Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

ПЛАНО-КАРПИНИ

PLANO-CARPINI

(1246)

Джиованни дель Пьяно-Карпине, или Плано-Карпини (согласно общеупотребительной латинизованной форме его имени), был главою первой европейской миссии, посланной к монголам папой Иннокентием IV с разведочными целями вскоре же после вторжения их в Западную Европу (1241) (о причинах отправки в Восточную Азию этой и последующих миссий см. во введении к настоящей книге). Родившийся в Перуджии и принадлежавший к знатному итальянскому роду Плано-Карпини был францисканским монахом, одним из основателей этого ордена и спутником самого Франциска; до путешествия своего на Восток он занимал ряд видных иерархических должностей в Германии, Испании (1230), затем опять в Германии (1241) и, если верить свидетельству Лоуренсо Португальского, был папским пенитенциарием (ро enitentiaribus ipsius). Во время путешествия его сопровождали два других монаха-францисканца: Бенедикт Поляк, совершивший с ним весь путь в Монголию (о нем см.: d'Avesac. Recueil de voyages et de memoires, publie par la Societe de Geographie. — Paris, 1839. — T. 4, sect. 2. - P. 774-779), и Стефан из Богемии, воротившийся с дороги около Киева. Плано-Карпини проехал через Южную Русь, Хорезм, Семиречье и Тарбагатай (подробнее маршрут его указан в кн.: Берг Л. Аральское море. — СПб., 1908. — С. 14—16) в Монголию в 1246 г. во время воцарения нового «великого хана» Гуюка, сына Угэдэя, и описал свой путь в латинской книге («Libellus historicus»), сохранившейся в нескольких редакциях. Благополучное возвращение его из дальних странствований в Европу было настоящим событием, обеспечившим большой интерес к его сочинению. Папа выразил удовлетворение результатами его поездки и продержал его три месяца возле себя, слушая его рассказы, а затем назначил его архиепископом г. Антивары и митрополитом Далматинским; в этой должности Карпини и умер, вероятно, в 1248 г., но во всяком случае не позже конца 1252 г. (см.: Wadding L. Annates ordinis Minorum. — Lyon, 1628. - Т. 2.- P. 4-5, 74-75, 104, 209, 247; Т. 3. - P. 111-125). Итальянский хронист XIII в. Салимбене, видевший Плано-Карпини в ноябре 1247 г., дает ему следующую характеристику: «Это был человек достойный (familiaris), остроумный, образованный (litteratus), красноречивый и очень способный к разнообразным делам; он написал толстую книгу о том, что видел замечательного у татар и в других местах. Когда его утомляли вопросами на этот счет, он принимался читать эту книгу, что я и сам много раз и слышал и видел» (D'Avesac. Op. cit. — P. 598; Бицилли П.М. Салимбене: Очерки итальянской жизни XIII века. — Одесса, 1916. — С. 250). Сочинение Карпини состоит из двух частей: в первой дается характеристика страны монголов, их нравов, [4] обычаев, истории, вторая представляет рассказ о совершенном им путешествии. По словам В.В. Бартольда (История изучения Востока в Европе и России. — Изд. 2-е. — Л., 1925. — С. 68), «собранные Плано-Карпини в Монголии расспросные сведения об истории образования монгольской державы», а также о ее территории и сопредельных странах «не всегда отличались точностью и отчетливостью», но тем не менее сочинение его дает очень много интересных данных исторического и этнографического характера о монголах и их соседях, что давно уже отмечено в специальных исследованиях (см., напр.: Галсан Гомбоев. О древних монгольских обычаях и суевериях, описанных у Плано-Карпини // Тр. ВОРАО. - СПб., 1859. — Т. 4, вып. 1. - С. 236-248; Melanges Asiatiques. — SPb., 1856. — Vol. 2. — P. 641 sq.; Ядринцев Н.М. Падшие царства и исчезнувшие народы // Сиб. сб. — 1891. — Вып. 1. — С. 30—31; Восточное обозрение. — 1886. — № 15—16). В ставку монгольского хана Плано-Карпини ехал среднеазиатским путем, следовательно, Сибири он не проезжал ни в ее западной, ни в восточной части. Отметим, кстати, что в издание русского перевода Плано-Карпини А.И. Малеина вкралась ошибка: «Выехав из земли черных китаев, — пишет Карпини (с. 51), — мы нашли некое море, не очень большое, имя которого, так как мы не спросили о нем, нам неизвестно»; «некое море», объясняет А.И. Малеин (с. 186), — «Байкальское озеро», между тем путь Карпини лежал гораздо южнее, и на север до Байкала он не поднимался, что видно, впрочем, и из приложенной к русскому изданию карты его путешествия с обозначением пройденного пути. Догадаться, что это за озеро, довольно трудно (различные предположения см. в названной ниже книге Rockhill'я на стр. 16, 150-160), но скорее всего это Ала-Куль. Однако в сочинении Карпини есть несколько данных о народах Северной Азии — нынешней Сибири; он кратко рассказывает, например, о походах монголов против финно-угорских племен Приуралья, против самоедов, упоминает также о народе кергис, хотя, по-видимому, как предполагает В.В. Бартольд (Киргизы: Исторический очерк. — Фрунзе, 1927. — С. 32), это название относится не к приенисейским киргизам, а к черкесам. Вообще сведения, полученные Карпини о жителях далекого Севера, не отличаются ни отчетливостью, ни подробностью; он воспроизводит услышанные им восточные сказки, смешивая их с европейскими средневековыми преданиями, восходящими к античной литературе.

Сочинение Плано-Карпини давно известно в русской литературе. Первый перевод его вышел еще в 1795 г.: Любопытнейшее путешествие монаха Жана дю План-Карпина, посыланного... к татарам / Пер. с фр. A.M. — СПб., 1795; изд. 2-е, 1800. Ср.: Сопиков-Рогожин В. Опыт русской библиографии. — СПб., 1815. — Ч. 3, № 91—93). В 1825 г. в Петербурге появился новый перевод с латинского Д. Языкова, открывший собою предполагавшуюся библиотеку исторических текстов: «Собрание путешествий к татарам»; это издание до известной степени сохраняет свое значение и доныне, благодаря параллельному с переводом воспроизведению латинского текста и своим комментариям. Лучшее русское издание: Иоанн де Плано-Карпини. История монголов. Вильгельм де Рубрук. Путешествие в восточные страны / Пер. А.И. Малеина. — СПб., 1911. Из иностранных изданий важно снабженное вступительной статьей, [5] примечаниями и вариантами текста издание d'Avesac'a в серии «Recueil de voyages et de memoires, publie par la Societe de Geographic» (Paris, 1839. — T. 4); в значительной степени его заменило теперь английское издание, в котором дано сопоставление всех существующих рукописных и первопечатных текстов (The texts and versions of John de Plano-Carpini and William de Rubruquis as printed for the first time / Ed. by С Raymond Beazley. — London, 1903). Много интересного материала, относящегося к сочинению Плано-Карпини, собрано также в комментариях Рокхилля к изданному им тексту Рубрука (Journey of W. be Rubruck / Ed. by W.W. Rockhill. — London, 1900). Отметим также новое немецкое издание: Plano-Carpini John de. Geschichte der Mongolen und Reisebericht, 1245—1247 / Uebers. und erl. von F. Risch. — Leipzig, 1930. Ср. еще: Pulle. Historia Mongolorum: Viaggio da Plan de Carpina ai Tartarinel 1245—47. — Firenze, 1913. В популярной форме путешествие Плано-Карпини изложено у М. Шервуд: Былые пути в Китай / Пер. и обраб. Е. и Л. Некрасовых. — М., 1931. - С. 19-20; ср. здесь же: Рубрук (с. 20-22), М. Поло (с. 22-24).

Фундаментальная библиотека Иркутского государственного университета обладает весьма интересным и еще неопубликованным фрагментом сочинения Плано-Карпини. Фрагмент этот в 1925 г. извлечен был из переплета книги, хранившейся некогда в библиотеке Иркутской духовной семинарии, куда она поступила, вероятно, еще в XVIII в. из Польши или из Юго-Западной России вместе с другими книгами из собрания некоего Krolik'a. Впервые обследовал его М.А. Шангин. С внешней стороны рукопись представляет собою пергаментный лист размером 29x23 см, потемневший и несколько потертый от времени и долголетнего употребления его в качестве переплетной обертки; верхняя часть листа обрезана. Рукопись написана отчетливым готическим почерком XIV в. в два столбца, занимающих 23 х 16,5 см. Заглавные буквы разрисованы красной и синей краской. Этот случайно уцелевший обрывок большой рукописи содержит в себе VII, VIII и часть IX главы первой части сочинения Карпини, публикуемой обыкновенно под заглавием «История монголов». Интерес ему придает то обстоятельство, что, несмотря на обилие некогда существовавших списков его, до нашего времени их дошло только пять (D'Avesac. Op. cit. — P. 444—449; Beazley C.R. Op. cit. — Introd. — P. VII—XVIII). В одном из лучших списков сочинения — рукописи Библиотеки университета в Лейдене (Ms. № 104) конца XIII — начала XIV в., принадлежавшей некогда Полю Пето (P. Petavlus) и послужившей д'Авезаку основой для его издания, — Плано-Карпини рассказывает (в других рукописях это место отсутствует), что вскоре по возвращении своем с Востока он позволил любопытствовавшим снять несколько копий со своей автографической рукописи, еще не вполне отделанной; «...поэтому, — прибавляет он, — пусть никто не удивляется, найдя эту рукопись более подробной и более исправной, чем остальные, так как с тех пор, что я приобрел некоторый досуг, я пополнил, исправил и отделал ее в тех частях, где она была неполна (correximus aud plenum et perfecimus ilia quae nondum erant completa)» (D'Avesac. Op. cit. — P. 445—473). Рукопись Пето считалась самой лучшей по полноте и исправности текста до тех пор, пока в библиотеке Кембриджского университета (Corpus Christi College. — Ms. № 181) Бизли не нашел еще более [6] исправного и более древнего списка; эта ркп. написана тем же почерком, что и так называемая рукопись «D» сочинения Рубрука, сделана, вероятно, в конце XIII в. и, по всем видимостям, лишь несколькими годами старше ркп. Пето (см.: Beazley C.R. On athiherto unexamined Manuscript of John de Plano-Carpini // Geographical Journal. — 1902, Dec. — Extr. — P. 2—3). Третьим дошедшим до нас списком сочинения является так называемая Кольберовская рукопись (Ms. Colbert), написанная в середине XIV в. и хранящаяся в настоящее время в Национальной библиотеке в Париже (Ms. Lat., № 2477): она является копией ранней, неисправленной автором редакции, но интерес ей придают, помимо внешних особенностей (чистота письма, отмеченные на полях против текста рубрики, отсутствующие в других ркп.), помещенные тут же реляция Бенедикта Поляка и письмо хана Гуюка к папе Иннокентию IV. Важной рукописью является также ркп. Британского музея, поступившая туда в XVIII в. из знаменитого собрания лорда Лемлея (Lumley); составляя одно из сокровищ этого собрания еще XVI в., она была единственной известной географам того времени, например, Гэклейту, который и напечатал ее в своих «Principal Navigations» (1598). Являясь довольно древней (время ее возникновения определяют между 1270 и 1330 гг.), она так же, как и Кольберовская, воспроизводит первую, неполную редакцию книги Плано-Карпини. Последней из известных в настоящее время рукописей является так называемая ркп. Дюпюи (Dupuy Ms.) в Национальной библиотеке в Париже, составляющая № 686 коллекции Жака Дюпюи: она имеет мало значения, так как представляет собою копию с печатного текста Гэклюйта, сделанную притом не ранее XVII в. Исходя из слов Плано-Карпини, приведенных выше, следует предполагать, что с его сочинения снято было больше копий, нежели те, которые имеются сейчас в нашем распоряжении. Не сохранились даже некоторые из тех рукописей, местонахождение которых заявлено было в печати: так, существовавшая еще в XVII в. ркп. монастырской библиотеки в г. Турнэ (Бельгия), о которой упоминает Antoine Sander (см. его кн.: Bibliotheca Belgica Manuscripta. — Insulis, 1641. — Т. 1. — P. 130), до нашего времени не дошла и опубликована не была. Тем интереснее нахождение в Иркутске еще неисследованного фрагмента этой книги. Изучая эту рукопись, я пришел к следующим выводам. Около 1265 г. известный компилятор XIII в. Винцент из Бовэ (Vincentius Beluacensis, de Burgundia) воспользовался сочинением Плано-Карпини для своей исторической энциклопедии «Зерцало Истории» («Speculum Historiale»), составляющей часть его громадного энциклопедического труда «Speculum Majus» (см. о нем: D'Avesac. Op. cit. — P. 433—434; Владимиров П.В. Великое Зерцало: Из истории русской переводной литературы XVII века. — М., 1884. — С. 21—22). В 32-й и последней книге «Зерцала» Винцент поместил сочинение Карпини отчасти в сокращенном, отчасти в пересказанном виде, но с добавлением некоторых новых подробностей, заимствованных из устных рассказов Симона де Сент-Кентэна. Из первой части сочинения Карпини Винцент сделал 16 глав, добавил к ним еще 15 глав из второй части, но совсем опустил вступление и эпилог. Насколько мы можем судить на основании небольшого отрывка, иркутская рукопись соответствует тексту Карпини именно в редакции Винцента де Бовэ от слов «...statione fit, [7] per quod extrahitur...» до слов «...veteri et novi Testamenti scripturam habent» (по изд.: Beazley C.R. Op. cit. — P. 79—82). Вместе с огромным трудом Винцента эта редакция печаталась много раз с конца XV в. (в Страсбурге и Нюренберге в 1483 г., в Венеции в 1489, 1494 и 1591 гг., в Аугсбурге в 1496 г., в Дуэ в 1624 г.), однако иркутская рукопись писана не с печатного, но с рукописного текста «Зерцала», притом не позже середины XIV в., и имеет несколько вариантов, которые следует учесть в установлении окончательного исправного текста сочинения. Транскрипцию иркутского фрагмента, насколько это позволяет его местами стершийся текст, мы помещаем в Прил. I к настоящей книге вместе с русским его переводом.

Ниже, по переводу А.И. Малеина (СПб., 1911. — Гл.5, §3, 6. — С. 25—26), мы приводим отрывок из книги Плано-Карпини, в котором он, рассказывая о возвращении монголов из похода в Польшу и Венгрию (1242), говорит и о народах Северной Азии — нынешней Сибири.


ИСТОРИЯ МОНГАЛОВ

Возвратившись оттуда 1, они пришли в землю Мордванов 2, которые суть язычники, и победили их войною. Подвинувшись отсюда против Билеров 3, то есть великой Булгарии, они ее совершенно разорили. Подвинувшись отсюда еще на север против Баскарт, то есть великой Венгрии 4, они победили и их.

Выйдя отсюда, они пошли дальше к северу и прибыли к Паросситам 5, у которых, как нам говорили, небольшие желудки и маленький рот. Они не едят [8] мяса, но варят его. Сварив мясо, они ложатся на горшок и впитывают дым, и этим только себя поддерживают; но если они что-нибудь едят, то очень мало. Подвинувшись оттуда далее, они пришли к Самогедам 6; а эти люди, как говорят, живут только охотами; палатки и платье их также сделаны только из шкур зверей. Подвинувшись оттуда далее, они пришли к некоей земле над Океаном, где нашли некиих чудовищ 7, которые, как нам говорили за верное, имели во всем человеческий облик, но концы ног у них были, как у ног быков, и голова у них была человеческая, а лицо — как у собаки; два слова говорили они на человеческий лад, а при третьем лаяли, как собака, и таким образом в промежутке разговора они вставляли лай, но все же возвращались к своей мысли, и таким образом можно было понять, что они говорили. Отсюда вернулись они в Команию 8, и до сих пор некоторые из них пребывают там.


Комментарии

1. Возвратившись оттуда...]. Речь идет о походе монголов на Польшу и Венгрию.

2. Мордванов...] in terrain Morduanorum (в ркп. Британского музея испорчено Moydunanorum), т.е. мордвы. Древнейшие известия о приволжских мордвинах собраны в статье А.В. Маркова «Отношения между русскими и мордвою в истории и в области народной поэзии, в связи с вопросом о происхождении великорусского племени» (Изв. Тифлисских высших женских курсов. — 1914. — Кн. 1, вып. 1. — С. 48—94). Ср.: Семенкович В.Н. Гелоны и мордва. — М., 1913.

3. Билеров...] Bileros, в других ркп. — Billeros, Bylleros. Плано-Карпини имеет в виду черных булгар, жителей великой Булгарии, которых восточные историки и географы называли Belar, Bilar (Абуль-Феда и Рашид-ад-дин). Абуль-Феда (нач. X в.), говоря о г. Волгаре в статье «Билар», полагает, что оба названия означают один и тот же город. «Билар, — продолжает он далее, — находится на самом севере обитаемой земли и лежит в долине на расстоянии одного дня пути от гор, немного к северо-востоку от Волги» (Хвольсон Д.А. Известия о хозарах, буртасах, мадьярах и русских... Ибн-Даста. — СПб., 1869. — С. 88—89, 108—109). По современным исследованиям, г. Болгар был расположен недалеко от г. Казани на территории с. Болгары (Успенское) в Спасском уезде (кантоне) (Шпилевский И. Древние восточные и другие булгаро-татарские памятники. — Казань, 1877; Александров П.А. Экскурсия к болгарским развалинам // Ист. вестн. — 1908. — № 12. — С. 1073 и след.; Худяков М. Развалины великого города // Казан, музейный вестн. — 1921. — № 1—2. — С. 78—83; Смолин В.Ф. По развалинам древнего Булгара. — Казань, 1926; Breitscheider E. Mediaeval Researches on east asiatic sources. — London, 1888. — Vol.2. — P. 82; Rubruk / Ed. W.W. Rockhill. — London, 1900. — P. 21). Булгары, по Френу и Клапроту, представители восточно-финской ветви народов Европы (ср.: Смолин В.Ф. К вопросу о происхождении народности Камско-Волжских Болгар: Разбор главнейших теорий. — Казань, 1921), обращены были в ислам в 922 г.; в 1223 г. было первое нашествие монголов в Булгарию, в 1236 г. страна их была покорена окончательно, столица разрушена в следующем году, когда и вся область присоединена была к Кипчаку. Ср.: Библиографический указатель статей и изданий по вопросам, связанным с изучением Камско-Волжской Болгарии 1917—1928 / Дом татарской культуры, выставка болгарских древностей. — Казань, 1929. — С. 19—29. Е.Г. Кагаров (Сов. Север. — 1934. — № 5. — С. 106) склонен племенное название билеров сопоставлять «с названием реки Билярки и города Билярка (Биляр), построенного на месте древне-болгарского города Булумеро».

4. Баскарт, то есть великой Венгрии] terra Bascart (в ркп. Британского музея — Baschart) id est Hungariam Magnam. Плано-Карпини три раза называет Башкирию Великой Венгрией, а спутник его по путешествию Бенедикт Поляк говорит еще яснее: «Bascurdos qui sunt antiqui Hungari». Рубрук называет ту же страну Pascatir, а венгерские хронисты — Bascardia (Венская иллюстрированная хроника) или Barsatia (Симон из Кезы). Отождествление мадьяр (венгров) с башкирами, общее для европейских писателей XIII в., восходит к арабским и вообще мусульманским писателям, которые венгров называли башкирами — Baschkerds. Имя башкиров, кажется, впервые упоминается у Иба-Фоцлана в описании посольства к булгарам на Волге в начале X в. (Fraehn. De Baschkiris quae memoriae prodita sunt ab Ibn-Fozlano et Jakuto. — SPb., 1822. — P. 62); мусульманские писатели знают также название мадьяр в форме моджгар, но чаще называют их башджард (Абу-Зейд-Эль-Балхи, ок. 951 г.), басджерт (Эдриси, ок. полов. XII в.), башгирд, башджерд, баш-керд (Якут, нач. XIII в.); Ибн-Саид (ок. полов. XIII в.) пишет Башкерд, но знает также имя Hunkar, т.е. венгров, Димешки называет их басхарт, башкард и т.д. (см.: Хвольсон Д.А. Указ. соч. — С. 103— 114; Marquart I. Osteuropaeische und ostasiatische Streifzuege. — Leipzig, 1903. — S. 69). Поэтому напрасно Rockhill (Rubruk. Op. cit. — P. 12) говорит, что Плано-Карпини «употребляет русскую форму имени Bashkurt». Русская летопись называет венгров уграми: правда в «Молении» Даниила Заточника встречается имя бошкороде, которое А.И. Лященко (Историко-литературный сборник, посвящ. В.И. Срезневскому. — Л., 1924. — С. 416—417) совершенно правильно переводит — венгры. В том же значении слово это было известно и румынам: boscorodi < *boszorkod (Draganu N. Etimologii // Dacoromania. — 1928. — Vol. 5). По новейшим исследованиям, слова Mazyar и Bazyard не только по смыслу, но и по происхождению своему зависят друг от друга (Ungarische Jahrbuecher. — 1928. — Bd 7. — S. 445; 1929. — Bd 9. — S. 121). Антропологические и этнографические данные также приводят нас к племенному родству современных нам мадьяр и башкиров. Еше путешественники XIII в. (например, Рубрук) утверждали, что языки двух народов были одинаковы. Сами башкиры не знают своей родины, откуда они пришли. Появление их в Приуралье нужно относить к VIII—X вв.; постепенно подвигаясь с востока на запад, башкиры заняли обширную территорию, границей которой на востоке была р. Тобол, на западе — р. Кама, на севере — бывшие Красноуфимский и Шадринский уезды Пермской губернии, на юге — Волга и киргизские степи. Отсюда именно теснимая кочевниками ушла на запад, в нынешнюю Венгрию, значительная масса их соплеменников. Остальная масса, оставшаяся на их обшей некогда территории, постепенно утрачивала свои финно-угорские черты и, смешавшись с окружавшими их монголами и тюрками, в конце концов полностью слилась с последними. Отсюда название обшей родины их Великой Венгрией, которая находилась, как полагают, между Волгой и Уральским хребтом (Голубовский П. Печенеги, торки и половцы до нашествия татар. — Киев, 1884. — С. 67—68, 187—188; Никольский Д.П. Башкиры. — СПб., 1899. — С. 7—9; Он же. Собрание исторических известий о народах Волги. — Казань, 1919). Разбор сведений о «башкирах» у Плано-Карпини и Рубрука, сделанный Ст. Соммье, в русском переводе см.: Зап. Урал, о-ва любителей естествознания. — Екатеринбург, 1874. — Вып. 1. — С. 24—25. См. еще: Руденко С.И. Башкиры: Опыт этнологической монографии // Зап. РГО по отд. этнографии. — Л., 1925. — Т. 13, вып. 2, ч. 2). Интересный разбор всех сохранившихся сведений о «Великой Венгрии» Приуралья дает Е. Моor. Апschauungen von der Urheimat der Ungarn im Mittelalter und bei den Humanisten Ц Ungarische Jahrduecher. - 1928. - T. 8. - S. 422-429.

5. к Паросситам]. Несомненно имеются в виду какие-либо финские племена, жившие в области современной Перми и Вятки. Паросситов с давних пор пытались отождествить с бертасами или буртасами (так еще: Ноrи G. Area Nose, sive Historia Imperium. — Leyde, 1666. — P. 254; Туманский А.Г. Буртас и Бертас // Изв. Тифлисских высших женских курсов. — 1914. — Т. 1, вып. 1. — С. 94—96); против этого основательные возражения выставил d'Avesac (Op. cit. — P. 492); он предложил, напротив, сопоставить их с упоминаемыми у Эдриси (ок. полов. XII в.) борасситами, и это мнение принял Beazlеу (Op. cit. — Р. 285). А.И. Малеин замечает в комментарии к своему переводу: «Упоминание про дым объясняется тем, что они постоянно разводят его летом для удаления мух и комаров». Думаю, однако, что оно едва ли имеет в основе реальный факт; здесь проще видеть модификацию одного из легендарных преданий о народах Востока, как видно из последующего, хорошо известных Плано-Карпини; трудно только решить, в такой ли форме передано оно ему монголами, рассказывавшими о походе, или связалось у автора с воспоминаниями чтений классических авторов. Так, римский писатель середины III в. н. э., Солин (Solini. Collectanae Rerum Memorabilium, recognovit Th. Mommsen. — Berlin, 1864. — Bd 1. — S. 207—208), опираясь на авторитет Мегасфена, посла Селевка в Индию, одного из первых греков, который познакомил Древнюю Грецию с этой страной, упоминает о живущем в Индии народе, который питается исключительно запахом диких яблок: подобный же рассказ есть и у Плиния (Mc. Crindle. Ancient India as described In classical literature; Being a collection of Greek and Latin textes relating to India. — London, 1901. — P. 83): «Они не имеют рта... и живут только воздухом и запахами, которые впитывают через носовые отверстия. Они не едят и не пьют, но во время путешествия, чтобы не испытывать никакого недостатка в питании, носят с собою благоухающие корни, цветы и фрукты, которые они и нюхают; но слишком сильный запах, напротив, для них может легко сделаться смертельным» (Lenz H.О. Zoologie der alten Griechen und Roemer. — Gotha, 1856. — S. 6, 13—14). Уже Страбон со ссылкой на того же Мегасфена говорит, что рассказы его об astomoi, народе, не имеющем рта и живущем запахами, есть не что иное, как вымысел, и действительно это предание уже в древности вызвало литературную пародию. Однако новейшие исследователи установили с полной несомненностью, что и Ктезий, и Мегасфен свои рассказы о чудесах Индии черпали из уст персидских и индусских информаторов, которые пересказали грекам ряд сказок и легенд, имевшихся в индийской литературе, склонной, вообще говоря, к чудовищным вымыслам. Что касается астомов, то хотя Шванбек и не нашел им соответствующей аналогии в индусских преданиях, но Эрвин Роде все же мог указать интересную параллель в начале книги Baital Paetusi, где говорится о секте кающихся, висящих на одной ноге и услаждающих себя только запахом пищи (Rohde Erwin. Der Griechische Roman und seine Vorlaeufer. — Leipzig, 1900.— S. 189-190, 206. — Anm.); по мнению Bohlen'a (Das alte Indien. — Koenigsberg, 1830. — Bd 1. — S. 265), цитируемому у Otto Doberentz (Ztschr. f. Deutsche Philologie. — 1882. — Bd 13. — S. 48 и след.), греческое название астомов восходит к имени одного индийского горного племени (Asthami). К одному из таких индусских рассказов, быть может, в монгольской передаче восходит указанный текст Плано-Карпини.

6. к Самогедам] к Самоедам. «Сведения, сообщаемые Плано-Карпини о народах крайнего севера, недостаточно ясны, — замечает А. Оксенов. — Рядом с такими вероятными известиями, как то, что самоеды XIII в. жили только звероловством, а шатры свои и одежду делали из звериных кож, у него даются слишком общие указания на места жительства разных северных народов, в том числе и самоедов, и в некоторых известиях об этих народах преобладает элемент баснословности» (Сношения Новгорода Великого с Югорской землей // Литературный сборник / Изд. ред. «Восточного обозрения». — СПб., 1885. — С. 437). Однако именно рассказ Карпини о самоедах принадлежит к числу наиболее интересных известий в приведенном у нас тексте хотя бы уже потому, что это одно из первых упоминаний самоедов в западно-европейской литературе, впоследствии здесь столь популярных (ср.: Winkler Heinrich. Die mongoloiden Voelker Europas und die Basken // Ost-Asien. — 1910—1911. — Bd 1. — S. 171—175: Die Samojeden). Вероятно, именно свидетельство Плано-Карпини о походах монголов на самоедов позволило Фишеру, а затем и Кастрену высказать предположение, что первоначально самоеды жили где-то южнее, в Саянских горах или в верховьях Енисея, а затем были вытеснены оттуда. «Я не соглашаюсь, — писал Фишер, — с его (Страленберга) мнением, чтобы они (речь идет о самоедах по р. Кану и Мане) от Ледовитого моря переселились в южные страны, а наипаче думаю, что они древние и первоначальные жители средней части нынешней Сибири». «Самоеды... боясь татар, а наипаче киргизов, которые нападают на них неприятельски, вышли оттуда к Ледовитому морю, а остальные приведены в рабство. Таким образом, заняты, конечно, берега Ледовитого моря, которые иначе для ужасной стужи и совершенного неплодородия может быть вечно остались бы в запустении» (Сибирская история. — СПб., 1774. — С. 74). Теория южного происхождения самоедов получила у нас большое распространение (Фирсов Н. Положение инородцев Северо-Восточной России в Московском государстве. — Казань, 1866. — С. 34; Костров Н. Обзор этнографических сведений о самоедских племенах, обитающих в Сибири // Тр. III Международного съезда ориенталистов в Петербурге. — СПб., 1879. — С. 10; Старцев Г.А. Самоеды (нена): Историко-этнографическое исследование. — Л., 1930. — С. 12-13. Ср.: Алексеев М.П. // Сов. этнография. — 1935. — № 4-5. — С. 158-159). В последнее время гипотеза эта сильно поколеблена (Жилинский А.А. Крайний север Европейской России. — Пг., 1919. — С. 174—176). Что касается монгольских набегов на местожительства самоедов, пароссистов и других северных народов, то Beazley (Op. cit. — P. 285) находит их очень правдоподобными и ссылается при этом на Страленберга, Торфеуса и д'Оссона (Histoire des mongols. — Paris, 1834. — Т. 2. — P. 115—116, 619—629). В «Описании пути к татарам» Плано-Карпини еще раз перечисляет все называемые им в первой части северные народы, притом в той же последовательности: «С севера же, к Комании, непосредственно за Руссией, Мордванами и Билерами прилегают Баскарты, то есть Великая Венгрия, за Баскартами Паросситы и Самогеды, за Самогедами те, кто, как говорят, имеет собачье лицо, на берегах Океана, в пустынях» (Пер. А.И. Малеина. — СПб., 1911. — С. 50).

7. нашли некиих чудовищ]. Лерберг (Исследования, служащие к объяснению древней русской истории. — СПб., 1819) видел в этом рассказе извращенные известия о моржах; d'Avesac (Op. cit. — P. 493) думал, что в них заключено какое-то воспоминание об исчезнувших народах, вытесненных самоедами, но всего вероятнее, что мы имеем здесь отзвук распространенных в средние века легенд о диковинных странах и чудовищных народах. Естественно, что подобные вымыслы охотнее всего локализовались в тех краях, которые всего дальше отстояли от Европы и были меньше всего доступны для путешественника.

Для греков такою страною была Индия, для средневекового европейца — земли далекого Севера. В основе подобных рассказов могли лежать, кроме произвольных этимологических толкований, данные мифологии, этнографические факты или такие известия, ключ к которым был потерян. Так можно объяснить популярные басни о волосатых людях, о людях с собачьими головами или с лицом на груди; последнюю еще немецкий писатель XVII в. Олеарий (см.) пытался объяснить своеобразным костюмом самоедов, сшитым из цельной шкуры и надеваемым поверх головы. Легенды о песиглавцахкинокефалах можно проследить на европейском и азиатском фольклоре с древнейших времен до XVI в. Греческий врач Ктезий (V— IV вв. до н. э.), живший при персидском дворе и собравший там баснословные известия об Индии, говорит: «Рассказывают, что на горах Индии живут люди, имеющие голову пса; одежда их состоит из шкур диких зверей. Они не разговаривают, но лают, как собаки, и таким образом понимают друг друга. Зубы у них меньше, чем у псов, когти, как у собак, но только длиннее и круглее... они, кроме лая, дают знаки, подобно глухонемым, руками и пальцами»; Плиний (I в.) (VII, 2, 2), основываясь на упомянутом выше Магасфене, также рассказывает, что в Индии «во многих горах живут люди с собачьими головами, которые одеваются в звериные шкуры, лают вместо того, чтобы говорить, имеют на ногах когти и питаются зверями и дичью» (Баталии Н. Сказание об Индейском царстве. — Воронеж, 1876. — С. 30—32; Lenz H. Op. cit. — S. 13—14; Mc. Crindle. Op. cit. — P. 83 sq.). Вероятно, зерном этого предания явился рассказ об обезьянах. Финские племена Европы представлялись арабским географам в виде весьма причудливых существ: они «произошли от людей и особых морских животных, и частью имеют маленькие глаза и маленькие рога; они голы, питаются морскими животными и пьют соленую и пресную воду» (Вестберг Ф. К анализу восточных источников // ЖМНП. — 1908. — № 2. — С. 402). Ибн-Саид и пруссов называет «собаколицыми» (Westberg F. Zur Wanderang der Langobarden // Зап. АН. — СПб., 1904. — Сер. 8, т. 6, № 5. — С. 5-10). О кинокефалах как о народах Европы рассказывает Адам Бременский (Weinhold. Die Polargegenden Europas nach Vorstellungen d. deutschen Mittelalters: Sitzungsb. d. Wien. Akademie. — Bd 68, H. 4. — S. 790—791). Уже по греческим преданиям кинокефалы жили и в Азиатской Скифии: так, родосец Симмий в одном из своих стихотворений говорит о гипербореях-песиглавцах, что дало основание одному из немецких ученых (Gladisch Aug. Die Hyperboreer und die alten Chinesen: Eine historische Untersuchuhg. — Ostrowo, 1866. — S. 25—26) отождествить их с монголами, так как «их строение головы, с выдающимися по обеим сторонам скулами» могло дать повод для такой легенды. С описанием Ктезия вполне сходится рассказ латинского трактата «О чудовищах» («De Monstruis et belluis», издан по ркп. X в.), где сказано, что «кинокефалы... родятся в Индии; у них голова пса; всякое слово, которое они выговаривают, перемешивают с лаем; употребляют сырое мясо; похожи они скорее на животных, чем на людей» (Berger de Xivrey. Traditions teratologiques. — Paris, 1836. — P. 67). Нередко кинокефалы изображаются на средневековых картах (например, на Герфордской и Эбсторфской картах, ок. 1290—1300 гг.) и упоминаются у средневековых путешественников: помимо Плано-Карпини о них рассказывает другой путешественник на Восток — Одорик из Парденоне, который помещал этих чудовищ на о-ве Vacumeran или Nychoneran (Никобар?), а также компиляция, известная под именем путешествий Джона Мандевилля. В стихотворной хронике Рудольфа из Эмса говорится (v. 280—286):

da bi sint ander liute, die

ze houpten hundes houbert hant

niht anders sie gekleidet gant

wan mit wilder tiere hiuten, etc.

См.: Doberentz Otto. // Ztschr fur deutsche Philologie. — 1882. — Bd 13. — S. 48. Изображения этих «дивьих народов» помещались даже в витражах средневековых соборов (см.: Rahn Rudolf. Glasgemalde in der Rosette der Kathedrale von Lausanne: Ein Bild der Welt aus dem 13. Jahrh. // Mitteilungen der Antiquarische Gesellschaft in Zuerich. — 1879. — S. 46). Армянский историк Гайтон (Гейтум) также говорит, что около Китая живет народ, напоминающий собак (Dulaurier Ed. Les mongols d'apres les historierrs Armeniens // J. Asiatique. — 1858. — Ser. 5, Fasc. 9. — P. 442). Henri Cordier в интересной статье «Les monstres dans la legende et dans la nature. Nouvelles etudes sur les traditions teratologiques I. Les cynocephales» {Revue des traditions. — 1890. — Vol. 5. — P. 71—89) приводит весьма обширный материал, касающийся распространения этой легенды в Азии и Америке: так, например, Айны чтут собаку, как своего предка; есть китайские легенды о людях-собаках (Dennys N.B. The Folklore of China and its affinities with of the Arian and Semitic Races. — London; Honkong, 1876. — P. 132—133). Рассказ исторического трактата династии Чеу (Kih Tcheou Chou) о находящемся на Западе от Куен-Луна государстве собак находит соответствие в «Анналах пяти династий» (существовавших в Китае в X в.), где мы находим довольно подробное описание их: «Жители страны Key (т.е. собак) имеют тело человека, а голову собаки, длинные волосы, не носят одежд; их язык похож на собачий вой; все их жены имеют человеческий облик; они рожают мальчиков, которые становятся собаками, и девочек, которые становятся женщинами; потом они женятся и выходят замуж. Они живут в пещерах и едят все сырое» (Wylie A. Chinese Literature. — P. 23; Liebrecht F. Zur Volkskunde. — Heilbronn, 1883. — S. 19-23; Nouveau Journ. Asiatique. — Vol. XII. — P. 287-288; Beazley S.R. Op. cit. — P. 280). H. Cordiet (Op. cit. — P. 85—86) приходит к следующим заключениям: «Зародившаяся в Индии, легенда эта была разглашена поэмами средневековья по всей Европе и широко распространилась по всем странам. И тем не менее она основана на действительном факте: антропоморфические чудовища были смешаны с людьми и очень вероятно, что кинокефалы — обезьяны главным образом и дали толчок развитию веры в необыкновенные существа, которые человеческого имели только тело». Рассказ Плано-Карпини не оставляет сомнения в том, что источники его были не книжные, а устные («как нам говорили за верное...»); возможно, что мы имеем здесь отзвук указанных выше китайских легенд. Предания о чудовищных народах были даже недавно записаны этнографами на русско-монгольской границе (см., напр.: Осокин Г.М. На границе Монголии: Очерки и материалы к этнографии юго-западного Забайкалья. — СПб., 1906. — С. 93—94).

Еще в 40-х годах XIX в. в отдаленных и глухих углах Сибири была возможна, как это ни кажется странным, вера в существование подобных чудовищ. П.Е. Маковецкий напечатал отрывки из одного архивного дела о «Березовском чуде», сильно взволновавшем администрацию Березовского уезда. В 1845 г. зверопромышленники, остяк и самоед, в урмане будто бы убили необыкновенное чудовище, у которого, по словам розыскного дела, «...постав человеческий, росту аршин трех, глаза один на лбу, а другой на щеке, шкура недовольно толстой шерсти, потонее соболиной, скулы голые, у рук вместо пальцев кокти...». Пошла переписка, а для розыска убитого мобилизованы были целые отряды, но найти его, конечно, не удалось (Северные архивы // Ежегодник Тобол, губернского музея. — 1897. — Т. 17. — С. 7—13).

Отметим, кстати, что сказания о песиглавцах через посредство знаменитого романа «Александрия» и византийской литературы были широко распространены и в Древней Руси, что засвидетельствовано ее памятниками литературы и искусства (Бялаев Ф.И. Этнографические вымыслы наших предков // Сб. антропологических и этнографических статей о России. — М., 1868. — Кн. 1. — С. 98—100; Он же. Исторические очерки народной словесности и искусства. — 2. — С. 146—149, 203; Ровинский Д. Русские народные картинки. — СПб., 1900. — Т. 2. — С. 267, 674, 643-644; Истрин В.М. Сказание об Индейском царстве // Древности: Тр. Слав. ком. — 1895. — Вып. 1. — С. 13, 46; Сперанский М.Н. Сказание об Индейском царстве // Изв. по русскому языку и словесности. — 1930. — Т. 3, кн. 2. — С. 364—464; Т-oв. Материалы и заметки по украинской народной словесности: Песиголовцы // Киевская старина. — 1883. — № 12).

8. в Команию]. В Половецкую землю. 

(пер. А. И. Малеина)
Текст воспроизведен по изданию: Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей, XIII-XVII вв. Новосибирск. Сибирское отделение Российской академии наук. 2006.

© текст - Малеин А. И. 1911
© сетевая версия - Тhietmar. 2007
© OCR - Abakanovich. 2007
© дизайн - Войтехович А. 2001
© РАН. 2006