СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ТИТМАР ИЗ МЕРЗЕБУРГА

ХРОНИКА

CHRONICON

46. Из автобиографии Титмара, епископа Мерзебургского. 1002-1009 г. ¹.

(в 1018 г.).

В это время (24 карта, 1009 г.), мой предшественник по должности (Вигберт, епископ Мерзебургский), захваченный тяжкою болезнью, шел на встречу смерти, нетерпеливо ожидая конца своей жизни. Но прежде нежели мы простимся с ним, я должен сказать, хотя коротко, несколько слов в его воспоминание. Он происходить из лучшей фамилий в Ост-Турингии, а воспитание получил в Магдебурге, под руководством монаха Отрика. Архиепископ Магдебургский Гизилер взял этого превосходно обученного юношу на службу и долго держал его при себе, наградил особою пребендою и почтил его достоинством архипастыря. Но в конце, Гизилер, побуждаемый неутомимым наушничеством злых людей, лишил Вигберта части пожалованного и удалил от себя, так что он оставил все, что имел, и сделался приверженцем Гейнриха (II) и был им весьма любим. Вигберт был очень красив и статен, имел приятный голос, хорошо говорил и рассуждал, был веселого нрава в кругу своих, и ко всему этому щедр. А потому, божиею милостию, за свои добродетели он и достиг достоинства епископа Мерзебургского. Во время своего управления и Богом дарованной ему жизни, он сделал следующия приобретения для своей церкви: Сидегезгузун, Вирибен, девять дворов в Дерлингуне, семь в Даливах, и три в Нинстедах. Из своего же имущества он подарил церкви семь дворов и «Красную-Гору». Епископ Вигберт много надавал книгами и сосудами для богослужения. Лет десять он страдал вследствие отравы частыми головными болями, и в марте оне достигли высшего предела. Если он бывал несправедлив с своими или гостями, то причина того заключалась в его телесных страданиях.

Вверенных ему прихожан он старался отклонить от заблуждений суеверия постоянною проповедью и поучением. Так, до основания истребил он рощу, именем Зутибуру, которую обитатели почитали божественною и с давнего времени не рубили ее; на ее же месте создал церковь св. мученику Роману. Кроме того им воздвигнута была еще третья и четвертая церковь в Магдебурге, и много других домов [707] божиих. Если непостоянная толпа и болтает о нем иное к его вреду, то, я уверен, что у благомыслящих такие толки не находили себе никакой веры. Никто не думает, обвиняя другого, что и он сам не без греха. Этот достопочтенный муж сидел на епископском престоле пять лет, шесть недель и пять дней; совершив нисколько раз свою исповедь, и обливаясь слезами, он получил отпущение грехов от посетивших его на смертном одре епископов Виго Бранденбургского и Герика Гавельбергского, и во вторник, 24 марта (1009 г.), в Мерзебурге отошел ко Господу из этой жизни, путем, как я надеюсь, блаженства. Он был положен на том месте, которое в видении было указано ему одним из избранников Христовых, бывшим постоянно его спутником и руководителем.

Преемником этого достойного мужа был я, который пишу о том; меня избрал благочестивый пастырь душ Тагино ². Празднуя еще Рождество Христово в Польде, король советовался с этим своим доверенным, какому доброму пастырю мог бы он поручить Мерзебургскую церковь в случае смерти епископа Вигберта. Архиепископ сказал: «Есть в моем монастыре брат, именем Титмар, которого вы сами хорошо знаете; этот муж, благоразумно исполняющий свое дело, я надеюсь, будет хорош, с помощию божиею, для этой должности». Тогда король воскликнул: «Если бы он принял это! а во мне он имел бы самого надежного споспешника во всем, в чем бы он ни нуждался». Ко мне тотчас был послан мой двоюродный брат Тидрих (епископ Мюнстерский) сообщить о том именем архиепископа и короля и по возможности убедит меня принять предложение. Я принял посланного в Магдебурге, где я находился в то время ³, и ответил следующим образом: «Пусть всемогущий Бог вознаградит моего возлюбленного отца и начальника, что он вспомнил меня добром. Но я считаю себя недостойным того, что он обо мне думает, и потому не смею принять предложения, и изъявить свое согласие. Еще в руках Бога исторгнуть из пасти смерти епископа, который еще в живых. Совершенно отказаться от чести я боюсь, чтобы не утратить доброго расположения дорогого моего начальника, а кроме его мне нельзя рассчитывать ни на чью другую поддержку; с помощию же его могу получить не только это, но и гораздо более. Таким образом, по смерти епископа, если Бог сохранит мою жизнь, я выполню то, что угодно ему и поставленным от него властям». Получив во Франкфурте известие о смерти епископа, король приказал совершить подобающия торжественные поминки. Под влиянием известных лиц король отклонил от меня свои мысли и принял другое, лучшее решение. Он [708] хотел отдать этот сан известному Этельгеру, заслуженному мужу. Но доверенный короля, архиепископ Тагино, узнав о том, ревностно противодействовал его плану, и неусыпными настоятельными просьбами достиг того, что король согласился вызвать, меня к себе чрез приора Гальберштадского Гецо, который и явился ко мне в мое имение Ретмерслево (Ротмерслебен). В эту же ночь я и мел видение, что над моим ложем висит епископский жезл, и слышал, как будто меня кто-то спрашивал: «Хочешь ли ты принять Мерзебургскую церковь»? — Я отвечал: «Если то угодно Богу и архиепископу, который меня призывает на это, я согласен». Голос продолжал: «Берегись! кто возбуждает не расположение св. Лаврентия, тот на месте теряет рассудок». Я ответил: «Пусть сохранит меня защитник всех сынов человеческих, Иисус Христос, если я здесь, или где нибудь осмелюсь оскорбить величие всемогущего Бога и за свою вину лишусь ходатайства святых». Пробудившись, я изумился, вскочил с ложа, и в окошко увидел светлый день, и вот! смотрю, идет в мою келью выше названный приор Гецо и объявляете мне, с предъявлением двух писем, что меня приглашают явиться в Аугсбург в воскресение, на святой неделе. Я пошел в Магдебург и, отправившись оттуда в неделю Ваий с дозволения приора и своих духовных собратий, во вторник после Христова Воскресения (на третий день праздника) я достиг места своего назначения, был милостиво принят архиепископом, хотя он гневался, что я так опоздал. На следующий день он пригласил меня к себе, и по приказанию короля спрашивал, расположен ли я одарить церковь из своего имущества по мере своих сил? — Я отвечал: «Я пришел сюда по вашему приказанию, а не по собственному побуждению, и дать определенный ответ на этот вопрос я теперь не в силах и не желаю. Если по воле божией и милости короля ваше расположение ко мне также велико, каким оно было некогда, то ваша цель достигнута, и я охотно исполню все, что только могу сделать как в этом, так и в других отношениях, для спасения своей души и во исполнение вверенной мне обязанности». Архиепископ благосклонно выслушал мои слова, одобрил их, повел потом в капеллу епископа Бруно, где ожидал его король, и передал меня ему на руки, сам же стал приготовляться к совершению мессы. Когда король, по избранию присутствовавших, посредством жезла передал мне епископское достоинство, и я, на коленях, молил о благодати, начальник хора возгласил: «Приидите, благословеннии Отца моего». В большой церкви между тем раздался звон всех колоколов к обедни, и хотя это произошло случайно, а не по какому либо приказанию или для чествования меня, король однако же счел это добрым предзнаменованием. Потом высокопочтенный епископ Бруно устроил великий пир, и в ближайшую субботу мы пришли в [709] Нейбург. Там в воскресенье после Пасхи (24 апреля) я был помазан на епископство святым елеем рукою вышеназванного архиепископа, при содействии нашего собрата Гилливарда (епископа Цейцского), в присутствии не менее четырех епископов и самого короля. Оттуда на корабле по Дунаю отправились мы в Регенсбург…………..

Потом, по приказанию короля, я поехал в свою епископию. Но сначала я посетил свое поместье, которое, по-славянски, называется Мальцин, а по-немецки Эгисдорф (Эйсдорф), и на следующий день по прибытии, вблизи р. Эльстера и города Итеры, беседовал с подданными моей церкви, чтобы доставить утешение и надежду присутствовавшим, а отсутствовавших привлечь. А именно, в то время, большое число тамошних монастырских людей убежало, или по непостоянству своих нравов, или по слабости управлений моих предков. Оттуда я отправился в Мерзебург, где меня встретило с честью духовенство, и Эрив, епископ Гавельбергский, возвел на престол. На следующий день, в воскресенье, я служил обедню за согрешивших, учил собравшихся христиан, жаждавших назидания, и божескою властью отпустил грехи кающимся, хотя я и сам человек со слабостями. В понедельник (23 мая) начались дни молитвы, и я, по приказанию моего архиепископа, отправился в Магдебурга, а в среду был принят своими духовными собратиями не по своим заслугам, а по их любвеобилию. Мы праздновали (26 мая) потом совокупно, по мере своих сил, таинственное Вознесение Христа на небо.

Из Магдебурга я отправился в Валлибицы (Вальбек), где я пребывал до того времени 7 лет, три недели и три дня, приором духовной братии, служившей Богу и св. приснодеве Марии; но к сожалению это бремя я купил себе посредством симония, правда, не за деньги, но за уступку поместья своему дяди. И в этом я тяжко виноват, хотя и надеюсь на милосердие всевышнего Судии, потому что я действовал так для защиты стада господня и для сохранения того, что было основано моими родителями. А потому, мой читатель, заклинаю тебя, прими в соображение представляемые в моем рассказе обстоятельства, при суждении моих поступков, и слезными мольбами смягчи гневный лик моего будущего Судии. Мой дядя, Лотарь, сделав проступок в отношении своего государя и короля, заботливо думал о смытии с себя такого пятна. Вследствие того, на месте, называемом «Лесной-Ручей» (Вальбек, от Waldbach), построил он монастырь в честь богоматери, и поставил там приором Виллигиса, а братии подарил на одежду и содержание десятую часть своего имущества. По смерти его, его жена Матильда, при содействии своих обоих сыновей, старалась выполнить волю своего мужа и, когда умер Виллигис, назначила его преемником Регинберта, родом ост-франка. По смерти моего отца и его матери, когда прошло много лет тому, Регинберт, по старанию [710] моего дяди Лотаря, был возведен Оттоном III в епископы Альтенбурга (Ольденбурга).

В то время, по соседству с нами жил духовный благородного происхождения, по имени Тидрих, который, по убеждению вышеназванного графа Лотаря, купил себе то приорство за десять десятин земли. Тидрих оставался в этой должности столь же долго, и даже еще дольше Регинберта; между тем умерла моя мать, и я, как третий наследник, получил от своих братьев половину того поместья, которое дед посвятил тому монастырю. Вследствие того я несколько раз ходил к моему дяде, не дозволит ли он мне принять на себя звание приора, и если того нельзя сделать даром, то не возьмет ли он с меня умеренной цены. Но Лотарь, не взирая на свои родственные обязанности и любовь, после долгих и упорных переговоров требовал от меня значительной жертвы. Не найдя поддержки в своих братьях, я с сожалением согласился на его требование и сделан был настоятелем той церкви, которой я был ленным владетелем в силу одного наследственного права, переданного мне отцом. Это случилось в год воплощения господня 1002, 7 мая, когда мой предшественник, на основании полюбовного размена, дал на то свое согласие. В этой должности, как негодный работник, я служил более неправде, нежели правде, и никогда я не давал себе труда приготовить труды покаяния. Говоря так, я не хочу жаловаться на своих родственников, но я пламенно желаю, чтобы им было воздано за зло добром. После смерти жены моего брата, он просил меня приготовить ей место покоя в моей церкви. Зная, что там уже погребен почтенный Виллигис, сначала я воспротивился, но наконец уступил, оскорбив тем и право и совесть; о, я несчастный, я согласился на то, чего не должно бы случиться! То, что считают святотатством даже язычники, я, христианин, сделал это: я приказал открыть могилу своего брата по должности и выбросить оттуда его кости, а серебрянную чашу, найденную там, продать и полученное разделить между бедными; но в последствии я нигде не мог ее найти. Конечно, болезнь, вскоре постигшая меня, указала мне достаточно, как тяжко я прегрешил пред Господом. Но превозмогши с божиею помощью болезнь, я отправился в Кельн с благочестивою целью. Там, ночью, услышав необыкновенные звуки, я спросил, что это такое? Мне отвечал голос: «Я, Виллигис, блуждаю теперь, потому что твоею виною оставлен без пристанища». Я проснулся и страх овладел мною; до сегодня я дрожу, сознавая свое преступление, и никогда не перестану дрожать……..

Так как мне казалось неудобным оставить свою церковь в Вальбеке без особенного настоятеля, то я и поставил, по совещании со всею монастырскою братиею, Видлигиса, своего брата, служителя того [711] алтаря. За тем я возвратился в Мерзебург, где и встретил Троицын-День, вместе с моим государем королем, 5 июня 1009 г.

Титмар, епископ Мерзебургский.

Chronici libri VIII. Кн. VI, 26-32.

О Титмаре и его сочинениях, см. выше, в примечании к ст. 34, на стр. 588, и рассеянно в самой хронике о смерти отца (IV, 11, на 547 стр.); воспоминание из школьной жизни (IV, 16, на стр. 550, и 547); нравственный характер, и наружность автора, описанная им самим (IV, 51, на стр. 562) и в других местах хроники.

Комментарии

1. Этот отрывок составляет часть шестой книги хроники нашего автора, от 26 гл. до 32 включительно. См. выше, на стр. 697. Для объяснения отношений этого отдельного и важнейшего события в жизни автора к предыдущему, см. очерк его биографии, выше, в примеч. к ст. 34, на стр. 663.

2. Архиепископ Магдебургский, в епархии которого лежал Мерзебург.

3. Титмар был до того времени приором в Вальбеке.