-

ПРОТОКУЛ

Стародубского Магистрата до записованя справ, или дел поточных, т. е. текущих, на рок 1690.

Первоначально помещен в Черниг. Губерн. Ведомостях, 1852 г.

Жизнь народа, как многостороннее целое, требует объемлющего, всестороннего воззрения, для полного своего понимания. С другой стороны, как жизнь одного, цельного организма, она чувствуется в каждой своей точки и отражается в каждой своей грани. И песни и пословицы, и поверья и обряды, и пляски и игры, все носит на себе печать народа, его духа, места и времени. Дело только в большей или меньшей ясности и непосредственности того образа, который составляет себе наблюдатель о народе по этим явлениям его жизни. Что до нас, мы думаем, что изо всех сторон, в которых жизнь народа проявляется, сторона юридическая есть самая живая, полная, непосредственная и ясная, и что знакомство с юридическими памятниками, в обширном их знании, составляет средство самое верное к познанию народа. Поэтому, мы не можем не приветствовать таких изданий, как напр. Протокул, не смотря на его кажущуюся, по заглавию, незначительность. Для убеждения в том своих читателей, достаточно указать на некоторые статьи этого Протокола.

Не станем говорить о значении магистрата, в означенное время, в Стародубе и вообще в Малороссии. Скажем только о составе. Тут заседал, во имя Их Царского Пресветлого Величества, полковник Стародубовскаго полка Михаил Маклашевский, Войсковой товарищ Лаврентый Боразна, и войт Спиридон Яковлевич Ширай; иногда Самойло Иванович, судья, и Миколай Чарнолузский, иногда Стародубовского полка; сверх того, постоянно присутствовали здесь два рочные, годовые бургомистра: Борис Карпович, который был в то же время и субделегатом Стародубовскаго войтовства, и Стефан Тимофеевич; да райцы, или ратманы, лавники, или заседатели, и вси заселии в майстрате. Перед ними-то происходили словесные объявления, явки, жалобы [94] и споры, которые, выслушав и порешив, плены или уряд приказывали записывать, про память, в книги, веденные очень исправно, как это видно из рассматриваемого Протокола, изо дня в день, из месяца в месяц, ежегодно. Вот некоторые из дел, бывших в рассмотрении у Стародубского магистрата, 1690 года.

Янв. 1. На магистрата стал очевисте, лично, Дмитро Янченко, житель борзенскии, явне, доброволне, при добром смысле, и объявил, что он, быв 1689 г. в Стародубе, по торговым делам, останавливался у мещанина Черняченка. В то время напала на него какая-то особая хороба, болезнь, вследствие которой он, покинувши коня и сани у хозяина дома, побежал на разные непроходимые места; но, когда Бог избавил его от недуга, он воротился в Стародуб, и тут у прежнего своего хозяина Черняченка нашел все свое убожетво целым и невредимым. За это он благодарил хозяина, и теперь объявляет о том уряду: что уряд чуючи россказал, про память, записати, и есть записано.

Того же янв. 1, в магистрате ставши, очевисте, Тимошко Матвеев, из Озаровки, жаловался на Чорнобая, который, во время его сватьбы, обвязывал его неизвестно для чего, какою-то портнинкою, ниткою, и будто бы с того часа он Тимошко не имеет вот уже два года, никакого сполкованя с своею женою. Между тем, Чорнобай, снявши с него портпинку, тогда же забросил ее, а теперь говорит, что он не может без нее помочь горю.— Про память и это записано.

Январ. 2. Андрей Азарович сам добровольно признался, что он должен папу Яну Котляру десять коп и две осьмачки жита, и не имея чем заплатить долг свой, предоставляет во владение кредитору новый дом свой в Новом селе, в определенной смежности состояний, сроком до Филипова заговенья. А буде он того дома к означенному сроку не выкупит, кредитор делается хозяином дома полным. Што, про память, уряд казал записати.

Янв. 15. Ставши очевисте пан Есиф Мартинович, райца стародубовский, и Петр Радкевич, житель Стародуба, чинили в магистрате отповеданье: бывши на одном званом пиру, на учте, у Стефана бурмистра, райца и жена его подверглись оскорблению словами от Петра и жены его, за что и были вознаграждены известною угодою, с уговором: ежели впоследствии, где бы-то ни случилось, на учте или гулянье, Петр и жена его вновь нанесут какое оскорбление райцу или малжонке его, то виновные подлежат штрафу, в обеспечение чего положено в войсковую шкатулку 200 золотых. Што, про память, в книги записано. [95]

Янв. 16. Карп Бабашко, Стародубекий житель, рассердившись на Козьму Степановича, тамошнего мещанина, бил его и уличал в краже какого-то лесу, чего впрочем не доказал, и, по праву посполитому, в том просил у обиженного прощения, с принятием на себя обязательства — подвергнуться штрафу во 100 золотых, если впредь позволит себе повторить клевету. — 100 золотых внесено в войсковую шкатулку, а условие занесено в книгу магистрата.

Февр. 1. Мартин Жученко объявил, что проживавшая у него челядка Оксюта, не дослуживши года, отошла к матери, оставивши у него отпеведанта свои пожитки. Впоследствии, челядка требовала своих вещей, а Жученко, не заходечи в большое право, возвратил ей все ее вещи в мешках, которые также ей принадлежали. Челядка, отнесши вещи к матери, возвратилась на двор Жученка и побросала тут мешки свои. Предполагая, что это сделано не даром, не спроста, Жученко принес мешки в магистрату и просил все это записать, що и одержал.

Того же Февр. 1. Карп Васильевич, погарский мещанин, по ремеслу портной, доказывал в магистрате, что прежде бывший ученик его, теперь обыватель Стародуба, Василий Плоскуненко украл у него несколько сот злотых. Отправленные, для исследования дела, или на ииквизицию, Ширай и Гарабурда не нашли, чтобы Плоскуненко мог быть заподозрен в деле, и уряд положил, по праву посполитому, дать обвиняемому очистительную присягу. Но когда обе стороны стали на месте, где присяга производилась, то, опасаясь какого-нибудь легкомыслия при таком великом деле, суд предложил сторопам — помириться, и они помирились на условии, впредь этого дела не затевать на прежнем основании, а когда явятся другие более доказательные улики, Карп может ими воспользоваться и искать своего права. Што до книг меских записано.

Февр. 6. Данило Микитин, житель Дохнова, жаловался на Семена Школчина и Ониска Хоченко, стародубских обывателей, в том, что они, подпоивши родную их тетку, купили у нее пожню За безценок, а именно за два талера. Уряд, находя, что тетка ведет жизнь легкомысленную — выходила за двух мужей, тратила имущество племянников, приказал, чтобы она не имела права впредь отчуждать что-нибудь из своего имущества.

Февр. 11. Зачона, пригласивши к себе на виннищу, на винокурню, Гришку Шелюту, наступал, без всякой причины, на учтивое своего гостя, и оскорблял честь его. Уряд, выслушавши [96] жалобу Шелюты, постановил, что если впредь Зачона позволить себе оскорбить Шелюту, то истец будет иметь право и открытый форум требовать с виновного уплату убытков и бесчестья.

Февр. 15. Яков Силенко, из Соловы, и Татьяна Савина, из хутора Привалового, чинили отповеданье, что в прошлый Филипов пост много покрадено было меду с их бортей, в Спасчине. Теперь Конон Привал объявляет, что эту кражу у жалуючих производили — сын его, сознаваючаго, Ничипор, и зять Евдоким; он на то их не научал, да и закрывать не хочет. О чем ку расправе есть в книги записано.

Апр. 20. Ставши персонально, пан Ермолай Остапович, райца стародубский, жалостно отповедался и солените протестовал против Евсея Лойка, стародубского мещанина, в том, что когда он, протестант, т. е. протестующий, прогуливался накануне по одной площади, вместе с другими добрыми людьми, то Евсей, подпивши, и без всякой причины, напал на него, протестанта, и поносил его оскорбительными словами, аж до самаго учтиваго прирекаючи, и то из уст своих вымолвил: ты прежде будешь в... циловати, нежели сможешь с зацчими мещанами конверсовати. Протестант просил ту его протестацию до книг записать, что и одержал.

Мая 12. Иван Быховец, Потап Иванович, сын его, и Михаил Антонович, зять их, ремеслом сапожник, из Кричова, дали ведати уряду, что до сих пор шла у них размолвка, по причине слуха, что зять Михаил держит другую жену в Кричове. Оказалось однакож, что слух распущен из жарты, для шутки, челядином Михаила Ларком, признавшимся в том перед магистратом. Вследствие чего стороны примиряются и обеспечивают свою мировую внесением в войсковую шкатулку 100 злотых.

Но довольно для знакомства с содержанием Протокула. Каждая его статья читается не без интереса; поговорим об общем впечатлении, которое они производят во внимательном читателе. Оставляя без рассмотрения специальный юридический вопрос о том, как производились и решались дела в Стародубском магистрате, в конце ХVII в., мы обратим свое внимание на самое свойство дел, подлежавших его решению, на ту жизнь города, которая отразилась в Протокуле Стародубского Магистрата. Тут все любопытно в высокой степени, и эта обидчивость стародубских мещан, вызвавшая столько дел о наступании на самое учтивое, как бы во свидетельство о порядочном развитии их личности; и эта казуистическая осторожность, которая заставляла оповедать или протествовать в магистрате по всякому случаю, [97] могшему впоследствии соделаться судебным делом, — осторожность, которая доказываете порядочную степень юридического быта; и это собственное признание в долгах и в проступках, которое так часто встречается в делах Протокола, и так ясно изображает нам моральное состояние обывателей и делопроизводителей; и это похвальное желание, по возможности, решать дела мировыми сделками, которых мы находим довольно в Протоколе; и эта достойная осторожность в допущении обвиняемого к юраменту, не смотря на право посполитое. Суд о порче так же замечателен, как и публичная благодарность, заносимая в акты, за сбережение хозяином имущества постояльца. На основании всего этого, мы думаем, что все, читавшие Протокол Магистрата Стародубского за 1690 год, сойдутся с нами в желании, чтобы издание Протоколов Старод. Магистрата было продолжено, и чтобы это издание вызвало подражание и в других местах нашего отечества.

Благодарность редакции Черниговских Ведомостей.

В. Лешков.

Декаб. 22 1852.

Текст воспроизведен по изданию: Протокул стародубского магистрата до записованя справ, или дел поточных, т. е. текущих, на рок 1690. // Москвитянин, № 2. 1853