Зеньковский полковник Василий Шиман и его потомство.

Зеньковский полк был образован в 1661 или 1662 году, при чем в состав его вошли некоторые сотни Полтавского и Миргородского полков, а также числившееся до тех пор ранговым гетманским имением Гадяцкое староство, заключавшее в себе г. Гадяч с округом. Неизвестно, почему центром новаго полка был сделан первоначально Зеньков, а не Гадяч, куда при Многогрешном и было перемещено полковничество с переименованием и [39] самого, полка Гадяцким, а не Зеньковским. Единственный известный из полковников зеньковских был Василий Симонович Шиман, упоминаемый на этом уряде с июня 1662 года по 1665 год. Это был простой, неграмотный человек, но, тем не менее, игравший кое-какую роль в событиях «Руины»... Сперва Шиман держался Сомка, но после его казни явился ревностным слугою Брюховецкаго, по поручению котораго ездил вместе с Степаном Шубою в начале 1665 года в Москву с челобитной и грамотою (А. Ю. и 3. Р., V, 115, 236). Факт, что Брюховецкий оставил его на прежнем полковничьем уряде, а не сместил, как это случилось со многими полковниками в то время, указывает на то, что Шиман был довольно ловким человеком.

«Се аз Василей Шиман, полковъник верного войска его цар(ского) прес(ветлого) вел(ичества) Запорозкого Зенковский, явъно чиню сим моим доброволним писмом при стар(шине) город(овой) грунъской, меновите: при Стефану Безжоном — сотнику Груне Черкаской, Семен(у) Пол..., — атаман(у) гор(одовому) грунских. Иван(у) Костенку и при мелникох Скелских... и инших людей добрих и вери годних притом було немало, иж я вишписанний полковъник даю сей мой запис з доброй воле в обитель Святого Спаса, рекомий манастир Скелский, иж млинок на сазе, в том лузе стоячой, Ворскляной, идучей от Лутице (?), збудованый коштом моим, которий то млинок отдаю на святую обител вечними часы»... При этом была, однако, сделана следующая оговорка: «Упоминаю при людех зацных вишписанных, абы оние черноризце, мешкаючи в обители святого Спаса, контентовались тоею сагою, узявъши... границе, аж до устя, не чинячи прешкоди жадной меской гребле и не псуючи берегов, которие... (берега?) меское посполство все гатит и остерегает меской гребле, аби не било и тих млиновых перешкод, идучих на скарб войсковий» — Сам Шиман был неграмотен, а потому этот «запис» [40] был выдан при его печати и с подписом руки писарской». «Деялося» все это «у Черкаской Груне, априля 2, 1665 року. Устне упрошоний пан Григорей Василевич о подпис руки своей, що и подписав (С подлинника)».

Упоминаемый в конце документа Григорий Васильевич — не кто иной, как один из сыновей Василия Шимана, подписавшийся за отца и на статьях Брюховецкого (Московских). Последующих упоминаний о Шимане нам не встретилось, но в октябре 1665 года, когда Брюховецкий был в Москве, Шиман еще был зеньковским полковником.

По смерти Василия Шимана, вдова его вышла замуж за какого-то Забузкого, который впоследствии был монахом Скельскаго монастыря. Кроме сына Григория, у нея был еще другой сын — Иван Шиманович, бывший священником в Груни, и дочь, вышедшая замуж за какого-то Паска Гавриленка. О потомстве Григория Шиманенка нам ничего неизвестно, но от брата его Ивана остались дети, по крайней мере — был сын Иван. О двух последних лицах мы узнаем из документа 1690 года. 22 октября этого года пред уряд Груни Черкаской, в состав которого входили: сотник Филипп Иванович, атаман — Григорий Донец, Яхно Уманец — войт, Остап Рибалка — бурмистр, при них же был «честный отец Назарий Яновский, презвитер свято-воскресенский грунский ринъковий, и иних особ зацних не мало», — явилась «Мелашка» попадя, жона отца Ивана Шимановича, сполне з Иваном Ивановичем, сином своим», и «протестовали свою речь в тую цели (?) мовячи: «Панове уряд и все при нем будучие особи честние! Чиним явне, ясне и доброволне оповед сим нашим писмом... иж з доброй воле нашой, не откого не примушоние, обще зо всеми приятелми нашими слушне порадившися, на подпору господарства нашого, продалисмо млин свой власний, некому не в чом не заведений и не пенний, стоячий на реце Ворскле под монастирем Скелским, з хатою, стоячою там же, нижей млинов; которого млина славной памяти небожчик Василий Шиман, свекор мой, а дедусь Ивана, сина моего, мел собе в посессию за певную сумму от Якова Котляренъка, древними часи; от которого Якова на тот млин писмо [41] данъное и тепер остает у Паска Гавриленка (Вероятно, жена его имела тоже млины на Ворскле. Михаил Богуцкий (бывший к 1692 г. сотником Грунским, продавая в 1714 г. Скельскому монастырю млин, «стоячий на Ворскле на гребле Скельской в трех колах (два мучних камени, а третое — ступное»), и две при нем хаты с двором, садом и двумя лесами за 1700 золотых, — говорит, что млин этот был куплен им от «Шимановни»), зятя Шиманова, тилько ж без всех тих належитостей, як в том писме виражено к млину, от нас одейшлих; але власний виреченний млин з хатою продали, не менуючи болш нечого к нему, в Бозе превелебному его милости иеромонаху отцу Вениямину, игумену святия обители Всемилостивого Спаса Скелскому, з братиею, за певную сумму готових грошей доброй монети лечбы полской за золотих восем сот. А одебравши виреченную сумму, ми, вишъменование, своими руками от превелебного отца игумена и при нем будучого брата монаха Аврамия Забузкого, бившаго второго мужа свекрухи моей Шиманихи, за млин, на нас спадаючий, от которого юж отдаляем самих себе и потомков наших и приятелей, близких и далеких, вечними часи. — Тут же докладаем; хтоби мев в том млине, нами проданом, превелебному отцу игумену и братии якие прикрости и втиски чинити з приятелей наших и от кого колвев, где би мев отец игумен з братиею за тот млин, копою или осмаком прилоложитися, — в том совито нагорожати повинни. — К сему запису я Иван Иванович Шиман, вместо матки своей, по еи веленю руку приложив». Кроме того, здесь же росписались и все члены мескаго уряда, в том числе и городовой писярь Стефан Стеблина, а также и Петр Кириловнч, иерей святовасилевский грун(ский") (С подлинника).

Продажа этого млина, сделанная по словам попадьи «Мелашки» ради «подпоры господарства», тем не менее в конец, вероятно, разорила потомков полковника Шимана. Впрочем, начало обеднения его семьи положил, вероятно, еще сын его Иван, который не мог добраться до какого-либо уряда в войске, а надел священническую рясу... Сын последняго и внук полковника, Иван Иванович Шиман, был тоже священником в Груни; священствовали здесь же его потомки, называвшиеся уже Шимановскими (довольно [42] многочисленные) и в конце XVIII века, причем некоторые члены этого рода были войсковыми канцеляристами и сотенными атаманами. В доказательство того, что предок их был зеньковским полковником, Шимановские представили в дворянскую комиссию свидетельство, выданное в 1782 году из духовного правления Грунского наместничества сотенному атаману Якову Шимановскому, в котором между прочим удостоверялся и такой факт, что при выходе в Грунскую Николаевскую церковь, «на входных в оную одверках написано так: «Року 1663, месяца маия 9 дня, раб Божий Василий Шиман, полковник войска его царского Величества Запорожского Зеньковский, создал дом сей святый своим коштом и накладом в честь славному Богу и святителю Христову Николаю за отпущение грехов своих». Интересно было бы знать, сохранились ли и доныне в Грунской Николаевской церкви эти «одверки» с означенною надписью?

В. Модзалевский.

Текст воспроизведен по изданию: Зеньковский полковник Василий Шиман и его потомство // Киевская старина, № 7-8. 1905

© текст - Модзалевский В. 1905
© сетевая версия - Тhietmar. 2009
© OCR - Чечель В. Д. 2009
© Киевская старина. 1905