Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

АЛЕНИЦИН В.

НЕСКОЛЬКО ЗАМЕЧАНИЙ
О ПУТЕШЕСТВИИ ДЖЕНКИНСОНА В ХИВУ
В 1559 ГОДУ

В числе исторических документов, на которые опираются сторонники мнения, что Аму-Дарья текла в исторические времена в Каспийское море, одно из первых мест принадлежит описанию путешествия в Хиву английского купца Дженкинсона и данным, сообщаемым Абуль-Гази-ханом, знатоком тех местностей, — где он жил и действовал.

На путешествие Дженкинсона обращали внимание, между прочим, и все более крупные представители науки, занимавшиеся вопросом об Аму-Дарье, каковы гг. Эйхвальд (Eichwald. Alte Geographie des Caspischen Meeres, des Kaukasus und des suedlichen Russlands, S. 108 u. ff.), Гумбольдт (Humboldt. Asie centrale. T. II, p. 226. et ss.), Циммерман (Zimmermann. Denkschrift ueber den unteren Lauf des Oxus. Berlin 1845.) и Ленц (Lenz. Ueber den frueheren Lauf des Amu-Daria. Mem. de l'Acad. de sc. de St-Petersbourg. T. XVI, № 3, p. 17-25.). В последнее время о нем снова несколько раз было упомянуто специалистами по Аму-Дарьинскому и близко соприкасающимся с ним вопросам. Из них следует, — исключая ученых, просто цитирующих Дженкинсона, — в особенности упомянуть гг. Н. Веселовского и Г. Стебницкого. Г. Веселовский дает полный [4] перевод того отрывка из путешествия Дженкинсона, помещенного в первый раз в Hakluyt's Principal navigations, который имеет непосредственное отношение к вопросу о бывшем течении Аму в сторону Kacпийского моря (Н. Веселовский. Очерк историко-географических сведений о Хивинском ханстве, стр. 111-123.); г. же Стебницкий делает общее замечание, чем должен быть тот залив Каспийского моря, на который вышел Дженкинсон, и его мнение тожественно с нашим (Стебницкий. Заметки о Туркмении. Зап. Кавк. отд. Геогр. Общ. Т. VIII.).

Дженкинсон пишет о местности как очевидец, и его данные имеют вообще значение данных дневника путешественника; Абуль-Гази же говорит, что во время походов на Туркмен Софиан-хана (Веселовский, стр. 6.), ханствовавшего в Хивинском ханстве в начале XVI века, между ханами Хасан-Кули и Буджуга-Ханом (Веселовский, стр. 102-104), Аму поворачивала у Ургенча на запад, потом на юг, потом снова на запад и при Угурджэ впадала в Каспийское море (Г. Веселовский относительно Угурджэ полагает (стр. 104, прим. 1) следующее: «Название местности Угурджэ встречаем, кажется мне, у Муравьева, под именем Демурджем. Колодец этот расположен недалеко от Каспийского моря». Эта догадка совершенно излишняя в виду следующего, не замеченного г. Веселовским, факта: Не могу утверждать, существует ли на восточном берегу Каспийского моря пункт (урочище?) с этим именем, но против устья Аджаиба, южного рукава Узбоя, в море находится остров Огурчинский. «Огурчинский» и «Огурджинский» — очевидно, два видоизменения одного и того же слова, а приняв в расчет, как легко переходят друг в друга в тюркских словах у и о при произношении их Русскими, в особенности мало знакомыми с языком и запоминающими слова понаслышке, или при чтении их (см. у г. Веселовского, стр. 93: имена Узбекских родов по кн. Нассяд Намяти Узбеккия — по чтению г. Ханыкова: Куралас, Уйрат, Унгут, а по Джами-Эт-Теварих — по чтению И. Н. Березина: Хорлас, Ойрат, Онгут), нужно по всей видимости слова «Угурджинский», «Огурджинский» и «Огурчинский» считать за модификацию одного слова и искать Угурджэ не на колодце Демурджем, а как раз на берегу против Огурчинского острова.).

Дженкинсон и Абуль-Гази — в самом деле неоспоримые авторитеты в этом вопросе, и им нельзя не верить, [5] или точнее, им следует верить на столько, что в виду их показаний можно совершенно оставить в стороне греческих и арабских писателей по этому вопросу, в уверенности, что их указания прольют на дело разве немного более света, сравнительно с Дженкинсоном и Абуль-Гази.

Но Дженкинсон, рядом с фактами, в которых нельзя сомневаться, дает такие указания, которые или вполне невероятны, или такие, в которых легко признать собственные соображения и неправильные представления Дженкинсона о вещах, лишь слышанных им; таков, например, рассказ о реке Ардок, текущей на север, уходящей под землю, текущей под землею 500 миль и впадающей в озеро Китай, из которого дальше вытекает Обь.

Эта смесь вещей, истинность которых очевидна, и вещей совершенно на первый взгляд непонятных, но рассказанных тоном очевидца, в соединении с очевидными рассказами по слуху, производит такое впечатление, что отрицалась даже подлинность самого путешествия Дженкинсона. Но г. Роберт Ленц, основательно разобравший маршрут его в последнее время, отнесся к нему с полным доверием и весьма обстоятельно доказал подлинность этого путешествия, а равным образом выяснил и то, в чем Дженкинсон наиболее заслуживает доверия.

Но и г. Ленцу пришлось остановиться над некоторыми пунктами и прибегнуть к догадкам, недостаточно сильно обставленным.

Пункт, на котором Дженкинсон дает всего больше хлопот тому, кто должен разобраться в его маршруте, насколько из него выясняется вопрос о старом русле Аму, есть вопрос, на какой залив Каспийского моря он вышел во время своего путешествия, и где находился укрепленный город (castle, Schloss, — замок, в переводе г. Ленца, укрепленный город, по переводу г. Веселовского) Селлизюр. Данные для определения этого заключаются в следующем: [6] Дженкинсон уже на Мангышлаке занят сборами из «этой приморской страны» в область Селлизюр, отстоящую от берега на 20 дней пути. 14-го сентября он выступает в путь на Селлизюр и 3-го октября (По Ленцу, S. 118-119, и Веселовскому, стр. 114.) (или 5-го) (По подлиннику, у Гаклюйта.) приходит к заливу Kaспийского моря, т. е., через 20 или 22 дня. Весь путь совершен им по степи, где не было ни оседлых, ни кочевых жителей, и попадавшаяся вода была солоноватая или совсем соленая, в старых, глубоких колодцах. В заливе Каспийского моря Дженкинсон нашел очень свежую и пресную воду. В этот залив — говорит он — и впадала прежде река Оксус.

От залива Дженкинсон поднялся 4-го октября (Почему гг. Ленц и Веселовский и думают, что он пришел на это место 3-го, а не 5-го октября.) и через семь дней пришел в Селлизюр (9-го октября, стало быть, не через 7, а через 5 дней?). 14-го он выходит из Селлизюра и 16-го вступает в Ургенч. Город Селлизюр расположен на высоком холме. Местность на юг от него весьма плодородна. Вода для орошения проведена из Оксуса; оттого река и не впадает в Каспийское море, как это было прежде.

Стало быть, от берега Каспия на Мангышлаке Дженкинсон вышел к заливу через 20-22 дня пути, через 5-7 дней он пришел к Селлизюру, а через 2 дня в Ургенч. Стало быть, далее, Селлизюр отстоит от залива на 5-7 дней, а Ургенч на 7-9 дней. Принимая день перехода в 30 верст, мы получим, что первый путь Дженкинсона от Мангышлака до залива = 600 верстам, второй от залива до Селлизюра = 150-210 верстам, и третий от Селлизюра до Ургенча = 60 верстам; стало быть, Ургенч отстоит от залива на 210-350 верст.

Несообразность выходит полная. Ученые, разбиравшие [7] маршрут Дженкинсона прежде г. Ленца, соглашаются с указанием Дженкинсона, что это залив Kaспийского моря, и именно Кара-Бугаз (Humboldt. Asie centrale. Т. II, p. 230; Zimmermann. Ueber den unteren Lauf des Oxus, S. 179-185 По Циммерману Кара-Бугаз в то время продолжался далеко на запад.). Г. Ленцу первому ясно бросилась в глаза эта несообразность (Lenz. Ueber den fruеheren Lauf des Amu-Daria, S. 23.), так как Кара-Бугаз соленое, даже садящее соль озеро, т. е. озеро с насыщенным рассолом (Если бы даже принять взгляд Циммермана, при котором его вдвигающийся далеко в материк Кара-Бугаз представляет, конечно, иные особенности, чем нынешний Кара-Бугаз, то все-таки вода его должна быть солоноватою водою Каспия.). А залив Дженкинсона — пресноводный. Поэтому, г. Ленц, не принимая, странным образом, в расчет, что и в Аральском море вода тоже не пресная, и основываясь на невозможном расстоянии залива Дженкинсона от Ургенча, если бы это был Кара-Бугаз, предположил, что Дженкинсон вышел к Аральскому морю. Но г. Веселовский (Веселовский, стр. 115.) находит это тоже мало вероятным и полагает, что Дженкинсон вышел не к самому Аральскому морю, а к его заливу Айбугиру, «который раньше — едва ли в том можно сомневаться — омывал южный склон Усть-Урта» (В этом не только можно, но и должно сомневаться. Если Айбугир омывал южный склон Усть-Урта, то он покрывал и старое русло реки, и тогда не могло быть никакой речи о течении Оксуса в Kaспий. Если об этом была речь, то старое русло было уже на виду, а следовательно, Айбугир не доходил до тех мест, у подножья южного Чинка, куда вышел Дженкинсон, т. е, на 210-350 в. от Ургенча. Да наконец, тогда Дженкинсон, вероятно, долго шел бы по его берегу, имея его на севере, так как без обхода его он не мог бы попасть в Ургенч. Южный склон Усть-Урта, по всей вероятности, омывался Арало-Каспием, а не Айбугиром.). Но как то, так и другое мнение неверно: Айбугир, раз он стоял в связи с Аралом, не мог быть пресноводным, да еще с «очень свежею» водою. Кроме того, для каждого путешественника, в особенности в степи, где ориентирование необыкновенно легко и прочно, — ясно, что, идя с севера на юг и оставив на западе [8] Каспийское море «справа», нельзя было никаким путем придти к мысли, что залив, открывающийся на востоке «слева», есть залив того самого моря, которое остается все время в правой стороне. Между тем Дженкинсон прямо говорит, что его залив есть залив Каспийского моря, т. е. того моря, которое находится у него на западе, с правой стороны, и которое он оставляет, направляясь на Селлизюр и Ургенч. Итак, снова возникает тот же вопрос, центральный для всего этого вопроса: «Куда же вышел, идя с Мангышлака, Дженкинсон? На какой пресноводный залив?». То, что в заливе была пресная вода, подлежит сомнению всего меньше, и в этом Дженкинсон всего труднее мог ошибиться, в особенности после солоноватой или даже соленой воды на пути от Мангышлака. Очевидно, что ни на залив Каспийского моря, ни на залив Аральского. В том и другом море вода не пресная и для питья не годная.

Но для более ясного ответа на этот вопрос, посмотрим сначала, где шел Дженкинсон. Расстояние в 600 верст от берега моря на Мангышлаке приходится, примерно, действительно, на некоторый пункт в области старого русла Аму-Дарьи, в расстоянии около 60 верст от Ургенча, или же на берег Аральского моря, где-нибудь в урочищах Аджибай и Кын-Камыш. Но это может иметь место только в том случае, если Дженкинсон шел через Усть-Урт (г. Веселовский же говорит: «между тем Дженкинсон не говорит, что он подымался на Усть-Урт, да и по его описанию видно, что он там не был» (Веселовский, стр. 114-115.). Это так и есть; по крайней мере в его описании встречаются указания на факты, которые могут иметь место как раз на Усть-Урте; а именно: он шел в области солоноватой воды или даже соленой, находившейся в старых глубоких колодцах, [9] да дня по 2-3 и такой воды не попадалось. Из моего личного знакомства с степью, как далеко оно простирается, источники пресной воды — колодцы, копани в песках, бывают небольшой глубины (Аленицин. Об источниках пресной воды на берегах Аральского моря. Труды Арало-Каспийской экспедиции. Вып. V.), и по свойствам почвы они едва ли могут быть старыми. Во-первых, вырытые в песке колодцы легко осыпаются, а во-вторых, их легко вырыть снова; старые же и глубокие колодцы, скорее всего, указывают, что они рыты в плотной почве, и такие расстояния между ними, как два и три дня, указывают, что эти колодцы не легко роются, или что присутствие воды под землею не так очевидно, чтобы можно было рыть их чаще. Здесь именно колодцы должны быть значительной глубины и могут быть старые. Дженкинсон шел, поэтому, в области твердых почв, в области глинистой степи; а так как шел он осенью, то всякая растительность на такой степи была за лето начисто выжжена, — и как это можно ожидать на глинистой степи a priori, он не мог встретить здесь кочевьев, которых он, действительно, и не встретил. Область же глинистой степи между Каспийским и Аральским морями есть область Усть-Урта. Усть-Урт, в самом деле, изрыт колодцами по направлению караванных путей, а те родники, которые я лично наблюдал на его обрыве, находятся на горизонтах, значительно более низких, чем горизонт степи. Притом, действительно, и расстояния между колодцами здесь значительны. Дженкинсон шел, стало быть, через Усть-Урт, и пройдя 600 верст, должен был выйти, как сказано, где-то на старом русле Аму к своему заливу, или к Аральскому морю. Он вышел на пресную воду, стало быть, не к Аральскому морю (А еще менее, разумеется, к Кара-Бугазу.). Но что же это за пресноводный бассейн в пространстве между Аралом и Каспием? В настоящее время, [10] благодаря прорыву Аму в сторону Каспия, мы имеем ответ на это. Это — Сары-камыши (Г. Стебницкий и высказал, без всяких, впрочем, пояснений и доказательств, что Дженкинсон вышел к Сары-Камышским озерам. Зап. Кавк. отд. Г. Общ., т. VIII, стр. 171.), очень большое озеро, которое по объему Дженкинсон мог принять за залив моря, и так как, уходя в Ургенч, он оставлял его на западе, то конечно, — за залив Каспийского моря. В этом случае исчезает у Дженкинсона и вся несообразность в показаниях расстояний, т. е. если расстояния и не будут точными, то неверности его показаний будут колебаться в пределах возможных, при определении расстояний глазом и переходами, ошибок, и показание о 210-350 верстах от Ургенча до Сары-Камышей отвечает действительности. Дженкинсон пошел дальше, имея на юге орошенную местность, что вполне естественно, так как туземцы не замедлили воспользоваться Саркрауком, а что они вдвигались сюда с своими гидротехническими сооружениями, это свидетельствует плотина Урун, находящаяся между колодцами Декча и Сары-Камыш, при начале области Сары-Камышских озер. Тогда справедливо также и замечание Дженкинсона, что жители могли разобрать всю воду той реки, которая впадала в его залив, на орошение до того, что она прекратила свое течение в залив, в который впадала когда-то (Циммерман прилагает к своему Denkschrift копию с карты к путешествию Дженкинсона: «Fragment der Karte aus Ortelius Theatrum Orbis Terrarum 1570, Russiae, Moscoviae et Tartariae Descriptio Autore Antonio Jenkenson Anglo, edita Londini Anno 1562» и затем переносит узкий и длинный залив, изображенный на этой карте и доходящий, вдвигаясь далеко в материк почти до Селлизюра, на свою карту нижнего течения Оксуса и пр. В результате получается, что слепой конец залива попадает как раз около того места, где находится Сары-Камышская котловина. Приняв Сары-Камыши за конец залива Каспийского моря и определив положение виденного им берега в степи, Дженкинсон и не мот дать много представления о местности, как то, которое показывает его карта. У него имеются две данные: виденный им фактически берег бассейна, положение которого ему известно, и кроме того, предположение, — так как соединения своего залива с Каспием он не мог проследить в то короткое время, какое он находится вблизи воды своего «залива», — что это залив Каспийского моря. Дальнейший прием в образовании его представления состоит, конечно, в том, чтобы представить себе направление, форму и пр. берегов этого залива от пункта наблюдения до Каспия. Узкость залива на каре к путешествию Дженкинсона может также служить доказательством этого: он не делал съемки, а только хотел указать, что вода, на берегу которой он был, продолжается до самого Каспия, что вполне достигалось и узким заливом.). Все [11] это, повторяю, приобретает значение очевидности. Сары-Камыши, как показывает случай недавнего прорыва Аму, были обязаны своею водою именно этой реке, — потому она и была пресною, — а так как эта ветвь Аму не была велика, то понятно, что ее можно было развести по арыкам, но это не относилось к главной реке (Ардоку??); Селлизюр же, таким образом, судя по его положению на высоком холме и по расстоянию от Ургенча, был, действительно, расположен где-то, как справедливо полагают гг. Ленц (Lenz. S. 21.) и Лерх (Lerch. Khiwa und Kharezm. Карта (Vezir).), на склоне Южного Чинка.

Но при этом толковании наносится решительный удар значению данных Дженкинсона, как указаний на то, что Аму в XVI столетии текла в Kacпийскоe море. Очевидно, ее ветвь достигала до пресноводного бассейна, а не до моря, и как мы показали, этот пресноводный бассейн, вероятнее всего, есть Сары-Камыши.

Но здесь нельзя упускать из виду одного серьезного обстоятельства: вода нынешних Сары-Камышских озер вовсе не пресная, a «Brackwasser» (См. сообщение Петрусевича в заседании Геогр. Общ. 23-го марта 1879 года.). Стало быть, у нас выскальзывает из под ног вся почва для аргументации. Но дело в том, что Дженкинсон застал Сары-Камышские озера, несомненно, очень многоводными. Если он считает виденный им бассейн за залив Каспийского моря, то без всякого сомнения, он видел перед собою безбрежную массу воды. По прекращении же воде доступа из [12] рукава, вливавшегося временно в Сары-Камышскую котловину, — положим, вследствие того, что вода его была разобрана на орошение, как говорит Дженкинсон, — бассейн Сары-Камышской котловины должен был высохнуть до известного предела. Неизбежным сопутствующим явлением такого высыхания должна быть концентрация солей, присутствие более или менее значительного количества которых нужно предполагать в воде каждого замкнутого бассейна этой местности, так как окружающие почвы содержат соль, и она необходимо вносится в бассейны потоками атмосферной воды. Словом, если Дженкинсон подходил к Сары-Камышской котловине вскоре после наводнения ее Аму-Дарьинскою водою, то он мог иметь дело еще с сильно разбавленною пресною водою «Brackwasser» Сары-Камышей.

Относительно Кара-Бугаза и Арала никакое подобное объяснение не может иметь места. Если же, таким образом, озера Сары-Камыш дают нам разгадку и разъяснение всей путаницы, которую мы находим у Дженкинсона, и которая решительно не объяснима иным путем, то мы получаем в то же время намек на то, как надо понимать и сообщения на этот счет Абуль-Гази, относящиеся к очень близкому времени, к началу XVI же столетия, ко времени Coфиан-хана, т. е. времени, предшествующему посещению Хивы Дженкинсоном (См. сочинение Веселовского, стр. 103-104 и 110-111.).

По всей видимости, мы имеем здесь случай, совершенно аналогичный тому, что случилось на Аму в 1878 году. Река, текшая некогда в Каспий и изменившая свое течение вследствие космических причин, сохранила сначала слабый рукав в сторону Каспийского моря и наклонность при временных сильных многоводиях прорываться частью своих вод в старое русло. Может быть, что при таком именно прорыве в начале XVI столетия рукав реки и [13] проходил далеко в сторону Каспия, — может быть, даже достигал Каспия (Тогда присутствие пресной воды в Сары-Камышской котловине разумеется само собою.), и может быть, что время сильного многоводья реки, т. е. значительного притока воды из области верховьев (Об этом подробнее мы говорим в имеющей вскоре выйти в свет записке: «Современное положение Аму-Дарьинского вопроса».), захватывало несколько лет сряду. Но затем, по возвращении условий к норме, количество воды в старом русле должно было постепенно убывать, рукав укоротился до Сары-Камышской котловины, а затем перестал вливаться и в эту котловину. Эту стадию и застал Дженкинсон. Незначительность промежутка времени между положением дел, описываемым Абуль-Гази, и положением, которое изображает Дженкинсон, вполне подтверждает справедливость нашего взгляда. «Буджуга-хан был современник Бухарскому хану Убейд-Хану (Веселовский, стр. 104.)... Убейд-хан ханствовал... с 939 по 946 год (1523-1523 гг. - 1539-1540 гг.» (Веселовский, ibid, прим. 6.). А Буджуга-хан был преемник Софиана. Время между Софиан-ханом и Дженкинсоном выходит около 40 лет. Если же в 40 лет перестала вода, как это было при Дженкинсоне, доходить и до Сары-Камышской котловины, то очевидно, что как случай проникновения ее до Каспия, так и прекращение течения ее в эту сторону, не были такими крупными явлениями, каким может быть прочное изменение течения всей массы Аму-дарьинских вод. По всей вероятности, как сказано выше, случай Абуль-Гази-хана был случаем образования временного рукава при преходящем многоводии реки, и Дженкинсон застал последние стадии его исчезновения.

В заключение повторим выводы из нашего рассуждения в виде следующих положений: [14]

1) Дженкинсон шел с Мангышлака через Усть-Урт и вышел к некоторому пресноводному бассейну.

2) Бассейн этот был Сары-Камышскою котловиною, наполненною водою, при посредстве образовавшегося при случайном многоводье временного рукава от главной реки, который направлялся по старому руслу.

3) Укрепленный город Селлизюр (или Везир других авторов), по всей вероятности, находился там, где указывают гг. Ленц и, более точно, Лерх.

4) Аму-Дарья Абуль-Гази, впадающая в Каспий, есть, по всей вероятности, временный рукав реки, о котором упомянуто нами в положении втором.

Текст воспроизведен по изданию: Несколько замечаний о путешествии Дженкинсона в Хиву в 1559 год. СПб. 1879

© текст - Аленицин В. Д. 1879
© сетевая версия - Тhietmar. 2009
© OCR - Осипов И. А. 2009
© дизайн - Войтехович А. 2001