-

Лаврентий из Бржезовой. Гуситская хроника. Рязань, 2009. 304 с.

В 2009 г. в издательстве «Александрия» вышло из печати сочинение Лаврентия (Вавржинца) из Бржезовой. Это один из главных источников по истории гуситского движения (1419-1485), открывающего серию «ранних революций» в Европе, для которых характерно сложное соединение экономических, социальных, политических, идеологических и религиозных факторов.

Это произведение освещает только начальный период гуситского движения. Сам Лаврентий из Бржезовой происходил из семьи мелкопоместной шляхты, в 1390 г. получил степень бакалавра свободных искусств в Пражском университете, а в 1394 г. стал магистром, затем, после незавершенного обучения на юридическом факультете, служил в пражской королевской канцелярии. Помимо службы он занимался литературной деятельностью, в том числе и переводами на чешский язык различных произведений, разделял идеи Яна Гуса и впоследствии вместе с его соратниками был близок к умеренному крылу. Во время революции он оставался в Праге и вел делопроизводство канцелярии Нового Города Пражского, принимал активное участие в подготовке делегатов на Базельский собор, а в 1431 г. прославил поэмой победу гуситов над войском крестоносцев в битве у Домажлиц. Последние сведения о Лаврентии из Бржезовой относятся к 1437 г. В то время ему было уже 67 лет.

«Гуситская хроника» является выдающимся историческим сочинением гуситской эпохи, написанным на латинском языке. Начинается она с описания событий, связанных с собором в Констанце (1414), и откликов на них в Чешском королевстве, смерти короля Вацлава IV и событий до битвы на горе Витков. Далее Лаврентий останавливается на программах гуситов и излагает четыре Пражские и двенадцать Таборитских статей. В хронике есть подробное описание возникновения лагеря таборитов, их программы, учения, а также последствий ухода хилиастов из Табора. Изложение доведено до 1421 г. и внезапно обрывается на середине фразы. Вероятно, окончание хроники утрачено уже в оригинале рукописи.

Понятно, что взгляды Лаврентия в процессе написания хроники менялись. Начав работу под влиянием революционного энтузиазма, автор постепенно охладел к революционному движению: зажиточный горожанин умеренных взглядов понял, что конфликт гуситов с католиками ведет к разрушению «когда-то счастливого и известного Богемского королевства» (с. 27). Отсюда осуждение таборитского радикализма, разрушения костелов и монастырей. Во всей хронике чувствуется национальный патриотизм автора. Не случайно он называет немцев не только чехофобами, но и жестокими преследователями истины. Вместе с тем он крайне неодобрительно относится к императору Сигизмунду за то, что он не оказал поддержки Гусу во время суда.

Название «Гуситская хроника» было дано произведению Я. Голлом, который и издал ее в 1877 г. В изложении событий Лаврентий опирался как на свидетельства современников, так и на официальные документы о работе Констанцкого собора. Благодаря литературным способностям автора, произведение принадлежит к лучшим образцам чешской средневековой литературы. Сохранилось большое [81] количество списков, свидетельствующих о популярности сочинения Лаврентия. Данные из хроники часто использовались последующими авторами. Латинский текст известен в ряде вариантов. Наиболее полный из них относится к 1467 г. На чешский язык хроника была переведена, вероятно, в конце XV в. Текст сохранился, однако, только в списке XVIII в. Один из отрывков хроники был издан еще в 1724 г., а полный латинский вариант издал Гефлер в 1856 г. Чешский перевод Гержманского вышел в 1954 г.

На русский язык хроника была переведена В. С. Соколовым по изданию Я. Голла, подготовлена к публикации Й. Мацеком и вышла в 1962 г. К сожалению, предисловие этого издания в наши дни устарело, появились новые сведения о жизни и деятельности Лаврентия, многие спорные вопросы уточнены. Более полные данные излагаются в характеристике хроники, приложенной к чешскому изданию 1979 г., а на русском языке приведены в монографии Л. П. Лаптевой «Письменные источники по истории Чехии периода феодализма» (М., 1985).

Поэтому исследователи были вправе ожидать, что в новом издании «Хроники» Лаврентия будут исправлены не только данные об авторе произведения, но также и комментарии Й. Мацека. Но этого читатель в рецензируемом произведении не найдет, ибо оно, по сути, представляет собой переиздание 1962 г., дополненное небольшой вводной справкой, также не отличающейся новизной. Зато в «Предисловии» использованы категорические оценки, отрицательно характеризующие гуситское движение. Автор справедливо отмечает негативные последствия от культурной изоляции Чехии, однако необоснованно обвиняет гуситское движение в расколе общества, способствовавшем усилению абсолютизма Габсбургов и в конечном счете приведшем в начале XVII в. к новой гражданской войне (с. 8-9). Приход к власти Габсбургов стал элементом роковой случайности — гибелью молодого короля Чехии и Венгрии в кровопролитном сражении с турками в 1526 г. Раскол по религиозному признаку (с. 8) также не корректно относить к отрицательным сторонам гуситского движения, так как он вполне соответствовал стремлению европейцев к конфессионизации.

Довольно странной выглядит и оценка таборитских войск, которые «отличались особой даже для Средневековья жестокостью» (с. 10). Здесь автор, сам того не ведая, следует за католической антигуситской историографией, умалчивающей о том, что католики считали еретиком каждого чеха независимо от его вероисповедания, сбрасывали в Кутногорские шахты живыми пленных чехов. В связи с этим можно вспомнить безжалостное искоренение альбигойской ереси, религиозные войны с Варфоломеевской ночью во Франции, сожжение современницы гуситских войн Жанны д’Арк, а также в более поздний период охоту на ведьм. Между прочим, данная оценка таборитов не согласуется с вступительной статьей И. Мацека, который откровенно симпатизировал гуситскому движению. Он предупреждал читателей, что «резкая позиция Лаврентия затемняет действительную картину исторического значения Табора» и «не может быть сомнений в том, что революционный подъем таборитских ”божьих” бойцов был главным фактором победоносного гуситского движения [...] следовательно, нужно осторожно и критически принимать сведения о хилиазме, о пикардах, об опустошениях, явившихся результатом войн таборитов, и нельзя считать правильными те оценки, которые мы встречаем в ”Гуситской хронике”. За нравственными, политическими и религиозными объяснениями нужно суметь распознать классовые интересы автора хроники, иначе можно впасть в ошибку» (с. 20). Правда, от аналогичных ошибок не был свободен и сам И. Мацек, писавший данное предисловие в начале 1960-х годов. Тем не менее, все его комментарии издатель счел допустимым оставить, хотя они на сегодняшний день являются явным анахронизмом. Так, деятельность магистра Якоубека из Стржибра (с. 28), магистра Стефана Палеча (с. 33), Ченека из Вартенберга (с. 54) с современной точки зрения оценивается по-другому. В комментарии, относящемся к гуситскому полководцу Яну Жижке, отмечается, что он принимал участие в Грюнвальдской битве на стороне поляков (с. 50). Этот факт до сих пор указывается во всех школьных учебниках, в то время как исследователям так и не удалось найти в достоверных источниках его имени среди пришедших на помощь полякам в их борьбе с Орденом немецких рыцарей. Чешские и польские историки в последние годы придерживаются точки зрения, согласно которой легендарный полководец гуситов мог принимать участие в битве, но неизвестно, [82] на чьей стороне, так как отряды чешских наемников сражались как на стороне поляков, так и на стороне Ордена.

Вероятно, издатель не имел возможности ознакомиться с работами современных чешских исследователей, однако в последние годы был опубликован ряд трудов отечественных гуситологов (например, Л. П. Лаптевой, А. В. Рандина и др.), которые учли труды и концепции современных чешских ученых. Эти работы дают представление о новых тенденциях, появившихся в современных исследованиях гуситского периода. Рецензируемое издание оставляет ощущение попытки вернуться в прошлое. У составителя издания А. И. Цепкова нет сложившегося взгляда на события, в оценках он опирается только на популярную справочную литературу, некритически соединяя старое и новое: некоторые факты взяты из современных материалов, но многое необоснованно оставлено без внимания. Тем самым он вводит в заблуждение читателя. Повторная публикация хроники имеет, конечно, определенное значение, делая издание доступным, но вынуждает читателя самостоятельно пробираться сквозь противоречия в характеристиках и оценках и не устраняет необходимости нового критического издания в соответствии с современными требованиями.

Л. М. Гаркуша

Текст воспроизведен по изданию: Лаврентий из Бржезовой. Гуситская хроника // Славяноведение, № 4. 2010