СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

МУХАММЕД ЮСУФ МУНШИ

МУКИМ-ХАНСКАЯ ИСТОРИЯ

ТАРИХ-И МУКИМ-ХАНИ

ВСТУПЛЕНИЕ

Во имя Аллаха милостивого и милосердного!

Начало речи с помощью владыки, подателя щедрот, господа величия и всевышнего дарителя, — да возвеличится его достоинство! О нем говорится, что в начале сотворения и при исходном моменте всего существующего он удостоил и осчастливил бытие рода человеческого почетом (и словами): “Мы прославляем сынов Адама” ¹, и темя их горделивости он украсил украшением и соделал блестящим (в словах): “Мы даем им превосходство над многими из тех, кого мы сотворили” ².

Стихи:

Всевышний бог — один без уподобления (кому-либо) и без сходства (с кем-либо).*
Его называют господином господ. Господом,
Который в одно мгновение*
Одним словом — “будь!” — создал оба мира.

Исключительно безмерные похвалы ему за то, что веяние аромата его курильницы превращает (мятущееся) сердце в овлажненный тюльпан, а благоухание запахов его зефира развязывает, как мешочек с чистым мускусом, жестокое горе. Дар чертога того владыки, который есть (божественное) величие, — в том, что по бывшим примерам его милостей и покровительства он дарит реальное воплощение победы знаменам правой веры, а помощь его благости и щедрости ниспосылает силу и мощь мышцам бойцов за веру на поле брани и героев в войне за правое дело. Идеал чистейшей свободы (благодаря ему) стал (у человечества) объектом требования языка при одновременном выражении притязания [32] на подчинение ему ³; подобный же нарциссу глаз остался пораженным и изумленным от чудес его творения.

Стихи:

Вследствие того, что во всякой вещи у него чудо.
Это указывает на то, что он — единственный
Господь, который гордых царей*
Оставляет во прахе нуждающимися,
Рисует узоры на коронах и престолах,*
Возлагает венцы на головы государей,
Возводит девять сводов неба,*
Возжигает блестящее солнечное светило.

Хвала тому, который изъемлет сущность совершенства своего от постижения (ее) разумом и понятием и свойство величия своего делает недоступным для познания мыслью и воображением!

Дары приветствий благословенным деяниям, восхваления и славословия благим поступкам его, кто является средоточием похвал сидящих. на семи престолах и стимулом к испытанию херувимов и ангелов, от благоухания милостей которого (веет) зефир райских садов, а от аромата благоуханий освежающий душу небесный ветер распространяет благовоние духов. (Хвала) светоносному саду, священному месту, обнесенному изгородью, князю рода человеческого, гордости славнейших мира, его святейшеству Мухаммеду мустафе, послу избранному, султану пророков, вождю партии чистейших, укреплению трона под куполом (божественного чертога) или еще ближе ⁴ (к тому), сидящему на престоле в перистиле (перед местопребыванием Аллаха, к которому он) затем приблизился и стал очень близким ⁵.

Стихи:

О проявление благостей всемилостивого господа!*
Вестником твоего совершенства является великий Коран,
Имя твое — Мухаммед, а достоинство твое — махмуд ⁶.*
Личность твоя превознесена, благородство твое совершенно.
(Ты) предмет устремления постоянно пребывающих в лазоревом куполе (неба),*
Целеустремление обитателей земной поверхности,
Председатель эстрады (всякой) возможности,*
Интимный друг уединенного места Вездесущего. [33]

Стихи:

Благородный пророк прозванием (по племени) корейшит,*
Прибежище персов и царь арабов,
Сфера величия солнца и апогей истинной веры,*
Руководитель путей народа, которому подражают,
В теологической науке он стал таким знаменем,*
Что разрешил (все) трудности предопределения.
Так как его совершенство питалось извечным совершенством,*
То он не нуждался в знании грамоты ⁷.
Он познал от небес все живущее,*
Ибо множество было целью его создания.
Небо ли или земля, небесные ли сферы или этот дольний мир, — *
Его постоянным спутником было все сущее ⁸.

Благословение Аллаха, его приветствия и почет тому, кто получил свое пророчество от предвечного (с ним) соседства.

Стихи:

О прославляемый, в твоем существе — совокупность всех тварей!*
Любовь к тебе — ключ ко спасению.
Познай (читатель) его четырех друзей, которых он глава:*
Абу Бекра, Омара, Османа и Хайдара (Али).

После сего да будет ведомо всякому величию светозарного сердца мудрых людей, вникающих во все детали, и да будет ясно зеркалу именитого мышления высокородных особ, избранников царей, что (составление настоящего труда) произошло в то время, когда чистый и благословенный город Балх, купол Ислама, — да сохранит его всевышний Аллах от несчастий! — всецело стал местопребыванием власти и великолепия, резиденцией величия и пышности недосягаемо высокого, его величества, престолодостойного справедливейшего и величайшего хакана ⁹, храбрейшего и всемилостивейшего казна ¹⁰, квинтэссенции султанов мира, чистоты рода человеческого, обладателя отличительными признаками Александра (Великого), всевластного, как Соломон, повелителя.

Стихи:

Украшения престола страны идей,*
Дарящего свежесть царству жизни,
Царя царей, землю дворца которого издали*!
Лобызают все цари от (турецкого) хакана до (китайского) богдыхана, —  [34]

государя, у которого высокомерные находятся в повиновении, чем они и гордятся; убежища мира, на прахе повиновения которому пребывают с выражением мольбы кокетливые и изящные красавицы и тем, (его) ласкают, — то есть государя, стремительностью подобного Бахраму ¹¹ достоинством превознесенного до небес, саном до Сатурна, счастьем до Юпитера, (государя) солнца, венчающего сферу престолов, (блистательной) звезды в сонме звезд (своей) свиты, ясного утра белого знамени, штандарта (небесного) владыки, дарителя царств, колесницы солнца по предопределению несущего победы, покровительства потомства миродержцев, вереи дверей Чингиз-ханова семейства, света сада людей ученых и мудрых, сияния цветника садов тварей, хакана, сына хакана, внука хакана, Абу-л-музаффар сейид-Мухаммед Муким бахадур-хана, — да продлит всевышний Аллах его царство и власть! Это произошло в то время, когда его величие и достоинство были превознесены превыше обоих Фаркадов ¹², а бросающий (царственную) тень Феникс ¹³ божественного царства (уже) взлетел до зенита и дарующая украшение корона великого покровительства успокоила августейшую главу (Мухаммед Муким-хана). Его величество, несмотря на расцвет юности, на наслаждение жизненными удовольствиями, на участие в делах государства и в покорении мира, значительную часть (своих) счастливых часов, оставшихся (у него) после выполнения религиозных обязанностей, после сосредоточения внимания на государственных интересах, на нуждах подданных и на отправлении справедливости и правосудия, тратил на чтение книг, (посвященных) знаменитым властителям, и исторических хроник, (касающихся) великих государей, и наставлений славных и благочестивых мудрецов. (И вот) неожиданно священный, благосклонный взор (его величества) оказался устремленным на меня, несчастного, неспособного и несостоятельного раба, нижайшего из всех рабов, Мухаммед-Юсуфа мунши ¹⁴, сына Ходжи Бака, да помилует их обоих Аллах! — и я получил прямые указания изложить в краткой форме содержащиеся в (разных) истерических сочинениях описания событий и происшествий минувших дней, от эпохи правления Бузанджир-хана до времени покорителя мира, завоевателя царств, Чингиз-хана, и потомков (этого) высокославного государя, (затем) изъятие мира из обладания монгольских ханов, подчеркнув покорение султанами степей Мавераннахра мечом расправы и одоления, особенно государем, наместником всемилостивейшего (Аллаха), Шейбани-ханом, и его потомками до убиения Абдулму'мин-хана. Потом [35] я должен был описать возникновение могущества высокостепенного владыки Джани-Мухаммед-хана, который был первым из аштарханидских государей, до восхода светила справедливости и милости (Мухаммед Муким-хана) с приведением событий, имевших место в постоянно украшенные и всегда гармонирующие дни его августейшего правления. (Все для того,) чтобы по прошествии (долгих) лет, месяцев и дней это не изгладилось из людских речей и сердец и не исчезло бы из воспоминаний простых и привилегированных классов; да чтобы и занимающиеся исторической наукой, побуждаемые наблюдательностью и (своим) проницательным разумом, познакомившись с событиями из эпохи великих предков, постоянно и заботливо следовали правилам и обычаям их как на пирах, так и на войне, и подражали бы установленным ими распорядкам и навыкам.

Стихи:

Как хороша историческая наука и сообщаемые ею сведения:*
(Весь) мир озаряется ее светом.
В истории находят данные о мире.*
Именно, каковы были прежде мировые движения.
В истории о пророках и посланнике (Мухаммеде) *
Мысль получает сведения о частностях и о целом.
Из истории черпают сведения о Тайе, ¹⁵*!
(А равно) когда был Джамшид ¹⁶, когда — Кайкаус ¹⁷.

Согласно (вышеупомянутому) высочайшему повелению, я, ничтожная пылинка, как тростник, склонил голову перед царским приказом и, предав себя попечению божественной милости, опустился водолазом описания в море (исторических) известий. И, собрав по крохам ряд сведений, обнимающих выявление (поставленной мне) цели, я доставил их к берегам обнародования, разделив (свою книгу) на введение и три главы и назвав ее — Муким-ханская история. У Аллаха помощь!

Введение (излагает) о восхождении благородных предков великолепного государя к Бузанджир-хану, сыну Аланкувы, и в сокращенной форме — те события, которые вращение времени совершило по отношению тех высокоименитых властителей.

Глава первая (трактует) о появлении (на исторической сцене) государя, наместника всемилостивейшего (Аллаха), Мухаммед Шейбани-хана, и покорении им областей Мавераннахра (со включением событий) до эпохи хакана-мученика, Абдулму'мин-хана. [36]

Глава вторая (говорит) о восшествии на бухарский престол великого государя, Джани Мухаммед-хана, и о его потомках, коих называют Аштарханидами, до кончины его величества, величайшего хакана, славы султанов среди арабов и персов, высокославного государя, сейида Сухан-кули бахадур-хана, — да озарит Аллах его гробницу и да увеличит он к нему в высших селениях рая милость свою!

Глава третья (излагает) восхождение блестящего светила правления, современного государя, убежища справедливости и охраны веры, (Мухаммед Муким-хана), и то, что случилось во время его со дня на день увеличивающегося господства. [37]

ИСТОРИЯ АЛАНКУВЫ, ДОЧЕРИ ЧУБИНЭ ЮЛДУЗА, КОТОРАЯ БЫЛА ЛЮБИМИЦЕЙ ПЛЕМЕНИ КУРАЛАС ¹⁸

“Упомянутый Чубинэ через ряд предков (своим происхождением) восходит к Огуз-хану ¹⁹, сыну Кара-хана, сына Дибакуй-хана ²⁰, сына Яфета, сына Нуха, — да будет ему мир! Яфета же с тех пор, как его святой и великий отец, деля после потопа страны (земли), дал ему восточные области, стали называть Ильчи-ханом.

История, которую мы хотим рассказать, принадлежит к числу чудесных и необыкновенных. Если кто-либо внимательно присматривался к (проявлению) всемогущества всевышнего, тот знает, что в мастерской его воли это всемогущество не кажется странным. И в некоторые эпохи и века проявление (его) могущества обнаруживает удивительные вещи и редкостные и поразительные случаи, которые заслуживают доверия и внимания людей проницательных. Одним из них является происхождение человека без участия отца и матери, вроде появления Адама, — да благословит его Аллах! — или создания, без участия мужчины, Иисуса, — да будет мир нашему пророку и ему! Как сказал Аллах благословенный и всевышний: “подлинно Иисус (перед Аллахом) подобeн Адаму” ²¹. Так как любое повеление возможно для его естества. Не менее того, в разных исторических книгах, на основании известий летописцев, рассказывается, что в отдаленных странах Востока есть остров, все население которого — женщины. Причиной их размножения служит следующее. Когда они почувствуют сильное плотское вожделе-ние то погружаются в воды (существующего у них) источника и совершают там омовение всего тела. В это время от чрезвычайного наслаждения и удовольствия (купанием) от всех их отделяется семя и в их yтpобax зарождается человеческое существо. А так как мужское семя к [38] этому не присоединяется, то все дети их бывают девочками. Подтверждением этого является и удивительное происшествие с Аланкува, — (впрочем) истина (сего) лежит на ответственности рассказчика, — которая без участия мужчины произвела трех детей. Так что говорили:

Стихи:

Если ты услышишь рассказ про Мариам (мать Иисуса),*
То таким же образом отнесешься и к Аланкува.

Картина жизненных обстоятельств последней была такова. Однажды ночью эта госпожа страны красоты и розовый куст сада прелестей спала в своей кибитке и увидела, что показался свет; пройдя через отверстие в крыше, он принял образ кочевого араба с синими глазами. Он очень осторожно приблизился к ней, (затем) тихонько повернулся и, превратившись в волка, вышел в дверь кибитки. Аланкува, пораженная происшедшим, сильно перепугалась, но не сочла нужным объявить oб этом (кому-либо). Спустя несколько времени она почувствовала себя беременной от того света. Когда ее положение стало слишком очевидным, ее родные вытащили меч упреков из ножен притеснения и сказали: “Как могло случиться, что незамужняя женщина стала беременной?!"

Аланкува рассказала бывшее с ней происшествие, но ей не поверили, пока сами, бодрствуя как-то ночью подле кибитки красавицы, не увидели собственными глазами (посещавший ее чудесный свет).

Подивившись божественному могуществу, родные замолчали.

В конце концов у Аланкувы родились три сына; первого назвали Бузкун-Кики, от него ведут (свое) происхождение племена: катаган и кият; второй назывался Бусалджи, от него происходит народность сал-жиут ²², третий был Бузанджир-каан, к которому восходит генеалогическое древо Чингиз-хана. (Словом же) бузанджир монголы называют волка.

Через некоторое время между племенами и родами возникли смуты и неурядицы; никто никому не подчинялся и не повиновался. (В конце концов) признали необходимым вручить власть одному человеку, чтобы он водворил порядок среди народа. Жребий пал на Бузанджира; значительная часть глав племен посадила его на престол царства и полновластья. У него было два сына; старшего звали Бука-хан; после (смерти) отца он утвердился на царском месте. У Бука-хана также был сын — [39] Туминэ-хан; у него было девять сыновей, восемь из них были убиты, и имена их неизвестны, девятого звали Кайду-хан. У него было три сына, первoro звали Байсунгур-хан. У последнего был сын по имени Туминэ-хан, от которого родились два сына, одного из них звали Кабил-хан, а другого Качули-бахадур.

Однажды ночью Качули-бахадуру приснился сон, что из пазухи его брата Кабил-хана взошла звезда и померкла, затем взошла другая и скрылась, появилась третья и закатилась, (наконец) появилась четвертая звезда, ослепительно яркая, свет которой распространился на несколько других светил и каждая из них была сброшена на определенную страну,

Когда это блестящее светило исчезло, мир продолжал оставаться освещенным. Качули проснулся, но (скоро) опять заснул и увидел (во сне), что из его пазухи взошла звезда и скрылась, взошла другая и померкла).

И так было до семи раз; в восьмой появилось огромное блестящее светило, которое озарило (своим светом) весь мир; от него отделилось несколько других звезд и каждая осветила определенный участок. Проснувшись, Качули пошел к отцу и рассказал ему виденный сон. Туминэ-хан обрадовался (слышанному), позвал другого сына, Кабил-хана, и заставил Качули рассказать свой сон брату. После этого Туминэ-хан истолковал его таким образом: “Из поколения Кабил-хана три человека утвердятся на ханском престоле; после этого еще другой из его потомства станет царем и подчинит себе большую часть мира. Из рода Качули произойдет семь человек и восьмой покорит весь мир”. Истолкование сна (по отношению) Кабил-хана (оправдалось в том смысле, что из его рода) ведет господство государя-миродержца, покорителя вселенной, Чингиз-хана, а (в отношении) Качули-бахадура (оно означало) происхождение от него власти государя, обладателя счастья, султана земли и времени, повелителя круговорота (событий), царя царей, владыки вселенной, эмира Тимура гургана.

(После смерти Туминэ-хана) братья Кабил-хана присягнули (ему) в верности и препоручили ему ханство. Авторитет и доверие, которыми пользовался среди монгольских племен Кабил-хан, были весьма велики. [40] У Кабил-хана был один сын по имени Бартан-бахадур; он имел много детей, его старшего сына звали Есукай-бахадур. У этого от старшей жены, по имени Олун-Эке, появилось на (жизненную) арену дорогое дитя, подобного которому тысячеокий небесный свод, все время вращающийся вокруг вселенной, еще не видел ни в одну эпоху. Когда этот государь появился на свет из недр небытия, он имел в руке некоторое количество крови, похожее на кусочек печени. Это, по мнению мудрых, указывало на того, кто произведет расстройство на земле и будет проливать кровь ²³. (Действительно), его кровопролитие достигло таких пределов, что Марс-кровопийца упрочился (даже) в шатре Венеры.

Мальчику дали имя Темучин. После этого Есукай-бахадур переселился из (этого) тленного мира в страну вечности, и племена возвели Темучина на царство. Он был по виду атлет и силен и храбр был в такой степени, что барс и тигр казались ему лисицей. Был в то время один мудрец, достигший высшего познания, которого звали Теб-тенгри, т- е. “служитель того, кому поклоняются”. Он долгое время жил в уединенных местах долин и в пещерах гор, пребывая в молитве и поклонении всевышнему богу. Тщетно искали (разные) султаны и ханы предшествующего времени возможности вступить с ним в сношения, это им не удавалось: отшельник все время гнушался общения с знатными людьми. Когда Темучин утвердился на царском престоле, этот великий человек преднамеренно (сам) явился к нему. Так как Темучин счел это (для себя) благоприятным признаком, то выступил к нему навстречу, слез с коня и пошел рядом с ним; ввел этого благочестивого человека в свою ставку, посадил на престол и, как послушный раб, стал ему прислуживать. И святой, открыв уста приветствия, произнес:

Стихи:

С этого времени ты себя не называй больше Темучином:*
Тебя уже (свыше) нарекли Чингиз-ханом,
Потому что значение (слов) чингиз-хан*
На языке шаманов есть хан над ханами ²⁴.
Все его так и наименовали.

И этим именем его вновь приветствовали. После сего отшельник вернулся к себе и, избрав своим жилищем опять пещеры и уединение, больше уже не общался с людьми. [41]

В 569 (1173 — 1174)г. Чингиз-хан воссел на миродержавный престол в восточных странах и, опоясавшись поясом отваги, окончательно сокрушил монгольских и туркестанских ханов, очистив мир от существования этого сословия. Он покорил Китайское государство, Мавераннахр, Хорасан, оба Ирака, Малую Азию и (вообще) большую часть стран Востока и Запада.

Однажды, созвав народное собрание, он выступил на нем с такой речью: “О мои эмиры, наместники и приближенные! У меня никогда не было мысли в отношении притязаний (на чужие земли) и завоеваний (других стран) и я довольствовался бы собственной страной. (Но) так как (многие) видели (вещие) сны, видел и я таковые, то я отказался от всего, (кроме одного): страсть владычествовать над всем миром овладела моим духом. И вот моя воля. Если вы объединитесь и утвердитесь (в намерении) убивать, умирать и разлучаться (со своими) женами и детьми и (всецело) подчинитесь моим приказаниям и повелениям, то, несомненно, (мое) желание к достижению (поставленной мною цели) осуществится. В противном случае каждый (из вас) волен идти, куда хочет!” Все собрание, (выслушав это), сразу закричало: “Мы всецело согласны убивать, умирать, покинуть жен и детей и предать потоку и разграблению государства и имущества. Мы не признаем ничего другогo, кроме самопожертвования, и в этом полагаем наше счастье!”.

Чингиз-хан понял, что эти слова свидетельствуют об (их слепой) покорности и преданности (ему), (его) сердце возликовало и он решился на завоевание мира.

Первый сон Чингизу снился такой: он (будто бы) распростер руки и в каждой руке у него было по мечу, одним он касается Востока, а другим — Запада.

Другой сон он видел такой: у него на голове находится корона, а он обвязывает голову черной чалмой (столь длинной), что совершенно нет у нее конца. А затем поверх этой чалмы оказалась белая чалма, и некоторые нити, одни черные, другие белые, свешиваются вниз. [42] Когда Чингиз-хан проснулся, он попросил истолкователей снов объяснить значение (виденного им). Каждый объяснил это по-своему. А в конце концов снотолкователи заявили, что в Хотане есть один известный истолкователь снов. Его доставили к Чингиз-хану и приказали объяснить значение виденных снов (хана). Тот человек был еврей. Он сказал: “Государь завоюет страны неверия и ислама и подчинит их себе. Черная чалма есть неверие, а белая — правоверие (ислам). Нити же, (что свешивались с чалмы), обозначают потомков (государя); белые нити указывают на то, что некоторые из них будут мусульманами, а черные — на тех потомков, которые останутся в своей вере”. Чингиз-хану понравилось такое объяснение.

Когда стало общеизвестно в мире его счастье (в достижении) миро-завоевательных целей, султан Мухаммед-хорезм-шах, которому подчинялась большая часть обитаемой четверти земли, пожелал узнать положение Чингиз-хана и военных сил монголов. Он отправил к хану послом сейида Бахауддин-Гази, чтобы он соображениями разума и разведки выяснил численность его войска и народа. Чингиз-хан в это время был в китайском городе ²⁵, потому что перед этим он завоевал Китай.

УДИВИТЕЛЬНЫЕ ПРОИСШЕСТВИЯ, [КОТОРЫЕ РАССКАЗЫВАЕТ] СЕЙИД БАХАУДДИН

Когда я приблизился к городу Тамгачу, показалось возвышение вроде (белой) горы; оно было примерно, десяти фарсангов (в окружности) ²⁶. Я спросил встречных: “Эта страна теплая, и я слышал, что здесь не бывает ни снега, ни льда; что же это за гора?”.

Они засмеялись и сказали: “Это не снег, а кости тех, которых там убили, мясо съели дикие и домашние животные, а кости остались”.

Проехав еще немного пути, я достиг территории, по которой ехал до (самой) ночи, приблизительно, пять фарсангов. Вся поверхность этой земли была черна, пропитана жиром и издавала зловоние. Я удивился, этому, а мне сказали:

— “На этом пространстве происходила война, и весь народ здесь был перебит. Отсюда на десять фарсангов то же самое”.

Зловоние же до того было сильно, что несколько человек (из нашего каравана) заболели и умерли. (Наконец) я достиг до города (Тамгача), на одной стороне которого (крепостной) ров был завален [43] беспредельным количеством костей. Мне (невольно) пришло в голову: “Откуда эти кости и почему их свалили в кучу, как обмолоченный и перевеянный на гумне хлеб?” Я спросил об этом местных людей; они ответили:

“С каждой стороны города устроили по башне такой же величины, как ты видишь (здесь). Во время взятия (города) со всех башен (защитники) сбросили своих дочерей, чтобы они не достались монголам; число девушек было двенадцать тысяч”. И (все) остальное в таком роде. Я сказал: “Я хочу объехать эти городские укрепления”. Мне ответили: “Это займет четыре дня”.

/10а/ ПРИБЫТИЕ ПОСЛА (ХОРЕЗМШАХА) К ЧИНГИЗ-ХАНУ

Когда сейид Бахауддин явился в ханское заседание, (Чингиз-) хан оказал ему почет и спросил о здоровье султана Мухаммеда. Через несколько дней он дал ему прощальную аудиенцию и сказал: “Передай высокодостойному падишаху следующее: ты повелитель Запада, а я повелитель Востока, ты — уже царствовавший монарх, а я глава молодого государства; пока от тебя не проистечет (в отношении меня худое), не сделается и от меня (тебе что-либо дурное)”. Затем ответ послу заключил в следующих словах: “Договор (наш) таков: когда люди государства (т. е. Монголии) отправятся в то государство (т. е. во владения хорезмшаха), да будут они там (как бы) в колыбели покоя. И оттуда когда приедут в эти (мои) области (люди), пусть им будет лучше здесь, чем там (на родине). И да не противится сему никто!”

Чингиз-хан отправил (с послом) хорезмшаху (разные) подарки и подношения, в числе которых был кусок золота, украшенный драгоценными камнями, и по форме (своей) как шея верблюда, так что (вследствие тяжести) его повезли в повозке.

Когда посол прибыл к султану Мухаммеду и доложил (все происшедшее с ним), хорезмшах подумал, что он говорит это по слабости (Духа).

/10б/ УБИЕНИЕ (ЛЮДЕЙ) И РАЗГРАБЛЕНИЕ КАРАВАНА ЧИНГИЗ-ХАНА СУЛТАНОМ МУХАММЕД-ХОРЕЗМШАХОМ

Искусный в выборе выражений стилист так говорит: когда посол уехал, многие, что годами оставались в Монголии, проводя время [44] вдали от родины и в одиночестве, пожелали вернуться домой. Они отправились туда с спокойным сердцем, (но) прибытие (их на родину) было то же самое, что и переселение на тот свет. Короче говоря, так много людей осталось без голов и тел, без жен и детей, что из всего каравана сохранил жизнь лишь один сарбан ²⁷, который принес живым весть о мертвых. Это известие стало для Чингиз-хана причиной огорчения и оскорбления. Он отправил (к хорезмшаху) посла со словами: “Подобного рода образ действий по нашей вере есть беззаконие, а вы, мусульмане, не пожалели (своих единоверцев) и поступили противно (своим) обещаниям. Во всяком случае верните имущество убитых их наследникам”. Но так как несчастье уже простерло свою руку над султаном Мухаммедом и благополучие отвернуло лицо от его чертога, то он не совершил дела, которое приличествовало бы разуму и нужно было (его) государству.

Стихи:

Когда судьба становится неблагоприятной для человека,*
Все то он делает, что не следует”.

В противовес (требованиям Чингиза) он послал ему грубый ответ. Чингиз-хан (вследствие этого) замыслил дать (хорезмшаху) отпор, подобрал поводья мести и противодействия (ему) ²⁸.

/11а/ О ПОХОДЕ ЧИНГИЗ-ХАНА В СТОРОНУ МАВЕРАННАХРА В ОТМЩЕНИЕ ЗА УБИТЫХ И ПОКОРЕНИИ ЕГО

В 615/1218г., вследствие жестокости султана Мухаммеда-хорезм-шаха, который отправил в рай несколько купцов, бодрствовавших ночью, на молитве, было сильно задето чувство достоинства Чингиз-хана ²⁹. Он потребовал инспектора войск и приказал ему произвести письменный подсчет армии. Всего оказалось восемьсот знамен и под каждым знаменем по тысяче человек, так что всего было восемьсот тысяч воинов. Эта армия, отмеченная признаками страшного суда, выступила в поход. Через три месяца пути монголы достигли (города) Отрара, который был владением ³⁰ султана Мухаммеда; они его взяли и произвели убийства, не оставив никого в живых. Султан Мухаммед послал разведчика, чтобы [45] он принес сведения (о монголах). Через несколько дней он вернулся и сказал: “Я видел войско, которое на пирах плачет, а в битве смеется; все воины — как пальцы одной руки и, как руки, помощники друг другу. Приказанию (своего) государя они повинуются в сытости, довольствуются им в голоде, могучи в войне, терпеливы в несчастьях, удовольствия и покоя не знают, бегства и поражения не ведают. Оружие делают сами и сами о нем заботятся. В походе все одинаковы, друг с другом единодушны, одноязычны, не стесняются никакой пищей и одеждой; довольствуются молоком и сывороткой; едят мясо всех животных и ни к кому не имеют чувства жалости. У беременных женщин вспарывают животы и отделяют у младенцев головы от тела. Если доходят до большой реки, то не останавливаются, а сшивают кожи, кладут в них (как в мешки) платье, привязывают их к хвостам лошадей и, уцепившись за гривы последних, переплывают (на другой берег)”.

Словом, лазутчик столько рассказал в таком роде, что сердце хорезмшаха сошло с места. Его объял страх и, не имея возможности сопротивляться (монголам), он, не задерживаясь, бежал от одного перехода до другого.

Чингиз-хан отправился на Бухару, взял ее и предал убийствам а грабежу, разрушению и опустошению. Султан Мухаммед был в Самарканде; не имея сил сопротивляться, он оставил (в городе) сто десять тысяч человек, а сам удалился. Чингиз-хан сам отправился туда, в три дня взял (город); пятьдесят тысяч мусульман были убиты, большинство мужчин и женщин сделались рабами; город был опустошен и разрушен; никто не получил пощады. После этого (Чингиз) послал сто тридцатитысячный отряд войска по следам султана Мухаммеда. Последний, не останавливаясь, бежал в Казвин, оттуда в Гилян, откуда, не задерживаясь, направился в Мазандеран. И на острове Абескун ³¹ умер от огорчения. И сколько ему ни говорили: “К чему это бегство? Ведь нигде (поблизости) нет ни следов, ни признаков монголов!” — султан Мухаммед возражал и, ругаясь, говорил в ответ: “То, что я вижу и слышу, вы не видите и не слышите!”

Короче говоря, от (расстройства) воображения и от страха он помешался и у него не осталось ни рассудка, ни самообладания, ни выдержки.

Монгольские отряды всюду, куда приходили, чинили убийства и грабежи и не оставляли признака того или иного населенного места. Во [46] всех областях Хорасана и Ширвана, в провинциях Ирана, Азербайджана и Хамадана население было перебито и никто не остался в живых.

Чингиз-хан направился к Термезу. (Взяв его) и предав мечу и разграблению, он пошел в Бадахшан на Балх. Пока Чингиз не взял его и не опустошил, он в то время был весьма населенным городом, так что имел тысячу двести соборных мечетей, тысячу двести бань и пятьдесят тысяч сейидов, ученых и уважаемых людей. Отсюда монголы направились на Мерв Шахиджахан, который и взяли одним приступом; население было перебито. По подсчету, убитых было миллион триста тысяч человек. Отсюда пошли на Нишапур, где в битве пал зять Чингиз-хана. Придя в ярость, Чингиз по взятии города приказал на семь дней затопить его водой, после чего на этом месте посеяли ячмень. Число убитых (в Нишапуре), кроме женщин и детей, доходило до одного миллиона семисот сорока семи тысяч человек ³². Отсюда Чингиз-хан выступил на Герат. Тамошнее население усилило городские укрепления. (Монголы стали громить стены) и вдруг сразу обрушилось пятьдесят аршин стены. Через этот пролом монголы вошли, взяли город и не пощадили ни молодыx, ни старых. Они приложили меч уничтожения и не оставили в живых ни одного обитателя, так, что число убитых исчислялось в двадцать шесть тысяч человек. Хвала Аллаху, царю всемогущему! ³³ Все частные дома, правительственные и общественные здания были разрушены. В живых остался лишь один тамошний хатиб ³⁴ с пятнадцатью людьми, которые спрятались в подземельях. Через несколько дней (когда монголы ушли) эти люди, выйдя из своих несчастных убежищ, смогли питаться только травой и укрываться под стенами развалин.

Одним словом, Чингиз-хан столько проявил (разрушительной) энергии и истребил людей, что настоящее краткое обозрение не может вместить исчисления всего им совершенного и потому о каждом событии было сказано лишь вкратце, в общей форме.

Когда приблизилось время смерти Чингиз-хана, он потребовал к себе своих сыновей: Угетай-каана, Джагатай-хана, Тули-хана — и детей кучи-хана, что были его внуками, и сделал (им такое) завещание. [47]

/13а/ ЗАВЕЩАНИЕ ЧИНГИЗ-ХАНА И ЕГО СМЕРТЬ

Он сказал: “Дети мои, знайте, что сила молодости сменилась (у меня) слабостью и беспомощностью и (мне) приказывается отправиться в тот мир; таким образом неизбежное приблизилось. Хвала богу, что сильной мышцей своей я приобрел для вас обширные владения протяжением в один год пути. Я бросил в мир (свой) миродержавный лозунг и выражение (своего) могущества (так), что если (даже) сто неизвестных и ничем (особенно) не отличающихся монголов отправятся в отдаленные страны Запада, то результатом этого явится осуществление (моих завоевательных) намерений. Теперь моя последняя воля и мой вам совет таков: будьте в союзе друг с другом, если же будете в раздоре, то скоро потеряете царство. Если будете жить в согласии, то структура (вашего) государства будет крепкой и основательной и вы проведете долгую жизнь и будете безопасны от господства врагов. Все это при том условии, что вы не будете искать (предлогов) к нарушению моих положений. Я покажу это вам на одном примере”. И Чингиз-хан приказал подать свой колчан, дал каждому (из присутствующих) по стреле и приказал, чтобы они (их) переломили. Они исполнили это. После того, собрав все стрелы вместе, Чингиз-хан сказал: “(теперь) переломите!”. Сколько (его) дети и внуки не напрягали своих сил, (они) не смогли переломить (всего пука стрел). Этот случай имел место в 624 (1227) году.

Стихи:

Сказал это и смежил (свои) он очи,*
Ты сказал бы: Чингиз-хан и не родился.

Время всей его жизни было семьдесят три года, а время его царствования — двадцать пять лет. Его тело похоронили под одним деревом, как он сам распорядился.

От дней Каюмерса, первого человека ³⁵, не было подобного ему завоевателя из Пишдадов, Каянидов, Сасанидов и Ашканидов ³⁶. Он овладел (всеми землями) от пределов Китая до отдаленных стран Запада. После него сделался государем его сын Угетай-каан. Джагатай-хану он отдал западные страны, после Джагатая сыновей не осталось. (Сына) Тули-хана он послал в Малую Азию, в оба Ирака и Хорасан. Туда же пошли с Хулагу-ханом и другие потомки (Чингиз-хана) и больше уже не вернулись ³⁷. [48]

Детям Джучи-хана (Чингиз-хан) пожаловал Дешт-и Кипчак с прилегающими районами. Теперь калмыцкие султаны возводят свое происхождение к Угетай-каану. Если кто пожелает получить действительно точные сведения о детях, внуках и (дальнейших) родственниках Чингиз-хана, он найдет таковые в V томе “Сада чистоты” ³⁸.

Так как теперь осталось подробно выявить происхождение его величества (Мухаммед-Муким-хана) от упомянутого Джучи-хана и исчислить детей последнего, то обратимся к (осуществлению) этой цели.

Да не будет скрыто от драгоценных мыслей и от все детально постигающих умов мудрых людей, что Джучи-хан умер раньше своего отца в (своей) ставке в Дешт-и Кипчаке ³⁹ в возрасте двадцати лет; некоторые же историки говорят, что он переселился из этого тленного мира в мир вечности (в возрасте) между тридцатью и сорока годами, и это более близко к истине. У Джучи-хана было два сына: один Урус-хан, другой — Шейбан. Сын Шейбана — Кубугай-султан; у него был сын Хызр-хан, у последнего сын Бахадур казак. У этого был сын Наята Гул-султан; у него сын — Ходжа Буга-султан, сыном которого был Минг Тимур-султан, а сыном последнего — Улуг Пулат-султан; от него произошли Ибни-султан и его сын Давлат Шейх-султан, а от этого — завоеватель мира, Абу-л-Хайр-хан, которому (потом) подчинились государство Дешт-и Кипчака и пределы Туркестана и Сыгнака ⁴⁰ (Сугнака). Еще в ранней молодости, когда ему не было и двадцати лет, он, силой (своего) счастья, могущества, величия и славы, освободив Хорезм из обладания старшего из детей покойного государя эмира Тимура гургана, Шахрох-мирзы, — да озарит Аллах их гробницы! — утвердился наверху ханского трона и хаканского престола ⁴¹. Имея сильную склонность к общению с полюсом достигших воссоединения с истиной и с помощью стремящимся (к высшему познанию), Маулана Хусейн-и Хорезми ⁴², да будет священна память его! он (всегда) получал великодушную помощь из сокровенного “я” этой квинтэссенции людей познавших. Превосходство, счастье, величие и крайняя степень великолепия Абу-л-Хайр-хана достигли такого предела, что большинство государей мира обращались к нему за помощью в (осуществлении) своих домогательств; так, во время завоеваний, (предпринятых) потомками Кара-Юсуфа туркмена ⁴³, старшие потомки эмира гургана султан Абу Са'ид-мирза, Менучехр-мирза, Мухаммед-Джуки-мирза и Султан Хусейн-мирза, прибыв к хану, [49] были у него как бы состоящими в его свите сановников, и такой помощью и покровительством его (Абу-л-Хайр-хана) они достигли цели своих стремлений и в апогее все возрастающего счастья получили корону прочного и спокойного правления ⁴⁴.

Стихи:

Не осталось в реке капли и в степи пылинки,*
Которые не были бы участниками в милостях его благоволения.

Одним словом, около сорока лет он, в силу своего душевного равновесия, счастливо и безмятежно правил в Дешт-и Кипчаке, который является наиболее восхитительным из стран мира и который он подчинил своей власти от пределов России до границ Булгара вместе с областями Туркестана ⁴⁵.

Стихи:

Он тот государь, который море*
(Милостей) изливал из своей руки.
Во время могущества (своего) звезду Канопус из (своей) десницы*
Посылал на поклон к звезде Алькор.
В битвах копытами (своих) огромных коней взметывал в воздух (целые) горы.

Более ясным доказательством похвал личности Абу-л-Хайр-хана и мерой его (превосходных) качеств могут служить его потомки.

Да не останется скрытым, что у его величества было одиннадцать сыновей, но знак зрелости ума проявлялся на челе двух детей: Шах-Будак-султана и Кучкунджи-хана. У Будак-султана было двое счастливых сыновей: один — хакан, наместник всемилостивого (Аллаха) ⁴⁶, Мухаммед-Шейбани-хан, другой — Махмуд-султан. У Шейбани-хана было три сына, (три) благословенных отпрыска: Тимур-хан, Хуррем-шах султан и Суюнч-Мухаммед-султан. У Махмуд-султана (брата Шейбани-хана) был один сын Абу-л-гази Убайдулла бахадур-хан. [50]

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Поскольку повествование достигло до сего места, ароматное перо, начертывающее буквы, признало за благо представить в краткой форме благоуханную картину жизненных обстоятельств хана-мученика, Мухаммед Шейбани-хана, его славного брата Махмуд-султана и дорогого сына последнего Убайдуллы-хана.

Да будет известно, кто был причиной и что было поводом к переходу Мавераннахра от Тимуридов к ханам Дешт-и Кипчака. Историки на страницах (своих) хроник так рассказывают (об этом).

Когда блаженной памяти хан, Шейбани-хан, родился в 855/1451 г. во время царствования своего великого деда, Абу-л-Хайр-хана, последний назвал его Мухаммед-Шейбани-ханом, прибавив к сему (имени) прозвище шахбахт ⁴⁷. В 858/1454 г. родился Махмуд-султан и дед дал ему это имя и прозвище бахадур. ⁴⁸ Когда умер Абу-л-Хайр-хан, то племена и роды на некоторое время остались без главы и руководительства и оказались разобщенными и разъединенными, пока не достиг совершеннолетия султан (Шейбани-хан). Объединив племена и (своих) родственников и поставив ноги крепости на путь (честолюбивых) исканий, он предпринял покорение Мавераннахра. Так как чаша власти султанов — Тимуридов — переполнилась и луна их величия, достигнув полноты, пошла на ущерб, то божественная воля заключалась в том, чтобы изъять царства из (обладания) этой династии, именно страны Мавераннахра и Хорасана, и перенести из крепких городских стен тленного мира в степи вечности столько славных, как Джамшид, падишахов и столько [51] высокомогущественных султанов (все для того), чтобы внести в обладание захвата и во двор порядка (узбеков) области Мавераннахра и районы Туркестана от границ Кашгара я пределов Балха, Бадахшана и Хорасана до стран Азербайджана.

Стих:

Сотни тысяч жизней погибли,*
Пока Мухаммед в одну ночь совершил вознесение на небо.

(Действительно), это было событие, которым закончили (почти) в течение года свое существование преемники султана Абу Са'ид-мирзы, — да озарит Аллах его гробницу! — в течение долгого времени владевшие областями Мавераннахра. Пораженные (как бы) болезнями и недугами, они поспешили (уйти) в вечность из этого преходящего мира. И вся территория Мавераннахра и Туркестана со всеми областями Балха и Бадахшана ушла из их обладания и твердо закрепилась за его величеством Шейбани-ханом.

Правителем Балха в то время был Бади' аз-Заман-мирза, сын Султан Хусейн-мирзы. Чтобы освободить город (от этого Тимурида) Шейбани-хан, самолично перейдя Аму-Дарью, взял Балх ⁴⁹ и вверил его своему среднему сыну Хуррем-шах-султану.

После того, как Султан Хусейн-мирза скончался в 911/1506 г., Шейбани-хан, ввиду отсутствия единения среди детей этого Тимурида, овладел Хорасаном со всеми его округами и районами и отдал его cтаршему сыну, Тимур-хану, сделав его своим (хорасанским) наместником.

КОНЕЦ ЖИЗНИ ШЕЙБАНИ-ХАНА

Когда солнце его фортуны достигло апогея, в 916 (1510) году оно неожиданно) закатилось на запад (его) мученичества.

Стих:

Да, да! За каждым совершенством следует упадок.

Изложение этого страшного несчастья вкратце таково. С того времени, как Шейбани-хан оперся на престол Хорасана, он часто посылал [52] посла к самому выдающемуся среди ложноверующих, шаху Исмаилу, извещая его в такой (приблизительно) форме: “Последуй одному из двух: или избери правила суннитского вероисповедания, коим следовали твои отцы и деды, или будь готов к войне (со мной) не на жизнь, а на смерть”. Так как переписка обеих сторон закончилась повторением (одного и того же) ⁵⁰, то шах Исмаил, собрав в Ираке, с целью кровопролития, злоумышляющее, с нравами собак, войско и армию неверия и заблуждения ⁵¹, направился против хана и настиг его в районе Мерва. Несмотря на то, что подле августейшего стремени в то время, кроме немногочисленного отряда, не было других сил, шах Исмаил, страстно желая прервать жизнь (своего соперника), устремился на блестящую благородную личность (последнего). А так как перо предопределения начертало на челе этого миродержавного государя знак мученичества, то люди заблуждения победили его и предали смерти со всеми его окружавшими ⁵². Ученые хронограммой победы кызылбашей сделали (выражение): кулах-и сурх (красная шапка) ⁵³.

Шах Исмаил после этой победы вошел в Мерв, подверг жителей всеобщему избиению и, разрушив башни и крепостные стены, вернулся в Герат.

ХАРАКТЕРИСТИКА ОТМЕЧЕННОГО БЛАГОЧЕСТИЕМ ПАДИШАХА, СУЛТАНА ЛЮДЕЙ ПОЗНАНИЯ, АБУ-Л-ГАЗИ УБАЙДУЛЛА БАХАДУР-ХАНА

Убайдулла-хан б. Махмуд-султан б. Шах-Будак-султан б. Абу-л-Хайр-хан был таким государем, который в обычаях (соблюдения) правосудия являлся единственным, а в способах войны с неверными чрезвычайно талантливым. Радея всегда о возвышении знамен веры мухаммедовой и о поднятии штандартов прославленного ⁵⁴ — да благословит его Аллах и да приветствует! — он распространял науки согласно с божественным законом. Укрепляя постоянно общину избранника и ⁵⁵ споспешествуя постановлениям пророческой сунны, он был идеален по (обнаруживаемой им) энергии и настойчивости в искоренении основ ереси и в уничтожении здания заблуждения. И всевышний бог не пожалел для него никакого превосходства и совершенства человеческого, (так что) при наличии храбрости и геройства его называют вместилищем [53] (всех) превосходств и совершенств и автором (многих) трактатов религиозного содержания.

В начале молодости и на первых порах увлечения могуществом и успехом в землю его сердца запали семена счастья (духовного) руководства. Имея склонность к общению с его святейшеством, полюсом полюсов, помощью сподвижников наставника мира, (т. е. Мухаммеда), с руководителем народов, маулана Ходжаги-йи Касани, известным (под именем) величайшего господина (Махдум-и а'зам) ⁵⁸, да освятит Аллах его драгоценный дух! — он так старался об очищении своего внутреннего “я” (от всего мирского), что в ревности о выполнении религиозных обязанностей проводил (все) удобное время за пятикратной молитвой и оканчивал (ее) после (всех) руководствовавшихся его примером. Однажды он сказал имаму: “Какое великое счастье у других, что они только созерцают обращение (своего) сердца к великой кыбле и подражают (ей) ⁵⁷! А я в осуществлении этой цели (пока) тружусь и ожидаю, когда-то еще станет видно (мне) обиталище (истины)”. Имам, поняв, что его величество хан знает все (это) в применении к собственному состоянию, ответил: “Государь, внешнее (это) то, когда меньше прилагается усилий и старания к очищению внутреннего “я”; каждый же скорее удостаивается этого счастья в зависимости от своих аскетических упражнений”. После этого хан в очищении своего сердца постарался в такой степени, что великий наставник (Махдум-и а'зам) в одном из своих благословенных трактатов написал про нашего высокодостойного хана. Последний был одним из его полномочных халифа ⁵⁸.

То, что изложено (здесь) в отношении совершенных качеств этого высокославного государя, (есть)

Стих:

Капля в море и брызга в реке.

Когда он родился, то полюс шейхов и знаменитых в мистическом познании людей, Насируддин-ходжа Убайдулла, известный под прозванием Ходжа-йи Ахрар ⁵⁹, по просьбе отца ребенка, дал последнему имя Убайдулла, назвав его своим славным именем в знак чрезвычайного к нему благоволения.

Следствием этого было то, что в этом преходящем мире остались вечными памятники его (Убайдулла-хана) славной деятельности и замечательные достижения. [54]

В то время, когда Шейбани-хан оказался осажденным в Мерве, (кызылбашами) ⁶⁰, Убайдулла-хан прежде всех перешел реку Джайхун и поспешил к нему на помощь. Не думая о численном превосходстве неприятелей, он направился к Мерву и в тот же день, во время второго намаза ⁶¹, когда Шейбани-хан принял мученичество, вошел в город, забрал там свою жену Могул-ханум и соизволил благополучно переправиться через Джайхун, (уйдя обратно в Мавераннахр).

КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ УБАЙДУЛЛА-ХАНА ПРОТИВ БАБЕР-ПАДИШАХА ⁶², ПОРАЖЕНИЕ БАБЕРА И ВОСШЕСТВИЕ НА БУХАРСКИЙ ПРЕСТОЛ УБАЙДУЛЛА-ХАНА

После того, как шах Исмаил сделал мучеником его величество справедливого государя, Шейбани-хана, Бабер-падишах, убежавший от ярости армии хана-мученика в Кабул, (теперь, окрыленный) отважностью шаха Исмаила, опять вернулся и вступил в Мавераннахр, (но) не больше восьми месяцев был владыкой могущества. Великие и благородные люди Самарканда и Бухары, ввиду подчинения его еретическому народу, все отвернулись от него ⁶³.

Убайдулла-хан с отрядом в 2800 человек, у большинства которых не было (даже) луков и стрел, а те, что имели это, представляли ощипанное войско, — двинулся на Бухару. Бабер-падишах выступил против Убайдулла-хана. Обе стороны извлекли из ножен распри кровь проливающие мечи и согрели поле битвы кровью храбрых ⁶⁴. Согласно коранскому стиху: сколько раз небольшие отряды побеждали многочисленные ополчения по соизволению Аллаха ⁶⁵, Убайдулла-хан победил; Бабер (бежал, и весь Мавераннахр перешел в обладание султанов — Шейбанидов. Они поделили между собой все его области, (причем) Убайдулла-хану досталась во владение Бухара, а Кермине и Мианкаль ⁶⁶ с несколькими другими районами

препоручились Джани-бек-султану; также и каждому из других султанов было назначено (во владение) по отдельной области ⁶⁷.

О ДЖАНИ-БЕК-СУЛТАНЕ И ЕГО ПОТОМСТВЕ

Да будет известно, что у другого брата Шах-Будак-султана, по имени Ходжа-султан, были дети, из коих старший назывался [55] Джани-бек-султан. У него было двенадцать сыновей, но знаки истинного пути начертаны были на челе превратностей жизни (лишь) у трех из них: у первого — Кистен-кара-султана, у второго — Искандер-хана и у третьего — Пир-Мухаммед-хана. У Искандер-хана было четыре сына: первый, старший из них, — его величество в бозе почивающий Абу-л-гази Абдулла бахадур-хан, у которого был один сын, Абд-ул-Му'мин-хан.

ПЕРЕСЕЛЕНИЕ ДЖАНИ-БЕК-СУЛТАНА ИЗ ЭТОГО МИРА (В ДРУГОЙ) И СОБЫТИЯ, КОТОРЫЕ ПРОИЗОШЛИ ПОСЛЕ ЭТОГО

Когда шах Исмаил отвернул лицо от этого мира и поспешил в чертог возмездия ⁶⁸, на его престол воссел его сын шах Тахмасп. Султаны Шейбаниды, будучи единодушны в отношении мести за хана-мученика, объявили священную войну тому главе развращенного народа. Оба войска сошлись в районе Бахарз-и Джама и ⁶⁹ выстроились друг против друга. После сражений, схваток (всяческих) усилий и колебаний войска ислама, по предопределению всеведущего царя, потерпели поражение; все узбекские царевичи, рассеявшись, (с большими потерями) устремились в свое отечество, исключая Джани-бек-султана, который со всем (своим) отрядом невредимым и целым вернулся домой. Но неожиданно, по воле небесного произволения, его чистая особа подверглась недомоганию и страданию, которые закончились (серьезной) болезнью и больной стал безнадежен, так что в конце 935 (1528 — 1529) г. в чистом городе Кермине царственный сокол (его) духа, полного милости божьей, вылетел из клетки тела.

В это время ханское достоинство ⁷⁰ среди всех (Шейбанидов), по праву наследства, утвердилось за Абдулазизом, сыном Убайдулла-хана. Названный хан поднял штандарт (верховной) власти в престольном городе Бухаре.

В его эпоху доказательством (выражения): “я единственный в (своей) эпохе” был уника времени, редкость века, столп каллиграфов мира, образец (всех) красивопишущих, Маулана Мир-Али. Он — ученик Зайнуддин-Махмуда, а этот учился у Маулана Султан Али-йи Мешхеди ⁷¹, а последний в отношении ученичества восходит к Азхару, который в каллиграфии был ярче солнца. Он же был учеником Мауланы [56] Джа'фара; упомянутый же Маулана был непосредственным учеником Ходжи Мир-Али-йи Тебризи ⁷². Маулана Султан-Али в честь последнего составил нижеследующие стихи:

Если существует (почерк) насталик тонкий и четкий,*
То основоположник (его) — Ходжа Мир-Али.
С тех пор, как существует вселенная и человечество,*
Никогда в мире не было такого почерка.
Он создал (его) по своему утонченному таланту*
Из почерка насха и почерка талика.
Камыш его пера потому так сладостен,*
Что он происходит из чистой земли Тавриза.
Ты не отвергнешь его по невежеству,*
Чтобы, как ты знаешь, не быть без (его) покровительства.
Старые и молодые каллиграфы*
(Все) срывают колосья с его нивы ⁷³.

Следующие стихи составлены упомянутым Маулана (Султан-Али) относительно того, как он сподобился получить радость овладения художественным творчеством:

В юности я чувствовал охоту к письму,
Любовь к нему прогоняла слезы с моих очей.*
Я мало гулял по улицам:
Пока мог, все писал.
Так что даже из пальцев я делал перо
И, представляя письмо, выводил (ими) буквы.*
Случайно однажды Ходжа Мир-Али
Пришел ко мне, как сострадательный человек,*
Отыскал перо, бумагу и чернильницу
(И) двадцать девять букв (алфавита), начиная с первой,*
Написал и сейчас же дал мне (как образец).
Я обрадовался его вниманию,*
Потому что он был благочестивый и отзывчивый человек.
И его состояние духа изменяло состояние душ других,*
По этой причине у меня еще больше увеличилась любовь к каллиграфии.
Мое сердце пленилось (этим) чистым человеком ⁷⁴*
Я вознамерился (обратиться) к гробнице Али [57]
И поупражнялся в четком письме*
В том предположении, что дело (о моей способности) будет разрешено
(в положительном или отрицательном смысле)
(Этим) государем, который покажет мне во сне (свою) красоту*
Так что ночью я увидел его в видении.
Он посмотрел на мой почерк и подарил мне перо.*
Я сократил (изложение этого) сна,
(Так как) рассказ о нем очень длинен.*
Больше (же) этого я не осмеливаюсь сказать ни слова,
Потому что не имею возможности говорить (на эту тему).*
Я, Султан-Али, — раб Али,
Слава моего почерка связана с его именем.*

Пятью связующими звеньями (вышеназванный знаменитый бухарский каллиграф), Мулла Мир-Али, является учеником Ходжи Мир-Али. У Муллы Мир-Али было много учеников и каждый из них в искусстве каллиграфии был таков, что на него показывали пальцем. Старейший из них — Ходжа Махмуд-и Сиявушани. В большинстве памятников своего письма он подписывался (просто) Устад (Мастер) и, по мнению некоторых каллиграфов, в мелком почерке он (даже) был лучше, чем Мир-Али. Последний в отношении Ходжи Махмуда написал следующие стихи:

Ходжа Махмуд тот, который некоторое время
Был учеником у этого ничтожного раба.*
Ради его обучения я жестоко страдал,
Пока его почерк воспринял образ (действительно прекрасного) письма,*
В отношении его не найдено ни одного недостатка,
Но и сам он тоже не делал (никакого) упущения:*
Все, что он сам пишет о плохом и хорошем,
Все делает во имя (меня) бедняка.*

Относительно искусства (Муллы Мир-Али) известно следующее. Некто попросил его изобразить отдельные буквы. Мир-Али немедленно взял перо и написал азбуку в алфавитном порядке с двадцатью тремя упражнениями для обучающихся каллиграфии, и не успела еще [58] высохнуть точка, поставленная им под буквой б, как все буквы были кончены и притом в таком виде, что Стих:

Каждая буква (была) подобна завитку усов красавца,*
Каждая же точка (была) как мушка (подле) губ прекрасной рассказчицы.

Жизнь его (Муллы Мир-Али) продолжалась шестьдесят три года. Он покинул этот мир в 951 (1553 — 1554) году. Один из ученых людей сказал относительно его смерти следующее стихотворение-хронограмму:

Ту славу совершенства, главу владык искусства,*
Мы увидели во сне с похвальными действиями
И спросили: “что нам сказать о времени твоей смерти?”*
Он ответил: скажи; “Мир-Али скончался” ⁷⁵.

Тело его похоронили подле светоносного мазара его святейшества, шейха Сайфуддрна Бахарзи ⁷⁶.

В эту эпоху область Балха была препоручена Кистень-Кара-султану, сыну Джани-бек-султана. Когда Абдулазиз-хан умер в 957/1550 году, то правивший в Ташкенте его брат, Мухаммед-Рахим-султан, услышав об этом, отправился в славную Бухару. (Однако) божественное предопределение расстроило (его замыслы): на середине пути он вручил отданную ему на сохранение жизнь сообразно с назначенным на это сроком. Его храбрый сын, Шах-Бурхан-султан, быстро достиг резиденции носителя верховной власти.

ВОСШЕСТВИЕ НА ПРЕСТОЛ ШАХ-БУРХАН-ХАНА, СЫНА АБДУРРАХИМ-СУЛТАНА, СЫНА УБАЙДУЛЛА-ХАНА, УБИЕНИЕ ЕГО МИРЗОЙ-АКА И ПРАВЛЕНИЕ ИСКАНДЕР-ХАНА

Когда (упомянутый) царевич прибыл (в Бухару), то некоторые страстно желавшие, а большинство поневоле, возвели его на престол. Он же все время не отнимал губ от чаши с вином и постоянно пьянствовал, будучи беспечен относительно охранения государства и забот [59] о положении войска и подданных. Совершенно (никого) не боясь, он (открыто) совершал неодобрительные поступки, так что все сошлись на мысли о его устранении. В то время его величество, блаженной памяти Абдулла-хан, был в Кермине. Слыша про беспечность Бурхана и расстройство дел Турана, он собрал войско с целью покорения Мавераннахра и выступил в поход. В начале сего он сподобился близко познакомиться с его святейшеством, иршадом ⁷⁷ добродетели, руководительством истинного пути (высокой) степени, с полюсом воссоединяющихся с истиной, помощником правоверных и советником чертога творца, с Ходжа Мухаммед-Ислам Джуйбари, так как он имел благожелательное отношение к семейству этого великого человека ⁷⁸. Вцепившись в чудодейственный подол его платья ⁷⁹, Абдулла-хан попросил его оказать ему помощь своим благосклонным покровительством, и тот святейший ишан ⁸⁰ опоясал Абдуллу-хана поясом и прочел над ним фатиху ⁸¹. В ту же ночь Мирза-ака, один из уважаемых эмиров Шах-Бурхан-хана, замыслил против него (дурное) и, посадив в засаду несколько злых людей, хитростью заманил хана (к тому) месту, а сам, выпустив из-за угла кровожадного орла стрелы, окрасил кровью ханского тела его клюв. Тогда бывшие в засаде и (только) поджидавшие этого случая выхватили блестящие, как молния, шашки, сразу набросились на хана и быстро прикончили его.

Стих:

Человека, который утром (еще) имел на голове украшенную драгоценными камнями корону,*
Я увидел вечером (уже) с кирпичом под головой.

Один из современных ученых в следующем четверостишии привел хронограмму этого события:

Стих:

Над Бурханом, которому нравился путь жестокости,*
Высоко взвился штандарт несчастья в (этом) мире.
Он насильственно погиб, чтобы получилась дата его смерти:*
Меч смерти через насилие снес ему голову ⁸².

Когда Абдулла-хан услышал эту весть, его доверие к покровительству того великого шейха увеличилось. Он пригласил к себе из [60] Кермине своего отца и посадил его на престоле Бухары; сам же отправился в поход с целью завоевания и покорения (разных) стран. Он подчинил своей власти всю территорию Мавераннахра, Туркестана, Кашгара, Дешт-и Кипчака, Хорезма, Балха и Бадахшана. (Затем) вознамерился освободить Хорасан (из-под власти кызылбашей). И эту область он отнял у шаха Аббаса, сына шаха Тахмаспа, до самого Ер-купрюка, который был крайним пунктом Хорасана. Он отдал Хорасан (в управление) Кульбаба кукельташу, одному из своих старейших слуг; последний в течение двенадцати лет, находясь в Герате, высоко держал знамя власти, так что один из поэтов написал в честь его похвальную оду, в которой (характерны) два следующих двойных стиха:

Ты украсил слуг своего величия цветами правосудия,*
Ты, наиболее блестящий, подарил из Герата сад владычества веры.
Если от молвы о твоем величии враги ушли в Ирак,*
То (потому, что) нет ни одного мужа с таким (как у тебя) количеством военных хитростей, свойственных охотничьей птице.

Тот высокославный государь, выступив в Дешт-и Кипчак, овладел им до (зоны) Больших гор и Малых гор. И, взойдя на ту гору, на верху которой (когда-то) его величество, обладатель счастья, полюс мира и веры, эмир Тимур гурган, воздвиг из камня башню и вырезал на ней свое имя, — Абдулла-хан соизволил приказать, чтобы искусные мастера построили другую башню против той (тимуровской) и начертали на ней имя Абдуллы-хана. Государи всего мира заискивали перед ним и присылали к нему послов с большими деньгами и большим количеством разных тканей. Он проявлял безграничное старание в деле постройки доброполезных зданий вроде высших учебных заведений (медресе), мечетей, дервишских ханака ⁸³, мостов на реках, укрепленных постоялых дворов на торговых путях (рабат) и (прочих) зданий. Говорят, что он во дни своего правления спросил однажды архитекторов и ответственных мастеров, какое количество построек ими возведено (по его распоряжению). Они после подсчета доложили, что, помимо всех прочих построек, ими сооружен тысяча один рабат и сардоба ⁸⁴. После сего обстоятельства Абдулла-хан еще четырнадцать лет был на престоле славы, так что количество сооружений еще больше было увеличено.

Посадив своего отца на престол, сам Абдулла-хан занялся священной войной (против кызылбашей). В короткий срок Искандер-хан [61] отвратил лицо от этого мира и поспешил в царство вечности ⁸⁵. Пир-Мухаммед-хан, правитель Балха, узнав скорбное известие о (смерти) брата, с многочисленным войском направился на Бухару. Абдулла-хан в это время был в походе на Мазандеран. Знатные люди Мавераннахра, узнав о приближении Пир-Мухаммед-хана, в целях мира и предотвращения распри постановили, чтобы упомянутый хан оставался в Балхе а с его именем чеканилась бы монета и читалась пятничная молитва, а в Мавераннахре был бы Абдулла-хан. После сего так и решили и обе стороны украсили (своими именами) вершины минбаров (кафедр в мечетях) и аверсы монет ⁸⁶.

Несмотря на то, что у Абдуллы-хана таковы были стремительность и могущество, что он (вполне) мог бы освободить Балх и Бадахшан (из-под власти Пир-Мухаммед-хана), но из уважения к его преклонным годам он в течение четырнадцати лет, пока был жив Пир-Мухаммед-хан, оставался спокойным. После смерти названного хана Абдулла-хан, сделав своего сына, Абдулму'мин-хана ⁸⁷, наследником престола, послал его в Балх.

О ВОСШЕСТВИИ НА ПРЕСТОЛ МАВЕРАННАХРА ВЫСОКОДОСТОЙНЕЙШЕГО ГОСУДАРЯ АБДУЛЛА-ХАНА ⁸⁸, ОТПРАВЛЕНИИ АБДУЛМУ'МИН-ХАНА В БАЛХСКУЮ ОБЛАСТЬ И ПОКОРЕНИИ ЕЕ

Стих:

Отправился к Балху хан, величием подобный Джамшиду,*
С отрядами войск, оставляющими впечатление страшного суда.
Поднял знамена счастливый государь*
Для взятия той крепости, центра царей.

Дин-Мухаммед-хан, сын Пир-Мухаммед-хана, услышав о походе Абдулму'мин-хана, весьма опечалился и испугался. Он отправил (к Абдулму'мин-хану) во главе посольства святейшего полюса мистиков, порядка церкви и веры, маулана Мухаммед-Захида, известного под именем Махдум-и базарча ⁸⁹, чтобы в соответствии с (словами Аллаха): “примиряйте поэтому между собой ваших братьев” ⁹⁰ помирить обе стороны. Тот великий человек, явившись к [62] (Абдул-му'мин-хану) и раскрыв уста красноречия, сказал: “Дин-Мухаммед-хан признает себя покорным вам и вами поставленным (правителем Балха). И из всех тех проступков, которые он, возможно, совершил (перед вами), он каждый из них признает равным тысяче. После сего он не уклонится с пути послушания”.

Абдулму'мин-хан сказал: “Если слова его искренни, то пусть он посетит меня и никакое беспокойство не должно лежать на его сердце. Если он желает, я попрошу у своего отца Хорасан и, получив его, отправлюсь туда, а он спокойно останется в Балхе, если же он хочет сам туда пойти, то я постараюсь осуществить его намерение”. Обласкав посольство, Абдулму'мин-хан щедро одарил святейшего шейха и послал Дин-Мухаммед-хану почетное платье. По возвращении посольства (и по докладе его о результатах) Дин-Мухаммед-хан счел это выпавшее на его долю счастье за проявление слабости со стороны Абдулму'мина. Он сразу приказал забить в большой ханский барабан, затрубить в трубы и заиграть на флейтах, объявить о выступлении из крепости многочисленного войска и напасть на армию Абдулму'мин-хана. Когда (эти) два моря войны всяческим образом предались убийствам, то большинство людей Дин-Мухаммед-хана оказалось исчезнувшим в пламени мечей расправы, а остаток войска, израненный и разбитый, с тысячью затруднений пробился в крепость и напряг усилия к удержанию последней. В конечном итоге осада Балха затянулась на десять месяцев. Раздраженный Абдулму'мин, подвигнув себя к более решительным действиям, овладел городом. Дин-Мухаммед-хан, Клыч-Кара-султан и Джан-Кара-султан, дети Кистень-Кара-султана и другие султаны сделались добычей орла смерти. Области Балха и Бадахшана обрели спокойствие под властью Абдулму'мин-хана. Последний в течение двадцати шести лет ⁹¹ был в Балхе на правах почти самостоятельного наместника. И всякий раз, когда высокостепенный хакан, Абдулла-бахадур-хан намеревался выступить в поход, он назначал своего сына в авангард, так что он, выступив впереди отца, овладел областью Мешхеда в Хорасане, где произвел общее избиение еретиков-шиитов, выбросил из могилы кости шаха Тахмаспа, который был главой ложноверующих, бросил их в огонь ярости, а пепел развеял по ветру. И относительно этого написал письмо султану Мураду, кесарю Рума ⁹², следующего содержания. [63]

КОПИЯ ПИСЬМА АБДУЛМУ'МИН-ХАНА К СУЛТАНУ МУРАДУ, КЕСАРЮ РУМА, ПОСЛЕ ПОКОРЕНИЯ ОБЛАСТИ МЕШХЕДА, СОЖЖЕНИЯ КОСТЕЙ ШАХА ТАХМАСПА, СЫНА ИСМАИЛА, И ПОГОЛОВНОГО ИЗБИЕНИЯ ВСЕХ ЛОЖНОВЕРУЮЩИХ

“Да будут блестящими: вершина царской палатки господства и великолепие чертога величия и счастья от сияния разгоняющего мрак победного знамени, (ибо) Аллах наделяет своей милостью кого хочет ⁹³, Аллах — владыка великих щедрот ⁹⁴; да зажжется огнем подобная Фаркаду ⁹⁵ вершина неизменного халифского достоинства и макушка подобного небесному своду безмятежного государства от драгоценных камней радостной короны, (ибо) подлинно милость в руке Аллаха, он дает ее кому хочет ⁹⁶, то есть свет, освещающий мир, власть, испепеляющая врагов, отражение солнца, подножие вечного владычества, орнамент из украшений дворца, основанием которого является небо, его величество, до небес превознесенный, лучший из государей, наделенный могуществом Сатурна, свирепостью Марса, величайший, достохвальный хакан, могущественный повелитель площади мира, свет, озаряющий вселенную, апогей (о котором сказано:) мы вознесли его на высокое место ⁹⁷, полная луна высокого достоинства, (как говорится:) мы избрали его в этом мире ⁹⁸, строитель зданий правоверия, разрушитель языческого неверия, убежище людей и духов, защитник земли на Востоке и на Западе, султан двух материков и обоих морей ⁹⁹, служитель двух священных мест (Мекки и Медины),

Стихи:

Государь, власти которого подчиняется (само) время,*
Его великолепие из конца в конец охватило все страны света,
(Вознесшись) превыше света луны и солнца;*
Его достоинство проистекает из благостного купола неба.

Да прославит Аллах всевышний победой знамена его и да распространит он на земле приказания его! Истиной, неослабно надзирающей и любвеобильной, над вами постоянно занимающихся распростерты (своды) келий сочинений [64] и новых творений, а перед паломниками протянуты пути осуществления и достижения (их целей). Кроме того, драгоценности возносимых мною молитв, как запасы прежних (непочатых) сокровищ, да умножат то украшение драгоценными камнями (т. е. султана) избытком (у него) правил и постановлений, (свойственных) благородным людям. Остроумные (мои) выражения, исполненные скромности, как спрятанные сокровища рудников мудрости, сверкающими перлами и яхонтами увеличат то украшение. Обильно же ниспосылаемое небесное покровительство высоко вознесет (меня), молящегося о продолжительности бытия обширного государства (его величества) и о прочности его важных дел.

После (сего) написанного источник новостей таков: так как всегда поводом к намерению и причиной к мысли, домогающейся и прилагающей все старания к достижению правильных выводов, было то, чтобы удачными усилиями и счастливыми предприятиями удалить со сцены (бытия) народ кызылбашей, это расстройство эпохи и сопротивляющуюся банду злодеев, проклятое существование которых стало преградой для стремящихся к дому Аллаха и препятствием для паломников, совершающих обряд хождения вокруг Ка'бы, то (отныне) перед стремящимися идти этим путем и перед привратниками его (святого) чертога стали открыты врата (их) целеустремлений и желаний. Во время (существования) вечного государства (вашего величества) оба наши народа, которые суть редкостный клад святейшего творца, (теперь) могут в безмятежном и спокойном состоянии заняться (выполнением) тех необходимых потребностей (религии) ¹⁰⁰. Когда возникло искреннее намерение и осуществилось соответствующее мероприятие, то с помощью вышних войск и с поддержкой невидимых сил ангельского лика, в начале победоносного года мыши ¹⁰¹, рабы его величества, сопутствуя стремени могущественного государя, величием подобного Джамшиду, а по армии -Александру (великому), блестящего солнца, неба могущества, светлой луны в сфере халифского достоинства, коронодарителя, украшения мира, покорителя вражеских крепостей, счастливого обладателя поверхности мира, уничтожающего всякие следы неверия и обмана, моего родителя, сосредоточия всех моих упований, — да продлит всевышний Аллах на веки его царствование! — направились походом на Герат, который является столицей Хорасана. С божественной помощью небольшим усилием овладев той, подобной Сатурну, крепостью со всеми [65] подвластными (ей) и прилегающими (к ней) районами и угодьями, победные знамена направились на Мешхед и его округа.

В это время, вкратце говоря, до высочайших ушей дошло (известие), что некоторые из (его) противников, лицемерные люди, подняв на границах Дешт-и Кипчака восстание, направились на Туркестанскую область. Мироукрасительная мысль его величества, обладателя счастья, тени божьей (на земле), остановилась на таком решении, что когда лучезарное солнце, сопутствуемое помощью и победой, обратится к той вероломной шайке, то звезда, подобрав поводья решительности, (примет такие действия, чтобы) несколько определенных (мятежников), тысячью хитростей и множеством средств возбудивших подобные Плеядам ожерелья народных масс, буреподобным ударом победоносных войск рассыпать и рассеять, как звезды в созвездии Девы. И в первое уже время он дал такой урок скопищу аралыков ¹⁰², предела и числа которого не могли бы определить (даже) счетоводы записей судьбы и предопределений, что он (этот урок) стал поучительным примером для всех мятежников и злонамеренных людей. В силу этого происшествия ханы и султаны Кашгара, непокорные киргизы, калмыки и мятежники Дешт-и Кипчака до Китайского Дербенда ¹⁰³ и Улугтага очистили с зеркала сердец своих ржавчину злобы и лицемерия, все склонили лица покорности на тот (царственный) порог, который является средоточием всех верных. Выбросив из головы мысль о мятеже, они вложили шеи повиновения в ярмо приказания и продели в уши кольца рабства. Государь Индии также закрепил дружбу с этим высокославным домом: он прислал к сему чертогу убежища ислама Хэким-Хумама, одного из своих особо доверенных лиц ¹⁰⁴, с дарами, подношениями и письмом, заключающим выражения дружбы и любви. Такое количество выражений расположения, полного единения и тесного сближения было проявлено (при этом), что больше того и представить невозможно!

Мы также, сопровождаемые счастьем и удачей, взяли направление на (вторую) столицу Хорасана и вступили в (район) Мешхеда. Множество народа из бродяг кызылбашей и банды злодеев, лишенных всего необходимого, открыв врата возмущения и сопротивления, вступили (с нами) в сражение. С моей стороны выступившие борцы за чистую веру и всегда вспомоществующие витязи, зажегши печи в своей груди огнем ярости против того неверного сборища, извлекли из ножен мечи мести [66] и вступили (с ними) в бой, так что пыль от копыт [лошадей помрачила солнце.

Стих:

От копыт коней на этом широком просторе*
Земля стала шестеркой, а небо восьмеркой ¹⁰⁵.

Но так как все мысли и вся энергия (у нас) были направлены на то, чтобы стереть с поверхности дней пыль огорчения, (поднимаемую) этим бесчестным народом, (этой) скверной нацией, то в конце концов, сообразно (изречению): подлинно, действия согласуются с намерениями, с помощью господа величия мы нанесли поражение этому народу. Множество из него стало добычей жадного до крови меча Марса. В соответствии со смыслом стиха:

Уйти невредимыми с поля битвы*
Лучше, чем (проявить) геройство и быть голове под ногами,

неприятель обратился в бегство к крепости. Потому что (его) скакуну мысли было одно повеление: несмотря на потрясающие условия битвы, (достичь) района крепостного рва, подобного (шириной и многоводием) Оманскому морю. При крайней неудаче птицы мысли, при всем ее весьма высоком полете, было (одно) желание: усевшись на зубцы крепостных стен, по возможности, отсидеться в крепости. Неприятель, закрыв двери мира и прямоты, открыл врата возмущения и бунта. (Наши) бойцы за веру и витязи приложили чрезвычайные усилия и многочисленные старания к осаде названной крепости. И в течение четырех месяцев обе стороны непрерывно, не покладая рук, боролись (за обладание Мешхедом), пока внезапно доброжелательные борцы за веру и опытные воины не произвели общего штурма крепости. Они быстро бросились на эту твердыню, верхи которой хвастливо себя приравнивали к верхам неба, которая по своему величию считала земной шар земляным холмом и у своего подножия и гласис которой был подобен основанию мира, погруженного в океан ¹⁰⁶. А тот океан был обширен и глубок вроде степи воображения и мысли. Защитники же крепости были искренними друзьями кровожадного Марса, а рыба крепостного рва была интимным товарищем Быка земли ¹⁰⁷. Как орлы, распустив свои крылья, они, [67] вспомоществуемые десницей святейшего и всевышнего творца, взобрались на верх крепостной стены, (по высоте) подобной Сатурну ¹⁰⁸, и водрузили на ней, как на высшей точке мира, знамя победы и торжества. Пораженные (этим) несчастием войска еретиков и мятежники, (засевшие) в цитадели, перед которой крепость небес при всей неприступности и высоте казалась [пологостью и низменностью] ¹⁰⁹, а зелень глубины ее рва не была безопасна от вреда, наносимого ей Быком земли ¹¹⁰, — перенесли (всю) тяжесть унижения.

Стих:

Камень, выпущенный пращником,*
И после его жизни может раздробить самую высокую голову.

И в течение двадцати дней неприятель прилагал чрезвычайные усилия, чтобы отстоять цитадель. В конце концов (воины), преданные чистой вере и следующие благой мысли о превосходстве того мира, отвергнув (всю) выгоду этого мира, не щадя своих жизней, устремились вперед ногами мужества и отваги и, напрягши свои сильные мышцы, достигли окраины рва, который глубоким морем облегал (все) стороны (стены), представляя собой нечто непроходимое. Отсюда, направив судно усилия, перетащили платье остановки к подножию стен цитадели, для описания неприступности и крепости которой не находится слов. Уцепившись за крепкую веревку божественной милости, (войска) взобрались на верх стен и извергли мечами погибели множество заблудшего народа (и заняли цитадель). Некоторые из врагов, потомки главы посланников (Аллаха) ¹¹¹, искали спасение у порога святейшего имама (Ризы) ¹¹². Сопутствуемые счастьем, зависящим от (высшей) 'помощи, и победой, соединенной с триумфом, мы направились к этому ''•благословенному порогу и (листы) тетради жизни малолетних и взрослых тогo злого народа развеяли ветром смерти и очистили страницу (наших) дней от ржавчины злобы этой бесславной шайки.

После одержания этой славной победы мы услышали, что глав кызылбашей, в частности шаха Тахмаспа, похоронили подле святейшего имама (Ризы). (Считая), что это священное место не может быть осквернено присутствием подле него (праха) этого нечестивого еретика, мы вскрыли его поганую могилу и в тигле гнева сожгли его скверные кости на огне ревности (к вере). В течение нескольких (последующих) дней мы послали отряды борцов за веру и героев на Туршиз, [68] Махаллят ¹¹³ и Тавриз, а сами, упоенные могуществом и счастьем, направились в Исфараин ¹¹⁴ и другие районы. И, хвала Аллаху! в короткое время все области оказались в обладании святых (нашего) победоносного государства.

В это время султан и наместники областей Хорезма пересекли (отделявшее их от нас) расстояние и с дороги искреннего расположения присоединились к нашим войскам. Бог даст, в начале весны, осуществив поход на Хорасан и сделав Герат (своей) столицей, мы с многочисленным войском выступим на Ирак, находясь у победоносного стремени великого хакана, главы турецких и персидских государей. Если его величество, в соответствии с (выражением) “соблюдайте верность в (ваших) обязательствах” ¹¹⁵, также приказали искоренить, уничтожить и истребить эту позорную партию сектантов, то на осуществление этого пусть приложат энергию высоких достижений, чтобы (вся) грязь этого нечистого народа сошла с чистой арены (правоверия). Во всяком случае (это) послужит увеличением могущества и славы обоих (наших) государств. Все прочие обстоятельства будут доложены рабом (высочайшего) порога, Мухаммед-кули ишик-ака-баши ¹¹⁶.

Да будет вечное государство превыше всего!”

Рассказывается, что среди шейбанидских государей никто не обладал такой смелостью, мужеством и упованием на волю Аллаха (как Абдулму'мин). Проявляя крайнюю энергию в завершении всех дел, он в течение шести месяцев восстановил до самого основания разрушенную крепость Балха и притом такими мерами, что если, (например), рабочий ленился, то его по ханскому приказу вместо глины и кирпича закладывали в стену. И теперь еще видны там (в стенах) следы человеческих скелетов. Большинство почитаемых зданий (города) было украшено изразцами, вроде портала и купола над полным благодати мазаром его святейшества, убежища святости, Ходжа Абу Наср Парса ¹¹⁷. Путешественники, побывавшие во всех странах мира, признают, что ни в одном городе нет ни одного здания, так основательно и прекрасно построенного, (как в Балхе). Портал ворот балхской цитадели (арк), здание мазара Ходжи Акашэ ¹¹⁸, чарсу ¹¹⁹ Баба-Джанбаза, мазар святейшего государя мужей ¹²⁰, — да осветит Аллах лицо его! — и прочие (сооружения) являются созданиями его энергичного строительства. Его [69] распоряжения в настоящее время стали руководящими, и все государи им следуют.

ПЕРЕСЕЛЕНИЕ АБДУЛЛА-ХАНА В ЦАРСТВО ВЕЧНОСТИ, ВЫСТУПЛЕНИЕ (ИЗ БАЛХА) АБДУЛМУ'МИН-ХАНА, ВОСШЕСТВИЕ ЕГО НА ПРЕСТОЛ В БУХАРЕ И ЕГО УБИЕНИЕ ПОСЛЕ ШЕСТИ МЕСЯЦЕВ (ПРАВЛЕНИЯ)

Если было бы возможно существование розы без шипов,*
То в мире всегда было бы и другое удовольствие (жить).
Этот старый постоялый двор — бренный мир*
Был бы прекрасен, если бы перед его воротами не было смерти!

Писатели, изобразители несчастья, так рассказывают. Когда Абдулла-хан после сорокалетнего правления стал вождем войска смерти в 1006 г. ¹²¹, так что дата сего (в выражении) каим шуд киамат ¹²², Абдулму'мин-хан, услышав об этом, быстро перешел через реку (Аму-Дарью) и направился в Бухару. Знатные люди этого государства знали его горячий характер и силу его гнева и (потому) посадили его на царский престол поневоле и неохотно. Правление его продолжалось шесть месяцев. Абдулму'мин узнал, что бухарское население привыкло к благотворительности и благочестию его отца и, недовольное его действиями, злоумышляет против него.

Он решил перебить наиболее знатных лиц. Последние, узнав об этом, собрались на тайное совещание, (где) каждый из бахадуров ¹²³ заявил о своей готовности посягнуть (на совершение) этого большого дела ¹²⁴. В числe присутствующих был один старый казах, он сказал: “Так нельзя говорть!” И, встав с места, обнажил грудь каждого присутствовавшего на собрании и, положив (поочередно) на сердце каждого руку, узнал, что у всех сердца при представлении (выполнения затеянного) сильно трепещут, как рыбы. И (лишь) двум человекам старик сказал: “Ваши я нашел на месте”. И жребий совершить то дело выпал на этих людей. (Для приведения в исполнение задуманного заговорщики,) увлекли хана под предлогом охоты в направлении Ура-Тюбе и Заамина. И (там) ночью запрудили воду (в одном) длинном и узком проходе, по которому предстояло проехать хану; по обеим же сторонам прохода сделали выемки, куда и поместили, справа и слева, тех двух [70] злополучных убийц (своего) господина. И на заре, посадив хана на коня, (свата вместе с ним) доехала до этого прохода, и под предлогом, чтобы не забрызгать водой и грязью августейшую личность, (все) натянули поводов своих лошадей (и, отстав от хана), тихо ехали, пока там, где были выемки, смерть не повернула их обратно. Первый, Мухаммед-кули, женоубийца, лук которого был (уже) натянут, поразил стрелой хана в бок навылет, а другой проклятый (убийца) также выпустил стрелу неверия.

Когда хан упал с коня, те неблагодарные сразу набросились на него и отрубили его благословенную голову, достойную короны царства.

Стихи:

Начало мира — небытие, а конец — тленность*
В отношении его постоянно (лишь) сомнение, а вечность ошибочна.
Не привязывайся к жизни, проводимой во сне нерадения,*
Тот человек, что опирается на подушки своего трона,
Труднее (переносит) превратности судьбы.*
День дает тебе две отсрочки (в смерти), а ты говоришь:
“Эта жизнь постоянна”.
Посмотри, как плачет камень, и не говори, что это влага.*
Осведомься, как стонет гора, но не думай, что это эхо.
Вот небо, имя которому высокая сущность,*
Посмотри же, почему оно согнулось вдвое под тяжестью горя? ¹²⁵

После сего происшествия послали людей в разные области с поручением (найти) принца, (заместителя убитого) Абдулму'мин-хана. Однако (сколько ни искали такового), не нашли, потому что во дни Абдулла-хана большинство (Шейбанидов) погибло в походах на Иран, Кашгар и Дашт-и Кипчак, некоторые же из них проявили неповиновение (своему сюзерену) и он послал их путем небытия. Одним словом (оказалось), что, кроме Абдулму'мин-хана, другого не было, и когда это определенно выяснилось, троны Мавераннахра, Балха и Бадахшана оказались вакантными. Во (всем) государстве возникли неурядицы и анархия, никто не хотел подчиняться другому.

Стих:

Неожиданно зажгли мир,*
Эту двуханственную вселенную, вследствие смерти двух ханов ¹²⁶. [71]

Подробности (всех) этих событий изложены и объяснены (пространно) в (разных) исторических трудах, которые написали прежние авторы об этой эпохе. Так как настоящее сокращенное изложение не ставило целью перечислить (всех) правивших государей, то из тысячи (их) описан (лишь) один, а из событий (только) незначительная часть. У Аллаха — покровительство и помощь! [72]

О ВОСШЕСТВИИ НА ПРЕСТОЛ ГОСУДАРЕЙ (ИЗ ДОМА) АШТАРХАНИДОВ, К КОТОРЫМ ПЕРЕШЛО ГОСУДАРСТВО МАВЕРАННАХРА ПОСЛЕ ШЕЙБАНИДОВ

Первого из них звали Джани-хан. Родословная его представляется в таком виде: Джани-хан, сын Яр-Мухаммед-хана, сына Багишлау-хана, сына Чувак-хана ¹²⁷, сына Мухаммед-хана, сына Бахадур-хана, сына Кутлук-Тимур-хана, сына Кутлук-Буга-хана, сына Урус-хана ¹²⁸, сына Джучи-хана, сына Чингиз-хана ¹²⁹.

СОБЫТИЯ ИЗ ЖИЗНИ УРУС-ХАНА

Историки так рассказывают. Когда Тохтамыш-хан ¹³⁰ потерпел поражение от Кутлук-Буга, сына Урус-хана, он нашел приют у эмира Тимура гургана. Последний назвал его своим сыном и предоставил ему (соответствующее его положению) помещение. (Затем), дав ему войско, послал его против Кутлук-Буга. (В последовавшем) сражении Кутлук-Буга был убит. Урус-хан, услышав об этом отравляющем жизнь - известии, послал к эмиру Тимуру посла, требуя выдачи Тохтамыша за кровь своего сына. Обладатель счастья нашел это несовместимым с благородством. Урус-хан возмутился, дыша злобой, послал другого посла. Ответ последнему был дан (Тимуром) такой:

Стих:

“Иди и скажи от меня Урус-хану:*
“Не пугай дождем речную птицу!”

В конце концов дело дошло до вооруженного столкновения: обе стороны выстроили войска (и завязали бой), в этом сражении Урус-хан был убит. (Подвластные ему) племена (частью) были уничтожены, [73] (частью) рассеялись; его престол и корону ¹³¹ Тимур ввел в сферу своего обладания; уцелевшие его дети рассеялись по разным государствам. Кутлук-Тимур-хан прибыл в Астраханское ханство, что лежит на окраине России (Урус). (Там) он некоторое время провел в огорчениях, а потом, (когда его хорошо) узнали, предоставили ему тамошнее управление. Его потомки правили там до Яр-Мухаммед-хана. (Затем) среди братьев и племен возникла вражда, и Яр-Мухаммед-хан вместе со своим сыном Джани-бек-султаном не могли оставаться в Астрахани и, покинув родину, во время Искандер-хана ¹³² прибыли в Бухару. Яр-Мухаммед-хан, состарившись, уже не имел телесных сил и потому узбеки прозвали его “Старый Яр-Мухаммед”. Искандер-хан оказал ему почет и выдал замуж за его сына, Джани-бек-султана, свою дочь Зухра-ханум. От этого брака произошли три сына: Дин-Мухаммед-хан, Баки-Мухаммед-хан и Вели-Мухаммед-хан. В бозе почивающий Абдулла-хан послал Дин-Мухаммед-хана править Несой и Бавердом ¹³³, а его два брата состояли на службе при Абдулла-хане.

После убийства Абдулму'мин-хана бухарские эмиры посадили (было) на престол Джани-бек-султана, но он не согласился (быть ханом) и сказал: “Хотя я и Чингизид, но верховная власть над Мавераннахром должна принадлежать кому-нибудь из шейбанидских царевичей”. В конце концов признали достойным такой власти Дин-Мухаммед-хана, который был племянником Абдуллы-хана; послав в область Несы и Баверда падишахские регалии, провозгласили пятничную хутбу в мечетях и выбили монету с именем Дин-Мухаммед-хана. В это время кызылбаши, услышав о смерти двух государей (Абдуллы-хана и Абдулму'мин-хана), сразу победоносно напали (на узбеков) и выхватили Хорасан из-под их власти. Дин-Мухаммед-хана с двумя братьями осадили в Баверде. В первый день (по осаде), приготовив войско к бою, Дин-Мухаммед-хан лично стоял под (боевым) знаменем, поручив командование войском (своему) брату Баки-Мухаммед-султану. Началось сражение. Тот храбрый царевич...

Стихи:

Был сокол, а (перед ним) стая воробьев:*
Он был лев, (а перед ним) степь, полная диких коз.

(стр. 74-75 отсутствуют) [76] Мухаммед-хана. И все, поздравляя последнего, ввели в город и опоясались поясами повиновения и служения (ему).

ИЗЛОЖЕНИЕ ТОГО, КАК УСЛЫШАЛ БАКИ-МУХАММЕД-ХАН ОБ УБИЕНИИ СВОЕГО БРАТА ДИН-МУХАММЕД-ХАНА ПЛЕМЕНЕМ КАРАЙИ В ОБЛАСТИ КУНДУЗА, ВЫСТУПЛЕНИЕ ЕГО В ПОХОД ВМЕСТЕ С ВЕЛИ-МУХАММЕД-ХАНОМ ПРОТИВ ЭТОГО ПЛЕМЕНИ И ИЗБИЕНИЕ НАРОДА (КАРАЙИ)

В 1011 (1602 — 1603) году миродержавный государь Баки-Мухаммед-хан услышал, что Дин-Мухаммед-хан благополучно вышел из битвы (с кызылбашами) и, направившись в Кундуз, был убит (там) племенем карайи. Им овладел страшный гнев и он с многочисленным войском и с полками, (по численности) выходящими из предела разума, направился в область Балха. Перейдя реку Джейхун, он соединился с войсками Вели-Мухаммед-хана, и оба (брата), опоясавшись поясами мести к тому народу, направились (на Кундуз). Те злодеи (карайи), услышав о намерении ханов, избрали одного из своей среды (своим) главой и приложили чрезвычайные усилия к укреплению крепости и к собиранию народа (в войска). В первый же день, когда августейшие ханские войска достигли (кундузских) укреплений ¹⁴¹, неприятель, выйдя из крепости, мужественно и храбро вступил с ними в бой, но потом правительственные войска одержали над этим народом победу и одоление. Не имея возможности оказывать сопротивление (в открытом бою), неприятель за стенами крепости проявил такую рачительность (в защите ее), что вследствие боевого крепостного огня никто не был в состоянии близко подойти к ней. Баки-Мухаммед-хан распорядился, чтобы мастера подкопного дела (ночью) очистили от земли одну из крепостных башен и вместо земли насыпали бы (туда) пороху и затем, поджегши его, взорвали бы крепость.

Описывается, что через день камни и комья глины крепостной стены, вместе с горящими частями тел людей, взлетели на воздух. Войска вошли в крепость и произвели (там) такое избиение, что ни одна душа из старых и молодых не осталась в живых. После этого Баки-Мухаммед-хан, оставаясь в Балхской области, прилагал усилия к распространению правосудия. [77]

Из памятников его культурной деятельности нужно отметить устройство большого сада в начале светозарного мазара святейшего льва Аллаха, победителя и владыки правоверных, Али бен Абу Талиба, — да будет им доволен Аллах! ¹⁴² А у самой святейшей гробницы его с двух сторон была насажена аллея фруктовых и декоративных деревьев, распространяющих тень (в жаркие дни).

Когда весть об избиении еретического народа карайи достигла до правителя Ирана, шаха Аббаса ¹⁴³, он самолично, с бесчисленным войском, пройдя через Мерв, Андхуд и Шибирган ¹⁴⁴ и не обращая внимания на крепости и города этих округов, вступил в район Акча ¹⁴⁵ и воздвиг (там) начало злобы и заблуждения. Вели-Мухаммед-хан сообщил об этом своему брату. Тот неустрашимый государь, не сосредоточив своего внимания на мобилизации войск Турана, приказал; “Каждый находящийся в составе (нашей) счастливой свиты пусть последует за нами!” И в тот же день с немногими людьми с необычайной быстротой направился к Куполу ислама (Балху). Достигнув через двое суток берегов Джайхуна, хан сказал: “Кызылбашский народ вошел в пределы мусульман и овладел ими. Если наша вера истинна, то мы благополучно переправимся через эту кровожадную реку, а если истина на стороне того народа, то мы станем добычей крокодила смерти”. Сказав это, он без судна и без лодки бросился в воды реки.

Стих:

Крокодил тот, кто вступает в бой с рекой.*

Окружавший хана отряд, видя это и возложив упование на бога, (также) бросился в реку и по благословению пророческой веры ¹⁴⁶ так (хорошо) переправился через эту опасную реку ¹⁴⁷, что даже стремена ни у кого не оказались замоченными. Да, у кого найдется мощь слова, чтобы выразить все превосходство мухаммедовой веры? В исторических книгах написано, что когда Бижан отправился в Туран для захвата Кейхосрова, он, захватив царевича, вернулся в Иран. Афрасиаб, услышав об этом, послал за Бижаном в погоню войско. Среди дуги им встретились реки, (несмотря на это) они до самого Джайхуна выдержали семьдесят великих битв и без судна и лодки, бросившись в реку, благополучно переправились через нее. Баки-Мухаммед-хан сделал так же, другой же не осмелился бы так поступить и не осмелится. Словом, (стр. 78-81 отсутствуют) [82] напоминал рассказ о (пророке) Худе и о народах ад и семуд¹⁶¹. Он понес тучи пыли на головы и глаза тех презренных (кызылбашей), так что помрачился мир. Шейх приказал, чтобы войско ислама атаковало неприятелей. Взяв в руки проливающие кровь мечи, (узбеки) произвели такое избиение (кызылбашей), что никто не остался в живых. Вели-Мухаммед-хан попал в плен и был приведен к Имам-кули-хану. Тот был так поражен этим, что не знал, что ему делать, но святейший шейх изволил заметить: Стих:

Вредителя царства лучше всего (видеть) в унижении,*
Войско вероломное лучше всего разбитое.

(В результате) было приказано отрубить голову Вели-Мухаммед-хану. После этой великой победы Имам-кули-хан упрочил независимость (своего) государства и свое величие и достоинство. Утвердив Надир-Мухаммед-султана в ханском достоинстве, он послал его (правителем) в Балхскую область. С того же времени до настоящего (? — А. С.) сыновья Вели-Мухаммед-хана, Рустем-султан и Мухаммед-Рахим-султан, находятся в Иране, оставшись там (после неудачного похода своего отца на Мавераннахр). Шахи Ирана ¹⁶² подарили им в (управление) районы Убех и Шафелян ¹⁶³.

Это событие (т. е. поражение кызылбашей и гибель Вели-Мухаммед-хана) произошли в 1017 (1608 — 1609) году ¹⁶⁴.