Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

АХМЕД ИБН ФАДЛАН

ЗАПИСКА О ЕГО ПУТЕШЕСТВИИ НА ВОЛГУ

ИЗВЛЕЧЕНИЯ ИЗ «ЗАПИСКИ» ИБН ФАДЛАНА,

по Мешхедской рукописи.

(Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу, Лгр., 1939)

(В связи с характером настоящей работы, в переводе сделаны незначительные изменения сравнительном с отдельным изданием)

* Хорезм.

|197б| Он (Ибн Фадлан) сказал: Я видел диргемы Бухары разных сортов (цветов), из них диргемы, называемые ал-гитрифи 1. Они состоят из меди, красной меди и желтой меди, из которых берется количество без веса. |198а| 100 из них (диргемов) равны диргему из серебра. А вот условия их относительно калымов (махр) за их женщин (говорят): женится такой-то сын такого-то на такой-то дочери такого-то за столько-то и столько-то тысяч диргемов гитрифских. И то же таким же образом (происходит) покупка из недвижимых имуществ и покупка их рабов: они не упоминают других (сортов) диргемов. У них есть (еще) диргемы, (для которых) взята только одна желтая медь. 40 из них равны (одному) данаку. У них также есть диргемы желтой меди, называемые самаркандскими. 6 из них равны данаку. Итак, когда я услышал слова Абдаллаха ибн Башту 2 и слова других, предостерегавших меня от неожиданного наступления зимы, мы выехали из Бухары, возвращаясь к реке, и наняли корабль до Хорезма. А расстояние до него от места, от которого мы наняли корабль, более 200 фарсахов, так что мы ехали несколько дней. Для нас путешествие по ней (реке), все [156] в целом, не было одинаково, вследствие холода и его силы, пока мы не прибыли в Хорезм 3. Мы явились к его (Хорезма) эмиру. Это Мухаммед ибн Ирак хорезмшах 4. Итак, он почтил нас, одарил нас и устроил нас, давше жилье. По прошествии 3 дней, он велел нам притти, обсудил с нами (вопрос) о (нашем) въезде в страну тюрок и сказал: «Нет для вас соизволения на это, и не годится (мне) оставить вас, чтобы вы вслепую рисковали вашей кровью. Я знаю, что (это) хитрость, которую подстроил этот гулям, то есть Такин 5, так как он был у нас кузнецом, и он уже прежде ознакомился с продажей железа в стране неверных, и он был тот, который обманул Надира 6 и побудил его обратиться к повелителю правоверных и передать ему письмо царя славян 7. Великий эмир, то есть эмир Хорасана 8, имел больше прав воздвигнуть проповедь за (в пользу) повелителя правоверных в этой стране, если бы он нашел возможность, потому что вы далеко и так как между вами и этой страной, о которой вы говорите, (есть) тысяча племен неверных. И это (все) искажение правды в отношении султана. Итак, я советую вам: необходимо (отправить) письмо к великому эмиру, чтобы он снесся с султаном 9 путем переписки, а вы останетесь (здесь) до того времени, как возвратится ответ». Итак мы ушли от него в этот день. Потом мы снова пришли к нему и не переставали подлаживаться к нему и льстить ему, говоря: «Вот это приказ повелителя правоверных и его письма, какой смысл сноситься с ним по этому поводу», так что он дал нам разрешения. Итак, мы спустились из Хорезма в ал-Джурджанию. Между ней и Хорезмом по воде 50 фарсахов 10. Я видел хорезмские диргемы, обрезанные и свинцовые и неполновесные и медные. И они называют диргем «тазиджа», когда вес его 4 данака с половиной. Менялы из них (из их среды) продают кости (для игры) и чернильницы и диргемы. Они (хорезмийцы) самые грубые |198б| из людей по разговору и по природе. Их разговор похож вроде как кричат скворцы. Около же (ал-Джурджании) есть селение на (расстоянии) дня (пути), называемое Ардаку (***). Население его называется ал-Кардалия (Кардалийцы). Их разговор похож вроде как на кваканье лягушек. Они отрекаются от повелителя правоверных Али ибн Абу-Талиба в конце [157] каждой молитвы. Итак, мы остались в ал-Джурджание (много) дней. И замерзла р. Джейхун от начала до конца 11 ее, и была толщина льда 17 четвертей 12, и лошади и мулы и верблюды и повозки проходят через него, как проходят по дорогам, а он был тверд, не потрясался. И он оставался в таком виде 3 месяца. И мы увидели страну (такую), что подумали, это ни что иное, как врата аз-Замхарира 13, открывшиеся из нее на нас. Снег не падает в ней иначе, как с порывистым сильным ветром 14. Если человек (муж) из (числа) жителей ее (страны) сделает подарок своему приятелю или захочет (сделать) ему благодеяние, то он говорит ему: «Поднимемся ко мне, чтобы нам поговорить, ведь действительно у меня хороший огонь». И вот он (тем самым) оказывает ему наибольшее свое благодеяние и свою благосклонность. Но только аллах великий был милостив к ним относительно дров, - он сделал их дешевыми для них: повозка дров (дерева) ат-таг 15 стоит каких-нибудь 2 диргема, вес ее составляет три тысячи ратлей 16. Обычай нищих у них (таков), что нищий не останавливается у дверей, но входит в дом кого-нибудь из них и сидит некоторое время у его огня, греясь. Потом говорит: «паканд», что значит «хлеб» 17. Наше пребывание в ал-Джурджании затянулось, а именно, действительно, мы остались в ней дни (месяцев) раджаба, ша’бана, месяца рамадана, шавваля (= XI 921 — II 922), и продолжительность пребывания нашего была в зависимости от холода и его силы. Действительно, до меня дошел рассказ, что двенадцать верблюдов (отправились), чтобы двое (человек) привезли на них дров из некоторых плавней, и эти оба забыли взять с собою огниво и трут. И вот они оба заночевали без огня. Когда же утром они встали, то верблюды были мертвы от сильного холода. И действительно, я видел у воздуха его холод и (то), что базар при нем (таком воздухе) и улицы действительно пустеют до того, что человек обходит большую часть улиц и базаров и не находит никого, и его не встречает ни один человек. Как-то выхожу я из бани, и когда я вошел в дом и посмотрел на свою бороду, она — один сплошной кусок из снега, пока я не приблизил ее к огню. И действительно, я находился целые дни в самой середине дома, а в нем юрта (кубба — купол) из турецких войлоков, и я устраиваю себе гнездо из одежд и мехов. И иногда приклеивалась моя щека на подушке. И действительно, я видел, как цистерны, покрытые шубами из шкур овец, ночью |199а| раскалывались и разбивались, так что это (покрывание) совершенно не помогало. И действительно, я видел землю, которая растрескалась, и в ней (образовались) большие овраги от силы холода, и что огромное древнее дерево действительно раскололось на две половины от этого. Когда же пришла половина шавваля 309 г. ( = II 922), время начало меняться, [158] р. Джейхун растаяла, и мы принялись за необходимые принадлежности для путешествия. Мы купили тюркских верблюдов и велели сделать дорожные мешки из верблюжьих кож для переправы через реки, через которые нам нужно будет переправляться в стране тюрок. Мы запаслись (в дорогу) хлебом, просом, сушеным мясом на три месяца. Мы попросили тех из жителей (этой) страны, с кем мы дружили, о содействии относительно одежд и в получении их в большом количестве, и они ужаснули нас этим предприятием и преувеличили рассказ о нем, но когда мы это увидели, то оно оказалось вдвое больше того, что нам было описано. Итак, на каждом человеке из нас была (надета) куртка, поверх нее кафтан, поверх него шуба, поверх нее войлочная шапка и бурнус, из которого видны были только два его глаза, и шаровары ординарные и другие двойные (с подкладкой) и гетры, и сапоги из кимухта 18 и поверх сапог другие сапоги, так что каждый из нас, когда ехал верхом на верблюде, не мог двигаться от одежд, которые были на нем. И отстали от нас факих и муаллим (учитель) 19 и гулямы, выехавшие с нами из города мира (Багдада), побоявшись въехать в эту страну. И поехали: я и посол и брат его сестры и двое гулямов — Такин и Фарис. В тот день, в который мы решились на отъезд, я сказал им: «О люди! С вами отрок царя, и он знаком со всем вашим делом. С вами письма султана, и я не сомневаюсь, что в них (находится) сообщение о посылке 4000 динаров мусайябских 20 для него (царя). И вы прибудете к иноязычному царю, и он потребует от вас уплаты этого». Тогда они сказали: «Не бойся этого. Действительно (наверное) он не потребует уплаты от нас». Я же предостерег их и сказал: «Я знаю, что он потребует от вас уплаты», но они не согласились. Дело (снаряжения) каравана было готово, мы наняли проводника, которого звали Фалус, из жителей ал-Джурджании.

* Путь в страну гузов.

Потом мы положились на аллаха, препоручили ему наше дело, и отправились из ал-Джурджании в день понедельник, по прошествии двух ночей (месяца) зу-л-ка’да 309 г. ( = 4 II 922), и остановились в рабате, называемой |199б| Замджан, а это врата тюрок (баб-ат-тюрк). Потом мы отправились на другой день и остановились на остановке, называемой Хабаб. Нас настиг снег, так что верблюды ступали в нем по колена. Итак, мы оставались на этой остановке два дня, потом мы устремились в страну тюрок, не сворачивая ни перед чем, и никто нам не встретился в пустынной степи без единой горы. Итак. Мы ехали по ней 10 дней, и нам встретились бедствия, трудности, сильный холод и последовательное выпадение снегов, при котором холод Хорезма был подобен дням лета 21. И мы позабыли все, что проходило мимо нас, и были близки к гибели наших душ. Действительно, в продолжении нескольких дней нас постиг сильнейший холод. Такин ехал рядом со мной, а вот рядом с ним человек из тюрок, который разговаривал с ним по-тюркски. И вот Такин засмеялся и сказал: «Действительно, этот тюрок говорит тебе: «Чего хочет господин наш от нас? Вот он убивает нас холодом, и если бы мы знали, чего он хочет, обязательно мы это ему бы предоставили бы». Тогда я сказал ему: [159] «Скажи ему, - он хочет от вас, чтобы вы сказали: «Нет бога, кроме аллаха». Он же засмеялся и сказал: «Если бы мы (это) знали, то обязательно это сделали бы». Потом мы прибыли после этого в одно место, в котором огромное количество дерева ат-таг. Я совлек его вниз, развел огонь (в) караване, и они (спутники) согрелись, сняв свои одежды и подсушили их. Далее мы отправились и, не переставая, едем каждую ночь от полуночи до времени спуска солнца тотчас после полудня самой усиленной и напряженной ездой, которая только бывает. Потом мы останавливаемся. Когда мы проехали 15 дней, мы достигли большой горы с множеством камней, на которой источники, прорывающиеся при раскопке воды 22.

* Гузы

Когда мы пересекли их, (мы) прибыли к племени тюрок, известных под именем ал-гуззия. И вот они кочевники: у них дома волосяные (из кошмы), и они (гузы) останавливаются или уезжают. Ты видишь их дома (то) в одном месте, то такие же в другом, как делают кочевники в своих переселениях; и вот они в жалком положении. Вместе с тем они, как блуждающие ослы, не изъявляют покорности аллаху, не обращаются к разуму и не поклоняются ничему, но называют своих наибольших старцев господами. Итак, когда один из них просит о чем-нибудь совета у своего главы, он говорит ему: «О господин мой, что я сделают в таком-то и таком-то (деле)?» «И управляет им совет между ними» 23. Но (только), пока они потратятся на что-либо или решатся на что-либо, приходит затем самый ничтожный из них и самый жалкий и уничтожает то, на чем они уже сошлись. И я слышал, как они говорили: «Нет бога, кроме аллаха, Мухаммед пророк аллаха», стараясь приблизиться этими словами к тем мусульманам |200а|, которые проезжают у них, но не веря в это. А если постигнет одного из них несправедливость или случится с ним какое-либо дело неприятное ему, он подымет свою голову к небу и говорит: «бир тенгри», а это по-тюркски (значит) «богом одним», так как «бир» по-тюркски «один», а «тенгри» - «бог (аллах)» на языке тюрок. Они не очищаются от экскрементов и от урины и не умываются от половой нечистоты и (не делают) другого чего-либо подобного. Они не имеют никакого дела с водой, особенно зимой. Женщины их не закрываются от их мужчин и ни от кого из них, и также женщина не закрывает ничего из своего тела от кого-либо из людей …Они не знают блуда, но если относительно кого-либо они узнают какое-либо дело, то они разрывают его на две половины, а именно: они соединяют вместе промежуток веток двух деревьев, потом привязывают его к веткам и пускают оба дерева, и находящийся при выпрямлении их (деревьев) разрывается. Один из них сказал: «Дай мне услышать чтение». Итак, ему понравился Коран, и он начал говорить переводчику: «Скажи ему: не умолкай». Однажды этот человек сказал мне языком переводчика: «Скажи этому арабу: разве господь наш могучий и великий женщина?» Я же ужаснулся этому, произнес прославление аллаху и прошение о помиловании. И вот он также произнес прославление и прошение о помиловании так же, как это сделал я. И точно так же (вообще) правило у тюрка, - всякий раз, как он услышит мусульманина, произносящего прославление и говорящего «нет бога, кроме аллаха», он говорит так же, как он. Правила женитьбы у них такие: если один из них сватает у другого какую-либо из женщин его семьи, дочь его или сестру его или кого-либо из тех, кем он владеет, он одаряет его на столько-то и столько-то хорезмийских одежд. И когда он заплатит это, то везет ее к себе. А иногда калымом (махр) бывают верблюды или лошади, или иное подобное. [160] И ни один не может соединиться со своей женой, пока не будет уплачен калым, на который согласился ее (женщины) владетель. А если он уплатил его, то он идет, не стесняясь, пока не войдет в помещение, в котором она находится, и берет ее в присутствии отца ее и матери ее и братьев ее, и они ему в этом не препятствуют. А если умирает человек, имеющий жену и детей, то старший из его детей женится на жене его, если она не была его матерью. |200б| Ни один из купцов или кто-либо другой не может совершать омовения после нечистоты в их присутствии, но только ночью, когда они его не видят. И это потому, что они гневаются и говорят: «Этот хочет нас околдовать: разве вы не видите, как он уставился в воду», и заставляют его платить деньги. И не может ни один из мусульман проехать их страну, пока не назначат ему из их страны друга 24, у которого он останавливается и привозит ему из страны ислама одежды, а для жены его покрывало, немного перца, проса, изюма и орехов. И вот, когда он прибывает к своему другу, тот ставит для него юрту и доставляет ему овец сколько может, так что мусульманину остается только закалывать их, так как тюрки их не закалывают. Действительно, кто-либо из них бьет по голове барана, пока он не умрет. И если только человек захочет уехать и ему понадобятся какие-нибудь из его (тюрка) верблюдов или его лошади или он нуждается в деньгах, то он оставляет то, что осталось, у своего друга тюрка 25, а берет из его верблюдов, лошадей и имущества нужное ему и отправляется, а когда возвратится из того направления, по которому отправился, возмещает ему его имущество и возвращает к нему его верблюдов и лошадей. И точно так же если проезжает у тюрка человек, которого он не знает, (и если) потом тот ему скажет: «Я твой гость, и я хочу (получить) из твоих верблюдов и твоих лошадей и твоих диргемов», - то он вручает ему то, что он захотел. И если умрет купец в той своей стороне и караван возвращается, то тюрк их встречает и говорит: «Где гость мой?» И если говорят: «Он умер», то караван разгружается. Потом он идет к самому выдающемуся из купцов, какого он видит среди них, развязывает его имущество, в то время как тот смотрит, и берет из его диргемов соответственно своему имуществу (бывшему в пользовании) у этого (умершего) купца без лишнего зернышка, и также он берет из (числа) лошадей и верблюдов и говорит: «Это твой двоюродный брат 26, и тебе более всего надлежит уплатить за него». А если он (первый купец) убежал, то он совершает то же действие и говорит ему (второму купцу) «Это такой же мусульманин, как и ты: возьми же ты у него». А если (этот) мусульманин не согласится возместить за его гостя таким путем, то он спросит о третьем, где он находится, и если его направят к нему, то он едет, ища его на расстоянии пути в несколько дней, пока не прибудет к нему и не заберет своего имущества у него и также то, что дарил ему. Таков же и тюркский обычай: если он въезжает в ал-Джурджанию и спрашивает о своем госте, то останавливается у него, пока не уедет (обратно). И если тюрк умрет у своего друга мусульманина и (если) проедет караван, в котором |201а| есть его друг, то они убивают его и говорят: «Ты убил его, посадивши его в тюрьму, так как если бы ты не посадил его в тюрьму, то он конечно не умер бы». И точно так же, если он дал ему выпить набида 27, и он свалился [161] со стены, - они убивают его за него. А если его нет в караване, то они берут самого выдающегося, кто есть среди них, и убивают его. Поступок педераста у них (карается) очень строго. Действительно, некогда остановился среди племени Кударкина, - а он (Кударкин) наместник царя тюрок, - некий человек из жителей Хорезма и оставался у своего хозяина некоторое время для покупки овец. А у тюрка был безбородый сын, и хорезмиец не переставал ухаживать за ним и склонять его к себе, пока тот не подчинился его желанию. Пришел тюрк и нашел их обоих в соединении. Тогда тюрк передал об этом жалобу Кударкину. Он сказал ему: «Собери тюрок». И он собрал их. Когда они собрались, он сказал тюрку: «Хочешь ли ты, чтобы я судил по праву или впустую». Он сказал: «По праву». Он сказал: «Приведи твоего сына». Он привел его. Он сказал: «Следует ему и купцу, чтобы они оба были убиты». Тюрк от этого пришел в гнев и сказал: «Я не отдам своего сына». Он же сказал: «Тогда купец даст выкуп за себя». Он это сделал и заплатил тюрку овцами за то, что он сделал с его сыном, и заплатил Кударкину четыреста баранов за то, что он снял с него (наказание) и уехал из страны тюрок. Первый из их царей и главарей, кого мы встретили — Йинал младший. Он прежде уже принял (было) ислам, но ему сказали: «Если ты принял ислам, то ты уже не наш глава». Тогда он отказался от своего ислама. Когда же мы прибыли в то место, в котором он находится, он сказал: «Я не допущу, чтобы вы прошли, так как это такая вещь, о которой мы не слыхали совершенно, и мы не представляем себе, что она такое есть». Тогда мы поддобрились к нему с тем, чтобы он согласился на (получение) джурджанского кафтана, стоимостью в 10 диргемов, и куска (материи) пай-баф, лепешек хлеба, пригорошни изюма и 100 орехов. Когда же мы вручили все это ему, он поклонился (до земли) нам. А это их правило — если почтит (подарком) человек человека, то он кланяется ему. Он сказал: «Если бы не то, что мои дома отдалены от дороги, я обязательно доставил бы вам овец и пшеницу» 28, и он удалился от нас. Мы отправились, и на следующий день нас встретил один человек из тюрок — презренное творение, с потрепанной внешностью, щуплого вида, с жалким существом. А на нас напал сильный дождь. Он же сказал: «Остановитесь», и караван остановился весь в целом, то есть около 3000 лошадей и 5000 человек. Потом он сказал: «Ни один из вас не пройдет!» И мы остановились, повинуясь его приказанию. Мы сказали ему: «Мы друзья Кударкина». Он начал смеяться и говорит: «Кто такой Кударкин? Я испражняюсь на бороду |201б| Кударкина». Потом он сказал: «паканд», что значит «хлеб» на языке Хорезма. Тогда я вручил ему лепешки хлеба. Он взял их и сказал: «Проезжайте, я смилостивился над вами». Он (Ибн Фадлан) сказал: «А если заболевает из них человек, у которого есть рабыни и рабы, то они служат ему, и никто из его домочадцев не приближается к нему. Для него ставят палатку в стороне от домов, и он остается в ней, пока не умрет или не выздоровеет. Если он был рабом или бедняком, они бросают его в пустыне и отъезжают от него. А если умер человек из их (числа), то для него роют большую могилу наподобие дома, берут его, надевают на него его куртку, его пояс, его лук, кладут в его руку чашу из дерева с набидом, оставляют перед ним сосуд из дерева с набидом, приносят все его имущество и кладут с ним в этом доме. Потом сажают его в нем и покрывают настилом дом над ним, накладывают над ним подобие юрты из глины, берут лошадей его, в зависимости от их численности, и убивают из них 100 голов или 200 голов, или 1 голову и съедают их мясо, кроме головы, ног, кожи и хвоста. И действительно, они растягивают это (все) на деревяжках и говорят: «Это его лошади, [162] на которых он поедет верхом в рай» 29. Если же он убил человека и был храбр, то вырезают изображения из дерева 30 по числу те, кого он убил, и помещают их на могиле и говорят: «Вот его отроки, которые будут служить ему в раю». Иногда же они упускают (не заботятся) убивать лошадей день или два. Тогда приходит к ним какой-нибудь старик из их старейшин и говорит: «Я видел такого-то, то есть умершего, во сне, и он сказал мне: «Вот ты видишь, меня уже перегнали мои товарищи и потрескались мои ноги от следования за ними, и я не могу их догнать и остался один». При этих обстоятельствах они берут его лошадей и убивают их и растягивают их на его могиле. И когда пройдет день или два, приходит к ним этот старик и говорит: «Я видел такого-то, и он говорит: «сообщи моим домочадцам и моим товарищам, что я уже догнал тех, которые ушли раньше меня, и что я нашел успокоение от усталости». Он (Ибн Фадлан) сказал: Все тюрки выщипывают свои бороды, кроме усов. Иногда я видел дряхлого старика, который выщипал себе бороду и оставил немножко от нее под подбородком, а на нем (надета) шуба, и если увидит |202а| его человек издалека, то не усумнится, что это козел. Царя тюрок-гузов называют Ябгу, или (вернее) это название повелителя, и каждый, кто царствует над этим племенем, этим племенем называется. А заместителя его называют Кударкин. И таким образом каждый, кто замещает какого-либо из главаря, называется Кударкин. Потом мы, (уже) уезжая из области этих (тюрок), остановились у командующего их войском. Его зовут Атрак, сын ал-Кат’ана 31. Он поставил для нас тюркские юрты, и мы остановились у него. И вот у него челядь и свита и большие дома. Он пригнал нам овец и привели лошадей, чтобы мы закололи овец и ездили бы верхом на лошадях. Он пригласил всех своих домочадцев и сыновей своего дяди (по отцу) и убил для них множество овец. А мы уже (раньше) преподнесли ему подарки из одежд, изюмов, ореха, перца им проса. Я видел его жену, которая была женой отца его. Она взяла мясо и молоко и еще кое-что, что мы прибавили к этому, вышла из (пределов) домов в пустыню, вырыла яму и погребала в ней то, что было с ней, и говорила (какие-то) слова. Я же сказал переводчику: «Что она говорит?» Он сказал: «она говорит, - эти приношения для ал-Кат’ана — отца Атрака, которые преподнесли ему (в дар) арабы». Когда же была уже ночь, вошел я и переводчик к нему, а он сидел в своей юрте, а с нами было письмо Надира ал-Харами, в котором он предлагает ему принять ислам 32, побуждает его к нему и направляет к нему 50 динаров, среди которых много динаров мусайябских, и 3 мискаля мускуса, целые кожи, две одежды мервские, а мы скроили из них обеих (того и другого), для него две куртки и целые сапоги, - одежду из парчи, 5 одежд из шелка, - и мы вручили ему подношения для него и вручили жене его покрывало и перстень. Я прочитал ему письмо, а он сказал переводчику: «Я не скажу вам ничего, пока вы не возвратитесь. Я напишу султану 33 о том, что я решу об этом». И он снял парчу, которая была на нем, чтобы надеть подаренные одежды, о которых мы сообщили. И вот, я увидел куртку, бывшую под [163] ней (парчой), и она разрывается (будучи пропитана) грязью, так как у них (такие) правила, что ни один из них не снимает одежду, прилегающую к его телу, пока она не рассыплется на лоскутки (куски). И вот, он выщипал всю свою бороду и усы свои и остался, как евнух. Я видел, что тюрки сообщали, что он самый ловкий наездник из них. И действительно, однажды я видел его, когда он ехал рядом с нага, на своем коне, и вот несся летящий гусь. Он натянул свой лук, в то время как его лошадь ехала (двигалась) под ним, потом выстрелил в него (гуся), и вот он уже сбил его вниз. Вот в один из дней он послал за предводителями, приближенными к нему, а они следующие: Тархан и Йинал и сын Джабха и Баглиз 34. И был Тархан самый |202б| благородный из них, самый уважаемый из них, и был он хромой, слепой, однорукий. Итак, он (Атрак) сказал им: «Истинно, вот эти послы царя арабов к моему свату (зятю) Алмушу, сыну Шилки 35, и не хорошо было бы, если бы я отпустил их иначе, как после совета с вами». Тогда Тархан сказал: «Это такое дело, какого мы не видывали совершенно и не слыхивали о нем, и мимо наз не проходили какие-либо послы (какого-либо) султана с того времени, как существуем мы и отцы наши. А что думаю, так это то, что не иначе, как (этот) султан устраивает хитрость и направляет этих (людей) к хазарам, чтобы поднять их войной против нас, и мнение (мое), что пусть он (Атрак) разрежет этих послов пополам пополам (каждого пополам), а мы заберем то, что с ними имеется». И сказал другой из них: «Нет! но возьмем то, что с ними и оставим их голыми, чтобы они возвратились, откуда прибыли». И сказал (еще) другой: «Нет, но у царя хазар есть наши пленные. Так пошлем же вот этих, чтобы выкупить ими тех». И так они не переставали спорить между собой об этих вещах семь дней, а мы находились в смертельном положении, пока они не объединились на том мнении, чтобы отпустить нас и чтобы мы проехали. Мы же преподнесли Тархану мервский кафтан и два куска (материи) пай-баф, а его товарищам куртку и ташке Йиналу н вручили им перец, просо, лепешки из хлеба. И они удалились от нас. Мы отправились, пока не достигли р. Багнади 36. Люди вытащили свои дорожные мешки, а они из кож верблюдов. Они расстелили их и взяли самок тюркских верблюдов, так как они круглы, и поместили их в их пустоту (углубление), пока они (мешки) не растянутся. Потом опи наложили их одеждами и (домашними) вещами; и когда они наполнились, то в каждый дорожный мешок села группа (человек) в пять, шесть, четыре, — меньше или больше. Они взяли в руки деревяжки из белого тополя и держали их, как весла, непрерывно ударяя, а вода несла их дорожные мешки, и они (мешки) вертелись, пока опи не переправились. А что касается лошадей и верблюдов, то на них кричат, и они переправляются вплавь. Необходимо, чтобы переправился отряд бойцов 37, имеющих при себе о рулене, прежде чем переправится кто-либо из каравана. Они — авангард для людей, (следующих) за ними (для защиты) от башкир (на случай), чтобы они (башкиры) не захватили их, когда они будут переправляться. Итак, мы переправились через Вагнади способом, описание которого мы соонцили. Потом мы переправились после этого через реку, называемую Джам 38, также в дорожных мешках, потом мы переправились через Джахаш, потом Адал, потом Ардан, потом Вариш, потом Ахти, потом Вабна, — а это все большие реки. Потом мы прибыли после этого к печенегам, а вот они остановились у воды, [164] похожей |203а| на море не текущей 39, а вот они темные брюнеты, и вот они с совершенно бритыми бородами, бедны в противоположность гузам. Ведь я видел из (числа) гузов таких, что владели 10 000 лошадей и 100 000 голов овец. Чаще всего пасутся овцы на снегу, выбивая копытами и разыскивая траву. Аесш они не находят ее, то они грызут снег и до крайности жиреют. А когда бывает лето, то они едят траву и худеют. Мы оставались у печенегов один дел, потом отправились и остановились у р. Джайх (Хайдж) 40, — а это самая большая река, какую мы видели, самая огромная и с самым сильным течением. И действительно, я видел дорожный мешок, который перевернулся в ней, и те, кто был в ней, потонули, и люди (мужи) погибли во множестве, и потонуло «(значительное) количество верблщдов и лошадей. Мы переправились через нее только с трудом.


Комментарии

1. Диргемы, которые чеканил Гитриф ибн Ата, правитель Хорасана при халифе Харуне ар-Рашиде, весьма ценившиеся в Бухаре (Туркестан, стр. 208-213

2. *** — по прозванию ал-Хазари (хазарец) — посол булгарского царя к халифу, возвращавшийся с посольством в Булгар

3. Под словом «Хорезм» автор подразумевает столицу Южного Хорезма — г. Кят, на правом берегу Аму-дарьи, на месте современного селений Шейх Аббас-Вели

4. Мухаммед ибн Ирак хорезмшах был правителем южного Хорезма, подчинявшимся саманидским эмирам; он, по ал-Бируни, был двадцатым государем туземной династии; сын его Ахмед ибн Мухаммед в 952 г., через 7 или более лет после возвращения из заключения, в Бухаре провел реформу хорезмийского календаря (E. Sachau. Zur Geschichte und Chronologie von Khwarism, SS. 29, 33. — Бируни, текст, стр. 291; перевод, стр. 229-230

5. Полностью Такин ат-Турки, «Такин (читай Тегин) тюрк». Он входил в состав посольства халифа к булгарскому царю. Посольство состояло из посла — Сусана ар-Расси, Такина ат-Турки, Барса ас-Саклаби (славянина) и Ибн Фадлана, автора записки

6. Надир ал-Харами был посредником между халифом и булгарским посольством в Багдаде. Он вел все это дело, но сам к булгарам не поехал

7. Так в сочинении Ибн Фадлана постоянно называется царь волжских булгар.

8. Т.е. Наср ибн Ахмед — саманидский эмир (301-331 = 914-943), которого посольство посетило в Бухаре

9. Под султаном здесь подразумевается халиф ал-Муктадир; для начала X в. употребление этого термина в смысле «халиф» весьма редкое; «султан» почти всегда в это время обозначает власть вообще

10. Выписавши это место в своем географическом словаре, Якут замечает: «Он говорит, а я не знаю, что он разумеет под Хорезмом, так как Хорезм — это имя страны без всякого сомнения». Это разногласие зависит от того, что в X в. ал-Джурджания составляла особое княжество, отдельное от Хорезма, а также, что в то время именем Хорезм, как выше было указано, часто называли его главный город Кят (В. Р. Розен. Пролегомена к новому изданию Ибн Фадлана, стр. 59. — B. Bartold. Khwarism, EI

11. Т.е от поверхности до дна

12. Примечание Якута: «а это ложь с его стороны, так как самое большее (насколько) она (река) замерзает, это пять четвертей, и это бывает редко, а обычно это две четверти или три. Это я сам видел и спрашивал жителей этой страны» и т.д.

13. По учению ислама отделение ада, отличающееся страшным холодом

14. Замечание Якута: «и это также ложь; действительно, если бы не неподвижность воздуха зимой в их стране, каким образом мог бы в ней кто-либо жить?»

15. В выписке этого места у Якута добавлено: «а это гада» (род тамариска). Вероятно, это саксаул

16. Замечание Якута: «это также ложь, потому что самое большее, что свезет повозка, - как я это испробовал сам, когда вез на ней для себя красный товар, - тысяча ратлей, потому что все их повозки везет одна голова (скота): или бык, или осел, или лошадь. Что же касается дешевизны дров, то можно допустить, что в его время они были так дешевы, но когда я был у них, то, действительно, 100 манов стоили 3 динара рукнийских». Ратл — мера веса со значением колебавшихся по месту и времени, чаще всего от 300 до 500 г. (Sauvaire. Materiaux pour servir etc., II, pp. 81-112

17. Замечание Якута: «это (сообщение) об их обычае правильно, но только в действительности это так в деревне, а не в городе. Я это сам видел»

18. Кимухт — шагрень

19. Эти лица были специально посланы халифом для утверждения в мусульманской вере булгар. В награду они должны были получить некое селение в Хорезме, под названием Артахушмасин. Во времена Ибн Фадлана оно принадлежало везиру Абу-л-Хасану Алим ибн ал-Фурату, который как раз в это время был в немилости и его имущество конфисковано

20. У арабских географов упоминаются среднеазиатские диргемы, получившие свое название от имени ал-Мусайяба, который их чеканил. Здесь речь идет о динарах, вероятно, того же происхождения

21. Так в тексте

22. Это, по-видимому, «Чинк» - уступ Усть-урта. Текст этого места сильно испорчен

23. Коран, LXII, 36

24. Ср. слова Махмуда Кашгарского (III, стр. 52), хотя и относимые им к другим тюркским народностям: «Биста — имя, означающее того, кто принимает гостем купца. Купец останавливается в его доме, и он продает его товар и собирает его овец (очевидно, получаемых в уплату) и содержит как гостя, пока тот остается. При уходе же гостя, он берет из каждых 10 голов баранов 1 голову. Это в обычаях тухси, ягма и чигилей, я видел (как они поступают) таким образом»

25. Место испорчено, и конструкция фразы неясна

26. Букв. «сын твоего дяди по отцу»

27. Набид — собственно хмельной напиток, приготовляемый из фиников, фиг и винограда. Но здесь он обозначает, вероятно, хмельной напиток вообще

28. Относительно пшеницы нет уверенности. Возможно, что в тексте следует читать «овец с густой шерстью», т.е. не стриженных

29. Чрезвычайно интересно сравнить описание Ибн Фадлана описание погребальных обрядов у туркмен с классическим описанием погребения у кипчаков ( = половцев, команов) В. Рубрука, бывшего в их кочевьях в середине XIII в. Здесь поразительное сходство (В. Рубрук. Путешествие в восточные страны, стр. 80. — В. В. Бартольд. К вопросу о погребальных обрядов турков и монголов, стр. 55-76

30. Здесь говорится о балбалах, которые у других кочевников делались обыкновенно из камня. См. вышеотмеченное описание В. Рубрука. Балбалы, или каменные бабы, имеются в ряде музеев СССР как в Средней Азии, так и в Ленинграде, в Государственном Эрмитаже и Государственном музее этнографии

31. Чтение имени сомнительно, м. б. Катаган

32. Букв. «приказывает ему покорность» аллаху

33. Т.е. халифу

34. Чтение сомнительно

35. Имя булгарского царя

36. Повидимому, это р. Чеган, текущая из Мугоджар вдоль Чинка

37. Здесь весьма редкое в источниках указание на то, что караваны имели при себе вооруженную стражу

38. Повидимому, это р. Эмба

39. Вероятно, Индерское озеро

40. Река Яик (Урал).

(пер. под ред. И. Ю. Крачковского)
Текст воспроизведен по изданию: Материалы по истории туркмен и Туркмении, Том I. VII-XV вв. Арабские и персидские источники. М.-Л. АН СССР. 1939

© текст - под ред. И. Ю. Крачковского. 1939
© сетевая версия - Тhietmar. 2012
© OCR - Парунин А. 2012
© дизайн - Войтехович А. 2001
© АН СССР. 1939