал, возратиться назад. При сем случае не было никакого больше намерения, как испытать состояние моря к северному полюсу, в разсуждении чего властен он был поворачивать с каждаго пункта своего путешествия, где бы ему ни встретились неопреодолимыя препятствия. Исполнение сего было приятнее агличанам, нежели то, чтоб по преодолении великих трудностей подвергать себя еще наибольшим в продолжении путешествия. И, таким образом, кто не извинит наших Российских мореплавателей, когда они, нашед уже на северном краю Шпицбергена столь неожиданныя препятствия, не уповали, чтоб могло благополучно окончиться их путешествие в том месте, где им подобных препятствий еще в вышнем степени вероятнее ожидать можно было.
Впрочем, не можно никакими неоспоримыми и вероятнейшими доказательствами решить сего вопроса, остается еще что-нибудь делать впредь для обретения севернаго плавания? Или должно вовсе оставить надежду в разсуждении онаго, как то учинили наши мореплаватели и командор Фипс. Также еще задолго прежде их тоже советовал искусный мореходец Воод. Находящейся в Лондоне господин Баррингтон остается еще в том мнении, чтоб продолжать сии испытания, к чему старался он с того времени поощрять свою нацию печатными сочинениями («Известии о мореходцах, бывших в отдаленных к северу местах, сочиненные и читанные в собрании Королевского общества в Лондоне 29-го мая 1774 года Денесом Баррингтоном», напечатаны в «Еженедельных известиях» господина обер-консистор-советника Д. Бишинга, 1774 года, 51 часть. И ответ на некоторые до сего касающияся вопросы в тех же «Еженедельных известиях», 1775 года, 43 часть.
Также о возможности к достижению северного полюса недавно решено в «Геттингенских ученых известиях», 1776 года, прибавление ко второй части.). Того ж [179] желает и господин Энгель (Сам. Энгеля «Географическия и критическия известии и примечании», то есть немецкой перевод сей его француской книги, которая от издателя дополнена прибавлениями, в Митаве, 1772-го года, в четверть листа.), ибо он путешествие между Шпицбергеном и Новою землею до осмидесятого градуса полюсной высоты и далее, а потом к востоку и чрез чукоцкое устье и Камчатское море столь легким описывает, что оное в шесть недель, а по крайней мере в три месяца окончить можно. Он называет предразсуждением, ежели другие не хотят в том с ним быть согласны, что море под сим полюсом по причине продолжающаяся шесть месяцов на горизонте пребывания солнца должно быть ото льду чисто. Но не разсуждает он, что солнечные лучи производят теплоту и могут превращать лед в воду только чрез преломление, а не тогда, когда оные идут в паралель мимо какого-нибудь тела. Может быть, весьма вероятно, что ужасные ледяные горы, плавающие гораздо глубже в воде, нежели на поверхности оной, начинаются под полюсом, откуда мало-помалу подвигаются к югу и, наконец, там, буде возпрепятствует земля или острова, упираясь в дно, останавливаются. Чем и доказывается, что от сего в Шпицбергенском и Гренландском море льду ежегодно прибывает. От юга притти оному невозможно, итак, конечно, от севера. Теплее ли должно быть под полюсом, нежели под такою широтою, где действует некоторое преломление солнечных лучей? Недостает еще только того, чтоб защищающие сие мнение объявили также, под которою широтою, или, как далеко от полюса, полагают они быть началу столь удивительной перемены.
Однакож довольно о сем! Нам надобно теперь приступить к тем открытиям, которые учинены россиянами со времени второй Камчатской експедиции в Камчатском море и кои были побудительною причиною того кораблеплавания, которое по всевысочайшему ея императорскаго величества повелению в одно время с преждеописанным произходило 25.
Комментарии
Печатается по: РГАДА. Ф. 199. П. 537. Д. 1.
1. Новый труд Миллера явился продолжением и развитием темы об истории российских географических открытий и исследований в Тихом и Ледовитом океанах. Ученым собрано было много новых документов и карт, в том числе судовых материалов экспедиции В. Я. Чичагова, и в 1776-1777 гг. он написал публикуемый здесь текст. Труд, однако, не был полностью завершен, ученый продолжал работать над ним, и при его жизни данный труд не публиковался. Он был опубликован лишь однажды-на немецком языке-П. С. Палласом в 1793 г. На русском языке публикуется впервые. См.: Muller G. F. Nachrichten von den neusten Schiffahrten in Eismeer und in der Kamtschatkischen See seit dem Jahr 1742, da die zweite Kamtschatkische Expedition aufgehoert hat. Ein Stueck aus dem Regierungs Geschichte der grossen Kayserin Katharina II // Neue nordische Beytraege. Spb., 1793. Vol. V. В центре внимания вновь оказался вопрос о возможности свободного морского плавания Северным морским путем-из Атлантики вдоль берегов Северо-Восточной Азии и далее в Тихий океан. После выхода в свет большого труда Миллера о российских открытиях дискуссия развернулась вновь. Швейцарский географ С. Энгель опубликовал работу, в которой подверг критике суждения Миллера и даже предположил, что Миллер из политических соображений преувеличил суровость ледовой обстановки в Ледовитом океане. Он считал также, что на карте Миллера неверно-слишком протяженно-представлены очертания Северо-Восточной Азии. Работа Энгеля, вышедшая в свет в 1765 г., не вызвала печатных возражений Миллера и была переиздана в 1772 и 1777 гг. (Engel S. Memoires et observations geographiques et crituques sur la sityation des pays septentrionaux de l'Asie et de l'Amerique d'aprfes les relations les plus recentes auxquelles on a joint un essai sur la route aux Indes par le Nord et sur un commerce tres vaste et tres riche a etablir dans la mer de Sud. Lausanne, 1765). Идеи Энгеля нашли поддержку в работах английских авторов, в то же время другие ученые, географы и картографы, напротив, разделяли взгляды Миллера. Публикуемый здесь незавершенный труд Миллера содержит новые аргументы о трудности и даже нереальности свободного плавания существовавших тогда морских судов Северным морским путем.
На публикуемой рукописи две пометы: «Переводил Правительствующаго Сената Переводчик Иван Пырской» и «Списано с оригинала, посланново в С.-Петербург по письму Адмиралтейской коллегии вице-президента графа Ивана Григорьевича Чернышева. Февраля 17 дня 1785 году».
2. Миллер имеет в виду следующие издания своего труда: Сочинения и переводы, к пользе и увеселению служащие. СПб., 1758. Т. 1-2; Nachrichten von Seereisen... // Sammlung Russischer Geschichte. SPb., 1758. Bd. 3; Voyages et dеcouvertes... Amsterdam, 1766.
3. Возвратившись на Камчатку, участники второй Камчатской экспедиции привезли с собою сведения о богатстве островов пушными зверями. Начиная с 1743 г. на Алеутские острова, вначале на Ближние, а затем на вновь открываемые более отдаленные, снаряжаются промысловые экспедиции. В 40-60-х годах были составлены карты Алеутских островов. Многие из них сохранились и опубликованы. См.: Русские открытия на Тихом океане и в Северной Америке в XVIII в. М., 1948; Медушевская О. М. Картографические источники по истории русских географических открытий на Тихом океане во второй половине XVIII века // Тр. Моск. гос. историко-архивного ин-та. 1954. Т. 7; Medushevskaja О. М. Cartographic Sources Holf of the Russian Georaphic Discoveries in the Pacific Ocean in the Second Half of the 18th Century Russia//The Canadian Cartographer. 1972. Vol. 9. December.
4. В ходе дискуссий западные географы высказывали критические суждения о карте, приложенной в статье «Краткое известие о новоизобретенном Северном архипелаге» (Месяцослов на 1774 год). Миллер разделяет эту критику. С 1776 г. при участии Миллера готовилась в Академии наук новая Генеральная карта Российской империи.
5. Миллер имеет в виду расхождение собственных взглядов на возможность плаваний по Ледовитому океану (высказанных в работе 1758 г.) и взглядов М. В. Ломоносова, который был убежденным сторонником Северного морского пути. В 1763 г. Ломоносов написал «Краткое описание разных путешествий по Северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию» (см.: Ломоносов М. В. Полн. собр. соч. М., 1950. Т. VI).
6. Ломоносов вместо плавания от Новой Земли на восток признавал лучшим путь вдоль западных берегов Шпицбергена, о котором ему сообщали русские промышленники. О проекте Ломоносова см.: Андреев А. И. Очерки по источниковедению Сибири. М.; Л., 1965. Вып. 2.
7. В. Баренц-голландский мореплаватель, руководивший экспедициями к Шпицбергену, Новой Земле (1594-1597 гг.). Английский мореплаватель Д. Вуд в экспедиции на северо-восток дошел до Новой Земли (1676 г.).
8. Проект Ломоносова нашел поддержку в правительственных кругах, и в мае 1764 г. Адмиралтейств-коллегия приступила к организации двух научных экспедиций-В. Я. Чичагова и П. К. Креницына.
9. Суждения С. Энгеля (1765 г.) не вызвали ответа Миллера, хотя Энгель, по-видимому, ожидал этого.
10. Миллер переходит к разбору суждений о своей карте 1758 г., и в частности о том, что очертания северо-востока Азии у него излишне растянуты.
11. Карта 1758 г. отразила те представления о протяженности Азии на северо-восток, которые установлены Первой экспедицией Беринга, прошедшего между Чукотским полуостровом и Аляской (Du Halde J. В. Description gеographique, historique, chronologique, politique et physique de l'Empire de la Chine et de la Tartarie Chinoise. Paris, 1735).
12. Атлас Российской империи И.К. Кирилова. СПб., 1734.
13. Engel S. Geographische und kritische Nachrichten und Anmerkunen ueber die Lage der nordischen Gegenden von Asien und Amerika nach den allerneuesten Reisebeschreibungen. Leipzig, 1772.
14. Vaugondy R. de. Lettere de Mr Robert de Vaugondy a Mr*** au sujet d'une carte systematique des pays septentrionnaux de l'Asie et de l'Amerique. Paris, 1768.
15. Buache J. N. Memoires sur les pays de l'Asie et de l'Amerique situee au nord de la mer du Sud. Accompagne d'une carte de comparaison des plans de MM. Engel et de Vaugondy, avec le plan des cartes modernes. Paris, 1775.
16. Экспедиция В. Я. Чичагова, подробно изложенная далее. Экспедиция П. К. Креницына.
17. Возможно, «Краткое известие о новоизобретенном Северном архипелаге» академика Я. Штелина.
18. Граф И. Г. Чернышев-в 1760 г. назначен обер-прокурором Сената. Позже занимал другие административные посты. Вице-президент Адмиралтейств-коллегии.
19. Ряд карт, присланных из Охотска полковником Ф. Плениснером, братьями В. и Т. Шмалевыми, сохранились. См., например: Атлас географических открытий. № 126, 127, 131, 132 и др. Карты направлялись сибирской администрацией из Охотска, Тобольска, Иркутска в Адмиралтейств-коллегию, а некоторые из них-в специально сделанных экземплярах лично Миллеру. Присланные карты использовались при подготовке экспедиций Креницына и Чичагова. Присланная Плениснером «Карта реки Анадыря с окололежащими местами, также землицы Чукотской и часть Северной Америки» была представлена в Адмиралтейств-коллегию и дана В. Я. Чичагову при отправлении его в арктическую экспедицию (см.: Атлас географических открытий. № 127).
20. А. И. Андреев установил, что автором книжки о «Похождениях четырех матрозов на острове Шпицбергене», опубликованной на французском, немецком и русском языках, был Ломоносов (см.: Андреев А. И. Очерки по источниковедению Сибири. М.; Л., 1965. Вып. 2). В. Н. Берх сообщает, что эта книжка была известна Екатерине II в период подготовки экспедиции Чичагова (Берх В. Н. Хронологическая история всех путешествий в северные страны. СПб., 1821. Ч. 1).
21. Здесь и далее использованы общеупотребительные обозначения сторон света NSWO (север, юг, запад, восток), а также Z-зенит.
22. Д. Баррингтон-английский ученый, сторонник мнения о возможности плаваний Северным морским путем (Barrington D. The probability of Reaching the North pole discussed. London, 1775).
23. Phips К. J. Reise nach dem Nordpol. Auf Befehl Ihro Kon. Grossbritt. Majestat unterkommen im Jahr 1773 von K. J. Phips. Bern, 1777. К этому переводу с английского труда Фипса С. Энгель, швейцарский географ и давний оппонент Миллера, дал свои примечания.
24. Опыт плавания Фипса, встретившего непреодолимые льды, не убедил С. Энгеля. В 1777 г. он издал новый труд, остро полемизируя с Миллером (Engel S. Neuer Versuch ueber die Lage der noerdichen Gegenden von Asia und Amerika und den Versuch eines Wegs durch die Nordsee nach Indien nebst denen Schriften so Hr Daine Barrinton in London zu Behauptung eben dieses herausgegeben. Mitdrey Charten. Basel, 1777).
25. Для исследования Алеутских островов и Аляски в 40-60-х годах XVIII в. большое значение имели плавания частных промышленных компаний, в ходе которых составлялись чертежи и карты вновь открытых островов. Это карты П. Шишкина и С. Пономарева, В. Шилова, А. Толстых. Для научного описания и картографирования этого региона была направлена экспедиция капитанов П.К. Креницына и М.Д. Левашова (1764-1770). Карты плаваний Креницына и Левашова см.: Атлас географических открытий № 151-156.