Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

ПИСЬМО XXXI

Петербург, 1737.

Мадам,

велик соблазн обмануть Вас, сообщив, что господин, которым Вы так очарованы, холост. Ведь мне сдается, если бы это было так, Вы бы приехали сюда и постарались покорить его. Но увы! К несчастью — и его, и Вашему,— у него такая жена, что он сам не знает, как с нею быть, и я советовала бы Вам не вставать у него на дороге. Потому, знаете ли, что он считается с моим мнением и я заставила бы его показать Вам, сколь неразумно и жестоко Вы обходитесь с м-ром Б., и я уверена: Вы не смогли бы устоять против его доводов. Следовательно, если Вы склонны завоевать славное звание старой девы, не [240] попадайтесь ему на пути, ибо он с его проницательностью быстро поймет, что Ваш деспотизм — результат покорности м-ра Б., и, стало быть, так укротит Вас, что Вы тут же сделаетесь всего лишь женой того, кого давным-давно покорили.

Должна рассказать Вам историю одной дамы, мужеству которой дивлюсь, но не имею ни малейшего желания последовать ее примеру. Польский посол и его супруга были приглашены на обед к графу Ягужинскому, где должно было собраться большое общество. Граф живет на одной стороне реки, а они — на другой. Когда они по льду переезжали реку, лед треснул, ее сани провалились в воду, и она с большим трудом выбралась, вымокнув с головы до ног Она отправилась домой, а ее муж поехал дальше, извинился за опоздание и очень спокойно поведал о приключившемся с его женой. Предоставляю Вам судить относительно причины спокойствия: было ли это большое sang froid 28 или радость, что она спаслась. Но вот что меня поразило. Когда подали десерт, появилась сама эта дама. Она переоделась, снова решилась переехать через реку и ничуть не выглядела расстроенной; она танцевала с нами всю ночь, а затем снова по льду поехала домой. Все общество выражало ей свое восхищение такой отвагой. Я же, должна признаться, посмотрела на это дело с другой точки зрения и увидела в нем явное свидетельство легкомыслия, в котором обвиняют наш пол (подвергаться большому риску ради бала); жаль, что так поступила женщина.

Коль скоро я заговорила об этой даме, должна добавить еще кое-что о ней и ее соотечественницах. Здесь вместе с нею присутствовали еще две знатные польские дамы. Все они внешне очень эффектны, хотя и не красавицы, грациозны, очень веселы, но несколько чопорны. Все они любят танцевать и петь и всякого рода развлечения; их тело и дух, кажется, никогда не ведают усталости. Они очень приятные собеседницы — на один час, но слишком утомительны для меня при более долгом общении, ведь я, как Вам известно, способна утратить интерес, особенно к людям, обладающим высокомерием духа, если можно так выразиться. У них великолепные слуги, одежда, но в них столько национальной гордости и воинственности, что теряется мягкость, присущая нашему полу. Однако последнее наблюдение заставляет меня задуматься над [241] тем, насколько несвойственна мне манера, в которой Вы вынуждаете меня действовать. Коротко говоря, если бы мои письма к Вам кто-то увидел, какой смешной я бы выглядела! Впрочем, Ваши желания для меня обязательны, и мои действия — более сильное доказательство моей дружбы, нежели уверения в ней в каждом письме.

Я действительно ощущаю недостаток таланта для удовлетворения Ваших требований ко мне, но никому не уступлю чести быть преданной Вам и любящей Вас, и проч.


Комментарии

28. Хладнокровие (фр.).(Примеч. пер.)