Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

МИРЗА АДИГЕЗАЛЬ-БЕК

КАРАБАГ-НАМЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ

В произведени и Мирзы-Адигезаль-бека ,,Карабаг-наме” изложена политическая история Карабага с 1736 по 1828 год.

За эти годы свершилось много крупных событий политической истории. До 1747 года, до убийства Надир-шаха, Карабаг находился под властью иранского государства. После смерти Надир-шаха в Иране начались смуты и междоусобная борьба претендентов на шахский престол, центральная политическая власть, переходившая из рук в руки, крайне ослабела. В это годы Азербайджан вышел из под власти иранского государства, в нем возникло около двух десятков самостоятельных ханств. Каждое из ханств представляло собой город с экономически тяготевшими и связанными с ним селами. Так, например, Кубинское ханство состояло из города Кубы и приблизительно двухсот селений, входивших в его округу. Бакинское ханство состояло из города Баку и трех десятков селений на Апшеронском полуострове. Карабагское ханство состояло из города Шуши и, приблизительно, 250 селений. Такими была и остальные ханства. Сельское население жило в условиях господства натуральных форм хозяйства и слабо было связано с городом. Сами же города имели незначительное (обычно от трех до пяти тысяч) население и своим ремеслом в основном удовлетворяли потребности только связанных с ними сел, хозяйственные же связи между городами и отдельными частями страны было весьма слабы.

Во главе управления ханствами стояли наиболее сильные представители местных феодальных кругов. [25] В ,,Карабаг-наме” подробно описывается каким образом Панах-бек, происходивший из богатой и влиятельной семьи джеванширского племени, упрочил свою власть над Карабагом.

Панах-хану пришлось вести напряженную борьбу за подчинение своей власти племен Джеваншир и Отузики, а также против феодальных владетелей — меликов Карабага. Как типичный феодальоый владетель, Панах-хан строит себе укрепленный замок— Баят, обновляет замок Шах-булаг, отражает попытки окрестных владетелей подчинить его своей власти. Усилившись, Панах-хан строит крепость Панах-абад (Шушу) и вооруженной рукой отстаивает свою власть над Карабагом и независимость от сильных ханов южной части Азербайджана - Мухаммед Гасан-хана Каджара в Фетали-хан Афшара. Одновременно он стремится расширить подвластную ему территорию в направления на юго-запад в сторону Нахчевана и на юго-восток в сторону Тебриза.

Каждый из ханов заинтересован был в том, чтобы увеличить количество принадлежащих ханству земель, а также увеличить численность подвластного населения. Эти стремления обусловлены были классовыми интересами ханов, являвшихся крупными феодальными владетелями.

Населенная земля приносила ханам доход, который они получали в виде налогов или ренты. Многочисленность населения позволяла создать крупное ополчение Таким образом, путем увеличения подвластного им территории и числа подданных, ханы увеличивали свою экономическую в политическую силу, укрепляли свое господство.

Политика Панах-хана в Ибрагим-хана была обусловлена указанными классовыми интересами.

Внешняя политика ханов, в том числе и карабагских ханов, определялась стремлением к сохранению и укреплению своей власти, своего господствующего положения. Поэтому в сложной международной обстановке, в обстановке борьбы Ирана и Турции за подчинение Азербайджана, ханы колебались и, опасаясь попасть под власть указанных государств, часто склонялись в сторону ориентации на Россию.

После того как в начале 90-ых годов ХVIII века ханства южной части Азербайджана подпали под власть [26] Ага-Мухаммед-шаха перед ханами Карабага Встала реальная угроза подчинения власти Ирана. В этих обстоятельствах, ставших особенно грозными во время похода 1795 года Ага-Мухаммд-шаха в Карабаг, Ибрагим-хан карабагский стал искать покровительства России.

Россия того времени стояла на более высокой ступени экономического и культурного развития, нежели шахский Иран или султанская Турция. Уровень экономического развития Азербайджана и международное положение его, существование в то время, не открывали перед ним перспективы самостоятельного государственного существования и развития, поэтому присоединение Азербайджана к России заключало в себе стороны прогрессивности. ,,Несмотря на произвол в жестокость царских колонизаторов, присоединение Азербайджана к России сыграло для азербайджанского народа исключительно положительную роль” (М.Д. Багиров_— Великий вождь народов, Баку 1950 г., стр. 30).

Присоединение к России повело к прекращению междоусобных войн ханов, обеспечивало оборону северной части Азербайджана, от грабительских вторжений со стороны Ирана в Турции и открывало возможности для более широкого развития экономических и культурных отношений между русским и азербайджанским народами.

Хотя Мирза-Адигезаль в ,,Карабаг-наме” специально не останавливается на оценке значения присоединения северных частей Азербайджана к России, тем не менее из текста этого сочинения видно, что к этому факту автор относится вполне благожелательно.

Иранское правительство, поддерживаемое правительствами Франции и Англии, их денежными субсидиями и помощью оружием и военными инструкторами дважды пыталось силой оружия отторгнуть северную часть Азербайджана от России и подчинить ее своей власти, но войны 1805—1813 и 1826—1828 гг. были проиграны Ираном. По Гюлистанскому (1813 г.) и Туркманчайскому (1828 г.) договорам иранское правительство вынуждено было отказаться от притязаний на северную часть Азербайджана и признало присоединение их к России.

Заключением Турьманчайского мирного договора [27] Мирза-Адигезаль-бек заканчивает изложение истории Карабага. Таким образом, вся последующая история Карабага, в ходе которой ясно определился гнет, установленный царизмом в Азербайджане, выходит за пределы исторического повествования Мирзы-Адигезаль-бека.

 

 

*****

Произведение свое ,,Карабаг-наме” Мирза-Адигезаль-бек писал, когда ему было уже около шестидесяти пяти лет.

Автор произведения прошел большой жизненный путь, он был умудрен опытом и годами. Политическая обстановка в Азербайджане и Закавказье в период русско-иранских и русско-турецких войн первой трети ХIХ в, ход и исход этих войн, служебная деятельность Мирзы-Адигезаль-бека оказали сильное влияние на его взгляды. Исторические события этого времени повлияли на Мирзу-Адигезаль-бека в том направлении, что он твердо вступил на путь ориентации на Россию и не сходил с этого пути, несмотря на превратности его личной судьбы. Неизвестно ни одного факта из биографии Мирзы-Адигезаль-бека, указав на который можно было бы сказать, что он отступил от политической линии ориентации на Россию или изменил ей.

В трудной подчас обстановке русско-иранской войны 1826—1828 гг., когда значительная часть беков, идя за потерявшими власть азербайджанскими ханами, стремилась при помощи оружия иранских войск восстановить в Закавказье ханскую власть и свои привилегии, вытекавшие из близости к ханам, Мирза-Адигезаль-бек твердо шел по избранному им пути и в часы опасности бесстрашно смотрел в глаза смерти.

На то, что Мирза-Адигезаль-бек был столь последователен в политической линии ориентации на Россию, имели свое влияние различные обстоятельства. Известную роль в этом сыграли впечатления отрочества, когда Мирзе-Адигезаль-беку пришлось быть очевидцем тех бедствий, которые принесли народам Закавказья иранские войска под предводительством Ага-Мухаммед-шаха. Тогда в Мирзе-Адигезаль-беку пришлось вместе с семьей отца покинуть родной Карабаг в удалиться на чужбину.

 

[28] Немалое влияние оказала на Мирзу-Адигезаль-бека служба в российских правительственных и военно-административных учреждениях того времени.

Военное превосходство России и ее армии перед Войсками Ирана и Турции тоже, как это видно из текста ,,Карабаг-наме” произвели на него большое впечатление, заставили над многим призадуматься и определить свою политическую линию. Судьба родного азербайджанского народа, бедствия, перенесенные им от иранских вторжений, заставили Мирзу-Адигезаль-бека искать и для себя в для народа покровительства сильного государства, которое могло обеспечить массе населения мирный труд и некоторую личную не прикосновенность.

К концу своей жизни Мирза-Адигезаль-бек занимал у себя на родине почетное положение и имел материальное состояние вполне обеспечивающее его жизнь. Он дорожил тем, чего достиг в результате своего длинного и трудного жизненного пути.

Все изложенное несомненно оказало влияние на содержание ,,Карабаг-наме”. Произведение это написано человеком, принадлежавшим к слою феодальных землевладельцев, человеком определенных взглядов, дорожившим своим положением.

Таким образом, историческое повествование ,,Карабаг-наме” требует к себе весьма внимательного и критического отношения.

Произведение это написано офицером русской армии, Мирзой-Адигезаль-беком с учетом того, что оно будет представлено наместнику Кавказа князю Михаилу Семеновичу Воронцову, поэтому автор в изложении придерживался официального освещения событий, принятого в руководящих кругах российского командования на Кавказе.

Изложение истории, как выше уже было отмечено, начинается с описания с’езда феодальной знати Ирана на Мугани в 1736 г. и ,,избрания” Надира шахом Ирана.

Мирза-Адигезаль-бек идеализирует Надир-шаха. Феодальные круги Ирана нашли в Надир-шахе выразителя своих интересов: он упрочил их положение, много сделал для защиты их земель в власти от захватнических стремлений Турции, но Надир-шах был жестоким тираном по отношению к трудовым массам [29] населения, а Азербайджану принес неисчислимые бедствия. Азербайджанский народ упорно боролся против власти Надир-шаха. Пытаясь добиться полной покорности народа, желая упрочить власть Ирана над северной частью Азербайджана, Надир-шах совершил четыре похода в Ширван. В результате этих походов и действий карательных экспедиций, посланных Надир-шахом, Ширван был совершенно опустошен, население ограблено. Оно покидало свои жилища и укрывалось в горах. Поля оставались необработанными, в стране возник голод. Мирза-Адигезаль-бек, вероятно, знал обо всех этих событиях времени правления Надир-шаха, но он умолчал о них и, подчиняясь старой традиции восточной историографии, воспел Надир-шаха, хотя последний этого ни в какой степени и не заслуживал.

Лишь в одном месте повествования о Надир-шахе МирзаАдигезаль-бек правдиво коснулся действительности—имеется ввиду его рассказ о том как гянджинские беглербеки из фамилии Зиадханлы противодействовали ,,избранию” Надира на шахский престол. Очень ценны упоминания Мирзы-Адигезаль-бека о мерах, принятых Надир-шахом против беглербеков Зиадханлы— своих политических противников. Эти сведения, сообщенные Мирзой-Адигезаль-беком. имеют особый интерес, поскольку другие источники ничего не сообщают о том, как Надир-шах вырвал поводья большой власти из рук представителей этой фамилии.

Разбирая произведение Мирзы-Адягезаль-бека, не трудно видеть, что его чрезвычайно волнует история первого карабагского хана—Панах-хана. Панах-хан показан у Мирзы-Адигезаль-бека только с положительной стороны—он храбрый, отважный, мудрый государственный деятель, основатель карабахского ханства. Правда, Мирза-Адигезаль-бек подчеркивает честолюбие в характере Панах-хана, но считает, что оно направлено на пользу строительства государства в Карабаге.

Мирза-Адигезаль-бек идеализирует Панах-хана, по видимому, потому, что последний создал на Карабаге самостоятельное правление. Каждый успех Панах-хана в направлении расширения подвластной ему территории безусловно одобряется Мирзой-Адигезаль-беком. И, несмотря на эту идею и даже именно благодаря [30] ей, Мирза-Адигезаль-бек дал вполне правдивое изображение борьбы Панах-хана с меликами Карабага.

С негодованнем пишет Мирза-Адигезаль-бек о попытках утвердившегося в южном Азербайджане Фетали-хана Афшара подчинить себе Папах-хана, а также о вероломстве и обмане, посредством которого Фетали-хан пленил сына Панах-хана, Ибрагима-Халил-агу. Автор не хочет признать того, что в действительности Панах-хан был сломлен и вынужден был подчиниться зависимости от Фетали-хана Афшара (А. Бакиханов в ,,Гюлистан-ирам” пишет: ‚,Панах-хан изявил ему (Фетали-хану Афшару —В. .Л.) наружную покорность, отдал своего сына Ибрагим-Халил-Агу в заложники” См. А. Бакиханов, указ. соx., стр. 130, Баку, 1926).

Искусственность построения истории Карабага в этой части и некоторая ограниченность исторического кругозора видна хотя бы из того, что Мирза-Адигезаль- бек ни одним словом не обмолвился о самом крупном государственном деятеле Азербайджана второй половины ХVIII в.—Фатали-хане кубинском и его об‘единительной деятельности. Мирза-Адигезаль-бек среди владетелей, находившихся в зависимости от Ибрагим-хана, не показывает владетеля Кубы, о нем он даже не упоминает, несмотря на то, что Фатали-хан был наиболее серьезным противником Ибрагим-хана и в восьмидесятых годах между ними происходили крупные столкновения.

В этом же свете Мирза-Адигезаль-бек описывает подготовку к обороне и самую героическую оборону Шуши от осаждавших ее войск Ага-Мухаммед-шаха. Повествуя об этих событиях, Мирза-Адигезаль-бек упоминает имя крупнейшего из поэтов ХVIII столетия— Молла Папах Вагнфа.

Только в тексте ,,Карабаг-наме” указывается на чрезвычайно важный факт о том, что главнокомандующий российской армией в походе 1796 г. граф В. А. Зубов во время пребывания российских войск в зимнем лагере у слияния р. р. Куры и Аракса, через сына Ибрагим-хаиа, Абуль-Фетх-агу, послал Вагифу посох, украшенный драгоценными камнями. Этот подарок, как обычно бывало в подобных случаях, повидимому, сделан от имени императрицы в знак благорасположения за деятельное участие в организации обороны [31] Шуши от иранских войск и за склонность к ориентации на Россию.

На этом Мирза.Адигезаль.бек и заканчивает свое повествование об Ибрагим-хане. Он ни словом не обмолвился о трагическом конце Ибрагим-хана. Официальные донесения, как известно, обвиняли Ибрагим-хана. в измене, в попытке его в 1806 г., после убийства кн. Цицианова, перейти на сторону войск Аббаса –мирзы (См. Рапорт подполк. Лисаневича ген.-м. Паскевичу. от 4 сентября 1806 г. (Акты. собранные Кавказской Археографической Комиссией, т. III, д. № 610, стр. 334)).

Мирза Джамал так описывает эти события:

,,В следующем 1806 году, весною, персияне, начав снова переправляться через Аракс в Карабаг, послали лазутчиков к Ибрагим-хану чтобы уговорить его отделиться от России и вступить с ними в союз. Вся защита его состояла лишь в одном батальоне солдат, под начальством майора Лисаневича, рассчитывать на жителей, которым вследствие неурожаев угрожал сильный голод, было невозможно: при первом появлении персиян они разбежались бы во все стороны. Майор Лисаневич, видя такое положение Карабага, ли- щенного почти всех средств защиты против непомерно сильнейшего врага, и извещенный обо всем Ибрагим-ханом, об’явил последнему, что на подкрепление скоро прибудут русские войска и что всякая опасность со стороны неприятеля будет устранена. Между тем прибытие новых войск замедлилось и Ибрагим-хан, чтобы хоть сколько нибудь удержать и предупредить скорые действия персиян против его владений, вступил с ними в снощения, а когда они подошли на 14 верст к Шуше, то выехал вместе с семейством из Хан-багы и расположился лагерем в недальнем от него расстоянии. Это подало повод, что многие, подозревая в Ибрагим-хане измену нашему правительству, наклеветали на него майору Лисаневичу, так что последний был вынужден действовать противу него вооруженною рукою, причем Ибрагим-хан, вместе с младшими сыновьями и некоторыми приближенными лицами, сделались жертвою своей неосторожности” (Джамал Джеваншир Карабаги. ,Карабаг’, перевод с персидского А. Верже. (Газ. Кавказ, № 69 за 1855 г.)).

 

[32] Мирза-Адвгезаль-бек не имел возможности в своей книге оправдывать Ибрагим-хана, потому что эти оправдания были бы ни чем иным, как обвинением российских властей, допустивших убийство Ибрагим-хана. Не мог он, очевидно, поддерживать и официальную версию, об’яснявшую убийство Ибрагим-хана, изменой. Поэтому Мирза-Адигезаль-бек, описавший жизнь и деятельность Ибрагим-хана, должен был отказаться от того, чтобы сказать свое слово об обстоятельствах его смерти и вынужден был умолчать о них.

К преемнику Ибрагим-хана, своему современнику, Мехти-Кули-хану карабагскому Мирза-Адигезаль-бек относится равнодушно, он не видит в нем человека, способного на большие деяния, не идеализирует его и лишь сохраняет уважение к его сану. В то же время Мирза-Адигезаль-бек с глубоким осуждением относится к тем бекам, которые е период русско-иранских войн 1805—1813 в 1826—1828 гг. отказались от российского подданства и перешли на сторону Ирана. Будучи последовательным, в своей ориентации на Россию, Мирза-Адигезаль-бек не оправдывает даже лично близкого ему Мехти-Кули-хана карабагского за его участие в войне на стороне иранских войск. Из биографии Мирзы-Адигезаль-бека известно, что в значительной степени именно благодаря его содействию Мехти-Кули-хан карабагский вернулся из Ирана в Карабаг. Таков круг вопросов, связанных с историей собственно Карабага.

Историю Карабага Мирза-Адягезаль-бек рисует на довольно широком фоне событий, происходивших в то время в Закавказье, поэтому в ,,Карабаг-наме” имеется очень много сведений, относящихся к истории Грузии и некоторых ханств Азербайджана.

Мирза-Адигезаль-бек эпически осветил факты междоусобной борьбы Ираклия II с ханами гянджинскими, крабагскими, шекинскими и другими, имевшей место в 1751 г. во время похода Ираклия II на Гянджу.

Весьма ценны его строки о положении Ираклия II во время обороны Тифлиса от войск Ага-Мухаммед-шаха. Это описание, в котором рассказывается о несогласиях и раздорах среди членов грузинского царского дома, о неповиновении царевичей и князей Ираклию II, о беспечном отношении их к делу обороны Тифлиса, важно для нас тем, что оно сделано [33] современником событий. В нем дана та оценка, которая сложилась среди народа в ходе этих событий и в первые годы после того, как они совершились. Из этих строк мы видим, что у Мирзы-Адигезаль-бека сильно развито патриотическое чувство, от современников своих он требовал верности, преданности и любви к родине. С глубоким сожалением рассказывает он о неустройстве в грузинском государстве, неустройстве, обусловившем его слабость и приведшем столицу к тому, что ей пришлось пережить ужасы нашествия иранских войск. Кратко, но достаточно глубоко, описывает Мирза-Адигезаль-бек обстоятельства, побудившие последнего царя Грузии Георгия ХII просить о принятии его в российское подданство.

С осуждением относится Мирза-Адигезаль-бек к царевичам, сыновьям второй супруги Ираклия II — Дарьи Георгиевны, поднимавшим мятежи против властей, поставленных российским государством, и стремившимся с помощью Ирана или Турции захватить власть над Грузией. Мирза-Адигезаль-бек видит, что царевичи эти жаждали власти и личного благополучия и равнодушно относились к судьбе страны. Он считает, что они не способны были дать стране ни покоя, ни государственного порядка и поэтому одобряет действия российских властей, выславших в Россию этих царевичей и их мать—царицу Дарию Георгиевну.

Руководясь указанной выше мыслью о пользе мира и вреде войны, Мирза-Адигезаль-бек самостоятельно подходит к оценке событий, происходивших в связи с походом российских войск на Гянджинское ханство. Из текста видно, что Мирза-Адигезаль-бек обвиняет Джавад-хана гянджинского в том, что он не пошел по мирному пути вступления в подданство российской империи. Мирза-Адигезаль-бек не видит героизма Джавад-хана в том, что последний оборонял Гянджу против российских войск и с оружием в руках пал во время боя на крепостных стенах, более того, и считает его виновником кровопролития При освещении всех событий он придерживается того официального описания, которое было дано в свое время. Как офицер российской армии, он по положению своему обязан был делать это, но все же, даже сквозь эту призму, можно увидеть личное отношение автора к описывавшимся событиям.

[34] Некоторые из русских дворянско-буржуазных историков ХIХ в. пытались оправдать Гусейн-Кули-хана бакинского, указывая на то, что, по преданиям старожилов, Гусейн-Кули-хаи не имел коварного и злодейского умысла, что акт убийства кн. Цицианова был подготовлен без его ведома партией иранской ориентации, представители которой были весьма сильны в придворных кругах хана бакинского (Утверждение русского владычества на Кавказе, т. 1. стр. 231—233, под редакцией ген.-м. Потто. Тифлис, 1901), что представители этих кругов иранской ориентации, желая подчинить Гусейн-Кули-хана своей политической ориентации на Иран, совершили убийство кн. Цицианова для того, чтобы внести расстройство в российские дела в Закавказье и содействовать вторжению иранских войск в северную часть Азербайджана, а также для того, чтобы лишить Гусейн-Кулихана возможности достичь соглашения с российским правительством. Трудно, конечно, решать эти вопросы, поскольку нет достаточных данных, которые позволили бы с уверенностью судить о замыслах и намерениях Гусейн-Кули-хана бакинского (А. Бакиханов в ,,Гюлистан-Ирам” пишет: ,,8 февраля 1806г. во время свидания близ ворот Баку с Гусейн-Кули-ханом, сверх всякого ожидания и против всех прав народных, главнокомандующий, по наущению ли персиян или по приказанию самого хана, был убит двоюродным по матери братом его Ибрагим-беком”. См А. Бакиханов, указ. соч., стр. 155, Баку, 1926). Тем важнее для истории те сведения, которые сообщает Мирза-Адигезаль-бек. Он пишет о том, что Гусейн-Кули-хан в сношениях с кн. Цяциановым лицемерил и имел недобрый замысел. В подтверждение своих высказываний Мирза-Адигезаль-бек ссылается на тот факт, что после убийства голова кн. Цицианова была отправлена к Фетх-Али-шаху, а иранские войска наводнили бакинскую степь.

В последующие годы, а в особенности в 1826 году, во время русско-иранской войны Гусейн-Кули-хан проявил себя как ярый сторонник Ирана. Он был столь жесток в злобе своей, что в 1826 году подверг ограблению своих бывших подвластных жителей сел Апшерона за то, что они не оказали ему содействия в попытках овладеть бакинской крепостью.

В своей враждебности к иранскому государству Мирза-Адигезаль-бек вполне последователен. Если в то время, когда писалось ,,Карабаг-наме”, история [35] Надир-шаха представлялась уже ушедшей в далекое прошлое в не имевшей злободневного политического значения, то в отношении к Ага-Мухаммед-шаху и каджарам, являвшимся врагами Российского государства, Мирза-Адигезаль-бек нигде не обмолвился ни одним добрым словом. В нескольких местах он говорит о жестокости и злобности Ага-Мухаммед-шаха и самый факт его убийства связывает с его жестокостью. Между тем текст ,,Карабаг-наме” позволяет предполагать в акте убийства результат заговора в котором решающую и руководящую роль играл один из весьма влиятельных азербайджанских ханов — Садых-хан шагагийский. Недаром же преемник Ага- Мухаммед-шаха Фетх-Али-шах, поклявшийся не убиват Садых-хана, после того, как он попал в его руки посадил его в пустую комнату, в которой и уморил голодом.

В некоторых местах своего сочинения МирзаАдигезаль-бек останавливается на вопросе об отношения народных масс к иранскому государству. Так, после того как был убит кн. Цицианов, а иранские войска хлынули в Карабаг и бакинскую степь, Мирза-Адигезаль-бек пишет: ,,В этих вилайетах иранские законы провели в жизнь, (край) был подчинен иранским порядкам, не имеющим основы, вследствие чего вилайеты находились накануне вспышки восстания”. И это безусловно верная оценка настроений народной массы.

К сожалению, Мирза-Адигезаль-бек совершенно неправильно осветил отношение масс населения Карабага к российским в иранским войскам в период русско-иранской войны 1826—1828 гг. Учасгник событий этой войны, он за множеством отдельных фактов не увидел общей картины обстановки, в которой происходили военные действия.

После поражения армии Аббаса-мирзы под Гянджой ген. Ермолов о Карабаге писал: ,,Аббас-мирза едва лишь решится дать еще одно сражение в Карабаге, ибо ожидаю я, что жители оного… не только не дадут никакого средства продовольствия, но будут даже истреблять рассеянные его войска, между коими ужас умножает беспорядок” (Всеподданнейший рапорт ген. Ермолова от 17 сентября 1826 г. (АКАК, т. VI, ч. II, д. № 680, стр. 378)).

Аббас-мирза знал, что если русские войска не [36] будут охвачены огнем народной войны против них, то они, несмотря на свою малочисленность по сравнению с иранскими войсками, все же нанесут им поражение. План Аббаса-мирзы заключался в том, чтобы поднять местные восстания, распылить и раздробить силы российских войск и уничтожить их по частям. Этот план не удалось осуществить и, прежде всего, потому, что основная масса азербайджанского крестьянства не подняла оружия против российских войск.

Мирза-Адягезаль-бек в своем сочиненин отмечает факты измены некоторых беков, находившихся на службе в российской армии, при чем с этими фактами связывает наиболее крупные неудачи и поражения, понесенные российскими войсками. Примером этого является судьба трех рот 42-го егерского полка, уходивших из Герюси в Шушу, после того, как в Карабаг летом в 1826 г. вторглись значительные силы иранских войск. Этот отряд был уничтожен вследствие того, что капитан Гаджи-Агалар-бек изменил и вместе с беками, перешедшими на сторону Аббас-мирзы, и отрядом курдов помогал иранским войскам в преследовании отступавших рот и истреблении их.

Если учесть обстоятельства начала войны 1826 г., когда на границе с Ираном стояли отдельные посты, не трудно будет видеть, что Ермолову не удалось бы стянуть разбросанные на большой территории воинские силы к Тифлису, если бы местное население подняло против них оружие и преградило бы им путь.

Таким образом, приводимые в самом сочинении сведения, указывают на о, что Мирза-Адигезаль-бек сильно сгустил краски в изображении неверности карабагцев, их измены России. Такое сгущение красок, очевидно, нужно было автору для того, чтобы на этом мрачном фоне ярче обрисовать свою стойкость, приверженность и преданность России. В этой части сочинение Мирзы-Адигезаль-бека отвечает указанному выше замыслу автора, что становится очевидным при сопоставлении текста, описывающего начало войны, с освещением тех же событий в автобиографии.

Как офицер российской армии, Мирза-Адигезаль-бек с большой гордостью отзывается о силе и мощи российских войск. Нужно сказать, что в значительной мере эта оценка правильна, потому что русские солдаты в войне с Ираном действительно проявили и стойкость, [37] и мужество, и храбрость, и презрение к смерти. Много раз им приходилось сражаться с неприятелем, во много раз превосходившим их по численности, и все же они одерживали блестящие победы.

Сочинение Мирзы-Адигезаль-бека не следует расценивать как труд, по которому можно изучать историю Карабага или историю русско-иранскiюх войн 1805— 1813 и 1826—1828 гг. В нем нет ни достаточной полноты в описании событий, ни полного об’яснения причин, а также оценки их значения.

Достаточно указать хотя бы на то, что о крупных военных поражениях, которые иранская армия потерпела осенью 1812 и в начале 1813 гг., Мирза-Адигезаль-бек ничего не пишет, например: о поражении, нанесенном иранской армии под Асландюзом (Предписание ген. Ртищева д. с. с. Малинскому, от 26 октябри 1812 года, № 488. (АКАК, т. V. д. № 841, стр. 683). Ср. Всеподданнейший рапорт ген. Ртищева, от 31 октября 1812 года. № 78. (АКАК, т. V, д. № 843, стр. 684)), а также и о штурме и взятии российскими войсками крепости Ленкорани (Отношение д. с. с. Малинского к ген. Портнягину, от 26 января 1813 года, № 61 (АКАК, т. V, д. № 853, стр. 699). См. также Всеподданнейший рапорт ген. Ртищева, от 28 января 1813 г.,№ 31 (АКАК , т. 1, д. 854, стр. 700)).

Не останавливается Мирза-Адигезаль-бек на оценке значения поражения в России армии Наполеона и влияние этого факта на исход русско-иранской войны 1805-1813 гг.

Ничего не пишет автор о значении в истории Азербайджана Гюлистанского и Туркманчайского мирных договоров.

Можно было бы отметить еще немало события и важных вопросов, на которых автор не останавливает своего внимания.

Таким образом, ,,Карабаг-наме” в отношении полноты освещения событий не является пособием, по которому можно было бы изучать историю того или иного периода. Совершенно ясно также, что у автора этого сочинения подчас и вовсе отсутствуют об’яснения причинной связи событий и оценки значения их.

Произведение ,,Карабаг-наме” имеет нарративный (повествовательный) характер в той части, где описываются события ХVIII века, поскольку автор почерпнул сведения о них, главным образом, из рассказов [38] стариков, и в той части (история ХIХ в.), где автор описывает современные ему события, этот источник, именно благодаря указанному обстоятельству, представляет большую ценность и достоверность как документ, составленный в тот период, история которого в нем излагается.

Сам Мирза-Адигезаль-бек об источниках, которые он использовал для написания ,,Карабаг-наме”, сообщает во введении следующее: ,,В прошлом я служил в Грузии у наместников и прочих начальников, зная различные языки, расспрашивал грузинских, армянских и мусульманских седовласых старцев о некоторых событиях и был всесторонне осведомлен о них. Ввиду этого я принялся за выполнение поручения его высокоблагородия (Тифлисского вице-губернатора, подполковника Михаила Петровича Колюбакина) и попросил Мирзу Гусейна-Мухаммедага оглы под псевдонимом Салари изложить в красивых и подобающих выражениях все то, что я ему поведаю”.

Следует отметить, что Мирза-Адигезаль-бек указал не на все источники, из которых он черпал сведения. Сопоставляя текст ,,Карабаг-наме” Мирзы-Адигезаль-бека с текстом сочинения Мирзы Джамала ,,Карабаг”, легко увидеть, что оба сочинения имеют один и тот же план изложения событий, в обоих в основном описываются одни и те же факты.

Мирза-Адигезаль-бек в ,,Карабаг.наме” нигде не упоминает о том, что он был знаком с сочинением Мирзы Джамала и что он пользовался им при написании своего труда, однако врядли может возникнуть сомнение в том, что Мирза-Адигезаль-бек был знаком с трудом своего предшественника.

После смерти Моллы Панах Вагифа, Мирза Джамал был визирем у Ибрагим-хана карабагского. Мирза Джамал старше Мирзы-Адигезаль-бека. Он был современнвком событий последних десятилетий ХVIII столетия в по своему положению был человеком хорошо осведомленным в истории Карабага. Свое сочинение он написал раньше Мирзы-Адигезаль-бека и последнему оно, конечно, не могло остаться неизвестным.

Изложенное выше, однако, не следует понимать в том смысле, что Мирза-Адигезаль-бек просто пересказал текст произведения Мирзы Джамала. [39] В ,,Карабаг -наме” Мирзы-Адигезаль-бека имеется немало фактов, о которых Мирза Джамал совсем не упоминает. У Мирзы-Адигезаль-бека описан гораздо более широкий круг исторических событий нежели у Мирзы Джамала. достаточно сказать, что в своем сочинении Мирза-Адигезаль-бек уделил внимание следующим вопросам: происхождению меликов Карабага, государственной деятельности Вагифа, сравнительно подробному описанию обороны Шуши от войск Ага-Мухаммед-шаха, политическому состоянию Грузии накануне нашествия Ага-Мухаммед-шаха, обороне Тифлиса против иранских войск, разрушению и ограблению Тифлиса иранскими войсками, воцарению Георгия ХII, вступлению Грузии в подданство Российской империи, восстаниям, поднятым царевичами, выступившими против Георгия ХII, и целому ряду других вопросов из истории Грузии. Помимо указанного, Мирза-Адигезаль-бек описывает походы царских войск в джары, поход в Баку и убийство Цицианова ряд других событий войны 1805—1813 гг. и, наконец, русско-иранскую войну 1826—1828 гг.

По большей части перечисленных вопросов в произведении Мирзы Джамала никаких сведений нет. Сопоставление содержания текстов Мирзы-Адигезаль-бека и Мирзы Джамала показывает, что у Мирзы-Адигезаль-бека картина описанных событий значительно щире нежели у Мирзы Джамала.

Мирза Джамал изложение истории Карабага доводит до 1813 года, до заключения Гюлистанского мирного договора, Мирза-Адигезаль-бек изложение событий доводит до 1828 года, до заключения Туркманчайского мира. Таким образом, Мирза-Адигезаль-беку принадлежит первое в азербайджанской историографии описание русско-иранской войны 1826—1828 гг.

Описание событий этого времени, составляющее двенадцатую главу произведения несмотря на краткость изложения, дано достаточно полно. Можно сказать, что из массы событий русско-иранской войны 1826—1828 гг. Мирза-Адигезаль-бек выделил все наиболее существенное и изложил это в строго хронологическом порядке.

Мирза-Адвгезаль-бек как уроженец карабагский, служивший при Мехти-Кули-хане, а затем в шушинском городовом суде, мог бы сообщить много ценных сведений о разделении Карабага на магалы, о [40] природных богатствах и исторически-сложившихся особенностях хозяйства каждого из магалов, о податях и повинностях, которыми было обложено оседлое и кочевое население Карабага, об управлении Карабагом при ханах и т. д. В тексте Мирзы-Адигезаль-бека перечисленным вопросам специальных глав не отведено. Из него по указанным выше вопросам можно извлечь лишь отдельные разрозненные сведения, сообщенные в ходе изложения политической истории Карабага.

Мир-Мехти-Хизани, писавший историю Карабага после Мирзы-Адигезаль-бека, первую главу своего сочинения отвел для описания географии Карабага, чем отчасти восполнил пробел сочинения Мирзы-Адигезаль-бека. Как видно из последних строк двенадцатой главы ,,Карабаг-наме”, автор имел намерение по окончании войны в Дагестане описать события русско-турецкой войны 1828—1829 гг., а возможно и события войны в Дагестане, но это намерение его не было осуществлено: война в Дагестане, как известно, закончилась лишь в 1859 году, т. е. спустя более чем десять лет после смерти Мирзы-Адигезаль-бека.

Труд Мирзы-Адигезаль-бека богат конкретно-историческим содержанием.

Автор старательно и с любовью собрал большой материал по истории Карабага и отчасти Закавказья. Он с большим вниманием отнесся к событиям, обусловившим дальнейшую историческую судьбу его родины.

,,Карабаг-наме” является одним из наиболее замечательных памятников азербайджанской историографии сороковых годов ХIХ в.

Это произведение, безусловно, будет широко использовано при изучении истории данного периода.

Текст воспроизведен по изданию: Мирза Адигезаль-бек. Карабаг-наме. АН АзербССР. 1950

© текст - Левиатов В. Н. 1950
© сетевая версия - Тhietmar. 2005
© OCR - Мамедов А. 2005
© дизайн - Войтехович А. 2001
© АН АзербССР. 1950

Мы приносим свою благодарность
Олегу Лицкевичу за помощь в получении текста.