ЭПОХИ
Богдана Хмельницкого
1656 и 1657 гг.,извлеченные из Главного Московского Архива Министерства Иностранных Дел.
(Сообщил И. М. Каманин). (Хотя предлагаемые документы не вносят ничего существенно нового в историю знаменитой эпохи, но освещают ее некоторыми подробностями (см. напр. № I, Ш, IV, V, VI. IX и нек. друг.). К сожалению, документы, наиболее интересные, не сохранились в целости; части их, и именно такие, в которых можно предположить серьезную историческую важность, не были найдены)I.
1656 г., января 26.Инструкция польским коммиссарам, отправленным к войску Запорожскому.
Instructia od naiasnieyszego Krola Iego Mci Pana, Pana naszego milosciwego, у stanow caley Rzeczy-pospolitey, przez iasnie wielmoznych, wielmoznych Ich MM. PP. Deputatow, z Senatu у z Poslow ziemskich na seymie obranych Ich MM. PP. Commissarzom, w plenipotencyi wyrazonym, to iest iasnie wielmoznym: Iego Mci. [26]
Panu Stanislawowi na Brzeziu Lauckoronskiemu, woiewodzie ziem Ruskich, Hetmanowi Polnemu Koronnemu, Skalskiemu, Dimirskiemu, Ratenskiemu staroscie; Iego Mci Panu Krzystofowi z Lohoyska Tyszkiewicowi, Woiewodzie у Generalowi Czerniechowskiemu, Zytomirskiemu staroscie; urodzonym: Iego Mci Panu Ianowi Franciszkowi Lubowickiemu, Stolnikowi Ciechanowskiemu, secret. I. К. М.; I. M.
Panu (В оригинале пробел для имени Зацвилиховскаго: Mikolajowi) ...... Zacwilichowskiemu, Woyskiemu Winnickiemu, na ten czas naznaczonym, poniewasz insi napredce obwiesczeni bydz nie mogli, dana w Lancucie, dnia dwudziestego szostego miesiaca stycznia, roku Panskiego tysiacznego szescsetnego piecdziesiatego szostego.
Lubo na przeszlym Seymie, ex consensu omnium ordinum, postanowione sa Puncta Instructyi przez ich mm. pp. commissarzow, na to deputowanych; isz iednak te tractaty nie przyszly do effectu, — dla tego, wedle czasu teraznieyszego, Instructia sie daie, z tamtey instructyey pierwszey pro tempore accommodowana z woli Krola Iego M. у zdania senatu. Naprzod, sub vinculo juramenti senatorii, et commissorialis, zaden z ich mosci pp. commissarzow seorsiue tractowac nie bendzie, ale spolnie z soba tractowac benda nomine Krola iego mci у Rzeczy-pospolitey inseparabiliter. Poniewasz Krol Iego Mosc na te tractaty zezwolil, у do approbocyi ich, gdy da Pan Bog stana, omnes ordines concurrent, tractatow z samemi kozakami, nie z Moskwa; у to omnino vitandum, bo scopus tractatow z kozakami iest avulsio ich od Moskwy у powadzenie z panstwem Moskiewskim, ad meliorem ich coniunctionem z Tatarami.
Za przystampieniem do tractatow, pokazac im to z constytucyi seymu przeszlego, iescze przed woyna szwedzka, ze Krol Iego M. у Rz-pta chciala gruntownego uspokoienia у ze bona fide te zgode nie tylko zawrzec, ale у wiecznie trzymac tak Krol Iego M., iako у Rzecz-pta chce. Essentialia tey instructyey te sa: Aby ich pierwey poczestowac, czegoby czcieli po Krolu Iego Mci у Rzeczy-pospolitey dla lacnieyszego z niemi tractowania. Dopiero s tego [27] miare brac, quibus modis, mediis atque conditionibus zawierac ten pokoy.
Primo: Amnistiam, to iest zapomnienie wieczne, wszytkich rzeczy przeszlych na obie stronie warowac, quam firnissime, Boskiemu dopusczeniu у karaniu grzechami naszemi zarobionemu, wszytko przyczytac, z tem dokladem, aby, z oboiey strony, ieden nad drugim nie mscil sie, iakimkolwiek sposobem. Takze у panowie nad swoiemi poddanemi, aby zemsty nie szukali у nie czynili zadnem sposobem у praetextem, aby to wszytko w milczeniu у w zapomnieniu zostawalo.
Secundo: Religia grecka w tych kraiach, w Koronie, у w Wielkim Xienstwie Lithewskim, w ktorych у iako zdawna bela, w tych у takowem sposobem aby у teraz zostawala, pozwola, ich mm. pp. commissarze, praevia omni cautione Religii katholickiey.
Iesli nie bendzie moglo bydz inaczey, dadza consens swoy, imieniem Rzeptey, na restitucya, dobr, w Koronie у wielkim xienstwe Lithewskim bendacych, Cerkwi, Monasterow у Humiennii, Arcliimandryi, Wladyctw у Metropolii, z dawna, przed nastampieniem unii, у swiezo samey religii greckiey nadanych у fundowanych, nie znoszac unii у nic о tem nie tractuiac. Starac sie iednak, aby sie moglo w tych tu kraiach poblisszych со utargowac.
Religia katholicka aby ad suum statum redeat w tamtych kraiach, in quo przed woyna zostawala, pilne sie starac.
In quantum by iednak woysko Zaporowskie zakonnikon niektorych, albo wszytkich w woiewodztwie Kiiowskim, pud unia miec nie chcialo; tedy, tentatis omnibus modis et mediis persuadendi, aby tego zaniechali; in quantum by sie w tem uiac ulla ratione nie dali, propter bonum pacis у na to zezwolic, cum ea cautione, aby dobra, takowym zakonnikom nadane у fundowane, nie do osob religiey.....
Wladyslaw Wolowicz,
Alexander Czetner,
Kasztelan Smolenski.—
Kasztelan Halicki.— [28]
Надпись на конверте: Instrukcia Commissarzom do Woyska Zaporowskiego. A-o 1656.
Главный Москов. Архив M. И. Д. Связка с отдельными документами, извлеченными частью из Литов. метрики за 1656 г.
II.
1656 г., января 39.
Универсал гетмана Богдана Хмельницкого о назначении Ивана Нечая полковником Белорусским.
Богдан Хмелницкий, гетман с воиском его царского величества Запорозским.
Озваймуем тым писанем нашим каждому, кому бы тилко того потреба было ведати: паном полковником, сотником, есавулом, атаманом и всему товариству войска его царскаго величества Запорозскаго, старшине и черни, а особливое сотником и козаком, на Белой Руси знайдуючимсе, и ратним также его царского величества вшелякое кондицие людем, — иж ведячи ми пана Ивана Нечая нам и всему войску нашему его царского величества Запорозкому жичливого и в дилех рыцерских взятого от боку нашого, зсилаем на полковнитство в Белую Русь до Могилева, Чаусов, Новобыхова и Гомля, и инших мест, и мястечек, и сел, тамсе знайдуючих, абы там, зостаючи на пограничу, постерегал, якобы той полк вцали был захований для далшее послуге его царскому величеству, также нам и всему войску его царского величества Запорозскому напротивко розных неприятелей и кторый без перешкоды вшелякое тим полком снасть споряжати и от неприятелей пилно се стеречи, якобы с похвалою войска его царского величества Запорозкого наймней [29] могло быть, тому пану Иванови Нечаеве, полковникови нашему белорускому, позволяем кождого з козаков, там еостаючих, доброго миловати, а злого карати. А хтобы, за оказанем того универсалу нашего, был спротивни и в том полковникови важилсе чинить якую наменшую кривду и перешкоду пререченому пану Нечаеви, — то ми кождого такового, за взятием ведомости, срокго без фолкги на горле карати будем, не чинечи иначе. Дат з Чегирина, януария дня 26, року 1656-го.
Богдана Хмелницкаго рука власная.
Печать и копея его ыилости пана Богдана Хмельницкого, гетмана войска его цар. величества Запорозкого.
Копея универсалу его милости пана гетмана.
Главный Москов. Архив М.И.Д. Подлинные Малороссийские грамоты за 1656 г., по рег. №67.
III.
1656 г., февраля 22 и июля 27.
Списки и переводы с двух грамот шведского короля Карла-Густава к гетману Богдану Хмельницкому, коими король, склонняя гетмана на свою сторону, советует ему отнюдь не приставать к полякам, но ожидать его королевских послов с новыми уверениями.
1. Перевод с листа, что писал король свейской к гетману к Богдану Хмелницкому.
Карл-Густав, Божиею милостию король свейской, кготцкой, вандемской, великий князь финлянский, арцук эстонский, [30] коровлский, бременский, верденский, стетинский, помугский, касубский и венденский, князь рижский, государь инерманской (ижорской?) и высмерской земли, также палц-граф ринский, баверский, юлиский, клевский, и бергенский арцук.
Жалованье и приятство наше особное обяснены, нам зело любимый, как мы, за помочию Божиею и с ровным приятелем нашим любезнейшим наяснейшим и навышшим электором брандебурским, с стороны княжества пруского счястливо докончали и королевские пруские вынявши токмо некоторые городы в подданство наше взяли; после того нам первая печаль была, чтоб мы к тем краям, которые от тебя и войска запорожского одержаны суть, приближилися и чтоб мы для обосторонной целости вместе совокупились, и тех ис квартьянного войска и иных, которые от нас, погордився жалованьем и обещанием нашим, присяги и веры отступили, их объяли и злость тое, которая меж добрым зельем ростет, выгубили, изменную их силу вскоре утомили. А тому замыслу нашему так Бог благословил, что, преправившися под Казимером через Вислу реку недалеко от Коленбиова, многие тела именованних изменников, за Черницким идучих, на месте положили и многих поймали, а иных розогнали наразно, и великую их часть тем обычаем усмирили, которые и иные нашие храбрости дела к загубленыо посполитых неприятелей наших начаемся, что тебе приятны будуг; також что к тем краям, которые к твоим землям поближе суть, и к совершенью того, о чем есмя меж собою уговорились, приближаемся; потому, для крепкой к тебе доброты, и приятство наше про то про все тебе обявить изволили есмя. А притом тебя просим, чтоб ты послом нашим. которых не задолго, как даст Бог ближе придем к тебе, отпустить хотим, которые о всяком добром деле нашем и твоем и всего войска запорожского договорятца, хотел то зделать, чтоб они за бродийством войска твоего з дороги к тебе припроважены [31] быть могли. О иных делах хотя нам и ведомо, каковым раденьем король Казимер и те, которые от нас отступили, тебя и войско запорожское наговаривают, чтоб вы на их сторону передались и недостойных дел унялись, однакож нам про то усумневатца верность твоя и приятство, через послов твоих достаточно объявлено, не допущает, чтоб ты в постоянной правде против нас не имел остатца и против лестивых и обманчивых обещаньях Казимеровых крепок и ненорушим не был. И воистинно так есть: оных поляков вера гладкая, что, никаковою потребою не принуждены, противно учиненому обещанью и присяги своей, от нас отступили и через то отчину свою, многим злом обтяжеленную, еще большими хлопотами наполняют; а понеже мы все, для успокоения той войны, по уговору так нашим, как и тех всех, которые нам доброго желают способу, искать выдумали есмя и чаем, что ваш нынешней чин о задержанью славы радеть будет, так и мы то самим делом укрепляем, понеж тебе доброму делу советовать хочем, для чего нам речь добрая кажетца, чтоб ты до того времени, доколя мы чрез послов наших о тех всех делах, которые до посполитой нашей и твоей целости и здравия належат, не постановим, и с татарамл и с иными соседами в дружбе жил, чтоб постановленью нашему до выше помянутого способу счесть до обороны и целости посполитой належачие каким нибудь обычаем помешки не было; а чтоб мы тебя в том деле увещали и к тому нас наше к тебе склонное и постоянное желательство подучило и чтоб нам противных наших воли и жаданье никаковыми обычаи шкодлива быть не могла; и так скончав, Богу тебя милостиво вручаем и, чтоб ты приятства нашего надежен был, хочем. Писан в обозе нашем, месяца февраля 22 дня, лета 1656.
А внизу у подлинного листа приписано королевскою рукою: Карл-Густав. [32]
2. Перевод с списка, с латынского писма, каков лист писал свеской Карл-Густов король к гетману Хмелницкому.
А в том листу королевская титла написана так же, как и в первой грамоте, a после того писано:
Ясновелможный а нам зело любимый! Как и в прежних листах наших, недавно писаных прошлого месяца 30 числа а нынешнего 15-го числа, велможности твоей о замыслах и делах наших объявили есмя, а особно, что, совокупясь з господином электором брандебурским, против неприятеля итить постановили и, как скоро полая вода из реки Бугу уступила, через тот же Бугь до Нового Двора, со всем нашим и электоровым войском, 18-го числа нынешнего месяца, перешли и под местечком Прагою, недалеко от Варшавы, стать обозом умыслили, чтоб мы могли литовские полки, которые под Прагою стояли, розгонять и, мост, которой поляки на Висле зделали, испортивши, сызнова на Буг, а потом на Вислу до Закрутина перебратца и прямо на неприятеля, которой уж под Варшавою стоял, ударить. А как мы в полдороги меж Новым Двором в Прагою были, учинилось нам ведомо, что нас не толко все войско полское, но и татарские великие полки, (что) на помочь присланы, у Праги дожидаютца; и мы, такому делу будучи ради, тотчас войско наше против обозу неприятелского постановили и без помешки бой дали, драку, которая 18 числа нынешняго месяца, пополудни, жестоко с обоих сторон зачалась, ночь прервала; потом на завтра с обоих сторон охотою до самой ночи кровавая битва была; третьяго дня, по жестокой битве, за помещаю Божиею, мы неприятеля одолели и, пушки из добыч у поляков побрав, их ис поля и из обозу выгнали; а начаемся, что король Ян-Казимер и его помощники по той утери сызнова велможность твою и молотцов запорожских на свою сторону против нас наговаривать хотят; но сколь много верить обещанью и присягам их, запорожской народ давно вызнал, и мы то и сами с подлинных причин ныне вызнали; а будет ныне о безстрашнии, и о здоровье как [33] нашим, так и запорожкого народу, постановить придет, понеже к тому концу приближаетца, в чтоб поляки на достойных статьях изволили и постановленых и заприсяжных договоров святобливо додерживали, для чего конечно о таковом бестрашии и укрепленье подумать надобно, чтоб мы в соединении войск и вызлученную договорах и в едином собрании шведцкой силы и запорожских молотцов быть могли; а будет народ запорожский на тот совет поволят, и велможности твоей о том радеть надобно, чтоб мы прото вскоре выдать могли; и дай нам знать, на коем мсте и в котором времяни чаешь, чтоб обостронным комисаром съехатца. Понеж далние краи, которые нас от Украйны отлучают, и дороги от великого князя московского и от поляков залогами осажены, так велми наши опасны суть, что посланью всякие слученья отимают. А с стороны помочи татарской, поляком против нас посланной, немочно нам верить, ежели она за повеленьем самого хана была, но чаем за заступленьем какова-нибудь хищника или за хитрыми штуками поляков против нас припасены суть; а коли воспомянем необманчиво обещанье, которые посланцы хановы доброволно по повеленью государя своего к нам объявили, и мы с полного слученья войска против полского государства себе начаелись, а никакими мерами того не надеялись, чтоб он Яну-Казимеру против нас помогал. Понеж мы по существу ни в каком деле имянованного хана татарскаго не уразили или уразить могли, как того, которого мешканья так далеко есть отлегло, что ни послов ни посланцов посылать, ни через грамоты сноситца мочно; уж давно есмя назначили посланника до земли татарской, но страшные везде дороги и далность места и мало тех, которые б язык их умели, нам з тому помешкою были; для чего по велможности твоей милостиво хотим, чтоб ты, по излученыо и коли тебе прибылно покажетца, объявил народу татарскому, от которого над надежею нашею и заслугою и ожиданью противно подлинного татарских послов обещанья, на прошлом бою помочь поляком [34] против нас послана и дана была, и будет нечто противного татаром на ономедниншой битве прилучилось, и то не нам но тем, которые с неприятели нашими случилися, приписать надобно, и надежны есмя, что они от товарыщства полского отлучатца и вперед того додерживать станут, что они нам в Свее именем хана через послов своих татарских пространно обещались. А потом велможность твою в оброну и в сохранене Божие желательно вручаем. Писан в городе в Яздове, при Варшаве, месяца июля 27-го числа по старому календарю, лета 1656-го.
Глав. Москов. Архив М. И. Д. Дела польские за 1656 г., св. 105, л. 181, № 8.
IV.
1656 г., февраля 18 — апреля 30.
Перевод с писма польского канцлера Стефана Коротинского к турецкому каймакану, дабы он исходатайствовал у султана турецкого вспомогательных королю польскому войск (против) Pоссии и оберегал бы султана от россиян, имеющих намерение со всех сторон напасть на турецкие области.
Перевод с листа, с латынскаго писма, что писал полской канцлер Стефан Коротинской к турскому каймакану; а прислал тот лист к великому государю, царю и великому князю Алексею Михайловичу, всеа великия и малыя и белыя Pocuи самодержцу, молдавские земли владетель, Стефан воевода, с посланцем своим с Ильею Юрьевым, а переведен в нынешнем во 165 году, апреля в 30 день.
Пресветлейший господин, любителной и чести достойной друг! Честь, которая от вашего пресветлейшества воздавана была в прошлом году послу его королевскаго величества, моего всемилостивейшаго государя, мне путь показал сим своим листом [35] к вашему пресветлейшеству писать, и изнова напомянуть наше приятелное житье и дружба, которое вам во всяком времяни показать рад и готов. Также что ныне его королевского величества гонцом своим доброшляхетным господином Албертом Бечинским, ловчим повету Калишского, пресветлейшему турскому кесарю пошлет и с ним отпишу о вашем деле и пребыванье, о котором пресветлейшему салтану добре нужно, надобно ведати; а впредь что я о том писать буду, и я вашему пресветлейшеству подлинно воспомяну, какою мерою наши первые вымыслы в путь не пошли и когда казаки, его королевскаго величества отступники, в одном времяни вдруг пресветлейшаго салтана милости и радения искали, и сами себя под оборону князя московского поддались. И учинилось то, о чем писали, потому что те неверные отступники под владенье князя московского пошли, которой их на свое мучителство принял для того, что с ним одной веры, забыв болшое соединенье и крестное целованье, как он обещался королевству полскому, коли он от великих победителей славные памяти пресветлейших королей полских Жигимонта и Владислава такими мерами оружий их утеснен был, что ему показалась великая часть досталь своих владней цело держать. А ныне подданством казаков такими мирами загордил, что ни токмо с полским государством воевать, но чтоб и всю греческую веру в волности поставить чает и думает, и для того как пресветлейшему турскому кесарю, так и вашему пресветейшесттву ведомо учинить должны, какою мерою сам он, московской князь, многих чернцов, киевлян, васильян, послал в Румелию и в иные уезды пресветлейшаго салтана подданных, чтоб греческия веры людей на смуту подговорить и укрепить и за волности их стоять, которые волности он, князь московской, общей веры объявитель, им смело сулит. И к той хитрости ему дорогу указала так самая гордость ево, как самое угоды места у реки Дону и у Днепра, которое они через зданье казаков отступных до самого Чернаго моря одержали и такими мерами, не [36] токмо что он от астараханских и хвалинских берегов, но и от румелийских и наталинских земель самых смеет хвалитца, на которую ево спесивую гордость и умысл гораздо смотреть надобно пресветлейшему турецкому кесарю, чтоб вдруг в чюжих и в своих землях смутою цветающего его государства властвованье не выпленено было. И то я для своей необманчивой дружбы и раденья до пресветлейшаго салтана писать хотел вашему пресветлейшеству, чтоб вы пресветлейшему кесарю о том донесли, чтоб он нетокмо наших, но и свою землю благое пребыванье издалека берег, и своим дружным и приятным желателством соединенному дружному королевству помочь учинить, и особно, чтоб частыми своими грамотами пресветлейшему татарскому хану напомянуть, чтоб он то соединенье, которое он с великим королем полским начал, не отстал, но и как он уже почал, так бы и впредь не престал воевать с нами против общих наших неприятелей, також бы пресветлейший цесарь дело дружбы своей достойное учинил, коли б изволил приказать пресветлейшему князю Семиградцкому и Волоскому владетелю, чтоб не отбыли пресветлейшему королю, государю моему всемилостивейшему, с их помочью над общим неприятелем промышлять, не для того чтоб его королевскому величеству помочи прошать надобно, потому что у него силы своей доволно есть и Божиею помощию против всякаго неприятеля, но чтоб через такое соединение болшая прибыль взросла и пресветлейшему салтану и великому королю полскому пэнеж пресветлейшей турской кесарь дружбу и приятельство свое пресветлейшему королю моему рекся, и належит обоих великих государей достоинство, чтоб впредь непостоянным злым изменником нашим казаком пресветлейший салтан веры не нял, и чтоб никакие посолства, потому что они изменники, не приняты были, и как уж ныне сам милосердый Бог, который правду любит, нашим измевнником уж начал им мстить, потому что наше войско розные уезды, городы, и крепости, и посады назад поимали, и многое войско по-[37] били и розорили, то и надеемся, что и впредь Божие милосердие наше войско вспоможет. И то все на розсуждение и к приведению желателного конца вручаю благому вашему пресветлейшества разуму, и потом на обновление приятства моего желаю от Бога многолетнего доброго здоровья и радостного пребыванья. Писал в нашем королевском городе Варшаве, месяца февраля 18-го дня, от Рождества Христова 1656-го году.
А внизу написано: Того ж пресветлейшества вашего доброхотной приятель Стефан из Спилка Корытинский, болшой государства полского канцлер и варшавской и окуневской и волбравской староста.
Главн. Москов. Архив М. И. Д. Дела, полския дела за 1656 год, св. 105, № 7.
V.
1656 г., марта 20,
Перевод с грамоты к государю от шляхты и военных людей города Старого Быхова, изявляющих о причинах, для чего по сю пору они не в подданстве у государя.
Перевод с полского писма, а послал 164 г., марта в 23 день.
Пресветлейший царю многих государств, княжеств и земель, от Бога себе повереных, многовладетельный и превечный государю!
На лист вашие царские милости, что мы прежь сего ответу не дали, не ина тому причина, толко что не было с стороны вашие царские милости кому отбирать; для чего, хто был к тому причинен, на того б и вина за правду быть имела. На нынешний лист отписуючи, вперед челом бьем, чтобы ваша государ-[38] ская милость, как государь рыцерский, коли належачюю титлу вашей царской милости в чем не дописалось, нам писма мало ведомым милостиве то простить изволил; хотя при том ведаем, что отписка наша, к его милости князю Трубецкому писана, доходила до рук вашей царской милости; однакоже, и ныне того подтвержаючи, чаем о высоком государском презрении вашей царской милости, что нас вперед пред Богом, которому мы присягали, вероломными, а притом и окрестным народом изменниками, и вечным насмеянием по захочешь иметь; естли бо возрел уже на Литву и Белую Русь ваша государская милость быть государем, тогда и Старой Быхов, коли от Речи Посполитой и от господина той крепости дедичного ведомость о том будем иметь, и мы таковые воли господни супротивлятца не захочем; а ныне о том ничего не ведаючи, и добродетели и присяжные веры к речи-посполитой и к государю своему додерживаем и додержать хочем; разумеем, что такое наше умышление и вера, например, коли бы мы подданы были вашие царские милости, никакие от вашие царские милости не отнесем хулы. Писан в Старом Быхове, месяца марта 20 числа, римского году 1656-го.
Именем шляхты и воинских людей, и всех на крепости Быховской будучи, Миколай Ниорошим и Костянтин Бугушевич, ловчей Оршанской, судья земский Оршанский, Старобыховской, староста Речетцкий. [39]
Главн. Москов. Архив М. И. Д., Польские дела за 1656 год, св. 105, л. 181 на об., № 11.
VI.
1656 г. апреля 24—июля 10.
Статейной список гонца Федора Зыкова, посыланнаго к полскому королю с государевою грамотою о причинах, вооруживших Россию против его, короля. — Тут же и перевод с королевского ответа.
164 г., апреля в 24 день, государь царь и великий князь Алексей Михайлович, всеа великия и малыя и белыя Росии самодержец, велел стряпчему Федору, Тихонову сыну, Зыкову, ехать с своею государевою грамотою к Яну-Казимеру, королю полскому; да ему ж, Федору, указал заехать ево царского величества войска Запорожского к гетману к Богдану Хмелницкому и отдать свою государеву грамоту.
И по государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича, всеа великия и малыя и белыя Pосии самодержца, указу, стряпчей Федор Зыков, приехав в Путивль мая в 2 день, и в Путивле государеву грамоту отдал боярину и воеводе Никите Алексеевичу Зузину да дьяку Никите Наумову и говорил им, чтоб они отпустили ево ис Путивля без мотчанья; и боярин и воевода Никита Алексеевич Зузин да дьяк Никита отпустили ево, Федора, ис Путивля мая в 3 день, а провожатых дали ему до Чигирина дву человек торговых людей—Бориска Павлова да Михалка Рожнова, да с ним же отпустили до первого черкаского города десяти человек детей боярских. И Федор Зыков приехал в первой черкаской город в Романов мая в 4 день и посылал говорить к сотнику х Кондратью Войтенку, чтоб он дал подводы и провожатых тотчас; и сотник против государева указу подводы и провожатых десять человек дал тотчас и из Раманова поехал мая в 5 день.
И в Чигирин приехал маия в 9 день; и в Чигирине в то время не было гетмана, а был в своей маетности — на хуторе от Чигирина пять верст; и Федор Зыков в Чигирине по-[40] слал х писарю к Ивану Выговскому, а велел про себя скасать, что он прислан от царского величества наскоро, и он бы послал к гетману без мотчанья и дал ему, гетману, о том ведать. И того ж числа приезжал к нему, Федору, войсковой перевотчик Яков Иванов, а говорил, что прислал ево писарь Иван Выговской и веловл говорить: будет де есть у тебя лист до писаря, и хочешь с ним, писарем, видетца, и писарь де пришлет по тебя тотчас; и Федор ему сказал, что он, не быв у гетмана и не отдав ему царьского величества грамоту, у писаря не будет.
И войска Запорожского гетман Богдан Хмелницкой приехал в Чигирин того ж числа и велел ему, Федору, у себя быть маия в 10 день; и Федор приехал к нему, гетману, государеву грамоту отдал; и он, гетман, приняв государеву грамоту, спрашивал о государеве здоровье и выслушав государевы грамоты, сказал гетман, что он по государеву де указу и по грамоте ево, Федора, отпустит вскоре и провожатых даст, сколко ему надобно.
Маия ж в 13 день присылал писарь Иван Выговской к Федору Зыкову войсковова ясаула Ивана Ковалевского, и ясаул, пришед говорил, что прислал писарь, а велел для отпуску звать к себе, а гетман болен; и Федор у писаря был, и писарь говорил, что гетман болен, и дал ему, Федору, проезждей лист да провожатых полковника Филона Горкушу, да с ним пять человек казаков, а в прибавку велел взять казаков сколко надобно, у Белой Церкви, и подводы дал по указу.
А к Белой Церкви приехал маия в 17 день; и у Белой Церкви полковник Белоцерковской Яцына Люторенко дал ему провожатых сотника Грицка Деркаченка да семь человек казаков; и от Белой Церкви поехал маия в 18 день.
В первой полковой город приехал, в Лобун, майя в 22 день; людей в нем человек с тритцать сидят в замку, подвод не дали, в замок не пустили, для тово что боятца каза-[41] ков. — Маия в 22 день приехал в Заславль; людей в нем человк з двадцать сидят в замку; подвод не дали и в замок не пустили: боятца казаков.
Маия в 23 день приехал в город Острог; людей в нем чедовек з двесте; подвод в провожатых не дали, а сказали, что сидят в осаде, боясь казаков, и лошадей нет, и сами помирают голодною смертью.
Маия в 24 день Федор Зыков приехал в город в Дубно и посылал к намеснику пану Радловскому, чтоб подводы и провожатых дал не задержав; и намесник пан Радловский прислал шляхтича пана Малгорского: и паи Маргольский, приехав, говорил: прислал де пан намесник, велел тебя звать к себе; тебе ж де велел побить челом, чтоб ты намеснику дал пару соболей на шапку, и намесник де, увидя твою ласку, велит тебе подводы дать тотчас: и Федор Зыков ему сказал: хотя бы бил намесником дед ево, и я бы к нему не пошел; а соболей не токмо пары, и соболья хвоста волоса ему не дам; а лошадей у меня по государеве милости и своих много. И намесник пан Радловский прислал подводы и провожатова тотчас; от намесника ж на дороге сугнал шляхтич пан Женецкой, а, догнав, говорил: велел де тебе побить челом намесник, чтоб ты на него не покручинился, а о соболях де присылал отговорить по доброте.
Маия в 25 день приехал в город в Слуцк. Намесник слуцкий пан Павел Слуцкой корм и подводы и пристава дал тотчас, и приходил с шляхтою на двор, и витался, и из города проводил со всею шляхтою версты з две.
Того ж числа приехал в Торчинь и посылал говорить намеснику, и намесник пан Шметцкий сказал: место де Торчинь разореное, подвод отнюдь взять не у ково.
Маия в 26 день приехал в город в Володимер, и посылал говорить х подстаростью к пану Раецкому; и подстаростье володимерской пан Раецкой сказал, что места де ра-[42] зореное: подвод и корму взять отнюдь негде; а где де сам увидишь подводы, и тебе де по государеву указу имать волно.
Маия в 27 день прихал в город в Ухану, и в Ухане подвод и пристава не дали, для того что все разорено и пусто; в Ухане ж встретил шляхтич пан Рыло и править челобитье от воеводы Черниговскаго, и звал к нему на банкет; а воевода сам живет в Буславичах, от Ухани полмили; и в Уханех же встретил с коретою пан Бордовский. И как приехал к воеводе, и воевода встретил середи двора, а при нем шляхты человк с пятдесять, и витались; а как сели обедать и воевода и с сыном и шляхтою пил за государево здоровье; воевода ж говорил: бил де челом я государю я челобитную послал с Петром Потемкиным, и ко мне де против моево челобитья указу никакова не бывало. А о чем он челобитную ко государю послал, и про то он не сказал для того, что едешь де ты ныне х королю. Да он же воевода черниговской говорил: прислал де ко мне указ от короля, а велено итти в поспех к гетману Богдану Хмельницкому, чтоб с етманом учинить мир; толко де я обмешкиваю за тем, что у них меж ними рознь: у короля и у санатарей.
И держал у себя полтора дни, и дал пристава пана Рыла, и с коретою провожали от города четыре мили до Краснова поля; и в Краспополье приехали лишь в 30 день, а ис Красново, подводы взяв, поехали того ж числа.
Маия в 31 день приехал в Пески, и в Песках подводы дали; и ис Песков поехал того ж числа.
Того ж числа приехал в Люблин; и в Люблине подводы не дали, а сказали, что взять негде: место разоренное от жолнеров.
Июня в 1 день приехал в город в Зелехов; а в Зелехове подвод не дали, а сказали, что место пустое. Тогож числа встретилися шляхта; едут из обозу от короля, и в розговоре сказывали: был де у короля приступ к Оршаве маия [43] з двадцать девятаго числа; толко де вошло в город пехоты ляцкой человек з двесте, и заперлась в Оршаве во Дворе, а король де отступил: отбили ис пушок и побили де пехоты тысячи с полторы; а сидит де в Оршаве Витенберк а с ним людей ево тысячи с три.
Июня в 2 день приехали в местечко в Гарволинец; и в Гарволинце пристав держал день для того, что он, пристав, посылал х королю об указе шляхтича; в указу в Гарволинце не дождались, а из Гарволинца поехали июня в 3 день.
Тово ж числа приехал в местечко в Осецк, от Варшавы за шесть миль; и в Осецке пристав велел дожидатца королевскаго указу и держал день.
Июня в 4 день пришел пристав: поедем де под обоз, здесь де нам от короля указу не дождатца долго, потому что чаять де у короля севодни с шведцкими людьми бой; и из Осецка поехали того же числа. И под обоз приехали июня в 5-й день, и стали под Оршавою на поле; а король полской в то число был в Ездове, от Оршавы с версту; и пристав, поставя под обозом. поехал в Ездов до короля.
И того ж числа приехал к Федору пристава пана Рыла челядних, и сказал: прислал де меня пристав, а велел тебе сказать, что стоять де тебе на поле до королевскаго указу; а послан де вчера от короля указ в Осецк, а велено де было тебе в Осецке стоять три дни; и сказав поехал в обоз того ж часу, а у Федора в то время пристава не было.
И того ж числа на вечер из Ездова пристав пан Рыло приехал, а сказал: указал де королевское величество спросить тебя о здоровье; тебе ж де велел кланятца канслер пан Коротинской да пан моршалок.
Тебе ж де королевское величество велел сказать, что де у нас завтра, июня во 6 день, будет свенто: ходят по всему войску с набоженством; для тово де тебя и принять не велел, а указал де тебе быть в Ездов июня в 7 день. [44] А как ходили с набоженством, и в то время из города из Оршавы били из наряду.
Июня в 7 день приехал пристав пан Рыло, а сказал: указал де королевское величество тебе ехать в Ездов. И Федор Зыков в Ездов приехал июня в 7 день; и от Ездова за версту встретили ево шляхты человек со сто и поставили в намете у королевскаго двора.
И того ж числа король со всем войском ходил на бой; и был у нево с шведы бой от Оршавы за десять верст, и шведцкие люди в то время бою ему не дали, и король с войском своим отступил прочь того ж числа; а к бою король ходил в збруе. А шведцкого короля брат Адольф Фалзграв да етман Дуклес пришли под Оршаву с ним, Федором, одного числа июня в 5 день и стали от Оршавы за три мили промеж реками Вислою и Буком.
Июня в 6 день у литовского гетмана у Павла Сапеги да у пана Чернецкого был бой на переправе о Висли; и Чернецкой з бою отступил того ж числа, а Сапега з бою пришол на завтра. Сказывают, что на том бою людей побито на обе стороны, а на перед того шведцкие люди взяли в подъезде ляхов 400 человек.
Июня ж в 7 день приезжал к намету королевскаго величества столник пан Любовицкой и, пришед в намет, витался и говорил: указал де королевское величество тебя спросить: х королевскому ли величеству с тобою лист от царьского величества, или к етманом. И Федор сказал: прислан от царского величества х королевскому величеству с ево государевою грамотою, а к етманом листов ни х кому нет; и пан Любовецкой, выслушав того, поехал х королю.
Июня в 8 день пристав пан Рыло принес полских денег 50 золотых, а сказал: указал де королевское величество тебе дать ис своей казны на страву да казакам 50 золотых.
Июня в 8 день приезжал к намету пан Стенкеевич, [45] писарь великаго княжества литовского, и, пришед в намет, говорил указал де королевское величество а пан маршалок великий у тебя осморить листов допреж, и ему ль титло королевского величества в листах написано, или с убавкою. И Федор ему сказал: прислан он от царьского величества х королевскому величеству с ево царьского величества грамотою, и та ево царьского величества грамота належит поднесть самому королевского величества; а мимо королевского величества той ево царьского величества грамоты казать никому не належит. И писарь выслушав сказал: указал де королевское величество тебе дать пристава, пана Чернецкого, подстолья виленского.
Июня в 9 день приезжал к намету тот же писарь пан Стенкевич, а пришед в намет, говорил: указал де королевское величество тебя спросить: как пишут титло царьского величества, и как де скажеш про титло цярьскаго величества, и королевское де величество велит тебе у себя быть тотчас. И Федор ему царьского величества титло сказал против наказу, и писарь титло написал на бумаге, а сказал: извещу де я о том королевскому величеству тотчас. Того ж числа призжал к Федору королевского величества крайчей ксенза Родивил, а, пришед в намет, витался и говорил: указал де мне у тебя быть королевское величество и спросить, всякая-ли тебе выгода...
Июня в 10 день, прешед в намет, пан Чернецкой, подстолья виленский, сказал: указал де королевское величество тебе у себя быть севодни в десятом часу; и Федор ему сказал, что х королевскому величеству ехать готов, только бы у королевского величества иных государей послов и посланников и гонцов не было; и пристав ездил на королевской двор и, прихав, сказал. что у королевского величества иных государей послов и посланников и гонцов нет; и привели королевскую лошадь к намету, да к намету ж приехало шляхты тридцать чeлoвек; и Федор приехал на королевской двор, слес у крылца, а пристав ехал по левую руку, а шляхты половина ехали [46] назаду а другая наперед; а как вошел в полату, где король, и перед тою полатою встретил ево гетман полной пан Гансевской и витался; а как вошли в ту палату, где король, и король в то число сидел в креслах в черном в немецком платье, и по обе стороны сидели панство, все в черном платье; а по правую руку короля стоял канслер паи Коротинский, а по левую сторону гетман литовской Павел Сопега. И канцлер говорил на письме королевское титло, а после титла говорил, что тебя, посланца государева, принимает с радостию. И Федор правил от государя поклон, и король поклонился сидя. А после того канслер говорил: понеси де лист х королевскому величеству, и Федор говорил, что ево королевское величество про его царьского величества здоровье не спросил, тем ему царьскому величеству чести не учинил, и то его королевское величество делает не х покою христнянскнму.
И канелер, выслушав, сказал королю по полски; и король говорил канелеру по немецку, и канслер, выслушав у короля, говорил: понеси де лист х королевскому величеству, а королевское де величество, приняв лист, станет спрашивать о государеве здоровье. И Федор поднес королю государеву грамоту, и говорил титло против наказу; и король принял государеву грамоту сам, сидя, сняв шляпу; и приняв король государеву грамоту, встав и сняв шляпу, спрашивал про государево здоровье: а титла ево царьского величества говорил сполна.
И Федор Зыков про здоровье царьского величества сказывал ему против наказу. Канслер же говорил: указал де королевское величество тебе итти к руке. И Федор у руки был. Канслер же говорил: сверх де царьского величества грамоты, словесной приказ царьского величества х королевскому величеству с тобою есть-ли? И Федор ему говорил, что послан он от царьского величества х королевскому величеству наскоро и о всем писано царскаго величества в грамоте, и чтоб королевское величество, выслушав царьского величества грамоту, велел ево от- [47] пустить не задержав. Канслер же говорил: как де королевское величество выслушивает царьского величества грамоту, и в то время велит тебя отпустить не задержав. А ис полаты от короля провожал ево, Федора, гетман полной пан Гонсевской и, проводя ис палаты, витался в другой палате и воротился х королю. А до намету провожали та ж шляхта тритцать человек.
Июня в 11 день, по королевскому указу, звал к ceбе на банкет пан Красицкий, воевода плотцкий, а на банкету у него в то время был пан Волович, воевода витебский, бискуп виленский пан Завиша, референдарь ксенства литовского пан Брестовский, ксенза ферендарь литовский пан Волович, ксенс преславский, каноник виленский, пан Беницкий, столник городенский: все пили за государево многолетнее здоровье, а после пили за многолетное здоровье государя царевича и великого князя Алексея Алексеевича. А как стали пить за многолетное здоровье государя царевича и великого князя Алексея Алексеевича, и тут молвил ксенз преславский, кануник виленский: станем де пить прежде за королевское здоровье, и санатыри на того ксенза зафукали все: не належит де тебе указывать старее себя. И после пили за королевское здоровье. И как поехал з банкета, и в корете идучи говорил пан Чернецкий, подстолья виленский: санатырства де и вся посполитая речь хотят милости просить у государя, чтоб по том короле быть у нас на царстве государю царевичю и великому князю Алексею Алексеевичю. И после того, приезжая к Федору, многия говорили санатыри и шляхта, желая того ж, чтоб быть у них на царстве государю царевичю и великому князю Алексею Алексеевичю.
Июня в 13 день пристав пан Чернецкой принес 100 золотых, а сказал: указал де королевское величество те золотые дать на неделю. И июня ж в 13 день шведцкой гетман Дуклес прислал из обозу х королю полскому трубача, чтоб королевское величество из Оршавы велел выпустить жену ево и дочь, а Дуклес королю на обмену отдает 30 человек шляхты; [48] и король отказал и листа не принял. Того ж числа король, из Ездова переехал в место над замок, а ево, Федора, перевели под замок того ж числа. А как из города из Оршавы стреляли из наряду, и на том дворе, где поставлен был Федор, поднимали ядра, и те ядра пристав отсылал х королю. Того ж числа, приехав, пристав пан Чернецкой сказывал: ныне де король лист от царьского величества слушал, и рада была у всего санатарства; а на раде указал де королевской величество тебя отправить тотчас.
Июня в 15 день прихал с Москвы в Оршаву х королю ево королевской посланник Петр Галимский, которой посылан к царьскому величеству и вязней, которых царьское величество пожаловал, с ним, посланником, отпустил, с собою привез; и санатыры и вся посполитая речь, слыша от тех вязней: государскую премногую милость, зело обрадовались. Того ж числа, бил челом королевскому величеству полоненик руской мещеренин Григорий Польцов, чтоб ево отпустил к Москве; и королевское величество велел ево поставить перед себя тотчас и роспрашивал ево сам, где взят и у ково служит; и роспрося велел ево освободить тотчас и прислать к Федору; и Федор привез ево с собою ко государю.
Июня в 20 день присылал король к Федору пристава пана Чернецкаго с тем, что будет у него короля к Оршаве приступ, и он бы, Федор, того приступу смотрел; и Федор с приставом поехал в полночь и приехал па королевской двор под замком; а на дворе ево, Федора, дожидались референдарь ксенства литовскаго пан Брестовский да пан Волович, воевода витенский. И указал король на приступ итти июня в 21 день на солнышном всходе, и на приступ ходили все пахолки панские, а пехоты королевской было немного. И толко тем приступом взяли костел да палату, а болше того взять не дали, отбили ис пушак, и король велел отступить; а побили ляцкой пехоты человек с триста. [49]
Июня в 22 день, за 5 часов до вечера, указал король итта на приступ в другоредь; и на приступ ходило пехоты с четыреста человек да пахолки панские посполу; и как почали приступать, и шведы стали здаватца, и король посылал от приступу отводить гетмана Лянцькоруннова, воеводу рисково; и пахолки панские гетмана били каменьем, и лошадь под ним убили до смерти, и гетман ушол х королю; и король послал к пехоте, велел говорить, чтоб к Оршаве не приступали, а грабили бы торговых людей армян; и пехота армян розграбили всех, и промеж их был великой шум, и друг друга били. А шведы здались на том, что было их со всею их сварбою отпустить вцеле; а которая скарба была в Оршаве, и ту было скарбу покинуть им в Оршаве. А державец варшавккой Витенберк у короля был после здачи июня в 23 день; а шведов из замку розвели по дворам, и знамена у шведов король побрал того ж числа; а знамен взял: 36 знамен похотных, 3 знамени райтарских. Июня в 23 день приеждяли к Федору ксенз бискуп виленский пан Завиша, референдарь ксенства литовскаго пан Брестовский, а в разговоре говорили: Витенберк де сдался королю на том, что было скарбы, которая была в Оршаве, не трогать, и на правде своей не устоял в том; ведомо де учинилось королю, что Аршавской державец Витенберк добрую скарбу из Оршавы отпустил водою, и за то де король ево, Витенберка, самово и ратных ево людей отпустить не хочет. Референдарь же говорил Федору: как де ты чаеш, чем нас пожалует царьское величество ис тех городов, которые ныне за ним, тосударем. И Федор ему говорил, что не токме мне, холопу ево государеву, мошно о том и тебе знать, что не для чего ему, великому государю, уступать не толко которого города, и сажени земли. И он стиснул плечми, говорил: воля Божия да ево государева, и о том станет упрашивать у его царьского величества посредник цысарь християнский.
Июня в 25 день ведомо учинилось королю, что прислана [50] государева грамота под Старой под Быхов о здаче; а они о том скорбели, что нет-ли какова государева гнева после отпуску Петра Галимского.
Июня в 25 день приехал пристав пан Чернецкой и сказал: указал де королевское величество тебе быть у себя сегодни на отпуске. И привели королевскую лошедь, да шляхты приехали человек с тритцать; и Федор, приехав на королевской двор, слез с лошеди у крылца; и как вошел в палату, и в то время король сидел на стуле в кожане в немецком в жолтом; а по правую руку у него стоял канцлер и говорил на писме: наеснейший великий государь, Божию милостию Ян Казимер, кроль польский, великий ксенженца литовский, pycий, пруский, мозовецкий, а дедичный король швецкий, котцкий, вандальский и иных, тебя, посланца, Божию милостию к великому государю, царю и великому князю Алексею Михайлович, всеа великия и малыя и белыя Росии самодержцу, и многих государств и земель восточных и западных и северных отчичю, и дедичю, и наследнику, и к государю и обладателю, отпускает пекно и посылает с тобою к ево царьскому величеству свою королевскую грамоту. И ту грамоту отдал король сам, сняв шляпу. А после того король, встав и сняв шляпу, говорил по писму: Великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичю, всеа великия и малыя и белыя Росии самодержцу, и многих государств и земель восточных и западных и северных отчичю и дедичю, и наследнику, и государю, и облаадателю, и брату моему поклонись. А Дуклес гетман, и Радиевской, и полковиик пан Корицкий, и брат короля шведцкаго по тот отпуск, июня по 25 число, стояли от Оршавы за три мили, а иное войско их и за две. А гонец короля полского, которой от него к царскому величеству пан Чернецкий, подстолья виленский, из Аршавы отпущон с ним, Федором, в одном числе, а провожатых дано ему двенатцать человек казаков. А полковнику черкаскому июня по 25 число из Аршавы отпуску не было. А как Федор и ко- [51] ролевской посланник приехал на Вислу реку, на мост, и в то время литовское войско перебиралось за Вислу, а пан Чернецкой у мосту, сняв шапку, говорил жолнером, чтоб они дали мостом дорогу, потоку что едет царского величества гонец; и жолныри говорили ему: не токмо де царского величества гонцу, а мы бы де царьского величества и гайдуку уступили болши шведцкого короля; и через мост перепустили тотчас. Из Оршавы поехал июня в 27 день. А провожатых за Федором было до Менска шляхты и казаков десять человек. А королевский гонец которой, послан от короля к царьскому величеству, остался на дороги в местечке в Слониме. А на отпуске король прислал к Федору на двор сто ефимков.
Июля в 9 день Федор Зыков приехал ко государю на стан в Полотеск.
Подал статейной список в посолском приказе июля в 11 день.
Глав. Москов. Архив М. И. Д. Дела польския за 1656 г., св. 105, № 13.
VII.
1656 г., мая 18 и июня 3.
Переводы уневерсалов польскаго короля Яна-Казимира 1) к обывателям Бреславского повета и 2) к жителям г. Быхова, в которых, увещевая всех приняться за оружие и истреблять Шведов, советует с российскими людьми поступать дружелюбно в надежде скорого с оным государством военных действий прекращения.
(Из укаэанных здесь двух универсаловь нами найден только первый, который и печатаем)
164 го., июня в 16 день, ся отписка и под нею полское писмо дано от государя сверху, принес подячий Дмитрей [52] Трофимов, а сказал: отдал де ему околничей Федор Михайлович Ртищев и велел полское писмо перевесть.
И то полское писмо, список Яна-Казимера короля з грамоты к шляхте и ко всему рыцерству, каков список переведен был июня в 13 день из разряду, а черной остался в посолском приказе.
Толко у сего писма приписана титла такова:
Ян-Казимир, Божиею милостию король полский и великий князь литовский, руский, пруский, жемоидцкий, мазовецкий, инфлянский, смоленский, черниговский, а шведцкий, готский, вондалский дедичный король.
А дело все писано слово в слово, каков лист переведен наперед сего июня в 13 день.
Перевод с полского писма, с латинским списка, что прислан из Вилны июня в 13 день.
Велможным, уроженым сенатором, урядникам земским, градским, рыцерству, шляхте и жителем повету Бряславского, подданним нашим, ласка наша королевская!
Велможные, уроженые, приятно нам любимые! Как во что - денных трудах и в безпокойствах наших неподвижно пребываючи, кончачи даные нам от Господа Бога над неприятелем заморским что-денные щасливие победы, так и в теплоте всегдашшней всех житилей, нам от Господа Бога повереных, а верных подданных наших, особно отлеглых, не уставаем одних в неподвижной к нам утвержаючи вере, других же на правдивую доброты и должности к нам и той речи посполитой напроважаючи дорогу, о таких однако хотя нам нигде неведомо, чтоб находится имели когда и войска обоего народа и воеводства все, а на останок и те, которые нам первейшую учинили отволоку дву слух наших, уже поворотились великими грамада убывуючею в счоте войск наших и не от малаго времяни будучи в делах воинских, опасался однако, чтоб в краях приятство и верность ваших милостей, особно [53] в повети Браславском, как от немалого времяни под ярмом свейской обороны и кающим изменные того неприятеля не пребывали запалые в разных людей, а подобно и некоторых подданых наших урожоных, умыслили есмя тем универсалом обвестить приятство и верность ваших милостей, чтоб если то подлинно ведали, что по самую Варшаву, которая в облеженью с неделю от войска великаго княжства Литовского есть, и имеем надежду скорого ея взятья, и по границу княжства Пруского с одной стороны, а з другой стороны от великие Полши аж по Торунь (?) имеем панство наше вцеле уволнено и освобожено; сами ж с немалою частью войска корунного и посполитого рушенья на оборону войск, при вельможных каштеляне киевском и маршалке великом корунном будучих, особою нашею х королю свейскому идем, что-ден на входячих татарских и казацких за нами смотря посилков, о чем приятство и верность ваших милостей ведая, а милость и отмщение Божие над тем неприятелем пред очима имеючи, чтоб есте до громады собиратися и случившись рука с рукою, и естлиб какие залоги в повете приятство ваших милостей хотя в ближних пребывали, оные воевать и вцеле подданство принять хотели, прилежно желаеи, пониже как ни откуду тот неприятель посилков иметь не можеть, но еще новая ему откуды инуды бывает великая война; притом напоминаем приятно верность ваших милостей, особно уроженых урядников, при которых сила проваженья посполитаго рушенья пребывает, чтобы на часть короля свейского или гетманов его недерзали собиратся, подданных наших жителей повету своего далеко вящьше за границу выпроводить, но вцеле при нас ставясь, того неприятеля сносить один другому допомогли и сами и с войском нашим, которые вскоре в там-те краи послать умыслили есмы, хотя иметь по уроженых урядниках повету того, чтоб как напрележнее постерегали, чтоб людем царя его милости московского никаких зацепок не чинили и их во всем оберегали, понеже [54] имеем на Господа Бога надежду, что от тамтой стороны скорое станет великого княжества Литовского успокоенье. А возврату посланника нашего что-ден ожидаем, учините то приятно верность ваших милостей с любви ку отчине, из должности к нам, чтоб, не противясь тому уневерсалу нашему, далеко лутче; хто бы с ннприятелем взятися хотел, пенею смертные казни (каpaны) быть имели; для чего тепле приятно верность ваших милостей напоминая, желаем доброго от Господа Бога здоровья. А универсал тот чтоб чрез уряд градский по парафьях и местах обыклых против права был чтен, прележно желаем Дан в Зерборичах, месяца мая 18 дня, лета 1656, панованья нашего полскаго осмого а свейскаго девятого году.
Ян Казимер, король.
(Место печати).
Глав. Москов. Архив М. И. Д., Дела Полския за 1656 год, св. 105, л. 182, № 14.
VIII.
1656 г. Июнь — Сентябрь.
Бумаги белорусского полковника Ивана Нечая, присланныя им в Москву во время пребывания его со своими козаками в Чаусах и в Могилевском и Борисовском уездах.
1.
Грамота короля Яна-Казимиро польскому полководцу (не названному в тексте) с выражением похвалы з успешное сопротивление шведским войскам и надежды на скорое их отступление, с извещением о посылке подкреплений и с обещанием награды за заслуги, — 3 июня 1656г.
Ян Кизимир, Божиею милостию король полский, князь литовский, pycкий, пруский, мазовецкий, жмудцкий, инфлянский, смоленский, черниговский, а шведцкий, кгодцкий, вандалский дедичный король. [55]
Уроженому, верному, нам милому! Похвалена нам есть вера и яселательство и верность твоя, которая нам и речи посполитой через так долгое время на обороне быховской пребываеш и крепко держишь, с пожеланием доброго здоровья и всех добр своих, никакими добротами не требуешь прельстить ум свой, и никакими страстми, которые на тебя наступают от неприятель, не торописся; любые нам те веслми вести по твоей милости, которого мы, хотячи до далших наших и речи посполитой приохотить услуг, тем писанием нашим обсылаем, желая себе, чтоб вера твоя так многое время пребывши на том хвалебном деле, в охоте своей до конца не преставала, будучи истинным того, что мы о той крепости, о которой много речи посполитой належит, прилежно старание имеючи, скорые посилки там отпускает. И хотя и через договоры, которым мы не противляемся, хотя через мечь, росправитися с тем неприятелем готовы. А пониже по милости Божии и неприятель замopcкий не мог извоевать нашего войска, и когда безчестно не побит будет, то подлинно в скором времяни с панств наших утекать имеет, но не только ево войско коронное стеснить, но и великое княжество Литовское, Жмодь, и Велкомир, Упита, Брацлав, все заставы от основания вырубила, и иные также воеводства и поветы на кииждо день до нас приходят всякою готовостию, до которых войска наши высылаем. Надежда на Господа Бога, что в кратком времени склонятся дела до пожелаемого покою, а выше милости, которые крепко в целой вере и правде желательно на той обороне пребываете, безсмертную славу, воздаяние от нас и от всей речи посполитой любимую иметь будете, за те ваши труды и способы, и терпение своим выдати обещаем. Притом милости твоей добраго здоровья от Госвода Бога желаем. Дан обозе под Варшавом, дня 3-го месяца июня, лета 1656-го, панованья королеств наших полскаго 8-го, шведцкаго 9-го.
Ян Казимир, кор. [56]
2.
Грамота короля Яна-Казимира войту и мещанам г. Быхова с выра жением похвалы за мужественное выдерживание шведской осады, с увещанием дальнейшаго сопротивления, с извещением о претерпеваемых шведами поражениях и с обещанием присылки подкреплений. 23 июня 1656 г.
Ян Казимер, Божиею милостью король полский, великий князь литовский, руский, пруский, мазовецкий, жемоитцкий, инфлянский, смоленский, черниговский, а шведцкий, готцкий, вандалский дедичный король.
Славнии верне нам любимые! Неподвижная вера, желателство и правда, которые не толко дедичному пану своему но так-же нам и речи посполитой верность ваших милостей, яко пламенем отвсюду небезстрашиями охаплены, додерживаете, достойно есть от нас не только похвалы, но и особной милости нашей, чтоб то вперед будущим веком памятно было, что есте между многими то себе заслужили; а хотя ни в чем не опасаемся, что пан ваш дедичный покажет вам ту ласку, которой достойныи есте, однако мы с нашие стороны того запоможем, что не толко мы сами, но и речь посполитая будет иметь призрение на такие великие мужества, протори, труды и истери, которые через тик долгую осаду восприяли есте; о том только прилежно желаем, чтоб есте до конца в той правде своей пребывали, будучи надежны того, что вкратце с той осады освобождены будете за приблжением в там-те краи войск наших; есть-ли бы до покою с тем неприятелем, которого себе желаем, не пришло, то уж Господь Бог знатно благословит войском нашим, понеже и тут — в коруне частые и знатные неприятель заморской побитие восприемлет, крепостей единых далече отбегает, а в иных отсидется не может, а с остаттком войска, которого уже одва что имеет, срамно уходить и неудобно вы- [57] крутитца, понеже ему отвсюду пути заступлены; в великом кнажеств- Литовском Жмойдь, Вилкомир, Упита, Бряцлавль, не могучи извести тяжкого ярма свейского, все залоги свейские высекли, которым на помочь уже часть войска немалую выслали есмя; с остатком войск наших сами, даст Бог, особою нашею к Литве поспишитися не омешкаем; есть-ли неприятель о ровных статьях не склонится до покою, то тогда верностем вашим на потеху и утверждение объявя, желаем доброго от Господа Бога здоровья.
Дан в обозе под Варшавою, 23 дня июня, лета Господня 1656-го, панованья королевств наших: польского — 8, а свейского 9-го году.
Ян Казимер, король.
Печать короля полского Казимера.
На низу у листа написано: славным Тимошу Власовичю, войту, лавником и всем мещаном места Быховского, верно нам любимым.
На том же листу написано: тот лист, список с листа полского Казимера короля к войту и к мещаном Быховским, промыслом его милости пана Нечая, полковника белоруского, от ляхов в дороге взят.
3.
Письмо виленскаго воеводы Павла Сапиги к речицкому земскому судые Нерошинскому, с сообщением о своих военных успехах и с уведомлением о движении к Быхову вспомогателнаго отряда, — 4 июня 1656 г.
Милостивый пане судья земский речицкий, мой милостивый пане и приятелю!
Имею надежду, что, при милости Господа Бога единого, уж неприятеля едва не совсем погромил, а з другим алибо добрыми советами через статьи, с которыми и сам поизволяет, [58] и комисарской съезд в Вилне в нынешних днях преспевает, на то позволить хочем или расправиться счасливо; с недели пойду с войском от Висли к Немирову; а пан судья Мозырский з добрым полком, навестя Тикотин, придет Польским воеводством к вашим милостям скоро; тем временем прошу добре, чтоб ваши милости старалися как лутче, как бы набитой через так многие прислуги и своей рыцерской славы не потеряли; я королю его милости известип ваши заслуги: посылаю лист его також до города. Пишут ко мне от ваших милостей: листы, до меня посланые, идут в дороге; даны 23 мая, и еще до мене недошли. Пан Яцынич, чаю, что поворотил до вашей милости. Отдаюся затем милости и приязни доброй твоей услугами моими.
Дан в Варшаве, 4 июня, лета 1656-го.
Твоей милости, моего милостивого пана, желателный приятель и служить готов Павел Сапига, воевода Виленский.
4.
Приписка на особом листе к вышеприведенному письму Сапиги к Нерошинскому, — от того же числа.
Да в том же листу положен лоскутчик, а в нем написано:
Чолобите его милости ксенду пробощу Быховскому, которому ниско кланяется пан Сапига; також Москве и казаком не верить, хотя-б на добре уговариватся с королем его милостью свещались.
А на подписи написано:
Список с листа от его милости пана Павла Сапеги, воеводы виленского, гетмана великого литовского, до пана Нерошинского, судьи Речицкаго, наместника Старобыховского, за печаловоньем его милости пана полковника Белоруского в дороге взяты. [59]
5.
Письмо виленскаго воеводы Павла Сапеги к войту и мещанам г. Быхова, с обещанием скорой поддержки и помощи против неприятеля, — 4 июня 1656 г.
Во 5 листу написано:
Павел Сапега, воевода Вилинский, гетман великий великого княжества Литовского, слонимский, здитовский, бортцкий староста.
Славному пану Тимошу Власовичю, войту, лавником и всем мещаном и жителем места моего Быхова, верно мне любимым. Дошло мне писание ваше, дано 14 мая, в котором вижу я великую потребу вашу и всех, которые с вами там же пребывают в так блиском суседстве неприятеля силного; а хочете посылков от мене: тогда я за ваше утраты и доброты и веру печалуюся прилежно, чтоб есте вспоможены были как скорее, о чем пишу до пана коменданта моего. Будьте надежны, что в кратком времени, даст-ли Бог, витатися с вами буду, и веселится будете славы и услуг ваших, которые любо у его королевские милости застарелые; однако и ныне я о них печаль имею, что с листа самого короля его милости, которой до нас послать велел, вы разумеете. Прошу вас, чтоб себе додержали и надежди не теряли; но и царь московский обещал вас ни в чем оскорбить, имеючи до миру, и с королем шведцким счасливо нам водится. Затем вас Господу Богу и его святой обороне отдаю.
Дан в Варшаве, 4 июня, лета 1656.
Вам всего добра желательный Павел Сапега, воеведа виленский, гетман великий великого княжества Литовского, рукою своею.
А на подписи: Список с листа его милости пана Павла Сапеги, воеводы Виленского, до войта, лавников и мещан Быховских, также за печалованьем его милости пана полковника белоруского в дороге. [60]
6.
Письмо белорусскаго полковника Ивана Нечая к могилевскому воеводе князю Ивану Хованскому, с выражением почтения и надежды на скорое свидание, — 13 июня 1656 г.
Божьею милостию великого государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, всея великия и малыя и белыя России самодержца, и иных многих государств государя и обладателя, его царского величества, Тебе, началному воеводе Могилевскому князю Ивану Андреевичу Хованскому, приятелю моему милому, Иван Нечай, полковник его царского величиства войска Запорожского белоруский, радостное поздоровление, низко челобитие преподаю.
В Бозе надею мелем, абым моглся власце в. м-ти, добродея моего, обачити, аже твоя честность ласки ку мне болше маеш, мене рад бачить, за што вельце декую; при том посылаю брата моего до Могилева для скупованя потреб войсковых; молю честно(сть) твою: рачь ему ласкаве ставпти; сам бы рад поклонился честности твоей; видит Бог, же забав много маю; скоро даст Господь Бог уволнившися, честности твоей в скором часе поклон свой отдати готов буду; на тот час чолобите мое до лица земли през брата моего честности твоей препосылаю.
С Чаус, 13 июня, 1656 г.
Честности твоей, моего милостиваго пана и добродея, во всем зычливый брат и приятель, Иван Нечай, полковник войска его царского величества Запорозского белоруский, рукою своею.
Надпись на конверте: Божиею милостию великого государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, всея великия и малыя и белыя России самодержца, и иных многих государств государя и обладателя, его царского величества, начальному воеводе Могилевскому князю Ивану Андреевичу Хованскому, приятилю моему милому, честно да вручится до рук его. [61]
7
Письмо белорусского полковника Ивана Нечая могилевскому воеводе князю Ивану Хованскому о возвраты заграбленнаго “полуполковником немецкого строю” у козаков имущества, —17 июня 1656 г.
Божиею милостию великого государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, всея великия и малыя и белыя России самодержца и иных многих государств и земель восточных и западных и северных отчича и дядича, и наследника, и обладателя, его царского величества.
Твоей честности, началному воеводе Могилевскому князю Ивану Андреевичу Хованскому, приятелеви моему милому и добродееви, Иван Нечай, полковник войска его царского величества Запорозского белоруски, радостное поздровлене любително препосылаю.
Великую ласку от твоей честности, по все часы ку собе осведчаную, маю, с чого нехай будет Бог похвален, и я отслуговать и завдячивать кождого времени ласку честности твоей зостаю вине...... (вырвано); бьют чолом черкасы, верные слуги его царского величества, к деревне Окуновки, иж третего дня полуполковник немецкого строю, наехавши на деревню Окуновку, в уезде Могилева, у черкас лошаты(?) и все имене забрал, а ним, верным слугам его царского величиства, ласку показал, иж повсюду козаком полно жить без жадной помешки и налоги, которые кровь розливали иа услузе его царского величества и теперь готовы зостают; молю прото честы твоей, господина моего и добродея, вели твоя честность поворочать побрание.......(вырвано) козаков з села Оконовки, а я за дознаную ласку отслуговать завше честности твоей винен зостаю, отдаючися оной на тот час милости, ласце честности твоей.
Дан с Чаус, 17 июня 1656 г. [62]
Честности твоей, моего милостивого пана и добродея, во-всем зычливый приятель и служить рад.
Иван Нечай, полковник войска его царского величества Запорозкого белорускый.
Надпись на конверте: Божиею милостию великого государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, всея великия и малыя и белыя России самодержца и иных многих государств и земель восточных и западных и северных отчича, и дедича, и наследника, и обладателя его царского величества началному воеводе Могилевскому князю Ивану Андреевичу Хованскому, приятелеви моему милому и добродееви, честно да вручится.
8.
Письмо белорусского полковника Ивана Нечая могилевскому воеводе князю Ивану Хованскому, с выражением почтения, преданности и надежды на скорое свидание, — 23 июня 1656 г.
Список з белоруского писма, что прислал к великому государю, царю и великому князю Алексею Михайловичу, всеа великия и малыя и белыя России самодержцу, из Могилева столник и воевода князь Иван Хованской с товарыщи в нынешнем, во 164 году июня в 27 день.
Божиею милостию великого государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа великия и малыя и белыя Росии самодержца и иных многих государств государя и обладателя, его царского величества.
Тебе, началному воеводе могилевскому князю Ивану Ондреевичю Хованскому, приятелю моему любимому. Иван Нечай, полковник его царского величества войска Запорозского белоруский, радосное поздравление и ниское челобитье преподаю.
Имел есмь надежду на Бога, чтоб тебя, благодателя моего, мог видети; но твоя чесность жалованья ко мне болши имеешь, рад меня видить, за что много чолом бью. Притом посылаю [63] брата моего в Могилев для покупки войсковых дел; молю честности твоей, видит Бог, что, даст, освободяся, честности твоей в скором времени поклон свой отдати готов буду а на сей час челобитье мое до лица земли чрез брата моего честности твоей препосылаю.
Из Чаус, июны в 23 день 1656 г.
Честности твоей, моего милостивого пана и добрадея, во всем желательный брат и приятель Иван Нечай, полковник войска его царского величества Запорожского белоруский, рукою своею.
9.
Челобитье белорусского полковника Ивана Нечая царю Алексею Михайловичу о своих распоряжениях и действиях под г. Бобруйском, о перехваченных полских писмах, о клевете на него Ивана Репника и преследовании за грабежи козаков, о средствах содержания своего войска в двух войтовствах и о пожалованш за службу сотнику Ивану Кошанскому имения в Могилевском уезде, — 24 июня 1656 г.
Список з белоруского листа, что писал к великому государю, царю и великому князю Алексею Михайловичю, всеа великия и малыя и белыя Росии самодержцу, войска Запорожского наказной полковник Иван Нечай, з братом своим с Юрьем Нечаем, с товарыщи, в нынешнем, во 164, году, июня в 29 день.
Наяснейши, цресветлый, милостию Божиею великий государь, царь и великий князь Алексей Михайлович всеа великия и малыя и белыя Росии самодержец, московский, киевский, владимерский, новгородцкий, царь казанский, царь остраханский, царь сибирский, государь псковский и великий князь литовский, смоленский, тверский, волынский, подолский, юхорский, пермский, вятцкий, болгарский, и иных, государь и великий князь новгорода низовскии земли, черниговский, резанский, полотский, ростовский, ярославский, белозерский, удорский, обдорский, коудинский, витебский, мстиславский, и всеа северныя страны повелитель и государь Тверские земли, карта- [64] линских и грузинских царей и кабардинскии земли, черкаских и горских князей и иных многих государств и земель восточных и западных и северных отчич и дедич, и наследник, и государь, и обладатель.
Бьют челом я, Иван Нечай, холоп и полковник твоего царского величества, со всем войском Запорожским полку твоего царского величества, падши у ног твоего царского величества, верное подданство и службы наши отдаем; в нынешнее время, июня в 19 день, под местом Бобруйским, обретаючимся на верной службе твоего царского величества, по розным дорогам заставы войска полку моего поставил есми, чтоб люди войска полскаго до Старого Быхова не проходили; и те два сотники полку моего Денис Мурашка и Хилко Будкович, переняв под городом Бобруйским, людей полских пограбили и лист короля полского и гетмана Павла Сапеги, переняв, взяли, с которых уразумели есмя, что король полский полк болшой со Скиркою, полковником своим посылает до Старого Быхова. Против котораго полку, совокупяся со князем Иваном Андреевичем Хованским, воеводою Могилевским, сам тотчас со всем полком против того неприктеля иду. И переправ на Березне и на Друте оберегать буду и впередь указу твоего царского величества ожидать буду. А ныне те листы короля полского и гетмана его, з братом моим родным, с Юрьем Нечаем, с которым сотника моего подручнаго над всею шляхтою Ивана-Адама Григорьева Кошанского, шляхтича, посылаю; с которых листов все твое величество уразумееш и как с ними поступать повелиш. При том выразумел я нерадение пана Ивана Борисовича Репнина, которой с ненависти твоему царскому величеству огласил нас будто я с полком моим какову худобу учинил в Могилевщине, и то на меня никогда не обявица; во всем твоему царскому величеству очищен быти готов. А будет которой своеволник и с полку моего свою волю какову чинил, и я тех наказывал и горлом карал, и моя правда и службы желательные, яко елей [65] на верх воды, является. И ныне хотя скудное время на хлебе, полку твоего царского величества толко с Чаус из дву войтовств могилевских — Пулковского и Благовитцкого — сам с войском своим кормлюсь; а уряд Могилевский со всем от меня цел, чтоб и вперед при том же хлебе Чаусовском и в дву войтовствах пребывати мог. Падши у ног твоего царского величества, смиренне челом бью о грамоте; а я, восприяв милость твоего царского величества, тотчас с Чаус из двух войтовств на скужбу твоего царского величества знамя пансырного войска 120 коней своим подъемом с ружьем и со всеми достатки сподобью, и где повеление твоего царского величества будеть, послать тотчас готов есмь и сам с полком своим, где указ твоего царского величества будет, готов тотчас итти против всякого супостата; за сотника моего подручного Ивана-Адама Григорева Кошанского челом бью, чтоб ему поместье, хотя спаленое и выпустошеное, во Мстиславском уезде грамоту дать изволил и ево пожаловал, чтоб имел с чего служить твоему царскому величеству.
Дан из Могилева, месяца июня в 24 день, лета 1656.
Твоего царского величества верный халоп, со всем полком войска Черкаского Запорожскего, Иван Нечай, полковник твоего царского величества войска Запорожкого, рукою.
10.
Челобитье белорусского полковника Ивана Нечая царю Алексею Михайловичу, с выражением преданности и готовности к усердной службе, с уведомлением о малом числе войска у него и об уводе козаков полковником Антоном Ждановичем, — 27 июня 1656 г.
Божиею милостию великий государь, царь и великий князь Алексей Михайлович, всея великия и малыя и белыя России самодержец (далее следует полный царский титул).
По указу вашего царского величества, пана и пана моего милостивого, за щастям теж от Бога даного вашему царскому [66] величеству Алексея Алексеевича, благоверного царевича, пана моего милостивого, вся дни живота моего прежде сего на услузе вашего царского величества, пана моего милостивого, проводилем и ныне, по указу вашего царского величества и по повелнеию, не перестаючи раболепно верный слуга и зычливый подданы и вашему царскому величеству и от Бога даному нашему царскому величеству Алексей Алесеевичу, благоверному царевичу, пану моему милостивому, за достоинство и разшыреие панств вашего царского величества, пана моего милостивого, и от Бога даного вашему царскому величеству Алексей Алексевича, благоверного царевича, пана моего милостивого, на каждом месце кровь нещадно розливать готов зостаю, со всяким опасным стяжанием понуждаюсь, яко прежде, и нынечи всяко верою и правдою нашему царскому величеству служить; лишь за правдою шествует ненависть; Богом вся быша и вся суть; на него увесь уповаю, на пресветлое лице вашего царского величества, взываючи: приклони милостивое ухо, ваше царское величество, ко исправление незлобия моего! Коло Минска, Борисова и иных мест и уездов жадных залог казацких не маш; и не такого в далных краях, але и близ Чаус, всех звевши, пан Антон Жданович украинных людей з собою побрал, а туж толко тии, котории давно поженилися в своих домах зостают, а я сам в килку коней зостаю на своем хлебе до указу вашего царского величества; есть не мало полку Лисовского, полку наюдзилова и инных шляхты, новоприбылых безчинных людей, котории с Нечаевими не бывают, безчинии делаючи; а они мене, а я их и в очы не знаю; где сам ответ дати в невинности моей до пресветлого маестату вашего царскаго величества, низко до земле упадаючи, перед пресветлыи очы вашего царскаго величества пребываю, себе найнизшым слугою и незычливым подданным маестату пресветлому вашего царского величества стелючи.
С Чаус, 27 дня июня месяца 1656 року Божьего. [67]
Вашего царского величества, пана а пана моего милостивого, нанизшый слуга и подножок Иван Нечай, наказный полковник войска вашего царского величества.
Надпись на конверте: Божиею милостию великому государю, царю и великому князю Алксеею Михайловичу, всея великия и малыя и белыя России самодержцу (далее следует полный царский титул).
11.
Челобитье белорусскаго полковника Ивана Нечая царю Алексею Михаиловичу, с просьбой о возвращении думным дьяком Григорием Богдановым оружия и лошадей, отнятых им узапорожских козаков, — 1 июля 1656 г.
Список с белоруского листа.
Божиею милостию великий государь, царь и великий князь Алексей Михайлович, всея великия и малыя и белыя России caмодержец (далее следует полный царский титул).
Был в Чаусех з грамотою от вашего царского величества у меня, верного слуги и желательного подданного вашему царскому величеству и от Бога данному вашему царскому величеству Алексею Алексеевичу, благоверному цесаревичю, государю а государю моему милостивому, Григорий Карпович Богданов, дьяк думной, и постановил со мною ожидати милосердным милости вашего царскому величества, как указ будет от вашего царского величества, государя а государя моего милостивого, держатца, чего нежайши слуга и желателний подданый ожидаю от вашего царского величества, государя моего милостиваго, и на все услуги вашего царского величества и до смерти должен буду; а от меня отъехав, дьяк думной, в Горах, насилством набежав на черкас, верных слуг и желателных подданых вашего царского величества, взял и мучил было и обиды немалые поделал: кони и стрелбу служивую всякую отобрал; а те черкасы под Старым [68] Быховым и под Вилнею по вся времени на службе вашего царского величества всегда готовы были и кровь нещадно за достоинства и разширения государств вашего царского величества розливали и язвы на теле своем и до днесь носят, а не уставают на службе вашего царского величества, покаместа духа в теле будет, не ослабеют врагов и недругов под ноги вашего царского величества пресветлого престола покаряти за счастьем от Бога данного вашему царскому величеству Алексея Алексеевича, благоверного царевича, царя нашего милостивого. Умилосердяся, государь наш милостивый, пощади рабов твоих отеческим со дерзновением и многою благостинею, утоли кровоточные слезы невинных людей, дабы с радостию монархи высочайшего молим о великодержавной вашего царского величества полате и о страшном всем врагом и непобидимом вашего царского величества государстве и державе, для чего и роспись обиды и грабежа и забиранья от его милости пана Григорья Карповича, дьяка думного, перед просветлыми очима вашего царского величества предлагаем.
С Чаус, месяца июля 1-го дня, лета 1656.
Вашего царского величества нижайший слуга и подножий Иван Нечай, полковник наказной войска вашего царского величества Запорожского.
12.
Челобитье белорусскаго полковника Ивана Нечая царю Алексею Михайловичу, с сообщением: об установлении им по дорогам стражи и недопущении сношений осожденнаго Старого Быхова с польскими войсками; о задержании на р. Березине судов с припасами, шедших в город; о передавшихся жителях Быхова; о неудерживании у себя беглых солдат, о надежды на скорое взятие города и о готовности верно служить царю, — 3 августа 1656 г.
Список з белоруского листа, что писал к великому государю, царю и великому князю Алексею Михайловичю, всеа великия и малыя и белыя Росии самодержцу, полковник Иван Нечай с [69] посланцы своими, с сотником с Михайлом Крюковским, в нынешнем, во 164, году, августа в 11 день.
Божиею милостию великий государь, царь и великий князь Алексей Михайлович всеа великия и малыя и белыя Росии самодержец (далее следует полный царский титул).
Будучи верный слуга и желателный подданый вашего царского величества, государя а государя моего многомилостивого, исполняю волю и всякой указ вашего царского величества, по всех ныне уездах и дорогах около Старого Быхова весь полк поданый мне от вашего царского величества, людей воинских розставил есмь прилежно стеречь, чтоб никакие запасы из розных краев не шли в Старой Быхов, также чтоб никаких переходов и переездов, и потайных дел, и посилку ни от кого им подать не допускали, откуду какую бы ведомость имели, о всем чтоб уведомили. Где и в нынешнем году, месяца июля 15 дня, переняв врагов и недругов вашего царского величества, едучих рекою Березынею, а впадаючих в реку Друту, хотячих пройти до Старого Быхова, двадцать шесть суден с розными запасы и сорок три лотки, по благодати Божии и счастливым государствованием вашего царского величества, также за счастьем от Бога данного вашему царскому величеству благоверного царевича и великого князя Алексея Алексеевича, государя а государя нам мгогомплостивого, всех тех врагов и недругов вашего царского величества погромили: одних потопили, а других порубили. Также жидов с возами многих порубили. И те запасы все при черкасах, верных слугах н желательных подданных вашего царского величества, остались; а иных быховян, живых в полон побраных, четырех чоловек, у себя задерживаю; и о том вашему царскому величеству извесно чиню, что розных людей из Старого Быхова в нынешнем году, почав от месяца мая до дня 24 июля, из осады до меня передалися 26 человек, которых я по розным городам вашего царского величества украинным, для недостатку корму, розослал есмя; а [70] некоторых и ныне при ceбе имею; а что имею указ от вашего царского величества наносу неправедному князя Ивана Борисовича Репнина, как бы имел у себя держати солдат, по крестному целованыо ни одного не знаю; дву есмя недавно салдатов, не гораздо блудячих, отослал до его милости князя Ивана Андреевича Хованского, воеводы могилевского; и сами хлеба мало имеем, не толко блудящихся людей кормити; грамоты от вашего царского величества дополковников войска вашего царского величества Запорожского украинных вскоре отослал есмь; а сам ныне есмь на услуге вашего царского величества под Старым Быховом, по сей стороне Днепра, с товарищи, табором; а князь Хованской по другой стороне; видя их высокую гордость, покорити под ноги вашего царского величества возжеленно желаем и сил наших, докуды станет нас, верних слуг и желательных подданных вашего царского величества, за победу вашего царского величества неоскудно надставим, да не преодолеет злоба доброте превышнего; каков указь вперед буду иметь от вашего царского величества, исполняти словом и делом готов чинюся, и со всем войском ниско челом бьючи подножию ног пресветлого престола вашего царского величества, государя а государя нам многомилостивого и добродея.
Из табору ис-под Старого Быхова, августа 3-го дня, лета 1656.
Вашего царского величества пресветлого престола нижайшее подножие Иван Нечай, полковник наказной войска вашего царского величества Запорожского.
Пошли есмя под Старой Быхов июня в 26 день; также посылаю вашему царскому величеству новоприбылого ко мне от ляхов пана Юрия Тихоновича, которой, доброволно отлучася от ляхов, на имя вашего царского величества едет; о всем добре знает, о замыслах короля полского и всей речи посполитой, что там содевается. [71]
13.
Челобитье гетмана Богдана Хмельницкаго царю Алексею Михайловичу, с выражением ему покорности и верности и с просьбой не верить доносчикам Ивану Котлу и Филиппу о примирении будто-бы его, Хмельницкого, с полским королем и измене царю.
Список з белоруского листа, что писал к великому государю, царю и великому князю Алексею Михайловичю, всея великия и малыя и белыя Росии самодержцу, гетман Богдан Хмелницкой:
а тот лист прислал ко........ (вырвано) столник и воевода князь Иван Хованской ис-под Старого Быхова рейтарского строю с поручиком с Михайлом Микитиным в нынешнем, во 165, году, октября в 2 (вырвано: день).
Божиею милостию великому государю, царю и великому князю Алексею Михайловичю, всеа великия и малыя и белыя Росии самодержцу (далее следует полный царский титул).
Богдан Хмелницкий, гетман, с войском твоего царского величества Запорожеким, ниско, до лица земли упадаючи, челом бьем. Писал твое царское величество к нам в своей царского величества грамоте о Иване Котле и о Филипе, будто они а имянно Иввн Котел, перед Самуйлом Тихоновицким в Шклове говорил непристойные речи, будто мы со всем твоего царского величества войском Запорожским имели с королем полским помирится и от твоего царского величества высокие и крепкие руки отступити. И мы, со всем войском твоего царского величества Запорожским и со всем православным народом Росииским, веру учиня одинова тебе, великому государю, твоему царскому величеству, единому православному на земли царю, верне служите и никогда от тебя, великого государя и твоего царского величества крепкие руки, отступати не мыслим и не хочем, но покорне твоего царского величества просим, не изволь, твое царское величество, напрасным словам и ложному наносу верити, понехе есть таких много, которые такими толко напрасными [72] словами и вестками неподлиными хотят тебе, великому государю, твоему царскому величеству, прислужитися. А того Ивана, за его неправду послал было полковник Нечай к нам, которой подлинно был бы от нас жестоко за то казнен; но в дороге, в Гомле, как имели есмя ведомость, по исповеди и по причастии Божественных таин, умер; Филипа также велели есмя к себе привесть, которой также достойную за ту неправду восприимет казнь. Толко и вторицею, ниско челом бьючи, твоего царского величества просим, не верь твое царское величество неправедным и маловерным словам о нас, понеже мы со всем православным........... (окончание письма не сохранилось).
Москов. Архив. Министер. Юстиции, № 5831, 20: Опись столбцам Малороссийского приказа, л. 296.
Текст воспроизведен по изданию: Документы эпохи Богдана Хмельницкого 1656 и 1657 гг., извлеченные из главного московского архива министерства иностранных дел. Киев. 1911© текст - Каманин И. М. 1911
© сетевая версия - Тhietmar. 2006
© OCR -
Дудов М. 2006
© дизайн
- Войтехович А. 2001