Комментарии
1. Наливайко был атаманом Запорожцев. Он воевал с Поляками в защиту православия и близ Чигирина разбил самого Жолкевского; в последствии, в свою очередь разбитый наголову, был взят в плен и казнен в Варшаве в 1597 году. По сказанию Георгия Кониского, его сожгли живого в медном быке, с тремя полковниками. Иезуит Янчинский, коего рукописью пользовался Энгель в своей Истории Украины, также свидетельствует, что Поляки уморили сего храброго вождя Запорожцев мучительною смертью. См. Engel's Geschichte der Ukraine, 1796. стр. 105.
2. Михаил, господарь Валахский, беспокоил Польского вассала Иepeмию Могилу, управлявшего Молдавией. В походе против него в 1600 году, участвовали и Запорожцы, под предводительством кошевого своего Костки.
3. Полевым гетманом (Hetman polny) назывался начальник отрядов, стоявших на границе в поле, для защиты пределов от Татар. Он занимал второе место после великого гетмана. Обыкновенно было два: полевой гетман коронный, т. е. Польский, и полевой гетман Литовский.
4. Кобержицкий, основываясь на свидетельстве какого-то знаменитого писателя, говорит согласно с Маскевичем, что у Лжедимитрия было 700 всадников и такое же число пехоты. Паерле считает 1100 всадников и 500 пехотинцев. См. Historia Vladislai, auctore Stanislao a Kobierzycko. 1655, p. 60, и Сказан. соврем. о Димитр. Самозв. часть 1, стр. 156. В хоругви, т. е. под одним знаменем, было от 100 до 500 человек.
5. Борис Годунов умер скоропостижно, и кажется не насильственной смертью; а вдова и сын его умерщвлены по приказанию Лжедимитрия.
6. 21 Июля 1606 года. Тогда разность между новым и старым стилем была 10 дней.
7. В некотором смысле регулярное войско: оно содержалось четвертою частью доходов с королевских староств или имений, и от сего названо квартным. Woysko regularne czyli kwarciane, говорит Немцевич в Dzieie panowania Zygmunta III.
8. В списке, напечатанном в Zbior pamietnikow Historycznych о dawney Polszcze, по рукописи Хрептовича, Яков и Андрей Потоцкие опущены; а Свирский и Творжиянский (Tworzyianski) названы Swinski, Тоwarzynski.
9. На Констанции, принцессе Австрийской (11 декабря 1605 года). Первою супругою Сигизмунда была родная сестра Констанции, эрцгерцогиня Анна.
10. Слово Rokosz означало восстание шляхты или дворянства против короля и сената. Польша в то время так была расстроена, что самые мятежи в некоторых случаях почитались законными.
11. Мятежник Николай Зебржидовский хотел свергнуть Сигизмунда III с престола. Собрав рокошан в Сендомире, числом до 100.000, по известию некоторых писателей, он требовал, чтобы король публично просил извинения в своих ошибках, оставил мысль ввести самодержавие и удалил от себя льстецов придворных: на таких условиях он соглашался положить оружие. Сигизмунд был в величайшей опасности; но Ходкевич и Жолкевский спасли его.
12. Так прозвали его за дерзость и необузданность. См. Dzieie panow. Zygm. III. Ч. II, стр. 57.
13. Товарищами в войске назывались кавалерийские офицеры из шляхтичей, содержавшие себя сами и приводившие с собою, на своем иждивении, несколько всадников.
14. Коло — собрание, совет, съезд; по-казацки круг.
15. Ходкевич. Он был в несогласии с Жолкевским. Жолнер, zolnierz от Немец. Soeldner, воин получавший жалованье, или правильнее наемник. У Поляков было большое различие между жолнерами и рыцарями: первые продавали свою жизнь за деньги, а вторые из чести и славы, на своем иждивении, служили республике.
16. Согласно с Маскевичем, Мартин Бер свидетельствует, что второй Лжедимитрий (Тушинский Вор) был приведен в Россию Меховецким, о котором впрочем более ничего неизвестно, кроме того только, что по словам Кобержицкого, князь Рожинский умертвил его собственною рукою. Historia Vladisl. 90.
17. Цариком Маскевич везде называет Тушинского Вора: так именовали его и Pyccкиe. Князь Роман Рожинский, последний знаменитый потомок Наримунда сына Гедиминова, муж войны и совета, запятнал свою добрую славу службою Самозванцу, коего и сам он считал обманщиком. Умер в России 8 апреля 1610 года 35 лет. Тело его отвезено в Киев и там погребено в костеле.
18. Автор говорит о племяннике Стефановом, Гаврииле Батории, который поддерживал Гербурта, единомышленника Зебржидовского, и думал сам овладеть короною Польскою.
19. В списке, напечат. Немцевичем по рукописи Хрептовича, знаки препинания расставлены в сем месте неправильно: от того выходит что Гульский назначен гетманом над войском, шедшим в Poccию, между тем, как он оставлен в этом звании в Украйне.
20. В списке Немцевича прибавлено, что эта вольница уводила множество скота за границу.
21. Пахоликами назывались оруженосцы товарищей, для отличия от лагерной челяди или от простых служителей. Они также участвовали в сражениях.
22. Сказка. Глубокое уважение к святыне было отличительною чертою Иоанна Грозного. Государь до того был набожен, что, при всей вспыльчивости и жестокости характера, смиренно слушал укоризны юродивых. Тем менее мог он дерзнуть на такой поступок, о котором баснословит по слуху Маскевич.
23. В опровержение нелепых толков Маскевича, мы ссылаемся на свидетельство также иностранца, капитана Маржерета, который, укоряя Русских во многих пороках, отдавал полную справедливость их набожности и благочестию.
24. Считаю долгом обратить внимание читателя на известия Маскевича о Смоленской осаде: мне по крайней мере нигде не случалось читать столь подробного и любопытного описания.
25. Не излишнем нахожу поместить здесь описание места, где стоял Тушинский Вор, составленное для Карамзина покойным Калайдовичем. (Это комментарий на следующее Польское известие: Лагерь Самозванца с южной, западной и северной стороны окружен двумя реками, Москвою и Тушином. К востоку простирались равнины, укрепленные валом и рвом. Тут стояли Донские Казаки, а Татары вдоль Москвы реки; на другой стороне лагеря пехота и конница Польская, также вдоль реки; за рекою Poccиянe, служившие Самозванцу).
“По большой Волоколамской дороге, - пишет Калайдович, - в конце 13 версты от Москвы, тотчас за селом Тушиным, представляются по обеим сторонам дороги довольно высокие валы: они кое-где распаханы, в других местах разрыты искавшими кладов; инде сохранились в прежнем виде с остатками рва, выкопанного к селу Тушину. Вал, идущий вправо от дороги, простираясь до 4-7 сажень, упирается в крутизну правого берега реки Всходни (попросту Сходни), которая в водополье, отрывая песчаный грунт, уносит его в быстрину. Всходня течет к Тушину, за коим впадает в Москву реку. С крутизны вала, где растет елка, прямо пустошь Наумовка, по ту сторону реки; поправее, на той же стороне (левой по течению) городище — возвышенность, поросшая лесом, и близ оной три кургана. Влево, глядя с крутизны, по сю сторону, с правой руки по течению Всходни, виден еще насыпной вал, простирающийся сажен на 260 к святым воротам. Сей вал выше двух первых, с глубокими рвами, где остались еще застоины, поросшие осокою, в иных местах распахан, в других от времени сравнялся с землею. Он именуется Цариковою горою. У самого вала пролегает от большой дороги проселочная к святым воротам. Сии ворота составляют узкий проход (дефилею), прорытый, как видно, искусством в природном склонении проселочной дороги к равнине. Святые ворота ведут к прекрасной кругловатой лощине, огражденной возвышением, где, рассказывают, был город (главная квартира) Самозванца. Лощина называется от крестьян Пиявочником, ибо в болоте, в оной лежащем (которое теперь осушается), прежде важивались пиявки.
С левой стороны дороги вал не высок, с большим в одном месте разрывом от перепашки. Он идет в прямой линии с валом, находящимся на правой руке, и упирается в природное у берега Москвы реки возвышение, покрытое леском, которое называют Попов угар (бугор). Все пространство вала от дороги до возвышения считая и разрыв, составляет до 110 сажен. Берег реки саженях в 13 от Попова бугра. Смотря с его возвышения прямо на ту сторону реки, правую по течению, видите Корьеву пустошь; правее, к селу Спасскому, Литванову пустошь. — Теперь несколько слов о Польском описании. “Лагерь Самозванца с южной, западной и северной стороны был окружен двумя ртами, Москвою и Тушином”. Вместо северной должно быть восточной. Реки Тушина нет; а это без сомнения Всходня, которая, может быть, имела прежде помянутое название, о чем однако никто из жителей селения не знает. “К востоку простирались равнины, укрепленные валом и рвом”. Так: Царикова гора, святые ворота и город (Пиявочник) показывают ясные следы сего укрепления. “Тут стояли Донские Казаки, а Татары вдоль Москвы реки”. Не противно местному положению: Татары могли расположиться по левому берегу. “На другой стороне лагеря пехота и конница Польская, также вдоль реки”. Думаю, по правому берегу Москвы, где Литвинова пустошь. “За рекою Россияне, служившие Самозванцу”. Этого я не понимаю: если изменники поставлены были за Всходнею, то находились прямо в лице наших, без всякой защиты, ибо верные Россияне, расположившиеся лагерем на Ходынке, как видно, владели и левым берегом Всходни, имея в своих руках и самое село Тушино; а ежели изменники стояли за Москвою-рекою, то рядом с войсками Польскими”. Русский Зритель, 1828 года. I. 29—35.
26. Бер признает его также Русским (Сказ. совр. о Дим. Самоз. I. 88); Кобержицкий свидетельствует, что он был Жид. В Повести Филарета сказано: “Малу же времени минувшу, яко бы годину и три месяца (в 1609), проявися в Северских градех иный мятежник некий, ему же имя неведомо и доныне, и нарекся царем Димитрием, его же на Москве убиша, и поведаша о себе всем людям Северских градов, яко аз есмь царь Димитрий; в место же мое на Москве убиша Ляха некоего, а яз избавлен от смерти и с Москвы убеже. Ныне же иду на свой отческий престол смирити непокоривых и мстити обиду свою. Людие же тоя Северския страны шатаяся умы своими, яко пьянии, или яко младенцы, покоряющеся ему и с радостию последоваху ему, яко же и прежнему врагу Гришки Разстриге, но ко своей им погибели”.
27. В списке Нимцевича прибавлено: с дозволения езуитов.
28. Деревня на pеке Kacне, в Вяземском уезде.
29. Автор говорит Boiarow, не различая бояр от детей боярских.
30. Станислава Жолкевского.
31. Следовательно у Жолкевского было всего на все 1.830 человек. Это число, кажется, не верно: сам гетман в своих записках говорит, что ему отделили из войска, осаждавшего Смоленск, 2000 конницы и 1000 пехоты. Во всяком случае углубиться с тремя тысячами в неприятельскую землю с намерением разбить 60.000 врагов, был подвиг достойный смелости Жолкевского.
32. Белая занята была отрядом Гонсевского, который отразил Шведского военачальника Горна и Хованского.
33. В рукописи: z Gregorem Wolniowem.
34. Они требовали немедленной уплаты денег, обещанных королем за службу их Самозванцу.
35. Siodlay portki, daway konia. Этою поговоркою Поляки выражают суматоху: т. е. когда всадник, застигнутый врасплох, вместо коня требует портов, и на оборот.
36. В рукописи: Bom tez swoie, gеbе oganial т. е. ибо я также свою губу обмахивал.
37. По всему видно, что виною поражения нашего под Клушином была измена Немцев, нанятых Шуйским, под предводительством Понтуса Делагарди. В Повести Филарета так описана Клушинская битва: “Король стоял под Смоленском со многою силою; а под Москву посла гетмана Станислава Желковскаго. Он же прииде в Вязму. Слышав же cия царь Василий Иванович посла против их единокровного своего брата князя Дмитрия Ивановича Шуйского, и повеле итти в Можаеск; он же пойде со многою силою; с ним же и Немецкий воевода Яков Понтусов и Немец много. И прииде в Можаеск и оттоле иде в село Клушиио. Тогда же ещо прииде Немецкий воевода Левгорт с Немецкою силою. Егда снидошась с Немцы, и навождением диаволим бысть им пря и несогласие великое. Егда же стояху в том селе сила Московская и Немецкая, и прииде на них Литовский гетман со многою Литовскою силою, и сражение бывшу тогда, грех ради наших Немецкие люди выдаша Московских людей, не начаша помогати. Литва же, видя в них несогласие, и начат напорно притужати, и сошедшимся им в селе Клушине, и ту брань смертную спущают, и с обою страну полки снидошася. Поляцы же воздвигоша оружия своя и нападоша на полки Pyсcкиe и Немецкие и крепце сих поражаша и много падение бысть; на обе страны падают трупы мертвых. Тогда ж, грех ради наших, учинися рознь; воинстие Немецкие люди Московских людей выдаша и ни к коей же стране не приобщишася, но сташа особь на едином месте, дондеже и брань совершися. Поляцы же силу восхищают, даже и на великий обоз начальнаго воеводы князя Дмитрия Ивановича Шуйского нападают, и тамо бысть велие сражение. Московское ж воинство, за умножение всемирного ради coгрешения, противу их не могоша стояти и в бегство уклонишася и побеждени быша; друзии же затворени быша в остроге, и тии помалу предашась в руце их, видя себя в толице беде положенных, ни откуду чаяще помощи. Немецкое же воинство от тое брани отойдоша во своя пределы”.
По свидетельству Маскевича, большая часть Немцев присоединилась к Полякам.
38. Достопамятный договор Жолкевского с боярами о возведении королевича на Русский престол, подписанный гетманом 17 августа 1610 года, уцелел в подлиннике в нашем Государственном Архиве, и напечатан в Румянцевском Собрании Госуд. Грам. ч. II, № 199. Главные условия его следующие: 1) Патриарху, духовенству, синклиту и всем сословиям Московского государства просить короля Сигизмунда, да пожалует им сына своего в цари. 2) Королевичу венчаться от патриарха по древнему обряду. 3) Владиславу царю чтить святые храмы, иконы, мощи и все духовенство; церковных имений не отнимать, в духовные дела не вмешиваться. 4) В России не быть ни Латинским, ни других вероисповеданий костелам; Жидам не въезжать в Московское государство. 5) Не переменять древних обычаев; чиновниками и боярами быть одним Русским. 6) Поместья и отчины неприкосновенны. 7) Основанием гражданского правосудия быть судебнику, коего исправление и дополнение зависит от государя, думы боярской и земской. 8) Государственных преступников казнить единственно по осуждению царя с боярами и людьми думными; без торжественного суда боярского никто не лишается ни жизни, ни свободы, ни чести. 9) Кто умрет бездетен, имение его отдавать ближним, или кому он прикажет. 10) Доходы государственные остаются прежние; а новых налогов не вводить без согласия бояр. 11) Земледельцам не переходить ни в Литву, ни в Россию от господина к господину. 12) Польше и Литве утвердить с Россиею вечный мир. 13) Жителей из одного государства в другое не переводить. 14) Торговле между обоими государствами быть свободной. 15) Королю немедленно вывести войско из всех городов Русских. 16) Всех пленных освободить без выкупа. 17) Гетману отвести Сапегу и других Ляхов от Лжедимитрия и вместе с боярами взять меры для истребления злодея. 18) Между тем гетману стоять с войском у Девичьего монастыря и никого из своих не пускать в Москву, без дозволения бояр и без письменного вида. 19) Марине Мнишек ехать в Польшу и не именоваться государынею Московскою. 20) Отправиться великим послам Российским к государю Сигизмунду и бить челом, да крестится Владислав в веру Греческую.
39. В подлиннике: Rospisywano w Stolicy woysku po iednemu Dworowi na rote.
40. В подлиннике: zwinawszy choragwie nieznacznie. Автор, кажется, хочет сказать: растянув войско, или снимаясь поэскадронно. В переносном смысле: charagiewke, zwinac, значит дать тягу.
41. Филарет тогда еще не был патриархом. Сукин назван в подлиннике Sakin. С Филаретом отправлены к королю, кроме думного дворянина Сукина, боярин Голицын, окольничий князь Мезецкий, дьяки Луговский и Сыдавный - Васильев, архимандрит Новоспасский Евфимий, келарь Лавры Авраамий, Угрешский игумен Иона и Вознесенский протопоп Кирилл. О цели и ycпехе посольства так сказано в Повести Филарета: “Святейший Ермоген патриарх и блогочестивии бояре и вси Московстии людие посылают к Литовскому королю под Смоленск просити королевича на Москву преосвященного Филарета митрополита Ростовского и Ярославского, да послов боярина князя Василия Васильевича Голицына, да князя Данила Ивановича Межецкого, да дворянина князя Якова Борятинского, да иных дворян с ними, и Спаса Нового архимандрита Евфимия и Вознесенского протопопа Кирилла, и Троицкого келаря Авраамия Палицына. И наказав их патриарх от Божественных писаний, иже за веру стояти крепко и непоколебимо, даже и до смерти, и не щадити живота своего, много же укрепляя их, сам же бысть слезами обливаяся, такоже и преосвященный митрополит Филарет, и боярин князь Василий Васильевич, иже и с ними, со слезами вси обещеваясь, глаголюще: cие твое наказание, о честнейший господине святителю! с радостию в сердце свое приемлем и готови есмя за дом пречистыя Богородицы и великих Чудотворцев до смерти пострадати и за веру крепко и непоколебимо стояти. И тако благочестиво их отпусти, и рек: идите; Бог с вами и пречистая Богородица и великие Чудотворцы, иже в Poccии просиявшие, наши же заступники и хранители, Петр, и Алексей, и Иона, и Cepгий, и Димитрий Чудотворцы и святый новострадальный благоверный царевич Димитрий. Онии же путеви касашеся и поидоша, и приидоша под Смоленск. И приидоша к королю. Приятым же им бывшим от короля честно, и потом испытает король вины пришествия их. Преосвященный же Филарет митрополит и весь духовный чин и боярин той же князь Василий Голицын с товарищи сими словесы нача посольство правити, глаголя: Послани есмя к тебе, великому государю. Патриарх Московский и бояре и весь дом царский, по совету всея Россинския державы, нами, послами, приказывают твоего благородия молити, да сотвориши полезная нам, и вдашь сына своего на Московское государство и отоимеши кровавый меч, с обою страну посекающий православных крестьянь немилостиво. Да весть твое благородие, яко царский корень от Августа кесаря на Московском царстве пресекаем, и мнози волцы и хищницы восташа на ны, и на царствующий град напрасно и жестоким ополчением нападают, и грады разрушают, и людей безчисленно мечем посекают, и домы их и жены и дети восхищают; нам же ни отколе помощи бысть, токмо в сохранении всещедраго Бога и в заступлении пречистыя Богоматери; зане убо много в разсуждении ты еси, о королю! молим тя и воспоминаем: по сем престанет бранняя лютость, и будущие соблазны да пройдут, якоже мирская имеют быти. Да подаси руку помощи и возведеши сына своего на царство мирно, а сам, милостивый королю! отступишь от Смоленска града и не твориши ополчения к тому. Сия вся словеса король слышав. Безбожный же король вознесся мыслию и помрачися умом тьмою прелести и сына своего на Московское государство дати обещавает, в серце же своем нелепая помышляше, дабы православие соединить с латынством. Послы же начата глаголати, дабы от Смоленска отступил и дал бы покой христианству. Слышав же король, яко повелевают ему послы отступити от Смоленска града скоро, рассжегся яростию и устремления гневу его невоздержанну, гордыми словесы наскакаше на послов, без благочестия ума, понося их претительными обидами. И слышав сие, послы Московские скоро от лица королевского отходят и в станех своих пребывают. И тако замедленну бывшу посольству, королевския ради неправды н злого ухищрения; последиж того скоро приставов к ним приставляет и за стражбу их разводит, а по сем и заточению предает. И в таковой приключившейся беде послы Московские много время пребыша, даже до великаго избраннаго государя царя и великого князя Михаила Феодоровича всея Poccии”.
42. В рукописи, напеч. Немцевичем, прибавлено: полк Вайера.
43. Слова: Пан Гонсевский разослал по городам... под предлогом охранения городов, в рукописи, которою я пользовался, опущены: они взяты из списка, напечат. Немцевичем.
44. В списке Немцевича: Maschowskiego.
45. У Немцевича прибавлено: крещеным. Петр Урусов действительно быль крещен, о чем упоминает в последствии и Маскевич. О смерти Тушинского Вора в Повести Филарета сказано следующее “В то же время, егда житие свое творяху Поляцы в царствующем граде, а ложноназванный царь Димитрий быти в Колуге, княж же некий, Измаилтеска рода, Петр зовомый Урусов, служаху в Колуге оному предреченному мятежнику, названному царю Димитрию, и велию благость иместь у его.... Во един же день случися сему названному царю ехати в поле за стены града, некоего ради утешения своего: сей же князь Петр Урусов своея мысли правление отрешает, его же желательне часа искаху подобна, и видев, яко угодно бе время, и воздвигоша мышцу свою, яко неистовствен на него нападает и мечем голым его доставает и раз к разу прилагает и тако разделяет на две части, и пад, издше сей проклятый мятежник; убийца же отбежа восвояси. Граждане же вземше труп его, погребоша во граде честно.
46. Патриархом тогда был знаменитый Ермоген. В хронографах, хранящихся в Императорской Публичной библиотеке под № 64 и 87, я нашел следующее любопытное известие о характере великого святителя, кажется, нигде еще не напечатанное. Выписываю из № 64; курсивом напечатаны разнословия и прибавления из № 87:
“В первое лето царства Василия царя, возведен бысть на престол патриаршеский и велицей церкви Ермоген, иже преж бысть Казанский митрополит, словесен муж и хитроречив, но не сладкогласен; от божественных же словесех присно упражняшесь и вся книги ветхого закона и новыя благодати, и уставы церковные и правила законные до конца извыче. А нравом груб и к бывающим в запрещениях косен к разрешениям, ко злым же и благим не быстрораспространителен (не быстрорассмотрителен), но ко льстивым паче и лукавым прилежа и слухолествователен бысть (о семь убо некий рече, яко всех земнородных ум человеч погрешителен есть) и от доброго нрава злыми совратен, якож и сей преложен бысть от неких мужей змиеобразных, иже лесть сшивающи казньми соплетоша и любезное в ненависть преложиша, еже о Василии царе злоречеством навадиша мятежницы словесы лестными (льстивыми). Он же им о всем веру ят и сего ради к царю Василию строптивно, а не благолепотно беседоваше всегда: понеже внутрь уду имый наветовательный огнь ненависти и на супостатная коварьства. Якож лепо бе, никакожь отчелюбно совещавающеся с царем. Мятежницы ж во время овсе прежь царский венец низложиша, потом же и святительскую красоту зле поруганием обезчестиша: егда бо по Василии царе прияша Москву супостатнии руце; тогда убо он, по народе пастыря непреоборима показати себе хотя, но уже времени и часу отшетшу, како непостоянному стояти вознепщева и во время лютыя зимы кляпышу процветати хотя? Тогда убо аще карящуся (и ярящуся} на клятвопреступные мятежники и обличая христианоборство их, но ят бысть немилосердыми руками. И аки птенца заклепа, гладом умориша и тако ему скончавшуся”.
В Повести Филарета действия Ермогеновы описаны таким образом: “Святейший Ермоген патриах, советовав со князи к боляры и со всем царским синклитом, стояти ли противу Литвы и осады укрепити и сидети во граде, или послати к королю, дабы отпустил сына своего на стол великия России? Многу же о том размышлении бывшу, но положиша на волю Божию. Калужская сила стояху в Коломенском под Москвою, тщахуся похитим коварством град. Тогда святейщий патриарх с боляры совет сотвориша, да пошлют к королю о сыне его просити на стол великия России, глаголюще: лучше нам, да владомы будем кралевичем, и егда приидет, тогда крестим его в нашу Греческую веру, неж нам предатись сему окаянному и ложноназванному царю, врагу креста Христова, иже не вемы откуда приидоша. Тогда благоразумные боляре, много о сем размышляя всячески, како бы полезная царству сотворити. И мнозии людие прихождаху к ним и многу мольбу деяша, дабы послати к королю укрепиться крестным целованием. Они же им отвещая: о людие Московстии! пождите, дабы не вскоре предатись. И много пренемогаяся. И абие месяца августа в 3 день, выехаша за град Московские боляре, и съехаша с Литовским гетманом Станиславом Желковским, много о сем изречение бысть и всячески глаголаша с ним, дабы не поручена была наша христианская вера Греческого закона папежскому закону. Литовский же гетман клятвы страшныя на ся возлагая, яко быти вере неподвижно во веки, еще же вдаст и лист от короля за королевскою рукою и за печатью, в нем же пишет, яко быти вере по прежнему обычаю, також и всему государству во всем достоянии, и многу схождению бывшу. Тогда целоваше крест”. (Следует описание посольства Филарета и Голицына, приведенное нами выше прим. 41) " В то же время, егда посольства своего бремя творяху. Литовский же король не престая коварствуя на святый царствующий град и на все Российское царствие, как бы ему уловити Христово стадо, присла на Москву сообщника своего Михайлу Глебова сына Салтыкова, да обратит всех людей под его корону. Той же прелести наставник, Михайло Салтыков, приде во град Москву и нача своя коварственная творити, овиих прельщением и муками, иных ласканиями и имениями многих уловлиша и приводя к своей прелести. Тогда же святейший Ермоген патриарх о сем много ему возбраняя и запрещая и вечному проклятию предая и из благословения изъимая и из церкви изжена и христианству чужа его именуя. Он же окаянный с патриархом вси вопреки глаголаша и святительский его сан и здравое его учение небрежению предая и ни во что вменая: помрачи бо ему злоба сердце его. Московские же народи не разумевше бывшаго лаятельства его, сотвориша пустошная и злая, оскудевши умы своими: помрачистабося очи их не видети суеты и яже своея погибели не разумеша и не возмогоша отринути, наипаче себя в напасть ввергоша. По сему Михайлову злому умыслу, восприяша гетмана со всем воинством во град и предашася в руце его месяца сентября в 21 день 119 года. Той же гетман вшед во град и войско свое по главным домом поставляет во внутреннем граде превысоком Кремлю и наказа их довольне, како бы им быти от Московских людей в опасеньи и постави над ними воеводу и властелина пана некоего, Александра Гонсевскаго, королевским неправдам верна советника. Самый же гетман Желковский пойдоша к своему королеви под Смоленск. И тако стояще Поляцы с того числа во граде Москве чрез зимнюю годину даже и до марта месяца и начаша людие насиловати и всякую власть во граде восприемлют и стражей от врат Русских отослаша, своих же Польских уставляша, Русским же людям ни в чем воли не даяху и изменницы Русскаго царства, яко эхидна некая дыхая на царствующий град и велик пламень нечестия возмущения возжигая, сим же богомерзким проклятым Римляном непрестанно Московский народ облыгая изменою и на царствующий град всячески их подвизая. Тогда же Поляцы и Русские изменницы еще не сыты быша неправды, взяша из Чудова монастыря бывшаго царя Василия и братию его князя Дмитрия, да князя Ивана Ивановичей Шуйских, и князя Дмитриеву княгиню Екатерину и поведоша их в Иосифов монастырь и оттоле в Литву и приводиша их к королю; он же видя их, рад бысть и во все окрестныя государства посла, яко Москву победи... И своим богоотступным людем Польским и Русским прелестник писаша, дабы неослабно промышляли над Московским государством, ежебы соединити с латынством и привести в папежскую веру. Тогда Литва начат на Москве самовольством имение грабити и всяко насилование чинити безвозбранно, и святым церквам и честным иконам попрание деяти и людей к своей прелестной веpе превращати. Людие Московстии, видя королево неправдование, вси возстенавше от сердца и плачущеся неутешно и прибегаху ко святейшему Ермогену патриарху и припадаху пред ним и поведающе свою погибель. Он же рече: “О чада! не аз ли вам возбранял в прежних ваших начинаниях? Не аз ли вас уймал? Вы же, неумытная и непослушная чада, сему не внимаете. Ныне же не вем, что творити”. Многажды же святейший Ермоген патриарх препираяся с Литвою и понуждая их, да без крове изыдут вон из града. Они же не точно не хотяху изыти, но тщяхуся и всею Poccиею обладати. К ним же приставаху христоотступницы и неразумнии людие, на обед к ним прихождаху, и имение от них приемля, и с ними единомыслие имуще на царствующии град, и многих православных обличаху и к Литве приводаху, испытанием и муками озлобляху, узами и темницами томяху и смерти тайно предаваху”. (Следует onucaние смерти Тушинского Вора, помещенное выше в примеч. 45). “Слышано же бысть сия (гибель Самозванца) в царствующем граде, начальницы же и воеводы Польского народа радовахуся о том радостию велею зело: понеже боязнь велию о нем в сердце своем имеяху. Посем же Поляцы начата небоязненно на царствующий град налегати. Видев же сия людие Московстии в толицей беде предложенных и нача сетовати и болезненно воздыхати, яко уже кончина приходит и посекаемый меч уже готов бысть. Великий же патриарх, новый исповедник, святейший Ермоген узре cию настоящую беду; и тако созывает народы и повелевает мужески противу Поляков за христианскую веру стояти и братися; и посылает писания во все грады Poccийския державы, на подтверждение людям, дабы царствующий град изхитили от рук иноплеменных; а наипаче посылает во страны Рязанския во град Переславль к воеводе и властелю Рязанския земли, Прокофью Ляпунову, и молит его, дабы не дал в разхищение и в вечное падение царствующаго града Москвы. Полковницы же и воеводы Литовския земли и Московские изменницы много о сем патриарху претиша и зловещательныя словеса на него излияша. Он же сего прещения никако ужасеся, но и паче подкрепляя народ. Тогда же прииде от короля пан Александр Гонсевский на Москву; той же наипаче начать укрепляти, Московских же людей ни во что положи. С ним же прииде и богоотступный королевския ближния думы Федка Андронов, прежь бывый Московский купец и превратися в латынство, его же тщахуся величеством сана от короля. Он же, егда прииде на Москву, тогда зло ко злу приложи, озлобляя православие, хотя все государство привести в латынство, о благочестии же ни мало не поболе, ниже кто ему смеяше возбранити, токмо един святейший Ермоген патриарх Московский и всея России. Той ему, возбраняя и запрещая и от свидетельства святых писаний извествуя истинное благочестие, глаголаше: “О Феодоре! злодей зловерне! почто в латынскую веру уклоняетеся и на Христово стадо, яко волки, дышете и православие хотите с латынством соединити? Он же клятву на ся возлагая, яко ничто странна и чужа не прияти. И многу в них мятению бывшу; многож патриарх обличая, якоже соединение с латынством. Федка не внимая сих, соединися с Литвою, и жестоко огорчися на православие, и иже с ним инех златом ловяще, инех сапом почтения, овии же малоразумием, инии же неволею. Тогда же возмятеся, иже бы озлобити патриарха, и много изтязаем бысть. Он же святейший патриарх, наипаче Божественныя ревности исполнився, рече: “Да будут прокляты вси противящиеся истине и буйствоваше да упразднятся!” Тогда же на блаженнаго святителя Христова соединишася, его же всячески одолети хотяху златом, и ласканием, и прещением, и мучением; ему же ничто не одоле, но со апостолом вопия: что нас может разлучити от любви Божия, меч ли, теспота ли гонителей? Последиже повеле его на его святительском дворе за стражбы держати”.
Вот одна из окружных грамот, разосланных Ермогеном по городам для вооружения парода на Поляков: она писана от имени Московских жителей в Нижний Новгород, и как видно из послания Нижегородцев в Вологду (Собр. Государ. Грам. ч. 11. стр. 499), прислана патриархом 27 января 1611 года:
“Пишем мы к вам, православным крестьянам, общим всем народам Московского государства, господам братьям своим, православным крестьянам. Пишут к нам братья наши, разоренные и пленные, которые отцов, матерей, и жен, и детей своих оставших, в последнем оскуденьи дошедших, и неимущих где главы подклонити, как нам, всему крестьянскому народу Московскому, так и вам, ничего для, токмо для единого Бога всемогущего, видячи в конец погибели пришедших всех нас, утвердить совет, как нам всем православным крестьянам. останку не погибнути ото врагов всего православного крестьянства, Литовских людей. Что к нам писали братья наша, и мы тое грамоту к вам послали, и вы увидевше, станете разумети неисцельную язву, богопопустным гневом праведным за наше согрешение, которую погибель видячи над собою, извещаем; и мы не слухом слышим, до самих нас на Москве видением конечным погибель приходит. Для Бога, Судии живым и мертвым, не презрите бедного и слезного нашего рыдания; будьте с нами обще, заодно против врагов наших и ваших общих; помяните одно: только коренье, основанье крепко, то и древо неподвижно; только коренье не будет, к чему прилепиться? Здесь образ Божия Матери, вечныя заступницы крестьянския Богородицы, ея же евангелист Лука написал и великие светильники и хранители Петр, Алексей и Иона чудотворцы; или вам, православным крестьянам, то ни во чтож поставить? Се же и глаголати и писати страшно! Только того ради не будете с нами обще страдати, елико сила, елико милосердый Бог помочи подаст, и Богородица и великие чудотворцы помочь свою дадут: никто не мни и не веруй ни которому блазненному и льстивому слову, чтоб пощаженным быти. Писали к нам истину братья наша, и нынеча мы сами видим, вере крестьянской пременение в латынство и церквам Божиим разорение; а о своих головах что и писати вам много? Сами правду ведаете, что в тех во всех городех сделалось: Литовские люди владеют святыми церквами, и над иконами образа Божья не везде ли разорено и поругано? А вы ни един того мните, что над вами будет то же! А чтоб всем вам подлинно и достатно ведати, вся нашедшая пагуба на все Московское государство, на веры крестьянской разоренье и людей на погубленье, от немногих людей предателей крестьянских, которые ныне на то стали, что без остатка разорити православную веру и без вести сотворити; таково делается от них на Москве. Пощадите нас бедных, к концу погибели пришедших; душами и головами станьте с нами обще против врагов креста Христова. Аще общаго нашего моленья услышит милосердый Бог и даст нам помочь, и вам бы однолично, для всемилостивого Бога, на Него ж имеем надежду, чтоб послати вам грамоту тое, что писано к вам от братьи нашей из под Смоленска, и сю нашу грамоту и свой совет отпишите во все городы, чтоб было ведомо смертная наша погибель конечная. Поверьте тому нашему письму: ей, поистине немногие в след идут с предатели с крестьянскими, с Михаилом Салтыковым, да с Федором Андроновым с своими советники; а у нас, православных крестьян, в начале Божия Мати и пречистая Богородица и Московские чудотворцы, да первопрестольник апостольныя церкви, святейший Ермоген патриарх, прям яко сам пастырь, душу свою за веру крестьянскую полагает несомненно; а ему все крестьяне православные последуют, лише неявственно стоят. И вам бы не презрети не презрением, ни восхотети видети поруганну образу пречистыя Богородицы, иконы Владимерския, и великих Московских чудотворцев, и нас братий своих православных крестьян, не видети быти посеченным и в плен розведенным в латынство”. Собр. Госуд. Грам. ч. II. стр. 495.
47. Главными крамольниками, друзьями Поляков, были Салтыков, Рубец-Мосальский, Андронов, и немногие другие.
48. Старинные музыкальные инструменты наши так мало еще известны, что трудно сказать, как назывались у нас эти лиры, о которых говорит Маскевич. Полагаю, что он описывает гудок. (“Рыле – лиры, о которых поляк Маскевич говорит, что этот инструмент похож на скрипку, только вместо смычка употребляют колесцо, приправленное по средине…”. См.: И. Забелин. Домашний быт русских царей в XVI и XVII ст. Т. 1. Ч. 2. Глава II “Воспитание”).
49. Автор присовокупляет, что обыкновение белиться по-Русски называется Wiaka.
50. Недельщику.
51. Это быль правеж, отмененный Петром Великим.
52. Известие весьма любопытное: такая строгость была введена Борисом Годуновым, который не терпел пьянства. Впрочем, свидетельство автора о совершенном уничтожении кабаков, кажется несправедливо: запрещено было только частным людям открывать кружечные дворы; казна же не прекращала винной продажи.
53. У нас не занимались науками потому, что развитие нравственных сил было подавлено Монголами. Государи же наши со времен Иоанна III ревностно заботились о просвещении своих подданных: при Иоанне IV, правительство думало завести народные школы и призвать ученых иноземцев; а Борис Годунов хотел основать университет.
54. Иоанна IV.
55. История доказала, как здраво мыслили наши предки: где Польша се ее волею и что теперь Россия с ее неволею?
56. Автор везде называет Кремль Krymgorod.
57. В подлиннике: zo strachom Boha vydety.
58. Не будем удивляться, что и Маскевич верил сказке, выдуманной Отрепьевым о мнимом его спасении: Маскевич был Поляк, а Полякам было стыдно признаться, что бродяга ввел их в такую грубую ошибку. Притом же, тогда все дело было еще темно: только потомство может разгадать истину. Веря в Димитрия царя, автор естественно должен был отвергать Димитрия царевича. В доказательство, что Шуйский не мог употребить подлога, мы ссылаемся на прежние свои примечания к подобным же басням Бера и Паерле (см. Сказания современников о Димитрии Самозванце ч. I, прим. 86 и 163). Здесь же предлагаем описание перенесения мощей царевича Димитрия, составленное очевидцем, митрополитом Филаретом, заимствуя его из Повести о Самозванцах: “В 114 году озари Господь сердце благочестивого самодержца, еже снискати мощи праведнаго и извести истину на свет, и заградити богоборныя кроволияющия уста и обличити тме желателей вместо пресветлыя зари тихомирного жительства; потом же и со отцы погрести тело благовернаго и боголюбиваго царевича князя Димитрия Иоанновича, сына царя и великого князя Иоанна Васильевича, всея России самодержца: царское убо изчадие подобает благоговейне того почтити, якож достоит. И вкупе убо со словом и дело показует, и повелевает от блогочестивыя державы своея преосвященнейшему митрополиту кир Филарету Никитичу Ростовскому и Ярославскому тогда бывшу, в ней же правяща престол великия соборныя и апостольския церкви пресветлейшаго патриарха всея великия России, и с ним Астраханскому apxиепископу Феодосию, да Спасскому архимандриту Авраамию, чуднейшим отцам достойным Боговидения и исправляющим слова божественныя истины, да принесут тело многострадальнаго сего крепкого адаманта из Углича к царствующему граду; с ними же посылает и своего царскаго синклита боляр князь Ивана Михайловича Воротынскаго, да Петра Никитича Шереметева, да Андрея Александровича, да Григория Федоровича Нагих. Преосвященный же митрополит и архиепископ и боляре повеление от самодержавнаго приемше, тщательно пути касаются и града Углича достизают, в нем же сокровенны мощи святаго и многострадальнаго царевича Димитрия Иоанновича, второго Глеба Владимировича, иже в начало просвящения Poccийскаго царствия от повара убиеннаго, також и сея от своих раб кровию обагренный и смерти преданный; и егда убо во град входят, тогда ощутиша граждане приход их, и внезапу стекается весь град, мужи и жены и ссущим младенцам, цареву повелению едва повинующеся, и последнее целование живоносному мертвецу отдающе своему государю и надгробныя песни с плачем и воплем испущаху, якож и при погребении праведнаго, такожде и ныне о пренесении его плачевне рыдаху.... Долго не обрели и молебны пели и по молебны само явилось тело, как бы дымок с стороны рва копанаго показался благовонен; тут скоро обрели. И ту первее преблагий Бог прослави угодника своего: снимающе убо гроба его святители и боляре не могущи обрести и желаемое ими многоцелебное тело узрети и на многи часы труждающеся и потящеся, стесняеми многою мыслию непщующе, яко аще некто боголюбивый, прозрев пренесение хотящее быти от Углича града и не хотя лишитися таковаго сокровища, на ино место сокровенне преложи, или паки мняще, яко недостойни суще таковое желание получити; и сего ради обратившеся ко Господу, начаша умильно молити богатодавца Бога, да таковое покажет им безценное сокровище и начаша молебны пети и всемирно молити. И во время святого того пения внезапу узревше из десныя страны, яко дым исходящ дыхание благовонно, и от нечаянныя радости начаша копати место ино и aбиe обретше некрадомое сокровище многобогатый гроб, вместивший тело блаженнаго царевича (Тут нельзя не заметить повторения; оно происходит от того, что рукопись Филарета, неизвестно кем писанная, поправлена его рукою.). И егда убо святителие гроб открыша, тогда внезапно чудо явися, яко ароматам излиянным, так дух сладкоуханен и благоуханен всех объят и исполнися весь град благоухания. Оле чудному ти милосердию, Христе Боже! како прославляеши своя сродники и возвеселяеши рабы своя, иж от мертваго телеси вместо смердения велее благоухание и вместо согнития целость всей плоти, по многих летех целы и невредимы мощи обретошася, кроме взятых частей от требующия земли: и земля бо жаждет насладится от плотей праведных, да сими освятится от скверноубийственных дланей. И не токмо бо плоть бысть в целости святаго страдальца, но и ризы на теле его освятишася и истления избыша. И егда убиен бысть от безбожных изменник, и тогда ему прилучися держати в шуйце своей убрус шит златом и сребром пряденым, и тогда оставиша в pyце его, и cие бяше цело и невредимо, яко у живого в руце держимо; во друзей же приключишася плод, глаголемый opехи. И cие чудо видяще, богоноснии отцы и боляре и удивишася и воздаша хвалу мздовоздаятелю всех Богу, прославляющему святые своя. Народи же егда узреша такое много удивленное чудо, наипаче слезы к слезам прилагающе и от радости похвальныя песни блаженному соплетающе, и государем, и отцем, и заступником и благодетелем того нарицаху и вопиюще: почто, рече, нас оставляеши сирых, лишенных твоего живота и уже ныне лишенных и святого успения твоего? Помяни, господине! наследие твоя, не остави людей твоих сирых до днесь твоего ради лишения. И мнетися тогда от глаза вопиющих, яко и самой земле стонати и брегом противу возглашати, вси бо яко жизни своея лишаеми, тако своего государя плачущеся, наипаче чудеси исполнени. Человеколюбец же и Господь, видя веру, и вящше прослави своего угодника и страстотерпца, и чудеси того обогати свыше от своея велелепныя милости, иже убо быша слепии и хромии и инеми болезньми одержимии, прикосновением святаго телеси его и одра, на нем же лежаше, исцеляхуся, и яко же некогда при апостолех под сень Петрову прибегаху недужнии, где грядущу Петру, понесен некоего осенить, и тии исцеление получаху, тако и тогда сбыстся в очию нашею. Егда убо народи видеша таковая велия чудеса, вместо скорбных и плачевных радостная восприяша, и вси веселия исполнишася, и бе во всех един глас слышашеся: “слава человеколюбцу Богу иже прослави своего угодника и нас недостойных достойны сотворил зрения своего". Недужнии же течаху скоро и болезненнии, яко елени скачуще и Бога хвалище, иже таковую благодать дающаго; сбыстся бо реченное Исаием: скочит, яко елень, хромый и ясен будет язык гугниваго. И егда пойдоше святителие и боляре, мощи несуще до царствующего града, царю же и патриарху известися, о принесении и чудодеянии великих бывающих от святаго телеси его, чудесными образы и с животворящими кресты, честь воздающе Богом почтенному и святолепному телеси его, за самые врата градския, и народ убо мног собрася от всех стран великаго града толико, яко убо и места ту не обретеся и не мощи вмещатися народом в стогнах града. Самодержавный же повеле раку открыти, а мощи всем явити верующим и неверующим: единем да желание исполнит, вторым же да уста лжущия заградит и очи не веруюнщия ослепит глаголющим, яко жив избеже от убийственных дланей. Потом же восприят на раму свою и понесе благочестиваго, искреннюю любовь к нему показуя и раболепное служение и по смерти являя: понеже преж владычества своего раб бе отцу его великому государю царю и великому князю Иоанну Васильевичу всея Pyccии. И со свещами и с кадилы, с песньми ж и пеньми духовными честно проводиша его до святыя соборныя и апостольския церкви Архангела Михаила, иде же предаются погребению талеса прежних самодержавных государей Российскаго царствия, ту и сего великаго государя сына великаго и Божиаго предстателя мощи положили со многою честию со псальмы и пеньми и песньми духовными, поюще и воспевающе Господа всем благим благодарователя И бе видети позор радостен и чудо велие от телеси святаго бывающее, якож и во граде Углече радоститворен плач всем от духовнаго веселия бывающ: во едином часе принимаху слепии независтно зрение, xpoмии безболезненно течение, прокажении внезапное исцеление и вси недугующие в разноличных недузех скорое поможение, с верным призыванием и возглашением от недугов свобождахуся. Положено же бысть в приделе Ивана Предетечи, идеже отец его блаженныя памяти царь и великий князь Иоанн Васильевич всея Poccии и братья его царь Феодор Иоаннович, да царевич Иоанн. И в том месте, идеже положен бысть царь Борис, выкопаша яму и камением выклали, хотеша его государя праведное тело ту погрести; и егда бысть многое исцеление, тогда яму повелеша закласти и на том месте в раке положиша. Царь же Василий Иванович повеле сотворити раку древяну и убити атласы золотыми, и положиша тело святое благовернаго царевича Димитрия в прежнем его гробе, и поставиша руку Чудотворцеву.... (К сожалению, здесь недостает в рукописи несколько cmpoк).
59. По свидетельству Олеария, колокол, вылитый при Борисе Годунове, имел весу 356 центнеров: звонили в него в большие праздники. Не надобно думать, чтоб этот колокол был тот самый, который ныне подле Ивана Великого: он перелит при императрице Анне из колокола, вылитого по повелению царя Алексея Михайловича и упавшего в 1701 году.
60. Dzialo iedne, со stem kul bywa nabite, у 100 rozy streli, — вероятно, автор разумеет не выстрел за выстрелом, а залп сотнею пуль. Иначе, у нас не было орудия, которое заряжалось бы один раз, а выстреливало сто раз.
61. Описанная Маскевичем мортира и теперь хранится в Москве.
62. Берегись.
63. Автор пишет: Bialym murem, т.е. Белою стеною.
64. Выражение автора: Nasi dali przyczyna do tego rozruchu, uprzqtaiac pierwey w Domu, niz drudzy nastapia, можно понимать в двояком смысле: начали наши, желая управиться с Русскими прежде, нежели могли подоспеть к ним на помощь: или забирая в домах вещи, из предосторожности, чтобы другие не предупредили их.
65. Этот отряд пехоты находился, по сказанию Бера, под начальством Маржерета.
66. Все Струси славились мужеством героев: редкий из них не пал на поле битвы.
67. В списке Немцевича вместо domy стоят dymy, вероятно ошибка издателя, слово dymy не имеет здесь смысла. Вот что говорит Филарет о разрушении Москвы: "Тогда же безбожный король, видя, яко не приемлют их веры, и учения их папежского уклоняются, наполнися студа и срама и повелел царствующий град плену предати и конец желанна своего дела восхоте учинити; время же бе наста, яко последняя неделя Великого Поста преходит, в ней же вспоминают Христа Бога нашего спасения страсти. Последи же тоя последниа седьмицы, сиречь во вторник, светающу дневи, восходящу солнцу, еже повсюду свету излиянну бывшу, людие же градские, по обычаю своему исшедше из домов своих на церковное правило, овии же на куплю свою, Поляцы же, яко неистовственно дыхая на пролитие крови и на восхищение великаго сокровища, якож иногда содеяся в мимошедшая лета, егда Тохтамыш Москву лестию взя и повоева, також и сия безбожная Литва многу пакость содеяху превеликому Московскому государству, и скоро оружие препоясают и подкладанием огненным пламень великий возжигают, и елико людей обретают, и тако мечами погубляют, церкви Божия пожигают, церковная здания раскопают, и домы великие расхищают и сожигают, и имения многая грабят, отроковицы растущия красныя из домов изводят и поимают в жены себе не в завещательном союзе законнаго брака, повинующе их вечной срамоте и работе; околож царствующаго града Москвы, иже бысть древян град, постави блаженный и приснопамятный царь и великий князь Феодор Иоаннович всея Poccии, той весь пожже, сокровища же царския и дражайшия вещи, яже из давних лет собранная многими цари Руссийскими, вся поимаша и к королю посылаша, иная же по себе разделиша, яже око не виде и ухо не слыша, таковыя царския вещи пограбиша; домы же великие и вси улицы пламенем восхищаемым отвсюду зажгоша, теми же великая Москва дымится, от сего же великия палаты сокрушаются; вопль убо велий избыточествует повсюду от гласов убиваемых. И смятеся весь град, видя себя от врагов своих убиваемых, и никоея надежды можно имети животу своему защищения, и бегают во храм и плачутся людие всех своих падений. Поляцы же, во провождении изменников Михаила Салтыкова, да Федки Андроникова, способников их, явных израдцев своего отечества, крепце на великую Москву нападают и никоего защищения от Москвич обретают; сего ради всех смерти предают и рассуждения возрасту не имеют. И тако быша cие пленение в лето 7119 марта в 19 день; плениша по два дни непременно. (Следует сетование о разрушении столицы). И тако разрушена бысть превеликая Москва и пограбленну всему сокровищу, и седоша Поляцы во внутреннем граде в превысоком Кремле, и ту разделиша грабление по всему войску, и начата веселитися, яко победницы суть и многими изобильны богатствы. На Светлой же неделе во вторник марта в 25 день, выйдоша за Белый-город и до остатка посады сожгоша и людей множество посекоша без милости, сами же затворишася во градех Китае и Кремле; а во святых Божиих церквах те оскверниша и в тех жилища себе поделаху; раку же серебряну святаго и блаженнаго Василия обломаша и в церкви те, иже на рву, копей поставляху; и толико множество людей побиша на Москве, яко и три дни безпрестанне Литва возяху из града и метаху на леду Москвы реки, да разнесет их талеса водою. На царском же дворе, во святых Божиих церквах, и в полатех, и по погребом, все стояху Литва и Немцы и все свое скаредие творяху, и мнози тогда побегоша по градам, тако гоними, за грехи наша, и никем же гоними, егда увидят единаго Литвина, то сто бежат, а егда двух, то тысяща бежат: тако попусти Бог на нас казнь свою! А иже побегоша по градам, те по лесам и по пустыням многозимным мразом изомроша, инии же глада ради помроша”.
68. Просовецкий начальствовал Донскими казаками, привел их к Ляпунову и был одним из главных воевод народного ополчения.
69. В моей рукописи hulay grodami; в списке Немцевича, кажется ошибкою, hulgrodami.
70. В рукописи: maiac dzieci kilka w sobie; в списке Немцевича: maiaс dziur kilka w sobie.
71. Т.е. Албрехт Добромирский. Замечу мимоходом, что Немцевич, сам издав Дневник Маскевича в Истории Сигизмунда (ч. II, стр. 518) называет Добромирского Dombrowski. Подобных промахов у него немало.
72. В повести Филаретовой о смерти Ермогена сказано следующее: “Того же лета (7120) января в 17 день святейший Ермоген патриарх мученически за веру Христову скончася, от зноя задхошася от Литвы и от Русских, единомышленников с Литвою, о них же писана есть в летописании житие его и страдание за православную веру и добрый поданный и мученический конец. И положен бысть во граде Москве в преименитой обители Чудовской на обещанье его”.
73. Майдан значить вообще: базар, рынок; в лагере, по объяснению Пясецкого, складка военной добычи, из которой разделяли каждому поровну.
74. Присягали, как видно из следующих слов, в том, что никто у себя ничего не утаил.
75. Автор в последствии объясняет этот случай. См. стр. 86.