СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ЛИУТПРАНД КРЕМОНСКИЙ

КНИГА ОТТОНА

LIUDPRANDI LIBER DE OTTONE REGE

31. О деяниях Оттона Великого, императора. 960 - 23 июня 964.

(в 964 г.).

1. Когда (960 г.) в Италии правили и даже свирепствовали, а говоря еще точнее, тиранствовали Беренгарий (II) и Адельберт (сын предъидущего) ¹, Иоанн (XII) ², верховный владыко и вселенский папа, церковь которого испытала также насилия со стороны упомянутых Беренгария и Адельберта, отправил послами св. римской церкви Иоанна, бывшего кардиналом - дьяконом, и секретаря Азо к светлейшему и благочестивейшему, в то время еще королю, а ныне августейшему императору, Оттону. Иоанн просил его убедительно письмом, в котором излагались доказательства испытанного им насилия, спасти от их свирепства и его самого и вверенную ему св. римскую церковь, и восстановить прежнюю ее безопасность и независимость, ради любви к Богу и к святым апостолам Петру и Павлу, которых он призывает для прощения своих грехов. В одно время с жалобою римских послов, к Оттону, тогда еще королю, а ныне августейшему императору, обратился и достопочтенный Вальдперт, архиепископ св. Миланской церкви, едва спасшийся полуживым от кровожадности Беренгария и Адельберта, говоря, что он не может долее выносить и терпеть жестокости Беренгария, Адельберта и Виллы (жены Беренгария), которая, в противность божеским и человеческим правам, отдала миланскую метрополию Маназесу, архиепископу Арелатскому (см. о нем Лиутп. Antapod. ІV, 6, выше, на стр. 438). Она, говорил он, есть настоящее бедствие церкви, и берет себевсе, что кажется пригодным ей или ее клевретам. Точно также и Вальдо, епископ г. Комо, явился [492] вслед за ним, и жаловался, что потерпели, со стороны Беренгария, Адельбертаи Виллы, такое женасилие, как Вальдперт. Вместе с ними прибыли из Италии многие и другие, принадлежавшие к светскому сословию; в числе таких был светлейший маркграф Отберт (родоначальник знаменитого впоследствии дома Эсте); он примкнул к апостольским посланникам и просил у святейшего ³ Оттона, в то время ещекороля, а нынеавгустейшего императора, совета и помощи.

2. Тронутый такими слезными мольбами, и заботясь не о себе, а о том, что принадлежит Иисусу Христу, богобоязненный король Оттон (I), в противность обычаю, назначив королем (т. е. Германии) соименного себе сына (т. е. Оттона (II), родив, в 955 г.), бывшего еще ребенком, оставил его в Саксонии, а сам собрал войско и поспешил в Италию (961 г.). Оттон изгнал из государства Беренгария и Адельберта тем легче, чем более было всякому известно, что он имеет своими поборниками святейших апостолов Петра и Павла. Таким образом, добрый король, «заблудившее обращая и сокрушенное обязывая» (Иезек. 34, 16), возвратил каждому свою собственность, и с тою же целью отправился в Рим.

3. В Риме, принятый с торжеством и неслыханными до того времени приготовлениями, Оттон был помазан императором вышеупомянутым верховным владыкою и вселенским папою Иоанном (2 февр. 962 г.). Он возвратил папе не только принадлежавшее ему, но и одарил его великими подарками, состоявшими в драгоценных камнях, золоте и серебре. Тот же самый папа Иоанн и все первостепенные люди города дали ему, над драгоценным телом св. Петра, клятву, никогда не оказывать помощи ни Беренгарию, ни Адельберту. Затем император ни мало не медля возвратился в Павию.

4. Между тем, вышеупомянутый папа Иоанн, забыв клятвенное обещание, данное им святому императору, послал к Адельберту, приглашая его к себе и заверяй клятвою, что он поможете ему против святейшего императора (963 г.). А этот Адельберт, преследователь церкви божией и самого папы Иоанна, был до того устрашен святым императором, что вовсе оставил Италию и удалился в Фраксинет (см. Лиутп. Antapod. I, 3, выше, на стран. 311), и поручил себя сарацинам. Правдолюбивый император не мог довольно надивиться, откуда явилось у папы Иоанна расположение к Адельберту, которого он прежде преследовал со всею ненавистью. Потому он послал в Рим нескольких из доверенных ему лиц ⁴ разузнать предварительно, на сколько все это может быть справедливо. Послы, прибыв на место, [493] услышали, не от первого встречного и не от тех или других, но все жители Рима говорили им в один голос: «Причина, почему папа Иоанн возненавидел святейшего императора, своего избавителя от рук Адельберта, и почему дьявол возненавидел Творца, кажется, одна и таже. Император, как это мы знаем собственным опытом, совершает и любит божественные дела; мирское и церковное защищает он оружием, «примером своим украшает, своими законами усовершенствует» ⁵; а папа Иоанн противится всему подобному. То, что мы говорим, народу не безьизвестно. В доказательство укажем на вдову Райнерия, его собственного вассала, которую он, ослепленный своею страстью, поставил правительницею (praefecta) многих городов и одарил золотыми распятиями и чатами из святые святых блаженного Петра. Мы ссылаемся также и на его тетку (amita). Стефану, которая, родив от него недавно мальчика, умерла. Если бы мы и умолчали обо всем этом, то сам Латеранский дворец, некогда убежище святых, теперь же место сборища дурных женщин, не умолчит о другой тетке, с которой он живет, сестре Стефании, также бывшей его наложницей. Далее, мы ссылаемся на отсутствие в церкви посторонних женщин, кроме римлянок; они боятся приходить молиться над гробом св. апостолов, узнав, что за несколько дней перед тем там претерпели оскорбление молодые девушки, вдовы и замужния женщины. Мы указываем и на церкви св. апостолов, в которые дождь проникает уже не каплями: вся крыша течет, и дождь попадает даже на самые алтари. А когда мы молимся, какой ужас наводят на нас гнилые балки! Смерть смотрит с кровли и мешает молиться, не смотря на все желание, принуждая как можно скорее оставить дом божий. Наконец, мы указываем не только на женщин, перетягивающих свои тальи в тростинку, но и на самых последних. Ему все равно, кто идет пешком, кто подъезжает на красивых конях. Вот почему он такой враг святому императору, как волк по своей натуре против агнца. Желая оставаться безнаказанным, он провозгласил Адельберта своим отцом, покровителем и защитником».

5. Император, услышав о всем этом от своих возвратившихся послов, сказал: «Папа еще мальчик; пример добрых людей может легко его исправить. Я надеюсь, что благонамеренные упреки и откровенные убеждения без труда извлекут его тех зол, и тогда мы скажем вместе с пророком: «Сия измена десницы Всевышнего» (Псал. 76 (77), 11). Прежде всего, присоединил император, мы должны изгнать Беренгария, который продолжает оказывать сопротивление в Феретрате (н. Моntofeltro, гористая местность в Папской Области); а за [494] тем мы обратимся с отеческими назиданиями к государю папе; если и не по охоте, то все же по стыду он сделается порядочным человеком. Принужденный однажды к хорошему поведению, он постыдится возвратиться к худому».

6. Сказав так, император сел в Павии на корабль, и по реке По прибыл в Равенну; оттуда он отправился в Феретрату, и осадил замок св. Леона (н. Sanleo), где укрывались Беренгарий и Вилла (май, 963 г.). Туда же отправил к святому императору послов вышеупомянутый папа, именно Льва, бывшего в то время (июнь, 963 г.) еще только канцлером (protoscrinarius) св. римской церкви, а ныне ⁶ восседающего на том же престоле блаженного Петра, в качестве наместника апостолов, и Дмитрия, знатнейшего из римских оптиматов; он поручил им сказать императору, чтобы он нисколько не изумлялся, если папа, палимый юношеским огнем, до сих пор ребячился (puerile quid gesserit); теперь для него настает другое время, и он намерен жить иначе. К этому папа присоединил с свойственным ему коварством, еще одно обстоятельство: он жаловался на то, что святой император принял к себе епископа Льва и Иоанна кардинала-дьякона, изменивших ему, и сам нарушил договор, взяв с жителей присягу в верности себе, а не папе. На это император отвечал им: «За исправление и изменение нравов, которое обещает папа, благодарю; что же касается до несоблюдения договора, в чем он меня обвиняет, судите сами, на сколько то справедливо. Мы обещали ему возвратить всю землю св. Петра, какая только достанется в наши руки; и вот причина, почему мы стараемся в эту минуту вытеснить из этого замка (munitione) Беренгария со всеми его домочадцами. Каким способом мы могли бы возвратить папе эту землю, если бы не подчинили ее предварительно своей власти, исторгнув из рук похитителей. Епископа же Льва и кардинала-дьякона Иоанна, изменивших ему и будто бы принятых нами, мы и не видели и не принимали в это время. Они, как мы слышали, были схвачены в Капуе на их пути в Константинополь, куда послал их государь папа с целью повредить нам. Вместе с ними захватили Салокка, родом булгара, воспитанного в Венгрии, весьма близкое лице к государю папе; также и Закхея, человека предосудительного поведения и совершенного невежду в светских и божественных науках, которого государь папа недавно поставил епископом и отправил к венграм, чтоб восстановит их противу нас; — все они, как мы слышали, теперь захвачены в Капуе. Мы никогда не поверили бы, чтобы государь папа был [495] способен, на такие дела, если бы знал о том по слухам; но нас заставляют верить письма с папскою печатью (plumbo) и за его собственноручною подписью.

7. После, того, император отправил Ландварда, епископа Минденского из Саксонии, и Лиутпранда, епископа Кремовского из Италии (так автор, говорит о самом себе в третьем лице), в Рим, вместе с упомянутыми папскими послами, чтоб доказать свою безупречность пред государем папою. Военным же вассалам (militibus), сопровождавшим их, было повелено, в случае, если бы папа никак не хотел верить, доказал, истину поединком (duello). Епископы Ландвард и Лиутпранд, явившись к папе, получили такой дурной прием, что от них не могла укрыться вражда, питаемая папою к святому императору. Не смотря на то, что и положили дело, как им было поручено, но папа, отказываясь от всякого удовлетворения, как присягою, так, и поединком, продолжал упорствовать по прежнему. Спустя же восемь дней, папа, имея коварные цели, отправил к государю императору Иоанна, епископа Норни, и Бенедикта кардинала-дьякона, вместе с императорскими послами, в надежде обмануть какою нибудь хитростью того, кого так трудно провести на словах. Но еще до их возвращения, Адельберт, оставив Фраксинет, по приглашению папы явился в Центумцеллы (п. Civita-Vecchia, римская гавань); оттуда же отправившись в Рим, он был, ни отвергнут, как то следовало бы, но торжественно принять папою (июль, 963 г.).

8. Пока все это происходило, тяжелое созвездие Рака (т. е. июль месяц), паля лучами Феба ⁷ не дозволяло императору приблизиться к укреплениям Рима. Но наступившее созвездие Девы (август месяц) умирило жар, и император, получив тайное приглашение от жителей Рима, подошел вместе с войском к городу. Впрочем, что и говорю: тайное приглашение?! Разве не большая часть римских оптиматов овладела замком св. Павла (S. Pauli castellum) ⁸ и явно пригласила императора, представив ему от себя даже заложников? Что тут и говорить! Едва император расположился близь города (окт. 903), как папа и Адельберт обратились в бегство. Жители же города, приняв (3 нояб.) святого императора вместе с его войском, дали клятву в верности, присоединит к тому клятвенное обещание никогда не набирать и не постановлять никого папою, без согласия и выбора государя императора, августейшего цезаря, и его сына короля Оттона (II). [496]

9. Три дня спустя (6 ноября), по просьбе как римских епископов, так и народа (plebe), в церкви св. Петра был созван великий собор, на котором восседали, в месте с императором, архиепископы: от Италии, за Ингельфреда, Аквилейского патриарха, которого действительно удержала на месте болезнь, дьякон Рудольф, Вальдперт Миланский и Петр Равеннский; от Саксонии (следуют имена); от Франции (следуют имена); от Италии, Лиутпранд Кремонский (наш автор) и Герменальд Регийский; от Тусции (следуют имена); от Рима (следуют имена); от оптиматов города Рима (следуют имена); и от народа (ex plebe) Петр прозванный Империолою, вместе со всею римскою милициею (cum omni Romanorum militia) ⁹.

10. Когда все заняли свои места и воцарилась глубокая тишина, святой император начал заседание следующею речью: «Как было бы прилично папе Иоанну присутствовать на таком пресветлом и святом соборе! А почему он уклонился от такого собора, я спрашиваю о том вас, о святые отцы, потому что он жил и действовал среди вас». Тогда римские владыки и кардиналы-пресвитеры и дьяконы, со всем народом отвечали ему единогласно: «Мы удивляемся, почему ваша святейшая мудрость желает узнать от нас то, что известно и жителям Иберии, Вавилона и Индии. Наш папа не был даже из числа тех, которые ходят в овечьей шкуре, а внутри кровожадные волки; он так открыто свирепствовал, так явно совершал свои сатанинские дела, что и не старался их скрывать». Император на это заметил: «Нам кажется, справедливость требует, чтобы обвинения подавались отдельными лицами; а за тем мы сообща обсудим, как должно действовать». Тогда Петр, кардинал-пресвитер, вставь с своего места, показал, что он сам видел, как папа, не причастившись, служил обедню. Иоанн, епископ Норни, и Иоанн кардинал-дьяков, объявили, что они видели, как он посвящал дьякона не в указанное время, и притом в конюшне (in equorum stabulo). Бенедикт, кардинал-дьякон, вместе с прочими содьяконами и пресвитерами говорили, что они знают, как он поставлял епископов за деньги, и однажды поставил епископом в Тудертине (н. Todi) десятилетнего мальчика. О разграблении церквей, говорили они, нечего и спрашивать, потому что очевидные факты говорят о том красноречивее слов. О распутстве папы, заметили они, хотя мы и не видали своими глазами, но знаем наверное, что он жил с вдовою Райнерия, с Стефаною, наложницею своего отца, и с вдовою Анною, своею племянницею; святейший же дворец обратил в дом публичного разврата. Далее, они показывали, что папа ходил публично на охоту; Бенедикта, своего крестного отца, ослепил, вследствие чего тот и помер; Иоанна [497] кардинала-субдиакона умертвил, приказам, его оскопить; причинял пожары, подпоясывался мечем, носил шлем и панцырь. А что папа, по любви к дьяволу, упивался вином, то показывали все, и светские, идуховные. При игре в кости, говорили они, папа призывал имена Юпитера, Венеры и прочих злых духов. Уверяли также, что он не только не посещал утренней и канонической церковной службы, но даже и не ограждался крестным знамением.

11. Выслушав это, император, так как римляне не могли понимать его отечественной речи, то есть саксонской, поручил Лиутпранду, епископу Кремонскому, выразить римлянам нижеследующее на латинском языке. Лиутпранд, встав с места, начал так: «Часто бывает, и мы знаем это собственным опытом, что лица высоко поставленные преследуются клеветою завистников; хороший человек не угоден злым, равно как и злой неприятен добрым людям. Вот, почему и при этом обвинительном акте, который прочел и представить вместе с вами Бенедикт кардинал-дьякон против папы, мы должны подумать, не зная наверное, представил-ли он все это из любви к истине, или по богопротивному чувству злобы. Посему, я, во имя врученной мне недостойному власти, заклинаю вас Богом, егоже никто не обманет, хотя бы кто того и пожелал, святою богородицею непорочною девою Мариею, и драгоценным телом князя апостолов, в церкви которого я произношу эти слова, подтвердить, что на государя папу не было возведено ни одного преступления, которого бы он не совершил в действительности, и которое не могло бы быть доказано вполне достоверными людьми». Тогда епископы, пресвитеры дьяконы, остальной клир и весь народ римский отвечали, как один человек: «Если папа Иоанн не совершил тех преступлений, и даже еще более гнусных и великих, как было прочтено Бенедиктом дьяконом, то да не развяжет оков прегрешений наших князь апостолов, всеблаженный Петр, который словом своим закрывает небо недостойным, и открывает праведным, да обложит нас цепь анафемы, и на страшном суде да станем ошую с теми, которые скажут Господу Богу: «Отступи от нас, ибо мы не хотели знать путей твоих» (Иов, 21, 14). Когда вы нам не верите, то поверьте по крайней мере войску государя императора, которое пять дней тому назад видело папу препоясанным мечем, со щитом, в шлеме и панцире; если бы не протекавший между ними Тибр, то войско захватило бы папу в этом наряде». Святой император заметил: «На это я имею столько свидетелей, сколько у меня воинов в лагере». Тогда святой собор определил:

«Если угодно святому императору, то должно послать приглашение государю папе, чтобы он явился сюда и оправдал себя в [498] обвинениях». Вследствие того к нему и была отправлена грамота следующего содержания:

12. «Верховному владыке и вселенскому папе, государю Иоанну, Оттон, за преданность божественному милосердию августейший император, вместес архиепископами, епископами Лигурии, Тусции, Саксонии и Франции, именем Бога!

«Придя в Рим для поклонения Господу, мы спрашивали ваших детей, т. е. римских епископов, кардиналов, пресвитеров и дьяконов, а также и весь народ, о вашем отсутствии, и о причинах того, почему вы не желали видеть меня, своего защитника и защитника вашей церкви; они на это рассказали мне о вас столько неприличного, что мы покрылись бы стыдом, если бы что нибудь подобное было рассказано о комедианте. А чтобы ваше величие не осталось в неизвестности об этих обвинениях, мы приведем здесь некоторые вкратце: на подробное исчисление всего не было бы достаточно и целого дня. Знайте же,что вы не нисколькими людьми, но всеми,как из моего сословия (т. е. светского), так и из своего, обвиняетесь в убийствах, клятвопреступлении, святотатстве и кровосмешении со своими родственницами, и с двумя сестрами. О вас говорят еще и многое другое, что страшно и вымолвить: вы пили во имя дьявола, и при игре в кости призывали Юпитера, Венеру и иных злых духов. Потому мы почтительнейше просим вас, наш отец, удостоить нас явиться в Рим и оправдать себя от всех взводимых на вас обвинений. Если же вы боитесь насилия со стороны необузданной черни, то мы даем вам клятву, что с вами ничего не случится, помимо приговора святых канонов. Дано VIII ноябрские иды (т. е. 6 ноября)».

13. Иоанн прочтя это послание, отвечал следующим образом.

«Иоанн епископ, раб рабов божиих, всем епископам.

«До нас дошло, что вы намереваетесь избрать другого папу; если вы совершите это, то я отлучаю вас от всемогущего Бога (excommunico vos da ¹⁰ Deum omnipotentem), чтобы вы не имели власти никого посвящать ¹¹, ни отправлять богослужения».

14. Когда это послание читалось на святом соборе (22 ноября), к тому времени прибыли туда еще некоторые из духовных, не присутствовавших прежде, а именно из Лотарингии Гейнрих, епископ Трирский, из Эмилии (н. Парма) и Лигурии Видо, епископ Моденский, Гецо из Тортоны и Сигульф из Пиаченцы. По их совету был послан папе следующий ответ: [499]

«Верховному владыке и вселенскому папе, государю Иоанну, Оттон, за преданность божественному милосердию августейший император, а вместе с ним и святой собор, созванный в послушании Богу в Риме, привет о Господе!

«В прошедшее заседание, от VIIІ ноябрские иды (т. е. 6 ноября), мы отправили к вам письмо, в котором изложены показаний ваших обвинителей и содержание приводимых ими обвинений. В том же письме мы просили ваше величие, как то подобает, придти в Рим и оправдаться. На это же мы получили ответ, какой может дать одно тщеславие глупых людей, не обращающее внимание на сущность дела. Вам следовало бы представить разумные причины своего отсутствия на соборе. Вы были бы должны отправить от своего величия послов, которые засвидетельствовали бы, что вы отсутствуете на соборе или по болезни, или вследствие какого нибудь другого препятствия. В вашем письме заключается еще одно обстоятельство, которое свидетельствует, что оно было писано не епископом, но глупым мальчиком. Вы хотели отлучить всех, чтобы никто не мог служить обедни и поставлять епископов, если мы возведем на римский престол другого епископа. А между тем вот ваши слова: «Чтобы вы имели власть всякого посвящать» (non habeatis licentiam nullum ordinare) ¹². До сих же пор мы думали, и даже были твердо убеждении, что два отрицания (т. а поп и nullum) составляют утверждение, но кажется, вы намерены своею властью ниспровергнуть авторитет древних писателей. Впрочем мы будем отвечать не на ваши слова, а на то, что вы хотели ими сказать. Если вы немедленно явитесь на собор и оправдаетесь от обвинений, в таком случае, без сомнения, мы окажем вам подобающее повиновение. Но если — чего избави Боже — вы откажетесь явиться и оправдать себя в уголовных преступлениях, тем более, что вам ничто не препятствует, ни морское плавание, ни телесный недуг, ни отдаленность пути, тогда мы не обратим большого внимания на произнесенное вами отлучение, и даже повернем его против вас, на что мы имеем полное право. Иуда, предавший Господа нашего Иисуса Христа, или скорее продавший, также получил прежде вместе с другими учениками власть вязать и решить, и это было выражено так: «Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе, и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» (Матф. 18, 18). Пока Иуда оставался добрым учеником, он и имел власть вязать и решить; но, сделавшись по корыстолюбию убийцею и [500] покусившись на жизнь Христа на земле, кого бы он мог вязать и решить, кроме своего тела, которое он и привязал к дереву проклятой веревкой?

«Дано X. календы декабрьские, (т. е. 22 ноября) и отправлено с кардиналом-пресвитером Адрианом и кардиналом-дьяконом Бенедиктом».

15. Когда посланные прибыли к Тибру ¹³ (?), они не нашли более там папы Иоанна: он, взяв лук и стрелы, ушел в поле, и не было никого, кто мог бы им сказать, где он находился. Не найдя таким образом папы, посланные возвратились вместе с письмом и известили обо всем собор, открывший свое третье заседание. Теперь заговорил император: «Я ждал появления папы, чтобы в его присутствии изложить ему все оскорбления, который он причинил мне; но уверившись, что он не явится, я предлагаю вам теперь внимательно выслушать, как вероломно он поступил со мною. Да будет же ведомо вам, архиепископы, епископы, пресвитеры, дьяконы и остальной клир, равно как и вам, графы, судьи и весь народ, что тот же самый Иоанн папа, теснымий Беренгарием и Адельбертом, восставшими противу меня, отправил к нам в Саксонию послов, прося именем Бога придти в Италию и спасти от их мести себя и церковь св. Петра. Нет необходимости говорить о том, что мы успели божиею помощью совершить: вы это видите собственными глазами. Теперь же освобожденный мною из рук врага и восстановленный в своем достоинстве, он забыл клятву в верности, данную мне над телом св. Петра, пригласил в Рим Адельберта, защищал его против меня, делал возмущения и на глазах нашего войска, как полководец, надевал панцирь и шлем. Пусть святой собор обсудит все это и произнесет свой приговор». Римские владыки, остальной клир и весь народ отвечали императору так: «Неслыханная язва должна быть вытравлена неслыханными средствами. Если бы он своими развращенными нравами вредил одному себе, а не всем, то, так или иначе, его должно было бы терпеть. Теперь же сколько людей непорочных, следуя его примеру, сделались преступными, сколько честных, под влиянием его сообщества, замарали свое имя? Потому мы просим величие вашей власти (magnitudinem imperii vestri), изгнать из святой римской церкви то чудовище, пороки которого не могут быть искуплены никакою добродетелью, и на место его поставить другого, который своим сообществом принес бы нам пользу и сообразно с тем управлял бы вами, а сам, живя честно, представлял бы образец добродетельной жизни». [501] Император отвечал на это: «Согласен! и ничего не может быть мне приятнее, как то, чтобы нашелся такой, которого можно было бы возвести на этот святой и вселенский престол».

16. Все воскликнули на эти слова в один голос: «Мы выбираем своим пастырем мужа честного, достойного стоять на высшей ступени иерархии, Льва, достопочтенного канцлера (protoscranarium) св. римской церкви; пусть он будет верховным и вселенским папою св. римской церкви, а Иоанн богоотступник, за свои развращенные нравы, низвергается»! Когда все произнесли эти слова в третий раз, и император дав одобрительный отзыв, Лев был отведен, по обычаю, с словословием, в Латеранский дворец, и в определенное время поставлен папою в церкви св. Петра; все верные принесли ему присягу (6 дек.).

17. По совершении всего этого, святейший император, надеясь на то, что теперь возможно будет оставаться в Риме с небольшим войском, дал многим позволение возвратиться на родину, чтобы не обременять римский народ. Когда Иоанн, называвший себя папою, разведал о том, зная, как легко подкупить римлян деньгами, он отправил тайно в Рим соглядатаев, обещая жителям всю сокровищницу блаженного Петра и других церквей, если они нападут на благочестивого императора и на государя Льва и умертвят их безбожно. Говорить ли об этом? Римляне, понадеявшись, или лучше сказать, обманувшись малочисленностью войска, и увлекшись обещанием денег, неожиданно нападают при звуке рогов на императора с целью умертвить его. Но император поспешно встречает их на тибрском мосту, который римляне загородили повозками. Его же храбрые воины, привыкшие к брани, бросились на них грудью вперед, с оружием в руках, и привели их в ужас, как ястребы стада птиц; они и не сопротивлялись. Бегущие не могли укрыться ни в одном уголке, ни между корзин или бочек, ни в клоаках, куда стекают нечистоты. Их избивали повсюду и наносили им раны с тылу, как то и следует подобным храбрецам. Кто из римлян мог бы пережить это побоище, если бы святой император, по своему милосердию, которого они не заслуживали, не остановил своих воинов, жаждавших крови, и не отозвал их назад.

18. По одержании такой победы и по выдаче заложников теми, которые уцелели, достопочтенный папа Лев бросился к ногам императора, умоляя его возвратить заложников и поручить его самого верности римлян. По этой просьбе достопочтенного папы Льва, святой император возвратил заложников, хотя и предвидел, что они начнут тоже самое, как о том будет рассказано ниже. А папа был поручен верности римлян, подобно агнцу, отданному волкам. Затем император оставил Рим и поспешил в Бамерин и Сполетто, где, как ему донесли, укрывался Адельберт (янв. 964). [502]

19. Между тем женщины, с которыми Иоанн, называемый папою, вел зазорную жизнь, быв знатного происхождения и составляя не малое число, возбудили римлян погубить верховного владыку и вселенского папу Льва, избранного Богом и ими самими, и впустить в город Иоанна. Когда это было ими исполнено, достопочтенный папа Лев, милосердием божиим, спасся от их рук и в сопровождении немногих искал помощи у благочестивейшего императора Оттона (февр. 964).

20. Император не мог перенести такого бесчестия, нанесенного ему как свержением государя папы Льва, так и увечьем Иоанна кардинала дьякона и секретаря Азо — первому была отрублена правая рука, а последнему вырваны ноздри и отсечены язык и два пальца. Он усилил свое войско и решился снова подступить к Риму. Но прежде нежели собралось войско, Господь пожелал показать, как справедливо был свергнут папа Иоанн своими епископами и всемнародом, и как несправедливо его приняли вновь; в одну ночь, когда папа оставался за-городом в доме одной замужней женщины, дьявол поразил его в виски так сильно, что он умер от раны, восемь дней спустя после этого происшествия (14 мая, 964). Но по внушению того же, кто его убил, он не принял напутствия; в справедливости этого меня неоднократно уверяли его родственники и друзья.

21. После его смерти, всеримляне, забыв данную ими клятву святому императору, избирают папою Бенедикта (V) кардинала-дьякона и дают ему присягу никогда его не покидать и защитить против власти императора. Услышав об этом, император обложил город, и никто не мог оттуда выйти, не поплатившись за то каким нибудь увечьем; осадные орудия и голод довели римлян до того, что император противу их воли овладел городом, восстановил на престоле достопочтенного мужа Льва, а Бенедикта, похитителя верховного престола, выдал в его руки (24 июня 964).

22. Бенедикт, похититель апостольского престола, приведенный руками собственных избирателей, в папском облачении, предстал пред собором в Латеране, на котором заседали государь Лев, верховный и вселенский папа, император святейший Оттонепископы римские, итальянские, пресвитеры и дьяконы со всем римским народом; имена их будут прописаны ниже. Бенедикт, кардинал-архидиакон, обратился к нему с следующею речью: «Какою властью и по какому закону, ты, похититель, облачился в первосвященнические одежды, еще при жизни государя нашего достопочтенного папы Льва, которого ты сам избрал вместе с нами, по осуждении и свержении Иоанна? Можешь-ли ты отказаться от того, что ты клятвенно обещал государю императору, а именно, никогда не избирать и не поставлять вместе с прочими римлянами нового папы, без согласия его и его сына короля [503] Оттона (II)? Бенедикт отвечал: «Если я в чем прегрешил, то сжальтесь надо мною».

Тогда император, пролив слезы и доказав тем, как велико было его милосердие, просил собор не наказывать строго Бенедикта: «Если он может и желает, то пусть ответит по своему делу для оправданий себя; если же не может и не хочет, а просто признает себя виновным, то пусть, по страху божию, будет ему оказано какое нибудь снисхождение». Выслушав это, Бенедикт немедленно припал к ногам государя Льва папы и самого императора и громко признал себя преступником и похитителем святого римского престола. После того он сам сложил с себя паллиум и передал его вместе с епископским жезлом, находившимся у него в руках, государю Льву папе. Папа переломил жезл и показал его народу. Потом он приказал Бенедикту сесть на землю, сняв с себя одежду, называемую planeta, вместе с столою, и в заключение провозгласил всем епископам:

«Мы лишаем Бенедикта, похитителя святого римского и апостольского престола, всякого высшего звания и пресвитерского достоинства; но по милости государя императора Оттона, усилиями которого мы восстановлены на престоле, разрешаем ему сохранить звание дьякона, с тем чтобы он не оставался уже в Риме, но удалился в ссылку, местом которой назнача» ¹⁴……….

Лиутпранд.

Liber de reb. gest. Ottonis Magni, imperatoris, в 22 главах.

Лиутпранд, епископ Кремонский (Liudprandus, episcopus Cremonensis, в сокращ. Liuto; род. около 920, умер, в 972 г.), занимает первое место между историками X столетия, как по своему литературному таланту и образованности, так и по роле, которую он занимал в главнейших, событиях той эпохи. — Потому исторические сочинения Лиутпранда, представляя лучшую картину первой половины X века и начала второй, служат вместе источником для биографии самого автора. Из слов самого Лиутпранда мы заключаем, что он родился в северной Италии из лонгобардской фамилии и в последствии научился латинскому и греческому языкам; его отец был близок к королю Италии Гуго (926-947), и в 927 г., ездил послом в Византию для укрепления связей нового короля с империею. Но по возвращении в Италию, отец Лиутпранда умер, «оставив его ребенком» (Antap. III, 24), из чего заключают, что автор мог родиться около 920 г. Мать его вышла вторично замуж, за лицо еще более влиятельное при дворе, и Гуго, за хороший голос, взял (931 г.) Лиутпранда в капеллу. [504] Там он получил те отличные сведения в классической литературе, которыми после воспользовался, как писатель. Когда Гуго был изгнан из Италии в 945 г., фамилия Лиутпранда вместе со многими другими приняла сторону его более счастливого противника Беренгария II, а отчим молодого человека успел даже устроить пасынка секретарем нового короля. Беренгарий II обнаружил такое доверие Лиутпранду, что отправил его в 949 г. послом в Константинополь. Перерыв в сочинениях Лиутпранда оставляет нас в неизвестности о нем до 956 г., когда мы его видим уже при дворе Оттона В., где он жалуется на неблагодарность Беренгария II и на его несправедливость, которая заставила его бежать из Италии в Германию. При дворе Оттона В. Лиутпранд сделал знакомство с послом Кордовского калифа епископом Рецемундом, который, слушая рассказы Лиутпранда из его полной треволнений жизни, стал убеждать его составить историю своего времени. Но Лиутпранд приступил, к этому делу только в 958 г., поставив себе задачею изобличить Беренгария II, своего личного врага. Но он сделал все, кроме этого, потому что не успел дойти в своей истории до времени разрыва с Беренгарием и остановился на 949 г., пустившись в длинное описание своего путешествия в Византию, предпринятое им по распоряжению Беренгария II. Свое сочинение он назвал Апtapodosis т. е. «Воздаяние» (см. его собственное объяснение такого заглавия, выше, на стран. 309, примеч. 1). Первые три книги этого труда заключают в себе историю западной Европы от 893 г. до 931 г. и были им писаны «по показаниям достоверных людей»; он сидел за ними весь 958 и 959 г., потому что, когда им была окончена вторая книга, Оттон послал его в Византию, неизвестно, зачем; кажется, он захворал на о. Паксосе, и болезнь доставила ему случай снова сесть за работу, и потому третья книга, как говорит, Лиутпранд, была им написана «в путешествии и в заточении». С четвертой книги автор начинает описывать то время, которое он пережил сам и был очевидцем; эта книга вместе с пятою, как и первые три, была написана во Франкфурте в 961 г., куда он возвратился из путешествия в Византию. Но последняя глава пятой книги, и та часть шестой книги, которая им начата, были писаны по низвержении Беренгария и возведении на императорский престол Оттона В., следов. в 962 г. во время поездки Лиутпранда вместе с новым императором в Италию. Падение ли врага, свергнутого Оттоном, или новые занятия при императоре охладили в Лиутпранде охоту продолжать труд, но во всяком случае он оставил его неоконченным. Союз Папы Иоанна ХII с Беренгарием и его сыном вызвал новую борьбу, и Лиутпранд принял деятельное участие в суде над папою; этот суд подал ему повод написать «Книгу о деяниях Оттона В.», которая, если была бы окончена, послужила бы продолжением «Воздаяния» и составила бы ее седьмую книгу. Тогда же его сделали епископом Кремоны, а еще при Беренгарии он получил звание дьякона Павийской церкви.

В последние 10 лет жизни, от 962 до 972 г., Лиутпранд посвятил себя делам своей новой епархии, но в тоже время оставался близким лицом к императору. Оттон, убедившись, что пока греки будут владеть южною Италиею, его власть в Италии останется непрочною, потому напал на Апулию и Калабрию. Греки просили перемирия, а Лиутпранд советовал Оттону В. женить своего сына на дочери византийского императора Романа II и требовать завоеванный страны в приданое. Для заключения этого брака, был отправлен сам Лиутпранд; прибыв в Константинополь, в июне 968 г., он нашел на престоле Никифора, который продержал его долго, и не согласившись ни на какую уступку, отпустил назад в начале 969 г. Лиутпранд составил для Оттона отчет о своем путешествии в Византию, под заглавием Legalo, «Посольство», третье из сочинений Лиутпранда и весьма любопытное, как превосходная картина Восточной империи в ту эпоху, написанная притом посторонним наблюдателем. Вследствие неудачи посольства, война началась снова, но Никифор в конце 969 г. был убит, а его преемник Иоанн Цимисхий согласился на мир и предполагаемый брак. По позднейшим известиям Лиутпранд предпринял, вторичное путешествие в [505] Константинополь, 971 r., за невестою, но нет положительных свидетельств тому: те известия говорят о его смерти на дороге в Византию, но мы ничего не знаем точного ни о месте, ни о времени его смерти. Верно одно, что Лиутпранда не было в живых 28 марта 973 г., потому что под этим числом поименован епископом Кремонским Ольдеберг. Отношения, в которых стоял наш автор к действующими лицами своей эпохи, определяют степень нашего доверия к его показаниями расположение к Оттону и ненависть к Беренгарию II не могли его не ослепить при оценке их характера, но с другой стороны не надобно забывать и того, что Лиутпранд писал для лица, которое могло бы его проверить, и потому автор не совсем оставался без контроля. В особенности «Жизнь Оттона» заслуживает полного доверия, потому что в ней приводятся официальные документы. — Издания: Pertz, Моnum.Germ. III, 264-363 стр. отдельный оттиск оттуда: Liudprandi, ер. Crem, opera omnia. Hannov. 1839, (ц. 22 1/2 згр.). — Переводы: Немецк. Osten-Sacken (Berl. 1853.),в Geschichtschr. d. deut.Vorzeit. Liefer. 22; в этом переводе выпущены все места не относящияся в истории Германии. — Критика: Koepke, De vita et scriptie Liudprandi ер. Crem. Berlin, 1842.

Комментарии

1. См. в конце тома Родосл., табл. № 2.

2. Октавиан, папа с 13 лет, 956-963. См. Род. табл. № 2

3. Этот титул был не в западном обычае, и заимствован автором у византийского двора, с которым он был так хорошо знаком.

4. Полагают, что в числе их был и наш автор.

5. Это выражение: moribus ornat, legibus emundat, заимствовано у Горац., К Августу, II, 1.

6. Папа Лев VIII вступил, на престол в декабре 963 г. и умер, в марте 966 г.; отсюда следует, что это сочинение нашего автора было писано в течении 964 г., или не позже начала 905 года.

7. Автор, цитирует слова Боэция из его Consolat. philosoph. I, 6: Phoebi radiie grave Cancri sidus inestuans.

8. Замок, построен Иоанном VIII на Via Ostienes, в защиту церкви св. Павла, и называемый lohannipolis.

9. Всех членов поименовано у Лиутпранда до 76 человек.

10. Da — италицизм, вм. латинского ab с творит, падежем. Это обстоятельство доказывает, с какою дипломатическою точностью копировал Лиутпранд лежавшие пред ними документы: в его собственных словах никогда не встречается подобная форма.

11. В подлиннике грамматическая ошибка: non habeatis licentiam nullum ordiuare. См. ниже, на следующ. стран.

12. Mы привели в тле письмо папы в переводе так, как папа хотел сказать, между тем собственно он сделал грамматическую ошибку в своем тексте, поставив два раза отрицание: поп и nullum, как то говорится, наприм. в русском языке: не избирать никого; по латыни же два отрицания составляют утверждение, как ниже то и объясняет император своему противнику.

13. Вероятно автор сделать описку, так как Рим лежит на Тибре, и следов. послы, выйдя из Рима не могли бы придти к Тибру, потому полагают, что надобновм. Тіbеriuт читать Tiburum, город Тибур.

14. Et non jam Romae, sed in cxiliam, ad quod destina.... (вероятно, папа хотел сказать: destinamus, назначаем, и за тем cледoвaлo название Mестности. Манускрипт остается прерванным на этом полуслове, но не в следствие того, что он пострадал от времени, как то обыкновенно бывает: мы имеем текст, писанный рукою самого автора, следов. автор был прерван чем нибудь посторонним и более уже не имел случая возвратиться к своему труду.