(1580)

(Синим цветом в сетевой версии отмечены примечания взятые из других текстов данного сборника. Thietmar. 2008)

В начале XVI в. в приморских странах Центральной Европы зародилась мысль достигнуть Китая морским путем, вскоре же вызвавшая длинный ряд смелых попыток осуществить эту задачу и много способствовавшая расширению географических познаний о Северо-Восточной Азии. Причины столь энергичных и напряженных поисков в эту эпоху кратчайших дорог из стран Запада на Дальний Восток указаны во введении к настоящей книге; напомним, что завоевание богатых восточных рынков явилось одной из самых существенных проблем в экономической политике тех государств, где цвел тогда торговый капитализм и зачиналась промышленная деятельность. И вот на место ганзейских купцов и итальянских городов, некогда (XII—XV вв.) снабжавших весь Запад продуктами Востока — пряностями, драгоценными камнями, шелками и другими предметами роскоши, в борьбе за мировой рынок и [138] колонии на Востоке выступили сначала Португалия, а с половины XVI в. — Англия. В конце XVI в. и начале следующего столетия в эту борьбу вступила и Голландия. В Англии эта эпоха является периодом расцвета торгового мореплавания: специально организованные компании (например, «Общество купцов, искателей стран, земель, островов, государств и владений, неизвестных и доселе не посещаемых морским путем») под покровительством и с поощрениями правительства посылали в Средиземное море свои собственные суда за товарами Малой Азии и Персии, вели торговлю с Гвинейским берегом и со Скандинавией, непрерывно расширяя сферу своего коммерческого влияния и горизонты своих плаваний; началась серьезная борьба Англии за колонии с Испанией и Португалией: отсюда ее стремление независимо от последней найти новый морской путь в Китай, более краткий, чем существующие, и притом такой, каким бы она могла пользоваться без опасности пиратских нападений и совершенно самостоятельно. Так возникает идея проникнуть в Китай северными морями, мимо неизвестных еще тогда северных берегов Сибири. Одно из первых указаний на возможность такого путешествия сделал еще в 1525 г., со слов русского посла в Риме Дм. Герасимова, Павел Иовий; свидетельство Герберштейна о том, что р. Обь вытекает из Китайского озера, еще более утвердило в таком предположении (ср.: Peschel О. Geschichte der Erdkunde. — Berlin, 1865. — S. 286 ff; Ruge S. Geschichte der Zeitalter der Entdeckungen. — 1881. — S. 521; Brinner. Abhandlungen zur Verkehrs- und Seegeschichte. — Berlin, 1913. — 7. — S. 49-53); на Западе долго верили неправдоподобному известию, что еще Иван Грозный назначил большие награды для отыскания этого Северного морского пути (Огородников В. Донесение о Московии 2-й половины XVI в. // ЧОИДР. — 1913 — № 2. — С. 43 и след.); во всяком случае, несомненно, что искать северо-восточный путь в Китай побудили рассказы русских, записанные иностранцами-путешественниками в Московии (ср. замечание К. Бестужева-Рюмина в рецензии на книгу Замысловского о Герберштейне: ЖМНП. — 1884. — № 5. — С. 109). Англия первая сделала попытку осуществить указанный проект. Ряд замечательных плаваний, предпринятых англичанами в этой надежде, начался в 1553 г. плаванием Виллогби, когда Себастьян Кабот убедил короля Эдуарда V снарядить специальную экспедицию для отыскания Китая с севера. Виллогби погиб у берегов Лапландии, товарищ же его по путешествию — Рич. Ченслор, плывший с ним на отдельном корабле, как известно, достиг русских берегов Белого моря, съездил оттуда в Москву, затем благополучно вернулся в Англию. Это путешествие, открывшее для англичан вм. Китая Московию, послужило причиной возникновения интенсивной русско-английской торговли (этому эпизоду русско-английских сношений посвящена большая литература, назовем, напр.: Гамель. Англичане в России // Зап. АН. — 1865. — Т. 8; 1869. — Т. 15; Толстой Ю.В. Первые сношения Англии с Россией: Рич. Ченслор // Рус. вестн. — 1873. — № 6. — С. 489-522; Он же. Россия и Англия. — СПб., 1875; Середонин С. Английские известия о России 2-й половины XVI в. // ЖМНП. — 1885. — № 12. — С. 131-133; Он же. Сочинение Джильса Флетчера «On the Russe Common Wealth» как исторический источник. — СПб., 1891. — С. 10 и [139] след.; Мартенс Ф. Россия и Англия в продолжение XVI и XVII вв. // Русская мысль. — 1891. — Кн. 1; Любименко Инна. История торговых отношений России с Англией (XVI в.). — Юрьев, 1912, — Вып. 1. — С. 6-8; Vaughn E. English Trading Expeditions into Asia under the Authority of Muscovy Company // Studies in the History of English commerce in the Tudor Period / University of Pensilvania. — New-York, 1912. — P. 117-144; Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке / Пер. с англ. Ю. В. Готье. — М.: Соцэкгиз, 1938. Интересно отметить, что около того же времени (1554 г.) шведский король Густав Ваза также задумал послать экспедицию для проверки предположения, можно ли северным путем достигнуть Китая и Восточной Индии («…ut experiatur, an per Septentrionem in Cathaiam seu Indiam Orientalem navigare possit...»), предложив начальствование в ней французскому эмигранту Юберу Лангэ, гуманисту и блестящему писателю этой эпохи; экспедиция не состоялась, сам же Лангэ, сохранивший известие об этом неосуществленном проекте, кажется, нисколько не огорчился по этому поводу, так как «странам новым и диким» он, по собственному признанию, предпочитал «страны цивилизованные» (Mollerup W. Et bidrag til Nerdostpassagens historie // Geografisk Tidskrift. - Kjobhenavn, 1880. — T. 4. - S. 79 ff.; см.: Ланге Г. Мнение о России // Русская старина. — 1885. — Т. 46. — С. 411-416). Аналогичные проекты возникли и во Франции еще в 1527 г., затем в Италии (см. выше), но они также по различным причинам осуществлены не были. Иначе обстояло дело в Англии. Вслед за Рич. Ченслором отправившийся в Белое море Стифен Бёрро, плывя на восток от Печоры, 10 августа 1556 г. достиг Карских Ворот и Вайгача: льды помешали ему проникнуть далее; но он был уверен, что искомая дорога уже найдена, так как кормщик встреченного им русского судна Лошак сообщил Бёрро, что последний уже миновал дорогу к Оби, считавшуюся воротами, ведущими в Северо-Восточный проход. Несмотря на обещания русского кормщика, в случае благоприятной погоды, сопровождать английский корабль до р. Оби, Бёрро побоялся пуститься далее в путь в такое позднее время года и вернулся обратно в Холмогоры, собрав интересный картографический материал. Оставленные Бёрро дневники свидетельствуют, что он был первым из западно-европейцев, побывавшим на Новой Земле, в Югорском Шаре (об этой и последующих экспедициях для отыскания Северо-Восточного морского пути в Китай см.: Берх В. Хронологическая история путешествий в северные полярные страны. — СПб., 1821. — Т. 1. — С. 18-25; Литке Ф. П. Четырехкратное путешествие в Северный Ледовитый океан. — СПб., 1828. — Ч. 1-2; Студитский Ф. История открытия морского пути из Европы в сибирские реки и до Берингова пролива. — СПб., 1883; Дитмар Б. П. Краткий очерк открытия северо-восточного и северо-западного проходов. — М., 1909; Северный морской путь: Статистические материалы, относящиеся к северному морскому пути, плаванию экспедиций, начиная с XVI стол, по настоящее время. — Омск, 1919; Боднарский М.С. Великий северный морской путь. — М., 1926. См. еще: Фер Г-де. Плавания Баренца (Diarium Nauticum) /594-1597 / Пер. А. И. Малеина; Под ред. В. Ю. Визе. — Л., 1936. - С 4 и след.). В 1568 г. лондонская торговая компания, в руках которой была сосредоточена торговля с Москвой («Muscovy Company»), поручила трем морякам — [140] Басседину, Вудкоку и Брауну — проникнуть через открытый Бёрро пролив до устья р. Оби; однако об участи и результатах этой экспедиции до нас не сохранилось никаких данных. Во всяком случае, трудности и опасности подобных путешествий на некоторое время охладили искательский пыл английских мореплавателей. Однако в 1580 г. вновь сделана была попытка совершить разведочную экспедицию из Белого моря к устьям сибирских рек.

Так как с нею ближайшим образом связано публикуемое ниже письмо Г. Меркатора к Рич. Гэклейту, мы остановимся на ней несколько подробнее. Летом 1580 г. «Московская Компания» снарядила два небольших судна (barks) — «Джорж» и «Вильям» — под командою Артура Пета (или Пита) и Чарльса Джекмена, которые должны были отправиться в далекий путь. 30 мая они вышли из Гарвича и 23 июня прибыли в Вардегуз. Задержанные здесь сильными ветрами они лишь 1 июля смогли продолжать свой путь и 7 августа увидели берег, который приняли за Новую Землю. Проследив его до 14 числа, они поплыли далее к северо-востоку и 16 числа того же месяца прибыли к о. Вайгачу. 2 августа Пет прошел через Карские Ворота в Карское море. Джекмен со своим судном также пробрался в это море, но, направляясь на восток вдоль южного берега, встретил много льда С трудом выбравшись оттуда в Югорский Шар, корабли решили повернуть назад. 27 августа оба корабля снова прошли Карские Ворота, направляясь на Запад 1 сентября корабль Джекмена «Вильям» пропал из виду. А. Пет на «Джорже» 26 декабря благополучно прибыл в Ратклиф, Джекмен же пропал без вести. Гамель выразил догадку, что Джекмен, перезимовав в Норвегии с октября 1580 г. по февраль 1581 г., возобновил затем свою попытку, достиг р. Оби и там погиб в схватке с самоедами, которые приняли пришельцев за врагов, явившихся для покорения себе туземцев. Основанием для этой догадки послужило глухое известие, что какое-то европейское судно, вооруженное пушками, около этого времени погибло у Оби именно таким образом. Известие это идет от англичанина Джерома Горсея, который, будучи в Москве, слышал об этом от «сибирского царя», находившегося здесь в плену. Вот подлинные слова Горсея: «Русские были в это время заняты завоеванием Сибири, сильно распространяли свои пределы и перевезли в Москву сибирского царя Чиглика Алоса (Chiglicke Aloth) с матерью и мурзами (т.е. лучшими дворянами). Здесь [в Москве] я видел, когда он делал странные военные маневры, то на коне, то пешком, по ихнему обычаю; и слышал я от него, что в их земле были англичане или люди такие, как я, взятые ими с кораблем года два тому назад, с пушками, порохом и другими запасами, когда они ехали по р.Оби искать пути в Китай через северо-восток» (Записки о Московии XVI в. сэра Джерома Горсея / Пер. с англ. Н. А. Белозерской. — СПб., 1909. — С. 76). По разъяснениям Гамеля, под «сибирским царем» может подразумеваться только привезенный в Москву в 1583-1584 гг. «сибирский царевич Маметкул», известный у нас под именем сына или племянника Кучума; что он не был его сыном, видно из того, что его называли в Москве «Алтауловичем»; по имени брата Кучума — Алтаула.

Гамель высказывает также остроумную догадку о загадочном имени, которым его называет Горсей (по-видимому, Горсей удержал в памяти имя [141] казанского экс-царя «Шилик-Алик» и наделил им и «сибирского царевича»). Несмотря на хронологические совпадения, трудно все-таки с уверенностью утверждать, что погибшее у северных берегов судно было судно Джекмена, как думает Гамель. «Очень возможно, — замечает М. Боднарский, — что постигнутое несчастьем судно было не "Вильям", а принадлежавшее Muscovy Company, на котором плавали Басседин, Вудкок и Браун» (Боднарский М. Указ. соч. — С. 20; ср.: Свенске К. Новая Земля в географическом, естественно-историческом и промышленном отношениях. — СПб., 1866. — С. 3-4). Однако вполне справедливо другое предположение Гамеля, что самоеды прибытие этого корабля поставили в связь с походами Ермака и потому-то и расправились так жестоко с его командой (см.: Hamel I. Sir John Franklin's Nord-westexpeditionen und Charles Jackmann's Nordostfahrten von 1580—1581 // Melanges Russes. — 1860. — T. 4. — P. 110-112; ранее в: Bull, de l’Acad, des Sciences de St. Petersbourg. — 1860. — T. 1. — P. 497-505; к статье приложен набросок карты о. Вайгача и Карского моря, сделанный Г. Смитом, помощником Пета, 1580 г.). О том, с каким интересом следили современники за открытиями английских мореплавателей, видно из того, что в известной и в те годы очень ценившейся поэме Вильяма Уарнера (W.Warner, 1558?—1609) «Albion's England» (1586), представляющей в нескольких тысячах стихов историю Англии от древнейших времен до эпохи Елизаветы, автор нашел место рассказу о начале русско-английской торговли и в несколько тяжелых, на наш вкус, стихах 66-й песни прославил отважных путешественников в северные моря. Уарнер упоминает о плаваниях Стифена Бёрро к Вайгачу, к землям диких самоедов в поисках морского пути в Обь, об экспедициях Пета и Джекмена и т.д. (Early voyages and travels to Russia and Persia. — London, 1886. — Vol. 1. — P.CXLIX-CLI):

It is no common Labour to the Riuer Ob to sayle,

Howbeit Burrough did therein, not Dangerles preuaile.

He through the foresaid frozen Seas in Lapland did ariue,

And thence, to expedite for Ob, his Labours did reuiue.

What he amongst the Vaigats and the barbarous Samoeds — notes

Their Idols, Deer-skin Tents, how on their backs they bare their Botes,

In which, but Hides, securely they doe fish those Seas all day;

And how on Deere they ride, and all on sleds by Deere conuay;

To eate their Dead; to feast their friends, their Children sometime slay;

Their store of Sables, Furres, and Peaks fetcht thence from farre away:

How at our Crab and Lion Signes their Frost and snow is greate, —

Let be, and many things we might of this new Tract intreate,

By Burrough found, whose Praise not much is Chancelors behinde,

As Master in that Ship with him that first did Russia finde,

And in this Northeast Trade with Praise do Pet and Jackman mind.

- - - - - -

Нет, не легко проплыть на Обь, и путь туда далек,

Но смелый Бёрро там бывал, трудами пренебрег,

Через холодные моря в Лапландию проплыл,

Весьма опасный путь на Обь для Англии открыл.

Что видел он среди вайгат и самоедов там?

— Их чумы, идолов и как рыбак по берегам

Таскает лодку на спине, рыбача целый день,

Как возит на себе людей послушный им олень, [142]

Как мертвецов они едят, едят своих детей,

Как привлекают всех они богатством соболей;

Про их мороз и снег я рассказать вам рад.

Сколь много Бёрро повидал чудес в стране вайгат!

Как подвиг Ченслора, велик его упорный труд.

Как Пэт и Джекмен он страдал в снегах суровых тут.

(Пер. Б. Миротворцева)

Еще более популярности все эти путешествия приобрели благодаря Ричарду Гэклейту и его продолжателю Перчасу, географам-компиляторам конца XVI — начала XVII в., которые опубликовали все важнейшие дневники, путевые журналы, инструкции и т.д., оставшиеся от этих мореплавателей.

Рич. Гэклейт (1557-1616), к которому обращено печатаемое ниже письмо Г. Меркатора, в 1577 г. окончил Оксфордский университет и сначала был преподавателем географии в «обычной» школе, затем принял духовное звание. В 1583 г. он собрался было ехать в путешествие с сэром Гэмфри Джильбертом, но ему что-то помешало, и он спасся от гибели, постигшей эту экспедицию. Зато делом его жизни сделалось собирание рассказов английских моряков, и он умел раздобывать их с редкой настойчивостью и удачей. Значительную услугу для его деятельности в этом направлении оказало пятилетнее пребывание его во Франции в должности духовника английского посланника при французском дворе. «Широкое образование, знакомство с шестью языками, помимо английского, которыми он овладел настолько, что мог по крайней мере читать написанные на них книги, сделало его способным к этой работе; перепиской он был связан с почти невероятным количеством друзей и знакомых — из ученой среды, из придворной знати, из купеческого сословия, наконец, из моряков всех стран, что также обеспечило успех его литературным предприятиям» (Boehme Max. Die grossen Reisensammlungen des 16 Jahrhunderts und ihre Bedeutung. — Strassburg, 1904. — S. 152-153). Вернувшись в Англию и занимая различные духовные должности в ряде городов Англии, Гэклейт до самой смерти (он умер в звании архидиакона Вестминстерского аббатства в 1616 г.) интересовался только путешествиями и смог выпустить ряд книг, доныне сохраняющих выдающееся значение. Уже первая его книга, посвященная Ф. Сиднею, «Divers voyages touching the discoverie of America» (1582) сообщила ряд важных данных для истории открытия Америки. В 1589 г. через год после гибели «Непобедимой Армады» появился первый том его знаменитого труда «Главные плавания, путешествия и открытия английского народа на море и на суше, сделанные в отдаленнейших углах земли за последние 1600 лет» (The Principal Navigations, Voiages, Traffiques and Discoveries of the English Nation, made by Sea or Over-Land, to the remote and farthest distant quarters of the Earth etc). Через 10 лет тот же труд, переработанный и дополненный, вышел уже в трех томах, и это издание сделалось источником драгоценных сведений о многих уголках земного шара. В нем напечатаны полностью и в извлечениях дневники странствований, в том числе и названных выше. В первом томе собраны многие известия англичан и о Сибири; часть из них в переводе на. русский язык вошла и в настоящую книгу. О Гэклейте и его труде см.: Markham Clements. Rich. Hakluyt, his Life and Works. — London, 1896; Трехсотлетие со дня смерти Р. Гэклейта // Ист. [143] вестн. — 1916. — № 12. — С. 799-800; новые работы: Parks. George Richard Hakluyt and the english voyages. — New-York, 1928; Taylor E. G. R. Tudor Geography 1485-1583. — London, 1930. «The principal Navigations» переиздавались несколько раз (в 1809, 1865 и 1885 гг.). Недавно появились новые издания в 10 томах (London, 1927-1928), а также в сокращениях (Hakluyt’s Voyages / Selected and arr. by A. S. Moth; ill. by H. R. Miller; m. by E. H. Fitchew. — Oxford, 1929; Hakluyt. The Voyages, Traffiques and Discoveries of Foreign Voyagers with other Matters relating thereto contained in the «Navigations» / Introd. by E. Rhys. — New ed. — Two vols. — London, 1928). Ср.: Martin G. W. Traffiques and Discoveries // Quaterly Review. - 1928. — Vol. 253. - P. 257-276. Еще в 1739 г. при петербургской Академии наук, как сообщает П. Пекарский (История Академии наук. — СПб., 1870. — Т. 1. — С. 585), француз Малярд перевел из гэклейтовского сборника путешествия англичан по Московскому государству; далее ими широко пользовались историки русско-английских сношений в XVI-XVII вв., но русскими географами они далеко еще не использованы до конца. Только что появилось издание «Английские путешественники в Московском государстве» (М., 1938), где в переводе Ю.В. Готье, но с недостаточными комментариями (в которых, между прочим, не использована и настоящая книга), приведены полностью касающиеся открытия Северного морского пути известия Бёрро, Арт. Пета и Джекмена и др. О сборнике Гэклейта см. еще статью А.В. Дружинина (Собр. соч. — СПб., 1865. — Т. 5. — С. 276-287).

Материалы, собранные Гэклейтом, были так велики, что при жизни он не успел опубликовать их полностью. Это было сделано продолжателем его — Самюэлем Перчасом (Samuel Purchas, 1577-1626), который выпустил их в 1625 г. с добавлениями к ним материалов, собранных им самим: «Hakluyts Posthumus or Purchas his Pilgrimes — Contaning a History of the World m sea-voyages and lande-travels, by Englishmen and others» (переиздано в: Glasgow, 1905, 20 томов; характеристика этого труда: Boehme M. Op. cit. — S. 161-162).

Приводимое ниже письмо Г. Меркатора к Гэклейту — единственное, сохранившееся из их, вероятно, длительной переписки. Автор его не менее интересен, чем адресат. Герард Меркатор (1512-1594) — знаменитый фландрский математик и географ. С именем его связан настоящий переворот в географической науке, в частности в картографии. В начале своей деятельности он, однако, блуждал в потемках. Его знаменитый глобус, выполненный в 1541 г., и последовавшие за ним карты мира показывают, как много труда и старания потратил он на собирание исторических данных и сколь многого в то же время не хватало его знаниям. Большой известностью пользовался его «Атлас или космографические размышления о строении мира и устройстве чертежей». Этот труд представляет свод всех географических данных, добытых наукой к концу XVI в. Свои знания Меркатор черпал не только из книг, но также из рассказов путешественников, имея большие связи и разнообразные знакомства во всех странах Европы. Правда, как настоящий ученый эпохи Возрождения Меркатор воспитан был в уважении к античной науке: учившийся на книгах Страбона, Плиния, Птолемея, он зачастую пользовался античной географической терминологией, и ему приходилось с большим трудом примирять несогласующиеся сведения, добытые из книг и из непосредственного общения с выдающимися [144] современниками-путешественниками. Тем не менее уже карта Европы, выпущенная им в Дейсбурге в 1554 г., доставила ему славу самого выдающегося географа его времени (Heyer A. Drei Mercator-Karten in der Breslauer Stadtbibliothek // Ztschr. fuer wissenschaftliche Geographie. — Weimar, 1888. — Bd 7, h. 2-6), а последующие его работы утвердили за ним его значение в науке. На карте Европы издания 1554 г. мы находим ряд сведений о русских северовосточных владениях, которые позаимствованы, вероятно, с карты А. Вида и Герберштейна; так, Канин Нос назван здесь «Святым Носом», как у Вида, а у Герберштейна заимствован рисунок Золотой бабы. В 1572 г. Меркатор напечатал исправленное и дополненное издание этой карты, к чему побудили его «северо-восточные плавания и открытия англичан», однако до нас не дошло ни одного экземпляра этого издания, и о нем мы можем судить лишь по уменьшенной копии, включенной Румольдом Меркатором в посмертное издание атласа отца (1595 и след. годы) (см.: Кордт В. Материалы для истории русской картографии. — Киев, 1906. — Сер. 2, вып. 1: Карты Северной России, северных ее областей и Сибири. — С. 8-9); надпись же, сделанную на карте о том, что к переизданию карты Меркатор был побужден открытиями англичан, перепечатал Гэклейт в своих «Navigations» (Ortroy К van. L'oeuvre geographique de Mercator. — Bruxelles, 1893. — P. 38-42). В 1569 г. Меркатор издал большую карту всего света. При составлении этой карты для тех ее частей, которые обнимают Северо-Восточную Европу и Северную Азию, Меркатор воспользовался картой и «Записками» Герберштейна, а также дневниками путешествий англичан, которые сообщил ему, вероятно, Гэклейт. С точки зрения современной картографии, те изменения, которые были сделаны Меркатором в чертеже Европы сравнительно с изданием карты 1554 г., нельзя признать удачными, для Азии же у Меркатора явно не хватало сведений: он сохранил ряд имен, позаимствованных у Плиния и Птолемея, например мыс Табин, другие же названия взял из Марко Поло, поэтому очертания Северной Азии и Сибири вышли у него далеко не соответствующими действительности. И несмотря на это, вплоть до появления карты Сибири Витсена в 1687 г. именно карта всего света Меркатора 1569 г. в различных копиях и вариациях была единственной, считавшейся авторитетной картой Сибири. «После "Татарии" Ортелиуса, напечатанной в различных изданиях географии Птолемея (1586, 1617), — пишет В. Кордт, — западно-европейская картография Сибири не дала каких-либо заметных результатов». «В атласе Меркатора, дополненном Иодоком Гондиусом и изданном в 1606 г. <...> встречается впервые новая карта Сибири, составленная Гондиусом, очевидно, на основании карты всего света Меркатора в 1569 году и озаглавленная "Tartaria". Всматриваясь в остальные карты Сибири до второй половины XVI в., можно прийти только к тому заключению, что все они находятся в некоторой зависимости от карты всего света Меркатора и "Тартарии" Гондиуса, что на них незаметно никаких личных наблюдений составителей и что они были дополнены и изменены, очевидно, на основании географической литературы того времени» (Кордт В. Указ. соч. — С. 22). А.Э. Нордельшильд (Первая карта Северной Азии, основанная на действительных наблюдениях / Пер. со швед. Э.В. Кориандера // Зап. Военно-топографич. отдела Главного штаба. - СПб., 1889.- 4.44. - С. 1-11; ср.: Nordenskjold A.E. Periplus. An Essay [145] on the early History of Charts and Sailing Directions / Transl. A. Bather. — Stockholm, 1897. — P. 149-160) также замечает, что в карте Меркатора 1569 г. и в последующих больших картографических работах конца XVI и начала XVII в. карта Северной Азии «все еще украшалась по недостатку новых исследований старыми легендами».

После всего сказанного нас не должно удивить и содержание публикуемого ниже письма Меркатора к Гэклейту. Оно написано в 1580 г. в момент отправления экспедиции Пета и Джекмена из Англии на поиски северо-восточного пути в Китай. Через Гэклейта Меркатор инструктирует английских моряков и поручает им в то же время собрать некоторые интересующие его сведения о берегах Северной Азии. Воспользоваться сообщенными сведениями Пету и Джекмену не удалось, но кто знает, не виновно ли отчасти и настоящее письмо в погибели Джекмена? Ведь Меркатор — самый славный и авторитетный из географов своего времени — утверждает в нем, что «плавание в Китай Северо-Восточным проходом весьма удобно и легко» и развертывает перед моряками заманчивые перспективы многообещающей торговли с богатейшими странами Востока. Как было не поверить ему и не попытаться на опыте проверить все выставляемые им положения? Однако настоящее письмо должно было соблазнить на опасные путешествия не одних только Пета и Джекмена, к которым оно обращалось через посредство Гэклейта. Сам Гэклейт даже после неудачи экспедиции Пета и Джекмена нашел это письмо столь важным и интересным, что напечатал его полностью в своем сборнике (The Principal Navigations. — London, 1599. — Vol. 1. — P. 443 sq). Ha него поэтому могли ссылаться, его могли изучать и последующие исследователи Северо-Восточного прохода. Поэтому настоящее письмо в качестве важного исторического документа для истории плаваний в северные моря пере-печатывалось много раз. Французский перевод его напечатан в: Bergeron Р. Relation des voyages en Tartarie de Fr. Guillaume Rubruquis, etc. — Paris, 1734. — P. 207-209; а также в книге того же автора: Voyages faits principalement en Asie dans les XII, XIII, XIV et XW s. — La Haye, 1735. — P. 114; немецкий перевод помещен в книге: Adelung J. Chr. Geschichte der Schiffahrten und Versuche, welche zur Entdeckung der Nordostlichen Weges nach Japan und China untemommen wurden. — Halle, 1768. — S. 59; в отрывке также у: Richthofen F. v. China: Eigebnisse eigner Reisen. — Berlin, 1877. — S. 669. Мы помещаем его в переводе с латинского подлинника, напечатанного у Гэклейта. Письмо Гэклейта к Меркатору, на которое данное служит ответом, до нас не дошло. См.: Parks G. B. R. Hakluyt and the English voyages. — New-York, 1930. — P. 260.

(1580)

Сударь, я был очень огорчен, узнав из вашего письма, что англичане потеряли так много времени и упустили столь удобную возможность осуществить свое намерение; мне бы очень хотелось, чтобы прежде чем ехать, ваш Артур Пет ¹ был бы предупрежден о многих важных вещах, касающихся сего предмета, ибо плавание в Китай Северо-Восточным проходом весьма удобно и легко и я часто удивлялся, что, столь успешно начав его осуществление в этом направлении, [146] его оставили, чтобы повернуть паруса на запад, несмотря на то, что соотечественники ваши уже достаточно хорошо ознакомились более нежели с половиной этого восточного пути. Ибо за островом Вайгач и Новой Землей находится большой залив, перед которым лежит знаменитый мыс Табин ² и в который вливаются большие реки, кои должно быть орошают весь Катай (Cathay) и Серику ³ (Sericana); по ним можно проникнуть на больших судах в самую глубь этих стран, а там завязать прекрасную торговлю товарами, происходящими из Китая, Манги (Mangi), Миен ⁴ (Mien) и других соседних областей; вот почему я не могу себе представить, чтобы оставили путь этот безо всякой причины: я полагаю, что великий князь московский воспротивился этому и думаю также, [147] что если бы туда можно было проехать, предварительно заручившись разрешением и милостью этого князя, следовало бы разыскивать в первую очередь не мыс Табин, а скорее всего этот большой залив, с реками в него впадающими, и, избрав там какую-нибудь удобную гавань, закрепить ее за английскими купцами, дабы иметь таким образом время и подходящий случай с большим удобством обогнуть этот мыс, а оттуда добраться до Китая. Из Плиния (1.6.6. 17), других древних писателей, а также из нескольких карт, довольно грубо исполненных, мы знаем, что в этих местах есть большой Мыс Табин, который очень далеко вдается в море. Из некоторых магнетических наблюдений я узнал также, что Магнитный Полюс, вероятно, не слишком далек оттуда, что вокруг этого мыса есть много скал, делающих плавание весьма трудным и опасным. И все же западный проход, который ныне пробуют, представляется мне еще более трудным и опасным, так как я полагаю, что этот западный проход будет лежать еще ближе к Магнитному Полюсу, чем та дорога, к которой он не слишком сильно приближается. Итак, поскольку Магнит имеет иной полюс нежели Полюс Мира, на который он смотрит и который окружает со всех сторон, очевидно, что чем сильнее мы к нему приближаемся, тем сильнее магнитная стрелка отклоняется от Севера, то к Востоку, то к Западу, в зависимости от того, находимся ли мы в меридиане более восточном или более западном, чем тот, который проходит через полюсы Магнита. Отнюдь не замечательное, колебание это может тем не менее легко ввести в заблуждение мореплавателя, если он недостаточно знаком с этим магнитным непостоянством и если он время от времени не будет следить как нужно за возвышением Полюса при помощи хороших и хорошо выверенных инструментов. Если сэр Артур не вполне сведущ и опытен во всем этом и если, обнаружив ошибку, он не будет достаточно ловок, чтобы исправить ее немедленно, боюсь, чтобы он не сбился с дороги и не оказался в очень большом затруднении из-за льдов, которые застигнут его па полпути, так как они говорят, что залив этот каждый год сильно замерзает. Если случайно это произойдет, полагаю, что лучше всего было бы как я сказал, отыскав там, б этом заливе, или в этих реках защищенную гавань, отправить оттуда посла от имени вашей светлейшей королевы, дабы войти в дружбу и заключить союз с великим ханом татарским, который, я в этом убежден, будет очень рад выгодам, кои сможет принести ему торговля со столь отдаленной страной. Думаю также, что от устьев рек Баутизия (Bautisus) и Эхарда ⁵ (Oechardes) до Камбалыка ⁶ — царской резиденции этого князя — будет не более 300 немецких лье и что правильным был бы путь через город Эзину ⁷ (Ezine) и область Тангутскую ⁸, принадлежащую этому хану и расположенную от устьев этих в расстоянии не более ста немецких лье. И наконец, я был бы весьма рад узнать истинную величину прилива и отлива в той гавани Московии, где обычно останавливаются, а также и в других близлежащих местах вплоть до мыса Табина...

Когда ваш Артур вернется, прошу вас также узнать у него, не встречал ли он где-либо в пути пресного или мало соленого моря, ибо у меня имеются некоторые основания полагать, что именно таким должно быть море между Новой Землей и Табином.

Комментарии

1. ваш Артур Пет]. См. введение к настоящему тексту.

2. знаменитый мыс Табин]. Этот мыс, действительно сделавшийся знаменитым в истории северных путешествий XVI— XVII вв , представляет собою, вероятно, одну из географических фикций, созданных еще античными учеными. Римский географ I в. до н. э. Помпоний Мела, первый из древних ученых, который мог, хотя бы и кратко, описать Северную Азию, говорит, между прочим: «После пустынных стран Северного океана, дорога делает поворот в Восточное море, мимо земли, которая обращена к востоку<...>. Здесь живут скифы-антропофаги и саки, разделенные страной, которая необитаема по изобилию в ней диких зверей. Далее идут огромные области, изобилующие дикими зверями, до горы Табина, которая возвышается над морем» (Pomp. Mela. Chorographie / Ed. Frick. — Leipzig, 1880. — 3. — P. 59-60, Coedes G. Textes d'auteurs grecs et latins relatifs a l'extreme Orient. — Paris, 1910. - P. 10-13). E. H. Bunbury (A History of Ancient Geography. - London, 1883. -Vol. 2. — P. 364) полагает, что мыс этот помещали первоначально в Индийском океане, а затем в географических представлениях древних он постепенно переместился к северу; весьма возможно, что это тот же самый мыс, который под именем мыса Tamaros упоминает и Страбон (11. — 519), в свою очередь заимствуя это название у Эратосфена (Berger Hugo, Geschichte der wissenschafftlichen Erdkunde der Griechen. — Leipzig, 1891. — Bd. 3.— S. 76). У Плиния (Historia naturalis. — B. 6, pt. 17, § 53), очевидно на основании общего источника с Мелой, он также помещен в Северном океане и называется Табином (Bundury Е. Op. cit. — P. 414). J.G. Cuno (Forschungen im Gebiete der alten Voеlkerkunde. — Berlin, 1871. — Th. I. — S. 134), приводя выписку из Плиния, упоминает также и о Меркаторе, который, по его мнению, под именем Табина понимал полуостров Таймыр (ср.: Peschel О. Geschichte der Erdkunde. — Berlin, 1877. — S. 294). Promontorium Tabin часто встречается на западноевропейских картах северо-восточной части европейского материка. С карты всего света Меркатора 1569 г. он скопирован в атласе Абрагама Ортелиуса (лист «Septentrionalium Regionum Description), в карте Иодока Гондиуса (Tartana), в карте открытий Баренца, вычерченной Гондиусом для «Истории Амстердама» Понтана (1611), в атласах Иоанна Янсония в Амстердаме, во II томе атласа Блеу «Theatrum Orbis terrarum» 1635 г. и во всех последующих изданиях его, в карте Сансона, Де-Витта, Филиппа Клювера (1683) и во многих Других (см.: Heawood Edward. A History of Geographical Discovery in the XVII and XVIII Century, - Cambridge, 1912. - P. 18; Кордт В. Указ. соч. - С. 12, 22-23. — Табл. 16-23). В существовании мыса Табина не сомневались ни английские, ни голландские путешественники в северные моря: так, он описан, например, со ссылкой на «разных авторов» в инструкциях Балтазара Мушерона (1595), вдохновителя голландских путешествий на поиски Северо-Восточного морского пути в Китай (Reisen Naar Het Norden door Jan Linschoten, 1594-1595, uitgegewen door S. P. L'Honore Naber. - s'Gravenhage, 1914. - P. 231-232: «De selue Cape Tabin legt onverhindert van eeinighe Eylanden, ende aen wyde diepe гее, ende naer het bescryuen van diversche authoren die man de gelegentheyt van t'Landt van Tartarien geschreuven habben...»); соображения о местоположении его мы встречаем у Геррита де Фера и др. Попытку дать точное географическое определение мыса Табин мы находим также в любопытном трактате Helisaeus'a Roeslin'a «Mitternachtige Schiffahrt von den Herrn Staden in Niderlanden vor XV Jahren vergebenlich furgenommen, wie dieselbige anzustellen, dasz man daselbst herumb in Orient und Chinam kommen moge» etc. (Oppenheim, 1611. — S. 10-14). Пользуясь известиями голландских путешественников, впрочем в очень неточной передаче Levinus'a Hulsius'a, Реслин доказывает возможность проезда в Китай и Индию северными морями и, основываясь на комете 1572 г., утверждает согласно наивным воззрениям своего времени, что этому предприятию заранее можно предсказать полный успех. К трактату приложена любопытная карта, которую мы воспроизводим в нашей книге. Реслин нисколько не сомневается в существовании мыса Табин и определяет, что он лежит между 50 и 60° северной широты. Мыс Табин встречается еще в книге и на карте Витсена, который, по словам Бэра, «не мог отречься от уважения к древним и к Плинию», несмотря даже на то, что на карте путешествия Исбранта Идеса этот мыс уже назван Swatoi Noss sive Heilige Kaap; Бэр думает, что по своей карте Витсен внес исправления в Ремезовский чертеж Сибири; к числу их относится и мыс Табин (Baer K. E. Peters des Grossen Verdienste um die Erweiterung der geographischen Kenntnisse. — SPb., 1872. — S. 238-239).

3. весь Катай и Cepику]. Слово «Китай» (Cathay), обозначающее то же, что и Sina, China в западноевропейских языках, и употребляемое, помимо русского, также в языках греческом, персидском и в различных диалектах Туркестана, произошло от монгольского Китат и служило первоначально для обозначения Китая, завоеванного монголами. Монголы же слово «китат» произвели от народа китанов, маньчжурской расы, обитавшего на северо-востоке Северного Китая. Около 1125 г. названия Китан, Китат или Китай стали прилагаться уже к Китаю в целом; позднее основание государства кара-китаев, завоеванного китайцами, способствовало утверждению этого имени для всего Китая у его западных соседей (Breitschneider. Mediaeval Researches I, 204, 225, 232; II, 280-281, note 1104; H. Yule. Cathay and the way thither, Hakl. Soc. Sec. Series № 38, London, 1915. vol. I, p. 146-147; F. v. Richthofen. China, I. S. 520). Под именем «Китая» (Cathay) европейцы XV-XVI вв. понимали преимущественно именно Северный Китай, часто смешивая Cathay и China. Слово же China, Sine, по мнению Рихтхофена, явилось у западных народов через посредство малайского языка, причем зайти в Европу оно могло двумя путями — или через Персию и Малую Азию, или благодаря морским путешествиям в Индию («О происхождении западно-европейского названия Китая». Изв. Р. Г. Общ. т. XI, 1875, стр. 236-237), A. v. Gutschmied (Kleinere Schriften, III. S. 606) показал также, что различие между двумя этими терминами было «не столько пространственное, сколько хронологическое».

… что же касается названия Серика, или Серикана, то следует заметить, что под именем серое китайцы были известны римлянам и византийцам, а Китай, «страна шелка», назывался Серикой. Меркатор берет это название у Птолемея, который под именем Serica, очевидно, разумеет Монголию, говоря, например, что «область Серика имеет много гор, начинающихся еще в Скифии» (Mannert K. Geographic der Griechen und Roemer. Der Norden der Erde. — Leipzig, 1820. - S. 494-495).

4. из Китая, Манги, Миен]. Оба последних названия взяты Меркатором из книги Марко Поло. Они фигурируют уже на карте всего света Меркатора 1569 г. Манги, или Манзи, вероятно, называлась часть Китая к югу от Хуан-хэ (Желтой реки): комментаторы думают, что имеется в виду местность в области Хань-чжун по р. Ханьцзян. Марко Поло пишет об этой области: «Народ идолопоклонники, торговый и ремеслами занимается. Много в этой области рождается инбирю и расходится он по всей большой области Китай, а тамошним жителям большая прибыль и выгода от него. Есть у них и пшенииа, и рис и всякого другого хлеба вдоволь, и он дешев. Земля тут плодородная. Главный город называется Акма-лик Манги, что значит белый город на границе с Ман-ги» (Пер. И.П. Минаева. — С. 166, 159. — Прим. 3). Mien Марко Поло (иногда Minin) — это, вероятно, Мянь (китайское название Бирмы) (Путешествие Марко Поло // Зап. РГО по отд. этнографии. — СПб., 1902. — Т. 26. — С. 182. — Прим. 3). Меркатор, следовательно, утверждает, что по рекам, впадающим в Ледовитый океан, можно добраться до Северного, Южного Китая и Индии. Ср.: Richfhofen F. von. China Ergebnisse eigner Reisen. — Berlin, 1877. — Bd I. — S. 643.

5. от устьев рек Баутизия и Эхарда]. Оба эти названия взяты Меркатором из трудов античных географов, вероятнее всего у К. Птолемея. Аммиан Марцеллин (кон. IV в. н. э.) пишет в своей «Истории», что «за землями обеих Скифии с восточной стороны высокие черные хребты, образуя округлую линию, охватывают область серов, которые известны плодородием своих обширных земель... В этой стране, которая, будучи ограждена крутыми горами, постепенно переходит в огромную низменность, медленно протекают две реки: Эхард и Баутис» (Аммиан Марцеллин. История / Пер, Ю. А. Кулаковского. — Киев, 1907. — Вып. 2. — С. 189-190). Под именем Эхарда (OigardhV Птолемея) некоторые исследователи подразумевают р. Селенгу, под Баутисом, или Баутизием, — Хуан-хэ (Маппекt К. Op. cit. — S. 491, 495); другие, напротив, думают, что под Эхардом имеется в виду р. Тарим, а под Баутисом - р. Яру-Цзамбу. В. В. Григорьев (Землеведение К. Риттера: География стран Азии и т.д. Восточный или Китайский Туркестан. — СПб., 1873. — Вып. 2. — С. 64-66) замечает, что Птолемей «ошибочным образом представил себе направление обеих рек, о существовании которых в Серике и За-Имайской Скифии сообщили ему его источники». Обе эти реки текут на восток (Яру-Цзамбу поворачивает потом на юг), «а Птолемею, смешавшему их со сказаниями торговцев о Хуан-хэ, вообразилось, что протекши несколько к востоку, поворачивают они потом на северо-восток и на север»; «на северо-восток, потом и окончательно на север, заставил Птолемей течь реку Эхард по той, быть может, причине, что в дорожниках торговцев нашла место слышанная ими от китайцев гипотеза, будто Хуан-хэ есть продолжение Тарима<...>. С тою же Хуан-хэ, текущею по Западному Китаю через Туркестан, но берущею начало около Восточного Тибета, мог смешать Птолемей и свой Баутис, почему и его также заставил течь на север». Ошибка Птолемея полностью усвоена Меркатором: на его карте всего света 1569 г. На запад от области Mangi и Cathaia изображена большая речная система, очень ветвистая, берущая начало в глубине Центральной Азии и впадающая в Северный океан; она состоит из p. Oikhardes, которая принимает в себя другую меньшую «Bautisos oder Brius» (см.: Richthofen F. von. — Op. cit. — S. 643).

6. до Камбалыка]. Испорченное Хан-Балык 'город хана', 'столица' (как после монгольского завоевания Китая стал называться Пекин). В 1215 г. Пекин, носивший тогда название Chung-tu, т.е. 'Срединная столица', был взят Чингисом, а в 1284 г. Кублай-хан переместил сюда столицу своего государства, по в 1267 г. к северо-востоку от нее он построил новый город, который с 1271 г. китайцами назывался Ta-tu ('Великая столица'), а монголами Хан (или Кан)- Балык. Средневековый итальянский путешественник Одорик из Парденоне пишет: «Я пришел к этому благородному городу Cambalech, древнему городу знаменитого Катая». А Марко Поло объясняет: «Благородный город Cambaluc, что на их языке означает город императора» (Scherer J. B. Wahre Bestimmung des Wortes Chanbaleg, Chanba-lik, Cambalu, Cambala/' Nordische Nebenstunden. — Frankfurt; Leipzig, 1776. — Bd. 1. — S. 9-12; Yule H. Cathay and the way thither. - London, 1913. - Vol. 2. - P. 216-217. - Note). В русских источниках Канбалыком Пекин назывался вплоть до конца XVJI в.: в ^Ведомости о Китайской земле» (1669): «А царствующий город Камбалык, где живет царь Богдохан» (Памятники ДПИ. — СПб., 1899. — Вып. 133. — С. 20-21); в объяснениях к первой карте Сибири, вычерченной в Тобольске воеводой П. И. Годуновым: «И в том городе другой каменной же город, а зовут Камбализком, и в том городе живет Китайский царь, и подле Камбализка города выкопан ров» и т.д. (Титов А. Сибирь в XVII веке. — М., 1890, — С. 37); так называется Пекин еще у Ф. Байкова (1656), в дополнениях к наказу Н. Спафарию (1675) и во многих других источниках этого времени, однако сам Спафарий писал уже и Камбалык и Пежин (Путешествие Н. Спафария / Изд. Ю. В. Арсеньева. — СПб., 1886. — С. 19, 153, 154, 170).

7. через город Эзину]. Это имя взято Меркатором из книги Марко Поло, LXIII глава которой озаглавлена: «Здесь описывается город Езина» (Ezina, Egina, Ezima и др.); по-видимому, это И-цзи-най-лу китайских источников, «стоящий в начале песчаной степи, на севере, в Тангутской области» (ср.: Иванов А. Тангутские рукописи из Хара-Хото // Изв. РГО. — 1909. — Т. 45. — С. 495). По объяснению В.В. Бартольда, «Эцзина, на реке Эц-зин-гол, к северу от Гань-чжоу-фу, на пути в Каракорум» (Путешествие... — С. 80-81). Г. Е. Грум-Гржимайло (Описание путешествия в Западный Китай. — СПб., 1899. — Т. 2. — С. 62) отождествляет Эцзину с городищем Хара-Хото, исследованным П. К. Козловым.

8. область Тангутскую]. Государство Тангутское (Тангут, или Хиа) в Северном Тибете существовало между 1004 и 1226 гг, н. э., когда было разрушено Чингис-ханом после первого неудачного нападения на него в 1209-1210 гг. (см.: d'Ohsson. Histoire des mongols. — La Haye; Amsterdam, 1834. - Vol. I. - P. 8, 95-96, 105-106, 139-140, 370; Breitschneider E. Mediaeval Researches from Eastern Asiatic Sources. — London, 1888. — Vol. 1. — P. 27, 38, 58, 104, 184 etc.; Vol. 2. — P. 16. — Notes 46, 518; Пржевальский И. М. Монголия и страна тангутов. — СПб., 1875. — С. 256 и след.). Меркатор берет имя из книги Марко Поло, где подробно описывается страна тангутская (Путешествие... - С. 74, 94).

© текст - Алексеев М. П. 1932
© сетевая версия - Тhietmar. 2008
© OCR - Abakanovich. 2008
© дизайн - Войтехович А. 2001
© РАН. 2006