Комментарии
1 В оригинале Basilii, что должно соответствовать формам Basiliades у Гваньини и Basilides у Одерборна.
2 "Молчание Курбского о причине казни Овчинина заподозревает приведенное известие (о ссоре Овчины с Басмановым); Курбский также противоречит его автору (Гваньини) относительно того, как убит был Овчинин". Соловьев, II, ст. 154.
3 У Гваньини прибавлено (стр. 29): "Выстроив его (дворец), он присвоил исключительно себе (под предлогом провождения монашеской жизни) более выдающиеся крепости с богатыми ежегодными доходами, произведя отбор их из всего государства".
4. Гваньини: "сорок". Смерть кн. Ростовского рассказана у Гваньини, а по нему у Карамзина.
5 Изложение несколько несвязно. Бельский и Мстиславский открыли Ивану IV подробности заговора, во главе которого стоял Челяднин Федоров.
5а Хозяином Дубровским] У Гваньини этого рассказа нет, так как, вероятно, он отожествил это лицо с Казариным-Дубровским, о котором Шлихтинг говорит ниже (стр. 24). „Хозяин Юрьевич Тютин, казначей московский 1547 г. А. Э. I 175, 218", Тупиков, стр. 416.
6 У Гваньини (стр. 33) он назван тестем (socer). С нашей точки зрения было бы правильнее шурин (брат жены царя), но по-латыни, насколько мне известно, такого родственного термина не было. Отчество этого шурина у Гваньини передано точнее: Temrucovicz.
7 1568. Здесь изложение Гваньини гораздо более точно, чем у Шлихтинга. У этого последнего даты нет нигде, тогда как у Гваньини она приведена пред рассказом об убийстве Челяднина-Федорова, непосредственно за которым следует изложение обстоятельств гибели Казарина-Дубровского.
8 Она представляла огромные трудности. Ульфельд, посетивший Россию в 1575 г. (Якова Ульфельда Московитское посольство или Русский дорожник, стр. 24), рассказывает, что видел, как одно орудие "надлежащей величины тащили 800 человек".
9 Собственно "гайда" — тюркское слово для выражения поощрения. Буквально "пойдем". Во всем "Сказании" заметно, при передаче русских слов, неоднократное предпочтение звука о пред а. Так, повсюду встречаем Ofanasci = Офанасий, Козарин вместо Казарин и т. д.
10 Виргилий, Энеида, I, ст. 213
11 У Гваньини семьсот.
12 Ювенал, сат. VI, ст. 130
13 Гваньини дает ту же цифру. Вообще же число жертв новгородского погрома передается весьма различно. Таубе и Крузе определяют их в 27 000. Псковская летопись — в 60000, Горсей даже в 700000 (Ср. Русск. историч. журнал, кн. 8, стр. 20). Духовник польского посольства Джерио дает 18000 (Historica Russiae monumenta, т. I, стр. 214).
14 У Гваньини 175.
15 У Гваньини прибавлено "жеребую".
16 У Гваньини тридцать тысяч.
17 У Гваньини (стр. 36) более правильно, да соответствии со всем повествованием о Новгородском погроме, сказано, что царь доверял маршрут одному только Вяземскому, тогда как у Шлихтинга в этой роли является еще некий Василий Хузин (?). Также и в рассказе о роде смерти Вяземского имеется разногласие: по Гваньини он умер от побоев (стр. 37); Шлихтинг, не зная точно, выразился осторожнее: "несчастный до сих пор подвергается непрерывному избиению" (стр. 33); третья версия принадлежит Штадену (стр. 96), что Вяземский умер в посаде Городецком (нынешнем городе Бежецке) в оковах. Следует заметить кстати, что в издании Штадена текст несколько противоречит указателю, где сказано (стр. 156), что Вяземский "был казнен по связи с новгородским делом".
18 Шмурло (Россия и Италия, о. с., стр. 254) относит это приказание к доктору, но контекст говорит, кажется, против этого.
19 Гваньини видит в нем Малюту Скуратова (стр. 36).
20 У Гваньини названы только четыре города: Переяславль, Ростов, Углич, Кострома (стр. 39).
21 Гваньини (стр. 37) в числе их считает :и двух стрельцов-доносчиков.
22 Гваньини (стр. 38) более точно называет его Василий Дмитриевич, так как дальше и сам Шлихтинг два раза называет его Василием, Одерборн ("Жизнь Иоанна Васильевича, великого князя Московского", кн. II, стр. 215) упоминает это лицо в числе полководцев, отправленных для взятия Казани.
23 Гваньини прибавляет (стр. 37): "соединенный с ним кровным родством". Одерборн (кн. II, стр. 233) называет его Telatovius.
24 Гваньини (стр. 32) называет его Мяссоедовским,
25 Одерборн (см. примеч. к стр. 30) называет его (стр. 234) Casarinus Vlodimirus.
26 У Гваньини (стр. 33): "пятьдесят же более выдающихся мужей приказал всенародно бить на площади палками и розгами".
27 У Гваньини (стр. 38): "сто или двести серебряных денег московитской монеты".
28 В оригинале gnatones. Gnatho — имя паразита в комедии Теренция "Евнух".
29 В оригинале villani Гваньини относит этот случай к 1569 г., когда царь сам был в Вологде.
30 Одерборн (кн. III, стр. 262) называет его Polubensius.
31 У Гваньини (стр. 40) этот эпизод представлен в совершенно искаженной форме. Именно, Третьяк оклеветал пред царем родного брата, которого тот и велел казнить. Сказанное Шлихтингом про жену Третьяка отнесено у Гваньини к жене упомянутого брата.
32 Его неверное имя (Федор вместо Матвей), может быть, дано ему потому, что Шлихтинг спутал его с его последователем Феодосием Косым. В русских источниках про сожжение Башкина не упоминается. Вероятность этой кары может быть подтверждена свидетельством посла Максимилиана II, Кобенцеля (1577 г.), что Московиты ненавидят лютеран больше, чем турок (стр. 14).
33 У Шлихтинга просто olus ("зелень"), у Гваньини. (стр. 31) caulis.
34 У Гваньини (стр. 40) этот факт отнесен к 1570 году.
35 У Гваньини (там же) Povrozowski, что он объясняет, как "веревочник", "висельник", "человек достойный петли".
36 20 июля (ст. ст.) 1570 г. (ср. Гваньини, стр. 41).
37 Гваньини (стр. 42) здесь называет его "Мясоедом". Ср. примеч. к стр. 37.
38 У Гваньини спутанно (стр. 42): "из которых один был русский, зрелого возраста, полочанин, Яков Мольский". Но также назван и второй пленный.
39 У Гваньини (там же) прибавлено: "жена упомянутого Мольского".
40 25 июля (ст. ст.) 1570 г.
41 У Гваньини (стр. 43) "сто восемьдесят".
42 В оригинале: "Perfidus quisque perfidum occidat". Вероятно, игра слов с perfidus, хотя оно, повидимому, никогда не имело в классической латыни значения "особенно верный". В этом смысле употреблялось perfidelis.
43 По Гваньини (стр. 45) это был Малюта Скуратов.
44 У Гваньини (стр. 45) сказано про него следующее: "Этот Темкин был изгнан из Литвы за убийство воеводы Плоцкого и убежал в Московию, как в неприкосновенное убежище, и занимал первое и главное место среди придворных государя".
45 У Гваньини (там же) он назван Palatinus Chirkoviensis.
46 Гваньини (там же) прибавляет подробность о мучении жены и дочери Фуникова, а именно: жену Фуникова, которая была сестрой князя Афанасия Вяземского, тиран "велит схватить и натянуть самую жесткую веревку, которая была натянута с одной стороны стены до другой, и посадить ее голым задом на эту веревку, которая срывала очень много мяса и кожи, и женщина протаскивалась с одной стороны до другой с величайшим мучением, чтобы она открыла сокровища мужа. Дочь ее, пятнадцати лет от роду, видя жестокое мучение такого рода, не могла удержаться, чтобы не выразить воплем свою скорбь. Князь велит вытащить ее наружу, но старший сын князя, движимый сожалением, подбегает и, держа ее за платье, так говорит отцу: "Дорогой отец, подари мне эту девушку, я ее запру в тюрьму". На это отец: "Получай, но потом можешь вернуть ее матери". Подвергнув эту благородную женщину таким сильным мукам и такому великому бесчестию, он ее и ее дочь отослал в монастырь, где первая из-за тяжелых ран и мук, которые она претерпела, пока ее таскали по веревке, прожила недолго".
47 Перевод приблизительный. В оригинале: "Reliqua pars captivorum quoquo se verterit cum aula ducitur".
48 Гваньини (стр. 41) прибавляет, что он был из знатных новгородцев.
49 Ульфельд (см. прим. к стр. 14) рассказывает из времени своего пребывания в Новгороде следующее (стр. 9): "У нас бывали каждый день музыканты, которые представляли по своему обычаю комедии и очень часто среди игры обнажали задние части и показывали всем срамные члены тела, падая на колени и поднимая вверх ягодицы, отбросив всякую стыдливость и скромность. То же самое сделали раз и женщины. Именно, когда мы однажды стояли пред нашим домом на равнине, с очень многими из наших слуг, мы заметили по соседству женщин, которые подняли платья вверх, показали нам через окно срамные части, как передние, так и задние, протягивали голые ноги из окна, то правую, то левую, то ягодицы, то другое, не страшась присутствия приставов".