-

БИБЛИОТЕКА ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ВАСИЛИЯ (IV) ИОАННОВИЧА И ЦАРЯ ИОАННА (IV) ВАСИЛИЕВИЧА.

Великий Князь Василий (IV) Иоаннович, в самые первые дни своего правления осматривая богатства, оставленные ему предшественниками, нашел в некоторых покоях множество Греческих книг. Он захотел узнать короче содержание оных; но как не было никого разумевшего по-Гречески, то Великий Князь просил Константинопольского Патриарха прислать человека, который мог бы сделать описание этому книжному сокровищу. Патриарх, после долгих исканий, нашел наконец в Обители Благовещения (Ватопедской), на Афонской горе, двух способных для сего дела мужей-Иноков: Даниила ¹ и Максима, из которых и избрал последнего. Максим, родом Албанец, учился Философии и Словесности в Париже у Януса Ласкариса, во Флоренции и других городах Западной Европы, и был [398] совершенно способен для замышляемого труда. В 1506 году прибыл он в Москву, и с честию принят Великим Князем и Митрополитом Симоном. Ему отвели жилище в Чудове Монастыре, а содержание получал он от Двора Великокняжеского. Когда Великий Князь показал ему Греческие книги, то Максим, изумленный бесчисленным множеством оных, воскликнул в восторге: «Государь! вся Греция не имеет ныне такого богатства, ни Италия, где Латинский фанатизм обратил в пепел многие творения наших Богословов, спасенные моими единоземцами от варваров Магометовых». Великий Князь поручил ему осмотреть Библиотеку и перевести на Славянский язык те книги, которые еще не были переведены. Максим сделал опись всем еще не переведенным творениям, и вручил оную Великому Князю, который повелел отложить сии книги особо, и перевод начать с Толковой Псалтири. Для этого труда даны были в помощь Максиму, еще не довольно сведущему в Славянском языке, два, разумевшие Латинский язык, Переводчика: Власий и Димитрий. Максим передавал им по-Латыни смысл Греческого текста, и они переводили потом с Латинского на Славянский язык. Через год и пять месяцев окончен был этот перевод, за коим, по желанию Великого Князя, следовали многие другие. Потом, когда Максим научился языку Славянскому, сличал он Славянские переводы Церковных книг с Греческими подлинниками, и открыл в оных множество ошибок. [399] Гонения, которые он навлек на себя чрез это, и которые кончились только с его смертию, последовавшею 1556 года в Троицкой Сергиевой Лавре близ Москвы, не принадлежат к кругу нашего исследования.

Древнейшие Историки обыкновенно полагают, что настоящим поводом к вызову Максима в Россию было исправление Русско-Славянских Церковных книг; это, однако, кажется не вероятным в высшей степени: ибо Максим, по свидетельству учеников его, Иноков Зиновия, Нила и др., не разумел ни слова по-Славянски до прибытия в Россию, и выучился этому языку в продолжение многолетнего пребывания своего в сей земле. Следовательно, гораздо более вероятности представляет означенная нами выше причина вызова его в Россию — причина, о которой упоминается в различных, сохранившихся в рукописях, жизнеописаниях Максима ².

В Русских исторических источниках нет никаких следов позднейшего существования этой Библиотеки; но оные встречаются в ненапечатанной еще Хронике Рижского Бургомистра [400] Франца Ниенштедта ³ (Franz Nyenstedt, +1622), которою пользовались Арндт ⁴, Гадебуш ⁵ и Фрибе ⁶. Карамзин ⁷ также свидетельствуется Арндтом и Гадебушем. В 1565 году ⁸, Царь Иоанн (IV) Василиевич обвинял Дерптских граждан в тайных сношениях с бывшим Магистром, вывел оттуда всех Немцев и сослал в разные города своего Государства, во Владимир, Углич, Кострому и Нижний Новгород; но дав однако им с их семействами пристойное содержание. Лютеранский Пастор города Дерпта, Иоганн Веттерман ⁹ (может быть, [401] сын Дерптского Ратсгера Иоганна Веттермана) Последовал за своею паствою в изгнание, посещал оную, то переезжая, то переходя пешком из города в город, и назначил учителей, для чтения проповедей по Воскресеньям. В Ниенштедтовой Хронике по списку, который принадлежит Г. Библиотекарю Тилеману в городе Риге, и которого сделаны мною извлечения, сказано так: «Iohann Wettermann wurde als ein gelehrter Mann von dem Grossfuersten aestimirt, welcher ihm zu Moskau seine Bibliotheck zeigen liess, die er in alten Zeiten von dem Patriarchen in Gonstantinopel erhalten hatte, als seine Vorfahren die christliche Religion angenommen batten. Diese Bibliotheck bestand aus hebraeischen, griechischen und lateinischen Buechern, und wurde in 2 Gewoelben an seinem Gemache als ein koestlicher Schaz bewahrt. Wie nun der Grossfuerst von diesem gelehrten Manne so viel Gutes gehoert, hat er die stattlichen Buechergewolbe, die in hundert Jahren nicht geoeffnet gewesen, aufbrechen lassen, und durch seinen obersten Canzler und Djak (Geheimschreiber) Andreas Solkan und Nikitas Wysrowota oder Junika den Iohann Wettermann und Andere, die der Russischen Sprache kundig waren, als: Thomas Schroeder, Ioachim Schroeder und Daniel Brakel fordern lassen, und in ihrer Gegenwart etliche Buecher aus dem Gewoelbe bringen lassen, die man dem Wettermann zum [402] Durchsehen in die Haende gab, da denn derselbe etliche stattliche Autores daselbst gefunden, worauf sich viele Scribenten unter uns berufen, aber in unsern Gegenden nicht mehr gesehen werden, weil sie in den vorigen Kriegen wahrscheinlich zerstoert und verbrannt worden, und hat Herr Wettermann gewuenscht, ob er gleich arm waere, doch gerne das Seinige berzugeben, dass diese Buecher auf evangelischen Universitaeten seyn moechten, weil sie in der Christenheit gewiss viel Nuzen stiflen wurden. Es begehrte aber des Grossfuersten Canzler und Djak, dass er eines von diesen Buechern in die russische Sprache uebersezen moechte, sie wollten ihm obenbenannte 3 Maenner, nebst etlichen Schreibern, und geschickte Leute des Grossfuersten, zuordnen, auch dafuer sorgen, dass ihm reichliche Nothdurft, Unterhalt, Wohnung und Belohnung zu Theil wurde; wie es denn ihnen und den Ihrigen zum Besten gereichen sollte, wenn sie sich hierin dem Grossfuersten bequemen wollten. Diesen Antrag nahmen sie den naechsten Tag in Bedenken, und erwogen, dass, wenn sie ein Buch wuerden geendigt baben, sie ein anderes wuerden wieder anfangen muessen, so dass die Arbeit erst mit ihrem Tode ein Ende nehmen moechte. Auch wuerde der fromme Wettermann hiedurch alle seine Pfarrkinder vergessen und versaeumen mussen, so wie die Ihrigen ihre Handthierung und Gewerbe. Derowegen sie auf eine kluge Ausflucht gesonnen, und zum Bescheid gegeben, wie der Hohepriester Ananias dem Ptolemaeo von Jerusalem die 72 Interpretes nach Aegypten gesandt, da haben die allergelehrteste Leute, die der Schrift Art und Verstandes kundig waren, [403] dabey sizen muessen, um Alles zu pruefen; wofern also dieses Werk recht gruendlich sollte vorgenommen werden, so muessten nicht allein schlichte Leute, soudern die allverstaendigsten, schrifterfahrenen und belesensten Leute dabey seyn. Als die Antwort so ausfiel, da steckten Solkan und Wysrowota die Koepfe zusammen und besorgten, dass wenn sie diese Relation so dem Grossfuersten vorbrachten, so moechte er sie als Aufseher und Beisizer ernennen, wobey denn eben keine fetten Braten abfallen, und sie wie an der Kette liegen wurden. Sie wollten also dem Grossfuersten vermelden, der Pfarrer waere der noethigen Sprachen nicht so kuendig, dass er was Rechtes leisten koennte, wodurch sie auch gluecklich von der Arbeit befreit wurden, wie mir solches Alles von Herrn Thomas Schroeffer und Herrn Johann Wettermann berichtet und versichert worden. Die Bucher wurden aber in ihre Gewoelbe gebracht und sorgfaltig verschlossen».

T. e. «Великий Князь отменно уважал Иоганна Веттермана, как мужа ученого; велел показать ему свою Библиотеку, находящуюся в Москве и полученную от Патриарха из Константинополя ¹⁰ в давние времена, когда предки его приняли Христианскую Веру. Эта Библиотека состояла из Еврейских, Греческих и Латинских книг и хранилась подле его покоя в двух ¹¹ каменных сводах ¹², как драгоценное сокровище. Наслышавшись много хорошего о сем [404] ученом муже, Великий Князь велел разломать каменные своды с книгами, которые целые сто лет не открывались, и чрез своего Верховного Канцлера (sein oberster Canzler) и Дьяка Андрея Солкана и Никиту Вызровату или Юнику ¹³ призвать Иоганна Веттермана и других разумевших по-Русски, как то: Томаса Шрёффера, Иоахима Шрёдера и Даниила Бракеля. В присутствии их вынуто было из сводов несколько книг, которые и отданы Веттерману для просмотрения; он нашел между оными некоторых значительных Авторов, на коих ссылается у нас многие Писатели, но коих творения уже не видны более в наших странах, потому что оные вероятно погибли и сгорели в прежние войны. — Веттерман, не смотря на свою бедность ¹⁴, охотно согласился бы отдать все, что имел, дабы эти книги достались Протестантским университетам, потому что они без сомнения принесли бы много пользы роду Христианскому. Но Канцлер и Дьяк Великого Князя требовали, чтобы он перевел на Русский [405] язык какую нибудь из этих книг, обещая придать ему в помощь для сего труда вышенаименованных трех мужей, и нескольких писцов и искусных людей, служащих у Великого Князя, и уверяя, что постараются ¹⁵ доставить им в изобилии все, что для них потребно, содержание, жилище и вознаграждение, и что вообще согласие их на желание Великого Князя принесет немалую выгоду как им самим, так и единоземцам их. На следующий день совещались они о сем предложении и рассудили, что, окончив одну книгу, им должно будет начинать перевод другой, так что этой работе не будет конца до самой смерти их. Сверх того благочестивому Веттерману пришлось бы забыть и не радеть о своей пастве, а им о своих ремеслах и промыслах. По этому выдумали они хитрую уловку, и сказали в ответ: что когда Первосвященник Анания послал из Иерусалима к Египетскому Птоломею 72-х Толковников, то при этом должны были присутствовать мужи самые ученейшие, которые ведали смысл и разум Писания — для исследования и поверки всего, что те делали; а потому, чтоб это предприятие [406] приведено выло в действо как можно основательнее, должны участвовать в оном не они одни, люди простые, но и мужи самые разумные, самые сведущие в Писании и самые начитанные. Получив такой ответ, Солкан и Вызровота стали толковать между собою и начали опасаться, чтоб Великий Князь, если они донесут ему таким образом об отзыве Веттермана, не назначил их самих для надзора и присутствия при этом деле, где не достанется им богатой поживы, и они будут, как на цепи прикованные. Для того уговорились они донести Великому Князю, что Пастор и другие трое не довольно сведущи в языках, и потому не в состоянии произвести ничего хорошего: чрез что они счастливо и освободились от работы, как сказывал мне ¹⁶ и уверял меня во всем этом, Господин Томас Шрёффер и Господин Иоганн Веттерман. Книги же были опять отнесены в своду и тщательно сокрыты». [407]

С этим известием в Хронике Ниенштедта очевидно находится в связи сделанное покойным Профессором Дабеловом ¹⁷ в Дерпте открытие, которое сообщается здесь в точности, потому что в чужих краях оно возбудило отчасти великие ожидания, отчасти сомнения и недоверие ¹⁸; в то же время может оно служить некоторого рода указанием и руководством для дальнейших розысканий, если в последствии времени представится случай и повод к оным.

Дабелов, прибывший в 1819 году в Дерпт, занимался розысканиями о Лифляндском Праве и, как уверял меня, получал с разных сторон документы, которые сообщались ему частию из Архивов городов Риги, Ревеля и Нарвы, частию от разных посторонних лиц. Между этими бумагами, по описанию оных, сделанному им мне в 1826 году, находились четыре связки или тетради, которые он означил так: Coll. Per. (Collectanea Pernaviensia), и из коих особенно много пользовался связкою под № 4. Эта тетрадь была писана не одною рукою, а разными почерками, на бумаге разных форматов [408] большого и меньшего, и по видимому состояла из документов, которые были сшиты вместе без всякого порядка, как случилось. В начале находилось несколько постановлений Плеттенберга; потом следовали протоколы совещаний и циркуляры, Шведское Церковное учреждение, известия о городах Дерпте и Пернове, Привилегии на отправление Церковной Службы (Mess-privilegien) и другие; окончание составляли сведения о прежнем Дерптском университете, перемещенном в Пернов. Так обозначал Профессор Дабелов связку в своих бумагах об Истории Права Ост-Зейских Провинций. В ссылках же своих на оную приводит он ее следующим образом: 1) при законодательстве Плеттенберга: «Coll. Per. IV, 1-100». 2) При Шведском Церковном Учреждении: «Coll. Per. IV, 160-180»; 3) при Дерптском университете: «Coll. Per. 220, 241, 256». Один только раз встречается ссылка на связку No 3: «Coll. Pern. Fase. III, 168» при вопросе: «Действительна ли, или присвоена ложным образом привиллегия Дворянства на исключительное приобретение земель?»

Посреди разных документов относительно Дерпта и Пернова (Collect. Dorpatensia et Pernaviensia), которые приводятся Проф. Дабеловом так: Coll. Per. IV, 249, находилось на 1 1/2 или на 2 листах (чего он не мог уже вспомнить с точностию) известие одного Дерптского Пастора, который имел в своих руках рукописи Московского Царя. Это известие было написано на простонародном Немецком наречии (Platteutsch) [409] мелкими буквами и чрезвычайно нечетко, желтыми, некрасивыми чернилами и на бумаге, также совсем пожелтелой.

По приезде моем в Дерпт, мое первое желание было получить этот замечательный документ, ибо я предполагал, вместе с Г. Профессором Дабеловом, что оный находится в Архиве Перновского Городового Совета. Однако, не взирая на все розыекания со стороны тамошних Чиновников (1826 г.), означенные выше связки не могли быть там отысканы; и самые старые из Чиновников — Архивариус и Главный Смотритель (Obervogt), из коих последний 15 или 20 лет тому назад составлял опись всему Архиву, не помнили даже, чтоб когда нибудь видели их; в реестрах и списках также не нашлось ни малейшего им следа. В 1820 году, правда, был сообщен Профессору Дабелову тамошним Городовым фискалом (Stadtfiscal) Эдуардом Франтценом — Сборник (Collectaneen-buch), в котором хотя и содержались бумаги в роде находившихся в помянутых связках, однако эти тетради были совершенно другие, ибо и Профессор Дабелов в своих бумагах означил их отдельно от Перновского Сборника. Так как и Г. Франтцен не помнил, чтоб он сообщал Профессору Дабелову что нибудь, кроме этого одного тома, и осведомления мои в других местах остались без всякого успеха: то я принужден был вовсе отказаться от надежды, увидеть собственными глазами этот достопримечательный документ. Но чтоб никто не сомневался более в [410] достоверности известия, сообщенного Профессором Дабеловом, представляются здесь, слово в слово, сделанное им и мне оставленное извлечение из сего документа. Профессор Дабелов не мог вспомнить имени Пастора; думал однако, что он назывался не Веттерманом ¹⁹.

«Wat de Zaar an Handschriften ut den Orient besitten daht.

Dere waeren in allen an 800, so he deels gekopt, deels geschenkt bekomen hatt. De meesten waeren griechisch, aber oock veele latinische. Von den latinischen hebbe ick anseben:

De Geschichten des Livius, so ick oversetten musst.

Ciceros Boock de republica und sine acbt Boecker historiarum.

Suetonius Kaysergescbichten, oock von my oeversettet.

Tacitus sine Historien.

Das Corpus Ulpiani, Papin., Pauli u. s. w. von Romisches Rechtsboock. [411]

Justins sine Historien.

Een Cod. Constit. Imperat. Theodosii.

Den Vergilius sine Aen. un sine Ith.

Calvi sine Orationes et Poem.

Justin. Cod. Constit. un Cod. Novellar.

Diisse Handschriften siind up finem Pergament schreben, oock hebbet de Handschriften guldene Deckel. Hebbet my oock de Zaar segte se waeren von den Kayser selbst, un wollehe se oeversettet hebben, wat ick aberst nich vermoegt.

Sallust. sin. Jugurth. Krieg und Syrus sine Satyren.

Caesars sine Comm. de bello Gallico un Codri sine Epitlialamia.

De griechischen Handschriften, so ick ansehen hebbe, waeren:

Polyb. sine Historien.

Aristophanes sine Comoedien.

De Basilica un Novell. Constitut. jedwede Handschrift oock mit Deckeln.

Pindars sine Carmina.

Heliothrops sine Gynothaet.

Haephestion sine Geograph.

Theodori, Athanasii, Zamoreti u. s. w. aehre Interpret. Novell.

Justin, leg. agrar.

Zamolei sine Mathemat.

Stephans sine Oeversettung der Pandecten.

. . . . . . Orat. und Hydr.

. . . . . . pili sine Historien.

Geds. . . . . Char. und sine Epigr.

Baphias sine Hexapod. un sine Evr.» [412]

«Сколько у Царя рукописей с Востока.

Таковых всего до 800, которые частию он купил, частию получил в дар.

Большая часть ²⁰ суть Греческие; но также много и Латинских. Из Латинских видены мною:

Ливиевы ²¹ Истории, которые я ²² должен был перевести.

Цицеронова Книга de republica ²³, и 8 Книг historiarum.

Светониевы ²⁴ Истории о Царях, также мною переведенные.

Tacitus Histor.

Corpus Ulpiani, Papiniani, Pauli и т. д.

Книга Римских Законов.

Юстиновы Истории.

Codex Constitut. Imper. Theodosii.

Virgilii Aeneid. и Ith. (Идиллии?)

Calvi orationes et poemate (Не Cajus Licinius [413] Calvus ли это, коего Речи и Стихотворения утрачены?)

Justiniani Cod. Constitut. и Codex Novellar.

Сии манускрипты писаны на тонком пергаменте и имеют золотые переплеты. — Мне сказывал также Царь, что они достались ему от самого Императора, и что он желает иметь перевод оных: чего однако я не был в состоянии сделать.

Саллюстиева война Югурты и Сатиры Сира.

Caesar. Comment, de bello Gallico и Codri Epithalam. (He Поэт ли Codrus, которого имя встречается у Ювенала и Виргилия; или Antonius Urceus Codrus, который умер 1500 г. в Болонии?)

Греческие рукописи, которые я видел, суть:

Полибиевы Истории.

Аристофановы Комедии.

Basilica и Novellae Constitutiones, каждая рукопись также в переплете.

Pindari Carmina.

Heliothrop. Gynothaet. (Может быть Гелиодоров Эротический роман: Aethiopica?)

Haephestion Geograpbica.

Theodori, Athanasii, Zamoreti etc. Inlerpretationes Novellarum.

Justin. leg. agrar.

Zamolei Mathematica.

Эфанов (Aephani) перевод Пандектов.

. . . . . Orat. и Hydr.

. . . . . pili Historiae. [414]

Cedr. . . . (?) Char. и Epigr.

Baphias (?) Hexapod. и Evr. (?)»

Вот список творений, который во всяком случае — если даже и отнесем иное к неточности и незнанию Автора — должен возбудить величайшие ожидания! Бакмейстер ²⁵ сомневается вообще во всем повествовании Ниенштедта; но ему было неизвестно, что сей последний приводит в свидетели самого Веттермана, и что существование Библиотеки подтверждается известиями жизнеописателей Максима Грека, а теперь и открытием, которое сделал Профессор Дабелов. — Маттеи ²⁶ предполагает печатные книги, каковые действительно находились в Московской Синодальной Библиотеке и в Архиве Коллегии Иностранных Дел, еще под конец прошедшего столетия. В сем случае книги эти долженствовали перевезены быть в Москву в царствование самого Царя Иоанна (IV) Василиевича, может быть при завоеваний Лифляндии: к чему может относиться одно из показаний Веттермана; однако этому противоречат слова Ниенштедта, что своды, в которых хранились книги, целые сто лет не открывались.

Нет никакого сомнения, что Библиотека Великого Князя Василия (IV) Иоанновича и Библиотека сына его, Царя Иоанна (IV) Василиевича, суть одна [415] и та же Библиотека, и вопрос состоит только в том, откуда они происходят? Карамзин ²⁷ и Страль ²⁸, не приводя доказательств, полагают, что Библиотека Великого Князя Василия (IV) Иоанновича собрана отчасти древними Великими Князьями, отчасти привезена в Москву Великою Княгинею Софиею из Рима; сие последнее происхождение приписывает Карамзин ²⁹ также Библиотеке Царя Иоанна (IV) Василиевича, вовсе не упоминая впрочем о связи ее с Библиотекою его родителя. Невероятно однако, чтоб Библиотеку, которую Великие Князья и Митрополиты могли конечно собрать в прежние времена, покупая книги на Востоке или получая в дар оттуда, избежала опустошений ³⁰, коим подвергалась Россия, и именно столицы Велико-Княжеские: Киев, Владимир и Москва, и кои, как известно, утратили почти все памятники древности. Сверх того очень невероятно, чтоб упоминаемые Ниенштедтом Латинские и Еврейские рукописи перешли в Москву также из Константинополя. [416]

По этому мы скорее согласимся отнесши начало сей Библиотеки не далее времен Иоанна (III) Василиевича ³¹, и принять, что по крайней мере самая большая часть оной перешла из Рима ³² в Москву при бракосочетании Великого Князя с Греческою Царевною Софиею в 1472; переговоры о сем браке начаты Папою Павлом II чрез отправленное им в Москву особое Посольство, и приведены к концу преемником его Сикстом IV. Папа назначил в сопровождение Царевны блестящее Посольство, в котором находился Легат Антоний. Таким образом можно почитать по крайней мере Латинские (и Еврейские?) рукописи подарком Папы ³³, который желал [417] угодить Великому Князю в надежде склонить его к соединению Церкви Греко-Российской с Латинскою. Но Великий Князь мог обогатить свое собрание еще и из другого источника. Как Греки, спасаясь от ига Магометанского, принесли в Италию уцелейшие памятники своей Словесности, так же точно могли принести в Россию Греческие рукописи ³⁴ те из них, которые в сей земле обрели свою вторую отчизну. Может быть, еще в Княжение Василия (III) Василиевича, родителя Иоанна Великого, перешли из Италии в Россию рукописи (1440 года) — если только они уцелели от пожара 1445 года — чрез Митрополита Исидора, который присутствовал в Ферраре и во Флоренции на Церковном Соборе, имевшем целию соединение обеих Церквей; может быть, при наследнике Иоанна, Великом Князе Василии (IV) Иоанновиче, собрание было умножено отправленным им в 1526 г. в Италию к Папе Клименту VII гонцом, Димитрием Герасимовым ³⁵, который учился в Ливонии, знал хорошо язык Латинский, был употребляем Великим Князем в Посольствах Шведском, Датском, Прусском, Венском, и о котором славный Историк того времени, Павел Иовий ³⁶, говорит с похвалою, как о муже, имевшем многие сведения и ум здравый. [418]

Чрез это собрание могла бы Россия ³⁷ возобновить для Европы времена Князей Медичи, Петрарки и Боккачио, когда из пыли Библиотек были извлечены неведомые сокровища древности; но и оно не могло спастись от гибельных опустошений, испытанных Россиею в прежние времена. Оно исчезло, не оставив по себе никаких следов, и все мои старания, получить какие нибудь сведения об оном, остались тщетными. Это книжное сокровище не могло перейти в нынешнюю Синодальную Библиотеку не столько по тому, что оно было собственною Библиотекою Царя, сколько от того, что Синодальная Библиотека основана лишь в XVII столетии ³⁸ посредством покупок в Греческих монастырях, по поводу предполагавшегося тогда критического исправления Церковных книг; да при том, кроме упомянутого выше сего Служебника, она не содержит в себе никаких Латинских рукописей. [419] Так как Царь Иоанн (IV) Василиевич в 1566 ³⁹ году перенес свою резиденцию в Слободу Александровскую, куда взял с собою и все свои сокровища: то здесь могли бы сохраниться следы его Библиотеки. Но и эта надежда уничтожена: ибо Иеромонах, Магистр Афанасий, Адъюнкт-Профессор Духовной Академии в Троицкой Сергиевской Лавре, осведомлялся, по просьбе моей, у Игуменьи Вознесенского монастыря в Александрове, и получил от нее в ответ, что «хотя в монастыре находится 20 рукописей, но они большею частию позднее времен Иоанна (IV) Василиевича, что там вообще исчезли все следы пребывания Царя». И так мы должны предположить, что Царь, оставляя Слободу Александровскую, увез с собою в Москву и свою Библиотеку (если только она была привезена туда из Москвы), и что она погибла во время смятений при Лжедимитриях, может быть, при сожжении Москвы в 1611 году.

Ординарный Профессор Дерптского Университета Фридрих Клоссиус.

Комментарии

1. Карамзин (История Госуд. Российск. Том VII, стр. 177, 2-е изд.) называет, вместо Даниила, Инока Савву, который однако «в изнеможении старости не мог предприять дальнего путешествия в Россию».

2. Карамзин, Ист. Гос. Рос. Том VII, стр. 177, 2 изд. — Strahl, Das gelehrte Russland (Leipzig, 1828) стр. 109 и след. (Эта книга есть по большой части перевод изданного Преосвященным Митрополитом Евгением Исторического Словаря о бывших в России Писателях Духовного Чина. С. Петербург, 1818, in-8). Его же: Beitraege zur Russischen Kirchengeschichte Band. I. (Halle, 1827) стр. 98 и след. и Geschichte del’ Russ. Kirche, Th. I (Halle, 1800) стр. 545 и след. Во втором издании Словаря Митрополита Евгения (С. Петербург, 1827) это место оставалось без всякой перемены.

3. Смотри о нем: Recke und Napiersky Schriftstellerlexicon, B. 3. (Mitau, 1831), стр. 333 и след.

4. Arndt’s Livlaendische Chronik. Th. 2. (Halle, 1753, fol.) стр. 258.

5. Gadebusch’s Livlaendische Jahrbuecher. Tb. 2. Отделение I. (Riga 1781) стр. 52; также Livlaaendische Bibliothek. Th. 3. (Riga 1777) стр. 298.

6. Friebe’s Handbuch der Geschichte Liv- Ehst- und Kurlands. B. 3. (Riga 1793) стр. 51 и след.

7. Ист. Гос. Рос. Том IX, стр. 72 и след. примеч. 129.

8. Тиманн Бракель, Немецкий Пастор в Дерпте, который в 1559 году был Русскими отведен и плен, но потом освобожден из оного Царем (См. Recke und Napiersky: Schriftstellerlexicon B. 4 (Mitau 1827), стр. 232 и след.), рассказывает в своем «Christlich Gespraech von der grausamen Zerstoerung in Lifland durch den Muskowiter» (— 1579. in-8), что Царь даровал опять свободу некоторым Лифляндцам, в числе коих был и Иоганн Веттерман, умерший 1564 года в Дерпте. По этому Арндт почитает вероятным, что Веттерман два раза был в России и что Бракель ошибся в показании года его кончины.

9. В Архиве города Дерпта, в котором справлялся, по моей просьбе, Г. Архивариус Тремер, нашлось весьма не много известий о Веттермане в протоколах Городового Совета; а именно: от 23 Октября 1553, что он обучался на счет Совета и утвержден Священником и Проповедником при церкви Св. Марии; от 26 Сентября 1554, что он, просит Совет об уплате ему 71 талера, которые издержал на свое учение, и от 25 Октября 1554, что при выборе Пастора для Мариинской церкви, мнения Духовенства были в пользу Веттермана, но что Совет, большинством 1 голоса, избрал другое лице.

10. Так же читает и Фрибе l. c.; но в списках Арндта и Гадеберна, вместо Константинополя, было: из Рима.

11. Сравни ниже примечание на стран. 406.

12. В одном списке Ниенштедтовой Хроники и в Рижской Городской Библиотеке (из коллекции Г. Бротце) сказано: «Und unter 2 Gewoelben in seinem Gemache vermauert und wie ein koestlicher Schaz u. s. w.» (и под двумя сводами в его покое закладены в стену, и как драгоценное сокровище, и проч.)

13. Под именем Солкана Сочинитель вероятно разумеет Государственного Дьяка Андрея Щелкалова, а Никита Вызровата или Юника могут быть слитые в одно лице Дьяк Иван Михайл. Висковатый и Никита Афанасьевич Фуников. Прим. Русск. Перев.

14. В Списке Рижской Городской Библиотеки сказано: «Ob er gleich arm waere, so wollte er doch alle das Seine, ja seine Kleider darum geben» u. s. w. (Хотя он и был беден, но согласился бы отдать все, что имеет, даже одежду свою и проч.)

15. В Списке Рижской Городской Библиотеки сказано: «Und wollten beschaffen, dass sie vom Grossfuersten mit reichlicher Nothdurft an Victualien und guten Getranken, guten Logementen und ehrlicher Begnadigung und Verehrung versehen wuerden» u. s. w. (И сделают, что они получат от Великого Князя в избытке все потребные им жизненные припасы и хорошие напитки, хорошее помещение и честное вознаграждение и милости и т. д.).

16. В Списке Рижской Городской Библиотеки окончание следующее: «So haben sie nur ein Buch auf 6 Wochen zu vertrauen gebeten: aber Solkan hat geantwortet, wenn der Grossfuerst das erfahren wuerde, so waeren sie mit ihnen um die Haelse: denn der Grossfuerst wurde daraus abnehmen, dass sie die Arbeit gescheut hatten. Diess hat mir Herr Thomas Schroeffer, u. s. w. Die Buecher sind dick bestaubt gewesen und wieder in 3 doppelte Gewoelbe verwahret worden». (И так они просили поверить им одну только книгу на 6 недель; но Солкан отвечал, что если; про это узнает Великий Князь, то всем им не снести, своих голов: ибо Великий Князь по этому догадается, что они убоялись работы. — Это сказывал мне Господин Томас Шрёффер и проч. На книгах была густая пыль, и они были снова спрятаны в три двойные свода.) О трех сводах упоминают также Арндт и Гадебуш.

17. Brocker’s Jahrbuch fuer Rechtsgelehrte in Russland. B. I. (Riga 1822), стр. 306 и след.

18. Hallische allgemeine Litteraturzeitung 1825, NNo 45 и 101. Themis ou bibliotheque du Jurisconsulte, Т. 7, Paris 1825 (стр. 90 и след.) Т. 9, стр. 302. Hermes, B. 25 (Leip. 1826) стр. 386 и след.; Antologia, Giornale, Fiorenze 1827. Marzo No 75, стр. 31. Biblioteca Italiana No CLVII, Gennajo 1829 (Milano) стр. 116. Schunck Jarbuecher der juristischen Litteratur, B. 2 (Erlangen 1826) стр. 109 и след.

19. Может быть, это был Тиманн Бракель (см. выше, примеч. 6. на стран. 400), которого однако не должно смешивать с гражданином Даниилом Бракелем, бывшим вместе с Беттерманом в Царской Библиотеке и упоминаемом также в здешних Советских протоколах. — Или же это был какой нибудь другой Дерптский Пастор, которому Царь велел открыть свою Библиотеку: ибо в то время были здесь две церкви: церковь Св. Марии и церковь Св. Иоанна, и ври Царе в 1566 году (Карамз., Т. IX, к стр. ди прим. 166, и стр. 442), находились три Священника Аугсбургского Вероисповедания. Христиан Шрёффер, придворный проповедник Магнуса, Принца Голштинского, был также в Москве в 1570 г. (Gadebusch Livlaend. Bibliothek. Т. 3, стр. 110). Он умер Пастором в Дерпте 1601 года.

20. О Еврейских не говорится ни слова.

21. Перевод Ливия в Московской Синодальной Библиотеке, о котором известие сообщил Г. Снегирев (Ученые Записки Императорского Московского Университета, No III, Сентябрь 1833) принадлежит лишь к прошедшему столетию.

22. Следовательно, это не может быть Веттерман.

23. Есть известие, что в 1581 г. один Волынский дворянин, Войнуский, имел у себя Цицероново творение: de republica (См. Leipziger Literatur-zeitung, 1824, No 5, стр. 39.)

24. По словам Павла Иовия (Paul. Jovius de legatione Moscovitarum liber — известия, почерпнутые из разговоров с Послом Великого Князя в Риме, Димитрием Герасимовым в 1526 году) и по свидетельству в сочинении: Rerum Moscovitarum auctores varii (Francfor. 1600), стр. 128, Русские в то время знали между прочим в переводе Историю Римских Императоров — Светониеву, как предполагает Карамзин (Т. VII, стр. 226, 2 изд.).

25. Essai sur la bibliotheque de l’Academie Imper. des Sciences. St. Petersb. 1776, стр. 141.

26. Index Codicum manuscript. graecorum bibliothecarum Mosquensium S. S. Synodi. — Petropoli, 1780, 4. Предисловие.

27. Т. VII, стр. 177, 2 изд.

28. Gelehrtes Russland, стр. 110.

29. Т. IX, стр. 90.

30. Так были разорены Монголами: Владимир 1238 г. и Москва 1382 г. (при чем, по словам Карамзина, Т. V, стр. 86, 2 изд. «предано огню множество древних книг и рукописей»); а в 1366 и 1445 годах истреблена пожаром значительная часть города Москвы, вместе с Кремлем (Карамзин, Т. V, стр. 12 и 311). Достойно удивления, каким образом Библиотека могла избегнуть гибели от ужасного пожара в Москве 1547 года, когда (по словам Карамзина, Т. VIII, стр. 97) сгорел Кремль вместе с Царскими Палатами, казною, сокровищами, древними хартиями, книгами. В позднейшие пожары 1571 и 1591 годов Кремль уцелел (Карамзин IX, стр. 182 и X, стр. 143.)

31. Если в сообщенном Проф. Дабеловом реестре показывается, будто сии книги получены с Востока, и даже будто некоторые из оных самим Царем названы Пастору подарком от Греческого Императора, то это не может еще служить важным опровержением нашего мнения: ибо Немецкий проповедник едва ли входил в точные осведомления и розыскания на счет оных, да может быть, по времена Иоанна (IV) Василиевича и не знали уже с достоверностию истинного происхождения Библиотеки. Напротив же того, показание Ниенштедша, что своды с книгами не открывались около ста лет, совершенно согласуется с годом бракосочетания Иоанна Великого, в 1472 году.

32. Сей же город значится и в тех списках Ниенштедта, которыми пользовались Арндт и Гадебуш (См. выше, примеч. 2 и 3 на стран. 400). В Московской Синодальной Библиотеке находится Латинский Служебник (Missale) на пергаменте, который, как гласит предание, привезен из Рима Царевною Софиею.

33. Этому не противоречит известное событие, что когда Митрополит Филипп имел прения о предметах Веры с Папским Легатом Антонием, сей последний прекратил спор, сказав: «нет книг со мною». (Карамзин, Т. VI, стр. 69 и 70, 2 изд.). Ибо, может быть, от Папы получены только светские творения; книги же духовные привезены постепенно и в разные времена переселявшимися Греками.

34. Карамзин (Т. VI, стр. 70.) не приводит тому доказательств.

35. Карамзин (Т. VII.) стр. 141, 2 изд.

36. Срав. выше прим. 5, на стран. 412.

37. Не упоминая о встречающихся в списке Проф. Дабелова многих именах Писателей, доселе вовсе неизвестных или малознаемых, которые может быть ошибочно списаны (напр. Calvus, Codrus, Zamoretus, Zamoleus, Baphias), стоит только вспомнить о книгах Ливия, может быть полных; о Цицероновом творении: de republica, которое только в наши дни не вполне извлечено из Ватикана Майем — этим воскресителем мертвых; о книгах Сира, и даже о 8 книгах historiarum Ciceronis. И какое изумительное богатство источников для Римского Права!

38. Если б Библиотека Царя Иоанна тогда еще существовала, то не было бы никакой надобности отправлять на Восток Иеромонаха Арсения Суханова для закупки рукописей. Г. Снегирев (l. c. стр, 693) предполагает, кажется, связь между Синодальною Библиотекою и этою древнею Библиотекою.

39. По словам Карамзина (Т. IX, стр. 74), Царь переехал в Слободу в 1564 году; но по свидетельству двух очевидцев, Лифляндцев Таубе и Крузе (См. Ewer’s Beytraege zur Kenntniss Russland’s, ч. I. Dorpat 1818, стр. 190), на которых и Карамзин ссылается, — это было в 1566 году.

Карамзин преимущественно почерпнул описание сего происшествия из Летописи, которую именует Александро-Невскою (Т. IX. прим. 130). Прим. Ред.

Текст воспроизведен по изданию: Библиотека великого князя Василия (IV) Иоанновича и царя Иоанна (IV) Василиевича // Журнал министерства народного просвещения, № 6. 1834