КОММЕНТАРИИ К ТЕКСТУ

1. Термины civitas и несколько раз употребленный во второй части БГ urbs, между которыми источник, насколько можно понять, не делает никакого различия, мы в переводе чисто условно передаем через "город" и "град". Так как моделью для автора БГ при описании им "городов и областей к северу от Дуная" служили, несомненно, западнославянские племена – соседи Германии, с которых и начинается описание, то под термином civitas / urbs следует, очевидно, понимать укрепленное поселение, достаточно хорошо зафиксированное археологически в качестве центра более или менее значительных племенных образований. Впоследствии сеть этих "градов" с округами стала основой для сложения раннегосударственной политико-административной структуры, которая в немецкой литературе получила название "бурговой (замковой) организации" (Burgverfassung), а в славяноязычной – "градской организации"; см.: Ratkos P. Sidliskove litvary v latinskej terminologii 9.-12. stor. // Archaeologia historica. 1978. R. 3. S. 247-251; Hellmann M. Civitas, II-III // LdMA. 1983. Bd. 2. Sp. 2113-2115; Graus F., Labuda G. Burg, VI // Ibid. Sp. 980-983; Poppe A., Ruess H. Burg, XIV // Ibid. Sp. 995-998; ср., однако, наметившуюся в последнее время тенденцию усматривать в "бурговых округах" (Burgbezirke) на славянских землях, подвластных Франкскому, а затем Германскому государству, специфически немецкое явление, не связанное с реалиями славянского общественного устройства (Schulze К. Н. Burgward // LdMA. Bd. 2. Sp. 1101-1103). О таких "градах" на территории Великоморавского государства см.: Бялекова Д. Развитие форм поселений в Великой Моравии // Великая Моравия. С. 111-116; в Чехии: Slama J. К pocatkum hradske organizace v Cechach // Typologie. S. 175-190; у восточных славян: Седов В. В. Восточные славяне. С. 242-243; Куза А. В. Укрепленные поселения // Древняя Русь: Город, замок, село. М., 1985. С. 39-45 (Археология СССР); Толочко П. П. Древнерусский феодальный город. Киев, 1989. С. 19-34. С удалением от немецких границ количество приписываемых тому или иному племени "градов", как правило, неумеренно возрастает, и доверять этим данным едва ли возможно.

2. Danai – часто употреблявшийся в средневековой латинской литературе вариант этнонима Dani "даны, датчане".

3-4. Nortabtrezi, т.е. "северные ободриты"; имеется в виду союз западнославянских племен на территории восточнее limes Saxonicus между нижним течением Эльбы (Лабы) и побережьем Балтики. "Северными ободритами" он назван в данном случае, очевидно, в отличие от упоминаемых ниже Osterabtrezi, "восточных ободритов", одного из славянских племен Подунавья (примеч. 18), так что эпитеты Nort-, Oster-не являются элементом самоназвания. Едва ли поэтому "северные ободриты" могут обозначать какую-то часть прибалтийского племенного союза ободритов в отличие от прочих племен этого союза, хотя известно, что общим именем "ободриты" назывались вагры, полабяне, варны, "глиняне", уже на рубеже VIII-ІХ вв. имевшие собственных князей (о чем говорит и БГ) (Fritze W. Datierung). Характерно, что эти более мелкие подразделения ободритского союза не упомянуты в БГ (кроме Linaa; см. примеч. 7). Этноним "ободриты" впервые появляется в каролингской анналистике начала IX в. при описании событий конца VIII в.: Abodriti, Abotriti (Ann. reg. Fr. A. 789; Anonymi vita Hludowici. Cap. 25 // MGH SS. T. 2. P. 620), Afdrede / Afrede (Alfr. P. 13), Apodriti, Abdriti (Widuk. I, 36; ІII, 69; Thietm. I, 6; III, 18; IV, 19; VIII, 5) и др. Этимология этникона неясна. Весьма распространено мнение, связывающее его с гидронимом слав. Odra: *Ob(ъ)odritj-, т.е. "обитающие по обоим берегам Одры" (Perwolf J. Volkemamen. S. 595-596; Lehr-Splawiriski Т. Obodriti – Obodrzycze // SlOcc. 1947. T. 18. S. 223-228 и многие другие). Однако эта деривация находится в противоречии с локализацией как прибалтийских, так и дунайских ободритов на значительном удалении от Одры. Кроме того, эта гипотеза не объясняет форм типа Afdrede, Apdriti. Не свободны от трудностей и предположения О. Н. Трубачева (примеч. 18) и С. Роспонда (Rospond S. Struktura. II. S. 10-11), так или иначе возводящих этноним к слав. *dbrati "драть", поскольку сохранившиеся формы никак не отражают редуцированного "ь". Неясна морфологическая сторона дела в гипотезе М. Рудницкого, который считает этникон производным от славянского коррелята и.-е. *dhreit-(ср. слав. *driskati / dristati: ЭССЯ. 1978. Вып. 5. С. 116), как и поморский топоним Drzycim (по М. Рудницкому, < *dritim), и реконструирует этимологию "живущие вокруг болот" (Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 195; Idem. Nazwy. S. 249-253). Дополнительные сложности представляет собой переднеязычный смычный, засвидетельствованный в исходе основы всеми сохранившимися формами, кроме Abtrezi БГ; едва ли правдоподобна догадка М. Рудницкого, что в последнем случае мы имеем дело с результатом верхненемецкого передвижения согласных (тем самым заимствование этого названия древневерхненемецким удревняется по крайней мере до рубежа VI-VII вв.). Сводку этимологических толкований см.: Kunstmann Н. Beitraege. S. 26-29; ср. также: Labuda G. Obodrzycze // SSS. Т. 3. S. 440-441.

5. Западнославянский племенной союз, населявший земли на восток от ободритов (примеч. 3–4), между средним течением Эльбы (Лабы) и нижней Одрой. О составе племенного союза см. примеч. 6. В историографии вильцы фигурируют также под названиями "велеты" или "лютичи" (см. ниже). У биографа Карла Великого Эйнхарда (первая половина IX в.) читаем, что "вильцы" (Wilzi) – это немецкое название славян, которые сами себя именуют велетами (Welatabi) (Einh. 12), хотя Адам Бременский в 70-х годах XI в. утверждал обратное: племена, которые славяне именуют вильцами, немцы называют "лютичами" (Leuticii) (Adam Brem. III, 21). Формы Wilzi и Welatabi скорее всего связаны между собой, о чем свидетельствуют варианты со смычным: Wilte (Alfr. P. 13), "Wiltaburg, oppidum Wiltorum" (Bedae Ven. V, 12), Wilti (Widuk. I, 36; Thietm. I, 10), сканд. Wiltinaland и т.п. (Metzenthin E. Volkernamen. S. 118); ввиду наличия у Титмара форм типа Wiltios (Thietm. IV, 19), считали, что t звучал здесь как аффриката (Freydank D. Bemerkungen. S. 657), с чем трудно согласиться из-за указанных древнеанглийских и древнескандинавских вариантов. Поскольку Титмар и Видукинд – саксы, возникает естественное предположение, что z < t в данном случае в ходе верхненемецкого передвижения (Rudnicki М. Praslowianszczyzna. S. 218). На глубокую древность этнонима указывают также формы с иной огласовкой: Vulsi (Chr. Moiss. А. 789), Wulzi (Ann. Quedl. A. 789 и ряд других анналов под тем же годом) и т.п., что позволяет реконструировать исходное слав. *vjt-. В этой связи вовсе не выглядит невероятной деривация от этнонима Ουέλται, который локализуется у Птолемея на Балтике в районе Вислы (Ptol. III, 5, 10; Polaschek Е. Veltae // RE. 2. Reihe. Hbbd. 15. Sp. 665-666). Поэтому, весьма возможно, этимология этого племенного названия неславянская; во всяком случае, приведенные формы этнонима делают маловероятной его связь как со слав. *vlсі "волки", так и со слав. *vеІ-"великий", хотя эти этимологии по сей день чаще всего постулируются в литературе. Непрозрачность этнонима дала повод к его народноэтимологическому осмыслению уже в средневековье: ср. показание Адама Бременского, будто "Wilzi vel Leuticii" названы так вследствие своей свирепости (Adam Brem. II, 18). Ср., однако, этимологию М. Рудницкого от слав. *vl-, *vel-"влага" и т.п. (Rudnicki М. Nazwy. S. 254).

6. О четырех племенах, составлявших лютичский союз, сообщает в XI в. Адам Бременский (Adam Brem. III, 22), который называет и их имена: хыжане и чреспеняне по левому берегу р. Пеене, а на ее правовобережье – доленжане и ратари (в немецкой историографии Kessiner, Circipanen, Tholosanten или Tolenser и Redarier). О политической истории племенного союза, начиная с X в., см.: Bruske W. Untersuchungen zur Geschichte des Lutizenbundes (Deutsch-wendische Beziehungen des 10.-12. Jh.). Koln; Graz, 1955. Сведения о франко-лютичских отношениях до X в. довольно скудны; известны походы против лютичей в 789 г. (см. источники в примеч. 5), в 838 г. (когда лютичи выступали в союзе с ободритами: Ann. Bert. А. 838); существует гипотеза о франко-велетском союзе в 40-х годах VIII в. во время войн с саксами Карла Мартелла (см., например: Strzelczyk J. Stowianie i Germanie w Niemczech srodkowych we wczesnym sredniowieczu. Poznan, 1976. S. 165. Przyp. 36). Примерно на рубеже VIII-ІХ вв. после смерти князя Драговита княжеская власть у лютичей сменилась олигархией знатных родов.

7. Племя полабских славян, древнейшие упоминания которого помещают его, как и БГ, рядом со Smeldingi и Bethenici (примеч. 8, 9): "Lanai et Bethenze" (Chr. Moiss. A. 808, 811), Linones (Ann. Fuld. A. 858, 877), "Linones et Smeldingi" (Ann. reg. Fr. A. 808) и др. Локализуется на правобережье Эльбы (Лабы) в районе современного немецкого г. Лен-цен, который, как предполагают, и был племенным центром. Реконструкция самоназвания представляет трудности. Мнение П. Шафарика, предлагавшего читать слав. *glin-jane (Safarik P. J. Starozitnosti. Т. 2. S. 610-611), не нашло широкой поддержки, хотя сравнительно недавно его попытался лингвистически обосновать С. Роспонд (Rospond S. Struktura. II. S. 15); исследователю не удалось убедительно объяснить упрощение слав, gl > нем. 1. М. Рудницкий предпочитает поэтому реконструировать форму слав. *lьn-jane (Rudnicki М. Prasrowianszczyzna. S. 224). Загадочным представляется, однако, исход основы, на который настойчиво указывают источники [Lanai, Linaa (ср. Lupiglaa БГ: примеч. 62), Linagga (DD Ott. I. N 76)] и который сложно согласовать с традиционным славянским формантом-jane. Высказывались также осторожные предположения, что в основе может лежать неславянский этникон (Lehr-Splawihski Т. Glinianie // SSS. Т. 2. S. 107). Обзор историографии см.: Horak B.., Travnicek D. Descriptio. S. 13-14; Nalepa J. Glinianie // SSS. T. 2. S. 107.

8. Племя полабских славян на восточном берегу Эльбы (Лабы), южные соседи Linaa (см. примеч. 7). БГ и Chr. Moiss. А. 811 (Bethenze) -единственные его упоминания. П. Шафарик сопоставил этот этноним с Vethenici, которых Титмар помещает в районе Майсена (Theitm. V, 9; VL 55; VII, 23), и реконструировал славянский этноним *Vet-ьnici (Safarik P. J. Starozitnosti. Т. 2. S. 611-612). Гипотеза эта последующей наукой отвергнута (Lubke Ch. Vethenici und Wettiner // BNF. 1986. Bd. 21. S. 402-405), которая, однако, никакой другой удовлетворительной этимологии не представила (Perwolf J. Voelkernamen. S. 15; Rudnicki M. Geograf Bawarski. S. 196). См. также обзор литературы: Horak B., Travnicek D. Descriptio. S. 14-15; Nalepa J. Bytyncy // SSS. Т. 1. S. 215.

9. Небольшое племя полабских славян, вероятно, на правобережье Эльбы (Лабы) между Bethenici и Morizani (примеч. 8, 10), т.е. где-то между Магдебургом и Хафельбергом. Кроме БГ, упоминается также в каролингской анналистике начала IX в.: Smeldingi (Ann. reg. Fr. A.808); здесь же под 809 г. упомянут город этого племени – "Smeldingorum maxima civitas", который в Chr. Moiss. А.809 назван Semeldinconnoburg. Этноним обычно этимологизируется как слав. *Smol-jane или *Smol-ьnсі; основа нередкая в славянской топо-и этнонимической номенклатуре: ср. русск. Смоленск < слав. *Smolьnьskъ, а также известное с первой половины IX в. племя дунайских славян Σμολένοι, Σμολέανοι (Vasmer М. Slawen. S. 75-76). Особняком стоит деривация М. Рудницкого от слав. *smld-/*smeld-/*smold-"растение типа горчичника", зафиксированного в лехитской топонимике (Rudnicki М. Nazwy. S. 255-256; Idem. Prasiowianszczyzna. S. 194, 227-228). Морфологически Smeldingon представляет собой чисто немецкую форму:-on – это древневерхненемецкие окончание имен. пад. мн.ч. основ на-n-;-ing-– характерный германский формант, производящий имена обитателей от названия местности, т.е. функционально тождественный слав,-jan-или-itj-(аналогично и Semeldinconno-в Semeldiconnoburg есть древневерхненемецкая форма род. пад. мн.ч.)-Поэтому, вероятно, прав С. Роспонд, усматривая в Smelding-морфологическую субституцию слав,-jan-на д.-в.-н. -ing-(ср., например, нем./лат. Polabingi < слав. *Polab-jane), тогда как д.-в.-н.-Id-вместо слав.-1-является гиперправильной орфографией (ср. нем. Baldegore < польск. Biatogora или этнонимические варианты Hevellun / Heveldun: примеч. 11) (Rospond S. Struktura. II. S. 15). Трудно согласиться с М. Рудницким, постулирующим на основе слав. Μίλιγγοι (Vasmer М. Slawen. S. 170) существование славянского форманта-ьng-. Обзор литературы см. также: Horak B., Travnicek D. Descriptio. S. 15; Popowska-Taborska H., Strzelczyk J. Smolency // SSS. T. 5. S. 318-319.

10. Племя полабских славян между Эльбой (Лабой) и Хафелем восточнее Магдебурга. Название происходит от славянского гидронима *Morik(j)a (современный нем. Muritzsee, вопреки Zakrzewski S. Opis. S. 17): *Morik-jane, причем форма Morecini (Thietm. VІ.ЗЗ) является, возможно, производной с другим суффиксом: *Morik-in-. Ср. современную немецкую топонимику в Бранденбурге: Mahrzahn, Mahrzahne. Сопоставление с топонимом нем. Mockern (Thietmar / W. Trillmich. S. 279) – недоразумение, так как этот последний происходит от слав. *mokr-(ср. Мосгапісі из DD Ott. I. N 105; 948 г.) (Freydank D. Bemerkungen. S. 658). См. также: Horak B., Travnicek D. Descriptio. S. 16; Labuda G. Morzyczanie // SSS. T. 3. S. 302-303; Rudnicki M. Geograf Bawarski. S. 188; Idem. Nazwy. S. 257-258.

11. Племя полабских славян по р. Хафель с центром в г. Бранденбург (Бранибор) (Widuk. II, 21; Thietm. VI, 57). Неоднократно упоминается в источниках начиная с IX в.: Haefeldan (Alfr. P. 13); Hevoldo, Heveldun (DD Ott. I. N 14, 105), Hevellon (DD Ott. II. N 194), Hevelli, Heveldi (Widuk. I, 36; II, 21), Hevellun Thietm. I, 10 и далее часто) и др. Оно обитало на территории, которую источники конца X – начала XI в. называют Стодоранией (Ztodorania) (Ann. Quedl. А. 997; Thietm. IV, 29). Чаще всего считают, что формы Hehfeldi и т.п. являются немецким названием славянского племени стодоран; на немецкоязычное происхождение Hehfeldi и т.п., кажется, указывает и то обстоятельство, что (как видно и из перечисленных примеров) этот этникон постоянно фиксируется в латинских текстах в немецком морфологическом оформлении; ср. также субституцию-ld-/-ll-, как в Smeldingon (примеч. 9). Обзор литературы см.: Horak B., Travnicek В. Descriptio. S. 17; исторический очерк: Strzelczyk J. Stodoranie // SSS. Т. 5. S. 420-423.

12. Западнославянский союз племен (современные сорбы), занимавший междуречье Эльбы (Лабы) и Заале и часть правобережья Эльбы. Один из древнейших и наиболее распространенных славянских этнонимов: ср. сербов балканских, а также упоминаемых Константином Багрянородным "белых" или "некрещеных" сербов, локализация которых к северу от Карпат остается дискуссионной (Const, de adm. imp. Cap. 32). Самое раннее упоминание лужицких сербов содержится уже у Фреде гара (VII в.): Surbii (Fred. 68) [соотнесение с ними Cervetii Вибия Секвестра (ІV-V вв.) (Vibii Sequestris de fluminibus // Geographi latini minores / Ed. A.C. Riese. Heilbronn, 1878. P. 115) проблематично]; см. также Sorabi (Ann. reg. Fr. A.782 и далее; Einh. Cap. 15); Surpe / Surfe (Alfr. P. 13) и др. О древности проникновения этникона в германские языки, возможно, свидетельствует огласовка-u-первых его упоминаний, поскольку процесс г > ur – общегерманский (ср. д.-в.-н. Wulzi < <слав. *vlt-; см. примеч. 5). Из праслав. *srb-через характерный для лужицких диалектов переход r > or образовалось ср.-лат. Sorabi, где-а-– типичный для древневерхненемецкого "опорный гласный" (Stiitzvokal) в группе muta cum liquida. Этимология этникона спорна (Niederle L. Starozitnosti. Т. 2. S. 486). Наиболее распространена деривация от праслав. *srbъ, сохранившегося в ряде славянских языков в составе композита *pasrbъ "пасынок" (русск. пасерб, польск. pasierb и т.п.); в таком случае этимология была бы приблизительно такова: "примкнувший к племени, роду" (Фасмер М. Словарь. Т. 3. С. 604. Ст. "серб"; Eichler Е. Voelker- und Laendemamen. S. 21; Stawski F. Serbia // SSS. T. 5. S. 135 и многие другие). Вместе с тем весьма вероятно, что этнонимическая база *srb-/*serb-/*sorb-неславянского происхождения (Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 188; Idem. Nazwy. S. 262; Rospond S. Struktura. II. S. 12-13 и др.); ср. каких-то сербов (Σέρβοι / Σίρβοι) между Меотидой и Волгой у Плиния и Птолемея (Plin. VI, 2, 29; Ptol. V, 9, 12) и др. Ср.: Horak B., Travnicek D. Descriptio. S. 17-18; см. важнейшую литературу: Tyszkiewicz L. Serbowie polabscy // SSS. Т. 5. S. 145-146; ср. примеч. 27, 40, 51.

13. Племя сербо-лужицких славян по обоим берегам Эльбы (Лабы) в районе г. Майсена. Упоминается источниками с IX в.: Demelchion (Chr. Moiss. А.805), Dalmatae, Dalmatii (Ann. Fuld. A.856, 880), Dalamentsan (Alfr. P. 13), Dalamanci, Dalamantia (Widuk. I, 17, 20, 35). Согласно Титмару, Deleminci – немецкое название славянского племени Glomaci (Thietm. I, 3; см. также: DD Ott. II. N 195). Этимология обоих этниконов считается неясной (Lehr-Splawinski Т. Dalemincy // SSS. Т. 1. S. 313-314). Предпринимались попытки объяснить Talaminzi и т.п. из славянского, но они не дали приемлемых результатов: М. Рудницкий толкует луж. *Dolomet-как топоним, где слав. *dolъ > "дол, низина" осложнено слав. *met-(ср. русск. мять, мутный) (Rudnicki М. Nazwy. S. 262-264); С. Роспонд принимает форму Daleminci, производя ее от гипотетического патронимического топонима *Dalemot-jь (как Olomouc < *Olomot-jь) (Rospond S. Struktura. П. S. 16-17). Поэтому Talaminzi и т.п. иногда связывают с дославянским субстратным хоронимом Dalmatia (Eichler Е. Daleminze // EFGE. S. 88; Idem. Zur altsorbischen Ethnonymie: Daleminze und Glomaci // Letopis. Bd. 22. S. 67-72); тогда возможно, что Glomaci и т.п. – это не более чем искаженное славянами Dalmatia. Ср. также: Horak B., Travnicek D. Descriptio. S.18; пространная археологическая и топографическая справка дана в работах: Nalepa J. Dalemincy // SSS. Т. 1. S. 314; Coblenz W. Daleminze // EFGE. S. 89; здесь же важнейшая литература.

14. Т.е. чехи, западнославянское племя на левом притоке Эльбы (Лабы) р. Влтаве. Becheimare – немецкое название этого племени, где нем. Becheim происходит от Boi(o)haemum античных авторов, обозначавшего землю кельтских бойев, которые обитали здесь до прихода германских маркоманнов во II в. н.э., а-агі – распространенный древневерхненемецкий формант, образовывавший имена жителей по названию местности (подробнее см. наст. том. С. 56. Примеч. 7). Под этим именем чехи упоминаются немецкими источниками, начиная с IX в. при описании событий конца VIII в. (см. обзор: Graus F. Westslawen. S.164-181). Ср. примеч. 61. См. также Horak B., Travnicek D. Descriptio. S. 18-19.

15. Т.е. мораване, западнославянское племя по левому притоку Дуная р. Мораве. Упоминается в источниках с IX в.; см. обзор: Graus F. Westslawen. S. 154-161. Как славянский, так и немецкий вариант этни-кона восходят к дославянскому и догерманскому гидрониму лат. Margus, д.-в.-н. Marh, слав. Morava < и.-е.*marg-"граница, край"; о форманте-агі ср. примеч. 14; форму с-агі находим также в Thietm. VI, 99; VII, 57, 61, 76 (Mararenses, Marierun). Главная проблема локализации этих Marharii возникает в связи с упоминанием в БГ других (?) мораван (примеч. 17). См. также: Horak B., Travnicek D. Descriptio. S. 20; Nalepa J. Marharii // SSS. T. 3. S. 177.

16. Франкское государство пришло в соприкосновение с державой болгар после разгрома Карлом Великим Аварского каганата в конце VIII в. (Ann. reg. Fr. А.818, 824). Среди народов севернее Дуная болгары названы, вероятно, потому что при ханах Круме (803-814) или, как чаще считают в последнее время, при Омуртаге (814-853) они овладели территориями от Сремской области на западе до верховьев Днестра на севере Цанкова-Петкова Г. О территории болгарского государства в VII-ІХ вв. // ВВ. 1960. Т. 17. С. 139-141; Gjuzelev V. Bulgarisch-frankische Beziehungen in der ersten Halfte des IX. Jh. // Byzantinobulgarica. Sofia, 1966. T. 2. S. 16-39; Гюзелев В. Значение).

17. Почти общепризнано, что под Merehani [ср. Marahoni из письма маркграфа Арбо (см. наст. том. С. 68. Примеч. 4) королю Арнульфу ок. 887/896 г. (Schwarzmaier Н. Ein Brief des Markgrafen Arbo an Konig Arnulf uber die Verhaltnisse in Mahren // FMSt. 1972. Bd. 6. S. 57)], так же как под Marharii (примеч. 15), следует подразумевать западнославянских мораван, либо какую-то часть Моравской державы (в последнем случае, однако, вопрос упирается в датировку памятника: см. введение). Но относительно конкретной идентификации Merehani в науке отсутствует какое ,бы то ни было единство. Их помещают и на балканской Мораве (Safarik P.J. Starozitnosti. Т. 2. S. 229, 509, 714), и на притоке Тиссы Мароше (Zakrzewski S. Opis. S. 22-25), и в Паннонии (Niederle L. Starozitnosti. Т. 2. S. 363, 417), и в Нитранском княжестве (Lowmianski Н. О identyfikacji. S. 10; Havlik L. Moravane. S. 282-289). Есть взгляд, что Merehani по какой-то причине просто дублируют Marharii (Kralicek A. Der Bayrische Geograph. S. 354-358; Раткош П. Великая Моравия. С. 83 и др.; о возможных случаях дублирования в БГ см. также примеч. 19-21, 23, 58-59). Вследствие такого рода затруднений М. Рудницкий (едва ли справедливо) считает Merehani немецким этни-коном, не поддающимся этимологизации (Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 197). Довольно подробный обзор литературы см.: Horak B., Travnicek D. Descriptio. S. 21-23; см. также: Nalepa J. Marharii // SSS. Т. 3. S. 177.

18. Очевидно, что эти Osterabtrezi, т.е. "восточные ободриты", противопоставлены в БГ Nortabtrezi – "северным ободритам" (примеч. 3), но относительно конкретной идентификации их возможны два мнения. Согласно первому, Osterabtrezi – это те "восточные ободриты" ("огіеntales Abodriti"), которые упомянуты в Ann. reg. Fr. А.823 в качестве восточной части прибалтийских ободритов (Zakrzewski S. Opis. S. 14; Kucharski E. Polska. S. 5; Rudnicki M. Geograf Bawarski. S. 195). В пользу этой точки зрения, возможно, свидетельствует следующее соображение: "северные ободриты" открывают перечисление народов в БГ, идущее в первой части (см. Введение) совершенно явно с севера на юг; было бы естественно ожидать, что перечисление народов "второго эшелона" после слов "вот кто находится поблизости от их (непосредственных соседей Франкского государства. – А.Н.) пределов" также начнется с севера (см., однако, о возможных принципах перечисления в БГ во Введении). В то же время в таком случае следовало бы ожидать, что "северные ободриты" были бы названы не "северными", а "западными ободритами". Поэтому "orientales Abodriti" могли быть поименованы так не относительно каких-то "западных ободритов", а относительно франкских границ, как однажды названы "восточными славянами" ("orientales Sclavi") в этом источнике славяне, обитающие к востоку от Франкского королевства (Ann. reg. Fr. А.815). Тем самым вероятна и другая точка зрения: Osterabtrezi – это "ободриты, в просторечии зовущиеся Praedenecenti и населяющие прилежащую к Дунаю Дакию по соседству с болгарами" (Ann. reg. Fr. А.824: "Abodriti, qui vulgo Praedenecenti vocantur et contermini Bulgaris Daciam Danubio adiacentem incolunt") (Fritze W. Datierung. S. 328-329). Ничего более точного, чем приведенная цитата, о локализации этих дунайских ободритов сказать нельзя; см. о них: Buhn Н. Podunajsti Abodriti // Slovanske historicke studie. Pr., 1960. T. 3; Lowmianski H. Poczatki. T. 2. S. 71-72. Об этимологии этнонима см. примеч. 3. Praedenecenti расшифровывают то как славянское название (слав. *predьna cedь "передняя чадь": Георгиев Вл. Вокалната система в развоя на славянските езици. София, 1964. С. 91; Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 195), то (менее удачно) как латинскую глоссу (< лат. praeda "добыча" и песо "убивать") этнонима "ободриты", понятого как производное от слав. *ob(ъ)dьratі "ободрать, ограбить" (Трубачев О. Н. Языкознание и этногенез славян // Тр. V Междунар. конгр. археологов-славистов. Киев, 18-25 сент. 1985 г. Киев, 1988. Т. 4. С. 220); последнее предположение сталкивается с морфологическими трудностями: кроме того, что подобный композит нетипичен для латинского, придется признать, что предполагаемая этимология была неясна для автора записи под 824 г., иначе он предпочел бы форму *Praedenecantes. См. также: Воbа I. "Abodriti qui vulgo Praedenecenti vocantur" or "Marvani Praedenecenti"? // Palaeobulgarica. Sofia, 1984. T. 8/2. P. 29 ff.

19. Возможно, славянское племя, упоминаемое только БГ. Идентификация и локализация неясны. Соотнесение с гидронимом Milkov (река на валашско-трансильванском пограничье) (Safarik P. J. Starozitnosti. Т. 2. S. 219; Niederle L. Starozitnosti. Т. 2. S. 456) или с лужицким племенем мильчан, названным в БГ ниже (примеч. 58) (Kralicek A. Der Bayrische Geograph. S. 226), не более чем догадки. См.: Horak B., Travnicek D. Descriptio. S. 24; Nalepa J. Miloxi // SSS. T. 3. S. 259.

20. Этникон, упоминаемый только в БГ. Неясно его прочтение; так, например, принимая ph за обычный латинский диграф для f, М. Рудницкий считает название неславянским (в славянских отсутствовал этот губно-зубной спирант) (Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 197). Однако, во-первых, через-zi,-сі БГ передает, как правило, именно славянский формант-itj-; во-вторых, диграф ph вместо f более в БГ не встречается и везде пишется просто f (Fresiti, Thafnezi, Fraganeo); наконец, в-третьих, следует помнить, что в силу южнонемецкого происхождения БГ (см. Введение) ph могло обозначать не вполне "передвинутый" р. Тем самым фонетически нам кажется наиболее перспективным сближение с Besunzane, которых БГ помещает среди племен силезско-лужицкой группы (примеч. 59) (следует иметь в виду возможную конъектуру: *Phesunzi), тем более что следующие за Phesnuzi в БГ Thadesi убедительно идентифицируются с западносилезскими дедощанами (примеч. 21). Малоправдоподобно сопоставление с печенегами {Safarlk P.J. Starozitnosti. Т.2. S. 219, 714; см. также: Marquart J. Streifzuge. S. 27). Менее вероятна и экзотическая гипотеза (Horak B., Travnicek D. Descriptio. S.24-25), сближающая Phesnuzi с книжным этнонимом Φυσωνίται, засвидетельствованным в. сочинении псевдо-Кесария (автора, вероятно, середины VI в.): "οί Σκλαυηνοί καί Φυσωνίται, οί καί Δανούβιοι προσαγορευόμενοι " (Caesaris fratris Georgii Theologi dialogi IV // PG. 1862. T. 38. Col. 985; Свод древнейших письменных известий о славянах. М., 1991. Т. 1. С. 254), что в древнеславянском переводе этого памятника (ок. 920 г.) передано как "словене и Ѳисонитень еже и дунавене" [архим. Леонид. Четыре беседы Кесария или вопросы св. Сильвестра и ответы преп. Антония. М., 1890. С. 68 (Общество любителей древней письменности. Т. 95)]; ср. летописное "дунаици" (ПСРЛ. Т. I. Стб. 10; Т. II. Стб. 8): считается, что в славянском переводе хроники Георгия Амартола с продолжением и в Толковой Палее, источниках ПВЛ, использовано сочинение псевдо-Кесария. Этноним Φυσωνίται произведен от библейского названия одной из четырех рек, истекающих из Рая – Φύσων (Быт. 2, 11), которую псевдо-Кесарий недвусмысленно отождествляет с Дунаем (Свод древнейших письменных известий... С. 255-257. Коммент. 3-4 (С. А. Иванов); Plezia М. Fizjoniсі // SSS. Т. 2. S. 62-63). Если идентификация Φυσωνίται =Phesnuzi верна, то (поскольку Φυσωνίται вряд ли был "живым" этниконом) придется допустить, что в распоряжении составителя БГ была карта с "ученой" легендой. См. также обзор: Wedzki A. Phesnuzi // SSS. Т. 4. S. 69.

21. Ср. Diedesa в DD Ott. I. N 406 от 971 г. и Diedesi Титмара (Thietm. VI, 57). Видимо, следует поставить в связь с Dadosesani БГ (примеч. 57) и локализовать в Силезии, скорее всего, между реками Найсе (Нисой) и Одером (Одрой), где в районе Глогува и Зеленой Гуры известно и по другим источникам племя дедошан. Впрочем, топонимика от слав. *ded- имеется и в других областях Славянщины (например, на Галичине: Safarik P. J. Starozitnosti. Т. 2. S. 145). Менее вероятно соотнесение со славянским племенем Doxani на p. Doxa, Dossa (приток перхнего Хафеля) (Adam Brem. II, 21); против: Lowmiahski Н. О idemyfikacji. S. 11-12, где Thadesi считается названием неясным. См. также обзоры точек зрения: Horak B., Travnicek D. Descriptio. S. 25; Lesny J. Thadesi // SSS. T. 6. S. 71.

22. Чаще всего реконструируют этноним слав. *gopl-jane, который соотносят с названием озера Gopro в Куявии, хотя ни "гопляне", ни "глопяне" источниками, помимо БГ, не засвидетельствованы. Вероятность такого истолкования снижается тем фактом, что Glopeani – единственный этноним в БГ, который можно связать с территорией позднейшей Великой Польши (ср. примеч. 38, 60) и Куявии. Так или иначе, вряд ли огромное количество городов, приписываемое в БГ этим гипотетическим гоплянам, может свидетельствовать о степени политической консолидации куявских земель в первой половине IX в., что нередко постулируется в литературе (Рорре D. Glopeani // SSS. Т. 2. S. 107-108), хотя географическое положение озера Гопло на волоке из Варты в Вислу выглядит стратегически благоприятным (Kowalenko Т. Przewtoka па szlaku zeglugowym Warta – Gopto – Wisla // PrzZach. 1952. T. 8. N 5/6. S. 76-88). IX в. был порой постепенного исчезновения в южнонемецких диалектах j в безударных слогах, где в это время ослабленный j постоянно передается через е (Schatz J. Grammatik. S. 64-65; Braune W. Grammatik. S. 110, 194); поэтому нет необходимости реконструировать *goplene и видеть в-еа- отражение типично лехитского развития е > а, как это делает М. Рудницкий (Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 193-194); ср. Thadesi БГ и приведенные выше формы этого названия на Died-. См. также: Horak B., Travnicek D. Descriptio. S. 25-26.

23. Упоминаются только в БГ. Славянский оригинал звучал, очевидно, *Svir-jane [М. Рудницкий (Rudnicki М. Bawarski Geograf. S. 193-194) реконструирует форму *Svir-ene и на основе перехода слав, е > еа говорит о лехитской принадлежности племени; о необязательности такого предположения см. примеч. 22]. Топонимика с корнем svir- распространена по всему славянскому ареалу; ср. русск. Свирь (название реки между Ладожским и Онежским озерами, для которого, впрочем, предполагают финскую этимологию: Фасмер М. Словарь. Т. 3. С. 580), лит. Svire (река близ Тракая), слав. *Svirь, современная Свирь, левый приток верхнего Днестра, близ устья которого находится Галич и др. В пользу связи именно с последним из названных гидронимов говорит соседство Zuireani с Busani, т.е. с бужанами (примеч. 24) (Zakrzewski S. Opis. S. 29-31); менее убедительно сближение с названием мекленбургского г. Шверин (< слав. *zverь) (Horak B.. Travnicek D. Descriptio. S. 26; здесь и обзор прочих точек зрения). Не исключено тождество Zuireani с Zerivani (примеч. 40; о дублетах в БГ см. примеч. 17) (Kiersnowski R. Plemiona Pomorza Zachodniego w swietle najstarszych zrodel pisanych // SlAnt. 1951 / 1952. R. 3. S. 85; Херрманн И. К вопросу. С. 166), что не противоречит приблизительной локализации обоих племен на основе БГ. См. также: Wedzki A. Zuireani // SSS. Т. 7. S. 171. * Едва ли можно сомневаться, что имеются в виду восточнославянские бужане (слав. *Bug-jane < Bug-ь), упомянутые в ПВЛ среди славянских племен Руси: "Бужане зане сѣдоша по Бугу послѣже Велыняне" (ПСРЛ. Т. I. Стб. 11; Т. П. Стб. 8). Более точная локализация бужан возможна, если принять предложенное летописью отождествление их с позднейшими волынянами, так как древности волынян сосредоточены в междуречье Буга и Горыни (Седов В.В. Восточные славяне. С. 95, карта 11; С. 96). В рассказе об аварском нашествии в ПВЛ предшественниками бужан-волынян названы дулебы (ПСРЛ. Т. I. Стб. 12; Т. П. Стб. 9), хотя территориально дулебы были, вероятно, более широким этническим образованием (Седов В.В. Восточные славяне. С. 90-94; историк идентифицирует с древностями дулебов так называемую культуру типа Луки-Райковецкой между Днепром и Западным Бугом; ср. примеч. 40). Приводимое в БГ число бужанских городов (231) следует считать условным; никаких выводов о силе племени на этом основании, как это часто случается в историографии (см., например: Kowalenko Т. Buzanie // SSS. Т. 1. S. 212), делать нельзя. О бужанах см. также: Lowmianski Н. Poczatki. Т. 2. S. 106-111, 351-369.

25. Этникон, несомненно, славянского происхождения; в оригинале, скорее всего, слав. *Zit-itj-от распространенной славянской ономатоосновы *zit-(Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 194 и др.) или слав. *Sit-itj-< слав. *sit-"камыш" (Eichler Е. Voelker-und Lanschaftsnamen. S. 4-6). Этнонимически явно тождественны с хоронимом Citice, Scitici, Scitizi (DD Ott. 1. N 231, 446; DD Ott. II. N 30, 196; DD Ott. III. N 106 и др.) на сербо-лужицкой территории (см. о нем: Strzelczyk J. Scitici // SSS. Т. 5. S. 98) (современный немецкий г. Zeitz). Однако этническое тождество (Kralicek A. Der Bayrische Geograph. S. 228; см. также указанную выше работу Э. Айхлера), скорее всего, приходится исключить, так как она слишком явно не согласуется с порядком перечисления в БГ, где в данном случае, как можно заключить из "опорных" этнонимов Busani (бужане) и Unlizi (уличи), речь идет о народах Восточной Европы. Обоснованной идентификации нет (Lowmianski Н. О identyfikacji. S. 12-13, 20), хотя, по БГ, речь идет о крупном племенном образовании. Обзор литературы см.: Horak B., Travnicek D. Descriptio. S. 27-28; Wedzki A. Sittici // SSS. T. 5. S. 188.

26. Несомненно славянский этноним, который сопоставляют со Stadici – родиной чешского князя Пржемысла, согласно Козьме Пражскому (Cosm. I, 5) (Kralicek A. Der Bayrische Geograph. S. 233; Sutowski Z. Lemuzi // SSS. T. 3. S. 41). Однако здесь, как и в случае с Sittici (примеч. 25), речь, скорее всего, может идти лишь об одноименности, весьма распространенной в славянской этнической номенклатуре, а не о прямом тождестве этносов. Локализация на нижнем Везере (Horak B., Travnicek D. Descriptio. S. 28-29; здесь и обзор прочих точек зрения) исключена. См. также: Wedzki A. Stadici // SSS. Т. 5. S. 377.

27. Группа из пяти этниконов на-rozi обращает на себя внимание. Она находится в кругу племенных названий явно славянского происхождения. Хотя-rozi с известной натяжкой можно было бы связать со слав. *rod-ьci (соблазнительно было бы видеть в названиях на-rozi "расшифровку" "ученого" этникона Eptaradici, если только этот последний действительно обозначает "семь родов": см. примеч. 31), но в остальном все пять названий имеют слишком очевидно неславянский облик (Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 197). Не исключена тюркская или иранская атрибуция, поскольку вся номенклатура БГ на-rozi сконцентрирована в группе племен, для которых допустима дунайско-причерноморская локализация (см. Введение). Так или иначе, ясно, что любые этимологии, претендующие на надежность, должны иметь в виду не отдельные названия, а всю группу на-rozi в целом. Среди конкретных сопоставлений следует прежде всего отметить идентификацию с нижнедунайскими славянами Σεβέρεις (Theoph. Р. 359; Severes в переводе Анастасия) (Niederle L. Starozitnosti. Т. 3. S. 75; Т. 4. S. 186; Нидерле Л. Древности. С. 86. Примеч. 2; против: Swoboda W. Siewierzanie // SSS. Т. 5. S. 178-179); ср. также восточнославянский аналогичный этноним Сѣверъ (ПСРЛ. Т. I. Стб. 6 и далее; в прочих списках, в том числе в Радзивилловском и Академическом Сѣвера/Сѣверо: ПСРЛ. Т. II. Стб. 5 и далее), Σεβέριοι (Const, de adm. imp. Cap. 9. P. 62), неславянское (возможно, иранское) происхождение которого, вопреки М. Фасмеру (Фасмер М. Словарь. Т. 3. С. 588-589), выдает морфологическая нечленимость. Указывалось также на Suarices, помещаемых Равеннским Анонимом (Anon. Rav. IV, 4) где-то на Дону (Нидерле Л. Древности. С. 86), а также на Σάυαροι Птолемея (Ptol. III, 5, 10), которых X. Ловмяньский совершенно напрасно считает фантазией знаменитого географа (Јowmianski Н. Sawarowie // SSS. Т. 5. S. 81). Прочие сопоставления см.: Horak B., Travnicek D. Descriptio. S. 29; Wedzki A. Sebbirozi // SSS. T. 5. S. 123.

28. Наиболее распространенным, хотя и не общепринятым (см., например, Horak B., Travnicek D. Descriptio. S. 30; здесь предполагается локализация на Балтике, куда авторы помещают также Nerivani; см., однако, примеч. 27, 29), является мнение, что Unlizi БГ тождественны уличам ПВЛ (Safarik P.J. Starozitnosti. Т. 2. S. 138-140; Zakrzewski S. Opis. S. 46-47; Niederle L. Starozitnosti. T. 4. S. 149; Rudnicki M. Geograf Bawarski. S. 194; Wedzki A. Unlizi // SSS. T. 6. S. 265 и многие другие). ПВЛ помещает уличей в нижнем Поднестровье (ПСРЛ. Т. I. Стб. 13; Т. П. Стб. 9); однако можно думать, что эта территория расселения уличей не была первоначальной: о миграции племени в Поднестровье с низовьев Днепра лишь около середины X в. прямо говорит НПЛ (С. 109). Вряд ли эту более раннюю локализацию уличей имеет в виду Константин Багрянородный, утверждая, что древляне, лендзяне (см. примеч. 38) и уличи (Ουλτίνοι) граничат с одним и тем же печенежским округом (θεμα) Явдертим (Ιαβδερτίμ) (Const, de adm. imp. Cap. 37. P. 168) (см., например: Седов B.B. Восточные славяне. С. 131); расположение печенежских "фем" на правобережье Днепра, как оно обрисовано у Константина, совершенно однозначно приводит к заключению, что если бы Константин говорил еще об уличах по Днепру к югу от Киева, то он назвал бы их наряду с Русью-Киевщиной соседями округа Харавой (Χαραβόη). Хотя нет причин сомневаться в свидетельстве НПЛ, которое пытались подкрепить как данными других письменных источников (Рыбаков Б. А. Уличи: Историко-географические заметки // КСИИМК, 1950. Т. 27. С. 3-17), так и археологически (Березовец Д. Т. Поселения уличей на р. Тясмине // МИА. 1963. Вып. 108. С. 145-208), ни поднепровский, ни поднестровский ареал расселения уличей не поддаются реконструкции средствами археологии (Седов В. В. Восточные славяне. С. 130-132). Существующие этимологии сталкиваются с трудностями. Непопулярна этимология Л. Нидерле от слав. *ulь "улей" (Niederle L. Starozitnosti. Т. 1. S. 158), который здесь непоследователен, ибо, выдвигая такую деривацию, невозможно настаивать на связи между уличами и Unlizi БГ. Больше признания нашла точка зрения, сближающая этноним "уличи" со слав. *ogъlъ "угол" (Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 194; Трубачев О. Н. О племенном названии "уличи" // Вопросы славянского языкознания. М., 1961. Т. 5. С. 186-190). В таком случае племенное название "уличи" надо рассматривать в ряду аналогичных образований: др.-русск. Углече поле (ПСРЛ. Т. I. Стб. 320 и др.; современный г. Углич) [если верна этимология слав. *Ogъlьc-jь, где "угол" – это лука Волги (Фасмер М. Словарь. Т. 4. С. 145)] или "villa Uglici vocata" (DD Ott. IIІ. N 132, 993 г.; современное местечко Oeglitsch в районе немецкого г. Мерзебург). Главной трудностью этой этимологии является исчезновение g после носового. М. Рудницкий предположил, что g мог элидироваться, будучи заглушён сильной назализацией, с чем нельзя согласиться – ведь не исчез же смычный в самом слове слав. *ogъlъ, русск. угол. О. Н. Трубачев склонен считать исходной формой встречающееся в НПЛ (С. 109) Угличе (Углице) наряду с Улици (НПЛ. С. 105, 110), а формы без g – результатом преломления через тюркскую языковую среду, поскольку переход γl > l характерен для ряда тюркских диалектов. Но чем объяснить употребление в славяноязычной среде тюркизованного варианта славянского же этнонима? Приходится допустить далеко зашедшую тюркизацию самих уличей [что предполагал уже А. А. Шахматов (Древнейшие судьбы. С. 32); ср. эпитет "поганые" применительно к ти-верцам-толковинам, неизменным соседям уличей, в "Слове о полку Игореве" (Словарь-справочник "Слова о полку Игореве" / Сост. В. Л. Виноградова. Л., 1984. Вып. 6. С. 40-42; Менгес К. Г. Восточные элементы. С. 146-150)]. Гипотетическую местность *ogъlъ, давшую название угличам-уличам, О. Н. Трубачев предлагает видеть либо в междуречье Днепра и Орели [Ерель (ПСРЛ. Т. П. Стб. 460, 500, 632), причем в последнем случае Ерель названа не рекой, а именно "местом": "...стояша на мѣстѣ, нарѣцаемемъ Ерель его же Русь зоветь Уголъ"; гидроним "Ерель" производят от тюрк. *airili "кривой" (Фасмер М. Словарь. Т. 3. С. 151. Ст. "Орель")], либо в территории где-то между низовьями Дуная и Днепра (точная локализация спорна: Чичуров И. С. "Хронография" Феофана. С. 115-116. Примеч. 277), которая у Феофана названа ‘Ογγλος (< слав. *Ogъlъ?) (Theoph. P. 357-358; Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. Bd. 2. S. 213) и, возможно, тождественна местности, по-турецки именуемой "Буджак" (севернее устья Дуная) (< тур. budzaq "угол"; ср., однако: Баскаков Н. А. О тюркских лексических заимствованиях в русском языке. По страницам "Этимологического словаря русского языка" М. Фасмера // Сов. тюркология. Баку. 1983. № 4. С. 16; здесь топоним "Буджак" этимологизируется в рамках семантической оппозиции тюрк, bu dzaq – an dzaq "эта сторона" – "та сторона", засвидетельствованной в названиях ногайских племен внутри орды), аналогично названной уже у Иордана (VI в. н.э.): "там, где изгибается [берег] Понтийского моря" (lord. Get. 35: "qua Ponticum mare curvatur"; ср. примеч. 52); сам O. H. Трубачев, впрочем, говорит только о хорониме ‘Ατελκούζου, этимологизируемом как "междуречье" (тюрк, etel / itil "река" и венг. koez "между") и упоминаемом у Константина Багрянородного примерно в описанном районе (Const, de adm. imp. Cap. 38. P. 172). Вместе с тем, если принять связь названия "уличи" с этим причерноморским ‘Ογγλος придется отказаться от первоначальной среднеднепровской локализации уличей, о которой говорит НПЛ. Ввиду подобных сложностей С. Роспонд склоняется к мнению, что этникон "уличи" имеет неславянское происхождение, хотя и не отрицает связи Unlizi БГ с восточнославянскими уличами (Rospond S. Struktura. I. S. 25; ссылка исследователя на многообразие аллографов этникона в источниках не вполне состоятельна, так как "суличи" Радзивилловского, Академического и Толстовского списков, "лутичи" Толстовского списка и т.п., являясь гапаксами, не могут полноправно конкурировать с формой "уличи"). При всем том неправы, по нашему мнению, те, кто отрицает тождество Unlizi-уличи, ссылаясь на отсутствие носовых в восточнославянских диалектах уже в IX в. [Lowmianski Н. О identyfikacji. S. 19-20; Шахматов А. А. Очерк древнейшего периода истории русского языка. Пг., 1915. С. 112-113 (IX-X вв.)]. Когда именно восточнославянский утратил носовые, в точности не известно; хрестоматийные примеры Βερούτζη и Νεασήτ (славянские названия днепровских порогов в Const, de adm. Cap. 9. P. 58, 60; < слав. *vьr-otj-"кипящий" и *nejesytь "неясыть") позволяют говорить лишь о первой половине – середине X в., тогда как есть некоторые основания полагать, что носовые сохранялись здесь еще в IX в. (ср., например, "вантит"-вятичи? восточных авторов: Дурново Н. Н. Введение в историю русского языка. М., 1969. С. 223).

29. Славянский этникон, который чаще всего сопоставляют с древне-европейскими гидронимами от и.-е. *neur-/*ner-/*nor-; ср., например, польск. Narew (приток нижнего Буга) и т.п. (Kucharski Е. Polska. S. 7; Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 189; Respond S. Struktura. II. S. 14 и др.). Ввиду повсеместной распространенности такой гидронимики это предположение не дает никакой основы для конкретной локализации Nerivani. Связь Nerivani БГ с геродотовыми Neupoi (Herod. IV, 100, 105) (Safarik P.J. Starozitnosti. Т. 1. S. 226; Rospond S. Struktura. I. S. 24-25; II. S. 14; Plezia M. Neurowie w swietle historiografii starozytnej // PrzZach. 1952. R. 8. Zesz. 5/6. S. 247-269) возможна только на этнонимическом, но не на этническом уровне. Отождествление с полабскими древлянами (Kralicek A. Der Bayrische Geograph. S. 230) держится на произвольной конъектуре: < Terіvanі. Довольно фантастической выглядит деривация М. Рудницкого, полагающего этноним сложным (как и Zerivani, см. примеч. 40), связанным во второй своей части с именем гипотетического славянского племени vanі, которое якобы было разгромлено готами при их высадке на континент и следы которого исследователь находит в прибалтийской топонимике и скандинавских сагах (Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 189). Представляет интерес указание С. Закшевского на хороним Nyr в верховьях Тиссы, упомянутый в Деяниях венгров (XII в.), особенно в связи с показанием того же источника, что "ту землю населяет народ по имени Cozar" (SRH. Т. 1. Р. 63: "terram illam habitarent gentes que dicuntur Cozar"), так как этих Cozar можно было бы сопоставить с Chozirozi БГ (примеч. 37) (Zakrzewski S. Opis. S. 47-48, 50). См. также обзор: Horak B., Travnicek D. Descriptio. S. 31.

30. Этникон неясного происхождения (о группе названий на-rozi в БГ см. примеч. 27), упоминающийся только в БГ. Однозначной идентификации нет, хотя трудно согласиться с исследователями, допускающими, что вся номенклатура БГ на-rozi явилась фантазией составителя БГ (Bruckner А. О nazwach. S. 45; Lowmianski Н. О identyfikacji. S. 15, 20; см. также Введение). Возможно сближение с тиверцами ПВЛ (Тивер(ъ)ци) (ПСРЛ. Т. I. Стб. 13, 24, 29, 45; Т. И. Стб. 9, 17, 21, 34) (Safarik P. J. Starozitnosti. Т. 2. S. 123, 141, 145, 714; Niederle L. Starozitnosti. Т. 4. S. 149) или другим, в равной мере не идентифицированным этнонимом "тоурьси" (ЖКонст. 16) (в составе списка народов, обладающих богослужением на собственном языке; Б. Н. Флоря предпочитает исправлять "тоурьси" на "тоурки": Сказания о начале славянской письменности. М., 1981. С. 89, 136). Хотя в списке это название занимает место между аварами и хазарами, никаких выводов относительно локализации на этом основании делать нельзя, ибо никакой географической последовательности в указанном списке народов не прослеживается; О. Н. Трубачев помещает "тоурьси" в "западном секторе Северного Причерноморья", связывая их с ономатоосновой θυρσ-, которая представлена в этнониме ‘Αγάθυρσοι и антропонимах типа ‘Ιδάντυρσος, но не исключая и связи с именем "тиверци" (Трубачев О. Н. Indoarica в Скифии и Дакии // Этногенез народов Балкан и Северного Причерноморья: Лингвистика, история, археология. М., 1984. С. 150-151); о тождестве "тоурьси" и тиверцев см. также: Marquart J. Streifzilge. S. 190-191. Следует обратить внимание, что сама форма "тоурьси" говорит о том, что-zi в Attorozi и др. совершенно не обязательно рассматривать как славянский suffixum originis-ьc-(ср. тивер-ьц-и); соответственно этому нами условно избрана в переводе транслитерация "атторосы". Проблематична связь Attorozi с Aturezani БГ, так как последний этноним имеет удовлетворительную славянскую этимологию (примеч. 36). Остроумна догадка А. Краличка, что характеристика Attorozi в БГ как "populus ferocissimus" может объясняться народной этимологией на латинской почве (< лат. atrox "дикий, свирепый") (Kralicek A. Der Bayrische Geograph. S. 224, 233). См. также обзоры: Horak B., Travnicek D.. Descriptio. S. 31-32; Nalepa J. Attorozi // SSS. Т. 1. S. 57.

31. Упоминаются только в БГ. Неоднократно высказывалось предположение, что этот этникон гибридного происхождения: греч. ‘επτά "семь" + слав, "rod-ьсі или даже просто греческая калька (греч. ‘επτά + ράδικες, т.е. "семь корней") самоназвания тех мисийских славян, которых Феофан именовал "так называемые семь славянских родов" (Theoph. Р. 359: "τάς λεγομένας ‘επτά γενεάς Σκλαυινών"; о соотношении этих "семи родов" и упоминаемых тут же Феофаном нижнедунайских северян см.: Чичуров И. С. "Хронография" Феофана. С. 120– 121. Примеч. 300) [Kralicek A. Der Bayrische Geograph. S. 229; Niederle L. Starozitnosti. T. 2. S. 416; Zakrzewski S. Opis. S. 46; Rudnicki M. Geog-raf Bawarski. S. 189; Дуйчев И. Обединението на славянските племена в Мизия през VII в. // Дуйчев И. Блъгарско средневековие. София, 1972. С. 81-82; допускает такую этимологию и X. Ловмяньский (Lowmianski Н. Poczatki. Т. 4. S. 248); против: Swoboda W. Siedem plemion // SSS. Т. 5. S. 157-158]. Значительно проблематичнее связь с хоронимом "Семиградье", упоминаемым в источниках только с середины XIII в. (Swoboda W. Siedmigrod // SSS. Т. 5. S. 160). См. также: Horak B., Travnicek D. Descriptio. S. 32-33; -towmianski H. О identyfikacji. S. 14; Nalepa J. Eptaradici // SSS. Т. 1. S. 455-456; Swoboda W. Siedem plemion...

32. Сколько-нибудь вероятной этимологии и идентификации этого уникального этнонима не существует. Обзор сугубо гадательных предположений см.: Horak B., Travnicek D. Descriptio. S. 33; Lesny J. Vuillerozi // SSS. T. 6. S. 278; ни одно из них нельзя признать приемлемым: например, тождество с Vuilzi (примеч. 5) (Б. Хорак, Д. Травничек), соотнесение с волжскими булгарами (!) (Kralicek A. Der Bayrische Geograph. S. 224) и т.п. Об этнонимах БГ на-rozi см. примеч. 30. Вопреки Е. Лесьному (см. выше) нет оснований считать этот этникон славянским (ср., например, примеч. 30).

33. Приемлемая этимология и идентификация отсутствуют. Этноним, скорее всего, неславянский (см. примеч. 30, а также: Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 197). Выдвигавшиеся сопоставления с бродниками (Zakrzewski S. Opis. S. 49) или с хоронимом слав. *zaporg-ьje "Запорожье" (Safarik P. J. Starozitnosti. Т. 2. S. 148) совершенно поверхностны. Локализация среди лужицких славян (Horak B., Travnicek D. Descriptio. S. 34) произвольна. В свете соседства Vuillerozi с племенами более или менее определенного местонахождения (Unlizi, Eptaradici: примеч. 28, 31) вероятной выглядит локализация в дунайско-днепровском междуречье (см., например: Херрманн И. К вопросу. С. 163, 166 и карта на с. 162).

34. Этникон, очевидно, славянского происхождения; М. Рудницкий указывает в этой связи на польск. sniat, чешек, snet "пень, сук" (Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 189), но предложенная им чешская или сербо-лужицкая атрибуция этнонима (из-за е, сохранившегося перед переднеязычным твердым) необязательна (см. примеч. 22): ср., например, укр. сніт "колода" (в лужицких эта лексема не засвидетельствована: Muka V. Slovnik dolnoserbskeje recy. Рг., 1928). Отождествление с чешским племенем Netolici (Cosm. I, 27; III, 18; на южной границе княжества Славниковцев с Баварией) (Kralicek A. Der Bayrische Geograph. S. 228-229; Rudnicki M. Nazwy. S. 269) или сербо-лужицким Neletici [несколько хоронимов в среднем Полабье: DD Ott. I. N 231, 232, 303, 329 (961-966 гг.); DD Ott. II. N 30, 31] (Horak B., Travnicek D. Descriptio. S. 129) сомнительно.

35. Написано отдельно от текста в левом нижнем углу страницы (см. Текст. Примеч. с).

36. Упоминаются только в БГ. Этноним по форме славянский, но конкретная этимология, предложенная М. Рудницким: < слав. *Otъ>-rek-jane (Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 189), выглядит реконструкцией ad hoc. He исключено, что речь идет о славянизированном варианте уже упоминавшегося названия Attorozi (примеч. 30); в этом смысле не лишено интереса сближение с летописными тиверцами (Safarik P. J. Starozitnosti. Т. 2. S. 123, 149-150, 714). Указывалось также на балканский гидроним ‘Αθυρας (Niederle L. Starozitnosti. Т. 2. S. 31; Zakrzewski S. Opis. S. 49-50). Прочие сопоставления еще менее убедительны; см. обзор: Horak B., Travnicek D. Descriptio. S. 35-36; Lehr-Splawinski Т., Nalepa J. Aturezani // SSS. Т. 1. S. 57-58.

37. Этноним совершенно неясный и, очевидно, неславянский (примеч. 30). Бытующие со времен П. Шафарика (Safarik P. J. Starozitnosti. Т. 2. S. 150, 714) сопоставления с Caziri БГ, т.е. с хазарами (примеч. 51), или с этимологически вполне прозрачным славянским патронимом Choti-rodizi (DD Ott. I. N 404; 971 г.) основаны только на внешнем созвучии; см. также примеч. 29. Обзор мнений см.: Horak B., Travnicek D. Descriptio. S. 36-37; Nalepa J. Chotirozi // SSS. Т. 1. S. 258.

38. Название явно славянское: < слав. *led-o и т.п. с первоначальным значением "невозделанная земля, участок леса, предназначенный для расчистки под пашню" (ЭССЯ. 1988. Вып. 15. С. 43-48. Ст. "*leditji", "*ledo"). Общепризнано, что с этим или однокоренным этниконом связано и древнерусское название поляков: ляхъ < *led-chъ (ср.: ляд-ьскии) (ПСРЛ. Т. I. Стб. 4 и след.; Т. II. Стб. 5 и след.); из древнерусского это название поляков было заимствовано литовским (Lenkas) и венгерским (Lengyel) языками, хотя не исключено, что в венгерский оно проникло непосредственно из польских диалектов еще до сложения великопольской государственности (т.е. до X в.) и установления доминации термина "поляне, поляки". Локализация Lendizi БГ непосредственно связана с решением вопроса об их тождестве с Λεζανήνοι Константина Багрянородного (Const, de adm. imp. Cap. 9, 37. P. 56, 168) или отличии от этих последних. На этот счет существуют две точки зрения. Согласно одной из них, из родства этниконов вовсе не обязательно делать вывод о тождестве их носителей, так как среди славянских этнонимов дублеты достаточно расрространены (Lehr-Splawinski Т. Ledzice – Ledzianie – Lachowie // Lehr-Splawinski Т. Od pietnastu wiekow. W-wa, 1961. S. 24). В качестве положительных аргументов против этого тождества выдвигаются следующие соображения. Во-первых, порядок перечисления в БГ якобы исключает локализацию Lendizi у западных границ Руси, как это вытекает из сообщения Константина о Λεζανήνοι. Во-вторых, та роль, которую великопольские поляне сыграли в X в., заставляет предполагать, что и в IX в. это племя должно было представлять собой заметную силу, тогда как, кроме Lendizi, в БГ им трудно подыскать подходящее соответствие (Тутіenіескі К. Ledzicze (Lechici), czyli Wielkopolska w wieku IX // PrzZach. 1946. T. 2. S. 161-172). В этой связи указывалось и на топонимику с корнем led-/lad-в районе средней Варты, и на известную синонимичность этнонимов Lendizi и "поляне" (и тот и другой означают жителей полян-ляд, т.е. пространств выкорчеванного леса) (Nehring W. Uber den Namen fur Polen-Lechen // ASlPhil. 1879. T. 3. S. 467; Perwolf J. Polen, Ljachen Wenden // ASlPhil. 1880. T. 4. S. 71; Kralicek A. Der Bayrische Geograph. S. 227; Rudnicki M. Geograf Bawarski. S. 190). Однако ни один из перечисленных доводов нельзя признать полностью состоятельным. В самом деле, абсолютная неопределенность локализации соседей Lendizi по списку в БГ не позволяет делать только на этом основании выводов о местоположении самих Lendizi. К. Тыменецкий, аргументируя свое положение, что Lendizi открывают собой группу севернопольских племен, основывается на произвольных идентификациях (Thafnezi – гипотетическим "дравчанам" по р. Драва, правому притоку нижнего Нотеца, и Zerivani – "Звежинецкой области"; ср. примеч. 39,40). Далее, топонимика на слав. *led-/*lod-, очевидно, не может служить отличительной особенностью великопольских племен (ср. тех же Λεζανήνοι, коль скоро они отличны от Lendizi; на аналогичную топонимику на территории Мазовии и Поморья указал Lowmianski Н. Ledzianie // SSS. Т. 3. S. 52). Этимологический параллелизм этниконов "поляне" и гипотетического "лядичи" не только не может подкрепить отождествление носителей этих имен, но, скорее, свидетельствует в пользу обратной точки зрения, так как этнонимический плюрализм бывает обусловлен, как правило, наличием у того или иного племени, помимо самоназвания, еще и какого-то иноязычного имени (см., например, примеч. 11). Остается argumentum ex silentio, но молчание БГ о великопольских землях (см. примеч. 22) вовсе необязательно воспринимать как парадоксальное: ср. например, сетования Анонима Галла на то, что Польша, за исключением Краковской земли, лежит в стороне от европейских дорог (Gall. I, prooem. P. 6). Очевидно, надо пойти еще дальше и подвергнуть сомнению сам мотив, заставивший говорить о гипотетических великопольских "лядичах": представление, что именно к имени этих последних и восходит др.-русск. ляхъ (см. выше). Ясно, что на Руси в качестве названия для насельников Польского государства должен был закрепиться этноним, относившийся к какому-нибудь пограничному с Русью польскому племени, т.е. как раз тем самым Λεζανήνοι, о которых ведет речь Константин. Поэтому едва ли есть смысл раздваивать Lendizi и Aev^avrjvoi, тем более что ни славянским, ни немецким западным соседям Польши этноним на led-в качестве названия поляков неизвестен. Учитывая сказанное, вероятней выглядит позиция X. Ловмяньского, отождествляющего Lendizi БГ с Λεζανήνοι Константина и помещающего их, исходя из смысла сообщения византийского автора, а также из лехитской принадлежности племени (восточнославянская топонимика у Константина уже не содержит носовых: примеч. 28), в восточных пределах польских земель – на Сандомирщине (Lowmianski Н. Ledzianie // SlAnt. 1953. Т. 4. S. 96-114; Idem. Poczatki. Т. 5. S. 495-501; Idem. Ledzianie // SSS. T. 3. S. 52-53). Отсюда экспансия этих "лядичей", согласно предположению X. Ловмяньского, достигла Червенских земель (на левобережье в верховьях Западного Буга), с которых они платили дань Руси при Игоре, чем и вызвано сообщение Константина о Λεζανήνοι как данниках Руси. Но и гипотеза X. Ловмяньского не свободна от трудностей. Этниконы Lendizi и Λεζανήνοι, хотя и образованы от одного корня, но при помощи разных формантов:-itj-и-jan-; можно было бы, впрочем, догадываться, что Lendizi БГ – не этноним, а хороним с формантом-ьc-, как Lunsizi "Лужицы" БГ (примеч. 56). Главное, однако, в том, что при локализации "лядичей-лядян" на Сандомирщине возникает вопрос, как они могли участвовать в сплаве однодеревок по Днепру, о чем говорит Константин Багрянородный? Это было бы возможно только в случае доступности для них верховьев правых притоков Припяти и означало бы более восточное местоположение этого племени, которое должно было бы владеть по крайней мере частью волынских земель на правобережье Западного Буга, т.е. исконно восточнославянскими землями. Поэтому заслуживает внимания локализация лендзян, предложенная Г. Лябудой: между Саном и верховьями Стыри (Labuda G. Polska, Czechy, Rus i kraj Ledzian w drugiej potowie X weieku // Labuda G. Studia. T. 2. S. 167-211). Вместе с тем выглядит мало правдоподобным прямое отождествление лендзян с летописными волынянами-дулебами [Wasilewski Т. Dulebowie – Ledzianie – Chorwaci: Z zagadnien osadnictwa plemiennego i stosunkow politycznych nad Bugiem, Sanem i Wisla w X wieku // PH. 1976. R. 64. S. 181-193; Константин. С. 390. Коммент. 15 (Б. Н. Флоря)], так как в таком случае придется отказаться либо от идентификации волыняне-бужане, на которой настаивает ПВЛ (ПСРЛ. Т. I. Стб. 11; Т. II. Стб. 8), либо от сопоставления лендзян с Lendizi БГ, поскольку в БГ бужане поименованы отдельно от Lendizi (см. примеч. 24). См. также: Persowski F. Lachowie, Lendizi, Lendzaninoi w nazewnictwe X w. // TowPrzem. 1958. T. 9. S. 5-23; Исаевич Я. Д. Висляне и лендзяне в ІХ-Х вв. // Формирование раннефеодальных славянских народностей. М., 1981. С. 156-170. Следует иметь в виду показание ал-Масуди (середина X в.), помещавшего среди восточнославянских племен неких al-Lusyana, хотя это чтение и неоднозначно (Marquart. J. Streifz'uge. S. 330, 342). )

39. Этноним, встречающийся только в БГ, возможно, неславянского происхождения или преломившийся через неславянскую языковую среду (вопреки: Lesny J. Thafnezi // SSS. Т. 6. S. 71), на что указывает наличие чуждого славянскому звука f. Ни мнение П. Шафарика и Л. Нидерле, указавших в этой связи на гидроним Tanew, название правого ^; притока Сана (Safarik P.J. Starozitnosti. Т. 2. S. 151; Niederle L. Starozitnosti. T. 4. S. 150), ни реконструкция К. Тыменецкого (см. примеч. 38) не могут претендовать на убедительность. Е. Налепа пытался обосновать чтение *Dobnici < Dobna, названия притока Вайсе-Эльстер (в районе современного немецкого г. Плауэн) (NalepaJ. Thafnezi. S. 64-85). Предлагалась и локализация среди полабских славян (Horak B., Travnicek D. Descriptio. S. 38). Вместе с тем если верна связь Lendizi БГ с Λεζανήνοι Константина Багрянородного (примеч. 38), то, вероятно, Thafnezi следовало бы искать среди восточнолехитских племен. Обзор прочих мнений см. в указанных работах Б. Хорака и Д. Травничка, Е. Лесьного, а также: Kunstmann Н. Beitraege. S. 173-177, 181-182.

40. Идентификация этого названия представляла бы особый интерес, поскольку сам составить БГ замечает, что, согласно преданиям самих славян, область Zerivani некогда была родиной всего славянства. В этом отношении любопытно, что в БГ только Zerivani названы "королевством" (regnum). Распространены две точки зрения. Некоторые исследователи связывают Zerivani с известным славянским этнонимом Srbb (Safarik P. J. Starozitnosti. Т. 2. S. 109, 714; Rospond S. Struktura." II. S. 12-13). В таком случае славянский оригинал реконструируется примерно как Srb-jane. Ясно, однако, что даже при таком допущении Zerivani не тождественны уже названным в БГ выше лужицким сорбам (Surbi, примеч. 12). Кроме того, смущает не только-егі-как отражение предполагаемого слогового г, но и производный характер этнонима: дериваты с формантом-jan-от этой распространенной этноосновы более нигде не засвидетельствованы (в этом отношении Surbi представляют собой вполне регулярную форму) (ср., однако: Kunstmann Н. Beitrage. S. 178). Согласно другой точке зрения (Widajewicz J. Poczatki. S. 43; Lehr-Splawihski Т. Najstarsze nazwy. S. 265), Zerivani можно связать с неоднократно встречающейся в разных областях Славянщины топоосновои слав, сьrv-, ср. др.-русск. Червенъ, название города на левом берегу Западного Буга (ПСРЛ. Т. I. Стб. 81, 269, 271; Т. П. Стб. 69, 244, 246, 286 и далее); соврем. Zscherben близ немецкого г. Мерзебург, засвидетельствованный в форме Scirbina (IX в.), Sciervene (1046 г.), Zerwin (1322 г.) (Eichler Е. Studien zur Fruehgeschichte slawischer Mundarten zwischen Saale und Neisse. В., 1965. S. 87); совр. Zerben близ немецкого г. Гентин или утраченный в настоящее время топоним Zerndorf, зафиксированные в источниках с XIV в. как Cerwen, Czerwen и Czerben-, Czerwen-, Zcermendorff (Brandenburgisches Namenbuch. Weimar, 1984. Т. 5: Die Ortsnamen des Barnim / Hg. G. Schlimpert. N 411. S. 274). Сторонники этой гипотезы видят в гипотетических *Сьrv-jane > Zerivani насельников именно древнерусской Червенской области, причем Т. Лер-Сплавиньский считает форму БГ Zerivani свидетельством польской принадлежности этого племени, так как развитие r > ьr (как, с точки зрения исследователя, и в Verizane < *Vьrt-jane от Warta <*Vrta, а также в Nerivani < *Nьrv-jane от Narwa < *Nrva; см. примеч. 29, 60) характерно именно для прапольских диалектов; следует заметить, однако, что локализация Nerivani среди польских племен маловероятна. Особняком стоит мнение М. Рудницкого, помещающего Zerivani в районе Нижней Вислы, где с XIV в. отмечены гидронимы Seria, (Pa)seria; вторая часть этнонима, по мнению исследователя, та же, что и в Nerivani (см. примеч. 29) (Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 189; Idem. Nerivani, Zerivani. S. 41-43). Прочие гипотезы еще более шатки; см., например: Zerivani <*Ze-ruiane < Ruiana, вариант славянского названия о-ва Рюген (Horak B., Travnicek D. Description. S. 38-40; здесь же обзор мнений). И. Херрманн (К вопросу. С. 166) видит в паре Zerivani-Zuireani один из этнонимических дублетов БГ (см. примеч. 17) и без пояснений отождествляет носителей этого названия со славянским населением лесостепного пространства между Средним Днепром и Западным Бугом, оставившим в VIII-Х вв. археологическую культуру типа Луки-Райковецкой [В. В. Седов (Восточные славяне. С. 92), на которого в данном вопросе ссылается И. Херрманн, связывает эту культуру с дулебским племенным союзом]. Как бы то ни было, этногенетическая легенда, которая приурочивала бы родину славянства к этому району, неизвестна. Единственная легенда такого рода, которую можно было бы привлечь для сравнения с преданием, на которое намекает БГ, – это свидетельство вводной части ПВЛ, что поначалу славяне обитали "по Дунаеви, гдѣ есть ныне Угорьска земля и Болгарьска" (ПСРЛ. Т.І. Стб. 5; Т. II. Стб. 5); возможно, эти сведения восходят к преданиям мораво-паннонского славянства ІХ-Х вв., что особенно вероятно, если верна наша гипотеза о связи информации, отложившейся в БГ, с деятельностью кирилло-мефодиевской миссии в Моравии (см. Введение), ибо к этой последней, как можно думать, восходит в конечном итоге и летописное "Сказание о преложении книг на славянский язык" (Никольский Н. К. Повесть временных лет как источник для начального периода русской письменности и культуы: К вопросу о древнейшем русском летописании. Л., 1930. Вып. 1; Истрин В. М. Моравская история славян и история Поляно-Руси как предполагаемые источники начальной русской летописи // BS1. 1931. R. 3. С. 308-332; Флоря Б. Н. Сказание о преложении книг на славянский язык: Источники, время и место написания // BS1. 1985. R. 46. С. 121-130).

41. "Королевство" – принятый нами условный перевод латинского "regnum"; ср. наст. том. С. 149. Примеч. 20.

42. Видимо, славянское название; возможная форма оригинала – *Breg-jane < слав. *bergb "берег" (Rospond S. Struktura. II. S. 12). Локализация предлагалась на правобережье Нижней Одры, в Западном Поморье, где с XII в. упоминается город Pirissa, принадлежавший якобы гипотетическому племени пыричан (Widajewicz J. Poczatki. S. 43; Lehr-Splawinski T. Najstarsze nazwy. S. 265; Urbanczyk S., Wedzki A. Pyrziczanie/Prissani // SSS. T. 4. S. 351-352 и др.). Однако БГ, скорее всего, имеет в виду то же племя, которое Гельмольд называет Brizani, помещая его по соседству со стодоранами-гаволянами (примеч. 11) (Helm. I. 36). Сближение топонима Pirissa с Prissani БГ затруднительно, так как все засвидетельствованные формы первого указывают на наличие гласного после начального р. Приведенная выше убедительная славянская этимология делает излишним остроумное построение М. Рудницкого, который производит Prissani от гипотетического слав. *pryx-, являющегося якобы древним отражением старопрусского этнонима Prus-(Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 194; Idem. Prissani. S. 34-36).

43. Естественно выводить это имя от топонима слав. Vеlunьcь, упоминаемого в Великопольской хронике (XIV в.) как одно из названий знаменитого торгового центра Западного Поморья г. Волина в устье Одры: "Welunecz, quod alias Julin dicebatur" (MPH NS. T. 8. Cap. 8; ср. также: Ibid. Cap. 4). Само название Vеlunьcь происходит от слав. *Vеlunь, апофонического варианта распространенного топо-и хоронима слав. Vоlуnь; ср., кроме поморского Волина, др.-русск. Волынь [для которого также зафиксированы варианты с чередованием е/о: др.-русск. велыняне (ПСРЛ. Т. I. Стб. 11), наряду с обычным волыняне] и западнославянские племена не совсем ясной локализации Vuloini (Widuk. Ш, 69) и Vilini (Adam Brem. II. 22). Ввиду приведенных форм выглядит убедительным мнение М. Рудницкого, что все они являются производными одного и того же корня слав. *vel-/*vol-/*(j)ul-с семантикой "влага" (Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 190; Idem. Nazwy. S. 258-259); обзор других точек зрения см.: Фасмер М. Словарь. Т. 1. С. 347. Ст. "Волынь"; см. также: Lehr-Splawinski Т. О nazwie pomorskiego grodu Wolin-Julin u ujs'ciu Odry // Rocznik Gdanski. 1935. T. 7/8. S. 41 ff. О тождестве Velunzani БГ с поморскими волынянами см.: Safarik P. J. Starozitnosti. Т. 2. S. 128. 714; Zakrzewski S. Opis. S. 56; Widajewicz J. Poczatki. S. 53; Rospond S. Struktura. II. S. 21-22; Lowmiahski H. О identyfikacji. S. 16; Horak В., Travnicek D. Descriptio. S. 41; Wedzki A. Uelunzani // SSS. T. 6. S. 248. Открытое поселение на месте Волина возникает в VIII-ІХ вв. и быстро развивается в течение IX в., во второй половине которого прослеживается уже регулярная застройка и город обносится стеной: Filipowiak W. Die Entwicklung der Stadt Wolin vom 9. bis zum 12. Jahrhundert // Vor-und Fruehform der europaischen Stadt des Mittelalters. Goettingen, 1975. 2. Aufl. S. 190-208 (Abh. Gottingen. N 83-84).

44-45. Едва ли возможно сомневаться, что в данном случае мы имеем дело с первым упоминанием названия западнобалтского народа пруссов, обитавшего между Нижней Вислой и Неманом. Реки Энс [правый приток Дуная в современной Австрии, а не Эмс в Нижней Саксонии, как ошибочно считает И. Херрманн (К вопросу. С. 164) (ср.: Текст. Примеч. е)] и Рейн упомянуты здесь в качестве географических примет, вероятно, потому, что они образовывали в VIII-ІХ вв. привычные восточный (ср., например, указание на Энс как пограничную реку в Ann. reg. Fr. А. 791) и западный пределы собственно немецких территорий на юге – еще одно свидетельство южнонемецкого происхождения БГ. Любопытно, что максимальное расстояние между указанными реками (между устьем Энса и поворотом Рейна у Базеля), в самом деле, примерно совпадает с максимально отстоящими друг от друга точками Нижней Вислы и Немана (Lownianski Н. О pochodzeniu. S. 26-27).

46. В отличие от большинства номенклатуры БГ Vuizunbeire и морфологически [см. также: Smeldingon, Becheimare, Fraganeo (примеч. 9, 14, 62), может быть, и Linaa, Lupiglaa (примеч. 7, 63)], и лексико-семантически (см. также: Forsderen liudi; примеч. 49) выглядит как немецкоязычный этникон, который легко разлагается на две части: wizun и beire. Такое прочтение было очевидно уже для средневекового глоссатора БГ, который призывает отличать этих Веіге от баваров и помещает их на какой-то р. Воіа (примеч. 66). Wizun очевидным образом интерпретируется как форма мн. ч. от д.-в.-н. wizz-"белый"; тем самым в расчет следует принимать две возможности: wizun является эпитетом к beire (об идентификации этих последних см. ниже), т.е. речь идет о каких-то "белых бейрах", или мы имеем дело с двумя различными этнонимами, лишь по ошибке соединенными в одно слово. В пользу последней точки зрения можно было бы привести следующее соображение. Адам Бременский дважды упоминает народ Wizzi; первый раз в списке племен, обитавших между "землей женщин" (где-то в современной Финляндии) и Русью (Adam Brem. IV, 14, здесь же Mirri-меря и загадочные Lami и Scuti), а затем локализуя его на Руси и сближая на основе народной этимологии с народом Albani (< лат. albus "белый"), который в античной географической традиции помещался на Кавказе, а у Адама Бременского, в силу его специфических представлений о Восточной Европе, оказался к востоку от Балтики: "аланы или альбаны, которые на своем языке зовутся виссы" (Adam Brem. IV, 19; "Alani vel Albani, qui lingua eorum Wizzi dicuntur"). Так как сопоставление Wizzi Адама с весью (соврем, вепсы) (ПСРЛ. Т. I. Стб. 4, 11, 20; Т. II. Стб. 4, 8, 14), помещаемой ПВЛ "на Бьлѣозерѣ", является хрестоматийным (Muellenhoff К. Deutsche Altertumskunde. В., 1897. Bd. 2. S. 71-73; Lonborg S.E. Adam af Bremen och hans skildring af Nordeuropas laender och folk. Uppsala, 1897. S. 110-113; Schlueter W. Die Ostsee und die Ostseelander in der Hamburgisc-hen Kirchengeschichte des Adam von Bremen // Sitzungsberichte der Gelehrten Estnischen Gesellschaft. Dorpat, 1903. Jg. 1902. S. 25-26; Bjeornbo A. A. Adams af Bremens nordensopfattelse // Aarboger for nordisk oldkyndighed och historic Kobenhavn, 1909. Raekke 2. Bd. 24. S. 161-163; Фасмер M. Словарь. Т. 1. С. 305. Ст. "Весь"; Пименов В. В. Вепсы. М.; Л., 1965. С. 27-28 и многие другие; ср.: Pekkanen T. Adam of Bremen 4, 14: Wizzi, Mirri etc. // Arctos. Acta philologica Fennica. Helsinki, 1974. Vol. 8. P. 111-113)" то надо всерьез считаться с возможностью идентификации wizun БГ = весь. Такую идентификацию можно подкрепить двумя соображениями: другими достаточно древними упоминаниями веси и порядком перечисления народов в БГ и у Адама Бременского. С начала X в. весь упоминается у арабских авторов в связи с торговыми связями волжских булгар [Ибн Фадлан. С. 136; см. также: Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1131-1153 гг.) – М., 1971. С. 31-35 и др.; интерпретация "вису" арабских авторов как веси в последнее время едва ли основательно оспорена (Леонтьев А. Е. Волго-Балтийский путь в IX в. // КСИА. 1986. Вып. 183. С. 4-5)]. Менее надежным является прочтение Vas(in) Иордана (VI в.) как веси (lord. Get. Cap. 116. P. 88); принятое в этнографической и археологической литературе, оно нередко оспаривается филологами [см., например: Schramm G. Stroeme. S. 140. Anm. 379 (со ссылкой на то, что в качестве коррелята слав, vesb ожидалось бы гот. *Vis-, а не Vas); Г. Шрамм считает готскую этимологию всего комплекса Vasinabroncas в целом более адекватной: Grienberger Th. Ermanarichs Volker // Zeitschrift fur deutsches Altertum und deutsche Literatur. В., 1895. Bd. 39. S. 154-184; см. также: Schramm G. Die nordostlichen Eroberungen der Russlandgoten: Merens, Mordens und andere Voelkernamen bei Jordanes, Getica XXIII, 116 // FMSt. 1974. Bd. 8.S. 1-14]. Такой скептицизм выглядит все же не вполне оправданным; рукописная традиция "Гетики" Иордана в данном месте (в списке народов, покоренных Германарихом) производит впечатление настолько неисправной, что апелляция к ней не может быть в полной мере убедительной. Далее, рядом с Vas(in) Иордан называет также народы Merens и Mordens, тождество которых с поволжскими финскими племенами мери и мордвы не вызывает сомнений. Следует вообще подчеркнуть то замечательное обстоятельство, что как у Иордана (Vas(in) – Merens), так и у Адама (Wizzi – Mirri) и в русской летописи (весь – меря) оба народа неизменно называются вместе, что не только подкрепляет обсуждаемые идентификации, но и указывает на глубокую древность связей между Белозерско-Ладожским регионом и Ростовским Поволжьем, двумя важнейшими участками волго-бал-тийского пути. В этой связи характерны колебания археологов в этнической атрибуции финно-угорского элемента в Ярославском Поволжье: его относят то к веси (Фехнер М. В. Тимеревский могильник // Ярославское Поволжье Х-ХІ вв. М., 1963. С. 15), то к мери (Дубов И. В. Северо-Восточная Русь в эпоху раннего средневековья. Л., 1982. С. 16-32, 187; Голубева Л. А. Меря // Финно-угры. С. 76), то признают затруднительность выбора между этими двумя возможностями (Смирнова А. И. Лепная керамика Тимеревских курганов и проблема этнической атрибуции // СА. 1987. № 2. С. 99). Сказанное заставляет внимательнее присмотреться к порядку перечисления народов в рассматриваемых пассажах всех трех авторов: Иордана, БГ и Адама Бременского. У последнего (Adam Brem. IV, 14) она такова: Sueones-"земля женщин" – Wizzi – Mirri – Lami (?) – Scuti (?) – Turci (кочевники-степняки; см.: Adam Brem. IV, 18. Schol. 122) – русь; так как Адам считал, что по Балтийскому морю можно добраться как до Руси, так и до Греции (см.: Adam Brem. II, 2; IV, 1; IV, 10), то естественно предполагать, что перед нами описание балтийско-волго-донского или балтийско-волго-окского речного пути, воспринимавшееся Адамом как перипл. Нетрудно заметить сходство этого "перипла" с описанием БГ: поморские волыняне (устье Одры) – пруссы – весь – beire (?) – хазары-русь. Поэтому, принимая логичное допущение, что перечисление названий в БГ ведется вдоль раннесредневековых коммуникаций, т.е. торговых путей (см. Введение), можно прийти к вероятному заключению, что здесь названы народы, обитавшие по волго-балтийскому пути. В том или ином виде этот путь, вероятно, существовал и во времени Иордана, ибо упоминаемые им в Крыму скандинавские торговцы (Suehans) мехами должны были как-то туда добираться (lord. Get. Cap. 21. P. 59; Marquart J. Steifziige. S. 513); вместе в тем в каталоге народов, покоренных Германарихом, видеть следы итинерария было бы хоть и соблазнительно (см., например: Иордан. О происхождении и деяниях гетов, "Getica" / Вступит, ст., пер. и коммент. Е. Ч. Скржинской. М., 1960. С. 265-266. Примеч. 367), но все-таки несколько поспешно. Однако надо признать, что немногие поддающиеся относительно надежной идентификации этнонимы из этого каталога (Thiudos – чудь, весь (?), меря, мордва) располагаются как раз на северном и среднем участках волго-балтийского пути. Но остальная номенклатура каталога не поддается убедительной расшифровке: Golthescythas, Rogas, Tadzans (или Rogastadzans < гот. *Raua-stadjans "обитатели берегов Pa-Волги": Schramm G. Stroeme. S. 119), Athaul, Navego и т.п. (ср., например, в последнее время: Седов В. В. Этнография Восточной Европы середины I тысячелетия н.э. по данным археологии и Иордана // Восточная Европа в древности и средневековье. М., 1978. С. 9-15; Schramm G. Stroeme. S. 123-128, 224-225; Г. Шрамм усматривает здесь следы связей по Дону и Волге между Северным Причерноморьем и заволжским Прикамьем). С другой стороны, надо обратить внимание на порядок перечисления народов при описании Иорданом Скифии: Vidivarii (в устье Вислы) – Aisti (очевидно, балтские и финские племена юго-восточной Прибалтики) – Acatziri – Bulgari (в Северном Причерноморье) (lord. Get. Cap. 36-36. P. 63). Возвращаясь к wizun БГ и Wizzi Адама Бременского, отметим, что толкование самоназвания веси как д.-в.-н. wizzun "белые" могло быть облегчено наличием на территории древней веси заметной топонимики с семантикой "белый"; например: русск. Вологда < фин. *valkeda (вепс, vauged) "белый"; русск. Белоозеро, являющееся калькой с вепсского, как на то ясно указывает морфологическая структура топонима (Фасмер М. Словарь. Т. 2. С. 148. Ст. "Белоозеро"; С. 340. Ст. "Вологда"; Попов А. И. Следы времен минувших: Из истории географических названий Ленинградской, Псковской и Новгородской областей. Л., 1981. С. 54-55). Ареал расселения раннесрепне-вековой веси, как он восстанавливается по археологическим данным, простирался от восточного и юго-восточного Приладожья до р. Мологи на юг и Белого озера на восток (Голубева Л. А. Весь // Финно-угры. С. 52-64), хотя проблема преемственности памятников веси X в. относительно предшествующих археологических древностей в этом районе представляет известные трудности. Итак, связь между Балтикой и Верхней Волгой, осуществлявшаяся через волоки от юго-восточных притоков Ладоги к рекам бассейна Суды и Мологи, проходила по территории древней веси. Таким образом, вокняжение именно здесь одного из Рюриковых братьев в IX в. выглядит логичным (см. соображения в пользу аутентичности летописного предания о призвании трех братьев-варягов и против распространенного представления о его чисто литературном происхождении: Schramm G. Normannische Stuetzpunkte in Nordwestrassland: Etappe einer Reichsbildung im Spiegel der Namen // BNF. 1982. Bd. 17. S. 273-290). Попытку сопоставить текст БГ в комментируемом месте с описанием Скифии у Иордана предпринял в свое время С. Закшевский (Zakrzewski S. Opis. S. 57-59), но он отождествил Wizunbeire с Vidivarii Иордана на Нижней Висле – мнение, кажется, заимствованное из комментария И. Лаппенберга к хронике Адама Бре-менского (Adami Gesta Hammaburgensis ecclesiae pontificum / Ed. I. Lappenberg. Hannover, 1876. 2. Aufl. P. 167. Not. 3), несомненно, ошибочного, так как у Адама речь идет о народе, обитающем на Руси или поблизости от нее (см. выше). Если, таким образом, Wizunbeire представляет собой два этнонима (или "двойной" этноним), то в связи с предложенной идентификацией Wizzi = весь, beire можно было бы сопоставить с "бьярмами" скандинавских источников (этнонимически тождественными перми ПВЛ: ПСРЛ. Т. I. Стб. 4, 11; Т. II. Стб. 4, 8); см.: Beormas (Alfr. P. 14; Матузова В. И. Источники. С. 20, 24) и сводку упоминаний: Metzenthin Е. Voelkernamen. S. 11. S.v. "Bjarmaland", "Bjarmar". Локализация "бьярмов" из имеющихся источников не вполне ясна и колеблется от Карелии до Северной Двины и Прикамья (Мельникова Е. Л. Древнескандинавские географические сочинения. М., 1986. С. 197-200). Вместе с тем фонетически сближение beire с др.-англ. Beormas и др.-исл. Bjarmar выглядит довольно натянутым (хотя финский оригинал этих последних и нельзя считать установленным: Фасмер М. Словарь. Т. 3. С. 242. Ст. "Пермь"). Не менее проблематично и тождество с волжскими булгарами (предполагаемое А. Вендзким: Wedzki А. Uuizunbeire // SSS. Т. 6. S. 278). См. также обзор: Horak В., Travnicek D. Descriptio. S. 42-43).

47. Тождество Caziri БГ с хазарами волго-донского междуречья не подлежит сомнению. Территорию, контролировавшуюся хазарами в VIII-ІХ вв., принято связывать с разновидностями салтово-маяцкой археологической культуры, которые охватывали южное, восточное и северо-восточное Приазовье, земли по Северскому Донцу и Дону, а также Нижнее Поволжье (Плетнева С. А. Салтово-маяцкая культура // Степи Евразии в эпоху средневековья. М., 1981. С. 62-75 и рис. 38, 39 на с. 152-153). О хазарах по письменным источникам см. подробно: Golden P. P. Khazar Studies: An Historico-Philological Inquiry into the Origin of the Khazars. Bp., 1980. Vol. 2; Ludwig D. Struktur und Gesellschaft des Chazaren-Reiches im Licht der schriftlichen Quellen. Muenster, 1982. S. 178-231; Новосельцев А. П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990 (в этих работах прочая обильная библиография). Можно догадываться, что упоминание о хазарах могло попасть в БГ в связи с активным функционированием либо волго-балтийского пути, либо пути Хазария – Среднее Поднепровье – Западная Европа (Назаренко А. В. Южнонемецкие земли), однако невозможность убедительно идентифицировать этнонимы, называемые в БГ вслед за Ruzzi (см. примеч. 49-52), делает последнее предположение несколько спекулятивным. В списке отг Caziri до Ungare видят также описание пути изХазарии в Византию (Херрманн И. К вопросу. С. 166 и рис.1 на с. 162). Если часть информации БГ восходит к сведениям, полученным от Мефодия или его спутников (см. Введение), то Caziri можно было бы трактовать как отзвук хазарской миссии Константина-Кирилла. Следует отметить форму этнонима, которую, вероятно, можно связать с ученой географической традицией, знающей этноним Acatziri (Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. Bd. 1. S. 607; Glossar. Lief. 2. S. 18. S.v. "Acatziri"); см., например, упоминание последнего в описании Скифии у Иордана (примеч. 46), а также двоякое написание Chazari/Chaziri у Равеннского Анонима, подкрепленное ссылкой на Иордана (Anon. Rav. P. 44).

48. Ruzzi БГ – одно из древнейших упоминаний имени "русь". Графика его выдает древневерхненемецкое происхождение (Назаренко А.В. "Русь"), что хорошо согласуется с верхненемецким происхождением БГ; сомнения И. Херрманна на этот счет не подкреплены ни текстологическими, ни лингвистическими аргументами и связаны исключительно с его неосновательной, на наш взгляд, гипотезой о происхождении записи в БГ о Руси (подробнее см. ниже) (Херрманн И. К вопросу. С. 169. Примеч. 16). Графема z в нижненемецких (древнесаксонских) текстах IX в. не встречается, что и понятно, так как она возникла в древневерхненемецкой письменности для обозначения специфических звуков, возникших из общегерманского t в результате так называемого второго верхненемецкого передвижения согласных, и ее произношение имело два позиционно обусловленных варианта: как аффриката ts и как соврем, нем. s (тогда как потомственный западногерманский s в древневерхненемецких говорах произносился шепеляво, вроде соврем, нем. S). Тем самым именно д.-в.-н. z был наиболее подходящей транслитерацией для слав, s в заимствованиях (в отличие от древнесаксонского, где слав, s, как правило, передавалась через графему с) (Назаренко А. В. "Русь". С. 51-53). Обращает на себя внимание достаточно редкое для древне-и средневерхненемецкого периодов написание с двойным z; в памятниках ІХ-ХІ вв., насколько нам известно, оно встречается еще только у Випона (40-е годы XI в.) и Адама Бременского (70-е годы XI в.; о верхненемецком происхождении Адама см.: Adam Brem. IV, 35. Schol. 151): Wiponis Gesta Chuonradi imperatoris. Cap. IX, XXIX // Wiponis opera / Ed. H. Bresslau. Hannover; Leipzig, 1915. P. 32, 48 (см. также: Назаренко A. B. "Русь". С. 51), Adam Brem. (по указателю). Хотя, как свидетельствует БГ, эта форма достаточно древняя (М. Б. Свердлов, ссылаясь на устаревшую ошибочную датировку рукописи БГ XI в., предполагает в Ruzzi БГ влияние графики ХІ-ХІІ вв.: Латиноязычные источники. С. 19), но мы все же не решаемся сейчас настаивать на высказанном нами в более ранней работе (Назаренко А. В. "Русь". С. 54-| 56) мнении, будто гемината в данном случае указывает на участие этнонима в древневерхненемецком передвижении, так что исходной должна была бы быть реконструируемая западногерманская форма *Rutj- [тем временем эта идея была подхвачена О. Прицаком, дополнившим ее рядом лингвистически некорректных деталей (Pritsak О. Name Rus/Rus'. P. 48-55); подробную критику построений Прицака см.: Назаренко А. В. Русь и Германия]. Скорее всего, мы имеем здесь дело со случаями непоследовательности средневековой графики. БГ свидетельствует о весьма раннем проникновении слав. *Rusь в древневерхненемецкие диалекты, что подтверждается и лингвистическими наблюдениями (характерные для средневерхненемецкого формы этнонима с умлаутом долгого и могли возникнуть не позднее IX в.: Назаренко А. В. "Русь". С. 53-54). Это весьма важное обстоятельство позволяет сделать следующие выводы. Во-первых, в это время в восточнославянских диалектах уже присутствовала форма имени со слав. u₂; естественно думать, что источник заимствования как д.-в.-н. Ruz(z)-, так и ср.-греч. ‘Ρως был одним и тем же, следовательно, в последнем надо видеть, скорее всего, рефлекс не гипотетического др.-сканд. *(h)roþR из языка древнерусских варягов (Петрухин В. Я. [Комментарий] // к с. 190; Мельникова Е. А., Петрухин В. Я. Название "Русь" в этнокультурной истории Древнерусского государства (ІХ-Х вв.) // ВИ. 1989. № 8. С. 33-35), а, скорее, слав. *Rusь с характерной субституцией слав. u₂ > ср.-греч. о (Vasmer М. Slawen. S. 239). Во-вторых, ясно, что народ русь, о котором уже в IX в. имели вполне определенное представление в Восточной Баварии (см. наст. том. С.55. Примеч. 7; С. 83. Примеч. 38), располагался на юге Восточной Европы (очевидно, в Среднем Поднепровье), а не где бы то ни было в ее внутренних районах (скажем, в Ладоге); в этом отношении выглядит показательным соседство Ruzzi БГ с хазарами (примеч. 47). Вместе с тем неясно, является ли Ruzzi элементом перечня, начинающегося с Velunzani и отражающего, по нашему предположению, волго-балтийский торговый путь (примеч. 46); возможно также, что имя Ruzzi входит в группу этнонимов от Caziri по Ungare с достаточно неопределенной локализацией на юге Восточной Европы. Поскольку, как сказано, мы исходим из того, что народ русь был достаточно известен на юго-востоке Франкской державы уже в IX в., то считаем излишним поиски конкретного случая, доставившего составителю БГ сведения о руси, как это делает И. Херрманн (К вопросу. С. 167-168), возводя эти сведения к информации, полученной от скандинавов, послов кагана Руси, которые, согласно известному свидетельству Вертинских анналов, побывали в 839 г. при дворе франкского императора Людовика Благочестивого (Ann. Bert. А. 839. Р. 31-32); при этом "Forsderen liudi, Fresiti" исследователь рассматривает как северогерманскую глоссу к этнониму Ruzzi (см. примеч. 49, 50).

49. Загадочный этноним, встречающийся только в БГ. Прежде всего неясно, имеем ли мы дело с двумя отдельными названиями или с одним сложным. Если считать liudi именем славянского происхождения [Keltsch V. Der Bairische Geograph. S. 540 – автор связывает liudi с новгородским микротопонимом "Людинъ (конец)" (НПЛ. С. 42, 58, 60 и т.д.), толкуя последний тем самым как отэтнонимическое образование; Lowmianski Н. О identyfikacji. S. 18; Латиноязычные источники. С. 20-21], то Forsderen и liudi придется разделить, поскольку первый имеет явно неславянский вид. Вместе с тем в германских языках нередки сложные этнонимы типа др.-сакс. Nordliudi (название части саксов: Ann. reg. Fr. А. 795. P. 104 и др.), др.-англ. creca leode "греки" (Alfr. Р. 18) и т.п.; ввиду отсутствия данных о существовании этнонима слав. *l'udbje (возникновение названия "Людин конец" можно удовлетворительно объяснить на основе характерной для многих славянских языков семантической эволюции "людской, человеческий" –> "чужой, незнакомый": ЭССЯ. 1988. Вып. 15. С. 203-206. Ст. "l’udьskъ"), нам кажется более предпочтительным это последнее толкование. Однако оно никоим образом не помогает расшифровке имени Forsderen, которое, хотя и выглядит германским, не поддается удобной этимологизации. Наиболее распространенным является сближение его с д.-в.-н. *foristari "лесной житель" < д.-в.-н. forist "лес" и отождествление с летописными древлянами, которые названы так, "зане сѣдоша в льсѣх" (ПСРЛ. Т. I. Стб. 6; Т. II. Стб. 5); см., например: Zeuss С. Deutschen. S. 623; Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 197; Херрманн И. К вопросу. С. 169. Примеч. 12 (здесь ссылка на мнение берлинского германиста К. Мюллера) и др. Такое прочтение не производит впечатление удачного; во-первых, композит Foristaron liudi морфологически невероятен: следовало бы ожидать Forist liudi; во-вторых, если даже рассматривать Forsderen как самостоятельный этноним, то для образований с формантом-агі (см. о них наст. том. С.56) регулярным имен. пад. Мн. ч. был бы вариант Forstara/-are (ср. Becheimare БГ, примеч. 14). Обзор прочих, еще менее удовлетворительных точек зрения см.: Horak В., Travnicek D. Descriptio. S. 44-45 (авторы почему-то считают Forsderen liudi варягами, локализуя их в Крыму); Nalepa J. Forsderen liudi // SSS. Т. 2. S. 64-65. Кроме того, трудно ответить на вопрос, почему древневерхненемецкий автор употребляет нижненемецкую форму liudi, а не соответствующую верхненемецкую liuti. Попытку избежать изложенных трудностей предпринял И. Херрманн (К вопросу. С. 167, 169. Примеч. 13), толкуя Forsderen liudi не как этникон, а как глоссу к Ruzzi со значением "vordere Leute", т.е. "главные люди"; однако связь Forsderen с д.-в.-н. fordaro (компаратив к for, ср. соврем, нем. vorder "передний") или его северогерманским коррелятом вряд ли возможна фонетически (неясно происхождение-s-в Forsderen); совсем не проясняет дело и другой пример, приводимый И. Херрманном: forstendere, зафиксированный в средневековом остерётландском праве и имеющий в отличие от Forsderen БГ прозрачную морфологическую структуру (ср. нем. Vогstehendere).

50. Один из загадочных этнонимов БГ; судя по наличию звука f, он, возможно, неславянский (Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 197; Латино-язычные источники. С. 21-22); с другой стороны, учитывая вероятную северо-причерноморскую локализацию Fresiti (между Caziri и Ungare; примеч. 53), следует отметить, что f отсутствует и в тюркских языках (см., например: Серебренников Б. А., Гаджиева Н. З. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. 2-е изд. М., 1986. С. 28). Может быть,-iti указывает на греческое оформление имени: ср.-греч.-ιτ(αι)/-ιτ(α) часто служит для передачи слав,-іс-< праслав. *-itj-в славянской этнонимии (Δρουγουβίται и т.п.); аналогичные греци-зированные этниконы встречаются в каролингских исторических сочинениях, хотя и весьма редки (см., например, Behemitae "чехи": Ann. Fuld. А. 897). Надо учитывать, что в БГ есть еще примеры возможной грецизации (см. примеч. 20, 31); о некотором знакомстве в скриптории Райхенау с греческим языком, которое в остальном вовсе не типично для каролингских монастырей, см. во Введении. Поиски этимологии осложнены тем обстоятельством, что, как можно предполагать, на графике имени сказалось сближение с широко известным германским этнонимом Fresi "фризы", хотя фактическая связь Fresiti с фризами (Horak В., Travnicek D. Descriptio. S. 45-46; авторы при всем том ищут Fresiti среди готского населения Южного Крыма; см. также: Lehr-Splawihski Т. Fresiti // SSS. Т. 2. S. 72) маловероятна. Следовательно, отнюдь нельзя исключать и потенциального славянского оригинала; ср., например, название одного из северо-балканских славянских племен (близ Охрида) Βερζίται (Lehr-Splawinski Т., Lewicki Т. Berzetowie // SSS. Т. 1. S. 108), причем в этой последней форме можно было бы видеть отражение слав, berg-itj-< слав, bergъ "берег" до метатезы плавных [этноним зафиксирован греческими источниками уже в VII в.; М. Фасмер (Vasmer М. Slawen. S. 85-86) считает этимологию неясной], тогда как Fresiti отражало бы состояние после метатезы (ср. примеч. 42); впрочем, здесь возможно также присутствие распространенной фракийской топоосновы Βεργ-(Detschew D. Die thrakischen Sprachreste. Wien, 1957. S. 51-52; ЭССЯ. 1974. Вып. 1. С. 192. Ст. "bergъ"). Ср. также славянские (?) топонимы типа Frezisci (DD Ott III. N 81; близ Вальбека в Восточной Саксонии), Frezniz (DD Ott. II. N 235; гора в Каринтии) и др. Как изложенные филологические соображения, так и контекст БГ (Caziri, Ungare, Lucolane; примеч. 47, 52, 53) заставляют искать Fresiti в Северном Причерноморье, возможно, ближе к Нижнему Дунаю. И. Херрманн (К вопросу. С. 167, 169. Примеч. 14) в соответствии со своей гипотезой (см. примеч. 48, 49) рассматривает Fresiti как северогерманское слово, аналогичное гипотетическому д.-в.-н. fri-sazzon "Freisassen", т.е. "свободные, живущие на своей земле", что затруднительно как фонетически, так и морфологически. Обзор прочих, сугубо гадательных локализаций см.: Horak В., Travnicek D. Descriptio. S. 44-45; Nalepa J. Fresiti // SSS. T. 22. S. 72.

51. Название несомненно славянское; возможно, патроним от слав. *zerav(l)ь (Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 190). Источникам, помимо БГ, неизвестен. Определенной локализации едва ли поддается, хотя контекст заставляет искать Seravici, скорее всего, на юге Восточной Европы, а не на севере (Zakrzewski S. Opis. S. 61) и не среди лужицких славян (Kralicek A. Der Bayrische Geograph. S. 234). Более допустима локализация на Волыни (Safarik P. J. Starozitnosti. Т. 2. S. 152: на притоке Ужа р. Жерев); указание на возможную близость якобы с названием одного из печенежских округов в Днепровском Правобережье Σαροβόη (Horak В., Travnicek D. Descriptio. S. 46) является недоразумением, так как в источнике (Const, de adm. imp. Cap. 37. P. 166, 168) зафиксирована совсем другая форма: Χαραβόη лингвистически невероятна и связь Seravici с гидронимом "Серет", как предполагает М. Б. Свердлов (Латиноязычные источники. С.23-24). См. обзор: Wedzki A. Seravici // SSS. T.5.S.134-135.

52. Славянское племя, название которого является, вероятно, оттопоними-ческим образованием от слав. *Lok-ol-ьje < слав. *loса "лука, луговое пространство в излучине реки и т.п." (Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 190; Lehr-Splawinski Т. Lucolane // SSS. Т. 3. S. 102), хотя следует считаться с той трудностью, что номенклатура БГ в остальном регулярно отражает славянские носовые: Lunsizi, Lendizi, Sleenzane, Unlizi (примеч. 28, 38, 55, 56). Существует мнение, что в данном случае имеется в виду резкий поворот берега Черного моря в районе Днепровско-Днестровского лимана, местность, которая, как предполагают, и называлась ‘Ογγος < слав. *ogъlъ "угол" (см. подробнее примеч. 28), а по-древнерусски Лукоморiе (Zakrzewski S. Opis. S. 62; Rudnicki M. Geograf Bawarski. S. 190; надо, однако, отметить, что др.-русск. Лукоморiе обозначало, судя по всему, морской берег вообще, а не какую-то на нем конкретную местность; см., например: Срезневский И. И. Материалы. Т. 2. Стб. 52). Эта локализация, в связи с распространенной этимологией этнонима "уличи" как слав. *ogъlici (см. примеч. 28), побудила М. Рудницкого высказать догадку, будто Lucolane не что иное, как другое название уличей. Несколько иначе толкует Lucolane С. Роспонд, который возводит этноним к той же топооснове – слав. *lока, но в суффиксе-оl-видит продукт оформления имени в немецкой языковой среде (Bach A. Namenkunde. Bd. 1/1. S. 123; Rospond S. Struktura. II. S. 15-16). Таким образом, Lucolane становятся тождественными славянскому этнониму "лучане", засвидетельствованному как у восточных [ПСРЛ. Т. I. Стб. 205; Т. П. Стб. 197 (по отношению к жителям Волынского Луцка)], так и у прочих славян [ср., например, чешских лучан: Luczani, Lucenses (Cosm. I, 10, 12)]. Топонимия от слав. *loka весьма распространена, стоит назвать лишь др.-русск. Луки (НПЛ. С. 32; ПСРЛ. Т. П. Стб. 529), Лучинъ (на Смоленщине: ПСРЛ. Т. П. Стб. 567), Лучьскъ (на Волыни), Лукомль [ПСРЛ. Т. I. Стб. 248; близ Витебска; именно с этим тодюнимом пытался связывать комментируемый этноним П. Шафарик (Safarik P. J. Starozitnosti. Т. 2. S. 152): Lucolane = *Lukomljane] и т.п.

53. БГ имеет в виду кочевые племена венгров-мадьяр до их прихода в Паннонию в 90-х годах IX в. (см. наст. том. С.109. Примеч. 1). Данные о местах обитания венгров в течение IX в. до их переселения на Средний Дунай недостаточно определенны. Согласно сведениям Константина Багрянородного (Const, de adm. imp. Cap. 38, 40. P. 172, 174, 176), накануне прихода в Паннонию венгры занимали область, называемую ‘Ατελκούζου / ’Ετελ Κουζού, в которой в момент написания труда Константина (в середине X в.) кочевали печенеги. Исходя из возможной этимологии ‘Ατελκούζου как тюрко-мадьярского топонима со значением "междуречье" (см. литературу: Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. Bd. 2. S. 77 и примеч. 28) и из локализации Печенегии Константином между реками Днепром (Βαρούχ) и Серетом (Const, de adm. imp. Cap. 38. P. 174), страну ‘Ατελκούζου часто помещают в северопричерноморских степях между Днепром и Нижним Дунаем, хотя обе вышеназванные посылки не выглядят обязательными (см., например: Schramm G. Stroeme. 18-19). До ‘Ατελκούζου венгры обитали, по Константину, в стране Λεβεδία, относительно местоположения которой ясно только, что ее следует искать в южнорусской степи между правобережьем Нижнего Днепра и бассейном Верхнего Дона и Северского Донца; с последним часто связывают страну Dentumoger, где жили предки венгров, согласно преданию, записанному на рубеже XII-XIII вв. так называемым Венгерским Анонимом (Anon. Gesta Hung. P. 34-35, 38-39, 54); Dentumoger этимологизируется как "мадьяры на Донце", поскольку венг. *Dentii с уменьшительным суффиксом = tue легко сопоставить со славянским деминутивом Дон-ец. Сложность локализации Ungare БГ усугубляется еще и тем обстоятельством, что хронология миграции венгров в Северное Причерноморье не поддается сколько-нибудь точному установлению, колеблясь от VII до IX в. Так, в последнее время было высказано предположение, что переселение основной массы венгерских племен в южнорусские степи из заволжской прародины произошло только около середины IX в. (Седов В. В. Венгры в Восточной Европе // Финно-угры. С. 238-239); однако едва ли на основании прекращения захоронений в этот период в Больше-Тиганском могильнике в Нижнем Прикамье (который считается венгерским: Халикова Е. А. Больше-Тиганский могильник // СА. 1976. № 2. С. 158-178) возможны столь далеко идущие выводы. Обзор литературы вопроса см.: История Венгрии. С. 87-96; Константин. С. 391-393. Коммент. 1-3, 11-13. Принято считать, что как среднелат. (H)ungari, так и нем. Ungar восходят к слав. *ogъrъ "венгр"; в таком случае форма, фигурирующая в БГ, свидетельствует либо о сохранении немецким писцом славянской флексии, либо о влиянии модели с д.-в.-н.-агі (типа Becheimare БГ; см. наст. том. С. 55. Примеч. 7). Венграми БГ завершает перечисление народов северопричерноморской группы; следующее название Vuislane открывают группу силезско-лужицких племен.

54. Имеется в виду малопольское племя вислян в верховьях Вислы с племенным центром в Кракове (Safarik P. J. Starozitnosti. Т. 2. S. 421; Niederle L. Starozitnosti. Т. 3. S. 217-218; Lehr-Splawinski T. Najstarsze nazwy. S. 265; Rudnicki M. Geograf bawarski. S. 191; Horak В., Travnicek D. Descriptio. S. 48 и др.). На существование сильного княжества вислян, по крайней мере, в третьей четверти IX в. указывает свидетельство ЖМеф. 11 о князе "въ Висльхъ", воевавшем с Великой Моравией; очевидно, вислянское княжество называется Wisle land в Alfr. P. 13. О вислянах в IX в. см. подробнее: Lowmianski Н. Poczatki. Т. 4. S. 445-472; Lesny J. Wislanie // SSS. Т. 6. S. 489-491.

55. Силезское племя, область которого в начале XI в. упомянута как "pagus Silensis" (Thietm. VII, 59); в конце XI в. в учредительной грамоте Пражского епископства это племя названо Slasane (в чешской огласовке корня), как и в БГ, рядом с дедошанами и мильчанами (примеч. 57, 58) (Cosm. II, 37) (Safarik P. J. Starozitnosti. Т. 2. S. 423; Zakrzewski S. Opis. S. 67-68; Niederle L. Starozitnosti. T. 3. S. 121; Horak В., Travnicek D. Descriptio. S. 49; Rudnicki M. Geograf Bawarski. S. 191 и др.). На территории Sleenzane располагалась одноименная гора (соврем, польск. Sobotka, нем. Zobten; в грамотах с середины XIII в. – Slenz, mons Zlenz и т.п.), популярное славянское языческое святилище, о котором сообщает и Титмар (см. выше). Все варианты этнонима, в том числе лат. Silesia, русск. Силезия, в конечном счете восходят к названию германского племени Σίλιγγοι, обитавшего в этих местах в первых веках н.э. (Ptol. II, 11, 18). См. также: Rospond S., Mlynarska-Kaletynowa М. Slezanie // SSS. Т. 5. S. 566-568; Eidem. Sleza // Ibid. S. 564-566.

56. Первое упоминание сербо-лужицкого племени лужичан, населявшего земли по среднему течению р. Шпре (Спревы) в районе немецкого г. Котбус. Название представляет собой оттопонимическое образование от слав. *logъ "луг"; в той же форме, но уже отражая утрату носовых в лужицких диалектах, оно встречается у Видукинда (X в.) (Lusiki: Widuk. III, 67) и Титмара (начало XI в.) (Lusizi, Lusici и т.п.: Thietm. II, 14; VI, 22; VI, 34 и др.). Современное название "лужичане", засвидетельствованное уже в середине X в. (Lusizani: Cont. Reg. А. 963), вторично по отношению к этому хорониму. См. еще: Tyszkiewicz L. A. Luzyczanie // SSS. Т. 3. S. 136-138.

57. Силезское племя на левобережье Одры, название которого обычно расшифровывается как "дедошане"; возможно, их следует сопоставить с Thadesi БГ (примеч. 21). В форме Dedosane (вар. рукоп. Dedesisi, Dedosice и т.п.) этноним засвидетельствован и в учредительной грамоте Пражской епископии в 80-х годах XI в. (Cosm. II, 37); однако на этом основании вряд ли можно считать форму Dadosesani дефектной ввиду дважды встречающихся у Титмара Diedesisi, Diadosisi (Thietm. IV, 45; VII, 20). Польская принадлежность племени, согласно Т. Леру-Сплавиньскому, вытекает из перехода е > а перед зубным твердым (Lehr-Splawinski Т. Najstarsze nazwy. S. 264); вышеприведенные формы с е следовало бы признать в таком случае чешскими (Козьма) или лужицкими (Титмар; ср. наст. том. С. 150. Примеч. 21). В качестве эти-мологии предлагался гипотетический топоним слав. Dedosъ, производ-ный от реконструируемого личного имени слав. Dedoxъ (Lehr-Splawinski Т. Dziadoszanie // SSS. Т. 1. S. 433); при этом, однако, остается необъясненной форма, отраженная в БГ. Рассматривалась также возможность Dadosesani < *Dedo-sed-jane, где восстанавливаемый топа, ним слав. *Dedo-sedb, очевидно, этимологизируется (Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 192); трудность этой последней гипотезы в том, что слав. *-sedь как таковое не засвидетельствовано; кроме того, остается неясной краткая форма этникона типа Thadesi. См.: Uzdowska Т. Dziadoszanie // SSS. Т. 1. S. 433 (здесь о спорных моментах локализации); Horak В., Travnicek D. Descriptio. S. 50.

58. Сербо-лужицкое племя в районе немецкого г. Баутцен (по-лужицки – Будишин); запись в БГ представляет собой первое его упоминание. В дальнейшем это имя встречается в форме Milze (Dag. Iudex), Milzeni, Milzini и т.п. (Thietm. I. 16; IV, 45; V, 7 и др.), что предполагает образование на-en-. Это значит, что исход основы был задненёбным k, а не зубным t, как допускает М. Рудницкий (Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 192). Тем самым реконструируемый оригинал мог выглядеть только как слав. *Міlcane или *Міlcene. Этимологии от антропонима слав. Міlъkъ или слав, mlk- "молчать" (Rudnicki М. Prastowianszczyzna. Т. 2. S. 182-183) маловероятны, так как по модели на-jane оформляются, как правило, оттопонимические образования (см., однако: Трубачев О. Н. Из исследований по праславянскому словообразованию: Генезис модели на-enіnъ, *-janinъ // Этимология. 1980. М., 1982. С. 11-13). Наиболее вероятно сближение со слав, melъkъ "мелкий" (Rospond S. Struktura. II. S. 14; Urbanczyk S. Milczanie // SSS. Т. 3. S. 256); ср. ана-логичную топонимику: чеш. Melcany, полаб. Меlес, польск. Міеlес и т.п. См.: Horak В., Travnicek D. Descriptio. S. 50-51; Nalepa J. Milczanie // SSS. T. 3. S. 256-257.

59. Славянский этноним, встречающийся только в БГ, где помещен в состав силезско-лужицкой группы; более точная локализация затруднена из-за отсутствия обоснованных идентификаций. Мнение П. Шафарика, сопоставившего Besunzane с лужицким топонимом Businc ("большой город", "urbs magna", согласно Thietm. VII,19), совсем. Biesnitz близ немецкого г. Гёрлиц, нашло себе сторонников (Safarik P. J. Starozitnosti. Т. 2. S. 424; Nalepa J. "Bezuriczanie". S. 304-323), несмотря на фонетические трудности. Было предложено и сближение с Besut / Besunt (-ut/-unt – свойственное лужицким говорам чередование в период утраты носовых), названием леса в Бранденбурге (Kralicek A. Der Bayrische Geograph. S. 347; Rudnicki M. Geograf Bawarski. S. 192; Idem. Nazwy. S. 265-266). Следует также иметь в виду топонимию типа польск. Ві-ezuniec, Biezun, встречающуюся на территории Силезии и Мазовии (Zakrzewski S. Opis. S. 68-69; Lehr-Splawinski Т. Biezunczanie // SSS. Т. 1. S. 113). Заслуживает внимания мнение А. Краличка (см. выше) о возможном тождестве Besunzane и Phesnuzi БГ (примеч. 20), тем более что и то и другое племя названо рядом с дедошанами (если Thadesi = Dadosesani, см. примеч. 21, 57). См. обзоры: Horak В., Travnicek D. Descriptio. S. 51; Nalepa J. Biezunczanie // SSS. Т. 1. S. 113, а также Labuda G. Businc // SSS. Т. 1. S. 209.

60. Это славянское племенное название засвидетельствовано только в БГ. Была предложена деривация от гидронима польск. Wierzyca (название левого притока Нижней Вислы; отмечено в актовых материалах с конца XII в. в форме Verissa) (Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 192; Horak В., Travnicek D. Descriptio. S. 51); ср. также название притока Варты польск. Wiercica (Zakrzewski S. Opis. S. 69). Ввиду "околосилезской" локализации всей группы от Vuislane до Golensizi более логичной выглядит гипотеза С. Роспонда и Т. Лера-Сплавиньского: Verizane = слав. *Vrt-jane, т.е. "обитатели берегов (Верхней) Варты" (Rospond S. Struk-tura. II. S. 12; Lehr-Splawinski Т. Najstarsze nazwy. S. 265; Idem. Trzy nazwy. S. 133-136), где впоследствии известно, однако, племя шерадзян. О локализации Verizane в связи с важной для польской науки проблемой ранних упоминаний великопольских племен см.: Тутіenіeckі К. "Verizane". S. 84-102; Rospond S. Wiercanie. S. 53-56. См. обзоры: Horak В., Travnicek D. Descriptio. S. 52; Wedzki A. Verizane // SSS. T. 6. S. 248-249.

61. He поддающийся удовлетворительному толкованию этникон, встречающийся только в БГ. Внешне он выглядит неславянским; в этой связи, помимо чуждого славянскому f, следует особо обратить внимание на специфическую флексию-ео, которую мы можем интерпретировать только как окончание род. пад. мн. ч. древневерхненемецких основ на-і или на-ja; очевидно, эту странную форму можно понять, лишь мысленно восполняя лакуну в тексте (см. Текст. Примеч. f-f); например: "[regio] Fraganeo" или т.п. Здесь нельзя не отметить также другое аналогичное обстоятельство; номенклатура силезско-лужицкой группы не однажды передает славянские образования на-jane (в отличие от остальной этнонимии БГ, где фигурирует только регулярная латинская флексия: Morizani и др.) через-ane: Sleenzane, Vuislane и т.д. Видимо, мы имеем все-таки дело не с ориентацией на славянский оригинал, а с древневерхненемецкими формами имен. пад. мн. ч. (см. также Ungare; примеч. 53). Популярная реконструкция Fraganeo < слав. *Pragjane "пражане" (в связи с чеш. Praha) (см., например: Zeuss С. Deutsche. S. 642; Spal J. Jmena. S. 7; Rospond S. Struktura. II. S. 11; Idem. Fraganeo. S. 177-186; Graus F. Westslawen. S. 192, и др.) вызывает не только лингвистические (следовало бы ожидать форму вроде *Prasane) сомнения (см. подробнее: Trestik D. Pocatky Prahy a ceskeho statu // Folia Historica Bohemica. 1983. R. 5. S. 11-18); Pragani, Praganae Кадлубка (рубеж XII-XIII вв.) (Magistri Vincentii Chronicon Polonorum. II, 28 // MPH. T. 2. P. 321) имеет явно искусственное происхождение. Не более убедительны и другие гипотезы. М. Рудницкий видит в основе романо-язычный топоним Fraga (засвидетельствован, например, в Верхнем Поднестровье: Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 192; Idem. Fraganeo. S. 37-39). Трудно себе представить, как этимологически прозрачное д.-в.-н. *Frouwengowi "земля женщин" могло на древневерхненемецкой же почве неузнаваемо исказиться в Fraganeo [Kralicek A. Der Bayrische Geograph. S. 348; автор апеллирует к "земле амазонок", упоминаемой источниками К-Х вв., Maegpa londe (Alfr. P. 13) и др.]. Б. Горак видит в Fraganeo варягов, селившихся в краковских краях (!) (Horak В. Fraganeo. S. 81-84; Horak В., Travnicek D. Descriptio. S. 53; см. также: Zakrzewski S. Opis. S. 70). См. обзор: Nalepa J. Fraganeo // SSS. T. 2. S. 66. Западнославянское племя, по-видимому, где-то в Силезии на чешско-польском пограничье (Tyszkiewicz J. Lupiglaa i Golensizi. S. 7-72). Вместе с тем надо учитывать, что славянская топонимика типа русск. Лупоголова, сербо-хорв. Лупоглав и т.п. распространена по всему славянскому ареалу (Трубачов О. Етимологічні спостереження над стратиграфіею ранньоі східнослов'янськоі топоніміі // Мовознавство. 1971. № 6. С. 3-17). Этимологию от слав. *Lupogolva < слав. *lupiti (Spal J. Jmena. S. 7 и др.) следует предпочесть распространенной деривации Lupiglaa < слав. *Glupoglavy (Urbanczyk S. Lupiglaa. S. 358-361; Idem. Lupiglaa // SSS. T. 3. S. 104; Rospond S. Struktura. II. S. 16; и др.); С. Роспонд считает при этом племя чешским, указывая на топоним чеш. Upohlavy (засвидетельствованный с первой половины XIII в. в форме Glupoglawi, Glupogla) и на распространенность подобного рода пейоративнцх прозвищ в чешской топономастике: Holohlavy, Holonohy и т.п. (Smilauer V. Osidleni. S. 48). При такой этимологии вызывает определенные затруднения субституция слав, gl-на нем. l-(ср. примеч. 7). Любопытно также, что слав. *Lupoglavy находит себе полную семантическую параллель в греческой глоссе Cephalotomi (греч. κεφαλοτομοι "головорезы") к Serbi у Плиния (Иванов В. В., Топоров В. Н. О древних славянских этнонимах: Основные проблемы и перспективы // Славянские древности: Этногенез. Материальная культура Древней Руси. Киев, 1980. С. 34. Примеч. 53). Учитывая названные трудности, своеобразную этимологию предлагает М. Рудницкий:-glaa < слав *-k(ъ)lа или-k(ъ)lьja, тогда как основа lup- достаточно часта в славянской гидронимике; этимология в таком случае была бы "вырубки [леса] по реке Лупе" (Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 194; Idem. Nazwy. S. 267-269). См. обзоры: Horak В., Travnicek D. Descriptio. S. 53-54; Tyszkiewicz J. Lupiglaa // SSS. T. 3. S. 104-105.

63. Этникон, упоминаемый только в БГ. Очевидно, его надо связать с топонимом на Верхней Одре Ороіе, что согласуется и с положением Opolini в БГ рядом с силезскими Sleenzane (примеч. 55) и Golensizi (примеч. 64), помещавшимися, скорее всего, в Опавской котловине. Видимо, в конъектуре *Opol-ane (Widajewicz J. Poczatki. S. 48-49; Lehr-Splawinski Т. Najstarsze nazwy. S. 266) нет необходимости, так как в основе упоминания в БГ мог лежать и сингулятив слав. *Ороlіnъ от собирательного Opole < *Opolьje (Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 193). См. также: Horak В., Travnicek D. Descriptio. S. 54.

64. Силезское племя в Опавской котловине (Jisl L. Slovansky kmen Holasicu ve svetie archeologickych nalezu // Casopis Slezskeho musea v Opave. Serie B. 1952. T. 2), на польскую принадлежность которого указывает перед мягким согласным, тогда как чешский аналог выглядит как Holasici (Lehr-Splawinski Т. Najstarsze nazwy. S. 264). Этимологически это название возводилось и к апеллятиву слав. *golъ (Lehr-Splawinski Т. Golensizi // SSS. Т. 2. S. 130), и к этнонимической основе слав. lechъ (см. примеч. 38) (Rudnicki М. Geograf Bawarski. S. 190; в этом случае аффикс go-не находит себе удачного объяснения). Скорее всего, этот славянский по форме этноним стоит в связи с распространенной балтской этнонимической основой Galind-, обозначавшей, весьма вероятно, ряд окраинных балтских племен (Nalepa J. Proba nowej etymologii nazwy Galindia czyli Goledz // Nalepa J. Opuscula Slavica. Lund, 1971. Т. 1. S. 93-115), см. ономастические данные с чешско-польского пограничья: "gradice Golensiczeshe" из Вроцлавской буллы 1155 г. и др. (Топоров В. Н. Галинды в Западной Европе // Балто-славянские исследования, 1982. М., 1983. С. 130; здесь же в примеч. 2 последняя литература вопроса). См. обзоры: Rudnicki М. Golensizi. S. 377-378; Horak В., Travnicek D. Descriptio. S. 55.

65. Две заключительные фразы о свевах (швабах) и баварах представляют собой позднейшую приписку, сделанную, насколько можно судить по палеографическим данным, в XI в. Речь, вероятно, идет о какой-то достаточно распространенной в средневековье поговорке о швабах, смысл которой, однако, не вполне ясен; ср. аналогичное выражение "Suevi sunt seminati" в целом ряде рукописей VIII-Х вв. (Schmeller J. A. Worterbuch. Bd. 2. S. 617); о возможностях толкования см.: Ziegler A.W. Name. S. 16-19.

66. О происхождении записи см. примеч. 65. А. В. Циглер предполагает в Biere швабскую форму этнонима "бавары", а в упоминании "реки Боя" – реминисценцию из Цезаря (Caesaris de bello Gallico 1, 14; в этом месте некоторые рукописи содержат упоминание топонима Воіа) (Ziegler A. W. Name. S. 19-20). В то же время нельзя исключить, что мы имеем дело с попыткой толкования загадочного этникона Wizunbeire (см. примеч. 46); в таком случае комментируемую фразу следовало бы переводить иначе: "бейрами зовутся не бавары, а бойары, от реки Боя".

Комментарии