Комментарии

1. Библия, Псал., 86, 4, где под именем Рааба разумеется Египет. В речи Генриха библейские цитаты весьма часты.

2. Имеется в виду Зегебергский августинский монастырь в Гольштейне, относящийся к бременской епископии, а не бенедиктинский монастырь в Зигбурге близ Бонна на реке Зиге. Ср. A. Hansen. Scripres rerum Livonicarum, Bd I. Riga u. Leipzig, 1853, стр. 50 и 58 — (дальше в ссылках: Ганзен).

Время первого появления немецких купцов в Ливонии старались установить на основании следующего места Хроники (XXIX.9): "Много дел и славных дел совершилось в Ливонии во время обращения язычников к вере Иисуса Христа за 67 лет, истекших с тех пор, как ливонская гавань впервые найдена была бременскими купцам". Так как эти слова Хроники, согласно вносимой Ганзеном поправке в хронологию Генриха, относятся к 1226 году, то первое прибытие немцев в Ливонию и принято было датировать 1159 годом. Спор о том, откуда именно прибыли они, из Любека или из Бремена, на основании того же отрывка, решали в пользу Бремена.

Оба эти положения, высказанные первыми исследователями Хроники, Иог. Дан. Грубером (Ioann. Dan. Gruber. Origines Livoniae sacrae et civilis, seu chronicon Livon. vetus. Francof. et Lips. 1740) и Ганзеном (о. с., стр. 30-31, 50, примеч. c и d; 58-60), долгое время пользовались общим признанием, но ныне целиком отвергаются.

Слова, отмеченные выше разрядкой, отсутствуют в лучшем издании Хроники, принадлежащем В. Арндту (Monum. Germ. Hist., SS, XXIII, стр. 231-332 и Oktav-Ausgabe), как отсутствуют и в рукописи № 2394 Рижской библиотеки (кодекс Скодейского), по которой издана В. Арндтом соответствующая часть Хроники. Известны они по editio princeps Грубера и перепечатке его у Ганзена. Издание Грубера сделано было по впервые найденной тогда рукописи, ныне числящейся под № XXXIII.1746 в Landesbibliothek в Ганновере, а эта рукопись (т. н. кодекс "о") принадлежит к группе интерполированных и, в результате многих весьма тщательных изысканий (С. Schirren. Codex Zamoscianus beschrieben und in seinen Varianten dargestellt в Festschrift d. Gel. Estn. Ges. zu Dorpat zum 50 Iubilaum der Kurl. Ges. fuer. Lit. u. Kunst in Mitau; Berkholz. Sitzungsber., Riga, 1874, стр. 48-53; R. A. Cederberg. Die Handschriften d. Chronik Heinrichs v. Lettland — по эстонски в Dorpater Histor. Zeitschrift, 1922, Dorpat, 1923 (заимствуем из работы Л. Арбузова — см. след.); L. Arbusow. Die handschritfliche Ueberlieferung des "Chronicon Livoniae" Heinrichs von Lettland в Acta Universitatis Latviensis, XV, 1926, стр. 236-243 и сл., 266. Устанавливается между прочим тождество кодекса "о" с codex Oxenstierna, родоначальником всех интерполированных рукописей Хроники) датируется 1550-1575 гг., причем, как установлено, содержит ряд заимствований из печатных изданий первой половины XVI века (Chronographia ecclesiae christlanae Генриха Панталеона, впервые изд. в сентябре 1550 г. в Базеле; Chronologia Ioh. Funccii, впервые изд. в 1552 г. в Кенигсберге; может быть, также Vandalia A. Krantz'a, впервые напечат. в 1519 г., и др.).

В частности, интересующий нас отрывок Беркгольц считал заимствованием из Хронологии Функция. Там сказано: "В этом году (1158) какие-то купцы (бременские, как умозаключают, исходя из сопутствующих обстоятельств [circumstantiis], желая попытать счастья и познакомиться с разными местами на суше и на море..." (перев. наш). Год 1158 заимствован тут из составленной в начале XVI века Jungere Hochmeisterchronik, но бременцы не упоминаются ни в Хронологии Функция, ни в этой хронике. Беркгольц считал мысль о бременцах догадкой автора Хронологии (ex circumstantiis colligitur), основанной на позднейшей зависимости рижской церкви от Бремена, о чем Функций мог знать и из Hochmeisterchronik и из Кранца. Наоборот, Hausmann и Hohlbaum в издании хроники Renner'a (1876, стр. XI и сл.) доказывали, что источником этого известия были для Функция бременские хроники (Rynesberch и Schene — конец XIV в.; см. Lappenberg, Brem. Gesch.-qu., стр. 62 и мн. др.). Л. Арбузов, автор последнего исчерпывающего исследования о рукописной традиции Хроники Генриха (о. с., стр. 242), вновь пересмотрев обоснования этих мнений, присоединяется к точке зрения Беркгольца.

Таким образом, отмеченное нами место, как несомненная интерполяция (притом очень поздняя) не может служить опорой выше приведенных хронологических соображений.

Дата прибытия Мейнарда выводится из следующего отрывка Хроники (XXIX.1): "и вернулся каждый в свою деревню, к своему полю, стали пахать и сеять в полной безопасности, которой не видали уже сорок лет, так как литовцы и другие племена ни до начала проповеди слова божьего в Ливонии, ни после крещения жителей никогда не оставляли их в покое и безопасности".

Поправка Ганзена относит конец упомянутого сорокалетия к 1226 г., а начало, следовательно, к 1184 году. Ср. Ганзен, о. с., стр. 30-31, 58-59 (примеч. Грубера). См. также Е. Pabst. Heinrichs von Lettland Livilfindische Chronik. aus dem Lateinischen uebersetzt und eriautert. Reval, 1867, стр. 4. (Дальше в ссылках: Пабст).

3. Русских князей Хроника везде именует reges (дважды — IX.10 и XI.9 — о Вячко и однажды — XV.13 — о Владимире Мстиславиче: regulus), то есть ставит их в уровень с королями Дании, Швеции, Германии, а иногда дает им, в частности в. князю новгородскому (XV.8, XXI.2, XXVI.2), реже — князю полоцкому (ХХ.З, XXV.2) и однажды в. князю киевскому (XXV. 1) даже титул magnus rex. Мы не сочли возможным устранить этот оттенок в переводе.

Наоборот, вожди ливов, эстов и др. называются в Хронике senior, изредка princeps ас senior (Х.8, XXI.2), лишь Каупо, пользующийся особым вниманием автора, однажды назван quasi rex et senior (VII.5).

"Король полоцкий" изображается здесь, как сюзерен страны, и в этом нет преувеличения. По словам одного из новейших исследователей истории Прибалтики, М. ф. Таубе (Michael v. Taube. Russische u. Litauische Fuersten an der Duena zur Zeit der deutschen Eroberung Livlands (XII u. XIII Jahrh.) — в Jahrbuecher fuer Kultur u. Geschichte d. Slaven, NF, Bd XI, Heft III-IV. Breslau, 1935, стр. 391 (дальше в ссылках: Таубе)), "русские, туземцы, немцы и, наконец, религиозно-политический центр тогдашнего западного мира (Рим) — смотрели на эту страну (Ливонию конца XII — нач. XIII в. — С. A.)f как на часть Руссии": папа Клемент III в 1188 году утверждает епископство Икскюль in Ruthenia (F. G. v. Bunge. Liv-, Esth- und Kuriandisches Urkundenbuch, Bd I. Reval, 1853, № 10); Гонорий III в 1224 г. именует ливонских епископов с их сотрудниками fideles per Russiam constituti (ibid., № 66); Урбан IV в 1264 г. считал восточную Лэтгалию лежащей in regno Russiae (ibid., № 380).

В отличие от более северных (эстонских) обрастей, не раз бывавших объектом (обыкновенно мало удачных и непрочных) завоевательных предприятий варяго-руссов в X-XI вв., а затем — целью многих походов новгородских и псковских князей в XII-XIII вв.; в отличие также от восточной лэтгальской окраины (областей Адзелэ и Толовы), платившей день Пскову, но управлявшейся своими старейшинами, полоцкое княжество было не только весьма давним и прочным центром постоянной, "оседлой" русской власти в Ливонии, но и единственным до немцев центром "государственной" организации там вообще.

Полоцк — один из древнейших русских городов до половины XII в. наследственное владение потомков Рогволода, упоминается в наших источниках уже с половины IX в. (ПСРЛ, I, стр. 9 под 6370 г.), а в скандинавских сагах, под именем Palteskja, относится к еще более раннему времени (Antiquites Russes, t. I, стр. 105 (из Oervaroddsaga); II, стр. 170-211).

Вместе со своими уделами (Герцикэ, Кукенойс и, вероятно, еще иными) княжество полоцкое в XII в. владело всем средним течением Двины, примерно, от Двинска до Ашерадена, а в более древнее время, может быть, и нижним течением вплоть до моря, судя, по крайней мере, потому, что в раскопках к западу от Ашерадена находят предметы со знаками рюрикова рода (трезубец Владимира) (Таубе, о. с., стр. 373, прим. 7; 391, прим. 5 и 477 и сл.). К северу от реки княжество охватывало территорию вплоть до линии, идущей от устья р. Трейден-Аа к истокам р. Эвста.

Напрасно было бы, однако, предполагать, что вся эта, сравнительно обширная территория в одинаковой степени была освоена Полоцком. И старые и новейшие исследователи склонны рассматривать, как непосредственное владение князя полоцкого и удельных князей Герцикэ и Кукенойса, лишь ближайшие к политическому центру княжества местности, считая более отдаленные только "сферой влияния" соответствующего князя, где "подданство" ограничивалось не всегда регулярной данью и, временами, военной повинностью (И. Беляев. История Полотска. М., 1872, стр. 3 и сл., 15 и сл., 21 и сл.; В. Е. Данилевич. Очерк истории Полоцкой земли до конца XIV столетия. Киев, 1896, стр. 113; Ф. Ф. Кейсслер. Окончание первоначального русского владычества в Прибалтийском крае. СПб. 1900, стр. 2-3; Таубе, о. с., стр. 376-377, 389-390 и др.).

Не преувеличивая ни внутренней организованности самой русской власти в Ливонии, ни глубины ее политического и культурного влияния на местное население, необходимо отметить следующие факты: а) это была старейшая "государственная" власть в стране; б) князья Полоцка были не только de facto давними властителями ливов, но и юридически признавались в этом качестве даже противниками и соперниками (немцами); в) следы длительного русского влияния сохранились в общественно-политической и культовой лексике местных языков, а также и в топонимике. Ср. L. Arbusov. Fruehgeschichte Lettlands. Riga, 1933, стр. 42-46; Таубе, о. с. стр. 382 и сл., и др.

Неудивительно при таком положении, что немцы, тотчас по прибытии, обращаются именно к князю полоцкому за разрешением проповеди, а в дальнейшем вынуждены считаться с его противодействием, как с самым серьезным препятствием их закреплению и их независимости в Ливонии.

Исконной княжеской династией, наследственно владевшей Полоцком, были, как уже сказано, рогволодовичи, потомки известного нашей летописи Рогволода, в половине X в. (до Владимира св.), бывшего независимым владетелем Полоцка. Ряд обстоятельств (своеобразие княжеских имен этой династии, почти постоянная изолированность полоцкой политики от политической жизни рюриковичей, родовая ненависть и столетняя борьба между потомками Рогволода и "внуками Ярослава" в 1021-1129 г. и мн. др.) позволяет думать, что "внуки Рогволода" не принадлежали к Рюриковичам, так как и первый из них, Изяслав, сын Рогнеды, не мог быть сыном Владимира (о хронологических несоответствиях см. Таубе, о. с., стр. 395).

Ко второй четверти XII в. рогволодовичи настолько ослабели во внутренних распрях и борьбе с ярославичами, что не могли уже удерживать господство в Полоцке: со второй половины века на полоцком престоле появляются и князья из смоленских рюриковичей и, повидимому, литовские князья (ср. Таубе, о. с., стр. 396 — 398).

Князь Владимир, так часто и так определенно далее упоминаемый в Хронике, доныне представляет собою одну из загадочных фигур в генеалогии полоцкого дома, вообще изобилующей неясностями. В наших летописях его тридцатилетнее княжение нигде не упоминается. Нет его имени и в Слове о полку Игореве, хотя трое или четверо других князей полоцких поименно названы там. Вместе с тем, по скудости источников, оказывается невозможно подойти к вопросу и с другой стороны: нельзя установить, кто же именно княжил в Полоцке в последние 15 лет XII в. и в начале XIII.

Попытки генеалогически определить князя Владимира полоцкого делались не раз (М. Таубе в упоминавшейся работе (стр. 398 и прим. 19) насчитывает до девяти неудачных гипотез, напрасно, впрочем, ссылаясь при этом на Rafn'a (Antiques Russes. Copenhagen, 1850, стр. 482 и сл.), который будто бы "gibt sich die Muehe alle diese Hypothesen nachzupruefen", чего на самом деле у Рафна вовсе нет.). Н. М. Карамзин (ИГР, изд. 5, т. III, стб. 53-54), упоминая Владимира, говорит (ibid., примеч. 87): "Кто после Всеслава Васильковича, или 1181 года, княжил в Полоцке, не знаем. У Володаря минского был сын Василько: не он ли назывался и Владимиром?" Пересказывая далее сообщение Татищева, ссылающегося на пропавшую Хрущевскую летопись, о войне Василька Ярополковича дрогичинского в 1182 г. с Владимиром Володаревичем минским, Карамзин заканчивает так: "Сие известие могло бы служить доказательством, что сын Володарев назывался Владимиром, если бы не смешано было с явной ложью".

Рафн в Antiques Russes (I, стр. 483), более определенно держится той же версии, считая Владимира сыном Володаря Глебовича минского и, может быть, братом Василька.

Н. П. Лыжин в статье "Два памфлета времен Анны Иоанновны" (Известия Академии Наук по отдел. русского яз. и словесности, т. VII, СПб., 1858, стр. 49-64; см. ниже примеч. 37) неудачно отождествлял Владимира полоцкого с Владимиром Рюриковичем, упуская из виду, помимо всего прочего, то, что последний родился только в 1187 г., тогда как первый, по Хронике, уже в 1186 г. княжит в Полоцке (См. разбор мнения Лыжина у Довнар-Запольского (Очерк истории Кривичской и Дреговичской земель до конца XII ст. Киев, 1891, стр. 161)). Не более основательна гипотеза И. И. Срезневского (Известия Акад. Наук, т. VI, СПб., 1858, стр. 165), видевшего в действующем лице Хроники Володаря Глебовича минского, что едва ли вероятно, так как Владимир, по Генриху, умер в 1216 г., а это для Володаря, кажется, слишком поздно.

Боннель (Russisch-Livlaendische Chronographie. S. Petersb., 1862: Commentar., стр. 234-235) считал Владимира Хроники сыном Всеслава Васильковича, княжившего в Полоцке в 1180-1181 гг. Того же мнения был и В. Е. Данилевич (о. с., стр. 108-109)* (*И. М. Краснопёров (Очерк промышленности и торговли Смоленского княжества с древнейших времен до XV в. в "Историческом Обозрении", т. VII, СПб., 1894, стр. 83) называл Владимира Васильковичем, что, по отзыву Данилевича (о. с., стр. 109, прим. 79) "не основано ни на чем".), а Довнар-Запольский (Очерк истории Кривичской и Дреговичской земель, стр. 161-163), воздерживаясь от установления отчества Владимира, все же считал его — преемником Всеслава Васильковича.

В последнее время интересующий нас вопрос затронут был в двух работах: N. Baumgarten. GeneaIogies et manages occidentaux des Rurikides russes du Xе au XIIIе s. (Oriental. christian, vol. IX, № 35, 1927, стр. 32-33 и 36) и M. Таубе, о. с., стр. 396-399. Баумгартен определяет Владимира, князя полоцкого и минского, как сына Ростислава Романовича полоцкого (1151-1158) и кн. Софии Ярославны волынской, ссылаясь при этом на Татищева ("Le nom de son рeге n'est donne que par Tat. — История Российская, III, 247").

Наконец, M. Таубе возвращается к определению Рафна: установив, что после Всеслава Васильковича начинается неясный период в истории полоцкого княжения, а в 90 гг. XII в. в Полоцке, вероятнее всего, сидел литовский владетель Мингайло (Ср. Голубинский. История русской церкви, 1.2; Антонович. Монографии по истории зап. и юго-зап. России, I. Киев, 1885, стр. 23 (на основании ряда литовских хроник, напр. Быховца — ПСРЛ, XVII, 479)), М. Таубе относит начало княжения Владимира ко времени более позднему, чем в Хронике, а именно к 1200 г. (Известие Хроники, относящееся ко времени, когда автора не еще не было в Ливонии, может быть, по мнению Таубе, заподозрено в смысле хронологической точности), а самого Владимира считает сыном Володаря, ссылаясь на Хрущевскую летопись. По мнению М. Таубе, Владимир Володаревич, по смерти всех сыновей Василька, как представитель соперничавшей с ним, близкой к литовцам линии минских Глебовичей, мог, следуя примеру отца, занять полоцкий престол.

Простой перечень всех этих противоречивых конъектур показывает, что вопрос о князе Владимире в окончательном виде пока неразрешим, недаром С. М. Соловьев, рассказывая (по Генриху) о русско- ливонских делах конца XII — нач. XIII в. и неоднократно упоминая "полоцкого князя", ни разу не называет его по имени (см. История России, изд. "Общ. Польза", I, стб. 609, 611, 613, 614, 617, 618) (В Русском Биографическом словаре это имя также отсутствует в перечне полоцких князей). Что же касается относительной вероятности, то ею для настоящего времени в наибольшей степени обладает определение Карамзина — Рафна — Таубе.

*

О дани ливов князю полоцкому говорит и Арнольд Любекский в Chronica Slavorum, кн. VII, гл. IX, 10 (Monum. Germ. Hist., Scriptor., XXI, стр. 212): "Король Руссии из Полоцка имел обыкновение время от времени собирать дань с этих ливов". Комментарий к этому месту Арнольда (не во всем правильный) см. у Ф. Кейсслера (Окончание первоначального русского владычества в Прибалтийском крае в XIII ст. СПб., 1900, стр. 9-11; по немецки: Der Ausgang der ersten russischen Herrschaft in den gegenwaertigen Ostseeprovinzen im XIII Jahrh. S. Petersb., 1897). Возражения Кейсслеру у H. Laakmann. Zur Geschichte Heinrichs von Lettland und seiner Zeit в Beitraege zur Kunde Estlands im Auftrage d. Estnischen Literaerischen Gesellschaft, XIII Bd, 2 Heft. Reval, 1933, стр. 58, прим. 3; см. также наши примечания 36 и 184.

*

Икескола — нынешний Икскюль на Двине выше Риги. По ливонски kula значит деревня. См. Пабст, о. с., стр. 4; A. Bielenstein. Die Grenzen des Lettischen Volksstammes in der Gegenwart u. im 13 Jahrh. St. Petersb., 1892, стр. 43,418, 421, 444; дальше в ссылках: Биленштейн.

4. Готландия — остров Готланд с крупным торговым городом Висби — на обычном пути из Германии в Ливонию.

*

Отрывок о крещении и обещании креститься, правильно переведенный по немецки Ганзеном и Пабстом, в единственном имеющемся русском переводе передан неточно: "обещали, хотя и ложно, что часть народа крестится перед началом постройки Икескольского замка, а когда замок будет совсем готов, то крестятся и остальные". См. Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края, т. I, Рига, 1877: Генриха Латышского Ливонская Хроника. стр. 75 (дальше в ссылках: ПС).

5. Первоначально имя Гольмэ (Holme), вероятно, относилось к наибольшему острову на Двине, называвшемуся просто Остров без всяких добавлений. Мейнард построил на Мартинсгольме, на восточной оконечности Далена свой второй бург и церковь. Позднее на северном берегу Двины, против Далена был выстроен другой замок, а окружающая область получила наименование Кирхгольма,. по латвийски Salaspils, т. е. "город на холме", по русски — Салачи. Ср. Биленштейн, о. с., стр. 42, 43.

*

Транскрипцию имен Uldenago и Gerweder в перечне крестившихся Г. Трусман считал ошибочной в издании В. Арндта и предлагал читать: Ulde, Nago. Ger, Weder, приводя мало убедительные соображения о возможности отдельного смыслового существования этих четырех именных "половинок", как будто этим (притом и слабо доказанным) фактом исключается противоположная возможность бытования тех же имен в слитной форме. См. Записки отд. русской и слав, археологии Русского археологического общества, т. VII, вып. 2, стр. 98-99: "О некоторых погрешностях в Ливонской хронике Генриха по изданию В. Арндта".

6. Архиепископом бременским был Гартвик II (1184-1207). Ср. В. Арндт, о. с., стр. 241, прим. 40.

Точная дата посвящения Мейнарда неизвестна: Арнольд Любекский (о. с., VII.9.1) указывает 1186 г., тут же, однако, ошибочно называя местом епископской кафедры Ригу (еще не существовавшую), вместо Икскюля.

7. Торейда — в окрестностях нынешнего Трейдена, соседняя с двинскими ливами, была центральной и главной областью ливов. Имение, замок и церковь Трейден доныне по латвийски называются старым именем Турайда. Торейда лежала по Обе стороны р. Аа (Койвы); к югу от нее была земля двинских ливов, с запада — море, с севера — округа Метсеполэ и Идумея, с востока — Венден и лэтигаллы. См. Биленштейн, о. с., стр. 47.

Фраза о жатве, правильно переведенная Ганзеном и Пабстом, в ПС переведена неверно: "дабы посевы были плодоноснее".

8. О человеческих жертвоприношениях ср. Adami Brem. De situ Danorum, 94; Ditmarus Merseburg., I. 1 (конец); Helmoldi Chron. Slavor., II, гл. 12, № 9. Также J. Grimm. Deutsche Mythologie, 2-е Ausg., стр. 627 и сл.

О гадании с конем и копьями ср. Saxo Grammaticus, Hist. Danor. 1. 14; Ditm. Merseb., VI, гл. 17 (в конце).

У Саксона (о Ругах): "Перед святилищем слуги обыкновенно размещали тройной ряд копий. Они соединялись попарно накрест и втыкались остриями в землю, а ряды разделялись равными промежутками. Если конь. эти ряды переступал сначала правой, а не левой ногой, предзнаменование считалось счастливым" (перев. наш).

9. Слова из 3-го письма Сульпиция Севера к его невестке Бассуле о смерти св. Мартина. Ср. Ганзен, о. с., стр. 55; В. Арндт, о. с., стр. 242 прм. 44.

*

"Бесхитростно. словами" — Библия, Притчи Солом., 14, 15.

10. Ватмал — грубая шерстяная ткань: у ливов wadmal у лэттов — wadmals. Ср. примеч. Грубера у Ганзена, о. с., стр. 56; В. Арндт о. с., стр. 242, прим. 45.

*

"Здравствуй, равви" — Библия, Матф. ев., 26, 49.

11. Папой в 1191-1198 г.г. был Целестин III. Судя по сказанному ниже в II.3, папой была дана и привилегия на проповедь крестового похода в отпущение грехов.

12. Шведский герцог, вероятно, ярл Бригер I, герцог остготландский. Ср. Ганзен, о. с., стр. 57; Пабст, о. с., стр. 11.

Готы — жители Готланда.

Куры принадлежали к племени ливов, жили на западном берегу Курляндии и северном выступе его.

Вирония — на северном берегу Эстонии.

13. Надгробная надпись, сохраненная у Chytraeus Saxon, кн. 31, л. 980, указывает, как дату смерти Мейнарда, 1196 г. См. Bonnel. Russisch-Livlaendische Chronographie. S. Petersburg, 1862; Commentar. стр. 43. День смерти, по этой надписи, 12 октября, в других источниках отнесен к 11 октября (Necrologium Luneburg. у Wedekind, Noten etc, III, 76) и даже к 14 августа (Gelenius. De admiranda sacra et civili magnitudine Coloniae Agripp. 1645, стр. 713). Ср. В. Арндт, о. с. стр. 242, прим. 50. О Мейнарде см. Е. Bonnell. Chronographie, стр. 42-43; ibid. Commentar., стр. 235; Pabst. Mefnhart Livlands Apostel, I-II. Reval, 1847-1849; Das Inland, eine Wochenschrift f. Liv-, Est- u. Curl. Geschichte, Geogr., etc., 1846, № 46; 1850, №№ 10, 18, 20, 31, 36 и 44.

*

"Слег в постель… созвал" — Библия, 1 кн. Маккав. 1, 5-6.

14. Lucca — Loccum в провинции Ганновер.

Бременский архиепископ — тот же Гартвик II.

Известия о Бертольде Альберта фон Штаде, Арнольда Любекского и Альберика см. у Ганзена, о. с., стр. 62-63 (примечания Грубера).

О времени пребывания Бертольда аббатом в Локкуме см. Scriptores rerum Prussiearum, II, 23, № 1.

15. "Место Риги" — место будущего города, по видимому, называвшееся так еще до его основания. Ср. примеч. Грубера у Ганзена, о. с., стр. 64.

О Рижской горе см. Hermanni de Wartberge chronicon Livoniae, herausg. v. E. Strehlke. Lpz., 1863(separatabdr. aus Scriptores rerum Prussic.), стр. 15 и 96; Livlaendische Reimchronik (Scriptores rerum Livonicarum, I, 532, стих 557); Биленштейн, о. с., стр. 36.

16. "Как псы на блевотину возвращаются" — Библия, Притчи Солом. 26, 11. В ПС пропущено.

"Речами, а не мечами" — игра слов; verbis, non verberibus (словами, а не ударами). У Ганзена (о. с., стр. 65): "mit Reden und nicht mit Ruten"; у Пабста (о. с., стр. 16): "in Liebe, nicht durch Hiebe"; В ПС — "любовью, а не побоями".

Понимая (о заложниках) colfigendae. causa в буквальном смысле "для сбора", Пабст отмечает: "следовательно, они согласились все же дать заложников", кажется, ошибочно.

17. В большинстве рукописей Хроники описание смерти Бертольда заканчивается фразой: nono Calendas augusti MCXCVIII, т. е. 24 июля 1198 года. По Арнольду Любекскому (о. с., кн. VII, гл. IX, 6), битва была летом.

Отыскивая "погрешности" в издании В. Арндта, Г. Трусман (Записки отд. русской и слав, археологии Русского археологического общества, т. VII, вып. 2, СПб., 1907, стр. 98-99) предлагал читать вместо: "tam equis, quam navibus. Livonum perdunt segetes (11.7) — "tam equis, quam manibus" (?). Мы не видим к тому ни малейших оснований и сочли бы такую поправку порчей текста. Оснований, впрочем, не приводит и автор "поправки".

18. "С плуга", то есть с участка земли, вспахиваемого одним плугом. Ср. Helmoldus, I, 12: "...подать с каждого плуга мера зерна. У склавов один плуг (aratrum) вырабатывает пара быков или один конь" (ibid. I, 14. 87). Ср. В. Арндт, о. с., стр. 244, примеч. 53.

19. Корабли и войско из Германии прибывали, как видно из дальнейших глав, около времени пасхи: ливы торопятся покончить дело до появления военной силы.

20. О принадлежности Альберта к роду фон Аппельдерн см. ниже прим. 360. Генеалогические соображения Грубера о нем же см. у Ганзена, о. с., стр. 67-69.

По мнению большинства исследователей Хроники, год "от воплощения" у Генриха начинается с 25 марта, от благовещения ("мариинский год"). Автор одной из последних работ о Генрихе — Роберт Гольцманн (Robert Holtzmann. Studien zu Heinrich v. Lettland в Neues Archiv der Gesellschaft fuer aelt. deutsche Geschichtskunde, Bd XLIII, Hannov. u. Lpz., 1922, стр. 159-212), как до него Эдуард Винкельманн (Mitteilungen aus dem Gebiete der Gesch. Liv-, Est- u. Kurlands, Bd XI, 1868, стр. 315), утверждает, что Генрих пользовался "пасхальным годом", т. е. 1199 г., напр., начинался у него с 18 апреля (с первого дня пасхи). Не останавливаясь здесь на оценке этих двух мнений (см. наше Введение, стр. 41), заметим только, что какого бы из указанных терминов ни придерживался автор Хроники, но посвящение епископа Альберта, несомненно состоявшееся весной (во всяком случае до пасхи), он должен был отнести не к 1199, а к 1198 году, как это и значится в тексте Хроники.

*

Дакия — обычное в средневековой практике наименование Дании.

Канут VI (1163 — 12 ноября 1202 г.) — сын Вальдемара I, с 1182 г. король датский.

Вальдемар — герцог шлезвигский, позднее король Дании.

*

Авессалом — архиепископ лундский с 1179 г. по 21 марта 1201 г.

*

Филипп Швабский, младший сын Барбароссы, с 6 марта 1198 г. германский король. Женой его была Ирина, дочь византийского императора Исаака Ангела. Здесь разумеется не коронование, а торжественное шествие императора в короне, воспетое Вальтером фон дер Фогельвейде. Ср. Ганзен, о. с., стр. 69 и 466; Пабст о. с., стр.21; Hurter. Geschichte des Papstes Innocenz III, Bd. I,стр. 289.

*

Булла Иннокентия III от 5 октября 1199 года содержит мысль о приравнении крестового похода в Ливонию походу в Палестину. См. F. G. v. Bunge. Liv-, Esth- und Kurlandisches Urkundenbuch, Bd I. Reval, 1853, №№ 14, 15; дальше в ссылках: Бунге.

21. Tremonia — Дортмунд в Вестфалии.

Ybогсh — Ибург в Оснабрюке.

22. Динамюндэ — восточнее нынешнего устья Двины, т. н. "Старая Двина".

Румбула — нынешний Руммель. Так называлась быстрина по главному руслу Двины, несколько ниже Кирхгольма, по русски именовавшаяся "румба рижская". Ср. Биленштейн, о. с., стр. 42.

В ПС pro sede sua (Stuhl у Ганзена и Пабста) переведено — "за своей стулой" (?!). — Слова "будто бы… мира" пропущены.

23. Первое из этих объяснений единственно правильное. Сопоставление Riga с латинским rigare — наивность: Rige — не латинское а, вероятно, нижне-немецкое слово и значит "поток, канал, канава". По Пабсту (о. с., стр. 24), под этим именем, позднее измененным по латвийски в Rising, следует разуметь боковой проток Двины, может быть, остаток прежнего рукава ее, имевший около 1200 года еще достаточную ширину, чтобы считаться озером. Биленштейн (о. с., стр. 37-39) производит название города не от немецкого, а от латвийско-литовского корня ri(n)g.

24. Ганзен (о. с. стр. 74) и Пабст (о. с., стр. 25) полагали, что под portus ipsorum можно разуметь не гавань семигаллов, а гавань нарушителей интердикта. Нам это понимание не кажется правильным: в этом случае надо было бы сказать не portum, a portus ipsorum, так как не обязательно предполагать, что нарушители явятся из какой-то одной гавани. Гавань семигаллов, по предположению Грубера (см. Ганзен, ibid.), это — устье р. Мухи (Курляндской Аа), во время Генриха впадавшей прямо в море.

Папский запрет продиктован, вероятно, желанием епископа Альберта создать своего рода монополию для будущей рижской гавани.

*

В ПС неверно переведено: "по просьбе… того же преосвященного епископа" и пропущено: "сообща постановили считать под интердиктом".

25. Пабст (о. с., стр. 26) предполагает, что нарушителями запрета были русские, не считавшие себя связанными чужеземным постановлением, но никаких обоснований этого предположения не приводит, кроме мало убедительной ссылки на VI 1.7. Боннель (Chronographie, Comment., стр. 45), разделяя ту же мысль, основывается на том, что только русские могли "спуститься по Двине, не имея склада в Риге".

26. Мейендорпэ — Мейендорф, к западу от Магдебурга. Позднее (ср. IX.7) Конрад, по имени феода, стал называться "из Икскюля".

*

Леневарден — замок ливов на Двине к востоку от Икскюля, в 53 км от Риги. Развалины позднейшего, выстроенного на том же месте немецкого замка еще видны в парке нынешнего (Географические справки мы заимствуем у Пабста, Биленштейна и Сапунова: "ныне", "нынешний" относятся, следовательно, к концу XIX в.) Ленневардена (по латвийски Лельвардэ). Название замка (не лив. происхождения, а латвийского — из lels — "большой" и wards — "имя": Лельвардэ — примерно, "составным именем", "знаменитый", свидетельствует о значении его уже в раннее время. В русских документах XVI в. он упоминается (Карамзин, ИГР, т. IX, гл. V, прим. 452), как "Лелеверт", "Лиговер". Ср. Биленштейн, о. с. стр. 43-44; Сапунов, о. с. стр. 483 и примеч. 259.

*

Даниил и Конрад — первые вассалы епископа. В отличие от пилигримов, остававшихся в Ливонии редко дольше одного года, такие ленники епископа, получая замки и землю в феод, надолго закрепляются в стране' и постепенно образуют одну из весьма влиятельных сил там.

27. "Стеной стать в защиту дома божьего" — часто встречающееся в Хронике выражение. Ср. Библия, Иезек., 13, 5.

*

Novum Monasterium — Неймюнстер в Гольштейне к северо-западу от Зегеберга.

*

"Дает красноречие проповедникам" — ср. Библия, Псал. 67, 12.

*

Отрывок "с помощью того. Проповедникам" в ПС переведен неверно: "и под руководством епископа".

Алебранд, ниже именуемый в подлиннике и Алабранд, в переводе у нас везде в первой форме.

28. В ПС пропущено: "ценившие. принадлежал" и "желая их перевоспитать".

29. О цистерцианцах в Динамюнде см. Fr. v. Keussier. Die Gruendung des Cistercienserklosters zu Duenamuende in Livland. Fellin, 1884, и его же Die Genealogie des Cistercienserklosters zu Duenamuende (Mitteil. aus d. livl. Geschichte, Bd XIV, H. 1, стр. 111-128).

*

Учреждение ордена меченосцев приписано Теодериху потому, вероятно, что в это время (1202 г.) епископ Альберт был в отсутствии, а Теодерих замещал его.

Наименование меченосцы, gladiferi, ensiferi — позднейшее и в Хронике ни разу не встречается.

Г. Гильдебранд (Н. Hildebrand. Die Chronik Heinrichs v. Lettland. Berlin, 1865, стр. 58-60; дальше в ссылках: Гильдебранд), отмечая неопределенность этого сообщения Генриха (eodem tempore, fratres quosdam и др.), полагает, что относится оно скорее к моменту возникновения мысли об ордене, чем самого ордена, первоначально представлявшего собою лишь небольшую и организационно не объединенную группу рыцарей. Это мнение едва ли может вызвать возражения. Орден, конечно, развивался постепенно, недаром в ближайшие за учреждением его пять лет в Хронике имеется лишь два упоминания о "братьях-рыцарях" (IX.2 и Х.8). Трудно, однако, согласиться со ссылкой Гильдебранда на буллу Иннокентия III, также будто бы подтверждающую его мысль об отсутствии ордена, как организации, в первые годы. Имеется в виду булла от 12 октября 1204 г. к духовенству бременской церкви о крестовом походе в Ливонию (Бунге, о. с., № 14). В ее центральной части с достаточной определенностью говорится именно об ордене: "Достопочтенный брат наш Альберт, епископ их (ливов), прилагая действенные усилия к их обращению, позаботился учредить три духовных "ордена, а именно: цистерцианцев монахов, каноников по уставу, и верных мирян (fidelium laicorum), которые в одеянии храмовников мужественно и сильно противостояли бы варварам, нападающим там на новое насаждение веры христианской" (перев. наш).

Таким образом, папа признает факт существования учрежденного Альбертом ордена, ни словом при этом не упоминая о своей санкции.

Действительное утверждение ордена Иннокентием III состоялось в 1210 году и содержится в булле от 20 октября, утверждающей раздел Ливонии (Бунге, о. с., № 16). Сопоставление соответствующих мест этой буллы с упомянутым текстом Генриха не позволяет решить, пользовался ли наш автор именно ею или какою-то более ранней, нам неизвестной. Ср. Е. Strehlke. Hermanni de Wartberge Chronicon Livoniae. Lpz., 1863, стр. 16; дальше в ссылках: Штрельке). Характерно между прочим отсутствие и в этой булле (как и в выше цитированной) описания орденского знака (крест и меч — по Генриху). Ср. Petrus Dusburg., Chron. Pruss, p. 2, с. 4: на белом плаще красный крест, а под ним красный меч острием книзу.

Что Генрих мог иметь в руках какой-то письменный источник, и скорее всего папский акт, представляется тем более вероятным, что сам он в Ливонии тогда еще не жил.

30. Зеегазуен — недалеко от Мейендорфа. Листрия, Lister — в то время особая область Дании. Всего их было три: Галландия, Листрия, Блекингия (Блекинген). Ср. примеч. Грубера у Ганзена, о. с., стр, 79.

31. Ср. Библия, Псал. 56, 7. В ПС неверно: ""в собственные свои сети", тогда как у Пабста и у Ганзена правильно.

*

Следующее далее упоминание Висби — первое вообще упоминание этого города в литературе. Ср. L. Arbusow. Die handschriftliche Ueberlieferung des "Chronicon Livoniae" Heinrichs von Lettland в Acta Universitatis Latviensis, XV, Riga, 1926, стр. 296.

32. Собственно: "кстати и некстати", "во время и не во время" — ср. Библия, 2 посл. к Тимофею, 4, 2.

33. Весь этот рассказ любопытен для характеристики далеко не абсолютного послушания пилигримов епископу, который, как видим, оказывается вынужденным дать разрешение на бой, чтобы бой не начался вопреки его запрету. Другие примеры того же см. ниже.

"Послушание лучше жертвы" — см. Библия, 1 кн. Царств, 15, 22.

34. Рiratiса — разбойничье судно, легкий и быстрый корабль особого типа. В Хронике упоминается только у куров и эзельцев. Может быть, соответствует термину бригантина. Ср. Пабст, о. с., стр. 36.

*

В ПС, вместо "60 человек", неверно — "16".

35. Авессалом, архиепископ лундский, упоминавшийся выше в II 1.3, умер в 1201 году. Андрей был его преемником.

Сын Сунно из Кнардрупа, получивший отличное образование в Британии, Франции и Италии, Андрей, по возвращении на родину, стал канцлером короля Канута младшего, а по смерти Авессалома — архиепископом лундским, примасом Швеции и постоянным легатом апостольского престола для севера. О нем с похвалой говорят: Saxo Gramm. в посвящении к истории; Арнольд Любекский (кн. III, гл. 5, 2 и кн. IV, гл. 8) и другие. Ср. примеч. Грубера у Ганзена о. с., стр. 106; также Gams. Series episcoporum eccl. catholicae, стр. 330.

*

Если "с мощами" (cum reliquiis) тут не ошибка, то удивительна краткость этого как бы случайного упоминания. В изложении клирика-автора она выглядит настолько странно, что, вместо веского cum reliquiis, мы предпочли бы видеть в тексте малозначащее cum reliquis ("с остальными"), если бы этому не препятствовало отсутствие в издании В. Арндта такого чтения (в вариантах). Нужно, впрочем, признать, что это место не вызвало замечаний ни у кого из комментаторов.

36. Balista у Генриха — метательное орудие, но едва ли это, как думал Йог. Готфр. Арндт (Der Lieflandischen Chronik erster Theil von Liefland unter seinen Bischofen etc., Halle, 1747) и Ганзен (о. с.; стр. 53), тяжелая осадная машина, мечущая бревна и большие камни. Вернее — это было нечто в роде арбалета (arcubalista), как, повидимому, думал Пабст (о. с., стр. 6). Из дальнейшего (напр., XIV.5, XV.3 и др.) видно, что балистарии (арбалетчики) довольно легко передвигались по полю сражения со своими самострелами, чего нельзя и предполагать о настоящих осадных камнеметных орудиях.

Фраза "не решавшихся… Двину" в ПС переведена неверно: "которых стрелы не перелетали через Двину"

Задаваясь вопросом, "что было поводом к наступательному образу действий полоцкого князя" против немцев, Ф. Кейсслер (Окончание... стр. 8-11) так и не находит ответа. Если Владимир хотел уничтожить в самом начале "могущество немцев", то, по мнению этого автора, "было большой ошибкой с его стороны, что он не вошел в соглашение с ливами и не только не склонил их на свою сторону, но еще обложил их контрибуцией". Выдумку Боннеля (Chronographie, стр. 20, и Commentar, стр. 45), будто бы Владимир мстил за убийство русского купца (Хроника, IV.7, ср. выше примеч. 25) и за стеснение плавания по Двине, Кейсслер приводит без всякой критики, и наоборот, старательно опровергает объяснение, даваемое С. М. Соловьевым (о. с., I, стб. 611), у которого сказано: "Они (князья полоцкие С. Д.) привыкли ходить войною на чудь и брать с нее дань силою, если она не хотела платить ее добровольно. Точно также хотели они теперь действовать против немцев". Между тем объяснение С. М. Соловьева, может быть, наиболее правдоподобно, притом, вопреки доводам Кейсслера, оно находит себе подтверждение и у Арнольда Любекского. Уже частью цитированное нами место в Chron. Slav, гласит: "Король Руссии из Полоцка имел обыкновение время от времени собирать дань с этих ливов, а епископ в ней отказал ему. Оттого он часто делал жестокие нападения на ту землю и упомянутый город" (Ригу — С. А.). Усиливаясь доказать, что епископ, вообще в первые годы избегавший столкновений с русскими князьями, не мог бьггь виновником задержки ливами дани Владимиру в 1203 г. (ср. ниже примеч. 184), Кейсслер упускает из виду, что известие Арнольда Любекского можно понять и в другом смысле: епископ отказался сам платить дань, чтб и послужило поводом к нападению Владимира. Вообще аргументация Кейсслера в этом месте мало понятна. Приведенный отрывок из Chronica Slavor. он почему-то считает опровергающим (?!) С. М. Соловьева. Отметим, что и Г. Лаакманн (о. с., стр. 58, прим. 3) считает толкование фразы Арнольда у Кейсслера неверным.

37. Герцикэ — русская военная колония, замок на Двине и княжество, удел Полоцка. Кроме Генриха, упоминается у Германна фон Вартбергэ в Chron. Livoniae (Штрельке, о. с., стр. 19) (Герман говорит тут о Кукенойсе и Герцикэ, что в них "тогда (нач. XIII в. — С. А.) жили схизматики"), у Дитлеба фон Альнпекэ в Рифмованной Хронике (см. у Ганзена, о. с., стр. 534, стихи 669-685) и во многих актах XIII-XIV в.в. (В рукописи В Тидрек-саги, в рассказе о поединке союзника и вассала Аттилы Гильдебранда с греческим ярлом, вместо jarl einn af Greka, читается jarl einn af Gersekeborg, fraendi Valldemars konungs, то есть "ярл из города Герсекэ, родич Владимира конунга", что А. Н. Веселовский считал не опиской, а "фактом местного приурочения". См. Saga Didriks konungs af Bern изд. С. R. Unger, Christiania, 1853, стр. 271; A. H. Веселовский. Мелкие заметки к былинам (Журнал Мин. Нар. Просв., 1896, август, стр. 235 и сл.; его же — Русские и вильтины в саге о Тидреке Бернском (Веронском). СПб., 1906, стр. 73-75 (указанием последней работы мы обязаны Е. А. Рыдзевской); ср. также Ф. Кейсслер, — Окончание. стр. 5-6, прим. 12). Позднейшие вслед за Хроникой Генриха, упоминания относятся к 1230 г. к 19 апреля 1239 г., к 1256 г., к 1 июня 1298 г. и к 1359 г. См. Боннель, Chronographie, стр. 51, 58, 71, 93; ibid., Comment., стр. 79-80; Бунге, о. с., I, №№ 163, 288, 572, 573; Биленштейн, о. с., стр. 99.

Город Герцикэ был, повидимому, и велик и богат, судя по его латинскому эпитету в Хронике (urbs, а не только castrum), и потому, что в нем было несколько церквей, и по множеству ценной добычи, какую немцы не раз там брали. См. XIII.4, XVIII.4, 9. Ср. Таубе, о. с., стр. 391 и прим. 3.

Довольно обширна была и территория княжества, как это устанавливается и старыми и, особенно, новейшими исследованиями (См. упоминавшиеся работы И. Беляева, В. Е. Данилевича, А. Биленштейна, ф. Кейсслера (Окончание...), также М. Довнар-Запольского (Очерк истории Кривичской и Дреговичской земель); из новых работ: Г. Лаакманн, о. с., стр. 91-95; Н. Dopkewitsch. Die Burgsuchungen in Kurl. u. Livland vom XIII-XVI Jahrh. в Mitt, aus d. Gebiete d. Gesch. Liv-, Est- u. Kurl. Riga, XXV, 1933, стр. 54; M. Таубе, о. с., стр. 435-437. Последний, говоря об обширности княжества, остроумно замечает: "недаром оно в 1209 г., при немцах, должно было составить тройной лен") на основании сохранившихся актов (Напр., акты 1209, 1211-12, 1213, 1224 и 1348 гг. (Бунге, о. с., I, №№ 15, 23, 38)). Княжеству принадлежала прежде всего: а) вся область вокруг замка на правом, а частью и на левом берегу Двины, от устья Эвста на северо-западе до нынешнего динабургского округа на юго-востоке, в частности замки (бурги): Герцикэ, Дубена (против Герцикэ за рекой); дальше к сев.-востоку — Лепенэ (9 км к востоку от нынешнего Ливенгофа), Aszute (ныне Osot, Assoten под Крейцбургом); Гердинэ и Бебернинэ — к сев. востоку от Крейцбурга; область на правом берегу Двины южнее замка Герцикэ до нынешней Ликснянки, а, может быть, и несколькими км ниже по реке; б) за Эвстом (впоследствии область архиепископского замка Зессвеген) — бурги: Zcessowe, Sessowe (ныне замковая гора в Зессвегенском парке на левом берегу ручья Зессе); Alene (ныне, вероятно, там Ohlenhof — в приходе Зессвеген); Negeste и Магхпе — оба в приходе Берсон; севернее — не вполне до сих пор определенная топографически область с бургом Autine; в) к этому М. Таубе добавляет некоторые русские опорные пункты еще в иных местах, как напр., Ruschendorf на Эвсте (см. также Г. Лаакманн, о. с., стр. 93; К. v. Lowis of Menar. Burgenlexicon f. Alt-Livl. Riga, 1922, стр. 27 и др.) и Freli.

Отводить границу княжества дальше на восток и юго-восток, как делают это Г. Лаакманн и Л. Арбузов, М. Таубе не считает возможным, разделяя в этом случае мнение Данилевича, на том основании, что местность южнее озера Любань и восточнее линии Любань — Прели — Ликсна "имела собственную, независимую от Герцикэ историческую судьбу", почему и "нет никаких оснований допускать, что вся эта восточно-лэтгальская земля принадлежала к княжеству Герцикэ" (Таубе, о. с., стр. 436-438 и прим. 15).

Не вся территория княжества, как это было сказано выше и о Полоцке, находилась в одинаковом отношении к князю. Непосредственно подвластная ему область охватывала лишь сравнительно немного ближайших к замку земель, тогда как прочие все сохраняли относительную независимость: платя дань князю Герцикэ и оказывая помощь на войне, имели в то же время своих старейшин, самостоятельно вели войны и заключали союзы с соседями и т. д.

Менее организованная, по сравнению с немцами, и менее жестокая в смысле последовательности и разнообразия методов порабощения и эксплоатации местного населения, русская власть, а в частности и власть князя Герцикэ, повидимому, не была для страны тем постоянным, систематически давящим гнетом, каким выглядит режим крестоносных завоевателей в изображении даже их апологетов. Может быть, как думают некоторые исследователи, она пользовалась даже известными симпатиями в Ливонии (ср. В. Е. Данилевич, о. с., стр. 113) (Не в силу "исконной" русской "веротерпимости", как думал К. Н. Бестужев-Рюмин (Русская История, I. СПб., 1872, стр. 300), а в силу именно вышеуказанных качеств меньшей организованности и меньшей интенсивности эксплоатации), но, конечно, по своей относительной слабости, не могла долго конкурировать с беспощадной и не стеснявшейся в средствах порабощения западной аггрессией, пред напором которой первыми пали, как и рассказывает Генрих, форпосты этой власти, Герцикэ и Кукенойс.

О Герцикэ писали, начиная со второй половины XVIII в., очень много, но некоторые вопросы, с ним связанные, несмотря на это, доныне остаются загадкой. История города и княжества, включаемая необходимой частью чуть ли не во всякую историю Ливонии (Специально истории княжества касаются (кроме общих вышеуказанных работ о сев.-западной русской окраине): F. v. Keussler. Das livische u. lettische Duenagebiet u. die Fuersten von Polozk, Gerzike u. Kokenhusen am Ausgang des XII u. zu Beginn des XIII Jahrh. в Mitteilungen aus d. Gebiete d. Geschichte Liv-, Est- u. Kurl., Bd XV, Heft 1. Riga, 1891; его же Zur Geschichte d. Fuerstenthums Gercike, ibid. Bd XV, H. 2, 1892; его же упоминавшаяся работа (Окончание… , стр. 1-38); небольшая компилятивная статья Н. Харузина — К истории города Герцеке в Ливонии — в Археологич. изв. и заметках, 1895, 2-3, стр. 3-18 и отдельно; Г. Лаакманн, о. с., стр. 91 и сл.; М. Таубе, о. с., стр. 434-447 и passim; L. Arbusov. Fruehgesch. Lettlands; хронологическая канва у Боннеля (Chronographie); ряд ценных экскурсов у А. Биленштейна), в смысле изложения сравнительно мало затрудняла писавших, так как в этом отношении почти всегда бывала только пересказом Генриха и немногих актов. Камнем преткновения для исследователей было три вопроса: 1) где находился Герцикэ, 2) что это за имя, и 3) кто княжил в Герцикэ в начале XIII в.

О местоположении Герцикэ высказывались разные мнения. Йог. Дан. Грубер, первый издатель Хроники Генриха, допуская возможность порчи имени в рукописи (но почему-то забывая о таких же "испорченных" упоминаниях его в актах), высказал, правда с большим колебанием, мысль, не скрывается ли под именем Герцикэ Birze — Биржи, вотчина Радзивиллов (Origines Livoniae..., Francofurti et Lips., 1740, стр. 26, прим. f (перев. наш): "но поскольку Герцикэ описывается под 1208 годом, как город на Двине, от которой Биржи далековато (paullulum remotior), я не нахожу нужным ничего менять" (т. е. менять "Герцикэ" на "Берцикэ" — С. А.).). Это, мало удачное предположение не нашло сторонников, но поиски на том же пути продолжались и много позднее. Нарушевич в Historya narodu Polskiego (т. IV, кн. 2, Warszawa, 1803-1804, стр. 335, прим. 104) разумел под именем Герцикэ замок Berson к северу от Якобштадта. К тому же, повидимому, склонялся и Данилович (Skarbiec dyplomatow. I. Wilno, 1860, стр. 56, прим. 4), а И. П. Беляев (История Полотска. М. 1872, стр. 15), не имея в виду Берсона, строил собственные конъектуры, но также основанные на мене Г и Б в названии города (см. ниже).

Другая, и большая часть исследователей, оставив в стороне топонимические аналогии, стала решать задачу по топографическим и археологическим данным Двинской области. Историки Ливонии Фрибэ, Гардер (Ср. Дружиловский. Исторические судьбы Витебской губернии с конца XII до нач. XVI в. (Памятная книжка Витебской губ. за 1867 год). См. также W. Ch. Friebe. Handbuch d. Geschichte Liv-, Ehst-u. Curl. Riga, 1791-1794; J. J. Harder. Versuch einer alten Geographie v. Lieffland — в Neue nord. Miscellen, I, 11-107), Меркель (G. Merckel. Die Vorzeit Lieflands, I-II. Berlin, 1807 (с картой)) и др. отождествили Герцикэ с позднейшим Крейцбургом на правом берегу Двины, против Якобштадта. Это убеждение разделял и Н. М. Карамзин (ИГР, изд. 5, т. III, гл. 4, стр. 87), а вслед за ним Н. Полевой (Образование управления в России от Иоанна III до Петра Великого — в Полн. собр. соч., т. VI. СПб., 1859, стр. 46-47), Неволин (Образование управления в России от Иоанна III до Петра Великого — в Полн. собр. соч., т. VI. СПб., 1859, стр. 46-47) и Д. Иловайский (История России, т. I. М., 1876, стр. 108).

Несколько позднее возникла и еще дольше держалась версия Крузе, высказанная им в Russische Alterthuemer (2-er Bericht. Dorpat und Leipzig, 1845, стр. 125 и сл., 128 и сл.) в том смысле, что Герцикэ надо искать западнее Крейцбурга, примерно, у нынешнего Штокмансгофа на месте впадения Эвста в Двину, против Сельбурга. Эта мысль повторялась еще и в конце 70-х годов прошлого века — ср. Пабст, о. с., стр. 39; Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края, т. II. Рига, 1879, стр. 178-180, и Рижский Вестник 1878 г., № 179.

Наконец, третье, окончательно теперь утвердившееся мнение, что Герцикэ лежал на месте нынешнего Царьграда (в б. Двинском округе Витебской губ.), впервые формулировано было еще в 30-х гг. Т. Нарбутом, а за ним повторено М. Борхом (Т. Narbut. Dzieje narodu Litewskiego, т. IV Witno, 1838, стр. 24-25; M. Borch — в издании Rubon, I, Wilno, 1842, стр. 73. По словам академика Куника (см. его статью у Биленштейна, о. с. стр. 473, Нарбут, в качестве военного инженера, еще до 1812 г., занимаясь регулированием русла Немана, мог по данным личного наблюдения отождествить Герцикэ "с Царьградом, лежащим против устья Эглоны"), но долгое время не находило признания. В русской литературе до 1845 г., как с удивлением отмечает ак. Куник, самое имя Царьграда на Двине почти не встречается (Кажется, только однажды — в Гидрографии Штукенберга, 1844 г.): впервые появляется оно, под влиянием сообщения Нарбута, в Историческом атласе России Павлищева (Варшава, 1845). Неудивительно при таком положении, что мысль Нарбута, разделявшаяся немногими (ср. Турчинович. Обозрение истории Белоруссии с древнейших времен. СПб., 1857, стр. 273, прим. 121), встречала по преимуществу ироническое или отрицательное отношение. Ср. у Даниловича (о. с., стр. 56, прим. 4): "Nie tamie sobie glowy Т. Narbutt i stanowczo w Gercike widzi iakas miescine Carogrod. Nie raczyl zairzec do Naruszewicza..."; или у H. П. Барсова (Очерк русской исторической географии, изд. 2. Варшава, 1885, стр. 312, прим. 304): "Нарбут объясняет его (Герцикэ — С. А.) каким-то Царегородом, который, впрочем, сколько известно, никогда не существовал".

В конце концов однако, после специальных археологических изысканий хранителя музея курляндских древностей И. Дёринга в 70 г.г., пользовавшегося указаниями ак. Куника (J. Doering. Ueber das vermeintliche Gercike bei Stockmannshof в Sitzungsberichte d. Kurlaendischen Gesellschaft fuer Literatur und Kunst aus d. Jahre 1874; его же статья в Bait. Monatsschrift, XXIII, 1874, стр. 422 и сл.; его же Geschichte d. Livl. Gutes Stockmannschof, frueher Loxten genannt, nebst Regesten von Loxtenschen Urkunden. Ibid., 1878; его же Der Pilskalns in Schlossberg mutmatzlich das alte Gercike. Ibid., Mitau, 1879, стр. 56 и сл.; ср. Биленштейн, о. с., стр. 99-100), и А. П. Тыртова в 1892 г. (Труды Виленского отделения Московского предварительного комитета по устройству в Вильне IX археологического съезда. Вильна, 1893: Доклады. А. П. Тыртова, стр. 225-229 (с картой)), восторжествовала точка зрения Нарбута. По словам Сапунова (А. Сапунов. Река Западная Двина, истор.-географич. обзор. Витебск, 1893, стр. 469), самым ясным доказательством правильности такого предположения (Нарбута — Дёринга — С. А.) служит то обстоятельство, что и доныне тут находится урочище, между рвом "Ручай" и ручьем "Исток", известное у народа под именем Герзак или Бирзак (Нынешнее латвийское Jersika. См., напр., новую географическую карту Латвии (Lettlands), Riga, Kartogr. Institut. Osins u. Mantnieks; также LGU I, № 2 (топографич. примеч.) и К. v. Lowis of Menar. Burgenlexicon f. Alt-Livland. Riga, 1922, стр. 27 и 60; M. Таубе, о. с., стр. 434 и прим. 3).

Железнодорожная станция Царьград лежит на правом берегу Двины в 169 км (22 геогр. мили) к юго-востоку от Риги, а в 2 1/2 км к северо-западу от этой станции находится, по Дёрингу и Тыртову, древняя замковая гора (По латвийски Pilskans, как и всякая такая гора, но не в виде собственного имени, как, видимо, думал Тыртов (о. с.,) упорно при том коверкающий это слово в "Пилекальн", "Пиликальна", "Пиликальнис") — между жилым домом имения Шлоссберг и Двиной. См. статью ак. Куника у Биленштейна, о. с., стр. 472, и Труды Виленского отделения, о. с. стр. 227-229.

Вопросом о двойном наименовании Царьграда-Герцикэ занимался ак. Кунин, а затем, пользуясь его данными, о том же писал Дёринг; ряд замечаний сделан акад. А. Н. Веселовским, А. Сапуновым и др.

По мнению акад. Куника (о. с. у Биленштейна), русское имя Царьград едва ли возникло ранее XVI в.: его можно считать современным победоносному наступлению русских на Ливонию и, может быть, связанным со введением Иоанном Грозным в свой обиход царского титула (См. статью Густава Мантейфеля в Slownik geograficzny krolestwa Polskiego i innych kraiow slow., t. I. Warszawa, 1880, стр. 526-527). Польское Carogrod, в новейшей форме Carogrod, также не старше XVI века и появилось, вероятно, во второй половине века, после уступки Кеттлером части Ливонии Польше. Ср. Биленштейн, о. c., стр. 100 и 473 (Акад. A. H. Веселовскому принадлежит очень интересная по смелости, но едва ли правдоподобная и позднее им оставленная гипотеза о более древнем происхождении имени Царьград (ЖМНП, 1896, авг.). Вспоминая летописное известие (ПСРЛ, I, 131; II, 16) о ссылке полоцких князей в 1129 г. в Царьград (Византию), А. Н. Веселовский задается вопросом, нет ли тут непонятого упоминания о Царьграде на Двине. Совершенно противоположное по смыслу замечание А. Сапунова (Сказания исл. или скандинавских саг о Полоцке — в Полоцко-Витебской Старине, III, Витебск, 1916, стр. 29) относит возникновение имени к еще более позднему сроку, чем Куник, связывая его с пребыванием в тех местах Петра Великого. Ср. М. Таубе, о. с., стр. 435, прим. 2).

Что касается имени Герцикэ, то его акад. Куник, Пабст, Дёринг, Биленштейн и др. сближали со старославянским град, польским grod, русским город. В качестве аналогии приводилось Городище — наименование рюрикова замка близ Новгорода, на правом берегу Волхова, называвшегося у норманнов Holmgardr (островной город) или Gardar, с чем близки исл. Gardarlki (страна городов), древне-датское Ostrogard Ruzziae и, почти тождественное интересующему нас имени, исландское прилагательное gerzkr, в более позднем написании gerskr — русский (А. Н. Веселовский (Русские и вильтины, стр. 74): "gerskr – прилагательное, от gardr – русский и вместе греческий, грек (girskr и gerskr); gerskr было эпитетом "гостя", ходившего в Россию и "греки"". Это объяснение принято и в новейшей работе Arvi Korhonen у P. Johansen'a. Ueber die deutschen Ortsnamen Estl., Reval, 1930, стр. 10). В соображениях Пабста (о. с., стр. 39), очень немногословных (без скандинавских аналогий), особенно многозначительно замечание о том, что словом Gerceke, как и словом Городище, обозначалась часть Новгорода (Ср. L. Arbusov. Grundriss d. Gesch. Liv-, Est- u. Kurl. Riga, 1918, стр. 10: Рюрик сел "bei Nowgorod am Ilmensee, in Holmgarder (= Inselburg, dies die Burg Ruriks, Gorodischtsche, "Gerceke" nahe von Nowgorod am rechten Ufer des Wolchow)"). Замечание Пабста основано, повидимому, на данных отчета 26 марта 1292 г. о деятельности ганзейского посольства в Новгороде в 1291 г. (Hansisches Urkundenbuch, Bd I, Halle, 1876, стр. 377-378, № 1093). Из этого отчета видно, что послы Любека, Висби и Риги стояли не в Новгороде, а в Gerceke, обозначаемом, как curia regia, куда новгородцы то и дело ездили для переговоров. Эта curia regia вблизи Новгорода и понимается, как Городище (Ср. L. К. Goetz. Deutsch-russische Handelsgeschichte des Mittelalters. Luebeck, 1922, стр. 56), которое таким образом, оказывается немецким Gerceke.

Почему немцы называли Городище именно этим словом (Невероятно было бы лишь предположение о непосредственном генетическом родстве этих слов: звукового сходства очень мало, да и ударение в Gercike скорее всего на первом слоге, но во всяком случае не на втором, так как рукописи колеблются как раз во второй гласной), мы не знаем, но вывод в отношении двинского города напрашивается сам собою: если Городище на Волхове по немецки Gerceke, то и Gercike на Двине, вероятно, не что иное, как русское Городище.

При чем, однако, здесь гипотеза Куника, исландское gerskr и Тидрек-сага? Не следует ли думать, что Gerceke немецкого акта и происходит из старого норманнского названия русского городища?

Это, кажется, самое правдоподобное объяснение. Норманны X-XI в. прекрасно знали Двину (Dyna), упоминают и Полоцк (Palteskja) и Смоленск (Smaland). Могли они знать и русское поселение на Двине, может быть, первое на их пути вверх по реке или первое, ставшее им там известным, как русское, почему и было дано ему название с эпитетом gerskr. Тидрек-сага в этом рассуждении не представляет большой опоры, как произведение XIII в., притом очень сложного национально-языкового происхождения. Город уже, наверное, существовал ко времени сложения саги, а имя его могло попасть в нее и через немецкие русла (Совершенно нам непонятно замечание А. Н. Веселовского (Русские и вильтины, стр. 74): "судя по аналогии Smalenceke — Смоленьск, Plesceke — Полоцьк, для Gerceke можно предположить форму Грецьк". Хотя слово gerskr, как выше цитировано, и было "эпитетом гостя, ходившего в Россию и "греки", но у кого же мог быть в ходу такой эпитет в приложении к русскому месту? Очевидно, не у русских. К чему же конъектура Грецьк, как будто конструирующая вероятное русское имя города?).

Исходя из гипотезы о норманнском происхождении имени Герцикэ, позволительно было бы, кажется, судить и о древности города. Рассуждая о времени его возникновения, Боннель (Chronogr., стр. 2; ibid., Commentar., стр. 16 и прим. 16) со ссылками на Kruse, Necrolivonica (Dorpat, 1842: Generalbericht, стр. 6) и его же Urgeschichte des Esthnischen Volksstammes (Moskau, 1846, стр. 555, 557 и прим.), полагает, что уже около 990 г. на Двине было, и помимо Полоцка, много укрепленных мест (Кокенгузен, Герицкэ, Ашераден), причем некоторые из них были заняты русскими для обеспечения плавания по Двине. Это утверждение, как дважды, вполне справедливо отметил Данилевич (О. с., стр. 27, прим. 165 и стр. 29, прим. 178. Интересно, впрочем, что далее, на стр. 112, прим. 98, тот же автор признает это необоснованное утверждение "довольно вероятным"), "ни на чем не основано" у Боннеля, но в норманнской гипотезе кое-какое обоснование, думается, находит. Эпоха викингов, к которой должно бы относиться имя Gerskr, не переходит за грань XI века. Эту грань и можно бы, разумеется самым условным образом, принять за terminus, ante quem возникновения Герцикэ.

Выше изложенным не исчерпываются все имевшие место попытки объяснения слова Герцикэ. Кроме гипотезы Куника — Пабста и др., существует совершенно иная линия догадок: в основе слова ищут какое-то русское имя. Так, И. П. Беляев (о. с., стр. 15), основываясь на том, что в позднейшее время встречается форма Берсик (Ср. выше соображения Сапунова, а также кое-какие упоминаемые им данные карт ген. штаба), полагал, что Герцикэ — это "может быть Бережки или Берестье, перепутанные латышом-летописцем". Ив. Желтов (Герцике-Ярчик и древнее русское городище на берегу Авикшты — в Рижском Вестнике, июнь 1886 г. См. Археологические известия и заметки, т. IV, М., 1896, стр. 155) объяснял слово Герцикэ русским Ярчик, уменьшительной формой от Яр, приводя в пример имена Черный Яр, Красный Яр в Астраханской губернии и Красноярск — в Сибири. Эта мысль не лишена некоторого правдоподобия, особенно если игнорировать мнение Куника — Пабста и др. и если заменить приведенные автором несколько неожиданные аналогии более близкими к Ливонии, упомянув хотя бы Герчики в б. Краснинском уезде Смоленской губернии (см. В. И. Лебедев. Обзор Краснинского уезда Смоленской губернии, стр. 13 и 32) или Ярчицы (Фокино) в б. Гжатском уезде той же губернии (см. Список насел, мест Смоленской губ., изд. Центр. Статистического Комитета, стр. 163, № 4505) (Этой справкой мы обязаны любезности Е. А. Рыдзевской). Напомним, что корень яр обладает весьма почтенной древностью, а чередование яр и ger — постоянное явление в таком имени, как Ярослав (ср. у Генриха в XXII.4: Gerceslaus).

В итоге всего сказанного нужно признать, что ни норманнская гипотеза, при всей ее вероятности, ни другие попытки не дают окончательного решения вопроса о происхождении и значении имени Герцикэ. Вопрос этот останется, надо думать, открытым и впредь до обнаружения каких-либо новых источников (Очень важны, напр., были бы точные археологические данные о норманнах в Герцикэ).

Князя Герцикэ Генрих называет Wiscewaldus, т. е. Всеволод. Генеалогически это имя доныне не определено, как и другое имя — Вячко, князя Кукенойса. О первом и городе его наши летописи молчат, о втором в Новгор. 1-й летописи (ПСРЛ, III, стр. 39) под 6732 г. сказано: "Того же лета убиша князя Вячка немци в Гюргеве, а город взяша" (М. Таубе (о. с., стр. 418 и вторично 441), таким образом, ошибается, утверждая, что о Вячке нет ничего "in keiner Chronik". Так же ошибается он, говоря, что Карамзин "aus diesem Grunde ignorirt ihn. Vollig". Правда, в выше приведенном месте из Новгор. 1 летописи нет ни слова о князе Кукенойса). Этим упоминанием и данными Хроники ограничиваются все фактические сведения, какими располагает историк. И Н. М. Карамзин (ИГР, изд. 5, т. III, стб. 87, 116, 117 с прим. 205, 206, 208), и С. М. Соловьев (История России, изд. "Общ. Польза", I, стб. 613, 615, 616 с прим. к 613 и 615), говоря о Всеволоде и Вячке, только повторяют Генриха и вовсе не определяют их по родовой линии. Правда, и тот и другой называют еще один источник, где некоторые надеялись найти более точные сведения, а именно рассказ Татищева (ссылающегося на летопись Еропкина) о Борисе Давидовиче полоцком, жене его Святохне и сыновьях Васильке и Вячке (Из того же источника, вероятно, черпали: Данилович, именующий Вячка Васильком (о. с., т. I, № 1, стр. 54), и Нарбут (Dzieje starozytne, t. II, стр. 444), считающий Вячка Василием-Рогволодом Борисовичем. Ср. Данилевич, о. с., стр. 121, прим. 132), но Карамзин при этом, как бы отмежевываясь от Татищева, подчеркивает: "Я не нашел о том ни слова в летописях", а Соловьев, отчасти пользуясь Татищевым в примечаниях, все же не вводит соответствующих данных в свой основной текст. Тем не менее некоторая доля доверия к рассказу о Святохне в примечаниях у С. М. Соловьева заметна. Он говорит (о. с. стб. 613, прим. 1): "Об этом Вячеславе или Вячке и брате его Васильке, сыновьях Бориса Давидовича полоцкого, и мачихе их Святохне см. любопытный рассказ у Татищева, III, стр. 403 и сл."; далее (ibid., стб. 615, прим. 1): "Wissewaldus сходнее со Всеволодом, но в точности ручаться нельзя; очень может быть, что это и Василько" (Последнее, без сомнения, ошибочное предположение (ср. у Бунге, о. с., № 15: Wiscewolodo), совершенно не подходит к той тщательности, с какою Генрих передает иноязычные имена (напр., такое трудное для иностранца имя, как Вячко — Vetseka) и, конечно, навеяно рассказом Татищева).

Эта, не вполне определенная, но и не отрицательная точка зрения С. М. Соловьева позднее нашла у некоторых более решительное признание и, не смотря на отсутствие каких-либо новых данных, стала повторяться уже без всякой осторожности и без оговорок. В "Русском Биографическом Словаре" ("Плавильщиков — Примо", СПб. 1905, стр. 388 и 398-400), приводятся генеалогии Всеволода ("Васильно Борисовича") и Вячка ("Вячеслава Борисовича"), явным образом основанные на некритическом принятии рассказа о Святохне. Как предки Всеволода, указаны: Борис — Рогволод — Борис — Всеслав — Брячислав — Изяслав — Владимир св. В подтверждение сделаны ссылки на выше упомянутые нами места у Карамзина и Соловьева. См. также "Новый энциклопедический словарь" Брокгауза, т. XII, стр. 274 (о Вячке) и др. Даже в новой работе N. Baumgarten. Genealogie et mariages occidentaux des Rurikides russes du Xе a XIII s. (Roma, 1927, стр. 34, 37 и 38) повторяется та же версия, правда не о Всеволоде и Вячке вместе, а об одном Вячке. О Всеволоде сказано: "On ne sait pas le nom de son pere", а дата смерти указана "avant 1239" (Очевидно, потому, что в акте от 19 апреля 1239 г. (Бунге, о. с., I, № 163), касающемся Герцикэ, говорится уже не о Всеволоде, а о наследниках лена). Что же касается Вячка, то он и тут обозначен, как сын Бориса, князя друцкого, потом полоцкого, от первого брака (мать неизвестна); от второго брака Бориса с "рг. Swiatochna de Pomeranie, fille de Casimir", указан сын Владимир – Войцех. Ссылки сделаны все на те же места у Татищева (III, 403-409) и на Арцыбашева (II, 301-303, прим. 1894).

В связи с этим нелишне будет напомнить об одной, очень любопытной работе половины прошлого века, сильно подрывающей доверие к рассказу Татищева и, не смотря на это, либо игнорируемой, либо забываемой авторами некоторых вышеприведенных генеалогических гипотез.

Мы имеем в виду статью Н. П. Лыжина "Два памфлета времен Анны Иоанновны" в Известиях Академии Наук по отд. русского яз. и словесности, т. VII, СПб., 1858, стр. 49-64. При всех ее, несколько дилетантских, свойствах и слабости положительной части, эта статья весьма остроумна в основной мысли. Автор полагает, что Еропкин, участник заговора Волынского, обладая недурным знанием подходящих источников, сочинил рассказ о Святохне в качестве своеобразного средства политической агитации примером из далекого прошлого: он перенес в обстановку XII-XIII в. политические затруднения своего времени и тут же указал рецепт их разрешения. Напомним, что главный сюжет сказки о Святохне — это борьба полочан против покровительствуемых княгиней-мачехой иноземцев "поморян" в пользу князей-наследников, Вячка и Василька, а это — в точности та же ситуация, в какой к концу 30 гг. XVIII в. находились двор Анны Иоанновны, немецкая партия и партия Волынского с расчетами на Елизавету Петровну. Дворцовый переворот и избиение иностранцев, примененные, по Еропкину, в Полоцке, и были тем рецептом политического действия, ради которого сочинен весь рассказ, немало, должно быть, содействовавший запрещению книги Татищева в царствование Анны Иоановны.

Как ни относиться к деталям работы Н. П. Лыжина, после нее трудно уже безоговорочно опираться на рассказ о Святохне, а, может быть, лучше и вовсе на него не опираться.

Своеобразно использует версию Татищева М. Таубе (о. с. стр. 402-404), вновь обращаясь к полоцкой генеалогии. Мы вернемся к его конъектуре, говоря о Вячке, князе Кукенойса.

В генеалогическом определении Всеволода М. Таубе повторяет гипотезу Н. П. Лыжина, считавшего Wissewalde Хроники Всеволодом Мстиславичем, сыном Мстислава-Бориса Романовича смоленского (Н. П. Лыжину возражал Боннель (Chronogr., Comment, стр. 53); см. также Данилевич, о. с., стр. 125, прим. 143), но при этом наново пересматривает весь известный материал и дает собственное обоснование гипотезе. М. Таубе отмечает, что после 1215 г. Всеволод, князь Герцикэ, на целые 10 лет, до августа 1225 г. (XXIX.4), а по данным актов (Livlaendische Gueterurkunden. I. Riga, 1908, № 4) — до апреля или, может быть, до конца 1224 исчезает из поля зрения Хроники, а в это же время появляется во Пскове князь Всеволод Мстиславич, участвующий в двух походах на Ливонию (Первый из этих походов у Генриха относится к 1212 г., а в наших летописях (Новгор. 1 и 4) — к 6722, т. е. к 1214. М. Таубе считает более правильной вторую дату, в частности и потому, что в ней указывается день выступления (I февраля). Противоположного и, нам кажется, более обоснованного мнения держались акад. Куник и Боннель (см. ниже наше прим. 177). Приняв за дату первого похода 1212 год, мы вынуждены сразу отвергнуть гипотезу М. Таубе, так как в 1212 г. князь Герцикэ находится еще в своих владениях, и искать его во Пскове незачем. Известие о втором походе (1216 г.), отсутствующее в Хронике, заимствовано М. Таубе из Никоновской летописи (II. 334), где под 6724/1216 г. сказано: "Того же лета месяца августа князь Всеволод Мстиславичь Романовича ходи с новгородцы на Ригу"; но это известие признается ошибочным: в нем, по мнению акад. Куника, разумеется поход в Ливонию Святослава Мстиславича в 1218 г. Ср. Уч. Зап. Акад. Наук, т. II, СПб., 1854, стр. 753 и прим. 15) и в походе против в. князя Юрия Владимировича (в Липицкой битве 1216 г.). По изгнании его в 1221 г. новгородцами, он в 1224 г. появляется на съезде князей в Киеве, а затем исчезает из русских летописей (М. Таубе (о. с., стр. 443, прим. 32) почему-то утверждает, что "in den chronikalischen Berichten ueber die epochemachende Schlacht an der Kalka wird er dagegen nicht erwaehnt. Er befand sich damals wohl im Norden". Это неверно, так как в Ипатьевской и Густинской лет. (ПСРЛ, II, 163 и 335) Всеволод Мстиславич упомянут в перечислении князей, бывших при Калке) как раз к тому времени, к которому в Хронике Генриха относится второй период деятельности князя Герцикэ в Ливонии.

Исследователь допускает, что князь Всеволод Мстиславич мог быть родственником Бориса полоцкого (которого он, следуя Стрыйковскому, считает литовцем, сыном Гинвила) (Основание к тому, давно отвергнутое наукой, мнимая надпись Бориса, сына Гинвилова на одном из "борисовых камней"), и формулирует свое определение так: "Происходивший от Рюрика в 11 поколении, женатый на дочери литовского вождя, Всеволод Мстиславич, из рода князей смоленских, был около 1200 г. призван стать удельным князем великого княжества полоцкого (бывшего в то время под сильным влиянием Смоленска), может быть, как родственник в. князя полоцкого и, вероятно, как двойная гарантия против Смоленска и литовцев".

Биографию князя Герцикэ, известную по Хронике до 1225 г., М. Таубе (впрочем, не он первый) дополняет по актовым материалам двумя более поздними датами: 1) в 1230 г. (Livlaendische Guterurkunden [aus den Jahren 1027 bis 1500]. Hermann v. Bruiningk u. Nicolaus Busch. Riga, 1908, № 13) (Впервые указано Г. Гильдебрандтом в Zehn Urkunden zur aelteren deutschen Geschichte aus Petersburg und Stockholm в Mitteilungen... XII, вып. 2. Riga, 1876, стр. 367-380). Всеволод, король Герцикэ, отдал аббату и капитулу Динамюндэ остров Вольфсгольм и местность "по сю сторону Двины, что находится между двумя ручьями, то есть Ликсной и Речицей, и озеро Каффер" (Перевод наш), т. е., повидимому, крайний юго-восточный кусок остававшейся в его владении земли; 2) в 1239 г. он уже умер, так как в акте епископа рижского Николая от 19 апреля этого года (Бунге, о. с., I, № 165) говорится уже не о короле Герцикэ, а о его "наследниках" (Герцикэ к этому времени уже не castrum, a locus castri, т. е. только "место замка", разрушенного, очевидно, между 1224 и 1239 г. Герцикэ к этому времени уже не castrum, a locus castri, т. е. только "место замка" разрушенного, очевидно, между 1224 и 1239 г.).

Известие Никоновской летописи (II, 354) о гибели в битве при Калке Мстислава Романовича "з детьми", включая и Всеволода Мстиславича, служащее одним из важных аргументов в хронологической концепции акад. Куника и Боннеля (см. ниже наши прим. 327, 332, 338), но совершенно противоречащее отождествлению Wissewalde Хроники (умершего в 1239 г.) со Всеволодом Мстиславичем, М. Таубе считает поздней и ложной вставкой в виду того, что о троих или четверых сыновьях Мстислава Романовича известны факты, по времени значительно более поздние, чем битва при Калке, а о Всеволоде, в частности, последнее известие летописи относится как раз к 1239 г. (В Лаврентьевской лет. (ПСРЛ, I, 200) под 6747/1239 г. сказано, что Ярослав Всеволодович, "Смольняны урядив, князя Всеволода посади на столе", а в Воскресенской (ibid., VII, 144) под тем же годом точнее: "и посади у них князя Всеволода Мстиславича (в рукоп. Кармзина добавлено еще: "на столе, внука Романа Ростиславича")").

Всей этой композиции нельзя отказать в остроумии, но едва ли и она решает загадку, так как, помимо некоторых неточностей в деталях и помимо неразъясненных противоречий ее разным, весьма определенным указаниям Хроники, она не дает ответа прежде всего на два вопроса. Во первых, почему автор Хроники, отлично знающий князя Герцикэ, нигде не узнает его в лице предводителя хотя бы одного из новгородских походов на Ливонию и почему он, наоборот, перечисляя (XXV.2) кары, посланные богородицей на "врагов Ливонии", так резко отличает Всеволода, короля Герцикэ, от двух не названных по имени "королей" новгородских, из которых, по крайней мере, один и должен был быть Всеволодом Мстиславичем. Генрих мог в точности не знать всех менявшихся князей новгородских, но, если бы во главе русского войска оказался хорошо известный в Ливонии Всеволод из Герцикэ, автор Хроники, наверное, и знал бы и упомянул бы об этом. Во вторых, с какой стати князь Герцикэ, после 1224 г., по словам М. Таубе, уладивший свои отношения с Ригой и восстановивший свои владельческие права над своей частью княжества, в 1239 г. оказывается как будто безместным и получает от Ярослава Всеволодовича смоленское княжение. Вообще говоря, сложность сравнительно-хронологических операций по нашей летописи, особенно в приложении к западно-европейским известиям, и давно установленная (но далеко не до конца исследованная) сбивчивость летописной хронологии — с одной стороны, а с другой — недостаточность известных нам фактов для сопоставления биографий князя Герцикэ и Всеволода Мстиславича — едва ли допускают ту простоту обращения с летописными данными, какою отличается построение М. Таубе. Гипотеза его, бесспорно, пока единственная хорошо разработанная (Из более ранних богата фактическим материалом работа Ф. Кейсслера (Окончание…, стр. 31-38)), этим выгодно отличается от предшествовавших неопределенных высказываний, но и она, повторяем, не разрешает всех недоумений (В частности, наиболее для нас трудно было бы отвергнуть упоминавшееся известие Никоновской летописи о смерти Всеволода Мстиславича в 1224 г., так как Хроника, надо думать, именно о его гибели в бою с татарами говорит дважды): вопрос о том, кто был Wissewalde, князь Герцикэ, остается открытым.

Исследование М. Таубе, вообще обладающее генеалогическим уклоном, интересно между прочим в том отношении, что автор пытается тут научно обосновать своеобразную и далеко не случайно возникшую генеалогическую тенденцию старейших немецких фамилий в Прибалтике — считать себя потомками древних владетелей страны, русских князей или ливских вождей.

Потомками Всеволода из Герцикэ считает себя род фон Икскюль. Поддерживая эту их семейную легенду путем сопоставления документальных данных, М. Таубе рисует такую (весьма гипотетическую) картину: 1) установленная документально передача в 1224 г. Всеволодом половины его владений в Герцикэ в лен рыцарю Конраду фон Мейендорф связана была с женитьбой этого рыцаря на дочери Всеволода; 2) овдовев, эта последняя вышла замуж за рыцаря Иоганна фон Бардевис, родоначальника фон Икскюлей, который, после бездетной смерти своего пасынка (младшего Конрада ф. Мейендорф), в 1257 г. получил в лен его владения. (LGU, I, № 24). Род Бардевис- Икскюль уже в первом поколении оказывается владетелем значительной части области Герцикэ-Дубена, и "наследники", упоминаемые в акте 1239 г. (см. выше), это — малолетние в то время внуки Всеволода, дети дочери его, жены ф. Мейендорфа.

Аналогичные "дедукции" находим и в генеалогиях фон Тизенгаузенов (от Вячка), ф. Унгернов (от Каупо и псковской княжны), ф. Буксгевденов (от Владимира псковского). Значение этого факта не так легко определить. С одной стороны, завоеватели Ливонии, нижне-саксонские выходцы, так сурово характеризуемые Альбериком (см. наше прим. 166), в сущности не что иное, как авантюристы без будущего у себя на родине, действительно могли, как и думает М. Таубе (о. с., стр. 468 и сл.), пытаться путем таких браков перейти в ряды des hohen Adels, придать своим владениям привилегированное положение не жалованных ленов, а, т. н. feuda oblata, и закрепиться в стране не только силою оружия, но и наследственно. С другой стороны, очень поздние даты сохранившихся генеалогических документов (XVI-XVII в.в.) и отсутствие прямых более ранних подтверждений им в источниках — позволяют предположить иное: с тою же целью нобилитации и самозащиты ко времени русских походов XVI в. (и далее XVII-XVIII вв.) в Ливонию, эти "генеалогии" могли быть сочинены, чтобы владельческим правам соответствующих фамилий придать характер исконный, туземный и наследственно- княжеский.

*

Вехта — в герцогстве Ольденбург. Гарпенстедэ — Гарпштедт, между Вехтой и Бременом. Ср. В. Арндт, о. с. стр. 248, прим. 71 и 72.

38. Asscrade, Ascrade, Ascrad, Ascrath, в документах также Ascharad, Aschrad, в нижне-немецком произношении Аскрат; по русски — "Скровный", "Скровен" (в договорах Ивана Грозного с Данией и Польшей 1578 и 1582 гг. См. Карамзин, ИГР, изд. 5, т. IX, гл. V, прим. 499 и 600) — замок на правом берегу Двины в 4 км выше Фридрихштадта, недалеко от нынешнего пастората Ашераден. Одно из древних скандинавских поселений на Двине, судя по количеству археологических находок. Ср. Т. J. Arne. La Suede et l'Orient. Upsala, 1914, стр. 20; H. Moora. Die Vorzeit Estlands. Reval, 1932; M. Таубе, о. с., стр. 385. Происхождение наименования спорно: может быть, из латвийского Askraukle ("пристань судов" — см. Савельев. Мухамеданская нумизматика. СПб., 1846, и А. Сапунов. Река Зап. Двина, стр. 481-482 с прим. 258) или, как partonymicum латвийск. Ask'eeretis, Azk'eraitis, лит. Azk'eratis — из имени ручья Ask'ere, впадающего в Двину у замка. Ср. Биленштейн, о. с. стр. 44-45 и 365.

М. Таубе (1. с.) считает Ascrat-Ascrad варяго-русским Аз-град, сближая первую часть имени с Азами скандинавского Олимпа, с варяжскими именами, в роде Аскольд, Асмуд, и даже — с именем гавани и бурга Азов на Азовском море, на противоположном конце великого скандинавского "пути на восток". Не смотря на интересный подбор обоснований из новейшей литературы о происхождении Руси, эта гипотеза, нам кажется, лишена правдоподобия.

39. Библия, Иова, 23, 10.

40. В ПС ошибочно: "500 человек". — "Посетил. Свыше" — Библия, Луки ев., 1, 78; в ПС: "какой исход указало им провидение". — "Голодные подкрепились и насытились" — Библия, Матф. ев., 14, 20 и Марка ев., 8, 8.

41. Библия, 3 кн. Царств, 20, 10. — В издании Грубера и переиздании Ганзена упомянутый Мартин имеет и прозвище Friese. Это имя, как и многие другие, отсутствующие в лучших рукописях Хроники, представляет интерполяцию XVI в. Ср. L. Arbusow, о. с. Acta Univ. Latviensis, XV, стр. 243-244.

42. В ПС неверно: "поелику заложники оказались достаточно надежными". У Пабста (о. с., стр. 47) ясно — о семигаллах. У Ганзена (о. с., стр. 89) пояснение в скобках: "und das sie (die Litauer) (?) sich also treu genug erwiesen".

43. Роденпойс — деревня, лежавшая, вероятно, на том же месте, где теперь имение и замок Роденпойс. В качестве доказательства этого предположения Билленштейн (о. с. стр. 45) приводит справку из нашей Хроники (IX.3): когда литовцы идут от замка Каупо (Кремона) к Икскюлю через Роденпойс "прямым путем" (per compendium), то на этом прямом пути оказывается и нынешний замок Роденпойс. По другой версии (Пабст, о. с., стр. 48, и L. Meyer), старый Роденпойс лежал восточнее нынешнего, при озере Егельзее.

*

В ПС пропущено "потихоньку", (paulatim); вместо — "вслед за первыми пришли новые": "пошли на разведку другие соглядатаи, которые..."

*

Malewa значит войско (см. ниже: XIX.9, ХХ.2, XXIII.7). В смысле "поход" употреблялось до XVI века. Слово, вероятно, древне-эстонское. Ср. Пабст, о. с., стр. 48, а также Ганзен, о. с., стр. 198-199.

44. Библия, 3 кн. Царств, 22, 17.

45. Vehiculum у Генриха везде на зимнем пути: вероятнее — не повозка, а сани.

*

Hunc (Suellegaten). palpitare videntes в ПС: "увидев его барахтающимся".

46. Это место свидетельствует, между прочим, о наличии у Генриха устных источников.

О самоубийстве путем повешения у литовцев ср. ниже XXV.4.

*

Пабст (о. с., стр. 50) высказывает предположение, что упоминаемый священник Иоанн и есть Иоанн из Вехты о пленении которого говорится выше в VI 1.8.

47. Ганзен (о. с., стр. 90-91) цитирует бреве Иннокентия III от 10 октября к архиепископу бременскому и его суффраганам о том, чтобы "священников и клириков, которые приняли знак креста и дали обет отправиться в Иерусалим для возвещения веры христовой, а также мирян, которые по бедности или слабосилию не могут ехать в Иерусалим, они, изменив их обет, позаботились послать против варваров в Ливонию" (перевод наш). Тут, однако, нет речи о монахах.

*

В ПС, вместо "кого захочет" — ошибочно "кто захочет". Впрочем, в перепечатке этого перевода в "Рижском Вестнике" 1873 г. (№ 150, стр. 2) правильно: "кого".

*

"Кто повелевает ветрам и морю" — ср. Библия, Матф. ев., 8, 26; Луки ев. 8, 25.

*

Stumpenhusen некогда замок в области Гойя. Ср. Ганзен, о. с., стр. 91 (прим. Грубера) и Пабст, о. с., стр. 50. Isenburg — замок у р. Руры, основанный Адольфом, графом де Монте (ф. Берг), кельнским архиепископом. Коно или Конрад — сын брата его Арнольда, имевшего титул графа Изенбургского. См. Ганзен (ibid. прим. Грубера).

"Стрела, о которой знают, ранит" — почти не измененная цитата из Gregorii Homiliae in Evang., II, 35: "Minus enim iacula feriunt, que previdentur". Cp. R. Holtzmann, Neues Archiv, XLIV. Berl., 1922, стр. 368; L. Arbusow, о. c., Acta Univers. Latvien., XV, стр. 337.

48. Kukonoyse (ниже б. ч. Kukenoys, также: Kukennoys, Kukenoyse, Kukenois) — нынешний Кокенгузен, русский замок на правом берегу Двины у впадения в нее р. Персе, в 134 км от Двинска и в 338 км от Полоцка, и княжество того же имени, удел Полоцка.

Название города русское — Куконос — по имени речки Кокны (прежнее имя р. Персе) и значит "мыс Кокны" (Другое толкование см. у Н. П. Барсова (Очерки русской исторической географии, изд. 2. Варшава, 1885, стр. 312 и прим. 304): "доныне местные латыши называют (Кокенгузен — С. А.) Кокнесе, Kohknese, что, по объяснению И. Я. Спрогиса, собственно значит: "место сноски, свозки дерева, дров" (см. Памятники латышского творчества, I)". Это толкование не находится в неизбежном противоречии с выше приведенным, так как здесь мы, возможно имеем случай смысловой адаптации имени, заимствуемого из чужого языка. Почти то же, но в обратном смысле, предполагает М. Таубе (о. с., стр. 391, прим. 2), считая Kukenois славизированным Kog- gen - naes. Совершенно бесполезной представляется конъектура Ив. Желтова (Рижский Вестник, 1896, № 63; ср. Археологические известия и заметки, т. IV, М., 1896, стр. 155-156), что имя Кукенойс, Кукенгаузен есть искаженное русское Кукин Нос, "от существительного кука, которое первоначально, вероятно, обозначало кукушку").

Величину и местоположение княжества Кукенойс Г. Лаакманн (о. с., стр. 57-102; специально стр. 95 и сл. (См. также М. Таубе, о. с., стр. 418)) определяет так. Восточной границей его был ручей Арона (Aronebach); западная соответствует языковой границе между ливами и лэттами, т. е. приблизительно, западной границе приходов Зиссегаль и Ашераден; южную составляла Двина. Что касается северной границы, то ее определить труднее: несомненно принадлежала княжеству позднейшая архиепископская кастеллатура Кокенгузен, соответствующая нынешним приходам Кокенгузен и Линден; затем, главная часть имений Тизенгаузенов, лежавших между Огером, Ароной и Эвстом (восточнее только что названных приходов) и, наконец, вероятно, территория прихода Зиссегаль.

О судьбе разных частей этой территории и княжества в XIII в. см. ниже наше примечание 97. Кокенгаузен имеет богатую событиями историю и в XIV-XVIII вв. В 1269 г. он был отдан епископом рижским Николаем в лен Тизенгаузену и до 1395 г. оставался владением этого рода. Потом, во время борьбы епископов с орденом, не раз переходил из рук в руки, а впоследствии стал резиденцией епископов. В начале 1479 г. магистр ордена фон Борх взял Кукенойс и сжег архив архиепископии. В 1481 г. город взяли рижские войска, но замка взять не могли. В 1509 г. архиепископ Каспар Линдэ надстроил стены замка и усилил его артиллерию. Летом 1546 г. последний рижский архиепископ Вильгельм Бранденбургский был осажден тут и взят в плен рыцарями. 25 августа 1577 г. Кукенойс был взят Иваном Грозным, а в следующем году занят поляками. В 1601 г. под Кукенойсом поляки нанесли поражение шведам, а в 1608 г. шведы овладели городом и перебили поляков. В августе 1655 г. царь Алексей Михайлович взял Кукенойс и переименовал его в "Царевичев Дмитриев" город. По Кардисскому договору Кукенойс отошел к Швеции. В 1700 г. он был взят саксонским отрядом польских войск под предводительством короля Августа. В это время саксонцами были выстроены те укрепления, следы которых видны и теперь. В 1701 г. город и крепость были взорваны русскими войсками.

Истории территории и княжества Кукенойс-Кокенгузен касаются те же работы, что говорят о Герцикэ. Наиболее детальные данные см. Биленштейн, о. с., стр. 97 и др.; А. Сапунов. Река Зап. Двина, стр. 478-481 с прим. 257; Н. Харузин. О некоторых сведениях по истории Коккенхузена на основании документов, хранящихся в Моск. Архиве М-ва Юст. — в Археологических известиях и заметках, т. IV. М., 1896, стр. 131-134; Ф. Кейсслер — кроме выше упоминавшихся: Ueber frueher gebrauchliche russische Benennungen baltischer Oertlichkeiten в Sitzungsberichte d. Gesellschaft fuer Gesch. u. Alterthumskunde der Ostseeprovinzen Russlands за 1887. Riga, 1888, стр. 24-28 и 36-37; Г. Лаакманн, о. с., стр. 95-96; М. Таубе, о. с., стр. 418-433 и passim; L. Arbusow. Fruhgeschichte Lettlands.

*

Vetseke (Vesceka — ниже XI.2) — Вячко (Вячеслав), князь Кукенойса, несомненно, то же лицо, что упоминается в наших летописях (ПСРЛ, III, 39). В дополнение к сказанному о нем выше в прим. 37 много интересных (при всей их условности) соображений дает неоднократно уже упоминавшаяся нами работа М. Таубе.

Относя Вячко, уже по имени, к полоцкому дому, М. Таубе старается найти более осязательные основания для этого и вновь возвращается, едва ли, впрочем, удачно, к рассказу о Святохне. В этом рассказе, по его мнению, только стилизованном Татищевым, исследователь ищет первоначальную достоверную основу, сопоставляет данные мнимой полоцкой летописи (Еропкина) с литовскими хрониками и приходит к следующему предположению.

Преемником князя Владимира, умершего в 1216 г., был на полоцком престоле с 1217 г. Борис, сын литовского вождя Гинвила (Стрыйковский (Kronika, 1582, стр. 233 и сл.) утверждает, что он в 1576 г. видел камень на Двине с надписью "вспомози господи раба своего Бориса, сына Гинвиловего". На этом основании "и построена его версия о княжении в Полоцке этого Бориса Гинвиловича, повторяемая М. Таубе. Позднейшие эпиграфические разыскания не подтвердили известия Стрыйковского). Вячко и Василько, называемые у Татищева, в рассказе о Святохне, сыновьями Бориса (Давидовича!), по предположению М. Таубе, были затьями или шуринами его, а ошибка у Татищева возникла при пересказе летописного текста оттого, что там, вместо "сыновья" будто бы стояло "чада" или "чадь", равносильное латинскому familia и обозначающее, по мнению М. Таубе, только принадлежность к одной и той же хозяйственно-семейной группе (Более чем сомнительно, чтобы и удельные князья могли определяться таким термином). Ведя дальше свою гипотезу, М. Таубе полагает, что Вячко, покинув Кукенойс, бежал или к литовцам или в Полоцк, а в 1217 г. он и Василько были посланы Борисом в Двинскую область, т. е. в восточную Лэтгалию, "так как в это время и не было другой Двинской области", принадлежавшей русским (М. Таубе, о. с. стр. 421), причем Вячко получил северную часть области, в окрестностях Варка-Любанское озеро (Такое предположение основано на том факте, что преемник Вячка во владении Кокенгузеном, рыцарь Дитрих фон Кокенгузен, отмечается уже в 1226 г., как владетель вместе с тем и Warkland, лолученной им, как думает М. Таубе, вместе с другими наследством Вячка, по преданию — его тестя), а Василько — южную часть до Двины. Тут будто бы Вячко и ждал (до 1223 г.) случая отомстить немцам. После смерти его в 1224 г. при осаде Дорпата, Кукенойс остается до половины XVI в. во власти немцев.

Многовековая традиция Тизенгаузенов (впрочем, письменно закрепленная только в XVI в.) считает Вячко родоначальником этой семьи. Некоторые исследователи (v. Brevern, Hasselblatt) отвергали эту версию, но М. Таубе, детально анализируя все подходящие документы, пытается подтвердить ее. Итоговая формула его гипотезы такова (о. с., стр. 428): дочь — наследница убитого в 1224 г. князя Вячка, София, к моменту общего упорядочения спорных вопросов о владениях в Ливонии, т. е. около 1225-1226 г. была еще очень молода. Она была тогда же обручена с Дитрихом фон Кокенгузен, сыном Дитриха старшего, не раз упоминаемого в Хронике; в 1229, г. она была повенчана с Дитрихом, причем им отданы были в лен земли в Кокенгузене. Овдовев между 1245 и 1254 г.г., она в 1254 г, вышла замуж за Бернарда де Гейе-Кокенгузен, а после его смерти по каким-то причинам разрешила в 1269 г. отдать прежнее свое феодальное владение в лен рыцарю Гансу ф. Тизенгаузену. Чтобы объяснить и это, а вместе с тем оправдать фамильное предание о Софии, родоначальнице Тизенгаузенов, М. Таубе допускает, что упомянутая передача связана была с новым браком, но не старшей dominae Sophiae, а предполагаемой другой Софии, дочери первой и внучки Вячка, вышедшей замуж за Ганса фон Тизенгаузена.

Как и гипотеза о Герцикэ (и, пожалуй, еще в большей степени, чем она) все это построение М. Таубе в своем роде очень интересно, но в то же время весьма спорно и в определении родственного отношени Вячка к Полоцку, и в попытке вывести от князя Кукенойса генеалогию Тизенгаузенов. М. Таубе не дает нам твердых оснований для окончательного вывода. Фигура Вячка продолжает оставаться загадкой в генеалогическом отношении.

49. Мемекуллэ где-то между Ашераденом и Икскюлем. Биленштейн (о. с., стр. 43) сопоставляет это имя с Wez-Memen' (-en' — patronymicum), ныне Pawul, лежащим между икскюльской мэрией и Двиной, и Jaun-Memen', недалеко оттуда на Двине. Значит это имя "деревня Мемэ" (о Мемэ из Саккалы см. Хроника, XV.1).

50. В ПС неверно: "Но когда Гедеон в доспехах начал бороться".

51. Библия, Псал., 9, 28; к Римл., 3, 14.

52. Horatii Epist., I, 18, 71 (перевод наш).

53. Vergilii Eclog., 3, 93.

54. Иронически. "Коварная мысль" посольства была понята епископом. Ср. ниже его ответ в § 4. Он не желал ни подвергаться личной опасности, ни предоставлять Владимиру роль верховного арбитра. Ср. Пабст, о. с., стр. 59; Ф. Кейсслер, Окончание. стр. 13.

55. В тексте у В. Арндта (о. с., стр. 253) tercio Kalendas Iulii, но в примечании 81 — поправка, согласно Пабсту (о. с., стр. 59): tercio Kalendas Iunii. Пабст основывается на том, что собрание (§§ 4 и 5) произошло до 4 июня (ср. § 8). Эта поправка, впрочем, есть уже у Ганзена (о. с., стр. 97).

Wоgеnе — позднее Вога — река, ныне именуемая Огер, впадает в Двину восточнее Икскюля. Ср. Пабст, о. с., стр. 59. Ее старое имя удержалось доныне в названии имения Alten-Woga в приходе Зиссегаль. См. Биленштейн, о. с. стр. 45.

*

Lethigalli, также Letthigalli, Letigalli и др. от Lethi и древне-латвийского gals — "земля, страна" (напр., Семигаллия — "нижняя земля"). Лэтты или лэтигаллы, в наших летописях "летьгола", были восточными соседями ливов; той же ветви семигаллы ("зимигола" или "зимегола" в летописях) и селы. Ср. Пабст., ibid. Все важнейшее у Биленштейна, о. с., стр. 34, 72, 82, 83, 92, 95, 468 (примеч. 48 со статьей акад. Куника); о границах их территории, ibid., стр. 74 и сл. также стр. 88 (цитир. мнение Дёринга из Sitzungsber. d. Gesellsch. fuer Litt. aus dem J. 1880, стр. 63). См. прилагаемую карту (Карту заимствуем из книги Ф. Кейсслера "Окончание первонач. владычества...").

*

Вместо "рассыпавшись во все стороны", в ПС неверно: "Послы разослали гонцов", но в том же переводе в "Рижском Вестнике"" (1873 г. № 151, стр. 1) правильно: "Послы разошлись всюду".

56. Ab amore. nulla eos posse genera tormentorum separare — ср. Библия, к Римл., 8, 35 и 39. О ненависти, пересилившей любовь, см. там же, 2 кн. Царств, 13, 15.

57. Арнольд Любекский (о. с., кн. VII, гл. IX, 6) ошибочно называет местом погребения Бертольда Ригу.

58. Вейнала — двинская область. Двина у ливов Vena и Veny у дорпатских эстов — Waina. Судя по A. Sjogren. Livisch-Deutsch und D.-L. Worterb. bearb. v. F. I. Wiedemann. St.Petersb. 1861, стр. 132, древне-лив. veina, позднейшее vena, по первоначальному смыслу значит "широкое речное устье, пролив". Ср. Пабст, о. с., стр. 62 (без указания источника). Биленштейн (о. с. стр. 36, 365-366, 463, 489, 492 и др.), опираясь на мнение акад. Куника (ibid., 489, 490, 492), полагает, что старое имя реки Дина, не ливское и не латвийское, а русское (из готского), с приходом ливов изменилось, согласно свойствам их языка в Vena. Гипотетические суждения акад. Куника о значении др. славянского слова Двина (сближение со словом "два") см. у Биленштейна, о. с., стр. 495. У Сапунова об имени реки (в норманнских сагах и т. д.) см. о. с., стр. 25-29.

59. Собственно: "чьи ноги быстры на пролитие крови" — Библия, к Римл. 3, 15; Исаии, 59, 7.

60. В ПС неверно: "изъятый от язычества с детства".

61. В ПС пропущено: "не защищенные броней" и, вместо "могильного червя", переведено "ада".

62. Patherellus — термин, встречающийся только у Генриха и отсутствующий у Дюканжа. Под этим именем разумеется осадная машина, которой метали в осажденный город камни, горшки с огнем и т. п. У других такая машина именуется petraria. Ср. Ганзен, о. с., стр. 100; Пабст, о. с., стр. 65.

В ПС, вместо "пригородными" — "переродными", а в тексте "Рижского Вестника" (№ 154, стр. 2) — "передовыми". В следующей затем фразе опущено: "при больших... убитыми".

63. В переводе ПС курьезная ошибка: "со своими воеводами Гевегардом и Армбрустером" (!) Ср. Пабст, о. с., стр. 66: "mit seinen Drosten Gevehard und Armbrustern" (балистариями). Слово dapifer (стольник) латинского текста мы переводим "воевода", следуя толкованию Грубера (Ганзен, о. с. стр. 104).

64. Койва — древне-лив. наименование лифляндской или трейденской Аа, иногда в форме Goiwa. По эстонски и в современном языке Koiwa (по латвийски Gauja) отлив, kow, эст. Koiw — береза. Ср. Пабст, о. с., стр. 67.

65. Дабрел — старейшина ливов. Его замок Саттезелэ был на южном берегу реки поблизости от Зегевольдэ. См. ниже примеч. 186.

*

"Замок Каупо" (малый, в противоположность другому, magnum castrum Cauponis) ошибочно предполагали на месте нынешнего кремонского пастората (гр. Меллин, Крузе и Биленштейн в Magazin der lett. Litter. Gesellsch., XV, 2, 1873 г., стр. 28 и сл.) или на месте имения Трейден (Пабст) или на Swedrukalns (?), на нижнем конце фруктового сада имения Трейден (С. Sievers. Beitraege zur Geographie Heinrichs v. Letti. в Lett. itter. Magaz., XV, 4, 1877 г., стр. 29 и сл.). На самом деле, согласно исследованиям, произведенным проф. Кизе- рицким в 1888 г., этот замок находился на т. н. горе Суворова, вблизи развалин кремонского бурга, на правом берегу ручья, составляющего границу Кремоны-Трейдена. Это местоположение наиболее подходит и к изображаемой Генрихом ситуации (Х.10: с другого берега Койвы виден пожар в замке). Ср. Биленштейн, о. с., стр. 49.

*

В ПС пропущено: "перелезло. Замка".

66. Библия, 1 кн. Царств, 4, 9.

67. В ПС переводчиком добавлено: "а прочих принудил к отступлению".

68. Библия, Псал. 120, 6. — Германия у Генриха всегда называется Theuthonia и только в данном месте именуется Alimania. Термин aleman, alman — в значении нашего немец, ко времени Генриха пришел из соседних с Италией стран в Германию: встречается у Вальтера фон дер Фогельвейдэ, Вольфрама ф. Эшенбах и в разных стихотворных произведениях эпохи. Ср. W. Mueller. Mittelhochdeutsches Woerterbuch, Bd J. 1854, стр. 23; M. Lexer. Mittelhochdeutsches Handwoerterbuch, Bd I. 1872, 39. Cp. R. Holtzmann, о. с., стр. 173.

69. Собственно: "и если бы не сократились дни войны" — см. Библия, Матф. ев., 24, 22.

70. "Были страхи внутри. и страхи извне" — ср. Библия, 2 Коринф., 7, 5.

71. Такой прием обороны, преимущественно против конницы, упоминается уже у Цезаря. См. Comment, de bello Gallico, кн. VII, в рассказе об осаде Алезии. Под трехзубым крюком (см. ниже XV.5) разумеется железная колючка, выкованная таким образом, что три шипа ее торчат в разные стороны, и как ее ни брось, по крайней мере один из них торчит кверху.

*

Корабли, упоминаемые далее, если только это не были торговые суда, могли принадлежать Вальдемару II датскому, шедшему против эзельцев. Ср. Ф. Кейсслер, Окончание. стр. 16.

*

Дальнейшее: "и спас господь". См. Библия, Псал. 21, 5.

72. Об архиепископе лундском Андрее см. выше прим. 35. Николай, епископ шлезвигский, преемник епископа Вальдемара, принца королевского рода, заключенного в тюрьму за попытки захвата королевской власти, канцлер короля Вальдемара II.

Роль архиепископа лундского в Риге не ограничивалась богословскими поучениями, при всей несомненности его большой учености. Генрих тут, видимо, вуалирует одно из оснований датских претензий на господство, а именно то обстоятельство, что Андрей пользовался правами папского легата в Риге. Ср. примеч. Грубера и Ганзена (Ганзен, о. с., стр. 107).

73. Буквально: "того, что служит к миру" — часто повторяющееся в Хронике выражение. Ср. Библия, Римл., 14, 19.

74. Что это за мера, неясно. Не говорят об этом и акты. Ср. Пабст, о. с., стр. 74.

Это — первое в Хронике упоминание о спорных податных отношениях новых феодальных владельцев с местным населением. О ссоре, за которой следует в этом случае примирение, не говорилось. Генрих и вообще избегает упоминаний о подобных вещах, если одновременно не может сообщить и о каком-то, с его точки зрения, справедливом исходе спора.

75. По Пабсту (о. с. стр. 74-75) это — нынешняя церковь кремонская, недалеко от имения Кипсаль. Тот же автор задается вопросом, не была ли Куббезелэ местом жительства Каупо: Куббе в таком случае могло бы быть видоизмененным Каупо, Копэ, а -зелэ или -зилэ — окончание многих наименований мест у ливов. Ср. соображения Грубера и Йог. Готфр. Арндта о том же (Ганзен, о. с. стр. 210-211). Второй связывал sele с русским "село".

Биленштейн (о. с., стр. 48-50) в более решительной форме отождествляет Куббезелэ с замком Каупо, считая castrum Cauponis просто переводом слова Cubbesefe на латинский язык. По мнению того же Биленштейна, именем Куббезелэ могла обозначаться не только территория замка, но и окрестная замковая область.

*

Метсеполэ — область ливов у моря; с юга от нее Торейда, с востока — Идумея и лэтигаллы у Буртнекского озера, с севера — зонтаганские эсты. Имя области состоит из двух слов: лив. motsa — "лес" и piiol — (существит.) — "сторона", (наречие) — "в сторону, по направлению к": таким образом, Метсеполэ значит "лесная сторона". Немцы узнали это имя от жителей Торейды, где леса в нач XIII в. были уже сравнительно расчищены. Лесистость Метсеполэ, следы которой остались еще и доныне, была причиной относительно малой населенности этой области и небольшого политического значения ее во время, описываемое Хроникой. Ср. Биленштейн, о. с., стр. 57-58.

76. Сидегундэ — несколько южнее нынешнего Зиггунда. Латвийское имя его Riktera-muischa происходит от фамилии владельцев (фон-Рихтер). Биленштейн, о. с., стр. 45.

77. Библия, Эфес., 4,5.

78. Отречение от диавола — одна из формул обряда крещения.

*

" Крестились все, кому это было предназначено богом" — ср. Библия, Деяния ап., 13,48. В ПС неверно: "все, сколько их ни было".

*

Ремин, по указанию Пабста (о. с., стр. 76), не есть ни Рёмерсгоф, получивший наименование по владельцу много позднее, ни Ландгольм (лив. Rimman muischa) к востоку от старого Ашерадена, так как Ремин, по Генриху, Рифмованной Хронике (стихи 1485 и сл. 1491 и сл. 1496-1552) и др. следует искать к западу от него, Ср. также Биленштейн, о. с., стр. 44.

79. Винда — река Windau, главная река страны куров, по латвийски Wente, у ливов Vanta, в актах Winda, Venda, Vende, Wenda. Отсюда и имя племени.

*

"Жили там" — на месте нынешнего Арраша, где потом было главное местопребывание меченосцев (в нынешнем Вендене — лишь позднее). Ср. Пабст, о. с., стр. 76.

80. Идумея — центральная и самая маленькая из областей Ливонии со смешанным населением из ливов и лэттов, первоначально охватывала, приблизительно, территорию нынешнего прихода Рооп. К западу от нее лежала Метсеполэ, к югу и юго-западу — Торейда, к востоку — область лэттов и вендов, выше по течению Аа. Во время немецкого господства под именем Идумеи стали понимать все более значительную территорию (вплоть до пределов всей б. Лифляндской губернии).

Имя области тождественно с лив. Iduma, Viduma, латвийским Widsemme, и состоит из -та, -то — "страна, область" (латв. -seme) и ida — по лив. и эст. "северо-восток". Так называли Идумею ливы, жившие в Торейде и в устье Двины; от них имя перешло и к немцам. Генрих, кроме того, несколько стилизует его на библейский лад. См. Биленштейн, о. с., стр. 64, 70-71. О разных гипотезах, касательно происхождения имени области — ibid. стр. 71-74 и 466-470.

Далее в Хронике (XIV.10, XV.2 и XXII.4) река Ропа называется Раупа. Это — нынешняя Brasle: течет из Уббенормского прихода к югу и впадает в Аа в нынешнем приходе Рооп между Трейденом и Венденом. Биленштейн (о. c., стр. 66 и 69) производит имя Ropa, Raupa от лэттского, и ныне существующего, Straupe, a Straupe из Strauj'upe, что значит "бурливый поток". Нынешнее, тоже латвийское имя Brasle, по его мнению, происходит от слова braslis — "брод".

81. По немецким хроникам и нашим летописям, затмение было 28 февраля 1207 года. Ср. Пабст, о. с. стр. 78; Грубер у Ганзена о. с., стр. 111; Лавр. и Воскр. летоп. под 6714 годом. Bonnell, Chronogr., стр. 22; там же Commentar., стр. 52.

82. Весьма важное место. С этих пор епископ Альберт оказывается ленником империи, имперским князем. Помимо внешне-политических соображений, этот решительный шаг вызывался, весьма возможно, и некоторыми внутренними осложнениями: требования владельческих прав, вскоре после этого предъявленные меченосцами, наверное, уже назревали в это время. Ср. Ганзен, о. с., стр. 111 и Гильдебранд, о. с., стр. 63.

Вопреки мнению Грубера (Ганзен, о. с., стр. III), Gebhardi (Geschichte von Litauen. в Welthistorie, Halle, Bd 50, стр. 327) и др., полагавших, что от короля Филиппа Гогенштауфена Альберт обратился к императору Оттону IV, правильнее считать, вместе с Ганзеном и Гильдебрандом, что представителем империи и был в этом случае Филипп: Оттон стал императором лишь с 4 октября 1209 г

Пабст (о. с., стр. 79) указывает, с обычной для него краткостью, без всяких ссылок и обоснований, что ленное подчинение Альберта империи произошло на Hoftag'e в Зинциге (между Бонном и Андернахом) 1-го апреля 1207 года. В. Арндт (о. с., стр. 258, прим. 94) приводит это мнение "новейших авторов" (coniecerunt recentiores), подчеркивая отсутствие у него документального подтверждения (nullius fontis expresso fulti argumento). Впервые высказано оно Э. Винкельманом (Koenig Philipp v. Deutschland u. Bischof Albert v. Livland — в Mittheilungen aus dem Gebiete der Geschichte Liv,- Est- u. Kurl., Bd XI, 1868, стр. 311 и. сл. и Philipp v. Schwaben u. Otto IV v. Braunschweig в Jahrb. d. Deutsch. Gesch. Bd I, 1906, стр. 39). Непосредственных документальных оснований оно не имеет, а представляет вывод из двух данных Хроники: а) акт ленного подчинения помещен Генрихом в конце 8-го года епископства, после солнечного затмения, бывшего 28 февраля 1207 г.; б) до прибытия ко двору Филиппа Альберт проехал Саксонию и Вестфалию. Гофтаг в Зинциге и оказывается первым после указанной даты и, по месту, близким к Вестфалии.

Р. Гольцманн (о. с. стр. 205-212), вновь пересматривая весь этот рассказ Генриха, отрицает и дату и место, намеченные Винкельманом: по его мнению, вместо Зинцига, надо разуметь тут гофтаг в Гельнгаузене 2 февраля 1207 г. Так как, однако, вывод Гольцманна непосредственно зависит от его предположения, что днем посвящения Альберта в епископы было 28 марта 1199 г., то прочность этого вывода для нас сомнительна, поскольку и упомянутое предположение мы отнюдь не считаем доказанным (см. Введение, стр. 41).

Слова "блаженной памяти" объясняются тем, что во время написания этой главы короля Филиппа в живых уже не было: он был убит 21 июня 1208 года.

Конец отрывка дает образчик редкой у Генриха иронии.

83. Эта евангельская терминология (ср. Библия, Матф. ев., 20, 2, 12 и др.) скрывает у Генриха отнюдь не евангельские отношения. Если уже ленное подчинение Альберта империи (Х.17) могло, как мы говорили, быть вызвано возникшими притязаниями меченосцев, то тут перед нами начало открытой борьбы ордена с епископом. То, что Генрих мотивирует "отеческой заботой", диктовалось суровой необходимостью: это лишь первая и далеко не добровольная уступка епископа.

84. При сопоставлении этого рассказа с данными, имеющимися в современных событиям актах (Бунге, о. с.), обнаруживается неточность и неполнота его, объясняемая, конечно, не только давностью фактов и переменой обстановки ко времени писания Хроники, но и определенной тенденцией автора, намеренно кое-что вуалирующего.

Отметим прежде всего хронологическую контаминацию: рассказывая о событиях 1207 года (требования рыцарей и ответ епископа), автор неопределенными словечками — "впоследствии", "в конце концов" — вплетает в рассказ факты 1210 года (решение папы) и позднейшие (компенсация за старые лены), причем перспектива долгой и упорной борьбы чуть ли не за каждый из этих позднейших фактов почти исчезает из глаз читателя. С другой стороны, простое чтение текста в этом отрывке внушает мысль, что первый раздел состоялся лишь после решения папы (1210 г.), будто бы соответствовавшего мнению епископа. Между тем, уже под 1209 годом в Хронике (XIII.1) читаем, что, заняв Кукенойс, епископ "Рудольфу из Иерихо уступил половину замка, а братьям рыцарям — их третью часть", что, несомненно, означает наличие действующего договора до папского утверждения. Это обстоятельство, мы полагаем, подтверждает предположение Гильдебранда (о. с., стр. 64 и сл.), что первый раздел Ливонии произошел уже в 1207 году. По этому разделу епископу достались земли между реками Аа (Койва) и Салис (см. прилагаемую карту), а рыцарям — область к востоку от Аа. Двинская область в перечне Генриха вовсе не упомянута, что, повидимому, обозначает исключение ее из раздела и оставление, по крайней мере в первое время, в распоряжении епископа. Ср. Гильдебранд, о. с., стр. 65 (С несколько иным определением границ – у Г. Лаакманна, о. с., стр. 60).

Что рыцари не были удовлетворены результатами первого раздела, ясно из их дальнейших действий: спор пересен был на суд папы. Кроме нашего автора, об этом говорит Арнольд Любекский (кн. VII, гл. IX, 11 — см. Ганзен, о. с., стр. 321; перев. наш) в таких выражениях: "Возникло, однако, между господином епископом и вышесказанными братьями, что именуются божьими рыцарями, некое внутреннее несогласие и удивительная некая распря. Братья говорили, что им принадлежит третья часть всех языческих земель (всего язычества — totius gentilitatis), какие господин епископ сумеет приобрести либо словом проповеди, либо военной силой (violentia expeditionis). Так как епископ решительно отказал им в этом, возник между ними тяжкий спор: рыцари много усилий употребили в курии римской, действуя против епископа, но он тем не менее подтвердил свое решение".

Последняя заключительная фраза так же неточна, как и версия Генриха. Решение папы, правда не настолько враждебно Альберту, как думает (нам кажется, напрасно) Гильдебранд (о. с., стр. 74 и сл.), но все же отнюдь не является простым утверждением соглашения по формуле епископа.Это решение содержится в упоминавшейся уже (см. примеч. 29) булле Иннокентия III Альберту от 20 октября 1210 года (Бунге, о. с., № 16) и в повторяющей ее булле, адресованной магистру меченосцев Волквину (ibidem, № 17). Основное тут сводится к трем положениям: а) утверждаемый папой орден подчинен епископу в лице магистра, но в массе его сочленов подчинен лишь магистру; б) за воинскую защиту церкви в Ливонии рыцари получают треть всей недавно завоеванной (nuper. conversae (Соб. "обращенной" – эвфемизм Хроники)) земли ливов и лэттов "чтобы, следовательно, братья держали от рижского епископа третью часть тех земель, то есть Лэттии и Ливонии"); в) рыцарям предоставляется завоевывать новые земли без всяких по ним обязательств в отношении к епископу, а с обязательством лишь договариваться, по указаниям Рима, с будущими новыми епископами завоеванных территорий. ("По землям, которые после того приобретут названные братья с помощью божьей вне Ливонии и Лэттии, они ни в чем не будут ответственны перед епископом рижским, и он ни в какой мере не будет их тревожить в этом отношении, а будут они договариваться разумным образом с будущими там епископами и соблюдать то, что апостольский престол сочтет нужным решить об этом"). (Перев. наш).

Здесь, как видим, нет ни распространительного понимания трети, как трети нынешних и будущих завоеваний, ни, хотя бы скрытого, запрещения епископу продолжать завоевания с своей стороны, но и без этих, ошибочно конструируемых Гильдебрандом (о. с. стр. 75-77) заострений, победа меченосцев очевидна. Ее подчеркивает, кроме сказанного, и то, что в булле нет никаких оговорок о двинской области, включаемой, следовательно, папским актом в раздел на тех же основаниях, как и все остальное. Правда, нет там и упоминания о компенсации рыцарей за земли, ранее отданные епископом в лен не членам ордена, но эта вставка и ненужна меченосцам, раз вся область старых ленов (двинская — Икскюль, Леневарден и др.) входит в раздел без оговорок. Возможность компенсации, однако, как увидим ниже, остается в руках епископа, как средство удержать за собою побольше земель по Двине.

Таким образом, воздерживаясь пока от дальнейших выводов, мы можем констатировать, что изложение Генриха в данном отрывке несколько видоизменяет ход и значение событий, скрывая поражение епископа.

*

Перевод § 3 в ПС содержит ряд ошибок. Вместо "ежедневно настаивая" — "с ежедневным содержанием" (!); вместо "стеной стояли за дом божий" (см. выше прим. 27) — "подобно каменщикам" (?). Важное место о компенсации рыцарей за земли (в их части), ранее уже отданные епископом другим, понято и объяснено навыворот.

85. Вероятно, этот Годфрид, был преемником Алебранда в должности судьи, одним из тех судей-мирян, о которых Генрих с горечью отзывается выше, в конце Х.15.

*

В ПС пропущено: "Объезжая приходы" и "часть добра", а конец переведен очень неточно: "привел его в такой стыд, что, как некоторые рассказывали, умер впоследствии позорной смертью".

Тут, заметим кстати, еще одна ссылка на устный источник Хроники.

86. В этом отрывке и во всем дальнейшем рассказе о набеге литовцев перевод ПС содержит ряд ошибок и неточностей. Вместо "Область... врасплох" — "не нашли никакой сберегательной дружины" (?); вместо "со своим слугой" — "со всем причтом"; вместо "кончено последование и читалось евангелие" — "прочтено последование евангелия"; вместо "носились кругом церкви, то с одной, то с другой стороны" — "прискакали сюда"; пропущено "неизменно верные"; вместо "слуга, который. ободряли священника" — совершенно неверное: "привратник которой не пропустил богослужения из страха перед язычниками"; вместо "покровы" — "священные сосуды".

87. Слово sequentia в католическом обряде имеет несколько значений: по старому миссалу — это всякое чтение, непосредственно предшествующее евангелию; по новому — песнопение между чтением посланий апостольских и евангелия. Ср. примеч. Грубера у Ганзена, о. с., стр. 114 и Пабст, о. с., стр. 85.

88. Разумеется — в третьем часу от восхода солнца. Так же и ниже: XIV.5, XXII.3, XXIII.9, XXVI.13, XXVIII.5.

89. См. Библия, Луки ев. 15, 4.

90. Selonum сastrum — замок селов, в актах castrum Selen. по латвийски Selpils, ныне Selburg — на левом берегу Двины против Штокмансгофа.

Селы – латвийское племя, по языку и обычаям весьма близкое к лэтигаллам. В актах также Zelones. См. Биленштейн, о. с., стр. 172-174 и др.

91. Унгавния (также Ugaunia, Ungannia, Ugannia, Ugenois, Ugenusen и т. д.) — область эстов у Оденпэ и Дорпата. По латвийски Iggauns и теперь значит эст. Ср. Ганзен, о. с., стр. 91.

92. Имера — в Рифмованной Хронике Emere, по общепринятому объяснению, нынешняя река Зедда, текущая от Валка на запад и впадающая в Буртнекское озеро. Ср., напр., Th. Doebner. Die Lage der Ymera в Balt. Studien zur Archaeol. u. Geschichte, 1914, стр. 176-202; Пабст, о. с., стр. 91; Биленштейн, о. с., стр. 77-80 и др. В противовес этому взгляду, Г. Лаакманн в своей недавней работе (о. с., стр. 61, прим. 6, а до того в SB d. Estn. Gel. Ges., 1930, стр. 135-157), следуя мнению, высказанному W. D. Ballod'oм, отождествляет Имеру с Кокенгофским ручьем, что позволяет ему считать "церковь на Имере" папендорфской церковью (интересно в связи с ролью Папендорфа в биографии Генриха). Наше толкование исходит из выше указанного, принятого большинством.

Лэтты на Имере — самые северные из всех лэтигаллов; жили и к северу от реки; за ними — уже область эстов, Саккала. Ср. Пабст, о. с., стр. 91; Биленштейн, о. с. стр. 77-80. По объяснению Г. Лаакманна (о. с.), их область приблизительно соответствовала нынешнему приходу Папендорф, охватывавшему в средние века также Mojahn, Duckershof и часть прихода Рооп.

93. Толова — соседняя с Имерой, но гораздо большая область лэттов по обе стороны р. Аа Лифл.: от восточной границы Идумеи вверх по реке до границы между нынешними приходами Адсель и Шванебург. Одна из ближайших к псковской земле лэттских областей. См. Биленштейн, о. с., стр. 80-81 и его же Atlas der etnologischen Geographie des heutigen u. des praehistorischen Lettenlandes. S.-Petersb. 1892, табл. II. Ф. Кейсслер в работах Die Tributpflichtigkeit der Landschaft Tolowa an die Pleskauer (Mitteilungen aus d. livl. Gesch., Bd XIV, H. 1( 1886) и Окончание. стр. 39, 42 и 75-81, определял границы Толовы несколько иначе, чем Биленштейн: на его карте (приложенной м. пр. ко второй из указ. работ) Толова имеет значительно больший объем, чем у Биленштейна, и с востока непосредственно примыкает к псковской области. Г. Лаакманн (о. с. стр. 62-64, 78, 83, 87 и карта на стр. 102) определяет границы Толовы, примерно, так же как Биленштейн, за исключением южной. С юга он включает в Толову всю Лэтгаллию от северных границ Кукенойса и Герцикэ.

Как бы то ни было, Толова, несомненно, область с наиболее прочным русским политическим влиянием. По крайней мере о дани жителей Толовы псковичам упоминают акты еще и в конце XIII в. См. ниже примеч. 383.

Название области сближали с латвийским прилагательным tal'sch — "далекий", лит. tolus и с соб. именем вождя из Толовы Talibaldus (латвийск. Taliwaldis — "далеко властвующий"). Вернее, однако, совершенно противоположное объяснение: Tolowa соб. Tulawa или Tul'awa — область близ воды (реки Аа, которую местные люди называли Койва, Гойва, а немцы awa — Аа, вода). См. Биленштейн, о. с., стр. 80-81.

94 .Генрих, автор Хроники. Это — первое его упоминание о себе. Ср. XII.6, XVI.3, XVII.6, XXIV.1 и сл., XXIX.7.

95. Слово regulus как говорилось (ср. прим. 3), встречается в Хронике всего три раза: в IX.10 и XI.9 (здесь) — в приложении к Вячко, и в XV.13 — по отношению к Владимиру псковскому. Возможно, что во всех этих случаях, как думает Пабст, оно обозначает подчиненность князя более крупному сеньеру, но может быть также, что Генрих (вольно или невольно) оттеняет этим термином свое отношение к названным лицам: Вячко — в ближайшем будущем жестокий враг ливонцев. Владимир, хоть и союзник, но изгнанный подданными и мздоимец. Regulus может быть тут не только уменьшительным именем, но и "уничижительным", выражающим пренебрежение.

96. Пабст разумеет под этим именем князя полоцкого (о. с., стр. 95), а В. Арндт (о. с., стр. 262, прим. 98) — псковского. Судя по сообщению D. Chytraeus, Chron. Sax., кн. I, гл. 18, прав скорее В. Арндт.

97. В дальнейшем (XXVII.5, XXVIII.6) мы снова видим Вячка в Прибалтике, в Дорпате. Фраза Генриха, повидимому, относится только к Кукенойсу.

Нельзя не отметить мнения Грубера (Ганзен, о. с., стр. 122), предпочитавшего в данном случае другое объяснение "противоречия" между этой фразой и указанными местами в XXVII и XXVIII главах: он полагал, что первая часть Хроники, включая и гл. XI, была написана Генрихом "настолько рано, что он еще не мог знать" о возвращении Вячка.

Противоречия, нуждающегося в объяснении, мы тут не видим, а относительно времени составления Хроники см. выше Введение, стр. 27. Здесь заметим только, что если бы даже мнение Грубера было правильно, Генриху ничто не мешало внести кое-какие поправки в свой ранний текст по окончании всей Хроники. (О фактически сделанных при окончательной редакции поправках см. Р. Гольтцманн, о. с., стр. 194 и сл.).

*

Какова была судьба владений Вячка после его бегства? Вопреки простейшему предположению о немедленном захвате их немцами, весьма мало стеснявшимися в вопросах права, М. Таубе (о. с., стр. 420 и сл.) думает, "что… принципиальный вопрос о правовой судьбе "русской" половины княжества, оказавшейся свободной в 1207 г. оставался открытым, примерно, до 1225 г. (Переданная в 1209 г. епископом в лен Рудольфу из Иерихо иоловина замка — после тяжелого ранения Рудольфа в битве при Имере (XIV. 8) и отъезда (или смерти) его, перешла к Дитриху фон Кокенгузен старшему), а затем был урегулирован передачей ее (т. е. территории нынешних приходов Кокенгузен и Линден с большей частью позднейших тизенгаузеновских ленных владений между Огером и Эвстом) (Г. Лаакманн, о. с., стр. 95) в лен наследникам Вячка, т. е. дочери его Софии при выходе ее замуж за Дитриха ф. Кокенгузен (см. выше прим. 48).

Что касается другой половины княжества, в 1207 г. уступленной епископу, то она, включая, вероятно, Зиссегаль, а, может быть, также часть нынешнего прихода Ашераден, стала ленным владением Унгернов и Ливенов. Общая тем и другим фамильная легенда (с XVHI в.) гласит, что родоначальник Унгернов, Иоганн фон Штернберг, по прозвищу Унгар, был женат на дочери Каупо и владел всей Зиссегальской областью. См. Таубе, о. с., стр. 431; также Н. Dopkewitsch. Die Burgsuchungen in Kurl. u. Livl. von XIII-XVI Jahrh. в Mitteil. aus d. Gebiete d. Geschichte Liv-, Est- u. Kurl., Riga, XXV. 1933, стр. 84, прим. 2.