АЛ УМАРИ->ПУТИ ОБОЗРЕНИЯ ГОСУДАРСТВ->ТЕКСТ

АЛ 'УМАРИ

(700/1301-749/1349)

ПРЕДИСЛОВИЕ

Шихаб ад-дин Ахмад ибн Йахйа Фадлаллах ал-’Умари ал-'Адави ал-Кураши ал-Кирмани аш-Шафи'и ад-Димашки родился и умер в Дамаске, но образованием и деятельностью был связан с Египтом; здесь его предки и ближайшие родственники в течение многих лет занимали большие бюрократические посты. И сам ал-’Умари сменил своего отца на должности государственного секретаря при султане ан-Насире. Положение ал-’Умари администратора исключительно благоприятно сказалось на его писательских возможностях. Близость к высшим придворным и чиновным кругам открыла ал-’Умари не только обширные возможности для наблюдений и накопления впечатлений и свидетельств очевидцев, но и сделала возможным знакомство с межгосударственной корреспонденцией, доступ к архивам, обогатившим его точными и достоверными данными.

Всего ал-’Умари приписывается до одиннадцати произведений, из которых по рукописям известно шесть. В географическом плане наибольший интерес представляют тридцатидвухтомная энциклопедия и небольшой трактат, включающий формулы посланий и необходимых обращений к мусульманским и немусульманским правителям — в частности, в Нубии, Эфиопии и Западном Судане. Это сочинение, озаглавленное «Китаб ат-та'риф би-л-мусталах аш-шариф» («Ознакомление с принятым высоким стилем»), было написано после 741/1340 г. и помимо исторически ценных деталей о форме государственных сношений мамлюкского Египта со странами Тропической Африки включает сведения об устройстве и маршрутах почты и некоторых реалиях. Рукописи «ат-Та'риф» сохранились в Берлине, Мадриде, Готе, Дамаске, Лейдене, Лейпциге, Стамбуле, Каире.

Энциклопедия, в основе своей произведение литературное, а не научное, носит отчетливую географическую направленность, о чем говорит ее наиболее распространенное название «Масалик ал-абсар фи мамалик ал-амсар» («Пути обозрения государств с крупными городами»). Другое название — «Та’рих ал-мулук» («Хроника царей»). [409]

В конце XV в. книга была переработана и дополнена ал-Мухибби (рукопись этой переработки хранится, в частности, в Институте востоковедения в Санкт-Петербурге).

Исследователи неоднократно отмечали исключительную начитанность ал-’Умари (он цитирует важных для описания Африки Ибн Хаукала и Ибн Са’ида) и умелое изложение фактов, сделавшее «Масалик» богатым и важным источником по истории и исторической географии Малой Азии, Китая и Золотой Орды, Западной Европы и Северной Африки. Описание Тропической Африки выдает отсутствие у ал-’Умари четкого представления о географии континента: рассказывая то о Ниле египетском, то о Ниле черных, он повторяет привычный трафарет средневековой учености, лишь изредка отходя от схемы дополнением легенд. Однако историческая ценность его сообщений, достоверность которых он постоянно оценивает сам, несомненна. Из-за отсутствия до сих пор полного издания (вышел лишь первый том) большая часть сведений ал-’Умари, включая и известное описание хаджжа правителя Мали мансы Мусы, основанное на рассказах очевидцев, известна обычно в передаче ал-Макризи — до сих пор лишь во французском переводе (по стамбульской рукописи Айа Софии) Годфруа-Демомбина доступно полное красочных деталей описание Эфиопии, Нубии, Мали и Северной Африки. Частичное издание по парижским рукописям Национальной библиотеки № 5867 и 5868 вошло в свод Юсуфа Камаля. Рукописи «Масалик ал-абсар» известны также в Берлине, Тунисе, нескольких собраниях Стамбула, в Каире, Санкт-Петербурге и др.

В нашем собрании источников текст «Китаб ат-та’риф» приведен по египетскому изданию 1893 г. Фрагменты текста «Масалик ал-абсар» даны по изданию Ахмада Заки, введение по второму разделу — частично по «Monumenta Cartographica». Главы VI — XIII казалось целесообразным воспроизвести по неизданной санкт-петербургской рукописи В782 (С593а), содержащей сокращение «Масалик» (ее географическую часть).

УТИ ОБОЗРЕНИЯ ГОСУДАРСТВ С КРУПНЫМИ ГОРОДАМИ

МАСАЛИК АЛ-АБСАР ФИ МАМАЛИК АЛ-АМСАР

/28/ Созерцавший карту видел это представленным его взору в седьмом климате, полосу первого климата видел пустой в западной части и обитаемой от вступления двух рукавов Нила — одного, текущего через страну черных с востока на запад до впадения в Окружающее море, и второго, текущего через западные области ал-хабаша и восточную Нубию к Египту до впадения в Сирийское море...

/48/ Эти горы вначале называются ал-Муджаррад. Затем они тянутся до западного отдела, вплоть до долготы в шестьдесят пять градусов от крайнего запада, и это место на карте помечено 65. Там от упомянутых гор ответвляются горы ал-Кумр, откуда вытекает Нил. Говорят, что в этих горах есть камни, которые сверкают и переливаются, как белое серебро, и называются «санджат ал-бахит»: посмотревший на них приходит в восторг и остается как прикованный к ним, пока не умрет. За это их называют «магнитом для людей». Автор «Географии» указывает, что об этом сообщает Аристотель в «Минералогии».

/49/ От них отходит горная цепь, называемая Асифи. Говорят, что она обитаема, но живущие там подобны дикому зверю. Впрочем, Аллах лучше знает о правдивости этого.

Далее в них открывается проход, и от него отроги идут далеко на запад до Окружающего моря. Эти горы называются Джабал Вахшийа ¹: там водятся дикие звери с длинными незагнутыми рогами. [417]

За этой расселиной от горы Каф отклоняется цепь, разбивающаяся близ экватора на две ветви, ограждающие долину Нила с востока и с запада; восточная известна как Джабал Какули, она обрывается близ экватора, а западная известна под названием Адамдама, вдоль нее течет Нил черных, называемый в «Географии» рекой ад-дамадим; она прерывается, доходя до мест поселения ал-хабаша между городами Самгара и Джими.

За этим хребтом тянется другой, идущий оттуда, где горы называются Асифи (о них уже упоминалось), к экватору, где долгота двадцать градусов. На карте помечено 20. Здесь они называются Джабал Караскана, в них водятся свирепые звери. Затем он доходит до Окружающего моря и обрывается близ него, расходясь ущельями за ат-Такруром близ города Калатбу ². За этими горами живут черные, называемые тамтам, поедающие людей. Но все известия о них последуют в свою очередь, если Аллах пожелает... Затем главная цепь на севере достигает Сирийского моря восточнее Великой Румы на одной линии с цепью, называемой Адамдама и прерывающейся между Самгарой и Джими; это место безошибочно помещается там, где долгота тридцать /50/ пять градусов, и на карте оно обозначено 35. Конечная точка главной цепи на линиях широты падает на 50 и помечена на карте. Точно так же долгота отрогов, ведущих на юг к экватору, там, где они берут начало, между Сардинией и Валенсией, означена 50...

/52/ Первая из выделенных так четвертей — это восточная, обращенная на юг. В нее входят горы на острове ал-Кумр ал-'Узма в обитаемой части земли по ту сторону экватора. Гора, называемая Джабал Кадам Адам... Это южнее острова Сарандиб. За нею гора, похожая на букву «йа» с опущенным завитком. Автор «Географии» указывает на карте, что жители его черные и едят людей. Нижний конец завитка [буквы] касается экватора в той части, где долгота достигает ста пяти градусов... Позади нее (этой горы) — три отдельные небольшие горы, следующие одна за другой. Начинаются они с восточной из этих гор, и первая возвышается, закругленная как головка буквы «йа», когда ее выписывают как цифру. С востока к ней близка вторая; эта гора располагается напротив городов Малай и Самарди... К ней с востока примыкает третья, это самая меньшая из трех, она находится западнее города Ма'ала...

/54/ Вторая из разделенных так четвертей — западная часть южной [половины]. В нее из гор ниже главной цепи, идущей от двух заливов моря, образующих точно раздвоение шаровар, о котором упоминалось ранее, входят три горы. Первая из них, восточная, берет начало [418] от главной цепи со стороны расселины и простирается к экватор) доходя до него и обрываясь там. Город Ликумрана стоит на ее отрогах с восточной стороны, а Буша — с западной.

С запада к ней прилегает вторая, она идет в направлении город Насуйа и там обрывается. С ней с запада соединяется третья, он; называется Джабал Хакули. Автор «Географии» указывает на карте что она хорошо известна путешествующим. Она берет начало к востоку от Нила и доходит до города Каркуна на самом краю Индийского моря. Но мы уже уделили внимание этой горе при описании главной горной цепи и указали, что конец этой цепи идет прямо на север к Сирийскому морю (как уже говорилось), а слева от нее — гора, идущая через восточные районы Нубии.

Сюда же относятся горы на юго-западе, похожие по форме на лигатуру лам-алиф, написанную магрибинским почерком. Здесь же находится другая гора, отделяющая Хаха ³ от Джими. Тут же помимо этих двух еще две горы, одна из которых идет через ал-Вахат, а другая идет за нею, западнее озера Нафаран, но восточнее озера Кукура.

/55/ Здесь же, позади них с запада — горы в форме головки сада, написанного магрибинским почерком, а в середине их располагается плоская долина, до которой можно добраться, только поднявшись прежде на горы, а потом спустившись к ней. Сбоку от них гора, откуда вытекает река, достигающая ал-Кайрувана и впадающая в Сирийское море.

Близко к ним — гора, называемая ал-Ламма' («сверкающая»), имеющая вид одинокой биты для игры в конное поло. На ней стоит Хусн ал-Милх («Соляной замок») и Джаззула ⁴. С нее в Окружающее море стекает несколько рек.

Здесь же и горы, проходящие между Фесом и Сиджилмасой. С них берет начало река, протекающая между Асифи и ал-Мазамма; она впадает в Окружающее море восточнее Танджи.

Здесь же отдельные горы, переходящие за экватор на западе, где восточная долгота — пятнадцать градусов (это место обозначено на карте «пятнадцать» буквенным счетом); они идут на юг до Окружающего моря.

В этой же четверти две горные цепи, называемые Джабал Караскана и Джабал Вахшийа; о них уже говорилось.

Все это, согласно изображению на карте, — ответвления одного главного хребта... [419]

/66/ Первая из этих выделенных четвертей — юго-восточная. Известны относящиеся к ней реки, в том числе три реки на острове ал-Кумр ал-'Узма. Восточная находится между Кантура и Ма'алла. Близ нее на западе — вторая, текущая с Джабал Кадам Адам через город Сийаба. Затем она сворачивает к городу Каздара; с ней сообщается озеро, южнее которого — Кимама, где живут черные, поедающие людей. На запад от нее — третья река, текущая с горы в форме «йа» с опущенным завитком. Она огибает город Дахма, и он оказывается на острове между рекою и Индийским морем; он окружен рекой с востока, юга и запада и поэтому становится как остров — ведь с севера он омывается Индийским морем. Город Фурана оказывается к западу от нее — там, где она впадает в Индийское море.

В этой же части — река, стекающая с гор Каф там, где главная цепь сближается с морем там, где оно делится надвое, как штанины шаровар. Она впадает в южный из этих двух заливов на недальнем расстоянии. Это все написано не по карте.

/67/ Вторая из разделенных так четвертей — юго-западная. К ней относится река, текущая с гор Каф севернее экватора и впадающая в Индийское море восточнее купола Арина.

В ней же — река, стекающая с гор, идущих западнее города Ликумранийа и впадающая в Индийское море близ экватора. В ней же и река Нил. Это величайшая река, с которой ничто не сравнится по [приносимому] ею благу из-за протяженности стран, по которым она протекает, и многочисленности живущих на ней народов. Он берет начало с гор ал-Кумр. Описывая горы, мы уже касались их...

/68/ Итак, мы говорим — а Аллах лучше знает — Нил вбирает в себя десять рек с гор ал-Камар, упомянутых ранее. Каждые пять рек текут с отдельной горной цепи. Затем эти десять рек сливаются в два озера: каждые пять рек образуют свое озеро. Затем из восточного озера вытекает узкая речка, берущая начало к востоку против гор Какули; она протекает через стоящие там города, а потом впадает в Индийское море.

Кроме того, из этих двух озер вытекают еще шесть речек, по три реки из каждого озера, а потом эти шесть рек соединяются в одно озеро с заливами.

Кади-л-кудат ⁵ Шараф ад-дин Абу-р-Рух 'Иса аз-Завави рассказывал мне про эмира Абу Дабуса, сына Абу-л-'Ала Абу Дабуса. Его отец был последним султаном Барр ал-'Удва из рода 'Абд ал-Му'мина и рассказывал ему, что он доходил до этого озера, когда [420] ему пришлось бежать от бану 'абд ал-хакк, царей рода бану Марин, правящих ныне.

Вернемся к рассказу о том, как эти шесть речек собираются в одно озеро. Некоторые называют его ал-Батиха («Протока»). Но продолжим рассказ. В этой протоке — скалистый утес, которым вода делится надвое. Одна половина вытекает на западе озера, эта половина известна как Нил черных; она образует реку, называемую Бахр ад-Дамадим, и течет к западу между Самгарой и Ганой — южнее Самгары, но севернее Ганы. Там от нее отделяется поток, возвращающийся к югу, в Гану. Он потом течет через город Баранса ⁶, проходит под горой к югу от нее и выходит за экватор близ Рукайлы /69/ и затем впадает в находящееся там озеро. Второй же рукав так и течет на запад к стране Малли и ат-Такрур и впадает в Окружающее море севернее города Калатбу.

Вторая же половина вытекает с северной стороны и следует на север, отклоняясь к востоку от города Джими. Там от нее отделяется поток, идущий на восток к городу Сахарта. Затем она снова течет на юг, потом поворачивает к востоку южнее города Сахарта, далее к городу Марка и кончается, вновь сворачивая к экватору там, где долгота шестьдесят пять градусов (на карте в этом месте поставлено 65), и здесь впадает в озеро.

Далее притоки Нила идут от места напротив этого потока восточнее города Шими к северу, захватывая окраину страны ал-хабаш. Затем они идут к северу через страну черных к Дункуле, когда наконец Нил устремляется к порогам и далее к Асуану и Кусу и, спускаясь, рассекает на части область ас-Са’ида, достигая деревни, называемой Дарват Сарабам. Теперь она называется Дарват аш-Шариф, в память шарифа Ибн Са'лаба, восставшего в ас-Са'йде во времена аз-Захира Рукн ад-дина, поскольку он там жил. На запад от него отходит рукав, называемый ал-Манха. Он образует реку, доходящую до ал-Файйума...

/70/ Мне рассказывал достойный шейх Са'ид ад-Дуккали, проживший в Малли тридцать пять лет, путешествуя по стране и живя среди местного населения. Он сказал: «Самое замечательное в стране черных — это то, что Нил у своих истоков спускается с черных гор, над которыми — кажется издалека — точно собрались тучи. Затем его русло ветвится надвое; одна часть впадает в Окружающее море со стороны южного Моря мрака, а другая течет в Египет и впадает в Сирийское море». [421]

Шейх Са'ид ад-Дуккали рассказал: «В своих путешествиях я углублялся далеко на юг, следуя по Нилу, и видел, как он делится на семь рек и как они иссякают, уходя в пустыню. Но потом эти семь рек собираются воедино /71/ и вытекают из этой пустыни все вместе одним потоком. В обоих случаях я видел его в стране черных, а как он соединяется в пустыне, не видел, потому что мы в нее не входили — у нас не было в этом нужды».

Я скажу: рассказы об истоке Нила многочисленны. Ал-Мас’уди и другие сообщают о нем бесполезные сведения, но общеизвестно, что никто воочию не видел, где его начало, и каждый указывает свою причину тому, что никто не знает его истинного истока.

Один из них рассказывает: «Какие-то люди достигли этой горы, поднялись на нее и увидели за нею бурную реку с водой черной как ночь, сквозь которую течет река, светлая как день. Она входит в гору с юга и выходит с севера, а потом разветвляется напротив купола возведенного там храма. Утверждают, что это величайший из храмов и его называют Тройственным ⁷. Некоторые из них утверждают также, что Идрис, да будет мир над ним, достиг этого места и построил там этот свод. Говорят еще, что он назван Тройственным, так как один олицетворяет три [свойства] — пророческую миссию, мудрость и власть».

Еще рассказывают так: люди поднимались на гору, и каждый, кто уходил вперед, начинал смеяться, хлопать в ладоши и бросаться с горы. Тогда остальные убоялись, что с ними случится такое же, и вернулись.

Другие же утверждают: «Просто они увидели мерцающий камень. Каждый увидевший его останавливался, приходил в восторг, устремлялся к нему и не мог от него оторваться до самой смерти». Если Аллах пожелает, далее последует рассказ автора «Географии» со слов Аристотеля об особенностях этого камня.

Кто-то из них рассказывает: «Один из царей Древнего Египта снарядил людей разведать его истоки. /72/ Они дошли до гор из меди, и когда над ними взошло солнце, его лучи отраженно попали на них; многие из них сгорели, а оставшиеся в живых вернулись вспять». Другие же говорят: они дошли до сверкающих гор, сияющих как хрусталь, и когда лучи солнца упали на горы и отразились на них, то сгорели.

Один из них сказал, и это достоверно (а Аллах лучше знает): «Исток его далеко в недоступной пустыне позади экватора, и дойти туда трудно из-за дальности расстояния и сильной жары».

Могут спросить: «Что же мешало древним царям — при их страсти к познанию положения страны и действительного ее состояния — снарядить людей на поиски его действительного истока?» [422]

Мы ответим так: «А что за польза в поездке этого пропащего в землю, где и дерево не растет и зверь не живет. Ведь неизвестно, какие тяготы предстоят путнику и что он обнаружит».

Одним словом, большая часть того, что рассказывают об этом, — а Аллах лучше знает — основана на умозрительных суждениях, а не собственных наблюдениях. А дальше, клянусь Аллахом, Окружающее море ⁸.

Итак, мы кончили повествование о Ниле и теперь расскажем об остальных известных реках, попадающих в эту вторую четверть. Так, мы продолжаем.

/73/ В нее входят две реки, берущие исток с горы, похожей на головку «сада», написанного магрибинским почерком. Одна из них течет на восток и разливается в озеро между упомянутой Кукурой и Махалан Джай, к северу от Кукуры, но к югу от Махалан Джай, затем идет восточнее, к другому озеру, в которое вливается западнее города Зафун. Затем она выходит на севере в северо-западном направлении и течет по западной части земли, [богатой] залежами соли. Потом от нее отделяется поток, идущий в южном направлении к городу Аудагасту, далее он течет протяженной рекой к городу Фес и впадает в Сирийское море.

Вторая из них течет к северу через город ал-Кайруван и впадает в Сирийское море...

/87/ Первая половина — восточная. В ней несколько озер, в том числе озеро Кимама на острове ал-Кумр за экватором; оно пресное...

/88/ Озеро ал-Файйум мы упоминаем здесь потому, что оно питается Нилом — той его ветвью, что отходит от Нила черных за страной Гана. Это пресное озеро...

Здесь же озеро Закун ⁹. В него впадает река, текущая с горы в форме лигатуры лам-алиф, начертанной магрибинским почерком. К ней же относится озеро между Каср 'Иса и Кукурой и другое озеро, между Кукурой и Махалан Джай...

/90/ Автор книги «Ма'рифат ашкал ал-ард» («Познание конфигурации земли») говорит: «Что до сыпучих песков, то они тянутся из-за складчатых гор, приближаясь на востоке к морю. От складчатых гор они тянутся к Египту, а затем в Нубию... »

/55а/ Нотариус 'Абд ар-Рахим сообщил мне, рассказывая о своих делах, что он видел этот рудник ¹. Он сказал, что до него от Куса восемь дней пути обычным умеренным шагом. Вокруг него и поблизости живут ал-буджат, занимающиеся его разработкой и охраной. Этот рудник находится в горах, идущих на восток от Нила, в Нижнем Египте. Крупный отрог этих гор называется Каршида, и в тамошних горах нет возвышенней и выше его. Она находится в пустынной местности, и ни на ней, ни близ нее, ни вокруг нет жилья. Вода оттуда на расстоянии половины дня пути, если не больше, да и ту собирают от дождей. Большие дожди называют «гадир а'йан», а малые — «йакал».

Так этот рудник — в глубине длинной пещеры, [вырытой] в белом камне, из которого извлекают упомянутый изумруд; [камень бывает] трех сортов: первый называют камфарным тальком, второй — серебряным тальком, третий называется «харуби»; камни дробят и добывают изумруд...

/66б/ О почете к письму патриарха от царя ал-хабаша рассказывают, что с момента, когда несущий письмо патриарха вступил в начальные пределы страны ал-хабаша, ему оказывали повиновение. Правители областей встречали его — поднимали письмо на копье; его самого и сопровождавших везли на лучших лошадях, представляли ему пристанище и средства на прожитье, и так люди одной стороны препровождали его в другую, и они шли от правителя к правителю, пока не прибыли к царю ал-хабаша, и он поусердствовал в награждении его, устройстве и гостеприимстве.

Когда же наступило воскресенье, царь взял у него письмо, и митрополит прочел его царю в церкви, а тот стоял с непокрытой головой, пока он не кончил. После окончания он велел принести деньги и вручить их доставившему письмо, потом наградил его установленным богатым подарком. Тогда он отправился в обратный путь, окруженный почетом, и вышел за пределы его страны...

/69а/ Кус — это город на восточном берегу Нила на краю Верхнего Египта, он попадает во второй [климат — ?]. Там красивые дома, гостиницы, здания, бани и медресе, где живут приезжие купцы, ученые и состоятельные люди. Здесь первая остановка караванам купцов из Индии, ал-Хабаша, Йемена и Хиджаза, прибывающих к Соленому морю из пустыни 'Айзаба...

/69б/ Из Куса [путь ведет] к Усвану, месту вступления в Нубию; от Усвана боковая дорога ведет в пустыню, к 'Айзабу, по берегу моря. Оттуда переправляются в Джидду, гавань славной Мекки. Из этого [449] моря пути купцов ведут к Адену и в любое место Индии, Йемена и ал-Хабаша.

Мы упомянем здесь из всего ас-Са’ида один Кус потому, что это столичный город; здесь останавливаются сообщества путешествующих на дороге вниз и вверх...

/73а/ Ал-Вахат — область на юге, отделенная пустыней. Она не входит в число провинций и округов, и она неподвластна султану, но управляется через губернатора. Страна ал-Вахат лежит между Мисром, Александрией, ас-Са’идом, Нубией и ал-Хабаша; ее области [частично] входят одна в другую...

/95а/ Глава восьмая

О мусульманских государствах в ал-Хабаша

В ней семь разделов. Раздел первый об Ауфате; раздел второй о Дувару; раздел третий об Арабабни; раздел четвертый о Худйа; раздел пятый о Шарха; раздел шестой о Бали; раздел седьмой о Дара.

Эти семь царств подвластны семи государям. Они слабо укреплены и бедны достоянием из-за незначительного населения, скудости земли и господства над царями ал-хабаша государя Амхара. К тому же между ними царит /95б/ религиозная вражда, и противоречия разделяют христиан и мусульман. При этом их дело разобщено, и между ними идут раздоры. Говорят, что если бы эти семь государей примирили свои разногласия и объединились бы в союз, то они смогли бы защищаться и держать оборону; но они, при всей слабости и разногласиях, соперничают друг с другом. Некоторые из них бросаются к государю Амхара и склоняются под его власть. В своей приниженности и нищете они должны каждый год отсылать государю Амхары определенное число кусков шелковой и льняной ткани, привозимых к ним из Египта, Йемена и Ирака.

Законовед 'Абдаллах аз-Зайла'и был у самых Султанских ворот ² в Каире в момент прибытия к ним посланцев государя Амхара для получения письма патриарха к нему, приказывающего прекратить набеги на страны мусульман и захват их святынь. Им это уже было предписано, и патриарх написал красноречивое и убедительное письмо, осуждающее такие деяния, в котором благими увещаниями запретил так поступать. Этот случай указывает на сложившееся положение. Об их делах мы расскажем особо в отдельных главах.

[Праведный] шейх 'Абд ал-Му'мин рассказал, что эта страна протянулась в длину посуху и по морю, к ней прилегающему, примерно на два месяца пути, а в ширину и больше того. Но большую часть ее в ширину занимают пустыни, а размеры обитаемой земли — сорок три дня пути [в длину и сорок дней] в ширину.

[450] В этих семи царствах есть мечети, простые и соборные, и муэдзины. Там ведут хутбу, пятничную и общую молитву, и жители их старательно соблюдают заветы веры, но у них нет ни медресе, ни ханака, ни рибатов, ни завий. Нет у них также и верблюдов.

Это страна с климатом жарким, не склонным к умеренному. [Цвет] кожи ее жителей скорее светлый, и волосы вьются не так сильно, как у жителей царства Мали, его владений и соседящих с ним областей к югу от Магриба; они просвещеннее духом и проницательнее суждением, среди них есть аскеты и набожные люди.

Эту страну в Египте и Сирии называют страной Зайлы'. [Но Зайла' — ] это только один из ее городов на море и один из островов, но его название распространяется на всю страну. Их дома строятся из глины, камня и дерева и венчаются крышей в виде купола или шатра. Они не окружаются стенами, и жители не стремятся придать величие постройкам.

Все это мы рассказали вкратце, а теперь перейдем к описанию в последовательности глав, если угодно Аллаху.

/96а/ Раздел первый

Об Ауфате

Законовед 'Абдаллах аз-Зайла’и и сопровождавшие его правоведы сообщили мне, что царство Ауфат пятнадцати дней в длину, [а в ширину двадцати дней] пути обычной скоростью. Все оно возделано и заселено, и селения смыкаются [одно с другим]; в нем есть река с текучей водой.

Оно ближе других из этих государств к Египту и к побережью, противолежащему Йемену. Из всех этих царств у него самые обширные земли, и, благодаря его близости к этим странам, в него привозят больше всего товаров. Его царь правит Зайлой; Зайла' — это название гавани, где высаживаются купцы, направляющиеся в него. Сейчас его царь следует шафи'итскому толку и большинство населения также шафи'иты.

В войске состоит пятнадцать тысяч всадников, а за ними следует двадцать или более тысяч пехоты. На конях они, даже царь, ездят нагишом, без седла, только подостлав козью шкуру. Лошади у них арабские, и чаще всего они ездят верхом на мулах. Кроме того, когда у них царь или эмир едет на муле, то ему приличествует посадить сзади себя на круп гуляма, но если он садится на коня, то никогда никого позади не сажает.

Царя у них называют кат. Он носит на голове повязку из [шелка, которой оборачивает голову так, что в середине она остается [451] непокрытой. Эмиры и солдаты повязывают голову] бумажной тканью таким же образом, а шелковую повязку носит только царь. Мало кто из них носит рубаху или шитое платье, они просто обертываются куском ткани. Те из них, кто носит саблю, надевают шаровары; ученые мужи свивают тюрбаны и носят длинное платье, а простой народ носит белые куфии в форме такийи. Среди ученых людей и людей зажиточных есть такие, кто носит рубаху, но большинство народа обертывается кусками ткани, каждый двумя: одним через плечо, оставляя другое открытым, другим вокруг пояса. Они говорят по-хабашийски и по-арабски.

А вот еще. У людей этого царства вполне принято, чтобы царь или эмир, выходя пешком, опирался на двух мужей из своих приближенных. Царь восседает на железном инкрустированном троне высотой в четыре локтя. Самые главные эмиры сидят вокруг него на креслах пониже царского трона, а остальные эмиры стоят. Двое людей носят при нем оружие. Когда же он едет верхом, у него над головой несут шелковый зонт. При этом если царь /96б/ едет на муле, то зонт держит тот, кто сидит за ним, [но если он садится на коня, то носильщик зонта идет пешком сбоку] и держит зонт в руке. Впереди него привратники и охранники разгоняют народ; перед ним играют на свирелях и дудках, выделываемых в деревнях из дерева, называемого ал-банбу, с коровьим рогом на конце. При этом бьют в ал-ватват — это барабаны, которые вешают на шею, а впереди всех несут изогнутый рог, называемый ал-джанба. Он делается из рога антилопы, называемой у них 'аджрир; длиною он бывает в три локтя, и на конце делается отверстие. Его слышно на расстоянии половины дня пути; люди тогда узнают о царском выезде, и тот, кому обычай предписывает выезжать вместе с царем, спешит к нему, а тот, кто предпочитает уклониться, отходит с дороги.

При царе состоят кади, но среди них нет искушенного в знаниях, и царь сам вершит суд между людьми и старается установить справедливость.

В его царстве есть крупные города, это Бакулзар, Калджур, Шими, Шава, 'Адал, Джама и Лау. Но большая часть государства — пустыни. Среди них есть лучники. Их пропитание составляют пшеница, дурра и ат-тафи — у него очень мелкие зернышки, чуть больше горчичного, красного цвета, которые употребляют в пищу. У них очень много коров и овец, изобилие масла и меда, а коз у них мало. [452]

Цены у них низкие. Мера зерна называется «ар-раби'ийа» и соответствует египетской вайбе. Их ратл состоит из двенадцати уккий, а уккия весит десять дирхамов египетской чеканки.

У них изрядное количество сахарного тростника, его перерабатывают на сласти ал-канд и нарезают их на мелкие кусочки. У них есть бананы, сикоморы, ал-утруджж, лимоны, немного горьких померанцев, кислые гранаты, абрикосы, черный тут и черный виноград — но виноград и тут редки. Есть также дикие фиги и персики, но их не едят. У них есть и другие фрукты, неведомые в Египте, Сирии и Ираке, [например, дерево, которое называется кашбад, приносящее красные плоды вида незрелого финика, кислые и водянистые. Другое] приносит черные плоды, похожие на финик, вкусом кислые и водянистые; [оно называется ламуйа]. Еще есть дерево, называемое ал-куши и приносящее плоды совершенно круглые, как сливы; они светло-желтого цвета, как абрикосы, но горькие и водянистые. Есть также дерево тана с плодами меньше незрелого финика с подобием косточек внутри, на вкус слегка сладковатыми; [дерево, называемое аваджат, с плодом побольше перечного зернышка с острым вкусом, похожим на перец, но чуть сладковатым;] дерево, называемое джат /97а/ — с одиночным джимом, который они произносят как среднее между джимом и шином, — у него нет плодов, едят его сердцевину. Оно обостряет у людей ум и память, приносит радость, уменьшает потребность в еде, сне и половых сношениях. Едят его все, и с большой охотой, особенно занимающиеся наукой и усердно работающие, равно как и те, кому надо бодрствовать для путешествия или занятия ремеслом. Их склонность к нему напоминает любовь жителей Индии к бетелю, хотя одно совсем не похоже на другое. Превознося его воздействие, его во всем сравнивают с бетелем, поскольку он обнаруживает облегчающие свойства и позволяет ограничить еду, сон и половые сношения — а ведь на это и расточаются средства.

Сказал Дауд, владетель Йемена, [а он] был осведомлен, что это дерево, которое едят жители этого царства, уступит бетелю.

[Оставим в стороне то, что рассказывают, превознося как одно, так и другое, поскольку действенность приписываемых ему свойств уменьшать потребность в еде, питье и половых сношениях преувеличена.

Я отвлекся от того, что один из рассказывавших мне ученых сообщил об ал-Малике ал-Му'аййаде Дауде, государе Йемена. Он рассказал, что один мусульманин из страны ал-хабаша отправился в [453] Йемен, явился к правителю и был им приближен. Он убедил [государя] попросить у него что-нибудь, и тот попросил у него дерево джат. Он тут же послал в ал-Хабаша, и ему привезли корень. Его посадили в Йемене, и он пошел в рост. Когда настало время извлечь из него сердцевину, царь расспросил ал-хабашийца о ее употреблении, и тот описал производимое ею действие. Узнав, что она сводит на нет желание есть, пить и соединяться с женщинами, ал-Малик ал-Му'аййад сказал ему: «А какие еще радости есть в здешнем мире помимо этого? Клянусь Аллахом, я не стану его есть. Только на это я и трачу свои средства — как же я стану употреблять то, что лишит меня удовольствий, которые я за них получаю?]».

У них выращивают фасоль, горчицу, баклажаны, арбузы, [огурцы], тыквы, капусту. В диком виде у них растет проскурняк, укроп [и мята].

Золото к ним привозят из Дамута и Сихама — это рудоносные места в ал-Хабаша. Уккийа стоит от восьмидесяти до ста двадцати дирхамов в зависимости от хорошего или плохого качества золота и в соответствии с наличием и количеством примеси руды. Лучший вид золота у них называется санир.

У них много домашних кур, но они не очень любят употреблять их в пищу, брезгуя ими, так как они едят отбросы и навоз. У них есть дикие буйволы, на которых охотятся, как рассказано в описании страны Мали. Из диких животных у них водятся антилопы, дикие ослы, газели, страусы, каменные бараны, лани, носороги, пантеры, львы и хромые гиены, которые у них называют мар'афиф. У них охотятся на знаменитую ал-хабашийскую курицу (цесарку). Она годится в пищу, мясо ее приятно на вкус и широко славится.

Ни эмиры этого царя, ни воинское сословие не получают от него ни земельных наделов, ни денег, но у них свободно пасутся большие стада, и если кто-нибудь захочет посеять и соберет урожай, ему не препятствуют.

Этот царь [не] держит постоянно открытый общий стол, а только стол для себя и своих приближенных. Но иногда он раздает своим эмирам коров взамен того, что они съели бы за его столом, и часто какой-нибудь крупный вельможа /97б/ получает двести коров.

Ни в самом Ауфате, ни в стране нет ни своей монеты, ни монетного двора, и обмен у них ведется на египетские динары и дирхамы, привозимые в их страну купцами. [454]

Раздел второй

О Давару

[Законоведы, упомянутые в предыдущем разделе, рассказали мне, что] длина этого царства — пять дней пути, а ширина — два дня. И несмотря на такое тесное пространство, у них многочисленное войско, равное войску Ауфата по численности кавалерии и пехоты. Они похожи на тех и одеждой, верховыми животными, и внешним видом.

Царя Давару называют суран; над ним не носят зонта, и царь и его приближенные [эмиры не] опираются ни на кого, [выходя пешком].

Их пропитание и богатства их страны составляют злаки, плоды, лошади и животные, вроде тех, что упоминались при описании Ауфата.

Однако жители этой страны ханифиты. Обмен у них идет на куски железа, и один такой кусок называется хакунух ³, с фатхой над ха' и даммой над кафом и нуном. Он длиною с иголку, но пошире, толщиной [примерно] в три иглы. У него нет твердой цены, которой можно было бы руководствоваться. Например, хорошую корову продают за пять тысяч хакунух, а хорошего барана — за три тысячи хакунух. Это царство граничит с Ауфатом.

Раздел третий

Об Арабабни

[Те же законоведы рассказали мне, что] это царство занимает четырехугольное пространство в виде квадрата, размером в длину и ширину четыре дня пути. Войско его достигает десяти тысяч всадников, а пехота очень многочисленна. Его жители придерживаются ханифитского толка.

Оно прилегает к Давару, и обычаи его населения во всем повторяют обычаи жителей Давару. Их страна производит те же, что в Давару, злаки, фрукты, овощи, животных и все остальное. И обмен, как в Давару, идет на хакунух.

Раздел четвертый

О Хадйа

Те же правоведы рассказали мне, что государь этого царства могущественнее своих собратьев из числа этих семи царей. У него [455] больше конницы и пехоты, и он сильнее, несмотря на меньшие размеры его страны относительно Ауфата. Протяженность этой страны в длину — восемь дней, а в ширину — девять. Зато в войске едва ли не сорок тысяч всадников, не считая пехотинцев, которых по крайней мере вдвое больше.

Во всем — в обычаях, торговле и в том, какие злаки, овощи и фрукты у них произрастают, — они похожи [на Арабабни и Давару. При этом страна Хадйа примыкает к Арабабни].

В этот город (Хадйа) привозят евнухов из стран неверных. Сообщают, что правитель Амхара [запрещает] оскоплять рабов, считает это недопустимым и строго следит за этим. Однако разбойные люди пробираются в город под названием Вашалу (с фатхой над вавом и шином с точками и ламом). Жители его — варвары, не знающие веры. Там оскопляют рабов, и кроме них на это во всей стране ал-хабаша /98а/ никто не решается. Поэтому купцы, купив невольников и выступив в дорогу, по пути заходят в Вашалу, чтобы там оскопить их, поскольку это сильно повышает цену на них. Потом всех евнухов доставляют в город Хадйа и вторично подвергают операции бритвой, чтобы открыть проход для мочи, так как к этому времени он забит гноем. Затем их лечат в Хадйа, пока они не выздоровеют, а в Вашалу теперь не умеют их исцелять. Я спросил ал-Фуни, почему исключительно в Хадйа из всех семи братьев-государств занимаются врачеванием евнухов. И он ответил: потому, что из всех них Хадйа ближе всего к городу Вашалу, да и люди Хадйа достигли в их лечении известного искусства. И все же, сказал он, из них больше умирает, чем остается в живых, потому что им тягостно добираться из одного места в другое без всякого лечения. Было бы безопаснее лечить их на месте кастрации, и если бы их не отводили в Хадйа или туда, где их лечат, то и вообще ни один бы из них не уцелел! А Аллах лучше знает!

Ее жители следуют ханифитскому толку.

Раздел пятый

О Шарха

Мне рассказали те же ученые, упомянутые ранее, что длина этого царства — три дня пути, а ширина — четыре. В его войске три тысячи всадников и вдвое против этого пехоты. Оно наподобие своих соседей [Давару и Арабабни] во всем, что касается обычаев, торговли, [злаков, фруктов и овощей и остального, что у них есть хорошего и плохого]. Оно сопредельно Хадйа, и жители его — ханифитского толка. [456]

Раздел шестой

О Бали

Эти правоведы мне рассказали, что длина этого царства — двадцать дней пути, а ширина — шесть дней. В его войске восемнадцать тысяч всадников, а численность пехоты близка к коннице. Его жители походят на население ранее упомянутых его соседей всем своим обличьем, обычаями, средствами пропитания и природными богатствами страны. Однако земля там плодороднее, жизнь благоприятнее, вода и воздух свежее. Однако в торговле они пользуются не [золотой или серебряной] монетой, как в Ауфате, или хакунух, [как в других странах, описанных выше], а меновым товаром — например, коровами, баранами или кусками ткани.

Эта страна граничит с Шарха, и жители ее — ханифиты.

Раздел седьмой

О Дара

Те ученые рассказали мне, что эта страна [простирается] на три дня пути в длину и примерно на столько же в ширину. Она послабее своих соседей, беднее людьми и лошадьми. В ее войске не больше двух тысяч всадников и около того — пехоты. В остальном же и страна, и население схожи с описанным выше. Они ведут меновую торговлю, как в Бали, с которым они граничат. Они придерживаются ханифитского толка.

Вот то, что мы разузнали об этих семи мусульманских царствах в стране ал-хабаша. В каждом из них, /98б/ кроме Бали, власть сохраняется в руках правящего дома. В Бали же власть перешла к человеку не царского дома, который вкрался в близость к правителю Амхара настолько, что тот передал ему управление этим царством, и он утвердился там независимым государем, не принадлежал к правящему дому. [В Бали нет никого из старой царской семьи, способного править страной]. «Земля принадлежит Аллаху, и он дает ее в наследие тем, кому пожелает».

И хотя все государи этих стран получают их в законное наследство, ни один из них не считается полноправным властителем до утверждения правителем Амхара. Если случается, что умрет один из этих царей, мужчины из числа его родни отправляются к государю Амхара и разнообразными способами стараются добиться его расположения, потому что именно ему предстоит выбрать человека, которому он передаст власть. Когда же он его назначит, они слушают его и повинуются ему, потому что ему одному принадлежит верховная власть, а они только его наместники. При этом, однако, все государи [457] этих царств почитают высокий сан правителя Ауфата и, случается, иногда приходят ему, как старшему, на помощь.

Дорога из Египта в эту страну — одно из ответвлений главной дороги, ведущей в Амхара и другие страны ал-хабаша. По соседству с этой страной находятся Бади', Савакин и Дахлак. Там нет ни прославленных царств, ни исторических преданий; все они — убежденные мусульмане. Земля там труднопроходима из-за обилия вздымающихся гор и высоких деревьев, переплетающихся друг с другом так тесно, что, когда царь пожелает отправиться куда-нибудь в отдаленные края, вперед выступает отряд людей, занимающихся расчисткой дороги орудиями для рубки деревьев, которые пускают огонь и сжигают их.

Этот народ очень многочислен, и кроме них никакое другое племя не владеет их страной, потому что [из сынов Хама] они наделены большей отвагой и лучшим умением вести сражение, они постоянно путешествуют и усердно занимаются охотой на дикого зверя.

Одно из доказательств их силы духа состоит в том, что они ничего не надевают, выходя на битву, и никак не одевают своих лошадей. Известно, что, несмотря на присущую им отвагу, они принимают в [возмездие за убийство] выплату деньгами и прощают преступление. У них заведено щадить того, кто бросает оружие в ходе битвы; с ним уже больше не сражаются, потому что Аллах предопределил ему и он бросил оружие. Такой человек считается неприкосновенным, потому что они возобладали над ним и простили ему его грех ⁴.

Говорят, что у них существует прекрасный обычай дружелюбно относиться к иноземцам и оказывать почет гостю. Это подтверждается тем, с каким почетом принял ан-наджаши бежавших к нему курайшитов. Рассказывают, что среди них редко лицемерие и что друг не станет нарушать данное другу слово. Если они заключают между собою договор, они публично заявляют о дружеском союзе и подтверждают его. Если же между ними возникает вражда, они открыто объявляют это и часто ее проявляют. [Они в наше время — пример людей умных и утонченных]. Они занимаются науками и изощрены в ремеслах.

/99а/ Притом что это единый народ, они говорят на разных языках, число которых превышает пятьдесят. Но письменность у них одна, ал-хабашийская, и пишут справа налево. Число букв двадцать шесть, но каждая имеет семь написаний, так что общее число доходит до ста восьмидесяти двух, не считая других букв, которые пишутся [458] изолированно, не соединяясь ни с одной из букв, входящих в число упомянутых выше. Они огласуются звуковыми значками, пишущимися слитно с ними, а не отдельно.

Эта страна поделена на области, так же как Египет, Сирия и уже упомянутые мусульманские государства делятся на провинции и округа. Здесь же мы дадим общее описание стран ал-хабаша, принадлежащих как мусульманам, так и неверным.

Говорят, что в направлении на восток, несколько отклонясь к северу, их страна начинается от моря Индии и Йемена. По ней протекает пресная река, называемая Сайхун, от которой берет начало богоспасаемый египетский Нил. С западной стороны в южной части она приближается к ат-Такруру, начинается же она пустыней в районе, называемом Вади Барака, и доходит до области Сахарт, ранее называвшейся Тикраи. В этой области в те давние времена была столица царства, называвшаяся на другом языке Ахшум, а также Зарфата, и в древности там жил ан-наджаши, правя всеми этими странами ал-хабаша.

Здесь речь пойдет об области Амхара, где сейчас находится столица государства, называемая на их языке Мар'ади; затем об области Шава, потом об области Дамут, [потом область Ламнан,] затем область [ас-Самхар], затем область аз-Зандж, затем область 'Адал ал-Амр, затем область Хамаса, затем область Барйа, затем область «Мусульманской каймы», входящей в общие пределы страны ал-хабаша и упомянутых выше семи царей отдельной областью. В каждой из этих областей свой царь и войско, как указывалось в описании этих семи царств. Мы расскажем о них и здесь.

Говорят, что все они под рукой самого могущественного их правителя, которого на их языке называют ал-хатти, что значит «султан». Так полагается называть того, кто стоит над ними верховным государем. Имя царя, который сейчас правит ими, — 'Амда Сийун; это толкуется как «Опора Сиона». Так называется построенный в старину глубоко ими почитаемый храм в Александрии, в котором они поклоняются всевышнему Аллаху. Говорят, что он превосходит всех отвагой, мудр в управлении, справедлив к подданным и заботится о бедных. Рассказывают, что под его рукой девяносто девять царей и сам он завершает сотню — это в областях, уже описанных, /99б/ и еще во многих областях с неизвестными названиями, неслыханных и неведомых.

Говорят, что этот ал-хатти и его войско при походах и перемещениях возят с собой шатры. Когда он восседает, важнейшие эмиры его государства сидят вокруг его трона на более низких креслах из [459] железа, иногда ничем не инкрустированных, а иногда инкрустированных золотом, соответственно достоинству каждого. И будто бы этот царь, несмотря на свою безусловную власть, вдается в причины своих решений, чтобы его приговор был ясен.

Люди, живущие в этой стране, носят зимой ту же одежду, что и летом. Знать и воины носят шелковые ткани, индийскую шерсть и тому подобное; простонародье одевается в несшитое платье из тканого хлопка. У каждого два одеяния: одним обертываются, а другое накидывают сверху. [Так, люди знатные облачают стан и грудь шелком и индийской несшитой тканью. ]

Оружие, которым они сражаются, — луки, и стрелы, и [оружие], похожее на стрелы, мечи, [дротики] и копья; некоторые же сражаются одними только мечами. Щиты у них есть и длинные и короткие, непохожие на египетские и сирийские. Основное же их оружие — дротики, похожие на копья.

Некоторые из них стреляют из длинных луков, напоминающих длинные луки каттанийцев; стрелами они пользуются и короткими, и длинными. [Говорят, что у воинов «Мусульманской каймы» стрелы больше. ] У них есть трубы из бамбукового дерева и полого рога антилопы. Едят они говядину и козлятину, баранье сало ⁵; пьют овечье и коровье молоко. Заболев, они лечатся молоком, разводя его водой [и коровьим маслом]. Из мясного они едят жирную говядину и козлятину, меньше — баранину.

У них есть растение, называемое джат, которое они принимают как лекарство. Оно белого цвета, а иногда, говорят, — желтого и служит для обострения ума и укрепления памяти. Оно растет большими и маленькими деревцами, и плоды его напоминают сердцевину померанцевого дерева; но о нем уже говорилось.

Большая часть населения этой страны при торговле ведет обмен на баранов, коров, зерно и тому подобное, за исключением пяти районов «Мусульманской каймы» — это область Ауфат, где торгуют на золото и серебро, и области Давару, Арабабни, Шарха и Хадйа, где монетой служат железки, называемые ал-хакунух, [имеющие форму длинной иглы; три тысячи таких иголок стоят один дирхам].

По всей стране, включая «Мусульманскую кайму», сеют во время дождей дважды в год и получают в год два урожая. Первый получают благодаря выпадению росы, обильной, как дождь, а второй — благодаря зимним дождям, /100а/ при этом дождь, выпадающий летом, на языке жителей Зайлы называется «карама». [Патриарх Вениамин в данных мне записках об этой стране] рассказывает, что в сезон больших дождей случаются грозы с молниями. [460]

Они возделывают пшеницу, ячмень, горох, чечевицу, дурру и другие овощи и злаки, например злак, [называемый «кана бахлул»], который они употребляют в пищу, как пшеницу. Пшеничное зерно у них такое же, как у египетской и сирийской пшеницы, и его продают в странах «Мусульманской каймы» по дирхаму за груз мула. Ячмень очень низок в цене, хотя зерно у него крупнее, чем в Египте и Сирии, а горох почти красного цвета. Овощи в изобилии встречаются во многих местах, но они не выкапывают их.

Страна богата водой и пастбищами, и скот ни в чем не испытывает нужды. У них есть злак, называемый на их языке «тафи». Зерно у него размером с горчичное семечко, а цвет темно-темно-красный; из него делают хлеб, [поскольку он напоминает пшеницу]. Во многих местах водится злак, называемый «ал-бир», похожий на пшеницу, но зерно у него с двойной оболочкой. Оболочку снимают на крупорушке, как с риса, и употребляют его в пищу вместо пшеницы. Из бахчевых у них есть только тыква и в некоторых областях мелкие дыни. Они используют льняное семя, сеют кресс и репу, редиску, чеснок, лук, зеленый кориандр. Садовые деревья у них — черный виноград, но его мало, и «вазирские» фиги; разные цитрусовые, помимо померанцев и бананов. Есть базилик, гвоздика и белое растение, называемое б(а)кран; встречается дикий жасмин, но у них он не пахнет. Растут маслины, пинии, сикоморы, в некоторых местах — эбеновое дерево, его встречается много; в некоторых областях бамбук двух видов: один полый, а другой со сплошной древесиной. На «Мусульманской кайме» очень много сахарного тростника, и из него делают ал-канд.

[Говорят, что] из металлов у них добывают золото и железо, а [благородный господин 'Изз ад-дин, купец, рассказывал, что в одном месте] есть серебряный рудник. [У них четыре вида скота: лошади, коровы, овцы, мулы и тому подобное; их овцы похожи на тех, что разводят в 'Айзабе и Йемене]. Но больше всего там водится диких зверей: львы, пантеры, гепарды, слоны, газели различной окраски, антилопы, жирафы, онагры, обезьяны и много других зверей. Есть птица летающая, [домашняя и] дикая, и водоплавающая. Из летающих птиц — крупные соколы, большие белые и черные орлы [и другие им подобные птицы, вороны, куропатки и другие полезные птицы], перепелки, голуби, воробьи, и другие /100б/, не встречающиеся в Египте. Кроме того, ал-хабашийская курица (цесарка) [и подобные животные; из водяных] — утки [и [водяная] курица, плодящаяся] в каком-то пруду в [мусульманской области] Хадйа. [461]

Шейх Джамал ад-дин 'Абдаллах [аз-Зайла'и] рассказывал: «Мне стало известно, что в указанном источнике плодится еще и съедобная курица». Они едят также мясо летучих птиц, голубей, воробьев, галок, диких кур и куропаток.

Из рыб у них есть одна похожая на египетскую ал-бури и другая похожая на змею, длиною в два с половиной локтя и толщиною с бревно; [иногда] из воды выходят крокодилы [и бегемоты].

Повсюду много пчелиного меда: их разводят в горах и получают от них мед и воск ⁶, и это никому не стоит никаких хлопот; некоторые также держат подвесные улья в городах. Мед бывает различной окраски в зависимости от растений, с которых его собирают.

Живут они в лачугах и хижинах с покатой крышей, за исключением больших городов, где дома из камня. Посуда у них из глины, окрашенной в черное. Для бани они пользуются холодной водой, но некоторые употребляют горячую. Для освещения они делают восковые свечи, а в светильниках жгут коровий и козий жир, поскольку оливковое масло привозят к ним только из других стран и оно дорого.

Мужчины и женщины натираются жиром, а украшения у них из золота, серебра, меди и свинца, [в порядке убывающей] ценности.

[Все эти сведения сообщили мне лица, достойные доверия. ]

Несмотря на обширность и богатство страны, обилие населения и сильную армию, они нуждаются в призрении и заботе государя Египта. Дело в том, что митрополит, который главенствует над ними и над всеми церковными законодателями во всей христианской части страны, избирается из коптов-яковитов [в Египте после издания в Каире султанского указа патриарху христиан-яковитов] об отправке к ним митрополита. Но сначала с просьбой обращается царь ал-хабаша, называемый на их языке ал-хатти; он отправляет к ним посланных и подарки, которые они везут с собой. Они притязают на то, что оберегают русло Нила вниз по течению к Египту и способствуют его исправному току из почтения к государю Египта, а в одной из летописей я читал, что царь ал-хабаша может по желанию преградить его течение. От истока Нила берут начало три рукава: один течет на запад, другой — в страну золота, третий в Египет.

Они примечательны и славятся своей правдивостью и набожностью, это общеизвестно. Поэтому их чаще всего берут на службу охранять преступников, детей, жен и имущество. Кроме того, торговцы, купцы, занимающиеся иноземной торговлей, и просто богатые люди назначают их ответственными за охрану денег и товаров, поручают наблюдение за дорогостоящими ценностями и высокими прибылями в ближних и дальних странах, поблизости и в отдаленных местах. [462]

Таковы известные мне сведения о них и об их стране. А Аллах лучше знает, [только в нем твердое знание].

/101а/ Глава девятая

О царстве черных мусульман (в ней два раздела) по берегам реки, протянувшейся до Египта и называемой Нилом; раздел первый — об ал-Каниме, раздел второй — о Нубии

Раздел первый

Ал-Каним

Царь Канима — мусульманин; он независим. Между его страною и Мали очень значительное расстояние. Столица его государства — город, называемый Джими. Его царство со стороны Египта начинается городом под названием Залла, и пределом ему в длину служит город Кака. Между ними три месяца пути, через все его царство.

Их воины [носят лисам]; они мусульмане. Их царь, при всей незначительности своей мощи и бедности страны, выказывает такую заносчивость, что мало что не задевает головой свода небесного, несмотря на слабость войска и неплодородность страны. Он скрывается за завесой и показывается только в дни двух праздников при ранней утренней и предзакатной молитве. В остальное же время года все, будь то хоть эмир, говорят с ним из-за занавески.

Иногда случается, что кто-нибудь из них увлечется наукой. Вступить на дорогу познания — все равно что устремить взгляд к звездам. И вот он сказывается больным и склоняется к излечению немощного рассудка, скрывая все свои знания, пока они не заблистают яркими лучами и не украсят вышивкой своего сияния парчу его [разума].

Большую часть их пропитания составляют рис, пшеница и дурра. У них растут также фиги, лимоны, репа, баклажаны и финики. Абу 'Абдаллах ас-Салалхи рассказал мне, что ему сообщил шейх 'Усман ал-Каними, бывший приближенным их государей, что рис у них произрастает совсем без посева, — а он человек беспристрастный, правдивый и надежный в высказываниях. Я спрашивал об этом и других, и меня убедили в достоверности этого.

Они обменивают товары на куски ткани, изготовляемой у них, [которая называется] «данди»; длина каждого полотнища десять локтей. Покупают на них, начиная с четверти локтя и выше. Монетой служат [также] раковины каури, стеклянные бусы, кусочки меди и серебряные деньги, но их стоимость выражается в кусках этой ткани. [463]

Ибн Са'ид рассказывал мне, что к югу от этой страны простираются густые леса и пустыни, где живут дикие существа, похожие на демонов и вредоносные для людей, за которыми не угнаться конному; из животных они больше всех обликом подобны человеку.

Кади Абу 'Абдаллах Мухаммад ибн 'Абд ал-Малик ал-Марракуши в расположенной по алфавиту книге, озаглавленной «Дополнение», сообщает, что о литераторе и поэте Абу Исхаке Ибрахиме ал-Каними говорят, будто он рассказывал такое: в стране ал-Каним, неподалеку от этого города перед путником в ночи появляются светящиеся огоньки. Если он попытается /101б/ догнать их, они от него удаляются; если побежит за ними, не может их настигнуть, и они все время остаются впереди; если же бросит камень и попадет, от них разлетаются искры. Этот рассказ передал мне Мухаммад ас-Салалхи, как он видел его записанным в «Дополнении». Ибн Са'ид сообщает, что в этой стране растут такие большие тыквы, что из них делают лодки, на которых переправляются через Нил. Он говорит, что это распространенное мнение, но ручательство за достоверность остается за рассказчиком.

Эта страна находится на долготе между Ифрикией и Баркой и тянется южнее их до восточных пределов Среднего Магриба, Это засушливая, бедная, труднопроходимая страна. И условия жизни, и люди там суровы.

Первым проповедовал там ислам ал-Хади ал-'Усмани, претендовавший на происхождение от 'Усмана ибн 'Аффана, да будет доволен им Аллах. После него утвердились йазаниты, из потомков Ибн Зу Йазана. В их стране царит справедливость; они следуют толку имама Малика, да будет доволен им Аллах. Они соблюдают умеренность в одежде [и горячо веруют]. В Фустате Каира они построили медресе для маликитов, и приезжающие от них селятся там.

Раздел второй

Страна нубийцев

Она следует за Египтом, примыкая к нему на самом юге, по обоим берегам реки, текущей к Египту. Ее столица — Дункула, а города больше похожи на деревни и села. Это бедная страна с низкими урожаями и засушливым климатом. Поэтому от нее отказались Аййубиды при султане Салах ад-дине ибн Аййубе, да будет милостив к нему Аллах, когда его брат Шамс ад-даула снарядился на ее завоевание и направился в поход в Йемен. Они опасались, что шахид Hyp ад-дин [Махмуд ибн Занги], да будет милостив к нему Аллах, настигнет их в Каире и лишит их власти. Вот они и решили [464] завоевать страну, что за ними, чтобы она могла послужить им убежищем. Они отправились в Нубию, но, когда увидели, что она для них непригодна, решили направиться в Йемен.

Жители этой страны исповедуют род христианской веры. Их царь держится, как человек из народа. Из их страны происходит мудрец Лукман; ал-Байхаки упоминает его, говоря о достопримечательностях Нубии. Потом он жил с евреями в городе Айла, совершил поездку в Святой город (Иерусалим), видел пророков сынов Израиля и встречался с Давидом, да будет мир над ним. Ибн Са'ид рассказывает: Лукман увидел, как тот кует железо и делает из него кольца, но не понял смысла его работы. Он присутствовал при этом в течение года, не спрашивая, что тот делает, пока Давид не сделал себе полную кольчугу и не надел ее. Тогда Лукман сказал: «Прочную боевую кольчугу /102а/ мне заменит важнейшая способность моего языка — мудрое молчание и способность сдерживаться».

Он говорит, что оттуда же и Зу-н-Нун ал-Мисри, да будет милостив к нему Аллах. Его имя Абу-л-Фид Субан ибн Ибрахим; его отец был нубийским рабом, вольноотпущенником племени курайш. Джа'фар ал-Мутаваккил, когда при нем упоминали об аскетизме, говорил: «Ну, обратись в Зу-н-Нуна!» О нем уже сообщалось в рассказе о благих нищих.

[Автор книги «Описание» рассказывает: слышали, что он говорил такое. «Когда-нибудь я умру, но не умрет моя любовь к тебе, и дело мое не будет закончено из-за искренности моей любви к тебе. К тебе устремлен мой поиск, ты цель моих усилий, тебе направляю я свою мольбу, у тебя скрыты мои тайны». ]

Рассказывают, что один человек поступил к нему в услужение на условии, что он откроет ему Величайшее имя. Он продержал его некоторое время, а потом велел ему отнести от него закрытое блюдо какому-то лицу в ал-Фустат. Неся, он заметил, что блюдо очень легкое, и сказал: «Надо посмотреть, что там». Открыл его, а оттуда выбежала мышь. Он рассердился, сказал, что Зу-н-Нун над ним посмеялся, и в гневе вернулся к нему. Увидев его, Зу-н-Нун улыбнулся и сказал: «Глупец! Я доверил тебе мышь — и ты обманул мое доверие. Как же я доверю тебе величайшее имя Аллаха? Поди прочь от меня, чтобы я больше тебя не видел!»

Говорят, его спросили, почему того прозвали ал-Мисри. Он ответил: потому что он жил в Мисре и умер там; его могила на ал-Карафе, да будет над ним милость Аллаха всевышнего! Этой страной сейчас правит мусульманин из числа потомков Канз ад-даулы. Эти аулад ал-канз принадлежат к правящему дому, о котором уже не раз говорилось. Теперь царь управляет ею только от имени Султанских [465] врат в Каире. Цари Дункулы обязаны правителю Египта установленной данью. Эта подать состоит не из золота и не из серебра, но из определенного числа рабов и рабынь, посылаемых государю Египта, копий, диких нубийских зверей — и ничего более.

Многие [бывавшие в Нубии] рассказывали мне, что Дункула — город, вытянувшийся вдоль Нила; жители его ведут жизнь, полную лишений, однако они добродетельнее многих других черных. Там есть соборная мечеть, где находят приют чужеземцы. К ним приходят посланные царя и приглашают их к нему. Когда они приходят, он принимает их как гостей, оказывает почести и одаряет их — как сам, так и его эмиры. Самый ценный подарок, какой у них бывает, — раб или невольница, а чаще всего дарят дакадик: это платья из грубой ткани, большей частью черные.

Мясо, молочное и рыба у них есть во множестве, а зерна мало, за исключением дурры. Самое вкусное блюдо у них готовят из фасоли в мясном отваре: размачивают хлеб и поверх него слоями укладывают мясо и фасоль, причем фасоль готовят в стручках. Все они предаются питью мизра, а царь очень склонен к веселым развлечениям.

[Мне рассказывал Ахмад ибн ал-Му'аззами, не раз ездивший в составе посольства со своим отцом в эту страну и дальше, что] цари черных держат обученных собак, которые спят рядом с ними на постели и охраняют их вместо стражи. Нубийцы ведут войны и, несмотря на слабое телосложение [и немногочисленный народ], /102б/ держатся храбро.

Глава десятая

Царство Мали [и его владения]

Знай, что это царство и его владения находятся на самом юге Магриба и омываются Окружающим морем. Царская столица в ней — город Нйани. В этом царстве сильная жара, скудная жизнь и малое разнообразие в еде. Его жители высоки ростом, с очень черной кожей и мелкокурчавыми волосами; высоким ростом они обязаны в основном длинным ногам, а не корпусу тела.

Их нынешнего царя зовут [Сулайман], брат султана Мусы Манса. Он держит в руках все страны черных, завоеванные его братом и присоединенные к земле ислама; он построил там мечети, соборные мечети и минареты; поселил там муэдзинов, имамов и чтецов Корана; учредил пятничную молитву, общую молитву и призыв к молитве; пригласил из просвещенных стран законоведов толка имама Малика, да будет милостив к нему Аллах. Сам он утвердился султаном над мусульманами и погрузился в изучение веры. [466]

Государь этой страны известен египтянам как царь ат-Такрура. Но если бы он услышал это, то возмутился бы, потому что ат-Такрур — только одна из областей народа его страны. Он предпочитает, чтобы его называли государем Мали, поскольку это самое большое из его владений, — и под этим именем он более всего известен. Это самый значительный из царей черных мусульман; у него самая обширная страна и самое многочисленное войско; он могущественнее и богаче их, живет зажиточнее их, непобедим для врагов и больше всех других расточает вокруг себя благодеяния.

Это царство включает в себя области Гана, Закун, Тиранка, Такрур, Сангана, Банбугу, Рантабана, Битра, Дармура, Зага, Кабара, Барагури и Каукау. Каукау [и Нйани] ⁷ населяют племена йартан. Область Мали — та, где находится столица всего царства город Нйани, а все эти области присоединены к ней, и все вместе они обобщенно называются Мали, по столице областей этого государства, включающих города, села и провинции — общим числом четырнадцать областей.

Правдивый и надежный шейх Абу 'Усман Са'ид ад-Дуккали, проживший в городе Нйани тридцать пять лет и объездивший это царство, рассказывал мне также, что оно занимает квадратное пространство: четыре с лишком месяца пути в длину и примерно столько же в ширину. Оно расположено южнее Марракуша и внутренних районов Барр ал-'Удва, на западе выходя к Окружающему морю. В длину оно тянется от Мули до Тура, что на берегу ал-Мухита; а вся она, за небольшой частью, /103а/ населена, и вся состоит под властью султана этой страны. Эта страна — исключительное место доставки золотого песка, который привозят туда и к султану каждый год. Они — дикие неверные, и если бы султан захотел, то завоевал бы их. Но правители этого царства на опыте убедились, что стоило одному из них завоевать какой-нибудь город золота, утвердить там ислам, учредить проповедь веры и призыв к молитве, как сбор золота в ней неизменно уменьшался и сходил на нет, прибывая и увеличиваясь в то же время в соседних странах неверных. Когда это подтвердилось на деле, они оставили страну золота в руках [ее неверных жителей] и удовольствовались подчинением их своей власти и податью, определенной им в золоте.

Там, где правит государь этой страны, никто не носит титула царя, кроме правителя Ганы; да и он, хоть и царь, на деле лишь его наместник. [467]

К северу от страны Мали живут племена белых берберов под властью своего султана. Это интасар, ит-ифарас, маддуса и ламтуна. У них есть свои шейхи, которые ими правят, за исключением интасар, которые поставили у себя собственных царей под верховной властью [государя] Мали. Ему подчиняются также племена неверных; среди них встречаются поедающие людей. [Некоторые из них приняли ислам], а другие остались верны своим обычаям, [но об этом уже было сказано в своем месте].

Город Нйани вытянут и в длину, и в ширину; длиною он примерно в один барид и в ширину примерно столько же. Он не обнесен стеной, и жилища большей частью разбросаны отдельно. Царь владеет несколькими дворцами, которые обнесены ограждающей стеной. Город со всех четырех сторон окружен [рукавом] Нила, в некоторых местах через него можно переправиться вброд, и при низкой воде можно пройти, с других же сторон можно переправиться только в лодке.

Строения в этом городе воздвигаются из пластов глины, наподобие садовых оград в Дамаске. [В отличие от стран, пограничных с ними и находящихся на одной широте с Сиджилмасой и областями за нею, у них есть соль. В степях же водятся антилопы, на которых охотятся как на диких зверей. ]

Делается это так: выкладывают слой глины высотою в две трети локтя и оставляют высохнуть; затем поверх него выкладывают новый такой же слой и снова оставляют высохнуть; потом строят дальше таким же образом, пока не выстроят стены. Крышу делают из жердей и тростника; большей частью они делаются куполом или конусом, как над склепами. Пол делается из земли, смешанной с песком.

Жители берут питьевую воду из Нила и вырытых колодцев. Вся страна покрыта растительностью, а горы густо поросли дикими деревьями с необыкновенно толстыми стволами, так что под сенью одного такого дерева может укрыться пятьсот всадников. Едят они обычно рис и ал-фуни, это... ⁸ Их обмолачивают и получают мелкое зерно, величиной с горчичное семечко или меньше, только /103б/ белого цвета; его промывают, мелют, затем замешивают тесто и едят. У них есть и пшеница, но ее мало, и дурра, которая служит пропитанием для них самих, фуражом для лошадей и кормом для скота. Их лошади — одна из пород татарских ломовых лошадей, а мулы все очень низкорослые; да и весь скот у них — коровы, овцы, ослы — [468] хлипко го сложения и малорослы. Они выращивают нечто называемое ал-кафи. Это корни; их закапывают в землю и оставляют, пока они не разрастутся и не станут толстыми. Их вкус напоминает колокассию, только более приятный; их выращивают на полях. Если царю станет известно, что их или что-нибудь другое украли, вору отрубают голову и вешают ее на месте кражи. Таков у них обычай, передаваемый правителями из поколения в поколение: к воровству не проявляют снисхождения, вора не прощают и не принимают ходатайств за него.

Они возделывают фасоль, тыквы и репу, лук и баклажаны, чеснок и капусту. Однако баклажаны и капуста встречаются редко, их немного. Проскурняк растет у них в диком виде, без ухода. У них растут разные фрукты, особенно много смокв. Еще растут дикие деревья со съедобными плодами, приятными на вкус, — например, дерево, называемое тадамут. Оно дает плоды величиной с ковшик, внутренность у них мучнистая, ослепительно-белая и приятная на вкус. Ее высушивают и добавляют в хну; она меняет цвет хны в черный, как нашатырь.

Они хранят его и для еды, и для крашения.

[Другое дерево — эбишур, приносящее плоды, похожие на стручки цератонии, из которых делают муку вроде той, что получают из люпина, нежную и приятную на вкус; у них есть зернышко. У другого, называемого куми, плоды похожи на айву, с приятным вкусом, напоминающим банан. Косточка у него [мягкая], как хрящик, и некоторые едят ее вместе с плодом. У дерева, называемого карити, плод похож на лимон, а вкус напоминает грушу; внутри есть мясистое зернышко, их собирают в свежем виде, давят и получают какое-то масло. Его употребляют при побелке домов, для заправки ламп и изготовления мыла. Чтобы сделать его съедобным, его обрабатывают на огне следующим способом: ставят на медленный огонь, накрывают и дают сильно закипеть; занимающийся приготовлением внимательно наблюдает за ним и часто добавляет понемножку воды. Из предосторожности он оставляет его закрытым, пока оно не достигнет необходимой густоты. Потом ему дают остыть и употребляют в еду как масло. Если вдруг крышка приподнимается, содержимое убегает, разливается, поднимается до потолка. Случается, что огонь разгорается, сжигает дом, а иногда распространяется и охватывает город. Это масло разъедает кожи, в которые его помещают, и его можно хранить только в сосудах из тыквы.

Там есть дикие плоды, похожие на плоды садовых деревьев и такие же разнообразные. Но они горькие, неприятные на вкус, и едят их только черные — это пропитание большинства из них. [469]

У них есть соль, тогда как в южных странах и находящихся на параллели Сиджилмасы и за ней ее не хватает.

У них в пустыне водятся дикие буйволы, на которых охотятся, как на диких зверей. Вот как они осуществляют такую охоту, собирают маленьких буйволят и домашних телят и, когда собираются охотиться на буйволов, отводят их туда, где [пасутся] буйволы, так чтобы те это видели и подошли к ним познакомиться — общность вида служит причиной соединения. И когда те привыкают к ним, охотники пускают в них отравленные стрелы. Мясо, пораженное ядом, то есть мясо, куда он попал и вокруг него, они вырезают, а остальное едят].

Для овец и коз у них нет пастбищ, они поедают отходы и отбросы. Одна коза за один помет приносит семь или восемь козлят.

В степях водятся разные дикие звери: онагры, антилопы, газели, страусы и тому подобное; есть слоны, львы и пантеры. Все они неопасные, если на них не нападать и не досаждать им: бывает, что можно пройти мимо них совсем рядом, и они не нападают на человека, если их не задевать.

У [них] есть зверь, называемый турумма ⁹, с даммой над та, ра без точки и удвоенным мимом. Он всегда бывает двуполый, с членом и половой щелью; родится он от копытных и гиены. [Шейх Са'ид ад-Дуккали рассказывал, что он его видел своими глазами и он действительно двуполый. ] Ростом он с волка; если ночью он встречает маленького ребенка или больного, он нападает на него и загрызает; днем же он никого не трогает и никогда не отваживается напасть на взрослого. Он испускает рев, как тур, собирающийся напасть. Он вырывает из земли мертвых и пожирает их. Зубы у него, как у крокодила, /104а/ плоские.

В русле Нила у них водятся огромные крокодилы устрашающих размеров, и некоторые бывают длиною в десять локтей и больше. Ад-Дуккали рассказывал, что как-то шла охота на крокодила и ему в сердце вонзили пику длиной в десять пядей; наконечник у нее был намазан смертельным ядом, [и она теперь — в сокровищнице царя]. Он рассказывал, что в соседних странах неверные на слонов охотятся с помощью магии, — на самом деле, без преувеличений. Во всех этих странах, особенно в Гане, случаи магии очень часты, и из-за этого они постоянно обращаются к царскому суду. «Такой-то, — говорят, — убил колдовством моего брата (или сына, или дочь, или сестру)». Убийцу приговаривают ¹⁰, а колдуна убивают.

Султан этого царства восседает в своем дворце на большом помосте, называемом у них банби (с одиночным ба' и одиночным [470] нуном), на большой скамье эбенового дерева, похожей на трон, вместительной и обширных размеров. Со всех сторон она уставлена один к одному слоновыми бивнями. Рядом его оружие, все из золота: меч, копье, колчан, лук и стрелы. На нем надето много шаровар, сшитых чуть ли не из двадцати полотнищ, какие носит он один. Позади него стоят человек тридцать тюркских и других мамлюков из тех, кого покупают для него в Каире; у каждого в руке шелковый зонт куполом и золотая птица — с виду сокол, которую держат в левой руке. Его эмиры сидят ниже вокруг него двумя рядами справа и слева. Далее за ними сидят предводители его кавалерии, а пред ним — человек, который поет ему (он же служит ему палачом), и другой, который служит посредником между ним и народом, — его называют гонцом ¹¹. За ними стоят люди с барабанами в руках, в которые они бьют, а перед ним танцоры, глядя на которых он развлекается и смеется. Позади него два... ¹², а впереди держат двух оседланных коней, готовых к выезду, когда бы он ни пожелал.

Если кому-нибудь при дворе случится чихнуть, его избивают смертным боем и не прощают его вины. Так что, если кого-нибудь из них одолеет желание чихнуть, он падает ниц на землю и чихает так, чтобы никто не заметил. Если же чихнет царь, присутствующие бьют себя руками в грудь.

Они носят тюрбаны, которые завязывают под подбородком, как арабы, и белые тканые одеяния из хлопка, который у них выращивают; из него ткут очень тонкую и мягкую материю, называемую ал-камиса. Одежда у них, как у магрибинцев, — джубба и дурра'а.

Самые отважные всадники среди них носят золотые браслеты, а особенно искусные наездники надевают /104б/ кроме них еще золотые ожерелья, а проявив еще большее геройство, надевают золотые обручи еще и на ноги. Каждый раз, как какой-нибудь богатырь отличится, царь облачает его в просторные шаровары; и всякий раз дарит ему новые шаровары помимо золота. Шаровары у них с узкими штанинами и широкие вверху. Наряд витязя отличают от царского только шаровары, потому что никто кроме царя не смеет носить двадцать шаровар.

К царям этого государства привозят арабских лошадей, и за них берут высокую цену. Его войско составляет сто тысяч воинов, из них десять тысяч воинов — конные всадники, а остальные — пехотинцы, у них нет ни лошадей, ни других верховых животных. У них есть [471] верблюды, но они не ездят на них, а только перевозят грузы. Ячменя у них нет совершенно, он там совсем не растет.

Эмиры этого царя и его войско получают земельные наделы и пожалования. Некоторые из главных вельмож получают от царя деньгами до пятидесяти тысяч мискалей золота, да еще он наделяет лошадьми и одеждами, и все это — чтобы улучшить вид их облачения. Всякий, кем бы он ни был, может вступить в царскую резиденцию только босиком. И кто не снимет обуви — по рассеянности или намеренно, — того убивают без пощады. Когда к царю является посетитель из числа его эмиров или кто-нибудь другой, он заставляет его некоторое время стоять перед ним; затем пришедший делает правой рукой жест так, как бьют в праздничный гонг в стране Туран и в Иране. Когда царь наделяет кого-то подарком, или оказывает милость, или благодарит за подвиг, то облагодетельствованный катится перед ним из одного конца залы в другой. Один из его гулямов или друзей берет золу, которая хранится в дальнем углу помещения наготове для таких случаев, и обильно посыпает ему голову. Затем он катится обратно к царю и перед ним снова [делает жест] рукой, точно ударяет в гонг, как и раньше, а потом встает. Вот как подражают удару в гонг: человек поднимает правую руку к уху, затем опускает, выпрямив и вытянув ее, и соединяет над бедром с левой рукой. Левая рука вытянута вперед, и ладонь раскрыта навстречу вытянутой правой ладони, пальцы прижаты друг к другу, как [зубцы] гребня, и поглаживают мочку уха.

Жители этого царства ездят верхом в арабских седлах и во многих отношениях похожи на них ¹³, однако, садясь верхом, они начинают с правой ноги, в отличие /105а/ от всех других людей.

У них в обычае не хоронить мертвых, за исключением людей, пользовавшихся властью и почетом. А всех других — простой народ, бедняков, чужеземцев — бросают в пустыне, как бросают и дохлый скот, и других животных.

В этой стране очень скоро портятся продукты, особенно масло — оно тухнет и портится через два дня. А я скажу, что в этом нет ничего странного, потому что бараны у них едят отбросы и нечистоты из навозных куч, а страна очень жаркая и [все] быстро разрушается.

Когда государь этого царства возвращается из путешествия, над ним, едущим верхом, несут зонт, распускают над ним знамя, бьют перед ним в барабаны, [играют] на лютнях и трубах из рога, которые они делают с замечательным умением. [472]

У него заведено расспрашивать человека, которому он дал поручение или доверил важное дело, ибо всем, что ему выпало со времени его отъезда до возвращения, в подробностях. Иски и жалобы доходят до самого царя, и он разбирает их лично; большей частью он ничего не пишет, а обычно отдает устные приказы. У него есть кади, писцы и диваны.

Эмир Абу-л-Хасан 'Али ибн Амир Хаджиб, рассказывал мне, что он часто встречался с этим султаном Мусой, царем этой страны, когда он приехал в Каир, совершая хаджж, и остановился в ал-Карафе ¹⁴ Ибн Амира Хаджиба, [который] был в то время управителем Каира и ал-Карафы. Между ними зародилась дружба, и этот султан Муса многое рассказывал ему о себе, своей стране и окружающих народах черных.

Он говорит: «Среди прочего он рассказал мне, что его страна обширна, простирается далеко и выходит к Окружающему морю. Меч и войско завоевали там для него двадцать четыре города с [прилегающими] областями, деревнями и поместьями. Там много домашних животных: коров, овец, коз, лошадей, мулов — и разнообразной домашней птицы: гусей, кур и голубей. Население его страны велико числом, точно несметная толпа, но по сравнению с соседними и живущими дальше к югу народами черных они — как белая метка на черной корове.

Он соблюдает мирные отношения с людьми золотоносных районов, а они должны выплачивать ему подать, которую отсылают к нему».

Он рассказывал: «Я спросил его, как родится золото? Он ответил мне, что оно бывает двух видов. Одно вырастает в пустыне в весеннее время после дождей, листья у него похожи на пырей, а корни /105б/ — самородное золото. Второй вид находят круглый год в заветных местах по краям нильского русла. Верхний слой земли раскапывают и выбирают корни золота, похожие на камешки или гальку. Оба вида называют ”ат-тибр” ¹⁵, однако первый лучшей пробы и выше ценится».

Ибн Амир Хаджиб сказал: «Султан Муса рассказывал мне, что золото принадлежит исключительно ему и его собирают и взыскивают в его пользу как [царскую] собственность, кроме того, что удастся уворовать жителям этой страны». Я же приведу слова ад-Дуккали, что он получает только [то, что присылается ему в уплату] дани и что удается приобрести у них путем торговли, потому что у него в стране [золота] совсем нет. Это сообщение ад-Дуккали достовернее. [473]

Ибн Амир Хаджиб говорил: стяг этого султана — желтое на красном поле. Когда он едет верхом, над ним развеваются флаги — огромные знамена. Приходящий к царю [или облагодетельствованный им] должен обнажить перед головы и ударить правой рукой к земле по барабану, как было описано. Если же надо [проявить] большее почтение, он простирается ниц перед ним. Ибн Амир Хаджиб говорил, что он наблюдал это воочию собственными глазами.

Он рассказывал: в обычае этого султана не есть в присутствии кого бы то ни было, он всегда ест один, отдельно. У жителей его царства заведено, если у кого-нибудь вырастет красивая дочь, отдавать ее султану в наложницы, и он владеет ею, не вступая в брак, как владеют рабынями, — несмотря на появление у них ислама, — и лишает ее девственности. Это при том, что они как будто придерживаются маликитского толка.

Ибн Амир Хаджиб сказал: «А ведь султан Муса, поступая так, оставался человеком религиозным, соблюдал молитву, чтение Корана, пост и зикр. Я ему сказал; ”Султан, так поступать с этими девушками не подобает и не дозволено мусульманину ни по закону, ни по рассуждению”. Он спросил: ”Даже царям?” — ”Даже царям, — ответил я. — Спроси у богословов”. Это когда он жил на ал-Карафе во время хаджжа. И он сказал: ”Клянусь Аллахом, я не знал, что это запретно. Будь же мне свидетелем, что я прекращаю эти деяния и отвращаюсь от них и подобного им полностью и окончательно — и да вознаградит тебя Аллах добром”».

Ибн Амир Хаджиб говорил: «Я видел, что этот султан Муса был привержен добродетели и благостным людям. После этого хаджжа он покинул свое царство, оставив управлять им своего сына Мухаммада, и обратился к Аллаху и его пророку. Он исполнил предписания хаджжа, совершил паломничество к [могиле] пророка, /106а/ да благословит его Аллах и да приветствует, и вернулся к себе в страну с намерением отказаться от царства в пользу сына и передать ему всю полноту власти, а самому вернуться вторично в славную Мекку и поселиться в ее окрестностях, но истек срок его жизни, да помилует его Аллах».

Я спросил у него, — сказал Ибн Амир Хаджиб, — есть ли у него враги, с которыми он ведет войны и сражения. — Да, — сказал он. — У нас есть опасный враг, они среди черных как татары [среди вас]. Между ними и татарами несколько соответствий: они широколицые, с приплюснутыми носами, отлично стреляют из лука и [ездят верхом на]... ¹⁶. У нас случаются столкновения, и они опасные противники, [474] из-за меткой стрельбы из лука, поэтому война между нами идет с переменным успехом.

Добавлю еще сообщение Ибн Са’ида о том, что на западе живет племя ад-дамадим, которое выступило против некоторых народов черных и погубило их страну. Они похожи на татар ¹⁷, и оба эти народа появились в одном веке. Этим ограничиваются его сведения на эту тему.

Ибн Амйр Хаджиб рассказывал: Я спросил султана Мусу, как перешло к нему царство. И он ответил: Все мы люди одного дома и наследуем власть один от другого. Тот, кто правил до меня, никак не верил, что нельзя дойти до края Окружающего моря; он захотел достичь его и загорелся этой мыслью. Он снарядил двести кораблей, куда погрузил людей, и столько же нагрузил золотом, водой и провизией, чтобы им хватило на годы, и велел не возвращаться, пока не достигнут конца моря или не израсходуют воду и припасы.

Они отправились, долго пропадали, и никто из них не возвращался, не приходило никаких известий. Прошло долгое время, пока наконец вернулся из них один корабль. Мы спросили их начальника о том, что с ними сталось и что ему известно о них. Он рассказал: «Узнай же, султан. Мы долго плыли и вот в открытом море попали в поток с мощным течением. Мой корабль шел последним, а все остальные ушли вперед. Попадая в это место, они пропадали и больше не показывались, и мы не знали, что с ними случилось. Я же не двигался с места, не входил в этот поток и повернул назад». Он сказал: И царь осудил его за это.

Он рассказывал: Потом султан вторично снарядил две тысячи кораблей с людьми, припасами, водой и деньгами, оставил меня править ими, погрузился и отплыл в Окружающее море. Тогда мы в последний раз видели и его, и их, /106б/ и мне осталась полная власть.

Ибн Амир Хаджиб говорил: Когда этот султан жил в Каире, прежде чем направиться в благородный Хиджаз, так и вернувшись из него, он был так неизменно набожен и предан Аллаху всевышнему, точно всегда был пред ним из-за его вездесущности. Он и его спутники держались так, соблюдая благородные манеры в одежде, общежитии и достойном поведении. Он был щедр и великодушен, расточал милостыню и благодеяния. Он выступил из своей страны с сотней грузов золота, тратил его во время паломничества между разными племенами по дороге из своей страны в Египет, потом в Египте, потом на пути в благородный Хиджаз и обратно, так что в Каире уже нуждался в ссуде. Он взял заем под свою ответственность у купцов с большой выгодой для них, принеся им на каждые триста динаров [475] стоимости золотого песка семьсот динаров прибыли, да еще отослал их потом с надбавкой и уплатил все сполна.

Ибн Амйр Хаджиб сказал, [что султан послал ему в подарок пятьсот мискалей золота. Он говорил также,] что торговля в стране ат-Такрур идет на каури. Купцы привозят их туда в большом количестве и извлекают высокую прибыль. В их стране их считают драгоценностью и делают из них украшения. На их языке они называются куди.

Когда я сам впервые приехал в Каир и остановился там, я слышал рассказы о прибытии этого султана Мусы по пути в хаджж и видел людей, любивших вспоминать о расточительности его трат. Я расспросил эмира Абу-л-'Аббаса Ахмада, сына михмандара [Абу-]л-Хаки, да помилует его Аллах, и он рассказал мне о богатстве, великодушии и благочестии этого султана. «Султан ал-Малик ан-Насир послал меня навстречу ему, и я встречал его.

Ал-Малик ан-Насир принял его с почтительным уважением и обходился с ним с изысканной учтивостью, но разговаривал он со мной только через толмача, несмотря на хорошее знание арабского языка.

Затем он отослал в казну ал-Малика ан-Насира много вьюков необработанной золотой руды и прочего, и я попытался пригласить его в цитадель встретиться с ал-Маликом ан-Насиром. Он отказался и уклонился, сказав: ”Я приехал, чтобы совершить паломничество, а не для чего-нибудь другого, и не хочу ничего привносить в хаджж” — и стал приводить доводы к этому. Но я понимал, что при его положении он находил встречу нежелательной, так как ему пришлось бы целовать землю или руку. Я продолжал уговаривать его, а он — убеждать меня и оправдываться; но указания султана обязывали меня представить его, и я не оставлял его, пока он не согласился. Когда он явился в присутствие султана, мы сказали ему: ”Поцелуй землю”. Но он стоял и открыто отказывался, говоря /107а/ ”как же это возможно?” Какой-то мудрый человек из его свиты тихонько сказал ему — мы не знаем что, и тогда он сказал: ”Я поклонюсь Аллаху, который сотворил и произвел меня на свет”. После этого он поклонился и приблизился к султану. Тот привстал навстречу ему, приветствовал его, усадил рядом с собой, и они долго беседовали. Затем султан Муса вышел и вернулся в свое жилище. После того как султан Муса ушел, султан ал-Малик ан-Насир послал ему полное облачение для него, его придворных и всех сопровождавших его и оседланных и взнузданных лошадей для него и самых важных людей в его свите. Пожалованное ему одеяние было [из ткани] ”тардвахш” ¹⁸, шитое... ¹⁹, расшитое [476] галуном по [александрийскому] верхнему платью, [отделанное вышивкой], с золотыми аграфами, [и еще] шелковистый муслин для тюрбана с халифским знаком, золотой пояс с инкрустацией, изукрашенный меч, платок, шитый тянутым золотом; [кроме того, ему подарили] знамена, двух лошадей с седлами и уздечками в богатом боевом снаряжении.

Он выделил ему помещение и в достатке обеспечил его проживание. Когда же настала пора хаджжа, султан ан-Насир послал ему на крупную сумму дирхамов, вьючных и верховых верблюдов в полной упряжке, снаряжение для его свиты и провизию для его приближенных и всех сопровождающих. Он обеспечил снабжение его фуражом в пути и предписал эмиру каравана оказывать ему почет и уважение.

Когда он вернулся из хаджжа, я опять встретил его и поместил его в отведенном ему месте. Султан ан-Насир определил ему довольствие и послал ему полное платье для него и его спутников, превосходные александрийские и другие великолепные вещи. Потом он вернулся в свою страну».

Этот человек, говорил михмандар, наводнил Каир избытком щедрости. Не осталось эмира при дворе или человека, занимающего должность при султане, который бы не получил от него доли золотого песка. Жители Каира получили от него и его спутников неисчислимую прибыль, продавая и покупая, принимая и одаривая. Они расточили столько золота, что цена на него в Каире упала.

Скажу, что михмандар говорил правду, потому что еще один рассказывал мне то же самое, да и другие. Когда михмандар умер, диван обнаружил, что после него остались тысячи золотой руды из подаренного ему, сохранивших прежний вид, в камнях, необработанных.

Многие каирские купцы рассказывали мне, какую выгоду и прибыль они получили от султана и. его свиты: кто-нибудь из них мог купить рубаху, платье, плащ или что-нибудь еще /107б/ [и платить] за каждую вещь пять динаров, когда она не стоила и одного. Они были крайне простодушны и доверчивы, так что им можно было причинить любую несправедливость, и что бы им ни говорили, они принимали за правду. Потом их мнение о каирцах резко ухудшилось, когда они поняли, что их обманывали в каждом слове и требовали платить непомерную цену за провизию и товары, продаваемые им. Так что теперь, если величайший знаток науки и веры явится к ним и скажет, что он [из] Каира, они выкажут ему пренебрежение, недоверие и высокомерие — и все из-за дурного обращения тех с ними.

Проводник Михна ибн 'Абд ал-Баки ал-'Удж[р]уми рассказывал мне, что он сопровождал султана Мусу в хаджже и что тот расточал [477] на хаджжиев и жителей других священных [городов] ²⁰ обильные щедроты. В пути он и его свита вели себя в высшей степени благопристойно и с достоинством, и он раздавал богатую милостыню. Он сказал: «Мне досталось от него двести мискалей золота, и еще он раздавал деньги моим сотоварищам». Михна увлеченно описывал его богатство и щедрость, великодушие и роскошь, виденные им.

Добавлю, что золото в Египте ценилось высоко, пока он не приехал туда. В этом году мискаль стоил не ниже двадцати пяти дирхамов, а обычно больше этого. А с тех пор стоимость его понизилась, цена упала и остается низкой до сих пор; цена на мискаль не достигает двадцати двух дирхамов и не превышает этого в любое время. Так продолжается с того времени вот уже двенадцать лет до нынешнего дня из-за огромного количества золота, привезенного ими в Египет и потраченного там. Из-за обилия его в Каире всякий смог накопить богатство, даже чернь на базарах.

Расскажу еще вот что. От султана его величеству султану ан-Насиру прислали в Миср книгу, написанную магрибинским почерком на пергаменте, крупно, строка к строке. В ней он излагал собственные представления о соблюдении правил учтивости, записанные рукою одного из его придворных, пришедших с ним в хаджже. В ней содержались также приветствия и наказ гонцу; в виде подарка к ней прилагалось пять тысяч мискалей золота.

Путь в страну Мали, Гану и его владения ведет на запад от Са'ида Египта через ал-Вахат по пустынным землям, где живут арабские племена, затем оттуда к возделанным землям, потом от них /108а/ к Мали и Гане. Они находятся на одной линии с Горами берберов к югу от Марракуша и прилегающих к нему обширных пустынь и протяженных диких степей.

Ученый правовед Абу-р-Рух 'Иса аз-Завави рассказал мне: «Султан Муса [Манса] говорил мне, что протяженность его государства почти в год пути». Подобное же передавал мне с его слов Ибн Амир Хаджиб, а слова ад-Дуккали уже приводились, а именно что оно около четырех месяцев пути в длину и примерно столько же в ширину; слова ад-Дуккали надежнее, потому что Муса Манса мог преувеличить значительность своего царства.

«Этот султан Муса, — говорил аз-Завави, — рассказывал мне, что у него в городе [, который называется Такадда] есть рудник красной меди, откуда ее в брусках вывозят в город Нйани». Он продолжал: «Он сказал мне, что во всем его царстве нет ничего другого, что давало бы такой доход, как вывоз этой необработанной меди; ее [478] добывают исключительно там, больше нигде. Мы посылаем ее в страны черных и неверных и продаем на вес: один мискаль меди за две трети мискаля золота, а каждые сто мискалей меди за шестьдесят шесть и две трети мискаля золота.

Он рассказал мне, — говорил он, — что в его владениях живут неверные, и он [не] берет с них налога, но заставляет добывать золото в копях. Он говорил, что эти копи у него — просто ямы глубиною примерно в человеческий рост; золото добывают по бокам выемки, и иногда в глубине находят целую россыпь».

Царь этого государства постоянно ведет священную войну и непрестанно нападает на соседящих с ним неверных черных, а их столько племен, что невозможно перечесть. Ад-Дуккали сказал мне, что многие в этом царстве знакомы с магией и приготовляют яды; и в том и в другом они искусны и обладают глубокими познаниями. Они получают смертельный яд из некоторых [растений и] животных, особенно от одного вида рыбы, встречающегося у них, и из желчи крокодила; против этих ядов нет никакого средства.

Шейх, имам Абу 'Абдаллах Мухаммад ибн ас-Са'иг ал-Умави рассказывал мне со слов вазира Абу 'Абдаллаха Мухаммада ибн Рагано, родом из города Альмерия в ал-Андалусе; это человек надежный, из ученых богословов. Он говорил: «Со своими товарами я отплыл на корабле с другими купцами от устья Атланты, т. е. от входа в Окружающее море, в направлении одного из городов /108б/ ал-'Удвы. Но мы стали игрушкой ветра, и волны швыряли нас так, что мы прошли мимо намеченного места. Это затянулось настолько, что мы уже не могли пристать к суше, и так нас уносило все дальше в Окружающее море, на юг, пока нас не увлекло в столь сумеречные пространства, что, вытянув в них руку, человек не мог ее разглядеть. Попав в этот мрак, мы уверились в погибели. Но Аллах всевышний выказал милость, успокоив ветер. Корабль развернулся, мы прибрали его, направились к суше и наконец достигли ее. Там мы бросили якорь и высадились, надеясь найти избавление. Заметив признаки [близости] города, мы устремились к нему и встретили в нем черных людей; увидев, что мы белые, они подивились на нас, решили, что мы выкрасили кожу белым, и стали оттирать нас мочалкой. Когда же они поняли, что это от природы, они все-таки удивлялись и обсуждали это между собой.

Мы пожили у них, и оказалось, что едят они большей частью мясо змей и ящериц: в их землях они встречаются [часто], те охотятся на них и мясо съедают. Но у них нет ни растительности, ни пастбищ. [479] Мы прожили у них какой-то срок, пока кое-кто из них не собрался отправиться в соседнюю с ними страну [по своим] делам. Мы выступили вместе с ними, а потом передвигались от места к месту, пока не добрались до Барр ал-'Удва».

Абу 'Абдаллах ибн ас-Са'иг сообщил мне, что в глубинных районах страны черных нехватка соли и есть люди, которые занимаются ее доставкой и возят ее к известным племенам, которые обменивают им кучку соли на равное количество золота. Он указывал, что обычай этих черных таков, что пришельцы не встречаются с этими людьми, а по прибытии раскладывают соль кучками и удаляются. На другой день владелец возвращается и видит рядом с солью кучку золота; когда купцы заберут золото, те берут соль. Это очень честные люди.

'Иса аз-Завави передавал мне рассказ человека, возившего соль в один из городов неверных черных: «Я передал в дар царю города некоторое количество соли. Он принял ее и послал мне двух рабынь, замечательно красивых для черных. Через несколько дней я явился к нему, и он сказал: Мы послали тебе двух невольниц, так заколи их и съешь, лучшего мяса для еды ты у нас не найдешь; почему ты еще не зарезал их? /109а/ Я ответил: У нас это не дозволено. Он спросил: А что же вы едите? Я ответил: Говядину и баранину — и он послал мне коров и баранов».

Он передал также с его слов, что в стране этих черных есть высокая гора, куда невозможно взобраться и где растут всякие плоды и ягоды, но их никак не достать, разве что собирать сбитые ветром листья и плоды.

Скажу от себя, что [никто другой] не рассказывает этого о стране неверных; и хоть я и не был обязан, но упоминаю это ввиду необычности и дополнительной пользы, а также потому, что это относится к странам черных. Должен сказать еще, что часто говорят о черных, поедающих человеческую плоть, — так это те, кто обитает в отдалении, на крайнем юге, и среди них есть зинджи.

Ал-Джахиз в книге «Объяснение и истолкование», упомянув о неведомой стране зинджей, говорит: «[Мы уже говорили о зинджах и сказали, что они подпиливают резцы. ] Я спросил Мубарака аз-Занджи ал-'Ашкара, почему зинджи удаляют у себя клыки. Он ответил: Я спрашивал и об этом, и почему некоторые из них затачивают себе зубы. Относительно подтачивающих он сказал, что это для укусов при нападении, потому что они поедают человеческое мясо; когда один из их царей ведет войну против другого и захватывает его в плен или убитым, он пожирает его. Поэтому когда они бьются между собою, победитель съедает побежденного. Другие же выбивают зубы [480] потому, что они видят перед пасти барана и не хотят, чтобы рты у них походили на бараньи».

Глава одиннадцатая

О царстве Гор берберов

Со страной черных граничат также независимые белые цари, мусульмане из числа берберов: султан Ахира, султан Аудагаста и султан Тадмакки. Эти три белых царя владеют Ахиром, Аудагастом, Тадмаккой; все трое они — мусульмане [и правят] к югу от Магриба между Барр ал-'Удва, владением султана Абу-л-Хасана, и царством Мали и его владениями. Каждый из них — независимый государь, никто из них не властен над другим. Самый могущественный из них — царь Ахира. Они берберы, и носят наподобие магрибинцев куртки дурра'а, только поуже, и тюрбаны с перевязью под подбородком. У них нет лошадей, и ездят они на верблюдах. Над ними не властен ни маринид, ни владетель Мали. Пропитание у них, как и у берберов, составляют мясо и молочное; зерна же у них мало.

Шейх Са'ид ад-Дуккали рассказывал мне, что в одном из путешествий он проезжал через их земли, но не останавливался на житье, /109б/ так как припасы у них скудны.

Аз-Завави сообщил мне, что этим берберам принадлежат горы с возделанной землей, изобилующие плодами. В целом все, что в руках этих троих, достигает размеров половины владений царя Мали или несколько более. Однако государь Мали получает больший доход благодаря близости к стране неверных — а именно там родится золото, — и он властвует над ними. Его доходы больше, чем у тех, поэтому и из-за обилия товаров, продаваемых в его царстве, как и добычи от набегов на страны других неверных...

Глава двенадцатая

Царство Ифрикийа

/110а/ С юга ее ограничивает пустыня, отделяющая ее от страны Джинава, населенной народами черных...

Глава тринадцатая

Государство Барр ал-'Удва

/126б/ Затем назовем Сиджилмасу, потому что это один из прекраснейших городов Барр ал-'Удва и врата пустыни к земле черных, а их страна выделяется богатством золота... [481]

/127а/ ... Ее население владеет богатством, они ведут торговлю со страной черных. Он сказал: «Я видел чек, выданный человеком из Сиджилмасы другому ее жителю, на сорок две тысячи динаров. Здесь конец населенных земель, к югу от нее нет жилья, но из нее купцы выходят в страну черных с солью, медью и раковинами каури и возвращаются с золотом. [За нею в степи до Авалатина следует лишь Табалбалат, а между ними] великая пустыня на четырнадцать дней пути. В ней нет воды, и по ней ходят лишь верблюды, терпеливо сносящие жажду; это дикий край с неизведанными путями, на опасности которого решаются только из-за огромной выгоды, получаемой от черных — ведь они отправляются в путь с ничего не стоящими вещами, а возвращаются с караваном, отягощенным золотом.

Раздел второй

О странах

Милостью Аллаха государства ислама на востоке и западе, на юге и севере попадают в лучшую часть обитаемой земли, потому что почти нигде не доходят ни до краев излишней жары, ни до пределов излишнего холода и не выходят за границы благоприятного климата. Но разъяснение этого последует при определении каждого царства.

Крайние области обитаемой земли на юге населены черными из числа огнепоклонников и идолопоклонников, не считая индийских островов и областей и христиан в областях ал-хабаша, а также змеепоклонников и варваров среди черных на западе, южнее Ганы...

Первые из них — Индия и Синд... Затем мусульманские царства в ал-Хабаша, а ал-Хабаша соприкасается с южными областями ал-Вахат; с востока они омываются Морем ал-хабаша, южнее — государства христиан ал-хабаша и неверующие ал-хабаша. На западе степи и пустыни, а на север от них — ал-Вахат.

Далее — ал-Каним. Он на берегу Нила, на одной линии с Дункулой. Далее к нему прилегает позади Барки царство Ифрикийа, с юга оно граничит с неверными черными, в остальных местах — с мусульманскими государствами, а к северу — Сирийское море.

Далее идет Барр ал-'Удва, граничащая с мусульманскими царствами; к югу от нее — страна берберов. Затем Мали; на север от него — страна Ифрикийа, на запад — Окружающее море, на север — море аз-Зукак, ведущее в Сирийское море. Далее — Барр ал-'Удва, а восточнее ее — пустыни. К ней прилегает Мали и его владения, южнее его — Гана и страна неверных черных, на западе — ал-Мухит, на севере — Горы берберов и Барр ал-'Удва, на востоке — пустыня. Потом следует остров ал-Андалус — это окраина мусульманских государств.

КНИГА ОЗНАКОМЛЕНИЯ С ПРИНЯТЫМ ВЫСОКИМ СТИЛЕМ

Царь ат-Такрура

Он властитель Мали. «Мали» — это название области, а ат-Такрур — один из городов в ней, как и Каукау. Предел его царства на западе — Окружающее море, на востоке — страна Борну, на севере — горы берберов, а на юге — дикари. Что же касается Ганы, он ею не правит. Он вроде бы и мог там царствовать, но оставляет ее неподвластной себе, ибо в Гане и южнее нее находятся места [487] произрастания золота, а по опыту известно, что, когда золотоносные страны занимает ислам и там вводится призыв к молитве, золотоносные растения там пропадают. Поэтому властитель Мали оставляет ее в покое, поскольку он — мусульманин. Однако ему поступает оттуда богатая дань, которую ему доставляют ежегодно.

Произрастание золота там приходится на август, его сажают (а Аллах лучше знает) начиная с июля и в августе, когда солнце в самой силе, то есть когда Нил начинает прибывать и подниматься. Когда Нил спадает, обследуют землю в посадках и извлекают из нее растение, похожее на пырей, только это не пырей, и из его ствола — золото. Там есть золото вроде гравия, но первый сорт лучше и чище и более высокой пробы.

Этот царь ат-Такрура претендует на происхождение от 'Абдаллаха ибн Салиха ибн ал-Хасана ибн 'Али ибн Абу Талиба.

Образец переписки с ним

«Да продлит Аллах победы его величества султана, славного, великого, ученого, справедливого, борца за веру, поддерживаемого помощника газиев и бойцов джихада, вождя алмохадских армий, красы царей и султанов, меча халифата, пособника имамата, поддержки повелителя правоверных, царя такого-то».

Далее следует подобающее обращение, затем приветствие и изъявление приязни, а затем «настоящая грамота... » и [текст] начинается. Но его не величают и не употребляют титулов, подтверждающих 'алидское происхождение.

Обращение и преамбула, подобающие ему

«Да облегчится ему выполнение долга, да окупятся ему с лихвой деяния, да прибудет его подданных тьмой, да станут белыми их лица в Судный день, да наградит его бог царством, где железо — завеса небес, а золото — росток его земли». Далее в письме следует преамбула. «Преамбула эта продиктована богом. Она выражает благодарность ему с полной ясностью. Замечательные свойства его любви радуют сердца всех любящих. У него останавливаются суда, пересекающие континент. Они бросают якорь и остаются у царя, чьи убытки только из излишков. Забывают Мансу Мусу и полагаются на него. Судьба не оставляет его грешником. Тревоги его не мучают, разве что, если поднимется ветер в его земле, восточный или южный». [488]

Властитель Борну

Его страна граничит со страной царя ат-Такрура с востока. Затем ее граница на севере — страна правителя Ифрикии, а на юге — дикари.

/29/ Образец переписки с ним

«Да продлит Аллах победу его высочества, благородного, возвышенного, славного царя, ученого, справедливого, воителя, борца за веру, великодушного, несравненного, победителя, победоносца, мощи ислама» и тому подобное из эпитетов царя ат-Такрура, но сокращенно.

Обращение и преамбула

«Да не сникнет энергия его неограниченной власти, да не сократятся потоки паломников, да погрузится меч его во тьму соседей — неверных врагов. Ибо сказано: ”Мы сделали ночь и день двумя знамениями и затмили знамение ночи, а знамение дня сделали явным”» ¹.

В преамбуле употребляется, например, такое: «Даже кизяки его просторов благоухают. Амбра его почвы черна, но становится под его главенством белой, как хлопок. Молодежь его царства жертвует собой толпами черными, как зрачок. Он им отвечает любовью, поселившейся навечно в глубине сердца. Утренняя зарница светит ему, как ясный день, из-подо лба темной ночи».

Властитель ал-Канима

Он из давнего мусульманского рода. Некоторые из них претендуют на 'алидское происхождение по линии ал-Хасана. Он следует шафи'итскому толку, да будет доволен им Аллах!

Образец переписки с ним

Как переписка с властителем Борну.

Властитель Дункулы

Он один из вассалов правителя Египта. С него взыскивается дань, которую тот поставляет ежегодно. В его стране в хутбе величают находящегося в должности халифа и правителя Египта. [489]

/30/ Образец переписки с ним

Переписка с ним адресуется «Великому и славному присутствию, завоевателю, борцу за веру, поддерживаемому [богом], несравненному, помощнику [Аллаха], обновителю ислама, украшению человечества, гордости борцов за веру, опоре царей и султанов». Так, если он мусульманин. А если не мусульманин, переписка с ним по образцу корреспонденции с правителем Сиса, и в тексте его не называют султаном.

Властитель Амхара

Это один из царей ал-хабаша. Он христианин и правит девяносто девятью [другими] царями, а с ним выходит ровно сто. Семеро из них мусульмане, включая правителей Ауфата, Даварау, Шарха и Хадйа. Хадйа — это единственное место, где скопят евнухов.

Он славный правитель с многочисленными подданными и просторными владениями, с обширной страной. До нас дошло, что нынешний правитель тайно принял ислам, продолжая внешне соблюдать христианство, чтобы остаться у власти. Его управляющий делами — родственник Бану ал-Арши, дамасских врачей. Поскольку он следует христианской вере яковитского толка, то обряд крещения в силе только с ведома патриарха. А патриарший престол — это Александрийская церковь, и они обязаны принимать от него одного митрополита за другим. Ему оскорбительно переписываться с тем, но он вынужден этому подчиниться. Патриарх руководит священными делами, и если напишет царю письмо, то когда достигает пределов его царства, то выходит правитель той земли и несет это письмо благоговейно, не выпуская из рук, пока не дойдет до своей границы. Представители религиозного сословия той земли, как священники и диаконы, идут вокруг него с воскурениями. Когда они выходят к своей границе, их там встречают подобным образом, и так продолжается в каждой земле, пока не дойдут до Амхара. /31/ Тогда выходит государь лично и происходит подобная церемония, только на этот раз митрополит письмо несет из уважения к царю. Царь ничего не предпринимает и не заканчивает, ни большого дела, ни малого, пока не выслушает послания. Для этого в воскресенье собираются в церкви, письмо читают вслух, а царь стоит и не присаживается, пока не выполнит, что ему приказано.

Образец переписки с ним

«Да продлит Аллах дни его высочества, славного царя, доблестного, ярого, неустрашимого льва, достойного, храброго, героя своей [490] веры на этом свете. Справедливого в своем царстве. Вершащего правосудие над своими подданными. Блюдущего необходимое в своих пределах. Мощь христианской веры. Завоеватель веры мессианской. Краеугольный камень народа Иисусова. Опора крещеного люда. Хранитель южной страны. Последователь апостолов, отцов церкви и угодников. Настоятель церкви Сиона. Несравненный царь яковитов. Друг царей и султанов». Его называют подходящими пышными эпитетами, но не титулуют и не пишут султанского звания до басмалы, как делают обыкновенно с тугрой.

Обращение и преамбула, подобающие ему

«Деяния его явны всем соперничающим царям, он один увенчан венцом. Твердой рукой вершит правосудие. Преграждающих путь паломникам правдой заставляет или к правому делу принуждает». Это письмо адресуется «его высочеству, чье достоинство происходит из Иерусалима. Его благородство от родства с древним царем ². Его пречистость от пречистости того престола, хотя он на него не претендует. Посылается этому верному христианскому другу. Отправляется только ради дружеской встречи».

Что до семи правителей-мусульман, то от них писем не поступало, и им грамот не посылают.

/77/ Шейх ал-хадариба Самра ибн Малик. У него многочисленное население и большие силы. Он совершает набеги на ал-хабаша и народы черных и возвращается с добычей и пленными...

/145-146/ В наказе патриарху иаковитов говорится примерно то же, [что в наставлении патриарху христиан-мелькитов], за исключением того, что относится только к нему, [например]...

«Пусть он избегает моря, дабы по неосторожности не утонул». Эти слова опускаются, если он отправляется на юг, а не к морю, и заменяются так: «Пусть он избегает возможных просителей и остерегается тайных встреч с ал-хабаша, чтобы не надышаться южными веяниями. Пусть знает, что таким делам положат конец, будь они и многие. И пусть не заигрывает с верховенством черных, ибо Аллах сделал знамение ночи темным, а знамение дня явным» ³.

Наказ заканчивают благочестивыми выражениями, как приводилось выше, и подобными им. А Аллах, слава ему, всевышнему, лучше знает. [491]

/173/ …У Египта в целом четыре границы. Южная граница протянулась от кулзумского побережья у 'Айзаба через страну ал-хадариба до ар-Рума ⁴ в стране нубийцев, южнее нильских порогов, до рудных гор и пустыни ал-хабаша...

/174/ Территория между Кусом и Асуаном выходит к пустыне 'Айзаба и оттуда доходит до 'Айзаба. Это обитаемый городок у моря, откуда переправляются в Джидду...

/187/ Упомянем почтовые станции в мусульманских государствах и начнем с Египта. В первую очередь укажем маршруты, исходящие из Кал'ат ал-Джабал. Эту станцию охраняет особый отряд; от нее дороги ведут в три стороны, на Кус и далее на Асуан, на Александрию и на Дамиетту... /188/ ... Из Куса почту везут на верблюдах в Асуан и 'Айзаб и затем в Нубию /189/ или в Суакин, как придется...

/221/ О жирафе. Ал-Джахиз говорит: «Утверждают, что жирафа — это существо, которое родится от верблюдицы африканского вида, дикой коровы и самца гиены. Говорят, что в Эфиопии гиена сближается с верблюдицей и покрывает ее. Та приносит детеныша — помесь верблюдицы и гиены. Если детеныш женского пола, то с ней сближается дикий бык и покрывает ее, и дитя будет жирафой. Если же он мужского пола, то сближается с дикой коровой и покрывает ее, и родится жирафа».

Он говорит: «А другие утверждают, что самка жирафы не оплодотворяется самцом и что это верховое животное». Он говорит. «Рассказывают, что это известно в Йемене и в ал-Хабаша, а именно что у самцов больше зубов, чем у самок, и если зубы черные, то значит, она старая, а если зубы белые, то помоложе. Она болеет водобоязнью, то есть бешенством, от которого умирает сама и все, кого она покусает, кроме человека, который иногда излечивается и выживает. Ее закалывают.

Относительно пятен, их описывают так: ”как пузырьки в бокале вина”, или ”как серебро в золотую крапинку”. Передок у нее выше хвоста, и голова высоко поднята на шее, чуть не касаясь неба, совсем не так, как у домашней или дикой коровы. /222/ Если она существо не замечательное, то и пренебрежения не заслуживает».

(пер. М. А. Толмачевой)
Текст воспроизведен по изданию: Древние и средневековые источники по этнографии и истории Африки южнее Сахары. Т. 4. Арабские источники XIII-XIV вв. Восточная литература. 2002

СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

АЛ 'УМАРИ

УТИ ОБОЗРЕНИЯ ГОСУДАРСТВ С КРУПНЫМИ ГОРОДАМИ

Комментарии

Комментарии

КНИГА ОЗНАКОМЛЕНИЯ С ПРИНЯТЫМ ВЫСОКИМ СТИЛЕМ

Комментарии

СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИВОСТОКА И ЗАПАДА

АЛ 'УМАРИ

УТИ ОБОЗРЕНИЯ ГОСУДАРСТВ С КРУПНЫМИ ГОРОДАМИ

Комментарии

Комментарии

КНИГА ОЗНАКОМЛЕНИЯ С ПРИНЯТЫМ ВЫСОКИМ СТИЛЕМ

Комментарии

СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА