СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

БАЛЬТАЗАР КОЙЭТТ

ИСТОРИЧЕСКИЙ РАССКАЗ

ИЛИ ОПИСАНИЕ ПУТЕШЕСТВИЯ ГОСПОДИНА КУНРААДА ФАН-КЛЕНКА

VOYAGIE VAN DEN HEERE KOENRAAD VAN KLENK, EXTRAORDINARIS AMASSADEUR VAN HAER HO: MO: AEN ZYNE ZAARSCHE MAJESTEYT VAN MOSCOVIEN

I.

Нидерланды в XVII веке. — Война Нидерландов и коалиции с Людовиком ХІV. — План союза с Россией. — Три посольства. — Биографические сведения о Кленке. — Голландско-Русские отношения до 1675 года.

В шестидесятых годах XVІІ века Нидерланды, богатейшее государство тогдашней Европы, с лучшим флотом в мире, были одною из самых видных Европейских держав. Нити Нидерландской политики заметны были во всех выдающихся фактах политической жизни этого времени. Политика же эта, имея основу чисто материальную, именно торговые интересы крупных Голландских фирм, в то же время произвольно или непроизвольно отстаивала и нематериальные блага значительной части населения тогдашней Европы: протестантизм, политическую свободу, веротерпимость и свободу совести. Последнее обстоятельство придает особое значение изучению Нидерландской политики данного времени, хотя сами Нидерландские деятели XVII века эти блага, почти постоянно, ставили в своей деятельности на второй план.

В указанные годы из двух Нидерландских партий — аристократически-олигархической и демократической Оранской — главенствовала во всех отраслях управления первая, которой удалось совершить в это время два дела: заключить выгодный торговый договор с Франциею в 1662 г. и основать тройственный союз 1668 г. . Последний новейшие историки считают комедиею, т. е. союз этот, как будто направленный против Франции, считают заключенным, на самом деле, лишь для того, чтобы привести Францию, при помощи посредничества, на сторону союзников. Действительно, о склонности Карла II к Франции нечего и говорить; Швеции мог быть, полезен — если вспомнить события первой половины века — союз с Франциею, а никак не против Франции; де-Витт же и партия его всегда считали целью своей политики возможно тесное сближение с Франциею: лишь при такой близости можно было рассчитывать на безопасность сухопутной границы союзного государства, плохо снабженного крепостями и гарнизонами и почти лишенного армии, которой нарочно дали прийти в упадок, так как она всегда поддерживала Оранцев.

Нидерландские олигархи при своих рассчетах, однако, не приняли в соображение непомерного властолюбия Французского [V] короля, его нелюбви к еретической Голландии и его намерения создать универсальную монархию. Известны последствия их ошибки: Людовик ХІV изолировал Штаты, привлек на свою сторону Англию и Швецию, заключил выгодный союз с Австриею, и в начале лета 1672 г. пять провинций Нидерландов были наводнены Французскими войсками — что сей-час же повлекло за собою гибель де-Витта, падение олигархов и возстановление генерального стадгоудерства. Немецкие историки спасителем Нидерландов называют Бранденбургского великого курфюрста: он навязал свою помощь Нидерландцам еще до войны, против их воли; теперь он вступил в соглашение с Австриею, и с большой армиею, к которой примкнули и императорские войска, подступил к Рейну. Прорытие в Голландии дамб, появление новаго энергичного вождя в лице генерального стадгоудера Виллема III Гендрика, союзные войска на верхнем Рейне и вооружения в Испанской Бельгии заставили Людовика отказаться от дальнейших предприятий и отступить. Союзники, однако, после этой первой удачи, делали плохие успехи. На стороне Франции было преимущество единства и строгой планомерности действий, противники же ее действовали в недостаточном согласии: в июне 1673 г. Бранденбург даже временно принужден был сойти со сцены борьбы. Однако, всетаки, заключенное в тоже лето между императором, Испаниею, Лотарингским герцогом и Штатами соглашение — к которому, в начале следующего года, присоединились Дания, Англия, Рейнские государства, Священно-римская империя и опять Бранденбург — заставило Людовика вскоре очистить Нидерланды совершенно. Теперь, когда борьба приняла обще-Европейский характер, Голландская купеческая аристократия, пожалуй, заключила бы мир на условиях statu quo ante bellum; главное было достигнуто: границы государства были обеспечены, у Людовика же оказалось столько неприятелей в Европе, что невероятным являлось новое его нападение. Но стадгоудер хотел вести дело дальше: он видел в Людовике вечную помеху для Европейского мира и желал его окончательного принижения. Остальные союзники также продолжали войну, но по разным побуждениям. Бранденбургь, главным образом, имел в виду обезопасить свои владения на Рейне. Император заботился о возвращении Эльзаса и Лотарингии. Дания хотела сломить преобладание Швеции [VI] на севере. Испания тратила последния силы, чтобы отстоять свои владения в Бельгии и Бургундии. Политике Людовика XIV легко было восторжествовать над союзниками при таком разнообразии их интересов. Обещаниями и деньгами он удерживал от вмешательства в войну короля Карла II Стюарта. Против Испании он возбуждал возстание в Сицилии. Против Австрии поддерживал Эммериха Текели в Венгрии. На Польский престол Французскими деньгами удалось возвести Яна Собесского, давшего обещание действовать и против Австрии и против Бранденбурга. Шведы, тем же средством, побуждены были напасть на курфюрста Бранденбургского. В Испанских Нидерландах и у Рейна Французы сами одерживали успехи своею мастерскою военною организациею. Из всех союзников в это время наиболее сильным своей армиею был великий курфюрст. Он не мог, однако, в достаточной мере, помогать в войне с Франциею, потому что собственные его земли подвергались опасности от Шведов. Кто желал сохранить его помощь, должен был постараться отвлечь Шведов, найти им в тылу другого врага, в роде того, как Людовик нашел в Венграх врага в тылу Австрии. Таким врагом для Швеции мог быть лишь царь Московский. И вот в 1675 г. Штаты, император, Дания и Бранденбург делают, отдельно друг от друга, попытки склонить Москву к войне со Швециею. Как увидим ниже, попытки эти остались безрезультатными: единственным последствием их было лишь приближение не очень значительного количестваРусских войск к Шведской границе и план Русского посредничества между Швециею, Бранденбургом и Штатами. Посредничество не состоялось, а Русские войска на Шведской границе нисколько не помешали Шведам в 1678 г. предпринять новое нашествие на Бранденбург. Война с Турциею и смена государей помешали Москве принять участие в обще-Европейской коалиции против Шведов и Французов. Москве приходилось опасаться и Собесского, котораго считали одинаково «недругом и цесарю, и царю». Лишь эти опасения, может быть, удержали Москву от объявления войны Швеции, с которой, впрочем, с 1661 г. существовал Кардисский «вечный» мир. Обещание союзниками берегов Балтийского моря не могло не быть заманчивым, ¹ против Шведов было много [VII] поводов к неудовольствию, союзник Шведов Французский король известен был своею поддержкою султана Турецкого и, наверное, не один лишь Московский резидент в Польше Тяпкин находил, что фракции Французская и Шведская «зияют на государство Московское». Предстояла бы, однако, война и тяжелая, и продолжительная, и, может быть, в Москве предугадали вполне правильно, что нельзя придавать особаго значения заверениям послов о непременном включении требований Москвы в условия общего мира. Ближайшие события показали, что подобные обещания могли и не исполняться. Военные неудачи принца Оранского понизили авторитет его перед народом, олигархия снова подняла голову, предполагавшийся, а 14-го ноября 1677 г. состоявшийся брак принца с племянницею Английского короля заставил олигархов действовать энергичнее, в опасении чрезмерного усиления Оранской партии, и они снова стали усердно хлопотать о мире. В начале 1676 г. Голландский флот в Средиземном море был уничтожен, великий де-Рейтер побежден и убит, а таких потерь не могла, конечно, вознаградить и победа, одержанная адмиралом Тромпом, в союзе с Датчанами, над Шведским флотом в июне того же года. Еще в конце 1676 г. собирался конгресс в Нимвегене и, после тайного соглашения с Карлом Стюартом, аристократическая партия в Нидерландах, против желания принца Оранского, 10-го августа 1678 г. заключила мир с Франциею. Чтобы лишь уничтожить коалицию, Людовик предупредил все желания Нидерландцев: отдал им взятый у них Маастрихг и возобновил торговый договор 1662 г. . Менее счастливы были обманутые Штатами в своих ожиданиях остальные члены коалиции: Испания, император, великий курфюрст и Дания. Все они должны были пойти на большие уступки Франции и Швеции. Так кончилась эта война, не приведя ни к какому решению, — большею частью, на условиях statu quo ante. Понятно, что, при ближайшем поводе, она должна была вспыхнуть вновь. И действительно, еще два раза, при том же Людовике XIV, замысел Французской универсальной монархии приводил в сотрясение почти всю Европу. Во время этих последующих войн состоялось, наконец, вмешательство России [VIII] в дела Европы, именно в том направлении, как того желали коалиционные державы в 1675 г. Но то было уже при совершенно иных обстоятельствах, когда в планы Голландии война России со Швециею, ставшей в самом конце XVII в. союзницею Штатов, входить не могла.

Из всей борьбы, в общих чертах очерченной нами, нас интересует лишь один эпизод: попытка Штатов втянуть в 1675 г. в общую войну и Россию, т. е. посольство Кунраада фан-Кленка, которое, с этой целью, было снаряжено в Москву от имени Генеральных Штатов и принца Оранского. Как мы видели, с тою же целью посылали посольства в Москву и Бранденбургский курфюрст и цесарь Священно-римский. ² Случайно все эти три посольства оставили после себя память в литературе. Подобно тому как посольство Кленка вызвало книгу Койэта, приводимую ниже в переводе, так же точно остались литературными памятниками посольств цесарского и Бранденбургского, — следующия сочинения: I. a) «Relatio eorum quae circa Sacrae Caesareae Majestatis ad Magnum Moscorum Czarum ablegatos Annibalem Franciscum de Bottoni et Joannem Carolum Terlingerenum de Guzmann gesta sunt, strictim recensita, per Ad. Lyseck, dictae legationis secretarium» (Salisburgi, 1676); b) C. Val. Wickhart, «Moscowitische Reissbeschreibung, oder was sich mit der Rom. K. M. Leopoldi I Abgeordneten, zu dem Gross Czarn in Moscaw Alexium Michalovitz in dem 1675sten Jahr zugetragen. Mit beygefugtem kurtzen Bericht von der Moscowitter Religion, und deren politischen Standt» (Wien, s. a. ). II. «Beschreibung der zwoten Gesandschaft, welche Joachim Scultetus, Konigl. preussl. und churfurstl. Brandenburgischer geheimer Legations und Hofrath 1675 nach Russland angetreten» («Magazin fur die neue Historie u. Geographie» von D. A. F. Busching, т. IX, Halle, 1775). Три названные сочинения и в объеме и в содержании уступают книге Койэта. Сочинение Скультетуса или Скультета — простой оффициальный отчет, изложенный в форме дневника, в роде Голландских Verbaal’ей, с тою лишь разницею, что всякого рода грамоты и т. п. документы прямо включены в него, а не помещены в приложении. Книги же об Австрийском посольстве дают лишь описание внешней [IX] стороны посольства, без разъяснения самого предмета переговоров. Последний был один и тот же у обоих посольств: предложение вступить в оборонительный и наступательный союз против Швеции. Ссылаясь на вечный мир со Швециею, Московское правительство отклонило это предложение. ³ — Бытовых черт в названных книгах отмечается мало. Приняты были оба посольства хуже, чем Нидерландское, чту объясняется меньшим богатством и малолюдностью снаряжения их.

Одним из обстоятельств, которое должно заставить нас обратить особое внимание на посольство фан-Кленка, является — несколько бoльшая успешность его. Кленк знал, отъезжая из Голландии, что влиятельная часть Нидерландцев была против посылки посольства в Москву, потому что вмешательство новаго государства в войну затянуло бы лишь последнюю, а это для торговли было невыгодно. Поэтому Кленк пошел дальше своей инструкции, требовавшей от него лишь, чтобы он сделал то же предложение, как и представители Дании, Бранденбурга и императора. Добросовестно исполнив политическую свою [X] Миссию — оставшуюся также без особых результатов, как и ходатайства других союзников, — Кленк самолично, по собственной инициативе, выступил с ходатайствами, которые, несомненно, должны были прийтись по сердцу крупным торговым аристократам Нидерландов, желавшим поскорее окончить войну: он завел переговоры о свободной транзитной торговле шелком, разузнавал о пути в Персию, о пути через Сибирь в Китай. Здесь успехи его также оставляли желать много лучшего, но, во всяком случае, он хоть некоторую, зато несомненную пользу принес Нидерландской торговле и оставил своими проектами по себе память в Москве, не изгладившуюся и до времен Петра I, решившего отнестись более предупредительно к предложениям Голландцев (ср. выдержку из инструкции Лефорту, Головину и Возницыну в 1697-98 гг. у С. С. Uhlenbeck’а, «Verslag aangaande een Onderzoek in de Archieven van Rusland ten bate der Nederlandsche Geschiedenis», ‘s Gravenhage, 1891, стр. 55-56).

Нет никакого сомнения, что в самой биографии и в личных качествах Голландского посла мы должны искать причину большей разносторонности результатов и большей успешности его посольства. Кленк был и до посольства небезызвестен в Москве и с полным правом мог ссылаться: «известно де им, царского величества ближним бояром, как в прошлых годех блаженные памяти великому государю его царскому величеству отец его Юрьи Клинкин и он посол служили и радели и многие прибыли чинили». (Гол. кн. Моск. Архива Мин. Ин. Дел, № 9, л. 314). В грамотах за первую половину XVII в. очень часто упоминается отец Кленка, в Русских документах называемый Юрием [Ивановичем] Клинкиным или Клинком. Целых почти полстолетия этот Кленк вел крупную торговлю в России. Дворы его еще в начале столетия находились в Москве, в Вологде, в Колмогорах и в Архангельске; в последнем городе была даже пристань, называвшаяся его именем (Klinke brug — см. прим. 4-ое к гл. VI печатаемой ниже книги). Он, с некоторыми другими, имел жалованную грамоту торговать в России на льготных условиях еще со времен Василия Шуйского, а может быть и раньше. При царе Михаиле Феодоровиче льготы ему неоднократно подтверждались. Не одним лишь торговым делом занимался он. [XI] Под 1627 г. есть известие, что он в посольском приказе давал пояснения о современном политическом положении (Uhlenbeck, p. 21). Документы Московского Главного Архива М. И. Д. упоминают об Юрии Кленке под 1608, 1613, 1614, 1616, 1627, 1628, 1629, 1634, 1641, 1642, 1644, 1645, 1647, и 1651 гг. (Uhlenbeck, р. 16-42, Бантыш-Каменский, «Обз. внешн. сношений» I, 173-183). Резолюции Штатов сообщают о монополии на юфть и коноплю, которую имели в 1653 г. купцы Фохелаар (Фоглер) и Кленк (Scheltema, «Rus. en de Nederl. » I, 228). С пятидесятых годов начинаем мы находить упоминания о сыне Юрьена — Кунрааде, котораго в России звали Кондратием Юрьевичем Клинкиным. В 1659 г. он называется уже «гостем»; в этом году он вместе с Фохелаарами просил о возобновлении данных им обоим раньше жалованных грамот относительно половинной пошлины и дворов близ печатного дома (Uhlenbeck, p. 43, Бантыш-Каменский, I, стр. 185). Как из Голландских источников сообщает Схельтема, Кленк сначала торговал в России, но потом переселился в Голландию, не прекращая, однако, своих торговых операций, а временами исполняя и дипломатические поручения. В мае 1665 г., вместе с компаньоном своим Фохелааром, писал он гостю Бюхлингу: объявить думному дьяку посольского приказа Алмазу Иванову о возможности Голландского посредничества в Русско-Польских делах. Еще в феврале 1675 г., перед самим посольством, принц Оранский просил царя «дозволить гостю Конраду Юргенсону фон-Кленку покупать в России до 60 тысяч четвертей ржи для вывоза в Голландию» (Бантыш-Каменский, l. с. I, 189; ср. ниже, в отд. III введения, где приведено письмо Кленка к принцу, по поводу этой покупки).

Таковы данные, находимые об обоих Кленках в Русских документах и в том единственном общем сочинении о Русско-Нидерландских отношениях, какое пока существует. Розыски в Голландских архивах и библиотеках, предпринятые летом 1899 года, прибавляют к ним еще следующия сведения.

Семья Кленков не Амстердамская по своему происхождению, а пришлая, из Нассау-Дилленбурга. Документы Амстердамского общинного архива (Gemeente Archief) дают возможность установить следующую родословную Кленков: [XII]

Как видно из этой родословной, Юрьен или Юрий Кленк, отец посла, на самом деле носил имя Георга Эверарда. Согласно указаниям, полученным от дальнего родственника Кленков, дворянина дель-Кур-фан-Кримпена, отец Георга Эверарда был тайным советником в Дилленбурге. Относительно того, правильно ли проведенное Уленбеком отожествление Юрьена Янсзоона с Георгом Кленком, в документах нет указаний. Кунраад Кленк родился в апреле 1628 г.: под 9-ым апр. этого года в церковных книгах отмечено его крещение (Doopregister der Oude Kerk, № 6). Брак его с Мартиною Репемакер отмечен под 28-ым марта 1656 г., причем в это время, судя по церковной записи, отца его уже не было в живых; сам он назван купцом (coopman) и Амстердамцем (Kerkinteekenregister № 475, fol. 206). Гражданство в Амстердаме, очевидно, получил уже отец его. Крещение дочери К. Кленка — Гертруды отмечено под 3-ьим февраля 1664 г. (Doopregister der Westerkerk, № 106). Погребение бывшего посла церковные книги помечают под 1-ым ноября 1691 года (Begrafenis-Register-Westerkerk. D. T. & В. 1102). Относительно должностей, занимавшихся К. Кленком, мы находим следующия указания:

У Яна Вахенаара в «Amsterdam in zyne opkomst, aanwas, geschiedenissen» etc., III (1767), в списке судей (schepenen), К. Кленк отмечен под 1674 и 1689 годами, а в списке советников под 1672 г. (l. с., р. 343,344,358), в книге [XIII] «De Regeeringe von Amsterdam soo in’t civiel als crimineel en militaire 1653-1672 ontworpen door Hans Bontemantel», uitgegeven door D-r G. W. Kernkamp (1897), v. I, p. 208, под 6-ым октября 1672 г. упоминается Coenraat Klenk как capitijn bij den grooten krijgsraet. Депутатом в собрании Генеральных Штатов Кленк был избран непосредственно перед посольством (ср. ниже, в отд. III введения, упоминания о Кленке в «Резолюциях» Ген. Штатов). О том же упоминание имеется в Jochems «Amsterdams Oude Burgervendels» (p. 13). В документах общинного совета Амстердамского мы находим упоминание о Кленке под 1688 г., когда обсуждался вопрос о Русском займе; он был одним из членов коммиссии, которая рассматривала вопрос о возможности ссудить требуемые деньги (ср. Resolutie-boek van den Raad № 39, стр. 77). С 1677-1681 в нек. документах К. Кленк упоминается как commissaris in zeezaken. Почти все остальные упоминания о Кленке относятся к его посольству. Не вполне ясно, когда и по какому случаю К. Кленк получил Шведское дворянство и стал владетелем Лойргейма и Орсена в Швеции. J. B. Rietsap в «Armorial general» (2 изд. Gouda, 1884) I, стр. 1099 и 1100, упоминает три дворянских фамилии Кленков: 1) Ганноверскую, 2) Оферэйссель-Вестфальско-Амстердамскую и 3) Франкфуртскую. Замечательно, что в Лейденском «Album academicum» есть Jonas Klinck, Swecus (1646). Сам К. Кленк в академических списках не значится; за то в них фигурируют юрист Герман Кленк (21-го года, 1643), богослов Георг Кленк (1647, 22-х лет) и artrium magister Иоанн Кленк (25-ти лет, 1644).

Подробной биографии Кленка не имеется. В словарях (напр. в «Biographisch Woordenbock» van der Aa, X, 1862, 277 и в иллюстрированном энциклопедич. словаре «Geillustreerde Encyclopaedie» onder hoofdredactie van A. Winkler Prins, IX, Rotterdam, 1886, s. v. ) говорится исключительно о посольстве его. Дневник, который он вел во время этого посольства, сохранялся, кажется, в Ильпендаме, но потом исчез; зато, впрочем, сохранились все почти его оффициальные донесения (G. van Ernst Koning, «Het huis te Ilpendam», Амстердам, 1836, bl. 57). Вероятно, к последним годам жизни посла относятся портреты его и его жены, кисти Николая Мааса, [XIV] находящиеся в настоящее время (1899 г. ) в Росвейке близ Фелсена в поместье дель-Кур-фан-Кримпена. Портрет самого посла был воспроизведен фототипически в «Iconographia Batava» E. W. Moes’а (Amsterdam, 1893), стр. 179, № 1562.

Для большего уяснения значения посольства фан-Кленка полезно рассмотреть характер предыдущих сношений Голландии с Москвою.

О них, к сожалению, существует одно лишь исследование Схельтемы, теперь уже устарелое. В первом томе своей книги «Rusland en de Nederlanden in derzelver wederkeerige betrekkingen» (door M-r Jacobus Scheltema, Амстердам, 1817) он дает краткий обзор Русско-Нидерландских отношений до времен Петра. Правильные дипломатические сношения образовались после Смутного времени. До этого времени разве лишь интересы отдельных двух, трех купцов заставляли их за поддержкою иногда обращаться к тому или другому правительствам; так еще в 1591г. Мельхиор Мушерон добился рекомендации от Штатов к царю Феодору Ивановичу (В. Кордт, «Отчет о занятиях в Голландских архивах», «Изв. Имп. Акад. Наук», 1896). ⁴ Политика стала играть роль в [XV] сношениях обоих государств со времен Михаила Феодоровича, который, с самого вступления на престол, искал в Нидерландах помощи против ПИвеции и Польши в виде денег, посреднических услуг и т. п. . За все время царствования Михаила Феодоровича характер сношений остается тот же. С Русской стороны постоянно слышатся просьбы о помощи деньгами и оружием против Шведов, Поляков и Римской пропаганды. Не вполне утвердившие еще своей свободы Штаты не могли исполнять, во всем объеме, эти просьбы. Вместо денежной помощи они давали лишь неопределенные обещания насчет будущего, но помогали зато в подыскивании для России искусных мастеров и т. п., делали подарки боевыми припасами, иногда довольно значительные (в 1618 г. подарено было 35. 000 ф. [1. 100 пуд. по Рус. док. ] пороху и 100. 000 ф. [3. 000 п. ] свинцу), продавали по дешевой цене ружейные стволы и т. п., брались быть посредниками в примирении царя Михаила с соседями (посреднические усилия их, впрочем, оставались безуспешными) и т. д. . До конца своей жизни царь Михаил Феодорович дорожил сношениями с Голландией, ласково и милостиво относился к их гостям и послам — на что Штаты отвечали тем же, по отношению к Русским посланцам — и даровал Голландцам различные льготы в России. Сами Голландцы ходатайствовали в это время у Московского правительства по вопросам почти исключительно коммерческим. Чаще всего в просьбах Нидерландов значились (помимо дачи жалованных грамот и т. п. отдельным лицам): пропуск Голландских купцов в Армению, Персию и Бухару для торговли, разрешение им же торговать повсеместно в России, дозволение закупать хлеб массами до 200-т тысяч четвертей зараз, равно как и селитру в значительных количествах, дозволение распахивать пустопорожния земли, покупать корабельный лес, строить торговые дворы, иметь агента в Москве, освобождение торговых людей от притеснений и т. д. . Из этих просьб далеко не все получали благоприятное разрешение: пропуск купцов на восток, повсеместная свободная [XVI] торговля, распашка свободных земель — во всем этом безусловно отказывалось. Хлеб в больших количествах закупать совсем не разрешалось или же, вместо требовавшихся 200-т тыс. четвертей, разрешалось купить, например, лишь 23. При всем том, Голландские купцы могли быть очень довольны льготами, которыми они пользовались при царе Михаиле Феодоровиче: они за это время были, без сомнения, наиболее благоприятствуемой в торговом отношении державою на Москве. К их ходатайству перед Москвою прибегали даже купцы вольных имперских городов. При Михаиле Феодоровиче несколько раз ходили посольства из Нидерландов в Москву и обратно: а) из Москвы: Степан Ушаков и Семен Заборовский в 1613-14 гг., Иван Кондырев и Михайло Неверов в 1615 г., Иван Баклановский в 1618 г., Григорий Олябьев и Григорий Ларионов в 1631 г. ; б) из Голландии: Isaac Abrahamszoon Massa в 1615 г., Reymond van Brederode, Diederick Bas и Albert Ioachimi в 1616 г., Albert Coenraadszoon Burgh и Iohan van Veltdriel в 1630 и 1631 гг., не считая ряда гонцов и тех купцов, которые представляли царю рекомендательные о себе грамоты от Штатов.

В следующее царствование положение Голландцев в Московском государстве резко изменилось: начались притеснения, увеличены были пошлины, уничтожены были льготы, как в церковном отношении, так и относительно мест жительства. Эту перемену можно объяснить возвышением при дворе значения Русских гостей, для которых невыгодны были привиллегии иностранцев. Неудовольствие Московского правительства по поводу перемены правления в Англии, приведшее к уничтожению Английских привиллегий, имело невыгодные последствия и для Голландцев: появилась мысль о возможности и их лишить всяких льгот. — Помимо частых посылок по делам, касавшимся отдельных лиц, к этому времени относятся следующия главнейшие посольства:

Посланные в 1645 г., с извещением о перемене на Московском престоле, Матвей Спиридонов и Карп Романов принесли в следующем году Нидерландские грамоты, где, помимо милостей некоторым поименованным в грамотах купцам, просилось о праве замены пути через Пудожемское устье Двины более удобным Березовским устьем.

В 1646 г. послы Илья Милославский и Иван Байбаков [XVII] просили об утверждении любви и дружбы с Голландией и о приискании искусных мастеров и военных офицеров. В ответных грамотах, привезенных послами, заключалась просьба об уменьшении пошлин с торговых людей.

В 1648 г. приехал в Москву Coenraad Burgh. Он просил о дозволении повсеместной торговли, отставлении новых пошлин, запрещении обид от Русского купечества, дозволении построить кирку и нанимать в прислугу Русских и др. . Наиболее важные просьбы Бёрха не были уважены, разные мелочи зато были дозволены: въезд по восточному рукаву Двины, посылка, со стороны живших в Москве купцов, детей для обучения в Голландию, покупка домов.

В следующие годы было несколько посылок царя в Голландию для закупки боевых снарядов, «узорочных товаров» и для найма служилых людей. С июня 1660 года, для этих закупок и т. п., в Голландии находился Русский резидент Иван (Джон) Гебдон.

В 1663 г. Богдан Нащокин и Абрам Кащеев были в Голландии с предложением о продлении дружбы и любви и с извещением о новой пошлине на привозимые товары.

В 1664 г. Штаты прислали свое ответное посольство, во главе котораго стоял Jacob Boreel, желавший возобновить все дела, поднятые Берхом. Он просил также о писании титула «высокомощные» перед именованием Штатов. Его просьбы не имели успеха.

Около этого же времени Штаты предлагали свое посредничество в войне с Польшею, но оно оказалось излишним.

В 1669 г. приехал из Голландии Nicolaus Heynsius, чтобы быть посредником в Шведско-Русских несогласиях и ходатайствовать о некоторых торговых делах. Ему в 1670 г. удалось настоять на даровании Штатам титула «высокомощных» (Hoog Mogende). Посредничество ему не удалось, так как в Москве его находили слишком большим другом Шведов.

В том же году и в 1672 г. (посольство Емельяна Украинцева) Московское правительство сделало попытку займа у Голландцев и просило помочь Польше. На эти просьбы ответом был отказ: заем Штаты предложили сделать у купцов, а помочь Польше Нидерланды не могли, так как сами были на краю гибели. [XVIII]

Через три года после этого посылается к царю Алексею Михайловичу из Голландии великий и чрезвычайный посол Кунраад фан-Кленк. О ходе его посольства мы узнаем ниже из книги Койэт(т)а.

Комментарии

1 Скультет предполагал, что прельстить Россию Лифляндиею, Корелией и Нотебургом — главная задача союзников (см. его отчет, о котором на стр. VIII, р. 41. ).

2 Просьбы Датского короля были переданы через Датского резидента в Москве.

3 У Скультета приводится взгляд императорских послов на дело. Они еще до аудиенции решили, что получат «из канцелярии» ответ не лучший, чем Скультет (Дневник под 6/16 октября, стр. 72 сл. ). «Здесь не имеют охоты составить союз против Швеции, еще того менее — устроить разрыв с этой короною теперь, под тем предлогом, что и у Римского императора нет охоты составить против Турок союз с его царским величеством; поэтому и у последнего нет желания вступить в новый союз против христианских государей». Польский резидент в Москве Свидерский сообщил Скультету, что «слышал уже от очень высокопоставленного лица, якобы недавно в великом совете решено не разрывать со Швециею и что послов, которые за этим придут сюда, чем раньше, тем охотнее, отошлют обратно, с одинаковым ответом. Названный советник его царского величества [вельможа, на котораго ссылался Свидерский] заявил: «они де не намерены устраивать разрыва со Швециею; Римский император раньше этого натравлял их на войну со Шведами, но никакой помощи на деле не оказал. С его курфюрш. светлостью Бранденбургским у них нет других договоров, кроме как о доброй дружбе и сношениях (Correspondenz), так что они не обязаны из-за этого нарушить вечный мир со Шведами. О Шведах же очень хорошо известно, что они оказали Русским хорошие услуги и помощь во время войны с Поляками» (Дневн. 6/16 окт., стр. 74/74). Свидерский предполагал, что, испортив свои дела с Польшею несдержанием обещанного, Москва пожелает найти опору в Швеции. — Посылка войск к границам Швеции не удовлетворяла союзников. Цесарские послы указывали Матвееву, что — посылка войск к границам Лифляндии ничего не значит: «weil die Schweden ohnedem die in Liefland liegende Volker, vigore pactorum, so sie mit den Landstanden daselbst hatten, nicht aus dem Lande nehmen konnten, sondern bestandig darinnen bleiben lassen mussten» (Scultetus, p. 73).

4 Одним с самых первых упоминаний о России в Голландских документах является следующая выдержка из архивных документов Кампена за 1528 г., напечатанная Кампенским архивариусом J. Nanninga Uitterdijk’ом в «Bijdrag. tot Geschiedenis van Overijssel» II, 187. Взята эта выдержка из «Liber Causarum», fol. 106.

Из этого упоминания видно, что еще до получения Нидерландами самостоятельности, они находились в сношениях с Россиею. К концу XVI в. упоминания учащаются. Особенно следует отметить два письма из Архангельска купца Яна Фердуса, 1596 года, довольно плохо изданные J. van Vloten’ом в Sloet, «Tijdschrift van Staathuishoudkunde en Statistiek», XXI, 312. Подлинники этих писем хранятся в Утрехтской университетской библиотеке в сборнике 986 (Var. 35) под заглавием: «Aem. et Jac. Rozendalius fratres, Epistulae autographae et epistolae diversorum ad eosdem».