СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ИСКАНДЕР МУНШИ

МИРОУКРАШАЮЩАЯ ИСТОРИЯ АББАСА

ТАРИХ-И АЛАМАРА-ЙИ АББАСИ

ИСКАНДЕР МУНШИ О КАЛЛИГРАФАХ ВРЕМЕНИ ШАХА ТАХМАСПА I

Исследователи персидской каллиграфии располагают весьма ограниченными сведениями о мастерах художественного письма. Источники, которые приводят сведения о каллиграфах и вообще о мастерах рукописной книги, разделяются на две группы. Первая группа — это сочинения, непосредственно посвященные каллиграфии как искусству и его творцам. К этой группе относятся трактаты по каллиграфии, источники типа трактата Кади Ахмада ¹, а также предисловия к альбомам (муракка) образцов каллиграфии и миниатюры. Вторая группа — сочинения, в которых авторы выделили специальные разделы о каллиграфах и художниках или в ходе повествования сообщают о них. Это — исторические хроники и поэтические антологии (тазкират аш-шу — ара).

Источники первой группы. 1. За исключением сравнительно недавно вошедшего в научный обиход трактата Кази Ахмада, посвященного главным образом мастерам рукописной книги, исследователи средневековой культуры Ирана практически не располагают другими источниками подобного жанра ². Между тем есть все основания предположить существование традиции составления сочинений такого рода на мусульманском Востоке. Десять лет отделяют создание труда турецкого историка Мустафы Дафтари ³ от года завершения первой редакции Кази Ахмада. Однако композиционное тождество, выражающееся в распределении глав по мастерам почерковых стилей (сульс, насх, талик, насталик) и живописи, а также разработанность темы в этих произведениях указывают на существование предшественников у авторов обоих трудов.

Говоря о традиции, мы не имеем в виду трактаты, посвященные искусству каллиграфии, традиция составления которых на арабском языке, перешедшая впоследствии на персидскую почву, четко прослеживается с начала IX в. н. э. ⁴. Речь идет о сочинениях, представлявших собой в сущности биографические справочники, словари, специально посвященные мастерам каллиграфии, миниатюры, [21] переплета, орнамента и розбрызга, т. е. создателям шедевров рукописной книги ⁵. Основным источником для таких сочинений безусловно служили устные и письменные предания и рассказы, имевшие распространение как среди профессионалов — создателей рукописной книги, так и состоявших на государственной службе многочисленных мунши-секретарей. Характерно, что авторы подобных произведений были тесно связаны с этой средой. Так, Дуст Мухаммад и Малик Дайлами ⁶ были каллиграфами; Кази Ахмад — каллиграфом и мунши.

Сравнивая предисловие Дуст Мухаммада ⁷ к альбому, составленному им в 953/1546-47 г. для брата шаха Тахмаспа I Бахрам мирзы, с трактатом Кази Ахмада, нельзя не заметить значительного композиционного сходства между этими сочинениями. Именно это сходство как в тематике, так и в композиции позволяет предположить, что появление трактатов, посвященных каллиграфам и художникам, тесным образом связано с практикой составления альбомов (муракка) образцов каллиграфии и миниатюр на мусульманском Востоке. Действительно, хотя трактат — оригинальное, самостоятельное сочинение (биографический словарь мастеров рукописной книги), все же его, видимо, можно рассматривать как подробное пояснение к большому, но никогда не составленному альбому.

Естественно, что сочинения такого рода представляют собой основной источник сведений о мастерах каллиграфии и живописи. Остальные источники не могут сравниться с ними объемом приводимых данных, но тем не менее существенно дополняют, а иногда и уточняют сведения, сообщаемые в трактатах о мастерах калама и кисти.

2. Трактаты, посвященные искусству художественного письма, как правило, создавались признанными авторитетами в области каллиграфии. Тематика и цель этих произведений — изложить и тем самым передать поколению молодых мастеров сложившиеся в течение многих веков каллиграфической традиции правила, рецепты и навыки искусства художественного письма, а также богатый, накопленный годами опыт авторов (советы, как выбирать бумагу и тростник, рецепты составления чернил и красок, методы очинки тростника, упражнения в различных почерках, приемы написания отдельных букв, пояснения профессиональной терминологии и т. д.) ⁸. Эти трактаты содержат богатый и многообразный материал о развитии каллиграфии, но, к сожалению, бедны сведениями о ее творцах. Этот вид источников не играет самостоятельной роли для исследователей персидской каллиграфии и является вспомогательным, представляя интерес оценками авторов стиля и методов работы предшественников, новшеств, введенных ими в теорию и практику письма, развития эстетических вкусов и взглядов, наглядно наблюдаемых при сравнении разных по времени [22] написания трактатов, а также устойчивостью и преемственностью традиций, которых авторы придерживались и которым следовали ⁹.

Источника второй группы. Основные сведения о мастерах каллиграфии и живописи до сравнительно недавнего времени черпались у авторов исторических сочинений и составителей поэтических антологий (тазкирэ). Это известия фрагментарного характера, но сведенные в корпус ¹⁰, в общем дали довольно четкое представление о значительном числе каллиграфов и живописцев. Естественно, что ценность данных различных источников неодинакова и только в немногих из них можно почерпнуть оригинальные и свежие сведения, которые не были бы заимствованы авторами у своих предшественников.

Первые очень скупые сведения о каллиграфах появляются в исторических хрониках и антологиях позднее, чем можно было бы ожидать (с середины XV в.). Однако уже к концу столетия объем сведений в источниках резко возрастает. Так, если тимуридский историк Абд ар-Раззак Самарканди ¹¹ в “Матлаас-садайн” приводит лишь перечень мастеров, работавших в Байсонкуровской академии, то спустя лишь четверть века Гийас ад-дин Хвандамир ¹² в своем труде “Хуласат ал-ахбар” посвящает им целую главу. Увеличение сведений о мастерах каллиграфии можно объяснить повышением интереса широких кругов общества к создателям рукописной книги.

По-видимому, этот интерес косвенно отражал процесс активного приобщения к культурной жизни различных слоев средневекового города — купцов, торговцев и ремесленников, мелких и средних чиновников, лиц духовного звания и свободной профессии. Следствием этого процесса явилось “значительное расширение социального базиса культурной жизни, ставшей тогда (конец XV в. — О. А.) гораздо более доступной для широких слоев общества, чем в предшествующее время” ¹³. Значительно увеличилось число грамотных и образованных людей среди этих сословий, повысился интерес к литературе, что в свою очередь, привело к росту спроса на рукописную книгу. Последнее обстоятельство сыграло решающую роль в увеличении ее “тиража”, так как “просто превосходно исполненных списков или иных произведений было много, потому что потребность в чтении книг была велика, а хорошо исполненную рукопись было всегда столь же приятно иметь, как держать нам в руках роскошно изданную книгу” ¹⁴. Вместе с тем в некоторых сочинениях, начиная с XVIII в., авторы пытаются восполнить отсутствие данных о мастерах каллиграфии вымыслом и исторически недостоверными легендами, которые во многих случаях бывает весьма затруднительно отделить от истины.

Выше уже отмечалось, что исторические хроники сообщают весьма интересные сведения о мастерах каллиграфии. К числу таких [23] сочинений ¹⁵ относится “Тарих-и аламара-йи Аббаси” (“Мир украшающая Аббасова история”) придворного историографа и мунши шаха Аббаса I Искандер бека Туркамана (968-1043/1560-1634) ¹⁶. Это сочинение, получившее широкое распространение в Иране, дошло до нас в значительном числе списков, несколько раз литографировалось и в 1955 г. было издано Ирадж Афшаром в Тегеране ¹⁷.

Искандер мунши длительное время состоял на шахской службе ¹⁸, был очевидцем и активным участником многих политических событий царствования Аббаса I. Среди современников он считался одним из авторитетнейших знатоков составления деловых и официальных документов и признанным стилистом. “Он пишет очень хорошо таликом, насталиком, шикастэ... В эпистолярном деле и писании документов он — несравненен; на нем лежит круг корреспонденции и писание грамот и посланий султанов... Скоростью он владеет в совершенстве” ¹⁹. Покровительство и поддержка великого везира Хатим бека Ур-дубади (умер в 1019/1610-1611) и его преемника Абу Талиб бека в немалой степени способствовали успешному продвижению Искандера мунши по служебной лестнице. Искандер мунши был образованным человеком и обладал обширными познаниями и эрудицией, что также не могло не влиять положительно на его карьеру при шахском дворе. Будучи, по свидетельству Кази Ахмада, хорошим каллиграфом и разбираясь во всех тонкостях и деталях искусства художественного письма, он, естественно, не мог безразлично относиться к коллегам по профессии. И поэтому те специальные главы о каллиграфах и художниках, которые Искандер мунши ввел в свой труд, не следует рассматривать только как дань уже установившейся традиции.

В этой связи его замечания и суждения о достоинствах и недостатках стиля и почерка того или иного мастера имеют для исследователей определенную ценность. Очень ценно, что его замечания касаются главным образом тех мастеров, с которыми ему приходилось встречаться и знать лично ²⁰. Он не видел в них только признанных и маститых авторитетов, какими они рисовались уже более поздним поколениям. Отношение его к сообщаемым сведениям весьма активно, а суждения, хотя и имеют оттенок личного восприятия, все же отражают в какой-то степени эстетические вкусы и представления того времени. В последнем заключается основная ценность сообщений Искандера мунши. Привлекают внимание его неоднократные высказывания о ведущем положении, которое продолжала сохранять за собой в персидской каллиграфии Хорасанская, т. е. Восточная, школа. Известно, что к этой школе принадлежала целая плеяда первоклассных каллиграфов-художников.

Кроме того, заслуживают внимания два замечания Искандера [24] мунши о том, что рукописи известных мастеров становятся редкостью, поскольку их вывозят из Ирана и продают за его пределами. Эти слова свидетельствуют о том, что торговля рукописями велась не только в Иране, но принимала международный характер. Ответить на вопросы, каковы были масштабы этой торговли, где находились ее центры, не располагая проверенными и точными данными, довольно трудно. Можно предположить, что она была интенсивной, поскольку уменьшение в Иране числа рукописей, выполненных лучшими каллиграфами, отмечает уже Искандер мунши. На основании изложенного выше представляется, что богатейшие собрания персидских рукописей в Индии, Турции, Египте и других странах Востока появились не только в результате нашествий в Иран иноземцев-завоевателей, но также и покупались библиофилами и ценителями каллиграфии, которые платили за них золотом. Достаточно при этом указать на таких меценатов, как Великие Моголы в Индии.

В заметках Искандера мунши о каллиграфах также сравнительно четко проводится грань между мастерами-профессионалами и секретарями-мунши. Первые занимались исключительно перепиской книг или создавали кита на заказ, на продажу. Именно эти мастера переписывали большую часть рукописей. Среди них находились и любители, но их было немного. По преимуществу это были люди состоятельные и могли позволить себе писать время от времени. Вторые же, находясь на государственной службе, должны были хорошо знать эпистолярный стиль и обладать красивым почерком, без которого немыслим чиновник-мунши. В отличие от первых они не переписывали книг и были каллиграфами на государственной службе.

Прежде чем приступить к переводу рассказа Искандера мунши о каллиграфах, мы сравнили его издание со всеми доступными нам списками “Тарих-и аламара-йи Аббаси”. В результате сопоставления выяснилось, что только два списка этого рассказа являются наиболее полными и представляют наибольший интерес. Эти списки Ленинградской публичной библиотеки и института востоковедения АН УзССР ²¹, имеют свои достоинства и дополняют один другого. Если в списке ИВАН УзССР отсутствует раздел о мастерах почеркового стиля сульс, то в списке ЛГПБ опущены введение с перечислением мастеров стиля насталик, умерших еще при Тахмаспе I; ответ каллиграфа Махмуда Сийавушани на кита Мир Али Харави и анекдот о притязании Мир Али. В основу перевода положен список ЛГПБ, поскольку дополнения второго списка носят второстепенный характер и не обогащают наших знаний о каллиграфах. Однако мы сочли возможным включить их в текст перевода, специально отмечая каждый случай в примечаниях.

Перевод выполнен по списку “Тарих-и аламара-йи Аббаси” (лл. 156б-159б), хранящемуся в Рукописном отделе Ленинградской публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина (шифр П. Н. С. 77). Список переписан четким насталиком и датирован 12 шавваля 1084/18 января 1674 г. ²².

Комментарии

1. Сочинение известно в двух редакциях; о первой, см.: Кази-Ахмад, Трактат о каллиграфах и художниках, 1596-97/1005, введение, перевод и комментарии проф. Б. Н. Заходера, М.-Л. 1947. О второй см.: Calligraphers and Painters. A treatise by Kadi Ahmad, son of Mir Munshi (сiгса А. Н. 1015/А. D. 1606). Translated from Persian by V. Minorsky, Washington, 1959, рр. 34-39.

2. В данном случае мы имеем в виду сочинения, созданные непосредственно в Иране.

3. О нем см.: Предисловие Махмуда Камаля, предпосланное изданию “Манакиб-и хунарваран”, Стамбул, 1926, стр. 3-130.

4. Nabia Abbott, Arabic, Paleografy, — “Аrs Islamica”, vоl. VIII, 1941, рр. 85-86.

5. О процессе создания рукописной книги см.: А. А. Семенов, Гератская художественная рукопись эпохи Навои и ее творцы, — в кн.: “Алишер Навои”, М.-Л., 1946, стр. 153-174.

6. В одной из статей о крупнейшем персидско-таджикском каллиграфе Султане Али Мешхеди (839-926/1435-1520) современный иранский ученый Махди Байани отметил, что Малик Дайлами (ум. 969/1561-62) составил предисловие к альбому (муракка) эмира Хусайн-бека. которое он посвятил мастерам каллиграфии. См. Махди Байани, Султан Али Машхади I, — “Пайам-и навин”, Тегеран, 1339/1961, № 2, стр. 72.

7. “A. treatise on Calligraphlsts and Miniaturists, Halat-i Huiarwaran by Dust Muhammad, the Librarian of Behram mirza (d. 1550)”, edited by Abdallah Chaghtai, Lahore, 1936.

8. См., например, главу II трактата Маджнуна Рафики “Хатт ва Савад”. Глава была напечатана в журнале “Oriental College Magazine”, vol. X, 1934, № 4, pp. 17-18.

9. Анализ одного из таких трактатов см. в статье Г. И. Костыгова, Трактат по каллиграфии Султан Али Мешхеди, — “Труды ЛГПБ им. М. Е. Салтыкова-Щедрина”, т. II(V), Л., 1957, стр. 103-163.

10. Интересную и, видимо, успешную попытку собрать воедино данные о каллиграфах, сообщаемые авторами исторических хроник, предпринял в 30-х годах проф. Мухаммад Шафи (см. “Oriental College Magazine”, Lahore, vol. X, 1934, № 1-6).

11. О нем и его труде см.: А. С. Storey, A bio-bibliographical survey. Persian Literature, vol. I, London, 1935, pp. 293-298.

12. Ibid., p. 102.

13. А. Н. Болдырев, Зайнаддин Васифи. Таджикский писатель XVI в. (Опыт творческой биографии), Сталинабад, 1957, стр. 254.

14. А. А. Семенов, Гератская художественная рукопись эпохи Навои и ее творцы, стр, 153-154.

15. Значительная часть этих сочинений отмечена у А. С. Storey, A. bio-bibliographical survey..., vol. I, pp. 1071-1078.

16. Сведения об авторе и сочинении, а также перечень рукописей см.: А. С. Storey, A. bio-bibliographical survey..., vol. I, pp. 313-312; Насраллах Фалсафи, Зиндагани-йи шах Аббас-и аввал (на перс. яз.), т. II, Тегеран, 1334/1955; “Материалы по истории туркмен и Туркмении”, М.-Л., т. II, 1938, стр. 10-11; И. П. Петрушевский, Очерк по истории феодальных отношений в Азербайджане и Армении в XVI — начале XIX в. Л., 1949, стр. 32-36; А. Ракмани, “Тарих-и аламара-йи Аббаси” как источник по истории Азербайджана, Баку, 1963, стр. 8-18.

17. Тарих-и аламара-йи Аббаси, Тегеран, т. I, 1333/1954; т. II, 1334/1955.

18. В 1001/1592-93 г. он вошел в число муншийан-и изам (“великих секретарей”).

19. Кази Ахмад, Трактат о каллиграфах и художниках..., стр. 102.

20. Сравнение с данными Кази Ахмада, а также других источников показывает, что эти мастера были или сверстниками Искандера, или его старшими современниками.

21. Описание рукописи см.: Н. Д. Миклухо-Маклай, Рукописи Искандера Мунши “Тарйх-и аламара” в собрании Института по изучению восточных рукописей АН УзССР, — “Бюллетень АН УзССР, 1945, № 4.

22. Чтобы не ссылаться в примечаниях на использованные источники и тем самым не усложнять комментарии к тексту, ниже приводится список основных исторических хроник и поэтических антологий, привлеченных при составлении комментария:

1. “Халат-и хунарваран” — предисловие к альбому Бахрам мирзы. Составлено Дуст Мухаммадом в 953/1546 г. Об авторе и сочинении см.: Л. С. Storey, , A. bio-bibliographical survey..., vol. I, pp. 1072-1073.

2. “Тарих-и рашиди”, закончено Мухаммедом Хайдар Дуглатом в 954/1547 г. См. С. Salemann, Neue Erwerbuneen des Asiatischen Museums, — “Melanges Asiatiques”, IX, 1887, pp. 323-380; A. C. Storey, A. bio-bibliographical survev..., vol. I, pp. 274-275.

3. “Тухфэ-йи сами”, завершено Абу-н-Насром Сам мирзой в 957/1550 г. См. рукописи ИНА АН СССР шифр В 116 и В 118; Н. Д. Миклухо-Маклай, Описание таджикских и персидских рукописей, вып. 2, 1961, № 101-102.

4. “Музаккир ал-ахбаб”, составлено Баха ад-дин Хасаном Бухари Нисари в 974/1566-67 г. См. рукописи ИНА АН СССР шифр В 2493 и В 4020; Н. Д. Миклухо-Маклай, Описание таджикских и персидских рукописей, № 104.

5. “Ахсан ат-таварих”, закончено Хасан Беком Румлу в 989/1581-82 г. Ahsamut-tawarikh. A chronical of early safawis. Edited and translated by C. N. Seddon, Baroda, Oriental Institute, 1931-1934, 2, vols.

6. “Ташкирэ-йи хушнависан ва наккашан” Кази Ахмада в двух авторских редакциях 1006/1597-98 и 1015/1606 гг. Об авторе и сочинении см.: А. С. Storey, A bio-bibliographical survey..., vol. I, p. 1074.

7. “Маджма ал-хавасс”, завершено Мухамад Садик Бек Афшаром в 1012/1603-04 г. “Тазкирэ-йи маджма ал хавасс” (на перс, яз.) Талиф-и Садики Китабдар, Табриз, 1327/1948.

8. “Мират ал-алам”, составлено в 1078/1667 г. Мухаммадом Бака Сахаранпури. См. “Oriental College Magazine”, 1934, vol. X, № 4, pp. 47-48; A. C. Storey, A bio-bibliographical survey..., vol. I, p. 132.