СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ГЕЛЬМОЛЬД

СЛАВЯНСКАЯ ХРОНИКА

CHRONICA SLAVORUM

47. Славянский мир в правление импер. Гейнриха II. 1002-1024.

(в 1170 г.).

Предисловие автора.

Достопочтенным владыкам и отцам, настоятелям св. Любекской церкви, посвящает Гелъмольд, недостойный служитель церкви, что в Бозове, как добровольную дань должного повиновения.

Долго думал я, какой бы труд предпринять мне, чтобы отблагодарить матерь свою, св. Любекскую церковь, и почтить приношением за дарованную мне должность; но ничего лучше не мог сделать, как описать в честь ее обращение славянского народа и изобразить, трудами каких государей и каких ревностных проповедников в странах этого народа первоначально была насаждена христианская вера и потом снова восстановлена. К этому труду меня побуждает достойная подражания забота прежних писателей, из коих многие по особенной любви к литературным занятиям, отказывались от всех тревог общественной жизни, чтобы в уединенном созерцании найти путь к мудрости, которую они предпочитали блестящему злату и всем драгоценностям. Они направляли свой пытливый взор даже на неосязаемые дела провидения и старались проникнуть в тайны сокровенные в них, и в этом отношении они предпринимали то, что превышало их силы. Другие же, не заходя так далеко в своих намерениях и целях, держались в пределах достунного им; но и они, не смотря на свою скромность, содействовали к увеличению сокровищницы писаний, заключающей в себе великие тайны. Они начинали даже с истории сотворения мира, рассказывали многое о царях, пророках и об [712] изменчивом ходе войн, и пред лицом всего мира платили постоянно дань похвалы добродетелям и пороки осыпали проклятием. Если бы среди мрака этого мира не блистал луч наук, то все покрылось бы ночью. Потому достойны порицания те беспечные современники, кои, хотя и видели, что многое как прежде, так и теперь, совершается по определению божества, но тем не менее замкнули свои уста и предались скользкой суете мира сего. Я же на страницах этого труда считаю себя обязанным превознести похвалою тех, которые в различное время содействовали просвещению славян или оружием или словом, проливая даже свою кровь; их заслуг нельзя пройти молчанием уже и потому, что, по разрушении Ольденбургской церкви, они, при помощи божией, доведи до такого верха славы знаменитый город Любек, что между всем и замечательнейшими городами славянскими он стал выше других, как по богатству, так и по своей религиозности. Таким образом, опустив все прочее, я, при помощи божией, решился верно описать все, что случилось в наше время, и что я или слышал от старожилов, или сам видел, и, что естественно, описать позднейшие годы тем подробнее, тем большее число событий совершилось в наше время. К этому труду меня побуждала не моя смелость, но убеждение моего достопочтенного наставника, епископа Герольда ¹ прославившего Любекскую церковь и своими назиданиями и своею братиею.

_______________________________

Книга первая.

1. Я думаю, что неизлишне будет при начале этого труда в кратком историческом обзоре сказать о быте и нравах славян, и о том, в каком глубоком заблуждении утопали они, чтобы из этого, судя по качеству болезни, тем легче заключить о силе божественного их вречевания. Славянские народы весьма многочисленны. Они живут по берегам Балтийского моря. Один рукав этого моря разливается от западного океана к Востоку и называется Балтическим, потому что он на подобее balteus, т. е. пояса, тянется длинною полосою чрез Скифские земли до Греции (т. е. Руси). Это море называется также варварским или Скифским оттого, что омывает страны варварских народов. Около него живут многие народы: даны и шведы, называемые у нас норманнами, занимают северный берег и все прилежащие к нему острова, а южный населяют славянские народы, из коих первые от [713] востока руцы (руссы), далее поляне (поляки), с которыми граничат к северу пруссы, к югу богемы и мораги (моравы) или каринты, соседние сорабам. Если же и Венгрию считать за часть славянской земли, как некоторые того хотят на том основании, что она ни нравами, ни языком не отличается от нее, в таком случай область славянского языка так увеличится, что невозможно того и представить. Все эти народы, кроме пруссов — христиане. Давно уже и Русь уверовала. У данов она называется Острогардом, потому что она, находясь на востоке, изобилует всяким добром. Ее называют также Гушгардом, потому что там прежде жили гунны. Главный же город ее Киев (Chue). Но я не мог нигде узнать с точностью, какими проповедниками она обращена в христианскую веру; знаю одно, что в своих обрядах она, кажется, более подражает грекам, чем латинам, так как Русское море (т. е. Черное) служит близким путем сообщения ее с Грециею.

Пруссы еще не просвещены верою, но одарены добрыми природными качествами: так, они весьма сострадательны к терпящим нужду, спешат на встречу погибающим на море и преследуемым пиратами. Золото и серебро они ценят мало, и богаты одними неизвестными у нас мехами, запах которых влил смертоносный яд гордости в наше общество. Сами они считают эти меха не дороже всякой дряни, и тем, я думаю, произносят приговор над нами, которые домогаются куничьих мехов, как величайшего блаженства. Поэтому они и выменивают нам своих драгоценных куниц на простые полотняный одежды, называемые у нас фальдопами (faldones). Вообще много можно было бы сказать похвального о их нравах, если бы только они исповедывали христианскую веру, проповедников которой они жестоко преследуют: у них украсился мученическим венцом знаменитый епископ Богемский Адальберт. Будучи в тесном сношении с нами во всем, они даже и теперь воспрещают нам доступ, в священные дубровы и к источникам, думая, что они оскверняются посещением христиан. В пищу употребляют мясо вьючного скота, из молока и крови которого приготовляют одуревающий напиток. Глаза у них голубые, лицо красноватое, а волоса длинные. Неприступные в своих болотах, они не хотят признавать никаких господ над собою.

Венгры прежде были народом очень сильным и искусным в бою, опасным даже для самой римской империи. Так, после поражения гуннов и данов, венгры свирепствовали в третий раз и опустошили и разорили все пограничные области. Собравши многочисленное войско, они вооруженною рукою овладели всей Баварией или Швабией, кроме того опустошили пограничные Рейнские страны, а Саксонию прошли огнем и мечем до Британского океана. Каких усилий и какой потери стоило укрощение этого народа и подчинение его божескому закону для [714] императоров и христианского воинства, о том многие знают и ясно говорится в истории. Каринты пограничны с баварцами. Они усердны к богослужению, и нет ни одного народа, который был бы более честен и более оказывал почтения священникам. Богемия имеет короля и людей воинственных, наполнена церквами, и народ ее богобоязнен. Она разделяется на два епископства: Прагское и Ольмюцское.

Польша обширная славянская страна граница ее, говорят, прикасается владениям руссов; разделяется же она на восемь епископств. Прежде она имела короля, а теперь управляется герцогами и подвластна императору также, как и Богемия. Как у поляков, так и у богемцев одинаковый образ вооружения и способ ведения войны. Всякий раз, как их вызывают на войну другие народы, они храбро дерутся, но после того делаются жестоки своими убийствами и грабежем: не щадят ни церквей, ни монастырей, ни кладбищ. Впрочем они неиначе соглашаются идти на войну с чужеземными народами, как договорившись предварительно о своем праве на разграбление сокровищ, которые охраняются в святых местах благочестием, как стеною. Вследствие такой жадности часто случается, что они и с лучшими своими друзьями обращаются как с врагом, отчего весьма редко призывают их на помощь во время войны. Этого и достаточно будет сказать о богемцах, поляках и прочих восточных славянах.

В следующих главах, от 2 до 15, автор хроники излагает сначала вкратце географические сведения того времени о западных славянах, а потом рассказывает подробнее историю завоевания их и обращения в христианство, начиная от Карла В., при его преемниках, в течете IX и X столетия, до смерти Оттона III, 1002 г. Но эта часть хроники мало замечательна, как простое сокращение труда Адама Бременского, жившего ближе к описываемому им времени (см. об Адаме Бремен, и его сочинениях ниже в ст. 61).

Начинав с 16 гл., автор приходит к эпохе Гейнриха II, и хотя продолжает, пользоваться Адамом Бременским, но уже дополняя его другими источниками, а потому с этого места хроника нашего автора приобретает относительно большую важность.

Сосредоточение Оттоном IІ всего внимания на Италию, было причиною ослабления господства немцев в славянских землях, по чему по смерти его славяне восстали и вместе отказались от христианства, которое в их представлении было тесно связано с идеею о немецком иге. На этoм-тo восстании славян, в начале XI века, и останавливается несколько долее наш автор.

16. В это время приходил к концу 1001 год, от воплощения Бога слова ², когда император Оттон III, после того, как в третий раз он вошел в Рим победителем, преждевременно умер. Престол его наследовал Гейнрих (II) благочестивый, прославившийся своим правосудием и святостию, тот самый, который основал [715] Бамбергское епископство и заботился великою щедростью о церквах и богослужении. В десятый год его правления умер Саксонский герцог Бенно, муж знаменитый своим правосудием и ревностный защитник церквей. Преемником ему был сын его Бернгард уже не столь счастливый, как отец. С того времени, как он сделался герцогом, распри и возмущения в этой стране никогда не прекращались, потому это он осмелился восстать против императора Гейнриха и возмутил против него всю Саксонию; потом вооружился против самого Христа, и все саксонские церкви, особенно те, которая во время упомянутого восстания не хотели подчиниться ему, привел в страх и смятение. Кроме того, этот же герцог совершенно забыл то доброе расположение к славянам, какое питали к ним его отец и предки: он так жестоко угнетал винулов по своему корыстолюбию, что принудил их принять язычество. Славянами в то время владели маркграф Теодорик и герцог Бернард, один восточною страною, а другой западною; и их неразумием обе страны принуждены были отложиться. Тогда как прежние добрые императоры кротко обращались с грубыми языческими племенами, смягчая их суровые нравы и обращая на путь спасения, Теодорик и Бернард угнетали их до того, что они увидели себя в необходимости свергнуть иго рабства и защищать свою свободу оружием. У винулов в то время были князьями Мистивой и Миццыдраг ³; под их-то руководством и вспыхнуло то восстание. А старое предание говорит, будто бы Мистивой просил руки племянницы Бернгарда и последний обещал ему. Чтобы заслужить обещанное, Мистивой с тысячью всадников сопровождал Бернгарда в Италию, где герцог и почти все его войско погибло. По возвращении из похода Мистивой стал просить обещанной ему невесте; но маркграф Теодорик помешал этому делу и объявил, что кровная родственница герцога не может быть выдана за собаку! Выслушав это, Мистивой с негодованием удалился. Герцог впрочем изменил свое мнение и вслед за Мистивоем отправил послов объявить ему, чтобы он взял обещанную невесту; но Мистивой, говорят, дал ему следующий ответ: «Так как благородной родственнице великого герцога следует вступать в супружество с знаменитым мужем; то нельзя отдать ее за собаку. Нас довольно отблагодарили за оказанные услуги тем, что отнесли к собакам, а не к людям. Но когда собака сделается сильною, то она больно укусит». Затем он возвратился к славянам и прежде всего зашел в город Ретру, находящийся в области лутичей. Там пред собранием славян, живших на востоке, он объявил о нанесенном ему оскорблении и сказал, что на языке саксонцев, славяне называются собаками. Славяне ему отвечали: «Ты и стоишь [716] того за то, что покинул своих соотечественников и служил саксонцам, народу вероломному и корыстному. Поклянись же теперь перед нами, что ты бросишь их, и мы будем с тобою». Мистивой поклялся.

Когда герцог Бернгард, пользуясь случаем, поднял орудие против императора, славяне сочли такое время благоприятным для себя, собрали войско и опустошили всю Нордалбингию огнем и мечем; за тем прошли по всей славянской земле, сожгли все храмы и разрушили их до основания, а священников и других церковнослужителей умертвили, подвергнув их разным мучением, и по сю сторону Эльбы не оставили даже следов христианства.

В Гамменбурге (н. Гамбург), тогда и после того, было взято много духовных и мирян в плен, а еще более истреблено, по ненависти к христианству. Славянские старожилы, которые помнят все совершенное в ту пору варварами, рассказывают, что в городе Ольденбурге, населенном многими христианами, по избиении прочих, как скотов, шестьдесят священников были пощажены для большего над ними посмеяния; старшего между ними звали Оддаром. Ему, как и другим, крестообразно разрезали на голове кожу, и оголили череп. Потом исповедников господних с завязанными на спину руками, волочили по всем славянским городам, пока они не умерли. Таким образом, доставив собою и ангелам и людям зрелище, достойное удивления, они на дороге испустили свой победоносный дух. Подобных примеров рассказывают много по всем странам славян и нордалбингов, которые ныне, так как они не записаны, считаются баснями. Да, таковых мучеников в славянской земле было много и после, так что едва ли можно записать их в одну книгу. Таким образом все славяне, жившие между Эльбой и Одером, и исповедывавшие христианство более 70 лет а именно, во все время Оттонов, отреклись от тела Христова и церкви, с которой прежде были соединены. О как непостижимо правосудие божие в отношении людей! «Господь кого хочет милует, и кого хочет ожесточает». Удивляясь его всемогуществу, мы видим, что иногда те, которые уже уверовали, снова впадают в язычество, а те, которые оставались последними, обращаются ко Христу ⁴. И так Господь, праведный судия, силен и долготерпелив. Как некогда он истребил, для испытания Израиля, на его глазах семь ханаанских племен и оставил одних только чужеземцев, так и ныне ему угодно было ожесточить небольшую часть язычников, чтобы наказать нас за наше неверие. Это случилось в последние годы правления престарелого архиепископа Либенция (Гамбургского) и при герцоге [717] Бернгарде, сыне Бенно, жестоко угнетавшем славян. Славянский же маркграф Теодорик, такой же корыстолюбивый и жестокий, как выше упомянутый герцог, был лишен звания и всего наследства, сделался прихожанином в Магдебурге и кончил жизнь несчастною смертию, чего и был достоин. Славянский князь Мистивой раскаялся наконец и обратился в конце своей жизни к Господу; но за то, что он не хотел отречься от христианства его изгнали из отечества; он убежал к бардам, и там дожил до глубокой старости, оставаясь верным христианином.

В 17 главе, автор делает отступление по поводу перемены в лицах епископов Бременских или Гамбургских, и сокращает Адама Бременского. Но восстановление ими Ольденбургского епископства, только что разоренного славянами, назначением туда главою церкви славянских земель Бенно, доставляет автору повод снова обратиться к истории отношений немцев к славянам в правление того же Гейнриха II.

18. Бенно, человек весьма благочестивый, начал с величайшим рвением восстановлять Ольденбургское епископство, и исследовать, какие владения и доходы предоставлены были в его пользу, на основании грамот великого императора Оттона. Так как после уничтожения Ольденбургской епархии, прежния постановления о приношениях князей в пользу церкви были забыты и все доходы отошли в пользу славян: то епископ лично жаловался герцогу Бернгарду, что вагиры, ободриты и другие славяне отказались платить должную ему дань. Вследствие того были призваны к объяснению по этому вопросу князья винулов: когда их спросили, почему они отказались платить епископу десятину с полей, то они начали жаловаться на тяжесть податей вообще, и объявили, что они лучше оставят землю, чем обременят себя большими налогами. Герцог видя, что нельзя восстановит церковного права в той силе, в какой оно было при Оттоне В., успел по крайней мере (и то с величайшим трудом) склонить славян на одно, чтобы по всей стране ободритов с каждого дома богатого и бедного уплачивалось по два пфеннинга, как должное епископу. Кроме того всем известные дворы в Возове и Неценне и другия владения в земле вагиров постановлено было возвратить епископу, с тем чтобы снова их отстроить. Что же касается до поместьев, лежащих в отдаленных странах славянской земли, и которые относились, по древним сказаниям, к Ольденбургскому епископству, напр. Деришевы, Морицы, Кучины со своими угодьями: то епископ Бенно, как ни старался, никак не мог возвратить их от герцога. А когда благочестивому императору Гейнриху вздумалось сделать всеобщий сейм в Вербенах, что на Эльбе, с целью разведать о расположении славян, все князья винулов явились туда и в присутствии императора объявили, что они намерены ему повиноваться и жить мирно. При этом случае [718] Ольденбургские епископ представили императору свою старую жалобу о имениях своей церкви; когда славянских князей спросили о таких владениях, принадлежавших прежде той епархии, они пригнали, что упомянутые города с их предместьями действительно должны принадлежать церкви и епископу. После этого все ободриты, кучины, полабы, вагиры и другие славянские народы, жившие в пределах Ольденбургской церкви, обещали вносить всю дань, какую Оттон В. постановить вместо десятины, как церковный доход. Впрочем это обещание было притворное, потому что едва только император распустил собрание и занялся другими делами, славяне перестали и думать об исполнении обещанного. Между тем столько же храбрый, сколько, и своекорыстный Саксонский герцог начал обременять славян такими налогами, что они должны были и совсем забыть о жертвах Богу и о приношениях в пользу духовенства. Тогда исповедник Христов Бенно, видя что светские князья ему не только не помогают, но даже всеми мерами препятствуют, утомленный тщетными усилиями и не имея нигде спокойного места, отправился к Беренварду, епископу Гильдесгеймскому, рассказал ему о своем печальном положении и искал утешение в своем горе. Как муж благодетельный, тога пастырь принял радушно Бенно, предложил ему утомленному все дружеские услуга, и из доходов своей церкви дал часть на содержание, пока не окажется ему возможность вступить снова в свою должность, возвратится и найти безопасное убежище, где бы он мог оставаться спокойно. В то время вышеупомянутый епископ Беренвард в наследственных своих владениях построил с значительными издержками большой храм в честь св. архангела Михаила, ипри нем основал обширную обитель иноков для служения Богу. По окончании постройки храма, на обряд его освящения собралось несметное множество народа; когда епископ Бенно освящал левый придел храма, то был так стеснен и сдавлен толпою, что спустя немного дней, так как болезнь его все увеличивалась, кончил свою жизнь (13 авг. 1023). Его с честию погребли в том же храме, в его северной капелле. Ему наследовал Мейнгер, рукоположенный Либенцием II ⁵, а Мейнгеру — Абелин, поставленный архиепископом Алебрандом ⁶.

В последних главах первой книги, от19 до 94, автор обнимает пространство времени от смерти Гейнриха II и вместе Бенно, епископа Ольденбургского, в 1024 г. до смерти первого Любекского епископа Герольда и назначении ему преемника, 1 февр. 1164 года. Но все XI столетие до смерти Гейнриха IV, в 1106 г. автор описывает коротко, вмещая все это пространство времени в 15 главах (от 19 до 88); хроника приобретает свое настоящее значение только с ХII столетия, т. е.с 84 главы [719] и до 94: автор пишет эту часть или, как свидетель и действующее лицо, по собственному наблюдению, или по показаниям очевидцев.

Вторая книга, состоящая вся из 14 глав, должна была служить продолжением начатого труда, но она останавливается на 1172 г. и посвящена большею частью событиям епархии Рацебурга и Шверина и деятельности Гейнриха-Льва Вельфа.

Священник Гельмольд.

Chronicon Slavorum, I, 1; 16-18.

Гельмольд, священник в Бозове (Helmoldus, presbyter Bosoviensis, † 1175) жил и писал во второй половине ХII века, самой важной эпохи в истории севера Европы, когда было основано Любекское епископство, послужившее центром великого Ганзейского союза, и такой замечательный момент нашел для себя не менее замечательного историка. Гельмольд умел соединять достоверность с необыкновенною привлекательностью и оживленностью изложения, и сверх того писал на превосходном латинском языке. Жизнь его нам мало известна. Из того, что его друг и наставник епископ Герольд был капелланом Гейнриха Льва и преподавателем наук в Брауншвейгской школе, заключаюсь, что и Гельмольд был родом из того же города. Когда Герольд сделался епископом Любекским, он отдал Гельмольду приход в Бозове на Пленском озере в земле вагиров (н. южная Голштиния). Издания : Leibnitz, Script, rer. Brunsw. II, 537-751. — Перевод: Немецк. Laurent (Berl. 1852), в Geschichtsschr. d. d. Vorzeit. Lief. 19. — Критика: Lappenberg, Ueber Helmold und Arnold, помещ. в Pertz’Archir, VI, 564-684 стр.

Комментарии

1. Герольд был первым Любекским епископом и умер 1168 г., вскоре после перенесения престола из Ольденбурга в Любек.

2. Оттон III умер собственно 24 янв. 1002 Г.

3. Т. е. Местивой и Мечислав.

4. Автор обратился к богословским причинам, объясняющим восстание славян, как бы забыв настоящую причину, которую он указал сам же, говоря выше о притеснении славян немцам.

5. Либенций был епископом Гамбургским от 1029 до 1082 г.

6. Алебранд наследовал предъидущему и правил от 1085 до 1049.