СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

I. Замечания общего характера

1) Транскрипция автора (т. е. моя) не считается с фонетикой китайского языка XIII столетия.

Выводы: А рецензент даже не учитывает выдвигаемого автором нового положения о том, что китайские знаки монгольского текста не есть транскрипция, а монгольское национальное письмо при помощи китайских знаков, которым придано осо[бое] Гос[ударственное] монгольское чтение, чтение условное, а тем самым весьма мало связанное с китайской фонетикой. Это обстоятельство было отмечено уже П. Кафаровым и А. М. Позднеевым, хотя они еще и называли это письмо транскрипцией. Я предполагаю вслед за этими учеными сделать шаг вперед, а рецензент шаг назад, так как ни эти ученые, как и никто после них, не пытались связывать этого письма с вопросами фонетики, принимая положение об условности чтения китайских знаков в этом памятнике.

2) Во введении к изучению памятника не содержится никаких записок по истории текста.

Ответ: Для этого и служат текстологические комментарии ко второму тому.

3) Для чего на стр. 10 и 12 первого тома упомянуто издание Ли Вэнь-тянь'я 1903 г., как работа, необходимая для установления монгольского текста Сокровенного сказания, тогда как Ли Вэнь-тянь никогда не издавал монгольского текста, а издал только китайский перевод Сокровенного сказания? Ниоткуда не видно, чтобы автор (т. е. я) пользовался этим трудом, хотя на стр. 12 и говорит, что привлекал его.

Ответ: Ли Вэнь-тянь является издателем не простого перевода, но перевода комментированного, а следовательно, основанного на сличении китайского перевода с монгольским подлинником, по[чему] и указано и даже необходимо в наших условиях привлечение его к текстологической работе. По распределению материалов место для использования Ли Вэнь-тяня назначено в III томе при издании китайско-монгольского текста в китайских знаках, а потому и не должно быть следов его использования в I томе. К сотрудничеству в III томе намечались кабинетом китаисты, в том числе и рецензент.

4) Зачем было не издать просто рукопись П. Кафарова с русской транскрипцией китайско-монгольского текста хроники, тем более, что скоро предстоит 125-летие со дня рождения этого ученого?

Ответ: Такое предложение, как всем известно, выдвигалось не раз, но никогда не было принято. По всему видно, что П. Кафаров впервые [102] выполнил эту работу только для оказания помощи монголистам и издавать ее никогда не собирался. Все, кто трудился над Сокровенным сказанием (а именно А. М. Позднеев, В. Л. Котвич, Б. Я. Владимирцов, П. Пеллио), пользовались этой рукописной книгой, как и впредь могут ею пользоваться все немногочисленные специалисты. Едва ли, однако, согласятся с мыслью о том, что издание, транскрипции П. Кафарова, хоть в какой-то мере, снимает с очереди вопрос об издании и всестороннем исследовании этого памятника совершенно исключительного значения.

5) Перевод Сокровенного сказания с монгольского языка не стоит никакого труда по своей легкости.

Ответ: Непонятно, почему же никто из ученых и, прежде всего, конечно, сам рецензент, его не издал. А прошло еще 75 лет с тех пор, как памятник стал европейской науке известен.

6) Зачем было издавать в 1941 году тексты и словари Сокровенного сказания после того, как в 1936-1939 годах в Германии вышли в свет две прекрасных работы Хэниша: прекрасный текст в 1936 г. и прекрасный словарь в 1939 г.?

Ответ: Б. И. Панкратов и без моего указания знает, что работа моя была готова к печати и сдана... еще в 1936 г., т. е. одновременно с выходом в свет текстов Хэниша и на три года раньше выхода его словаря: знает также, что действия проф. Н. Н. Поппе по продвижению работы в печать затягивались долгое время различными возражениями Б. И. Панкратова и некоторых других бывших сотрудников кабинета. Зав. кабинетом проф. Н. Н. Поппе удалось продвинуть работу в печать лишь в директорство акад. Баранникова, совпавшее с прекращением деятельности в кабинете Б. И. Панкратова и некоторых сотрудников. ...Э. Хэниш так и не издал до сих пор своего, обещанного еще в 1936 году, перевода Сокровенного сказания, хотя рецензенту эта часть работы над памятником и представляется самой легкой.

7) Как можно назвать деревенским, варварским язык китайского перевода Сокровенного сказания? В действительности язык китайского перевода является прекрасным разговорным китайским языком.

Ответ: По общепринятому в науке мнению, П. Кафарова, язык этого перевода не китайский, а монголо-китайский жаргон, на котором монголы писали свои декреты и вообще официальные документы для покоренного ими в XIII веке китайского народа. Как язык бывших своих поработителей, китайцы и называли этот язык «варварским», «грубым»...

II. Частные замечания

1) Автор (т. е. я) смешал гору с человеком в фразе (§ 9).

Но в этой фразе нет речи ни о человеке, ни о горе, а речь идет о продвижении к Шинчи-баян-урянхаю, на котором были поставлены шаманские идолы. По связи с предыдущей фразой Шинчи-баян-урянхай называлась местность...

2) В словаре к § 8 (стр. 524) написано:

(в местности Арих-усун) сравни с ari? usun-a torugsen рожденый от непорочной девы. Ковал, стр. 148.

т. е. написано «сравни воду с водой». Ничего нет проще, как видеть во втором выражении явную опечатку: набрано вода вместо закон. Тогда [103] всякому ясно, что в комментариях автор намерен поставить вопрос, какое чтение достоверно: родились в местности Чистые воды, как дано в Сокровенном сказании, или родились в чистом законе, как это значится в поздних летописях. Наоборот, труднее всего предположить, что кто-нибудь может смешать монгольские слова вода и закон. Однако рецензент настаивает именно на этом предположении.

3) В § 21 рецензент предложил поправить фразу перевода: «а уходит он в час, когда солнце с луной сходятся, уходит, процарапываясь, словно желтый пес», заменив его фразой китайского перевода «уходит, поднимаясь по лунным лучам». Хотя китайский перевод поэтичнее, но никак не оправдывается прозою монгольского текста и его здравым смыслом [ср. выше, с. 89-90].

4) В § 43, не обращая внимания на мою ссылку о транскрипции и переводе слова aburin, [то] есть старшая жена, по Б. Я. Владимирцову, приписывает изобретение этого «нового слова» мне и по нелепым основаниям предлагает заменить это словом (?).

5) По поводу перевода § 64 и др. слова рецензент настаивает на необходимости замены перевода, казачья телега или арба словом большая телега, так как в китайском переводе значится именно это слово (да чэ). Однако это предложение по почину акад[емика] Б. Я. Владимирцова переводится именно словом «арба» или «казачья телега», где, вполне возможно, указывается] на известный народ — казах... [ср. выше, с. 90-91].

6) В § 64 рецензент находит невозможным также переводить слова песни... «жены (у нас) щитоносны, а девы кротки», так как женщины щитов не носили. Понимание же иносказательное, в смысле «у нас, как щит, неприступны», рецензента не удовлетворяет. Пока он не дал своего толкования.

7) В § 74 внесено предложение не переводить слова [чигэрсун широ] словами лыково лукошко, а словами пихтовый кол; слово же [укитала бохталаџу] переводить не словами «крепко прилаживать рабочую вдовью шапочку», а просто «одевать шапку». С этими замечаниями следует согласиться... [ср. выше, с. 91].

8) Во фразе § 79 «овечки, должно быть, облиняли, слюни свои подобрали...», несмотря на соответствие перевода надписанному китайскому словарю, рецензент не видит смысла. Проекта нового перевода пока не удалось установить [ср. выше, с. 91-92].

9) По поводу текста и перевода фразы из § 281 «я окончательно покорил Лихудский народ (Гиньское царство)» ...В транскрипции П. Кафарова (стр. 258) читаем: «Лихудунь (в подстрочном переводе Гиньское царство, или Гини). Почему они названы Лихудунь, неизвестно»... известно, что Хэниш читает Чжа-хут, но известно также, что манускрипт транскрипции Кафарова, хранившийся десятки лет у работавшего над памятником А. М. Позднеева, содержит несколько карандашных поправок, сделанных по указанию П. Кафарова... [ср. выше, с. 83].

...Само собой разумеется, что место для обсуждения этого разночтения в текстологических комментариях, а место этих последних — во II и III томах работы [ААН, ф. 820, оп. 3, ед. хр. 421, лл. 83-86].

Консультант И. В. Кульганек