Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

НИТХАРД

ИСТОРИЯ В ЧЕТЫРЕХ КНИГАХ

NITHARDI HISTORIARUM LIBRI IIII

11. Междоусобия детей Лудовика І императора. 841 и 842.

(в 843 г.).

Предисловие автора

Вот уже прошло два года 1, как вы, мой государь и король (автор обращается таким образом к младшему сыну Лудовика Благочестивого, Карлу II Лысому), и все ваши приверженцы преследуетесь братом (т. е. императором Лотарем I, старшим сыном Лудовика Благочестивого) без всякой вины с своей стороны. Вы помните сами, еще до прибытия нашего в Каделонский город (н. Chalons-sur-Marne), я получил от вас приказание изложить письменно историю своего времени. Признаюсь, мне было бы приятно такое поручение, когда бы я имел достаточно свободного времени для достойного его исполнения; но теперь, если в моем труде окажутся недостатки и пропуски, которых следовало бы избегнуть по важности описываемого предмета, я должен буду просить у вас и ваших друзей снисхождения, тем [176] более что вам известно, как мне приходилось и писать эту историю, и в то же время отвлекаться вместе с вами потоком событий на арену действия. Я имел сначала намерение не касаться событий правления вашего благочестивого отца (т. е. Лудовика Благочестивого); но в таком случае моим читателям было бы не ясно происхождение ваших междоусобий, а потому я должен вкратце сказать о том, что могло привести к ним, судя по случившемуся еще в царствование того императора. При том мне казалось неприличным пройти молчанием и деяния вашего деда блаженной памяти (т. е. Карла Великого).

Вследствие таких соображений, автор посвящает первую главу своей Первой книги краткому панегирику памяти Карла Великого, а в остальных семи главах делает мастерской очерк правления Лудовика Благочестивого (814-840), составленный им, очевидно, по биографии Астронома (см. выше, статья 8), и потому, в отношении содержания незаключающий в себе почти ничего нового. Цель автора состояла в том, чтобы показать, каким образом разделение империи, предпринятое Лудовиком, должно было сделаться главною причиною междоусобия детей после его смерти, и как Лотарь, бивший чаще всех виною восстания против отца, явился врагом своих братьев. Но такая мысль была внушена автору его привязанностью к памяти Лудовика Благочестивого и дружбою к любимому его сыну Карлу Лысому, для которого писалось само сочинение. Этой мысли противоречат все акты: Лудовик Благочестивый умер в совершенном мире с Лотарем и во вражде с Лудовиком Немецким (см. у Астронома, ваше статья 8); Лудовик же Немецкий восстал против отца за его попытки наделить Карла Лысого на счет остальных братьев (чего не мог одобрить даже сам Астроном) и за беззаконное лишение сыновей Пипива Аквитанского отцовского наследия в пользу того же Карла Лысого; потому в минуту смерти Лудовика Благочестивого, Лудовик Немецкий образовал союз с Пипином II, претевдентом Аквитании, а Карл II Лысый и Лотарь соединились против них вместе с отцом. Смерть отца изменила все отношения Лудовик Немецкий, враг Карла Лысого, вступает с ним в союз и отказывается от Пипина II; Лотарь, враг Пипина, принимает его сторону и поддерживает, его против Карла Лысого. Собственно говоря, Лотарь продолжает войну с Лудовиком Немецким, начатую еще при жизни отца и в интересах последнего; один Карл Лысый изменит свои отношения, и вероятно с целью свергнуть с себя опеку Лотаря, на которую осудил его отец. Но наш автор, по вышеуказанным причинам, объясняет последовавшие за смертью Лудовика Благочестивого междоусобия детей его единственно безграничным честолюбием Лотаря, несправедливо притеснявшего своих братьев. Вторая книга, после краткого вступления, излагает самые междоусобия, как они начались после смерти отца, т. е. после 20 июня 840 г.

____________________________________________

Вторая книга.

Я указал по мере своих сил, где находились главные причины ваших (т. е. Карла Лысого и Лудовика Немецкого с Лотарем и Пипином II) междоусобий, и теперь всякий, кто пожелал бы знать, почему, по смерти вашего отца, Лотарь начал преследовать вас и всех [177] ваших, легко увидет и поймет, честно-ли и благородно-ли действовал он в этом случае 2. Теперь же я постараюсь, на сколько хватить памяти и сил, изобразить, с каким рвением и с какою настойчивостью Лотарь приводит свой план в исполнение. Но я прошу вас принять в соображение те препятствия, которые даже и я, при всем своем ничтожестве, встречал в такое смутное время, чтобы извинить мне недостатки, могущие встретиться в моем труде.

1. Когда Лотарь (бивший в Италии) услышал, что умер его отец (840 г.), он отправил немедленно гонцов во все стороны, но особенно во Францию (т. е. Нейстрию, принадлежавшую Карлу Лысому), и приказал везде объявлять, что он скоро сам придет в государство, уже прежде уступленное ему, и вместе с тем обещал не только сохранить каждому полученное им от отца, но еще и увеличить. В тоже время Лотарь повелел людей сомнительной верности обязать присягою и потребовать от них, чтобы они при первой возможности вышли к нему навстречу; тем же, которые откажутся, угрожать смертью. Сам же остался по ту сторону Альп (т. е. в Италии), чтобы посмотреть, как пойдет его дело. Увидя же, что со всех сторон к нему стремятся массами, одни побуждаемые надеждою, другие страхом, он получил уверенность в своей силе и блестящей будущности, которая его ожидала; сделался смелее и отважнее и начал обдумывать, какими средствами можно было бы овладеть без всякого труда всею империею 3. Так как Лудовик был к нему всего ближе 4, то Лотарь счел более благоразумным сначала напасть на него, и направить все свои силы для того, чтобы одним ударом уничтожить Лудовика. Между тем, к Карлу в Аквитанию он отправил весьма обдуманно послов, и уверял его, что он сохранит к нему навсегда дружбу, как того желал отец и как то он признает своею обязанностью, но в то же время просил не теснить 5 племянника (т. е. [178] Панина II), пока они не устроят дела Аквитании, по обоюдному согласию. После того Лотарь направил свой поход на город вангионов (н. Worms). Там Лудовик (Немецкий) оставил часть своего войска для охранения города, а сам удалился в поход против возмутившихся саксов. Но Лотарь без труда обратил этот гарнизон в бегство, перешел с войском Рейн и направил свой путь на Франкфурта. Тут неожиданно столкнулись друг с другом Лотарь и Лудовик; заключив перемирие на одну ночь, братья, воодушевленные впрочем, далеко не братскими чувствами, расположились лагерем, один близь Франкфурта, другой при слиянии Майна с Рейном (т. е. против города Майнца). Так как Лудовик обнаружил решимость сопротивляться до последней крайности, и Лотарь потерял надежду подчинить его своей власти, не прибегая к оружию, то последний, рассчитывая со временем достигнуть цели без особенных усилий, предложил Лудовику сойтись для новых переговоров на том же самом месте, 11 ноября; если же и тогда они не решать дела мирным путем, тогда пусть оружие решить, кто из них более прав. Таким образом, отложив на будущее время, приведет в исполнение своих планов относительно Лудовика, Лотарь пошел подчинить своей власти Карла.

2. Около этого времени (в августе или сентябре 840 г.), Карл пришел в Битурики (н. Bourges), где приверженцы Пипина (II) сговорились провозгласить своего претендента королем. Получив верные известия об образе действий Лотаря, Карл поспешно отправил к нему послами Нитгара (самого автора этой истории) и Адельгара, поручив заклинать его и умолять об обоюдном сохранении клятвенных обещаний и не нарушать того, что определил отец: «Пусть он, говорил Карл послам, позаботится о судьбе своего брата и сына, не трогает моей собственности и утвердит за мною то, что предоставил мне мой отец с согласия самого Лотаря; за это, если Лотарь исполнит мою просьбу, я обещаю с своей стороны быть ему верным и послушным, как то повелевает моя обязанность в отношении старейшего брата. Пусть также Лотарь простит мне от всего сердца все, что я сделал против него 6, и я умоляю его не беспокоить моих людей и не враждовать против моего государства, данного мне Богом. Я желаю мира и согласия, как лучшего, чего я могу пожелать для себя и для своих, а потому и обещаю сохранять мир. Если же мой брат не захочет тому поверить, то я готов дать ему верное поручательство». Хотя, по-видимому, Лотарь принял посольство [179] милостиво, но ограничился только тем, что поручил послам передать его приветствие Карлу, объявив, что дальнейшие объяснения он сообщит чрез своих послов. Но вот что: когда послы Карла отказались нарушить клятву и не смотря ни на какие предложения не хотели перейти на его сторону, он лишил их почестей, предоставленных им его отцем, и таким образом, сам того не подозревая, дал ясно понять, какие питает он намерения и чувства к брату. Между тем все живущее между Маасом и Сеною отправили к Карлу людей с просьбою явиться к ним прежде, нежели Лотарь успеет завладеть их страною, и обещали до его прихода не предпринимать ничего. Поэтому Карл вместе с немногими из своих бросился поспешно из Аквитании, прибыв в г. Каризиак (н. Кіеrсу), приветствовал тех, которые явились к нему с гор Карбонарийских (лесные горы в восточных частях Брабанта, начиная от г. Левена до г. Нивелль) и из других местностей. Но Геренфринд, Гизлеберт, Бово и еще некоторые, увлеченные Одульфом, пренебрегли клятвою и отложились от Карла (сентябрь, 840 года).

В последующих семи главах, от 3 до 9, автор подробно описывает ход открывшейся за тем явной борьбы Карла с Лотарем, от конца 840 до весны 841 года: она вся состояла в маневрах с той и с другой стороны, при чем то Карл овладевал тою или другою страною и преследовал приверженцев брата, то Лотарь потерял ту же самую историю; наконец, после пасхи 841 г., Лудовик Немецкий предлагает соединить свои силы с войском Карла Лысого; не смотря на все усилия Лотаря недопустит того, враги его успели соединиться, и ровно год спустя по смерти Лудовик к половине июня 841 года, отправили вместе посольство к Лотарю с предложением мирно окончить свое междоусобие. Это была решительная минута в борьбе братьев, которая и привела их наконец к жестокой битве при Фонтеноа, 25 июня 841 года: лучшее место во всей истории нашего автора, который был сам участником битвы.

10. Лотарь отвергнул все мирные предложения, сделанные его братьями (т. е. Лудовиком Немецким и Карлом Лисым, в июне 841 г.); он дал им знать, что желает битвы и более ничего, и сам немедленно поднялся, чтобы итти на встречу Пипину (II), который подвигался из Аквитании. Когда Лудовик и его приверженцы узнали о том, ими овладело страшное негодование; не смотря на свое утомление длинными переходами (т. е. из Баварии на соединение с Карлом Лысым), борьбою и другими затруднениями, особенно вследствие недостатка лошадей, они решились лучше подвергнуться всевозможным бедсвиям, нежели запятнать свое имя и оставить потомству постыдное воспоминание о том, что брат бросил брата без всякой помощи. Отложив в сторону свою усталость, они начали воодушевлять друг друга и скорым маршем пошли вперед, чтобы нагнать Лотаря. Когда при Алциодоре (н. Аuherre) совершенно неожиданно оба войска [180] очутились в виду друг друга, Лотарь, опасаясь, чтобы оба брата не напали на него немедленно, поспешно снялся с лагеря. Братья, заметив то, оставили часть войска для прикрытия своего обоза, собрали около себя полки и выступили Лотарю на встречу. Но обе стороны отправили обоюдно парламентеров и заключили на одну ночь перемирие. Между их лагерями было около трех миль; в промежутках лежало небольшое болото и лесистое возвышение, представлявшее собою защиту для обоих противников. На рассвете следующего дня, Лудовик и Карл отправили снова послов к Лотарю: им больно, говорили они, что Лотарь отвергает мир и настаивает на битве; если же он непременно хочет того, и иначе не может быть, то пусть по крайней мере битва произойдете без всякого обмана и хитрости, а именно: пусть в обоих лагерях будете объявлен всеобщий пост и молитва, и после того пусть каждому будет предоставлена полная свобода перейти на какую сторону он пожелаете, для чего и назначить время и место; таким образом, уничтожив всякое насилие с той и с другой стороны, можно будете вступить в битву без всякого обмана и измены; если Лотарь на это согласен, то послы должны принести присягу, если же нет, они должны просить его согласиться и дать клятву. Лотарь обещал, как то у него делалось обыкновенно, отвечать на все это чрез своих послов, а между тем, едва только удалились послы братьев, он поднялся с лагеря и потянулся к месту, называемому Фонтанет (н. Fontenoi), чтобы там стать в крепкой позиции. В тот же день пустились в поход и братья, преследуя Лотаря, нагнали его и расположились лагерем при местечке Тавриаке (н. Тигу). На следующий день, оба войска выступили из лагеря, приготовляясь к битве; но Лудовик и Карлъ снова отправили послов к Лотарю, и напоминая ему об узах братской любви, соединяющих их, умоляли дать мир церкви божией и всему христианскому народу и не лишать их земель, которыми наделил их отец с его же согласия; пусть он, говорили они, сохранит свое, что дал ему отец не по заслугам, а по своему добросердечию. Братья предлагали ему в дар все, что найдется ценного в лагере, кроме лошадей и оружия; если и этого мало, то каждый из них уступает ему часть своего государства, один до Карбонарийских гор, другой до Рейна; если же он и на это не согласится, то пусть вся Франция будет разделена на ровные части, и та часть, которую он выберет, поступит в его подданство. Лотарь отвечал и на это, по своему обычаю, что он сообщит свои мнения об этих предложениях чрез собственных послов; и вслед за тем действительно отправил Дрого, Гуго и Гериберта, сказать им, что ему до сих пор никогда не делалось таких предложений, и что потому ему необходимо время, чтобы обдумать их; а дело собственно состояло в том, что Пипин (II) не успел соединиться с ним, и [181] он надеялся отсрочкою выиграть необходимое для того время. Между тем он приказал Рикуину, Гирменальду и Фридриху клятвенно уверить братьев, что своим предложением перемирия он не ищет ничего, кроме общего блага, спокойствия братьев и всего народа, как к тому его обязывает долг в отношении братьев и всех христиан. Обманутые такими уверениями, Карл и Лудовик, подтвердив клятвою перемирие, возвратились в лагерь и оставались там этот день (23 июня), весь следующий и третий день до второго часа, что приходилось 25 июня. На следующее утро (24 июня), они хотели праздновать Иванов день. В Иванов день Лотарь дождался своего племянника, прибывшего к нему на помощь, и потому послал сказать своим братьям: так как они знают, что ему предоставлен титул императора со всею властью, с ним сопряженною, то пусть они подумают и позаботятся о том, чтобы он мог исполнить тяжелые и високие обязанности своего звания; впрочем, он вовсе не имеет в виду выгод исключительно своих и выгод Пипина. Когда же послов спросили, желает-ли Лотарь принять сделанные ему предложения, и какой дал им на это определенный ответ, они возразили, что относительно всего этого им не дано никаких поручений. Так как подобным объявлением была отнята всякая надежда на справедливость и миролюбие со стороны Лотаря, то братья поручили ему сообщить, что, если он не переменит намерения и, не приняв ни одного из сделанных предложений, не даст никакого ответа до второго часа следующего дня — а это было 25 июня — то они предадут дело суду божьему, к которому Лотарь принудил их против воли. Верный своему характеру, Лотарь высокомерно отверг всякую сделку и отвечал, что он знает, как ему действовать. — Пока я все это писал в монастыре св. Флудуальда, на Лоаре, вдруг сделалось солнечное затмение, 18 октября в первом часу дня, в знаке Рака. — После такого отрицательного ответа, Карл и Лудовик поднялись с своим войском на рассвете 25 июня; с третьею частью своих сил они овладели холмом, соседним лагерем Лотаря и ожидали его нападения до второго часа, сообразно данной их послам клятве. С наступлением второго часа, появился Лотарь, и при Бургундском-ручье (н. Andrie) началась битва. Лотарь столкнулся с Лудовиком при местечке Бриттас (н. Bretignolles), был разбит и обращен в бегство; но та часть войска, которая сражалась под начальством Карла при местечке Фагите (н. Ie-Fay), в свою очередь обратила тыл; только тот отряд, который при Соленнате (н. Gou-lenne) напал под предводительством герцога Аделарда и других, которым и я с божиею помощью оказал не малые услуги, стояли твердо, так что победа долго оставалась нерешительною, но наконец все приверженцы Лотаря обратились в бегство. [182] И этою битвою, данною и проигранною Лотарем, я заключаю вторую книгу своей истории.

Третья книга.

Если мне грустно слушать печальные рассказы о нашем поколении, то еще более грустно самому мне писать о том; потому я предполагал, дойдя до желанного конца второй книги, тем и заключить свой труд. Но чтобы кто другой, введенный каким нибудь образом в обман, не предпринял написать историю нашего времени, я решился прибавить еще третью книгу.

1. После сражения, как мы описали, Карл и Лудовик начали совещаться на самом поле битвы, как поступить в отношении неприятеля. Одни, раздраженные гневом, советовали преследовать его, другие же, и с ними короли, побуждаемые cocтpaдaниeм к брату и народу, желали от чистого сердца, чтобы враги, проученные божиим судом и поражением, отклонились от своих беззаконных замыслов и с божиею помощью соединились с ними воедино. Потому и советовали они, в настоящем случае, дать место милосердию всемогущего Бога. Когда и остальные пришли к тому же убеждению, Карл и Лудовик прекратили битву и разграбление, и около полудня возвратились в лагерь совещаться о дальнейшем. Хотя количество добычи и пролитой крови было ужасно, но милосердие королей и их народа представлялось тем более удивительным и достойным. По некоторым причинам они решились праздновать воскресенье там же. По окончания обедни занялись погребением всех без различия, друзей и недругов, верных и изменников, и позаботились о раненых и полуживых. За темь отправили гонцов вслед за бежавшими и предложили им всем прощение, если они изъявят желание возвратиться к прежней верности. После того короли и их войска выразили сожаление о брате и о христианском народе, и обратились к епископам с вопросом, как должно им поступать далее в настоящем деле. Все епископы собрались на совет и в общем собрании говорили: «Борьба шла за правду и право; победа была одержана очевидно божеским соизволением, а потому и советники, и исполнители, должны быть принимаемы за служителей и орудие Бога; но кто в этом деле действовал по гневу, ненависти, славолюбии или по какому нибудь другому греховному побуждению, и давал советы, или обнажал меч, тот должен в душе принести покаяние в содеянном им преступлении и получит воздаяние по мер своей вины». Для прославления же и возвеличения такого проявления божественной правды и для прощения грехов падшим братьям, чтобы они получили разрешение у Бога, и вместе для того, чтобы [183] Господь явился нам и на будущее время помощником и спасителем, как он был до сих пор во всяком правом деле, ради всего этого был предписан трехдневный пост, которой выдержали все с радостью и торжеством.

2. По вынолнении того, Лудовик решился возвратиться на Рейн, а Карл счел за лучшее, по различным причинам, в особенности же для подчинения себе Пипина (II), повернуть в Аквитанию.

Окончание второй главы и последующия за тем, третья и четвертая глава, заняты подробным изложением мер, предпринятых Карлом Лысым для подчинения себе приверженцев Лотаря и для истребления противной партии; так прошло все лето, от 25 июня 841 г., осень и зима до 14 февраля 842 года, когда Лотарь, после многих и неудачных попыток склонить на свою сторону Карла Лысого, снова выступил против братьев, и тем принудил их вступить в более тесный союз, который они и заключили самым торжественным образом в Страсбурге. Описание страсбургского договора, составляет, как и битва при Фонтеноа, самое капитальное место в истории нашего автора.

5. Таким образом, Лудовик и Карл сошлись, 14 февраля (842 г.), в городе, известном прежде под именем Аргентурии (т. е. Аргенторат), а ныне его называют обыкновенно Страсбургом, и дали друг другу торжественную клятву, как она читается ниже, Лудовик на романском языке, а Карл на тевтонском. Но прежде нежели была произнесена клятва, они сказали речь собравшемуся народу, один по-немецки, а другой по-романски. Лудовик начал, как старший, и говорил так 7: «Вы знаете, как часто преследовал Лотарь этого моего брата, по смерти отца, и как он старался окончательно погубить его; ни братская любовь, ни христианское чувство, и никакое другое средство не могли склонить его к сохранению справедливого мира с нами, потому мы решились наконец предать дело суду божьему и ожидать от него решения, какого каждый заслуживаете. Как вам известно, мы вышли победителями из божьего суда; он был побежден и его приверженцы рассеялись, куда могли. Но побуждаемые братскою любовью и из жалости к христианскому народу, мы не хотели его истребить; как прежде, так и теперь, мы убеждали предоставить каждому свое право. Он не хотел однако подчиниться божескому приговору, и продолжал враждовать против меня и моего брата и опустошать наши земли огнем, грабежем и убийством. Потому мы, доведенные наконец до крайности, сошлись вместе и определили в вашем присутствии произнести клятву, чтобы вы не могли сомневаться в нашей верности и [184] братской любви. И все это мы делаем руководимые не беззаконными страстями, но желанием, если Бог пошлет нам мир и спокойствие, обеспечит благосостояние нашего государства. Если же я — чего упаси Боже — попытаюсь нарушить клятву, данную мною брату, то каждый из вас освобождается от повиновения и присяги, которую вы мне дали». Когда и Карл повторил теже самые слова на романском языке, Лудовик, как старший, первый произнес клятву в следующих выражениях:

«Pro Deo amur et pro Christian poblo et nostro commun salvament, dist di in avant, in quant Deus savir et podir me dunat, si salvaraeio cist meon fradre Karlo, et in adiudha et in cadhuna cosa, si cum om per dreit son fradra salvar d’ist, in о quid il mi altresi fazet, et ab Ludber nul plaid numquam prindrai, qui meon val cist meon fradre Karle in damno sit» 8.

Когда же кончил Лудовик, Карл произнес подобную же клятву на тевтонском языке:

«In Godes minna ind in thes christianes folches ind unser bedhero gealtnissi, fou thesemo dage frammordes, so fram so mir Got gewizci indi madh furgibit, so baldih tesan minon bruodher, soso man mit rehtu sinan bruher scal, in thiu, thaz er mig sosoma duo; indi mit Ludheren in nohhein in thing ne geganga, the minan willon imo ce scadhen werhen» 9.

Клятва же, которую произнесли войска, каждое на своем языке, выражалась на романском языке следующим образом: [185]

«Si Lodhuwigs sagrament, quae son fradre Karlo jurat, conservat, et Karlus meos sendra (лат. senior) de suo part non lo stanit (t. e. tenet), si io returnar non lint pois, ne io ne neuls cui eo retumar int pois, in nulla adjudha contra Lodhuwig nun li iver» 10.

А на тевтонском языке:

«Oba Karl then eid, then er sineno bruodher Ludhuwige gesuor, geleistit, indi Ludhuwig min herro then er imo gesuor, forbrihchit, ob ih inan es irwenden ne mag, noh ih noh thero nohhein then ih es irwenden mag, widhar Karle imo ce follusti ne wirdhic» 11.

По совершении всего этого, Лудовик спустился вниз по Рейну, мимо Спирона (н. Шпейер), а Карл перешел Вогезы и чрез Видцунбург (и. Вейссенбург) прибыл в Вормс. Лето, в которое произошла вышеописанная битва, было очень холодное, и все фрукты поспели поздно; но осень и зима прошли, как обыкновенно. В самый день (т. е. 14 февраля), когда братья и знатнейшие из народа, заключили вышеупомянутый договор, наступил великий холод и выпал большой снег. В месяце же декабре, январе и феврале до самого времени собрания (т. е. в Страсбурге) была видна комета: она поднималась вверх мимо знака Рыб и исчезла после того дня (т. е. 14 февраля) между знаками темного Арктура и того, который одними называется Лирой, а другими Андромедой.

Когда оба брата прибыли в Вормс, они выбрали пословъ и отправили их к Лотарю и к саксам; вместе с темь они положили ожидать как их возвращения, так и прибытия Карломана (т. е. старшего сына Лудовика Немецкого), между Вормсом и Майнцом.

6. Здесь будет не лишне сказать несколько слов о добрых и достойных памяти качествах братьев (т. е. Карла Лысого и Лудовика Немецкого) и о их взаимном согласии. Оба они были среднего роста, красивы собою, в одинаковой степени образованы и ловки в телесных упражнениях; оба храбры, щедры, рассудительны и красноречивы; но их святое и достойное уважение единство было выше всех тех упомянутых добродетелей. Они всегда были вместе, и каждый дарил другому, по братской любви, все, что имел ценного и дорогого. В одном доме они ели и спали; частные и общественные дела обсуждали вместе, и ни один не требовал ничего у другого, что, по его убеждению, не было бы полезно и годно для того. Для телесных упражнений они часто устраивали воинские игры. Тогда они сходились [186] нa особо избранном с этою целью месте, и в присутствии теснившегося со всех сторон народа, большие отряды саксов, гасконцев, австразиев и бретонцев бросались быстро друг на друга с обеих сторон; затем одни из них поворачивали своих лошадей, и прикрывшись щитами, искали спасения в бегстве от напора врага, который преследовал бегущих; наконец, оба короля, окруженные отборным юношеством, кидались друг на друга, уставив копья вперед, и, подражая колебанию настоящей битвы, то та, то другая сторона обращалась в бегство. Зрелище было удивительное по своему блеску и господствовавшему порядку: так что, при всей многочисленности участвовавших и при разнообразии народностей, никто не осмеливался нанести другому рану или обидить его бранным словом, что обыкновенно случается даже при самом малочисленном сборище и притом состоящем из людей, знакомых друг с другом.

В последней главе (7) третьей книги, автор рассказывает коротко, как Лотарь не хотел даже и выслушать послов, вследствие чего братья предприняли снова поход против него, разбили его приверженцев, защищавших переход чрез Мозель, и принудили тем Лотаря удалиться совершенно из своего государства в Прованс, где он и утвердился на Роне.

Четвертая книга.

Как я сказал, мне должно радоваться не только тому, что я наконец имею возможность отдохнуть от этой работы, но еще более мне приятно, вследствие некоторых причин и неудовольствий, думать постоянно и серьезно о том, каким образом мог бы я совершенно освободиться от общественных дел. Но моя судьба переносить меня то туда, то сюда, и к моей беде вертеть мною без сострадания, в это смутное время; так-что я не знаю, в какой гавани спокойствия могу теперь укрыться 12. Между тем, почему же мне не употребить свободного времени, как то и было приказано, на письменное изложение воспоминаний о подвигах наших государей и их вельмож? Потому-то я и хочу начать четвертую книгу своей истории; если в последствии у меня недостанет сил на то, то по крайней мере теперь я постараюсь, по мере своих средств, рассеять облако заблуждений и лжи.

1. Когда Лудовик и Карл получили верные известия об окончательном удалении Лотаря из государства, они отправились (март, [187] 642 г.) в Ахен, который был в то время столицею Франции (т. е. Нейстрии), и на следующий день после прибытия совещались, как должно распорядиться с народом и государством, покинутыми их братом. Немедленно было предложено передать это дело на обсуждение епископов и пресвитеров, находившихся там в большом числе; при помощи их совета хотели узнать, как следует божиею помощью утвердить и укрепить все совершившееся. Это предложение было принято, и дело передали духовным. Духовенство проследило все совершенное Лотарем с самого начала: как он изгнал своего отца из государства, как принуждал к вероломству христианский народ, как сам нарушил клятву, данную отцу и братьям, сколько раз искал погубить и лишить наследства братьев, по смерти отца, сколько испытала церковь божия насилий, разврата, пожара и стыда вследствие его недостойного корыстолюбия, как мало он показал способности к управлению государством, и как наконец никто не может указать ничего доброго в его царствовании. На основании этих причин он, не незаслуженно, но по справедливому приговору божественного суда, потерял сначала битву, а потом и государство. Это мнение было выражено всеми единогласно, а именно, что наказание господне постигло его по собственным грехам, и что ныне перстъ божий указывает передать лучшим братьям его государство, чтобы оно лучше могло управляться. Но духовенство не хотело вручить власти братьям, без того чтобы не сделать им всенародного вопроса: как они намерены управлять государством, по образцу-ли низложенного брата, или по воле божией? Когда же короли отвечали, что они будут править и царствовать, на сколько Бог даст им разума и сил, по Его воле, епископы провозгласили: «И по воле божией мы просим, убеждаем и повеливаем вам (т. е. Карлу и Лудовику) принять это государство и править им по воле господней». Тогда каждый из братьев избрал по 12 человек (в числе которых был и я) для разделения государства, и как они присудят разделить страну между двумя, так короли и согласятся на то; при делении же было принято за основание не плодородие местностей и не равенство частей, но то, чтобы отдельные части одного и того же короля лежали друг возле друга и удобно соединялись. На основании того, Лудовик получилъ всю Францію 13

Карл же… [188]

2. Когда это было окончено, каждый из королей обратился с приветствием к тем различным народностям, который следовали за ними, и взял с них клятву в верности на будущее время. Карл пошел за р. Маас устраивать свое государство; Лудовик же направился на Кёльн по поводу саксонских дел. Но я намерен при этом сказать нисколько подробнее об истории саксов, так как она представляется мне чрезвычайно важною 14. Еще император Карл, справедливо названный у всех народов Великим, обратил, как всякому известно, саксов из идолопоклонства в истинную христианскую веру. С самого начала они обнаруживали при многих случаях достоинство и великую храбрость. Весь народ саксов разделен на три сословия: одни, на их языке называются edhilingi, другие frilingi, третьи lazzi, то есть, благородные, свободные и рабы 15. Во время борьбы Лотаря с братьями «благородные» разделились на двепартии, из которых одна держала сторону Лотаря, а другая — Лудовика. Когда Лотарь, в своем печальном настоящем положении, увидел, что, в следствиепобеды его братьев, народ (как видно из этого места, летописцы очень часто называли народом отдельное сословие, а иногда войско), бивший на его стороне, начал угрожать отложением, тогда побуждаемый крайностью, он решился искать союзников и помощников всемисредствами, какие были у него под рукою. С этою целью онразделил государственную собственность между частными людьми и отдал им во владение; другим роздал привилегии, а иным обещал в случае победы тоже самое; для того он отправил к саксам послов и приказал дать надежду «фрилингам» и «лаццам», число которых было весьма велико, на возвращение древнего закона, которым они пользовались еще во времена своего язычества, если только они примут его сторону 16. Приведенные в восторг таким обещанием, они (т. е. [189] мелкие собственники, фрилинги, и рабы, лацци) дали себе новое название: stellingi 17, собрали огромное войско, выгнали почти всех своих господ из страны и начали жить по древнему порядку, каждый по закону, какой ему был угоден. Сверх того Лотарь призвал к себе; на помощь норманнов и дал им во владение часть христианских земель и свободу грабить прочие христианские народы. Вследствие того Лудовик был весьма озабочен тем, что норманны и славяне, соседние с саксами, могут соединиться с теми «стеллингами», вторгнуться с завоевательною целью в империю и истребит христианскую веру в тех странах; вот потому-то, как мы сказали выше, Лудовик поспешно отправился 18… и старался всеми мерами предохранять империю от всякого несчастия, чтобы то ужасное зло не разразилось над святою церковию.

После того Лудовик чрез Тионвилль, а Карл чрез Реймс, оба прибыли в г. Виридун (н. Verdun) для взаимных совещаний, какие меры принять в будущем.

В последующей, третьей главе, автор возвращается к Лотарю, который после страсбургского договора братьев и пораженияего приверженцев даже и вСаксонии, решился сам просить мира убратьев;поэтому случаю автор описывает предварительные переговоры сторон, посольство Лотаря к братьям, и ответ последаних; наконец враги решаются кончить дело личным свиданием, и Лотарь отправляется, к Лудовику и Карлу, которые находились в то время близь г.Мадаско (в. Масоn на р. Caне) и ожидали брата. Если страсбургскийдоговор был заключен 14февраля 642 г., то в марте иапреле того же года братьязанимались устройством, новоприобретенных земельи покорением партизановЛотаря, как напр. в Саксонии; в мае месяце могли начаться переговори Лотаря с братьями, и только в июне 842 г., ровно два года спустя по смерти Лудовика Благочестивого и год после битвы при Фонтеноа, братья увиделись в первый раз и положили начало тому порядку вещей, который был окончательно утвержден только в 343 г., по Вердюнскому договору; Ни труд вашего автора останавливается на октябре 842 года.

4. Таким образом, в половине июня месяца (842 г.), Лотарь, Лудовик и Карл, в сопровождении равного числа знатних, сошлись вместе при г. Мадаско (н. Масон) на острове, называемом Ансилла: они клялись друг другу, начиная с этого дня и впредь, сохранять мир, и на всеобщем собрании, как определят их послы, разделить всю империю, за исключением Лонгобардии, Баварии и Аквитании 19, на [190] три части; Лотарь будет иметь право выбора из этих частей, а за тем каждый должен, получив свою часть, помогать во все дни своей жизни брату сохранить свое владение, под условием, что всякий поступит точно также в отношении другого. После того обменявшись приветствиями, они разошлись с миром по своим лагерям, с тем чтобы на следующий день совещаться об остальном. И хотя с большим трудом, но наконец они пришли к решению, что до съезда, назначенная на первое октября, каждый король должен жить мирно в своем государстве, где ему то будет угодно. Король Лудовик удалился в Саксонию, а Карл в Аквитанию для устройства этих земель; Лотарь же, зная, на какую часть падет его выбор, отправился на охоту в Арденнский-лес и лишил всех знатных их имений и почетных званий, за то, что они, поставленные в необходимость, когда он оставит государство, отложились от него. Лудовик напал с честью на мятежников в Саксонии, называемых, как мы сказали, «стеллингами», и покорил их, но не иначе, как предав всех смерти, по закону. Карл же загнал своего племянника Пипина (II) в Аквитанию; но так как он весьма искусно укрывался, то Карлу ничего не оставалось делать, как вручить защиту страны герцогу Варину (в Оверни) и другим, оставшимся ему верными. В тоже время Эгфрид, граф Тулузы, захватил в плен высланных против него приверженцев Пипина, множество же других осталось на месте сражения.

После того Карл отправился на север, по случаю свидания, которое он назначил Лудовику в Вормсе 20. Когда же, 30 сентября, он проезжал мимо Метца, Лотарь уже находился в Тионвилле, куда он перебрался в противность заключенным условиям, с целью быть ближе к месту собрания (т. е. послов той и другой стороны, которое было назначено на 1 октября для разделения государства). Вследствие того послам со стороны Лудовика и Карла, отправленным для разделения государства, показалось не безопасным заниматься в Метце разделом, когда их государи стоять в Вормсе, а Лотарь в Тионвилле: так как Вормс отстоит от Метца почти на 17, а селение Тионвилль всего на 8 миль. Они думали, что Лотарь часто обнаруживал готовность обманывать своих братьев, и потому было бы смело доверяться ему без всякого поручительства. Вследствие того Карл, заботясь о их безопасности, послал сказать Лотарю, что, так как он в противность уговору явился в Тионвилль и утвердил там свое пребывание, то если желает, чтобы его послы и послы брата остались в Метце, [191] он должен дать заложников, чтобы они имели уверенность в безопасности своих; если, же он на это несогласен, то пусть отправит своих посланных к ним в Вормс и они дадут ему заложников, сколько он пожелает; наконец, третье предложение состояло в том, что короли должны были избрать места жительства на равном расстоянии от Метца; если же и это не будет ему угодно, то после должны сойтись в какой иибудь местности, лежащей посредине, и по его выбору; во всяком случае, он не должен легкомысленно пренебрегать безопасностью стольких знатных мужей. В самом деле, для этой комиссии было выбрано из среды народа (это выражение опять должно понимать в духе того времени: т. е. из среды высшего сословия) восемдесят человек, все знатного происхождения, и потеря которых была бы огромным несчастием для него (т. е. Карла) и для его брата. Наконец, к обоюдной выгоде решили так чтобы послы братьев, числом 110 человек, без всяких заложников, сошлись в Конфлуенте (н. Кобленц, при слиянии Мозеля я Рейна), и там совершили бы разделение государства, по праву и справедливости.

5. 21 И когда они собрались, 18 октября (842 г,), то, во избежание ссоры между их людьми, одна часть послов, со стороны Лудовика и Карла, разместилась на восточном берегу Рейна (т. е. где ныне прусская крепость Эренбрейтштейн), а посланники Лотаря на западном (т. е. где расположен самый город Кобленц). Каждый день они сходились для взаимных совещаний в монастырь св. Кастора (н. церковь того же святого, на набережной города). Так-как послы Лудовика и Карла предложили несколько вопросов по поводу разделения империи, то начали искать, нет ли кого нибудь между нами, кто имел, бы обстоятельные сведения о всей империи. Но не нашлось ни одного такого, и явился вопрос: почему послы, в промежуток времени от июня до октября, не объездили государства и не приготовились к своей трудной работе? На это отвечали, что Лотарь вовсе не желал того, а послы Карла и Лудовика объявили, что, не имея точных познаний об империи, они не могут составить справедливая разделения. Далее они возражали: как можно давать клятву произвести деление, по мере знания дела и средств, когда известно, что такое деление невозможно без знакомства с империею. Вследствие того, дело было перенесено на решение епископов. Когда все епископы собрались для совещания в церкви св. Кастора, то те из них, которые были на стороне Лотаря, говорили: «Если клятва будет и не совсем безгрешна, то после можно принести покаяние; все же лучше сделать хоть как нибудь, нежели продолжать терпеть разграбление церквей, пожары, убийства, распутство и тому [192] подобное». Но те, которые стояли на стороне Карла и Лудовика, возразили: к чему же грешить противу Бога тем или другим способом, когда можно избежать и того и другого; гораздо лучше заключить пока мир, а между тем разослать послов по всей империи для изучения ея; тогда можно будетъ дать справедливую клятву произвести деление по праву и справедливости, и потом сдержать: так, говорили они, мы избегнем всякой зависти и других пороков, если только не помешает ослепление. Вследствие того, они не хотели ни сами действовать против клятвы, ни допустить других до того. Но так как они не могли сговориться, то и разошлись по домам. Однако им удалось еще раз сойтись в одном доме, и сторонники Лотаря объявили, что они готовы заняться делением, как клялись в том; но сторонники Лудовика и Карла продолжали настаивать на том, что и они считали бы себя готовыми, если бы могли сделать дело по смыслу клятвы. Наконец, когда никто без согласия своего государя не решался ни на что, то они определили заключить мир, пока не узнают, которое из предложений будет принято их государями. Так-как полагали, что это может быть решено к 13 ноября, то они и разошлись, заключив мир именно до этого дня. — В этот день почти во всей Галлии произошло сильное землетрясение, и в этот же день нашли тело знаменитого Ангельберта, похороненного в Цейтуле (монастырь св. Рикье, St. Riquer, на Сомме, близь ее устья, на правом берегу) за 29 лет пред тем, нисколько не испортившимся, хотя оно не было набальзамировано. Этот муж происходить из знатного рода; Мадельгауд, Ричард и они были братья и пользовались большим уважением со стороны Карла Великого. Ангельберт же, женившись на дочери императора Берте, имел двух сыновей: Гарнида и меня, называемого Нитгардом (автор нашей истории). Он построил в Центуле удивительную церковь в честь всемогущего Бога и св. Рикария (St. Riquer), и с достоинством управлял вверенною ему братиею. Окончив жизнь свою благополучно в мире, он и теперь покоится в Центуле. После этого краткого отступления, возвращаюсь к своему рассказу.

6. Когда, как было сказано выше, послы возвратились к своим королям и известили их о случившемся, то по недостатку средств и по случаю приближения зимнего времени, а более потому, что знатные из народа вовсе не желали возобновления борьбы, братья принуждены были согласиться на заключение мира, который продолжится до Иванова дня (24 июня, 843 г.) и еще 20 дней после того (т. е. до 13 июня, 843 г., следовательно всего на 8 месяцев, считая от дня заключения мира, 13 ноября 842 г.). Для окончания этого дела, со всех сторон съехались знатные и клялись, что короли сохранят взаимный мир, и что ничего не будет упущено для справедливого разделения империи; Лотарь же удерживает за собою право выбора, как-то было клятвенно [193] определено. За тем каждый отправился, куда хотел. Лотарь пошел на зиму в Ахен, Лудовик в Баварию, а Карл в г. Каризиак (н. Kiercy) для празднования своей свадьбы.

Конец этой главы занят изложением частных мер Карла и Лудовика для устройства своих государств. Свадьба Карла и Гирментруды, дочери графа Бозо, праздновалась 14 декабря 842 г.; но случаю такого позднего времени года, с 842 на 843 г., автор заключает эту главу заметкою о зиме: «Зима же эта, говорит он, была необыкновенно сурова и продолжительна 22, породила много болезней и произвела дурные последствия для земледелия, скотоводства и в особенности для пчеловодства». Такая метеорологическая замена дала новый повод автору присоединить последнюю главу, в закличение своей четвертой книги, с размышлениями в духе того времени о связи физических явлений с нравственным порядком вещей.

7. Из этого обстоятельства (т. е. из суровости зимы с 842 на 843 г. и ее дурных последствий) каждый легко может увидеть, как наказывается человек за свое безумие и до какой степени развращена наша общественная и частная жизнь, если всемогущий творец в своем гневе дошел до того, что направил все стихии против такого безумия. Я могу справедливость того доказать многими примерами, известными каждому человеку. В самом деле, при великом Карле, блаженной памяти, умершем почти 30 лет тому назад (следовательно автор пишет в 843 г.), повсюду господствовали мир и согласие, так - как народ следовал в своей жизни по прямому, то - есть, истинному и боговдохновенному пути: ныне же повсюду господствуют вражда и раздоры, ибо каждый желает итти особенною дорогою, сообразно своим личным стремлениям. И в то время везде было изобилие и радость, теперь же ничего нет кроме бедствия и печали. И как прежде стихии являлись благосклонными для всего, так теперь они враждуют и наносят нам вред, как сказано о том в писании, дарованном в нашу пользу божественною благодатью: «И земля будет бороться с нечестивыми». В то же самое время, 20 марта, произошло лунное затмение, и ночью выпал большой снег, что опечалило всех, как справедливое наказание со стороны Господа. Я сообщаю об этом потому, что с того времени начали распространяться повсюду грабежи и всевозможные разбои, а суровость времени отняла и последнюю надежду на лучшее.

Граф Нитгард.

Historiarum libri IV. 814- 843 а. У Pertz, Monum. II, 649-672 стр.


Нитгард (Nithardus), автор «Четырех книг истории» своего времени, не только принадлежал к числу высшей аристократии франков, но и находился в близком [194] родстве с королевским домом: он был сын известного своею знаменитою ученостью Ангильберта друга Карла В., женатого на его дочери Берте. Такое общественное положение поставило молодого графа Нитгарда в самые выгодные условия для будущего историка: он получил, отличное классическое образование, и его стиль носит нa себе все следы близкого знакомства с лучшими писателями древности; по своему рождению он жил среди главных действующих лиц, а по уму играл важную роль во всех событиях того времени, но его дружба с своим двоюродным братом Карлом II Лысым вызвала в Нитгарде пристрастие к одной из борющихся сторон. Oн начал свой труд в 841 г. и в виде мемуаров довел до весны 843 г. Неизвестно, почему автор не продолжал своих мемуаров; что ему помешала нe смерть, это видно из заметки какого-то составителя хроники монастиря Центула, называющей Нитгарда аббатом того монастыря; вероятно, Нитгард кончил свою жизнь в духовном звании: в своих мемуарах он часто жалуется на суету мира и выражает желание оставить свет. Но, во всяком случае, его «История» была им писана, как светским человеком, и это одно обстоятельство обращает на нее особенное внимание в такую эпоху, когда литературные занятия, как выразился Пипин Аквинтский, смеясь над Эрмольдом (см. выше на стр. 166), считались исключительным делом, клерика. Состояние писателя-мирянина отравилось заметно на самом его языке, способе суждения и всем характере труда. Издания: Pertz, Mon. Germ. II, 649-672; Bouquet, Rec. VI, 67-72. Переводы: Немецк. Jasmund (Ber). 1851) в Geschichtsschreib. d. d. Vorzeit. Lief. 13 (ц. 5 згр.); франц. у Guizot, Coll. III, 433-497. Критика: Petavius, De Nithardo ete. Par. 1613; перепечатано y Bouquet, Rec. VII, 1-10; Baht, Geschichte der romisch. Literat, im karoling. Zeitalter, Carlsr. 1840, 224-227 стр, О договоре братьев в Страсбурге см. наследование Як. Гримма, помещенное у Pertz, Моnum, II, стр. 666 О вердюнском договоре, заключенном несколько месяцев спустя, как кончил свой труд Нитгард, см. превосходный труд вообще для этой эпохи; Bohmer, Regesta chronologica-diplomatica Karolorum, Frankfurt. 1833.


Комментарии

1. Taк как междоусобия детей Лудовика начались еще в 840 году, и из этих слов должно заключить, что автор, начал свое сочинение в 842 году.

2. Из биографов Лудовика Благочестивого, я даже из самого их сокращения, сделанного нашим автором в первой своей книге, ясно видно, что Лотарь по смерти отца не сделал ничего другого, как только продолжал войну с Лудовиком Немецким, помогая против него своему отцу. За несколько дней до известия о смерти отца, Лотарь получил от него приказание спешить из Италии к нему, по поводу войны с Лудовиком Немецким.

3. Вот как автор мотивирует вторжение Лотаря во владения своих братьев, как бы забывая, что отец вытребовал Лотаря из Италии для нападения на Лудовика Немецкого.

4. Нападение Лотаря на Лудовика, прежде нежели на Карла, объясняется у автора близостью первого, хотя владения Карла в Аквитании и Провансе были гораздо ближе к Италии, нежели Бавария, принадлежавшая Лудовику.

5. Таким образом автор против своей воли изменяет себе и противоречит: требуя не теснить Пипина II, Лотарь защищает законные права своего племянника, нарушенные Лудовиком Благочестивым, по интригам партии Юдифи; это обстоятельство и должно было сделаться причиною сближения Карла с Лудовиком против Лотаря.

6. Наконец, автор прямо высказываете, что нападение Лотаря на Карла было последствием враждебных действий последнего, чего нельзя заключить из вышесказанного им о причинах войны Лотаря с братьями.

7. Эту речь автор приводить на латинском языке, и потому можно думать, что он не имел пред собою оригинала и только резюмировал на память, так-как нижеследующую клятву братьев он привел на оригинальном языке того времени и следовательно имел пред глазами текст.

8. Это почта единственный письменный обрасчик живого языка, которым говорили народа юго-западной Европы в IX веке, сложившегося из древнего нацонального языка и римской речи, почему этот язык и называется романским. См. подробнее у Fr. Diez, Altromaniche Sprachdenkmaele, berichtigt und erklaert nebst einer Abhandlag ueber den epischen Vers. Bonn. 1846. — Вот отношение, в котором стоит романский язык той эпохи к латинскому и к современному нам французскому языку: pro — pour; — Deo — Dieu; — amur — amour; — Christian — chretien; — poblo — peuple; salvament — salut; — dist di — de isto die (с сего дня); — savir et podir — savoir et pouvoir, — dunat — donne; — cadhuna — usqne ad unum (во всем); — cota — chose; — от — homo (человек), откуда франц. on; — per — par; — dreit — droit; — d’ist — doit; — -fazet — faciat; — ab — apud (y); — Ludher — Lothair; — plaid — placitum (переговоры, сношение); — prindrai — prendre; — vol — volonte; — damno — damnum (вред). — Буквальный перевод: «Ради божьей любви и ради христианского народа и нашего общего спасения, от сего дня и вперед, на сколько Бог даст мне смысла и силы, так буду защищать этого моего брата Карла, и помогая ему, и всякими другими способами, как то должно по правде защищать брата, с тем чтобы и он мне сделал тоже самое; я с Лотарем не вступлю никогда ни в какие сношения, которые, заведомо мне, будутъ вредны этому моему брату Карлу».

9. Вот отношение, в котором стоит древняя тевтонская речь к современной немецкой: Godes — Gottes; — minna — Minne; — folchet — Volkes; — gealtnissi от gehalten; — gewitzi — Gewissen; — madh — Macht; — bruodher — Bruder; — thing — Ding; scadhen — Schaden. — См. выше перевод с романского текста, в конце примеч. I.

10. Т. е. «Если Лудовик клятву, которою он своему брату Карлу клялся, сохранить, а Карл, мой государь, с своей стороны того не сдержит, а я не буду в состоянии его удержать и в том ему воспрепятствовать, то никакой помощи против Лудовика не окажу ему».

11. См. выше перевод с романского текста, в примеч. 3; переменены только собственные имена: где Лудовик, там Карл, в на оборот.

12. Автор намекает на новые тревоги, котораые ему предстояли, по случаю его назначения членом коммиссии разделения империи между братьями, о чем см. ниже гл. 1. Без сомнения, такое близкое участие в последующих событиях 842 года, заставило нашего автора снова взяться за перо и присоединять четвертую книгу к первым трем.

13. В этом месте и за словами «Карл же», в манускриптах недостает несколько строк. Хотя это разделение и было уничтожено вскоре Вердюнским договором, но тем не менее нельзя не сожалеть о пропуске, потому что разделение было сделано людьми опытными и на основаниях рационального и государственного интереса; потому подробности делений могли бы служить данными для заключения политических, этнографических и филологических, указав черту отделявшую племена и языки.

14. Это отступление автора неоцененно: оно дает нам на отдельном случае понять истинное значение борьбы детей Лудовика, как явлений тесно связанного с сословными и даже с социальными интересами того времени; так, в Саксонии, как видно у автора, эта борьба произвела целую революцию между поземельными собственниками.

15. Edhilinc,по диалект, adalinc, происходит от Adal, род, корень которого athanозначает рождать; это было сословие, права которого приобретались происхождением. — Frilingiот fri, свободный; свобода этого сословия относилась к его поземельной собственности, освобожденной от податей и налогов. — Lazzi или latzi от прилагат. laz,ленивый, медленный, откуда новейш. letzter, последний; так назывались лично свободные, но несшие подати; при Каролингах они впали даже и в личную зависимость de facto, а потому наш автор переводить это название последнего сословия словом: рабы.

16. Следовательно, Лотарь прибегнул к вооружению нисших сословий против высших и должен был произвести демократическое движение; очевидно, Лудовик явится защитником аристократии; все это нисколько не мешало им при других случаях защищать прямо противоположные интересы.

17. По Дю-Канжу (Glossar,), Stelling состоят из. sitel, старый, и ling,сын, т. е. «дети старого закона».Какова бы ни была этимология этого названия, «стеллинги» напоминают собою багаудов последнего времени римской империи (см. у нас т. 1, стр. 240).

18. Пропуск в тексте.

19. Из оснований этого деления видно, что династические интересы Карловингов были тесно связаны с национальными интересами: Италия, Германия и Галлия романская выключаются из деления и получают свои династии; обширная же страна, лежавшая между ними рассматривается как добыча и делится подобно частному поместью».

20. Автор говорит в этом месте очень сжато и потому недовольно ясно: м. Маконе, братья избрали доверенных, которые и должны были собраться в Метце, октября, но короли должны были, оставаться в отдалении, чтобы не стеснять свободы действий комиссии, занимавшейся разделением государства.

21. Эта глава особенно драгоценна по редким подробностям дипломатии того времени, неуступающей своими приемами никакому другому времени.

22. Из этого замечания автора можно положительно заключить, что он окончил свой труд не ранее марта или даже апреля 843 года.

(пер. М. М. Стасюлевича)
Текст воспроизведен по изданию: История средних веков в ее писателях и исследованиях новейших ученых. Том II. СПб. 1864

© текст - Стасюлевич М. М. 1864
© сетевая версия - Тhietmar. 2013
© OCR - Станкевич К. 2013
© дизайн - Войтехович А. 2001