Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

СОКРОВЕННОЕ СКАЗАНИЕ МОНГОЛОВ

ЮАНЬ ЧАО МИ ШИ

СТАРИННОЕ МОНГОЛЬСКОЕ СКАЗАНИЕ О ЧИНГИСХАНЕ

Под этим названием предлагается здесь перевод давно известного по имени, но до последнего времени остававшегося неизданным сочинения: Юань чао ми ши, т. е. Секретной (фамильной) истории династии Юань (Монгольской). Она составлена первоначально на Монгольском языке, в XIII веке, в Монголии, неизвестным автором. Для оценки этого сочинения, считаю нужным войти в некоторые пояснительные подробности.

Ни в Юань ши, или истории Чингисханидов в Китае, ни в других письменных памятниках тех времен, не встречается упоминания о нем, ни под каким названием. Записки о деяниях Чингисхана и его биографии, о которых говорится в Юань ши (Юань ши. Цз. 5, 14; 8, 4; 14, 11; 15, 3; 21, 11; 137, 3.), составлены в Китае и частию послужили документами составителям Юань ши, в жизнеописании Чингисхана, во многом не сходном с рассказом Юань [4] чао ми ши. Должно полагать, что она оставалась в рукописи, недоступною для общего сведения, как указывает и данное ей название, и входила в состав дворцового архива, называемая, в Юань ши, Тобчиянь (Юань ши. Цз. 35, 14.).

В первый раз упоминается об Юань чао ми ши уже после изгнания Монголов из Китая и с воцарением в нем династии Мин. В записках о деяниях основателя этой династии, называемых Ши лу, под 15-м годом правления Хун ву (1382 г.) (Мин тай цзу ши лу. Цз. 141, 4.), говорится следующее: «В этот год повелено составить сравнительный словарь Китайских и Монгольских слов. Предшествовавшая династия Юань, не имея собственных букв, для оффициальных актов (обнародований и повелений), заимствовала Гаочанские (Уйгурские) и из них образовала буквы Монгольские, для сообщения по всем ее владениям. Ныне государь повелел члену Хань линь (Академии) Чжан юань цзе и секретарю Маша ихэ, перевести Монгольские слова на Китайские. Таким образом переведены были слова по Астрономии, Географии, житейским потребностям, одеянию, пище, сосудам; потом, взяв Юань чао ми ши, сличили ее (переложение с подлинником), связали и разделили ее буквы и приспособили к ним (Китайские) тоны и произношения. Когда труд был кончен, повелено было отпечатать (эти руководства) и обнародовать. С сих [5] пор (наши) посланцы, часто ездившие в степи, могли понимать положение (дел) и намерения (Монголов)».

Другие подробности об этих руководствах встречаются в описании одной частной библиотеки (Душу кинь цю цзи. Цз. 2, 58.), в следующих словах: «Хуа и и юй (Китайско-Монгольские слова), 1-я тетрадь. В 21 год правления Хун ву (1388-й г. когда труд был, вероятно, кончен), член Хань линь, Ши (Чжан?) юань цзе, перевел на Китайскую речь Монгольские слова, прописывая оные вполне, сочетая по нескольку знаков, и с переводом их значения. Этот словарь отпечатана Государь приказал (ученому) Лю сань ву написать к нему предисловие. На конце прибавлены готовые выражения Монгольские, для употребления в грамотах и сообщениях Китайского Двора к потомкам Юаньского дома».

Из сих указаний, при сличении их с текстом Юань чао ми ши, оказывается, что оригинал ее писан был Монгольскими, но не квадратными, а Уйгурскими буквами; что составители руководства, взяв для образца Юань чао ми ши, при переводе ее, переложили Монгольские слоги условными, однажды на всегда установленными, знаками Китайскими и, перевели Монгольские слова тоже условными и определенными навсегда Китайскими выражениями. Эти условные выражения и знаки они могли заимствовать из переводной литературы времен династии Юань. Таким образом, Юань чао [6] ми ши состояла из трех текстов: Монгольского, писанного Уйгурскими буквами; тонического, представлявшего только звуки Монгольского текста, выраженные условными Китайскими знаками, и наконец Китайского, переводного. Этот последний, переводный, как и тонический текст, принадлежал, несомненно, сказанной коммиссии Хун ву, хотя об этом и не говорится положительно в приведенных выше ссылках; потому что некоторые места в Китае, упоминаемые в сей истории, носят в переводном Китайском тексте названия, существовавшие только во время царствования Хун ву. Самое название сочинения: Юань чао ми ши, дано ему переводчиками; тонический текст, по свидетельству людей, видевших оригинал, не носил никакого названия.

Юань чао ми ши, помещенная в Нанкинскую Библиотеку, разделила общую судьбу ее. В 1406 г., когда государь правления Юн лэ, свергнув племянника своего с престола, перенес столицу из Нанкина в Пекин, он приказал перевезти из Нанкинской Библиотеки дублеты и экземпляры хранившихся в ней книг в Пекин; они доставлены были во 100 ящиках и послужили основанием Пекинской Дворцовой Библиотеки, которая, со временем, увеличилась по каталогу, до 20,000 сочинений (Жися цзю вень као. Цз. 62, 11-13.). Из собранных Юн лэ книг, в числе которых было весьма много сочинений времен династии Юань, этот государь составил справочную библиотеку, [7] известную под именем Юн лэ да дянь. Особая коммиссия распределила книги по родам, многие разбила на части, отнесши оные в разные отделы, подвела названия книг, по Китайскому способу, под рифмические тоны и установила сплошную нумерацию не но книгам, а по цзюаням, или отделениям книг (Введете в Юн лэ да дянь му лу.). Юань чао ми ши, не имевшая никакого деления, разделена была также на 15 цзюаней, в 8 тетрадях. Она означена в каталоге Юн лэ да дянь му лу под 12-м звуком Сянь, 43-м Юань, в 24 знаке Юань (Предисловие издателей.).

Китайские писатели замечают, что знаменитая Пекинская Библиотека, вследствие неоднократных переворотов, и в особенности переворота 1644 года, равно похищений книг частными лицами, с воцарением Маньчжуров в Китае, не заключала в себе и 10-й части прежних сокровищ. Нет сомнения, что и Юна лэ да дянь, составлявшая особый отдел в Библиотеке, вследствие тех же причин, не жало пострадала и уменьшилась. Однакож Юань чао ми ши уцелела. В половине прошедшего столетия, отпечатано было, подвижными деревянными буквами, до 80 томов разных сочинений, выбранных из Юн лэ да дянь; но в это издание, известное под общим наименованием Цзюй чжень (Собрания перлов), Юань чао ми ши, сколько я знаю, не вошла. Юн лэ да дянь ныне помещается в библиотеке Хань линь юань. [8]

Неизвестно, была ли отпечатана Юань чао ми ши, вместе с руководством Чжан юань цзе. Экземпляр ее, в Хань линь юань, рукописный, вероятно только копия с подлинника, оставшегося в Нанкине. Монгольского текста в этом экземпляре не оказалось; только оставлено для него полое место, или столбцы. Таким образом исчез редкий памятник старинной Монгольской словесности и Монгольского письма. Впрочем, для Монголистов легко будет восстановить Монгольский текст, по тоническому, сохранившемуся, но не изданному, если когда нибудь удастся приобресть его.

Упоминания об Юань чао ми ши мы встречаем во многих Китайских сочинениях, как предшествующей, так и нынешней династии; между прочим краткая и неполная выписка из генеалогического отдела ее, помещена в сборнике Сань цай ту хой и в истории Фамилий Вань син тун пу — сочинениях, равно принадлежащих к последним временам династии Мин; покойный ориенталист Клапрот перевел эту выписку, в своих Memoires relatifs a l’Asie.

Составители подробного каталога книг, собранных в правление Цянь лун, в прошедшем столетии и известного под именем Сы ку цюань шу му лу, упоминают об Юань чао ми ши, замечая, что содержание ее, в сущности, тоже, что содержание сочинения Сонан сэцэна о Монголах, переведенного в то время на Китайский язык, под названием Мын гу юань лю (Цзянь мин му лу. Цз. 5, 29.). Очевидно, что они не потрудитесь [9] прочесть Юань чао ми ши далее родословия Чингисхана, довольно сходного с родословием, излагаемым у Санан сэцэна.

В том же каталоге упоминается об историческом исследовании о династии Юань, автора Сунь чэн цзэ, с присоединением, на конце, Юань чао ми ши (Цзянь мин му лу. Цз. 8, 9.). Но это сочинение, вместе с прибавлением, вероятно, доселе остается в рукописи, в Общей Императорской Библиотеке, неизданным.

1748 года, Вань гуань дай, был один из ученых, обративших особенное внимание на Юань чао ми ши. Он имел случай читать ее и составил сокращение ее, под названием Юань ми ши лио, изменив расположение текста и разделив сочинение на две цзюани. Это сокращение, в рукописи, хранилось в одной частной библиотеке, в г. Ян чжоу фу, известной в ученом мире Китайском под именем Чжи бу цзу чжай. Ян фу цзи, издатель двадцатитомного сборника Чжао дай цун шу, списал с сей рукописи копию и поместил ее в пятом выпуске, или отделении, своего сборника, отпечатанного вполне в 1847 году. Вань гуань дай, в примечании к своему сокращению, говорит, что он представил только существенное, отбросив нелепости оригинала; но при сличении его сокращения с оригиналом, оказывается, что он счел благоразумным опустить многие трудные места и особенности Монгольского рассказа; притом многого не допонял, вероятно, по поспешности в чтении и списании. Впрочем [10] труд Вань гуань дая имеет свою цену и полезен при чтении оригинала., как после окажется.

Ученый Цянь да синь, писавший в конце прошедшего и начале текущего столетия, первый оценил важность Юань чао ми ши, при скудных и неточных сведениях, какие представляет Китайская история о первых временах Монгольского владычества. Надобно заметить, что самый важный и прямой источник сведений о тех временах есть Юань ши; а эта история, состоящая из 210 цзюаней, составлена была тотчас после изгнания Монголов из Китая, менее чем в год; от такой поспешности и частию от недостаточности и разноречия документов истории Юаньского дома, Юань ши исполнена ошибок, пропусков и противоречий; Китайские ученые позднейших времен, не имея возможности исправить недостатки ее, ограничивались выставлением их. Ван хой цзу составил целый том вариантов и промахов Юань ши; (см. Юань ши бэнь чжэн); но пользы оттого было мало. Биографический отдел Юань ши мог бы доставить значительные пополнения и многие подробности к Бэнь цзи, или отделу о царствованиях; но как справедливо замечает Цянь да синь, биографии составлены на основании фамильных преданий (цзя чжуань) и могильных памятников (шень дао бэй); а эти документы, писанные на заказ, обыкновенно наполнены бывают вымыслами и небывалыми фактами, для вящего прославления жизнеописуемого лица; в этом отношении, они совершенно сходны с похоронными речами Римских ораторов, [11] которые произносимы были на форумах над гробом покойника. Наконец, так называемый Исторически Комитет, составленный в правление Цянь лун, для исправления историй трех династий, Ляо, Цзинь и Юань, увеличил затруднения, исказив текст Юань ши произвольными восстановлениями иностранных слов и названий. Работая по приказанию, а не по собственному расположению, он избегал труда критических соображений и изысканий и старался скорее кончить дело, не заботясь о достоинстве труда; поэтому, Китайские ученые не обращают внимания на мнимые исправления и обыкновенно руководствуются текстом старинного, не исправленного издания Юань ши. Цзин ши, или история династий Гинь, должна бы сообщить много подробностей о Монголах, но будучи составлена во время Монгольской династии, она мало представляла нового. Сказания писателей династий Сун, впрочем весьма немногие, должны быть принимаемы с большою осторожностию; они большею частию основаны на слухах, доходивших в Южный Китай через Гиньцев; самые достоверные из них требуют еще критической оценки. Что касается до исторических обозрений, каковы Тут цзянь, Тун цзянь ган му, равно сокращений Юань ши, как то: Юань ши лэй бянь, Ши вэй, Сун ши цзи ши бянь мо, то рассказы их о первых временах владычества Монголов, есть дело позднейших составителей и не заслуживают большого внимания. Вот почему Цянь да синь и последовавшие за ним изыскатели встретили Юань чао ми ши, как редкую находку, как [12] оригинальный документа о временах, события которых темно и кратко изложены в общедоступный, источниках.

В последние годы, Сюй сун, автор важного сочинения Си юй шуй дао цзи, или о водных системах Западного Края, по роду своих предпочтительных занятий, обратил тщательное внимание на Юань чао ми ши; он установил безусловное доверие к сказаниям этого повествования, до такой степени, что все варианты, все лишние подробности, касательно событий в Монголии при Чингисхане и вообще жизни этого завоевателя, встречающиеся в общеизвестных памятниках, и изложенный иначе, или опущенные в Юань чао ми ши, он отвергал, как искаженное предание. Он намеревался издать это творение и приготовил вчерне множество примечаний, но не успел кончить труда и умер в 1847 году.

Сюй сун принадлежала к обществу немногих китайских ученых, которые, с счастливой руки Цянь да синя, обратили особенное внимание на историю чужеземных династии в Китае: Киданей, Чжурчжитов и Монголов, и старались открывать и издавать редкие сочинения, относящиеся к тем временам. Таковы, кроме Сюй суна, ученые Чэн тун вэнь, Гун дин ань, Шень цзы дунь, Чжан ши чжоу, Хэ цю тао, Люй сянь цзи, Вэн чжэн сань, известный библиофил Пекинский и один из министров последнего времени, и наконец многие члены фамилий Е, к которой принадлежал и Е мин шень, Кантонский генерал-губернатор, попавшийся в плен [13] Англичанам. Все эти ученые писали в Пекине, который до сих пор отличается книжным богатством.

В мое время, один из богатых купцов, по фамилии Ян, нажившийся соляными откупами, ревнуя о чести издания редких старинных сочинений, пригласил двух из упомянутых выше ученых, Чжан ши цзе, иначе называемого Чжан му, и Хэ цю тао, для содействия в составлении и издании его сборника. Первым сочинением в этом сборнике была Юань чао ми ши, доставленная Чжан му. Чжан му, как он сам рассказывает, в кратком примечании к изданию, в 1841 году, по знакомству с библиотекарем в Хань линь юань, имел доступ в Библиотеку Академии, осмотрел ее сокровища, и поселившись на время в одном из зал ее, имел терпение собственноручно списать из Юн лэ да дянь, несколько редких сочинений, в том числе и Юань чао ми ши. После он сверил свою копию с другим списком, снятым с оригинала транспараном, и принадлежавшим фамилии Хань. В 1848 году, Юань чао ми ши поступила в издание Сборника, под редакциею и корректурою Чжан му и Хэ цю тао. Изданный ими экземпляр несколько отличается от списка, находившегося в руках Сюй суна. К сожалению, предприятие Яна кончилось несовсем удачно. В 1853 году, когда инсургенты грозили Пекину, Ян счел благоразумным удалиться на свою родину, в Шань си, и забрал с собою печатные доски для предположенного сборника; слышно, что он уже помер. Отпечатано не много [14] творений, кроме Юань чао ми ши и то в ограниченном количестве экземпляров. Из этих сочинений особенно замечательно Си ю цзи, или описание путешествия одного Даосского монаха к Чингисхану, мною тоже переведенное, и исторические исследования Шень цзы дуня.

Теперь, имея в руках Юань чао ми ши, можно беспристрастно и более точно судить о ее достоинстве и значении. Как произведение старинно-Монгольское, она отличается простотою и наивностию, который трудно отыскать в творениях Китайских бытописателей. Она преимущественно распространяется о событиях и жизни Чингисхана, до той поры когда он делается единодержавным владыкою степной Империи; о дальнейших его завоеваниях, за пределами Монголии, она говорит кратко, далеко не так, как писатели покоренных им стран. Юань чао ми ши составляет особый источник сведений о Чингисхане, основанный на ближайших к его времени устных преданиях, и который трудно согласить с другим источником, тоже основанным на устных преданиях, но видоизменившимся в преемственных письменных памятниках династии Юань, как он существует в Юань ши; это два пособия, которые не должно смешивать и которыми равно не должно пренебрегать в критическом исследовании Монгольских древностей, пока действительные факты не будут очищены от примеси вымыслов.

Я счел излишним сличение настоящего сказания с другими известными у нас источниками; его легко сделать и без [15] пространных пояснений. Мы имеем Китайские жизнеописания Чингисхана в переводах Гобиля, Мальи и О. Иакинфа; это сказания краткие и сбивчивые, которые следовало бы пополнить и пояснить на основании общедоступных Китайских сочинений. К ним надобно присоединить Цинь чжен лу, старинную биографию Чингисхана, почти совершенно доселе неизвестную; перевод ее последует за Юань чао ми ши. Монгольские предания изложены в сочинении Санан сэцэна, переведенном Шмитом, и в Алтан тобчи, недавно изданном с Русским переводом ламы Гомбоева; оба эти сочинения, проникнутые буддийским влиянием, не могут иметь важного исторического авторитета. Магометанские сказания о Чингисхане мы имеем в переведенных на русский язык сочинениях Хондемира и Абулгази, равно в компиляции Пти-де-ла-круа и в Истории Монголов Д’оссона. Нет сомнения, что летописи Рашид эддина, переводимые на русский язык нашим известным ориенталистом Березиным, завершат и далеко оставят за собою все прежние повествования и истории. Думаю, что настоящее Монгольское сказание не будет бесполезно для уразумения некоторых подробностей рассказа Персидского историка, и во всяком случае будет заимствовать от него много света и достоверность. Других источников, для сличения, заслуживающих внимания, я не нахожу.

Имя автора Юань чао ми ши неизвестно. Впрочем, вникая внимательно в рассказ ее, я получил убеждение, что она есть дело не одного лица; по видимому люди, бывшие [16] свидетелями самых событий, или жившие не далеко от времен Чингисхана, слагали, каждый, свои живые предания в общую сумму, которая и излагаема была систематически кистью какого нибудь грамотного Монгола. Оттого, в повествовании, встречаются иногда разноречия и даже противоречия; что было неизбежно, при отсутствии правильных современный, записей и в такую тревожную и разнообразную эпоху, какова была жизнь Монгольского завоевателя. Впрочем, подобных недостатков в Юань чао ми ши, сравнительно с другими биографическими памятниками, слишком мало, и они доказываюсь только, с какою точностью автор излагал сообщаемые ему сведения.

Нельзя положительно сказать и о времени написания Монгольского текста Юань чао ми ши. Автор, после повествования о Чингисхане, посвящает несколько страниц царствованию Огэдая и не упоминая об его смерти, оканчиваем свое сказание пометкою, что книга кончена была в год мыши, во время большого собрания на реке Кэрулянь. Сюй сун, в одном из своих примечаний, не колеблясь, относит этот год мыши к циклическому знаку гэнь-цзы, т. е. 1240-му, предпоследнему в жизни Огэдая. Но Вань гуань дай, сократитель Юань чао ми ши, относит время написания гораздо далее, на ошибочных основаниях; он говорит, что в переводном тексте Чингис часто называется Тай цзу (Великий Предок), а это наименование в храме предков дано Чингису во 2-й год правления Чжи да (1309 г.); [17] следовательно сочинение писано уже после сего года; очевидно, что Вань гуань дай принимает переводный Китайский текст. Юань чао ми ши современным Монгольскому; притом название Тай цзу, придаваемое Чингисхану, было употребляемо с первых времен воцарения Монголов в Китае (Юш. Цз. 4, 7; 7, 8, 11.); наконец, по замечанию самого Вань гуань дая, словом Тай цзу в Китайскому переводе передано слово Чингис хахань тонического переложения. Поэтому мнение Вань гуань дая не идет к делу. По моему мнению, то обстоятельство, что книга была писана или кончена на одном собрании в Монголии, — что в то время было ежегодным обычаем, — доказывает, что составление настоящей истории относится ко временам первых четырех ханов; потому что, в последующие времена, с разделением дома Чингисханидов, не видно более общих собрании внутри Монголии, особенно на Кэрулуне. Можно также указать на простоту и безыскуственность слога Юань чао ми ши, качества, которые подтверждают, что, в то время, Монголы еще не выходили из своеобразного степного быта.

Слог переводного текста Юань чао ми ши составляет особенность, которую нельзя пройти молчанием; он-то и был причиною забвения и пренебрежения, в каком, до последнего времени, находилось это сочинение. Этот слог Китайские ученые называют тяжелым, грубым и деревенским. Многие из них, имевшие случай читать образчики этой Монголо-Китайской [18] словесности, отзываются об ней с презрением и насмешкою; другие, более благоразумные, с удивлением и сожалением. Сам Цянь да синь, отдавая справедливость Юань чао ми ши, не мог воздержаться от сожаления, что не нашлось искусной кисти для исправления варварского слога сего важного творения. Для ученого Китайца слог есть самое важное в сочинении. Действительно, слог Юань чао ми ши ниже разговорного слога драматических пиес, повестей и сказок Китайских; притом представляет идиотизмы, ни в каких других известных сочинениях не встречаемые. Дело в том, что Монголы принесли с собой в Китай наречие, которому научились, вероятно, на границах Китая, и нашли лучшим Монгольские документ и казенные бумаги переводить этим наречием, как более способным выразить грамматически изменения Монгольской речи, чем сжатый, неопределенный и неудобопонятный для них ученый слог Китайцев. Как бы то ни было, можно положить за верное, что все памятники и акты, писанные грубым, или, правильнее, канцелярским слогом, суть переводные с Монгольского языка; для подобных переводов учреждено было, при Пекинской Академии, особое отделение. Таковы некоторые манифесты, льготные грамоты языческим монастырям, в особенности же Монгольско-Китайское Уложение Юань чао дянь чжан (Остается в рукописи.), состоящее более чем из 2,000 параграфов или статей, в которых все [19] решения Государя, данные на Монгольском языке, переведены на Китайский этим слогом, с постоянным однообразием выражений. Если открываются памятники, писанные обыкновенного Китайскою ученою речью, с Монгольским текстом, то это верный признак, что памятник собственно написан по-Китайски, а Монгольский текст есть только тоническое переложите Китайских звуков. Этот обычай переводить Монгольский текст особым слогом так укоренился в Китае, что документы, писанные и другими иностранными языками, переводимы были, большею частию, тем же слогом; не только при династии Юань, но также и во время династии Мин, а Магометанские писатели в Китае, и доселе, приводя стих из Алкорана, переводят их простонародною Китайскою речью. Комитет Хун-ву перевел Юань чао ми ши, с незначительною разницею, тем же самым наречием, которое было употребляемо у Монголов, и при том перевел в то время, когда еще живы были преданиая этой письменности.

Однакож, не нужно думать, что подобный слог, как разговорный, удобен для понимания; в Юань чао ми ши он представляет для Китайского читателя большие затруднения; в нем встречаются выражения, или совершенно вышедшие из употребления, или исключительно употреблявшиеся у Монголов в Китае, или имеющие совершенно особое значение, чем показывают знаки. Если присоединить к тому особенности рассказа, которые могут быть понятны только для [20] опытного Монголиста, знакомого с бытом и нравами Монголов, то не мудрено, что Китайские читатели не любят подобной литературы, и что самые ученые из них не в состоянии вполне понять ее смысла. Это может показаться странным, однакож совершенно справедливо.

Простонародное наречие Юань чао ми ши удобно для полного выражения Монгольских периодов речи, но за то Монгольские понятия перелагаются на Китайский лад; так например, пища везде переводится выражением ча фань, т. е. чай и каша; и т. п. Есть и другие недостатки, касающиеся собственно перевода: такова неполнота в исчислении названий лиц и мест; например, говоря о нескольких лицах, переводный текст называет только первое и прибавляете частицу дэн, и прочие, тогда как в тоническом тексте перечисляются все лица. Некоторые из сих пропусков, более важные, можно, было пополнить помощию сокращения Вань гуань дая. В других случаях, в переводном тексте, употреблены общепринятые в Китае собственные названия, не так как в тоническом тексте; например, Гиньское племя везде называется Нюй чжинь, тогда как, по другим указаниям, в тоническом тексте писано Чжурчжи, или Чжурчжит. Впрочем таких разногласий мало.

Все собственные наименования, в переводном тексте, по правилу, установленному Комитетом Хун ву, переложены определенными условными знаками; для выражения звуков р и г, которых нет в Китайском языке, употреблены [21] знаки, читающиеся эрр, ло, лу, ли, лэ, ла, с присоединением, с левой стороны, значка шэ (язык): это указывает, что те знаки надобно читать р, ро, ру, и., т. д.; для выражения го, при знаке хо, ставится значек чжун (средина); для выражения звука ха, также не имеющегося в Китайском языке, присоединяется к знаку хо значек коу (рот); для указания, что знак надобно читать как отдельную согласную, чего не допускает Китайский язык, подобный знак пишется вдвое меньше знаков текста и ставится несколько в стороне. Таким образом, Бо лэ чжи ги дай ме эрр гань, надобно читать Бор чжи ги дай мер гань; Аньбахай — Ань ба гай; Кэ кэ се у са бу ла хэКэксеусабрах. Нельзя впрочем сказать, чтобы, и при подобном способе переложения, Монгольские названия были точны, тем более, что Пекинский экземпляр Юань чао ми ши, как копия с Нанкинского оригинала, не везде однообразен в названиях. Не говоря о более существенных трудностях текста, которые будут отмечены в своем месте, нельзя не пожелать приобретения тонического текста Юань чао ми ши, для поверки переводного. При переводе на Русский язык Юань чао ми ши, употреблено было старание сохранить в возможной точности речь подлинника. Я присоединил филологические и другие, какие мог сделать, пояснения для полного уразумения текста, имея в виду не столько соглашение рассказа Юань чао ми ши с другими сказаниями, сколько разъяснение рассказываемых в ней событий. [22]

Настоящее введение к моему переводу может показаться длинным, как и примечания мои к тексту мелочными; но я считаю подобные подробности необходимым условием добросовестного труда и желаю поставить читателя в полную независимость от переводчика. [23]

Текст воспроизведен по изданию: Старинное монгольское сказание о Чингисхане // Труды членов российской духовной миссии в Пекине, Том 4. 1866

© текст - Кафаров П. 1866
© сетевая версия - Strori. 2016
© OCR - Иванов А. 2016
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Труды членов российской духовной миссии в Пекине. 1866