Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

ПИСЬМО XXXIV

Петербург, 1738.

Мадам,

не думаете, что могли бы заставить одну женщину говорить о другой или о многих других и не услышать [244] ничего скандального. По крайней мере, пока я выполню задачу, поставленную Вами передо мной, Вы поймете, что в этом я не отличаюсь от большинства представительниц моего пола. Только что у меня была с визитом одна из наших красавиц, жена русского господина, которого Вы знавали в Англии,— м-ра Лопухина. Это одна из фрейлин и племянница той дамы, о которой я Вам рассказывала, что она была любовницей Петра Первого. Но скандальная хроника гласит, что добродетель племянницы победить было не столь трудно. Она и ее любовник, если он действительно таковым является, очень постоянны в своем сильном и взаимном чувстве на протяжении многих лет. Она приезжала отдать мне визит после ее родов. Когда она родила, я при первой же встрече поздравила ее мужа с рождением сына и спросила, каково самочувствие супруги. Он ответил по-английски: «Почему Вы спрашиваете меня? Спросите графа Левенвольде, он знает лучше». Увидев, что я совершенно озадачена его словами, добавил: «Да весь свет знает, что это правда, и это меня ничуть не волнует. Мы были вынуждены пожениться по желанию Петра Великого. В то время я знал, что она ненавидит меня, а сам я был к ней совершенно равнодушен, хотя она красива. Я не могу ни любить ее, ни ненавидеть и теперь по-прежнему равнодушен к ней. Так почему же я должен расстраиваться из-за ее связи с человеком, который ей нравится, тем более что, надо отдать ей должное, она ведет себя настолько благопристойно, насколько позволяет положение». Судите сами о моем смущении или подумайте о том, как бы Вы поступили в таком случае. Скажу Вам, что сделала я: внезапно оставила его, заговорив с первым подвернувшимся человеком. Эта дама говорит только по-русски и по-немецки, так что мы можем обсуждать лишь простые вещи, ведь я плохо говорю и на том, и на другом. Посему могу сообщить разве только о ее наружности, которая действительно хороша. Кажется, я уже сказала достаточно, но не могла обойти молчанием эту историю, показавшуюся мне очень необыкновенной, хотя и презираю себя за злоязычие, в котором повинна и которое Вы едва ли простите своей, и проч.