-

АБУ-ЛЬ-ФАРАДЖ

(БАР ЭБРЕЙ)

ХРОНОГРАФИЯ

Бар-Эбрей или Бар-Эбрай — прозвище, которое традиционно переводят как «сын еврея» или «выходец из евреев». Толкователи видят в этом указание на национальность автора. Существует и другое мнение: это прозвище означает «выходец из Эбры» — города, где жила его семья.

Один из самых выдающихся учёных XIII столетия родился в 1226 году в Мелитене (турецкая Малатья). Его отец Аарон был принявшим христианство иудеем, сам Бар-Эбрей тоже был христианином-яковитом. При крещении ему дали имя Иоанн. Мальчик получил отличное образование, из чего следует, что его семья была достаточно обеспеченной. Со временем, кроме своего родного сирийского, способный и старательный ученик овладел арабским, персидским, греческим, армянским и даже монгольским языками. Его отец был известным врачом, сын тоже хорошо изучил медицину.

В 1243 году Мелитена была захвачена войсками Хулагу-хана, а в 1244 году Аарон стал лекарем у одного из монгольских полководцев. Но на этой работе он не задержался, и в том же году семья пребралась в Антиохию. Там Иоанн продолжил учёбу, а вскоре стал монахом в яковитском монастыре: сначала в Антиохии, а потом в Триполи. В 1246 году яковитский патриарх назначил его епископом, при этом двадцатилетний Иоанн принял имя Григория. В 1264 году новый патриарх сделал его марфианом Месопотамии. В яковитской церкви это звание по рангу уступало лишь званию самого патриарха. По церковным делам марфиан много путешествовал, основывал церкви и монастыри. В неустанных заботах о христианах он частенько встречался с монгольскими правителями, в числе которых был и сам Абага-хан. В 1286 году в возрасте шестидесяти лет Иоанн-Григорий умер в Мараге.

Будучи учёным-энциклопедистом, Бар-Эбрей писал книги по самым разным отраслям знаний, проделав огромную работу по их систематизации. При этом он приобщал своих единоверцев к достижениям исламской науки и культуры. Образованные мусульмане тоже высоко ценили труды этого учёного, который был известен им под именем Абу-ль-Фарадж бин Харун.

Многочисленные сочинения Бар-Эбрея, написанные на сирийском и арабском языках, мало переводились на русский. Нашему читателю известны разве что его назидательные притчи («Книга занимательных историй»), а исторические труды ещё ждут своего переводчика и издателя.

Приводимый отрывок содержит описание завоевания монголо-татарами государства хорезмшахов. Это более раннее описание, чем классический труд Рашид ад-Дина (1247-1318), хотя и более позднее, чем сочинение Ибн аль-Асира (1160-1234).

О взятии татарами Самарканда

И в этот год, то есть шестьсот восемнадцатый год у арабов ¹, после того, как татары взяли город Бухару ², они пришли и расположились станом у великого города Самарканда, вокруг которого процветало множество больших деревень, и окруженного великолепными садами. Султан Мухаммед оставил в нем для защиты сто и десять тысяч могучих воинов и простых бойцов ³. Когда Чингиз-хан услышал, что город столь силен в отношении вооружённых людей, он сам пошел, чтобы напасть на него. Монголы окружили его, сосчитали его башни, и разрушительное пламя вспыхнуло на стенах между теми, кто был внутри, и теми, кто был снаружи. А на следующий день войска, находившиеся внутри, пешими вышли к татарам и вели [с ними] очень ожесточенные бои. И многих татар они убили, а других захватили живыми и увели в город, где их ужасно истязали и жестоко казнили.

Когда граждане увидели это, они очень испугались и сказали друг другу: «Если мы не примем меры, нам отомстят». Посовещавшись вместе, они тайно отправили к Чингиз-хану людей и пообещали ночью открыть ворота и сдать ему город. Чингиз-хан обрадовался этому и дал им залог безопасности их жизни.

И когда наступил вечер, судья города и еще один чиновник, которого звали Шейх [-уль-] Ислам, c большим количеством людей открыли городские ворота и монголы вошли [внутрь]. А воины города убежали и спрятались в крепости или цитадели. И татары начали брать людей в плен и грабить ⁴. Они вывели за пределы города мужчин и женщин, сотню за сотней, и усадили их группами — всех, кроме пятидесяти тысяч, которые убежали с судьей и Шейх Исламом и не вышли [вместе с другими]. А когда наступила ночь, татары вышли и убили всех, кого они вывели за город, оставив в живых только сыновей и дочерей, которым было меньше двадцати лет. И тогда один из вождей, находившийся в крепости, проявил большую храбрость. Он взял около тысячи человек, разрезал войска татар, прошел сквозь них, и они бежали, не имея возможности причинить вред никому из них. [Этот] вождь ⁵ отправился в Хорасан, к султану Мухаммеду.

О взятии татарами Хорезма

В это время Чингиз-хан, больше не занятый взятием Самарканда, послал двух своих сыновей, Джагатая и Угедея ⁶, против Хорезма. Ибо Хорезм — это название области, а имя главного города этой области — Гургандж. И когда некоторые из татар, [то есть] их авангард, подошли к воротам города, горожане подумали, что эти немногочисленные люди были сами по себе, и большая толпа всадников и пеших вышла из города, чтобы сразиться с ними. И когда они достигли виноградника человека по имени Каврам ⁷, который находился на расстоянии одного стадиона ⁸ [от города], армия монголов напала на них и убила их всех. Тех граждан, которые были умерщвлены и упали на землю, было около ста тысяч человек. Татары пришли с победой, они легко стали хозяевами города и уничтожили и его, и остальную часть населения.

А султан Мухаммед уже ушел и перешел в страну Хорасан. Он постоянно советовался со своей знатью, [говоря]: «Какой путь [открыт] для нас? И как нам спастись от этого могущественного врага?». Те сказали: «Надежда [на помощь] стран, которые находятся за рекой Гихон, отрезана. Только здесь, в Хорасане, по соседству с Цитаделью, нам следует готовить войска, чтобы быть готовыми к сражению с ними, если они придут». А султан сказал: «Нет у нас духа, чтобы сражаться с этими людьми. И если предположить, что они придут к нам, нам ничего не останется, кроме как бежать от них в Иидию». Но сын хорезмшаха Джелал ад-Дин не согласился с [предложением] бежать, а [хотел, чтобы] все сражались, пока не погибнут в битве. Отец упрекал его за это, и он начал есть, пить и наслаждаться мирскими удовольствиями, как тот, кто готов немедленно умереть. И пока он был этим занят, он узнал, что татары пересекли воды Гихона ⁹. И он ушел и бежал в Хамадан, а своих жен и своих маленьких детей послал в крепость, называемую Балан.

Когда татары пришли в Хамадан, султан [Мухаммед] бежал в горы напротив Мазандарана. Когда татары преследовали его и там, он бежал и ушел на один из островов Гирканского моря. И там он оставался до тех пор, пока ему не пришло сообщение, что татары стали хозяевами крепости, в которой находилась его семья, что они взяли в плен его жен, его сыновей и его дочерей, и что они убили мужчин и отправили женщин в Каракорум. Тогда он был поражен большим горем, заболел тяжелой болезнью и покинул этот мир на острове, где его и похоронили. Некоторое время спустя его [тело] перенесли в крепость, которая называется Ардаган. Когда Джелал ад-Дин, сын султана Мухаммеда, узнал о смерти своего отца, он за одну ночь прошел сорок стадиев ¹⁰ в направлении персидских стран, а именно тех, которые находятся на границе с Индией. И там собрались к нему девяносто тысяч отборных всадников. А когда Чингиз-хан узнал, что хорезмшах Джелал ад-Дин оказался намного могущественнее своего отца, он послал против него многочисленную армию монголов. Джелал ад-Дин узнал [об этом] и вышел им навстречу.

И когда они напали на татар, он обратился к своим телохранителям; все они спешились, каждый взял свою лошадь [под уздцы], и они презирали смерть. И многие спешенные монголы стреляли стрелами до вечера. И в ту ночь каждая из двух групп бойцов всю ночь провела на том месте, где находилась. А на второй день, когда татары увидели храбрость хорезмшаха, они повернули лица, чтобы бежать. И хорезмшах преследовал их, убив около пятисот татарских героев. Услышав это, Чингиз-хан молниеносно явился с армией, воинов в которой было так много, что их было и не счесть. И как только Джелал ад-Дин увидел их, он сразу понял, что не может сравниться с ними по силе. Поэтому он повернул, чтобы пересечь реку Гихон на восток, и послал [гонцов], чтобы подготовить корабли. Но Чингиз-хан узнал об этом и послал вперед многочисленную армию, чтобы она перекрыла [ему] дорогу. Тогда у Джелал ад-Дина не осталось другой надежды, кроме как сражаться до последнего вздоха. Битва между двумя сторонами развернулась в полном порядке. Правое [крыло] хорезмшаха [было сломано], и левое крыло монголов тоже было сломано. Сам хорезмшах Джелал ад-Дин оставался посередине всего лишь с семью сотнями всадников, и он метался с одной стороны на другую, как волк, швыряя на землю убитых татар. А монголов становилось все больше и больше, и они нападали на него со всех сторон. Тогда некий хорезмиец Амир, который был сыном дяди Джелал ад-Дина, схватил его за узду и толкнул назад. И когда Джелал ад-Дин увидел, что у него не осталось другой надежды, он слез с коня и поцеловал членов своей семьи и своих детей, и все они плакали от рыданий и стонов. Затем он оставил их, сел на коня и сказал своим конным телохранителям: «Всякий, кто любит меня, пусть следует за мной и в жизни, и в смерти». И он ударил своего коня, проехал сквозь войско татар и, все еще сидя на своем коне, бросился в воду.

Когда Чингиз-Хан увидел эти действия, он побежал на берег реки, смотрел и дивился. Некоторые из монголов хотели броситься в воду и преследовать его, но Царь Царей им не позволил. И, положив руку на рот, он сказал своим сыновьям: «Вот каким у отца должен быть сын!». А своей знати он сказал: «Вот такого человека и следует называть мужчиной. Он совершит многие дивные подвиги, но осторожные люди понимают, что от него никогда нельзя быть в безопасности». А Джелал ад-Дин, имея меч, копье и щит, спасся и от воды и от меча, оставшись только с шестью всадниками, которые смогли переправиться через реку.

На берегу Гихона ¹¹ они оставались около двух дней, пока к ним не собрались около пятидесяти других всадников, а затем они отправились в Индию. Там его догнали ещё около сотни своих всадников. И они послали вперед человека на разведку. Тот пошел, осмотрел землю, вернулся и сообщил им, говоря: «В одном месте две тысячи солдат индийской армии». И хорезмшах пошел и захватил их, они всех убили и забрали их лошадей. И они увеличились числом и составили около пятисот всадников. Собралось около пяти тысяч индийцев, они пришли и сошлись в битве, и снова индийцы были разбиты. Когда остальные хорезмийцы, которые бежали и прятались в разных местах, услышали [об этом], они пожелали прийти к нему, и теперь их было около трех тысяч. Когда цари индийцев увидели, что у них нет силы [равной] хорезмийцам, они подружились с хорезмшахом и послали ему много подарков. Но когда они не смогли жить в этой стране из-за жары и начали страдать от болезней и немощей, они вдруг услышали, что татары оставили Хорезм и перешли Гихон на восток. [Тогда] Джелал ад-Дин взял тех, кто был с ним, и они вышли из Индии и приехали в Шираз. Атабаг, владыка Шираза, прислал ему много денег, рабов и служанок. Оттуда они пришли в Исфахан.

В шестьсот двадцатом году ¹² арабского [летоисчисления] султан Ала ад-Дин ¹³ захватил сильную крепость на берегу Адриатического моря и назвал ее своим именем — Алайя ¹⁴.

О смерти Чингиз-хана

В шестьсот двадцать четвертом году у арабов (1226), когда Чингиз-хан из стран Хорасана вернулся на восток, он задумал покорить страну Танкуртай ¹⁵, которая находилась на границе с Индией. И пока он следовал туда, его поразила сильная болезнь, и это было связано с чрезмерной (влажностью) воздуха. И, отчаявшись получить помощь от врачей, послал за своими сыновьями, призвал к себе Джагатая, Угедея, Толуя, Кюлькана (Khalkan), Джурхатая (Jurkhatai) и Аурджара (Aurjar) ¹⁶ и сказал им: «Я готов уйти, и со всех точек зрения правильно, что я должен видеть кого-то, кто сможет сохранить мое царство непоколебимым. Вот чего я желаю, как я много раз говорил вам: на царский трон вместо меня сядет Угедей, потому что я уверен в его понимании и организаторских способностях. Что вы думаете об этом, сыновья мои?». И все они преклонили колени и сказали: «Отец наш, царь и господин, мы все твои рабы, мы будем слушаться и подчиняться каждому твоему приказу, как ты скажешь». После этого его болезнь стала еще более серьезной, и он покинул мир в четвертый день арабского поста девятого месяца этого года ¹⁷.

Затем присутствовавшие сыновья послали послов друг к другу и вызвали всех детей и родственников с гор Капчагая ¹⁸, а именно [детей] старшего сына Джучи ¹⁹: Орду, Бату, Сибакана (Sibakan), Тангута, Барака (Берке), Беркечара, Тука-Тимура, а также Акнаса (Aknas) и Джагатая. А с юга они призвали Угедея, которому было вверено царство. С востока они вызвали своего дядю Отчигина ²⁰, Булхатая (Bulkhatai) Нойона, Олджайту (Aljatai) Нойона ²¹, Толуя и остальных младших братьев, бывших в лагере Чингиз-хана. И, по прошествии примерно двух лет, за очень короткое время, пока собрание не было завершено, они усадили Угедея на царский трон, как было показано далее ²².

Комментарии

1. 618 год хиджры — это 1221 год. Другие авторы называют 617 год хиджры и, действительно, дело было в 1220 году.

2. Ибн аль-Асир пишет, что монголы вошли в Бухару 10 февраля 1220 года. См.: Тизенгаузен В. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой орды. Том I. СПб, 1884. Стр. 8.

3. Эти цифры могут показаться сильно завышенными, но точно такие же данные приводят все основные источники, так что остаётся только удивляться.

4. Как сообщает Джузджани, Самарканд пал 19 марта 1220 года. Описание этих событий у Бар-Эбрея заметно отличается от рассказа Ибн аль-Асира. См.: Тизенгаузен В. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой орды. Том I. СПб, 1884. Стр. 8.

5. Джувейни называет имя этого смелого военачальника: Алп-Эр-Хан. См.: Петрушевский И.П. Поход монгольских войск в Среднюю Азию в 1219-1224 гг. и его последствия // Татаро-монголы в Азии и Европе. М., 1977. Стр. 126.

6. В английском переводе: Jagatai и Aukhatai. Рашид-ад-Дин пишет, что на Хорезм пошли трое сыновей Чингиз-хана: Джучи, Джагатай и Угэдей. Но если в отношении Джагатая всё понятно, то кого из двух других братьев Бар-Эбрей называл Aukhatai, было бы неясно, если бы несколько ниже он не написал, что Чингиз-хану наследовал Aukhatai, то есть Угедей.

7. В английском переводе: Kawram. У Рашид-ад-Дина это место называется Баг-и Хуррам («Сад радости и увеселения»). См.: Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. Том I. Кн. 2. М.-Л., 1952. Стр. 215.

8. Стадион (стадий) — античная мера длины, в разных странах составлявшая от 173 до 194 м. Но Рашид ад-Дин пишет не стадион, а один фарсанг, а это намного больше. Фарсанг был равен 30 стадиям, персидский же фарсанг составлял 5549 м. См.: Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. Том I. Кн. 2. М.-Л., 1952. Стр. 215.

9. Гихон — библейское название одной из рек, вытекавших из Эдема. Словом Гихон (Джейхун) арабы обычно называли Аму-Дарью, однако более вероятно, что Гихон — это река Инд.

10. Сорок стадиев — это менее 8 км, а вот сорок фарсангов — более 220 км. Похоже, что в обоих случаях речь идёт именно о фарсангах. Смотри примечание 8.

11. Рашид ад-Дин определённо пишет, что река, которую Бар-Эбрей называет Гихон, это Синд (Инд). Смотри примечание 9.

12. 1223 год. По другим источникам, это произошло ещё в 1221 году.

13. Ала ад-Дин Кей-Кубад — сельджукский султан (1220-1237), правитель Конийского султаната.

14. Алайя (Аланья) — город в современной Турции, известный с античных времён под названием Коракесион, а в византийские времена — Калонорос. Кей-Кубад отнял Калонорос у Киликийской Армении и переименовал его в Алайе.

15. Речь идёт о Тангутском царстве.

16. Приведённые здесь имена лишь предположительно поддаются расшифровке, и в отдельных случаях пришлось ограничиться их английской транскрипцией. Весьма вероятно, что Джурхатай и Аурджар — те же лица, что и упомянутые ниже Булхатай и Олджайту.

17. 24 августа 1227 года. Рашид ад-Дин так датирует время смерти Чингиз-хана: «В пятнадцатый день среднего месяца осени года Свиньи, соответствующего месяцу рамазану 624 года хиджры». См.: Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. Том I. Кн. 2. М.-Л., 1952. Стр. 233.

18. Капчагай по-тюркски означает «сжатая земля» или «узкое ущелье».

19. Джучи умер раньше Чингиз-хана (1226), оставив десятка полтора сыновей, среди которых наиболее известны Орду-Ичен, Бату, Берке, Шейбан и Тука-Тимур.

20. После смерти Чингиз-хана ещё оставался в живых его младший брат Отчигин (Тэмуге). См.: Козин С. А. Сокровенное сказание. М.-Л., 1941. Стр. 80.

21. Смотри примечание 16.

22. «Сокровенное сказание» и Рашид ад-Дин сообщают, что Чингиз-хан в присутствии сыновей огласил своё завещание и после этого ещё какое-то время воевал. Умер он в отсутствие сыновей, которые собрались лишь в следующем году Мыши (1228) и официально избрали ему преемника.

Ни в первом, ни во втором случае оба источника не приводят списка присутствовавших сыновей и других родичей Чингиз-хана. Уже по одной этой причине сведения Бар-Эбрея представляют немалый интерес. См.: Козин С. А. Сокровенное сказание. М.-Л., 1941. Стр. 92.

Текст переведен по изданиям: The Cronography of Bar Hebraeus. Vol. I. Amsterdam, 1976